ИЗ  ДРУГОГО  МИРА.
                 (почти фантастическая история)

    Они  шли  по  Арбату,  и небо над старыми домами становилось все
чернее, бездоннее. Висело, накрывая вечернюю тишь огромной  перевер-
нутой чашей, в которой плавали яркие близкие звезды.
    Во  внутренних дворах ветер то стонал, то свистел, налетая ледя-
ным вихрем внезапно, тут же успокаивался, лишь  жалобно  поскуливая.
Под ногами похрустывал звучно лед.
    ”  Совсем как в "Мастере и Маргарите"... Смотри, наверное, вон с
того балкона Маргарита вылетала на своей метле в это  черное  ущелье
неба... ” она часто неожиданно перебивала себя: ” Звезда какая яркая.
    ”  Это планета. ” отозвался он, бросив беглый взгляд на небо че-
рез волнистую струю ее летящих по ветру волос. Вспомнил, как сама же
его и учила: мерцают звезды, нет ” планеты.
    ” Я знаю. У нас ее называют планетой Вечного Холода.
    ” У вас? ” нет, он не удивился, зная ее способность говорить за-
гадками, придуманными на ходу, тут же. ” В каком же царстве”государ-
стве, а?
    Он обнял ее покрепче, понижая голос, почувствовал легкую   дрожь
хрупких плечей. Она молчала.
    Из  задворков  вырвался пыльный Жигуленок, скрежетнул тормозами,
оглушил, лихо развернулся, виляя помятыми боками. Мигнули два  крас-
ных огонька, опять все стихло.
    ” Мы добрались до самого главного.
    Снова молчание. Будто трудно говорить.
    ” О чем ты, Оленька?
    Попытка приблизиться. Нет.
    ” Тебе не приходило в голову, что я не такая, как все?
    ” Конечно, приходило. Именно такую я и искал.
    ” Нет,  я не о том. Знаешь, я ведь из другого мира, из иного из-
мерения. Но подожди, не возражай и не обращай все в шутку! ” протест
оказался слишком явным, она полностью высвободилась из его рук. Гла-
за, огромные, бездонные, испуганно горели.  ”  Тебе  необходимо  это
знать.
    В  палисаднике соседнего дома залаяла собака. Кажется, это снова
тупик. Ходить, плутать между двумя Арбатами ” старым и  новым  и  не
находить  выхода  ” это, пожалуй, фантастика... Если бы не леденящий
ветер! Она словно листочек осиновый на этом ветру, маленький, беспо-
мощный.
    ” Никогда мне не было еще так одиноко!
    ” Со мной?
    ” Я с тобой пока еще, но я без тебя.


    ”  Это случилось именно тогда, осенью, когда не было конца золо-
тым листопадам. Может, этого не замечали люди, но листья  были  осо-
бенные,  неестественно яркие, цвета столь сочные, будто их окунули в
самую качественную краску самые гениальные художники. Хотелось  пла-
кать. И тогда подумалось: а что если попробовать, решиться? Это ведь
ненадолго,  одним  глазком  заглянуть  ”  и обратно. Тогда на солнце
слегка закружилась голова, исчезло сознание.  Это  длилось  какую-то
долю  не секунды даже, а мгновения, мига. Потом все исчезло. И будто
ничего не менялось. То же солнце, та же дорога. Только мир был  дру-
гим.  Мне  стало интересно вдвойне, когда на пути повстречался чело-
век. Я хотела вернуться. Но этим человеком оказался ты!
    ” Однако, я слишком увлек тебя фантастикой, не принимая в расчет
твою впечатлительность.
    Говорил он настороженно, осознавая против воли, что все  это  не
столь  уж  бессмысленно. Наверное, это очень важно для него. Зная ее
достаточно давно, он не мог считать такие монологи признаком чего-то
ненормального. Он знал наверняка, если Оля говорит загадками, значит
в них есть некий второй смысл, важнее которого быть ничего не может.
    Она шла сейчас по замерзшему ручейку вдоль обочины, и тонкий лед
звенел, оставаясь единственным звуком во всей  Вселенной.  Нет,  еще
стучало сердце.
    Налетел ветер, и она обхватила голову руками: волосы разлетались
в разные стороны.
    ” Наверное, меня сейчас унесет!
    Он обнял ее, коснулся губами холодной щеки и вновь окунулся в то
знакомое  уже состояние... Нет, просто стучало громче обычного серд-
це. Только чье?


