Сегодня все не так! Все валится из рук! Для начала я проспала, потом, оказалось - отключили горячую воду! Отлично! Неумытая и всклокоченная я скакала по квартире, исполняя ритуальный танец вождя дикого племени. Ну и как классика жанра - вуаля! У меня убежал кофе. Оттирать пятно с конфорки времени не осталось, поэтому я решила закрыть глаза на это, скажем прямо, не самое ужасное происшествие. Взглянула в окно - серо и сыро! - Ну вот - подумала я - Снова тащить на улицу Маруську волоком. Она, как любая приличная домашняя собака в такую погоду на улицу ходить не любит. А зачем? Ведь так комфортно и приятно, главное сухо, сделать все свои собачьи делишки на коврик в коридоре - такой уютный и мягкий. Все не так! ВСЕ! Конечно - что еще можно ожидать от такого дня. Ведь сегодня у меня день рождения! Мне исполняется (о, ужас!!!) двадцать пять! Караул!
Кое-как справившись с моей собачкой, которая при всех своих компактных размерах умудряется каким-то образом тяжелеть в самый неподходящий момент (ума не приложу, как у нее это получается), дотащив ее до кустиков и обратно домой, я вышла из подъезда, вдохнула влажный воздух, и посмотрела на небо, плотно затянутое серыми тучами. На голове немытый хвостик сосулькой, на лице - ни грамма косметики. Просто обворожительна в такой праздник. Для завершения образа явно не хватало синяка под глазом и авоськи с пустыми бутылками. И, представьте себе, меня предала моя лучшая и единственная подруга! Мазюля не завелась! Мазюля - так любовно я называю свою любимую Маздочку. Ну вот это точно, скажу я вам, катастрофа! Я лихорадочно начала соображать, где поблизости находится метро - отвыкла. К хорошему быстро привыкаешь. Поездка в подземке была сравнима для меня с подвигом разведчика.
На работу я ввалилась красная, запыхавшаяся, навьюченная сумками с продуктами и тортами. Коллектив одобрительно загудел. Витек галантно помог мне дотащить торты до столовой - просто они все время падали из рук, и Витьку, жмоту страшному, видимо просто стало жаль продукт. Все остальное я волокла сама. Кто придумал песню о том, что, к сожалению, день рождения только раз в году? Ха! Нет уж господа! Вот везенье! Или, загляденье! Или лучше так: не дай боже день рождения не один в году! Прошу прощения - лирическое отступление. Коллектив торжественно поздравил меня, вручив яркий конвертик с денежным подарком и букет цветов. А Витек все-таки молодец, толкнул речь о моих достоинствах, ровно на пять минут у меня улучшилось настроение. После этого все отправились работать, а я готовить пир на весь мир. Далее часа полтора я резала, терла, чистила, раскладывала, разливала. Не буду вдаваться в подробности о том, как потом это все смели за пять минут, а я еще раз десять бегала в магазин за добавкой.
Молоденькие, все как одна, девочки из моего отдела по очереди толкали тосты с одним смыслом - 25 лет это не предел, это юность зрелости. И я не должна расстраиваться, ведь в свои 25 я отлично выгляжу, и больше 24 мне не дашь! Я замечательный сотрудник, и такими темпами к 70 годам стану руководителем отдела, а может, эх, чем черт не шутит, даже всей нашей компании! И бла-бла-бла! А мужчины нашего отдела им поддакивали, только смотрели они почему-то на них, а не на меня! Не на мои 25-ти летние праздничные коленки, а на коленки Ларочки - красавицы и умницы! Вот так-то, господа! Короче, праздник удался на славу! В течение рабочего дня меня одарили еще парой букетиков из соседних отделов, поэтому домой я волокла приличную клумбу. В такси по дороге домой я думала про Гошку! Ах Гошка подлец! И не то, чтобы я безумно тебя любила, просто так уютно было рядом с тобой, здорово было приходить в дом, где тебя ждали! Встречали! Целовали! А теперь Гошка ждет, встречает и целует другую, потом будет ждать - встречать третью, и это не предел - я уверена! Типичный современный мужчина. Я открыла входную дверь - пусто и холодно. - Поздравляю тебя, Нюта - сказала я сама себе. - Здоровья тебе, счастья и успехов в личной жизни! Я бросила на порог охапку цветов, села прямо на пол и зарыдала в голос! В руку ткнулось что-то мягкое и теплое. Маруська! Одна близкая душа в моей пустой жизни. Старенькая, лысеющая моя Маруська - такая родная, такая МОЯ!!!!! "Спасибо тебе милая" - прошептала я, обняла мою собаку и зарыдала с новой силой.
Глава 2.
- Кхе-кхе... услышала я где-то рядом, тихое покашливание. Я подняла голову и обомлела - в паре метров от меня стоял странный старикашка. Именно старикашка. Маленький - метра полтора, не больше, с окладистой рыжей реденькой бородкой, кепка в клеточку, штаны в полосочку, и почему-то в модном кожаном пиджаке, который ну совершенно не вписывался в общий имидж старичка. На ногах ботинки с длинными-длинными мысами, ну прямо Мук - скороход, только устарелый, вернее престарелый. - Анна Дмитриевна Костыгина? - спросил он меня. - Да - ответила я, а сама лихорадочно начала соображать, как мне прорваться к телефону в комнате. Сам старичок-то хлипкий, щелобаном перешибешь, а вот кто знает - может у него оружие имеется, а в комнате ждут не дождутся меня подельники деда, метра под два ростом и с кулаками, размером с Маруську. А Маруся, кстати, радостно скакала перед гостем - постанывала и похрюкивала! Если когда-нибудь в мою квартиру залезут воры, Маруська будет счастлива - залижет до смерти и тапочки принесет.
- Вы собачку-то уберите - строго сказал старик - я собак с детства опасаюсь. В детстве тяпнула меня одна такая за самое заднее место, шрам вот остался.
- Она точно не тронет - сказала я - но если вы хотите, я закрою ее на балконе. Я бочком-бочком стала по стеночке просачиваться в сторону телефона. Ага, подельников нет! Теперь остается выяснить про оружие, и тогда - в бой!
- Да нет у меня оружия, нет! И подельников, прости господи, тоже не имеется. А телефончик я, милая, отключил - так, на всякий случай! А случай он, знаешь ли, милая, бывает всякий. Ишь ты! Щелобаном перешибешь - попробуй перешиби, все щелобаны свои переломаешь!" - обиженно забубнил дед. - Ты лучше сядь, дорогая, разговор есть, не короткий!
Я послушно присела на диван, а он встал напротив меня, посередине комнаты, картинно достал из кармана брюк лист бумаги, откашлялся и......
- Костыгина Анна Петровна? - снова спросил он у меня, на этот раз неожиданно громким и хорошо поставленным голосом.
- Да - пролепетала я.
- 25-ти лет от роду?
Это от роду почему-то сразу расслабило меня, я поняла, что убивать меня пока никто не собирается и мне стало смешно. Глупейшая ситуация - незнакомый пожилой человек непонятно как попавший в мою квартиру задает мне глупые вопросы, я зачем-то отвечаю, какого черта! Я открыла рот, чтобы возмутиться, но вместо этого выдохнула:
- Ага, сегодня исполнилось.
