Алешка умирал. Тоненькие прутики рук с буграми синих вен, уставших от вечных капельниц и инъекций, малюсенькое тельце, кости, обтянутые пергаментно-тонкой бледной кожей, да огромные в пол лица глаза - вот что осталось от когда-то жизнерадостного шестилетнего мальчугана. Он никогда не станет врачом, пожарным или строителем. Не будет первой любви, выпускного бала, семьи, детей, внуков. Жизнь этого маленького человечка закончится скоро, доктора уже вынесли свой приговор - пару дней, больше не протянет. Алеша устал, сильно устал. Год, целый длинный, мучительный год борьбы за жизнь! Все это время мужество мальчишки восхищало окружающих. Врачи детского онкологического центра не могли припомнить пациента с такой жаждой к жизни, сильным характером, несгибаемой волей. Рак не пощадил ребенка, не оставил в покое - последний месяц жизни сломил Алешу. Он больше не успокаивал маму, сам чувствовал - осталось немного. Взрослый маленький мальчик просто молча держал ее за руку. Было больно. Больно даже говорить. Лекарства помогали, но не на долго. Алеша то и дело падал в черную пропасть забытья, и тогда становился прежним - быстрым, сильным, веселым. Гонял мяч с лучшим другой Пашкой, шел, взявшись за папину и мамину руки, по широкой улице - светило солнце.
За пределами забытья, солнца не было. Четыре больничных корпуса образовали колодец. В окна, выходящие внутрь колодца, солнечный свет не попадал. Какой-то неумный, а возможно просто равнодушный архитектор, сознательно лишил детвору маленькой радости - обыкновенного солнышка. Мама старалась. Сумеречная палата была полна игрушек и веселых картинок, висящих на стенах. В виде исключения в палате разрешили заменить скучные белые больничные шторы, на веселые, сказочно - мультяшные. Алеша смотрел на них, и мечтал о том, что веселый Карлсон слетит с занавески и унесет его далеко-далеко, от боли, от горя, от маминых слез, в волшебную страну, где будет много мороженого, где можно просто не болеть. Туда, где прыгает по земле веселый мячик, где рядом друзья и большущая собака, где можно бегать по траве, запускать змея. Бежать и громко кричать от счастья, глядя в далекое синее небо....
- Сынок!!!! Алешенька!!! Неееееееет!!! - Да выведете же ее из палаты!!! - Все, записывайте время........
2
Странное ощущение - просыпаться без боли. Алешка давно забыл, как это бывает, отчего сейчас чувствовал себя неуютно. Попытался открыть глаза, и едва не ослеп. Откуда столько света?. Мама давно просила заменить в палате лампочку. Хотела, чтобы у Лешки было свое маленькое солнышко, пусть даже не настоящее. Врачи запрещали, говорили - не положено, неужели мама добилась. Не открывая глаз, Лешка пошарил рукой по постели - маминой руки не было. И вот тут он действительно испугался! Мама всегда была рядом. Пусть глаза ее растеряли радость, лицо превратилось в белую скорбную маску, под глазами легли синие тени, но теплая родная мамина рука была рядом всегда, и было так здорово, проснувшись, еще не открыв глаз, прижаться к ней щекой. Кажется, даже боль трусливо отступала на это время.
- Мама, мамочка!!! Лешка крикнул, и сам испугался своего голоса. Слишком звонкого, слишком живого!
- Очнулся, бедолага? Долго ты в себя-то приходил. Давай открывай глаза, только медленно, а то с непривычки всегда ярко. Лешка перепугался еще сильнее. Голос принадлежал мальчишке - это было ясно. Кто-то пустил в палату постороннего? Уже много-много времени Алеша не слышал детских голосов. В больничном отделении всегда стояла тишина, и только изредка внезапно раздавался громкий, полный горя крик, да скрипели мимо палаты колесики каталки. В такие моменты мама судорожно прижимала Лешку к груди и плакала особенно сильно. Лешка чуть приоткрыл один глаз - только яркий свет. Приоткрыл еще чуть-чуть, а потом еще чуть-чуть. Было действительно неприятно - казалось, что свет живой, он проникал через глаза внутрь, в живот, в душу - как сказала бы умная мама. Алеша решился - резко открыл глаза и вскрикнул, и даже не от боли - от удивления, от страха. Где белые стены палаты, тусклая лампочка, покрашенная краской, для того, чтобы пациенты не забывали о том, что они обречены? Зачем обреченному свет? Свет рождает надежду, а надежда - удел живых. Где привычный Карлсон на занавесках, и где все-таки мама!!!! Синее небо над головой, разноцветные стеклянные стены... Другая палата? Пока он спал, его перенесли в другую палату?
- Да ты не пугайся - привыкай, сначала все пугаются. А я для того здесь и нахожусь, чтобы тебе подсобить. Лешка с опаской скосил глаза в сторону голоса. Мальчишка, примерно ровесник, может чуть старше стоял рядом с кроватью, переминаясь с ноги на ногу. Красная клетчатая рубаха, джинсы - грязные и рваные на коленках и старая широкополая шляпа - удивительно, да еще и без ботинок. Босиком!!! Без белого халата в стерильном помещении??? Мама любила это слово - "стерильность"! У Лешки было стерильное постельное белье, стерильные тапочки и стерильная пижама, мама по палате ходила в стерильной маске и стерильной обуви. И было очень важно поддерживать эту самую стерильность - Лешка уверовал в нее как в лекарство, и всеми силами старался участвовать! Мыл, например, руки по пятьдесят раз на дню, и непременно с мылом. Ааа!! Понятно!!! Мама на минуточку вышла из палаты, и в этот момент грязный мальчишка проник.... - Помогииитееее!!!! - неожиданно даже для самого себя завопил Леха!!! Странный мальчишка шарахнулся в сторону, сбив прикроватный столик. Огромная тарелка с фруктами, ваза с цветами - все посыпалось на пол, вода расплескалась по зеленому ковру. ЗЕЛЕНОМУ КОВРУ?????
