Аннотация: Результат творческой переработки идеи зомби-апокалипсиса
Федор Петрович пускал колечки дыма ушами. Возможно, окажись в этот неурочный час кто-то посторонний в ординаторской отделения неврозов, он бы и не увидел такого странного дела, но доктору не требовалось подтверждение, ему требовалось хоть чем-то перекусить. Он не выходил из отделения почти уже месяц, с тех самых пор как в городе начало происходить что-то странное: с улицы стали доносились крики, редкая стрельба и отдаленный грохот взрывов. Пациенты шли валом, поговорить с ними не было и минуты, поэтому терапия назначалась на глаз, да и выбор, откровенно говоря, был не так уж велик - в отделении очень быстро закончились почти все препараты за исключением инъекционного галоперидола, который больница отчего-то закупала чуть ли не канистрами. После укола, который последние пару недель Федор Петрович делал сам так как все сотрудники отделения куда-то делись, пациент отпускался домой, чтобы уступить место следующему, и отчего-то больше не возвращался. В редких и недолгих перерывах доктор подкреплял свои силы коньком и конфетами, скопившимися в преизрядном количестве. Он был бы рад чему угодно другому, но пищеблок прекратил свою работу еще раньше, чем исчезли сотрудники, а покинуть боевой пост не позволяло чувство долга, но и оно стало ослабевать: пациентов не было уже довольно долго, конфеты закончились еще вчера, а последний стакан показал свое дно, еще минуту назад скрытое янтарной жидкостью. Надо было что-то делать и желательно прямо сейчас, поэтому в тщетной надежде Федор Петрович достал свой старый мобильник и, в очередной раз убедившись в полном отсутствии связи, убрал его обратно в свой засаленный серо-желтый халат. Вызвать хоть кого-то себе на смену не представлялось возможным, но и рабочее время уже несколько часов назад закончилось, так что после довольно вялой моральной борьбы доктор встал со стула и пошел шаркающей походкой к выходу из ординаторской. Попавшееся по дороге зеркало напугало страшной синюшно-отечной харей, покрытой спутанными космами, а потому было разбито очень удачно подвернувшейся пустой бутылкой.
Сумерки этого летнего вечера поражали своей тишиной, а воздух был настолько чистым, что у отвыкшего за месяц заточения доктора закружилась голова и на какой-то миг ослабли ноги. "Не время спать, надо успеть в магазин" - пронеслась в голове мысль, сделавшая походку тверже, а взгляд мутных глаз решительным и целеустремленным. Пройдя через искореженные створки больничных ворот Федор Петрович вышел на улицу и чуть не столкнулся с одним из своих недавних пациентов: он, сидя на корточках, копался во внутренностях собаки, но, услышав шаги доктора, тут же встал и уставился невидящим взглядом на Федора Петровича. По практически пепельного цвета коже пациента ползали мухи, ничуть его не смущавшие, как и застарелые пятна крови на изодранной одежде, руках и лице. Он разинул рот и потянулся к доктору. "Вот жеж гадство!" - подумал психиатр, в порыве отчаяния и злобы вцепившись в остатки рубашки бывшего пациента.
- Гыыы! - рычал доктор, тряся столь нежеланно повстречавшееся тело.
- Ы?! - с некоторым недоумением то ли спросил, то ли возмутился бывший пациент.
- ГЫЫЫЫ!!! - повторил Федор Петрович, кусая оппонента за голову и отталкивая на газон, прочь со своего пути.
Устранив препятствие доктор пошел дальше, а оставшийся лежать на газоне пациент через некоторое время открыл прояснившиеся глаза и, с ужасом оглядев ими свои руки, одежду и просто все окружающее, куда-то торопливо убежал, с опаской озираясь по сторонам и будто ожидая чего-то жуткого.
***
Магазин был закрыт. Нет. Не совсем так: его двери были вырваны, позволяя войти любому желающему, но он точно не работал и, скорее всего, уже не первый день. Все же на что-то надеясь Федор Петрович, чуть не подскользнувшись на густо рассыпанных автоматных гильзах, вошел внутрь магазина и окинул печальным взглядом его разломанные витрины. Искать тут что-либо было явно бесполезной затеей, но доктор все же немного побродил по руинам, пока в голове не вспыхнула бессвязная мысль. "Конференция. Еда. Рядом" - с каждым словом искорка надежды в душе психиатра разгоралась все сильнее и он направил свои стопы к расположенному в паре кварталов бизнес-центру, где регулярно различными фармкорпорациями проводились конференции для врачей. Специально приглашенные профессора и доценты читали там доклады, состоящие в основном из рекламы того или иного препарата, но вслед за ними всегда следовал фуршет, ради которого в основном туда и ходили медики. Конференции были далеко не каждый день, но надежда глушила доводы разума в зародыше и доктор шел все быстрее.
Нарычав на сидевшего с пожарным топором в груди охранника врач вошел внутрь, провожаемый неживым взглядом пытавшегося его догнать стража бизнес-порядка. Лифт не работал и Федор Петрович решил подниматься по лестнице. Прорываясь и перелезая через баррикады, собранные из незамысловатой офисной мебели, доктор добрался до верхнего этажа и замер перед дверьми панорамного ресторана, где обычно и устраивались конференции. На дубовых резных створках висела какая-то бумажка, вполне возможно что со списком докладов, но, как ни силился, психиатр не мог разобрать ни слова из-за пятен крови, продолжавшихся потеками до самого пола и собиравшихся там в высохшие бурые лужи.
