Я вам так скажу, девочки: страшен не один лишь кулацкий обрез, очень нехорошо, когда у тебя в обрез - денег. А ты тем временем в магазине и вокруг тебя много чего. Полбеды, если не купишь то, чего глянулось, много хуже, если не заимеешь вещь необходимую просто. Из-за этого потом можно попасть в ситуацию. Какую? Ну, какую, какую... в ту или иную! Вот послушайте, что у меня было.

Захожу я раз в бутик. Вообще-то, я в магазин зашла, обычно который посещаю, но его уже перевели в бутик. Мне это слово напоминает "бутончик". Ну, нет у заграничных в языке такой грубой буквы, как наша "ч", вот и выбросили её и ещё пару.

Ну, ничего. Главное, чтоб оттуда девчонки цветочками выскакивали. И вообще, не в буквах дело, а в ценах.

Так вот, захожу я и сразу же вижу ноги. Какие? Ну, как у Иоанны Хмелевской: "Одни ноги, а остальной туловищ нет". У Маяковского тоже об этом говорится: "Сидят людей половины". Только тут стоят, а не сидят. Полуманекены пластиковые, догадались? Демонстрируют то, что ниже пояса надевается. Верх им нужен, как Венере Милосской руки. Дёшево и удобно. Но страшновато иногда. Полпупка, расчленёнка и всё такое.

Один раз, ещё когда молоденькой была, аж завопила я, увидав верхний срез одного такого полуманекена. Там всё было точно так, как если б живого человека перерубили, даже кровь запёкшаяся и мозг спинной выдавившийся. Смотреть ужас прямо.

Продавцы сбежались на крик, увидели и зачертыхались. Оказывается, это студенты-медики балуются. Малюют то, что у себя на вскрытиях видят, и потом тайком клеят на полуманекены. Окружат, словно бы рассматривают, и чьи-то шаловливые ручонки откручивают пузырёк с клеем... Продавцы совсем замучились. Гонять бы шутников, да покупатели же, вдруг чего и купят.

В бутиках, наверное, иначе, а вот в торговых рядах принцип такой: если у тебя до обеда чего-нибудь не купят, то и не пообедаешь. А если после обеда сплохуешь, то ложись спать голодная.

Но в том бутике, в тот раз, я увидела исключение из правил. Что-то такое, что сразу притянуло и не отпустило. Что-то моё, понимаете?

Девчонки-и, как бы вам описать... Ну, по типу это явные джинсы, но какие! Цвет - неярко-красный, словно у рака варёного, с белыми крапинками, словно у него же. И на ощупь панцирь рачий напоминает, жестковато с пупырышками, особенно сверху, до колен. Нет, изнутри мягко, и очень даже, хоть без трусов влезай. Продавцы говорят, что этот использовался, как его... ну, его ещё для похудения глотают. Мне-то пока без надобности, вот и забыла. Ага, вспомнила - хи-то-зан. Нетканое электропряденое волокно с поверхностным ацетилированием. Понятия не имею, что это такое, но классно, бутиково - аж жуть!

Докуда сверху доходят, спрашиваете? В этом самый фасон! Сзади джинсы идут прямо по верхним обводам ягодиц, треугольную впадинку выше них оставляют на свободе. Сзади ты там себя чуешь, словно бюст в лифчике без бретелек - должно что-то быть сверху, пояс, а нету, всё само собой держится. В движении - вообще класс, ягодицы по своим "чашкам", словно сыр в масле, катаются.

А спереди - ну прямо декольте по животику. Наверное, беременные носить могут. Ну, это я преувеличиваю. Совсем небольшое декольте, в форме буквы V. Подчёркивает пупок. По бокам же получаются такие остроребровые треугольники, которые налезают на твои тазовые косточки. Снаружи колются. Девушке в таких джинсах-крабах руку на талию не положишь шаловливую.

На этих треугольниках, да ещё на жёсткости брючин-джинсин, всё и держится, потому что пояса нет. Вообще. Очень уж неровный верхний край.

В конце концов, если есть бескозырки и безрукавки, то почему бы не появиться и беспояскам? Но я эти штуки "крабами" про себя сразу назвала.

А теперь самое главное. Как застёгиваются. В том-то и дело, что никак. Нет застёжки в принципе. Мало того, "крабы" состоят из двух отдельных штанин, то бишь джинсин, у каждой вшита такая подковка, ну, типа гульфика, только на обе стороны: лобок, промежность, распопина. Ты надеваешь каждую штанину отдельно, совмещаешь подковки, а в них - дырочки, как в ботинке, и вот по этим дырочкам и шнуруешь, словно корсет. Вернее - тебя шнуруют, а ты принимаешь всякие интересные позы, чтоб даваться, чтоб в следующие дырочки шнурок продёрнуть можно стало. Начинают спереди, а кончают сзади, и узел заталкивают в распопину.

Самой так зашнуроваться - это особое умение, элитарное. У них, в бутике, даже курсы проводятся по этому делу. Самообслуживанию. Мастер-классы. По времени - как обучение вождению. По цене - тоже. Вот как!

Зато, когда умело зашнуровано и "крабы" на тебя сели, в тебя вцепились - ощущение непередаваемое! Бежишь не хуже машины. Главное, убегаешь от обыденности, совершенно новые ощущения, класс!

Кстати, на каблуках первое время ходить не рекомендуется - этому заново учиться надо. Специфика такая, с непривычки тебя поведёт и запросто упасть можно.

Вот такие джинсы-"крабы". Словно корсет для "ниже пояса". Если постоянно рачьи клешни будут в тебя вцепляться, жиру на животике трудновато будет копиться. Хитозан борется с ожирением.

Знаете, что я сделала? Я не стала спрашивать о цене. Повела себя так, словно всё мне по карману, и вопрос только в том, что мне нравится, а то сама не пойму. Ага, вроде бы эти вот "крабы". Ну-ка, дайте примерить.

О цене я "забыла" осведомиться умышленно, а вот кое о чём забыла по-настоящему, блин! Когда начала расстёгиваться в примерочной, то вспомнила, что трусы-то у меня не того... не слишком подходят для такой одёжки. И для постороннего глаза, а тут продавщица уже наготове меня шнуровать. Причём непонятно даже, что хуже - что они несвежие, или что недорогие и немодные, по талию.

Ну, ничего, сейчас перетерплю, а дома у меня подходящие трусишки есть. Низенькие, бежевые, бесшовные, под купальник брала специально. Физрук - чудак, говорит: не соревнования, так что вам, девушки, необязательно в купальниках, можно в трико обычном, штанишки да маечка с рукавами. Ну, кто же из девушек так согласиться одеться! На следующее занятие явились как одна в купальниках, некоторые даже на голое тело. Это назло глупой фразе "в штанишках", с точностью до наоборот.

Но отставим мысли о купальниках, меня уже шнуруют. Эта сучка... пардон-пардон, эта молоденькая продавщица-шнуровщица своё дело знала. Конечно, на весу ладони держать трудно, надо и о тело слегка опираться, но она так умудрилась прикасаться, легонько тыкать меня пальчиками в самых таких местах, что аж... ну, возбудила меня. Ну, я знала, что такое со мной происходить начало, но не попросишь же - потише там, внизу, трусы не железные. А обнаружить своё возбуждение мне стыдно было. Может, эта шмакодявка искренне считает, что ушнуровывает как надо, целомудренно и по инструкции, а просто клиентка ей попалась такая испорченная, что даже от шнуровки простой биться в экстазе начинает, трусами намокать и пахнуть для мужского носа.

Я аж губу закусила, аж дыхание сама себе спёрла (ха-ха, спёрла сама у себя дыхание, вот это перл!) и дышала-придыхивала только грудной клеткой, стараясь не шевелить живот. Это, кстати, и для шнуровки полезно. Жаль... то есть хорошо, что всё быстро кончилось.

- Затягивать потуже? - спросили меня.

- Не очень, - попросила я, - это со временем, я сама тогда. А пока похожу.

Может, из-за моих сдержек дыхания, может, из-за размера подобранного, ну, и шнуровку искусную зачтём тоже, но сели на меня "крабы" просто, как... как... как крабий панцирь на голого краба. Ноги будто схвачены, а чем - не поймёшь. Чую - если потуже зашнуровать, то ходить буду на ходулях словно. Ну да походка должна подчёркивать необычность брюк.

По лицу моему видно, что беру. Хватаю просто! Спросила, наконец, цену. Мне начинают перечислять варианты: минимальный комплект столько-то... дальше... дальше я не дослушала. Выходило, что денег у меня в обрез. Тот самый, с которого начала рассказ.

Даже - менее того. Я уж испугалась, что не хватит, но тут вспомнила, что у меня пара купюр спрятана... ну, в одно место, о котором другим знать необязательно. Вот с ними и хватило - но в обрез.

Это же БУТИК!

Мне говорят:

- Девушка, а вы никаких аксессуаров не будете...

- Нет, - не даю я закончить фразу. - Мой большой кошелёк остался, понимаете ли, дома, я плачу вам из малого. Зайду на днях, если захочу.

Здорово это я придумала: малый кошелёк, большой кошель... Хорошо, что на кассе не та сидела, кто на мне в "примерке" трусы позорные видела.

Не скажешь же, что сегодня на мне "малые" трусики, а "большие" остались дома. Всё наоборот!

А "если захочу" - это я всегда добавляю, чтобы не думали, что я обязательства какие-то на себя беру, даже самые пустяковые. А то продавцы одно талдычат: приходите ещё, ещё приходите...

