Коров везли в закрытом грузовике, и когда машина подпрыгивала на ухабах, изнутри доносилось недовольное мычание. Коровы были черно-белыми, лишь одна была рыжей с белыми пятнами. Она жалась в углу, инстинктивно стараясь предохранить от ушибов свой большой живот, внутри которого иногда что-то толкалось. Наконец грузовик остановился. Животных загнали в какой-то темный сарай, они стояли там, тесно прижавшись друг к другу, а снаружи доносился неприятный сладковатый запах. Он пугал коров и заставлял их истерически мычать. Паника усилилась, когда загремел засов и коров по очереди стали вытаскивать на проход. Там происходило что-то жуткое и неотвратимое.
На шею рыжей корове накинули цепь и поволокли вперед по проходу. Запах крови ударил ей прямо в ноздри; она, упираясь изо всей силы, замычала в последний раз, но тут сверху в в затылок что-то резко ударило, вспыхнул яркий свет, и затем все померкло.
Тело ее столкнули вниз, пахнущий спиртом небритый мужчина в белом халате крепко связал задние ноги и прикрепил к железному крюку. Затем крюк вздернули к потолку. Стоявшая рядом крупная, красивая, с кустодиевским лицом женщина уже держала наготове большой бидон. Мужчина ножом вскрыл яремную вену на горле и подставил под хлынувшую кровь черный шланг. Другой конец шланга опустили в бидон.
Вяло наблюдавший эту привычную картину ветврач-армянин объяснял любопытствующей симпатичной девушке: "Сэйчас она еще живая, сэрдце бьется. Только от живой можно кровь брать. А кровь в колбасный цех пойдет, без крови хорошую колбасу нэ сделать".
Когда кровь почти перестала течь, тушу рыжей коровы передвинули в ряд к уже висевшим там пяти или шести черно-белым. Как и у них, у рыжей срезали копыта, надрезали от горла до хвоста шкуру, которая снялась с тела, как чулок, каким-то приспособлением. Голову без кожи кинули на тележку, и она смотрела оттуда страшными незрячими глазами.
Рыжая шкура валялась на полу в грязи, и не верилось, что из нее сделают дорогую дубленку. Но ветврач сказал, что шкуру продадут за границу.
Тушу разрезали вдоль, и нутровщик, стоявший на помосте, ловко и быстро стал орудовать во внутренностях. Он вырезал и точными движениями бросал в стоявшую на расстоянии нескольких метров тележку огромную багровую печень, сердце, почки. Спутанные кишки серыми трубочками вывалились наружу, а вместе с ними и большая раздувшаяся матка. Все это свалили в бак для отходов.
Веселая чернобровая женщина разрезала зачем-то матку ножом и вытащила оттуда за задние ноги почти полуметрового головастого теленка. Она подняла его и громко сказала, ни к кому не обращаясь: "Смотри-ка, бычок!"
Молодая девица, стоявшая с отсутствующим видом неподалеку, вздохнула и недовольно поморщилась. Она была аспирантка одного заштатного института. Подряд шла уже третья стельная корова, а для эксперимента по культивированию эмбрионов годились лишь яичники от животных с нормальным гормональным фоном.
РУСАЛОЧКА
Раннее утро. Лесное озеро. В воде отражаются розовые от зари облака и высокие ели. В камышах на берегу сидят рыбаки, в ватниках и кирзачах. Они сосредоточенно молчат, глядя на поплавки. Крупная стрекоза садится на один из поплавков, слегка подрагивает крыльями и замирает.
Вдруг поплавок вздрагивает и уходит под воду. Мужик бросает недокуренную беломорину, подсекает, тянет... Есть! На конце лески бьется довольно-таки крупная рыба, сверкая чешуей. Рыбак перехватывает леску на лету, хватает рыбину, собирается снять ее с крючка и... И застывает в недоумении.
- Вась, это чё? - хрипит он прокуренным басом, тыкая пальцем в то, что находится у добычи на месте грудных плавников. А находятся там две маленькие симпатичные грудки. Выше нечто, явно больше похожее на девичье личико, чем на рыбью морду, беззвучно разевает рот со впившимся крючком и таращит глаза.
- Чё, чё... недовольно бормочет второй рыбак. - Развелось тут этой погани... Раньше только в сеть попадались, а теперь, вишь, и на червя идут. Оголодали, значит...
- Кто... оголодали?
- Кто, кто... - Вася брезгливо берет добычу в руки и снимает ее с крючка. - Да эти... Русалки. Совсем выродились. Раньше-то, старики говорят, крупные были, и посмотреть на что было, и ущипнуть за что. Но, правда, если уж в сеть попадались, то пиши пропало. Всю изорвут. Да и тонули из-за них по пьянке, бывало...
