Ким Светлана Альбертовна : другие произведения.

Песнь Лилит (общий файл) рабочее

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение

   ~*~ ПЕСНЬ ЛИЛИТ`~*~
  
   Пролог
  
     Мы слышим ее в раскатах грома, в журчании ручья, в растениях и цветах, в голосах самой жизни - мы слышим, ибо жизнь - это музыка, под которую мы танцуем. И под ее такт бьются наши сердца. Умирая и рождаясь, мы живем, смотря на МИР новыми глазами, ведь это наш ДОМ, это пристанище наших душ, ибо под эту музыку мы поем свою песнь.
     
     Кровавое поле, усеянное трупами, и одинокая фигура, стоящая на нем. Лазоревые крылья, окрашенные кровью, иссиня черные волосы, спадающие волной до самой земли, ангельское лицо, на котором была грусть, и песнь, древняя, как МИР. Она пела о таком близком и далеком, таком родном и безумно желанным. Она хотела жить, как они, как люди, которые не знают о всех тайнах МИРА. Она завидовала детям Евы, так как, умирая, они рождались вновь. Вечно прекрасная, вечно юная, она ненавидела свою вечность. Каждый день она молилась о смерти. Она так устала, устала ненавидеть. Она хотела забыть обо всем и вновь стать ребенком, для которого мир нов и прекрасен.
     Опустив лицо, Лилит посмотрела на мертвое лицо человека, который был ей сыном, не являясь таковым.
     "Я не смогла подарить тебе любовь, о которой ты просил. И вот... и вот ты умер. Слишком поздно для сожалений, ведь тебя нет. Влад. Влад Дракула. Как же ты меня ненавидел. Ты убивал, чтобы причинить боль мне: той, которая не умела чувствовать ничего, той, которая вырастила тебя, как собственного ребенка... ".
     2
     - Мое блудное дитя. Спи. И в следующей жизни будь счастлив.
     Идя по кровавому полю, она тихо напевала детскую колыбельную, которую давным давно пела маленькому графу. Остановившись, она вспомнила о чем-то важном, что знала только она сама. "Ведь сегодня был день его рождения. Как же я могла забыть. Да... я пойду поздравлю его". И тут, она услышала что-то, прислушавшись, она поняла, что это детский плачь. Она пошла туда, где слышался этот плачь.
     "Ангел?!! Что здесь делает ангел?!"- Белоснежные крылья ярко контрастировали с Хаосом, который был вокруг. Аквамариновые глаза на печальном лице, обрамленные снежными волосами, и младенец у его ног. Лилит рванулась к ангелу, и остановилась. Ангел исчез, испарился, как сон, но она поняла, что это ее шанс на перерождение... Отец простил ее.
     Подойдя к младенцу, она была счастлива.
     - Ты вырастешь, и у тебя будут дети, а у твоих детей будут свои дети. И через двенадцать поколений появлюсь я - с сердцем чистым, как первый зимний снег, и все для меня будет впервые, и каждое мгновение в новой жизни - открытием.
     Лилит оглянулась. Вокруг царила смерть и тишина. Снег, который должен был быть по природе своей белым, стал красным,
     "Глупая и бессмысленная война. Глупые люди, идущие за слепцами. Бессмысленная бойня... Но когда-нибудь, я прекращу все это".
     С младенцем на руках, она пошла туда, где лежало мертвое тело графа, на блеск золотых доспехов. Она хотела спеть ему колыбельную, которую он так любил в детстве.
     3
     Смотря на такое знакомое и родное лицо, застывшее, и не выражающее ничего, она вспоминала...
     - Ийрен! Смотри как я фехтую. Я буду великим воином, - сделав выпад саблей , он стал наносить удары по несуществующему противнику. - Иду в атаку, и враг падает замертво! Победа! Победа! Ийрен!
     - Конечно, мой лорд. Вы, несомненно, блестящий воин. Но человек не должен жить одной лишь войной.
     Лилит смотрела на этого юношу с огромными черными глазами, а в душе было что-то теплое и доброе. Восемнадцатилетний юноша, которого она младенцем лелеяла на своих руках. Она гордилась им, как мать сыном, хотя и не являлась оной.
     - Я люблю тебя, что же мне еще нужно? Но не любовью сына к матери, а мужчины к женщине.
     Слова графа повергли Лилит в шок, а язык перестал повиноваться ей:
     - Но как же.... Почему...
     Влад нежно взял руки Лилит в свои и поднес к своим губам.
     - Ты прекрасна! - страсть в глазах юноши испугала Лилит, и, отняв руки, она отпрянула назад.
     - Я буду сражаться за тебя до последней капли крови, до последнего вздоха отдавая тепло. Но... но только как мать, не более. Я вижу в тебе сына, которого у меня никогда не будет.
     - Но ты мне не мать!!! - эти жестокие слова сорвались с его губ, разбивая ее сердце в дребезги.
     - Что? - глаза Лилит заволокли слезы. - Так ты... но я не могу быть... Извини, - Лилит выбежала из тренировочного зала.
     4
     
      'Моя комната. Занавески цвета лазури, люстра из золота и алмазов, зеркало, в обрамлении золотой рамки и узоров из драгоценных камней. Мои руки в дорогих браслетах, мою шею душил ошейник из золота и драгоценных камней. Даже мое постельное белье - из белоснежного шелка, кровать была из золота.
     'Золотая клетка', - с ненавистью подумала Лилит и, посмотрев в зеркало, разбила его, так как она ненавидела свое отражение. - 'Вечно юная, вечно прекрасная'.
     - Это зеркало очень дорогое. Зачем ты разбила его? - в его голосе не было ни злости, ни осуждения, в нем было разочарование, и печаль. (слишком много "было" подряд... здесь, например, можно написать "ни осуждения, только разочарование и печаль)
     - Мне отвратительна эта комната. Я презираю сама себя за то, что не могу ненавидеть тебя.
      Влад закрыл глаза, и в этот момент он был похож на того юношу, которого она знала.
     - Прости. Но я не могу по-другому. Завтра будет последняя битва, и... ты должна быть готова.
     - Хорошо, - это было последнее слово, которое он услышал, прежде, чем уснуть в снежной долине, покрытым кровью и трупами.
     
     
     И тут ее руку пронзила острая боль, и кровь брызнула на тело мертвого графа.
     - Отдай моего ребенка чудовище.
     Лилит взглянула туда, откуда звучал голос. Это была молодая девушка, но с седыми волосами. В ее глазах затаился страх, почти ужас, переплетенный с яростью.
     - Чудовище? Так меня никогда не называли. Чудовище... - Лилит посмотрела на младенца, он улыбался ей и дергал за волосы, требуя, чтобы с ним поиграли.
     - Когда я нянчила Влада, он улыбался также. В чем была моя ошибка? - глаза Лилит затуманились. - Когда я умру, человек, не оставляй мое тело здесь и не закапывай, иначе я воскресну вновь в этом теле, как и раньше. Лучше сожги меня. Пожалуйста.... Я так устала. Ведь вечность - это так много. Я так стара и.... и хочу уснуть.
     После слов Лилит над полем повисла тишина.
     Снег падал на землю, накрывая собой красный ковер и спящих воинов, для которых время остановилось, ибо этот сон был невечным, ибо скоро наступит новое время для них и для нее.
     - Спи, - последние слова девушки, наполнили сердце Лилит безумной радостью. Теперь она свободна. Новая жизнь, и чистый лист, на котором родятся первые строки, и новая песнь, которая будет звучать в ее душе.... Скоро.
   Это не конец, это только начало.
     
     0x01 graphic

~*~ Глава 1 ~*~

  

1

Сэра.

- Мама!!! - мой крик был подобен раскатам грома, превратившийся в ультразвук.

   "Мокрая, злая, смертельно опасная" - вот как можно было охарактеризовать меня в сей момент, первого сентября, с утра пораньше.
   Я понимаю, что маленьких бить нехорошо, но мой младший братик мог довести и святого с лаврами мученика. А вы прикиньте, семилетний мальчик с ясными аквамариновыми глазами, ангельским лицом, обрамленным ореолом вьющихся золотых волос, и характером антихриста, со стажем садиста пыточных камер, причем с красным дипломом.
   - За что-о?!! - подобно раненному зверю провыла я.
   - За все хорошее-е, - вторил мой младший хошмар.
   - Вставай лентяйка, в школу пора, - это он уже светским тоном.
   С думами об убийстве, я поплелась в ванную, думая, что срок в тюряге за убийство не так уж плох.
   "Пять утра!!! Я убью его!!" - где наш фамильный кинжал, когда он так нужен, но мама была предусмотрительна, и прятала все колющие и режущие предметы.
   Ополоснув лицо, и протерев его полотенцем, я всмотрелась в зеркало на своего близнеца. Дикий предикий взгляд карих не выспавшихся глаз, обычное нечем непримечательное лицо, торчащие во все стороны волосы восставшего из ада, и маньячная улыбка, при мысли об убиении братика.
   "Эх, вот бы грудь была побольше, или рост повыше. А лицо сплошное разочарование" - думала я.
   Кстати, я так и не представилась. Меня зовут Сэра (моя мамка писательница, а тогда, когда я родилась, она корпела над очередным романом, а меня обозвала именем главной героини). Я живу в мнагоэтажке, на тридцатом этаже, а вот когда ломается лифт, то кайф бывает незабываемым. Я самый обычный человечек. Серьезно увлекаюсь боевыми искусствами, оттачиваемые в уличных разборках. Представление об этикете у меня весьма посредственные. Живу с мамой и братиком (и как я его до сих пор не убила?). Отца у нас нет, и не предвидится, так как вряд ли выдержит в нашей безумной компании хоть день.
   Моя комната! Хм-м, цвет стен я почти забыла - они были завешаны постерами, начиная с Бритни Спирс, и кончая Рамштаином. На полу и на столе были разбросаны результаты моего творчества: рисунки, рассказы, катана, боксерские перчатки и и так далее и тому подобное.
   Около часа я искала, во что облачить мое бренное тело, а потом, одевшись в чем, бог послал: в потертые штаны, в черной куртке, и в кричащей оранжевой майке, и пошла есть кулинарный "шедевр" моего младшего братика.Братик уже оделся, умылся, приготовил харч для меня, и для себя, поел, и ждал когда соберусь я. Когда я была готова, мы пошли в школу: я - мрачная как туча, а Мириэль, как Золушка на свой первый бал (первоклассники бывают та-а-акими наивными).
   Школа.
  
   Первый звонок. Моя новая школа не отличалась от старой. Я подошла к группе учеников одиннадцатого в класса. Посчитала учеников, их было двадцать человек, т.е. пятнадцать девочек, и пять мальчиков. Почти все девочки были разрисованы как куклы Барби, одеты соответственно.
   - Сэра? - голос был красивым, и я оглянулась. Мать моя женщина, да Бред Пит отдыхает. На меня взирал с изумлением красивый голубоглазый парень с каштановыми волосами. Ростом он был выше на целую голову. Еще бы при моем метре шестьдесят пять!
   -Откуда ты меня знаешь? - где я могла его видеть?
   -Обижаешь подруга. Это ж я. Рико. - Мои глаза полезли на лоб, а челюсть плавно спланировала вниз.
   -Если б ты не признался, я б тебя и сейчас не признала. - Раньше Рико был худой как вешалка, и ростом с меня.
   -Мм-м, дя-а. - восемь лет прошло, а ты все такая же. - хм-м, а хватка по сей день железная.
  
   -Чего нет, того нет, - и че они все пристали ко мне, нет, надо обязательно ткнуть носом в грязь! Ну подумаешь, что я по сей день напоминаю вешалку.
   - А ты все такая же злючка, - в голосе Рико не было издевательских ноток, а только чистая радость от встречи с другом детства, и самолюбие Сэры приутихло.
   - Да-а, в свое время тебя весь двор боялся, включая собак и кошек, и уважали. Когда-то, мы с Рико были друзьями, и шалили на пару.
   - На себя посмотри мой ночной кошмар! А кто мышь закинул соседке Кире, - мы с ним всегда спорили, и по любому поводу.
   - А кто ловил мышь, чтобы я забросил эту растакую ее, в этот перетакой двор.
   - А хрен мне было знать, для чего она тебе. Ведь ты был таким тихим и правильным, а тут....
   - А чье это дурное влияние, - глаза Рико горели весельем.
   - А я че, я не че, - мои глаза были честными-пречестными.
   Рико засмеялся, и вновь заключил меня в объятья.
   Мы были головной болью всего нашего двора. Позже наша компашка росла, но через три года отец Рико получил престижную работу в другом месте, и после этих событий я его не видела.
   - Хм-м, Рико не просветишь, почему все девочки нашего класса (и не они одни) так ласково на меня взирают.
   - Не бери в голову. - Как был прост как пять копеек, так и остался.
   -Хорошо тебе говорить - не на тебя все так смотрят. - Ну, и что они вылупились на меня. Рогав у меня не наблюдается, и хвоста - эволюция не позволит. Хотя, скорее всего - из-за Рико.
   - Рик.
   - Что?
   - Ты меня задушишь, - по-моему, я уже синела.
   - Ах да извини, - он разжал объятья, и я вздохнула свободно. Ощущение как от удавки.
   - Рико.
   - Что?
   - Ты знаком с моим младшим братиком?
   - У тебя есть младший брат? - удивился друг детства.
   - Видишь учеников первого б класса, - я кивнула на группу первоклассников.
   - И кто из них?
   - Вьющиеся блондинистые волосы, и голубые глаза.
   Изобразив умное лицо, Рико выдал.
   - Хм-м, вообще на тебя не похож. - Если еще будут такие намеки, видят боги, врежу, и добавлю.
   - Зато характером весь в меня, даже еще круче. - Что правда, то правда, и не каким
   Макаром этот факт не исправить, хотя, каюсь, хочется.
   - Бедная школа, - картинно подняв свои голубые очи к небу, сказал Рико.Мое настроение было приподнятым, так как сегодня я встретила своего друга детства.
   Мы зашли в школу, и направились в класс.
   Мое знакомство с классом можно было разделить на три этапа.
   а) я зашла в класс;
   б) меня познакомили с классом;
   в) я села за свою парту.Хм-м, история. Урок начинается.
   Соседкой по парте была девочка с темно каштановыми волосами заплетенные в косу, и толстыми очками в роговой оправе. У девочки был робкий взгляд, и доброе лицо, с мечтательным выражением, - как будто она была не от мира сего. И характер был подстать внешности - поняла я это тогда, когда она поделилась книгой, не так, как будто делает одолжение, а как само собой разумеющиеся. Девочку звали Александрой.После истории у нас были экономика, и три физкультуры.И вот, наступил долгожданный момент - пришло время надевать кроссовки, и делать кросс вокруг школы.
   В отличие от своего личика, у мены было красивое натренированное тело.
   Рико стал рассматривать мою фигуру.
   - Хм-м, грудь подкачала, - констатировал этот "ценитель прекрасного".
   - Пошел на фиг извращенец,- сказала я, и запульнула в этого плохого человека волейбольным мячом, и попала в голову. Женская половина нашего "дружного" класса посмотрела на меня, мягко говоря, с явным неодобрением - тучи над моей черноволосой головой сгущались.
   К своей радости, я обскакала Рико по всем нормативам. И хордая как жираф, я пошла в раздевалку.
   Когда я зашла в раздевалку, то следующая моя реакция была сразу выйти.
   - Чем обязана столь пристальному вниманию?
   Девочки окружили меня железным кольцом, словно великая китайская стенка, из которого я могла выбраться, но было лень.
   - Ты ударила, мечем президента класса. - Это была длинноволосая блондинка, с ростом мировых стандартов. Но именно после ее слов в моем сердце проснулась ярость, столь мощная и всепоглощающая, что хотелось просто кого-нибудь убить, разорвать на части, и блаженно втоптать в грязь.
   "Боже, откуда эта ненависть. Да, я не ангел, но никогда в своей жизни так не ненавидела" - Но она есть, и она желала крови. Умом я понимала, что на такие мелочи не обижаются, но я не могла понять, как долговязый парень со свободными взглядами на жизнь мог стать пай-мальчиком, которых я сильно недолюбливала в детстве. Нет, я не ненавидела спокойных и рассудительных людей, я даже им симпатизировала, но лишь тех, для кого эти качества были самой их сутью, а не маской, за которой они скрывали свое истинное лицо. Но Рико, он от природы был другим, и, то что он сотворил с собой ввергало меня в ярость.
   Что он с собой сотворил?
   Мне нравилось в нем, так это свобода. Свобода мыслить, как он хочет, поступать так, как он считает правильным, а не превращаться в современный стандарт, на который равняются все остальные. Раньше он был необычным человеком, да, несовершенным, придурком, посмотрев на которого хотелось рассмеяться, но он изменился. Тогда он был настоящим, а сейчас Рико был совершенно другим - незнакомым, чужим.
   Я не знаю, почему я так решила. Его манера говорить, некая скованность в движениях, искусственная улыбка - он изменился, и далеко не в лучшую сторону.
   Странное чувство потери разлились я дом в моей душе. Целый сонм чувств похоронили мою личность, и сквозь меня прибивалась другая я.
   "Он предал..."
   "Как когда-то предал меня другой". - закончила за меня другая я.
   "Кто ты?"
   "Я - это ты", - это был нежный мелодичный голос, в котором звучало сотни красивых оттенков. В нем были такие ноты, которые вселяли чувство доверия... хотя нет, они, скорее всего, околдовывали, заставляли сдаться. Даже самая прожженная искусительница не могла сделать то, что творил с моей душой этот голос, и его неведомая сила. Это ненависть, бурлившая в моей душе, не принадлежала мне. И я тонула в этом водовороте чужих чувств, как человек в бескрайнем океане, я не могла сопротивляться, а только безвольно пытаться выплыть из чужого "я".
   - Прародитель беспорядков, стал блюстителем порядка? - в ее голосе было столько яду, и презрения, что даже казалось, она могла убить им. - Рико, да, как ты мог!!! - она знала, что за стенкой была раздевалка мальчиков, и говорила как можно громче. - Когда-то мы были грозой всех этих дурацких устоев! А теперь он стал зубрилой!!
   - Я все слышу! - донеслось из раздевалки для мальчиков знакомый возмущенный голос.
   - Так слушай внимательно! Ты мне больше не друг! Так и знай!! - ее злость была подобна лаве, и раскату грома.
   Когда Она вышла из раздевалки, ей никто не препятствовал. Все только молча смотрели ей вслед, но Она не видела их взглядов, потому что была вне их мира, называемой действительностью. Но это была не я, не моя настоящая душа - меня вела чужая воля.
   Когда Она вышла за пределы школы, то заметила, что Рико поджидал ее возле футбольного поля, вдоль которого, я обычно шла домой. Увидев Ее, Рико попытался заговорить:
   - Сэра, я...Она молча прошла мимо него, словно и не знала его, и не слышала, и вообще какого фига он к ней пристает.
   - Сэра, послушай..., - он схватил меня за руку, и тут меня прорвало, и злость выплеснулась наружу.
   - Заткнись!! Чтобы адская гончая стала щенком, чтобы волк превратился в добычу?!! - жажда крови была нестерпимой. Я пыталась восстановить свою личность, но мои попытки были ничто по сравнению с Ней.
   - Послушай Сэра, я изменился. Я уже не тот, что был раньше. Я не хочу быть воином, а быть просто человеком. Я хочу, чтобы у меня было будущее. = Я понимала, что не права, но его предательство, его клятва из нашего детства... этого я не могла, и не должна была простить. Месть. Это слово, как сладкий яд заполнял мое сознание, и подпитывал мою ненависть.
   После слов Рико, наступила тишина. И когда Сэра заговорила, то голос был словно мертвым, как будто говорила бездушная машина.
   - Хочешь быть ломовой лошадью? - в ее и моих глазах Рико превратился в ничто, и он это понял.
   - Я понимаю, что в твоих глазах падать мне уже некуда, но... я бы хотел реабилитироваться в твоих глазах.
   - Тогда давай как раньше, устроим разборки. Время и место выбирай сам. Но я сомневаюсь, что такая размазня, каким ты стал сейчас, одолеет меня. Не разочаруй меня, иначе ты жестоко поплатишься. - В ее душе уже не было ярости, а были только печаль и усталость. Ей было плевать на него, так как у меня был друг, а остался только.... Даже не враг, которого Она бы ненавидела. В Ее душе была пустота, и одиночество. Эту пустоту я чувствовала, как свою собственную.
   Домой я шла как во сне, подобно лунатику, смотря перед собой пустыми, и ничего не выражающими глазами, ведомая чужой волей.
   Боль.
   Пустота.
   Одиночество.
   Слезы.
   Она плакала, как маленький ребенок.
   Откуда эта боль?
   Откуда это одиночество?
   Солнце клонилось к закату, и одинокая птица пела свою песнь.Мудрый и вездесущий ветер тихо прошелестел осенними листьями, и ласково, перебирая волосы девочки, прошептал:"Не плачь".
  
   Рико.
   - Тогда давай как раньше, устроим разборки. Время и место выбирай сам. Но я сомневаюсь, что такая размазня, каким ты стал сейчас, одолеет меня. Не разочаруй меня, иначе ты жестоко поплатишься, - голос Сэры был холодным и беспристрастным, словно чужим. - Выбирай оружие.
   - Шест, - сделал я выбор.
   - Хорошо, пусть будет шест. Где и когда?
   - Клуб "Лилит". Время я тебе скажу потом.
  