И вот несу я пакет с эмблемой бутика на зависть всем встречным девчонкам. Я ведь "крабы" только по телику на "звёздах" видела, а наяву - ни. Вот оттянусь-то! Припоминаю, что к ним есть у меня топик в пару, в прошлом году куплен и почти не надёван.

Это такой типа бюстье-полукорсета, одна бретель с левой лопатки к правой груди, вторая - наоборот. Шнуруется сзади, прямо как настоящий корсет, но коротко, а главное, что в подгрудном ободе есть потайные карманы, и девушка может обойтись без сумочки. А если не всё вместится, то можно ещё добавить рюкзачок, но тогда шнуровка закроется и не так престижно будет смотреться.

Я почему этот топ мало носила - шнуровать-то меня кому? К маме не сунешься, чай, не маленькая, платьице тебе сзади застёгивать. Сестрёнка младшая меня зашнуровала раза два, и всё, ручонки у неё слабенькие, а зависть к моей взрослой одёжке, наоборот, сильная, вот и не хочется больше, "не можется".

Надёжнее всего, когда тебя шнурует парень... ну, или целый муж, но это когда живёте вместе. Тогда тебя целый день как бы его руки, посредством корсета, обнимают. Но я-то живу с родителями - пока, и одеваться должна самостоятельно.

По дороге придумала так. Пока носить буду эту "пару" нечасто, и попрошу сестрёнку шнуровать - мол, две вещи сразу, это рентабельно. Посулю ей купить с первых же денег что-нибудь на шнурках, но это не скоро будет, ведь всё ушло на эти вот "крабы". А потом... Может, и сама мало-помалу разовью гибкость рук, их закидистость за спину, и самошнуроваться научусь.

Впрочем, я где-то видела вывеску: "Шнуровка корсетов". Кажется, рядом с парикмахерской. Или это прямо там и делают, рядом с завивкой-укладкой. Дорого ли, не знаю, но перед редким парадным выходом осилю.

А заодно и завиться-осветлиться можно. Одна меня шнурует, другая завивает... Красота! Правда, третья ещё и цену насчитывает...

Так, а когда бы опробовать? Родители с вечера едут на дачу, Люська утром едет к ним с продуктами. Вот и отлично. Зашнурует меня и уедет, а у меня целый день на прогулку. Гулёный денёк. Вечером я еду к ним, сменяя сестрёнку. Комаров, видите ли, она не любит, ночует только дома. Как это старшие могут целыми днями в земле копаться? Молодёжь - и то посменно трудится.

Или отдыхает посменно.

Когда пришла домой и стала распаковывать пакет, то подумала: а что это за "аксессуары" мне хотели всучить? Зная порядки в торговле, когда необходимое выдаётся за дополнительное, покупаемое за ну очень дополнительную плату (а воистину дополнительное - за необходимое, но тоже отдельно раскрывай кошелёк), я подумала было, что это шнурки. Ну и чёрт с ними, зашнуруюсь своими, у меня есть - для высоких кроссовок.

Но шнурки в пакете оказались - тягуче-полупрозрачные, эластичные слегка. Словно рессоры, им же при ходьбе нагрузку брать туда-сюда. Что же тогда, если не шнурки? Ерунда какая-нибудь, типа розочек на шнуровку, деньги чтоб из покупателя выдавить.

На ночь я положила штанины-крабины в постель, по обеим от себя сторонам, а наутро быстро договорилась с Люськой, и та меня "завязала". По-моему, она изо всех сил пыхтела, пыталась меня сдавить, но ручонки слабенькие, и всё вышло, как надо. Мне.

Бежевые подкупальные трусики под такую штуку самое то, если и выглянут, а при такой неровной линии пояса (несуществующего) это как пить дать, то ничего, незаметно будет. Хотя нынче девушки о незаметности белья меньше всего заботятся.

Кайф, пережитый в примерочной, повторяется, но теперь к нему примешивается удовольствие от "себя показать". Ну, держитесь, встречные девчонки! Особенно знакомые.

Люська тоже довольная. Когда-нибудь она подрастёт, и ей эти "крабы" станут как раз, а я либо вырасту из них, либо они вырастут из моды, выйдут то бишь, либо... ну, беременным ещё такие штучки-брючки противопоказаны. Носить можно, но смотреть страшно. Зарекаться против этого не буду, жизнь есть жизнь.

Так что в недолгом времени перейдут брючки моей сестричке почти по наследству.

Мы вышли, заперли квартиру, и я сунула ключ в карман. Вернее, карманчик. Он тут такой трубочкой, идёт по паховой складке, потому что везде вокруг прилегание плотное. Туда можно всунуть ключики, свёрнутый трубочкой носовой платочек, губнушку, купюры, опять же в трубочку, карандаш. А вот мобильник уже не влезет. Ручку можно, но вдруг паста потечёт?

Сперва ключи не хотели пролезать, концы торчали, но я втянула животик, ключи нырнули вниз, и я, расслабив мышцы, карманчик "заперла". Ну, слава богу, не придётся заботиться о сохранности ключей. А то такие брюки-карманы бывают: подпрыгнешь на месте - и ключи уже вылетают.

Проводила сестрёнку на вокзал, помогла загрузить в вагон сумки с продуктами. Помахала ручкой и пошла себе гулять по городу. В вокзальной толчее разве тебя оценят? Рассматривать-то некогда.

Подробности гулёного дня опускаю. Скажу только, что от обеда я отказалась (хотя никто и не предлагал), а чтобы голод не донимал, пила воду с крепким сиропом. Я всегда так делаю, если, скажем, опаздываю к обеду. А чего, у нас при каждой кафёшке биотуалет.

Рассказ продолжаю изнутри одного такого "био". Зашла в него, потому что надо уже. По привычке зашла, как всегда в таких случаях.

А тут надо вот что сказать. Когда-то, в детстве ещё, я бегала в туалет по первому позыву. Мальчики-сверстники не только хвастались, что могут описать стену, они говорили, что девочки долго терпеть не могут, так как "длины нет", да и силёнок маловато, сдаются быстро. Ну, я и не рисковала.

Так продолжалось, пока, в подростковом уже возрасте, мне не пришлось выстоять долгую очередь в туалет в электричке. Пошла, когда почуяла позыв, вижу - очередь. Испугалась, думаю - не выдержу. Никогда ведь толком не терпела. Но, как говорится, "глаза боятся, а руки делают". То есть не руки, а как там эти мышцы называются... сфинктеры, что ли? В общем, я перетерпела. Да так славно, что пошла и села на место, попросив позвать, когда дойдёт очередь. Каменистость в животе, но острого позыва нет. Волшебство какое-то.

Если у легкоатлетов бывает "второе дыхание", то у меня открылся "второй пузырь".

Значит, раньше я своих возможностей не знала. Да и подросла, пузырь тоже вырос - вглубь. В общем, не маленькая уже по первому позыву суетиться, взрослая девушка должна хоть слегка, но потерпеть. Не перед подругами повыпендриваться, то хоть ради тренировки. Мало ли что в жизни стрястись может...

Первый позыв на пис заставлял меня держаться в прямой видимости биотуалетов, тем более, я представляла, сколько ещё выдержу, когда подступит "с ножом к горлу". Отслеживала фазы терпежа, радовалась открытию "второго пузыря". И когда дальше терпеть становилось неприятно, а ожидаемое облегчение, наоборот, манило, я и шла в туалет.

Так что в биотуалет я зашла, когда мой пузырь достиг "штатного" объёма, и я это почувствовала. Не понимаю тех девчонок, что бегают по первому покалыванию, ремни, что ли, джинсовые усиливают позыв? Если не можешь потерпеть по-маленькому, то и в постели не сможешь скопить кайф до уровня оргазма, он из тебя по капельке сочиться будет, оставляя в дурах.

Терпеть до окостенения незачем, но вот подтерпливать, скапливать, не поддаваясь на провокации, а потом достойно выплёскивать с большим облегчением - можно и нужно.

К этому, если честно, я не сама пришла. Есть у меня ну очень молодая тётка, в деревне живёт, у дедушки с бабушкой. То есть это для меня они дедушка и бабушка, а для неё - папа и мама. И в возрасте она таком, что детей и быть не может, то есть тогда не могло, когда я к ним на лето гостить приезжала. А училась я тогда в младших классах. Точнее не помню.

Однажды тётя Аля взяла меня с собой по грибы. Шла она в вязаном чёрном бикини и вязаных из жёсткой шерсти "лапотках", с роскошной косой, для стройности несла лёгкое коромысло с подвешенными лукошками для грибов. Я же - в обычном летнем коротеньком платьице на белые трусики, косички, сандалии - всё как всегда летом.

Найденные грибы я аккуратно срезала и клала в корзину, свою или, когда полна, в тёти-Алину. А ягоды мне казалось неразумным собирать для кого-то, пусть и для родных, пока не наелась сама. И я всё срываемое отправляла в рот, никак не могла наесться, городская девчонка.

Это если кушать, засыпая целый рот, то быстро наешься, а по ягодке, по маленькой - век можно грызть, словно семечки. Ну, век не век, а до урочного приёма пищи - это точно.

Но так они съедаются или эдак - а объём один. И воды много. Что вскоре и проявилось.

Я внезапно захотела по-маленькому.

И хотя были мы с тётей Алей на короткой ноге, я не спешила её оповещать. Мало ли, идти нам ещё и идти, вдруг опять захочу. А я уже знала, как особы женского пола, пусть даже и малютки, подшучивают над теми, кто часто просится на горшок.

И вообще, хорошо сидим... то есть идём, хорошо собираем, чего сбиваться? Потерпеть могу ведь, не маленькая.

Дотерпелась я до очень большой нужды. Надо же, сколько в этих сухих на вид ягодках влаги! Пришлось признаться тёте Але, а то уж невтерпёж.

