Сегодня старик проснулся в ужасном настроении, голова после вчерашнего раскалывалась, а потому стариком овладевало нестерпимое желание сделать какое-нибудь доброе дело. Он надел свои белые одежды, омыл лицо, руки и ноги в тазике со святой водой, утёрся подолом, провёл рукой по волосам и бороде и направил стопы к рабочему столу. На столе лежала внушительных размеров "Книга жалоб и предложений".
-Ну-с, посмотрим, посмотрим, - пробурчал он себе под нос, ознаменовав тем самым начало своего рабочего дня. Некоторое время он сидел и перелистывал страницы одну за другой, безо всякого энтузиазма глядя на стандартные записи типа: "Господи, если ты есть, дай мне знак!", "Пошли мне, о Боже, денег побольше." и т.д. Так прошло некоторое время, но вдруг его взгляд остановился на прошении другого рода:
"Господи! Ну, сколько это ещё будет продолжаться? За что мне такая горькая доля? Может, ты не узнаёшь меня, раба своего Пантелея? Потому, на всякий случай, расскажу о себе. Я - тот, над кем ты издеваешься с самого его (т.е. моего) рождения. Всё началось с неудачного аборта, сделанного моей матери неумелым хирургом-проктологом. Потом было относительно счастливое детство, и я не виню тебя за синие подсолнухи на стенах, потолок в зелёных треугольниках, игрушки, прибитые гвоздями к полу и горшочек ручкой во внутрь - что всё вместе представляло нехитрое убранство моей детской..." - далее следовали ещё более ужасающие подробности последующих юности, зрелости и не менее убогой, чем предыдущие периоды жизни, старости. Вся запись в целом занимала около пяти листов, шрифтом Courier New, примерно 10, с полуторным интервалом. Пребывая некоторое время в замешательстве, косматый старик усиленно пытался вспомнить подробности вчерашнего вечера. В сознании всплывали обрывки фраз, тосты, драка кого-то с кем-то. Вспомнил, как его подстрекал учинить издевательство над каким-то Пантелеем странный мужичок. Помнится, он ещё решил, что у того самого "странного мужичка" не в порядке дела с женой, ибо с рогами. Наконец, картина боле менее прояснилась.
-Мда-а-а, тут я накосячил немножко,- произнёс он безадресную реплику, ещё раз перечитав "Приключения Пантелея".- Как же это я так? Ведь раньше такого не было. Однажды правда, когда мне Петька в глаз заехал я учинил небольшой погром, но тогда всё обошлось - удалось подставить незадачливого ефрейтора, как-бишь его фамилия была?.. Гитлер, кажется, точно не помню. Да-а-а. Но такое... Ох, уж этот рогатый подстрекатель! Чтоб я ещё раз с ним за стол сел! Э-э-э, нет,- сказал и сам перекрестился. - Что ж с тобой делать, Пантелеюшка?
Неожиданно негромкий стук в дверь прервал размышления о дальнейшей судьбе Пантелея.
-Ну и кого там ещё чёрт принёс?!- возмутился старик.
Дверца со скрипом приоткрылась и в образовавшемся пространстве появилась страшненькая старушечья рожица.
-Можно, да? - подобострастно прошамкала старушенция и, не дожидаясь ответа, ввалилась в покои. Её чёрный балахон нарушал всю гармонию комнаты, где стены были выбелены до такой степени, что, казалось, сами излучали белый свет.- Я косу около металлодетектора оставила, как бы не спёрли!
-А-а-а, это ты старая,- с полным равнодушием в голосе произнёс бородач.- Это даже хорошо, что ты припёрлась. Расскажи, что вчера было-то а?
-А вы, прям-таки и не помните,- раскраснелась старуха и в смущении отвела взгляд. Старик ещё раз окинул её взором, словно видел впервые: "Совсем упился, старый хрыч" - подумал он про себя, но промолчал.
-Ладно, оставим эту тему,- он чувствовал: продолжение этого разговора ни к чему хорошему не приведёт. - Чего надо то?
-Да вот,- оживилась бабушка. - Некролог на следующую неделю составила, подписать бы надо.
-Чёрт с тобой, давай сюда.
Он просмотрел все имена в списке, вздохнул, снисходительно улыбнулся и вписал имя Пантелея, а затем лёгким росчерком пера поставил подо всем этим подпись. Получив список обратно, бабка удалилась. Старик потянулся на стуле:
-Смотри-ка, как всё славно разрешилось!- усмехнувшись, сказал он и пошёл опохмеляться.