- Ты чего, ты чего, вот больной-то!! Чего орешь, чокнутый!!! Нету тут докторов - забудь, успокойся, не нужны тебе больше доктора. Ух, ну и влетит мне из-за тебя! - незнакомец причитал, подбирая разбросанные абрикосы, яблоки, бананы. Пошаркал ногой по луже, размазав ее по ковру, схватил с пола букет полевых цветов и зачем-то сунул их в Лешкину руку, подумал секунду, отнял букет и сунул его обратно в пустую уже вазу.
- Между прочим, ты у меня первый! Знал бы - не пошел, мало ли, чтоль, другой работы! Ты...это...давай успокаивайся, а то я так нервничаю, не могу сосредоточиться. Вот елки палки, наизусть так и не смогу... Мальчуган засопел. Копаясь по карманам своих нестерильных штанов, он выудил сильно помятый лист бумаги. Было видно - бумажка держится на последнем издыхании. Гость демонстративно прокашлялся, картинно выпрямился, поднес мято-драную бумажку к глазам, и... - Дорогой Алексей!!! Все самое страшное позади. Ты находишься в мире, где тебе будет хорошо. Тебя окружают друзья. Тебе больше не будет больно. Ты здоров и полон сил, окружающие будут помогать и поддерживать. В этом мире ты будешь счастлив и получишь все необходимое для этого. Добро пожаловать...елки палки, терпеть не могу этого слова, но... добро пожаловать в детский Рай!!!
Чтоооооо? Какой Рай!!! Да что происходит, черт подери - как сказал бы папа!!!
- Послушай-ка мальчик, выйди из палаты, или я сейчас тааааак заору, что все-все прибегут, и тебя арестуют!! И отправят в полицию! Понимаешь - это СТЕРИЛЬНАЯ палата, и посторонним вход сюда воспрещен!
- Точно чокнутый! Стерильная...полиция...- мальчик обиженно засопел и вышел вон. Лешка облегченно вздохнул и задумался. На сон не похоже точно. Он что - маленький? Не отличит сон от не сна? Значит, его просто перенесли в другую палату, пока он спал. Небо на потолке - рисунок, мама сейчас придет. Придет и скажет Алешке - ты снова здоров, сынок......
- Ты здоров, Алеша!!! Мальчик подпрыгнул в кровати от неожиданности. Опять двадцать пять - и снова без халата. Рядом с кроватью сидел мужчина. Новый доктор? Тогда почему в джинсах и майке? Мамочка родненькая, и тоже без ботинок!!! Мужчина улыбался. А глаза его были такими добрыми, что Лешка как-то сразу успокоился. - Мама больше не придет, малыш, тебе придется привыкнуть! Но, скажу тебе точно, она по прежнему любит тебя, и никогда не забудет! Плакать не надо, ты уже большой, и должен понимать, что мы не всегда получаем все, что хотим. Сейчас ты успокоишься, и еще капельку поспишь, а потом к тебе опять придет Тимофей, и объяснит тебе все. Спи, Алешенька - и мужчина положил руку мальчику на лоб. Лешке стало хорошо и спокойно, именно так руку на лоб всегда клала мама. Глаза закрылись сами собой, и Алеша крепко заснул, пожалуй, впервые за долгое время заснул, а не провалился в черное забытье.
3
Снова светило солнце. Над головой по голубому небу неслись пушистые облачка. Лешка лежал на спине и осознавал - нет в этих облаках ни капли от того липкого, тягучего наркотического забытья. Было тяжело и легко одновременно. Тяжело понимать - рядом больше не будет мамы, папы, а легко было просто лежать, смотреть в синющее такое забытое огромное небо и чувствовать себя замечательно! Хотелось петь, хотелось вскочить и плясать, но он не решался - а вдруг нельзя, поэтому он просто лежал и наслаждался. Закапал дождик - мелкий, грибной, теплый и добрый. Лешка не выдержал, скинул одеяло и поднял вверх мордашку - теплые капельки падали в рот и были сладкими, вот чудо! - Ты это....братец....простудишься..того - услыхал он знакомый голос. Тимофей все в тех же грязных джинсах стоял, опираясь на дверной косяк. А за раскрытой дверью было поле - без конца и без края! Желтое подсолнуховое поле.
