Весть о том, что охотничья бригада встретила в саване разумных обитателей иномирья, установила с ними первичный контакт и пригласила на переговоры, загрузила Дмитрия Сергеевича Пупыреева нешуточными хлопотами. Принять гостей по высшему разряду не позволяли житейские обстоятельства: отсутствовала приличная одежда, мебель, столовые приборы, скуден ассортимент меню. По описанию Саши и Кабанчика аборигены помешаны на церемониях и знают в них толк.
- А чего вы хотели? Пьянку и дебош должны были учинить? - одернул их Глава. - И не ухмыляйтесь, господа! Почему детально не уточнили план протокольных мероприятий? Не придали значения формальностям? Напрасно. Протокол способствует нормализации международных отношений и ведет к мирному сотрудничеству наций. Посоветуйте, как его теперь соблюсти? У нас нет ни расписания приема, ни очередности речей, ни имен и должностей руководителей. Это прописные истины. Вдруг я назову посла превосходительством вместо сиятельства и тем оскорблю? Понимаете, что своим разгильдяйством поставите в неудобное положение все человечество?
- И про вероисповедание ничего не расспросили, - огорчился батюшка. - Наверняка язычники и в слова Божие им неведомо?
- Дмитрий Сергеевич! Григорий Андреич! Они по ненашенски лопотали, хрен разберешь, - оправдывался пристыженный Штопор. - Несли ахинею про кука без лука. Мы уж порешили - нас жрать собираются, интересуются под какой приправой нас жарить, чтоб повкуснее было. Хорошо, Сашок языком немых владеет. На пальцах разбирались, чего им от нас надо. К обеду пришлют делегацию. Вроде посулились пива принести.
Ссылки на языковые барьеры Глава не принял. Мозгами надо соображать - не пальцами. Такой ляп допустили! О пиве сообразили мигом, алкаши, о прочем - не заикнулись, языки им, видите ли, понадобились. Референт Боба под негодующие вопли главного редактора о подрыве материальной базы прессы, потратил последний лоскут полотенечной бумаги на приказы с выговорами членам охотничьей бригады, и план торжественной встречи послов писал на туалетной. Этот грустный факт смутил Алевтина Ивановича Пещерного: не оскорбиться ли гоминоидное посольство?
- План предназначен исключительно для служебного, внутреннего пользования. Текущее делопроизводство им не покажем, - успокоил зама Глава, погружаясь в более важные заботы. Следовало немедля отправить женщин на уборку жилых помещений и прилегающей территории, мужчин - на заготовку диких овощей и фруктов, и, если повезет, чего-нибудь мясного в придачу копченой черепащатине и крысосвинятине.
- Жанна Сазоновна, вы, голубушка, постарайтесь, приложите все мастерство, не ударьте в грязь лицом, - напомнил он заведующей столовой и многозначительно добавил. - Моя личная благодарность премией не ограничится...Понимаете?
Пещерный, сопоставив величину премиальных с размером будущих рогов, притворился глухим. Шансы остаться замом увеличивались.
- Ихние бабы тоже припрутся? - осведомилась Жанна Сазоновна и, получив невнятный ответ, просверлила супруга-философа взглядом тюремного надзирателя, заподозрившего заключенных в подготовке к побегу. - Ты зачем, козел, брехал, будто нет здесь баб?
Проведя краткий кулинарный инструктаж, Дмитрий Сергеевич переключился на обустройство шезлонга. Но придать солидности и внушительности раскладному креслу не удалось. Попробуйте скроить из пляжных плавок деловой смокинг. Сколько не напрягайте фантазию и портняжное мастерство, получиться один сплошной конфуз. Для приема послов шезлонг не годился. Дмитрий Сергеевич наотрез отказался украшать его травой и цветочками: " Я не девица на выданье. Мне государственных мужей надо, как подобает, встретить".