Сделали короткий привал-отлив. Она - тоже.

Я отошла за кустики и начала делать свои дела, как обычно. Но трава оказалась какой-то сухой, что ли, или ещё что, но моя небогатырская струя звенела, словно поток из поливочного шланга. Писила я дольше обычного, а когда долго терплю, то под конец приходится напрягать живот, а то застревает. И вот, напрягаясь, я стала невольно, никого ведь вокруг нет, издавать звуки типа "а-а", даже со слабым стоном.

Тогда я не знала, что подобное исходит от взрослых в постели, когда им хорошо рядом. Друг от друга хорошо очень.

Привела себя в порядок, выхожу из-за кустов, а тётя Аля говорит:

- Э-э, да ты у нас эпикуриночка!

Я поняла только часть слова - "курочка". Ласковое обращение. Не знала тогда, что был такой философ Эпикур, призывавший жить наслаждаясь. И есть латинское слово "урина" - то, что писают (или чем писают). Это мне уже потом объяснили.

- Чего-чего? - спрашиваю в тот раз.

- Ну, не просто подчиняешься нужде, а предпочитаешь потерпеть, зато потом насладиться облегчением. Эк ты на весь лес ахала-охала! Теперь мы просто обязаны собрать все оставшиеся окрест грибы, чтобы они тебя не выдали кому другому. Да и меня, правду сказать, тоже, я ведь, как и ты, не дура поссать всласть.

Разубеждать не стала, тем более, что громадное облегчение место имело.

Оно, это место, с той поры часто о себе напоминает...

А тётя Аля продолжала:

- Но долго терпеть, зажиматься вредно. Можно описаться, как маленькая, или надорвать пузырь. А то ещё, бывает, моча в голову вступит. Свои возможности надо знать, и целиком, до краёв, использовать лишь в крайних случаях. А пока не с краю, то тренируйся вполсилы.

- Как это? - спрашиваю.

- На обратном пути, как соберём грибы-свидетели и накушаешься ещё ягод, устроим ещё привал. Там ляжем, ноги желательно вверх, на ствол, и будем прислушиваться. Ну, что в теле происходит, внутри организма.

Понимаешь, он во многом работает автоматически. Вот ты срываешь ягоду, кладёшь в рот, жуёшь - это всё волевые действия. А вот слюна выделяется сама по себе. Глотаешь - снова воля. А дальше - желудочный сок, продавливание в кишечник и всё остальное, вплоть до "по-большому" - опять автоматически. И всё это время ты дышала, а ведь даже этого не замечала, потому что вдохи-выдохи тоже на автомате у нас.

Правда, дыхание можно задержать или ускорить, а вот желудочный сок фиг произвольно выделишь.

Почки тоже сами по себе работают, по капельке сливают в пузырь. А зажимается он тоже на автомате. Вот ты поспала ночь, просыпаешься, чувствуешь - надо в туалет сходить. И полночи было надо, да спала. Кто же тебе не дал описаться? Значит, мышца эта, сфинктер называется, сама работала, автоматически. Это норма. А то как спать-то?

Когда бодрствуешь, сфинктер тоже сам собой сжат, но в этом состоянии ты чувствуешь степень наполнения. И когда она зашкаливает, одной автоматики оказывается мало. Надо совершить произвольное действие, зажаться. Слегка полегчает, но потом надо ещё. И ещё. И так, пока не подвернётся возможность расслабиться над горшком, действие произвольное (если силы не иссякнут и тебя не разомкнёт недуром).

Так что ляжем мы на привале поодиночке, ягодок накушавшись, ножки вверх, на деревце, ручки враскидку, глазки в небо. И будем отдыхать-балдеть, радуясь тому, что тело наше само работает. Это не то, что идти и грибы рвать, тут волевое усилие за волевым, устать немудрено.

Будем вслушиваться в организм, внимать ему, ловить сигналы-позывы к волевым действиям. Села, скажем, муха, защекотала кожу - хочется её согнать или даже прихлопнуть. А ты потерпи, не поддавайся на провокацию. Скажи себе: по разным мелочам не чешусь!

Конечно, ежели допечёт, то дело другое. Смахивай без стеснения. Чтоб сил на терпёж не уходило больше, чем на волевое усилие.

Будем ощущать и приятную тяжесть в мочевом пузыре - предвестник облегчения. Что-то там происходит, скажем сами себе, но всё там само собой регулируется, понадобится наше вмешательство - просигналят. А пока балдей, красавица, не о чем беспокоиться.

Попробуем терпеть, не шевелясь, чувство пробирания, подтекания жидкости к самому выходу. Лучше при этом быть в старых трусах, имея запасные, но ладно, в следующий раз захватим потихоньку. И когда вот-вот подошло уже, в следующую секунду брызнет первая струйка - ты "просыпаешься" и лёгким волевым усилием зажимаешь сфинктер.

И снова - в расслабуху.

Через какое-то время снова станет пробиваться из тебя, может, и похлеще. Смотри, не прилагай усилий больше, чем необходимо. Если каждый раз зажиматься по привычке в полную силу, то не прочувствуешь нарастание накатывающих валов и можешь ошибиться, когда же кончать. Ну, а раз не больше минимального каждый раз, то всё ясно: сейчас потребовались все силы, дальше не выдержу, пора просыпаться и готовиться к выливу.

Если всё это кажется немножко сложным, можешь потренироваться на дыхании. Вдохнула полной грудью, выпустила свободно воздух - и ленись, ленись снова вдыхать, пока не понадобится точно. Проследи, что вдохнуть-то хочется по инерции, чтоб был тот же темп, как раньше дышала. Как идти или, скажем педали крутить, лучше в одном и том же темпе, так и дышать. Но ты от этого удобства откажись сознательно, в пользу грудки и животика. Это не так уж и трудно.

Представь себе, что ты - рыба в донном илу, и каждое твоё движение жабрами мутит воду, вздымает ил, ничего не видно. А так хочется рассмотреть ясное небо из-под воды! То самое небо, которое пофигу гораздо более высокоорганизованным свиньям.

Выходит, жабрами надо двигать помедленнее, давая воде в паузах просветляться. Тем более, опасаться нечего, это не пузырь, что запросто делает мокрыми трусы. Тут ты можешь терпеть удушье, пока терпится, сколько можешь, воздуха вокруг сколько угодно. В любой момент можно вдохнуть - и очень глубоко. Главное - чтоб терпёж не мешал спокойствию. Кончай, как только почувствуешь, что дальше терпеть ты можешь, лишь сев и качаясь туда-сюда, двигая животом и гукая горлом. Не время тебе важно, а умение выжидать момент, когда надо "включаться".

А для разнообразия... Бывало, подышу я долгими задержками, бог их знает, сколько минут-секунд. В животе какое-то ощущение интересное, потягивание чего-то, что ли, надо самой почуять, не объяснишь. В общем, неспокойный становится животик. Так я нарочно делаю частые глубокие вдохи-выдохи, прокачиваюсь, пока всё перед глазами плыть не начнёт. Тогда вдыхаю напоследок очень-очень глубоко, просто-таки заглатываю воздух наш лесной. Запираю горло, сглатываю. И резко сажусь из положения лёжа, голова ещё больше дурнеет, а я ещё живот стискиваю, как бы выдыхая, сживаю грудную клетку, выталкиваю воздух, поджимаю с силой живот, но горло не раскупориваю. Представляю, что внутри у меня акваланг со сжатым воздухом. До потемнения в глазах орудую, как падаю снова на траву, не чую уже.

И прихожу в себя, балдею. Иной раз не понимаю, где я, кто я и вообще, я ли это. Бывает, нога начинает дёргаться или в теле словно газировка шипит, покалывает. Дышать напрочь не хочется. Сердце сильно стучит, спасает, выводит меня из небытия.

Раз после таких колотушек я обнаружила, что у меня стали расти грудки.

Но, конечно, это не тогда, когда в туалет хочется. Пузырь бессознанке не товарищ. Так что ты воздержись пока.

Таковы были наставления тёти моей Али. Открылась она мне с неожиданной стороны. И я её советам впоследствии следовала.

Но продолжу. Вот я внутри, заперлась. Руки потянулись к ширинке, и только тут я вспомнила, что у меня не застёжка, а шнуровка, и узел сзади. Пока выковыривала его из распопины, где он успел отсыреть, поняла невесёлую вещь.

Расшнуроваться, пожалуй, я расшнуруюсь, хотя и не быстро. Но что потом? Эти брюки не спустишь до колен, как обычные. Их надо снимать целиком, брючина за брючиной, только тогда сможешь спустить трусы. А в биотуалете, кто был - знает, очень тесно. Буду я в нём возиться, в стенки локтями торкаться, снаружи будка трястись начнёт, внимание привлекать - то, что меньше всего нужно девушке в моём положении. Того и гляди мокнёшь брючину в очко, в жижу эту биологическую, блин, а то и ключи из кармана выскочат и по закону подлости - туда же.

Но это полбеды. Что потом? Я имею в виду не физиологический процесс облегчения, а то, что меня нагрузит после этого. Зашнуроваться-то я не сумею! Ни спереди назад, ни сзади наперёд. Нечего и пытаться. А в этих биотуалетах есть реле времени, и через сколько-то минут замок открывается автоматически. Чтобы опять закрыться, нужно выйти и опять войти...

Как же я не подумала! Пила, словно в обычных джинсах. И сама себя в ловушку загнала.

