Аннотация: Калян-варвар, его появление и первые подвиги. Возможно продолжение.
Калян-варвар медленно умирал, недоумевая откуда в пещере дракона взялись инопланетные орки-зомби-ниндзя. Это было абсолютным абсурдом, хоть варвар и не знал значения такого слова, как и не знал значения слова "значение". Почти столь же бредово было пойти с топором и меховыми трусами против их скорострельных многозарядных арбалетов с лазерным наведением. Но факт оставался фактом - его утыкали болтами как ежа и он истекал кровью, глядя как плывут облака в небе. Он вспоминал своего учителя, старого шамана Риднекиуса, бывшего в своё время академиком, но ушедшего постигать гармонию природы в племя Каляна. Перед уходом варвара на подвиги учитель говорил ему: "У каждого из нас есть судьба, незримое писание, повествующее о нашей жизни и определяющее наше будущее, и делая какое-либо дело ты добавляешь туда иногда слово, а иногда и целую страницу". Потом, правда, он слегка избил Каляна-варвара своим посохом и заставил на всякий случай всё же выучить алфавит, попутно объяснив как из этих смешных закорючек складываются слова. Собственно говоря, именно поэтому сейчас умирающий и вспоминал учителя, а не что-либо другое - истекая кровью уже третий час и рискуя скорее утонуть в ней, чем просто умереть от кровопотери, Калян от нечего делать рассматривал облака, так похожие на те самые закорючки. Играя развитой налобной мускулатурой и шевеля губами варвар пытался прочесть облака, складывающиеся в довольно-таки осмысленные слова: "и вот он лижал-лижал, а смерть фсе ни шла... нада какой-та баян ф кустах придумать, а то исчо толька семь страниц напейсал, можит ни патянуть на раман, пайду за кофим". Калян напряжённо размышлял о смысле написанной судьбы и не мог понять ничего, кроме и без того очевидной задержки смерти и что ему что-то нужно от какого-то куста, скорее всего росшего поблизости и растопырившего полуметровые колючки во все стороны. В кусте не было ничего необычного, если не считать излишне длинные колючки, более похожие на кинжалы, и Калян решил, что ему для спасения, согласно небесному пророчеству, нужна одна из них. Выломав ближайшую и повертев её в руках варвар заметил, что абсолютно ничего не происходит: болты по-прежнему торчали из его могучего тела, кровь продолжала течь, образуя довольно бурный ручеёк у ног, а непонятные враги всё так же корчили рожи и показывали неприличные жесты у входа в пещеру. Калян снова напряг думательную мышцу и уткнув колючку в чистый от крови участок земли принялся выводить корявые буковки "ран нет йа здароф", с удовлетворением отмечая как растворяются торчащие из самых неожиданных мест арбалетные болты и затягиваются оставленные ими неестественные отверстия. Посмотрев в сторону продолжающих бесноваться врагов к уже сделанной надписи варвар добавил "враги засунуле друк друку голавы в задницы и бегают па кругу", звучно расхохотавшись при виде многоногого хоровода. Навеселившись вдоволь Калян решил заняться насущным и к надписям добавилось "у миня есть нармальная адешда и многа вина с идой". Разобравшись с переполнявшими его чувствами, среди которых преобладали чувства голода, холода и жажды, варвар задумался о вечном и завершил свой текст словами "хачу фсе знать и штобы сутьпа не могла мне ничиво сделать". А потом, почесав укоротившейся колючкой в затылке и вспомнив наставления учителя поставил убедительную точку, после чего надпись вспыхнула синим пламенем и исчезла.