И тут старикашка сделал то, чего я никак не ожидала - он развел в сторону руки, и со словами "отмучилась горемычная " пошел на меня. От такой наглости я остолбенела! Стояла, глупо таращила глаза от страха и ждала своей участи. И тут, вы не поверите, случилось такое!!!!! Моя Маруська, милейшее существо, за всю свою жизнь не проглотившая даже мухи, моя старая ели-ели передвигающая лапки собака в два прыжка преодолела расстояние до дедушки и вцепилась ему в ногу! Дед заверещал, задергался, но Маруськина хватка была каменной, видимо выплеснулся весь собачий потенциал.
- "Маруся, фу, Маруся" - пролепетала я, представляя, как глупо сейчас выгляжу. Что нужно делать после того, как сказали 'фу', моя собака и не подозревала.
- Убери! Дура! Убери! Дура! - на одной ноте вопил дед. Маруська не отпускала - висела на штанине, вцепившись намертво. Уважать пожилых людей нас учили с детства, и мне стало стыдно. На моих глазах собака терзает старика, а я сижу и глазами хлопаю. С огромным трудом я оторвала Марусю от дедули, вырвав клок полосатых штанов, ели-ели затащила собаку в туалет и плотно закрыла дверь.
Войдя обратно в комнату, я увидела старика, сидящего на полу.
- Ульяна меня убьет! Штаны совсем новые! Только купили! Говорила ведь мне - не бери подработку, не по твоему возрасту она, как в воду глядела - причитал он. Мне стало жаль старика - отчасти в случившемся была и моя вина, собака-то моя. С другой стороны сам виноват - кто знает, может, он убить меня хотел.
- Давайте я зашью Вам брюки, аккуратно, будет почти не заметно". Я стянула плед с дивана и протянула старику. - Вот, завернитесь, пожалуйста, а я пока Вам чай сделаю. Вы варенье вишневое любите?
- А малинового нет?" - строго спросил старик. Я покачала головой.
- Ну ладно, тащи вишневое, а хлеб и масло есть ?
Вздохнув, я отправилась на кухню готовить праздничное застолье. Классный день рождения у меня получился, ничего не скажешь. Особенно завершающая чудесный день пирушка с совершенно незнакомым мне человеком, довольно странным, если честно. К сожалению, большего я пока не нажила - подруг, друзей у меня нет, я всегда очень сложно сходилась с людьми, воспитывала меня бабушка, она скончалась два года назад, мои родители погибли, когда я была совсем маленькая - попали в автомобильную катастрофу, когда ехали навестить мою вторую бабушку - мамину маму, Алевтину Ивановну. После смерти родителей бабуля строго-настрого запретила мне общаться с ней, и, на сколько я знаю, она не на долго пережила родителей. Умерла года через три после катастрофы. Так что может застолье с незнакомым старикашкой не самый плохой выход - хоть кто-то отметит со мной этот "чудесный" день и выпьет за мое здоровье хотя бы чаю с вареньем. Чайник вскипел, я накрыла на стол. Нашлись бублики и пастила.
- Проходите на кухню, пожалуйста, все готово - крикнула я в комнату. Шурша пледом по полу, старикашка быстро оказался на кухне. Увидев угощение, он присвистнул и потер свои маленькие ладошки. Взгромоздившись на табуретку, и болтая короткими ножками, недостающими до пола, он принялся с огромной скоростью поглощать еду. Выпив пять чашек чая, закусив шестью бутербродами с вареньем, уничтожив все бублики и пастилу, дед с сожалением посмотрел на пустой стол.
- Извините, пожалуйста, а больше нет ничего, мне некогда сегодня было в магазин зайти, сами понимаете - день рождения... - сказала я.
- Ек макарек, всю память твоя собака из меня вышибла" - стукнул себя по лбу кулачком дед.
- Так она за ногу вас тяпнула, не за голову - попыталась оправдаться я.
- Ты меня, девка, не морочь - грамотные мы, про собаку это я так, фигурально. Я, кстати, и не представился. Павел Иванович меня зовут, можно просто дед Паша, я же так и не сказал, зачем пришел-то. Ты только не волнуйся, ничему не удивляйся, вот только за тобой я, так что собирай, мать, чемоданы - и он улыбнулся мне радостно, видимо был уверен на сто процентов, что именно его я всю жизнь и жду. Вместо принца на белом коне старикашку в полосатых брюках. Безусловно, мне всегда нравились мужчины, состоявшиеся в этой жизни, но не на столько же!
- Дедушка...эээ...Павел Иванович, Вы что - в заложницы меня берете? Имейте ввиду - выкуп платить за меня некому. Или в рабство? Так хилая я, в детстве то ангина, то ветрянка, а то и вообще - аллергический насморк, так что мне особые условия нужны для проживания, иначе зачахну и умру, не берите грех на душу - я сморщила нос, и попыталась выдавить слезу. Старик задумчиво поскреб небритый подбородок.
- Ну, ангину Лифа лечит сто процентов, а вот насморк, девка, даже и не знаю - слыхал, что нобелевскую премию обещають за такое открытие. Ну так бабка твоя - талант, может чего и придумает. Ты иди, давай, штаны штопай, да поехали уже - я обещался, что к завтраку будем. Да и билетики имеются, между прочим купе, цени девка - и он помахал перед моим носом розовыми мятыми бумажками.
- Послушайте, вы совесть-то имейте, явились в мою квартиру, кстати, непонятно каким образом, собаку мою нервируете, а ей, между прочим, пятнадцать лет уже, стрессы ей противопоказаны, да еще и билетиками своими махаете. С чего, вообще, я слушать Вас должна! Ишь ты - сумку иди собирай! Мне на работу завтра, а он билетики сует - я сорвалась на крик, и, выплескивая накопившееся за день напряжение, в итоге разревелась. Дед подошел ко мне, хлюпающей красным носом, и стал гладить по голове, просто молча гладить, и столько было в этом нежности, сочувствия и тепла, что я сразу вспомнила свою покойную бабушку. Именно она всегда так успокаивала - получу я двойку, начинаю реветь, а она подойдет, по голове погладит, меня и отпускает - что мне двойка, ведь пение это не главное, зато я танцую хорошо, а это и красиво, и для здоровья полезнее. Вот и сейчас волшебное поглаживание возымело свое действие. Я еще пару раз по инерции хлюпнула носом и затихла.
- Плохо тебе, девонька? Так поэтому я и пришел. Знаю, знаю милая - окружающие всегда чувствовали, что ты не такая, как они, вот и сторонились тебя, ведь правда? Я удрученно кивнула. Никогда я не могла понять, почему меня не любят. С детства я была готова отдать последнее своим друзьям, но их не было. Не льстя себе, скажу честно - характер у меня идеальный. Никогда я никого не обидела, никогда даже слова дурного никому не сказала, всегда и всем уступала, да и внешностью бог не обидел, по этому поводу бабушка моя всегда говорила: 'Повезет, Анюта, твоему будущему мужу'. Вот только мужа не предвиделось. Дожив до 25 лет я безответно была влюблена три раза, один единственный раз за мной пытался ухаживать мой однокурсник, самый невзрачный мальчик в группе, но, поволочившись за мной несколько дней он почему-то ретировался. А девчонки за моей спиной всегда шептались, тыкали пальцами, за глаза называя ведьмой - честно-честно, я сама слышала. Может мои длинные черные волосы и большие карие глаза, почти черные, помогли в создании моего имиджа.
