Каждый день сидит на Проспекте человек в красной одежде. Его зовут Артем. Он сидит на складном стульчике, в его руках бумажный пакет с жареной картошкой.
– Если купить по три и продать по пять... – он на секунду перестал хрустеть, пока перед глазами не показалась огромная сумма, – да я же разбогатею!
Еще немного и по Проспекту зашагают праздные прохожие – первые ласточки его финансового успеха. Артем всегда садится на Проспекте первый. Раскладывает стол, раскладывает на нем свои безделушки. На нем загар, как будто он только что привез его с моря, хотя он никогда не был на море.
Солнце нехотя выползает на серую брусчатку, сверкая на поверхности луж. Артем сидит, довольный своим финансовым планом. После того, как разошлась первая партия спиннеров и их стали продавать на каждом углу, Артем понял, что не сможет заработать на этом денег. Поэтому он вытащил из своей заначки значки и медали. По негласному правилу, через пару месяцев, когда вся улица будет забита туристами и торговцами, все будут продавать то же, что и Артем. Но Артем спокоен. Он поеживается от холода и перепрыгивает с ноги на ногу. Его черные волосы кудрявятся и выпадают, от чего лоб кажется высоким.
Иногда к нему приходят дети. Он играет с ними, показывает им фокусы.
Он треплет их по голове, хотя некоторые выше его ростом, и улыбается, надувая щеки на и без того круглом лице.
– Знаете, почему я такой загорелый? – он хитро оглядывается на них, как Соловей-разбойник.
– Нет! – кричат дети, хотя уже сто раз слышали об этом.
– Я расскажу вам. Однажды я отправился далеко-далеко за товаром.
– Это в Москву? – удивляется самый младший из детей.
– Я тебе потом Москву покажу! – грозит ему один из старших.
– Да, в Москву, конечно. И ехал я на поезде трое суток, а на четвертые вышел из ворот вокзала и обомлел: на площади перед вокзалом стояла женщина невероятной красоты. Вокруг нее собралась толпа зевак, а сама она плевалась самым настоящим огнем!
– С ней были еще люди, некоторые играли на барабанах магическую музыку, но я запомнил только ее. Я стоял и смотрел на нее, не в силах оторваться от ее неземной красоты. А потом подошла полиция и они с товарищами резво улизнули с площади, а я, недолго думая, помчался за ними. Полицейские не побежали никуда – какое им бегать! Им лишь бы бургеры жрать да бездомных гонять на вокзале. Ну а я догнал артистов, чай недалеко убежали они, ну и познакомился со всеми. Всех позабыл, как звать, но Алису я на всю жизнь запомнил.
Он остановился, задумался на секунду. Посмотрел на проходившую мимо женщину – нет, ничего не хочет купить.
– А дальше что было, дядя Артем? – поторопили его ребята.
– А дальше, – опомнился Артем, – дальше я стал с ними жить в их балагане. Днем мы давали представления на Арбате, ну, это такая улица в Москве, как наш Проспект, только длинная. Вот там мы и выступали. А вечером мы закатывали пирушку.
– А что потом? – интересовался один из младших ребят.
– А потом я понял, что влюбился по самые уши. Только и смотрел на Алису. Она добрая такая, веселая, всё улыбалась мне, а я как-то тушевался перед ней. Но однажды выпили мы и пошли гулять по Арбату. Как сейчас помню – светила яркая Луна, все наши товарищи пропали куда-то, и мы с ней остались одни. Смотрю я на нее, а сам пьяный, но соображаю, конечно, и говорю ей, мол, с вашей красотой, Алиса, даже Луна сравниться не может. Она захохотала, а я взял ее в охапку и давай целовать. Тут она и обожгла меня самым настоящим пламенем, ей-богу. Не надо, говорит, руки распускать, нехорошо это. Стою я смущенный и обожженный, извиняюсь перед ней. А она такая – ничего страшного, мол, милый ты человек. Посмотрела на меня и ужаснулась. Сначала я совсем черный был, это потом стал посветлее.
– И как же дальше вы жили?
– А дальше всё стало по-прежнему – мы всё так же выступали, так же кутили. Алиса после того раза стала добрее ко мне. Сказала, что они осенью собираются далеко на юг – на море. Там и выступать можно, и веселиться, и ничего за это не будет. Но вот однажды пришли полицейские на Арбат и устроили облаву. Все убежали, а я не успел. Схватили меня да и в отдел повели. Кто, мол, такой, где регистрация, да почему прописки московской нет? Деньги начали требовать. А что я им скажу? Я простой человек, нет у меня за душой ничего. Продержали меня там десять дней, а потом выкинули на улицу. Спасибо, что документы отдали. Пришел я на Арбат – а там ни одного артиста нет. Встретил одного знакомого – тот сказал, что облавы были по всему городу, и все сбежали. Где, говорю, Алиса моя? – Уехала, говорит. Все уехали. Ну а я остался. Хорошо, что домой смог вернуться – добрые люди помогли.
– Что же вы, дядя Артем, не поехали на море?
– Да не на что мне ехать туда. Вот сижу я здесь и зарабатываю деньги. А как заработаю – сразу на море поеду!
Дети хохотали, как в первый раз.
– Хватит рассказывать сказки! Так не бывает! – весело кричали они.
Артем улыбался и снова трепал их по головам. Никто не знал, о чем он думал в этот момент.
Каждый день он сидел на Проспекте, этот смешной человек в красной одежде. Он продавал какие-то безделушки до самого вечера. Когда на улице темнело, он уходил, и улица сразу становилась пустой.
Однажды осенью он исчез. Дети рассказали мне, что той осенью они видели, как летают в небе две большие птицы. Они недолго покружили над городом и полетели на юг. Дети сказали, что их перья были красного цвета.