Выход нашел Аристарх Христофорович. По его совету Боба и Алик натаскали плоских камней, намесили глины и сложили посреди площадки, рядом с очагом нечто похожее на трон египетского фараона из династии каких-нибудь Рамзесов. К обеду строение немного подсохло, и Глава срочно провел испытание нового кресла. Оно получилось жестковатым и холодным, точно каталка в морге, вынуждало сидеть, отстранясь от бугристой спинки, и в конечном итоге, гарантировало простатит, способный осложнить отношения с Верочкой и урезать премиальные Жанны Сазоновны. Софья Олеговна постелила на камень коврик Филимона, снятый с полуголого Лапши. Пьяненького Лапшу запихнули в убежище Аристарха Христофоровича - под терминал и завалили проводами. Эту операцию Софья Олеговна провела с особым удовольствием, поставив перед фактом экономического советника: "Больше, милок, не побегаешь! Некуда!"
Устроившись в кресле с относительными удобствами, Глава вместо благодарности поскучнел, нахмурился и рыкнул на измотанных авралом подчиненных:
--
Стол! Стол для переговоров забыли, растяпы!
Иномирское посольство хрюпинцы встретили по протоколу в понимании Дмитрия Сергеевича Пупыреева.
Честно признаться, его международный опыт ограничивался единственным визитом бизнесменов-инвесторов республики Буркина Фасо, после взаимного представления должностных и лиц и шестичасового обмена речами, переросшего в грандиозную пьянку в плавучем ресторане "Флибустьер" срочно переименованном в "Дары Африки". На смене вывески настоял вице-мэр, считавший флибустьеров работорговцами, которые лишили трудолюбивый африканский народ светлого и прогрессивного будущего. И очень переживал, когда пьяненькие гости растолковали ему, что флибустьеры окаянствовали у других берегов и они, нынешние буркинофасовцы, к ним претензий не имеют.
И теперь Глава первопроходцев имел все основания проколоться на какой-нибудь географической или бытовой ерунде.
Одна ерунда приключилась: гости обещались прибыть к обеду - по человеческим меркам с тринадцати до четырнадцати часов дня, явились же к полднику - в шестнадцать ноль-ноль. Существенная несостыковочка - горячие блюда успели остыть, шашлыки на ветерке затянулись жиром толщиной в палец и растеряли толику вкусовых достоинств. Зато Боба, Алик и Алевтин Иванович, использовали опоздание на всю катушку, на скорую руку сварганили впритык к креслу огромный каменный стол, обмазали столешницу глиной и даже соорудили из бревна скамейку на десять персон. Разохотившийся Боба слепил рядышком махонький столик для собственных референтских нужд и сейчас, поражая волосатых гоминоидов деловым настроем, тасовал на нем писчебумажные принадлежности.
Гости прибыли в количестве семи представителей, с самолепными кувшинами под мышкой - обещанным пивом.
- Пуз, молодчага, принес-таки пивко! У нас закуси во! - умилился Штопор и, проведя ребром ладони по горлу, не протокольно подмигнул украшенному перьями старшему послу. - Щас, Пуз, дербалызнем по кружечке!
Пещерный, за ним Аристрах Христофорович шумно сглотнули набежавшую слюну.
-Гом елдык лука хвэн кука! - загомонили аборигены, энергично пихая друг друга локтями и постукивая дубинками по кувшинам.
Жанна Сазоновна внимательно обозрела их волосатые талии чуть ниже пояса: " Ничего не понятно, где тут бабы-то?"
Костенеющий от торжественности момента Дмитрий Сергеевич попытался произнести вызубренную речь о дружбе народов и взаимопроникновении культур, но простецкая выходка хрюпинского сантехника, неприличные звуки и шепотки скомкали весь загодя спланированный церемониал. Степенные поначалу переговоры перерастали в разнузданный балаган.
-Чего мнетесь, мужики? Давай живо к столу и пожрем по человечески. Гоу за тейбл - пригласил послов Кабанчик, блеснув знанием английского, чем, с точки зрения Главы, подвел ситуацию к грани вооруженного конфликта.