- Да-да, именно ведьма и есть, вот только стесняться этого не надо, а надо гордиться и идти собирать пожитки, да поживее, опаздываем. И так придется такси вызвать - отчитал меня дед и захрустел бумажками в потертом кошельке.
- Кто, спрашивается, мене все это потом возместит! Работаю себе в убыток, а у меня, между прочим, две дочки на шее, и едят не как детки, а как медведки - забурчал он себе под нос. - Ладно, давай так, ты садись, штопай штаны, да поаккуратнее, авось Улька не заметит, а я тебе все объясню, и на все вопросы твои отвечу, только давай коротко и быстро, потом в поезде все подробности, всю ночь ехать, управимся.
- Дедушка, вы мысли читаете?" - уставилась я на старика.
- Милая моя, я еще о-го-го чего умею, давай-ка, в темпе вальса".
Я послушно побрела за иголкой, мы расположились в комнате и старик, для эффектности выдержав паузу, начал рассказ.
- Бабка твоя, Алевтина Ивановна, потомственная ведьма, в хорошем смысле этого слова, она людям помогает, а не наоборот. Наоборот это другие, они тоже есть, ты их увидишь. Ну так вот, дар этот передается через поколение, поэтому мама твоя была обыкновенная, а ты уже нет. Сегодня тебе исполнилось двадцать пять, а это тот возраст, когда у ведьмы наступает совершеннолетие, ну типа как у людей в шестнадцать. И если ты не начнешь, дорогая, колдовать и помогать людям, то будешь чахнуть и вряд ли дотянешь до двадцать шести. Сейчас ты соберешь все свои вещи, и мы уедем к бабке твоей, она тебя будет обучать всяким там своим премудростям, и через год ты станешь уже полноценной, зрелой ведьмой, тогда сможешь вернуться назад, к людям, если захочешь, конечно.
- А мне сказали, умерла бабушка - пролепетала я.
- Кто - Лифа? Да живее всех живых, это бабка твоя вторая, царствие ей небесное, придумала - взяла грех на душу. Она Лифу сразу невзлюбила, как только узнала, чем она занимается, вот и сделала все для того, чтобы вы не общались. Жива бабка, жива, и письмецо от нее имеется, собака твоя чумная не дала передать, а теперь некогда - в поезде ознакомишься. Я слушала деда, открыв рот. Несколько раз уколола палец иголкой, но даже не обратила на это внимания.
- Зашила милая? Ох, молодец, все-то у вас, ведьмак, в руках спорится, не то, что у моих лешаков - недотеп. Смотри-ка, почти и не заметно. Ладно, давай-давай поживее, я тебе подмогну, ну правда, опаздываем.
- А собаку можно взять с собой? Я без нее не смогу, она мне как родная! - спросила я.
- Да бога ради, хоть хомяка, у меня, кстати, попугай имеется, Егор Иванович зовут, Улька на день рождения подарила. Намордника нет у тебя? Нет, так гляди за ней получше, какая-то она у тебя...это...не-а-дек-ват-ная" - старательно проговорил дед и удовлетворенно крякнул.
Глава 3.
Мы быстро домчались на такси до Повелецкого вокзала и едва-едва успели на поезд. Проводница, проверяя билеты, подозрительно оглядела Павла Ивановича с головы до ног, но тот одарил ее такой обаятельной улыбкой, что та растаяла, потеряла бдительность и даже разрешила нам не сдавать Маруську в собачий ящик под вагонами. А минут через пятнадцать принесла нам в купе два дымящихся чая в стаканах с фирменными подстаканниками. А Маруське даже перепал кусочек сахара. Ох уж эти поезда, как я все это обожаю! И подстаканники, и курицу в фольге, и бегущие за окошком поля-леса. А как здорово засыпать под перестук колес, просыпаясь на станциях и полустанках, глазеть на незнакомых ночных людей на платформе, и думать - надо же, а жизнь, оказывается, есть не только в Москве. И такими уютными кажутся эти полустанки и станции, что думаешь - бросить бы все, да рвануть в какое-нибудь Простоквашино, пить парное молоко по утрам, а ночью работать вот на этой станции диспетчером, объявлять поезда и разводить составы. Замечательным было все - и хрустящее белье в пакетиках, и белые занавески в синюю полоску. Да еще, оказалось, дед основательно потратился - выкупил все купе. Сказав об этом, он снова поднял палец к потолку и попросил ценить все это. А я была не против, ценила от всей души, хотя бы за то, что увез меня отсюда. Я и сама давно мечтала уехать в другой город, начать все сначала, и почему-то сомнения совсем не терзали мою душу, я отчего-то точно знала, что я делаю все правильно.
- Сходи-ка за кипяточком, девонька, а то ишь ты, принесла одну кружку, что мне эта кружка, мы с Ульянушкой вечером, бывает, самовар на двоих выдуваем" - попросил дед. Мне было нетрудно, я взяла стаканы и отправилась к кранику в начале вагона. Проводницу беспокоить не стала, поздно уже, да и зачем - мы все купили на станции. И чай в пакетиках, и любимые дедовы мятные пряники, и банальную вагонную курицу гриль, все, что положено нормальному рядовому пассажиру. Дед приобрел себе журнал с обнаженной девушкой на обложке, а мне пухлый дамский роман, хотя предупредил, что читать будет некогда. Видимо свой журнальчик он читать не собирался, да и покупают мужчины такие журнальчики явно не для чтения.
Ну так вот - отвлеклась. Отправилась я к кранику с кипятком. Стою, наполняю стаканы, никого не трогаю, и вдруг из купе рядом вываливается таааакая скала! Мамочки мои, я за свои двадцать пять лет никогда не видела таких больших людей, а увидев, сразу почему-то пожалела его супругу. Представилась маленькая худая женщина с бледным усталым лицом, помешивающая борщ в огромном баке на плите.
- Двшка - дыхнул на меня перегаром человек-гора - а мы вас ждем. Коньячку не жлаааете - и он улыбнулся мне, показав желтые, кривые зубы.
- Простите - гордо подняла я голову - я замужем и в поездах не знакомлюсь, а если не отстанете - закричу, мой муж тренер по плаванию, у него ноги знаете какие!
- Ага, если успеешь" - ухмыльнулся гора, легко, как пушинку втолкнул меня в купе и захлопнул дверь. Я стояла с двумя стаканами в дрожащих руках, потеряв от страха дар речи. Передо мной сидело еще 2 скалы и один маленький, тощий очкарик, непонятно как затесавшийся в эту компанию.
- Оооооо! Какая девушка к нам пожаааловала! - запищал очкарик. - Ну что же Вы, проходите не стесняйтесь. Остальные скалы синхронно показали мне одинаковые, желтые кривые зубы. Ну что такое, к стоматологу что ли трудно сходить - непонятно почему, наверное от страха, промелькнуло у меня в голове.
