Кит Анастасия Дмитриевна : другие произведения.

Я люблю тебя ярче, чем светит это чертово солнце. И мне плевать, что я никогда не увижу этот свет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот рассказ был моей жизнью более полутора лет.
   Глава 1.
  
  Сердца людей. Они наполнены их бедами. Их мечтами. Их грустью, переживаниями. Радостью и праздным настроением. Но что их всех объединяет? Ничего.
  Солнце вздымается над величественными постройками современного города. Оно яркое, невозможно сильно освещающее поляну центрального парка. Лучи пробиваются сквозь эти выдающиеся небоскребы и офисы известных фирм. В парке гуляют мама с дочкой, папа с сыночком, молодая пара, многие другие. И именно это место я решила выбрать для написания новой картины, а чтобы точнее, задания в художественной школе. Это довольно нелепо: тащить из своей квартирки на окраине огромный холст и не менее огромный мольберт в этот парк. Но, процитируем нашего учителя: "Искусство требует жертв". Ну, хоть денег больших оно не требует. Так, всего тысяча долларов за все обучение каждый год. Это довольно мало. Ну, или контора достаточно хреновая. Одно из двух, а третьего, как говорится, дано.
  Поставив этот мольберт в тень, я обратила внимание на сегодняшнее небо. Надо успеть сделать набросок. Хотя я могла сделать все намного проще: сфотографировать на телефон и отправиться восвояси, рисовать это дома. Ну, девушкам легких путей не надо. Им надо припереться со всеми своими орудиями и устроить целое шоу на установке мольберта. И вот, настал момент, я достала кисти и сделала прекрасный, ну, в кавычках, первый мазок. Намечаю здание. Это было сложное задание, я планирую справиться с ним дня за три. Подмечу: надеюсь справиться. И что-то подсказывает, что времени это займет намного больше, чем я себе распланировала.
  За мечтательностью я и не заметаю, как пролетает уже уйма времени. И правда, прошло уже более часа. Хм, а у меня только два небоскреба и те карандашом. Небо скрылось за тучами, что меня не порадовало. Ведь теперь я не вижу всех этих теней, которые мне были нужны. Ладненько, побудем тут до последнего. Да, Нэнс? Почему бы и.. В мою ногу что-то резко было воткнуто. Я слегка пошатываюсь, а затем поворачиваю голову и смотрю на своего обидчика. Это был темноволосый парень, на носу которого были очки-телевизоры, прямоугольные. Он морщится.
  - Извините, я не заметил вас, - его лицо все еще искривлено.
  - С такой переменчивой погодой пора бы снять очки, - веско замечаю я, но тут же одергиваю себя. Что на меня нашло? Никогда не была латентным грубияном.
  - С радостью, да вот людей не хочу пугать, - парень поправляет свои очки.
  - И чем же их пугать? - я отворачиваюсь в сторону мольберта. Делать вид, что мне плевать, у меня не особо выходит. Поэтому я поворачиваюсь обратно. Еще бы вокруг своей оси сделала оборот.
  - К примеру, белизной моей радужки глаз, - он смеется. Боже, неужели я сейчас стою и оскорбляю калеку? Стыд-то какой. Я рефлекторно поправляю свои волосы, чтобы скрыть за челкой стыдливые глаза. Он ведь все равно этого не видит. Так и зачем конспирация?
  - Прошу прощения, - смущение снедает меня. Но он не замечает моего извинения, а просто смеется. Что с ним?
  - Что вы делаете? - вопрошает он.
  - Рисую, - я задираю голову на небо. Солнце проглядывает сквозь облака и один из лучей, устремленный на меня, заставляет щуриться. - Жаль, не видите, какие тут облака.
  - Не беда. Шеннон.
  Я оглядываю его. Он стоит, опираясь на трость. Высокий, слегка худощавый, это было видно по костям, обтягивающимся только лишь слоем кожи на руках. Он стоит в вельветовом пиджаке сиреневого цвета и светлых джинсах. На ногах конверсы зеленого цвета. Темные кудри едва касаются шеи. У него вздернутый нос и впалые щеки.
  - Что Арчибальд?
  - Мое имя - Арчибальд Стинсон, - он слегка наклоняется, как будто девушка на балу. Он странный. Да, Нэнс, если бы у тебя тоже не было глаз, может, ты и вела себя так же.
  - Нэнси Грин, - я ему улыбаюсь. Он не видит этого. Хотя он улыбается мне в ответ.
  - Нэнси, - повторяет он мое имя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2.
  За разговорами о жизни, о его болезни, о моем образовании, мы пробыли до вечера. И когда стемнело, меня осенило, что пора бы домой. Я толкаю своего собеседника.
  - Пора, уже стемнело.
  - Быстро день пролетел, - замечает он. Он сидел все это время на траве, задрав голову и слушая меня. Сейчас он встает и опирается на трость. Он несколько поворачивается и идет в мою сторону, от чего сталкивается со мной и почти сбивает с ног. - Прости, - он закусывает губу.
  - Ничего, - я снимаю холст, а затем разбираю мольберт. Я обдумываю все, что предстоит сделать мне сейчас: дойти до метро, сесть на поезд, а потом добираться еще на автобусе до дома. Предстоит достаточно веселый вечерок из моего приключения до дома. За всей этой суетой я успела заметить одну интересную вещь, а точнее две: глаза парня. Сейчас было очень темно, лишь фонари освещали узкие улочки парка. Но он-то доехал сюда и без света, он в принципе его не видит. Но как он дойдет домой? Черт возьми, как он вообще сюда добрался?! - Арчибальд?
  - Нэнси, - вновь прозвучало мое имя из его уст.
  - Как ты сюда приехал?
  - Мама отвезла, сказала, что приедет, когда стемнеет. Уже темно?
  - Да, более чем. Может, ты позвонишь ей? - я увидела, как он из кармана пиджака достает телефон.
  - Я бы позвонил, если бы она не была занята, - вздыхает Арчибальд. Чем может быть занята мать, у которой сын не может добраться сам до дома? Чем может быть занят человек, если вот сейчас он полностью беспомощен и его "провода" в виде глаз оголены? Он щелкает по клавише и раздается голос из динамика: "Позвонить контакту Мама?". Он нажимает верхнюю клавишу, подтверждая это. - Да, что же ты так орешь, - тихо произносит парень и прикладывает телефон к уху. Я слышу, как идут гудки, а затем голос его матери. Та, будто впопыхах, говорит ему, чтобы он посидел еще немного, подождал ее. Он грустно кладет трубку.
  - Ты знаешь свой адрес? - тихо говорю ему я, от чего он поворачивается в мою сторону.
  - Да, Гринвич-Виллидж, Томпсон стрит.
  - А дом?
  - Мама говорит, что наш дом виден издалека. Он ярко-красный, в нем пять этажей. Тридцатая квартира.
  Это было не очень близко отсюда и совсем далеко от моего дома, но мне казалось, что я ответственная за этого человека. Я жила на Миллер Плейс, что было ближе к концу города. Я собираю все свои вещи и говорю ему идти за мной, сначала подавая руку. Он отказывается, аргументируя тем, что за столько лет слух обострился, и он слышит, где я нахожусь по шуршащей траве.
  - Я мог бы тебе помочь, - испугав меня, говорит он. Я, чуть не выронив все из рук, поворачиваюсь к нему.
  - В смысле?
  - Ну, тебе же тяжело нести мольберт, холст, еще и рюкзак полный атрибутов для этого дела, - он ухмыльнулся. Его белое лицо освещает свет фонаря, и я замечаю, что на его щеках есть еле заметные веснушки.
  - Нет, спасибо, мне не тяжело, - вру я. Да, мне хотелось отдать к чертям собачьим этот огромный холст и мольберт, а рюкзак закинуть и убежать с место деяния. Но будем вести себя достойно. Хотя это менее достойно, чем отдать ему одну из вещей. Я останавливаюсь. - Хотя.. Вот, возьми мольберт, - я отдаю ему палки для сбора. Он улыбается и далее идет довольным, иногда теряя палки, но поднимая их, усмехаясь.
  Мы дошли до метро. Я купила билеты, и мы прошли в один из вагонов. И вагон пуст. Абсолютно никого здесь нет. Я отвожу его и помогаю сесть, от чего Арчибальд недовольно хмурится.
  - Я и сам в состоянии сесть, - возмущается он. Я не могу ничего с собой поделать, у меня все еще ощущение того, что я должна ему помочь всем, чем только могу. Но ему это не нужно. Ему никогда это не будет нужно. По крайней мере, это ему не поможет.
  - Прости, - извиняюсь я и продолжаю наблюдать за его действиями. Он кладет свою трость рядом с палками для мольберта, а сам отворачивается от меня.
  - Мне восемнадцать. И все восемнадцать лет ко мне относятся так, как ты. Они жалеют меня, говорят о том, что я бедный и несчастный, что я достоин лучшей жизни. Хватит, - в этот момент он оборачивается ко мне. - Раз я достоин лучшей жизни, то почему я не могу наслаждаться красотой заката или брега моря? Почему я не могу увидеть, как выглядит моя собственная ящерица Рокси? Это и есть ответ на вопрос. С такими, как я, не происходит чудес. Я такой, какой есть. И жалеть меня не надо, - в конце он вздыхает, будто тяжкий груз падает с его плеч. Хотя этот груз лишь еще сильнее начинает давить.
  - Я прошу прощения, Арчибальд.
  - Арчи, - молчит. - Проще звать меня Арчи. Не для моей матери, которая так нарекла, но для других проще простого.
  После его слов, звучит звонкий, но немного гнусавый голос по всем вагонам, сообщающий нам о станции. Это была та, что нам нужна. Мы поднимаемся с сидений и выходим из метро. Я всегда находила этот район всем из себя пантовым, ну, к примеру, потому, что квартиру снять тут стоит баснословные деньги. Мы подходим к повороту, на одну из жилых улиц, и я вижу дом красного цвета. Быстро посчитав, в нем оказывается пять этажей, сколько и должно было быть. Я довожу Арчи до дома.