Русалка с силой бьет хвостом, и Вася сует серо-зеленую красавицу обратно поймавшему ее мужику.
- Что же теперь с ней делать?
- Да уж корысти с нее... Пробовали мы с дружками по дури их жарить - мясо тиной воняет, жесткое, костлявое. Гадость одна. Плюнули и собакам отдали. Разве что на наживку попробовать?
- Жалко же... Такая хорошенькая...
В этот момент хорошенькая русалка изворачивается и кусает рыбака за палец. Тот с криком вскакивает, русалка падает на берег, подпрыгивает и плюхается в воду. Мгновение, и от нее остаются только расходящиеся по воде круги.
Мужики несколько секунд ошарашенно на них смотрят. Вася говорит:
- Во дрянь... Только всю рыбу распугала,- и при этом во взгляде его, направленном на товарища, ясно читается: "И кретин же ты. Мало того, что сам не понял, чего поймал, так еще и шуму наделал. Да уж, выдалась рыбалочка..."
Незадачливый рыбак молча и виновато достает из жестянки толстого земляного червя, насаживает его на крючок и закидывает удочку.
Камыши отражаются в неподвижной глади озера, как в зеркале. Тишину нарушает только звон комаров. Рыбалка продолжается.
СИНЕЕ ПЛАТЬЕ
Парочка лежала в кровати. Паренек задумчиво курил, а почти натуральная блондинка ласково поигрывала цепочкой, болтавшейся у него на шее. Рядом на журнальном столике стояла бутылка с остатками шампанского. Девушка попросила:
- Алик, милый, пить очень хочется, плесни в бокальчик.
- С удовольствием.
Алик, не вставая с кровати, дотянулся до бутылки, налил шампанского в бокал и с улыбкой протянул его. Блондиночка выпила и в благодарность поцеловала своего партнера, чему тот отнюдь не противился. Далее последовала нежная щенячья возня, покусывания и постанывания. Вдруг девушка слегка капризно сказала:
-
Расскажи мне о своей первой женщине.
После недолгого молчания Алик начал рассказывать:
- Когда мне было пятнадцать лет, родители как-то достали путевку в одну из баз отдыха в Польше и отправили меня туда одного. Очень там мне понравилось. Море, солнце, кипарисы и почти полная свобода. Жил я в комнате с одним рабочим, а надо мною на втором этаже какие-то две девицы, года на два меня старше. Девушки завели знакомство с местными поляками, и те проникали к ним в комнату по ночам почему-то через окно, по каким-то не то канатам, не то свернутым простыням, хотя свободно могли пройти и по лестнице, никто там за моралью особо не следил.
- Я, конечно, считал себя взрослым и все понимающим. Поэтому, когда сосед попросил меня вечером уйти в кино, я не удивился, а скорее слегка обрадовался, что мне так доверяют. Что был за фильм, не помню, но скука порядочная. После него я еще погулял, подышал южным вечерним воздухом, но вскоре стало прохладно, и я решил, что пора возвращаться, тем более что было уже двенадцать часов. Вернулся, а комната закрыта. Я стучу-стучу, довольно долго простоял у двери, пока сосед мне не открыл. Тут же из комнаты быстро вышла женщина (я знал ее, она с пятилетней дочерью ездила по путевке вместе с нами). Было темно и плохо видно, но мне показалось, что тетка полуодета. А когда в комнате зажгли свет, то обнаружился висящий на спинке стула лифчик, который мой сосед пошел возвращать владелице.
Девушка сонно и недовольно спросила:
- И к чему ты все это рассказываешь?
- Да так, вспоминаю... Была у нас в группе еще одна женщина, Света ее звали. Лет двадцать пять ей было. Невысокая такая, но фигуристая, красивая, и присказка у нее была: "чудненько", все время ее повторяла. Грузин какой-то за ней ухаживал, фрукты все время приносил, а она над ним смеялась. Однажды я зашел в гости к ней в комнату, а она вдруг говорит: "Хочешь, я покажу тебе свой гардероб". Открывает шкаф, а там несколько обалденных платьев висит, видно, что очень дорогих. Одно я запомнил: такое синее, облегающее, с блестками...
- Полиэстер... Дешевка китайская.
- Да какой там... Я такие только на манекенщицах видел. Говорю тебе, дорогое красивое платье. Спрашиваю : "Почему не носишь?", а она отвечает: "А куда я в них пойду. Мне их подарили, вот, висят теперь, взяла с собой, а одеть некуда".
