-Мы уже разработали тексты первых четырёх листовок, - сообщил Ханс.
-Каков тираж?
-От 300 до тысячи экземпляров...
-Больше не надо, - оборвал Саша, - я покупал множительную машину в Австралии. Могут заподозрить. Ладно, что у нас там ещё осталось? А то уже поздно, пора расходиться.
-Помнишь ли ты нашего старого друга Кристофа?
-Пробса?
-Да. Он придёт на наше следующее собрание.
Девушка, сидевшая на подоконнике, вздохнула.
-Нелли, - обратился к ней Саша, - мне надо с тобой поговорить. Давай я провожу тебя после собрания?
Другие студенты уже вставали и выходили из комнаты.
-Нелли, ты должна меня понять, - продолжал Саша, подходя к ней.
--
С Кристофом нас на одного человека больше, - рассеянно ответила девушка и обратила свои голубые глаза на Александра.
--
Нелли...
--
Сашенька, я ведь за правое дело стою! Нельзя так!
--
Пойдём на улицу! Пойдём, пойдём, - почти нетерпеливо произнёс Саша и потянул её за руку к выходу.
Пора было бы уже и отпустить её руку, но ему очень не хотелось делать этого. Он хотел бы продлить это мгновение на целую вечность! Чувствовать её нежную женскую ручку в своих крепких мужских руках и никуда её не отпускать ни на миг. Он не выпустил её руки, да и она не пожелала освободиться. Так они и шли, держась за руки. Сначала молча, а потом он сказал:
--
Я понимаю, что я, может быть не должен делать того, что делаю, - говорил он, когда они шли по улице. - Но я не смогу действовать со всеми, если буду знать, что ты в опасности. Сейчас, после ареста Лианы, опять появятся листовки и надписи на стенах домов. В почтовых ящиках горожане опять будут находить прокламации, призывающие, пока не поздно, подняться против пагубного для страны режима. Можно представить себе, как взбесятся гестаповские ищейки...
--
Тебя ждёт судьба этой девушки...
--
Лианы Берковиц? Пусть так. Но ты поедешь в Гжатск. Там твои родители. И моих тебе надо будет поддержать, если что случиться.
В глазах у Нелли заблестели слёзы. Оставить его...и, кто знает, увидятся ли они вновь? Но она тут же представила себе картину, что если она будет арестована, он, не раздумывая, бросится её спасать и, тем самым, погубит себя, что было абсолютно недопустимо для неё. А она не хотела, чтобы у Александра, лидера "Белой розы", было такое слабое место в эти трудные времена.
-Хорошо, я поеду, если тебе так будет лучше. Пока, Сашенька. Не провожай, я уже почти дошла, - еле слышно произнесла девушка и побежала в сторону дома. По щекам у неё текли слёзы. "Его схватят, как схватили Лиану Берковиц! Его схватят! Его схватят!" - стучало у неё в голове. А Лиана была шестнадцатилетней гимназисткой из антифашистской группы "Ритмайстер".Когда её схватили, её подвергали жестоким пыткам, но ни одного имени из неё выколотить не удалось. 5 Августа её казнили в берлинской тюрьме, печальном пантеоне кровавого средневековья, немом свидетеле, хранящем имена тысяч героев движения немецкого Сопротивления.
Именно её судьбу и был готов разделить Александр Шморель, руководитель студенческой подпольной организации "Белая роза".
После разговора с Нелли он ещё минут 10 стоял на одном месте не двигаясь. Знала бы она, какого труда ему стоило сказать ей о необходимости отъезда! Как бы она могла поддержать его духом в трудную минуту! Но нет, он никогда не вынес бы её ареста или смерти, что, в принципе, одно и то же. "Надо быть сильным, нельзя, чтобы личные невзгоды помешали его деятельности" - убеждал себя он. Тем более, предстояла тяжёлая ночь: сегодня все члены их организации должны были разослать прокламации по Мюнхену и написать лозунги на домах. Александр направился к Хансу, где они вместе должны были дождаться ночи.
