Советский Союз - странное государство. Андрей Вотинцев, Николай Саморуков, Григорий Давыдов относились к тому слою населения, которого сейчас нет. Хотя они и получили высшее образование, но на инженерных должностях в то время платили мало, и поэтому молодые люди буквально с первых лет самостоятельной жизни были вынуждены подрабатывать. Многие ездили на, так называемые, "шабашки". Это чудо советской системы происходило обычно летом: на тяжёлых работах разнорабочих молодые инженера зарабатывали для своих семей неизмеримо больше денег, чем на основной работе. При нехватке строителей в северных районах страны в тяжёлых природных условиях и отсутствии быта молодые люди строили дома, прокладывали дороги, могли вручную уложить тяжёлый бетон на площадке сто метров на сто. Даже появился целый пласт культуры, называемый авторская песня, который прославлял и романтизировал подобную деятельность. Такое положение было ненормальным, но положительным моментом его стало то, люди с молодых лет обучались гибкости и стойкости, мобильности и широте взглядов, силе и трезвому уму, что оказалось не маловажным в будущих перипетиях страны. Нытиков люди не любили: "Не ныть!" - было написано на флаге этой прослойки.
Поэтому, когда Николай Саморуков предложил Григорию Давыдову перейти на менее престижную работу, и тот в свою очередь предложил Андрею Вотинцеву пересесть из удобного кресла генерального директора на засаленный и продавленный диван охраны, ни тот ни другой не оскорбились, а лишь посмеялись очередному пассажу судьбы.
- Сейчас придут омоновцы, и я вам покажу фабрику, - произнёс начальник, когда вводное знакомство с работой в охране закончилось.
Через некоторое время в одном из окон, - на проходной было три больших окна, на три стороны, отчего в помещение было светло, - в том, которое выходило на внутреннюю сторону предприятия, появились две огромные человеческих фигуры, одетые в серо-пятнистую форму. Григорий Давыдов - среднего роста человек, Андрей Вотинцев - хотя и с небольшим брюшком, но тоже среднего роста, начальник охраны - маленького роста. Открылась дверь, и в комнату вошло что то большое и широкое, которое заполнило всё пространство. "Как мы будем здесь помещаться?" - думал Давыдов. Тем не менее, все поздоровались за руку и назвали имена.
- Пойдёмте, - сказал своим подопечным Саморуков, - а вы, Денис и Илья, останьтесь.
Денис Кокарев - сержант, устроился на работу в милицию после службы в армии. Работает в ОМОНе со дня основания. 25 лет. Холост.
Илья Выхин - сержант, устроился на работу в милицию после службы в армии. Работает в ОМОНе со дня основания. 28 лет. Женат, детей не имеет.
Трое "гражданских", повернув "вертушку" (приспособление для фиксированного пропуска работников через проходную), вышли на территорию фабрики и остановились на крыльце. Яркое солнце ослепило их.
Весна. Красавец апрель вверху - в бездонном синем небе сплетал из голых веток деревьев узоры. В холодном воздухе разлита чистота, спокойствие и свежесть, которая бывает только весной.
- Вот цех, - говорил, щурясь и показывая рукой на огромную, серую, стоящую прямо перед ними, коробку здания Николай Саморуков. Перед ней располагалось не большое, двухэтажное, выкрашенное белой краской здание.
- Это офис, нам нужно сегодня сходить в отдел кадров, - добавил он.
Место, где располагалось предприятие, было неказисто и называлось "промзоной" - детище современной, технократической цивилизации. Кроме серой коробки фабрики, были видны и другие огромные, серые коробки соседних предприятий, стоящие за высоким бетонным забором, портящие пейзаж и вызывающие диссонанс и с весной, и с чистым воздухом, и с самим синим бездонным небом.
- Пойдёмте дальше, я покажу всю территорию, - сказал начальник, когда глаза привыкли к ярком лучам солнца.
Они пошли по асфальтовой дороге, идущей вокруг здания.
За забором, там где поднималось солнце, виднелась небольшая возвышенность, на её верхушке ползал трактор, и над ним вилась большая стая ворон.
- Что это? - спросил Вотинцев, показывая на возвышенность и вьющихся птиц.
- Где? - не понял Николай, думая, что Андрей интересуется железными конструкциями, разбросанными в разных углах территории.
- Вон, где птицы вьются, - показал рукой охранник.
- А!... - заулыбался хитро Саморуков, он был маленького роста, а когда хитро заулыбался, стал ещё меньше. - Это наша достопримечательность - городская свалка, летом вонять знаешь, как будет!
Огромные серые коробки зданий стоящих вокруг, разбросанные по всей территории ржавые, железные конструкции создавали сюрреалистическую картину, похожую на ту, о которой рассказывают фильмы о пост цивилизационном времени. Всё действовало угнетающе, не привычно, и так было не похоже на ухоженные места, где ранее работали молодые люди, словно их решили отпустить на самое дно. И городская свалка за забором не добавляла оптимизма.
Но солнце, ласковое, утреннее солнце поднималось прямо над ней. Его малиновые, нежные лучи заполняли всё пространство. За их волшебной занавесью не было видно ни горы мусора, ни ползающего трактора, ни вьющихся ворон в воздухе, даже огромные серые коробки зданий рядом стоящих предприятий казалось призрачными. Стены цеха, вокруг которого шли бывшие авиационные инженеры, были облицованы мелкой, кафельной плиткой. Лучи солнца, отражаясь от них, играя, прыгали на них маленькими "зайчиками".
В прохладном воздухе витали забытые за зиму, будоражащие, настраивающие на любовь, земляные запахи. От всепроникающего весеннего чуда на душе становилось легко и уютно. Охранники успокоились; их перестал тревожить экономический кризис, разразившийся в стране, семейные проблемы, невзгоды ушли в не бытье. Николай начал рассказывать о предприятии. Но Андрей и Григорий не слушали его. Они утвердительно кивали начальнику, когда тот что-нибудь спрашивал их, но душой они были с ней - с весной. И она, благодарная, вновь и вновь открывала им свои красоты!