- Ты это....вставай уже. Залежался. Пошли, я ...это...покажу тебе тут все, расскажу что да как. Значит все-таки можно!!! Лешка только этого и ждал - вскочил на ноги. Ах, как славно было чувствовать босыми ногами зеленую травку, землю! Да-да, это был вовсе не ковер - великолепная мягкая зеленая травка. Лешка поскакал на одной ноге, рассмеялся, попрыгал на двух ногах! Подскочил к Тимофею - обнял сильно-сильно, даже поцеловать попытался, да опешивший мальчишка вовремя в сторонку отскочил. - Вот достался-то, чумной!!! Знал бы - никогдашечки не согласился! Ты так на всех наскакивать будешь? Пошли, говорю, одежду тебе найдем в городе, пока иди прям в пижаме, у нас многие прям так приходят. Подкрепишься, и пойдем с тобой территорию осматривать. Уф...а там быстрее бы сплавить тебя, да и все!
Идти по подсолнечному полю спокойно Лешка не мог. Ему все было интересно, и птицы, суматошно взлетающие из под ног, и жучки-паучки, и лягушки. Тимофей шагал посвистывая, делая нарочито равнодушное лицо, но было видно - гордость распирает мальчишку, такие поручения абы кому не дают. А за шефство над новеньким был положен целый день в парке чудес! Подумать только - говорят там появилась новая горка, прям как в кино показывают! Сначала на жуткой скорости вверх несешься, потом резко вниз, аж дух захватывает. И мороженого можно есть сколько угодно, и сахарной ваты. А новенький - да обычный мальчишка! Это так Тимофей бухтел, для виду и важности. Рассказывали истории и похлеще. Бывали случаи, что новенькие реветь начинали - не успокоишь. А этот ничего себе, вот только радостный больно...
- Ты это, поаккуратнее. Рай Раем, а травмы никто не отменял. У нас тут все как у живых - и переломы, и вывихи, и даже зеленка такая же...Тимофей поморщился.
- Ага - согласился Леха. Он готов был сейчас соглашаться со всем, что скажет новый друг, а, впрочем, он и слушал-то в пол уха! Не до того было! Ведь столько интересного вокруг.
- Давай я тебе рассказывать начну, чтоб потом поменьше. Ну ты...того....умер! Но на самом деле совсем не умер, как видишь. Это...- Тима снова достал видавшую-виды-бумажку - ты перешел в иную ре-аль-ность. Вот. Поживешь тут с нами, хорошо бы подольше, конечно, а потом опять родишься!
Лешка выпустил из рук огромную зеленую бабочку - А опять у мамы родиться можно?
- Неа, к другим распределят! Посмотрят, как ты тут себя вести будешь. Потом все увидишь. Лешка снова увлекся букашками-таракашками, а Тима продолжил вещать с гордым видом:
- Ты мучился долго, поэтому ты в....вот елки палки - в ход опять пошла бумажка - ре-а-бетила....ре-а-бела...да елки!..Ра-а-ле-би-тацном центре очнулся.
- Реабилитационном - машинально поправил Леха.
- Ну да - точно. Спасибо. У нас тут собрано все, что обычно нравится детям. Вот увидишь - все для тебя, лишь бы ты побыстрее успокоился, набрался сил и ...того...ща вспомню..о! Влился в наше обчество! Так что наслаждайся, пока, а потом работать придется. А как же - кто кормить тебя будет за просто так, сам должен понимать. О! - Тимофей хлопнул себя по лбу - чуть не забыл! Вот я шляпа! - он засунул два пальца в рот и свистнул. Подсолнухи всколыхнулись, было видно, что по полю к мальчишкам мчится что-то огромное и страшное. Леха развернулся на сто восемьдесят градусов, и приготовился рвануть в подсолнухи, но не успел. Что-то огромное сшибло его с ног! Лешка заверещал как девчонка, зажмурился и приготовился умереть еще разок, но ничего такого не происходило, только что-то мокрое и холодное ткнулось в щеку. Леха открыл глаза...
- Это что это - собака??? - прям как Малыш из мультфильма пролепетал он, поднявшись с земли.
- Это ДРУГ - тебе! Ты собаку хотел при жизни - получи! И порода, какую хотел! Как назовешь-то?
- Мотей! Мотильдой! Как у Сашки.
Сашкина лабрадориха Мотя была несбыточной мечтой ребят всего двора. Она была замечательно добрая и удивительно умная. Сашка гордился, конечно, но не сильно - всем друзьям давал Мотьку на поводке поводить. А теперь у него, у Лешки, есть точно такая же Мотя!!! Своя!!! Лешка обнял свое новое четвероногое чудо, а та лизнула хозяина прямо в щеку. И вот оно - настоящее мальчуковое счастье!
- Тим, а у тебя есть друг?
- А как же! Тоже собака. Рекс зовут - дворняга он, но умный, чертяга....
Дальше топали молча. Лешка опять думал про родителей. Видели бы они его сейчас, здорового и счастливого. А Тимофей думал о том, сколько мороженого можно унести из парка, если к ногам под джинсы привязать целлофановые пакеты. А Мотя... Мотя ни о чем не думала, она была просто счастлива обыкновенным собачьим счастьем - быть рядом, быть нужной, быть любимой, ну разве что еще кусочек колбасы бы дали для полного удовлетворения.
Шли долго. Конца и края не было подсолнуховому полю. Алешка чувствовал себя странно. Отчего-то совсем не хотелось плакать. Нет, естественно он не перестал любить родителей, но слезами, как говорится, проблему не решить. Да и верил Алешка - он что-нибудь обязательно придумает...потом, а сейчас он радовался солнышку, подсолнухам, Моте, и даже странный новый приятель ему уже нравился. И так о многом хотелось его расспросить.
- Слушай, Тимоша...