   Клуб "Лилит" принадлежал Каину. Он давно его знал, и за тот короткий период времени, когда они работали вместе, Рико понял, что Каин опасный человек, для которого нормы морали были лишь ветром, а совесть - пылью, хотя, может быть, я и перегнул палку в его описании. Но слово, данное Каином, было нерушимым. Хотя, если это слово могло встать ему боком, он мог дать обтекаемую клятву. А своей сетью интриг, и шпионской паутиной, он мог бы поспорить со многими. Как и многие, я был повязан с ним - я был его нитью в бесконечной паутине, но... если честно, пусть будет он, чем кто-нибудь другой. Каин никогда не бросал в беде своих, и никогда не прощал предателей. Глаза Рико затуманились, и он погрузился в прошлое:
   Это произошло шесть лет назад. Мне было тринадцать, когда умер отец. Остались только я и мама. Мама преподавала в школе математику, но денег не хватало, и я вынужден был выйти на большую дорогу, т.е. пойти воровать. Но я не знал, что в воровском мире, тоже существуют свои Законы.
   Я был щипачем, причем весьма удачливым - меня ни разу не поймали. Так как я работал обычно утром и вечером, в час пик, когда люди толпились в автобусах и метро. Я никогда не работал поблизости от своего дома, и там где я учусь. В школу я часто опаздывал, а иногда вообще не приходил. Мама о моей "работе" не знала, и не догадывалась. А о наличие денег (большую часть я прятал) я оправдывал наличием работы разносчиком газет и журналов. Все было бы прекрасного до дня, который стал роковым для меня.
   Был вечер. В тот вечер был удачливый улов - три кошелька, и не одного клиента, кричащего: "Держи вора!"
   Я заметил их не сразу. Двое шкафов, с полнейшим отсутствием мысли на лице, и один пощуплее, видать главный среди них был. Бандитское происхождение у них на лице было написано крупными буквами. Но по их рожам, я понял, что линять нужно было срочно, причем быстро и с разбегу. Я побежал. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы не понять - у меня крупные неприятности.
   Я попытался затеряться в толпе, но, оказалось, что их было больше. В общем, меня все-таки поймали. Я отбивался как мог, но вы же сами знаете, что стоит тринадцатилетний пацан против двух боксеров.
   Не знаю, что они хотели со мной сделать, и не жаждою узнать, но спас меня в тот момент случай, мое везение и... Каин. Хотя, если честно, у него была своя выгода, но факт остается фактом - он меня спас.
   Оказалось, что ребята должны были ему кучу денег, которые, по моему предположению хотели вытрясти из меня, и из других граждан воровской деятельности, и прочее и прочее.
   Когда сей господин, спросил, что сии индивиды делают с его человеком, - я согласно вякнул, подтверждая - то бандиты стушевались, - я инстинктивно чувствовал, что им страшно - и отпустили меня. Сей господин, заломил большую сумму, так как своей деятельностью они лишили его заработка, и требовал возмещения ущерба.
   Я хотел его поблагодарить, но он сказал, что у него своя выгода, и, что он еще спросит с меня. Блин, не повезло.
   Когда мама наняла репетиторов для меня, то на вопрос, откуда у нее деньги на все это, она честно ответила, что от его работодателя, господина Каина. Эх, чуяло мое сердце, что не к добру его помощь тогда в метрополитене.
   Прошел короткий отрывок времени, и однажды ко мне пришел человек Каина, и сказал, что он хочет меня видеть. Я последовал за ним. Что Каину от меня понадобилось - неизвестно, но в душе моей скреблись кошки от плохого предчувствия.
   Был вечер.
   Звезд на небе не наблюдалось, так как их затмевали огни ночного города. Неизвестный господин привел меня к бойцовскому клубу "Лилит", и, показав клубную карточку амбалу, кивнул на меня, и нас пропустили. Сам клуб ярко сверкал неоновыми огнями, а расписная светящаяся красная надпись говорила о том, что владеет этим клубом далеко не бедняк.
   В клубе было четыре тренировочных ринга, и одни парадные - для выступлений. Но мы пошли дальше, в глубь клуба, по деревянной лестнице, покрытой красным лаком наверх. И вот, - долгожданный момент - я увидел Каина. При ярком освещении он выглядел моложе, как будто ему было только-только восемнадцать лет. У Каина были тонкие черты лица, и невероятно выразительные черные глаза, длинные черные волосы, которые он прятал тогда под плащом. А одет он был в ярко фиолетовое кимоно, с розовыми цветочками (во дает!!!) - вердикт, он похож на девушку, и я бы принял его за девушку, если бы не выражение глаз, в которых не было ничего женственного, он был хищником. Рядом с ним восседали три женщины неземной красоты, и с любопытством на меня смотрели.
   - Ну, что вы скажите, - это он обращался к трем красоткам.
   - Это твое решение. Если ты хочешь сделать из него истинного сына Лилит, то решать тебе, и только тебе, как и расплачиваться за ошибки. - Это говорила брюнетка, с поразительно синими глазами, и со смуглой кожей. На девушке были восточные ярко-желтые шаровары, подпоясанные широким красным поясом. Сидя в позе лотоса на спинке кресла, и изящно держа в своих аристократических руках бокал с красным вином, она пристально на меня смотрела, словно пыталась прочесть мои мысли. А я в свою очередь пытался понять, как она может вот так сидеть на спинке кресла и не упасть, так как вес ее тела должен был перевернуть кресло и повалить сидевшую на нем в такой позе девушку на пол.
   - Но, по-моему, он слишком молод, и нужно подождать, - выдала свое добро блондинка с холодным металлом в глазах. Ее одежда, были длинное черное платье с глубокими разрезами по бокам, и ожерелье с наручами из серебра.
   - Но, я думаю, что вводить в курс дела лучше сейчас - знания, полученные в детстве, лучше запоминаются, - добавила рыжая с изумрудными глазами. На ней было белое платье восьмидесятых годов.
   - Знакомься это мои сестры. Кали, Ламия и Акропос - брюнетка - с волосами черными, как сама ночь, блондинка - с волосами подобно снегу на солнце и рыжая - с волосами из красного золота.Женщины, которые окружали Каина, были потрясающе по неземному красивы, но они совсем не были похожи друг на друга - как огонь, ветер и вода.
   Когда Каин увидел мой не верящий взгляд, то пояснил:
   - Мы дети разных матерей, и из разных времен, но у нас одна крестная.
   Но мой взгляд не изменился.
   - Мы расскажем тебе все. - Голос Кали был как пьянящий нектар.
   - Придет время, и ты присоединишься к нам. - Нежные пальцы Ламии жгли огнем.
   - Ты будешь нам братом. - И губы Акропос не по сестренски прижались к моим губам.
   Сладкие волны забвения уносили меня в даль, и я узнал...
   Каин хотел сделать из меня помощника. Он доверил мне очень многое из своих тайн, но, открывая теневые стороны своей паутины интриг, он недвусмысленно намекал, что будет со мной, если я его предам. И даже под страхом смерти, я бы не смог предать Каина, так как месть его была страшнее любых пыток - я был повязан с ним одной тайной.
   Каин был опасным человеком, - или не человеком - которому дорогу лучше не переступать. Но последняя тайна была самой невероятной, Каин был носферату - и жизнь дала ему смертная, но вечную жизнь дала ему Лилит, и те три девушки были такими же, как и он сам. Они не были банальными вампирами из ужастиков, и при свете солнца гуляли спокойно, но питались эмоциями людей - обычно это были сильно выраженные чувства: ненависть, ярость. А на ринге, и вне рига этих эмоций было полно - когда толпы людей бурлит бесконечным потоком эмоций, и энергии, то и не заметно, что каплю забирают Они.
   Прошло время, но от него не было ни слуху, ни духу. Но после той ночи, я чувствовал, что я уже был другим - сильнее, выносливее, и внешность тоже потерпела серьезные изменения, - девочки вешались на него только стоило ему поманить пальцем, и память стала намного лучше.
   И вот, я иду к нему с просьбой, что являлось полнейшим хамством с моей стороны. Но что делать - обстоятельства.
   Да, сегодня он пойдет к Каину, и попросит.... Но... как же так, ведь Сэра... она ему была как сестра, которой у него никогда не было. Раньше она бы поняла, приняла как должное, или просто посмеялась над ним, но никогда он с не дрался, даже руку, они друг на друга не поднимали... Если он не будет сражаться, что тогда будет? Он упадет в глазах Сэры настолько, что мысль об этом была нестерпимой. Ведь только она знала его истинное лицо, и видела, то, что не видели другие, воспринимая маску, как истинную сущность.
   Ноги сами привели его к бойцовскому клубу "Лилит".
   "Лилит" - странное название бойцовского клуба, имя первой жены Адама, прародительница чудовищ.
   Рико постучал в дверь, над которой ярким пятно горела неоновая надпись. Дверь открыл незнакомый амбал, и, увидев его персону, попросил показать приглашение.
   - Я бы хотел встретиться с Каином.
   - Приглашение.
   -Хм-м, скажите ему, что его хочет видеть Волчонок.
   Амбал с минуту подумал, и, наконец, выдал:
   -Подождите, - и скрылся, предварительно закрыв дверь на замок.
   Чере некоторое время дверь вновь открылась.
   - Иди за мной. - Рико повиновался.
   Клуб "Лилит" выгладил по-прежнему -четыре тренировочных рига, и один парадный.
   Амбал попросил подождать у входа, а сам ретировался.Послышался звук открываемой двери, и вот, я лицезрел своего давнего знакомого, который ничуть не изменился, только кимоно, как всегда, было новое. На Каине было ярко зеленое кимоно, с розовыми, и фиолетовыми цветочками, которые, переплетаясь, создавали узор.
   - Приветствую тебя, волчонок. - Голос Каина, был мягким, с легкой хрипотцой.
   - Приветствую Каин. Как поживаешь?
   - Прекрасно, как всегда.
   - Рад видеть тебя в добром здравии, и..., - но Каин меня перебил:
   - Хватит подлизываться. Зачем пришел? - в голосе Каина была насмешка, но ни капли раздражения. Или Каин ждал, что я когда-нибудь приду к нему за помощью, или дружелюбие на его лице очередная маска, за которой он скрывает свое раздражение. Скорее всего - раздражение, так как я от него веяло чуть заметный запах женских духов, но этот запах точно не принадлежал, ни одним из трех сестер. Видимо Каин водил шашни на стороне. Хотя, если верить словам Ламии, у каина этих баб было видимо-невидимо, и все они были одновременно, а не последовательно. И как он умудряется делать так, чтобы ни одна из пассий не подозревала, о существовании кучи соперниц.
   - Каин! Ну, куда ты подевался! - послышался сверху призывный женский голос.
   "Пошлет, или не пошлет - вот в чем вопрос"
   - У меня проблема. Не мог ли ты выделить мне один из своих из своих рингов? - все-таки решился спросить я.
   - И кто против кого? - в глазах Каина заплясал опасный огонек, имя которого - любопытство.
   - Узнаешь на месте. - Я не хотел его посвящать в свои проблемы.
   - Ну, хоть намекни. - Ага, щас. Разбежался. Но как-никак, он хозяин ринга, и если ему вздумается, он может в качестве мести прессу вызвать, а этого допустить я никак не мог.
   - Сразу скажу, что этот бой не на публику, и он должен быть тайным.
   - И что я буду с этого иметь, - чес слово, мне стоило титанических усилий не врезать по его наглой морде.
   Я скрипнул зубами от злости, и досады - Каин всегда искал выгоду, но меня эта сторона его характера бесила. Нет бы по хорошему выделить ринг.
   - Я не знаю! - не выдержав, рявкнул я.
   Каин, одним плавным движением, сел на кресло: он был подобен пантере.
   - Я выдам тебе ринг, но с одним "но".
   - И...
   - Я и трое моих сестер буду присутствовать при этом бое.
   - Я согласен. Но больше никто не должен присутствовать на этом бое. И не ты, и не твои сестры не должны вмешиваться в поединок.
   - Да будет воля твоя. - Приложив кончики пальцев ко лбу, он поклонился как джин из одной старой сказки, которую я смотрел в детстве. - Завтра вечером, от шести до восьми ринг будет полностью твоим.
   Если Каин дал слово, он его не нарушит. Но почему-то, меня не покидало чувство, что он что-то замышляет. Но что?
   3
   Суббота.
   Сумерки опустились на землю.
   Он смотрел на ринг невидящим взглядом, как будто он был слепым, смотрящим на что-то, что понимал только он.
   - А когда-то, мы были друзьями. - Он вспоминал Сэру, такую, какой он знал ее в детстве. Да, его безоблачное детство, было действительно сказкой, миром, в которой он жил. Но прошло время, и суровая реальность вырвала его из объятий детских иллюзий. Не значит ли, что когда он потерял их, то потерял сам себя, потерял смысл своего существования. Хотя, если подумать, то он и не являлся уже человеком.
   - Кто я? - непроизвольно вслух задал он вопрос пустоте.
   - Ты один из нас.
   Рико посмотрел на Каина. В глазах не-человека в это время не было ни насмешки, ни иронии, в них была печаль, и сочувствие. Может быть, в жизни у каждого из детей Лилит были минуты, когда они жалели о своем шаге за грань смерти и жизни, и они понимали его как никогда. Хотя, ему ли рассуждать, ведь он только в начале пути.
   Все было готово к поединку, но почему-то Сэра запаздывала.
   Вдруг на улице раздались крики боли, и в зал ворвалась разгневанная Сэра, таща как на буксире знакомого амбала. На Сэре была ярко-зеленая безрукавка, коричневые брюки и шест на перевесе. Волосы девушка завязала в хвост.
   - И что это значит? - голос у нее был абсолютно спокоен, и... не ее. В глазах Сэры плясало адское пламя, и лицо было похоже на бездушную маску.Впервые в жизни Рико было по настоящему страшно. Аура смерти была словно кокон, центром которого была Серафим.
   - И долго я буду ждать ответа, - это была не Сэра, кто угодно, но не она.
   - Я... это случайность, - от ужаса Рико стал заикаться. Страх? Откуда этот животный страх?
   Сэра отбросила от себя амбала, как куклу, и вновь повернулась к Рико. Если бы ее глаза что-нибудь выражали, а на лице было хоть какое-нибудь выражения чувств, было бы не так страшно. Но глаза Серафим были пустыми, словно перед ним была неодушевленная кукла. Но аура ненависти не давало ему обмануться - она пришла убить его.
   - Начнем. - Ногти Сэры удлинились, превратившись в когти, глаза наполнились кроваво-красным светом, волосы удлинились и стали извиваться словно змеи.В голове Рико была только одна разумная мысль, которую он подавлял: "Бежать".
   Сэра.
   Когда амбал не впустил Ее внутрь клуба, во мне что-то щелкнуло, и я упала в небытие, полностью отключаясь от реальности.
   Когда я очнулась, то заметила, что я нахожусь в каком-то помещении: скорее всего я была внутри клуба "Лилит".
   Опустив взгляд на свои руки, я увидела, что они были перемазаны чем-то красным.
   Попробовав, я поняла, что это кровь.
   Передо мной лежало окровавленное тело, и тут я почувствовала тот шквал эмоций, который был затерян в океане чужой воли, и чужых чувств. И теперь я обрела себя вновь, но вместе с моей памятью вернулась понимание того, что я натворила.
   Приглядевшись, я признала в окровавленном человеке Рико.
   Угрызение совести.
   Страх.
   Отчаяние.
   Боль.
   Оглянувшись, я увидела, что в помещении еще присутствовали три девушки, но на их лицах, скорее всего, было удивление, чем беспокойство. Две девушки были черноволосыми, а две другие рыжая и светловолосая. Но лучше я их не могла рассмотреть, из-за того, что у меня перед глазами стояла кровавая пелена, и окровавленное тело, но могу точно сказать, что они были очень красивыми, даже сквозь шок от пережитого я видело это.
   - Пожалуйста. Кто-нибудь вызовите скорую! - Но никто и с места не сдвинулся. Все они смотрели на меня, и молчали. Как надгробная плита, и молчание давило на меня все сильнее и сильнее.
   Я сделала шаг назад, а потом еще..., и побежала, изо всех сил, подобно зверю, спасающего свою жизнь. Это молчание, звучал как приговор, и даже убегая оно преследовало меня, не позволяя затихнуть моей совести, и обуявшего меня страха."Зачем?!! Зачем ты сделала это?! Ответь, кто бы ты ни был!!!". - это была не я. Или я?
   Может быть, я убийца? Может быть, я всегда была убийцей?
   "Он предал тебя, а, предав тебя, он предал и меня. Это месть".
   "Кто ты?!" - этот голос сводил меня с ума. Я поняла, что это все ее рук дело. В это момент я ненавидела ее как никогда, без оглядки и исступленно. Ведь именно из-за него я попала в такой переплет.
   "Я - это ты". - И так каждый раз.
   "Зачем?!"
   "Когда-то нас предали, как сейчас предал Рико. Смирись и пойми. Я - это ты, две стороны одной сущности. То, что чувствуешь ты, чувствую и я".
   "Но почему ты лезешь в мою жизнь?"
   "Я не хочу, чтобы история повторилась".
   "Какая история?!"
   "Придет время, и ты узнаешь".
   - Это не ответ!!! Это уход от ответа!!
   Но голос молчал.
   Не, во дает, как делать, то мы впереди планеты всей - а как отвечать за деяния свои, то мы сразу в кусты. Как это храбро с твоей стороны мой растакой бестолковый внутренний голос.
   "Я - это ты"
   "Знаю!! Просто слов нет, чтобы высказать тебе всю мою благодарность!"
   "Это для твоей же пользы".
   "Ну, и что теперь будем делать? Ведь после этого твоего выступления у меня, как и у тебя будут бо-о-ольшие неприятности". - После ТАКОГО выступления, меня точно вызовут в суд. Так как за убийство мне точно дадут максимальный срок, и никакой залог мне не поможет.
   Блин! Я не хочу всю свою молодость гнить в тюряге.
   "Не будут".
   "Это почему же?"
   "Я - это ты", - как сломанное радио, чес слово.
   "Тьфу, на тебя".
   Злость дала мне силу преодолеть страх и угрызение совести. И вот, через некоторое время, я последними словами костерю свое второе "я", причем та-а-акими словами, что внутренний голос надолго замолчал, видать из столбняка не вышел, и ищет нюхательную соль.
   "Леди не должна говорить таких слов, и даже знать". - Пришел в себя внутренний голос.
   "Эт точно не про мою честь". - Чую, что после тюрьмы мой словарь ненормативной лексики, а заодно других поучительных слов в моем лексиконе значительно прибавится.
   Вот так переругиваясь, мы добежали до дома.
  
   Когда я добежала до дома, то вспомнила, что забыла дома ключи. Дома никого не было, так как братик пошел сегодня ночевать у друзей, а у мамы был очередной роман с очередным кавалером (мама была человеком искусства, и была, как бы сказать, не постоянна, особенно если роман (книга) был любовным).
   "Трудно было захватить ключи, когда пользовалась моим телом?!" - меня бесила участь марионетки чужой воли. Я не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме меня решал мою судьбу.
   "Возвращайся к клубу, и попроси, чтобы тебя взяли на ночь".
   "И с какой это радости?"
   "Я - это ты", - последовал неизменный ответ.
   "Блин, ты мне еще приказываешь?! Моя шизофрения мне приказывает!!!" - возмутилась я, а потом с печальным вздохом добавила, - "Ла-а-дно, поверю на слово". - Не на улице же ночевать. Хотя на нарах тоже ночевать тоже не хотелось. Как говорится, пан или пропал. Вот, что значит знаменитая русская рулетка.
   В общем, я побрела обратно, гадая о том, что напишут на моем надгробие.
  
   Этим временем
  
   - Ты видела, то, что и я. - Голос Ламии был без всяких эмоций, но по возбужденно горящим азартом глазам, можно было понять, что это не так.
   - Трансформация была не полной, но глаза, голос.... Это точно она. - В голосе Кали было тепло, и оттенок непонятной мечтательной грусти.
   - Надо узнать, кто она сейчас. - Уверенно сказала, как отрезала, Акропос.
   - Если Лилит не подавит в себе проклятие,... - задумчиво проговорила Ламия.
   - То мы станем такими, какими были - безумцами, - закончила за Ламию Акропос.
   - Но вы заметили, что она уподобилась человеку. (Кали)
   - Да, это уже не Лилит. Она ненавидела детей Евы, и презирала их всех. (Ламия)
   - Она бы просто убила Волчонка, не задумываясь о морали. (Ламия)
   - А ты как думаешь Влад? (Кали)
   - Лилит некогда не терпела предательства. Но в мое время она прощала меня, что бы я не делал ей на зло, хоть я и был человеком. - Тихо ответил Влад, в его голосе была грусть.
   - Ты защищаешь ее? Хотя, что я так удивляюсь? Ты всегда, даже когда она исчезла, любил ее, - губы Ламии разъехались в поистенне змеиной улыбке.
   - И что? - в голосе Каина (Влада) была угроза.
   - Это комплимент. - Встряла Кали, чтобы предотвратить ссору.
   - Спасибо, - буркнул Влад, смотря в сторону.
   - А потом, Лилит как-никак наша прародительница, - Сказала Акропос мягко.
   - С самого сотворения, она страдала. Так почему бы ни дать ей быть счастливой?
   "Действительно, почему?" - язвительно подумала Ламия.
   Если не считать, что после обращения Серафим в клубе, вся потусторонняя живность будет знать о возращении прародительницы, и будет пытаться ее уничтожить. Подумаешь, Сайрин будет заполнен снизу доверху нечистью, и каждой этой нечисти нужно питаться. Подумаешь, что после такого столпотворения город опустеет на годы.
   - А может быть ее надо уничтожить пока она человек? - все-таки высказала свое предложение Ламия. Ей очень и очень не хотелось мчаться по всему городу и уничтожать не мертвых, так как на все это уходило много времени и сил.
   - Она должна простить предательство Адама - вот, что она должна сделать.
   - Или вновь полюбить.
   - Она вернулась - вот что важно. Пусть человек, но она же вернулась. - Ах, влюбленное сердце, как же ты слепо!
   - И ты снова влюблен. Ах, молодость-молодость, - подколола его Ламия.
   - Мне четыреста лет!
   - Да, но по сравнению с нами ты молокосос. - Взяла эстафету Акропос.
   - Ну, вы и сте-е-ервы.
   - Молчи уж зелень. - Подхватила всеобщую идею кали, а в глазах у нее как и у всех троих плясали не просто черти, а демоны с многолетним стажем, и красным дипломом.
   - Если я единственный парень в вашей компашке, то можно издеваться!
   - Да, но ты еще этим не воспользовался, - нежно поведя плечиком, и страстно смотря на братика, промурлыкала Ламия.
   - Извращенки: все три.
   - А мы виноваты, что ты так плохо воспитан в этом плане.
   - С виду он невин и скромен, а в душе маркиз де Сад, опыт он имел огромный, как крошить людей в салат, - продекламировала Кали. Вот от нее такой подлости саавсем не ожидал.
   - За-а-аткнитесь!!!
   Яростный крик, преследуемый веселым женским смехом летел в алое небо заката. Тихий ветер шелестел листьями, а на город плавно опускалась тихая ночь.
  
   Сэра
  
   Вот я вновь возле клуба "Лилит", с думами: а какого фига я вообще здесь делаю, или - а не затолкать мне это второе "я" куда-нибудь подальше, в задворки своей памяти, и спокойно переночевать на улице, на близстоящей скамейке. Я поежилась:
   "А ночи то холодные" - протянул противный внутренний голос.
   "Блин, не додумалась куртку прихватить?"
   Скрипнув зубами, я пошла к этому растакому клубу.
   Я вновь постучалась в дверь клуба.
   Мне ее открыл печально знакомый амбал. Он был весь в синяках и ссадинах, а правая рука вообще была в гипсе. Увидев такую прекрасную меня, с ангельской улыбкой на лице, он икнул, побледнел, и робким голосом спросил:
   - А... а что вам надо?
   "Это ты его так отделала?" - светским голосом я спросила у внутреннего голоса.
   "Ну, я". - Прям пай-девочка, если бы у нее были ноги, она бы ими еще и шаркнула.
   - Можно у вас переночевать? - робко спросила я, без надежды, что меня все-таки впустят. У амбала был такой вид, словно он вот-вот хлопнется в обморок от полноты чувств.
   Амбал подумал, и выдал:
   - Спрошу у босса, а вы подождите здесь. - Ага, стрелки переводит, видать не хочет отдуваться за последствия моего плохого настроения.
   Я закрыла глаза. Рико. Мне представилось его окровавленное тело, исполосанное глубокими ранами, его лицо, которое превратилось в одно большое месиво, и узнать Рико по нему было не возможно.
   "Не думай о нем. Он более чем жив".
   "В смысле?"
   "Он не такой, как все люди - он другой".
   "То есть?"
   "Скажем так, те раны, что ты нанесла..."
   Я кашлянула.
   "Ладно-ладно, я нанесла ему, словно укус комара - чешется, но терпимо"
   Совесть моя приутихла, мне стало намного легче от слов моего второго я. Я всегда могла чувствовать, когда он говорил правду, а когда откровенно врал. Дав дорогу любопытству, я спросила:
   "И откуда ты все знаешь?"
   "Узнаешь, но потом". - Да, она мастерица давать туманные ответы.
   "И сколько - это твое "потом" действует?"
   "Сколько нужно - столько и действует". - В грубой форме ответили мне.
   "А это сколько?"- продолжала доставать вопросами свой внутренний голос.
   Мне не ответили, но я почувствовала такую бурю чувств исходящей от нее - и я поняла, что они заменяли ей все, что думает обо мне мое второе "я". А думала она обо мне многое, и не всегда в мою пользу. По-моему, я ее окончательно достала своими вопросами.
   Дверь открылась, и перед обалдевшей мной появился юноша, примерно ее возраста.
   - А где хозяин этого клуба?
   - Я и есть хозяин клуба "Лилит".
   Я глупо хлопала глазами, пытаясь переварить эту новость, но не получалось. Ну не вязался этот юноша у меня с хозяином клуба. Мне все рисовался дородный дяденька с тремя подбородками, а не парень, которого на первый взгляд я приняла за девушку в клубе.
   И тут, когда я пригляделась к его одежде, то реальность происходящего, казалась более абсурдной. Мой собеседник был одет в кимоно, переливающийся всеми цветами радуги.
   "Во дает!" - это ж кто над парнем так постебался.
   От собеседника исходил фиалковый запах.
   Запах фиалок. Мне был знаком этот аромат, но я не могла вспомнить, где именно...
   Но тут, меня как будто током ударило, и я вспомнила...
  
   Тепло и уют окутывали меня с ног до головы. И не стало ни печали, и не горя. И все было простым и прекрасным, словно первый весенний день, сквозь который веет аромат фиалок. Теплые руки, сильные и надежные, держали меня и не давали мне упасть. Я была легкая, как снежинка, и я смеялась без причины, а просто так, потому что мне было хорошо и уютно, и я знала, что не одна. Он был рядом со мной, и я была счастлива, как никогда в жизни. Я не одна.
   Он был очень смешным и веселым. На нем было кимоно, которое переливалось всеми цветами радуги, - это был мой подарок ему на его восемнадцатилетние. Его длинные дивные черные волосы трепал озорной ветер, а его глаза, черные как беззвездная ночь, сияли безграничной любовью.
   - Я люблю тебя, - эти слова звучали так просто и естественно, что я понимала - это правда, без лжи и обмана, искренне, и от всего сердца.
   - Я тоже тебя люблю, - и это тоже была чистая правда.
   - Будь со мной всегда. Я ведь живу только для тебя. Что я без тебя. Ты мое сердце.
   - А ты моя душа.
   - Я тебя никогда не брошу. Верь мне.
   - Я верю. - и я действительно верила, хотя никогда я не испытывала такого чувства доверия, никогда и не к кому.
   Я моргнула, и видение рассеялось. Но он не рассеялся - юноша из моих снов, и аромат фиалок, который исходил от него.
   Кто он?
   "Всевышний! Это же не может быть он! Но как?" - если бы у моего внутреннего голоса было лицо, то на нем было бы такая растерянность, и такое неверие, как будто перед ней предстал призрак умершего. Тьфу ты шизофрения прогрессирует. Вот я уже считаю ее полноправной личностью, думающей самостоятельно.
   Ты его знаешь?
   "Он..."
   "И...", - подбодрила я свой внутренний голос, уже плюнув на факт, что разговоры с внутренним голосом, уже попахивают на первый признак сумасшествия.
   "Граф Влад Дракула", - выдала неожиданный ответ мое второе я.
   "Что - о?!!" - представляю, как я выглядела со стороны - отвисшая челюсть, и глупо хлопающие глаза. По моему у графа была борода, и кучерявые волосы, а не такими, как-будто по ним прошлись утюгом. И не графом он был, если память мне не изменяет, а государем Валахии. Хотя по идее в данный момент его останкам должно быть чуть больше четырехсот лет. Если это действительно Дракула, то я Елизавета II.
   "Закрой рот - муха залетит"
   И тут меня разобрал дикий хохот, и я повалилась на землю с коликами в животе. Я и не ожидала, что у моего внутреннего голоса имеется такое дурацкое чувство юмора. Влад Дракула был известным на весь мир персонажем ужастиков, комедий, а иногда дешевых и скудных по сюжету мелодрам, хоты в жизни он совершенно другим.
   Если честно, по моему мнению, эта шутка была не нова. Не знаю почему, но мне было очень смешно, так как такого я не ожидала от своего внутреннего голоса. Может быть, эта шутка не так смешна, чтобы выкидывать такие финтеля, но за возможность позлить так раздражающий меня внутренний голос, я бы пошла и не на такое. Мне просто не нравилось, когда она изображала из себя самую умную, и каждый раз говорила мне, что и как делать. Я просто не смогла преодолеть искушения подразнить ее.
   "Хватит ржать!!" - Хи-хи, а она обидчивая.
   Я встала. Взглянув на Влада, мы с моим внутренним голосом гадали - пошлет, или не пошлет? А он был настоящим джентльменом: даже виду не подал, что обиделся. Он вел себя так, как будто ничего и не произошло, а его большие черные глаза так и лучились доброжелательностью и теплотой, хотя на его месте я бы уже давно себя послала... на запад драконов ловить.
   - Я вас слушаю? - как ни в чем не бывало, спросил хозяин заведения о странным названием "Лилит".
   - Можно у вас переночевать, а то я ключи дома забыла. - интересно, пустит аль не пустит.
   - Да, пожалуйста. - Нейтральным голосом сказал "Влад", и впустил меня внутрь. Интересно, а он со всеми посетителями так себя ведет? Странно, что его заведение не обобрали до нитки. Доверять совершенно незнакомому человеку, и впускать в свой клуб, это было верхом некомпетентности с его стороны, и большим искушением для воров. Может быть, по всему клубу развешаны скрытые камеры? Или меня внутри ждет наша бравая милиция, а этот парень просто приманка, а после того, как я зайду, меня повяжут по рукам и ногам? Ведь когда я очнулась, то Рико был крови, и на моих руках была кровь, с ошметками мяса, и сомнений в том, кто его искалечил, у меня тоже не было.
   Посетившие меня подозрение совсем не радовали, а противный внутренний голос, толкавший меня в подозрительный клуб, раздражал, пробуждая злость.
   Вел он меня он меня по лестнице, на второй этаж.
   "Интересно, а он кровь мою пить будет?" - подумала я, припоминая, как назвала мое второе я этого парня, или точнее - моя шизофрения. Настроение у меня было похоронное, и я уже думала, что мне сказать, когда мне предъявят обвинение.
   "Не каркай!", - но голос у моего второго я, был спокоен, как будто все происходящее было само собой разумеющееся. Интересно это были ее воспоминания... Блин, мне точно нужно к психиатру!
   Открыв самую последнюю дверь, он пригласил меня внутрь.
  