  - Мы у твоего дома.
  - Спасибо, - он отдает мне мольберт и присаживается на ступени. - Я забыл позвонить маме, - чешет парень голову и достает телефон. Оттуда вновь доносятся гудки. Проходит с минуту, пока он сидит с трубкой у уха, а затем убирает ее. - Не берет.
  И тут, как гром среди ясного неба, на нас обрушился крик женщины, а точнее выкрик полного имени Арчи. Я оборачиваюсь. К нам бежит женщина, на вид лет сорока, волосы у нее темные и до плеч. Одета в легкое летнее белое платье с цветами синего цвета.
  - Арчибальд! - она обнимает его. - Я так испугалась, когда не нашла тебя в парке, Господи! - целует в макушку. - Не сиди на холодном, Арчибальд, - женщина оборачивается и осматривает меня. - А вы кто такая? - веско бросает она.
  - Нэнси Грин, я встретила вашего сына в парке, и мы немного познакомились.
  Арчи в тот момент встает и кладет на спину матери руку.
  - Мам, она мне помогла добраться до дома, она милая девушка, - он сжимает ее плечо.
  - Оу, даже так, - женщина еще раз оглядывает меня. Кажется, я ей не очень-то и по нраву. - Ну, спасибо, Нэнси Грин.
  - Просто Нэнс, - я ухмыляюсь ей. - Я пойду, до свидания, Арчибальд Стинсон.
  - Прощайте, Нэнси Грин.
  Последний раз я оглядываю его и отворачиваюсь, перед этим захватив свои деревяшки. Вот и все. Я понимаю, что идти от этого места до моего дома еще кучу, даже более, времени. Но ничего. Не каждый день происходят такие интересные знакомства.
  Когда я находилась дома, я села за компьютер и нашла его в социальной сети. Не долго думая, я написала ему кроткое:
  "Привет, Арчибальд Стинсон".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 3.
  И только после того, как я написала это сообщение, в голове возникает мысль: "А как он его прочтет?". Его телефон говорил с ним, может, компьютер тоже имеет этакую способность? Спустя пару минут он мне отвечает.
  - Приветствую, Нэнси!
  - Возник вопрос сразу же, как я нашла тебя здесь.
  С минуту мой компьютер не издает никаких звуков, а затем слышится щелчок.
  - Да, какой вопрос? Отвечу на все.
  - Как ты пишешь?
  Пришло время ожидания. Я решаю посмотреть его страницу в социальной сети. На аватарке у него стоит фото, где Арчи сидит на том самом месте, где сидел сегодня вечером. На ступенях своего красного дома. На его глазах вновь очки, оправа которых была ярко-желтого цвета, а стекла были разноцветными, ощущение, что они переливаются на солнце. Он сидел в клетчатой рубашке, цвет которой был похожим на небесный, лазоревый. Его руки были около лица, он будто снимал очки. Щелчок сообщения.
  - Думал, что спросишь о чем-нибудь более интересном. Тут штука в планшете есть - я ему диктую, а он пишет. А когда приходит сообщение, то он оповещает меня, а я ему отвечаю: прочесть или нет. Техника высшего уровня, стоит немало денег. Но мне, как инвалиду, дали это бесплатно.
  Теперь все становится предельно ясным. В принципе, это и предполагалось. Иначе, другого варианта я и не вижу.
  - У тебя красивое фото на аватарке ;)
  - Да? Спасибо большое. Мама говорит, я там в синей рубашке.
  - Сине-белой. И желтые очки.
  - Ах, да. Успел их сломать до того, как познакомился с тобой, извини.
  - Твои черные очки тоже великолепны.
  - Забавно. Хотел спросить, что такое черный цвет. Но слепым не объяснить этого.
  Я не хочу говорить об этом. Потому что это более чем серьезно. Я сижу в растерянности. И не знаю, что ему ответить. А как можно объяснить слепым цвета?
  - Давай так: я найду способ объяснить тебе, как выглядят цвета. Я извернусь, но сделаю это. И ты от меня не отвертишься теперь, Арчибальд.
  - Умоляю, зови меня Арчи. Но твой напор мне определенно нравится.
  - Ты флиртуешь со мной?
  - Я просто влюблен в тебя :D
  - Сказал бы сразу, что это приколы.
  Я улыбаюсь. За последнее время это случается часто, поэтому внимания я особо на это не обращаю. Но что-то в этом определенно есть.
  - Арчибальд?
  - НЭНСИ!!!
  - Прости, АРЧИ! Я просто хочу сказать, что мне пора спать. Уже довольно темно, и глаза закрываются.
  - Темно. Хех. Спокойной ночи.
  - Спокойной ночи.
  Я ложусь спать с тяжестью на груди. Я объясню ему! Я смогу это сделать, чтобы мне это не стоило.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4.
  Просыпаться довольно тяжело, если в твоей голове мыслей, как муравьев в муравейнике. Я думаю о том, о сем, о другом и о новом знакомом. Всю неделю я думаю лишь о нем, забывая выполнять практические работы и задания для колледжа. Да пошло оно все к черту! Моя голова забита лишь тем, как объяснить Арчибальду красный цвет. И ведь надо было забить голову себе именно этим.
  Социальная сеть оповещает о новом сообщении.
  - Приветствую Вас! С выходными, Нэнси. На улице так светло!!!
  Я усмехнулась.
  - Смешно.
  - Я с утра особенно остроумен.
  - Это заметно.
  - Не хочешь ли ты, Нэнси Грин, пройтись со мной?
  - Конечно, хочу!
  - Тогда стоит кое-что уточнить..
  - Не молчи.
  - Ты умеешь кататься на роликах?
  Ролики?!
  - Да, конечно. А что?
  - Мама никогда не разрешала мне этого. Но недавно мне привезли очень красивые ролики. Я, конечно, не видел их, но мои друзья сказали, что, цитирую: "ОБОЖЕМОЙ КАЖЕТСЯ Я СЕЙЧАС УМРУ". Поэтому считаю их очень красивыми и офигенными.
  Кажется, я понимаю его. Он хочет научиться кататься на них. В роли учителя я еще ни разу не выступала, но, надеюсь, справлюсь. У него есть друзья. Я рада за него из-за упоминания о них. Он не одинок.
  - Я уловила твою мысль. Могу за тобой заехать.
  - Заехать? У тебя есть машина?
  - Ага. Две. И они тридцать девятого размера.
  - Ты заметила то, какие мы шутники? Заезжай к двенадцати. Я буду на ступенях в.. на улице холодно?
  - Средне. Плюс пятнадцать, а на солнце двадцать.
  - Тогда в плотном пиджаке и темных джинсах. Ну, или светлых. Тут уже я не властен. Но главное - дождаться, пока мама уйдет из дома. А то мне влети-и-и-ит по первое число.
  - Жди меня, Арчи.
  - Буду ждать, Нэнси.
  Я оборачиваюсь и смотрю на свои ролики, стоявшие в прихожей. Я их не трогала с позапрошлого года. Единственное - это их передвижение по периметру квартиры взад-вперед. Выключив компьютер, я встаю и иду к ним. Надо взять запасную обувь на смену. Взгляд пал на низкие кеды черного цвета. Вас-то я и возьму.
  Муторная дорога до метро выбивает из меня желание ехать хоть куда-то. Но не мозоли на ногах, не почти разбитые в кровь колени не помешают мне и моему плану. Я еду дальше, выхожу из метро и сворачиваю. Остается лишь пара улиц и будет яркий красный дом. Я увижу парня в "плотном пиджаке и джинсах". И сегодня он будет еще выше, чем обычно. Ролики.
  Я подъезжаю к дому. Арчи сидит на ступенях в черном пиджаке и темных джинсах. В руках он держит какую-то книгу в ярко-оранжевой обложке. На голове у него большие наушники, тоже черные. А рядом лежит его завсегдатай атрибут - трость. Вот и эти умопомрачительные ролики. Они выглядели намного лучше, чем мои. Свежие, яркие, лакированные. Мои же были все покоцанные, будто в них воевало не одно войско, а сразу десяток. Давно выцветший, ярко-синий походил на серый, а вставки фиолетового цвета почему-то стали черного.
  Парень водит указательным пальцем левой руки по книге. Когда я подъезжаю ближе, то понимаю, что это специальные книги для слепых со шрифтом Брайля. Он увлечен. Я толкаю его в плечо, не придумав ничего более подходящего. Он дергается, а затем снимает очки.
  - Нэнси?
  На нем очки с синей оправой.
  - Да. Ролики и правда офигенные.
  Он убирает книгу в рюкзак и, помогая себе тростью, встает. Закидывает рюкзак на плечо и, немного пошатнувшись, отталкивается от ступени на встречу ко мне.
  - Есть одна загвоздка, - трет ногу об другую и слегка спотыкается. - Я абсолютно не умею кататься на них.
  - По тебе это видно, - я протягиваю ему руку и трясу ею перед его глазами. Черт! Нельзя быть такой забывчивой. Я хватаю его за кисть. Он пошатывается.
  - Прости, что так резко, - прошу прощения. - Просто мне так легче будет тебя контролировать.
  Он отдергивает мою руку и с тихим рыком катится по улице. Я подъезжаю к нему, когда он уже летит лицом в асфальт. Пытаюсь оттащить на тротуар.
  - Арчи? - я присаживаюсь к нему. Он крутит в руке трость, а затем, откладывая ее в сторону, закидывает голову и потирает шею. Моя рука ложится ему на колено.