Быстро соображаю: сходить здесь не удастся, надо бежать домой. Но сразу выйти несолидно. Дело в том, что я заметила, что за моим заходом в туалет наблюдает небольшая компания, усевшаяся за одним из столиков летнего кафе. Конечно, им любопытно, как я в такой одёжке схожу по своим делам. И сразу выйти - значит, выказать себя неопытной крабисткой, начинающей, а то и неудачницей.

И дать хороший предлог познакомиться.

- Девушка, я вижу, у вас проблемы, а я тут живу недалеко, у меня сестра хорошо шнурует корсеты и так далее.

А на деле она профан в шнуровке, или сестры-то и нет никакой, но когда заманили, упрекать во лжи поздно. Тебя могут просто начать "выжимать". Я о таких случаях слышала, когда биотуалеты специально из строя выводили. Девушки не обращаются в милицию под страхом того, что их фотки в мокрых брюках-шортах-платьях будут выложены в Интернете. А судмедэкспертиза ещё не научилась определять мочевое изнасилование.

Тем более, если прикуют к батарее и утишат кляпом, то ты сама себя изнасилуешь. Можешь даже и не терпеть, всё равно конец один.

Так что я побыла пару минут в "био", заодно прикинула, сколько ещё выдержу. Результат невесёлый. При полном пузыре "крабины" словно жестчают, вгрызаются в кожу. Правда, дом недалеко. Выбора, впрочем, всё равно нет. Побегу!

Когда выходила, чуть втягивая животик, чтобы незаметно было, услышала, как в той компании переговаривались:

- Вот видишь, я же говорила, что в таких "крабах" туалет нипочём.

- Да как же вы это, бабы, делаете-то?

- А вот не скажу!

Говорила она! Побыла бы на моём месте... Впрочем, что это я такое думаю? Нет, пусть мои "крабы" как можно дольше остаются единственными на улицах родного моего города!

Иду по его улицам, домой иду. Не до форсу, успеть бы до непоправимого. "Животная" часть джинсов мне мой живот начинает сдавливать, месить. Приходится подбирать темп ходьбы, не быстро и не медленно слишком, а иногда останавливаться и зажиматься. Словно поддёргиваю спадающую одежду, чтоб ещё на сколько-то хватило.

Проклятый биотуалет! Расхолодил меня, внушил мысль, что вот сразу будет легко. Настройся я сразу на терпёж, легче было бы, факт.

Но вот и дом. Вбегаю в подъезд. Лифт, как всегда, не работает - теперь это замечаю чётко. Молодой нипочём и по лестнице взбежать, но не в таком положении. Чуть колено поднимается, живот сдавливается. Через две ступеньки уже и не шагаю, тут по одной бы сдюжить. И хочется даже с ногами вместе прыгать по ступенькам вверх, как это делала девочкой иногда. Только жёсткое приземление не сахар, вот-вот расплещу пузырь. Помаленьку, помаленьку трюхаю, словно старушка. Чтоб скоро сходить по-маленькому.

Игра этакая слов.

Родная дверь на шестом этаже. Никогда ещё не была так рада её видеть. Всё-таки это здорово - иметь свою квартиру, где можешь делать всё, что хочешь. В особенности то, что тебе хочется острее всего.

Выхватываю из кармана ключ... то есть достаю ключ... вернее, пытаюсь достать. И тут меня ждёт жестокое разочарование. Карманчик и раньше был узенький, залезть позволял с трудом, а теперь распухший живот вообще перекрыл дорогу. Ого, как он выпирает, переваливается через крабовое "декольте"! Чуть пальчик удалось просунуть, но ключики даже коснуться себя не дали, притаились на донышке. Чтоб пролезть дальше, надо втянуть живот... ой-ёй-ёй, не надо, ой, не надо втягивать живот! Он на пределе, брызну раньше, чем ухвачу ключи проклятые.

Вот оно: близок локоть, да не укусишь.

Выход находится сам собой. Просто надо расшнуровать и снять "крабы" прямо здесь, хотя бы ту штанину, где карман с ключами. Быстро отпереть дверь и скрыться в квартире. Никто и не увидит.

Другого варианта нет, и возможности терпеть дольше нема тоже. Но я ещё поподходила к другим дверям и чуть-чуть поподслушивала. Знаете, перед тем, как из квартиры выходят, всегда какие-то звуки предшествуют: шарканье ног, кашель, звон ключей, шорох одежды, порой голоса. А если тишина, значит, скорее всего, в ближайшую минуту из квартиры никто не выйдет. Что мне и надо.

Раньше перед таким делом крестились, а я и не умею, и некогда мне.

Выковыриваю из распопины узел, развязываю вслепую. Слава богу, не затянулся намертво, хоть это плюс. Разорвать бы не смогла. Начинаю расшнуровываться, потом тяну за шнурок спереди. С пугающей быстротой он выскальзывает из ботиночных дырочек. Эх, не дай бог узлу лопнуть на улице, мало не покажется! Но ведь и копаться долго хорошего мало. Особенно в моей ситуации.

"Крабы" разваливаются на две штанины, снимаю ту, где пах-карман с ключами. Переворачиваю, трясу, бросаю вниз руку, чтоб поймать.

Я хорошо умею ловить вытряхиваемое из сумочки, словно жонглёр, бравирую даже этим. Гибкость тела у меня на высоте, но я совсем не учла, что вторая-то штанина ещё на мне и что она прессанёт живот, когда я нагнусь. Ой!

Рука опоздала на долю секунды, ключи ударились о цементный пол площадки, подскочили, описали параболу и в полном соответствии с законом подлости улетели в пролёт лестницы. Где через секунду-полторы и звякнули. Радостно, блин!

Бли-ин!

Главное, я всегда боялась что-нибудь уронить в пролёт, особенно бьющееся или бьющее по голове, и никогда ничего не роняла. Это вышло сейчас, когда я не боялась, не до того мне было.

Укрощаю занывший от неожиданности живот, стаскиваю вторую, бесполезную теперь штанину и отмечаю, что стало легче. Успокаиваю себя, страшного ничего не произошло, просто небольшая задержка. Заминка.

Дело в том, что дом у нас весьма либеральный. В жару девушки-жилички спускаются к почтовым ящикам в одних бикини, а то и в кружевном белье. Правда, я их видела в таком виде по двое-трое, но это ничего не значит. Главное, что к такому виду жильцы приучены, ничего такого нет.

А во дворе нашем молодые мамы катают коляски, будучи облачены в шорты и большие такие лифчики для кормящих. И тоже все привыкли. Кормят, правда, не на виду...

Так что если я спущусь, то ничего не нарушу. Повезёт - так никого вообще не встречу. Не устал ещё работать закон подлости? Не повезёт - вышла на минуту за газетами.

Ковыляю, стараясь не расплескаться, вниз. Но не успеваю пройти и полупролёта лестницы, как вдруг слышу песенку. Напеваемую входящим в подъезд человеком. Знакомый мотивчик. По-моему, он называется "Марш энтузиастов".

Вошедшего вскоре за своей песенкой мужчину (sic!) я вижу очень плохо, сверху в пролёт, но знаю, кто он. По песенке всегдашней узнала и остановилась. Живущий на втором этаже интересный молодой человек, кажется, инженер. Всё хотела с ним познакомиться, да робела. Бывает, достаёт он из почтового ящика письма или газеты, на проходящих и не глядит. Мне бы встать рядом и заняться тем же, тем более что за этим и иду. Глядишь, стоя рядом, что-нибудь по-соседски и сказали бы друг дружке, я бы хоть рассмотрела, носит ли он обручальное кольцо.

Но нет, в животе что-то холодеет и ноги проносят мимо. Газеты беру на обратном пути, в одиночку.

Песенка смолкает, взамен слышится лёгкое позвякивание-побрякивание и голос:

- Ключики-ключики, чьи же вы, пахучие? - у меня они духами и вправду благоухают. Рифма.

- Мои! - чуть не кричу в полный голос, свешиваясь через перила. - Не трогайте их, идите своей дорогой. Я сама!

Но - оглядываю себя и молчу. Затыкаю сама себе рот. Потерянные ключи - хороший способ познакомиться, но... не когда я в таком виде.

"Нет-нет, первый раз в доме - и в таком виде!" - как сказал Шурик Лиде.

Предчувствуя, что парень сейчас подымет голову и посмотрит туда, откуда только и могли свалиться ключи, я тихо отхожу от перил и прижимаюсь спиной к стене.

Несколько секунд стоит тишина. Он всматривается - меня нет. Он вслушивается - я молчу. Такой вот диалог своеобразный.

- М-да, что же с вами делать? - продолжаются размышления вслух. "Вы" - это ключи, догадываюсь я и немо молю: "На место положить". - Опять придётся объявление писать.

Честный он у меня (то есть не у меня пока), добросовестный. Только что мне сейчас от этих его сугубо положительных качеств!

Шаги по лестнице, позвякивание ключей, должно быть, уже его собственных, лёгкий скрип и стук захлопывающейся двери.

Блин! Залетела...

Меня теперь разрывают две невзгоды, но я вдруг вспоминаю Жванецкого:

- Неприятности надо переживать по мере поступления.

У меня, скорее - по степени срочности.

И задачи мигом выстраиваются в затылок друг дружке. Первое - пописать, второе - попасть в квартиру.

Плохо, что я совсем не знаю соседей. Родители со многими знакомы, а я и Люська - нет. Ничего не попишешь, надо справляться.

Продолжаю идти вниз, перед дверью соседа с моими ключами переходя на цыпочки. Помните? Верх у меня ничего, снизу одни трусы телесного цвета.

По другую от дома сторону двора стоят гаражи, и вот посреди этих жестяных коробок есть укромный пятачок, где бомжи или просто страждущие справляют нужду. Откуда знаю? Из громких возмущённых возгласов автолюбителей. Начинающихся со слова "опять", а дальше не вполне цензурно, зато очень эмоционально.