Говорят, что верблюду крайне сложно пройти через игольное ушко, но когда этот верблюд гружён абсолютно всеми знаниями и пытается пройти через варварские ворота разума, которые, как известно, обороняются ещё отчаяннее, чем варварские же крепости, то дело становится и вовсе чем-то невероятным. Именно поэтому на протяжении последующих нескольких часов Калян с дикими криками и проклятиями катался по земле, пытаясь время от времени разбить себе голову топором и впервые за свою жизнь не попадая им в цель. Потом варвар с восторгом обнаружил, что алкоголь несколько облегчает состояние, а поскольку у него согласно заказу было "многа вина", то борьба с умом завершилась разгромной победой отважного, хоть и не очень хорошо стоящего на ногах воителя. Калян пытался прилечь, чувствуя неприятную и непривычную тяжесть в голове, но тогда мир вокруг начинал вращаться и в этом было что-то угрожающее, а потому варвар каждый раз вскакивал с боевым рыком и пытался нападать на реальность со своим верным топором. Реальность же испуганно замирала и прекращала вращаться... ровно до того момента, как он пытался прилечь снова. На двадцатой или двадцать пятой атаке Каляна обильно вырвало и он почувствовал облегчение, правда не полное - уже почти ставшая знакомой тяжесть в голове никуда не делась и при ближайшем рассмотрении оказалась теми крупицами из "фсе знать", которым удалось просочиться через суровую оборону северянина. Разбор приобретения открыл для варвара ранее не только неведомые, но даже немыслимые грани мироздания: он узнал о множественности миров, их совершенно различном происхождении и о том, почему произошло всё то, что случилось с ним в последние сутки. Были и ещё кое-какие знания, так, по мелочи, вроде астрофизики или общей теории мироздания, но воину за глаза хватило и уже постигнутого чтобы приблизиться к состоянию берсерка. Хотелось раздробить кому-нибудь череп, но образование, пусть и полученное столь необычным путём, облагораживает и вместо привычного способа борьбы с жизненными трудностями и неразрешимыми философскими вопросами Калян принялся предельно аккуратно и, как казалось, почти любовно обрывать колючки с того самого куста, поклонившись ему до земли сразу после окончания дела.
Предстояло заняться тем, за чем Калян-варвар вышел из своей деревни. Настало время вершить справедливость.
***
Отряд космодесанта достреливал последние патроны по бесконечным ратям межзвездных жукообразных паразитов, готовясь к отчаянной рукопашной схватке, исход которой обещал быть кровавым и скоротечным. Они все исповедались капеллану, уже час как дострелявшему последнюю обойму и сейчас занятому заточкой своего ножа. Мрачная решимость читалась на суровых лицах солдат - им нужно было продержаться ещё несколько минут для того чтобы сообщение о нашествии отправилось к материнской планете и человечество могло бы начать подготовку к жестокому противостоянию, шансы на выживание в котором всё равно оставались бы минимальными. Бойцы прошались друг с другом и клялись стоять до последнего вздоха. Седой командир со скупой слезой на щеке гордо смотрел на вчерашних мальчишек, ставших героями под его недолгим руководством. Он уже открыл рот чтобы отдать команду к последней атаке, но слова замерли в горле - со стороны горизонта плотным строем приближалась армия гигантских ежей, с плотоядным хрустом пожирающая внезапно забеспокоившихся космических жуков. Истратившие силы колючие бойцы отходили назад, сворачиваясь в клубок для лучшего пищеварения и уступая место новым, голодным и злым. А впереди этой армии верхом на особо крупном белом самце-патриархе ехал бородатый человек в варварской одежде. Он размахивал топором и кричал: "Доставайте стаканы, салаги, у меня есть огненная вода!".
***
Маленькая девочка, торговавшая спичками на улицах холодного города, медленно умирала от голода. Жизнь её была короткой и безрадостной, а жестокий конец неотвратимо приближался. Большие наивные глаза с длинными ресницами, покрытыми инеем, уже закрылись, лишив побледневшее лицо последних капель цвета, но сильная рука запрокинула голову девочки, щедро влив в рот горячий пряный глинтвейн, от которого по всему телу разошлась божественно приятная теплая волна. Следом за этим на плечи упала тяжёлая теплая шуба и девочку привели в большой дом с натопленной печью и столом полным явств. Бородатый господин усадил её на стул и поправив торчащий за поясом топор проинструктировал чуть не замерзшую малышку:
- Тута всё твое, писульки об этом наверху лежат, в комнате которая рядом со спальней. Тама ещё сундук с деньгами стоит, это чтобы ты другим помогла, у кого жизнь тоже редькой намазана. И это, давай лопай, но не много, а то кишки закрутит и кирдык придет. Поняла меня?
- Поняла, господин, - робко ответила девочка, не верящая случившемуся чуду. - А как Вас зовут? Скажите, чтобы я могла благодарить Вас в молитвах.