- Чего??? Тимоша??? - мальчуган остановился так внезапно, что Леха ткнулся лбом в его спину. Тимофей развернулся, и маленький грязный кулак оказался у самого Лехиного носа.
- Слыш ты, новенький, как тя там....Алексей кажется? Еще раз Тимошей меня назовешь - по кулаку размажу! Понял?
- Понял! - Леха попятился, споткнулся о камень, шлепнулся и пребольно приложился пятой точкой о землю. Вот тебе и Рай, больно было взаправду. Вокруг мальчишек прыгала Мотя, ей тоже хотелось поиграть.
- Тимошей кролика Анькиного зовут. Я что - похож на кролика??? Или Тимофей или просто Тим. Лучше Тим, я в боевике одном видел...ну короче мне так больше нравится! Ишь ты, только приперся, а уже Тимоша! Я те покажу Тимошу, елки палки. Поднимай свою...короче вставай и потопали. Опаздываем на обед.
Дальше следовали молча. Желание расспросить Тимофея обо всем-всем у Лешки отпало. - Ладно, на месте разберусь что да как, может будет там кто, повежливее, у него и спрошу. А чтобы идти дальше было не так скучно, Алешка бросал Моте палку. С радостным лаем, псина носилась по полю, старательно дыбила носом траву, находила палку и несла ее в руки нового замечательного хозяина. Мотя была хорошей, правильной собакой.
Наконец-то показался город. Лешка совсем не устал, после долгого постельного режима он готов был обшагать всю большую круглую землю без отдыха и перерыва на обед. Хмурый Тимофей повеселел, и даже опять принялся насвистывать какую-то очень веселую песенку. Леха попытался вторить, но свистеть папа его так и не научил, поэтому, решив не портить спутнику настроение своим художественным шипением, Леха заткнулся. А город приближался. Вот уже видны стали домики - аккуратные, веселые, раскрашенные в разные цвета. Низенькие, не выше двух этажей, они выглядели очень уютными, сверкая окошками и улыбаясь резными балкончиками. Поразило невообразимое количество цветов. Цветы были везде. Около домов были разбиты клумбы, цветы в горшках стояли на каждом подоконнике, на каждом балконе. Было видно - за цветниками тщательно ухаживают. Именно в таком городе Лешка всегда мечтал жить с папой и мамой. Часто, глядя в белый потолок ненавистной палаты, Леха вспоминал поездку на море. Маленький одноэтажный домик изумрудного цвета и.....
- Ну, вот и пришли. Гляди-ка - твой новый дом...Лешка опешил. Малюсенький изумрудный домик утопал в цветах.
- Тимофей, а море!!! Есть ли тут море???
- Само собой, глупыха! Здесь есть все! Но, елки палки, купание в строго определенные часы и только под присмотром старших. Ослушаешься - мало не покажется. Пороть тут, само собой, не порют, а в остальном все как обычно - домашний арест на неделю без развлечений. Взвоешь неделю в окно смотреть на то, как другие веселятся. Проверено - поймают точно! Лучше даже не пытаться. Ты, это...располагайся пока, в шкаф загляни, умойся и через час жду тебя на этом самом месте. На обед пойдем, познакомишься там, это, с другими жителями. Ну все, я пошел.
- Ээээ, стой - Леха схватил Тима за рукав.- Ключ - то давай!
- Да ты чего!!! Какие в раю ключи, балда??? Воров и бандитов у нас нет, они брат...того...в другом месте. Потом расскажу. Давай, чтоб через час тут. И так проковырялись, без обеда останемся из-за тебя. Тимофей, сунув руки в карманы, насвистывая, зашагал по улице.
- Дом...мой дом, свой дом. У шестилетнего мальчугана свой настоящий дом. Леха скрипнул низкой резной дверкой. От сквозняка всколыхнулись ярко голубые занавески. Лешка подошел к окну. Море подкатывало к берегу белой пеной. Какой-то пузатый мальчуган, хохоча, бегал по пляжу. Большой черный пес хватал его за штанины. Мальчишка падал, псина легко волокла хозяина по песку, бутуз отбивался от лохматой морды голой пяткой. Смех летел в окно ветром, наполнял новый дом счастьем, наполнял самого Лешку веселящим газом, и он не заметил, как уже сам хохотал, глядя на уморную парочку. Мотя лаяла, поставив лапы на подоконник и этот один большой шум - шум моря, настоящий ребяшливый смех, вся эта веселая какофония разглаживала морщинки, выбеливала пятнышки на изломанной почерневшей детской душе. - Мама, мамочка, мне хорошо!!!!!!! - крикнул в окно Лешка.
- Эй, чудик, и долго я буду ждать? Тимофей стоял, подпирая плечом дверной косяк. Маленькая растрепанная дворняжка, похожая на метлу без черенка, сидела у его ноги. Мотя радостно попрыгала перед Тимофеем, деловито, по хозяйски, обнюхалась с метелкой, обе собаки, кажется, остались довольны друг другом. Одуревший Леха, совсем потерявшийся во времени, хохотал и не мог остановиться. Силясь что-то сказать, он только тыкал пальцем в окно, да вытирал слезы. Тимофей не спеша подошел посмотреть, и только возмущенно фыркнул.