  - Отстань! - он одергивает мою руку и встает. Но из-за неумения Арчи раскачивается и приземляется вновь своей пятой точкой на землю. Грязно ругнувшись, парень садится обратно и утыкается головой в колени, смещая очки на лоб. Что с ним такое? Ведь ничего такого не б.. "Мне так легче будет тебя контролировать". Нэнс, ты дура?! Если признаешься в этом самой себе, то жить тебе будет намного легче. Еще бы предложила ему коляску для инвалидов. Как же стыдно. Я смотрю на него. Он тяжело дышит. Мне безумно его жаль, я хочу сделать все для этого человека. Я хочу, чтобы он был счастлив. Хоть я и знаю Арчи всего неделю с небольшим, но он мне кажется удивительным, превосходным человеком. Я умею долго распинаться, а еще я умею обижать слепых. Ох, и дура ты, Мисс Грин.
  - Арчи, - тихо шепчу его имя, подсев еще ближе к нему.
  - Уйди от меня, - бурчит.
  - Прости, я не хотела..
  - Ты не хотела, - всхлипывает он, резко поднимая голову. - Перри из Сиетла не хотел, Анна из твиттера тоже. Может быть, еще сотня людей не хотели? Все этого не хотят. Нэнси, лучше иди. Я дождусь мамы, мы дойдем до дома.
  - Ты противоречишь сам себе! - восклицаю я. - Только что ты говоришь о том, что я должна уйти, обижаешься на мою слабость перед тобой и твоим недугом, но тут же говоришь, что сам не доберешься до квартиры и тебе нужно дождаться мамы. Арчи! - я встаю и хватаю его за руку. - Хочешь нормального общения?! Тащи свою задницу за мной. И если упадешь, то я и ухом не поведу.
  Он хмурится, но осторожно едет за мной.
  - Такой настрой мне больше нравится, Грин.
  - Спасибо, Стинсон.
  
  Глава 5.
  Я никогда не была так счастлива, как тогда. Тогда, когда учила Арчи кататься на роликах. Как я усмехалась над его неловкими вскриками из-за того, что он укатывается и не туда. Как я быстро поднимала его, чем он был крайне недоволен, конечно же.
  Это был счастливый день из не очень счастливой жизни человека, кому суждено провести в заточении остаток дней. В тюрьме. Каторге. Только заточение - его собственные глаза. Кажется, рак не так страшен, как это. Ты ничего и никогда не увидишь. Когда у тебя обнаруживают рак, ты об этом думаешь. Более чем, думаешь об этом постоянно.
  " Что будет после смерти?" " Меня не спасут" " Надежда умерла".
  Но когда ты слеп, ты думаешь о своем несчастье всегда. "Постоянно" не равно "всегда".
  Ты представления не имеешь о том, как все выглядит. Как выглядит шар. Ты, может, трогал его. Может, играл с надувным шариком в детстве. Но ты все еще не понимаешь этого.
  Арчи мне рассказывал о том, как однажды он наткнулся на черепаху в зоомагазине и долго не мог понять, что это. Он многое мне рассказывал. В основном, невыносимо грустное. Но одновременно и прекрасное. На его лице сверкала улыбка, озаряются меня, как последний луч надежды. С ним мне хочется быть чуть больше, чем дозволено. Мне хочется украсть его и гулять с ним по Тайм-Сквер, куда он так хочет. Я хочу научить его рисовать пейзажи. Арчибальд Стинсон - превосходный человек. За месяц общения я это поняла.
  И плевала я на запреты его матери, я буду красть его снова и снова. В тот раз она сильно ругалась на нас с ним. Мол, вот ты оборванец, как так можно, он же болен. Его боль больше душевная, нежели физическая. Ему не больно. Он не видел боли. Он ничего не видел.
  Я видела боль. Я видела смерть. И на моем счету много людей, ушедших из этой жизни молодыми. Можно подумать, что я больна. Нет. Это не так. Я не больна. Я скорее эпицентр людских страданий. Умираешь не ты, а тот, кого ты любил. Вот она, боль. И ее никто не переплюнет. Я видела смерть людей, что страдали душевно. Я видела, как люди губили себя. Я видела, как они умирали от болезней, сжигающих их изнутри. Я видела. Я все это видела. И после этого я могу сказать только одно: "Арчи счастливчик". Это звучит более чем отвратительно, однако, так и есть. Он не умирает. Он не видел смерти.
  Бесконечная боль заключена в душе того, кто хоть раз сталкивался со смертью. И хочу заметить, что его мама, мать Арчи, слишком о нем заботится. А ему это явно не нравится. Ну, или мне так кажется.
  
  Щелчок сообщения.
  
  - Хей-хей! Мой домашний арест прошел!
  Радостное сообщение от Арчибальда.
  - Хей-хей! Пошли гулять!
  - Хей-хей! Пошли!
  - Хей-хей! На роликах?
  - Хей-хей! Да!
  - А если серьезно?
  - Я серьезен, как никогда!
  - Арчибальд..
  - НЭНСИ ГРИН, ЕЩЕ РАЗ ТЫ НАЗОВЕШЬ МЕНЯ АРЧИБАЛЬДОМ, И Я ЗА СЕБЯ НЕ ОТВЕЧАЮ!!!!!!!!!!!!!!
  - ПРОСТИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ
  - А вот и нет!
  - Я выезжаю!
  Я быстро беру свои ролики, смеясь, кидаю их в сумку, в следующий момент уже стою у двери. Я оглядываю свою квартиру и вздыхаю. Когда-нибудь здесь будет кипеть жизнь. Однако пока я живу одна, сводя еле концы с концами. Ну, да ничего. Прорвусь, как прорывались многие.
  Наушники в ушах, где играет превосходная, моя любимая песня Old Yellow Bricks группы Arctic Monkeys. Я никогда не была фанатом, но эта песня дает мне заряд энергии.
  Выхожу из квартиры и закрываю ее. Метро, поворот, длинная улица, красный дом. Вот по этому плану я буду идти. Дохожу к метро, я еще раз проверяю социальную сеть.
  - Мама не выпускает меня! ОМГ что за фигня?!
  - Причина?
  - Сказала, что ей ссадин хватило и с прошлой прогулки.
  - Я ее уговорю.
  - Ты ей не нравишься.
  - Я ей никогда не буду нравиться. С этого дня еще сильнее. Ты знаешь, где твое окно?
  - Включи голову, Нэнс. Я живу на пятом этаже.
  - Я найду способ выкрасть тебя.
  Тем временем я уже иду к вагону метро и захожу в него. Народу тьма, однако, это не мешает мне глупо улыбаться, слегка оскалившись. Что за глупость?! Ее сын хочет жить полной жизнью, хочет быть обыкновенным подростком. Но она ему постоянно твердит о том, что он никогда не будет нормальным, никогда не будет таким, как все. А ведь он и правда, не такой, как все. Он намного лучше. Так почему эта женщина запрещает ему? Зачем?
  За этими размышлениями я почти пропускаю свою остановку, выбежав из вагона в самый последний момент. Тут можно уже надеть ролики, чем я и занялась, прислонившись к стене метрополитена. Как-то расправившись с этим, я отталкиваюсь от стены и выезжаю за пределы входа в метро. Прямо по улице, поворот, красный дом.
  Вот и все, я стою у дверей в красный дом. Рассмотрев его поближе, я замечаю, что он отделан кирпичом. От этого вопрос о том, почему он такой яркий, пропадает.
  Я пару раз обхожу дом. На роликах самое то по земле ходить. Окно Арчи находится с южной стороны дома, если смотреть на него с лицевой стороны. В общем, сзади. На окне там лежат различные книги, музыкальные диски. Я понимаю, что просто так туда не добраться и подъезжаю к домофону. Нажав номер его квартиры, я жду.
  - Да?
  - Почта, - гнусавлю я, чтобы меня было не узнать.
  - Заходите.
  Мне открывает Арчи. Я быстро проезжаю к лифту и захожу в него. Пятый этаж. Дверь в квартиру Арчи закрыта. Я нажимаю на звонок.
  Парень выходит в черных шортах и белой майке с забавным принтом.
  - Кто это?
  - Почтальон.
  - Зачем вы пришли?
  Дальше я просто без вопросов хватаю его за руку и вытаскиваю на лестничную клетку. Нажав на лифт, я отталкиваю его туда, а сама, выхватив ключи из рук недоумевающего Арчибальда, закрываю дверь квартиры и откатываюсь к лифту.
  - Черт, меня украл почтальон! - восклицает Арчи.
  - Тебя украла Нэнси Грин, Арчибальд!
  - Нэнс! - вновь кричит парень и, попытавшись угадать в какой стороне я, кидается обнимать меня. Но он промахивается и обнимает пустоту. Я смеюсь и подхожу к нему. В этот момент во мне что-то внутри сжимается. Что-то маленькое укалывает меня в грудь. Я обнимаю его, но двери лифта растворяются прежде, чем он успевает положить свои руки мне на талию. Но они тянулись! Тянулись ко мне. На секунду я представляю, как мы бы стояли в обнимку где-то там, где ярко светит солнце, но по-весеннему холодно. Я помогаю ему выйти из лифта. Он ухмыляется и подает мне руку.
  - Нэнс, ты чудо! - он все же обнимает меня. Обнимает! Внутри меня опять что-то съеживается. Я обнимаю его в ответ, задевая его очки, которые, ускорившись, летят на пол. Я успеваю их подхватить и отдаю ему. Он стоит, прикрыв глаза рукой до тех пор, пока вновь не надевает очки.
  - К вашим услугам, мистер, - я все еще в его объятиях. - Ты готов?
  - К еще одному аресту? Однозначно!
  
   Глава 6.
  Мы идем, а точнее, Арчи идет, а я еду, к парку, что по близости находится. В нем, на сколько я знаю, раньше был прокат роликов. Не знаю, как сейчас, но, когда я была маленькой, то приходила туда и каталась. Естественно с родителями.
