Предисловие.

Все действующие герои и разного рода заведения в рассказе - плод авторского воображения. И совпадения с реально существующими личностями - чистая случайность.

Рассказ защищён авторским правом. Автор: Кириченко Владислав. Приятного чтения!

Введение.

Я никогда и не думал, что судьба может так коварно относиться к людям, пока сам не почувствовал ледяную струю боли, обрушившуюся на меня, словно цунами. Но именно эта боль, клином вставшая на пути у душевной вагранки, выковала во мне стальной характер. Это моя жизнь и это моя исповедь...

Часть 1.

Глава 1.

Сквозь темную кровь, которая умывала мне лицо и течением Мандови заливала и без того уставшие от повседневной рутины глаза, небо, прежде цвета топаза, теперь казалось смертельно-красным. И я был до безумства напуган. В тот момент за спиной жизни я по-настоящему чувствовал холодное дыхание смерти, понимая насколько крепко тебя могут сдавливать тиски страха. Перед глазами, словно кадры автобиографического фильма, проносились сцены из жизни. Больше всего места в киноленте юдоли занимали родные, именно в том образе, в котором я их видел последний раз. И, наверное, все потому, что я ни слова не сказал им о своём отъезде в Гоа, но на то были свои причины.

Честно говоря мы уже не общались порядка месаца. Я был глубоко на них обижен и хотел, чтобы они подогрели себе нервы, поволновались за меня, и наконец, просто соскучились по мне. А после возвращения, я бы незванным гостем явился в родной семейный редут, извинился и мы бы зажили новой, счастливой жизнью.

Но, к сожалению, мой план с треском провалился в первый же день пребывания в Индии.

Я практически ничего не помню. Перед музеем моих воспоминаний стоит непреступная стена головной боли. И лишь изредка память подкидывает тот рваный кусок реминисценции, когда из меня вытекала жизнь. Что произошло и как я очутился в этой холодной бетонной коробке? Этот вопрос с каждой новой минутой мучил меня все больше и больше.

Тут действительно очень холодно, тёмно и тихо. Лишь несколько световых лучей, пробравшись через мелкие щели в стенах, прорезают кромешную тьму. Но мои глаза уже привыкли к этой искусственной ночи. Я словно дикий зверь, которого заперли в клетке - никаких условий для существования.

Кто такое мог сделать, и почему именно я попал в эти лапы, и долго ли мне здесь еще находиться? Глубоко вдыхая этот сырой воздух, каждый раз я задавал себе этот вопрос. Тогда я ещё даже не подозревал, что Гоа способна перенаправить мою судьбу в новое русло.

В мире куча непойманных преступников, но во многих странах до этого нет никакого дела. Вселенная погрязла в коррупции. Сейчас даже самые опасные заключенные могут снова наслаждаться ароматом свободы, если дадут денег, грязных денег, казалось бы, на первый взгляд справедливому тюремщику. И Южная Азия не исключение.

Спустя несколько минут мои уши, помимо собственных ударов сердца, уловили глухие звуки чьих - то шагов по другую сторону безмолвных стен. Я, пытаясь не терять и так чёрт возьми сколько утраченных втуне часов, издал вопль голодающей шавки на цепи. Меня бросило в жар от собственного хрипа. Тело пронзила непереносимая слабость, такое чувство будто я находился в заточении больше недели.

Со мной в дуэте завыла старая, на ржавых, изношенных петлях стальная дверь. На пороге появился силуэт мужчины, из - за яркого света коридорных ламп, который резал мне глаза, я не смог разглядеть этого человека. На голову мгновенно накинули мешок, благо он был холщовый и я, хоть с трудом, но все же мог потреблять кислород, который еле как протискивался в мелкие щели.

- Накормите и вымойте этого блеющего бастарта, а то меня тошнит от его внешнего вида! - прорычал грубым голосом один из тех, кто ворвался в мою нынешнею "обитель" - и сразу же отведите ко мне в кабинет.

Я безумно пылал желанием проехать пару раз кулаком по лицу этому чувырле, но надо мной было властно бессилие, и я лишь озлоблено промычал себе под нос:

- Ты ещё кровью поплатишься за свои слова, трусливая скотина.

Видимо меня никто не услышал. Но это и не удивительно, ведь мои силы были на нуле, даже набирать воздух в лёгкие было довольно трудно.

Два амбала взяли меня за руки и поволокли куда - то. По дороге я пару раз "выходил из троя", но все же снова просыпался. Через некоторое время мои повадыри остановились. Усадили меня на стул. Сняли с головы крайне дискомфортый "головной убор" и свет опять ослипил глаза. Честно признаться, я долго привыкал к этой светлой обстановке, но когда все же привык, то сумел полностью разглядеть своих обидчиков.

Это были два очень похожих между собой, поджарых мужчины. По моим домыслам - братья. Но совершенно разных в душе. Тот, что расположился слева от меня, улыбался той доброй улыбкой, какой улыбаются дети. Всю его нижнюю челюсть покрывала густая седовласая борода. Смуглое лицо во многих местах разрезали морщины. Глаза небесного цвета говорили о том, что этот человек очень любит свободу, но а небольшой шрам на левой щеке веял мужеством и храбростью и подчеркивал его любовь к авантюрам.

Справа же надо мной нависал его товарищ. Из-под белых насупленных бровей он глядел мне в глаза так, как глядит охотник на свою добычу. На кумполе копна волос была собрана в короткий хвостик.

Оба "стражника" были одеты в черные приталенные рубашки, зауженные книзу тёмные брюки на лямках. У одного из них на голове красовался фетровый котелок. И этот похоронный дресс-код немного пугал меня, чего нельзя говорить об окружающей обстановке.

Помещение всецело было залито белым цветом за исключением пятнистого натяжного потолка, пятна которого неравномерно распластались по полотну, будто кто - то специально плеснул на него ведро красок, пытаясь сотворить нечто великое, но крайне простое, как Квадрат Малевича. Абажуры ламп с витиеватым узором, по гамме цветов сочетаясь с потолком, нависали над нами так, как феодал нависает над своим рабом, который вытирает ему ноги. Вообще дизайн комнаты был выполнен в фешенебельном восточном стиле. Даже предметы, по-моему, стояли по фен-шую. В самом центре располагалась барная стойка в форме квадрата, от которой по углам тянулись вверх лилейные коллоны из гипса. По всем законам геометрии, вокруг стойки, прижились большие овальные прозрачные столы. Рядом с каждым ютились по четыре современных стула с одной широкой ножкой, которая плавно переходила в само седло, а далее и в спинку.

Я некоторое время изучал обстановку. Но этому процессу помешал мягкий женский голос.

- Видимо вы не очень дружелюбно настроены к этому мужчине. - с сочувствием произнесла девушка.

- Но заметь, дорогая, это не наших рук дело - парировал один из моих "сторожей", что слева - Уверяю тебя, Нилама, мы тут не причём...ведь ты знаешь мой менталитет, я просто на такое не способен...да и...

- Садхир, - прервала его дама - успокойся, я верю тебе, верю...знаю, что отец...

- Вот именно, отец, Нилама - вмешался в разговор второй, что с хвостиком - это твой отец довел его до полумертвого состояния...хотя, и я бы не был против размять на нем кулаки.

- Хватит Шям! - резко оборвала его Нилама - некомельфо так о госте говорить.

В комнату вошла ещё одна девушка в синей ливрее. Девушка, словно стюардесса Аэрофлота, катила серверовочный стол с тремя полками, каждая из которых была заполнена едой. Приблизившись, она остановилась и выложила всю снедь на стол. И так же внезапно исчезла, как и появилась.

На моё удивление кухня оказалась фьюжн: здесь присутствовал и густой красный борщ со свинными ребрышками, и венский шницель, и бразильская фейджоада, а так же настоящий индийский сабджи.

Все было очень богато и изысканно. Но восхищаться было некогда. Я накинулся на еду, словно дикий тигр, которого долгое время держали на стальном канате и манили мясом, но теперь спустили с этой цепи. Я поглащал все, что мог, пихал пищу в себя до последнего.

Присутствующие наблюдали за мной, как в зоопарке за медведем, которому кинули очередную порцию рыбы.

По окончании трапезы дикаря, я в новом образе увидел людей, окружающих меня. И уловил резонанс молодой девушки:

- Забавное было зрелище, - глядя мне в глаза произнесла дама - я о том, как ты принимал вкушение...меня зовут Нилама - она вытянула руку и продолжила - а это Садхир и Шям.

Нимал с хинди переводилась как "сапфир". Ей действительно шло это имя. Похоже, что родители назвали её так из - за глаз цвета индиго. Она была прекрасна: румянные щеки, милое, гладкое личико - этого было достаточно, чтобы понять её красоту. Нимала была одета в шальвар - камиз цвета её глаз.

- Как я оказался тут - впервые за весь день я почувствовал, что крепну, произнося эти слова.

- Мартин, тебе незачем волноваться, мы тебя скоро отпустим, если ты предоставить нам определённую информацию - плавно меняла тему Нилама.

Я не стал спрашивать, откуда она знает моё имя. Если меня похитили, то на это были веские причины и похители явно знали обо мне больше, чем я сам. Но я одного не понимал: с какой целью?

Да, меня действительно звали Мартин. Я родом с России, точнее с северо-востока России. Но многие знакомые, друзья и все те с кем сталкивала меня судьба, видели во мне американца, хотя я ни разу не бывал в США. Родители очень любили кино с участием Мартина Фримена, особенно последние: сериал "Шерлок" и фильм "Хоббит", и часто говорили, что не промахнулись с именем.