- Шеф, да что с ней цацкаться, я же тебе говорил - с дедом она едет, дед хилый, так что давай, вали ее! - пробасил скала. Шеф плотоядно улыбнулся и пошел на меня. Огромная рука горы, больше похожая на лопату, зажала мне рот и нос, я начала задыхаться. Стаканы выпали из рук, кипяток ошпарил ногу, но боли от страха я не почувствовала. Закрыв глаза, я попрощалась со всеми - с Маруськой, с бабушкой Лифой и даже с дедом Пашей, из глаз потекли горючие слезы, вырваться шансов не было - две горы легко подняли меня и шмякнули на полку. Шеф, радостно потирая потные ладошки, двинулся ко мне. Я закрыла глаза, надеясь потерять сознание.
- Кхе-кхе - раздалось за спиной у шефа - не помешаю? Внезапно шеф и его дружки повалились на пол, хватаясь за свои интересные места. Может мне показалось, но из штанов шефа тонкой струйкой потек дымок.
- Дед, прости, дед! Больно невозможно! Сделай что-нибудь, мы больше не тронем твою девку! - взвыл один из здоровяков.
- Ха! Ты послушай его, Нюшк, трогать он больше тебя не будет! Да ты больше ни одной девки в своей жизни тронуть не сможешь, урод! Примитив! - вспомнил дед очередное умное слово. - Пойдем девонька, сами оклемаются, минут через пятнадцать, вот только насильничать больше не смогут, никогда! Дед потянул меня за руку обратно в купе.
Когда мы пришли на место, со мной случилась истерика. Страх выплескивался из меня соленым водопадом, с каждой слезинкой мне становилось все легче. Дала знать о себе обожженная нога, я подняла штанину - зрелище не для слабонервных, кожа покраснела и пошла волдырями. Дед, увидев это, разохался, полез в свой рюкзак и достал баночку с вонючей, черной мазью.
- Сейчас, сейчас дорогая! Сам, лично делал - лешакам своим не доверил. А что пахнет так - внимания не обращай. Диколон он вот пахнет хорошо, а больше и ничего, разве им вылечишь чаво, а тут все натуральное, растительного и животного происхождения - бубнил дед намазывая мой ожег. Болеть и гореть сразу перестало, волдыри и краснота на глазах стали исчезать. Про растительное происхождение было все понятно, про животное я спросить побоялась, ну зачем мне знать то, что не нужно знать. Ведь главное - результат налицо. Я все плакала и плакала, и выходило из меня все мое одиночество, весь мой страх, все мои беды. Дед обнял меня за плечи, да так и просидел рядом со мной часа два рядом, а Маруська лизала мою коленку, и так хорошо мне было от всего этого! - Чего это я, все реву да реву, пора успокаиваться - решила я, и стала вытирать последние капли моей старой жизни. Дедуля достал огромный белоснежный платок из кармана и помогал мне как мог.
- Успокоилась, горемычная? - спросил Павел Иванович, и только тут я заметила, что в глазах его блестят слезы.
- Садись милая, давай я расскажу тебе все о тебе, о твоей бабушке и о твоей будущей жизни, вижу, что мучаешься, не терпится узнать. Дед усадил меня на полку напротив и начал свой долгий и удивительный рассказ.
- Когда ты была маленькая, твоя бабушка, Алевтина Ивановна, сразу поняла, что все ее ожидания оправдались - ты продолжательница ее рода, рода белых ведьм, знахарок. Бабушка старалась как можно больше времени быть с тобой, забирала тебя к себе на лето. Пыталась потихоньку тебя обучать, ну там травки всякие показывала, заклинания какие-то простенькие, ты легко обучалась, и тебе все было интересно, что еще больше доказывало твое колдовское начало. В одно лето с тобой решила приехать погостить твоя вторая бабушка, так сказать побыть на природе, подышать воздухом. При ней, естественно, Алевтина побоялась учить тебя, целое лето пропало даром. Но людям-то приходить не запретишь, вот они и шли из ближайших деревень, шли со своими бедами и болячками, Алевтина никому не могла отказать, просто физически не могла. Посмотрела-посмотрела на все это твоя вторая бабушка, собрала твои вещички, да и забрала тебя от Лифы, да еще и строго-настрого запретила ей тебя видеть. Ох, ты бы знала, как Алевтина плакала, как переживала, горемыка, ведь заставить тебя учиться она не могла. Это закон - все должно быть добровольно, а ты девочкой была послушной, тебе сказали нельзя - ну что же, значит и нельзя. Когда родители были живы, они рассказывали Лифе о тебе, фотографии твои привозили, хоть какая-то отрада, а когда погибли - все, оборвались все ниточки. Да еще бабка твоя, штучка еще та, сказала тебе, что Лифа умерла. Вот и пришлось Алевтине ждать твоего двадцати пятилетия, когда совершеннолетней станешь, и сможешь сама решение принять. И теперь тебе, солнышко мое, нужно учиться всему заново, ты же не помнишь ничего. Учиться ты будешь на общих основаниях, таких как ты будет еще несколько ведьмочек, так сказать мини класс. Будет также класс ведьмаков, это юноши-ведуны, вести класс будет ведун Алексей Борисович, главный наш специалист, так сказать, по мужскому полу. Есть еще класс лешаков, который я веду, и класс кикимор - ведет Людмила Петровна, супруга Алексея Борисовича. Лешаки и кикиморы - потомственные управляющие леса. Они над зверями командующие, над растениями, охотникам мешают, туристам помогают, деревья лечат, зверят спасают, короче незаменимые в лесу. Все как один добрые, но, вот беда - глуповатые, простоватые. Да глупость не досада, коль сердце доброе - отрада! Это я сам сочинил - одно из моих увлечений, еще умные слова люблю, тоже хобби мое, у мужчины должны быть свои хобби, да и Ульяна не против... - перешел на привычный бубнеж дед.
Я сидела и слушала раскрыв рот. Боже ты мой, ведьмы, лешаки, кикиморы - что за бред. Никогда, слышите, никогда я не верила, как говорится, ни в черта, ни в бога, всегда была атеисткой. В детстве не верила в деда мороза и в игрушки, оживающие ночью. В подростковом возрасте не вызывала с подружками духов и гномов, не читала статьи про НЛО, снежного человека и Несси - считала полным бредом. А лешаки, кикиморы, русалки - вообще народный фольклор!
- Зря ты так, Нюрка! А русалки, кстати, тоже есть. И я уверяю тебя - вы подружитесь, они девки простые, веселые - вторил моим мыслям дед.
- И еще много с кем познакомиться доведется, и не все знакомства будут приятными. Есть у нас в лесу и дурные соседи - черные ведьмы да ведьмаки, например. Те, что наговоры, привороты творят, да черные делишки супротив нас вертят. Ну ничего, рано или поздно справимся с ними, да выселим их, хотя бы из нашего леса. Дед, кряхтя, забрался на верхнюю полку, дав понять, что разговор окончен.