  В голове все то же, что и было ранее. Это маленький треск, пощипывание. Они перешли из груди в голову. Но когда я вспоминаю то, что чувствовала от объятий парня, то меня слегка потрясывает, дергает. Раньше такого не было, если только с высокой температурой. Так неужели симпатия - это болезнь? И если так, то я не хочу этим болеть.
  Я машинально тяну руку к своему лбу. Ну, а мало ли, температура и правда? Нет, он холодный, лишь небольшая испарина. Я протираю руку об блузку, смывая небольшие капли пота.
  - Арчи, - я поворачиваюсь к парню, тот в недоумении остановился.
  - Да?
  - Какой у тебя размер ноги?
  - Черт, - озадаченно приоткрыв рот, парень ругается. - Я не знаю размера собственной ноги!
  - Ладно, придумаем, - я беру его за руку. Ток! Опять этот чертов электрический ток раздается по моему телу. Что творится, черт возьми? Может, я просто одежду такую надела? Которая бьется током? Или у Арчи такая одежда. Да, все дело именно в ней.
  Но его не трясет. Он не дергается. Его ноги не подкашиваются, не становятся ватными. Он идет, как и шел себе раньше. А я иду, изнемогая от некой болезни, беспощадной и гнусной. Которая заставляет разум покинуть тело и витать где-то выше облаков.
  - Нэнс, - Арчи останавливается. - С тобой все в порядке?
  Я останавливаюсь тоже, но от неудачной этой остановки лечу спиной к асфальту. Бум! Я карябаю себе спину об землю.
  - Нэнс! - приседает Арчи и пытается хоть как-то мне помочь. Его руки такие теплые. Нэнс, что с тобой?! Что творится в твоей голове?!
  - Все в порядке, просто упала, - я встаю и сажусь на лавочку, которая была самой близкой к нам. Арчи идет на мои ругательства и присаживается тоже.
  - У тебя руки такие холодные были, - он берет меня за руку. Интересно, как он это делает? Он же не видит ничего. Как он определил, что моя рука лежит именно здесь? - Они и остались такими же, только слегка грязные, - он улыбается и смахивает песчинки и маленькие камни с моей руки. Я поворачиваюсь к нему, отдавая руки под полный его контроль. Мягкие руки, теплые и нежные, они гладят мою ладонь, своим большим пальцем проводя по моему, он обводит каждую выпирающую область на моей руке. Каждую косточку и вену. Заметив кольцо на среднем пальце, он его прокручивает и продолжает изучение моей руки. Я уже была где-то за гранью. Мне так хотелось его поцеловать, что это было откровением для меня самой. Неужели? Арчибальд Стинсон мне нравится? Я решаю положить голову ему на плечо. Не думаю, что из-за этого он мне что-то скажет. Просто, как другу.
  Он, почувствовав тяжесть на своем плече, еле видно улыбается. Эта улыбка сводит меня с ума. Она такая живая, такая детская. Такая настоящая. Он самый настоящий.
  Мы живем в мире подделок. Начиная с бренда кроссовок и заканчивая людьми. И мы все носим маски. Их носят все: от мала до велика, злые и добрые. Ее ношу я. Я окутываю себя множеством образов и масок. Но есть ли среди этих масок та, что подходит мне идеально? Та, с которой можно проходить всю свою жизнь?
  У Арчи маска, которую он надел не сам. Не он был виновен в ношении на себе маски грусти, обиды на мир. Такого скептичного человека. Но за нею скрывается человек, который прекрасен душою. Который счастлив, когда не замечают его изъяна. Но это не изъян. Это его достоинство.
  - Нэнс? - он отвлекает меня от мыслей. И хорошо.
  - Да?
  - Твои руки стали еще холоднее, - он сжимает мою ладонь в кулак, обхватывает его рукой. - И дойдем ли мы до парка?
  Я не знаю, что ему ответить. Я хочу остановить время, сидеть рядом с ним, когда он сжимает мою руку так крепко. Хочу не убирать голову с его плеча. Я просто хочу быть рядом с ним.
  - Да, дойдем, - я поднимаюсь с лавочки. Руки настолько привыкли к его теплу, что сейчас кажется, что ветер продувает насквозь именно мои ладони.
  Мы подходим к центру парка. Я приблизительно вижу, где можно взять ролики. Только вот размер. А, вообще, к чему вся эта фигня с роликами? Почему мы не можем просто так погулять?
  - К черту ролики, - я отъезжаю и присаживаюсь, разуваясь. Я избавляюсь от них и кладу в рюкзак. Арчи подходит ко мне.
  - Роликов не будет?
  - Никаких роликов не будет! - возносится на нас громогласный крик. Я оборачиваюсь и вижу ту самую худую женщину, которая нелестно относится ко мне. Мать Арчи. Про себя я матерюсь много-много раз.
  - Миссис Стинсон! - восклицаю ей я и начинаю улыбаться.
  - Ты мне тут саму любезность не строй, - кричит женщина и направляется к своему сыну. Она хватает его за рукав и жестко дергает. Мне хочется защитить Арчи, но я не знаю, как. Да и вставать между мамой и ее любимым сыном совсем уж не нужно. Потому что это будет, как встать между двух огней. И ничего, кроме ожогов, в этой битве я не получу.
  - Я, - хочу уже возразить, но сразу одергиваю себя от этого. - А ничего. Простите.
  Она подхватывает ее за плечо и тащит. Он такой высокий по сравнению с ней. Да по сравнению и с любым человеком он будет высоким. Я смотрю ему вслед. Не хочу его отпускать. Я не должна этого делать.
  Я очутилась дома, как в тумане. В горле стоит ком, а руки остаются ледяными. Воспоминания нахлынули неожиданно. Я протираю нос рукой. Они пахнут им. Они пахнут Арчи. Его запах на моих руках. Не важно, что они также отдают железом от того, что я их ободрала. Они грязные и холодные.
  На секунду мое подсознание изображает картинку, где я и Стинсон сидят в этой самой комнате и обминаются. А может и целуются. Как пойдет. Подсознание, что ты делаешь? Прекрати. Хотя.. Продолжай. Мне нравятся мои мысли относительно этого парня.
  Приходит сообщение.
  - Привет :/
  - Здравствуй.
  Я отвечаю черство, дабы показать свое недовольство. Я делаю это через интернет. Умничка.
  - Ты прости меня за маму, она всегда такая.
  - Ладно. Пропустим. Напиши мне свой номер.
  - Номер?
  - Я ясно написала это.
  - А я слепой ;)
  - КАК ТЫ СТАВИШЬ СМАЙЛИКИ?!?!?!?!
  - Это тайна :))))))))
  - ДАЙ МНЕ СВОЙ НОМЕР!!!!!!!!
  - Ладно-ладно, *номер телефона*.
  - Спасибо.
  Я закрываю браузер и набиваю номер в телефоне. Через мгновение я слышу тяжелое дыхание и томное: "Алло".
  - Вы на проводе, Мистер Стинсон?
  - Я обязан был взять вам, Мисс Грин.
  - Как ваше ничего, сударь?
  - Совсем ничего, добрейшая?
  - Ваша Маман получили свое спокойствие?
  - О да, я заперт в крепости еще на пару недель.
  - Как вы ходите в заведение школьное?
  - А мне довелось учиться экстерном.- Ох какие вы важные!
  - Вы сомневались?
  - Никогда, сэр!
  - А если серьезно, то она сказала, что запрещает мне с тобой общаться.
  Я чуть не выронила трубку. Она серьезно?!
  - Оуууу
  - Ага. Сказала, что, цитирую: " Эта обдолбанная подсадит тебя на наркоту, Арчибальд", - его голос становится более высоким. В голове образ, как он задирает руку кверху и кричит эти слова. - И ей невдомек, что я курю.
  - Ты куришь?!
  - Агамс.
  Он курит? Он курит?! Мои глаза скоро вылезут из орбит от такой информации.
  - Моя жизнь разрушена.
  - Прости, что разрушением послужил я.
  - Знаешь, плевать. У всех куча изъянов и багажа за спиной. На все ли оборачиваться?
  - Мне нравятся твои слова.
  Я хочу ему сказать, что скучаю. Просто невозможно хочу это сказать. Набравшись сил и прервав тишину, я всё же говорю.
  - Знаешь, я, - опять наступает тишина. - Я соскучилась по тебе.
  - А я по тебе.
  Для меня было более чем внезапно услышать эти слова. Я молчу.
  - Ты испугалась?
  - Думаю, что ответить.
  - Думаю, что надо сказать: "До скорой встречи".
  Я тихо шепчу ему в трубку: " До скорой" и кладу ее. Его голос такой приятный. Тихий, ласкающий мои уши. Н-да, Нэнси, ты немного сходишь с ума. И теперь я не могу сказать, что я не больна.
  - А ты так и не ответил, как ты ставишь смайлики?
  Глаза закрываются, я пропадаю в стране Морфея.
  
  
  
  
   Глава 7.
  Эти две недели тянулись и казались вечностью. Арчи почти не заходил тогда в социальную сеть. А я вот постоянно. Я постоянно смотрела на его страничку. Какие у него там фото, ссылки, предпочтения в описании: "О себе". Он писал там, что очень любит трилогию "Властелин колец", а его любимая книга - "Заводной апельсин". Ему нравится группа "30 Seconds To Mars" и творчество Мэрилина Мэнсона. Он кажется таким необычным. Таким неземным. И в связи с тем, что ему нравится эта группа, то можно назвать его марсианином.
  С каждым днем желание увидеть Арчи увеличивалось. Еще немного и я бы взорвалась.
  И меня стали посещать бредовые идеи. Или просто любопытно. Как выглядят его глаза? Какие они? Просто белые, без очертания, или же радужка есть, слабо-серого цвета? Эти мысли, наряду с желанием, давали знатную пощечину мне по лицу, как напоминание о том, что я полная дура. Зачем нужно было вообще таскать его за собой? Какого черта тогда меня дернуло повернуться и любезничать с ним?! Но.. Я позвоню ему. Да, я позвоню ему.