    ” Мы снова в тупике. ” во всех ее  словах  присутствует  двойной
смысл.  Это  он хорошо усвоил. ” Ты даже не понимаешь, насколько все
страшно! Знаешь, люди идут по улицам и иногда замечают мою "потусто-
ронность". А я редко теперь остро ощущаю свой мир, его чувства,  его
душу, что ли. Ведь в тот день я потеряла его. Не знаю, как ты заста-
вил  меня  думать  о  себе постоянно и постепенно забыть свой мир. Я
опомнилась слишком поздно, почти все было потеряно. Там, у  себя,  я
умела  летать. Душа отрывалась от тела и парила над самыми чудесными
уголками планеты: над лесами, лугами, реками...  Я  потеряла  и  эту
способность, и это оказалось для меня ужаснее всего.


    ”  Ты бредишь, Оля. ” он даже коснулся рукой ее лба. Лоб был ле-
дяной, как ветер.
    ” Нет, слушай, можешь представить, что я рассказываю сказку.  Ты
же мне их рассказываешь? Почему же мне нельзя?
    ” Хорошо. Только пойдем быстрее, холодно.
    ” Нет! ” поспешное возражение. И все-таки некоторое время она не
могла  говорить: он обнял ее снова, и через куртку теперь чувствова-
лось дурманящее тепло его руки. ” Вот... ” тон обиженного ребенка. ”
Вот поэтому я забыла свой мир. Но почему-то в последнее время проис-
ходит обратный процесс. Что-то переломилось. Я узнала тебя глубже...
Но  лучше бы мне не знать этого! Есть вещи, непостижимые, непонятные
для нашего мира. Например, эта ваша привычка платить... У нас нет де-
нег! Но есть неразменные чувства.  Может,  говоря  на  твоем  языке,
именно ими и расплачивается мой мир.
    ” Неразменные чувства?
    ”  Да,  это  очень просто: доброта, нежность, радость, любовь...
Если ты когда-то подарил кому-то радость, сверкающую, искреннюю,  то
очень  скоро  она  вернется к тебе. Обязательно! Тебе другие подарят
ее. Но представь, что бы было, если радость продавали... мне страш-
но, когда за баснословную цену ваш мир продает цветы. Например, розы.
И потом сокрушаются: как дорого! Но цветы - это же такая большая ра-
дость! Подарить их любимой девушке ” это так просто  и  естественно.
Что  такое деньги по сравнению с любовью! Подожди, я слышу твои воз-
ражения, давние наши споры о голой душе... В моем мире живут  чистые
души,  да,  голые, на твоем языке. Нет, им вовсе не требуется ничего
материального, ни пищи, ни одежды...
    А  он  начинал  откровенно злиться. Вот так всегда, стоит только
затронуть эту тему.
    ” Это прямо-таки идеализация, мир мечты! Но очень уж он похож на
прозрачный радужный мыльный пузырь, бестелесный, бесплотный. Пух - и
лопнул, и не оставил следа!
    ” Так и будет, наверное. ” Задумчивый  тихий  тон  всегда  пугал
его. Она что-то задумала снова. ” Пух ” и нету...
    Его охватил страх. Почти суеверный.
    ”  Да, я  все чаще вспоминаю свой мир. Я скучаю. Кажется, придет
скоро такое состояние, когда шаг назад будет  сделать  очень  легко.
Это будет летом. Обязательно на солнце.


    Они миновали новый Арбат наконец, окунулись в мягкую духоту мет-
ро. Остановились. Он стоял напротив, ловил ее взгляд и не мог поймать.
    ” Какие же у тебя огромные глаза!
    ” Знаешь, я иногда ловлю себя на мысли, что люди удивленно шара-
хаются  от меня. Это происходит потому, что провал в свой мир случа-
ется очень неожиданно, иногда прямо в метро, трамвае, на улице,  где
угодно.  И я начинаю видеть только свой мир и не воспринимаю ваш. Со
стороны это выглядит довольно странно: взгляд проходит сквозь  чело-
века,  будто  того  не существует вовсе. И я в какой-то миг действи-
тельно не вижу никого. Я бегу от людей, что бы не пугать своей "сле-
потой", я всегда бегу от людей...
    ” Ты - моя маленькая выдумщица.
    Ну и вид: обниматься в метро! Как близко снова их губы...
    ” Поезд идет. ” легкий вздох освобождения.
    В вагоне он начал лихорадочно обдумывать, что же произошло.  Она
стояла  рядом, как всегда опустив глаза вниз, туда, в пустоту тонне-
ля, в черноту. На губах то блуждала легкая улыбка,  то  плыла  дрожь
бессильного  страдания.  Он  все  смотрел и смотрел на нее, ощущая в
своей ладони тонкий лед хрупких пальцев.