- Устал я, дорогая, прибудем завтра утром - на месте разберешься, не ошибешься. Давай спать, ты и сама умаялась, натерпелась за сегодня, ох чуть не забыл, все собака твоя бешеная, письмо тебе обещался отдать, от бабушки твоей, чтобы ты лучше мне поверила, да я и сам справился, но все равно держи. Дед протянул мне лист бумаги в клеточку, аккуратно сложенный трогательным квадратиком.
Я долго не решалась его развернуть, дед храпел на верхней полке, Маруська давно похрапывала на коврике внизу, а я все мяла-мяла письмо в ладонях. Отчего-то жутко мне было читать письмо от единственного близкого мне человека, которого, как я считала, давно нет в живых. Все, хватит, я больше не мямля и не тряпка, и ноги вытирать об меня больше некому, я еду сейчас туда, куда никто из моих бывших знакомых никогда не попадет, и стану тем, кем стать никому не светит, так что хватит робеть! Я уверенно развернула лист и углубилась в чтение. Бабушка писала о том, как она скучает, как любит меня, пыталась объяснить мне то, что я уже давно узнала от деда, просила поверить и поехать, теплое, доброе, родное письмо. Я прочитала его и почти тут же заснула, прижимая листок в клеточку к груди. Мне даже показалось, что письмо теплое и живое. Никогда, никогда я больше с ним не расстанусь, пусть оно теперь всегда будет со мной, как талисман, как амулет. Мне снился лес, темный и хмурый, скорее всего хвойный. В таком лесу всегда сумрачно и страшно. Вокруг меня на венике летала моя коллега Ларочка и хохотала. Пролетая мимо, она пыталась пихнуть меня красивой, длинной ножкой, иногда ей это удавалось. Я плакала, отмахивалась, но Лара била все настойчивей.
- Ой, елки! Боксом ты чтоль занималась! Больно-то как!" - завопил кто-то рядом. - Ну, наконец-то, хоть раз Ларке залепила - удовлетворенно подумала я и открыла глаза. Рядом на корточках сидел дед, держась за подбитый глаз.
- Дура ты, девка, чаго кулаками размахиваешь. Ульяна меня убьет, как я ей все объясню, что скажу? Дед чуть не плакал. Из кармана брюк он выудил большой ключ, видимо от амбарного замка, и теперь пытался приложить его к синяку.
- Дедуль, так он же не холодный совсем, толку-то не будет, давай я тебя твоей мазью намажу, смотри, как у меня все быстро прошло - попыталась приободрить я старика.
- Вот ты все умную из себя строишь, а на самом деле дура-дурой! Ты вот скажи, дорогая, крем твой для ног на лицо тоже мажешь?
- Нет - пролепетала я.
- Ну а что тогда предлагаешь-то? Сравнила тоже - ноги и глаза, да если, не дай бог, в глаз попадет - все, Кутузов получится. Ты же не знаешь что там! А моча кабана, между прочим, с кислотой сравнима, муравьиная кислота - сама знаешь!
- Дедуня, дорогой, я сейчас у проводницы лед попрошу, у них должен быть, и аптечку - что-нибудь подберем! Я рванула к проводнице, что-то плела, про падение с полки, про легкую травму, но та решила сама осмотреть пациента, правда аптечку и лед с собой захватила.
Увидев дедову травму, она подозрительно посмотрела на меня, затем крепко ухватила деда за руку, властно сказав: "Пройдемте товарищ", и увела в неизвестном направлении. Дед появился часа через полтора, довольный и раскрасневшийся, когда я уже начала нервничать. Глаз был намазан какой-то мазью, в руках мешочек со льдом.
- Ух, какая женщина, вот это женщина - все повторял он - вот это сопереживание, да! Вот это я понимаю, женщина!
- Дедунь, а что вы там с ней полтора часа делали - мазью мазались и лед в мешок накладывали? - поинтересовалась я.
- Молчи, дурында! Она меня спасла, можно сказать, смотри - почти прошел синяк-то. А так долго - дык это мы с ней общались, вас, молодежь неблагодарную, обсуждали. Стихи она мне прочитала, собственного, между прочим, сочинения, да и я ей тоже, из раннего. И не надо так смотреть, пожалуйста - пробурчал дед, видя мою реакцию. Это вы, молодежь, все на одно переводите, а нам что нужно - доброе слово, крепкое плечо.
- Только плечо? - попыталась пошутить я, на что дед надулся, отвернулся к окошку и не разговаривал со мной до самой станции.
- Поворино! Через пятнадцать минут Поворино!" - заголосила проводница за дверью.
- Ек макарек! Наша станция! Давай, девонька, пакуй свою собаку, да бегом, сумочки собери, а я это, в туалет сбегаю по маленькому. Дед пулей выскочил в коридор. Открыв дверь, я успела увидеть лишь промелькнувшую кепку в клеточку около купе проводников. - М-да, по маленькому....- вздохнула я и принялась укладывать вещи. Тащить чемоданы до выхода мне тоже пришлось самой, дед задерживался, и я уже начала волноваться. Поезд затормозил, люди с чемоданами и тюками скопились в тамбуре. Дверь открыть было некому.
- Да где проводник! Никто не видел проводника? Стоянка всего-то десять минут, совесть есть у них?. В проходе показалась колоритная фигура проводницы, позади нее маячил маленький дед Паша, пытаясь выглянуть из-за спины своей зазнобы, чтобы углядеть меня. - Дедушка, я здесь! - помахала я рукой, а проводница, окинув меня уничижительным взглядом, нарочно наступив мне больно на ногу, прошагала к дверям.
- А ну ррразойдись! Ишь, разорались! Давно сами бы открыли, или силенок маловато? - пробасила она и с грохотом опустила лесенку.
Народ похватал свои пожитки и, расталкивая друг друга, побежал на выход. Меня прижало к стене - к такому обращению я, столичная женщина, не испорченная городским транспортом, не привыкла совершенно, поэтому я трепыхалась у стеночки, как селедка против течения с Маруськой на руках, чемоданы мои давно потерялись в людском потоке, а мне уже было все равно, лишь бы выжить.
- Ишь ты, стоит прикидывается. Как на людей кулаками махать это она сильна, а тут прижалась, посмотрите на нее! - рявкнул кто-то мне в ухо. Я приоткрыла один глаз - ага, проводница, а рядом дед, стоит и хитренько так подмигивает.
- Ты береги деда-то своего, он у тебя о-го-го какой! - снова пробасила проводница, потом повернулась к деду, ласково погладила его по щеке и шепнула что-то на ухо. Дед залился краской, потом как-то сразу засуетился, легко схватил мой чемодан и побежал к выходу. Мне показалось, или я увидела одинокую слезу, стекающую по морщинистой щеке деда Паши. Я повернулась к проводнице - та слез своих не скрывала. Достав из недр своей юбки большой платок в ромашку, она шумно сморкалась и утирала горючие реки. Уже тронулся вагон, а она все стояла и махала нам ромашковым платком, пока совсем не скрылась из виду.
Глава 4.