А перед отъездом сосед мой куда-то смылся, видно, со своей женщиной, а Света зашла ко мне, когда я уже спать ложился. Сказала: "Скучно что-то, можно, я с тобой посижу". Конечно, можно было... Села она ко мне на кровать, и чуть ли ни час сидела, рассказывала все что-то о своей жизни... А я об одном думал: можно ли до нее дотронуться или нет. Такой дурак был, боялся...
- Ну, и когда же ты ее трахнул? - не выдержала девица.
После недолгого молчания Алик продолжил:
- На следующий день мы всей группой возвратились в Питер, и больше я ее никогда не видел. Друзьям своим я про Свету рассказал, естественно, приукрасив. А осенью дала мне одна честная давалочка из нашего класса, наслышанная о моей сомнительной опытности.
"УРОКИ ДЗЕН"
Ваня Пряников с детских лет увлекался Востоком. Он повесил на стену портрет Гурджиева, по утрам промывал нос соленой водой по системе йогов и видел во сне Лао Цзы, тяжело порхающего над ромашкой. Вместе с друзьями Ваня обсуждал тонкие различия медитаций на свечу и на воду, вспоминал свои прошлые жизни и до одури спорил о том, был ли Христос просветленным.
Но больше всего на свете Пряников любил читать эзотерические книги. Он читал и Ошо, и Успенского, и "Эзотерическую географию", и "Тайны затонувших континентов" (подозрительно похожие на школьный пересказ "Аэлиты"), а особенно неравнодушен был к дзэну. Он благоговейно перелистывал коаны и сладострастно мечтал об ударе палкой по голове. Особенно Ване нравилась одна маленькая книжечка, где под каждым коанчиком был рисунок. Ему чудился некий таинственный смысл и в силуэте сосны, и в профиле мудреца. К сожалению, книжечка у Вани была только одна, а ему так хотелось подарить такую книжку своей духовно-тантрической подруге, да и друзьям его такой подарок был бы нелишним. Но в "Розе мира" Ваня "Уроков дзэн" с иллюстрациями не нашел, и решил, что если гора не идет к Магомету, Магомету есть резон самому пошевелиться, а именно позвонить в издательство и поинтересоваться, как можно приобрести искомое.
Позвонил. Поинтересовался. Ему ответили: "Можете приезжать". И, трепеща в предвкушении чудесного, Ваня Пряников сел на троллейбус и поехал в маленькое, но гордое издательство, знакомящее широкие массы читателей с почти аутентичными дзэнскими текстами.
Чудесное началось вскоре. По указанному адресу располагалась автобаза, и слесаря посылали Ваню куда угодно, но только не за книгами. Пришлось звонить еще раз. Откликнулась девушка и объяснила топографию местности подробнее. Ваня прошел прямо, потом налево, шарахнулся от какой-то собачонки прямо в лужу, чуть не попал под свежеотремонтированный "Мерседес" и наконец завернул у надписи "ТЕНТЫ". "На второй этаж и до конца коридора, - бормотал он про себя - ну, дай-то бог".
Бог дал. Из-за приоткрытой двери послышалось: ""Книга самураев" допечатывалась два раза, и спрашивают ее до сих пор. Так что вопрос насчет оправданности маленьких тиражей спорный". Просветленный Ваня робко зашел в помещение, и говоривший вопросительно на него посмотрел.
Здравствуйте. Это издательство? - сказал Ваня.
- Да, это издательство, а я главный редактор. А вы по какому вопросу?
- Да я, собственно... Я вам звонил... Я бы книжку хотел купить...
- Простите, какую книжку?
- Ну как... "Уроки дзэн", такая небольшая книжка... И картинки там...
Но тут в дверь просунулась чья-то голова и бодро спросила:
- Это бухгалтерия?
- Нет, это другая организация, бухгалтерия дальше.
- А у вас можно выписать счет-фактуру?
- Я же вам говорю, мы другая организация.
Голова недовольно буркнула что-то и исчезла.
Так что вы хотите...? - начал говорить редактор, но в соседней комнате прозвучал телефонный звонок, и редактор, извинившись, скрылся там.
Ваня бессильно опустился в кресло. Тут девушка, сидевшая за компьютером, сказала, не отрываясь от монитора:
- Вы из страхового общества?
- Что, простите? -- пролепетал совсем сбитый с толку Ванюша.
- Ну ведь это же вы звонили... бог мой, зачем она здесь запятую ставит... простите, вы же "Уроки дзэн" хотели купить?