    Встретились они совершенно случайно. Может, этого не должно было
быть вовсе. Просто августовский погожий выходной, жаркое солнце, лес
бесконечным зеленым забором вдоль дороги...
    И одинокая девушка.
    Нет, все было не так!
    Он до сих пор понять, осознать не может, что произошло тогда.  В
какой-то  миг его словно парализовало, словно во сне он видел только
одно: огромные глаза. Необыкновенно огромные глаза. И ничего больше.
Что было дальше? Обычное знакомство, которому сначала и не  придаешь
особого значения.
    Случалось, он обижал ее...


    ” Как ты думаешь, откуда столь  частое  непонимание  даже  между
людьми любящими? Точки несоприкосновения...
    Да она словно мысли читает!
    ”  Всегда  случаются какие-то разногласия, споры, ссоры. Это ес-
тественно, ведь ничего идеального нет.
    ” Не  правда,  мой мир идеален! Это мир красоты: красоты чувств,
поступков, предметов. Поэтому то, что для тебя вроде  бы  нормально,
для меня непостижимо. В твоем мире я узнала новое чувство: боль.
    Но он меньше всего на свете хотел бы причинить ей хоть  какую-то
боль!
    ” Оля, скажи, что ты все это придумала.
    Они стояли у дверей, и его постоянно толкали, на каждой станции.
Он  сейчас  смотрел  в ее глаза, но это длилось недолго: миг - и она
снова опускает голову. Да, все эти люди, беспокойные, снующие, торо-
пящиеся и толкающие друг друга, эти люди точно посчитали бы  ее  су-
масшедшей. Но только не он.
    ” Нам сейчас выходить, да? ” она болтала уже почти весело. Но он
знал  цену  этого веселья. Так и есть: ” Знаешь, может это не так уж
страшно, эти миры? Мой мир с радостью принял бы тебя,  но  вот  твой
мир... Он меня выталкивает, не принимает, я для него чужое, инород-
ное тело. Этот мир то не хочет видеть меня, то не хочет уважать.
    ” Но это не так!
    ” Это так. ”  Она засмеялась, и в переходе будто зазвенели коло-
кольчики. ” Почему-то вспомнилось... Тогда, летом, за городом, я со-
бирала цветы, а ты удивился, что придется  потом  через  весь  город
везти их домой, и в метро, и в трамвае. Как? ” простые полевые цве-
ты, зеленая охапка ромашек?! В вашем мире это что-то вроде веника. В
моем  это  радость, красота, вдохновение! Что же делать, если ты мне
не даришь совсем цветов? Вот видишь, мы даже разговариваем на разных
языках. Разные символы, разное толкование одних и тех  же  вещей.  И
отсюда ” двойной смысл моих слов для тебя. Я их воспринимаю на своем
языке, ты на своем.
    ” Но всему можно научиться! Можно понять. А ты понимаешь меня?
    ” Есть вещи, которые мы не в состоянии осмыслить, и вовсе не по-
тому, что такие уж глупые, скорее наоборот. Просто что-то естествен-
но для твоего мира и неестественно для моего. Ты - инопланетянин  для
меня, так же как я для тебя.