Мы оказались на перроне, отдаленно напоминающем перрон в моем понимании. Развалившаяся конструкция, потрескавшиеся бетонные плиты с проросшей в трещинах травкой. Справа-поле, коровы пасутся, слева - убогие покосившиеся домишки. Именно такие строения я представляла себе в детстве, читая сказку о рыбаке и рыбке - жил старик со своею старухой.
- Ну, вот еще часик и мы дома - блаженно выдохнул дед.
- Ульяшенька - то заждалась, небось, уж с рассвету на крылечке сидит-ожидает.
- Дедунь, а где такси, или по какому телефону можно вызвать? - я достала свой сотовый. - - Ой не могу! Вот дура! Аппаратик-то свой убери! У нас тута свое такси, экологически чистое, да и телефончик твой тебе не поможет - у нас тут вне зоны действия сети. Забудь, девонька все, что тебе в городе помогало - тута ты наедине с природой да и с собой - и дед, хитро подмигнув мне, направился к одной из покосившихся избушек.
Я посмотрела на свой аппарат - и правда, нет сети! Вот уж действительно в глушь завез меня дед. Мне казалось, что в наше время сотовая связь работает везде. Ну и пусть, пусть я не смогу даже позвонить на работу и предупредить об увольнении! Да! Вот именно так! Рубить все мосты в старую жизнь! Ничего - справятся, Ларочка давно метит на мое место, вот уж кто будет рад моему исчезновению. И тут, внезапно, мне стало очень грустно - даже искать меня некому. Никогошеньки я не оставила в своей прошлой жизни, даже за имуществом приглядеть некому!
- А за имущество ты не беспокойся, девонька! Я уже все уладил - с домовым твоим договорился! Он у тебя мужик хороший, согласился за хозяйством приглядеть до твоего приезда. Такую защиту поставил - ни один воришка не захочет даже близко к дверям подойти. А квартплату я внес за год вперед, так что, милая, сопли-то утри, да и давай садись - такси подано - выбил меня из горькой действительности голос деда Паши.
Я повернула голову - рядом переминалась с ноги на ногу серая кобылка, запряженная в разваливающуюся телегу. То, что она очень старая было видно невооруженным глазом - ввалившиеся бока, торчащий позвоночник, какая-то тусклая, свалявшаяся грива, зато хвост заплетен в тугие косички с алыми ленточками. Поводья держал старик, такой же древний, как и кобылка - седые всклокоченные волосы, старенькая телогрейка и линялые джинсы, явно с чужого плеча, вернее не с плеча, конечно.... Картина маслом - вот уж никогда не могла подумать, что я, до кончиков волос городская женщина, буду трястись по ухабам в раздолбанной колымаге.
- Вот, держи родимая, а то брюченки-то свои мигом замараешь, небось дорогие - дед протянул мне резиновые сапоги размера эдак сорок пятого, не меньше и длинной выше колена. Я, недолго думая, одела их прямо поверх кроссовок - в один такой сапог влезли бы, казалось, обе мои ноги.
- Дедушка, а зачем сапоги-то, я же в телеге поеду - заикнулась было я, но дед насупился, обиженно пробурчал что-то там про принцесс, которые заелись, и еще не знают, как люди нормальные живут, и что им как лучше, а они не понимают, и отвернулся в сторону.
В этот момент, я дала себе слово - ничему не удивляться! Домовой, так домовой, кобыла, так кобыла, сапоги, так сапоги. Я с трудом забралась в телегу и упала прямо в душистое сено. Ну что же - не самое худшее, что можно было ожидать. Сено оказалось на редкость мягким и приятным. Я подвигала телом, примяв для себя удобную ямку, и почувствовала себя настоящим сельским жителем, рядом примостилась Маруська и блаженно засопела. Наш обоз тронулся, ухабов я не чувствовала, только спокойное покачивание, а монотонное поскрипывание навевало сон, и я задремала. Проснулась я оттого, что сверху меня кто-то поливал душем, причем холодной водой.
- Гоша, ты совсем больной?" - спросила я и открыла глаза. В лицо мне хлестал холодный ливень. Телега стояла на месте, вокруг нее давали круги дед Паша и хозяин кобылы.
- Проснулась - вот и хорошо! Давай, слезай, помощь твоя требуется! Толкнуть надо - застряли мы, эт тебе не Московская кольцевая" - заорал дед.
- Да уж, это точно. Вот и сапоги пригодятся - подумала я и спрыгнула с телеги. Так как о скользких раздолбанных сельских дорогах я имела очень отдаленное представление, рухнула я плашмя моськой в лужу, зачерпнув сапогами жидкой грязи. Приятного было мало, поэтому я забарахталась, как лягушка, но руки и ноги скользили в грязной жиже и найти опору мне никак не удавалось. Неожиданно сильные руки деда Паши подняли меня на ноги и подтолкнули к краю телеги. Понятненько, на жалость рассчитывать не приходится, и толкать придется все равно. Я сжала зубы и, что есть мочи, надавила плечом. На другой стороне сбоку телеги пыхтел старый дед, сзади подналег Павел Иванович. Телега заскрипела, застонала и наконец-то сдвинулась с места.
- Ну, хорошо то, что быстро кончается - подумала я, и тут на ногу мне рухнуло огромное тяжелое колесо. От боли в глазах заскакали резвые зайчики, последнее, что я увидела, встревоженное лицо деда Паши, а дальше темнота.
Глава 5.
- Внучка, внученька, просыпайся, родная моя! Я открыла глаза. Так-так-так! Лежу в доме, мне сухо, комфортно. Рядом какая-то женщина, очень приятная, молодая. Знакомое лицо...
- Здравствуйте....эээ...извините, а мы нигде не встречались с вами раньше? - задала я глупый вопрос. А то - конечно встречались. Около семисот километров от Москвы, а я тут, в глуши, случайно встретила старую знакомую - бред полнейший!
- Вот как чувствовала я - нельзя доверять лешакам ничего важного, лучше бы сама поехала - встревожено забормотала знакомая незнакомка.
- Анечка, ты когда упала, наверное головой о телегу тюкнулась. А ну скажи бабушке, где болит? И тут я поняла, почему лицо этой женщины показалось мне таким знакомым. Это было мое лицо, только чуть взрослее. Бабушка? Моя бабушка? Я рассчитывала увидеть милую старушку в ситцевом платочке с добрым лицом, в морщинках, как печеное яблочко. Рядом стояла и смотрела на меня молодая женщина, годящаяся мне максимум в мамочки, а то и младше. Бабушка была одета в джинсы, байковую рубаху в крупную синюю клетку, длинная коса без малейших признаков седины спускалась с плеча почти до пояса, а бабулиной фигуре позавидовала бы любая молодая красотка.
- Солнышко ты мое! Не узнаешь совсем бабушку? Посмотри, сколько пальчиков? - бабуля пихнула мне в лицо три пальца с ухоженными ноготками ярко красного цвета!