Ханса он застал за конспектами. "Точно, как же я мог забыть! Завтра ведь понедельник!"
-Завтра будут опыты по химии. Подготовился бы. Нас не должны ни в чём заподозрить. Мы- студенты Мюнхенского университета, будущие медики. Мы послушно перечитываем все лекции и просматриваем конспекты. Ведь мы не хотим подставить профессора Хубера! Шурик, ты понимаешь, о чём я?- спросил Ханс.
-Да-да, конечно. Я просто замотался, Ванечка, забыл совсем...
-Ладно, я знаю, как тебе тяжело. Я всё понимаю. Давай я тебе помогу. Позанимаемся немного и... Во сколько пойдём? В четыре? Всё будет нормально...
Прошло несколько часов, прошла ночь. Проснувшиеся горожане увидели надписи на стенах домов: "Долой Гитлера!", "Долой фашизм". Повсюду летали листовки и прокламации. Это был третий год второй Мировой войны- 1942-ой. Германия "сошла с ума". Уши раздирал барабанный рокот нескончаемых парадов. Площади переполняли восторженные толпы обывателей. Из громкоговорителей фюрер обещал немцам всевластие над народами Европы. Едва на улице появился белый "мерс" с невзрачным человечком при чаплинских усиках и косой чёлочке деревенского красавца, седеющие дамы с окон и балконов неистово орали: "Хайль!" Многим мечталось заполучить дармовой надел где-то у Ялты или Сигулды с русскими( украинскими, югославскими, латышскими, французскими...) рабами и рабынями.
Парады с летающими листовками продолжались не один день. Гестповцы просто пришли в ярость, когда после ареста Лианы Берковиц всё равно снова и снова на стенах домов появлялись надписи "Долой Гитлера!", "Гитлер- убийца!". На этот раз действовала группа "Белая роза".
...В начале войны часть, в которой Саша служил фельдфебелем, перебросили в Советский Союз из Франции. Молодой человек видел, что творилось во Франции, и решил посвятить себя борьбе с национал- социализмом. Отец Саши был немец, он и увёз сына в Мюнхен. Сам же позже был вынужден вернуться в Советский Союз, к жене.
15 февраля 1943 года
Шло очередное собрание"Белой розы". Кристоф сообщал о результатах их работы и о мерах, которые необходимо предпринять.
-В общем, акция, идею которой подал профессор Хубер, прошла очень удачно, - подвёл он итог своей речи
, - но теперь мы должны быть особо внимательными.
-Предлагаю не собираться числа до 20- ого, - поддержал его Ханс, - очень рискованно. Тем более, что у нас у всех будет побольше времени подумать о претворении в жизнь других проектов.
-Тогда условимся, что соберёмся 21-ого у Кристофа. Все согласны? - спросил Саша. - Вань, но нам с тобой надо будет увидится, я думаю.
-Разумеется.
-Ну, что ж, я полагаю, собрание надо считать закрытым? - спросил Кристоф.
-Да, вы не возражаете, если мы пойдём с Сашей первыми?
-Конечно, Ханс, идите.
Александр попросил друга немного задержаться, так как ему надо было зайти на почту.
-Ждёшь письма? - спросил Ханс, хотя, конечно, уже заранее знал ответ. Уже неделю Саша был сам не свой: письмо от Нелли, той девушки с голубыми глазами, всё не приходило, и он беспокоился.