Отказавшись от бесплодных попыток чтения, еще более осложнявшихся где-то утерянными очками, доктор раскрыл двери и вошел в зал, заполненный коллегами в заношенных халатах или синей скоропомощной форме. Все взгляды тут же обратились на вошедшего и смутно знакомый нарколог, нехорошо улыбаясь сквозь всклокоченные усы, поковылял к Федору Петровичу. Остановившись в паре шагов он изобразил, что достает что-то двумя пальцами из кармана и с серьезным видом помахал этим невидимым чем-то перед лицом психиатра, продемонстрировавшего в ответ средний палец, вызывающе отогнутый из правого кулака. Усач расплылся в улыбке и, дыхнув на извлеченную из другого кармана печать, поставил синий кругляш на лоб Федора Петровича, ответившего тем же. Процедура приветствия на этом закончилась и доктор был вовлечен во всеобщее мычание. Решались важные вопросы, накал страстей нарастал, отовсюду доносилось "Гыыы!", тут же парируемое каким-нибудь "Хыыы!" или даже оскорбительным "Ыыыщь!", но все решилось когда один из мастодонтов местного психического здоровья сказал "Грыыыы!" и повел остальных за собой.
***
Медицинская банда продвигалась по улицам города, ожесточенно откусываясь от накатывающих волнами аборигенов, быстро терявших боевой настрой и куда-то убегавших после первых же укусов врачей. Шаркающий отряд игнорировал попадавшиеся по пути разграбленные магазины - они стремились к продуктовой базе, о которой узнали из того самого "Грыыыы!". Лишь один раз они свернули со своего пути, завидев каким-то чудом сохранившийся алкомаркет, но и эта вынужденная остановка была недолгой и врачи продолжили свой путь.
Федор Петрович со счастливым лицом шел впереди колонны, бережно неся в руках ящик трофейного бренди, когда из-за угла вырулил со скрипом тормозов покореженный внедорожник, из которого выскочили вооруженные люди, открывшие пальбу по идущим. Звуки стрельбы, смешавшиеся со звоном стекла, были заглушены хоровым "Ыыыыщь!", полным ледяной ярости, и синие молнии скоропомощников метнулись к агрессорам тут же повалив и связав их полным составом.
Врачи скорой подтащили пленников к Федору Петровичу, смотрящему ошалелыми глазами на столь внезапно опустевшие и трясущиеся руки. Психиатр поднял взгляд и в бессильной злобе простонал "Ыыыыы!" в побледневшие лица стрелков.
- В дурдоме. Раньше. Был? - Спросил доктор у ближайшего пленника, удивившись собственному хриплому голосу.
- Н-нет... - жалобно сказал тот.
- Голоса. В голове. Слышишь? - продолжил расспрос Федор Петрович, сам не понимая зачем ковырявший пальцем в ухе собеседника.
- Н-не-нет...
- Годен. - заключил психиатр, ставя на лоб ошарашенному пленнику печать.
Подобная процедура повторилась со всеми четырьмя задержанными, причем каждый обладатель печати не поленился оставить и свой след на их недоумевающих лицах. Когда с последним было закончено медики тут же утратили интерес к незнакомцам и пошли дальше, так и бросив их на дороге.
- Какие-то они странные совсем, - тихим шепотом сказал один из мужчин, пытаясь вытереть синее от печатей лицо.
- Ага, еще автоматы забрали зачем-то, - отметил другой.
- Ничего, у меня пистолет в кармане припрятан, прорвемся как-нибудь, - ободрил третий.
- Неспроста все это, что-то сильно поменялось в окружающем кошмаре, - задумчиво заключил последний, потирая ушибленную задницу.
***
В далекой военной части на границе с Китаем сержант Горев, ставший старшим по званию и ,соответственно, командиром после первого же наплыва заграничных зомби, сидел у телевизора. Последний год он показывал одни помехи, но его не выключали, надеясь на неизвестно что, и эта надежда, наконец, оправдалась: под слоем пыли была видна картинка. По столь важному, практически чрезвычайному поводу собрались все сорок два человека, оставшиеся от мотострелкового полка, и благоговейно внимали.
- ... можно считать произошедшую катастрофу практически завершившейся, - вещал с экрана бледный диктор со шрамом от зубов на щеке. - Более половины населения полностью восстановились и вернулись к труду, остальные, к сожалению, погибли безвозвратно. Но самая тяжелая и невосполнимая потеря это герои, которые помогли нам выжить, вернули надежду и дали шанс на нормальное человеческое существование. Да, к нашей безмерной скорби, все антизомби погибли, и сейчас на экране будут кадры последних минут их жизни.
И в телевизоре действительно появилось нечеткое изображение, вполне возможно снятое с какой-нибудь камеры наружного наблюдения на территории промзоны города N-ска, как указывало пояснение внизу экрана: психиатрическая банда столпилась вокруг огромного, не меньше железнодорожного вагона, зомбаря. Кто-то из врачей, может быть что и Федор Петрович, тыкал в него палочкой, на что зомби отвечал только попытками еще больше забиться в угол, ставший непреодолимой преградой на его пути к бегству. Подкатился бензовоз, сдававший задом, и из его вентилей на мегазомби полилось топливо. Чиркнула искра зажигалки и на весь экран раскинулось бушующее море пламени.
- Почтим героев минутой молчания, - по окончании видео сказал диктор и встал, приложив руку с недостающим безымянным пальцем к сердцу и мир охватила тишина.