В нужде и бомж - друг. Тем более что свои дела я намеревалась делать в гордом одиночестве. Допуская соседство лишь... ну, продуктов жизнедеятельности этих малоуважаемых членов общества.

Подхожу изнутри к входной двери, и вдруг слышу из-за неё звуки. Характерные причём. Покашливание, тяжёлое, на манер астматического, дыхание, шуршание, пришёптывания, сетующие на сердце и ноги.

Всё ясно, как взглянула будто. К вожделённой приперильной скамейке наконец-то добралась одна из многочисленных наших бабушек, с тяжёлыми сумками и больными ногами, с одышкой. Сейчас передохнёт и начнёт подниматься по лестнице.

Мне сразу же расхотелось идти ссать за гаражи. Не дело это, там же бомжи тусуются, автолюбители своими делами занимаются. Хоть и говорят "враг моего врага мой друг", но сейчас все эти антагонисты мне одинаково ненавистны. Потом, мне нечем промокнуться. Хоть и есть в моём полукорсете потайные карманы, а туалетной бумаги не допетрила я там запасти.

Опять биотуалеты виноваты! В них всё есть, с собой носить разучили.

Бабушка за дверью... то есть, если правду говорить, то она-то как раз меня и отверзла. Были б хоть шорты чёрные, а то коротенькие трусики, да ещё под цвет тела! Под брюки только такие и нужны, а вот на глаза женщине пожилой, подслеповатой попадаться... Те, кто спокойно сидят сейчас по квартирам, из крика за окнами узнают, какие нахалки да срамницы здесь бегают; прозвучит и номер квартиры, это уж обязательно; люди выглянут и увидят, как одна такая за гаражи идёт, в место с известной репутацией. Обратно вернуться не дадут.

Что ж, сохраняю хладнокровие, придётся стучаться в двери и проситься в туалет. В принципе, тут нет ничего страшного, приспичить всегда может, и культурный человек именно постучится к людям, а не станет искать закоулки за гаражами, а тем более лить на лестнице или в лифте. Мне иногда приходилось попадать в такие ситуации, правда, в составе компании, и объяснялись с открывшими дверь хозяевами другие девчонки. Бойкие, говорливые. Остальные, в том числе и я, просто выстраивались в очередь к туалету.

Вот, пожалуй, выберу этот этаж. Если меня признают за соседку, то попрошусь по-соседски; если же нет, а мы тут плохо друг дружку знаем, то просто как симпатичная (надеюсь!), попавшая в беду девушка, одетая несколько... э-э... экстравагантно.

Но кто-то ведь должен раскручивать на периферии столичную моду! Может, в столицах девчонки только так и ходят крутые.

Астматическая бабушка всё отдышивается, не открывает дверь и даёт мне время немножко поподслушивать у дверей.

Впрочем, почему это - поподслушивать? Слово-то какое нехорошее, словно тайны чьи выведать злонамерилась. Нет, полминуты ухом к щели - это не полноценное подслушивание, это, как оно там называется у разведчиков... а-а, вспомнила! Рекогносцировка. Просто хочу знать, кто там, в квартире, не стоят ли в прихожей, не собираются ли скоро выходить. Невинная информация. Будь двери стеклянные, рекогносцировала бы глазами, и никто бы не сказал, что это - подглядывание.

И вообще, должна же я иметь право выбрать человека, перед чьими глазами предстану в таком виде. А не наобум. Напорешься ещё похуже той бабушки.

За первой дверью сердитый женский голос распекал кого-то, вероятно, дочку:

- Ну, и куда ты так вырядилось? Это что - юбка или просто широкий пояс? А титьки, титьки-то куда выпятила? Нет, в таком виде не пущу никуда!

По-моему, я эту девчонку видела. По двору она всегда бегом, чтоб не успели пристыдить, зато на улице не узнать, настолько раскрепощается.

Я бы с удовольствием надела этот "широкий пояс", только дайте. Но не судьба.

За второй дверью царила тишина. То ли покойная, то ли зловещая, то ли просто отсутствие звуков. Ладно, эта дверь будет у меня в запасе, если везде обломится, тогда сюда.

Третья дверь. Похоже, мне везёт - и пора бы, а то трусы уже с раздувшегося живота ощутимо ползут. Не рассчитаны они на такой объём хозяйки. Милый женский голос болтает по телефону, молодой голос. Распознать телефонию легко, вместо второго голоса звучат паузы... то есть не звучат, чёрт, букву "з" уже написала... зияют паузы.

У меня в квартире телефонная розетка тоже в прихожей, там же и аппарат, правда, мы больше на мобильниках. Если ты не работаешь со звонками профессионально и аппарат у тебя не на письменном столе, то лучше ему стоять именно в прихожей, чтоб к нему выходить, закрывая дверь. И семью не грузить ни болтовнёй, ни секретами своими.

Значит, и откроет мне дверь эта вот женщина, может, девушка, хихикает она в трубку по-девичьи. Это хорошо. Не мужчина и не старая карга - ревнительница морали.

Больше не раздумываю, жму кнопку.

"Ква-ква-ква, ви-и-и!" - раздаётся за дверью. О, вкусы!

Ладно, хоть по-змеиному шипите, лишь бы дверь открыли. И она открывается. Появившуюся за ней девушку я, в общем-то, так себе и представляла: молоденькая блондиночка в халатике и с конским хвостиком, щебечущая по съёмной трубке солидного, под старину телефонища, который увидела на тумбочке чуть позже, уже войдя.

Вопросительно смотрит на меня - с улыбкой, оставшейся от прерванного разговора. Трубку сдвинула от уха на щёку, это из фильма такой жест, знаю. Начинаю объясняться:

- Понимаете, я... Мне надо... очень надо... ну, в общем, я попала в такую ситуацию...

Но тут незримая собеседница спрашивает, почему тишина, чего не отвечаешь. Хозяйка возвращает трубку к уху, отвечает, снова вспоминает обо мне, забыв напрочь, что я ей говорила. По глазам видно. И всё по кругу.

Поразрывавшись между трубкой и мною, она улыбается теперь вроде бы персонально мне, кивает, отступает от двери и показывает ладошкой: давай, заходи.

Что я и делаю. Не уверена совсем, поняли ли хозяйка, кто "аз есмь", но совесть моя чиста - а это даже пузырь успокаивает. Я ведь не цыганка какая, просящаяся "водички испить", и вместе с нею "выпивающая" всё, что плохо лежит и даже не льётся. Намерения мои чисты и легковыполнимы, хотя и неважно пахнут. И, поскольку в прихожей больше никого нет, позора удаётся избежать.

В другом конце продолговатой прихожей вижу тумбочку с телефоном, застеклённую "метелицей" дверь и обычную белую. Смекнуть нетрудно, в санузел дверь не стеклят обычно. Правда, я однажды у знакомых видела дверь ванной из матового стекла, но там санузел разделённый, словно бикини. А у нас в доме - совмещённый.

Моющийся всё-таки приличнее выглядит, чем пользующийся унитазом. Да и то один силуэт.

Медленно, чтоб не заподозрили меня в чём нехорошем, выставив вперёд живот, словно объяснение и оправдание (да так и пузырю легче), иду... нет, шествую к заветной двери. Сейчас кончится мой терпёж, сейчас наступит облегчение. Низ уже начинает расслабляться...

Щебет по телефону идёт вслед за мной.

Дверь санузла сперва пробую - не заперся ли кто-нибудь изнутри. Потом открываю пошире, оглядываюсь с вопросом на лице на хозяйку - можно? Она отрицательно мотает головой и распахивает дверь застеклённую. Теперь головой мотаю я и настойчиво пытаюсь пройти в санузел, тем более что вожделённый унитаз уже виден. Со светящейся в полутьме водичкой, манящий... Мне уже не сдержаться.

И тут происходит нежданное.

Звякает положенная на тумбочку трубка, хозяйка восклицает:

- Ну, какая же непонятливая! - и, взяв, нет, схватив меня подмышки, буквально вталкивает в комнату. Захлопывает дверь и возвращается к разговору.

На меня в полной тишине устремлено энное число пар глаз...

Я так испугалась, что чуть было не спустила всё прямо в трусы.

Унитаз-то, девочки, был уже виден. Я и оставила себе терпежу на пять секунд всего. Ну, на десять максимум, если вдруг защёлка окажется непослушной. После долгого терпежа пузырь, то есть мышцы вокруг, каменеет, и потом надо долго сидеть на унитазе, расслабляться. Если же знаешь... да чего там, видишь, что скоро сходишь, то автоматически начинаешь распускать мышцы заранее.

Из-за этого я и не смогла оказать сопротивление. Ещё вопрос, кто вышел бы победительницей, поборись мы с этой телеболтушкой на равных, по всем правилам женской борьбы! А так - я изо всех сил старалась не расплескаться, нападение-то было внезапное, и покорно перебирала ногами, только бы не упасть, только бы не упасть, блин!

А вообще-то говоря, это была фанатка телефонной болтовни, которая ради ликвидации мешающего момента может на секунду-другую напрячь все силы. И тут уж с нею не спорь.

И дверь с той стороны подпёрла. Вышла победительницей и в поединке двух спин, напирающих на дверь. А уж я напёрла будь здоров! Ситуация-то экстремальная!

Героическим, просто-таки феноменальным усилием мне удалось-таки сдержаться. Все мышцы тела, все до одной, встали за меня, укротили пузырь. Увы, на время только.