  Гудки. Они идут, тянутся. Я ненавижу их. Я ненавижу сотовую связь. Я хочу увидеть его.
  - Нэнси?
  - Арчи! - кричу я. Я рада, я чертовски рада его нежному голосу. Нэнси, не сходи с ума.
  - Не кричи, - он смеется. - Как ты?
  - Я хочу узнать о том, как ты!
  - Все нормально. Безумно скучно, выхожу раз в неделю на воздух.
  - Мы не общались больше месяца.
  - Боюсь, еще столько же не будем.
  - Прости, но твоя мать - Мегера.
  - Я знаю.
  - Когда она дома?
  - Всегда. Последнее время, - тяжело вздыхает. - Дома она всегда.
  - Дерьмо.
  - Дерьмо.
  - Тебе это не напоминает момент из "Виноваты звезды"?
  - Только не говори, что "дерьмо" - это наше "всегда".
  Я громко смеюсь.
  - У нас будет другая фишка.
  - Какая?
  - Когда она появится, то тогда и узнаем. Арчи, я собираюсь к тебе домой.
  - Что?
  Что?
  - Да, я сейчас куплю самый вкусный в мире торт и приду к тебе, а потом я поговорю с твоей мамой в безмолвной надежде на то, что она отпустит тебя на прогулку со мной.
  - Она любит торт "Панчо". До скорой встречи.
  - До скорой.
  Я хватаю себя за волосы. Рыжая, ты что вообще творишь!? Торт. Нужно купить "панчо". Я беру деньги на проезд тире на торт и выбегаю из квартиры, резво захлопывая и закрывая ее. Купив торт первой свежести, я бегу на метро. Проездной, в котором осталось мало поездок, указывает мне светящимся табло, и я прохожу.
  Еще немного и я все также бегу к его дому. Будто ничего не изменилось. Звоню в квартиру.
  - Да? - отвечает в домофон его мать.
  - Не выключайте и послушайте: Я Нэнси Грин, простите, что краду у вас сына, но сейчас я мчалась сюда со всех ног, чтобы поговорить с вами. Я принесла торт!
  Женщина вздыхает и открывает мне. Я захожу и радостная бегу к лифту.
  Дверь мне открывает все еще его мать.
  - Миссис Стинсон, - улыбаюсь я ей и даю торт.
  - Панчо, - женщина едва улыбается.
  - Мне он очень нравится, - я улыбаюсь ей в ответ.
  - Нэнси, ты не против чая? - она выдавливает улыбку более яркую, чем ту, что была после торта.
  - Да, конечно.
  - Проходи в гостиную.
  Я иду по коридору и вхожу в светлую комнату. Тут очень много белого. Белый потолок, белый палас, белые обои. Но вся мебель темно-синего цвета. В синих шкафах виднеется белоснежный сервиз, рамки с фото белые. Я подхожу ближе. В рамке мама и ее сын. Он улыбается так сладко, так прекрасно. А она... Она сидит рядом с ним грустная. Слегка приобняв мальчика на том самом синем диване, она склонила голову и кротко глядела в камеру. Сзади слышится шорох. Я оборачиваюсь и вижу Арчи. Он без трости, в смешных разноцветных шортах. На нем майка с разрезами по бокам почти до талии. На его глазах маленькие круглые очки. Я хочу окликнуть его, но первым это делает его мама.
  - Арчи, у нас гости!
  - Врач? - поникнув, вопрошает парень.
  - Нэнси.
  - А где она? - на его лице расцветает улыбка. Он поворачивает голову в мою сторону. - Она в гостиной?
  - Да, - отвечаю я. - тут, - улыбаюсь ему.
  - Я так рад, - он подходит ко мне, но спотыкается обо что-то и начинает падать. Я помогаю ему и сажаю на диван. - И неловок.
  - Что?
  - Рад и неловок.
  Его мама подошла через минуту, принеся нам чай, сахар и нарезанный торт. Сама она присела и глянула на меня.
  Я беру средний кусочек торта и вкушаю творожный вкус.
  - Я хотела попросить, - прожевав, говорю я, обращаясь к его матери. - Отпустить Арчи прогуляться со мной хотя бы на пару часиков. Мне очень нравится проводить время с Вашим сыном.
  Она ставит тарелку с тортом на стол.
  В этот момент Арчи вскакивает.
  - Или хотя бы дай нам пообщаться у нас в комнате, я как раз хотел ей рассказать о своей любимой книге.
  В голове звучит ответ: "Заводной апельсин".
  - Дать послушать ей свою любимую группу.
  "Тридцать секунд до Марса".
  - Или посмотрим вместе фильм.
  "Властелин колец".
  - Ладно, Нэнси может побыть у нас, - снисходительно отвечает его мать. Арчи подрывается и будто не слепой несется к своей комнате, но все-таки ударяется об косяк двери. Я иду за ним.
  - Спасибо за торт, - говорит мне вслед Миссис Стинсон.
  Мы заходим к нему в комнату. Она наполнена запахом книг, перемешенным с легким ароматом жареного сыра. На подоконнике я вижу недоеденную пиццу и ухмыляюсь.
  - Мне можно присесть? - я подхожу к кровати.
  - Да, конечно, - он идет ко мне и садится рядом. - Знаешь, моя любимая песня, мне очень хочется дать тебе ее послушать! Она превосходная! - он встает, хватает диск со стола - как он это делает?! - и бежит к проигрывателю. Несколько песен пропустив, он находит нужную. Эта песня группы Мэрилин Мэнсон с названием "The Nobodies". Медленный ритм, тихий, хрипловатый голос солиста. Все это объединяется с антуражем комнаты незрячего человека. Никто. Мы - никто. Но мы хотим быть кем-то. Эта песня была открытием для меня. Нет, я её слышала ранее. Но она открыла мое то, что я и предполагала. Он видит себя пустотой. Ощущает ненужным.
  Он не ненужный. Он прекрасный.
  Парень встает и идет к комоду. Оттуда он выуживает сигарету и, закурив, подходит к окну. Его лицо освещает свет солнца.
  - Знаешь, - он выдыхает дым. - Эти сигареты.. Они заглушают боль.
  - Боль?
  Он докуривает и идет ко мне обратно на кровать.
  - Я просто хотел изобразить красивую сцену из фильма.
  - У тебя это получилось, - я смотрю в его очки. Какие его глаза?! - Арчи.
  - Да?
  - Можно я сделаю кое-что?
  - Что?
  Я тяну руки к его очкам, но он их останавливает.
  - Не надо. После этого ни одной загадки не останется. И тебе не будет приятно на это смотреть.
  - А тебе откуда знать? - возмущаюсь я. - Ты же не видел.
  - Все говорили, что это отвратительное зрелище.
  Я беру его за лицо, а затем снимаю очки. Он жмурится.
  - Нет, открой их, - я глажу его слегка шершавую кожу на щеках. Он раскрывает глаза. Этот пустой, отсутствующий взгляд смотрел прямо сквозь меня. Они были серыми. Его глаза. У него не было зрачков. Они не двигались. Арчи будто не замечал меня. Он не знал, в какой стороне я сижу. Я рассматриваю его глаза, смотрю в них долго, изучая их строение, цвет. А затем, набравшись сил, потому что шок все-таки у меня был, говорю, - ты прекрасен.
  - Это не так, - он закрывает глаза.
  - Это так, - я подсаживаюсь ближе к нему. Он в пяти сантиметрах от меня. Я беру его за руку. Его руки, они такие горячите, такие мягкие.
  Через мгновение моя голова была на его плече. Я нежно целую его в шею, от чего он ежится.
  - Что ты делаешь? - смеется.
  - Ничего, - я продолжаю его целовать.
  Не знаю, что мною движет в подобные моменты, но я решаюсь поцеловать его в губы. Терпкий вкус его губ от сигарет сводит меня с ума намного сильнее, чем запах или вкус самого сладкого кекса на этой планете. Я ненавижу тебя, Арчибальд! Что со мной делаешь?! И, кажется, я схожу с ума. Его губы впивались в мои сильнее и сильнее, но вдруг он остановился.
  - Я сейчас узнаю у мамы, можно ли пойти на улицу, - он встает с кровати и выходит. Я его поцеловала. Это было.. так приятно. Он возвращается и улыбается. - Мы можем пойти на улицу на пару-тройку часов.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8.
  Мы гуляли по парку, что был рядом с его домом. И, боже мой, мы столько целовались! У меня даже губы болят от его поцелуев! Мы разговаривали обо всем и не о чем сразу. Мы смеялись. Я никогда не видела такой живой и славной улыбки. Он такой прелестный.
  В конце концов, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Так же закончилось и наше время. Оставались всего пятнадцать минут нам на наше маленькое счастье. Вот оно. Счастье.
  Я обнимаю его, утыкаясь в его грудь, ударяясь лбом о ключицы. Он худой. Даже слишком. Я трогаю его спину, выпирающий позвоночник. Он прекрасен. Не для всех. Но для меня он самый лучший.
  - Арчи, - я целую его шею, от чего ему щекотно.
  - Нэнси, - он целует мой лоб.
  - Арчи.
  - Нэнси.
  - Арчи, - я дума и выдаю. - Я люблю тебя.
  Я ввела его в ступор, кажется. Или сломала. Черт!
  - А я тебя, - целует он меня в губы. Его очки сталкиваются с моими и падают на землю. Он хмурится. - Каламбур.
  - И первое признание, - я вновь его целую. - У тебя есть друзья, к которым твоя мамочка тебя спокойно отпускает?
  - Есть один. А что?
  - Есть план. Для этого мне нужен ты и магазин. Отпросись на ночевку!
  - Ты спятила?
  - Я просто хочу тебя, - я сжимаю его руку. В другой я держу его очки, которые слегла потерлись о землю.