Посольские вели себя на удивление мирно и, похоже, обижаться за порушенный протокол не собирались. Сложив дубинки пирамидкой, толпой ринулись занимать места на бревне, пропустив вперед без очереди лишь оперенного вожака. Но тот привилегией воспользовался на собственное усмотрение: похрюкивая от удовольствия, плюхнулся в шезлонг, поднесенный Аристархом Христофоровичем и Софьей Олеговной, едва не развалив при этом хлипкое пляжное креслице на составные части и оттоптав по пути лодыжку Дмитрию Сергеевичу. Составные части, дубовые палочки, скрепленные болтами, парусина, досадливо крякнув, приняли десятипудовую тушу. Глава, обычно впадавший в панику от комариного укуса, великомученически выдержал боль и удержал на губах приветливую улыбку. Улыбка, правда, окислилась, когда аборигены, владевшие иными тонкостями столового этикета, лапами сметали с накрытого стола тушеную и копченую черепашатину, жареную свинокрысятину, пучки пахучей травы, заталкивали в пасти шашлыки и перемалывали вместе с деревянными шампурами. И запивали проглоченные яства литрами синеватого пива с ядреным запахом натурально бражки. Привычные к степенному приему пищи хрюпинцы-интеллигенты воочию столкнулись с древним законом: в большой семье челюстями не щелкают - останешься голодным.
Первыми очухались охотники. Штопор увел из-под носа перьеносного Пуза свинокрысячью лопатку и кувшин пива, Кабанчику достался шмат черепашьей ножищи, Саше - покрытые румяной корочкой хвосты, которыми он щедро поделился с Верочкой. Постившегося батюшку вполне устроили пучки зелени. Алик и Боба, наплевавший на секретарские обязанности, атаковали лохань с фирменным деликатесом Жанны Сазоновны - супом-солянкой. Сама Жанна Сазоновна, осознав прискорбный факт, что комплиментов, похвал и премиальных от этих оглоедов не дождешься, села на кастрюлю с остатками солянки и согнать ее оттуда не сумели бы все гоминоидные бабы со своими волосатыми мужланами.
Глава в оккупации общественных продуктов не участвовал, положение не дозволяло: по недосмотру замов перед ним вместо блюд разложили стопочки, конфискованной у Лапши, бумаги и гелевую ручку, - для подписания международных соглашений. "С какими сволочными кадрами я вынужден работать, хоть бы косточку оставили, жлобы" - Дмитрий Сергеевич с ожесточением глодал кончик ручки - замотанный оргработой, он не позавтракал и, похоже, имел твердые шансы остаться без обеда вкупе с ужином. Эта орава сожрет недельные запасы подчистую. Глава возводил на замов напраслину. На долю Софьи Олеговны и Алевтина Ивановича, значительно уступавшим в ловкости сотрапезникам, доставались умопомрачительные запахи еды, хруст редких косточек и треск расщепляемых зубами шампуров. Аристарх Христофорович, заметив голодные муки любимой, потянулся к лохани с солянкой и схлопотал по пальцам стальной ложкой Алика Буреломского.
- Рученки немытые убери, советник, - нагло ухмыльнулся главный редактор, довольный тем, что нанес врагу маленький физический ущерб. - Бациллу в мой суп занесешь. Жри кинзу. Я клопов не переношу. А тебе полезно для потенции, молодожен.
- Сами вы клоп, сударь!- за отсутствием кожаной перчатки Аристарх Христофорович метнул, подвернувшуюся мисочку с подливой, в покусителя на дворянскую честь. Как известно снайперскими талантами экономический советник не обладал. Промазал!
От запущенного снаряда Алик изящно уклонился, ответным ударом левой в скулу поверг экономического советника наземь и коршуном навалился сверху, молотя кулаками куда попало:
- Кишки повыдергаю, ханурик!