- Эта, Калян меня звать, - смущенно почесав бороду откликнулся господин расстаяв в воздухе.
- Санта-Клаус! Так он существует! - тихонько прошептала девочка со светящимися счастьем глазами.
***
Дева гордо шла на костёр. Она защитила свой народ, вернула ему храбрость и силы для борьбы с захватчиками. Она возвела законного короля на престол и создала для него сильную армию. Она попала к врагам и балаганный суд объявил её исчадием тьмы, приговорив к смерти. Конечно, король мог прислать войска для её освобождения - армия стояла меньше чем в дне пути, рыцари, клявшиеся ей в верности до гроба и прославлявшие её святой, могли играючи разметать довольно жалкий гарнизон городка, где Деве предстояло закончить свой земной путь. Они могли, но не стали. Видимо, так нужно для блага государства, а потому она сгорит не проронив ни звука, лишь читая тихую молитву за благо своей Родины.
Она гордо шла на костёр и даже внезапно налетевший зловонный ураган, сметший поганой метлой лучников со стен и разметавший сложенную вокруг столба с цепями поленницу, не смог задержать и склонить её. Дева в изумлении остановилась, непонимающе осматривая площадь, усеянную телами ещё минуту назад торжествовавших врагов. Лишь один человек, отличавшийся крупным сложением и неухоженной бородой, остался стоять на ногах, с виноватым видом потирая живот.
- Прощеньица просим, милсдарыня, - извинился он за недержание ветров. - Видать чего-то не того съел давеча. То ли осьминога кораблежрущего недоварил, то ли дракона человекоядного плохо промариновал.
Не в силах осмыслить слова странного незнакомца Дева замерла с открытым ртом. Похоже казнь откладывалась, а то была и вовсе отменена, но что делать дальше ей было категорически непонятно.
- Эт самое, - заговорил вновь незнакомец, показывая топор с вымазанной чем-то навроде глины рукоятью, - Я тут древко испачкал немножко, то ли в рыцарях, то ли в короле, то ли в ком ещё, не помню уже точно... Можно платочек попросить протереть, а?
С довольно вымученной улыбкой Дева протянула непонятному бородачу свой головной платок, пытаясь сообразить каким образом он смог "испачкать" древко в вышеназванных месье. Об этом она думала даже когда подхватившие её под руки ангелы устремились к сияющим вратам, золотым облаком возникшим в небе. А с земли Калян-варвар махал ей ставшим пятнистым платком.
***
- Меня не волнует, что у вас неурожай! - кричал на толпу крестьян краснолицый феодал со спины своего коня. - Вы должны платить налоги, скоро королевский бал!
- Но у нас самих ничего нет, мы спим на соломе и дети по ночам плачут от голода, - робко попытался возразить щуплый мужичошка, видимо бывший старостой деревни.
Феодал замахнулся кнутом, собираясь усмирить бунт в зародыше, но рухнул на землю, к сапогам разбойного вида бугая, сжимавшего в руках тонкий прутик со светящейся звездочкой на конце.
- Эни-бени-раба! - с детским восторгом в голосе воскликнул бородач, направив палочку в лежащего у его ног феодала и затем переместив на замершую дружину, превратившихся в свиней, истошно визжащих и пытавшихся слезть со спин коней, чьи ноги подкосились от внезапной тяжести. - Ишь чо, работает!
Затем, аккуратно убрав палочку за пояс к её соседу-топору, загадочный разбойник, скинул с плеч мешок со свежим хлебом, жестами приглашая крестьян разделить его между собой, а по завершении раздачи обратился к тому самому мужичку, прижимавшему мелко дрожащими руками к груди пушущий паром каравай:
- Это самое, уважаемый, распорядись чтобы за скотинкой присмотрели, - сказал бородач старосте, указывая на беснующихся свиней и немного ошалевших коней. - И, того, в замок сходить надо бы, а то там того хряка дитё без присмотра осталось, а в кладовых много чего хорошего зазря пропадает.
- Б-б-будет сделано, господин волшебник, - испуганно прошептал староста, не рискуя заглянуть в глаза Каляну.