После продолжительного молчания Нилама приказала одному из индийцев сопроводить, как она выразилась "чужеземца" в ванную комнату. Садхир не раздумывая принялся выполнять приказ. По дороге мы завели разговор. Садхир поведал мне свою историю. Местами ему было больно вспоминать собственное прошлое. Я понимал насколько трудно эту человеку приходится в жизни. Он был коренным гоанцем и все детство блуждал по нищим улицам огромного мегаполиса. И лишь иногда проникал в богатые районы, где вытягивались огромные сети ресторанов и кафе, чтобы вместе с собаками полакомиться остатками хлеба, креветок и другими объектами. Когда ему с стукнула двенадцать, он впервые устроился на работу помощником мажордома, но не проработав и месяца, с позором вылетел за кражу драгоценностей жены хозяина. Но денег, что выручил с продажи на чёрном рынке золотых колец с бриллиантами, хватило ему, чтобы прожить ещё некоторое время. В связи с тем, что Садхир был ещё совсем юн, ему нигде не могли предоставить работу, трудоустройство малолеток преследовалось законом, и все пеклись за собственную шкуру. Он еле сводил концы с концами и, чтобы хоть как-то обеспечить своё существование, оборванцу пришлось обирать прохожих и сбывать украденный товар в трущобах. Но однажды он был пойман одним известным бизнесменом, с которого пытался снять дорогие часы. На этом рассказ Садхира обрвался.

- Ну вот мы и добрались - пролепетал он, рисуя на лице улыбку.

Я улыбнулся в ответ, вошёл в просторную банную комнату и встал под струю холодного, освежающего душа. Это было просто блаженно. Пол часа блаженства, но все хорошее рано или поздно кончается. По ту сторону началась суета, раздался негромкий стук по двери.

- Мартин, все хорошо? - поинтересовался Садхир.

- Все просто великолепно, я уже выхожу!

- Окей...чистая одежда на крючке, близ полотенчика...

- Спасибо Садхир - негромко произнёс я.

Способность рационально мыслить постепенно возвращалась и по мозгам ударил вопрос: "С чего бы такая забота о "пленных?". На поверхность прочих мыслей всплыла фраза Ниламы: "...если ты предоставить нам определённую информацию...".

- Ффф...недурный ход - ухмыльнулся я, бубня себе под нос.

Я подозревал, что все, сказанное мной, может обернуться против и не собирался ничего говорить. Двадцать два года - жизнь только начинается. Не поддав виду перемен в моих соображениях, я вышел в коридор и мы отправились в кабинет к тому мужчине, которого я уже успел возненавидеть, как своего заклятого врага. По пути индиец подыскивал слова, казалось, чтобы поведать мне что-то крайне важное, но все его попытки были тщетны и всю дорогу мы шли под взглядами мёртвой тишины. Остановившись напротив очередного дверного проёма, он движением руки пригласил меня войти, хотя сам воздержался от посещения, для этого и не было надобности, ведь в кабинете стояли два рослых, серьёзных охранника. А у окна, в кожаном кресле устроился тот самый, к которому я и прибыл.

По роскоши кабинет не уступал другим частям "маленького мира". Стеллаж, который расположился по левую сторону от меня, напротив рабочего стола, заполненного горами бумаги, был забит книгами эклектичных жанров, что говорило о начитанности их хозяина. Но большинство места занимали труды философов разных времён: начиная с Платона, Сократа и Аристотеля и заканчивая Штейнерем, Шопенгауэром и Ницше. Среди прочих проглядывали известные всему миру имена Джека Лондона, Эрнеста Хемингуэя, Льва Толстого, Федора Достоевского и многих других. За спиной просматривал всю площадь кабинета пьяный Бахус Микеланджело.

- Присаживайся, Мартин - спокойно сказал мужчина, покуривающий коибу - моё имя дон Мустафа.

Я всегда ассоциировал слово "мустафа" с чем-то таким арабским и могущественным, отчасти от того, что в раннем детстве родители на ночь мне рассказывали сказочные истории о реально существовавшей личности Шехзаде Мустафа.

Но мои ожидания были не призрачные, это был действительно могущественный человек, глава одной из самых больших по занимаемым территориям мафии, как я узнал позже. Он был широк в плечах, высоко поднятые скулы говорили насколько этот человек ригоричен и властен. По прическе стиля "грандж" и костюму от Armani можно было догадаться, что Мустафа довольно привередлив к своему внешнему виду и старается не отставать от моды.

Я осторожно присел, не давая волю страху.

- Выпьешь со мной по стакану хорошего пятидесятилетнего коньяка? - предложил дон, доставая из своей коллекции бутылку Grand Sargis в 0,5 литров.

Я понимал, что отказываться было нельзя. Мустафа откупорил бутылку эксклюзивного армянского коньяка и до половины наполнил каждый из двух гранёных стаканов.

- За мир во всем мире - предложил он и залпом осушил стакан.

Я последовал его примеру. "Пойло" действительно было годным. Через пару минут меня погрузило в океан эйфории, но я изо всех сил пытался не окунаться в него с головой.

- А теперь давай на чистоту, - произнёс он с серьёзным видом - у меня будет к тебе всего один вопрос. Куда ты дел то, что принадлежит "семье"? Хотя...стоп...просто отдай мне это и ты вернешься к своей прежней жизни.

- Что...что это?

- Не строй из себя дурака, ты прекрасно понимаешь о чем я!

Моя память отказывалась предоставлять мне нужную информацию. И я действительно не понимал, о чем идёт речь.

- Но...дон...введи меня в курс дела, что тебе от меня нужно?

- Ты не мой "сотрудник", чтобы говорить с тобой о "семейных" делах, и никогда им не станешь. Ты просто хитрая рогатая скотина, которая пытается надуть своего хозяина, не давая ему молока, в надежде, чтобы он её отпустил. Но ты забыл, что скот - это ещё и мясо....хотя...может, до тебя и правда не доходит...авторитет, территории, деньги, власть наконец - все это разом может рассыпаться. У тебя вся информация на меня и на остальных членов мафии. Так что давай по-хорошему: ты отдаешь мне флешку со всеми доказательствами того, что этот разговор останется между нами. И я тебя отпускаю. Все очень просто...

- Мустафа, это напраслина...я...я впервые ступил на Гоа, и вообще впервые в Индии...

- Хватит! - нервничая, дон оборвал меня - я хотел по-хорошему, даже решился тебя отпустить, рискуя всем, ведь ты в любом случае мог сдать меня копам.

Он жестом приказал двум амбалам увести меня. Я понимал, что выберусь не скоро. Но получил ответ на свой вопрос, хотя и не верил, что замешам в опасных делах. Если Мустафа не упомянул о копроментации всей информации с одного электроного носителя на другой, значит данные на флеш карте были надёжно защищены от копирования и об этом он не беспокоился. А это значит, что если я как-то отношусь к этой краже, то мне достаточно вспомнить, где то, что ему было нужно. И есть большая вероятность, что дон мог меня отпустить.

Глава 2

Меня привязали к стулу грубой и жёсткой джутовой веревкой. Джут перекрывал ход крови по жилам, поэтому руки начали быстро неметь и менять цвет на фиолетовый. Два бычары принялись меня избивать. Они хлестали по лицу, постепенно сила ударов нарастала. Первые десять минут мне удавалась уворачивать голову от кулаков безжалостных бугаев, но исподволь я терял этот навык. Вскоре конечности окончательно перестали подавать признаков жизни. Лицо все было опухшим и обливалось кровью. И я уже практически не чувствал этих "прикосновений", но один из них выбил себе костяшку, издал пронзающий вопль и вылетел пулей. Пытки прекратились.

- Сукин сын, ты будешь гнить здесь вечно! - крикнул мне в ухо второй "стражник" Мустафы.

У меня не хватало сил как-либо отреагировать. "Экзекуции закончились" - думал я. Но тут моё лицо тет-а-тет встретилось со свинчаткой. Боль кольнула тело в каждой клетке. Я почувствовал, что падаю...падаю под землю, но воглый запах, что исходил от бетонного пола, дал понять: сейчас не время умирать. С меня сняли все путы и оставили одного на растерзание холода и кромешной тьмы.

Истинная сила человека прячется за бейнитовыми вратами терпения. И я в агонии на себе ощутил: насколько крепки эти врата. Но каждый, кто сумел их распахнуть, обязан в меру гордиться собой, а не слепо хвастаться. Ведь чванность, как наркотин, вызывает зависимость и губит даже самую стойкую личность.

Я около двух дней лежал без движений. Опухоли начали понемногу сходить. В этом промежутке времени меня один раз успели облить водой. В карцер редко кто заходил, двери открывались лишь, когда приносили питье и что-то похожее на еду. Прошло ещё три недели, раны заживали, но тело исхудало до невозможности. И я начинал сходить с ума: тут было слишком тихо. Похоже, это было то же самое помещение, куда меня кинули в первый раз. Частенько я начал корябать стены. Я думал, что уже в край свихнулся, но все же надеялся на чудо. Позже меня втайне начал посещать Садхир, мы не решались друг с другом по долгу разговаривать, так как нас могли заметить. Он каждый день приносил нормальную еду и так продолжалось парядка месяца. Иногда ко мне заглядывал Мустафа со своими двумя слонами - Абхаем и Випулом. И бил по животу и в районе ребер, пока те удерживали моё тело. Я успел набрать массу и он всегда удивлялся, как так получается ведь мне практически не давали еды. Но трудно было понять лукавит он или нет. Ведь я не был на сто процентов уверен, что на Садхира можно положиться, и с чего бы такая щедрость с его стороны. Хотя,порой тебя может понять только тот человек, который бывал в подобной ситуации.