Потом я рассмотрела, что парней и девчат было примерно поровну, но сперва показалось, что глаза на меня зырят монопольно мужские. И в тишине. Тишина и дала внезапность. Услышь я шум компании, пожалуй, меня сюда и на аркане не затащили бы. А так - р-раз! - и все дела.

Почему тишина? Хорошо думать о них не хочу, посему скажу так: подслушивали. Ещё до того начали, как я сама ухо к двери приложила. А потом, наверное, хотели по звукам понять, кто пришёл. Не просто ведь создавали условия для телефонного разговора.

Вот, справилась я с пузырём своим, а они - с безмерным удивлением, сделав из него обычное. Спрашивают:

- Ты кто?

- Я... это... ну, я...

Замялась, не зная, что отвечать. Если честно скажу, что зашла пописать, то резонно спросят: а в комнату чего припёрлась? Что у нас тут, общая параша? Плохо о нас думаешь! Сказать, что соседка? Но соседка я не им, а той телефонной болтушке, а она ещё, чего доброго, не подтвердит. И как объяснить, что я в таком виде?

Тут кто-то пришёл мне на помощь:

- Ты, наверное, Ника?

- Ага, - отвечаю машинально.

Вообще-то, гораздо чаще меня называют Верой, но и вторая половина имени иногда "играет". Я как-то не задумывалась, что Ника - это ещё и отдельное, полное имя. У чехов, говорят, Ленка - это официальное имя, а не кличка домашняя, как у нас. По-разному бывает.

Тут все загалдели, обступили меня:

- Привет, Никуха!

- Подружка, салютик!

- К нам, к нам, сюда вот...

- Ничего себе прикид, а, девочки?

- Ты так и по улице шла? Отпад!

Только тут я вспомнила о своих "крабах", поштанинно брошенных в угол лестничной площадки...

Но сейчас не до них, надо разобраться, что, собственно, происходит. За другую меня приняли, что ли? Нахмуриваю лоб, но сразу же чувствую, что если соберу силы на то, чтобы соображать, то оголю пузырь, он "осиротеет" и разомкнётся. Нет, надо бы во что бы то ни стало вырваться в туалет.

А меня уже одна разбитная деваха в оборот берёт:

- Ник, давай верхами махнёмся, а! У нас размер одинаковый, - и норовит зайти сзади и начать расшнуровывать.

Еле удаётся прижаться спиной к стене, но прорваться к двери шансов не вижу. Выдерживаю натиск буйствующей молодёжи. А тут ещё одна девчонка с двумя или тремя парнями вокруг уселась на диване, и давай им трепаться! Из услышанных обрывков я сложила связный рассказ, сейчас дам. Не думаю, чтоб они только ради меня базарили, но и чтоб попугать меня - тоже. Случай я им предоставила своим появлением, об этом побалакать.

- Нет, поварихи-прачки-санитарки не в счёт, я имею в виду девчонок, которые служили в строевых подразделениях. Ну, у вас не было таких, а у нас были. Одна перед вами. Наберётся с дюжину бесшабашных - и комплектуй из них взвод. Ходили мы в купальниках цвета хаки, с полосатыми лампасами по бокам и эмблемой армии на груди, и ничего нам больше не полагалось, даже в прохладные и дождливые дни. На плечи ничего не набросишь. Даже в туалет ходить разрешалось только перед едой и перед сном, и ещё перед боем. Всё! Даже если по-большому прихватит - терпи. А если ссамовольничаешь или, не выдержав, описаешься, с тебя снимают боевой купальник и разжалуют в поварихи или прачки - да ещё такие, которые обслуживают женские части. Добро бы парням-скаутам стирать и готовить, а то...

Это правило "четырёх в день" было введено для жёсткого отбора доброволок. Считалось, что если ты не можешь укротить своё тело, уметь терпеть естественные неудобности, то в бою от тебя проку не будет, одно предательство.

Так вот, когда такая боевая девчонка попадала в плен, что их к нам, что наша к ним, всегда возникали проблемы. Раздевать-то нельзя! Парней из боевых шорт или плавок вытряхивали и переодевали в арестантские семейные трусы, и они в них, позорящих, отдыхали-загорали до конца "войны". Здесь же купальник сплошной, погоны не сорвёшь, но нельзя же разрешать оставаться в том же виде, что и среди своих! Какой же это плен?

Заготовлены были пеньюары типа балахонов, ну, под стать семейным трусам, только с захватом верха. Пленной предлагали добровольно переодеться или принять "последний бой".

- А что это такое - "последний бой"?

- Под натиском превосходящих сил противника выстоять и не описаться. Поскольку ходили в туалет амазонки редко, то и пузырь пустым бывал нечасто, чем враги и пользовались. Сперва просто жали на живот, большими пальцами проникая аж за лонную косточку. Если не помогало, вовлекали жертву в возню с мышечным напряжением, подстраивали болевые приёмы, уходить от которых можно было лишь ценой приличного напряга. Скажем, выкручивали руки. Измождали и опять выжимали. Но если и тут ничего не получалось, было последнее средство - перекрыть кислород. Зажимали нос и рот, закупоривали. Остатки кислорода шли мозгу и сердцу, а сфинктеры оставались без и расслаблялись. Да и когда думаешь только о выживании, не до стискивания.

Мокрое пятно на купальнике означало, что ты проиграла "последний бой", должна раздеться - да и любая девчонка, описавшись, сразу же скинет с себя мокрое. И получить балахон - символ плена.

- А если выдюжит?

- Тогда ей оставляли форму, купальник то есть, давали сходить и держали под стражей, в штабном чулане. Уважали за стойкость. И кормили лучше.

- Интересно, если живот выпирает аж, по-моему, против жима не устоишь. Даже без больших пальцев под лонной косточкой.

Конечно, всё это меня порядком напугало. Разогретая компания в шутку может такого натворить, что одному человеку и в голову не пришло бы. Может, среди своих на вечеринке мне и захотелось бы потягаться крепостью пузыря с подружками - но это среди своих, на обоюдных началах и с сухими трусами в запасе.

И вдруг я почувствовала, что что-то переменилось. Что? Как бы объяснить... Раньше мне хотелось-немоглось в самом низу пузыря, где из него выход и где я отчаянно зажималась. Теперь там вроде бы поулеглось, перетерпела я, но ощущение окаменевания появилось выше, где нет выхода. Но есть приличная чувствительность.

И вот это-то более слабое ощущение повергло меня почти что в панику. Помню, как в раннем детстве, уговаривая меня не терпеть в тряпочку, а искать возможности для устроения туалета, мама говорила:

- Долго терпеть вредно, доченька. Моча в голову вступит. Ты страшно вскрикнешь, все на тебя оглянутся, в глазах потемнеет, упадёшь, где стояла, станешь по земле кататься, выгибаться колесом от затылка до пяток. Потом обмякнешь, и тут из тебя засвистит. Не под себя, а вперёд, как из мальчика. Трусы и платье пробивает такая струя. Не доводи до этого, слышишь?

В испуге бросила я взгляд на трусы, а их - нет. То есть, есть они, но малозаметны стали. Не то чтобы влажные, но впитали пот, а в борьбе с собой он обильно выделяется, кромки слились с кожей и стал у меня низ кукольный почти.

Блин! Не от одного, так от другого трусы влажными сейчас станут. Решаю прорываться в туалет. До того я не смела перечить обступившим меня, начнётся потасовка - пиши пропало, но сейчас дошла до ручки, отчётливо это сознаю.

Разгребаю встрявших между мною и дверью, и вдруг вижу стоящую возле неё кошку. То есть не настоящую кошку, а девушку в костюме оной. Глаза в глаза, секундная пауза. Краем глаза вижу удивлённое лицо хозяйки, искажённое "метелицей". "Кошка" растерянно спрашивает:

- Что же вы меня не встречаете? Я - Ника.

Словно Шеф в "Новых приключениях Дони и Микки".

Немая сцена. Робкий наконец голос:

- А у нас уже есть одна Ника...

Нерастраченная энергия рывка к двери переходит у меня в находчивость, на автомате отвечаю:

- А меня не считайте, я сейчас ухожу.

Поворачиваюсь и вижу неподалёку в стене дверь. Планировка квартиры у меня в подсознании давно сидела, да не проявлялась. А тут я получила возможность спокойно повернуться и неторопливо проследовать, уйти, как актриса со сцены. Словно там выход из квартиры.

В комнате, куда попадаю, вижу первым делом детскую кроватку, а под ней - горшок. Милый, добрый, старый ночной горшочек! Как же давно мои ягодицы не чуяли на себе твоего холодного кругового прикосновения! Не всегда я садилась на тебя по своей воле, но жаловаться грех.

Снимаю крышку - пустой - спуская трусы, усаживаюсь на горшок и почти сразу де встаю, ибо он уже полон. Да, девушкам ёмкость нужно поёмче ставить. Или - два горшка. Но всё равно, основное слито, теперь минимум час продержусь без нужды.

Возвращаемые на место трусы прямо-таки налипают на живот, почти тоже у ягодиц. Из попы, что ли, сочилось? Ничего, сейчас это мне даже приятно.

Спокойно, не стесняясь и не тушуясь, выхожу из спальни. А собравшимся не до меня. Столпились у дивана, на котором разлеглась "кошка", и смотрят, как её "шкура" держится, надевается и снимается, и правда ли, что на голое тело. Дорога чиста.

Я аж подошла к толпичке и попыталась заглянуть через головы. На "кошке" пододеты такие же бежевые трусы - единственное, что успела заметить. И сразу отчалила.

Правда, чуть не поплатилась. Та, что меня до того пыталась расшнуровать, снова со спины зашла. Ника я или нет, а "сымай пинжак". Еле успела я стряхнуть чужие пальцы со спины, а то ведь справится с узлом - и выдёргивай шнурок, это тебе не старинный корсет, те надёжно шнуровались. А придерживать расхристанное со спины, знаете ли, затруднительно.