- Да какой я тебе волшебник! - чуть не рассерженно возразил варвар. - Из почти такой же деревни пришёл, только у нас господ не было никогда. Как, кстати, она у вас называется?
-Гнилушка.
- Очень хорошо, - сказал бородач, зачеркивая ещё один кружок на своей карте. - А до Пустого Брюха которой дорогой идти?
И после указания направления Калян, кивнув на прощание поселянам, отправился дальше, насвистывая незамысловатую мелодию.
***
Молодые маги, парень и девушка, стояли на обгоревшем холме взявшись за руки и смотрели на расползающуюся по небу кровавую полосу. Мир был обречен, он доживал свои последние мгновения и их малых сил не хватило бы чтобы подарить ему ещё один, даже самый крохотный миг. Наставники пали, пытаясь отсрочить неотвратимую гибель, но и они не достигли успеха, чего уж говорить о двух старшекурсниках школы магии. Они слились в своём первом и сулящим стать последним поцелуе, как сверху раздались размерянные звуки молотка.
Оторвавшись от последней радости молодые люди воззрились в небо, где жутко выглядящий мужчина верхом на летающей свинье сколачивал гвоздями разорванное небо. Закончив работу он спланировал на землю и отпустил свой необычный транспорт искать трюфели, а сам надрывно закашлялся, стуча себя пудовым кулаком в грудь. Нашарив на поясе объемистую флягу незнакомец осушил её несколькими мощными глотками и довольно утёр рот огромной лапой.
- Гвоздик проглотил ненароком, хорошо что он прошёл, а то думал ребра сломаются от кашля, - пояснил варвар пребывавшим в прострации магам, а потом обратился к юноше: - Если решишь кровельщиком стать, парняга, то запомни накрепко, что гвозди во рту держать нельзя, это опасно очень и на горшке потом неприятно сидеть... А девку ты ничего такую оторвал, ладную. Только худая она у тебя шибко, не бей уж её слишком сильно.
Поделившись мудростью, Калян потрепал парня по голове и бесследно исчез, оставив молодежь размышлять над неожиданным спасением и новой загадкой вселенной в лице варвара-путешественника.
***
Небо было затянуто непроницаемой чёрной тучей пепла, что было уже с полгода не новостью. Город, вернее крохотная часть пригорода того, некогда было Великим Городом, мерцал тусклым искуственным освещением, обеспечиваемым добытыми в мертвом Городе аккумуляторами. Скорее всего уже последними из них. И как только заключённой в них электрической силе недостанет мощности чтобы поддерживать эту жалкую имитацию дня, начнётся обратный отсчет жизни одной из немногих колоний выживших после Катастрофы. Само собой растения, культивируемые на небольших участках специально обработанной и ценой огромнейших затрат сил и ресурсов очищенной почвы, погибнут, но они переживут людей - твари Города, боящиеся лишь света, придут за свежей человечиной и устроят кровавый пир. Вся надежда оставшихся внизу заключалась в трёх самых крепких, самых выносливых и самх устойчивых к радиации мужчинах. Они, используя защитные костюмы, собранные из разных наборов, как правило не подходящих друг к другу, должны были проникнуть в блок управления атомной станцией и запусть хотя бы резервные мощности, чтобы напитать город светом и дать жителям колонии шанс прожить ещё немного времени, шанс дотянуть до того неблизкого и кажущегося фантастическим дня, когда пепельная туча рассеется и земля вновь увидит солнце. Время было на исходе, но эти трое отчего-то сидели и ничего не делали.
- Да чего мы ждём?! -уже, наверное, в десятый раз возмутился первый. - Он точно не придет!
- А если придет? - флегматично интересовался второй. - Что тогда?
-Тогда, как и обещал, за ноздри подымет и будет так нести до периметра безопасности, - обречённо ответил третий.
- Он час уже там! Час!!! - продолжал гнуть своё первый. - С тем уровнем заражения, что мы, заметьте, только предполагаем, даже гриб-охотник уже успел бы загнуться, а этот мужик вообще без защиты пошёл, в тряпках каких-то.
- Ну и иди, раз так уверен, - предложил второй.
- И пойду!
- Не, не пойдешь, - с ухмылкой отверг высказанное намерение третий. - Слышишь какие трели с блока звучат?