В заточении в сырой темнице меня часто стали посещать мысли.

Я часто ходил по периметру и сегодня - не исключение. Лязг стальных дверей сбил меня с толку. Желтый свет и тень пали на сырой бетонный пол моего временного жилья. Трудно было не щуриться, я настолько привык к искусственным сумеркам, что каждый раз, когда свет падал на лицо, глаза рефлекторно закрывались. Я чувствовал себя подопытным, собакой Павлова.

- Мартин, ты в порядке? - звякнул мягко чей-то голос, в нем я узнал Садхира.

- В полном - все ещё щурясь, ответил я.

- У меня для тебя новость - продолжил он.

- Садхир, сейчас в любых новостях я пытаюсь придерживаться правила "три сита". Поэтому пропусти сначала эту новость через три сита, а после поведай мне.

- Мда...видимо, тебе напрочь снесло крышу...какие ещё "три сита"?

- Отчасти ты прав. Мне кажется, что я действительно скоро двинусь без должного общения и прочего досуга. Но в данный момент я ещё в полном рассудке и соображаю, что говорю..."три сита" - правда, доброта, польза...Сократ говорил, что каждую новость следую просеть через эти "три сита". Поэтому...

- Окей - прервал меня Садхир - окей, я просею эту новость, как ты выражаешься "через три сита". Так...правда...сообщение, которое я несу, самая, что ни на есть, реснота. Доброта и польза....эта весточка для тебя будет очень полезна. Все, ты доволен?

- Не...не совсем, не раскрыл что же в ней доброго - оскаблясь, произнёс я.

- Ты издеваешься надо мной? - нервно кинул вопрос "посланник".

- Ни в коем случае, Садхир...ладно валяй!

- Сразу бы так. Вобщем перейду к сути: Мустафа улетает из страны на два с половиной месяца. Он приказал нам с Шямом, так сказать "навещать тебя". Но Шям сейчас болен, поэтому появился повод дать ему некоторый отдых. Но я знаю: у него иммунитет слабый, и он выздоровит не скоро. Поэтому я один буду приходить к тебе каждый день...

- Я у тебя в долгу, Садхир...

- Брось...ты мне ничего не должен, это моя инициатива.

Его голос топил звуками искренности мои уши. Это была искренность ребёнка перед матерью. И именно в этот момент я его возлюбил, как брата. Я понимал, что благодаря ему, наверное, моё тело ещё способно чувствовать.

- Садхир, не мог бы ты сделать для меня одолжение?

- Март, да для тебя все, что угодно! - воскликнул он.

После этой фразы я сразу почувствовал тепло, дружеское тепло. Между нами клеилась настоящая дружба. И если бы я только знал, как он дорожил мной и на что готов пойти, чтобы подарить мне свободу. Я бы собственными руками порвал Мустафу при всех членах мафии.

- Принеси мне десяток книг, несколько чистых тетрадок и пару ручек - промямлил я.

- Братишка, я мигом!

Он растворился в желтом свете накаленных ламп. Но я нутром чувствовал дух Садхира. Он будто разговаривал со мной. Теперь я был уверен, что, пока заточён в этом "склепе", который полностью уже пропитался моей кровью, душа не будет рыдать в одиночестве.

Тут неожиданно и тихо вернулся Садхир. Напугавши меня и испугавшись сам, он уронил на бетон связку книг и тетрадок, а так же пластмассовый фонарь с четырьмя светодиодными лампами внутри.

- Чёрт! Как же ты меня напугал - крикнул я во весь голос.

Мой новый друг заливался хохотом.

- Извини - между пароксизмами смеха вставлял он слова - я действительно не хотел...вот проклятие, на фонаре образовалась трещина. Но на его работу это никак не повлияет...

- Спасибо братишка - поблагодарил я Садхира.

- Март, мне нужно идти...но я скоро вернусь...кстати, Мустафа перед отъездам усилил охрану, поэтому пытайся не шуметь, когда ты один, хорошо?

- Не беспокойся... - улыбаясь, пролил я неуклюже фразу.

Садхир удалился. Я остался один на один с книгами и собственными мыслями. Попытался что-то черкнуть в тетрадь, но не получилось. За все время пребывания в Индии, я ни разу не брал в руки ручку. Человек имеет, крайне ему не нужную, способность - забывать. Я весь вечер убил на то, чтобы привыкнуть к письму. Я хоть и был оторван от солнечного света, но чувство времени у меня все же сохранялось, поэтому примерно знал какая сейчас часть суток.

Глава 3

За три месяца пребывания в "тёмном мире" на моём лице образовалась густая поросль, которая забивала дыхательные пути запахом крови и пота. Верхняя часть головы не уступала бороде. Я потихоньку превращался в патлатого неандертальца. Во рту появилась неприятная вязь. На глазах набухали капилляры из-за продолжительного чтения книг в свете фоноря. В последнее время меня охватила бессонница, я очень мало спал, сутки напролет изучая литературу. Поэтому веки были налиты свинцом. Выделительная система моего организма приходила в норму. Пока глава мафии решал дела "семьи" за границей, я успел навалять Шяму. На днях он наведался ко мне в "гости" со своим свинцовым другом, видимо хотел прикончить иностранца. Я хоть и был загнан судьбой в угол, но мозги и тело старался развивать не смотря ни на что. Шям, в связи со своей болезнью, выглядел вяло и двигался довольно неуклюже, поэтому мне не составило особого труда применить на нем трахеальное удушение. Что быстро привело моего противника к потери сознания. Пульс в нем бил, а значит не было причин волноваться. Садхир был недоволен произошедшим, так как Шям мог рассказать об этом другим членам мафии и мне бы не поздоровилось. Но, к счастью, ничего подобного не произошло. И кроме дружелюбного гоанца ко мне никто не наведывался. И, чтобы я мог в любое время справлять нужду, Садхир оставил мне ключ от свободы. Но убегать я сразу не решился: вся территория, как в доме, так и вне, "оккупирована" охраной, поэтому побег был бы крайне опасен. Хоть темница и располагалась в забытом всеми подвале, сюда частенько наведывались. Дромос тянулся довольно далеко и каждый шорох эхом разносился по всему помешению.

Каждый раз, выходя в коридор, залитый желтым светом, я старался максимально запоминать все те места, которые исследовал. Садхир поведал мне, когда и где, примерно, находятся "стражи" и, что самое подходящее время для исследований - глубокая ночь. В районе 3:00 активность практически нулевая, за исключением периметра участка.

- Вот, держи - начал он - это электронные часы, по ним ты сможешь определить точное время своего "путешествия" по дворцу...

- Я не дурак, Садхир, не стоит мне объяснять, что это и как этим пользоваться - нервно отреагировал я.

- Ну...извини...

- Ладно, забыли. Ты...это...не обращай внимания на мои тирады. Просто страх сковывает меня...я...меня тянет к свободе, но я боюсь быть замеченным, понимаешь? Я умирать боюсь, понимаешь? Да, что ты вообще можешь понимать? Ты шикарно живёшь на содержании у мафии, да и получаешь, наверное, не мало денег...

- Март, успокойся...да, ты прав, я действительно не мало имею со всех сделок, кровавые они или нет - неважно, но большую часть я жертвую...жертвую на благотворительность, мне...моё сердце не равнодушно к нуждающимся людям, мне больно глядеть на броссовых деток, что кинуты в лазарет жизни. Вспоминая своё детство, я ощущаю их боль где - то там, внутри, чувствую их тягу к небу, к неизведанному. Они мечтаю вынырнуть или хотябы научиться плавать в этом болоте, но...все их усилия втуне, поэтому я пытаюсь дать им опору...

Он замолчал, убрал взгляд куда-то в сторону. Ему трудно было говорить. Трудно было вспоминать запятнанную призму прошлого. Вот, что делает с Человеком сострадание. Он готов делиться каждой ниточкой, готов пойти на радикальные меры, но чтобы только тот, кто убит несчастьем, научился улыбаться. Садхир снова посмотрел мне в глаза:

- Март, а знаешь...знаешь почему я тебе помогают?

- И почему же?

Где - то там, глубоко внутри, меня шекотила жалость к этому человеку, и в то же время я завидовал ему. Завидовал его крепким чувствам, настоящим человеческим чувствам. Я подозревал, что он ответит, но никак не догадывался, как он именно это сделает.

- В тебе я вижу доброе начало брата...помнишь, я рассказывал о своём детстве...как ты думаешь, кто тот бизнесмен, что меня поймал?

- Мустафа?

- Почти. Это был его отец - Рави, он меня взял к себе на попечение и подарил надежду на жизнь. В то время его влияния ещё не было настолько велико, он только основал "семью" и, буквально, за неделю завоевал авторитет всех гоанцев...Год назад он умер. Я любил Рави, как родного отца, он многое мне дал и научил всему, что я умею. Дон проводил со мной большее количество времени, нежели с Мустафой. Он говорил, что я чуткий и сообразительный парень, что всего добьюсь. Мы часто общались на философские темы. Он часто повторял: Сад, если ты хочешь стать богатым будь бизнесменем, если хочешь уважение и славы будь актистом, но если хочешь стать по-настоящему свободным, оставайся самим собой. Его биологический сын дико меня не взлюбил, даже хотел застрелить прямо за завтраком...Рави его страшно наказал, и пыл Мустафы утих. Перед смертью дон оставил некролог, где писал, что возглавить семью должен был я, никто кроме меня и Мустафы это завещание не видел. Мой сводный брат сжег последнюю волю дона и сам встал во главе мафии...честно говоря мне плевать было на трон, я сожалел, что не сумел сохранить голос Отца в своём сердце...