   Влад
  
   После ТАКОГО ДНЯ, я решил передохнуть. Послал куда подальше всех трех сестер, и решил почитать книгу, и заодно разобраться в том, что творилось в моей душе, а творилось там, черт знает что!
   Прошло четыре столетия после того, как исчезла Лилит, наделив его этим сомнительным даром бессмертия. Но, как оказалось, даже вопреки своей молодости, он был сильнейшим из ее творений.
   И тут в дверь его комнаты робко постучали.
   "Ну, кого еще нелегкая ко мне привела?!"
   - Кто там?
   - Это я босс.
   Прищелкнув пальцами, я простым телекинезом открыл дверь.
   - Входи.
   Побитый подчиненный зашел в комнату. Вид у него был такой несчастный, что даже у меня защемило сердце. Рука, за которую его тащила Лилит, была сломана, голова забинтована. На левую ногу мой подчиненный сильно хромал.
   Я ему советовал лежать дома, но он все-равно пришел на работу, памятуя, что из всего персонала остался только он один, так как другим я устроил отпуск на один день. Одним словом - трудоголик.
   - Что еще случилось?
   - Мнэм, вы помните, сегодня приходила девушка из ада?
   "Она что, опять приходила?", - осмотрев подчиненного повнимательней, я не заметил на нем дополнительных повреждений. Во второй раз, он бы точно такого не пережил.
   - Ну, и?
   - Она здесь.
   "Что-о?! Спокойствие, только спокойствие".
   - И где она?!
   -Возле двери: на улице. - В его глазах плескалась такая надежда, что я ночную гостью так и не пущу. В своем клубе я считался первоклассным бойцом, но некоторая тень сомнения тоже была. Видимо он вспоминал свои ощущения при встрече с Лилит. Хотя, ему повезло, что он вообще выжил.
   -Так заводи ее в клуб! Неприлично оставлять девушку на улице мерзнуть! Ты иди, а я потом через некоторое время сам спущусь! - не оправдал я его надежд.
  
   Посмотрев на свое отражение, я придумывал цвет для своей одежды, и решил - пусть будет как раньше, в день моего восемнадцатилетия. Блин, я был взволнован, как Золушка на своем первом балу, хотя я давно-о вышел из этого возраста.
   "Лилит! Она вернулась! Лилит! Лилит!" - мое сердце пело от радости.
   И вот, я спускаюсь вниз по лестнице, и вижу Ее. Пусть у нее другая внешность, пусть она не будет помнить меня. Это все неважно, и поправимо. Главное - она рядом. А с ней ему и море по колено, и горы по плечу. А без нее - только тьма.
   На ней на этот раз была та же безрукавка, и брюки, что были надеты, когда она пришла сюда при неполной трансформации.
   Сторож на нее смотрел, как кролик на удава. И по идее он должен был меня защищать, но в данный конкретный момент, он прятался у меня за спиной. Да-а, сильно она его тогда приложила.
   Она с обалделым видом стала меня рассматривать, а потом спросила:
   - А где хозяин клуба?
   - Я и есть хозяин клуба. - Сам знаю, что выгляжу на восемнадцать, больше мне никто не дает (в смысле возраст). Но в бизнесе мне мой возраст помогает, так как противники меня часто недооценивают, и в результате побеждаю я. Как-никак, когда был смертным, чтобы везти свои войска к победе, я должен был стратегом. А интриги в бизнесе, чем -то напоминали войну на поле боя, в которой не было места жалости.
   Она в полном офигении перевела взор своих карих очей с моего лица на мое кимоно. И тут ее глаза стали отсутствующими, как будто она была не здесь, а далеко отсюда. Потом она повела как-то странно: у нее округлились глаза, а потом, упав, она рассмеялась. Отсмеявшись, она встала, отряхнулась, и спросила, может ли она переночевать в клубе, так как забыла свои ключи дома.
   Я удержался, от того, чтобы не покрутить пальцем у виска. Лилит была с приветом, но до таких закидонов не доходила никогда.
   Я повел ее в комнату для гостей.
   И что она на меня так смотрит, как будто у меня рога выросли. Она смотрела на меня так, как будто что-то знала обо мне. Только мгновение, мне казалось, что сквозь эти глаза была Лилит, и ее разум, который знал о нем все, и даже то, что он не знал, и даже не подозревал сам.
   - А можно узнать ваше имя? - Странно, что она меня не знает, ведь в этом городе мое имя знают все.
   Немного подумав, я сказал ей свое настоящее имя, но фамилию назвал другую - отдельное спасибо Стокеру, так как после ЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ "Дракула", мою Фамилию знают все. Все бы ничего, но какого фига он мне клыки приделал? Убить уже поздно, и спросить тоже уже некого. Иех, вот теперь и мучаюсь:
   - Влад Волков, но мой псевдоним - Каин.
   - За что вас так? - в ее голосе было сочувствие.
   - Очень удобное имя. Ведь у меня имидж "плохого парня", вот я и поддерживаю легенду.- Эх, если и говорить, то все.
   - А на самом деле, ты совсем не такой. - Хм-м, эта чуть заметная улыбка мне привиделась, или у меня галлюцинации.
   - Я не знаю, - и мой ответ был искренним, так как я действительно не знал, в чем мое призвание. В свое время я перемерил сотни масок, и какое истинное мое лицо я давно забыл. Хотя в данный момент я чувствовал себя так, как выглядил - на все восемнадцать.
   - Как ты думаешь Сэра, а кто я? - если в этой девушке еще жива Лилит, то она должна помнить меня.
   - А откуда ты знаешь мое имя? Ведь я не говорила своего имени.
   - Рико сказал, когда арендовал у меня ринг. - И это была совершеннейшая неправда, так как о ее имени я узнал потом по своим связям, но ей лучше этого не знать.
   - Я бы хотела у тебя спросить, ты вчера был на сражении?
   - Да. - Не стоит отрицать очевидное. Тем более она меня уже видела там.
   - Может, ты посчитаешь меня сумасшедшей, но я не помню, что было в тот вечер.
   - Не бойся с Волчонком все в порядке. Через дней два, он будет как новенький.
   - Но он был весь в крови, и умирал. - Еще бы, с его то регенерацией. Придется Волчонку сделать гипс, так как его совершенно здоровый вид может вызвать подозрения, и ненужные сплетни.
   - Видишь ли, когда я был в больнице, мне сказали, что у него не задеты жизненно важные органы, и жить он будет.
   - Клянешься.
   - Клянусь, - сказал я, скрестив пальцы за спиной.
   - А из-за чего вы дрались?
   - А... - она махнула рукой, говоря, что это дело прошлое, и не стоит внимания, но лицо говорило обратное.
   - Ладно, ты здесь располагайся, а если что спускайся вниз. Я тебя со своими сестрами познакомлю.
   - А сколько их.
   - Сестер у меня трое. Люди они хорошие, но их шуточки.... - Да-а, мои сестры были еще теми штучками. Еще бы, многие столетия тренировок, и еще три года на мне лично.
   - А как их зовут?
   - Кали, Ламия и Акропос.
   - Хм-м, а почему ихние имена ассоциируются с именами богинь смерти.
   - Это нужно спросить у нашей мамы. Но, увы - это уже невозможно. - А это еще вопрос.
   - Прости. - странно слышать такие слова от той, кто дал такие имена своим чадам, хотя она и не может помнить. Или может?
   - Ничего - но моим сестрам эти имена нравятся. - Они могут довести до могилы любого.
   - Ты серьезно?
   - О-о, ты даже не представляешь насколько. Если писать истории про их похождениях, то можно целую книгу наваять, и еще две в придачу. - Сказал я, и рассмеялся.
   - Кхм.
   Хм-м, знакомое покашливание.
   Как говорится, помяни черта, и он обязательно придет: на пороге стояли мои сестры, и нехорошо на меня смотрели.
   Черт, они меня слышали. Ну, все конец.
   - Так что ты там говорил про книгу? Мы не расслышали.
   Они были похожи на трех львиц перед нападением - изящество граничило с реальной угрозой.
   Я уже себя похоронил, отпел, и поставил надгробную плиту. И я решил их бить, чем есть.
   - Я правду сказал!
   А потом, повернувшись к Сэре, я стал знакомить ее с моими сестрами, чтоб их.
   Я надеялся, что они не будут на него нападать при свидетелях. Наивный.
  
  
  
   Сэра
  
   На пороге стояли три красивые женщины, но они были не похожи настолько, что в мою душу закрались сомнения на счет ихнего родства, но улыбались они одинаково иронично, и "ласково" смотря на своего родственника: с такой недоброй усмешкой. Хи-хи, видать слышали все, что он о них здесь наговорил.
   - Я правду сказал! - Возмутился пойманный на месте преступлении Влад. А потом он нас стал знакомить.
   - Знакомься, это мои сестры.
   Кали была брюнеткой, с глазами синими подобно сапфирам, кожа была смуглой, и если бы не глаза, то ее можно было смело называть индуской. Красивый очерченный рот, правильные черты лица, но нос был капельку длинноват, изящный разрез глаз, но в целом она была невероятно красивой.
   Ламия была яркой блондинкой, с глазами из аметистов. Она была похожа на ангела, но видать характер далек от ангельского, так как Влад смотрел на нее так, как будто она была, по меньшей мере, демоном, а по большей...
   Акропос была рыжей, но с рубиновыми прядями, и откровенно красными и алыми оттенками. Глаза ее сияли яркой зеленью, и, как у всех трех сестер, на губах играла недобрая улыбка, адресованная индивидуально Владу.
   Быстро нас познакомив, Влад попытался скрыться, но - увы ему и ура им - сестры его поймали.
   - Так что ты наговорил здесь, пока нас не было? - улыбнувшись, спросила ласково Кали, точа пилочкой свои острые ноготки.
   "Вот это улыбка, даже аллигаторы так не умеют", - восхитилась я.
   - Э-э. - протянул братец.
   - Давай-давай, выкладывай, не стесняйся. - Поторопила его Ламия, бья кулаком о ладонь.
   "Однозначно - таким взглядом можно убить", - проснулся ото сна мой внутренний голос.
   "А кулаком добить". - добавила я.
   - Что "выкладывай"? - Влад попытался изобразить из себя, что-то вроде "сами мы не местные".
   - Все. - Рыжие волосы девушки говорили о взрывном характере.
   Дамы окружили Влада, а я пыталась изобразить из себя табуретку, так как, если вякну, то и мне за компанию достанется.
   Вдруг Влад, схватив меня предварительно в охапку, взвыл подобно раненому зверю, и выбежал из комнаты, предварительно сбив Ламию - она точно ему будет мстить.
   Из самого клуба, я уже бежала на своих двоих, костеря всеми словами, какие только могла вспомнить, сего индивида, который бежал рядом.
   И что больше всего меня злило, так это то, что он смеялся.
   "А еще хозяин клуба". - с упреком прокомментировал внутренний голос.
   "Гад он, а не хозяин!"
   Смех Влада был заразителен. Мгновение, и я уже смеялась вместе с ним. Его черные глаза сияли, и в это мгновение он был самым-самым.
   Отсмеявшись, я уже не была так зла на него.
   - У вас всегда так?
   - Обычно, они меня обламывали.
   Вел он себя как трудный подросток. Что меня на самом деле удивляло, так это то, что кимоно даже от скоростного бега не распахнулось, хотя, на мой взгляд, в таком одеянии можно было ходить только мааалюсенькими полушажками, а Влад умудрился меня даже перегнать, с моими "тренировочными" штанами.
   - Да-а. А не боишься, что они тебе отомстят? - ехидно спросила его я, решившая отомстить ему за незапланированный бег трусцой, и за свое поражение. Так меня даже Рико не обламывал.
   - Неа. Сделают какую-нибудь пакость, и на этом успокоятся. - Эх, а излишняя уверенность никого до добра не доводила.
   - Весело вы живете. - Протянула я тем же злорадным, но не недовольным, а даже веселым и игривым тоном.
   - Они, в основном, хорошие, но иногда на них находит. Видала улыбку Кали, кстати, ее фирменная.
   Мне было весело, как никогда. Влад был своим в доску: веселым и бесбашаным.
   Гуляя по городу, мы пообедали в ночном кафе, она была не далеко от клуба. Танцевали на дискотеке, которая была под открытым небом. Еще была выпивка, смех, и безграничное счастье.
   Ах, молодость-молодость, как ты прекрасна во всех своих ипостасях!
   Потом, опираясь друг на друга, мы шли к клубу, по дороге во все горло горланя какую-то песню, какого-то певца, а местная живность нам подпевала. Нам было так хорошо, что даже угрозы вызвать милицию, если мы не перестанем орать под окнами в час ночи, когда все нормальные люди спят, не испортили нам настроение.
  
  
   Смотря на Влада, слушая его, я поняла, что безнадежно влюбилась в эти черные, как ночь глаза, в повернутые набекрень мозги, в его нежную полуулыбку, и дивные антрацитовые волосы.
   Я не знала, чьи это были чувства - ее или мои. Да и важно ли это сейчас? Нет, это не важно.
   Я и сама не заметила, как эти губы прижались к моим губам, как эти руки обвили мою талию.
   Он меня держал нежно и бережно, словно я была из хрупкого хрусталя.
   Черные облака медленно плыли за окном, закрывая полную, словно блин, луну. А я улыбалась, как и должен улыбаться счастливый человек. Ведь я была не одна. Со мной был Он, и впервые мое второе "я" было согласно со мной. И я понимала, как никогда - мы были с ней единым целым, двумя частицами единой души. И была гармония, и было согласие, и был покой, и была Любовь.
   У меня из глаз катились слезы, но это были слезы счастья. Ведь я нашла, то, что искала.
   Любить и быть любимым - это такое счастье, которое не сравнится ни с какими дарами Мира. Ведь все блага земли - это иллюзия, а любовь - она настоящая, она абсолютная истина.
   И обретя любовь, я обрела истину, которою искала, и теперь нашла, и не отпущу никогда, и буду теперь держать крепко-крепко, из-за всех сил. Ноющую пустоту, которую я и не замечала даже, и считала как данность, заполнило тепло. Я стала цельной.
   Я не отпущу тебя, как когда-то, много лет назад.
   Счастье.
   Любовь.
  
   Я проснулась. За окном только-только забрезжил рассвет, и еле заметная лазоревая полоска виднелась на Востоке. Но все равно было темно.
   Как не удивительно, у меня не было похмелья ни в одном глазу, если учесть, сколько я вчера выпила.
   Повернувшись к спящему Владу, я стала с интересом его рассматривать. И смотря на его спокойное лицо, стройное тело и дивные волосы, разметавшиеся по подушке, я была счастлива, как никогда. Он мне казался самым красивым на свете, но вместе с тем таким беззащитным и ранимым, что мне так и тянуло обнять его, и защитить от всего плохого, от боли, и предательства.
   Глубоко вздохнув, я попыталась встать, но тут Влад, проснувшись, схватил меня за талию и прошептал:
   - Не уходи. Пожалуйста, только не уходи. Останься со мной. Я не переживу, если ты опять уйдешь, - в его голосе была мольба, и какая-то затаенная боль во тьме его глаз.
   - Дорогой мой, сегодня понедельник, и мне сегодня в школу, так что надо идти.
   - Хорошо, но обещай, что вернешься, - чес слово, как ребенок.
   - Мне еще уроки надо делать.
   - Я могу помочь тебе с уроками.
   - Не, я лучше уж сама.
   Влад надул губы, как девчонка. Хи-хи, дуется.
   А потом простыня медленно поползла вниз, обнажая его великолепную фигуру (Соблазняет, гад!). Его движения были плавными и завораживающими, как у хищника, а улыбка....
   Схватив свои шмотки, я скрылась в ванне, чтобы не впасть в искушение, и не набросится на него, как голодающий на еду.
   Какая я плохая.
   "Нет. Почему у меня не так, как у обычных людей. В начале должны быть цветы и конфеты, а потом период ухаживания".
   "Ну, что ты психуешь? Чем тебе он не угодил?".
   "Да, я его только вчера встретила!"
   "Нет, мы его встретила не вчера, а на-а-амно-о-ого раньше".
   "И что?".
   "Ничего. Он любит нас, мы любим его, И вообще, не спорь со старшими".
   "Я - это ты".
   "Я более мудрая частичка нас с тобой".
   "Ага, ври больше! Ну, когда ты заткнешься, а? Что я тебе сделала?".
   "Я - это ты. И если плохо тебе, мне тоже не сладко ".
   "Тьфу, на тебя!"
  
  
   Там где светят звезды,
   И поют сверчки.
   Там где ночью пляшут
   Ночные мотыльки.
  
   Там мы будем вместе,
   И песнь у нас одна.
   Только бесконечность,
   И полная луна.
  
   И ветер подпевает
   Для нас с тобой одних.
   И песнь из губ польется
   Под музыку любви.
  
   Ах, как прекрасны звезды
   Во тьме твоих очей.
   Ах, как прекрасны ночи
   Под стук сердец двоих.
  
   Ведь нам теперь не страшно,
   И смерти больше нет.
   Рука к руке, а дальше
   И вечность на двоих.
  
  
  
   2 глава
  
   Тихо ступая по паркету, я как партизан пробиралась к своей комнате. Было шесть утра, и я надеялась, что мама еще не вернулась с романтического свидания, а братик еще не встал. Наивная.
   Сзади меня кто-то неожиданно кашлянул, и у меня чуть кондратий не хватил. Да, вот это был прыжок, даже спортсмены так высоко не прыгают - рекорд. Быстро развернувшись, я облегченно вздохнула, это был всего лишь младший брат.
   На младшем братике была его любимая ночнушка с плюшевыми мишками, и как я его не просила поменять ему этот кошмар, он не поддавался, хотя я его шантажировала, чем только могла.
   - Ты где была. Я уж подумал, что тебя убили, и решил позвонить в милицию. - В голосе младшего не было и тени улыбки. Обычно он не был таким серьезным.
   - Я была у подруги, так как забыла дома ключи, - сходу соврала я. Но про ключи я сказала правду, ключи одиноко лежали на трюмо.
   Крылья?! За спиной младшего брата были крылья, ослепительного белого цвета. Я моргнула, и видение исчезло. Все, буду ложиться раньше, а то глюки уже идут от недосыпа.
   И тут, я заметила, что из глаз его лились слезы.
   - Прости. Но мне было страшно. Очень страшно. - Я глупо хлопала глазами, и стояла аки статуя Ленину. Я никогда не видела своего брата таким, каким он предстал передо мной сейчас.
   -Это ты меня прости, - как-никак у меня, была совесть, и не всегда она спала летаргическим сном.
   Схватив меня в железные объятья, он разрыдался. А хватка была поистине железной, так как дышать мне было затруднительно.
   - Мириэль, - прохрипела я, так как говорить мне было трудно. - Братишка, если ты меня сейчас не отпустишь, то я воистину сейчас отброшу коньки. Ты меня задушишь.
   - Ой, извини, а я думал, почему ты вдруг стала синеть. - Уже издевается. Значит с ним уже все в порядке.
   - Ну, у тебя и хватка, а вроде только восемь.
   Братик гордо выпятил грудь колесом.
   -Ладно, давай собирайся, а то в школу опоздаешь. - Хоть, мой братик и был исчадием Тьмы, и прародителем беспорядков, но человеком он был хорошим, хотя и пытался скрыть свое истинное "я" под маской язвы и хошмара всех времен и народов.
   Да, мой братик прирожденная язва. Но кто из нас не без греха? Хоть глюк с крыльями явно был из-за недосыпа.
  
   Рико
  
  
   Резко пробудившись из небытия, я инстинктивно вскинул руку, как утопающий, ищущий помощи, но не находящий ее. Но, о, чудо, я был жив.
   Или я уже умер? Может быть, врут религиозные учения, и нет ни Ада, ни Рая, а только мир такой же, как и в мире живых.
   Я ущипнул себя, и было больно. Я жив. Оглядев себя, я понял, что на мне нет ни единой царапины, и тело мое не болело - регенерация постаралась на славу.
   - С пробуждением. - Хм-м, знакомый голос. Я повернул свое лицо к собеседнику - передо мной на синем бархатном кресле сидел Каин, и с задумчивым взглядом смотрел в белый потолок помещения.
   - Спасибо.
   Я оглядел комнату - это была больничная палата, о чем говорил запах медикаментов. В помещении, куда меня положили, был маленький шкафчик, на котором стоял графин с водой, со стаканом, и ваза с лилиями разных цветов.
   - Как ты себя чувствуешь? - голос Каина ничего не выражал, а взгляд был пустым, как у слепого.
   - Хорошо. - И полюбопытствовал. - Что это было вчера на ринге?
   - Скажем так, если бы Сэра не остановилась, то тебя мой друг пришлось бы собирать по кусочкам. - Капля иронии, в океане равнодушия. Обычно Каин никогда себя так не вел. Ему нравилось вызывать во мне злость, и он с удовольствием играл на струнах моего гнева.
   - Откуда ты знаешь, ее имя? - мой голос стал таким же, как и его.
   - Она сама мне сказала.
   На его лице отсутствовало всякое проявление каких-либо чувств. У меня было такое ощущение, что он надел маску, до того мне его лицо казалось не до реальности неподвижным.
   - Но... - я запнулся, подбирая слова, Я не знал, какие чувства скрывает Каин за своей маской, и не решился говорить ему прямо, что я думаю о нем в частности, и об этой ситуации в целом, - она была тогда другой.... Но как? Что это вообще было?
   - Это тебя не касается. Все, что произошло на ринге, было всего лишь стечением обстоятельств. Просто ее время пришло, а ты оказался не в то время, не в том месте.
   - То есть,- меня терзали сомнения.
   - Я предпочту промолчать.
   - Я знал, что ты что-то задумал, но такое...
   - Я даже не предполагал, что этот бой может, так обернутся. Для меня ее трансформация, тоже была сюрпризом. - Он не оправдывался, а констатировал факт.
   Значит, когда затевалась вся эта мишура с боем, Каин и не подозревал о его последствиях? А я думал, что все эти события как раз дело его рук. Но... мне было страшно за Сэру, и я стал быстро набирать обороты, распаляясь, все сильнее и сильнее.
   - Если ты тронул ее хоть пальцем, я...
   - Ты мне угрожаешь? - На его губах играла издевательская усмешка.
   Я понимал, что, как бы не ненавидел Каина, мне не победить. Каин был сильнейшим из детей Лилит, и я сознавал это, как божий день. Идти против Каина, было безумием чистой воды, и это факт я осознавал.
   - Но почему ты так заботишься о ней, ведь она твой враг? Еще бы немного, тебе бы пришлось копать могилу в семейном кладбище. - Это что, проверка? Зачем он задает мне эти вопросы, а просто не ответит?
   - Она мой друг детства. Я обещал ей, но свое обещание не выполнил. Я стал другим, и она меня за это не простила. - Ответил я. Меня бесила собственная беспомощность, но я отвечал, так как врать Высшему - это все равно, что плевать против ветра.
   - Ты сказал ей, о том, что ты уже не человек? - а голос был спокойным аж до зубного скрежета. Влад говорил так, как будто обсуждал прогноз погоды в светском обществе.
   - Нет, этого я не говорил. Может быть потом, но не сейчас.
   " Если только он не убил ее", - прошептал внутренний голос.
   - Вот как? - левая бровь приподнялась вверх, придав лицу Каина иронию.
   Каин задумчиво прищурил глаза, а потом, что-то, про себя решив, тряхнул длинными черными волосами, встал и направился в сторону выхода.
   - Ну, ладно, я пошел.
   - Ты куда?! - закричал я ему в след. После призрачных с сотнями недомолвками ответов Каина, у меня прибавилось вопросов.
   - В клуб. - Последовал четкий и краткий ответ.
   - Но ты не ответил мне!!
   - С Сэрой все в порядке. На ней даже царапины нет, - вот и весь ответ.
   Каин вышел из помещения, оставив меня с тысячью вопросами, и без единого ответа.
   Что, черт возьми, здесь происходит? Но как...
   Вспоминая о той битве, где он был словно котенком, которого разрывает на части хищник. Это была не Сэра, кто угодно, но только не Сэра. Это существо рвало его на части, а на лице не было ничего, словно это была машина. Что это было?
   За окном была осень, но на небе не было ни облачка, жизнь как-будто вошла в свое обычное течение, но я знал, что затишье - это прелюдия к буре. Вопрос в том, когда грянет это самая буря.
  