-Да, да! Наконец-то! - услышал ждавший на улице Ханс возгласы Сашки. Для него это тоже было облегчением. Просто как камень с души! Он не знал, как вести себя с другом, когда тот начинал волноваться из-за Нелли. Ему Саша был дороже себя. Он много раз думал, что не смог бы никогда подняться против режима, если бы не Саша. "Белая роза" их связывала. Она постоянно давала Хансу возможность на деле доказывать Александру свою преданность, своё безграничное доверие к нему. Хотя Саша внешне это никак не проявлял, но внутри он был очень благодарен другу. Но особенно он был благодарен Богу, который ему этого друга послал. И вот сейчас он держал в руках письмо от человека, которого тоже очень любил. Строки лились ему как бальзам на душу: "Сашенька! Мой дорогой Шурик! Я очень по тебе скучаю! Прошу, береги себя, мой хороший! Не удивляйся, что я тебя так называю, ведь я этого раньше никогда не делала! А зря... Но, я думаю, ты и не удивляешься. Когда ты провожал меня на вокзале, твой взгляд сказал мне о многом. За тебя самого. В твоих глазах я увидела боль, отчаянье и любовь, безбрежную как океан! Хоть мы и врозь, зато душою вместе! Я верю, что ничто не сможет нас разлучить: ты у меня в сердце, и так будет всегда. Храни тебя Господь! Каждый день жду, что закончится эта проклятая война..." В конце тон письма становился всё тревожнее: Нелли писала о том, что ей было известно из российских газет о "Белой розе". Карандашом пониже она написала следующее: "Убийцы считают моего друга изменником, предателем родины..." А ещё ниже было: "Шурик, за Александра Шмореля мюнхенская полиция безопасности обещает солидное вознаграждение. Его объявили "особо опасным государственным преступником". Будь осторожен, я прошу тебя!"
Сердце Саши бешено забилось: "Она знает! Она знает! Откуда она знает?" Меньше всего на свете он хотел, чтобы она волновалась и переживала за него. Саша вышел на улицу, давя в себе переживания.
-Пойдём, Ханс. Кристоф предложил тут одну идею... Я хотел её с тобой обсудить...
Ханс не стал ничего говорить, ничего не спросил, хотя если бы он сделал это тогда, Саша излил бы ему душу и получил бы облегчение. Они ушли вдоль по дороге к дому Ханса.
Следующие два дня Александр пробыл вместе с Хансом. Утром 18 февраля он уехал, так как ему надо было отвезти несколько важных писем в Берлин. Ханс готовил к приходу Кристофа некоторые бумаги, касающиеся их организации, и уже собрал их в папку, как в дверь постучали. 8 раз, как было условленно. "Кристоф сегодня что-то рано", - подумал Ханс и пошёл открывать дверь, так как продолжали стучать очень настойчиво. Там был не Кристоф.
-Господин Ханс Шоль? У нас есть ордер на обыск вашей квартиры. Позвольте пройти.
Не дождавшись ответа, трое полицейских вошли в квартиру и сразу же заметили на столе необходимый компромат. В голове Ханса крутился вихрь мыслей, он забылся: где он? что здесь делают эти люди и что они от него хотят? как могло так случиться? "Что за бумаги он трясёт передо мной? А-а, это, кажется, какие-то очень важные документы... "Белая роза"... "Белой розе" конец?.. Откуда он узнал про ритм стука? А, как же хорошо, что Шурик уехал!!!" - неожиданно понял Ханс.
-Я вас в третий раз спрашиваю, где Шморель?!
-Шморель? Он мой однокурсник, - очнулся Ханс.
-Где он?!! - уже заорал полицейский.
-Откуда я знаю, сегодня же выходной день! Мы видимся только на занятиях!
-И что, вы хотите сказать, что он не жил в вашей квартире последние два дня?
-Жил. Конечно, мы вместе готовили реферат по биологии. - Ханс выдвинул ящик стола и достал оттуда свой реферат, который они действительно готовили вместе с Сашей, только два месяца назад.
Не помогло...ни это, ни другие оправдания... Ханса арестовали. 19 февраля об этом знал весь Мюнхен. 20 февраля арестовали Кристофа, других студентов и профессора Хубера. Проводили многочисленные допросы, но о местонахождении Александра Шмореля по-прежнему не было ничего известно.