Садхир обранил слезу, которая с режущем сердце звуком разбилась о бетонный, вымученный сыростью пол. Он не просто произнёс эти слова, он острием ножа врезал мне их внутрь. Это было настолько искренне, что даже собственный пульс стал бить по телу все чаще с пятикратной силой.

Глава 4

Всего за каких-то три недели я поглатил порядка пятнадцати увесистых, непохожих друг на друга, как по заложенной идеи, так и по манере письма, книг. Моё нутро и тело, как никак, приживались под кафкианскими плитами. Но голос из самых подспудных уголков души говорил, что нужно действовать, вечно так продолжаться не может. Ведь по возвращении Мустафы, статус раба в кандалах мне был бы обеспечен. У каждой услады есть такой фетиш рано или поздно кончаться.

Поэтому я все чаще и чаще стал проникать в глубь колонниальной усадьбы, ища безопасную дверь, которая освободила бы меня из этого заточения. Один раз даже получилось выбраться на открытый воздух, но бежать, все же, было чревато.

Ночь завораживала меня. В чёрном океане утонули все звезды, тучи тоже в страхе попрятались невесть в какие закутки. Девственная свежесть, что в подарок осталась после муссонных дождей, била по лёгким. Огромные гектары, на которых поселилось неуглубокое озеро, окруженное серыми камешками, прельщали душу. Около сонного водоема лениво отдыхала уставшая от посещения людей современная пергола, на половину укрытая, как одеялом, вьющимися растениями. Три пары кожанных кресел egg вместе со мной дышали природой и манили отдаться в свои объятия. В далеке, за небольшим лесом, виднелись лачуги и трех-четырехэтажные дома каменных джунглей. Сами же хоромы, в подвале которого мне приходилось жить, были построены на английский манер из красного обожжённого кирпича.

Я долго любовался экзотикой этого места. Но Садхир прервал моё созерцание, неожиданно подкравшись.

- Фух...ты меня напугал дружище - во весь голос сказал я.

- Тише ты, тише. Нас могут услышать...я около получаса наблюдаю за тобой и вот решил поторопить...да, ещё хотел сказать, что сейчас не лучшее время на побег...

Его голубые, словно море Тихой гавани в солнечный день, глаза освещали все вокруг. И я тонул в волнах яркого света без права на спасение. Но это были волны дружбы, которые ранее доставали мне лишь до колен, а сейчас с жадностью заглотнули, словно пасть льва сырое мясо.

- Я просто изучаю местность...где лучше мне проскользнуть.

- Март, насчёт этого не беспокойся, лучше позаботься о том, как, не привлекая внимания, выбраться из дома...через два дня моя очередь нести "вечерний пост" прямо у самых ворот виллы...я уже снял два номера в отеле "Лион" в Панаджи, поэтому жильё у тебя будет. Мустафа думает, что тебя забили до смерти, мне, конечно он не очень поверил, поэтому пришлось где - то достать мертвое тело. Благо у меня есть хороший знакомый, который работает в больнице. Конечно, пришлось ему немного отсыпать денег, но все же тело он доставил...охране сказал я, что Садхир заказал новые ковры...вообщем: сегодня ночью ты не один...

- Но если дон тебе не поверил...

- Мустафа позвонил Випулу и велел удостовериться в смерти. Я подозревал, что он так поступит. Поэтому тело приторанил ближе к часу ночи, а позвонил ему минут десять назад, заранее удостоверившись, что тебя там нет. Естественно Випул спросонья не стал проводить исследование...достаточно было просто тела. Он отзвонился дону, и тот приказал до конца недели избавиться от мертвеца...но я то знаю, что приказы обычно исполняются в последний день.

- Хорошо ты все придумал, но, как ты объяснишь главе мафии, что так неожиданно бросаешь "семью" ?

- Все очень просто. Ты думаешь, после всех перебранок с Мустафой, он бы меня оставил в живых, когда Рави не стало? Нет! Он бы при первой же возможности покончил с этим раз и навсегда. Но дон все же не был бездушной скотиной...хотя, по-моему, он больше боялся кары отца там, на небе. Поэтому мы с ним заключили договор на год и четыре месяца. То есть я был обязан работать на него, а по истечении сроков мог бы катиться на все четыре стороны, и больше не появляться тут, так как в глазах других членов мафии я стану врагом...

Со стороны главного входа доносились шорохи, мы пригнулись. На крыльце появилась фигура - это был Випул, видимо после того, как звонок дона нарушил его сон, он больше не мог уснуть. На омбале вплотную сидела белая майка, из под неуклюже натянутых брюк выглядывало нижнее бельё. Он достал из кармана портсигар, вытащил сигарету, облакатился на перила и закурил. Випул загонял в лёгкие дым, а после серыми клубами выпускал на свежий воздух, с каждой новой затяжкой сокращая свою жизнь на час. Едкий сгусток быстро рассеивался еле ползушим ветром, который загонял мёртвые частицы нам в ноздри. Я чуть было не раскашлялся, но Садхир меня остановил. Несколько минут мы просидели без движений, тело все затекло, и, когда Випул зашёл в дом, я с бешенным рвениям начал разминать мышцы.

- Я уверен, что в подвал спускаться никто не будет, поэтому возращайся в усадьбу...будь аккуратней - прошептал мой друг.

- Все окей, не волнуйся. Голос ночи зарядил меня энергией на год вперёд. Я все время буду на чеку.

Это был чистой воды обман и Садхир чувствовал ложь. Он знал, что мое тело еле стоит на ногах. Но я, все же, добрался без происшествий. Мне вспоминалась та красота, что была снаружи и я хотел обратно. Но мозг мне говорил, что нужно немного потерпеть. Веки потихоньку опускались и вот я уже полностью был погружен в сон. За все время нахождения на Гоа мне впервые приснилась семья.

Глава 5

- Вставай, Мартин, слышишь, вставай. Нам пора - доносился голос откуда-то из далека.

- Мартин, чёрт возми...

Моё сознание отказывалось пробуждаться, но все же я преодолел эту преграду.

- Садхир? Что случилось? - промямлил я.

- Ты обещал быть настороже...а если бы кто-нибудь спустился...ты об этом подумал? Ладно...я через пару часов заступлю на ночное дежурство, поэтому к двум выдвигайся, но прошу тебя: быть аккуратней на сей раз...

- Стоп - я уже вполне понимал происходящее - ты же говорил, что твой пост через два дня...

- Так время уже настало - хмурясь сказал собеседник.

- По-твоему я спал около сорока часов?

- Похоже на то...я к тебе ни разу не заходил, готовился к побегу, словно герой Стивина Кинга...

- Садхир, ты понимаешь, сорок долбанных часов! Это просто физически невозможно!

- Такое бывает, успокойся...повторюсь: выдвигайся к двум, понял?

Я кивнул головой, которая, казалось, сейчас перевесит тело и я рухну обессиленный. Он, улыбаясь, покинул склеп. Земля кренилась под ногами. Бездыханный навзничь лежал у открытой книги, которую мне так и не удалось дочетать. Два часа длинною в вечность. Я не отрывал взгляд от фосфорисцирующих стрелок, которые нехотя ползли по окружности наручного хронометра. Своим бьющим звуком они заливали все помещение. Их голос бритвой проникал под кожу. Тело маятником трясло от волнения и страха. Я вышел в длинный дромос, который все так же был захвачен жёлтым светом от уставших ламп. Каждый мой шаг казался громче, чем рев бензопилы. Сердце молотком било по грудной клетке. Ещё пару-тройку минут....и вот я на улице.

Садхир увидел моё очертание, огляделся и знаком приказал тихой сапою ползти к нему. Несмотря на медленный ход, я как-то умудрялся спотыкаться о собственный трепет. С каждым новым сантиметром врата отдалялись от меня на километр. Но буквально через секунду я почувствовал прилив тепла - мой индийский друг заключил меня в объятия.

- Март, моё сердце кровью обливалось - всхлипывая, вытягивал из себя слова Садхир - но ты это сделал...в пятидесяти метрах от нас, на обочине, припаркован темно-синий старенький Wolksvagen. За рулём Мурали - мой хороший знакомый, он тебя доставит в отель...а я приеду днем.

Садхир отпустил меня, и я по инерции пошёл дальше, вдоль сонной, разбитой дороги. Увидев мою измученную походку из окна автомобиля, мужчина грубым, прокуренным голосом велел сесть на заднее сидение. Я сделал все так, как он сказал, и мы под писк шин рванули к новой жизни. Разрывая ночь, как бумагу, и оставляя рваные клочки позади, мы мчались на всех порах. Мурали пролетал перекрёстки, не оглядываясь по сторонам и мне это пришлось по душе, я все больше понимал насколько люди, выросшие в нищите, беззаботны.