Мисочка, описав в воздухе дугу, пролетела мимом захлебывающихся слюной замов, и влипла в косматую физиономию гоминоидского посла.
Глава обмер.
Назревал международный конфликт! Война!
В преддверии зреющих военных действий он и Пещерный срочно эвакуировались под каменный стол и для пущей надежности накрылись филимоновым ковриком. Первый заместитель Софья Олеговна, не опробовавшая вожделенную солянку, отважно бросилась на защиту любимого - соколихой насела на загривок главного редактора:
- Не смей обижать Христика, падло!
Пуз смахнул лапищей мисочку, слизнул с бороды длиннющим языком коричневую подливку, и с интересом воззрился на рукопашный бой Алика с Аристахом Христофоровичем:
- Чубар кызлы бормоту рылбей?
- Чубар под сусалам! - проревело охмелевшее от пива посольство и, повинуясь командному жесту вожака, завыло в шесть луженых глоток то ли строевую песню, то ли племенной гимн.
- Кончай дурить, гладиаторы! Харе, говорю, козлы позорные. Люди смотрят, - вмешался в схватку взбешенный Кабанчик, которому баталия помешала запить пропеченную черепашатину алкогольным напитком местного разлива. С помощью Штопора растаскивая за ноги образовавшуюся кучу-малу, затянутую потуже знаменитого гордиева узла, он без всякой деликатности отвешивал зуботычины и подзатыльники главным дуэлянтам, только Софье Олеговне, как человек не лишенный уважительного отношения к женщине, выдал легонький и звонкий щелбан.
Возмущенная подобной бесцеремонностью Кукишева, обозвала Кабанчика зарвавшимся хамом и, кликнув Верочку, уволокла побитого жениха в пещеру - врачевать полученные раны, синяки и мелкие царапины, нанесенные в пылу ею же в пылу рукопашной.
Гости, прекратив выть, восхищенно загудели. Видно, сочли драку между хозяевами за обязательное условие посольского церемониала.
- Кабан лука! - изрек их главарь и поднял оттопыренный большой палец.
- Чегой-то он пальцами раскидался? На меня наезжает? Саш, переведи,- насторожился Кабанчик, услышавший свое погоняло-кличку.
- Говорит, вроде, спасибо уважили.
- Константин Ефимович, эти негодяи, надеюсь, успокоились? - Дмитрий Сергеевич выбрался из-под стола, мимоходом по пути сцапал недоеденный огрызок шашлыка и, осчастливленный добычей, забрался на каменный трон. - Теперь вы понимаете, сколько подводных камней таится в международных переговорах?
Дмитрий Сергеевич поерзал на бугристом седалище. Отсутствие профессиональных навыков Алик и Боба возместили чрезмерным усердием - уложенные абы как каменюки без коврика впивались в зад побольней подводных, дипломатических. Не кресло - пыточный станок инквизиции. Может поменяться местами с руководством посольской делегации? В знак особого уважения. Гоминоидам с их шерстью без разницы на чем сидеть, хоть на зубьях пилы.
Увы, вожак волосатиков придерживался другой точки зрения. От выгодной мены он наотрез отказался и всем своим видом показывал, что исход переговоров напрямую зависит от права собственности на шезлонг, упрямо бубнил, потрясая кулаком величиной с тыкву:
- Коми гом задо выцик бел жмур!
- Нельзя. Подарок Белой кости, - с третьего раза разобрался в жестикуляции полиглот Саша.
- Кость белая - это кто? - фыркнул Кабанчик. - Ты, Пупырь, скорее Бледный Колобок. А, собственно, почему ты лапшовское имущество без спросу раздариваешь?
- Кость - наша гымза, - догадался Штопор, с содроганием вспоминая ночное столкновение с Кукишевой. - Копия старухи с косой. Вся в белом. Она Пузу стульчак подсунула. Ты, Сергеевич, рухлядь теперь обезьяну отдай. Нам без надобности. Нехай пользуется. Не нравиться мне их интерес к костям. Разозлятся - нам не устоять. Сомнут - и в котел.