  - А я тебя, - он тихо шепчет мне это на ухо и прикусывает его. Я мурчу. Мне очень приятно.
  - Тебя надо отвести домой и отпросить.
  - Завтра я буду у тебя.
  - Захвати паспорт. Тебе же есть восемнадцать?
  - Да, полгода как.
  - Отлично.
  - Отлично.
  План заключался в том, чтобы купить дорогое вино, прекрасные сигареты и распить и раскурить их вместе с ним. И это будет незабываемо.
  
  Глава 9.
  - Как ты смог дойти до моего дома?! - восклицаю я парню, который стоит у меня на пороге, подперев дверь. В руке он держит трость черного цвета, а сам одет в темно-серую рубашку и светлые джинсы. На ногах красовались VANSы в черно-зеленую клетку.
  - Меня довез мой друг. Он узнал обо всем и сказал, что должен мне помочь.
  - А о чем он узнал? - я целую его в щеку.
  - Что y меня есть девушка, - ухмыляется.
  - Я твоя девушка? - улыбаюсь ему я. Чёрт возьми, как мне хочется, чтобы он увидел эту улыбку. Чтобы он, не касаясь моего лица, понял эмоцию, испытанную мной.
  Он замешкался.
  - Ты будешь моей девушкой? - тараторит он.
  - Я улыбаюсь, - отвечаю я ему.
  - Считается за ответ?
  - Да! - я заталкиваю его к себе в квартиру.
  В этой квартире давно никого не было. Стены эти пустели и бледнели день ото дня, а квартирант требовал с меня деньги. Уметь прятаться не запретишь. Я, как могла, избегала его, а потом и вовсе.. Он перестал обращать внимание на маленькую рыжую фигурку в этой квартире. Будто меня нет. Мне на пользу была слепота квартиранта. Кавычки - слепота - квартиранта. Моя мама давно, именно год с небольшим назад, умерла, оставив меня и отца в полном и беспросветном одиночестве. Папа на первое время снял мне эту квартиру и "купил" место в колледже. В итоге, через полгода я платила за квартиру одна и сама, потому что он удачно и вовремя улетел отдыхать. Он улетел полгода назад. И ни одной весточки за тот период мне не пришло. Ну, а я что? Я с тех самых пор и убегаю от квартиранта. Счет набежал большой.
  - Ты одна?
  - Я живу одна.
  - Тебе всего-то шестнадцать!
  - Кто-то запрещает жить полной жизнью с шестнадцати лет?
  - Правительство.
  - Арчи, радуйся, что мы одни.
  - Я более чем рад, - он обнимает меня и прижимает к себе. Он пахнет так приятно! Это смешанный запах мужского одеколона и тонкий, едва заметный, аромат вишни. На щеке у него одна маленькая, едва заметная, капля вишневого сиропа. Я про себя громко смеюсь. Какой же он прекрасный. Кажется, я скоро сойду с ума.
  Я провожу его в свою комнату, где усаживаю на кровать, а затем отхожу. Из холодильника я выуживаю игристое вино, купленное нами вчера. Вместе с ним я достаю и небольшую миску с черешней, от которой я была без ума. Я последнее время вообще психически не здорова, мне кажется. И могла ли я раньше сойти с ума из-за парня, если раньше я даже и ухом бы не повела в их сторону? Возможно. Он особенный. Очень особенный. Я входу в комнату обратно и меня будто озаряет. Небо сегодня было темно-синее, оно нависало над городом и давало неверное понимание о настроении. Его можно было понять, как грустное, хмурое. Но настроение было приподнятым, радостным. Я, кажется, нашла способ объяснить ему цвета. Я это смогу и сделаю это. Небо темное и синее, так же ты чувствуешь себя, когда тебе грустно. Синий - это грусть.
  - Я, - ставлю на полку шампанское и черешню. - Поняла кое-что.
  - Что? - рассевшись на кровати, спрашивает он.
  - Я придумала обозначение цветов. И хочу кое-что попробовать. Позволишь тебя слегка ударить?
  - Смешно, - смеется он, но потом я шлепаю его по щеке, от чего он тихо воет. - Больно.
  - Ты что-нибудь видел?
  - Да.. Что-то другое.
  - Белое?
  - Не черное.
  - Вот это то, что называется "белый". Белая луна, снег. Твои джинсы - это помесь белого и синего.
  - А синий?
  - Сегодня хмурое небо. Оно будто грустит. Это синий. Цвет грусти.
  - Ну вот, мои штаны грустят, - он корчится в грустной мине, но потом начинает улыбаться.
  - А рубашка серая. Как небо сегодня, только оно еще чуть синее.
  - Небо о чем-то печалится?
  - Небу бывает грустно, и оно становится серым. Помнишь, мы попали под дождь?
  - Капли воды так смешно щекотали меня, попадая на шею. Помню, - замолкает. - А серый? Смесь.. - ждет продолжения Арчи.
  - Смесь белого и черного. Безмятежность и пустота.
  - Я всегда вижу пустоту.
  - Твои глаза безмятежны, - я трогаю его щеки, приближаясь к глазам. Он ухмыляется.
  - Они уродливы, а не безмятежны.
  - Арчибальд Стинсон, ваша девушка делает вам комплимент, а вы еще тут отговариваетесь!
  - Простите, милейшая, бестактного юношу, больше этого не повторится.
  - Так лучше.
  За этой беседой мы провели остаток вечера. Я объясняла ему все цвета, мы выпили всю бутылку шампанского и съели всю черешню. Хотя он съел больше, чем я. На улице уже стемнело, и он было собирается домой, но что-то дергает меня спросить:
  - Не останешься на ночь?
  Я понимаю, к чему все идет. И на удивление я к этому готова. Готова, пьяна и раскрепощена. Мои мысли от выпитого алкоголя путаются, я неважно соображаю.
  Он подходит ко мне и целует. Целует нежно, не спеша. Арчи аккуратно кладет свою трость на стол и присаживается на диван. Его терпкие губы обжигают мои вновь и вновь. Эти поцелуи могут быть длиной в бесконечность. Они притягивают, заставляют желать еще сильнее. Я желаю и хочу его, как никогда. Я хочу быть его полностью.
  Это сон. Это самый чудесный сон, что мог приключиться и привидеться мне. Это путешествие длиною в пару месяцев. Это то, что я не могу описать словами.
  Я чертовски сильно влюблена в Арчибальда Стинсона. И именно поэтому я его и ненавижу.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 10.
  На следующее утро мы проснулись в обнимку. Его руки крепко прижимают меня к себе, а пальцы переплетаются с моими. Я утыкаюсь ему в плечо и улыбаюсь.
  Очки Арчи лежат на тумбочке, рядом с моей расческой. Он сам сопит мне на ухо. Его дыхание легко щекочет мне шею.
  Эта ночь не была волшебной. Она могла быть такой, если бы не уйма неловкости и незнания того, что надо делать. Через смех и слезы, радость и неуклюжесть. Оно было.
  Мы лежали бы в тишине и покое еще долгое время, если бы не звонок телефона Арчи. Он просыпается и тянется за ним на пол. Нащупав, он отвечает.
  - Да, - хрипло говорит он, потом начинает кашлять. Прокашлявшись, продолжает. - Нет. Я.. Мама!
  Это его мать. Как она могла узнать, что он со мной? Черт! Она задаст и мне, и ему. Хотя почему мы должны быть виноваты? Это наша же жизнь. Так и какая разница - с кем встречаться, а с кем нет?
  - Я понял. Да, - Арчи встает с кровати, но понимает, что он обнажен. Парень быстро прикрывается рукой и улыбается. Он садится на кровать, продолжая разговор. - Ма-а-ам. Я не маленький. Она поможет мне добраться. Да.
  Я слышу, как она кричит на него через телефон. Чертова мегера. Почему я ей так не нравлюсь?! Я никогда не пойму эту женщину, к сожалению.
  Я смотрю на обнаженного Арчи, который откинулся обратно на кровать, сверкая своим белоснежным телом. Его глаза закрыты. Как же мне хочется смотреть на них. Бесконечно.
  Когда вы совершаете серьезный шаг, вы думаете: а надо ли вам это? Каждый раз вы задаете себе один и тот же вопрос, каждый раз получая один и тот же ответ. И раз ответ один и тот же, так, может, не стоит так сильно переживать из-за этого? Может, это не то, из-за чего нужно переживать?
  Я - человек, которому всегда плевать было на все. И только Арчи, мой милый Арчи, заставляет переживать. Я боюсь за него. За НАС. Ведь это то, что есть. Есть мы. Мы вместе. Мы - это единое целое. Я люблю его.
  - Милая, - он чувствует, как мои руки пробегают по его телу и хмыкает. На его глаза падает луч солнца. Но он не жмурится.
  - На твоих глазах луч солнца. Так забавно, что ты не жмуришься.
  - Я люблю тебя ярче, чем светит это чертово солнце, - он прерывается. У меня не хватает воздуха. Голова кругом и не от большого количества алкоголя, а от этого человека. Мои глаза непроизвольно наполняются слезами, чему я была крайне недовольна. Я вытираю их, но они текут с новой силой. - И мне плевать, что я никогда не увижу этой гребанный свет.
  Я прижимаюсь к нему и целую в щеку.
  - И я! Я люблю-люблю-люблю, - плачу я. Ненавижу себя в данную секунду. Я слишком ранима до таких простых вещей.
  - Нэнси?
  - Да?
  - Ты плачешь? - изумляется Арчи. Я утыкаюсь ему в грудь.
  Внутри будто ком. Он вырывается наружу. Новый приток слез. Что-то должно случиться. Я не знаю, что. Но что-то точно случится. Я боюсь. Секунды проходят между полной уверенностью и радостью и ужасными ощущениями того, что что-то непременно произойдет. Это кроется и скребется.