- Санек! Вот гад какой, сказал всем что сопли, температура, на работу не пошел, а сам значит....Ну да я не стукач, старшие все равно сами все узнают. Вот ведь дурак! Как новенький, честное слово. Все, хватит! Тимофей с грохотом захлопнул окно, щелкнул шпингалетом, и даже задернул занавески.
- Так, короче, у тебя пять минут. Осмотришь дом потом, а сейчас быстренько ныряй в шкаф.
- Ой, да выбери мне что-нибудь сам, мне все равно в чем! Леха все никак не мог успокоиться, и даже начал было икать.
- Ну уж нет. Шкаф твой - сам и открывай. Тут нянек нет, за тобой присматривать. А ну давай живо!!!
Тимофей довольно грубо толкнул Леху в сторону большого деревянного шкафа. Леха решил-таки обидеться. Да кто вообще такой этот Тимофей, кто право ему давал вот так, по хамски, себя вести. Обиженно засопев, Леха открыл дверцу шкафа и выхватил первое попавшееся под руку - джинсы и однотонную красную футболку.
- Обувь где?
- Перебьешься. Нет тут обуви. И так удобно. Давай пошли.
- Пижаму больничную куда?
- Интересно, твой дом, тебе виднее, где тут у тебя мусор
- Ладно, потом выброшу. Пошли.
- Друзей у тебя оставим. Им в столовку не положено. Рекс, лежать.
Было видно, что собаки уже привыкли к подобным хозяйским выходкам, Рекс, а за ним и Мотя, послушно плюхнулись у двери.
4.
Уютные узкие улочки, дома, утопающие в зелени, цветы, цветы, цветы и ни одного человека.
- Где все? - не выдержал Леха. Большая обида прошла, остался только маленький комочек, едва шевелящийся внутри. Но марку нужно было держать, а то вот так покажешь себя нюней, так нюней навсегда и останешься. Поэтому вопрос Леха выплюнул сквозь зубы, к собеседнику даже не поворачиваясь.
- Где все...где все... Обедают все! Елки палки, живот сводит! И зачем я только согласился нянчиться с тобой, чудило!
- Да и не нянчись, очень надо! И без тебя справлюсь! Подумаешь - тоже мне, воспитатель нашелся. А я теперь, между прочим, и сам треснуть могу! Знаешь как треснуть могу? Мало не покажется! Меня папа учил, у меня папа....каратист, пояс имеет! Конечно, Лешка врал. Папа его был стоматологом, и профессионально сражался разве что с больными зубами. Тимофей, мрачнее грозовой тучи, шагал рядом, не вынимая руки из карманов штанов, и сдерживался из последних сил.
- Точно больной! Да давай, ударь, думаешь, сдачи не дам? Еще как дам - улетишь на километр. Только потом, после обеда. Пришли уже.
Остановились у большого одноэтажного строения, увитого плющом. Даже на улице был слышен детский гомон. Вошли, распахнув резные деревянные двери. Добрая сотня голов повернулась в сторону мальчишек, две сотни детских глаз уставились на смутившегося Леху. Было видно - гости здесь явление не такое уж частое, и совсем не рядовое. Тимофей, воспользовавшись паузой, бочком, бочком просочился на свободное место за огромным обеденным столом. Стол был накрыт богато. Помимо обычных первого, второго и компота, а также фруктов, глаз радовали огромные блюда с горами пирожков, этажерки с пирожными и шоколадными конфетами. Застыли у стола маленькие поварята в смешных громоздких белых колпаках. Белобрысый веснушчатый мальчишка едва не выронил большой поднос с красными яблоками. Удивительно, как он вообще доволок его до обеденного стола. Красивая черноволосая девочка в полной тишине встала со своего места и направилась к Лехе.
- Привет, новенький. Меня зовут Вера, я тут главная. Нас никтошечки не предупредил о твоем прибытии, тебя сегодня совсем не ждали, поэтому места не приготовили - сказала она, строго посмотрев на Тимофея. Мальчик вжался в стул, разве что только не сполз под стол. - Но не беда, место сейчас будет. Ты сядешь, пообедаешь, потом познакомишься со всеми. Эй, Лева, Миша, несите чистую посуду!
Белобрысый, резво водрузив яблоки на стол, бегом кинулся из зала, за ним, едва поспевая и теряя на ходу колпак, рванул маленький черноволосый поваренок в смешных красных штанах, закатанных до колена.
- Тебя Леша зовут, ведь правда? Странно, но ждали мы тебя дня через два, не раньше. Ты долго болел, поэтому и восстанавливаться должен был дольше. А Тимошка, этот необязательный человек, должен был тебя хорошенько подготовить, рассказать все. Вера опять строго зыркнула в сторону, Тима. В зале захихикали.
- А че готовить-то! Че готовить! Он и сам уже подготовился, я что надо ему рассказал. И про нас, и про все. А сидеть там три дня я не хочу! Ага, сами тут будете веселиться, да радоваться, а я там сиди, нюни подтирай. Да он и не плакал совсем, так, покричал маленько, и все. Пацан - кремень!
- Имей ввиду, Тимошка, старшие все узнают. Не хотел три дня сидеть в приемном центре - будешь три дня сидеть дома. Вот уж действительно - Тимошка, кролик из лукошка. Тим сидел красный как свекла, малышня уже не хихикала, а откровенно хохотала. Вера резко отвернулась от Тимофея, взмахнув черными кудряшками.