- Ну, давай, махнёмся верхами, - бубнит она. - Грудям не стоит залёживаться в одном и том же, а то он их отформует по-своему, не даст свободно развиться. Мы у себя по кругу меняемся бюстгальтерами. Иной раз наденешь, вчувствуешься - твой, родной лифчик! И оставляешь. Круг без тебя дальше крутится. Давай попробуем, а!

- Спасибо, - отвечаю, - у нас свой девичий круг, незачем нашим и вашим пересекаться. Ну, пока!

Выходу в переднюю. Хозяйка всё трещит по телефону, но тут ради меня прервалась:

- Так ты не Ника? - спрашивает. Вовремя усомнилась, нечего сказать.

- Почему же? Ника. Только не простая, а - Вероника.

- А к нам зачем пришла? Мы ведь нашу, простую ждали.

- Затем зашла, чтоб предупредить, что ваша "простушка" задерживается. Ей здорово приспичило, и она зашла ко мне в туалет. А в этом костюме быстро не справишься, хорошо только настоящим кошкам. Послала предупредить. А вы меня и слушать не стали.

"Завиноватила" хозяйку с единственной целью - гладко, без помех, уйти. Столь же гладко, как и ссала в горшок. Что и осуществила.

Выходу на площадку, а там ветерок, он-то мне влажноватую попу и подхолодил. Лобок тоже, ну, плохо прикрыт. Пора дюже домой. А ключей нет, ключи вызволять надо. Как только?

Мешают сосредоточиться слабые ощущения в пузыре, не до конца дал излиться проклятый горшок! И тут я припомнила мамино наставление:

- Если прихватит тебя, доченька, а негде, то, прежде чем зажиматься, попробуй расслабиться и представить себе, что писаешь через пупок. Если он у тебя открытый, очень хорошо, если нет, изыщи возможность засучить кофточку до груди или хотя бы до рёбер. Полегчает, вот увидишь.

Попробовала, чего терять? Сперва не получалось у меня, потому что напряжена была, опасалась, что вот выйдет кто-нибудь на площадку и увидит девушку с кукольным низом. Потом догадалась зайти в тёмный "карман" за лифтом. Дело сразу пошло на лад, и пузырь действительно перестал нить. Устаканился.

Впрочем, может, он это от перерастяжения ныл, а не от остатка. Расслабление и сняло неприятные ощущения, вернуло всё в свои берега. А писание через пупок - это всего лишь средство к хорошему расслаблению.

Несколько позже описываемого со мной происшествия я поделилась маминым советом с одной подружкой. И она так усердно представляла себе, что изливается через пупок, так глубоко расслабилась, что из неё потекло - но не оттуда. Из законного места заструилось. Главное, она не сразу это осознала, а продолжала считать, что это всего лишь воображаемые ощущения, что так и должно быть. Чувство облегчения какое-то настоящее... Вот откроет глаза - а сама суха и весела. А когда открыла, опустошила пузырёк по самую вагину. Я же и виноватой оказалось.

Так что повторяю: пупок не панацея, а средство снять не очень сильный дискомфорт. Когда ты чрезмерным зажимом вредишь себе больше, чем помогаешь. У девушек так часто бывает, когда терпят.

Повеселела, но что же всё-таки делать? Кроме как ругать себя, что не обзавелась сразу знакомыми в этом подъезде, или даже подружками, которые помогли бы в сложной одёжно-раздёжной ситуации. Теперь же, в таком виде, знакомиться - значит, сразу ставить себя на ступеньку ниже, ищущей благосклонности.

Нет, знакомиться - только на равных!

И вот медленно хожу я по лестнице и думаю, как бы из положения выйти. Брючины осмотрела - нет, никак их не "срастить", а если придерживать руками, то трусы видны - нижние, неприличные. Пока же они у меня словно от бикини. Полуприличные, так скажем.

Будь на мне исподу лифчик, достаточно приличный, я бы попыталась сварганить из топа шорты. Обхватывающее груди занялось бы ягодицами, поясок под рёбрами перешёл бы на талию. Только вот шнуровка на спине пошла бы по самому интересному у девушки месту, да и промежность осталась бы не прикрытой.

Спустилась совсем близко к входной двери. Вдруг она отворяется, и кто-то входит, напевая песенку. Музыкальные у меня соседи, издалека их узнаешь. Сперва я подумала, что песенка та же. Нет, другая, и мурлычет её другой голос. Совсем даже другой. Детский, девочкин. "Жозефина" из "Калле-сыщика".

Что ж, вот с этим человеком можно познакомиться и в трусах. Жираф большой, ему видней, что носить. То есть - жирафиха. Аз есмь.

Стою. Да, снизу подымается девчушечка в коротеньком летнем платьице. Как бы начать с ней разговор? Уверенным тоном - да, но о чём? Что там дети любят? Что я сама любила в таком возрасте? Ага, вспомнила.

- Девочка, ты конфеты кушаешь?

Она спокойно так посмотрела на меня и ответила:

- Нет.

Весь наскоро продуманный план летит к чёрту! А я ещё руку в кулачок сжала, чтобы можно было подумать, что там конфета... Что делать? Если спросить, а что тогда любишь, то потом слова о том, что именно это и есть у меня дома, прозвучат неубедительно. Заманивает, подумает. На пустой крючок ловит. Попалась уже, как же!

Нет, конфетную тему нужно развить. Заставить срочно полюбить конфеты, наконец!

- Нет, я понимаю, что сейчас ты их не жуёшь, а в принципе?

- И в принципе нет.

- Погоди-погоди... Я имею в виду - хорошие шоколадные конфеты.

- Так я и отвечаю про шоколадные. И непременно хорошие. Про любые другие я бы и разговаривать не стала.

М-да, маленькая ведь с виду девочка. Маленькая, да удаленькая.

- Что же ты, такая большая - и не любишь шоколад? Аллергия у тебя, что ли?

- Никакой ал... алл... аллигии у меня нет. И шоколад я люблю. Зачем вы неправду говорите?!

Вот так. Интересный завязывается разговор. Я и про трусы забыла уже.

- Почему же ты любишь шоколад, а конфеты шоколадные не кушаешь? Из-за начинки, что ли?

- Так это я их по одной не кушаю, а кладу в рот сразу две, а если маленькие, то и три.

Брови у меня полезли на лоб. А девочка продолжала, как ни в чём не бывало:

- Я ещё смолоду на шоколад жадна, зубы не могу сдержать. Как-то положила в рот конфету, она вбок ушла, зубы сразу же щёлкнули и со свободной стороны прикусили язык. Я уж думала, что совсем откусила кусочек мяса, так больно было. Нет, обошлось. Но с тех пор я по одной конфетине в рот не сую, а только так, чтоб полон был. Папа говорит... это... как её... техника безопасности.

Я чуть не фыркнула, но вовремя вспомнила про пузырь. "Жадина-шоколадина" продолжала:

- А когда меня угощают, то всегда почему-то одной. И не всегда шоколадной. Ириски и прочая карамель. Отказываюсь - обижаются. Вот мама и надоумила меня отвечать, что я совсем не ем конфет. Чужим людям. Так проще.

- Но с тех пор, наверное...

- Да, зубами я владеть научилась, с языком нашла общий язык, но... но две сразу всё равно вкуснее. А привычка осталась с детских лет. Если меня быстро внезапно спросить, не ем ли я конфеты, я отвечу - нет. Да вы знаете, наверное.

Ф-фух, наконец-то всё прояснилось.

Я разжала бесполезный уже кулачок и объяснила, что дома у меня лежит целая коробка больших шоколадных конфет. Конфетин аж. Таких, которые можно безбоязненно совать в рот по одной, даже если зубы не слушаются. А есть и такие, что и укусить-то трудно, если рот не лягушачий.

Конечно, "Жозефина" изъявила желание "взглянуть" на эти замечательные изделия кондитерского искусства. И мы дружно пошли ко мне домой.

Останавливаюсь у двери, хлопаю себя руками по... ну, по трусам, словно в них есть карманы. Дурную службу вы мне, трусики, сослужили уже, сослужите теперь добрую.

- Надо же, ключи не взяла. В этой новомодной одёжке нет совсем карманов, - и закончила фразу правдой, о родителях на даче и что до вечера никого не будет.

- А конфеты? - проявила эгоизм девочка.

Пришлось, отвечая на эгоизм эгоизмом же, перейти к полуправде:

- Понимаешь, мама у меня старенькая, - этим я надбавила и себе лет, - рассеянная, и она одни ключи держит у соседей, - и описала того парня. - Только я сейчас туда сунуться не могу. Ему такой цвет топика не нравится. И что сзади зашнурована, он этого не уважает. - Повернулась спиной и продемонстрировала. - У него аж руки чешутся расшнуровать, как вот у тебя зубы - жевать шоколад.

Поэтому давай представим всё наоборот: это ты живёшь в моей квартире, а я иду к тебе угощаться конфетами. Позвони к нему, и пусть он даст тебе ключ. Как если б я, но в другой одежде.

- Но он же увидит, что это не ты!

- Во-первых, мы с ним... э-э... мало знакомы, он же мамин друг, а не мой. Во-вторых, у меня сестрёнка младшая есть, твоих лет, странно, что вы ещё не познакомились.

Для успеха дела Люську пришлось омолодить.

Еле уговорила эту любительницу шоколада во множественном числе. Но всё-таки уговорила.