  - Ты - самое лучшее солнце, - говорит он мне. Я шмыгаю носом. - Ты - мое солнце, Нэнси.
  - А ты мое..
  Мы пролежали бы еще бесконечность времени, если бы не то, что было. Все-таки стоило узнать то, что ему сказала мать.
  - Арчи, что тебе сказала мама?
  - Что я лгун и сволочь, - он улыбается, слегка приоткрыв глаза. На свету они еще более превосходны. Это сплетение серого и белого цветов вместе превращаются в какую-то неизвестную дымку, в которой я теряюсь. - И то, что она ждет меня дома для порки. Фигурально выражаясь.
  - Я никогда не пойму эту женщину, - произношу я вслух свои мысли.
  - Мне бы хоть раз самому ее понять, - он присаживается, облокачиваясь на спинку кровати. - Надо собираться, а я голый, - ухмыляется. Как же обожаю его ухмылку!
  - Ты превосходен даже голым, - я встаю с постели, перелезая через его. Но он не дает мне полностью вылезти из теплой кровати и, обхватив руками, тянет обратно, прижимая к себе. Я смеюсь. Он целует мне нос, а затем поцелуями покрывает почти все лицо. Я жмурюсь, а улыбка становится еще сильнее. - А ведь я хотела принести тебе твою одежду.
  - Простите, Нэнси Грин. Просто вы такая красивая, - целует он меня еще раз.
  - Ты ведь не видишь меня! - возмущаюсь я.
  - Зато ощущаю, - он проводит рукой по моей талии, опускаясь к бедрам. - И ты очень красивая.
  - Ты не знаешь, какого цвета мои волосы.
  - И какого же? - язвительно вопрошает парень.
  - А вот не скажу, - я выпрыгиваю из его рук и, накинув на себя толстовку, начинаю собирать вещи, которые была разбросаны по всей комнате. Но найти их было проще простого - кроме них ничего не валялось. Кинув парню его одежду, я быстро надеваю нижнее белье, а затем черные штаны и джинсовую рубашку. Он тем временем разобрался пока лишь с трусами: остальное выворачивал и складывал в сторону. Это было забавное зрелище. Потом он надевает рубашку. А вот джинсы - это уже было смешно, потому что надевал он их, скача по всей моей квартире. В итоге, после моей помощи, он справился.
  - И так каждый день. Я даже одеться не могу, - он обнимает меня. - Где мои очки?
  Я подаю ему очки, мы обуваемся и выходим из здания. Его трость при нем, он идет, подхватив меня за руку и выдвинув ее.
  - Мы можем идти и без нее, - улыбаюсь я ему.
  - Можем, - он складывает ее и кладет в рюкзак. - Ты такая чудесная!
  - Как на тебя влияет ночь не дома, - я обнимаю его.
  - Ты самая-самая!
  И тут, опять, как чертов гром посреди пустыни, я слышу крик слишком знакомый, чтобы пойти дальше. Кто-то окликает Арчибальда. Кто-то с голосом его мамы.
  Она подбегает и хватает его под руку, выдергивая от меня. Я ей здороваюсь, но она посылает мое: "Здравствуйте, Миссис Стинсон" куда подальше. Она начинает ругать его, что он не позвонил ей, не предупредил и много чего еще. Я лишь стояла и смотрела на него, вспоминая его слова.
  
  "Ты - самое лучшее солнце. Ты - мое солнце".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 11.
  Он не отвечал мне чертову неделю после той ночи. Чертову неделю! Я успела сойти с ума от одиночества и скуки, и мечты увидеть его, обнять и поцеловать. Эти чувства, что мне доселе были непонятны, обострились еще сильнее, чем раньше. И я была намерена его увидеть. Но вот в чем соль: как-то я приехала к нему и стала выжидать момента, когда он выйдет из дома. Поджидать, так сказать. Но ни он, ни его мать, никто не вышел из дома, они сидели так. Хотя, что странно, так это то, что их белый BMW не стоял на своем должном месте. Это немного смутило меня, хоть и надо было обратить куда большее внимание. Однажды из их дома выходила пожилая женщина, и я успела проскользнуть в дверь, потому что она шла неторопливо, не особо закрывая за собой двери. На пятом этаже красного дома на Гринвич-Виллидж я провела еще пару-тройку часов, а затем вышла. Так и не дождавшись открытой двери квартиры тридцать. Я не знаю, куда он пропал. Почему он перестал выходить на контакт. Он будто испарился для меня. Я звонила сотни раз! Сотни-тысячи-миллионы. Я звонила до последнего, пока оператор сам не отключал звонок. Арчибальд исчез.
  Спустя еще некоторое время я вновь направилась к их дому и увидела белую машину. Сломя голову, я подбежала к ней и стала вглядываться в салон. Там сидела его мать. Я лихорадочно постучала. Она лишь кратко взглянула на меня, а затем отвернулась, будто меня тут нет. Но я здесь! И Арчи должен быть поблизости. Где Арчи? Где мой Арчи?
  Я не понимала, что происходит, и почему его прячут от меня. Ведь это так: его спрятали и не хотят выпускать. Он заложник собственной матери. А я, видимо, для нее, как маньяк. Это стало правдой. Я была одержима мыслью о том, чтобы увидеть его хотя бы краем глаза, на пару секунд. Лишь бы увидеть.
  Его губы, его улыбку, забавный и слегка вздернутый нос. Его острые скулы, худые впалые щеки. Взять его теплые руки, переплетая пальцы. Услышать задорную улыбку. Он давно перестал быть моим увлечением. Он стал моим миром. Я не видела дальнейшей жизни без этого человека. Лишь его, больше мне ничего не надо.
  Я с грустью смотрела на одну нашу совместную фотографию. Она была единственной и самой дорогой мне. Может, на моем телефоне качество фронтальной камеры полное кхм, но, смотря на него, я переносилась в тот момент, когда была она сделана:
  Весенний вечер, мы гуляли по парку и забрели туда, куда раньше не заходили. Это был какой-то небольшой лес. Мы шли вглубь этого лес, забываясь и теряясь в собственных чувствах. Они поглотили нас, мы не видели дороги назад, не видели пути впереди. Мы видели друг друга. И больше ничего. Остальное - чернота. Когда человек влюблен, он не замечает мира вокруг. Для него есть собственный мир. Наш и был таким. Он был темным, неподвластным другим силам. Это был темный лес, лучи солнца не добирались до его глубин. Но мы освещали его изнутри. Наши поцелуи и объятия, когда мы прикасались друг к другу, происходил выброс энергии, света.
  Мы шли дальше и дальше, весело смеясь и обнимаясь. В конце этой, на деле, небольшой рощи мы вышли к озеру, которое не так давно еще было котлованом. Со всех сторон его окружали лавочки и тонкие изящные деревья, посаженные и выращенные специально. Я подбежала к одной из лавочек и села. Озерцо было небольшим, но отражение заходящего солнца давало иллюзию того, что оно бесконечно. Был прекрасный алый закат. Арчи сел со мной рядом, приобняв меня. Я положила ему голову на плечо. Это был дивный конец дня.
  - Жаль, что ты не увидишь это небо. Оно такое красивое.
  - Какое оно?
  - Полосами разных цветов, где-то, будто художник специально ярко выделил края, а где-то будто растекается и превращается постепенно в другой цвет.
  - По твоему описанию это действительно красиво, - он чмокнул меня в макушку.- Небо - это прекрасно, да?
  - Его красоту не передать даже зрячему человеку, - я утыкаюсь в него носом. - Знаешь, тут очень красиво. Нам нужно сделать фото.
  - О не-е-ет, - наигранно протягивает Арчи. - На фото у меня всегда красные глаза!
  - В фотошопе замажу.
  - Можно остаться в очках?
  Я достаю телефон из кармана и включаю камеру. На экране появляемся мы: Арчи в ярко-красной футболке, поверх которой надета клетчатая рубашка, и я в черной толстовке с забавной надписью жмурюсь от солнца. Телефон издает щелчок, и фото готово.
  Мы сидели там до самой ночи. И это было незабываемо.
  Эти воспоминания не заставляли меня плакать, нет, я безудержно смеялась. И это были те моменты, когда я действительно улыбалась по-настоящему.
  Я перестала его искать, когда объявился мой отец. Это было слишком внезапно для меня. Объявился, и начать ухаживать за мной, как за маленькой девочкой. И даже проявил инициативу и решил поехать со мной в другой город. Спрашивается, что может быть лучше Нью-Йорка? Вот и я не знаю. А поехали(прим. полетели) мы в Лос-Анджелес. Видимо, куда-нибудь действительно подальше от большого яблока.
  В самолете было невозможно лететь с ним. Это несколько часов нудных рассказов о том, как он колесил по всему миру, как он нашел и потерял женщину мечты. Будто о матери, что не стало не так давно, и речи не было. Будто он сам меня прокормил и вырастил. Папа, это не так! Он болтал и болтал, все семь с половиной часов к ряду. Я готова была застрелиться, лишь бы не слушать его. К слову, надоел он не только мне, потому что цоканье недовольных пассажиров говорило само за себя.
  Прилетев и заселившись, я скрылась с его глаз куда-то далеко, а именно в ближайший продуктовый. Есть мне не хотелось, а вот поглазеть на продукты милое дело.
  Я прохожу к большим завалам вкусных фруктов, где очень сильно пахнет бананами. Есть, все-таки, захотелось, и, наскребши три доллара в кармане, я отправляюсь за продуктами.
  Купив себе три банана и одно манго, я выхожу на улицу. Около магазина стоит припаркованная машина, которая мне была очень знакома. Я обхожу ее и живу марку: BMW. Взглянув на номер, я понимаю, что это та самая машина.
  Неподалеку находится небольшой парк, он прямо за магазином. Я оправилась туда, так сказать, выжидать момента, когда в машину кто-то сядет.
