Аннотация: это старенькое, причем хорошо забытое))
***
...хотелось ли тебе когда-либо: летать; уходить, чтобы заведомо не вернуться; наблюдать, как на твоих глазах распускается цветок; забыть о прошлом; прокусить кому-нибудь сонную артерию?
Можешь ли ты: любить кого-то, ничего не желая взамен; или, напротив, просто брать без угрызений совести; признать, что ты ничем не лучше других; не касаться себя завтра с полуночи до полудня; нырять в зеркало; говорить только правду (нужное подчеркнуть)
Мгновение подумав, ставлю прочерк в графе "люди, которых вы любили раньше"
Ветки гнутся под тяжестью ранеток, сонные ласточки пикируют в траву, клубничная кровь на белой майке, отросшая за месяц челка покрыла уже изогнутые брови.
--
Мы сегодня можем здорово повеселиться - у меня полные карманы...
--
Чего?
--
Как чего? Радуг, конечно, и птичьего пения, и пыльцы со стрекозиных крыльев...
--
... (я смеюсь)
я даже не помню, когда это все началось, но, по-моему, довольно давно. И вот передо мной опять трое.
--
Я не знаю, чего я хочу.
--
Я не знаю, кто я.
--
Я ничего не знаю.
Пожалуй, третий может остаться. Нам есть о чем поговорить.
Ророр... чахлые грядки под палящим солнцем, ржавый водяной насос, пыльные листья кукурузы, свистящий в плетеной крыше ветер.
--
Ты здесь давно?
--
Не знаю. Цифры перепутались в голове.
--
А что будет дальше?
--
Не знаю...
........................................
--
Словно двое потерянных детей на другой планете, верно?
........................................
--
Когда стемнеет, будет очень холодно...
--
Не бойся. Я не дам тебе замерзнуть.
Алая (Первая) Книга Оракула гласит:
"Мать и Отец появились в пустыне далеко на востоке. От восхода до заката Отец упорно возделывал бесплодную глину, а Мать толкла кукурузные зерна, обращая их в муку, и месила лепешки на солоноватой воде из подземного ручья. И когда трудились они, разглаживались морщины на их ликах, ибо труд - великое счастье. И нам надлежит помнить об этом"
Запись в дневнике монаха-хранителя Книг Оракула:
"Они напоминали двух детей, забытых на чужой планете. Они плакали, не стесняясь своих слез, и по очереди бывали сильнее, и заботились друг о друге. Когда ее затылок пронзала боль, он тихо касался ее висков, пока она не начинала улыбаться сквозь слезы. Когда его охватывала неведомая ей тоска, она гладила большими пальцами его красивый лоб и сосредоточенно целовала лицо.
Была ли это любовь? Да, если сознание, что где-то в другом месте и времени тебе будет уже не так хорошо, и есть любовь. Плюс спокойная готовность взойти на костер ради другого. И знание, что сердце твое окаменеет в момент, когда остановится другое сердце, пусть и за тысячу миль отсюда. Нет, это, наверное, нечто большее. И именно это помогло им выжить в конечном итоге"
--
Хватит спать, ну сколько можно, мне скуучно без тебя...
--
...?
--
А время, между прочим, уже половина третьего. Да, и есть я тоже хочу...
... а потом восхитительно жемчужные сумерки лились, омывая нас, как колокольный звон, и нам было так хорошо, что люди в радиусе примерно двух кварталов вдруг беспричинно почувствовали себя счастливыми.