- Да, хотел...
Тут из соседней комнаты послышался голос редактора, говорившего по телефону:
- Нет, эзотерики мы не издаем... И книг по медицине мы тоже не издаем... Скажем, "Путь самурая" - это эзотерика или медицина?
Девушка продолжала:
- Так вот, это же ваше общество хотело купить двести книг "Уроки дзэн" в подарок клиентам?
- То есть... Нет, я не из страхового общества, - пробормотал Ваня, социально реализовывавший себя в роли продавца сосисок.
- Призраки, вызывающие самоубийство, - неожиданно сказала девушка, по-прежнему не отрываясь от белого экрана. - Ой, простите, переутомила меня китайская демонология.
- Китайцы - очень гармоничные люди, - счел нужным изречь Ваня. - Они живут в гармонии с природой и с собой.
Девица впервые посмотрела на него внимательно, но ничего не сказала и опять уткнулась в монитор. Ваня затих в кресле, рассматривая книги, стоявшие в шкафу напротив. Но, разглядев на одном из корешков слова "Семичакровая система", он радостно встрепенулся, почуяв знакомое поле для беседы, и спросил:
- Все эти книги вы издаете?
- Смотря какие.
- Ну вот... О чакрах...
- Да упаси господи! - с каким-то ужасом в голосе ответила девица. - Это софийское творчество.
- Чье?!
- Ну, издательства "София". На обмен книжки.
Ваня окончательно перестал что-либо понимать, и решил прислушаться к пространству. Пространство звучало странно. Из-за закрытой двери послышалось: "Нет, это не жизнь", и оттуда вышел красавец мужчина средних лет, высокий, в черном пиджаке и со взглядом сатаниста-неудачника.
- Что, Саша, тяжело? - понимающе сказала девушка.
- Ой, Лизанька, и не говорите... Дела наши скорбные... - как-то дьявольски хохотнув, ответил мужчина и уставился куда-то вдаль. Потом машинально взял книжку, валявшуюся на столике, прочитал вслух: "Медитативное сознание", пробормотал "тьфу-ты, провокации сионистские" и со словами "Пойду что-ли кофейку попью" удалился.
А из-за двери донесся голос: "Лиза, как у нас дела со свободой?"
- "Свобода" на первой корректуре.
- А вы сейчас чем занимаетесь?
- Заканчиваю "Китайскую демонологию". А потом нужно дьявола доделать, Стас просил, чтобы дьявол был готов к вечеру, он его на выходных редактировать хочет.
Ваня почувствовал, что переизбыток впечатлений становится критическим. В этот момент редактор наконец вышел из кабинета, извинился и спросил:
- Так вы хотите купить две пачки?
- Нет.. Я для себя... Две книжки... Понимаете, в магазинах уже не купить.
- Понятно... - с милой улыбкой сказал редактор. - К сожалению, у нас на складе их тоже уже не осталось. Эта книга очень быстро разошлась.
- Да и неудивительно. Она так хорошо иллюстрирована...
Редактор издал горлом неопределенный звук. Тут зазвонил телефон, и главный редактор со словами "всего доброго" опять скрылся за второй дверью.
Девушка, сидящая за компьютером, посмотрела на Ваню с совсем уже искренним и неподдельным интересом и спросила:
- Извините, а что вы называете иллюстрациями?
- То есть как что... В книжке... К коанам и дзэнским историям они так хорошо подобраны...
- Да, особенно если учесть, что их никто не подбирал. Там просто по верстке надо было что-то вставить, вот я эти дурацкие картинки и распихивала, куда какая влезала... А обложку Саша делал, наш художник, вы его видели. Ну, до свидания.
Ваня с трудом выбрался из здания, кое-как сориентировался и побрел по слякотной питерской дороге под моросящим дождичком, проклиная все издательства на свете. Если бы он знал известную фразу о том, что после изобретения печатного станка дьявол поселился в типографской краске, он бы ее вспомнил. Но Ваня этой фразы не знал, поскольку до "Физики" Краевича не дошел и жил исключительно духовной жизнью.
Дома, в своей бедной, но чистенькой комнате Ваня сел в позу лотоса и стал смотреть на портрет Раджниша. Раньше мудрые глаза учителя всегда давали душе мир и покой, но теперь Ване показалось, что Раджниш ему ехидно подморгнул и спросил: "Эзотерика или медицина?" Тогда Ваня взял книжку, настоятельно рекомендованную ему одним другом, но увидев на обложке логотип "София", не смог книжку открыть. Он понял, что сдается, и стыдливо стал изучать телевизионную программу.