    Он  молчал.  Молча  вышли на улицу, и вновь обдало жгучим вихрем
ветра. Небо, эта перевернутая чаша, давило со всех сторон, перелива-
ясь миллиардами блестящих ярких звезд.
    ” А там, видишь, эта звезда зовется у нас Хамелеон,  потому  что
светит  ниже  всех,  жмется к горизонту, переливаясь всеми цветами и
оттенками. Не пройдет и какой-то доли мига, а она  уже  меняет  свою
окраску,  и опять, и опять... Будто непостоянный человек, без собст-
венных принципов и убеждений, без идеалов.
    Он не слушал про Хамелеона.
    ” Но не все же в моем мире, как в магазине!  Не  все  же  только
купля”продажа!
    ”  Собственность ” очень большая часть твоего мира. И это страш-
но, очень страшно. У нас нет денег, у нас ничего не продается, толь-
ко дарится, у вас продаются и становятся собственностью даже  чувст-
ва.  Даже любовь. Ведь для тебя любовь ” собственность. Помнишь, как
я хотела летом уехать куда-то? Куда... Не помню. Не важно. Ты позво-
нил почти ночью и сказал: не уезжай, мы встретимся! Я не  уехала.  Я
ждала  весь  следующий  день,  сидя у телефона. Весь яркий солнечный
день. Ты так и не позвонил, надобность в этом отпала, цель уже  была
достигнута:  твоя новая собственность осталась при тебе. Только зна-
ешь, что не людям, то и не себе. Если любовь и собственность ” сино-
нимы, то как жесток ваш мир!
    ” Это было недоразумение! Так получилось. В жизни всякие  ситуа-
ции бывают.
    ” Эти недоразумения случаются очень часто, слишком. И всегда по-
хожи друг на друга, словно близнецы-братья. ” Она помолчала.  Трудно
было  говорить  дальше,  но необходимо. ” Ты не сердись, но это так:
окунаясь в свои мечтания, желания, ты придумываешь себе будущее. Это
будущее пропитано собственнической любовью. И  не  дай  бог  тебе  в
чем-то  откажут!  Тебе,  который все рассчитал на десять лет вперед!
Где-то порвется, сломается твоя четко обдуманная модель,  перспекти-
ва! И тогда несдобровать тому, кто ее нарушил.
    ” Интересно... ” пробормотал он, снова  начиная  не  по-хорошему
злиться.
    ” А желания, мечтания, чувства другого не учитываются вовсе! Да,
у  тебя  жестокий мир, в нем невозможно больше жить. Еще немного и я
задохнусь! Мне привычней дышать кристально чистым ароматом  весенней
зелени,  цветочной пыльцы и мятным ветром, а в твоем мире я погибаю,
как рыба, выброшенная на берег!


    Он встретил ее и был уверен, что это ” судьба. Ведь не  надеялся
уже ни на что, разочаровался во всех и всем, а тут она...
    Оля показалась сразу неземным существом, но он не придавал этому
буквального  значения.  Подарок  судьбы,  серых однообразных дней...
После он скажет: "Мы созданы друг для друга,  каждая  твоя  частичка
дорога мне"...
    Это была удивительная надежда. Но так ли было на самом деле?


    На остановке бесконечно долго ждали трамвая. Ветер теперь не на-
летал внезапно и коротко, а сквозил постоянно и настойчиво откуда-то
сбоку. Она дрожала так, что в болезненной полуулыбке кривились губы.
Он все-таки обнял ее, загораживая от ветра, она благодарно прижалась
к нему...
    Он  заметил недавно: даже когда они были совсем близко, как сей-
час, всегда оставалось между ними некое пространство, пропасть. Буд-
то невидимая перегородка между двумя разными измерениями двух разных
миров. Фантастика! Он, увлеченный ею до безумия, мог полагаться  те-
перь  на  что  угодно, вплоть до нечистой силы, но объяснить не мог.
Или боялся признаться в этом даже себе самому?


    ” Знаешь, у вас даже природа  напоена  жестокостью,  холодом.  Я
вчера  возвращалась домой, было поздно, темно, и ветер рвал ледяными
зубами едва окрепшие макушки первой тонкой зелени берез. Было одино-
ко и жутковато. И ” представляешь?  ”  глупая,  размечталась.  Будто
сейчас  вот заверну за угол и увижу тебя, идущего навстречу торопли-
во. И возможно станет обретение верного, такого уже знакомого тепла,
защиты... Для моего мира это так естественно. А  так  вечный  холод.
Но ты не можешь дать мне тепла.
    Это она говорила уже потом, через два месяца. Дни текли куда-то,
словно  во  сне.  Видеть ее он стал реже: длинные гудки в телефонной
трубке снова и снова извещали жалобно, что Оли нет в этом мире. А он
все-таки не мог в это поверить, не желал! Ведь так часто его мир су-
жался настолько, что в нем оставался лишь один человек. И этим чело-
веком была она!
    Так  устроено  в этом мире: люди, узнавая что-то, без чего раньше
запросто жилось, уже не желают расставаться  с  этим  "что-то".  Чем
больше имеешь, тем больше хочется иметь...
    ”  Но  тебя снова не было со мной. Я знаю теперь: все правильно,
так должно быть.
    ” Но почему?! ” воскликнул он. ” Почему ты одна все решаешь, од-
на знаешь, а я ничего не могу знать и понимать!
    ” Так получается... ” еле различимый шепот. ” Мне надо уйти, хо-
тя это будет нелегко. Я опять хочу летать.