Все трое прислушались к нарастающему звуку счетчика загрязнения, доносящемуся из открытых в полукилометре от них ворот блока управления, откуда вскоре показался человек в целом и даже издалека выглядищим крайне продвинутом костюмы защиты. Только почему-то без шлема, зато с двумя хромированными чемоданами в руках. Чем ближе он подходил, тем тише звучал счетчик и тем более потрясёнными становились лица троицы избранных. Подойдя совсем в упор, пришелец поставил чемоданы на землю и скинул с себя костюм, оставшись обнаженным. Если, конечно, считать нагим тело, настолько густо поросшее шерстью, что кожу было видно лишь в самых интимных местах.
- Уф, - выдохнул он, вытирая мохнатым предплечьем взмокший лоб. - Теперь-то я вам верю, что там действительно опасно - шерсть так в рост поперла, думал обовьёт меня и задушит, а до этого еще одёжка моя вся истлела.
Нестройный хор из трёх голосов засыпал вернувшегося товарища градом вопросов, большую часть которых можно было свести к "ну что?" и "как ты смог вернуться?".
- Дык, дело-то не хитрое, - начал ответ мохнатый герой. - Дошёл, как и сказали, в точности следуя ориентирам. Только эта пищалка ваша мешала очень сильно. Когда до пульта дошёл, то он мне втирала, что с таким уровнем загрязнения я через полминуты до земли прилягу. Ну я ей говорилку и свернул тогда, чтобы не отвлекала, а то пульт сломан был, его чинить пытался, да безтолку - не подлежит ремонту. Там же костюм этот защитный стоял, только вот шлем у него с дыркой лишней был, если бы кто из вас пошёл, так в нём бы и сдох, лёжа на сломанном пульте управления и глядя на атомную батарейку, которая там же за бронестеклом лежала и, как я понимаю, при подключении дала бы тот же эффект, что и резервные мощности станции. А стекло я половину всего времени что там был долбил, не меньше, прежде чем смекнул, что стену-то вскрыть попроще будет. Ну, вот и притащил вашему дому гостинец, - закончил речь Калян, потрясая одним из чемоданов перед лицами внимающей аудитории.
- А во втором что? - осторожно поинтересовался третий.
- Во втором? - поначалу не понял варвар, а потом просиял лицом. - Во втором штука ещё круче! Я когда обратно-то шёл заплутал малёхо и вышел к кабинету начальника всей этой хабазины, там карту нашёл, по ней где выход соориентировался. Ну и интересно стало чего у таких больших начальников в кабинетах хранится, так я порылся и нашёл вот это!
-Так что это такое? - с нетерпением поинтересовался первый. - Оружие? Взрывчатка? Лекарства?
- Не-е-е, это круче, говорю же! - с хитрым прищуром решил подержать паузу Калян, но не выдержал сам и выложил всё. - Это такой специальный набор с махонькими машинками, которые всю грязь заразную жрут и из неё себе подобных клепают, а как зараза кончается, так они в сон уходят, пока новая не появится. Так в инструкции написано.
- Ты там ещё и инструкцию читал?! - искренне удивился второй.
- А чё? - не понял вопроса Калян. - Буквы знаю, читать умею, а стены там хорошо светятся - всё видно. Ну, да пора мне дальше двигать, так что забирате богатства, а я потопал.
И провожаемый тремя парами глаз варвар ушёл в даль, растворяясь в туманном мареве.
***
Калян-варвар, только что вернувшийся со свидания, был нарядно одет в смокинг поверх кожанной безрукавки, надетой на голое тело с начавшей наконец-то слегка редеть шерстью, кожанные штаны с парой заплат на коленях и меховые сапоги. Конечно, поначалу он хотел надеть лакированные туфли, но мама всегда говорила Каляну, что обувь должна быть тёплой, а ослушаться её совета он никогда не смел. В душе варвара пели птицы, хотелось чего-то прекрасно и он начал писать стихи, а чтобы они не потерялись и не истерлись со временем, Калян писал их где-то нажитым зубилом на Краеугольном Камне Мироздания. Под уверенными ударами инстументов на гладкой поверхности камня рождались строки бессмертного произведения варварской поэзии: