Аменофис был когда-то уродлив, драчлив и брюхат,
А после смерти все силы Дуата хранят его Хат.
Радостно взвешено сердце жреца у богов на весах,
Ка его следом за Ба силой Ах стало Сах в небесах.

Аменофис как и я был священником вечной Исис,
Тайну мистерий Осириса вычислил Аменофис.
Я подкупил ночью стражу на кладбище древних царей,
И у гробницы великого мистика встал у дверей.

Звезды, как желтые маски царей, обернулись ко мне.
Тени на землю ложатся, дрожат, отражаются в полной луне.
Мертвые души, как серые мыши, ползут на поля.
Стали мы ближе, они стали выше, уж дышит земля.

Кто-то из древних уже наверху и стоит за спиной.
Но Лабиенус не трус и не вор, его жребий иной.
Я поднимаю плиту саркофага, легко как во сне,
И понимаю, что слышу, как жрец говорит обо мне:

"Мне надоело вести в лабиринте загадок того,
Кто, презирая других, любит только себя одного.
Свет будут видеть другие, а ты будешь - жалок и слеп.
Станет твой разум как склеп. Будет горек твой хлеб.
Больше не будет удач, совпадений, открытий, идей. 
Бегай как крыса один под ногами ученых людей.
Все твои мертвые знания станут отбросами зла. 
Сила с тобой была и вела, но под землю ушла. 
Знай, ты мне больше не нужен. Спасай свою жизнь, человек.
Если Христос не простит, будешь пойман и проклят навек."

Я задрожал. До сих пор не дрожал никогда.
Я возражал, но ответчик исчез навсегда.
Я убежал, проклиная путь левой руки,
А мой слуга сжег густую траву и камыш у реки.