- Алексей, садись-ка вот сюда. Гляди, вот и тарелочку тебе поставили, и чашечку твою с медведем. Скушай пирожочек. Вот эти с яблочками, эти с повидлицем - Вера засюсюкала, засуетилась возле Лешки, придвигая ему то одно, то другое блюдо, наливая в кружку с Вини Пухом компот, то и дело поглаживая по голове.
- Чего пристала, девчонка! Раскомандовалась! Я не маленький уже, сам справлюсь и сам все себе возьму. На самом деле, Лехе конечно нравилось внимание такой красивой и серьезной девочки, но черт побери, как сказал бы папа, мальчишка опять же должен держать марку. Вера от такого свинского к ней отношения, едва не расплакалась - это было видно, но быстро справилась с собой, и, опять тряхнув своими великолепными черными кудряшками, удалилась на другой конец стола, гордо вскинув голову. Тимофей посмотрел на Леху уважительно, и вроде как даже с благодарностью.
- Эй, ты! Это твой новый зеленый дом у моря чтоль? - мальчуган справа двинул Леху локтем. Соседом оказался тот самый карапуз с берега.
- Че молчишь-то? Твой дом на пляже? У тебя спрашиваю!!!
- Мой дом, а что?
- Слууушай, а можно я иногда ночевать у тебя буду? Я бы и сам такой домик себе захотел, но два дома иметь нельзя, а мне веселее как-то жить у парка развлечений. Понимаешь ли, я люблю, когда шум, гам, тарарам, ну ты понимаешь, но иногда как накатит эдакое настроение...и вот тогда бы я к тебе! Можно?
- Конечно приходи, мне скучно одному будет. А ты Санек?
- Ага, Санек. Толстяк даже не спросил, откуда Леха знает его имя. - Ну что, по рукам?
- По рукам!
- Ну ладно, ты давай жуй, а то остынет все - невкусно будет. А я, понимаешь ли, приболел сегодня. Сопли, температура и все такое, поэтому у меня после обеда постельный режим. Да и тебя на работу сегодня не погонят. Так что можно я после обеда к тебе?
- Конечно можно. Леха улыбнулся, вспомнив хохочущего Санька на пляже. Алеша жутко устал, и с удовольствием бы отдохнул, может быть даже поспал, но связи в новом месте надо налаживать, и авторитет надо зарабатывать.
Народ успокоился, опять загремели ложки, поднялся обычный обеденный галдеж.
- Мальчик, а мальчик - теперь уже соседка слева дергала за рукав. Вот пристали, Леха только было нацелился на румяный аппетитный пирожок с повидлом.
- Мальчик, скажи пожалуйста, а ты маму мою там не видел? Она оооочень красивая, как принцесса, и ходит всегда на каблуках. Девочка была маленькая, лет трех-четырех, с двумя смешными жиденькими косичками, торчащими в разные стороны, и моськой, перепачканной повидлом.. Огромные голубые глазищи смотрела на Леху с надеждой. Было видно - скажи ей мальчик нет, и она заревет тут же. А врать Алеша не любил, да и не умел, поэтому решил перевести разговор на другую тему.
- Привет, а тебя как зовут?
- Меня зовут Мариночка, а еще у меня дома есть большой красный бант, но Насте некогда сегодня было мне вавилоны на голове ставить, потому, что Настя оооочень занятая.
- И чем же таким занимается твоя всегда занятая Настя?
- Настя кормит наших друзей. Мой Коша кушает очень много, хотя он еще совсем-совсем маленький.
- Коша это твой котик?
- Неееет. Коша мой дракончик. Он пока маленький, но вырастет ооочень большим, высотой с дом, если, конечно, Настюша будет его хорошо кормить. Он вырастет, и унесет меня к папе и маме.
Опешивший Леха машинально погладил девчушку по голове.
- Дракончик???? Мариночка, драконов не бывает, это все сказки.
- Сам ты сказки. Приходи в гости к нам с Настюшей. У нее живет вот такуущий попугай Клепа, говорящий. Если у Клепы настроение хорошее, он мне и Настене перед сном сказки рассказывает. Ты приходи к нам послушать. Девчушка, схватив тот самый румяный пирожок, ловко соскочила со стула, и убежала на улицу. Только косички подпрыгнули, да белое платье в красный горох мелькнуло у дверей. Леха облегченно выдохнул. Успокаивать детей он пока не научился, да и хорошо врать тоже.
Наконец-то удалось покушать. Аппетит у Лешки всегда был отменным! Давным-давно это было, но Лешка помнил. Пирожки один за другим исчезали с блюда, стоящего рядом. Такие вкусные пирожки когда-то пекла мама. Алешка помнил клетчатый передник, мамины руки все в тесте. Вот она хохочет и сажает папе на нос огромную тестовую кляксу! Папа уморно скашивает глаза, шевелит носом, клякса не падает! Ох, и смешно тогда было!
Сильно помогал в уничтожении пирожков Санек, температура и сопли, видимо, аппетиту не помешали.
- Ой, ой, лопну!!! Все - хватит - решил Лешка и с трудом вышел из-за стола. Странно было чувствовать себя пузырем, большим и счастливым.
- Ты иди-иди - махнул Санек рукой, перепачканной белым кремом. - Я попозже приду. Рот его был забит пирожным, поэтому получилось: "... а попове пиву", но Леха все великолепно понял и даже обрадовался. Видеть никого не хотелось, хотелось одного - спать.
