Аннотация: Шутливые мысли к теме одноимённого конкурса
Старенький, прошлого века выпуска, персональный компьютер стоял на таком же заслуженном письменном столе в углу подвального помещения архива районной общественной библиотеки. Стол этот, когда-то крепкий, коричневый и глянцевый от лака, со временем расшатался и посерел. На журнале учёта, живущем в выдвижном ящике, давно поселилась пыль. Из двух десятков известных артистов, чёрно-белые фотографии которых лежали сверху, под листом прозрачного оргстекла, сейчас были в живых от силы двое-трое. Здесь чаще всего кипятили в банке чай, а поскольку розетка в подвале была всего одна, компьютер включали только изредка, когда для того была особая необходимость.
Сейчас экран персоналки светился в полумраке, точно окно в иной мир, и в этом окне отражалась табличка с условиями участия в литературном конкурсе для начинающих авторов. Конкурс назывался "Нереальная новелла" и имел уточняющую тему "Взрыв сверхновой".
Борис отвёл глаза от экрана и глубоко задумался. Он сам сочинял рассказы, иногда короткие, иногда не очень, чаще всего под текущее настроение и, так сказать, "на злобу дня", поэтому их вполне можно было считать новеллами. Он, бывало, читал свои сочинения приятелям и товарищам по работе. Те хвалили, и выглядело это вполне искренним. Немного смущало название "Взрыв сверхновой". Оно призывало куда-то вверх и вдаль, в никем не ведомые пределы открытого космоса.
Борис перевёл взгляд на стеллажи с книгами, на приклеенные липкой лентой полоски бумаги на торцах полок. Каждая из них имела намозоленную шариковой ручкой трафаретную надпись: "классическая литература", "зарубежный роман" и, самая любимая, "советская фантастика". Здесь были и "Фаэты", и "Марсианское зелье", и "Страна багровых туч", и "Туманность Андромеды". Когда-то этими книгами зачитывались, организовывали очередь на право взять их в библиотеке и строго следили, чтобы заветный томик надолго не задерживался в руках нерадивого читателя.
Сейчас же этот интерес сильно угас, приблизился, что ли, сконцентрировавшись либо на делах фантастических, но вполне земных, либо на дележе уже открытых межзвёздных ресурсов вполне земными военными методами. Крысиная возня какая-то...
Сравнение с крысами возникло в голове не случайно...
В архивных помещениях библиотеки благодаря металлу, из которого были сделаны стеллажи для книг, эти ребята особо не баловали. Зато рядом, за стенкой и двухметровым забором с колючкой наверху, на территории бывшей продбазы, зубастых шустрых созданий водилось великое множество.
Особенно оживлённой "серая" жизнь была в ангаре, когда-то выполнявшем роль зернохранилища.
Зерно здесь уже давно никто не хранил, тем более в промышленных, как раньше, масштабах, но по углам, да по щелям золотистых крупинок сохранилось ещё немало. Особый интерес представляли два крайних региона, где в прошлой жизни находились места погрузки и разгрузки. Там, если покопать поглубже песчаный грунт, можно было натолкнуться на настоящие залежи желтоватой плотной массы, чуть тронутой гниением, от чего к её пряному вкусу добавлялось совершенно замечательное пьянящее свойство.
Крысы со всей округи собирались по границам зернохранилища, бросали из щелей жадные завистливые взгляды, но на прямую агрессию и открытый грабёж пойти пока не решались. Такое, говорят, уже бывало и в старой, и в новой истории, но каждый раз местным жителям удавалось организоваться, чтобы дать отпор непрошенным захватчикам. Как-то сама собой постепенно выделилась из общей массы своеобразная каста крупных и сильных крыс, которые ничем другим не занимались, кроме как понарошку боролись между собой, регулярно точили зубы и устраивали "пограничные рейды" вдоль стен хранилища. Сами себя они стали называть "защитниками", отказывались от общественных работ и требовали усиленного питания, из-за чего в "гражданской среде" их многие недолюбливали.
Порой находились среди местных "особенно недовольные". Эти, как правило, говорили о равноправии, о доступе "широких слоёв" к раскопам на погрузочных площадках и о необходимости делиться добром с соседями, поскольку "они ведь тоже крысы". Как правило, проблема с такими особями легко решалась. Стоило усиленный паёк предоставить самому "недовольному", как он начинал подсчитывать в уме и быстро приходил к вполне научному выводу, что богатств зернохранилища на всю округу не хватит, и надо относиться к ним более рачительно.
Понятно, что при таком подходе недовольных стало становиться всё больше и больше. В какой-то момент их требованиям решили уступить. Не всем, не сразу, а постепенно. "Широкие слои" заменили для экономии на "узкую прослойку". "Равноправие для всех" в целях социального эксперимента превратилось в "уникальность для избранных". Границы из осторожности тоже не стали открывать полностью, ограничились допускам к раскопам лишь самых надёжных и умных, то есть тех, кто умел делиться.
Инодомцы не стали рассредоточиваться по всему зернохранилищу, а довольно быстро скучковались в районах бывшей погрузки и разгрузки, начали что-то там усиленно рыть и даже близко не подпускали к своим участкам не то что простых местных жителей, но даже дипломатов из проверяющих комиссий.
Социальный эксперимент был признан неудачным. Чтобы вернуть ситуацию к исходной, пришлось, скрепя сердце, распустить "узкую прослойку" и идти на поклон к "защитникам", чтобы как-то решить проблему инодомцев.
"Защитники" задачу выполнили: самых крупных инодомцев включили в свои ряды, ради чего пришлось усилить доппайки для всей касты, остальных, как невыполнивших концессионные договоры, попросту съели.
Нормы продуктового обеспечения после этого случая пришлось снизить повсеместно.
Разом обнищавшие "особенно недовольные" притихли, но начали ломать голову над убедительными формулировками новых поводов для недовольства.
Вот такие вот политические перипетии и жизненные коллизии происходили здесь рядом. Какие уж тут исследования дальнего космоса! Фантастика начиналась буквально за соседним забором.
Борис невольно улыбнулся забавным вывертам собственных мыслей и снова взглянул на экран компьютера.
"Взрыв сверхновой." - Название и пугало, и завораживало одновременно.
Но ведь это словосочетание необязательно воспринимать буквально!
Открытие, перевернувшее мир. Вспышка озарения. Да даже просто свет, зажёгшийся в темноте. Чем тебе не взрыв сверхновой!
Борис почувствовал приближение вдохновения.
Это надо было немедленно как-то отметить! Каким-нибудь чистым романтическим действием!
Борис подошёл к входной двери и, несмотря на то, что выходить на улицу во время рабочего дня "категорически не рекомендовалось" инструкцией по технике безопасности, с трудом преодолел три бетонных ступени и протиснулся в щель между створкой и деревянным косяком.
Его встретил яркий свет и по-весеннему свежий ветерок, приятно холодящий шёрстку на груди.
Борис с удовольствием пошевелил тонкими усиками, чуть прикрыл глазки-бусинки и, ловя наслаждение, потянулся узкой мордочкой навстречу солнцу.