   Влад
  
   Влад потратил уйму времени и сил, чтобы случившееся не было предано гласности. Много лет прятавшись в тени людей, он оттачивал свое мастерство, можно даже сказать искусство, заметать следы в совершенстве, и без всяких осечек.
   Можно было сказать точно, что случившееся не будет предано огласке. Волчонок очень дорожит дружбой с Сэрой, и не будет ей мстить. Хотя, у меня и без него много проблем, ведь трансформация Сэрафим в Лилит не останется не замеченной, и скоро в город съедутся все его три брата, да еще все низшие, чтобы узнать, что вызвало такое волнение в Астральном поле. У Лилит много врагов, даже слишком много, начиная с тех же ангелов, и заканчивая некоторыми демонами. Я не совсем был уверен, что смогу скрыть, ото всех любопытствующих истинную сущность Серафим. Сестры не выказывали прямой неприязни ей, но то, что они ее не выказывали, не дает гарантии на то, что они не будут впредь вести себя так и дальше. Как никак его сестры на много старше его самого, а в плетение интриг ему до них было ох как далеко.
   У него, кроме Кали, Ламии и Акропос, было еще три брата, прямые потомки Лилит, которые жили отдельно от них, иногда Влад гадал, где они и чем занимаются. Вспоминают ли его братья о них, или забыли, т.к. после ихнего расставания прошло три столетия.
   Сев в машину, он приказал шоферу ехать к клубу.
   Его посещали далеко не веселые мысли.
   "Сэра. Если я скажу правду о ней братьям, то не факт, что они не захотят ее прикончить, так как быть безумцами их совсем не прельщает. Они захотят убить ее, до того, как возродится Лилит. Даже если сестры будут молчать, и отводить глаза братьям, рано или поздно они узнают правду".
   Касим. Касим был первым, кого обратила Лилит. Он был очень древен, представлял наибольшую опасность, так как Касим ненавидел прародительницу намного больше, чем остальные. Касим жалел, что не смог убить ее сам. Он был хорошим человеком, или не человеком, но ненависть к Лилит перевешивала все.
   Надо опасаться Касима.
   Касим.
   Зайдя в клуб, он отправился в спальню сестер, надеясь застать их там.
   Остановившись возле двери, я деликатно постучал в дверь - мало ли, а то потом своими шуточками, они будут долбать его до-о-лго, до тех пор, пока им не надоест, или до тех пор, пока я не перестану на это реагировать.
   Дверь мне открыла Ламия, которою я давеча сбил с ног. А глаза были хитрыми-хитрыми.
   - Девочки, наш блудный братик вернулся домой.
   Сестренки занимались, тем, что играли в шахматы.
   - Ну, и как ты провел время. - Ламия сегодня была одета в откровенное алое платье, с глубоким декольте. Иех, вот доведет она меня когда-нибудь, я ей такое устрою, что мало не покажется.
   -А с чего ты взяла, что я тебе отвечу? - Опять сейчас пристанут.
   - Ламия, хватит издеваться над младшим братом, - неожиданно вступилась за меня Кали, задумчиво глядя на шахматную доску. На ней сегодня было нежно-зеленое платье с темно- изумрудной накидкой, а серьги и бусы из розового жемчуга прекрасно контрастировали с остальными цветами ее туалета. Сегодня она была особенно похожа на индийскую богиню.
   Светловолосая удивлено посмотрела на старшую сестру, но спорить не стала.
   - Приветствую тебя младший брат.
   - Приветствую вас сестрица.
   Мудрые глаза Кали с печалью на меня смотрели. Ей было немного более двух тысяч лет. Когда не смотришь ей в глаза, казалось, что Кали меньше двадцати лет - на столько она юно выглядела.
   - Я бы хотел попросить вас об одолжении.
   - Спрашивай. - Ответила за всех Кали. Чем она мне нравилась, так это природной мягкостью и добротой.
   - Я бы хотел, чтобы вы не говорили братьям про Сэру. И по мере своих способностей, делали так, чтобы они находились в неведении как можно дольше.
   - А ты даешь гарантию, что Лилит не возродится в ней. - Акропос облачилась сегодня в сиреневый костюм бизнес-леди. Закинув ногу на ногу, она развязно раскинулась на кресле.
   - Она не Лилит.
   - Ты уверен младший брат?
   Влад опустил глаза, он не знал.
   - Мы не тронем девочку, и будем скрывать истину столько, сколько потребуется, ответила за сестер Кали, задумчиво при этом смотря на шахматную доску.
   - Спасибо.
   - Не за что.
   Я вышел из комнаты сестер.
   Может быть мне только показалось, но только на краткое мгновение мне почудилось, что в глазах Кали была непередаваемая тоска, боль о несбыточном, и... ревность?
  
  
   Сэра
  
   От Влада, я узнала адрес больницы, куда попал ее друг детства.
   Добираясь до больницы, я думала, что я скажу Рико, и примет он мои извинения.
   "Ничего не говори - это он нас предал. Это он должен перед нами извинятся".
   "Почему ты такая злая?" - не выдержала я.
   "Я - это ты".
   "Хватит отбрыкиваться этим предлогом. Почему, ты не исчезнешь?"
   "Со временем ты поймешь. Я не хочу, чтобы история повторилась".
   "Какая история?" - но внутренний голос молчал.
  
   Вот я и у больницы.
   Это было двухэтажное здание, но довольно старое, которое, по моему мнению, строились еще во времена перестройки. Зайдя в больницу, я заметила, что внутреннее помещение намного лучше, чем внешний вид больницы.
   Узнав у дежурной, где находится больной по имени Рико Капронов, я отправилась на поиски палаты N9.
   Когда я зашла в палату N9, то мои брови неминуемо поползли вверх - этот плохой человек был абсолютно здоров, - нога и рука в гипсе не считаются - мало того, он резался в карты с местными больными, и парочкой медсестер, которые с томными вздохами на него смотрели.
   "А ты еще беспокоилась".
   Мои угрызения совести быстро потопила злость.
   "Ни фига себе! Я, значит, там беспокоюсь, последние волосы себе перечитываю, а он совершено здоровый режется тут в карты!"
   Моя гордость требовала удовлетворение. Ну, все, звиздец тебе грешник.
   - Кхм, - прокашляла я, привлекая к себе внимание.
   Все участники покера, как и сидели, так и продолжали сидеть, но Рико резко повернулся ко мне.
   Радостно вскрикнув, он резво повис у меня на шее.
   "Тяжелый, зараза", - подумала я.
   "Еще бы, он крупнее тебя в полтора раза".
   "И гипсовые руки и ноги ему легкости не прибавляют".
   - Сэра! Я так рад видеть тебя".
   "Издевается". - Но, взглянув на Рико, и его сияющие глаза, я поняла, что он искренне рад меня видеть.
   Если обычные больные на меня просто смотрели, то медсестры смотрели весьма недружелюбно, и ихние желания были понятны как ясный день. Эх, мечты-мечты.
   - Мы с друзьями здесь играем в карты. Присоединяйся.
   "А где праведный гнев, и выплескивание рук, страх, в конце концов", - я была откровенно разочарована его поведением.
   Через минуту, я уже резалась в карты вместе с другими.
   Как пить дать мухлюет.
   Ты на меня не злишься - спрашивали мои глаза.
   Неа, не злюсь, - отвечали глаза Рико.
   Мир был установлен, а внутренний голос молчал, и не рыпался.
  
  
   В пятницу я должна была ночевать у своей подруги Александры. И честно предупредила брата, что дома меня не будет.
   Александра жила в двухэтажном доме, который полностью принадлежал ихнему семейству. И вот я шла со своей подругой к ней домой.
   Дом был очень стар, и построен в стиле восемнадцатого века.
   Когда мы подошли к двери, то я заметила мягкое голубое сияние, а когда подошла поближе, то увидела, что это камень подвешенный на веревочке, и преграждающий вход в дом.
   - Какой красивый камушек. - Я перевела взгляд на Александру, но взгляд, который мгновение назад был дружелюбным, стал, мягко говоря, настороженным, и направлен он был на меня.
   Схватившись за крест, висевшей на ее шее, Алекс одним движением схватила камень, и, порвав при этом шнурок, на котором он висел, и приложила этот камень к моей груди, там, где находилось сердце.
   - Что-то случилось? И зачем ты приложила ко мне этот голубенький камушек.
   Взгляд Алекс из подозрительного, превратился в ошарашенный.
   - Ты видишь его сияние? Но как... Ладно проехали. - Она повела меня внутрь дома.
   Да-а, я знала, что подруга у меня с приветом, но не с такими заворотами. Хотя, мне ли говорить о чужих странностях.
   Интерьер дома был подстать наружному виду дома. Вдоль длинного коридора были расставлены свечи, а на полу был длинный красный ковер, стены были клеяны салатовыми обоями, в изумрудную полосочку.
   Идя по длинному коридоры, мы наткнулись долговязого парня, выходившего из поворота.
   - Привет очкарик!
   - Привет дистрофик, - вторила ему подруга. Видно было, что в доме она вела себя более раскованно, чем в школе. - Прежде чем начинать приветствовать меня, нужно в начале представится гостье чурбан,- насмешливо проворковала Алекс.
   Это был старший брат Алекс, Владимир Верскович. Присмотревшись к парню, я заметила, что у него были яркие фиалковые глаза, но в остальном он был самым обычным парнем, каких было полно.
   "Опасайся таких, как они".
   "Опаньки, проснулась спящая красавица! И почему я должна их опасаться?"
   "Они охотники. Поверь мне на слово, самое лучшее для тебя в данный момент драпать отсюда, как можно скорее".
   "А зачем?"- полюбопытствовала я.
   "Не время спорить. Попомни мои слова, беги отсюда".
   "А вот не убегу. Это свинство по отношению к Алекс, ведь она моя подруга".
   "Сейчас не до этики. Говорю тебе, глупая моя половина души, бежать надо".
   Послав свой внутренний голос куда подальше, я вошла в комнату для гостей.
   Как и ожидалась, комната была обставлена в таком же стиле, что и сам дом.
   - Алекс.
   - Что?
   - А у вас электричество вообще нет?
   - Нет. Отец ревностный приверженец старых традиций, и категорически отказывается использовать плоды современных технологий, по этому везде стоят свечи, вместо электрических ламп. Кстати, сейчас у нас ужин. Пойдем, а то отец, как приверженец традиций ужинает строго по расписанию, и если не успеем, то останемся голодными до самого утра. - голос у нее был серьезным, но по тому что она говорила, мне казалось, что она над своим предком, мягко говоря, издевается.
  
   Александра
  
   Оставив подругу в обеденном зале, я отправилась в главную залу нашего дома, где отец любил просиживать вечера на своем любимом кресле, обтянутым шкурой бурого медведя.
   Кода я бесшумно вошла в Залу, отец, как всегда восседал на своем излюбленном кресле, спиной ко входу и лицом к горящему камину. Судя по дыму, витающего в воздухе - он курил трубку из вишневого дерева.
   На стенах висели привычные старинные картины, а сами стены и обои на них были такими древними, что казалось еще немного и они обратятся в прах.
   - Я слышал, что сегодня ты пришла с подругой, которая буде ночевать у нас. - М-м, дя-а, и даже в старости старый волк слышит все.
   "И как он может слышать мои шаги под акомпанимет горящего дерева в камине?"
   - Да, сегодня она будет ночевать у нас. Но я не по этому вопросу...
   - И по какому?
   - В общем... все дело в камне Гелиоса.
   - И что? - голос отца не выражал никаких эмоций, словно ему было все равно, но по тому, как он вынул из-зо рта любимую трубку, я поняла, что ему далеко не все равно.
   - Когда я, и моя подруга подошли к священному камню, то камень стал светить голубым пламенем.
   - Где она? - ровным голосом спросил отец.
   - Она в обеденном зале.
   - Ты впустила нежить в наш дом? Ты понимаешь, что натворила? - голос родителя стал угрожающим.
   Мне стало страшно за Сэру, и я сильно жалела, что сказала про сияние отцу.
   - Она не нежить, камень пропустил ее в дом.
   - Она может быть высшей. И то, что камень ее пропустил ничего не значит, и не факт, что она не наш враг.
   - Но...
   - Ты слышала о последнем нападении на семью Громовых?
   - Нет.
   - Вся семья была вырезана одним спятившим высшим.
   Такого просто не может быть, так как между людьми и детьми Лилит был мир. И уже три века высшие не убивали людей, и даже то, что они убивали раньше, была не их вина. Ихния прародительница заставляла их убивать, но сами они не были убийцами.
   - Но это не она. Ты не можешь судить всех высших из-за того, что среди них один паршивая овца. Уже два века высшие не относятся к классификации нежити. Они такие же, как и другие расы нелюдей.
   - Алекс, наша семья будет следующей. До семьи Громовых, была уничтожена другая семья охотников, семья Дэвьянов. В этом городе больше нет охотников, кроме нас. Пусть она и не тот безумный высший, но тебе не кажется странным, что она появляется у нас тогда, когда нам грозит уничтожение. Она вполне может быть Троянским конем.
   - Но она не он.
   Тот высший был мужского пола. И действительно, она не может быть им, - согласился родитель, а потом спросил. - Кстати, а не пойти нам сейчас в обеденный зал, и заодно я взгляну на твою подругу.
   "Он же ее, как пить дать убьет! Боже, какая же я дура, что рассказала".
  
   - Хотя.... Может быть правильно, что ты ее пригласила. Монстр монстру рознь.
   У меня чуть лицо не скривилось Я понимала, что Глеб Верскович мой отец, но иногда мне казалось , мы друг-другу чужие.
   Всю свою жизнь я была одинока. Я отпрыск семьи охотников, и в школе меня считали, мягко говоря, странной.... Хотя и не мудрено - ведь они другие, живущие там, где я не могла жить. Я завидую им, таким свободным, и легкомысленным, как бабочки.
   Пусть это эгоизм чистой воды, пусть меня будут презирать и ненавидеть, но я хочу жить, хочу чувствовать.
   Сумерки опустились на землю, грозя, превратится в ночь.
   Охота начинается. И сегодня мы не охотники, мы - дичь.
  
   Сэра
  
   Когда я зашла в обеденный зал, то первое, что увидела, был стол, такой круглый и громадный, почти как сам обеденный зал. Как и во всем доме, здесь не было электричества, а только канделябры со свечами. Обои на стенах отсутствовали, как и ковер на полу, только голый камень, как в Средневековье.
   Алекс оставила меня в столовке, и ускакала звать предка.
   "Брр, мрачновата хата то", - тени от свечей меня нервировали. Я была дитем современных технологий.
   "Увидела. Прониклась. А теперь линяем отсюда!" - еще немного, и у внутреннего голоса будет фирменная истерика.
   "Обоснуй".
   "Что?!!"
   "Не кричи ты так!" - прикрикнула я мысленно. - "Голова у нас общая. Наш уход надо обосновать, иначе это будет свинством по отношению к Алекс".
   "Верь мне".
   "Я верю, но факт остается фактом - у меня нет оснований бежать отсюда".
   "Вот приставят пистолет к твоей глупой голове, будешь знать".
   "Эт почему?" - возмутилась я.
   "Я - это ты".
   Маэстро, второй раунд, - и наша ссора пошла по второму кругу.
  
   Пока я переругивалась с внутренним голосом, время пронеслось, как мгновение. В комнату вошла Алекс со своим отцом.
  
   Отец Александры внешне был похож на разбойника с большой дороги, причем мультяшный вариант, у него только бороды не было. Один глаз отсутствовал, и был прикрыт повязкой, само лицо было испещрено шрамами, а поверх них был один самый заметные, вдоль правой щеки до лба. На одну ногу почтенный родитель хромал, а правая рука вообще отсутствовала, вместо него был жуткого вида крюк, чем больше придавал владельцу образ пирата. Одежда у него была нормальной, бордовая вязаная кофта, и черные штаны.
   "Бедный. Где же его так?"
   "Догадываюсь", - задумчиво протянуло мое второе я.
   Отец семейства сел во главе стола, по левую руку от него села Александра, а по правую - Владимир. На самом столе были четыре кубка из стали, четыре тарелки из того же материала, и полный набор столовых приборов - "Блин, зачем так много! И зачем человеку столько вилок и ложек?!"
   "За надом".
   - Отец, познакомьтесь, это моя подруга Сэра, - официальным голосом представила меня Алекс своему отцу.
   - -Серафим, - поправила я ее.
   - ?!
   - Мое полное имя Серафим.
   - Это кто вас так назвал?
   - Мама. Она писательница. Просто когда мама родила меня, это время писала свой новый роман - вот и прозвала именем главной героини.
   Я опять устремила свой голодный и красноречивый взгляд в тарелку.
   Сидя и раздумывая, какой ложкой есть суп, я и не заметила, что все члены семьи напряженно на меня смотрят. Мой живот неумолимо бурчал, требуя еды, но было неприлично есть, пока хозяева дома еще не притронулись к пище.
   Не выдержав искушения, я схватилась за ложку, и, зачерпнув супа, поднесла ее ко рту.
   И вдруг грохот! Звук ломающегося металла! И жуткий вой, от которого волосы на голове встали дыбом. От неожиданности, я чуть не захлебнулась супом, но, слава богу, все обошлось, кроме потерянной юбки.
   Звуки разрушений и вой приближались.
   "А я и не знала, что внутри деревянной двери находится металлический пласт", - пронеслось в моей глупой голове.
   Внутренний голос молчал.
   Удар. И дверь в буквальном смысле срывается с петель, и в столовую врывается нечто.
   Их было много. Глаза этих существ отсутствовали, а вместо них была пустота, две дырки вместо носа, разорванные в клочья губы, острые, словно лезвие зубы, и смрад гниющей плоти, покрытая зеленью.
  
   В начале у меня закружилась голова. Щелчок. Меня окутывают волны чужой воли, и мое второе "я" становится мною
   И началась трансформация. Волосы стали удлинятся, приобретая цвет абсолютной тьмы, ногти на руках стали удлинятся и заострятся.
   Бросок. И волосы проходят сквозь чудовище, как сквозь топленое масло нож.
   Их было много, но она была сильна. Как никогда.
   Это была даже не битва, а резня. И что самое страшное, мне было все равно. Короткая битва, и она иду дальше к выходу из дома.
   Она кого-то ищет. Раскинув свое сознание над городом, она ищет ЕГО, того, кто осмелился пойти против нее. Словно паук, она плетет сеть, в которой скоро должна была попасться муха.
   Вот ОН.
   ОН ее заметил.
   ОН узнал ее.
   Мгновение, и он материализовался перед ней.
   Ненависть?
   Нападение.
   Она уворачивается.
   Но как? Откуда эта ненависть в ЕГО глазах?
   Почему она медлит?
   Серебряная звезда, мелькнувшая в свете ночных фонарей, чуть оцарапала плече.
   Нет времени на раздумья.
   Если она не остановит безумца, то вакханалия смерти будет продолжаться.
   И тут, я вижу, что толпа мертвецов окружает Алекс, и ее брата и отца.
   "Убив их хозяина, ты остановишь и его порождения"
   Времени нет. Или ЕГО жизнь, или их.
   Мгновение, и все кончено.
   Пустота. Там, где было ЕГО сердце, наполненная ненавистью, была пустота.
   Не было ничего, ни шелеста деревьев, ни пения ночной птицы. Абсолютная тишина. Страх. Их боялись, так как они были вне жизни и времени, и она, моя вторая половина это понимала, как никто другой, но ей все равно было больно видеть смерть своего ребенка.
   Но Он улыбался, ласково нежно, словно она его возлюбленная, словно она не нанесла ему смертельную рану, а подарила самое дорогое, самое желанное.
   ОН медленно оседал на вымощенную камнями дорогу, из груди рекой текла кровь.
   - Спасибо. Я верил, что встречу тебя вновь. - Голос его был подобен музыке. Черные кудри обрамляли такое родное и знакомое лицо, а глаза сияли желтым янтарем на красивом смуглом лице.
  
   И я вспомнила.
   Меня подхватил теплый поток его воспоминаний, и понес в пучину чужой памяти, заодно пробуждая мою от забвения, в которой я пыталась закрыться и забыть.
   Я вспомнила его. Его дивные черные волосы, его глаза весеннего меда, его мягкие губы, ласковые руки, и дивный голос, дарящий рай.
  
   XII век нашей эры.
   На берегах Венеции, где плавали гондолы. На грязных улицах города жил маленький мальчик. У него не было ни отца, ни матери, он рос на улице вместе с бродягами, ворами и убийцами. Единственное богатство, которое у него было, был его голос. Выступая на улицах города, демонстрируя свой дивный голос, Кристиан представлял, что он не на грязной улице, где поклонниками его таланта, были всего лишь крестьяне и бедняки; а на подмосках венецианского театра.
   Когда учитель музыки, сеньор Тенорио услышал голос юноши, он понял, что нашел, то что искал. Жизнь маленького Кристиана круто изменилась..
   Его голос завораживал, восхищал своим звучанием, звал и манил, обещал и радовал.
   Днем мальчик пел на улицах Венеции, а по вечерам он садился за музыкальные ноты и учил музыку, у учителя Тейнорино, у которого и жил. У Сеньора Тейнорино не было детей, и не было жены, и Кристиан был ему вместо сына. Он не приветствовал, то, что Кристиан тратит свой талант на улицах Венеции, но ничего не мог поделать, так как его заработка не хватало, чтобы прокормить себя и Кристиана, а налоги, которые собирало тогда государство, были не малые.
   Однажды, когда он, как всегда, пел на улице знаменитую Аве Марию, а народ собирался вокруг него, чтобы послушать его, нечего не предвещало беды. Первые дни весны, и пение птиц радовали душу.
   Их было четверо.
   Все они были облачены в черные грязные плащи и шляпы, и под которых выглядывали опухшие, от постоянного пьянства, лица, и желтые мутные глаза.
   -Эй, мальчик! Погоди! Куда ты торопишься?! - позвал самый коренастый из них с рыжей бородой. У него был низкий и неприятный голос, в котором слышались пьяные неприятные ноты. Когда бандит изобразил на лице какое-то подобие улыбки, а губы раздвинулись в волчьем оскале, Кристиана чуть не передернуло от омерзения: у разбойника были сгнившие желтые зубы, кромка которых по бокам была черной. А местами зубы и вовсе отсутствовали.
   -Что вам от меня надо.
   -Ты забывчив Кристиан. Мы тебя воспитали, вырастили, а ты при первой возможности отворачиваешься от нас.
   -Я отдал все долги. Я вам ничего не должен. - Глаза юноши гневно полыхали. В руке он держал длинный кинжал, которым владел в совершенстве, потому что, чтобы уметь жить на улицах Венеции, нужно уметь выживать.
   -А то, что ты зарабатываешь при помощи своего голосочка, не считается?
   -Это мои честно заработанные деньги, и я не намерен отдавать их вам.
   Четверо бандитов окружали Кристиана, отрезая ему путь к отступлению.
   -Если по хорошему ты не хочешь говорить, значит поговорим по плохому. - В складках грязного поношенного плаща блеснула холодная сталь длинного охотничьего кинжала.
  
   И тут:
   -Мальчики, вам не говорили, что маленьких обижать не хорошо, - неизвестный женский голос звучал как будто отовсюду - Он проникал в самую душу, затрагивая самые потаенные струны, шептал о чем-то запретном и сладким, словно мед.
   Разбойники стали подозрительно озираться по сторонам.
   А Я закрыл глаза, пытаясь запомнить этот голос, и надежно спрятать в глубине своей памяти, и вспоминать каждый раз перед камином, как чудесный сон.
   -Кто ты?! Покажись! - крикнул главный из них.
   -Я везде и негде. Я повсюду.
   -Хватит играть в прятки!
   -Я не играю. Хотя... вру, я играю. Иди отсюда мальчик, я остановлю их.
   Один из разбойников попытался схватить Кристиана, но...
   -Я не могу сдвинуться с места.
   -Мое тело одеревенело. Что за чертовщина?
   Кристиан неуверенно сделал два шага, и остановился, ища глазами неожиданного помощника.
   -Иди отсюда мой мальчик. Тебя ждут дома, не стоит заставлять ждать сеньора Тейнорино.
   Кристиану стало страшно. Откуда она знает Тейнорино?
   -Кто ты?
   Он смотрел по сторонам, но вокруг никого не было.
   -Ха-ха-ха, какой нетерпеливый мальчик. Скоро узнаешь. Я везде, и негде.
   -Ты - ветер?
   И новый смех из ниоткуда.
   Кристиан повернулся к разбойникам, - ихнее молчание настораживало.
   Статуи?! Бандиты были обращены в статуи, а их лица были искажены от, только им понятного, ужаса. Они были мертвы.
   Сделав шаг назад, Кристиан побежал, а за его спиной был смех, но, что самое ужасное, он понимал, когда-нибудь они встретятся вновь.
   Прошло время. Кристиан вырос, и окреп, и встреча с мистическим голосом выветрилась из его головы. Его мечтой было петь на подмостках театров, и блистать подобно звезде.
   Маэстро Тейнорино не любил театры, потому что, по его мнению, там пели певцы не первого сорта, и даже не второго, и тем более не третьего. Он хотел, чтобы Кристиан пел в театрах, чтобы зрители увидели чего стоят второсортные певцы, по сравнению с его учеником, но это было почти невозможно, так как конкуренция и интриги в Венецианском театре были чуть ли не круче чем во дворце французского короля. Хотя певцы были и не первой категории, но жестокости и коварства им было не занимать.
   Учитель по пению маэстро Тенорино постарел, и годы брали свое, он не мог больше работать. Глаза его слабо видели, руки дрожали, Но Кристиан помогал ему по хозяйству, и до последних его дней оставался с ним.
   И, когда Маэстро Тейнорио умер, Кристиан сидел в завещанной ему комнате, и глазами полных горя смотрел на грязный потолок. У него не было больше никого.
   -Не грусти. - Ласковый голос прошелестел возле его уха, но когда Кристиан непонимающе оглянулся, то никого рядом не было.
   -Ты меня не помнишь? - в голосе невидимки были нотки обиды.
   -Ты,... - и тут глаза юноши расширились, от пронзившей его догадки.
   Кристиан вскочил на ноги - он вспомнил этот голос.
   -Я здесь. - Прошелестел женский голос за спиной Кристиана.
   Она была потрясающе красива - длинные антрацитовые волосы мягко струились по спине, и опускались, чуть ли не до самого пола, на невероятно красивом лице сияли рубиновым светом глаза. Черные крылья за спиной девушки наводили на мрачные мысли.
   -Ты - дьявол?
   Я - Лилит.
   Первая жена Адама? Правду говорят мифы - Лилит действительно, была очень красивой.
   -Ты пришла за моей душой?
   -Мне без надобности твоя душа. У тебя очень красивый голос, и он будет моим.- Она говорила так, как будто все уже предрешено.
   -Это единственная ценность, что у меня есть. И как ты хочешь осуществить задуманное? Вырвешь мне горло? - ему было страшно, но при помощи злости Кристиан пытался спрятать свой страх.
   - Это будет глупостью с моей стороны. А потом, у тебя никого больше нет кроме меня. Если ты пойдешь со мной, у тебя будет будущее. Золото, драгоценности, поклонники, и самое главное - вечность.
   -Вечность? - не понял Кристиан.
   -Бессмертие, - пропело неземное создание.
   -И вы уверены, что я соглашусь?
   Одним плавным движением Лилит пересекла комнату, и встала перед лицом Кристиана.
   -Я не уверена,...
   Ее глаза завораживали, губы манили, лицо выражало нежность и любовь. И Кристиан поверил ее бес словному обещанию.
   -Я знаю.
  
   С тех пор смерть мало чего для меня значила, а убийство не казалось таким пугающим и греховным. Я убивал без сожаления и страха. Я ничего не боялся, мне чужда была боль и страдания. Скорее я питался мучениями окружающих, смакуя их, как дорогое вино, и чем длиннее и мучительнее были их страдания, тем большее удовольствие я испытывал. Убивать - для меня было искусством, а крики, умирающих в агонии людей, были дивной музыкой ласкающий мой слух.
   Она смотрела на меня с восхищением, ей нравилось, то, что я убиваю, и как. Я был счастлив, как никогда. Любить и быть любимым, чувствовать такое родное и ласковое тепло - я был влюблен.
   Прошло время, и я осуществил мечту, о которой грезил, когда был смертным, но теперь мне казались эти шалости просто смехотворными. Забавы ради я сыграл пару концертов на подмостках театров Венеции, но потом эта идея мне наскучила.
   Однажды она исчезла. Не было не записок, ни ее одежды, ни ее самой. Она просто исчезла. После ее ухода исчез и смысл моего существования.
   Пустая оболочка. Мне было уже все равно, и я жил, как и раньше.
   Я хотел умереть, но у меня не получилось, так как я был Высшим, и подобных мне могла убить только Лилит.
   В вечно живущей оболочке медленно умирала душа - таковы были все дети Лилит, и немногие могли сохранить ее.
  
   "Бедное мое дитя. Ты поверил мне, и я тебя не обманула".
   По моим щекам текли слезы.
   На улице была ночь и тишина. Ветер шелестел осенними листьями, время от времени срывая их с деревьев. Фонарные столбы светили мягким голубым светом.
   Выстрел?
   Внезапная острая боль в правом плече заставила меня непроизвольно вскрикнуть.
   Повернув голову к стрелявшему, я увидела Глеба Версковича, отца Александры.
   -Не убивай ее отец!
   Алекс?
   -Отойди Александра.
   -Нет! Не отойду. Она спасла нас от упырей, и вы хотите убить ее за наше спасение?
   -Она - чудовище. Отойди, кому сказал!
   -Нет. - Голос Алекс был решительным, и, что удивительно, в нем не было сомнений.
   -Ты понимаешь, что, если она убьет, то эта смерть будет на твоей совести.
   -Я понимаю.
   Тишина после слов Алекс, была почти осязаемой.
   Глеб Врескович опустил ружье, лицо его было изможденным, и каким-то опустошенным.
   -Ты разочаровала меня Александра.
   Алекс молчала. По природе она была мягким человеком, и ее проявление воли видимо стало для отца сюрпризом.
   -Ты сделала правильный выбор, - раздался за спиной подозрительно знакомый голос.
   Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я увидела Влада, и стоявшего вместе с ним Владимира.
   -А ты, что здесь забыл Цепеш? - в голосе Версковича сквозила неприкрытая ненависть.
   -Просо гуляю. А что, нельзя? - черная бровь насмешливо поползла вверх.
   Если взглядом можно было убить, то Влад лежал бы мертвым.
   -Не надо отец, - предостерег родителя от опрометчивого шага сын.
   Взглянув в начале на Владимира, а потом и на Алекс, Верскович выругался, и, закинув ружье за спину, громко хлопнув дверью, скрылся в доме.
   -Хм-м, Сэра, может, переночуете все-таки у нас, ночь на дворе?
   Я с опаской посмотрела на дверь дома, за которой мгновение назад скрылся хозяин, а потом, переведя взгляд на брата и сестру, отрицательно покачала головой - ходить ходячей мишенью мне СА-а-авсем не улыбалось.
   - Нет, я лучше дома переночую.
   -Ну, как знаешь, - не стала настаивать Алекс, и Владимир ее поддержал.
  
   Домой мы с Владом шли пешком - благо наш дом находился не далеко. Мой парень был лапочкой, и мог быть незаметным, когда мне была нужна тишина.
   "Прости меня Кристиан, если сможешь. Прости".
   "Он мертв", - мне было больно, точно так же, как и ей - ведь она и я - это один и тот же человек - она - прошлое, а я - будущее. И ее боль я чувствовала, как свою.
   "Для него смерть - был единственным путем". - Кого это она убеждает - себя или меня?
   "Я знаю".
   -Может быть, тебе лучше переночевать у меня? - я устремила свой рассеянный взгляд на Влада. Сегодня на нем было кимоно, цвета ночного неба без звезд.
   "Хм-м, он прав, если я ввалюсь ночью домой, то, чего хорошего - меня будут донимать вопросами, почему я пришла от подруги так поздно, а отвечать, я была совершено, не готова.
   -Да,... может быть, так будет лучше.
   -Пойдем? - я задумчиво взглянула на протянутую ладонь, а потом, решив, что в данный момент - это лучший вариант для меня, ответила:
   -Пойдем.
   И рука об руку, мы пошли.
   Луна одиноко светилась на небе, освещая своим холодным светом пустые улицы, и сонные дома.
  
   Лежа в теплой кровати своего возлюбленного, я рассеяно смотрела в потолок.
   -Поступила ли я правильно, что убила Кристиана? - спросила я у тишины.
   -Ты подарила ему, то, что он больше всего желал, - ответил за тишину Влад.
   Оторвав взгляд от потолка, я взглянула во тьму глаз своей второй половины.
   -Может быть, ты и прав.
   Погладив меня по голове, Влад прошептал:
     -Спи, тебе завтра в школу.
   Я послушно закрыла глаза, и уснула.
  
   Ветер?
  
   Я шла по поляне, усеянную цветами. Ландыши, лилии, ромашки, колокольчики, яркая зелень, деревья - все радовало глаз, и вселяло чувство безмятежной радости и покоя.
   Был жаркий день, лучи играли на поверхности озера, к которому я шла спокойной размеренной походкой.
   На мне было белоснежное платье, с красными лилиями.
   На берегу озера сидел Влад, и, как и я, ждал ЕГО.
   На Владе было кимоно, переливающееся всеми цветами радуги, и красная лилия в руках.
   Над зеркалом воды засияла яркая звездочка, которая стала быстро увеличиваться. Мгновение, и перед нами предстал семикрылый ангел.
   Мы о чем-то разговаривали, над чем-то смеялись, но не помню над чем. Но, единственное что я запомнила, было чувство абсолютного счастья и покоя.
   Ни женщина, и не мужчина, красота которого ослепляла и восхищала одновременно. Его цвета неба глаза сияли безграничной материнской любовью, а ласковый ветер нежно трепал его белоснежные волосы, шепча о чем-то, что знает только он.
  
  
  
   И свет далеких звезд слепых,
     Что с неба с равнодушьем смотрят.
     И шепот ветра, что поет
     О неизбежном, невозможном.
     
     О тех несбывшихся мечтах,
     Что шепчут тени за спиною.
     О тех далеких временах,
     Что живут всегда со мною.
  
  
  
   3 глава
  
   Касим
  
   Синее небо. Яркое солнце. И ласковый ветер, колышущий листву.
   Как прекрасен мир в своей первобытной девственной красоте.
   Странно, но осознание своих ошибок приходит, тогда когда человек меньше всего этого ожидает. Но, если тебе уже не одно тысячелетие, и ты понял, что этот мир не для тебя, и его красота чужда тебе. Когда ты идешь сквозь века, как сквозь минуты, ты жаждешь большее, чем этот мир. Ты хочешь заглянуть за грань, куда уходят все живое на этой земле. Ты жаждешь смерти, как безутешный влюбленный жаждет о недосягаемой звезде на небе - о своей возлюбленной.
   Для нас не существует Смерти, для нас есть только Вечность.
   И нет боли, и нет страданий. Но и радости тоже уже нет.
  
   Он был египтянином, ребенком бескрайних барханов белых песков, и разлив Нила. В этом мире он был всего лишь рабом, разменной монетой в великом Египте. Когда-то, маленького Касима хотели принести в жертву великой богине Изиде.
   Он ничего не видел, вокруг была сплошная тьма. Ему не было страшно, так как он нее умел бояться, даже перед лицом смерти ему было все равно. Он родился рабом, и он умрет рабом, какая разница - сейчас это произойдет или потом. Это был мир жестоких и безжалостных богов, и в нем не было место жалости.
   -Ты проклятый с самого рождения, согласен ли ты, пойти сомой, разбить рабские оковы и отправится в новый мир.
   Если бы он знал, что его ждет, он бы отказался, но он не знал, ему было все равно, главное подальше от этого подвала, и вечного щемящего чувства безнадежности.
   -Я согласен, - подписал свой приговор Касим.
   Она была воплощением вечности, такой прекрасной и таинственной, недосягаемой и совершенной, она была Изидой. Он тонул в этих, полных тьмы, глазах, в первый раз он увидел совершенство.
   На его губах впервые в его короткой жизни промелькнула улыбка.
   -Изида.
   -Нет, Лилит.
   -Мама. - И впервые в жизни я улыбнулся по настоящему, так как должен улыбаться по настоящему счастливый ребенок.
   Если бы он знал, какая бездна за этими глазами, какой сладкий яд за этой волшебной улыбкой, и холодная жестокость за этой душой...
   Если бы он только знал...
  
   Сэра
  
   Злая презлая, я шла домой.
   "Блин, у других каникулы, а у меня пересдача. Ненавижу учителя по геометрии".
   "Учиться надо, а не баклуши бить". - Наставительно пожурил внутренний голос.
   Мысленно обложив мое второе "я", я медленно поплелась к своему дому, виднеющимся над верхушками деревьев.
   Дом. Двор. Девчонки, косившие своими ясными очами на соседнюю скамейку. Местный гомосек, смотрящий страстным взглядом на соседнюю скамейку. Соседняя скамейка, на которой сидел Влад. Влад! Влад!!!
   Как всегда на нем было кимоно, но с осенними листьями. Черные волосы были собраны в хвост, а обувь и штаны у него были подстать кимоно.
   - Привет, - просто сказала я.
   - Привет, - ответил он и улыбнулся. Он казался младше меня, и в то же время старше и опытнее. Но самое красивое в его лице - были глаза, большие и черные, словно тьма без звезд.
   "Скажи ему что-нибудь. Хватит ушами хлопать".
   "А что ему сказать- то?"
   "А голова тебе на что?"
   "За надом!" - мысленно рявкнула я. - "И хватит подталкивать меня на всякие непотребства!".
   - Как поживаешь?
   М-м, дя-а, вот уже месяц с той памятной ночи, я его не видела.
   По моим прогнозам Влад должен был уже забыть меня, но видимо, я ошиблась.
   - Хорошо. А ты?
   Кристиан. Дитя на моих руках, подобно умеряющей лилии, и острая боль в сердце.
   - Пересдача, - сказала я, пытаясь рассеять грустные мысли.
   И пот звуки тишины, он взял меня за руку, и повел в подъезд.
   Черт, дома же братец. Ну, все, можно копать мне новую могилу.
   И вот, я стою перед своим домом, и звоню в дверь.
   Дверь мне открыл мой разлюбимый младший брат. И подобно инквизитору спросил у меня, что сие означает.
   В общем, краснея и бледнея, я представила своему братику Влада.
   - Это из-за него, ты пришла тогда поздно? Что-то он не очень напоминает твою подругу.
   - Хм-м, он будет помогать мне с геометрией, так как завтра у нас пересдача.
   На пару секунд, изобразив примерную позу мыслителя, Мириэль, принял мою отговорку.
  
   - Сосредоточься, - голос Влада был словно сталь.
   - У меня ничего не получается
   - Представь себе, что ты накопитель энергии, а воздух вокруг наполнен тончайшеми нитями этой энергии.
   - У меня все равно ничего не получается.
   - А ты медитируй, а не ной дитятко, - огрызнулся мой учитель.
   - Сам такой вамп местного пошиба. - И уже медитировала целых два часа в позе лотоса, и ног я уже не чувствовала.
   Мы опять стали медитировать, то есть я медитировать, а Влад сквозь зубы ругаться.
   После медитации, мы принялись за геометрию, за которую у меня стояла не твердая тройка. Но Влад с улыбкой людоеда пообещал, что в течении двух недель вытянет меня на четверки, а к концу полугодия, я буду круглой отличницей. Мне почему-то стало страшно от его улыбки, так даже мой брат не умел улыбаться, так улыбаться могли только волки.
   В конце сего вечера, плавно перетекающей в ночь, я уже не раз прокляла свое рождение, и садиста сидевшего рядом.
  
   Влад
  
   Черт! Почему ничего не получается, ведь там, в бойцовском клубе она могла перевоплотиться и использовать свои способности на полную катушку, а сейчас даже полноценный боевой пульсар не может создать, и даже не может увидеть силовых линий.
   После таких занятий на язык приходили только нецензурные слова, невольно я стал задумываться, может быть свои способности Сэра могла использоваться только перевоплотившись в Лилит полностью? Или сама Лилит, как личность иногда заполняет собой разум девушки, и начинает управлять ее телом?
   После энной попытки совместными усилиями создать боевой пульсар, с моего языка все-таки слетели пару нецензурных слов.
   -Ай-яй-яй, разве так с девушками разговаривают? - неожиданно раздался за моей спиной подозрительно знакомый насмешливый голос, после которого нецензурных слов в моих мыслях стало ощутимо больше.
   Повернувшись, я увидел его. Смуглая кожа, и платиновые волосы, беспорядочной волной спускающиеся намного ниже плеч. По мнению девушек, он был красив: белоснежные ресница мягким веером обрамляли большие выразительные глаза, цвета теплого майского меда, и ярко контрастировали с южной смуглой кожей, правильные черты лица и сильное стройное тело.
   Для меня Касим всегда оставался загадкой за семью печатями, у него было много лиц, иногда он мог быть жестоким и расчетливым, чем неимоверно шокировал окружающих его людей, видевших его всегда добрым и мудрым человеком, хотя на людях он старался не выставлять темную сторону своего характера.
   Переведя свой взгляд на Сэру, я заметил, что та смотрит на Касима с плохо скрываемой завистью, через мгновенье, я понял причину ее недовольства - Касим был огромного роста, и даже выше меня на цех две головы, а девушку превосходил ростом аж на четыре головы.
   И даже на явное недовольство Сэры, он все-равно смотрел с отеческой теплотой, и добро улыбкой. Касим всегда относился к смертным, как к маленьким детям, не важно маленький ли это ребенок или человек преклонного возраста, но со стороны это выглядело, как особо утонченное издевательство, и многих такое отношение просто бесило, как и меня, и всех членов нашей безумной семейки.
   - Меня зовут Касим, будем знакомы.
   Касим протянул ладонь для приветствия. На нем сегодня были коричневые штаны, повязанные широким красным поясом, белоснежная кофта, а поверх всего этого накинут шелковый халат цвета полночного неба без звезд, на ногах у него были мягкие черные сапоги.
   - Э-э, Сэ-Сэра, - ответила Серафим, пожимая ладонь, и периодически заикаясь, видимо она была удивлена дружеским расположением собеседника, после своей враждебной реакции на его появление.
   Касим был египетским ребенком, бескрайних песочных барханов и разливов Нила, и его характер был таким же размеренным и неторопливым. Но иногда, подобно песочной буре, в мгновение ока из доброго отца, он превращался в жестокого воина, не знающего жалости, и уничтожающего с хладнокровной жестокостью все на своем пути, и идущего к заветной цели, но до такого состояния, его не мог довести никто. Я помнил только два случая, когда Касим был в ярости, и, каюсь, не хотел бы испытать его гнев на себе, так как у моего египетского сородича, была такая занимательная способность, подавлять и подчинять. Хотя никто кроме Лилит этой способностью не владел, и если прямые ее потомки могли сопротивляться его способности, то на людей и на последующих потомков она действовала убойно. Если честно, то на меня она вообще не действовала, хотя неприятный осадок в душе все-таки оставался, после его экзорцизмов у меня болела голова.
   -Сэра, лучше тебе идти сейчас в свою комнату и отдохнуть.
   -Хм-м, Влад?
   -Да?
   -Это и есть моя комната.
   У-у, стыд то какой! Так я даже не забывался в глубоком соплячестве, видимо присутствие Касима довело меня до состояния, когда для окружающего мира, вопрос о моей вменяемости ставится под большой вопрос с тремя восклицательными знаками.
  
   Когда я уходил от Сэры глубокой ночью, вместе с Касимом, у меня словно камень с души упал - видимо Касим не узнал Сэру. Но, когда кажется, что все хорошо, всегда срабатывает легендарный закон подлости, о котором я всегда забывал.
  
   Сэра
  
   После посещения великаном моего скромного жилища, я почувствовала острый приступ неполноценности - до таких размеров мне точно не дорасти, и даже недопрыгнуть. Хотя я бы не хотела быть слишком высокой, но хотя бы чуть выше. Мало того, что своему парню я едва достаю до плеча, так еще чувствую себя ребенком рядом с тем великаном. А я ненавидела чувствовать себя ребенком.
   Когда Влад и нежданный гость ушли из моей комнаты весьма оригинальным способом - вылетев через окно, я, припомнив все слова которые он мне высказал во время учебы, стала заниматься без него. Сев в позе лотоса, я так сказать начала ловить невидимые нити, которых так и не увидела, занимаясь совместно с Владом.
   Вытянув руки и закрыв глаза, я напряженно выискивала нити, но как всегда у меня ничего не получалось.
   Мм-м, дя-а, если бы братик зашел в мою комнату, то что бы сказал, если увидел разлюбимую сестру в позе, не оставляющих сомнений в умственной полноценности или вменяемости.
   Как накаркала.
   - И что ты пытаешься изобразить? - раздался знакомый насмешливый голос со стороны двери. И именно после него у меня сильно зачесались руки, но я себя сдержала, так как знала, если я сейчас прерву медитацию, то мне придется опять проходить курс по расслаблению. А после драки, какое нафиг расслабление. Да мне впору пустырник хлестать, чтобы прийти в нормальное состояние!
   - Цыц, малявка. Не видишь мне не до тебя.
   - Да, понимаю, голубые слоники важнее, - с издевательски серьезным видом вывел мой диагноз братик.
   Я открыла глаза, и вперила свой злой испепеляющий взгляд в кристальные чистые синие озера. Но моя надежда сделать из брата аккуратную кучку пепла так и не сбылась. Нет в жизни справедливости!
   "Если не потфартишь, так и не сбудется".
   - Если через три секунды ты будешь протирать задницей порог мой комнаты, я маме расскажу, куда делись ее золотые серьги с алмазом. - Братца словно ветром сдуло. Дело в том, что два месяца назад у мамы пропали дорогие серьги с алмазом, где она их только не искала, но так и не нашла. Но зато их нашла я, в коробке с инструментами. По сей день не могу понять, как восьмилетний пацан мог расколоть алмаз, причем таким образом, что восстановлению он уже не подлежал. Не знаю, как он сломал камень, но знаю точно, что повод для шантажа я уже приобрела.
   Я не злая, но у тех, у кого имеется брат или сестра меня бы поняли. Я, конечно, любила своего братика всей душой, но иногда он доводил меня просто до белого колена, и у меня оставалось только два выбора или не заморачеватся, просто прибить или шантажировать, не смотря на принципы.
   Или тренировки все-таки возымели результат, или уровень адреналина от общения с братиком у меня повысилась, следовательно, работоспособность заметно улучшилась, но... я, наконец, увидела эти злостчатые нити, хотя, почему злосчатые, даже очень красивые, и переливающиеся всеми цветами радуги.
   Я дотронулась до одной из нитей, она была теплой, и... живой. Нить мягко пульсировала, и переплеталась с сотнями другими, образуя красивый и необычный узор.
   Нить ластилась ко мне, словно кошка ластится к своей хозяйке, нежно и ненавязчиво. Через мгновение, он медленно стала передавать часть своей энергии.
   Астральная энергия стала меня наполнять, словно сосуд, не пустой, но и не полный. В это момент я чувствовала, что способна на все.
   Большие синие крылья мягко оттягивали спину назад, волосы удлинились до бесконечности, сияя исия черными оттенками, чуть смуглая кожа выбелилась, и стала словно теплый светлый фарфор.
   Инстинктивно вытянув руки, я чувствовала, как пульсирующее тепло в моих руках уплотняется, и обретает форму, сияя всеми оттенками радуги.
  
   Влад
  
   Взяв в руки графин с бургунским, и налив из него вино в два хрустальных бокала, я передал один бокал Касиму, а другой взял себе.
   Сидя у импровизированного огня в камине, я мрачно смотрел на Касима, сидевшего рядом, на таком же мягком, обитым пухом кресле. В данный момент в моей голове роялись не самые оптимистичные мысли, но виду я не потдовал.
   -И зачем ты нагрянул в совершенно чужой дом без приглашения Касим?
   -Просто хотел тебя увидить. - Мягко улыбнувшись ответил Касим, а потом, переведя беседу в другое русло, спросил. - Кстати, а где сестренки, ведь по моим последним данным они живут вместе с тобой?
   -И откуда такие данные?
   -Брось. Как-никак мы все дети одной матери. Я просто хотел повидать своих братьев и сестер.
   "Дети одной матери", - в нашей семье эти слова были, как ирония над нашими бессмысленными жизнями. Мы могли ненавидеть, плакать, разрывать свою плоть в клочья, захлебываться в своем безумии, но.... Но мы будем жить, не смотря ни на что.
   -Ты приехал из-за Кристиана? - спросил я, задумчиво смотря на рубиновую жидкость в своем бокале, и рефлекторно взбалтывая содержимое. Я смотрел куда угодно, только не на Касима, мне всегда казалось, что именно через глаза он может увидеть правду, которую я всеми силами хотел от него скрыть.
   -И из-за него тоже. Как я понимаю, его уже нет с нами?
   Я кивнул - не стоит отрицать очевидное.
   Встав с кресла, Касим неторопливо прошествовал к окну, за которой сияла холодная луна, а голые ветки перед окном отбрасывали темные тени.
   - Две недели назад я почувствовал сильное колебание в астральном поле. Очень знакомые колебания. Заметь Влад, шли они именно отсюда.
   Обстановка в комнате наэлектризовалась до предела. Даже когда Касим стоял спиной ко мне, я чувствовал его напряженный выжидающий взгляд.
   -И что? - в моем голосе было искреннее не понимание, но Касима было сложно обмануть.
   -Скажи мне только одно братец. Она вернулась? - его голос был спокойным, но я понимал, что это только маска, внутри него бушевал ураган.
   -О чем ты? - играть непонимание было дальше глупо, но я продолжал гнуть сваю линию.
   -Ты понимаешь, о чем я. Ведь именно ты последний, кто видел нашу прародительницу живой. Не так ли?
   -Зачем тебе это?
   -Я хочу просто знать, и...
   Касим осекся на полуслове, к чему-то прислушиваясь. Я тоже почувствовал знакомые колебания в астральном поле.
   "Черт" - это единственное, о чем я подумал, прежде чем воздух в середине комнаты стал стремительно уплотнятся.
   Мягкое радужное сияние наполнило комнату, и неповторимая незабываемая мелодия нежно ласкал слух. Постепенно сияние стало принимать очертание женской фигуры, приобретая все большую четкость.
   -Ты все так же прекрасна, как и раньше. - Его улыбка была печальна.
   Послав сигнал тревоги трем сестрам, я готов был атаковать Касима, если он только попробует причинить вред Сэре. На моей стороне была превосходящая сила, но на его - знание и опыт.
   Рубиновые глаза непонимающе смотрели на старшего брата. Эти глаза принадлежали отнюдь не Лилит, и взгляд, коим она смотрела на Касима не был полон тьмы, как у нее.
   -Не делай такое невинное лицо мама. Тебе не идет.
  
   Сэра
  
   Что это за странное чувство узнавания? Почему эти глаза цвета теплого меда кажутся мне такими знакомыми. Его кожа, цвета темной бронзы на фоне каминного огня казалась такой знакомой. Широкая литая грудь, и светлые волосы навевали мысль о теплых краях, где солнце жгло беспощадно. Дивные барханы, древние пирамиды, благодатные для почвы разливы реки, которым поклонялись, как богу, и древняя молитва, обращенная к небесам. Странно было то, что в тех краях волосы были черными, а у человека стоящего рядом со мной они были седыми.
   - Не делай такое невинное лицо мама. Тебе не идет.
   - Что? - О чем это он? Еле-еле отогнав странные ощущения, я в первый момент не поняла о чем он говорит.
   И тут в наш разговор "немого с глухим" вмешался Влад, но и его вмешательство не внесло ясности.
   - Это не она? Не стоит бороздить прошлое Касим.
   - Не вмешивайся младший брат, иначе я за себя не ручаюсь.
   -Что здесь, черт возьми, происходит? О чем вы говорите? - я начинала злиться, так как не понимала в данный момент ничего. Влад стоял между мной и великаном, как скала, и, видимо, был твердо настроен, защитить меня любой ценой.
   - Не волнуйся Серафим. Это просто недоразумение. Сейчас Касим попросит у тебя прощение, и все будет хорошо. Мы мирно разойдемся, не так ли Касим?
   После озвучки моего имени на лице великана было такое потрясение, словно перед его глазами предстал сам Дьявол воплоти.
   - Как ты ее назвал? - право же ТАКОЙ писклявый голос не вязался с его могучей фигурой.
   - Мы же только сегодня знакомились. У вас, что, такая короткая память? - говорить великану "ты", у меня язык не поворачивался. Слишком взрослым он выглядел, а совершенно седые волосы говорили о его тяжелой жизни, и больше добавляли веса в моих глазах.
   Великан только махнул небрежно рукой, словно сгоняя с руки назойливую муху. Передо мной воздух стал стремительно уплотнятся, превращаясь в зеркало.
   В первый момент я просто тупо смотрела, я просто не могла понять, что же на самом деле со мной произошло. Перед моими очами предстала совершенно незнакомая женщина, с длинными черными волосами, и красными, как у вампира глазами от недосыпа. Но нужно было отдать ей должное, она была невероятно красивой - эти до нереальности правильные и красивые черты лица не могли принадлежать человеку, по мойму именно так должно было выглядеть божество. Я потянулась рукой к лицу незнакомки, она повторила мое движение. Смутные подозрения, стали обращаться в необратимые факты. До меня дошло, что девушка в зеркале я сама. Я знала, что моими волосами можно было, смело подметать полы, а спину отягощали крылья, но я и не представляла, что ТАК изменилась.
   Я только беззвучно открывала и закрывала рот, силясь сказать что-нибудь, но как на зло у меня в голове не было ни одной здравой мысли.
   - Ты кто? - я знаю, что задавать такие глупые вопросы, особенно своему же собственному отражению, зная предварительный ответ не стоит, но...
   И тут отражение улыбнулось, и не ее голосом сказало:
   -Я - это ты.
   Знакомое чувство невесомости стало обволакивать меня теплым одеялом. Я попыталась сопротивляться, не давая неведомому захватить мое тело, но это было бесполезно - словно, если бы я сопротивлялась течению водопада у самого обрыва.
   "Не сопротивляйся. Все будет хорошо. Все будет просто замечательно. Тебе не нужно ничего делать".
   "О чем ты?"
   "Ни о чем. Просто доверься мне".- Мне хотелось верить этому голосу, но неясное чувство тревоги, не давало мне полностью смериться со своим положением.
   -Это ты таинственная она?
   "Я - это ты".
   "Тьфу на тебя", - мое сознание стало медленно уплывать, и голос моей второй половинки звучал все тише и тише.
   "Как скажешь милая. Как скажешь".
   И мягкие волны забвения накрыли меня с головой.
  
   Влад
  
   - Приветствую тебя Касим. Давно не виделись.- Знакомое, насмешливое выражение глаз, не оставляли сомнений, кто является ихними обладателем.
   - Серафим? - задал вопрос Касим, но по его холодным глазам, я понял, что он тоже узнал это голос.
   - Нет,- только по волшебному и волнующему голосу в нее можно было влюбится. На обычных людей ее голос действовал убойно, не зря многие люди, многих народов так боялись и ненавидели ее. Лилит могла свести с истинной тропы святого или святую, только пользуясь своим голосом, полных пороков и обещаний.
   - Право же, я и не знал, что в твоем стиле захватывать чужие тела.
   - Откуда такая ирония в твоем голосе Касим. Будь мягче, ведь я все-таки дама.- Лилит обиженно надула губки, как маленький ребенок, что необычно ей шло.
   - Скажи мне мама, что значит весь этот фарс? Я никогда не замечал за тобой способность, менять свой облик. - В голосе старшего брата слышалось не скрываемое презрение, и едва сдерживаемая злость. Видимо ненависть, которую он нес в течение всей своей жизни, вспыхнула с новой силой, грозя затмить те остатки самообладания, которые остались при встрече Лилит.
   - Я всего лишь пытаюсь начать новую жизнь. В моих намерениях нет ничего преступного. Или ты все не можешь забыть прошлые обиды? Кстати, Касим не стоит пробовать действовать на мое сознание, на меня твои фокусы не действуют.
   -Я не и пробовал, я лишь проверял, так ли ты сильна, как прежде.
   - Хочешь узнать? Ну же не стесняйся. Я жду.- Прародительница явно нарывалась на драку, видимо ее утомил разговор по душам со своим чадом, и она хотела его по быстрому закончить. Раскинув руки в приглашающем жесте, она призывно смотрела на Касима, побуждая его к активным действиям.
   - Нет. - Я знал, Что эта битва закончится смертью Касима, и решил твердо стоять на своем. Касим был хорошим человеком, и не достоин был смерти.
   - Отойди дитя, не стоит вставать между нами. Если ты умрешь, Сэрафим будет плакать. А я не хочу, чтобы она плакала.
   - Но если ты убьешь Касима, а я не попытаюсь тебя остановить, Серафим не поймет меня. Отпусти ее, ведь она не убийца, чтобы окроплять ее руки кровью.
   -Я ее прошлое Влад. Я не хочу, чтобы мое прошлое стало и ее. Когда все грозящее ей исчезнет, то и я исчезну вместе с моим прошлым. Не ее руки окропятся кровью, а мои. Не стоит мешать этой битве малыш, если он не поймет, то уйдет вместе со мной.
   Использовав телекинез, Лилит отбросила меня прочь с поля битвы, а быстрым круговым движением руки прорисовала замкнутый круг вокруг себя и Касима, тем самым, отрезав оному путь к отступлению, а мне помешать начинающей битве.
   Ногти Лилит стали длиннее, и острыми как лезвие, волосы, словно змеи зло перешептывались, из под красивых алых губ начали прорезаться острые, словно бритвы, длинные клыки.
   Глаза Касима заполнил желтый огонь, волосы стал развевать невидимый ветер, а воздух вокруг него плавился, как от огня.
   -Нет Касим, не делай этого!!!
  
   Серафим
  
   Мое сознание медленно скользило по мягкой и неторопливой тьме. Вокруг меня был покой и тишина. Мне было хорошо и спокойно. Неведомая песня, на неведомом мной языке, ласково укачивала меня в своих дивный объятьях. Мне было настолько хорошо, что даже если бы прошла вечность, я бы все равно хотела вот так неторопливо плыть, никуда не торопясь, и просто закрыв глаза слушать. Но где-то, на краю сознания, я чувствовала отголосок какой-то неправильности и нереальности происходящего. Словно неведомая рука закрыла мои глаза от окружающего мира, и мрак, царящий вокруг меня, не более чем иллюзия, которую воздвигла уже я, чтобы скрыться от реальности. И только песня была настоящей, и настолько осязаемой, что мне казалось, если я протяну руку к ней, то она будет живой и настоящей, что под моей рукой будет биться живое тепло.
   -Не правда ли она прекрасна? - раздался за моей спиной нежный мелодичный голос.
   -? - повернувшись к говорившему, я увидела семикрылого ангела из своего сна.
   -Будет грустно, если она оборвется, ведь она действительно прекрасна.
   -Кто это поет?
   -А ты разве не помнишь? Ведь когда-то она звучала для тебя. - грустная и добрая улыбка осветила лицо ангела, а в голубых глазах, как всегда, было всепрощающий свет.
   -Для меня? - и действительно эта песня казалась мне смутно знакомой. Где же я ее слышала? И словно ответ на мой невысказанный вопрос, меня стали наполнять воспоминания.
   Это было настолько давно, что даже сейчас, когда воспоминания хлынули на меня бесконечной волной, они били нечеткими и дымчатыми, но все-таки они были. В далекой стране, существующей среди барханов, жил-был мальчик. У него не было семьи, и дом для него почти с самого рождения был барак с рабами. Он просто существовал, бездумно влача свое существование, и повинуясь приказам своих хозяев. Он жил, как животное, и должен был умереть им же.
   В мире, где процветало рабство и жестокость, где правили жестокие и безжалостные боги, жила я. В этом мире я была Изидой, матерью всех богов, хотя по мне - мне бы пошел образ Сэхмет, богини войны и разрушения, или Сэта, темного бога с головой шакала, повелителя мертвой пустыни и врага светлого бога Осириса.
   Однажды, когда я восседала на троне, а верные почитатели преподносили мне дары, я увидела его. Он стоял рядом с молодым парнем, лет восемнадцати, на шее у раба болтался железный ошейнике, конец которого держал лорд - судя по одежде и драгоценностям, это парень принадлежал к высшей знати. Еще никто и никогда не приводил ко мне рабов, потому что я этого не выносила, и ненавидела.
   Глупый-глупый человек.
   В моих глазах зажглись опасные огни.
   -Зачем ты привел мне этого мальчишку человек, ты же знаешь, мне не нужны рабы?
   -Пожалуйста, внемли же мне Великая, жалкому рабу твоему! Я привел тебе этого юношу не как раба, а как человека нуждающегося в помощи.
   Удивления моему не было предела. Мои брови медленно, но верно поползли вверх - чтобы высокий лорд заступался за раба?!!! Это еще никогда не бывало. И только тут я пригляделась к мальчику-рабу повнимательнее, если Высокий так печется о каком-то рабе, может быть в этой немощи есть что-то такое, что стоит моего внимание.
   Мальчик был худым и нескладным, как палка, сквозь кожу проступали ребра, мальчик как будто состоял только костей и бронзовой кожи, натянутой на них. Волосы у юнца были почти седыми, чему, если честно, я несказанно удивилась. На его теле было множество старых, и не очень, ран, правая рука обрублена, чуть ли не до плеча, левый глаз полностью отсутствовал, а правый без всякого выражения смотрел в пол. Его можно было уже считать живым мертвецом, так как такие как он, были обречены на смерть.
   Встав со своего трона, я подошла к рабу. Мальчик стоял по середине зала, как статуя - такой же неподвижный и безучастный.
   Взяв его за подбородок, я заставила раба посмотреть мне в глаза, и даже в этом случае он пытался отвести взгляд
   А глаза у него были красивыми, точнее глаз, он был цвета теплого весеннего меда с золотым отливом. Погладив его по седым волосам, я отметила, что они мягкие и пушистые на ощупь.
   -У него красивые глаза, но... они ничего не выражают. - Зачем он мне?
   Я повернулась к юному лорду, и ответила:
   -Он мне не нужен. Забирай его себе.
   В глазах лорда заблестели слезы. Парень готов уже был разрыдаться, но я была непреклонна. У меня не было сердца, которое можно было растопить.
   -Хотя..., - я вновь обратила свой взор на раба, - Он умеет петь?
   В глазах лорда заплясала радость, а печальное лицо просветлело.
   -Он прекрасно поет, у него замечательный голос, но во дворце нужно иметь не только голос, чтобы жить там.
   -Во дворце? - по глазам парня я видела, что он уже жалел, что распустил язык. Прищурив глаза, я внимательнее присмотрелась к парню. Отличительные черты фараонов сдал его с головой. Мои губы сами с собой стали разъежатся в улыбке.
   -И что юный принц, потомок Амона Ра забыл в моей обители?
   Парень побурел, что при его бронзовой коже, было удивительно. По-моему он не хотел, чтобы его опознали, тем более я. Было очень интересно наблюдать за ним, что я и делала
   -Не бойся, я не выдаду тебя, и возьму этого парня с собой. Надеюсь, ты не врал, что этот мальчик умеет петь?
   -Он действительно умеет петь..., точнее пел. - В глазах юноши снова стали печальными.
   -В смысле?
   -У него отрезан язык. - После его слов в Храме установилась тишина.
   Я смотрела на мальчика-раба, и начинала понимать, почему за время нашего разговора он не выронил ни слова, хотя раб, по мнению знати, должен молчать. Теперь я понимало, почему у мальчика был такой убитый и пустой взгляд, видимо его голос для него был очень дорог, и это единственное, что принадлежало только ему.
   -Это поправимо. Я забираю его у тебя.
   После моих слов, глаза юноши наполнились смыслом, и стали искриться надеждой.
   -Можешь идти.
   Юноша, кланяясь мне на каждом шаге, и шел спиной к выходу. И когда на последнем шаге, когда он повернулся к двери, чтобы его открыть, ему вдогонку понесся мой насмешливый и ехидный голос, назвавший его при этом по имени:
   -Помни Тутанхамон, добрые правители долго не живут. - Вздрогнув от неожиданности, юный принц выскочил из Храма, как ошпаренный.
   Надеюсь, юноша будет помнить мои слова, иначе его ждут очень тяжелые времена. Жрецы не любят, когда им перечат. Ведь фактически Египтом правят не фараоны, а жрецы, и если этот принц им чем-то не угодит, то будет просто уничтожен.
   В комнате остались только я и мальчик. В его единственном оставшемуся глазу сияла такая надежда, а лицо настолько сияло жизнью, что я на мгновение невольно залюбовалась.
   -Подойти ко мне дитя. - Теперь нужно сделать последний шаг, и он будет принадлежать только мне.
   Раб медленно направился ко мне.
   Полоснув острым ногтем по запястью. Я поднесла руку к губам юноши. Мальчик в испуге отшатнулся.
   -Выпей, и ты излечишься.
   Губы мальчика неуверенно приблизились к окровавленной руку, но он не пил красную жидкость. Я прямо кожей чувствовала его сомнения.
   -Ну же. Ты же хочешь петь? - и эти слова, словно тайфун смели все его сомнения, оставив уверенность в своих действиях, и мальчик-раб сделал глоток, открыв путь к своей свободе.
   -Хороший мальчик, послушный мальчик.
   Паренек поднял на меня свои теплые медовые глаза, и я увидела, что его глаза стали застилаться туманом и стекленеть.
   -И последний штрих, - мои губы впились в уста мальчика, и через рот я стала вливать в него энергию астрала.
   Тонкое бронзовое тельце обмякло в моих руках - оно почти, что ничего не весило.
  
   Через семь дней на восьмой, с рассветом к мальчику вернулось сознание. Когда он проснулся, к этому времени все раны зажили, левый глаз вернулся на свое место, правая рука бела целой и здоровой.
   Когда парень открыл глаза, я спросила его имя.
   -Касим. Меня зовут Касим. - Сказал юноша и улыбнулся, впервые после того, когда переступил порога Храма. У мальчика был нежный, неземной голос, и действительно очень красивый.
   -Ты будешь петь для меня?
   -Я буду петь для тебя... мама, - и эти искрение слова, и эта нежная любящая улыбка, словно молния, пронзили мое сердце, и неведомое тепло разлилось в сердце, а беспричинная радость ворвалась в ее душу.
   -Ты ведь моя мама? - голос паренька стал неуверенным, а его большие глаза смотрели на нее со странной мольбой и грустным ожиданием.
   И это мгновение было самым длинным в моей жизни.
   "А почему бы и нет?", - пронеслось в моем сознании.
   -Да, я твоя мама, - и я заключила его в свои объятья.
   Может быть, именно тогда мое каменное сердце стало оживать.
   Шло время, Ра восходил и сходил с небес, Касим рос, а его голос каждый день радовал меня, и наполнял мою серую жизнь разноцветными оттенками.
   Он был первым ребенком в моей жизни, которого я бросила на произвол судьбы. Мое сердце обливалось кровью, мою душу разъедала кислота отчаяния. Но я должна была покинуть его, так как тьма в моей душе могла вырваться из оков и стен, которых я создала для нее, и просто уничтожить его слепящий свет, и растоптать душу. И я чувствовала, что это момент был все ближе, и ближе, и мне все сложнее держать эту стену.
   Я просто исчезла, ушла, убежала.
   Я знала, что Касим страдал в дали от меня, но то, что я сделала, было правильным решением. Самым правильным, что я совершила за всю свою бесконечно долгую жизнь, и может быть, совершу в будущем.
  
   Касим
  
   Я уже ничего не видел, и не слышал. Голос младшего брата звучал все тише и тише на задворках сознания. Я превратился в чистую ярость. Проклятые воспоминания сьедали меня изнутри, оставляя голую ненависть. Я хотел разорвать причину своей боли, почувствовать во рту металлический соленый привкус крови, рвать когтями ненавистное тело, съедая горячую плоть. Как же долго я ждал этого мига.
   Автоматически зачерпывая из астрала энергию, я ощущал, как она преобразовывалась в ветер. Моей способностью был ветер, Но мне были так же доступны, правда они менее подчинялись - металл и огонь.
   Она ждала моего нападения, призывно раскинув руки, и издевательски улыбаясь. Я не стал ее разочаровывать, и, скопив громадное количество энергии, способное сровнять с землей город или горы, я со всей дури направил всю энергию на свою Прародительницу.
   Но она даже не покачнулась, впитав в себя энергию астрала, и выбросив обратно.
   -Теперь мой ход.
   Ее слова звучали, как приговор. Я знал, что после ее удара я не выживу. Во мне не осталось ни капли энергии, а если бы я попытался зачерпнуть ее, у меня бы ничего не получилось, так как Лилит просто отрезала от меня все источники энергии, нити обходили меня стороной. У меня не было сил не просто на нападение, но и на защиту. Только гордость не давала мне упасть без чувств прямо на месте. Я просто стоял и ждал. Но в глубине души, я надеялся, что со смертью, придет такой долгожданный покой.
   Я прикрыл глаза в ожидании.
   Прошло мгновение, секунды казались вечностью. Почему так долго. Ну же, смелее. Почему ты медлишь мама, распусти же свои локоны, дай насладится их прикосновениями. Не заставляй меня ждать. Действуй!
   Я открыл глаза. Ничего не произошло. Я по-прежнему чувствовал свое тело, и видел ее алые глаза. Глаза... Ее глаза были карими.
   Серафим? Нет, не может быть, сколько я себя помню, никто и никогда не мог победить Прародительницу, когда она захватывала тело оного, и даже в битве один на один, и одна против тысяча, она всегда выходила победительницей. Странно было вообще, что девушка внутри нее смогла просто не прекратить свое существование, а, то что она и дальше боролась за свое тело было вообще удивительно.
   - Беги. Я разорвала круг. Я не смогу держать ее вечно.
   Я чувствовал, что девушка держится из последних сил, и видел ее борьбу с моей матерью. Сквозь кожу на висках и руках стали появляться синие вены, со скривившихся губ капала белая пена, а ногти, как лезвие раздирали кожу.
   Я стоял перед беспомощной матерью, чувствуя, что убежать я не смогу. Я так долго ждал с ней встречи, грезил ею во сне, засыпал с ее именем на устах, и просыпался с мыслями о ней, и вот я стою перед ней, ожидая удара, чтобы закончить свое пустое и бесцветное существование.
   -Беги, придурок!!! Что стоишь?!!
   Секунды казались мне вечностью. Все исчезло вокруг, существовали лишь она и я в этом бесконечном мире. Зачерпнув энергию из астрала, и преобразовав его в огонь, я просто стоял и смотрел. Стоя вот так, и понимая, что жизнь моя весит на волоске, я не мог решиться убить ту, что многие годы желал уничтожить.
   Ты права Серафим, я действительно придурок - я впитал сгусток энергии в себя.
   -Ну, что же мама иди ко мне, вот он я.
   Раскинув руки и закрыв глаза, я ждал финального акта, своей драмы.
   -Кас, ты действительно идиот.
   Я почувствовал, что теплые мягкие губы целовали мое лицо, и такие знакомые руки прижали к мягкой груди, с таким знакомым ароматом.
  
   Сэра
  
  
   Если утро начинается плохо, то и весь день тоже будет паршивым, но если день начинается с дурдома, то есть большая вероятность, что под вечер такого дня, ты попадешь в комнату с мягкими стенами. Психбольницы мне удалось избежать, но дурдом был запоминающим, так как такоооого беспорядка наша улица не знала никогда.
   Проснулась я сегодня раньше братика, и с радостью воспользовалась этим преимуществом: с коварной улыбкой вылила полное ведро на его спящую тушку.
   Мама сегодня была дома, и с мечтательным взглядом набирала текст на компе. Она у нас была настоящей красавицей: длинные пышные каштановые волосы, и море кудряшек. На вид она выглядела лет на двадцать моложе, но на самом деле ей было далеко за тридцать.
   Создавать фаерболы я все-таки научилась, и если раньше Влад ругался на то, что я их не могу создавать, то теперь он матерился на то, что я не могу их разрушать, и когда этот треклятый шар у меня все-таки получился, встал другой вопрос, куда его деть. С горем пополам мы его выкинули недалеко от его клуба на пустыре, после чего на этом самом пустыре люди утром обнаружили глубокую, метров эдак пятьдесят, и длинную, метров сто, воронку.
   Ученые еще долго гадали, откуда в чистом поле за одну ночь образовался громадный ров, с выжженными краями, а журналисты, в погоне за сенсацией оповестили общественность, что в нашем городе был контакт с НЛО, а ров это один из их тайных знаков. Народ у нас был горазд на фантазию, и воображением у него никогда проблем не было. Более суеверный народ кричал, что это знак свыше, и скоро будет конец света - типа рекламная акция, чтобы люди шли в церковь замаливать свои грехи.
   Не знаю, как там с НЛО и церковью, но Влад ругался еще очень долго, и все гадал, куда меня нужно спровадить учиться, чтобы, не дай бог, не нанесла вред окружающим.
   Потом за долгий день пятницы тринадцатого, Влад плюнул на занятия, и завалился со мной, с Кали, Ламией, Акропос и Касимом играть в покер на раздевание. Могу еще сказать, что за тот вечер я наблюдала бесплатный стриптиз в исполнении Влада, когда дело дошло до трусов, то он позорно сбежал, сославшись на срочные дела.
   С Касимом мы померились, точнее я с ним не ругалась, но моя вторая сущность в свое время ему крупно напакостила, вот с ней они и померились. Узнав Касима поближе, я поняла, что он в общем даже очень не плохой человек, даже очень хороший, хотя то, что он окрестил меня мамой, мне не очень нравилось.
   Касим и девчонки, хотя какие там девчонки, я ж по сравнению с ними младенец сопливый, рассказали, что у меня есть есче! один блудный сын по имени Мертиль. По словам моих детишек, то это сынок у меня еще тот фрукт, то есть у него был сволочной характер, стервозное чувство юмора, мозги при рождении ему вообще не прилагались, то есть когда их раздавали ему приспичило в туалет, и гадом он был каких поискать. Из всех моих детей, он был самым непредсказуемым, для него вся жизнь была игрою, причем игрою со смертью, он не ценил ни свою жизнь, ни чужую, даже иссекая кровью, он всегда улыбался. Чем больше я слушала своих детишек, тем яснее понимала, что видеть этого сынка я не хочу. Но детки меня "обрадовали", сказав, что он, как и Касим, по их мнению, уже знает, что я здесь, так как свою маман детки могли чувствовать ее присутствие аж на другом конце света. И на беспомощные протесты "а может не надо", мне отвечали "надо мамочка, надо".
  
  
  
   ***
   -Что-о!!! Кали замещает учителя истории! - если сказать, что я была в шоке, то это значит, ничего не сказать. Я была в полном нокауте, у меня было онемение всех частей тела, челюсть медленно спланировала вниз, так как держать ее, была не в состоянии. Но не в далеком будущем, а точнее на следующий день, я узнала, что остальные две дочки тоже стали преподами в моей школе. После такой подлости в моей голове стали пролетать шальные мысли о бегстве за границу, изменение при помощи пластической хирургии своей внешности, и последующие партизанские действия в моем лице.
   Но потом мне объяснили, что это предосторожность от Мертиля, ведь никто не знает ,какие тараканы живут в его голове, ведь по своей природе он был скрытным носферату, и что кроиться за его безумной улыбкой никто не знал.
   Ах, как хорошо было жить в неведении, хотя...
   Может это и к лучшему...
  
  
  
  
  
   Поплачь, поплачь
   Мое дитя,
   И ты увидишь,
   Боль пройдет.
  
   Уйдут дожди,
   Уйдут ветра,
   И солнце выйдет
   Из-за туч.
  
   И свет лазури
   Тьму прорвет.
   И рассвет
   Рассеет ночь.
  
   Верь же
   Сердцу своему,
   Уйдут снега.
   Исчезнет боль.
  
  
  
  
  
  
  
   Офигеть, как выразился один некромант, когда вместо скелета поднял демона.
     - Я инвалид, ножка болит, солнышко скроется, муравейник закроется, сделайте одолжение, войдите в положение!
  
  
  
   4 глава
  
  
   Поверх красного поля свистели пули, собирая свою кровавую жатву. Охотники пытались оттеснить армию немертвых, но время шло, и им было все сложнее отбиваться. Мертвых пожирали сгнившие трупы, и даже в этом случае они не получали покой. Их всех вел только один инстинкт - голод.
   -Мертиль, почему они не отступают?
   -Им не важно, сколько их останется, их всех ведет голод. Так что единственное, что нам остается - ждать рассвета. А когда они расползутся по своим норам, нам нужно убить их, пока снова не наступила ночь.
   -Мертиль.
   -Ну что тебе? - как же он меня достал своими расспросами, лучше бы по сторонам смотрел, а не разговаривал.
   -Откуда они? - на Мертиля смотрели голубые глаза Джейкоба. Он был еще молодой и зеленый, и я знал, что он вряд ли еще возмужает, так как это битва будет для него последней. Хотя я тоже выглядел на его возраст, но мне уже давно перевалило за пятьсот, и, может быть, проживу еще столько же, ведь таких, как я могла убить только Лилит.
   -От верблюда. Не отвлекайся! - Мертиль направил ружье поверх правого плеча Джейка, и вслед за выстрелом, солдат услышал глухой удар мертвого тела об землю - один из мертвых попытался залезть в окно хижины в которой они пытались спастись.. - Если ты и дальше будешь меня расспрашивать, то тебя просто убьют.
   Мертиль оглядел поле, где толпились толпа немертвых, ведомые жаждой убийства. Среди них были солдаты, с которыми он только недавно разговаривал и смеялся. И все что происходило на поле битвы, казалось ему страшным сном. Он хотел проснуться, но сон все продолжался.
   Если не печать, сдерживающая его способности, он бы мог смести всех зомби одним махом, но после того, как двести лет назад один буддийский монах наложил печать запечатавших его способности, он был слаб, как человек, и только его вечная молодость, и нечеловеческое здоровье остались при нем.
   Он вспоминал себя двести лет назад, таким, каким он был раньше. Смотря в прошлое, его обуревал стыд за себя. В те времена, он был законченным маньяком и убийцей, даже его родые братья и сестры боялись его безумия, его вечной безумной улыбки, с которой он убивал не задумываясь, какого это быть жертвой. И вспоминая себя в прошлом, его мучил стыд.
   Охотников осталось считанные единицы, а армия немертвых не становилась меньше. Мертиль знал, что выживет в этом аду, но солдаты идущие с ним бок о бок погибнут все до единого, ибо мертвых было слишком много.
   Из глаз Мертиля проступили слезы, и первая слеза, как приговор всем людям находящихся тут, прорисовала грязную дорожку на его лице, и упала на грязный пол.
   -Не плачь. - тихий девичий шепот прошелестел над его ухом. - Не стоит плакать.
   Мертиль повернул свое лицо туда, откуда слышался голос.
   Это была девушка с черными волосами и ростом едва достающая его плеча, на ней была домашняя пижама зеленого цвета с желтыми звездами и колокольчиками. Мертилю казалось, что он сходит с ума, а девушка в пижаме плод его безумия.
   -Кто ты? - его голос был хриплым и бесцветным. Он даже был рад этому безумию, ведь вид девушки навевал на него некоторое подобие покоя.
   Вместо ответа девушка стала смотреть по сторонам. Мертвые все приближались, и захват ветхой хижины был лишь вопросом времени. Ее взгляд стал сердитым и недовольным.
   -Так вот, что тебя задержало, а я то думала, почему ты так и не появился.
   В хижине было еще десять человек, которые без передыху стреляли по армии нежити, но их становилось все больше и больше, и солдатам сложнее было держать оборону.
   -Мертиль, хватит летать в облаках, а стреляй! - голос капитана вывел его из ступора, и заставил действовать дальше. Мертиль продолжил стрельбу.
   Отбиваясь от мертвецов, Мертиль не заметил момента, когда мягкая и прохладная, и вполне материальная ладонь дотронулась до его правой руки, где у него находилась печать, сдерживающая его силу.
   -Уничтожь их всех, а потом приди ко мне. Я жду тебя, - и тут Мертиль почувствовал, что печать ломается под руками странной девушки. От удивления на него напал временный ступор.
   -Кто ты? - Мертиль метнул свой взгляд за спину, где стоял плод его воображения, но... девушки уже не было.
   Мертиль чувствовал, что к нему возвратилась былая мощь, и, сияющая всеми цветами радуги, шестигранная звезда пронизывающим холодом жгла лоб.
   Обратив свой горящий сталью взор на приближающуюся армию мертвецов, лицо Мертиля осветила зловещая улыбка.
  