Мюнхенские новости сильно потрясли Александра. Он отменил все проекты "Белой Розы" и начал готовить другой план - по освобождению друзей. Укрыться ему было негде: во всех газетах появился его портрет. Он уже боялся хоть кому-нибудь из знакомых довериться. Сумма вознаграждения была невероятной. Оставался последний шанс - старый друг Александра. Он жил в предгорном поселении, рядом с военными объектами. Ехать туда было очень опасно, но другого выхода не было. 22 февраля Александр приехал к Генриху(так звали его друга). Радость, с которой он встретил Александра, несколько смутила последнего. Но Саша, не спавший и почти ничего не евший трое суток, к сожалению, потерял бдительность. Генрих, видя Сашину усталость, накормил его и оставил в комнате, чтобы тот поспал. Саша проспал 15 часов. Проснувшись в 6 часов утра, Саша услышал шум самолётов. Он вскочил, взял все свои вещи и скрылся в бомбоубежище. Это был налёт союзной авиации на военные объекты. Генрих заметил, в какое убежище забежал Саша. А сразу после окончания налёта Александра арестовали...
Ему предъявили обвинение в борьбе против существующего строя: антифашистская агитация, выпуск четырёх партий листовок, антигитлеровские надписи на стенах домов, приобретение и использование печатной техники. Во всём этом Александр признался, однако, обвинение в предательстве родины отверг в резкой форме. На первом же допросе в гестапо 26 февраля 1943 года он в категорической форме отмёл подозрение в какой-либо связи с советской разведкой. В его письменном заявлении значится: "В первую очередь я хочу подчеркнуть, что я по своему мышлению и чувствованию больше русский, чем немец... Но я откровенный враг большевизма..."
Суд приговорил его к смертной казни через гильотирование. Но перед казнью он успел написать два письма. Одно - тайно, для Нелли в Гжатск(его вынес из тюрьмы русский священник).
"Милая Нелли! Раньше, чем мы думали, мне суждено оставить земную жизнь. Мы с Ваней (Хансом) и другими работали против немецкого правительства, нас поймали и приговорили к смерти. Впрочем, ты знаешь... Пишу тебе из тюрьмы. Часто, часто я вспоминаю тебя и Россию! И почему я тогда не остался там?! Но на всё это воля Божия. Не плачь из-за меня, в загробной жизни мы ещё встретимся! Прощай, милая Нелли! И помолись за меня!
Твой Саша. 6 июня 1943 года ".
Своих друзей Александр не видел до дня казни. Священник передал Саше привет от профессора Хубера, который очень хорошо знал родителей Саши и жалел, что не уберёг их сына.
Перед казнью архимандрит Александр причастил Сашу и передал предложение властей о возможности помилования, если Саша откажется от убеждений, побудивших его выступить против существующего строя. Но писать прошение о помиловании он отказался: национал социалистическая власть не вправе распоряжаться его жизнью.
В день казни ему разрешили написать письмо родителям.
"Мои любимые отец и мать! Итак, по воле Божией мне следует сегодня завершить свою земную жизнь, чтобы войти в другую... Для вас этот удар тяжелее, чем для меня, потому что я послужил глубокому убеждению и Истине... Вспомните миллионы молодых людей, оставивших свою жизнь на поле брани, - их участь разделяю я... Со мной уходит профессор Хубер, который просит предать вам сердечный привет.
Ваш Шурик".
Александра Шмореля, профессора Хубера, Ханса и других членов группы "Белая Роза" казнили 13 июля 1943 года. Белую розу обагрили алой мученической кровью.
На мюнхенском кладбище "Перлахер Форст" у памятника Александру Шморелю и другим участникам Сопротивления из "Белой Розы" ежегодно 13 июля руководители Русской православной церкви за рубежом служат молебен в память о них.
...Герои были, герои вокруг нас... Память о них не может умереть, она будет жить вечно! Они боролись за счастье людей, за НАШЕ счастье! Они были так же молоды, как и мы, так же хотели жить, любить! Но они отказались от всего этого, посвятили себя борьбе с фашизмом ради того, чтобы мы родились свободными!!! А мы, кажется, уже и забыли про это... Более того, наш мир в безумии с ещё большей скоростью, чем тогда, катится в такую огромную пропасть, что места там хватит на всех! А они, с болью глядя на всё это, взывают к нам: "Остановитесь! Остановитесь! Остановитесь!.." Но куда там, мы их не слышим! Мы оглушены шумом нашего мира и со всех ног бежим вслед за ним, нашим князем и героем!