-Три - машинально пробормотала я - я не ударилась, просто...я ведь маленькая была...эээ бабушка? Бабуля залилась слезами, я тоже, и тут, естественно, мы стали обниматься - целоваться, ну как положено близким людям после долгой разлуки. Бабуля причитала о том, какая я взрослая и красивая, я вторила ей о том, какая она замечательная и молодая, и как мне плохо было одной. Вот оно - счастье, настоящее человеческое счастье! Рядом близкий, любимый человек, а больше ничего и не надо. Сверху на нас навалилось что-то меховое и тяжелое - Маруська. Мне стало стыдно - я совсем забыла про свою собаку, а она тоже радовалась вместе с нами, слизывала наши горючие слезы, виляла хвостом, постоянно попадая им в лицо то мне то бабушке. В общем, встреча удалась.
Через пятнадцать минут мы с бабушкой, умытые и довольные, сидели за столом и уплетали яблочный пирог. А чай мы наливали, между прочим, из настоящего самовара, даже не электрического. Его нам ели-ели приволок дед Паша. Было видно, что старик чувствует себя виноватым в том, что случилось, хотя моя нога уже почти совсем не болела - бабуля постаралась. Так что Павла Ивановича мы простили, и даже пригласили к столу, но дед отказался, сославшись на то, что Ульяна соскучилась и попросила надолго не уходить. Бабушка рассказывала мне о себе, о людях, которым она помогает. За окном смеркалось, у меня начали слипаться глаза, слишком много всего произошло сегодня, слишком я устала. Я, как могла, боролась со сном, но в определенный момент просто выключилась. И так крепко я заснула, что даже не почувствовала кто и как перенес меня в постель.
Я проснулась от холода - мое одеяло почему-то валялось в противоположном углу комнаты. В окошко светило яркое солнышко, настроение было лучше некуда. Пришло понимание того, что я нахожусь на своем месте, именно там, где должна была всегда быть. Огляделась - чудесная маленькая комната, большая кровать, деревянный стол с резной лавочкой, в углу двухстворчатый шкаф, на стене огромное зеркало в резной деревянной раме - вот и вся обстановка, ничего лишнего, но мне и не надо больше. Ну ладно - пора вставать, впереди много интересного, сегодня мой первый день в роли ведьмочки, нужно начать его достойно. Привести себя в порядок и поразить всех своей неземной красотой. Напевая какой-то веселенький мотивчик, я вскочила с кровати, раздался грохот, и ноги мои погрузились в ледяную воду! Я потеряла равновесие и шлепнулась пятой точкой прямо в какую-то мокрую большую кастрюлю, забарахталась как жук, перевернутый на спинку, но встать не смогла.
- Бабушкааааа!!! Помогииите!!! - как маленькая заголосила я. За дверью раздался топот множества ног и в мою комнату вломилась толпа народу, во главе с бабулей.
- Жива - сразу оценила она обстановку и ринулась меня спасать.
- Ах ты, мерзавец, ах хулиган, ну погоди, я-то из тебя дурь эту точно выбью. Все равно поймаю, тогда держись. Вот ты у меня теперь печенье получишь, будешь лягушек и мышей лопать - кричала кому-то бабушка, грозя кулаками в пустоту комнаты. Какие-то незнакомые люди помогли бабушке поднять меня на ноги, и теперь я с удивлением рассматривала предмет моего позора - огромный ночной горшок в красный цветочек. Вокруг него разлилась большая лужа, так что я натуральным образом села в лужу перед всеми. Да уж - отличилась. Всклокоченная, испуганная, в мокрой ночной рубашке я чувствовала себя просто "неотразимой".
- Да ты не переживай, это Борька-паразит тебя прописал, он у нас фантазер - никогда не повторяется, вот мне, например, веревочку около кровати натянул - хорошо Алевтина Ивановна нос мой расквашенный быстро вылечила, а то красовалась бы неделю, не меньше - подошла ко мне высокая блондинка с породистым, добрым лицом. Меня Юля зовут, учиться будем вместе. А ты Аня? Бабушка много про тебя рассказывала, мы все тут недавно. Вот, знакомься - это Татьяна, Ольга, Оксана, Наташа, Алла. Все девушки с интересом разглядывали меня. Видно было, что оценивают - конечно, внучка самой Алевтины, любимчик в группе. Ну ничего - слишком долго меня унижали, теперь я всем докажу, что я это Я! Лучшая защита, это нападение - решила я, поэтому смело тряхнула гривой черных волос и ринулась знакомиться. Татьяна поглядывала на меня с вызовом, было видно, что девушка она с большим характером. Красавицей Таня не была, но есть такой тип женщин с огромным внутренним обаянием. Мужики ходят за такими хороводами, а женщины со своей стороны не могут понять почему??? Ведь в ней нет ничего особенного. В отличие от Татьяны кукольно - яркая красота Наташи бросалась в глаза. Длиннющие ресницы, губки бантиков и ноги-ноги-ноги. Смотрела она на меня доброжелательно и с интересом, но было видно, что доброжелательна она до поры до времени. Такие, как правило, уперты, всегда стоят на своем и необычайно требовательны к окружающим. Оксана смотрела на меня оценивающе. Видно было, что девушка она серьезная, целеустремленная, независимая и состоявшаяся в этой жизни. Я сразу подумала о том, что она-то точно не рада текущим переменам. Наверняка у этой девушки было все в порядке в той жизни, удивительно, как она вообще согласилась сюда приехать и потерять столько полезного времени. Ольга же, не раздумывая, бросилась мне на шею. Я почувствовала неслабый запах алкоголя. Этого еще не хватало - надеюсь бабуля примет какие-нибудь меры к избавлению этой бедной девушки от пагубной привычки. Хотя девушка совсем не выглядела бедной - она расцеловала меня в обе щеки, попыталась облобызать меня в губы, но я вовремя увернулась. Лицо у нее было простое - не люблю простушек, слишком часто за маской простодушия скрывается истинное лицо, противоположное по сущности. Ну да ладно - не будем делать скоропалительных выводов, может она милейший человек. Юлька была девушкой высокой и длинноногой, а еще таких называют 'огонь', 'фейерверк', 'праздник'. Они всегда полны энергии, редко сидят на одном месте, при вынужденных простоях впадают в депрессию. Последняя - Алла мне показалась девушкой непростой. Красивое породистое лицо, завитые локоны, томная улыбочка - просто восемнадцатый век на пороге! Вела Алла себя высокомерно, видно было, что чувствует она себя выше всех окружающих и общаться с ней будет сложно. Под таких людей нужно всегда подлаживаться, они любят смотрящих в рот раболепных подруг. Ну уж нет - не на ту ты, дорогая, напала. Ну да посмотрим, может они совсем другие, мои новые подруги боевые, хотя ошибаюсь я редко. Теперь-то уж я знаю, почему. Ведьма, товарищи дорогие! Страшно подумать! Я - ведьма!
Глава 6
- Ну ладно, девочки дорогие. Жаль, что ваше знакомство прошло в столь неторжественной обстановке, давайте все по комнатам, приводите себя в порядок и жду вас к завтраку. Бабушка проводила всех за дверь и повернулась ко мне.