   Они приближались. Джейкоб и парни все стреляли и стреляли, но их было слишкем много. Ему было страшно, но он не давал этому страху захватить меня полностью. Джейкоб взглянул на Мертиля, он бы лучшем из них. Пуля, пущенная им, всегда достигала цели, и уничтожала мгновенно, но даже с таким как он, мертвецов было слишком много. В начале их было около шестидесяти человек, но сейчас в живых осталось только десять человек.
   И все-таки, когда Джейкоб смотрел на Мертиля, даже он, повидав много красивых людей, с его призванием ловеласа и покорителя женских сердец, признавал, что этот азиат был очень красивым, как физически, так и духовно. Который раз он ловил себя на мысли, какова была бы на ощупь его кожа, и так ли мягки его губы, как кажутся на первый взгляд. Джэйкод с силой тряхнул головой, отгоняя богохульные мысли.
   "Черт! Да что со мной происходит!" - Думать о напарнике так и желать мужчину, словно женщину было противно его природе, и всякий раз, когда подобные мысли посещали его, он пытался перевести свое внимание на что-то другое.
   И вновь была стрельба, и вновь пули вгрызались в мертвую плоть.
   Мария. Вспоминая Марию, его душу разрывало от боли и горя. Вспоминая Марию, с ее золотыми волосами, и чарующей улыбкой, проникающей в самые потаенные и сокровенные глубины души, его ярость становилась все сильнее и сильнее. Он желал только одного в этот момент - убить всех виновников в ее гибели, и не важно, что он мог погибнуть. Он даже мечтал о смерти, надеясь, что после смерти он вновь ее встретит, и на это раз их никто не разлучит.
   Из рассказов капитана, Джейкоб узнал, что этих существ создавало НАТО, как оружие массового поражения, но произошло так, что они вышли из-под контроля, и стали убивать всех подряд. Это было похоже на какую-то безумную видеоигру, где солдаты были не компьютерными персонажами, а живыми людьми, а монстры, которые все не кончались, вполне реальными, и жизнь у нас была только одна
   И тут Джейкоб увидел, что Мертиль прекратил стрельбу и с удивлением смотрит на свои руки.
   Чуть замешкавшись, Джейкоб не заметил, что один из мертвецов, воспользовавшись паузой, и напал на него, вгрызаясь в его плечо. Джэйкоб с большим трудом отбросил его, и парой выстрелами в голову убил не мертвого, но мертвец сделал свое черное дело - Джейкоб чувствовал, как онемение двигается от шеи к плечу и дальше, а в глазах мутнеет от слабости. Пока Джейкоб мог двигаться, он вытащил из кобуры револьвер с одной единственной серебряно пулей, и направил его в свой висок - он не хотел умирать, но становиться живым мертвецом он не хотел еще больше.
   Последнее, что он видел, это шестиконечную звезду, сверкающую всеми цветами радуги, на невероятно красивом лице Мертиля. Дальше был только выстрел и тьма.
  
   Первое, что сделал Мертиль, это создал с десяток многолучевых молний, и направил в мертвецов, второе - создал громадный светящийся шар, импровизирующее дневное небесное светило, выжигая остаток армии, третье и последнее - Мертиль сделал так, что пули разбросанные по всему полю, стали летать сами по себе, ища не мертвых, и добивая тех, кто успел спрятаться от палящих лучей.
   В короткое время армия мертвецов была перебита. Когда Мертиль оглянулся, чтобы увидеть своих товарищей, его взору предстала такая картина, что в его груди стала нарастать ноющая боль - из десяти оставшихся живыми остались только четверо, остальные были убиты. Парень по имени Джейкоб лежал с прострелянной головой, а в его руках был сжат еще дымящийся револьвер, на его губах играла умиротворенная улыбка.
   Капитан, некогда большого отряда, лежал окровавленный на полу, но был еще жив. Четверо выживших с удивлением смотрели на меня, но ничего не предпринимали, памятуя, кто их спас от гибели.
   -Мертиль, - голос капитана был хриплым и безжизненным.
   -Да, - Мертилю было сложно говорить, так как непрошенные слезы сдавили ему горло.
   -Убей меня.
   -Да. - Он стоял над телом умирающего, а его взгляд был полон отчаяния, мгновение, казалось ему вечностью. В руках Мертиля сверкнула молния, через мгновение умирающее тело капитана превратилось в пепел.
   Четверо солдат хранили молчание, и только их взгляд Мертиль ощущал на себе, и он говорил больше, чем, если они пытались заговорить. Они его боялись, но он не винил их за это.
   Направив свой взгляд в сторону восхода, Мертиль прислушался к тихому, но такому знакомому зову, и понял, что это Она его позвала.
   -Мама?
  
   Серафим
  
   Кто? Кто меня зовет? Кто ты?
   Руки мои дрожали, словно в ознобе, зубы играли чечетку, грозя наткнуться на язык. Сердце чуть не выпрыгивало из груди, словно стремясь вылететь на волю.
   Мне и раньше снились странные сны, но до таких кошмаров дело еще не доходило.
   Схватившись трясущимися руками будильник, до этого мирно стоящего на маленькой тумбочке возле кровати, я посмотрела на часы. Стрелки в неярком свете настольных часов, показывали пол шестого, чему я не очень обрадовалась, так как легла я примерно часиков в два, что для меня считалось уже поздно, ведь уроки начинались в восемь тридцать.
   Я завалилась обратно на кровать, но спать мне уже совсем не хотелось, и не моглось. Так ворочаясь с бока на бок, я думала о своем сне. Я редко запоминала сны, но этот сон... Все было так ярко и четко, словно это все было на самом деле.
   За окном было еще темно, и даже тонкой полоски рассвета, еще не проступало на горизонте. Н а улице была поздняя осень, и поздний рассвет был обычным явлением.
   ......
   Плеснув на лицо порцию холодной воды, я пыталась смыть свой сон. То что она видела во сне, никак как кошмаром назвать было нельзя. Повсюду была кровь, крики, боль, страдание и бесконечная ярость. Я много раз видела во сне кровь, с тех пор, когда у меня появился в голове чужой голос, но я никогда не могла привыкнуть, так как к такому нельзя было привыкнуть, и принять тоже было нельзя. Бесконечные кошмары терзали мое сознания, и я не знала, где можно было скрыться от них. Что это было - безумия? Каждая ночь наводила на меня страх, и каждый рассвет был даром свыше, так как сны, кроме страха и горечи, не приносили ничего.
  
   Сейчас было шесть утра
  
   Кали, Ламия, Акропос
  
   Было тихое и прохладное утро, хотя солнце еще не радовало глаз своим ярким сиянием, но внутренние часы Кали говорили ей, что в данный момент было утро. Кали всегда любила вставать раньше солнца, потому, что нет прекраснее тех минут, когда над миром правит тишина. Ей не нравился шум проснувшегося города, так как ей казалось, что он оскорблял природу своим звучанием.
   Во времена молодости Кали природа не была так загажена бытовыми отходами, а в воздухе не витал такой кошмарный запах бензина и выхлопных газов. У нее было такое ощущение, что она как будто в газовой камере без окон и дверей. Будь ее воля, она бы уехала туда, где не было всего этого кошмара, но обязанности превыше всего.
   В городе было не спокойно. Каждую ночь, Кали с сестрами шли на охоту. Акропос и Ламия всегда были с ней, сколько она себя помнит. Город на нее обычно очень плохо влиял. Она становилась рассеянной, и теряла остроту восприятия окружающего мира. Будь ее воля... Эх, и зачем мечтать о несбыточном. Она любила природу, но нормальные человеческие блага были только в городах.
   -Кали, о чем задумалась? Сейчас цель упустишь. - Вот и сказалась ее рассеянность, она не заметила последнюю цель, которая еще могла двигаться. Иногда ее просто бесили представители двух рас, которых создал небезызвестный Мертиль. Она всегда гадала, на что надеялся этот придурок, когда создавал два вида, которые не могли друг с другом поладить. Ведь и вампиры, и оборотни ненавидели друг друга с иступленной ненавистью, и уже ни один век грызлись из-за территорий.
   Кали спохватилась, и с низким стартом погналась за оборотнем, который уже порядком оторвался от нее. Ламия была в это время занята вампиром, и поэтому не могла продолжить преследование. Акропос теснила толпу зомби, которых контролировал как раз этот кровосом.
   Кали быстро набирала скорость, хотя она и так уже летела быстрее ветра. В скором времени шесть ее рук настигли убегающую жертву. Оборотень еще не осознал своего поражения, и всеми силами пытался вырваться из захвата. Битва происходила на двадцатиэтажном здании, на самом верху - на крыше. И когда Кали уже намеривалась снести голову мохнатому, он отклонился назад, при этом потянув на себя и ее.
   Полетели они вниз вместе. Полет не сопровождали крики, все это происходило в абсолютно тишине, словно в немом кино, и падение на асфальт не сопровождался грохотом, а только тихим глухим ударом.
   Оборотень очнулся первым, так как во время удара о землю был сверху, и тело Кали был тем фактором, по которому он еще мог двигаться. Разорвав ей горло, он посчитал, что она больше не встанет - как он ошибался. Справедливо решив, что если он останется здесь, то умрет, он быстро поковылял прочь от места падения. Его тело было порвано во многих местах, но те раны, что нанесла ему шестирукая, заживали очень медленно.
   Ночь была уже позади, первые лучи рассвета пробивались сквозь тучи облаков неровными лучами, но на улице было достаточно темно, чтобы невольный прохожий не заметил полумертвого оборотня.
   Не замечая куда идет полумертвый, израненный, оборотень зашел в первый подвернувшийся подъезд, и еле ковыляя нажал кнопку лифта, когда двери открылись он вошел внутрь, и нажав одну из кнопок, он стал ждать, когда лифт поедет вверх. Как он вышел из лифта у него уже не осталось сил идти наверх. Последнее. Что он помнил - это была открывающаяся дверь, и испуганные черные глаза. Дальше его сознание поплыло, и такое ожидаемое забытье накрыло его с головой.
  
   Серафим.
  
   Не знаю, что дернуло меня выйти на лестничную площадку рано утром, тем более выбрасывать мусор, который по идее должен был выбросить брат еще вечером, но факт остается фактом, ведро было полным и не тронутым.
   Когда я открыла дверь, то первое что я увидела это открывающаяся дверь лифта, и вышедшая оттуда худая фигура.
   В начале я его приняла за пьяного, уже намеривалась закрыть дверь, плюнув на пакет с мусором, как вдруг неизвестный поднял на меня свое лицо. Тусклый свет осветил одно из лиц из моих кошмаров. Я чуть не закричала от ужаса. Лицо незнакомца напоминало кровавую маску, словно хирург содрал с человека кожу целиком.
   Худая фигура, словно в замедленном кадре стала оседать на пол.
   Меня била мелкая дрожь.
   Подойдя к несчастному, я в начала проверила его пульс. Сердцебиение было слабым, но неизвестный был еще жив.
   Взяв несчастного в охапку, я понесла его домой.
   Дома все спали, и пришлось мне свою ношу тащить себе в комнату, так как в доме у нас было всего три комнаты и одна столовая. Телевизор стоял на кухне, и если к нам приходили гости, то тащились они именно туда.
   Хотя мои знакомые обычно заходили в мою комнату. Если вспомнить появление Касима, то после той встрече у меня в комнате произошел масштабный ремонт, так как часть стены мы лишились, и хорошо, что она шла на улицу, и на внутреннюю сторону двора, иначе у меня были большие неприятности. Но урон при тех масштабных боевых действий, что здесь велись, был незначительным. Хотя Влад объяснил этот факт тем, что когда КАсим начал нападать на прародительницу, Лилит какое-то время держала открытым подпространство, для того чтобы увеличить площадь, но стену это не спасло - когда Касим выпустил на свободу свою Силу, всю до капли, он пробил кокон подпространства, и неудержимый поток силы пробил мою несчастную стену. Хорошо, что стену быстро залатали, но в начале, когда времени и так было в обрез, вместо стены был легкий морок, но холодно было, то в реале. Все это время я ходила с сопливым носом, есть было, за что обижаться на Касима. Он, правда, потом извинился, но теплее вы моей комнате все равно не было, по той же причине я и ночевала у Влада, так как зимние ночи холодные.
   Незнакомец и был худым, но весил он все равно не мало, тем более на мой рост.
   Простони после него нужно будет менять, но это уже дело второе. Первое - было, чтобы этот человек не окочурился, так как доказывать всяким, что это не я его так не очень то и хочется.
   Положив его на свою кровать, я быстро побежала, а точнее - кралась, за чистыми бинтами, и тазиком с чистой водой.
   Единственная надежда у меня была в том, что несчастный не откинет копыта от моих медицинских способностей, но раны ему нужно было по хорошему промыть, так как если инфекция попадет в кровь, то выздоровлению больного этот факт не прибавит.
   Рана на лице несчастного были таковы, как будто его рвали когтями, и меня сильнее удивляла живучесть этого человека, так как после таких ран обычно не живут.
   Осторожно раздев пострадавшего, я стала промывать его раны, при этом стараясь не сильно краснеть. Неизвестный был очень хорошо сложен, хотя если сравнивать с Владом... В начале я осторожно промыла его раны, потом схватилась за бутылочкой с перекисью водорода. Но тут и начались проблемы...
   Только-только я дотронулась ваткой намоченной перекисью к лицу, пострадавший вознамеривался тяпнуть за мою конечность. Такого от полумертвого больного я не ожидала, а потому просто сверзилась со стула и совсем не грациозно свалилась на пол, больно ударившись копчиком об пол.
   Ну что можно сказать - я так поняла, что данный индивид человеком, мягко говоря не является, хотя после тех событий, что случались со мной последние месяцы, то этот факт для меня потрясением не был. Хотя если учесть, что и я человеком - тоже не являюсь, то на этого неизвестного я смотрела более менее адекватно, во всяком случае, психозов не устраивала.
   -Ну что ты скалишься, будто я тебя убиваю, подумаешь перекись ему не нравиться, но это же не повод так себя везти, - возмутилась я, забивая на тот факт, что тоже не люблю эту констенстенцию, а так же йод, зеленку, марганцовку и многие другие, несомненно, полезные, но неприятные вещи.
   Мужик как стоял, так и сел, хлопая своими большими желтыми глазами. Что интересно, то раны на нем необычно быстро заживали.
   Видно мужик был немой, так как за все время нашего знакомства не произнес ни слова.
   Еще раз вздохнув, набираясь храбрости, я вновь поднесла ватку к лицу.
   На этот раз больной перенес все мои издевательство тихо-смирно.. И даже то, что он сидел передо мной, в чем мать родила, его не волновало. Когда я закончила с ранами, и уже намеривалась обвязать его бинтами, но больной просто отбросил мою руки, и как будто это не он умирал минуту назад, и вознамерился уходить, причем через окно.
   Вспомнив, что я живу не на первом этаже и даже не на втором, я потянула новоявленного самоубийцу обратно. Мало того, что не одетый, а если в моем окне зарисуется такая занимательная личность, тем более за окном было уже светло, то моя жизнь станет очень веселой. Доказывай потом всем, что я не извращенка.
   -Мужик, ну будь человеком. Какого хрена прешься через окно. Вот сейчас оденешься, потом можешь валить на все четыре стороны, и через дверь. Утро на дворе, а ты так пойдешь на улицу .Себя не жалко, меня пожалей. Что люди подумают, если увидят, что ты лезешь из моего окна в таком занимательном виде, - я очень надеялась, что никто из моих родных не проснулся, иначе меня будет ждать очень интересный разговор, на тему развращенности нравов современной молодежи.
   Хоть я и говорила на грани слышимости, и топал этот дядя не очень громко, но часы показывали уже восемь часов, и, то, что сегодня воскресенье, и мои родные рано в такой день не вставали, но всяко бывает.
  
   Отступление
  
   -Ну, и что нам теперь делать?
   -Ты у меня спрашиваешь?
   -А кого еще. Ты - гаврик, куда смотрел, когда цель преследовал?
   -Ага, сама упустила, а на меня все валишь.
   -Если бы кое-кто не изучал местную потустороннюю фауну, мы бы вряд ли сидели здесь.
   -Но откуда я знал, что здесь водиться такое!!! - возмутился он, вспоминаю шестирукую мегеру.
   -Заткнитесь - оба!!! Какого фига я должна слушать вас! Достали, честно слово. О чем думал Старейшина, когда посылал со мной двух дебилов, как вы?!
   -О вечном? - предположил ясноокий.
   -Блин, вселенная в опасности, а они спорят о таких пустяках. - взвилась эльфийка.
   -Ладно Эльвиэн, ну подумаешь поспорили, с кем не бывает, - примирительно поднял руки ясноокий.
   -А с вами постоянно! - взбеленилась пуще прежнего эльфийка. - А вот теперь пораскиньте мозгами, если они наличествуют, и подумайте, что будем делать без Кайла. Мы не местные, и обычаев не знаем.
   -А вдруг он жив.
   -Ага, ты видел силу этой мегеры, после такого не живут.
   -М-м, да-а, а нам тепе6рь что делать?
   -Что-что, искать печать. Откуда я знаю, как они выглядит.
   -Тэк, это должно быть что-то маленькое и круглое.
   -А почему круглое? - спросила ясноокая.
   -Если это квадрат, то это уже был штамп, - ответила эльфийка за ясноокого, но говорила она так, как будто объясняет трехлетнему малышу что такое горшок. Ясноокая только хлопнула глазами, она бы обиделась, но спорить с взбешенной эльфой себе дороже, тем более действительно в какой-то степени это была с их братом вина.
   -Теперь остался только один вопрос - как нам выбраться из клетки?
   -Интересно, нас есть будут?
   -И не заикайся об этом. Вдруг аборигены примут твои слова к сведению.
   -Молчу-молчу.
   Эльфийка подняла глаза к небу, точнее к верхней части клетки, словно спрашивая, за что ей такие страдания. Рыжие близнецы опустили глаза к полу, ища там оправда6ние на немой вопрос.
  
   Кайл
  
   Когда я проснулся в чьей то квартире, и кто то врачевал мои раны - если сказать, что я удивился, то это ничего не сказать. Мои раны и без посторонней помощи могли зажит за одну ночь, особенно ночь в полнолуние.
   Вспомнив событие прошедшей ночи, и сражении с вампиром, и последующие события, то понял, что мне крупно повезло - выжить в сражении с высшим - это сверхудача. Но странно, что его еще не нашли. Он по опыту знал, что нюх этих ищеек необыкновенно острый. Он слышал страшные истории, как вот такие, как они находили их даже на другом континенте. В данный момент и вампиры, и оборотни были вне закона, но мирных особей Высшие не трогали, хотя они были очень редки. Я, как и все оборотни - ненавидел вампиров, но в данное время разжигать войну не было ни желание, не сил у обеих сторон, так как стычки и мелкие разборки могли обернуться крупными неприятностями для тех и для других. Плюс еще охотники не давали вздохнуть спокойно, все время, норовя всадить осиновый кол, или пулю из серебра в сердце.
   Сегодня мне капитально не повезло, так как мало того, что меня повязали очень странной клятвой, которая не давала обмануть, или перехитрить собеседника, да еще заклятие на повиновение нацепили, так еще наткнулся на вампира из враждующего клана. Вдовесок нас заметили местные Высшие - чтоб им там икалось.
   Не знаю, что случилось там с вампиром, и скорее всего он не выжил, так как за него взялись аж двое. Я сильно наделся, что он не выжил - просто еще были свежи воспоминания, о том, как его рвали множество рук, с страшными когтями, а привлекать внимание столь грозных противников очень сильно не хотелось, еле выжил, и не уверен, что переживет такое во второй раз.
   Теперь вернемся в реальный мир. Передо мной стояла, точнее, сидела на полу обычная девушка, и хлопала глазами, с некоторым интересом смотревшая на мое лицо. И тут я понял, что она на меня смотрит с таким испугом. Лицо в состоянии трансформации было представление не для слабонервных, когда у нас происходила регенерация. То этот факт для нас было само собой разумеющиеся. Так как тело, чтобы заживить раны, должно было использовать некое вещество, чтобы залечит нанесенный ущерб. Нет, когда оборотню наносили небольшую рану, то и заживление происходило незаметно для окружающих, но сегодня меня трепал не обычный вампир, а противник в сто раз опаснее. Тело после падения с большой высоты напоминало одну большую рану, хоть и многорукая была снизу, и в какой-то степени сыграла роль подушки, но все равно я себя чувствовал ужасно, в купе с ранами, что нанесла на меня та женщина.
   -Ну что ты скалишься, будто я тебя убиваю, подумаешь перекись ему не нравиться, но это же не повод так себя везти, - Это она мне? М-м, да-а, что за молодежь пошла. Хотя современная молодежь, выросшие на современных ужастиках, показываемые в кино, трудно напугать кем-нибудь, вроде меня, нор все ровно это меня вводило в ступор. Помню, посмотрел я на творчество современной киноиндустрии, так еще долго от шока не мог отойти.
   Сидел я тихо, хотя меня и смущала моя нагота, но виду я не поддал. Хоть и девчушка была не из робкого десятка. Когда я проснулся - грязи, как таковой на мне не было. Хотя перекись сильно щипалась, но я терпел.
   Потом я вознамерился вылезти через окно, когда терпение мое кончилось, а такая предательский румянец так и просился наружу, но девица меня остановила:
   -Мужик, ну будь человеком. Какого хрена прешься через окно. Вот сейчас оденешься, потом можешь валить на все четыре стороны, и через дверь. Утро на дворе, а ты так пойдешь на улицу .Себя не жалко, меня пожалей. Что люди подумают, если увидят, что ты лезешь из моего окна в таком занимательном виде, - хо-хо, видимо все-таки своим видом я ее здорово смутил. Хотя одеться нужно было в любом случае, иначе действительно случайному прохожему может открыться очень любопытное явление - лезущий через окно голый мужик, будет очень некрасиво. Все-таки я не зверь какой-нибудь (ироническая улыбка), я вполне культурное существо, воспитанный в рыцарской среде. Хотя теперешняя ситуация сильно отличалась от представлений тогдашнего рыцарства.
   Хотя по нему и не скажешь, но жил он уже очень давно, так давно, что он даже сам не помнил.
   Все-таки он залез обратно. Брюки он натянул на себя с большим трудом, хотя дойти до дома они ему не помешают. Хоть он не был толстым, но одежда была предназначена для человека более мелкого, чем он сам.
   Когда девица посмотрела на конечный результат моих потуг, она еле сдерживала ржачь.
   -Смейся. Я ж вижу, что тебе невтерпеж
   Девушка уже ржала в полный голос. Лицезря такую занимательную композицию, я уже жалел , что не удрал из этого дома для душевнобольных голым.
   Когда я смотрел на себя в зеркало, то ясно понял, что в этом я никуда не пойду, и даже Высшие не заставят меня выйти. Мало того, что одежда была женской, так она на мне чуть ли не рвалась. Моя оборотническая душа просто не могла вынести этого наряда. Все-таки я не простой простолюдин, а потомок древней фамилии графов Сен-Жермен.
   -Никуда я не пойду, - озвучил я свой вывод, от разглядывание свой персоны.
   -Но если ты выйдешь в этом виде, то тебя примут за голубого, - она присмотрелась к моим незажившим ранам, - за очень страшного голубого, и моя репутация будет спасена.
   После ее слов, у меня не осталось не одной не матерной мысли, только одни предлоги, да междометия.
   -Я лучше в волка обращусь, чем пойду ВОТ В ЭТОМ.
   -Валяй, - разрешила она, с интересом смотря на мою персону. Хотя, кто не хочет взглянуть на настоящего сказочного оборотня. Ну, я и превратился.
   На лице девушки читалось явное разочарование. Хотя сложно было не согласиться, что на монстра из ужастиков я совершенно не похож, и габаритами им уступаю.
   -И это все?
   Если бы у меня были сейчас руки, я бы покрутил пальцем у виска.
   Современный люд не был таким кровожадным, как в средневековье, но по планке сумасшествия они били все рекорды.
   И что за молодежь пошла. Покажи им монстра, от которого люди седели и сходили с ума, а им все по барабану - будут смотреть с восхищением, да еще щупать будут на достоверность.
   Что за безумный мир!
  
   Мертиль
  
   Стоя возле каменного алтаря, на котором восседала Владыка, он слушал приказ, который он должен был выполнить к полнолунию.
   -Мертиль, я тебе должна напомнить, что мирное население ты не должен трогать.
   -А если они нападут
   -Мертиль, не лукавствуй, я тебя знаю уже давно, если тебе дать волю, то там будет реки крови.
   Мертиль только улыбнулся - он подчинялся приказам Королевы лишь для своей выгоды. Он хотел развязать свою войну между двумя государствами. Не суть важна, главное, что буде т весело 0 - он уже предвкушал лязг стали, запах пороха, выстрелы, кровь, боль, крики. Он любил войну. Он сам был воплощением вечной битвы.
   Мертиль был рожден в Средневековой Японии. В те времена между кланами его страны всегда шли войны, сам он был рожден вне клана, простой ребенок из нищей семью, который не гнушался никакой работы. Чтобы выжить в те времена, даже его тело было товаром.
   Чтобы забыть свой страх, он убивал, вымещая всю свою злость на людях. Для того чтобы рассеять свой стыд, и раздавленную душу, он пытался восстановить при помощи жизни других.
   Но единственным светлым пятном была она, та кто бросила его, когда он переста, бы быть ей быть нужен. И за свои разбитые надежды, за счастье, которая оказалась всего лишь иллюзия, он мстил беспощадно, так как не было у него желаний, только бесконечное безумие, называемое "безумие Лилит".
   Каждую ночь ему снился сон, время, которое не было запятнано кровью безумия. Его жизнь была светлой и радостной, но когда он просыпался, все было по-прежнему.
   Если попытаться забыть обо всем, будет ли смысл существовать дальше, что же делать, если не будет цели жить, и даже не имея возможности умереть. Так почему же не жить для себя. Так почему нельзя делать, что ему вздумается. Ведь он - чудовище, порождение Великой Матери.
  