Фамильярность членов рабочей команды покоробила Главу, но подавленный вероятным канибало-кулинарным развитием событий, отложил выговор за нарушение служебной субординации на необозримое будущее, и, скрепя сердцем, согласился одарить вожака гоминоидов любимым креслом. Пусть подавиться!
И не пожалел о содеянном. Финал переговоров прошел без эксцессов. Более того, довольный Пуз предложил совместную охоту на динозавра. Используя вместо гелевой ручки свою дубину, он изобразил на песке, рассыпанном для санитарных целей вокруг очага, корявый эллипс с хвостиками в вытянутой части, перечеркнул накрест и смачно плюнул прямо в центр нарисованного:
- Кам ту геза. Кирдык жвак. Плевако жар пылос дрын.
И плевался, покуда Саша занимался лингвистическими изысканиями.
- Вместе забьем гору мяса. У Полосатого...дры...э-э...э-э... вобщем... палки есть плевок огня.
- Га-га-га! - заржал Кабанчик. - Во, кликухи лепит, хмырь болотный. Витек, ты - полосатый дрын. Это, догадываюсь, из-за твоего тельника. Дрын - в точку! Твой психиатричный портрет. А меня чем называют? Небось, вепрем?
- Свинтузон ялдык! - подтвердили его сопровождающие.
- Злой ...э-э...поросенок. Очень злой.
- Пуз, придурок, я - Кабан! Ка-бан! Усвоил?
- Каб-ан? Нок-нок! Свин-ту-зон!
Перевода не потребовалось.
Кабанчик посмурнел, точно доктор наук получивший на себя в отделе кадров характеристику дворника.
С прозвищами ему явно не везло. Надо же, докатился до поросенка! Неужели у него настолько свинячья внешность, что, даже тупые гоминоиды не замечают в ней свирепой вепрячьей натуры? Надавать им по сусалам для поднятия авторитета? Однако, Константин Ефимович Туманов не зря слыл в хрюпинских бизнес-кругах хватким и расчетливым дельцом с клыками-капканами. Смирил взбурлившую гордыню. Больно неподходящ момент для выяснения филологических тонкостей великого и могучего гоминоидского языка. Еще неизвестно, кто и кому по сусалам насует? Он этим лохматым баскетболистам едва-едва до подмышек достает, тюкнет кулачищем сверху - и готов. Да и негоже терять таких союзников, способных кодлой завалить стадо динозавров. А нужен всего-навсего один, в брюхе которого пеленгатор засек лапшовские причиндалы к машине. Теоретически его можно подстрелить бластером - Штопор давал некие туманные гарантии успеха, - а сколько понадобиться недель, чтобы разделать тушу и добраться до желудка? Для троих неопытных мясников эта патологоанатомическая затея затянется до морковкиных заговен.
Впрочем, Кабанчику долго пребывать в унынии не дали. Наивные аборигены охотно сообщили клички остальных первопроходцев в иномир. Заведующий кафедрой философии получил у них лестное прозвище - Разящая Пятка, его супругу переименовали в Большую Ложку, Аристарха Христофоровича - в Грызолаза, Верочку - в Мягкую Бабу, отчего Саша хмуро воззрился на лопочущего Пуза: "А в ухо?" Пуз горячо возразил, почмокав вытянутыми губами, видно, извинялся за сомнительный комплимент, считавшийся у них мерилом женской красоты.
Конечно же, доморощенный толмач путался в терминах, краснел, с трудом подбирал подходящие земные аналоги, и Дмитрий Сергеевич, сопоставляя длину произносимых фраз и подмечая смущение переводчика, подозревал - не всегда соответствующие подлинным достоинствам человека. Ему, например, досталось что-то вычурное и неудобопроизносимое - Говорящая Туча Стерегущая Камни, хотя посол произнес только одно слово:
-Пьюпырь!