Убитые тьмою джунгли с обеих сторон наблюдали за манёврами пожилого стального зверя, завидуя его живости. С каждым новым оборотом колеса лицо города становилось все отчетливей. Слева и справа стали вырисовываться неряшливые лачуги из тростника, переходящие в беттоные коробки двух-трехэтажных зданий. На тротуарах начали появляться люди, спешашие на работу, кто по богаче, не торопясь, седлали своих железных коней, но это был не лучший вариант, так как к восьми утра улицы Панаджи уже полностью были заполнены автомобилями. Но Мурали, подобно опытному стритрейсеру, лавировал между ними, не сбавляя ход, даже "18 июня роуд" - самая оживленная улица города, не сумела остановить лихоча. Я думал этому нет конца, но водитель все же вспомнил о пассажире. Он сбавил ход и положил взгляд на моё отражение в зеркале заднего вида.

- Дружище, ты совсем не похож на человека - с серьёзным видом произнёс Мурали.

- Спасибо за комплимент. - буркнул я.

- Тебе бы действительно не помешало посещение хорошего барбершопа...у меня есть один такой на заметке, я часто в нем бываю и тебе советую...и даже готов заплатить.

- Эхх, - вздохнул я - мне бы сейчас принять горячий, расслабляющий душ, так сказать "скинуть кожу", и хорошенько отдохнуть.

- Мартин? Тебя ведь Мартин зовут, я прав?

- Разве Садхир тебе не говорил?

- Нет, имя он не упоминал...Очень приятно я Мурали.

Водитель, не отрываясь от дороги, запрокинул руку за спину, и мы неуклюже обменялись рукопожитием. Он выглядел очень молодо, но простуженный голос говорил об обратном. Мурали хоть и жил довольно бедно, но на свой внешний вид и внутренний мир он не скупился.

- Вот мы и приехали! - неожиданно воскликнул водитель.

Старый очаровательный квартал Фонтэйнхас был забит португальскими домиками с красными черепичными крышами.

Я вошёл в один из них. Несмотря на внешний вид, меня приняли тепло. "Лион" походил на отели высокого европейского уровня. Гармония идеально подобранных цветов и дорогое убранство кружили голову.

Меня отвели в номер - это оказался двухкомнатной сьют с собственным туалетом и ванной, облицованными кафелем рубинового цвета. Перед тем, как войти, портье дал знать, что мой друг обо мне позаботился: прикупил пару вещичек, чтобы я сменил одежду, и оплатил номер на год.

Заселившись, я первым делом принял пенную ванну. После водных процедур моя кожа порозовела, чувствовалось, как в каждую клетку проникает жизнь. Подарок Садхира мне был немного не по размеру: темно-синие джинсы и такого же цвета рубашка сковывали тело. Но я был счастлив. Смотревшись в зеркало шкафа-купе, я уже не так ужасался своему внешнему виду. Меня больше заботила жизнь моего друга. Я лег на просторную белоснежную кровать с артопедическим матрацом и, словно аквалангист, погрузился в нирвану.

Часть 2

Глава 6.

Горизонт с жадностью поедал солнце. Ветер, робко проникая в комануту, еле шевелил белый, полупрочрачный тюль. По узким улочкам плелись домой изможденные работой прохожие. Среди уставшей толпы я узнал твердую походку безмятежного Садхира. Он не торопясь пробирался сквозь сгустившейся сборище людей, лишь некоторым знакомым пожимая руку. Я вышел в вымощенный мрамором коридор, цвета персика. Оставил ключ от номера на ресепшене и направился к выходу. В дверях я столкнулся с Садхиром.

- Братишка! - вскинув руки в сторону, воскликнул он - я очень рад тебя видеть. Как твоё самочувствие?

- В целом отлично, но я дико голоден...

- Так это не беда, сейчас утолим твой голод. Пошли!

Он втолкнул меня обратно под крышу "Лиона" и начал удаляться. Я последовал за ним. Напротив стойки регистрации, за стеклянными дверьми, распластался большой ресторан, до половины заполненный посетителями. Мы остановились у стены на обитых красной кожей диванах, которые отделял друг от друга дубовый стол.

- Что будете заказывать? -милым голосом пропела официантка на идеальном английском.

Я довольно слаб в английском языке, хотя суть вопроса разгадать было не трудно. Она пристально оглядывала меня, но в её глазах отражалась некая неприязнь к моему внешнему виду. Действительно. Одежда сидела нелепо и густой волосяной покров практически полностью закрывал лицо.

- Нам две порции тартильи с курицей в тройном размере и по стакану хереса - сделал выбор Садхир.

Девушка перенесла заказ в блокнот, улыбнулась и, словно утренний туман, рассеилась под ласку моего провожающего взгляда. Она была по-настоящему красива, и её милая, аккуратная фигура, пышные волосы, закрученные в пируэты, и грациозная походка ожогом оставались на сердце.

Нам доставили заказ. Я, несмотря на пустой желудок, пытался соблюдать все правила этикета. Тартилья получилась просто божественна. Мы окончили трапезу и вышли на улицу. Стрелки часов указывали на тридцать минут десятого. Садхир сказал, что договорился со знакомым парекмакером и тот к десяти ждёт меня. Мы прошли пару кварталов и остановились возле обшарпанного, невысокого здания. Над дверным проёмом мигала вывеска "Джаганнат", что в переводе означало "лорд мира". Я и мой друг проникли внутрь. Помещение было выполнено в стиле лофт. Цирюльник поджидал нас, сидя на стуле.

- Добро пожаловать друзья - растянулся он в улыбке.

- Мартин, это Прамод. Прамод, это Мартин. - представил нас друг другу Садхир.

Прамоду на вид было лет 45, первая седина уже выглядыва из под копны тёмных волос. Потертое кольцо на пальце говорило об удачном браке. Он усадил меня в кресло и заверил, что превратит обратно в человека. Так оно и оказалось. Спустя три часа "ювелирной" работы Цирюльника, я не узнал собственного отражения в зеркале. Безобразные патлы теперь превратились в опрятный "Андеркат" с зачесом волос к кумполу. Короткая щетина отлично гормонировала с прической и подчеркивала рельеф лица. Я превратился в совершено другого человека. И новый образ мне нравился. Мы от души поблагодарили Прамода и отправились в отель.

По пути Садхир не отрывал от меня глаз. Ночь была звёздная, белые пятна бусинками рассыпались по темно-синему небу. И все эти холодные подруги радовались ещё одному новому маленькому человеку на огромной живой планете. Вакуумную пустоту внутри заполнило восхищение самим собой. Мы шли молча по среди полусонной ночи. Впереди возникла ватага из четырёх человек и я не заметил, как оказался на мерзлом асфальте. Садхир с необычайной лёгкостью отбился от уличных варишек. Мне стало стыдно, что глаза моего внутреннего "я" были ослеплены световой гранатой нового образа, в то время, как друг, попавший в беду, спасал нам обоим жизни.

Портье отеля "Лион" засиял в новом свете. Я взял ключ от своего номера, который, казалось, тоже преобразился вместе со мной, и упал на кровать, сверля взглядом потолок, где каждый вечер загоралась новая яркая звезда - ещё один прожитый день.

Глава 7

Ранним утром, когда улицы города ещё находились под покровительством хмурой ночи, многие жители района вышли на дорогу и завели песню. Льющиеся звуки будили, казалось, всю страну. Но вместо того, чтобы разогнать безжалостных убийц сновидений, люди, чей сон как и мой, был тоже украден, присоединялись к негласному хору.

Индия удивительное государство. Ведь именно тут собираются самые счастливые и весёлые люди, которые в любой момент готовы тебя поддержать, для них приоритет в каждом человеке не материальные ценности, а всего лишь неподдельная улыбка. Для индийцев важна душа и человеческие качества и если таковые присутствуют, то ты обречен на их дружбу.

Тогда я этого, к сожалению, ещё не понимал и был зол выходками гоанцев. И чтобы успокоить нервы осушил пару стаканов бурбона со льдом.

- День только начался, а в твоем организме уже около полулитра алкоголя - резко раздался голос за спиной.

- Садхир? Как ты попал в мой номер?

- Дверь была не заперта. Стучаться я не хотел, боялся разбудить тебя.

- Ты аккуратней с этим...будь у меня пушка, прострелил бы, ей богу пристрелил бы - нервно отреагировал я и ополоскал горло остатком виски.

Садхир лишь ухмыльнулся. Сегодня он выглядел, как-то, слишком импозантно. Ослепительно белая рубашка с запонками одним глазком выглядывала из под чёрного смокинга, а всю эту вечернюю конструкцию напополам разрезал узкий галстук: подстать глянцевой обложке журнала.

- Куда ты так вырядился? - с издевкой спросил я.

- Март, я решил, что сегодня нужно освежить тебе гардероб...

- Пора бы уже...но ты не ответил на мой вопрос.

- Понимаешь, я заметил, что хорошо одетым покупателям делают хорошие скидки в магазинах...

- Садхир, ау, в такую рань тебе никто скидок не сделает!

- Ты прав, все магазины ещё закрыты, но ресторан при отеле открыт 24/7. Спускайся, буду ждать тебя там.

- Стой! Просто скажи: откуда у тебя деньги? Ты ведь говорил, что большую часть зеленых, что платил тебе Мустафа, жертвуешь на благотворительность.

Дон никогда не использовал местную валюту, а своим людям выплачивал в основном только долларами.

Я проник взглядом в глаза собеседника, надеясь отыскать ответы на множество вопросов, но все было тщетно.

- Я тебе не говорил, но Рави ещё при жизни открыл на меня счёт в банке на 2 милиона долларов. Поэтому средств достаточно... Четыре месяца я буду находиться под эгидой Мустафы, но после на меня будет открыт сезон охоты. Все передвижения из страны и в страну строго отслеживаются членами мафии, поэтому покидать Индию не вариант. Остаётся один выход - бороться, и мне необходима твоя помощь. Вместе мы сможем основать свою банду. Если откажешься не обижусь. Я могу купить тебе паспорт, но этот процесс довольно долгий, и ты оправишься обратно в Россию...