   1795 год Тибет
  
   -Ну же, монах, я уже устал ждать, когда ты соберешь кости, и соизволишь драться со мной. Хотя может тебе дать какой-нибудь более весомый стимул? - мертиль достал из складок плаща багряную склянку, наполненной светящейся черной жидкостью. - Если я распылю этот флакон в воздухе, то уже на следующее утро здесь будет полно кровососущих тварей, а ты монах будешь одним из них. Ты знаешь, кто такие вампиры, монах? По твоим глазам я знаю, что ты не понаслышке знаешь о них.
   -Так значит ты их создатель? - в воздухе летало сильное напряжение.
   -Да, я.- на его лице было очень довольное выражение. - Я и сам не ожидал, что один из моих экспериментов закончатся такой удачей, - весело улыбнулся он.
   -Знаешь ли ты, что ты принес этому миру вместе со своими созданиями? Понимаешь ли ты, что ты творишь.
   -Да, понимаю. И не раскаиваюсь. Ты даже не представляешь, каков этот восторг, когда настигаешь жертву, и рвешь его зубами. Непередаваемое ощущение. - Мертиль облизнулся.
   -Вчера в деревне было нападение на людей. Не выжил никто из этой деревни, и что интересно, что никого из жертв не было сердца. Это твоих рук дело?
   -Да, это был я.
   -Безумен. Ты безумен.
   -А не безумен ли ты, монах. Почему же я безумен, по-твоему. Ты проповедуешь добро и послушание. Ты молишься своему богу. А скажи мне монах, отвечал ли он на твои молитвы, слышал ли он твой зов. Скажи мне монах, кто из нас безумен - безумный убийца, или сумасшедший монах, верящий в всемилостего Бога. Если ты убедишь меня, тогда я, может быть, не стану разливать эту склянку.
   -Что ты хочешь?
   -Сразись со мной. Я очень много слышал о воинах Тибета. Если ты меня победишь, то я оставлю это место, и не буду создавать новых детей, а если проиграешь, то я заполно эту страну кровью и огнем.
   -Ты заковал свою душу крепкими цепями. Ты не можешь открыть глаза и оглядется, мне тебя жаль.
   -Заткнись, чертов проповедник, мне не нужна твоя жалость, - теперь на лице Мертиля не было и тени улыбки. Ярость перекосило лицо, превращая в звериное. Потом он стал быстро меняться, стремительно увеличиваясь в размерах. Через некоторое время возле храма стоял огромный золотой дракон.- Пожалей себя, человек, так как твоя смерть будем весомым аргументом для жалости. Я убью тебя.
   -Ты уверен, что я смогу выстоять против тебя в этом обличии?
   -Ха-ха, ты прав старик, - Мертиль принял свою изначальную форму, а потом раскинув руки в приглашающем жесте сказал, - ну, давай, я жду.
   Атака монаха была стремительной, даже не верилось, что семядисилетний старик мог так двигаться. Она была рассчитана на уничтожение, но для Мертиля это был незначительный урон.
   -И это все?- насмешливо спросил Мертиль.
   -Ты проиграл.
   -Что ты несешь, сумасшедший старик! Я чувствую себя прекрасно.
   -Ты не заметил, что канал, от которого ты питаешь свои способности закрыт.
   И только тут Мертиль почувствовал, что то изменилось в нем, как будто вот только что, был он, а теперь кто-то другой.
   Желание убивать куда то исчезло, как-будто его бесконечная ярость и злость сопровождающие его в течении шести тысячилетий и не была его.
   -Значит, ты мое поражение. - прошептал задумчиво Мертиль. - Ты будешь моим убийцей, старик. - он счастливо улыбнулся, его задумчивый взгляд был устремлен на рассвет.
   -Ты не будешь мстить мне?
   -Зачем мне тебе мстить, ты дал мне то, что я всего сильнее желал.
   -Мне жаль огорчать тебя, но убить тебя я не смогу, хоть я не знаю, кто сможет.
   -И что это значит?- Мертиль никак не мог заставить себя разозлить, хотя должен был биться здесь головой о твердую землю, предварительно убив старика.
   -Расскажи мне бессмертный, как ты стал тем, кем являлся.
   -Это было давно. Слишком очень много времени прошло с того времени. Слишком долгая история.
   -а я никуда не тороплюсь.
   -Ты когда-нибудь слышал о безумии Лилит, старик.
   -Нет.
   - Это произошло очень давно, даже я не помно все фрагменты моей прошлой жизни.
  
   Моя родина, Средневековая Япония. Я был рожден 1299 году, во времена правления императора Гофусими (Фусими II). Междоусобные воны между сегунатами , борьба за власть опустошали страну. На бедных улицах было очень много бездомных детей, и не только детей. Я сам был одним из них. Голод очень часто уносил много жизней, и чтобы избежать такой участи мне приходилось работать даже на самой неблагодарной работе, и если даже ее не было - мое тело тоже было товаром, чтобы выжить. Когда мне было десять, я встретил ее, которая навсегда изменила мою жизнь.
   Я помню, когда я стоял на мосту и пел песни собственного сочинения, меня заметил один из воинов, который разгуливал по рынку.
   Когда мои глаза наткнулись на лицо этого странного господина, потом я не мог отвести взгляд. У меня было такое ощущение, как будто этот человек был из сказки, которую я слышал в детстве, хотя, если честно, я совершено не помнил детства. Может я просто хотел верить, что оно у меня было. Он был похож на небожителя, словно прекрасное божество спустилось на черную землю, хотя глаза у него были очень странные - он никогда не у кого не видел таких ярко насыщенных алых глаз, хотя если честно, он таких глаз вообще не видел.
   -И странно было то, что он смотрел на меня и слушал, то, что я пою. И когда он улыбнулся, мои губы тоже непроизвольно растянулись в улыбку.
   -Как тебя зовут мальчик, - и в этот момент я понял, что навсегда потеряюсь в этих глазах. Я ни
   -Я... - я осекся, у меня не было имени только прозвище, и я просто стоял с открытым ртом, неспособный вымолвить не слова. Я не мог назвать ему свое имя, но и лгать я тоже не мог.
   -У тебя нет имени?
   -Нет. Нету, благородный господин.
   -Мертиль.
   -Что?
   -Тебя будут звать Мертиль.
   Он взял меня за руку, и уже вознамерился взять с собой, как вдруг за спиной раздался грубый знакомый голо
   -Благородный господин, я не могу вам отдать его, он...
   -И каков его долг перед вами?
   -Сто золотых
   Небожитель отцепил от своего бока кошеле и бросио на землю перед моим надзирателем
   -Здесь сто пятьдесят шесть золотых
   Потом он взял меня в охапку, не боясь при этом испачкать свои красивые одежды. Странно то, что он был пеший, так как такие как он обычно путешествуют с большим эскортом, и на коне..
   Потом, когда мы вышли из ярмарки, то я стал волноваться, как бы мой надсмотрщик не стал убивать, или захватывать этого человека для получении выгоды.
   Мои опасения оправдались - куча головорезов уже ждали нас у выхода. Их было около девятнадцати человек.
   -Эй, молодой господин, не поделишься ли деньгами с бедными людьми?
   -С бедными, я бы поделилась, но что-то вы не очень похожи на бедняков, - сказал небожитель, смотря на его далеко не бедную одежду.
   -Ну, если не хочешь по-хорошему отдавать, значит, будет по-плохому. Эй, что случилось.
   -Не можете двигаться? - небожитель медленно подошел к главарю банды медленной красивой походкой.
   -Кто ты? Ты демон?
   -Можно сказать и так. Мертиль, дитя мое, закрой глаза!
   Я послушно прикрыл глаза. Я знал, что он убьет этих людей, и я тогда был совершенно не против этого, все-таки я был всего лишь ребенком, для которого цена жизни не значила ровным счетом ничего, я не умел ценить жизнь, а грязные и бедные улицы не могли дать этих знаний.
   Когда я открыл глаза, кроме нас в переулке никого не было, небожитель так и стоял передо мной. Потом когда он сделал первый шаг ко мне, его тело стало медленно меняться, становясь меньше и изящнее. Талия стала тоньше, увеличилась грудь, принимая округлые женские формы, линии лица, бывшие слегка резковатыми, приобрели более мягкий овал. Когда она ко мне подошла, то передо мной стояла очень красивая женщина, с длинными черными волосами, и с глазами, подобна красным опалам.
   -Кто ты?
   -Я твоя мама.
   -Мама? - с этими словами меня окутала мягкая усталость, и голод, и три бессонных дня, и адская усталость, дали о себе знать.
   -Мертиль-тян?
  
   Лилит и Мертиль.
  
   -Мертиль-тян, ты проснулся? Иди мыть руки, завтрак готов.
   Я открыл глаза.
   -Мама, сколько раз я вам говорил, чтобы вы перестали называть меня "-тян".
   Но ты такой у меня славный, у меня просто язык не поворачивается назвать тебя как-нибудь по-другому. Кстати, Мертиль-тян, ты бы сегодня не мог бы сходить за продуктами, у нас уже дома не из чего приготовить еду.
   -Мама, почему ты до последнего тянешь, а потом я несу неимоверное количество еды. Почему бы нам покупать все понемногу.
   -Но, Мертиль-тян.
   -Мама если вы не можете ничего делать с этой приставкой, то просто называйте меня по имени!
   -Мертиль-тян
   -Мама-а-а-а!
   -Бака, - буркнула мать непослушного отпрыска, надув щеки.
   -Мама, я понимаю, если мне было восемь лет, но мне двадцать один, и я взрослый.
   -Но для меня ты все равно остаешься моим маленьким сыночком.
   Я чуть не скрипел зубами
   Когда мне было восемнадцать, и я только-только стал владеть мастерски катаной, плус мама мне помогла. Я помню, в свое время нарвался на вызов. Не помню, чем я тогда оскорбил одного богатенького сынка, который потом оказался сыном какого-то большого человека из сёгуната, но, то, что этот заносчивый идиот решил со мной поквитаться, я помню точно:
   -Сразись со мной жалкий трус, покажи, что ты не зря носишь меч.
   -С превеликим удовольствием.
   И тут:
   -Мертиль-тян, я испекла твои любимые пирожки с рисом!
   -Великие ками-сама!!! - Как она здесь очутилась?!!!
   Мне хотелось побиться головой о стену, так как был с детства убежден, что бить женщин нельзя, но как иногда хотелось.
   -Мама, что ты здесь забыла?!
   У всех присутствующих мужчин чуть слюнки не текли,-хотя я их понимаю, так как моя мамочка была очень красивой, даже слишком красивой. Выглядела она лет на восемнадцать, хотя ей было намного больше.
   -Дорогой, а что мне нужно было делать, если ты ушел из дома, не взяв свой обед.
   -Мама, я не голоден.
   -Все вы мужчины так говорите, пока не свалитесь в какой-то подворотне от голода. А если ты вдруг умрешь от голода, кто будет домой нести продукты? Я ведь одинокая слабая женщина, меня ведь некому меня защитить, ведь мне далеко даже не тридцать, чтобы нести все хозяйство на себе.
   -Сколько вам лет? - единодушно выдохнули все присутствующие
   -И мужа у меня нет.
   -Ага, с вашим-то характером. В могилу в первый же день сведете.
   -Да как ты можешь такое говорить о своей родной матери, - и вее глазах было такое горе, словно я собственноручно спалил наше додзе.
   Теперь все присутствующие смотрели на меня с осуждением.
   -Как тебе не стыдно, разговаривать так с родной матерью, - с осуждением спросил это придурок, который по недосмотру богов был моим противником.
   Маме меньше и не надо было, она сразу стала описывать, какой я плохой, не помогаю по дому и так далее и тому подобное.
   -Ах, вы так меня понимаете, представляете, даже по дому не помогает, вот, послали боги мне сына. Сказала сегодня купить продукты, а потом нахожу его здесь. Если ты е идешь за продуктами, тогда давай мне деньги, я сама схожу.
   -Что? - какие к ками-сама продукты!
   -Так ты что, потерял деньги. Боже-боже я когда-нибудь умру с голоду от твоей способности терять деньги. А я их зарабатывала непосильным трудно вот этими руками. - и она выставила свои холеные руки на всеобщее обозрение.
   -Что-то нее видно на них следы тяжкого труда. - вякнул один из окружении
   -Если я сказала тяжкий труд, значит тяжкий труд, - и глаза ее полыхнули адским огнем, после которого не каждый мог говорить, а особенно здраво мыслить.
   -Мама! - моему возмущению не было предела.
   -Так что дорогие мои вы поможете немолодой женщине с покупками.
   Что интересно, моей маман помогли донести покупки до додзе, да еще продукты она покупала не на свои деньги, но зато оторвалась по полной, нагружены были до предела все участники той разборки.
   И это было только начало.
  
  
   В те времена, я был по-настоящему счастлив. Пусть жил я не богато, но и не бедно. Для меня-то время было счастливым, хоть по-сравнением с остальной моей жизнью - это только капля в море. Но потом все стало меняться. Я не помню, в какой момент, но я стал меняться - вначале я даже радовался своим изменениям. Моя физическая сила возросла во много раз, я стал крепче морально. Раньше я был обычным слабым ребенком, с которым никогда не считались и даже за человека не считали, а потом стало все по-другому. Я тогда думал, что мама будет радоваться этим изменениям. Но ее взгляд с каждым днем становился все печальнее и печальнее, но потом изменения в моем характере стали пугать даже меня.
   Я помню, когда в наш дом залез мелкий воришка, вначале я просто хотел его наказать, изловить и просто банально побить, чтобы в следующий раз неповадно было. Я помню точно, что, когда я его схватил не хотел убивать, но какая-то звериная сущность скрывающаяся в глубине моей души вырвалась на свободу. Когда вор трепыхался в моих руках, силясь вырваться на свободу, я просто переломил ему позвоночник. Но страшно было то, что я не испытывал муки раскаяния. Я просто испугался, но не более того. Потом стало еще хуже, я уже не считал уже убийство грехом, но в этом случае я не понимал всего того, что со мной произойдет в будущем.
   Понимание ко мне пришло позднее...
  
   -Ты все-таки пришел Ройкон-кун.
   -это ведь ты убил моего брата, Акагава Кодзуки.
   -.да, это я его убил. Он сам виноват.
   Вокруг меня стояло десять человек, и я понимал, что первая смерть не будет последней.
  
  
   -Ты чувствуешь эту боль в глубине своего сердца.
   -О чем вы, мама?
   -Я знаю, что она есть, чувство надвигающийся бури внутри тебя. Я знаю, что ты скоро поймешь, что за подарок тебе я сделала, там, на рынке, и ты возненавидишь меня за это. Самые страшные картины будут приходить тебе из прошлого, даже те которые ты пытался забыть, но не будь у тебя этого тяжелого груза в душе ты бы не смог принять этот дар от меня.
   -Мама. - Я не понимал, что она имела ввиду, и мне было страшно от этой безызвестности, я боялся в этот момент, что она уйдет от меня, из моей души, просто удет.
   -Может не сейчас, может попозже, но ты меня возненавидишь.
   Поднялся сильный ветер, столб алого пламени взметнулся к небу, и она исчезла.
   -Мама!!!! - мой иступленный крик, заглушил удар грома. Я все стоял, и стоял на том холме, ожидая ее, все надеясь, что она появится. Появится и скажет, что это все шутка, и, что она останется с ним, и тогда все будет впорпядке.
   На улице лил дождь, грохотали молнии, дул сильный и пронизывающий ветер, а она все не приходила.
   И когда пришел третий рассвет, и голод и бессонница валили меня с ног, я так ее не дождался. Потом я просто заснул на том холме.
  
   Наши дни
  
   Серафим
  
   Влад
  
   С утра перед новым годом, я как обычно разбирался с документами. Боксерский клуб был не единственным заведением, которым я владел. Так как жил я довольно много. То и интересы мои были очень обширны. В настоящее время закон я пытался не нарушать, время было очень благоприятное, бизнес стабильным. Раньше было намного сложней, хотя бы потому, что после своей первой смерти, я не мог продвинуться наверх, так как не был человеком из высшего общества, хотя если бы я обвил себя живым, то проблем у меня было намного больше.
   В результате мне нужно было начинать все с начала, и если не помощь моих трех сестер, то вряд ли я поднялся так высоко, как сейчас. Раньше я считал, что подчиненных нужно держать в страхе, хотя поживи нормальный человек, в те периоды моей жизни, то он бы стал и не таким монстром. Но даже сейчас я считал, что мои действия были оправданными в те времена, и полный разгром моей армии после моей смерти, и проигрыши в войне укрепил меня в этом мнении. Хотя в данный момент и не использовал таких жестоких методов, но все равно, мой бизнес процветал.
  
   За четверть года самым большим событием в моей жизни была Серафим. После того, как она ворвалась в мой клуб, моя жизнь кардинально изменилась. Я и не знал, что могу испытывать такую гамму чувств. Страх за ее жизнь часто сводила меня с ума, иногда мне хотелось посадить ее на цепь и спрятать за тысячу дверями, как самую дорогую драгоценность. Или ревность к ее другу Рико, у меня просто чесались руки его удавить, просто потому что он был ее другом. Чувство собствиничивста, которое редко поднимало свое лицо, то теперь она присутствовало почти всегда.
   Я понимал, что я не могу ее всегда водить на привязи, она меня просто пошлет.
   Радость, что она со мной, грусть, когда мы врозь, глупые и сентиментальные мысли, которые я считал уделом влюбленных придурков. Правы были древние, в том, что любовь делает из здравомыслящих людей идиотов.
   Подчиненные на меня смотрели, как на душевнобольного. Совершилось, по их мнению, самое невероятное - я влюбился.
   За глаза меня называли ледяным принцем, и есть за что. Просто, когда со мной разговаривал один из моих, то всегда опускали глаза. Может они инстинктивно чувствовали мою сущность, но в какой-то степени это было хорошо, легче было руководить, и отлынивать от работы никому и в голову не приходило.
  
   Серафим
  
  
   Сегодня у нас было мало уроков, так как с сегодняшнего дня у меня начинались зимние каникулы. На улице снег шел сплошным снегопадом, хорошо, что я жила не так далеко, иначе ждала бы подходящий транспорт очень долго, причем пробки на дороге были жуткие.
   Первый урок у меня была химия, и вела ее Ламия. Что интересно химию я раньше не очень любила, так как наш учитель очень редко обременял себя опытами с реактивами, а просто тупо давал нам материал. В исполнении Ламии химия проходила намного веселее и познавательней. От Ламии были без ума чуть ли не весь мужской состав школы, хотя еще были Акропос и Кали, которые тоже царили в мужских сердцах. Кали преподавала у нас историю, хотя ей и не мудрено, ведь она жила еще в те времена, так что материал она нам давала из первых рук, Акропос заняла стезею математики, а тут вообще никаких слов было не нужно, все было и так понятно.
   -А теперь смотрите - воскликнула Ламия, смешивая реактивы. - Осторожно смешивайте компоненты, иначе быть вам калеками, а мне неудавшимся преподавателем с рекордно мелким стажем.
   -Семенова, ты что делаешь?! - и в то же время произошел маленький мини взрыв, и черные клубы дыма до отказа заполнила комнату, пришлось потом ее проветривать.
   Когда дым рассеялся, весь класс был в черной саже, а весь местный люд был похож на трубочистов
   Урок прошел весело.
   Я с Алекс, то и дело хихикали над тетрадями, и мы были в этом не одиноки, то и делая в них пометки. Химия в исполнении Ламии была очень веселая.
   Но вдруг в класс вбежал младшекласник, но на него никто не обратил внимание, а потом бросился к стенке, и словно призрак просочился сквозь нее, хотя почему как?
   Я сделала вид, что его не заметила, просто за этот год со мной всего столько произошло, что обычный призрак не мог пошатнуть мою психику.
   Потом мы все дружной толпой ринулись в школьные туалеты.
  
   Я стояла возле школьного зеркала на втором этаже в туалете, и ртом хватала воздух. Все мое тело содрогалось от крупной дрожи. Жуткие образы пролетали перед моими глазами. Я не знала, является ли мои сны всего лишь следствием моего преображения, или это и в самом деле было. Просто все мои Сны были до жути реалистичными, и от того сильно пугающие.
   Алая кровь текла целыми реками, тысяча мертвых тел. Воинов и простого люда, богатых и бедных, стариков и детей - кошмарная картина, нарисованная безумным художником, стояла перед моим взором. Центром композиции был Влад. Он смотрел на меня спокойными холодными глазами. С головы и до кончиков сапог он был вымазан кровью. В руках он держал чью-то мертвую голову. Я смотрела в его глаза, пытаясь найти в нем хоть что-нибудь, но они были пусты - он был похож на ожившую куклу, с которыми часто любили играться маленькие девочки. Мне никогда не нравились куклы, так как я боялась их бессмысленного взгляда, пусть даже если мастер придавал их лицам доброе выражение, они были пусты.
   Влад уже не был тем веселым парнем, которого она встретила в первый раз. ВСЕГО ЛИШЬ ОБОЛОЧКА. Но что-то странное было в его поведении. Как у маленького ребенка, незнающий, что такое хорошо, и что такое плохо.
   Я пыталась отвернуться, но просто физически не могла отвезти глаз.
   Потом, перед моими глазами встала картина из моего далекого детства, которую я пыталась забыть.
   Когда я была совсем маленькой, то часто ездила к бабушке в деревню. Тогда была пятница. Я, как всегда собрала вещи в дорогу. В руки я взяла свою любимую куклу Розу. Я ее очень любила, она не была похожа на куклу барби, никогда не понимала девочек, которым эти куклы безумно нравились, и лицо у нее было детским. Но я все равно считала ее очень красивой. У моей куклы были большие грустные глаза, цвета летней зелени, и это была добрая грусть. Одета кукла была в сиреневое платьице. С белыми кружевами. Помню, когда я увидела эту куклу на витрине, я долго просила маму купить ее мне. Иногда мне казалось, что кукла живая, но этот факт меня никогда не пугал, я всегда чувствовала с ней себя под защитой.
   Стоя возле лестничной клетки, я спокойно ждала, когда мама выйдет из дома. Был летний день, на мне тогда был зеленый сарафанчик, а на голове торчащие во все стороны множество косичек.
   Кроме моих вещей, стояли куча мебели, видимо к нам в дом кто-то заселялся. В начале рядом со мной стояла женщина со светлыми волосами и в коричневом платье. Она была очень доброй, хотя для ребенка всегда человек будет добрым, если он предварительно накормит детский растущий организм большим мороженым. Ее звали Нина, и она была очень красивой, она чем-то была похожа на ангела, только без крыльев. У нее были удивительные глаза небесного цвета.
  
   Потом к нашему дому подъехала золотая машина, марки я не знала, просто потому что была все-таки девочкой, но то что она была дорогой, было видно издалека.
   Из машины вышел не молодой, но и не старый мужчина. Живот у него не был формы шара, как обычно бывало с людьми его возраста, видно было, что он активно занимался спортом. Лицо у него было мужественным, и по своему красивым, и его даже не портила изрядная горбинка на носу, и едва заметные мимические морщины.
   Звали неизвестного дядю, Дмитрий, и напоминал он мне, как ни странно медведя, потому что был очень большим, хотя и не толстым, но все равно напоминал, потому что был добрым.
   Вторым из машины вышел маленький мальчик, хотя он был выше меня. Выглядил парнишка по сравнению с своими родителями гадким утенком. Каком то он был длинным. Длинный нескладный нос, удлиненное, худое лицо, и неуместные большие глаза для такого лица.
   -Привет, меня зовут Рико Капронов.
   -Серафим Казанова, ударение на втором "а".
   -А по моему Казанова был мужчиной?
   -Дурак, я Казанова, а не Казанова, - я бы его еще и стукнула, не любила когда мою фамилию перевирали, и это унас было семейным, папа тоже не любил когда фамилию перевирали, а мама любила прикалываться над папой по этому поводу, но в моих руках была кукла, и я только нахмурила брови, и сжала губы, выказывая свое неодобрение - понимаешь ли клоуна он себе нашел.
   Рико только весело рассмеялся, и шутливо щелкнул меня по носу.
   -Не злись, просто к слову пришлось. - Рико видимо был таким человеком, на которого нельзя было долго злиться. Открытая улыбка невольно заставляла улыбнуться в ответ.
  
   ....... Не вставлен текст
  
  
   Холод был собачим, и настроение тоже было не очень радостным, а если честно, то совсем никаким. Новый Год был на носу, а настроение ну никак ему не соответствовало. Так противно я себя еще никогда не чувствовала. У меня было такое ощущение, как будто меня опустили в какую-то мерзкую и вонючую слизь, и самое поганое то, что когда я даже приняла ванну ощущение никуда не исчезло.
   Каждую ночь мне продолжали сниться кошмары, причем сами сны мне начали сниться относительно недавно, но последние дни они навевали все больший ужас, сковывая меня своей липкой паутиной. И теперь даже в школе меня стали преследовать непонятно кто. Нет, я примерно понимала кто они, но лучше мне от этого знания не становилось.
   Но самым страшным был мой последний сон, которое я видела последним в школе, где меня засасывала черная воронка, и множество гниющих рук тянулись ко мне, чтобы затянуть меня в пугающую тьму. В начале, сон был самым обычным, я была на школьном дворе и сидела на качелях, которые так и не удосужились убрать. Говорили, что на том месте где я училась в свое время стоял детский сад, но что то случилось, и его не стало. Говорили, что он сгорел до основания, а некоторые еще говорили, что он сгорел и с детьми и с воспитателями, которые там были. И еще рассказывали, что по нашей школе бродят призраки умерших, и иногда можно было увидеть призраков ночью, хотя было мало смельчаков, которые осмелились ходить по школьным коридорам ночью, даже охранник сидел в своей каморке и старался не выходить из комнаты без крайней на то необходимости.
   Я не помню, с какого момента я стала видеть невидимое, но я стала бояться школы, я не хотела туда ходить. Иногда когда я сидела на уроках, ходила из класса в класс, я то и дело натыкалась на маленьких детей, которые ходили сквозь учеников, и стены, а иногда я то и дело ловила взгляд любопытных детских глаз. Они не были злыми или кровожадными, они были обычными детьми, но иногда я видела нечто, что сильно пугало меня .
   Их можно было принять за безобидных призраков, которые шастали по школе, до тех пор пока не посмотришь им в глаза. Они не были детьми, а только сгустками чувств, ярости и ненависти, которые высвободились в момент смерти. И они были далеко не безобидны. Для своего существования они питались отрицательными эмоциями живых, вызывая на свет самые кошмарные воспоминания, и самые глубокие заветные страхи.
   Я помню, когда один из этих сгустков попытался прокормиться за счет меня, если бы не Кали и того неизвестного мастера, что смастерил удивительную куклу, то не знаю, что со мной бы было. Я не знала. Что я видела в своих воспоминаниях прошлое или грядущим - слышала. Что Лилит обладала даром предвидения, совсем слабы, но все же...
   Иногда я думала, что держит в этих стенах призраки детей.
   Но чем больше я думала о них, тем больше замечала, не отводят от меня своих глаз, словно они знали, что я думаю и чувствую. Но плохо было то, что не только они знали о том, что я думаю, и это было хуже всего. Сегодня безликие, создания из сгустков отрицательной энергии показали, что они не так безобидны, как кажутся на самом деле.
   Они могли насылать кошмары, такие реалистичные, такие страшные, что они могли убить, и если бы не Кали, меня бы ничего не спасло.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"