    Но он не желал отпускать ее. Звонил снова среди ночи  и  срываю-
щимся голосом умолял не оставлять одного.
    ” Но ты же не один! У тебя ” весь твой мир! Это я одна, пони-
  маешь?  
    ” Хочешь,  я буду всегда с тобой? Что мешает этому? 
    ” Мы никогда не будем вместе.  
    ” Значит, наши дороги разойдутся?
    И тут же подумал: нет, этого я не допущу, подумал лихорадочно,
почти  с  азартом игрока,  стремящегося получить  большой выигрыш,
вернее, не отдать его противнику.
    ” Нет, они не разойдутся.
    ” Значит, одна дорога оборвется, а другая пойдет дальше, так?
    ” Нет.
    ” Но третьего не дано!
    ” Третий выход есть. Он более сложный. Мы будем вместе, слов-
но врозь.  Дороги будут идти совсем рядом, иногда сливаясь, но на
самом деле эти две прямые никогда не пересекутся, находясь всегда
в разных плоскостях, в разных измерениях.
    ” В разных мирах?
    ” Да. Тебе будет больно, но я улечу скоро. Что бы не было еще
больней.
    Следующий звонок оказался последним. А он так хотел ее видеть!
    За окном  ярко блестело по стеклам солнце,  оголтело чирикали
воробьи. Молодая зелень умывалась росою в преддверии жаркого дня.
    От ее же голоса веяло снежной замятью.
    ” Ты заметил, конечно, я никогда не говорила о любви. О своей
любви.  Ты  мучился.  Наверное,  в  моем мире это слишком святое,
слишком высокое чувство.  И перенести его в твой мир ” равно без-
возвратному  отречению от своего.  Знаешь,  когда мы были вместе,
меня не покидало одно странное, смутное ощущение. Пытаясь понять,
что это,  я наконец решилась определить его.  Мне все время каза-
лось, что я изменяю кому-то.
    ” Вот только кому...  ” пробормотал он невнятно, потом замол-
чал, закаменел в шоке.
    Нет, решась на нечто важное, она не могла остановиться уже.
    ” Я люблю одного человека... Он остался в моем мире.
    ” Но... ” дальше ” все тот же шок.
    Он вдруг понял,  ощутил почти физически всю глубину, скорее
бездонность той пропасти, в которую падал так неизбежно.
    Все их споры,  все обиды ” до чего мелочны, до чего ничтожны!
Слова долетали из тумана иного измерения, спокойные, уверенные:
    ” Его зовут Андрей. Но это неважно. Я люблю только его, это я
поняла  недавно.  И мы должны расстаться,  как бы трудно не было.
Прощай.


    Тогда он стал походить на безумца, так и не поверив в ее пос-
ледние слова.  Как одержимый, каждый день, почти каждый час наби-
рал  эти  проклятые семь цифр,  крутил диск телефона и каждый раз
слышал одно и то же :  длинные,  рвущие душу гудки.  Но он должен
был найти ее!


    Она знала,  что плачет в последний раз.  Да, про Андрея приш-
лось придумать,  это был последний шанс.  Необходимая жертва. Эта
боль меньше, чем та, что могла бы быть, останься все по-прежнему.
Он  сильный,  он справится скоро с этой болью и забудет все,  что
было связано с другим миром. Это будет.
    Автобус остановился  на перекрестке,  она выпрыгнула из него,
огляделась. Как только стихло шуршание колес по асфальту, медлен-
но повернулась лицом к солнцу. Потом осторожно ступила на луг.
    Трещали кузнечики,  надрывались в мареве разгоряченной травы.
Ромашки и горячая трава обжигали колени, звучно хрустели соцветия
зверобоя под ногами, летали пергаментные стрекозы.
    Она бежала навстречу солнцу. Долго, словно летела, едва каса-
ясь земли ногами.  Бежала по узенькой тропинке,  становилась  все
меньше, тоньше. Вот уже еле можно различить белый лоскуток платья
с дороги. Солнце палило нещадно.
    И вот тогда с обочины разлетелся по ветру отчаянный крик:
    ” Оля! Вернись!!!
    Белый лоскуток платья замер на миг, дрогнул в слоистом мареве
жара и потух.  Она исчезла бесследно. Осталось только солнце, па-
лящее нещадно.


    ... На обочине дороги сидел человек,  низко  опустив  голову,
обхватив ее руками.
    Семенящий неспеша  заботливый  старичок  -  пешеход  подошел,
участливо спросил:
    ” Вы что-то потеряли, молодой человек?
    Он медленно поднял тяжелую голову,  но ни старичка-прохожего,
ни солнца уже не было.  Сизая вечерняя туча заволокла безжалостно
последний всплеск света, дохнув на померкшую траву холодным тума-
ном.
    Пелена непостижимых мыслей...  Он все пытался вспомнить ” что
же потеряно? ” и не мог..