- Ты домой? Пойдем, провожу, Рекса заберу. Тимофей стоял у входа. Было видно - специально стоит, дожидается.
Леха кивнул молча, не было сил даже сказать "да". Тимофей, видимо, понял молчание по-своему.
- Все еще обижаешься, да? Согласен, характер у меня не мед, но ты...того...не обижайся. Я нервный очень, это факт, но все равно добрый. Слушай, а ты молодчина, здорово Верку, задаваку эту на место поставил. Ишь ты, подумаешь - главная она! Я вот тоже может скоро главным стану, мне старшие обещали. Сказали, что я это...как его....прогрессирую день за днем, может до рождения вообще скоро дойду. А знаешь что, а давай с тобой побратаемся, можно даже кровью. Давай! И станем неразлучными друзьями! Куда я, туда и ты, а куда ты...Ты знаешь, ты мне сразу понравился! Настоящий мужик - ни слезинки, только вот веселый очень, странный.. А то, что я задавался, так мне по правилам положено - я же шеф, а ты новенький! Соображаешь? Тимофей прямо на ходу помахал чумазым пальцем у Лешкиного носа.
- Так ты че молчишь-то? Или у тебя, этот, как его елки палки, стресс??? Онемел от счастья?
- Я не онемел, я объелся. Кормят вас тут очень даже ничего - с трудом проворочал языком Леха. Я не обижаюсь уже давно, конечно давай с тобой дружить, вот только...мне бы вздремнуть часик, а потом уж...
- Ой, да! Конечно-конечно, Леха! Конечно, всхрапни - сразу обрадовался Тима. - Я провожу, Рекса заберу и уйду, потом приду. Потом поболтаем. Ты только ..это...с Саньком этим не связывайся, не надежный он человек. А то видел я - подмазывался паразит. Ты теперь МОЙ друг! Сегодня вечером и побратаемся.
Дошли до домика. Собаки встретили хозяев прямо у двери - видно никуда и не уходили. Сил у Лешки хватило только на то, чтобы сунуть Моте пирожок с мясом, бессовестно свистнутый с обеда, да дойти до кровати.
5.
- Ээээ....здравствуйте.
- Здравствуй Алеша. Мужчина в джинсах и белой футболке, привычно босой, опять сидел у Лехиной кровати. Не тот из приемного центра - совсем другой.
- Ну, ты даешь, брат! Сутки продрых. Друзья твои извелись - заходили, разбудить пытались, а ты знай, спишь. Незнакомец улыбался очень даже по дружески, и Леха ни капли не испугался и даже не смутился.
- Скажите пожалуйста, а вы кто?
- Ну, скажем, я твой старший друг. Тут все зовут нас сокращенно - старшие, а что касается лично моей персоны, зови меня дядя Миша, хорошо?
- Дядя Миша....Леха сел на кровати - хорошо, как скажете. Только вот лично я давно догадался кто вы такие на самом деле. Мне мама про вас рассказывала. Вы ангелы - правда? Дядя Миша захохотал.
- Ангелы, вот уморил, мальчишка. Смотри, вот как сейчас взлечу к потолку, а потом в окошко, только ты меня и видел. Ну да ладно, как тебе будет угодно, ангелы так ангелы. Я здесь для того, чтобы рассказать тебе о нашем мире. Тимофей, хулиган и двоечник, должен был сделать это давно, да вот беда - похоже, не справился с заданием. Ну, ничего, посидит недельку дома, подумает, а потом мы его отправим улицы мести, шалопая. Метлой махать большой ответственности не надо, вот пусть подумает, чертенок.... Ладно, что-то я увлекся. Значит так.... Как ты уже понял, дорогой, в привычном для тебя мире ты умер. Жалеть тебя я не стану, ты должен все знать, должен научиться быть сильным. Если ты пришел в наш мир ребенком, наша задача - сделать из тебя самостоятельную личность, готовую к дальнейшим трудностям, готовую к новой жизни. Так что сейчас я покажу тебе кое-что, но перед этим хочу напомнить - теперь у тебя есть друзья, много друзей. Заживают даже самые глубокие раны, затягиваются даже пулевые ранения. Так вот то, что я сейчас тебе покажу, будет пулей в твое маленькое сердечко, но увидеть это надо. Крепись - ты мужчина.
Дядя Миша положил прямо на кровать ноутбук. Такой был у Лешки в прошлой жизни - мама купила, чтобы сын мог смотреть интересные мультфильмы, и разные веселые детские сказки. Алеша уже догадался, что именно дядя Миша хочет ему показать, и, сжавшись в комок на кровати, испуганно ждал. Ждал, и не мог понять - зачем, зачем ему надо все это.
- Ты должен, малыш, должен. Понимаешь, ты сейчас шагнешь на первую, самую крутую и высокую ступеньку твоего развития, и сам станешь выше на целую ступеньку. Твои папа и мама любили, любят и будут любить тебя всегда. И они заслужили того, чтобы остаться в твоей памяти такими, какие есть сейчас - в горе, в трауре, в слезах. Смотри - эти люди скорбят по тебе, маленький человек. Они сами когда-нибудь уйдут, но до последнего вздоха, до последней секунды будут помнить о тебе, и в последнюю секунду своей жизни наверняка будут думать именно о тебе. Забудь о том, что ты ребенок. Смотри и плачь вместе с ними, разделяй с ними эти скорбные минуты, будь рядом. Экран загорелся, и сразу страшное заплаканное мамино лицо крупным планом появилось перед Лешей. Плакала мама, плакал папка, Лешка увидел бабушку, дедушку, всех друзей. Все плакали, и Лешка плакал вместе с ними.