Само собой напрашивалось - Бурдюк. Судя по ухмылке, мелькнувшей на зверской роже главного хрюпинского бандита, угадал. Бурдюк! Поди, он и подсказал им имечко, приставшее к Дмитрию Сергеевичу с комсомольской юности.
Называть себя, Алика и Бобу гоминоидским именем Саша не пожелал, заявив, что аналог звучит неприлично для женского слуха.
- Наверное, обозвали кобелями шкодливыми! Кем же еще? От вас за версту похотливыми самцами несет, - вольно перевела за него Жанна Сазоновна, рассчитываясь, таким образом, за Большую Ложку, на которую по заверениям супруга ни капельки не походила.
-Дорогуша, ты не - Ложка! Ты у меня птичка, ласточка, рыбка, - шепотом доказывал ей Алевтин Иванович, держа в уме других представителей фауны, существование коих тщательно всегда скрывал от супруги: - "Также - гадюка, коршуниха, ястребиха и китовая акула"
Без имен остались спящий под терминалом пьяный Лапша, запертый с ним в пещере хулиганистый Мишель, орущий оттуда песни индейцев племени чероки и лозунги: "Дайте свободу узнику совести, тираны! Требую мою пайку мяса, мучители!", и батюшка. Это сразу насторожило Алевтина Ивановича Пещерного, по должности и внутренней потребности, зорко следившим за моральным и прочим обликом членов общины.
Было заметно, седовласого батюшку в порыжевшей от иномирского ультрафиолета рясе, аборигены сторонятся по известным лишь им причинам: то ли находили некую схожесть с собой, то учуяли в нем специалиста по духовным делам, то ли могущественного черного колдуна. В переговоры он не встревал, меланхолично хрустел зеленью, вертел в руке серебряный крест и посматривал на волосатых гостей с заметным пастырским подтекстом. И только единожды озадачил Сашу:
- Скажи, сын мой, они кому преклоняюся? Идолищам поганым? Как ты считаешь, отрекутся ли от своих языческих игрищ пред ликом Святой Троицы?
- Григорий Андреич, ей-ей не знаю, кому они поклоняются. Второй раз в жизни их вижу. Не разобрался. Да и не собираюсь лезть к ним с теософскими вопросами. Поблагодарите лучше нашу Троицу оптом за то, что эти ребятки нас до сих пор не зажарили перед своими идолищами.
- Не велика беда, сын мой! Готов принять муки, абы спасти заблудшие души от геенны огненной.
- Только попробуй, дед, с проповедями к ним сунуться! Я те устрою тогда гигиену по индивидуальному проекту, - предостерег Кабанчик и показал попу кулак.
Кабанчиков кулачище застил обзор Пещерному, напрягавшему органы слуха до хруста в барабанных перепонках, чтобы не пропустить ни слова в разговорах хрюпинцев: в лавине бытовой болтовни иной раз попадались настоящие информационные жемчужины. Эта, геенная информация, не проскочила мимо оттопыренных для удобства восприятия ушей.
Уполномоченный по делам религий и единственный полномочный представитель Господа Бога в иномирье явно затевал нечто, быть может, социально опасное, с непредсказуемыми катастрофическими последствиями. О чем сообразительный Алевтин Иванович после проводов делегации доложил Главе. Дескать, только-только наладили мостик взаимоотношений с иномирцами, договорились о деловом сотрудничестве, а уже к ним с крестильными идеями суется, не навредил бы своими поспешными действиями.
- Пусть поработает, старик. Развеется. Засидится же до пролежней, - не разделил сомнений зама по социальным вопросам Дмитрий Сергеевич, заедая дареное Пузом кислое пиво жаренным хвостиком неизвестного происхождения. -Вреда не будет. В текущем моменте религия не опиум для народа, а пища духовная для идейного окормления нации. И ее стержень. Пусть гоминоидов окормляет.