Садхир замолчал. Однажды он вытащил мою жизнь из когтистых лап смерти, теперь эстафета перешла ко мне. Но я не был готов её принять. Хотя где-то в илистом дне души понимал, что это мой долг. И этот ил дрожащим голосом вырвался наружу.

- Я...я готов тебе помочь, просто обязан это сделать.

В ресторане нас поджидал серьёзный мужчина. Всем своим видом он наводил страх на присутствующих.

- Мартин, это Хусейн - бывший моссадовец и профессиональный киллер. Теперь он будет работать на нас.

За все время разговора Хусейн ни разу не улыбнулся и не сказал ни слова, в основном вещал Садхир. Он довел до нас последние сведения, что компания Мустафы развязала войну против банды Бабура, которая только основалась, но уже успела набрать авторитет. Поэтому сейчас без проблем можно перехватить инициативу и потихоньку влиться в большую игру. Пока наши враги колечат друг друга, мы успеем на улицах города навести свою политику.

После совещания мы с Садхиром отправились за покупками. В каждом магазине нам предлагали не плохие скидки, благодаря которым мы сэкономили порядка 10000 рупий. Я приобрел пару зауженных брюк, спортивные шорты, несколько приталенных рубашек, две футболки и одну пару кроссовок и чёрных, строгих туфель.

Этот суетный день ознаменовался для меня точкой невозврата в холодные воды моего прошлого. Я нехотя форсировал Рубикон - свои страхи, сомнения и кошмары, которые ещё долгое время кандалами были прикованы к моей душе. И именно этот переломный момент моей судьбы становится началом чего-то нового, чего - то невообразимо огромного, и это что - то носит название "жизнь".

Глава 8

Порой люди годами строят свой бизнес, тщатся искоренять каждый изъян, в надежде по скорее получить долгожданную прибыль. Но их потуги редко венчаются успехом. И чаще всего случается так, что эти люди становятся рабами собственной слабости, они опускают руки ниже колен и на этом их жизнь останавливается как по сигналу стоп-кран.

Садхир это понимал и никогда не сдавался. Появившийся на свет под монолитными глыбами пещер нищеты, он не просто выбрался на площадь, вымощенную мраморными плитами, он нашёл опору, от которой без посторонней помощи сумел оттолкнутся, зацепиться за звезды и там построить свой космос.

- Намасте - поприветствовал всех Четана, садясь за овальный стол, где его дожидался стакан хереса и свежая кубинская сигара.

Четана был одним из важных людей нашей компании.

Буквально за полтора месяца Садхир до небывалых высот поднял свою банду, которой дал название "Падма". Я занимался только бумагами и недвижимостью, остальное делал мой друг. За короткий промежуток времени больше половины территории Гоа перешли к нам во владения. Теперь на всю Индию мы прослыли, как одна из самых перспективных мафиозных группировок. Даже самые влиятельные доны страны заключали с Садхиром нейтралитет, хотя спокойно могли стереть нас в порошок.

Блицкриком наши люди сместили с пьедестала Мустафу и Бабура. Во время их войны, члены "Падма" совершали подспудные убийства. Никто, конечно, еще не знал о существовании нашей банды, и подчинённые Мустафы думали, что это дело рук Бабура и наоборот, тем самым разжигая между собой все большую вражду.

К преступной стороне "Падма" я не имел никакого отношения, деньги получал со сборов налогов, с которых мне причиталась один процент - порядка пяти тысяч долларов в месяц. Налоги были очень низкие, к тому же предприятия, с которых взималась плата, находились под нашей протекцией, поэтому их директора с радостью платили нам "дань". Но присутствовать я должен был на каждом совещании главных членов мафии. Где обговаривались основные цели и задачи на предстоящую неделю.

Собирались мы по воскресеньям и сегодня был именно этот день.

- Итак, - начал я, рассеивая клубы сигарного дыма, который выедал воздух - начну с того, что местные копы стали выражать огромное недовольство, мол, управляющие заведений, что под нашим оплотом, потеряли всякое чувство дозволенности: по ночам устраивают разного рода дискотеки, где толкают наркотики, прикрываясь тобой, Садхир. Вчера наведался к главному шерифу штата - Торилу, чтоб немного утихомирить полицейских, конечно, за их терпение пришлось дать на лапу, но я сумел убедить Торила, что мы скоро все уладим, поэтому это одна из главных задач на следующую неделю.

- Мартин, я этим займусь. - оборвал меня Четана - достаточно будет с ними только поговорить...

- Да, разговаривать ты умеешь, как никто другой - вмешался Садхир - но прошу, держи себя в руках, не давай гневу вырваться наружу.

- Дон, не беспокойся, я буду деликатен с ними - заверил его Четана.

Я был уверен, что Четана Дэрик сдержит своё слово, он хоть и был тверд и беспощаден к нарушителям порядка, но обещаниями попросту не разбрасывался.

За овальным столом, напротив Садхира, располагался Хусейн. Все члены мафии побаивались его, поэтому задачи, что мы поставили в приоритет на неделю, именно он доносил до остальных людей компании. Бывший моссадовец всегда был очень серьезен, но сегодня его сияющая улыбка освещала все тёмные уголки комнаты. Пару дней назад Хусейн сделал предложение своей девушке, с которой встречался уже несколько лет, но никак не решался попросить её руки и сердца, и та согласилась.

Честно говоря, я был очень рад за него, но зависть все же проникала внутрь меня сквозь точечные поры на коже. Несмотря на то, что мне было только двадцать четыре года, я уже очень хотел завести семью, но знал, что пока рано.

- Садхир, за прошедший месяц чистая прибыл составила четыреста тысяч долларов - продолжил я, листая свой гроссбух.

- Отлично, для первой прибыли неплохо, но все ещё впереди - закончил дон.

Только недавно Садхир был одним из подчиненных Мустафы, а теперь все перевернулась верх дном. Нищий гоанец покорил одну из вершин Индии, сместя своего оппонента с зоны видимости. Но это его награда за терпение от Всевышнего. Скептики будут всегда талдычить, что Бога не существует. Но они, словно в сумеречном лесу, глубоко заблуждаются в своих суждениях. Бог существует, но только для тех, кто в него верит. Садхир в груди держит своего Всевышнего и знает, что в нужный момент помощь снизайдет в виде награды за свою веру.

В комнате воцарилась мертвая тишина, но не надолго, через пару минут её нарушил Четана:

- Господа, раз разговор об экономике компании зашёл в тупик, не побоюсь сменить тему. За последнии три дня появилась брешь во внешней политике "Падма". За нашими спинами назревают враги, и, как вы думаете, кто их взрашивает? - он обвел всех присутствующих взглядом - Правильно, причиной всему - Мустафа...

- Мартин, прошу оставить нас - хрипло отдал приказ дон.

Я тихо удалился.

Моя задача следить за конечным финансовым результатом компании, и мне категорически не нравилось, когда в мои дела кто-то совал свой огромный шнобель и читал сентенции. Это не по душе было и Садхиру. Честно говоря, он не пичкал меня иными делами компании только потому, что, как истый друг, боялся меня потерять. Действительно, я не был подкован на криминальную деятельность, да мне это и не нужно было. Жизнь мелким ручейком рыла новое русло в моей судьбе, но я, все же, ещё был закован в кандалы своего прошлого, от которых тянулась цепь настоящего, обвивщая тело, словно анаконда, и угрожавшая, в случае чего, отравить меня своим ядом.

Глава 9.

Каждое утро только что родившейся недели улицы Панаджи заполняла сутолока куда - то вечно спешивших людей. И мне следовало оказаться в этом бурном плотском потоке, но сегодняшнее утро я начал с чашки крепкого и бодрящего ристретто за столиком в ресторане "Лиона" и улыбки зеленоглазой официантки Алисы, с которой я познакомился в первые дни своего перерождения в человека. Алиса была ангельски красива: милое вытянутое личико, нежности архидеи, большие горящие страстью, заточенной в сапфир, глаза и элегантная прическа стиля барокко - все в ней импонировало посетителям. Но мне Алиса не просто нравилась, а прельщала меня, словно та единственная в мире снов. Привлекала она меня и тем, как ведёт беседу, эта излишняя претенциозность в её манере общения придавала некую изюминку её образу.

Несмотря на то, что Алиса была очень женственной девушкой, она мужественно преодолела все рытвины на пути становления совершеннолетия. Ещё в семь лет эта, казалось бы, беспомощная девочка потеряла родителей.

Сама она была родом с Гоа и живёт здесь и поныне, а её предки появились на свет в СССР и провели все детство там, в 1988 году помолвились и после распада Социалистических Республик покинули страну в поисках новой жизни.

Мир тогда был в довольно шатком состоянии, да и у них возможностей особо и не было, но что их потянуло в Индию? Ответа на этот вопрос нет даже у Алисы.

С первого взгляда нельзя было сказать сколько всего пережила эта милая леди. Сейчас ей 21 год и она просто сияет, но если копнуть глубже, то муражками можно почувствовать, как крутит изнутри эту девушку при воспоминании собственного прошлого. Этим она и была похожа на Садхира, с семи лет Алиса без посторонней помощи искала средства на существование, но ей менее повезло, чем моему другу. Все 11 лет кряду она изучала города штата, благодаря чему и преобрела шанс на существование. Маленькая девчонка за деньги показывала дорогу неместным, и все удивлялись: откуда ребёнок, в свои года, умеет ориентироваться по штату и, мало того, знает каждую улочку в каждом городе штата.