- Мамочка, мамулечка, у меня все хорошо, пожалуйста!!! Ну, пожалуйста!!! Лешка гладил экран руками, пытался вытереть мамины слезы.
- А я, где я??? - крикнул зареванный Лешка дяде Мише. - Где я тамошний?
- Ты все-таки пока ребенок, такое детям мы не показываем, да и ни к чему тебе это.
Лешке было очень плохо. Та земная физическая боль меркла в сравнении с нынешней, всепоглощающей.
- Мамочка, мама забери меня обратно! Мамочка родненькая забери меня отсюда! Мамочка родненькая... - маленькие кулачки ударили в монитор, по экрану пошли трещины, как раз по маминому лицу. Лешка испугался, попытался ладошками разгладить, ничего не получилось. Тогда он упал на кровать, укусил сжатый кулак, да так и продержался до конца. От слез промокла постель насквозь. Прошла, кажется, вечность. Лешка увидел кладбище и холмик, заваленный цветами, увидел маму, которую папа никак не мог оторвать от могилы, увидел даже свой портрет. На портрете здоровый еще, улыбающийся Лешка обнимал плюшевого далматинца. Экран мигнул и погас, а Лешка все ревел и ревел. Дядя Миша прижал его к себе, так они сидели долго-долго. Кто-то стучал в дверь, один раз в окошке мелькнула старая Тимкина шляпа, а Лешка все не мог успокоиться.
- Дядя Миша, зачем дети умирают? Зачем вообще дети умирают?
- Трудно объяснить, малыш! - дядя Миша утирал Лешкины слезы. - Конечно, это не правильно, но все равно происходит. Знаешь, иногда люди забывают, что жизнь, это бесценный дар и огромное счастье. Забывают, и бросают в лицо создателю его подарок. Каждый человек обязан пройти свой путь от начала до конца. Бывает трудно, но он все равно должен. Болен человек - значит так надо, потерял близкого человека - значит так тоже надо. Некоторые не выдерживают трудностей, и прерывают свой земной путь сами. Но во вселенной ничто не бывает просто так. Должен пройти путь до конца, значит пройдешь оставшийся отрезок в следующей жизни. Так рождаются люди, обреченные умереть детьми. Не дожил человек три года своей жизни - в следующей жизни умрет трехлетним ребенком, и так далее, ну ты понимаешь.
- Это жестоко! Жестоко! Так поступать нельзя! Зачем он делает так!!!
- Это не жестоко, это просто логично. Во вселенной все логично. Малыш, ты же не знаешь, что происходит с теми, кто правильно дошел до конца...
- А что происходит?
- Я сам не знаю. Возможно, когда-нибудь узнаю и я, скорее всего это узнаешь и ты. Вот так замечательно и очень логично мы подошли к главному. Леша, ты обязательно вернешься обратно. Ты должен пройти свой путь от начала и до конца, таким как ты, дается еще один шанс.
- Я хочу обратно к своей маме. Можно сделать так, чтобы я опять родился у мамы? Я уже большой и все-все знаю. Дети рождаются, но сначала они живут в животе у мамы, а потом...
- Исключено, малыш!!! Я хочу, чтобы ты оставил эти мысли раз и на всегда. Ты сможешь видеть свою маму раз в неделю, если конечно захочешь. Для этого есть специальный центр. Ты будешь видеть, как неделя за неделей живет без тебя твоя семья, как затягиваются их раны, постепенно зарубцуются и твои. Здесь ты проведешь немало времени. Мы должны убедиться в том, что ты готов, что ты силен, и способен прожить еще одну полноценную земную жизнь. Здесь ты будешь работать - это не обсуждается. Здесь работают все. Постепенно ответственность твоя будет расти. Чтоб ты знал, у нас есть даже дети-нянечки, работающие в яслях. Да-да, к нам поступают иногда совсем крошечные люди. Можешь себе представить, какая это ответственность! Дети сами готовят еду, шьют одежду, ухаживают за животными. Все сами. Всех новичков мы отправляем на ответственейшую работу - ухаживать за нашими цветниками. Что это за цветы, почему так важно ухаживать за ними, тебе расскажут завтра твои новые друзья. В зависимости от того, как ты покажешь себя там, будем думать о твоей дальнейшей профессии. Меня ты сможешь видеть когда захочешь, тебе достаточно только сильно этого захотеть, и я приду. Почувствую и приду. А сейчас ты еще немножко поспишь - сон восстанавливает. После такого сильного потрясения нужен отдых.
Дядя Миша поднял руку, и уже хотел положить ее на Лехин лоб, но тот задержал ее.
- Подождите, подождите. Последняя просьба, пожалуйста!
- Слушаю тебя, малыш.
- Пожалуйста, не закрывайте Тимофея на неделю, пусть он будет рядом! Ну пожалуйста!
- Ах, этот шалопай опять вывернулся, и ушел от наказания. Вот хитрец, уже в друзья набился? Ну да ладно, он парнишка хороший, веселый, добрый. Правда, такими темпами, он задержится у нас ооочень надолго. Ну да ладно, будь по-твоему, освобождаю.