Она пошла к его квартире, а я - за ней, на отдалении, держась поближе к стене. Хотелось услышать, как выгорит дело, да и девочка умеет оригинально разговаривать, просто любопытно, как разговор пойдёт.

Шаги. Звонок. Пауза. Щелчок замка, скрип двери.

- Это пятьдесят четвёртая квартира?

- Нет, это сорок пятая.

- А ключ почему у вас от 54-й?

- Какой ключ? А-а, ключ! Потому что ещё хозяевам не вернул.

- Так возвратите. Я - хозяйка.

Пауза.

- Девочка, а ты ничего не путаешь? Хозяевами обычно взрослые люди бывают, солидные.

- То хозяева квартир, коих я дочь всего. А я - хозяйка ключей.

Браво, остроумница!

- Ключи к вам попали мои, и я не могу войти. Вот, давайте ваши ключи, выходите из квартиры, прямо так, в трусах, я запру, убегу, и вы увидите, как плохо без ключей и входа в квартиру.

- Стой, девочка, не трогай мои ключи! Руки, говорю, прочь!

- А мои вы уже тронули. Так отдадите?

Снова пауза.

- А родители чего не придут?

- Родители всегда позже детей домой возвращаются. Мне сейчас надо: в туалет, руки помыть, покушать и поиграть, переодеться. Могу и в вашей квартире, если в мою не пустите, мне всё равно. Но если у вас хуже кормят, я закачу истерику, так и знайте, дяденька. Не говорите потом, что я не предупредила.

Молодой человек сдержал удивление.

- Вот что, пойдём вместе. Я открою тебе дверь, войдём, и ты докажешь мне, что ты там живёшь. Идёт?

- Не идёт, а - идём!

Это было похуже того, на что я рассчитывала, но не отказ ведь. Да и на его месте я бы не очень-то поверила какой-то там девчонке, пусть и острой на язык.

Они пошли, а я снова двинулась в отдалении, невидимкой. Хорошо, что на мне кроссовки, а не туфельки на каблуках.

- Что, вот эта вот квартира? Погоди-погоди... Тут, вроде бы, взбалмошная девица живёт. У почтовых ящиков всегда так сопит, что ветер поднимается.

Ах, ты! Я же по тебе соплю, то есть, что это я, не соплю, а вздыхаю, думая, как бы познакомиться, а ты обо мне так. Ну, погоди!

- А я - младшая сестра её, - отвечает девочка. - И ещё более взбалмошная. Если хотите познакомиться, действуйте через меня. А пока давайте войдём.

Вот нахалка! Я её на это не уполномочивала. И потом, тогда он узнает мою настоящую сестру.

Скрежет ключа. Так насиловать замок! Мой замок.

Я придумала, что делать. Если они не защёлкнут дверь, то я, чуть выждав, войду - и сразу в ванную. Разуюсь, что-то надо ещё снять, чтобы... ну, чтобы по-домашнему выглядеть. Трусы не стоит, а вот верх расшнурую. Идеально, если бы хватило времени намочить и намылить голову. И когда эти двое войдут в прихожую, "ничего не подозревающая хозяйка квартиры" выглянет на шум из ванной. Джентльмен при виде нагой груди просто обязан тут же ретироваться. Что мне и требуется.

Только не с ключами. Ну да, надеюсь, он их в замке оставит.

Взбалмошная девица, говоришь? Ты ещё не знаешь, дружок, до чего взбалмошная! Если ты тут же не уберёшься, то утонешь в моей взбалмошности.

Но замок щёлкнул за заходящими, квартира заперта. Мне не придётся разуваться снизу и сверху, пугать "джентльмена". А что делать-то взамен?

Пока - заняться разведкой. На цыпочках спускаюсь по лестнице и приникаю ухом к двери, ищу щель, откуда слышнее. Но, кроме того, что в квартире есть люди, не хранящие молчание, ухо мне ничего не докладывает.

Голоса удаётся разобрать, только когда их источники выходят в прихожую.

- Похоже, что это не твоя квартира. Какая же ты хозяйка, если не знаешь, где что лежит?

- Зачем всегда говорить то, что знаешь? Может, вы именно это и хотите украсть? Про ценные вещи зачем спрашивали?

- Ах, вот ты какая! А ну-ка, выйдем отсюда!

Я притаилась сбоку от двери, не успевая убежать. Она как раз открывалась, закрывая меня, красивую. Но закрывая, лишь пока сама не закроется. Надо решаться.

И я решилась. Успела даже себя немножко распалить. Ах, я тебе взбалмошная! Ах, я сопящая! Да ты ещё не знаешь в полной мере, какая я неуправляемая! Ты ещё от сопения моего не глох, дурень! Да ты...

Но - ш-ш-ш! - дверь начала открываться.

Первой из-за неё показалась девочка. Ключи, к счастью, она держала в руке. Прагматизм просто поражал. Ещё не поняв, что происходит, обманута она или исполнение обещания отсрочено стечением обстоятельств, она твёрдо знала: добытое из рук упускать нельзя. Как ни призрачны надежды на конфеты, они без ключей вообще ничто.

Спасибо! Одной рукой я схватила малышку за запястье и дёрнула, отшвыривая по полукругу, а второй выхватила из кулачка ключи. Вот они, родимые! Остался сущий пустяк - справиться с соседом, который ненужным довеском выходил вслед за девочкой и вдруг увидел, как она шмыгнула куда-то в сторону. Да ещё с ключами. Так ему должно было казаться.

Он забеспокоился и быстро вышел из двери. Начал оглядываться, куда это она... но не успел.

Я не какая-то там физически развитая (имею в виду силы, а не формы). Но немного интересовалась, есть ли способы защититься девушке от уличных приставал и людей похуже, брошюрки покупала, из Интернета скачивала. Кое-что проверяла на Люське. Если удавалось провернуть приём внезапно, на ковёр летела она. Если нет - завязывалась борьба-возня с сопением, выкриками и хватанием за что попало, порой и снизу побывать приходилось.

Обидно старшей сестре терпеть поражение от младшей за счёт случайно найденного той болевого или удушающего приёма - а иначе ей и не возобладать. Но и горький опыт - тоже опыт, и я хоть чуть-чуть, а научилась вступать в контакт и бороть, бороть...

Правда, когда передо мной боком предстал всё-таки мужчина, всё вылетело из головы. Захватила неуклюже руку, подсекла ногу... Какая-то мешанина из приёмов, ничего чистого, дикая женская схватка-ухватка. Чтоб уронить, пришлось ещё и грудью на него налечь, благо, она у меня в жёстком, зашнурованном.

Бух!

Мужчина растянулся на площадке. Перешагиваю через него, захожу в дверь, отталкиваю его ноги, чтоб дверь закрывать не мешали. А я её именно что закрываю. И запираю ещё.

Уф-ф!

Нет, не зря всё-таки англичане говорят: "Мой дом - моя крепость!" Не побывав в переделке типа моей, этого в полной мере не прочувствуешь.

Но хватит облегчённо вздыхать, надо довылиться и доодеться. Это первое. А второе...

Едва натянула юбчонку, как в дверь начинаются звонки. Яростные, хулиганистые, переходящие в трезвон. Ручка дёргается туда и сюда, дробный стук, похоже, кулаком, и снова звонки. Нервы, нервы...

Можно подумать, что это я выкурила его, в одних трусах семейных, из его же квартиры. А я, между прочим, у себя дома!

Нет, надо принимать меры. Хулиганству - бой!

Но какие?

И вдруг приходит замечательная идея. Беру мобильник, набираю якобы "тревожный номер". Набрасываю цепочку, открываю через неё дверь (ну и рожа у тебя, Шарапов!) и говорю в трубку:

- Алё, полиция? Из моей квартиры только что вышел вор! Далеко не ушёл, тут ещё, я его вижу. Приезжайте скорее! - и диктую адрес.

Что, съел?

Сосед недоумённо смотрит на меня (а мне что, я уже в приличном виде), осознаёт ситуацию, брякает:

- Ну, сильна девка! - и спешно уходит по лестнице, заметно прихрамывая.

Провожаю взглядом, но тут слово берёт та, которая и не думала уходить никуда:

- Тётя, а конфеты?

Зажимаю ей рот ладошкой, чтоб не всплыл наш заговор-уговор, и увожу к себе пить чай. Заодно прихватываю джинсины, нечего им по углам пылиться. А шнурка нет, его уволок уже кто-то.

Конфеты я позаимствовала у Люськи, у неё всегда есть запас. Сладкоежка.

А вечером я лазила по Интернету и искала "крабы". Меня интересовало, какие это к ним аксессуары есть, что я не докупила тогда. И нашла - но на английском. Пришлось помучиться с переводом. И вот вышло что.

Средняя дырочка в шнуровке, та, что ниже всех, больше всех остальных - и не случайно. Через неё в особых случаях продевается снаружи тоненькая пластиковая трубочка и стыкуется-свинчивается с той, что ждёт её изнутри. Другом концом внутреннее устройство заходит тебе туда, откуда писают, плотно прилегает к губам. Хочешь - надевай обычные трусы с дыркой, а хочешь, вернее, есть гроши, - покупай специальную "упряжь", комфортнее будет. И вот из-под тебя уже выходит недлинный пластиково-эластичный шланг. Писай себе на здоровье! Обычно это делают в биотуалетах или любых кабинках, но при случае можно и на людях даже. А потом отвернула трубочку, вытянула - и снова вид приличный. Продула, протёрла салфеткой, положила в сумочку.

Или в тот самый узкий карманчик, что зажилил мои ключи.

Вот я и говорю, девочки: плохо, когда денег в обрез, и ты спешишь уйти из магазина. В такие переделки попасть можно!

Потом вспомнить приятно.