Ближе к восемнадцати Алиса перебралась в сердце Гоа, где нашла постоянную работу в отеле "Леон". На тот момент отель только открылся и ещё не успел себя зарекомендовать качественным и комфортным сервисом обслуживания, а персонал был набран не очень профессиональный.

Алису взяли на должность официантки в ресторан при "Лионе". По своей природе девушка была одарена, в плане ведения бизнеса. Тяга к лучшей жизни подтолкнула её на создание новых идей для увеличения потока клиентов, которыми она заинтересовала управляющего. Действительно, буквально через полгода отель был битком набит временными жильцами, причём это были приезжие бизнесмены, которые везли свои проекты за рубеж. После резкого повышения доходов Ману (владелец отеля) внёс Алису в долю: тридцать пять процентов от общей прибыли и назначил её Генеральным Менеджером, но по собственному желанию девушка ещё и продолжает работать официанткой, а точнее метрдотелем.

- Март, что - то ты сегодня задумчивый какой-то, случилось что? - промурлыкала Алиса, садясь напротив.

Я перевел взляд на собеседницу, и потянул демитас ко рту, который на удивление уже был пустым.

- Не понимаю, когда я успел выдуть свой кофе - пробубнел я, оглядывая чашку.

Алиса захихикала.

- Странный ты сегодня, часто абстрагируешься от реальности и разговариваешь как-то неестественно.

На миг мне показалось, что Алиса читает меня, как открытую книгу, с самых первых минут нашего знакомства. Честно говоря, так и было. Но почему я понял это только в такой важный для меня момент, так и осталось загадкой.

- Ты ведь знаешь почему, верно? - задал я вопрос.

- Ты о чем? - хмуро переспросила собеседница.

- Ладно, не бери в голову. Я просто не выспался... - взволнованно ответил я - хотя кому я вру? Алиса может погуляем сегодня, ты мне город покажешь, а то за все время пребывания, я практически ни разу не выбирался за пределы двух-трех кварталов? Но если ты занята я не обижусь...

- Март, я с удовольствием покажу тебе город - оборвала меня Алиса.

- Только ты не подумай...

- Март, ей богу, ты, как ребенок. Я же вижу, как ты на меня бросаешь взгляд, как разговариваешь...и только посмей сказать, что ты не приглашал меня на свидания - протестовала моя собеседница.

Вот за это она мне и нравилась, но теперь я не просто тянулся к ней, теперь я её полюбил. Полюбил так, как любят дети: искренне и крепко.

Не успел я проследить за тем, как небо меняет постель из светло - голубой в темно - синюю простынь. И вот мы с Алисой уже любуемся архитектурой на Кала Академия, распиваем газированные напитки и делим рожок мороженого, словно влюблённая пара в конце одиннадцатого класса. Она, подобно гиду, рассказывает мне историю создания культурного центра, подтрунивая над моим невежеством, а я, в свою очередь, подшучиваю над нею.

До полуночи мы не могли найти покоя. Но пляж Мирамар заманил нас своей тишиной. Только я, она, пение моря и прожектор луны, под которым она расправила свои волосы оттенка пшеницы с выгоревшими прядями. Её вьющиеся локоны ниспадали на нежные плечи. Она была одета в белую блузку, белые брюки, рваные на коленях и сверху был накинут тёмно - розовый кардиган, и весь этот образ дополняли белые кроссовки. Она стояла на берегу, её обдавал ночной бриз, и в эту ночь она была прекрасна по-иному. И в эту ночь я впервые почувствовал её так близко, на белом теплом песке.

Глава 10.

Эта неделя стала для меня переломной и сулила мириаду событий. Началась она даже успешнее, чем я предполагал, но что - то внутри подсказывало, что конец окажется не таким счастливым. На этот раз я не стал вслушиваться в советы своего подспудного голоса, так как вчера он чуть не сорвал мне свидание с девушкой моей мечты.

Рассвет был сказочным, мы с Алисой лежали на песке и наслаждались горизонтом, и между нами были сняты совершенно все запреты. Эта искра любви и страсти, что проскочила между нами, сумела разжечь неугасимый огонь, который нас согревал целую вечность. Мы любовались друг другом, пока солнце нам не намекнуло, что пора возвращаться в отель.

Через три часа мы прибыли в "Лион". Алиса подарила мне поцелуй со вкусом ментола и отправилась в ресторан, а я поднялся в свой номер и в состоянии эйфории принял освежающий душ. Около часа я стоял под холодными тяжелыми каплями, хлеставщими, словно кнут, моё тело и недовавшие Морфеусу заманить меня в своё царство. Но потусторонние силы, все же одолели моё сознание, и я без признаков жизни рухнул на кровать.

Буквально через мгновенье мертвая темнота сменилась кровавой стремниной Мандови, в которой, утлой лодочкой, утопала моя душа, прежде заточенная в объятиях неги. Я лежал на камнях, истекаюший кровью, и был обездвижен. По всему побережью разлились безлицие люди. Все они воздели руки к небу и нашептывали что-то невнятное, будто молились за своих близких. Ближе всего ко мне находились мужчина и беременная женщина, от живота которой тянулась нить, похожая на пуповину, прикрепленную ко мне. Видимо все эти люди мои родные, которые уже несколько лет не слышали моего голоса и просили у Господа, чтобы со мной все было в порядке. Повернувши голову в сторону противоположного берега, я окончательно обомлел от испуга: у моих ног лежал убитый аллигатор, на котором со стилетом в руках сидел Садхир. Его лицо, в отличии от остальных, приобрело четкие черты. Он без эмоций глядел на меня.

- Наступило время править - ужасающе сказал он и нырнул в Мандови, пропитанной кровью, словно бумага.

И это были последние слова, которые, в конечном счёт, я услышал от своего закадычного друга.

Я проснулся в холодном поту. За окном, все ещё, сочинял свои мелодии муссонный ветер, а солнце ему подпевало. Мягкая атмосфера помогала расслабиться. Я повторял себе под нос, что это всего лишь сон, обманывая самого себя.

На тумбе стоял кентуккийский виски, который подарил мне Четана, в честь первых денег кампании. На самом деле он был ярым фанатиком дорогого алкоголя и хороших сигар и разбирался в этом не хуже профессиональных кавистов и витолье. Поэтому я знал, что в этой комнате я самый младший. Сделав пару глотков, я спустился в ресторан. Я был очень голоден и виски, который омывал стенки моего желудка, напоминал мне об этом.

Я сел за самый дальний столик и сделал заказ. Пока готовились блюда, мне подали аперитив. В зале играла музыка, которую нотами выплёвывал виктрола, и оставляла внутри лёгкий шлейф из красок. Но буквально через пару минут надо мной воцарился статус-кво.

На моё удивление Алиса не змеилась меж столиков, как прежде. Видимо, пока я спал, она отправилась домой наверстывать силы, потраченные бесонной ночью. Я не стал названивать своей подруге, боясь потревожить её в случае отдыха, но все же решил опросить её коллег по работе.

- Весь коллектив ресторана "Леон" желает Вам приятного аппетита - запела молодая, милая девушка, подавая Дал и Али Гоби.

Сегодня я решил ограничиться только индийской кухней, поэтому и заказал исконно индийские блюда.

- Индира - сказал я, взглянувши на её бейджик - не могли бы Вы позвать метрдотеля?

- К сожалению, метрдотель - Алиса уехала по делам, и вернётся только ближе к вечеру.

- Благодарю Вас!

Настенные часы, что висели у самых дверей, лениво показывали на без пятнадцати три. Я приступил к обогащению своих физических потребностей. Мне некуда было торопиться, поэтому обедал я по всем правилам этикета. Но не прошло и часа, как меня сквозняком выдуло в сумбурный людской поток, где толпа просто задыхалась от собственного серого дыма своих понурых мин.

Меня всегда удивляло, как умело люди скрывают лицо под личиной безразличия, в то время, как внутри у них кружит ураган любви ко всему живому в этой Вселенной. Но сейчас меня удивили сами прохожие, ведь за все своё время пребывание в Индии, я впервые увидел темную плотскую тучу. И эта туча рассеялась так же неожиданно, как и образовалась, оставив лишь ряд вопросов.

Я сел в свободное такси, которое стояло у тротуара, заехав одним колесом на парапет, и, казалось, уже целую вечность ждало своих клиентов. Всю дорогу на беглом английском водитель делился своим жизненным опытом. Судя по тому, как он вещал, жизнь этого человека была по - истине насыщена. Но больше всего меня тронуло то, как мужчина искренне, так, как умеет сердце настоящего Человека, и с необычайной лёгкостью декламировал о своих детях.

- Знаете, а я бы сейчас не улыбался Вам в зеркало заднего вида, если бы не мои детишки - признался водитель - мои цветочные бутоны, которые задают красок моему жизненному стеблю, в которых хранится нектар - изюминка, которая питает меня и не даёт душе обезвожиться. Они - мой дар, мое небо, они - моё все...

Таксист начал сбавлять ход и, остановившись, заплакал.

- Сэр, с Вами все в порядке? - мягко спросил я.

- Извините, все нормально. Просто у меня из родных только мои детишки, которых мне сейчас так не хватает. Я должен быть каждую секунду с ними рядом, но острая нехватка денег лишает этого удовольствия...