- Ну что же, дорогая, предупредить я тебя не успела, дура старая. Это домовой у нас шалит - Борька. Борюсь с ним, борюсь, да только, чувствую, бесполезно, натура такая. И все учителя прошли через это, и все гости мои, ну не обижайся уж на старика. Мы с ним вместе, страшно сказать, сколько лет, не изменить уже. Надеюсь, что этого с тобой больше не повториться, хотя.....вон педагог наш, Алексей Борисович, натерпелся от него в свое время - раз пять, не меньше, прописывал его Борька, а он, затейник, не повторяется никогда. Уж мы Борисовича, бедолагу, и от кровати отвязывали, и репьи из головы его вычесывали, и навоз лошадиный с лица смывали - побуйствовал Борька на славу. Ну да ничего, подружились, что было, то прошло и бобылем поросло. Ох, да что я разболталась-то, старая перечница! Ты же мокрая вся! Эй! Евдокия! - заорала моя бабуля совсем не старушечьим звонким голосом. В дверь просочилась маленькая, ростом с мою Маруську, женщина. В красном платьице до пят, в белом платочке, она как будто сошла с обложки детской книги русских народных сказок.
- Посмотри-ка, дорогая, что твой опять наделал. Уволю обоих - имей ввиду! Ишь ты, совсем расшалился! Это, между прочим, внучка моя единственная. Все, передай ему - кончилось мое терпение, пусть зайдет ко мне после завтрака. Огромные голубые глаза Евдокии наполнились слезами.
- Ох матушка, не погуби!!! Куда же мы пойдем? Прости его, родная, дурака эдакого! Уж я-то ему задам, паразиту - малютка потрясла кулачками.
- Я сейчас все приберу, только не серчай! Евдокия прошмыгнула обратно в дверь и по коридору громко затопали ее маленькие ножки.
- Супруга шалуна нашего, кикимора Евдокия. Он, поганец, шалит, а она, бедолага, расхлебывает. Естественно, никогда я их не уволю - вместе мы прошли и огонь и воду и они мне не помощники, они уже мне как родные. Давай-ка переодевайся, а то простудишься. Вещи твои Евдокия вчера в шкаф сложила. Я пойду с завтраком помогу, приведешь себя в порядок - спускайся вниз по лестнице, там столовая.
- Бабушка, а ванная у вас где?
- Ах да! Ванная! Городские - избалованные. Пошли, покажу. В конце коридора обнаружилась маленькая комнатка, там стояла большая деревянная бадья, доверху наполненная горячей водой. Рядом лежал простой брусок мыла, несколько новых, упакованных зубных щеток и баночка с какой-то зеленой массой.
- Вот, милая, тебе и ванная. Пока вы неприученные, так и быть, я Павла попросила вам воду в кадушку таскать, потом покажу где колодец, где печь, чтобы воду греть, и будете сами все делать - не бумажные, не порветесь. А раз в неделю, по воскресеньям, будет настоящая баня. А для вас, избалованных да нежных, мы с Павлом Ивановичем даже душ придумали. От - гляди. На стене, подвешенная на веревке, висела лейка. Еще одна веревка была привязана к ее носику.
- Вот виш - конструкция! Это дед Паша, фантазер - изобретатель. Смотри - встаешь под лейку, дергаешь за веревку, лейка наклоняется, вот тебе и душ. Вот это, в баночке - бабушка взяла в руки емкость с зеленой массой - это зубная паста. Магазинные эти ваши я не признаю - понапихают туда невесть что, а тут травки, медок! Глянь, какие зубы у меня. Бабуля показала мне белейшие, ровнейшие зубы, мечту любой телевизионной звезды.
- Все принадлежности для тебя - гребень, зеркальце, кремики кой-какие я тебе навертела - все в твоей комнате в шкафу, в выдвижном ящике. Кремики обязательно попробуй - не трави свою красоту химиями всякими. Ну все - я пошла, сама дальше разберешься.
Я кое-как приняла душ, умылась, почистила зубы зеленой пастой, которая на вкус, кстати, оказалась довольно приятной, и поплелась в комнату. В шкафу я, действительно, нашла красивый резной деревянный гребень, зеркальце в голубой оправе и несколько баночек, на которые были прикреплены белые бумажки с надписями: лицо, руки, тело. Я провела гребнем по волосам - удивительно, они сразу заблестели и легли на плечи шикарными черными локонами. В своей прошлой жизни, чтобы добиться такого эффекта, я каждый день мыла волосы дорогущим шампунем, потом мазалась бальзамом, и даже после этого волосы мои не выглядели так шикарно. Ах, бабуля - тут уж явно не обошлось без твоего участия. Видать гребешок-то не простой! Конечно, крем я тоже попробовала - кожа сразу разгладилась, пропали синяки под глазами. Подумать только - я помолодела года на 3, как минимум. Ну, Ларка - вспомнила я свою бывшую коллегу - тебе такого никогда даже не приснится! Немного подумав, я все-таки решила подкрасить ресницы - не повредит, да и мужчины, как я поняла, на завтраке также будут присутствовать. Я взяла в руки зеркальце, чуть тронула ресницы тушью, так, слегка, чуть провела блеском по губам - ну и хватит. Последний взгляд в зеркальце, иии....
- Левый глаз подкрась еще чуть-чуть, а то не симметрично - услыхала я голос где-то рядом! Неужели снова домовой Борька шалит, говоря со мной женским голосом? Я заглянула под кровать - никого, выглянула за дверь - пусто.
- Я говорю, левый подкрась еще - снова раздался голос.
- Это кто здесь! А ну выходи! - мне было очень страшно, но я знала - показывать свой страх нельзя, надо держаться!
- Ха, выходи! Ты в своем уме, девица! Ну и хозяюшки мне достаются, одна другой краше! То какой-то колдунье, гостье иностранной, подсунули. А она по русски ни гу-гу! Битый час пыталась объяснить курице, что помадой так уже давно никто не красится, да и цвет неудачно подобран - старит. Теперь еще одна дурында! Я ей говорю, глаз левый подправь, она под кровать лезет! Эй! Дурында! Ку-ку, я тута, смотри на тумбочку, иди на голос!
Бог ты мой, зеркало!!!! Со мной сейчас говорит зеркало! А может это сон? А может права бабуля - я падая головой о телегу приложилась... Я потерла глаза кулаками.
- О, ну точно больная! - снова раздался голос из зеркала. - Совсем размазала! Так, все, отбой связи! С сумасшедшими не общаюсь - опасно!
Я подошла-таки к тумбочке и с опаской взяла зеркало в руки - зеркало как зеркало, обычное.
- Пойди умойся, кикимора, совет тебе даю последний - снова выдало зеркальце.
Ах да, я же решила ничему не удивляться. Я развернулась и пошлепала так сказать в ванную, умылась и больше экспериментировать с зеркалом и косметикой не стала - кто знает, какие еще сюрпризы приготовила моя бабуля. Лучше спрошу у нее все после завтрака, на свежую голову, а то от событий сегодняшнего утра голова просто кругом идет. Спустилась вниз по винтовой лестнице. Очень стыдно, но, кажется, я оказалась последней. За длиннющим столом уже трапезничали. Народу было много - помимо моих новых подружек за завтраком присутствовали еще человек десять. Бабуля призывно помахала мне рукой и показала на место рядом с собой. Слава богу, что позаботилась - слишком неуютно пока я чувствовала себя в этой новой для меня компании. Пока мне лучше держаться с ней рядышком..........