Мое сердце свернулось калачиком, я чувствовал боль этого человека, угодившего в капкан судьбы ещё с самого рождения и самое малое, что я мог сделать - это протянуть руку помощи. И эта рука протянулась в пятнадцать тысяч рупий. Таксист отказался от помощи, но после повторных попыток взяла моя. Я понимал, что для меня это небольшие деньги, но все было не так. На тот момент для меня - второго дона одной из самых больших мафиозных группировок Индии - это был просто бесценок, и я об этом даже не подозревал.

Водитель никак не мог остановить поток благодарности языкового брандспойта, словно пожарный, тушащий воду. По дороге, я попросил его заехать в цветочный магазин. Через десять минут я уже выбирал букет в "Саду Семирамиды" для своей единственной, которая меня и выдворила из ресторана одним звонком на сотовый. Букет я составил из прекрасных гортензий, которые весь мир считал символом любви и счастья. После чего таксист с особым комфортом доставил меня в конечный пункт - пляж Мирамар. Теперь это место стало для меня одним из самых любимых на планете.

Алиса сидела на песке, прижав колени к груди, и, казалось, тонула в этих "дюнах". Она была, как всегда безупречно красива. Я бы все отдал ради того, чтобы запечатлеть её в тот момент на холсте маслом.

Я тихонько подкрался к ней и крепко обнял, протягивая цветы. Алиса засияла яркой звездой, затмевая свет солнца. Её улыбка благоухала в унисон с гортензиями. И это счастье осадком осела у меня внутри. Одурь нежных чувст погружала глубоко на дно любовного озера и я долго не мог выйти из этого коматоза, пока не понял, что мы прорезаем волны небесного океана. Мир оказался под нами. Вулканический взрыв эмоций. Прыжок нашей веры с пятикилометровой высоты стал уже по-настоящему моей точкой невозврата в призму прошлого. Я больше не знал монотонной, безмерно потогонной жизни, отдавая всего себя в лапы природной стихии, которая разрывала меня от наслаждения. Именно с этого момента стрелки моего сатори дали ход и наступила моя эра. Пришло время принять от судьбы "Экскалибур" и заступить на трон своего "королевства"[Подразумевается: осознать победу и стать властителем и автором своей жизни].

Глава 11.

Откуда - то из самых глубин моего подсознания доносился воглый крик домашнего телефона, сменяющийся расплывчатым женским голосом, который нервным импульсом разгонял утренний туман в голове.

- Алиса Майер у телефона, чем могу быть полезна в столь ранний час? - её четкая и нежная "р" горячим воздухом разлеталась по комнате - окей, через десять минут буду.

Она положила трубку и пируэтами балерины растворилась в тёплой атмосфере приглушенного света передней.

Когда я полностью овладел собой, Алисы уже не было дома. Она оставила на тумбочке записку: "Марти, я отправилась в командировку в Мумбаи, через два дня вернусь, завтрак стынет на кухне, ключи от дома и автомобиля на столике в гостинной, люблю". Её филигранный почерк плавно перешёл в печать, оставленную в подарок её сладкими губами.

Алиса являлась той ненасытной индийской гетерой, которая сумела доказать всему миру, что человек сам может выцарапать свою сюдьбу на скрижалях, при этом не имея в руке писало. Мириады рытвин встречались на её пути, но ни одна не выбила её из колеи. Перепрыгивая волной через бетонные молы своих болей, она только становилась сильней. В этой милой, хрупкой девушке спрятан стальной стержень. И, невзирая на свои хорошие результаты, она не перестаёт ставить перед собой новые цели и снова и снова достигать их.

Я бросил взгляд на часы, стрелки которых показывали девять двадцать утра. В комнате гуляла тишина и топила меня в солёном море безделия, но я, все же, сумел одолеть одиозные силы лени и, нахотя, вылез из под мягкого одеяла, выливаясь всем телом на первый этаж, откуда веяло свежим омлетом.

Дом Алисы представлял собой двухэтажный коттедж, выполненный в тюдоровском стиле семейной парой архитекторов - друзьями моей девушки. Его стены всецело были облеплены картинами Айвазовского, Рембрандта, немало места занимало и родословное древо ( у Алисы не осталось не одной фотографии родных, лишь смутные черты мамы и папы и их рассказы о своих предках, поэтому все лица, выбитые барильефом рукой мастера, были ненастоящи). Напротив входной двери располагался камин из красного обожжённого кирпича, который всегда встречал своего хозяина теплом и уютом, что раздувало по гостиной пастаральную атмосферу. Вне жилого помещения, на зелёной лужайке, разлегся просторный патио для вечерних посиделок и пикника.

Имение Майер напоминало мне страницы истории английских аристократов, уж очень все было роскошно и по-домашнему. Вообще, Алиса часто признаётся в своей любви к Европе. Немалую роль в этом сыграла кровь английского завоевателя Вильгельма, который и дал начало роду Майер.

Позавтракав и набравшись сил на весь день, я решил, наконец - то, навестить Садхира и приступить к работе. Находиться за рулем Ауди А8 мне никогда не приходилось, права у меня имелись, дорога была комфортная, но неуверенности придавало незнание здешних правил дорожного движения. К счастью, до здания мафии я добрался без происшествий. В офисе все обращались ко мне, как к дону, я, конечно, подумал, что это все шутки, мол, меня несколько дней не было видно на рабочем месте, что позволено только дону. Главный офис "Падма" грустил в одиночестве, меня это очень удивило, ведь Садхир сутками напролет работал и покидал своё рабочее место только по важным делам, о которых сообщал мне заранее. Но за последнее время от него не было ни единого звонка. В комнату вошёл Четана, бросая кипу документов на стол, он начал:

- Приятно снова видеть тебя за работой, у нас куча нерешенных проблем, пора развязывать этот гардеев узел.

- Стоп, Чет, а где Садхир? - испуганно спросил я

- Разве ты не знаешь?

- Чет, где он?

- Март, я очень сожалею. Он убил Мустафу и сам погиб от большой потери крови. Теперь на твоих плечах весь груз компании. Кстати, Садхир оставил тебе письмо.

Четана отвернул левый лацкан, достал белый лист, сложенный пополам, и протянул мне.

- Пожалуй, я прочитаю его позже. Не пойми неправильно, но Садхир стал мне родным человеком и я не могу разделять его чувства, вылитые на бумагу, с кем - либо.

Мне трудно было сдерживать боль внутри себя, но я, все же, пытался не подаваться ей. Я знал, что душа Садхира рядом, и часть её была стиснута у меня в руках. Мой друг совершил ошибку, что подарил мне титул дона, да он и сам это хорошо понимал, но так он показал, что волнуется за мою судьбу, как истый друг, как брат, даже пребывая там, на облаках.

Я не готов был возглавить эту мафиозную империю. Треть территорий Индии уже принадлежало "Падма", денежный оборот компании увеличился в трое, поэтому правление бы не составило мне особого труда. Но я не кондотьер, мне важно любить работу и получать от неё удовольствие, а криминальная деятельность - это не моё.

Четана по своей природе был прирождённым доном. Он сочетал в себе синкретический образ мудреца и простака одновременно, и с помощью слова мог выйти победителем из любой ситуации. Этот человек, как никто понимал боль людей, мог поддержать в трудный момент, но был ко всем апатичен и доверял только близким. Именно его закаленный характер служил остовом нашей группировки, и именно он был удостоен занять, теперь уже моё, место. Я переписал на него все свои обязанности, оставив себе лишь пять процентов пассивного дохода. А сам отстранился от всех дел "Падма". Теперь я больше не лез в эту деятельность. Но, все-таки, оставил свой след в ней.

Вернувшись домой, я развернул письмо Садхира:

"Мартин, брат мой, я чувствую, что этот день заряжен моей смертью, но я не боюсь умерать. У меня щимит сердце, мне больно говорить, что из-за меня ты попал в плен. Видимо, ты действительно ничего не помнишь, если называл меня братом. Три года назад в одном из местных шелманов Мустафа (в тот день я сопровождал его) встречался с шерифом штата, дабы выкупить весь компромат на себя. Они сумели найти консенсус. В честь этого дон решил отпраздновать немного у бара. Мы сели рядом с мужчиной, который допивал пильзенское пиво и уже был пьян в дюпель. Я рассказывал тебе о нашей давней вражде с Мустафой, в тот день у меня внутри играли чувства, и я не мог упустить такой хороший момент, чтобы выкрасть у него флешку с компроматом. Я опрокинул пьяного мужчину на дона, а сам незаметно выкрал компромат, у меня руки были заточены под это дело. Естественно началась перепалка, мужчину выпнули за дверь. Минут через пять Мустафа обнаружил кражу. Пьяный молодой человек ещё не успел далеко уйти. Дон пулей вылетел на улицу, объятую звёздами, вытащил свою пушку и стрельнул тебе в спину. Да, это был ты. К счастью, смерть обошла тебя стороной. Видимо ты испугался выстрела и лег на землю. Мустафа догнал тебя и сильно ударил с ноги в живот...

Прости брат! Я знаю, что такое невозможно простить, но все же...

Я переписал на тебя всю компанию, все что принадлежало мне, теперь твоё. Сегодня я отомщу за тебя. Брат, проживи эту жизнь за нас двоих!"

Меня бросило в дрожь, я не мог представить, что Садхир на такое способен. Да, мне трудно было его простить, но я, все - таки, его простил. Может, именно благодаря ему я начал новую жизнь. Я по полной испытал всю палитру красок существования, и только сейчас понял: насколько нужно дорожить этой жизнью.