  Ждать мне почти не пришлось: к машине подошел Арчи. Боже мой, мое сердце в тот момент екнуло. Я оставила связку фруктов и побежала. Хватив его, я утаскиваю парня за магазин. Быстро обняв Арчи, я почти плачу. Неужели он рядом? Он тут. Я чувствую его сердцебиение, его теплое тело. Он непонимающе приоткрывает рот. На нем новые очки.
  - Я Нэнси, - я продолжаю его обнимать.
  - Нэнс! - восклицает парень и начинает целовать меня. - Я так по тебе скучал! Боже, мои мысли, они все были заняты тобой. Мать увезла меня оттуда, она сказала, что.. Боже, Нэнси! - он трогает мое лицо, будто изучает его вновь. Его руки скользят по моей шее, переходя на плечи.
  - Я люблю тебя, Арчи, - я беру его за руку и крепко сжимаю ее. - И всегда буду любить.
  - Ты освещаешь мне путь из тьмы, - он наклоняется и целует меня. Но тут мы слышим вопль. - Мама, - вздыхает Арчи. - Мы живем около холмов, нехилое такое построение, как сказала мама. Я гуляю по средам в центральном парке. Приходи, среда завтра.
  - Конечно! - восклицаю я. - Я приду. Я надолго тут.
  - Прощай, еще увидимся, - он уходит от меня, оставляя наедине с мыслями. Я смотрю ему вслед, лишь бы не показаться на глаза его кровной родственнице. Глаза наливаются слезами. Я его вижу. Я его увидела.
  Дальше все становится, как в тумане. Я иду в номер к отцу, которого и след простыл. Ну, что же. В номере есть Wi-Fi, так что не пропаду.
  Вечер.
  Вечером отец вернулся, торжественно держа какие-то бумаги в руке. Наверное, взял буклеты у тех, кто их раздает у нас перед отелем. Но на простые бумазейки это не похоже. Они были размера А4.
  - Па, что это? - указываю на бумаги.
  - Собирайся!
  - Чего? - удивляюсь я. Куда собираться? Зачем собираемся? Что вообще творится?!
  - Мы едем в Вашингтон! Сейчас же!
  - До Вашингтона сотни миль, ты о чем?! - я вспоминаю назначенную встречу с Арчи. Только не сейчас. Когда угодно, но не сейчас. Среда завтра. Он гуляет по средам. Не может быть всё так несправедливо.
  - Ничего, если поедем в аэропорт сейчас, то успеем купить воды с собой.
  - Я хочу остаться здесь!
  Он хлопает глазами.
  - Чего это ты удумала?
  Я хочу рассказать ему все, может, поймет.. Нет, лучше не надо. Он не поймет. Весь брак с матерью она терпела его пассий, день ото дня которых он водил к нам домой. Точнее, мама всегда вовремя приходила. Она была замечательной женщиной. Светлой, ангелом для меня. Ее рыжие волосы всегда были завязаны в тугой и длинный хвост. Она носила легкие платья с цветочным принтом. Она была такой хорошей. Чем же она так не угождала отцу? Почему он ей изменял за все время брака сотню раз?! Я кратко смотрю на отца. Его темные волосы чуть ниже скул засалены и грязны. Взгляд поникший и грубый. И чем он привлекал девушек? Признаюсь, я не поклонница таких мужчин. Мне больше благородные рыцари нравятся. Ну, еще слепые.
  - Мы тут с тобой всего-то часов пять, а ты уже хочешь уехать. Мы даже не успели осмотреться в городе.
  - Он похож на все остальные.
  - Тоже самое могу сказать и про Вашингтон.
  - Солнышко, я купил билеты, я думал, что ты хочешь попутешествовать больше, чем сидеть на одном месте.
  Если бы это было спланировано. Если бы я не встретила Арчи здесь. Если бы я не любила его так, как никого другого в этой жизни. Если бы.
  Я соглашаюсь с отцом и покорно собираю вещи. Я могла бы сбежать. Я могу сбежать. Я сбегу. Этот план не продуман, он быстро вышел из моей головы, как и внезапная встреча с Арчи. Я иду в ванную. Там есть небольшое окно, в которое, как мне показалось, я могла бы пролезть. И именно этим я и стала заниматься. Я взяла лишь зарядку и телефон, положила их в карман и опять пошла в другую комнату. Забравшись на бочок туалета, я открываю окно и выбираюсь через него. Тут где-то метр до земли. Я стараюсь тихо спрыгнуть, это получается.
  И в ту же секунду я несусь, сломя голову, не зная куда. Что я творю? Чем я думаю? Времени уже было очень т очень много. Это был вечер. Я не знаю, где я буду ночевать. Я ничего не знаю. Знаю лишь то, что я сошла с ума. И мое безумие началось.
  
  
  
  
  
  
   Глава 12.
  Отец звонил мне целую ночь. Целую ночь я не брала трубку. Я сидела и ждала, периодически слушая The Nobodies, что стояла на звонке. Я слушала и слушала, вспоминая наш первый поцелуй. Вспоминая свою первую сигарету. Вспоминаю первую ночь, проведенную с ним. Эта песня окутывала множеством образов и воспоминаний. Она всячески давала мне понять, что я слишком сильно влюбилась. Слишком глубоко я вошла в эту реку. И уже не выберусь. Нет.
  В песне скандируется несколько раз: Мы - никто. Я слушала ее миллионы раз, но не понимала. Я не понимала, почему она так нравится Арчи. Это была его любимая песня. Ее он напевал, сидя со мной в парке. Ее он включал в день нашего первого поцелуя. Ее он слушал, когда пришел ко мне на ночь.
  Многое можно подчеркнуть из наших увлечений. Будь то игра на гитаре или выращивание комнатных растений. Мы, независимо от того, как сильно пытаемся скрыться, раскрываемся, как сиреневый бутон орхидеи. Мы становимся открытой книгой, который не прочь кто-то изучить, прочесть.
  Настал день. Я сижу на лавочке и выглядываю парня с тростью. Мой взгляд прикован ко входу в этот парк.
  Но я просидела там около пяти часов. Арчи не было. Были сотни людей. Сотни размытых лиц я видела. Точнее, нет. Я не видела. Они шли и проходили сквозь меня. Я не замечала все это. В голове крутилась эта строчка: "Мы никто". И все остальные тоже. Вот она истина, которую я поняла слишком поздно. Эти слова были правдой, каким бы ты ни был хорошим. Мы все - всего-то частичка огромного мира. Считай, одна капля в большой картине. Мы незаметны для окружающих.
  "Но мы хотим быть кем-то", - поется дальше. Мы можем являться целым миром для одного человека. Целой вселенной. Моей вселенной был и остается Арчи.
  .
  .
  .
  .
  .
  Просидев целый день на холодной лавке, ничего не поев, я решилась вернуться к отцу. Наорет - ну и пусть. Я скажу ему все, как есть.
  Я пришла в отель и открыла дверь ключом, который, слава моему не очень мудрому мозгу, я не вложила из кармана. Отец сидел и смотрел в окно.
  - Нэнси! - восклицает папа и бежит ко мне. Он крепко обнимает меня, но затем тут же опускает, начиная хмуриться. Сейчас грянет гром. - Куда тебя черти понесли?! А если бы с тобой что-то случилось?
  - Не случилось, как видишь, - я присаживаюсь на кровать. Он не поймет. Но мысли кричат: "Скажи ему!".
  - Пап. Мне надо кое-что рассказать.
  Час примерно папа слушал историю нынешних Ромео и Джульетты. Он будто понимал, что для меня это важно. Он сидел молча, не шевелясь. Дослушав, он улыбнулся.
  - Ты гоняешься за слепым парнем, - усмехается. - В наше время парни слепо гонялись за девушками. Хотя, я уверен, что будь он нормальным, то гонялся за тобой, милая. Но крышу у тебя снесло знатно, я замечу. Вылезти из форточки, - цыкает языком.
  - Проблема в том, что я не встретила его сегодня. Пап, умоляю, я найду его дом. Пожалуйста, давай останемся хотя бы еще на день.
  Он смиренно кивает.
  Найду. Я найду его.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 13.
  - Ты действительно хочешь попробовать? - смеется Арчи и протягивает мне ментоловую сигарету. Я смотрю на нее. Она - одна маленькая сигарета, прожигает сотни жизней просто так. Она убивает тебя. Я прикладываю ее к губам и нерешительно делаю вдох, вытягивая из нее дым, что обжигал мое горло и попадал в легкие. Слегка закашлявшись, я продолжаю. Она действительно отдает ментолом. Может, раньше я бы и остановила себя, но не здесь и не сейчас. Передаю ему сигарету обратно, давая ему ее прямо в руку. Он ухмыляется. - Понравилось?
  - Более чем, - целую его в губы.
  Эти воспоминания нахлынули на меня, когда я шла по улице, ища адрес Арчи. И я его нашла. Назло самой себе. Я проклинала себя сотню раз за то, что смогла это сделать за пару часов. Через справочную, адресную книгу. Это было сделано.
  Я шла туда радостная, в наушниках вновь играла та песня. Она связывала мысленно меня с ним. Я уже видела, как я приду к нему, как обниму, как поговорю с его матерью, мы вместе все обсудим, и она перестанет так отвратительно ко мне относиться.
  Но за мыслями не погонишься. Их было очень много. Я мечтала о многом. Я шла и прожигала этот момент. Я сжигала свои мысли, куря ментоловые сигареты. Они проносились в моей голове маленькими отрывками, мелкими фразами. Мелькали между строчек.
  И вот я стояла около этого дома. Он был трехэтажным, с маленьким окном на чердаке. Сам дом был светло-желтого цвета с белой крышей. Окна были вырезными, будто я смотрю на сказочный домик. Я поднялась на каменные ступени и постучалась. Мне открыла его мать. Ее глаза были красными. Она вытерла их платком и взглянула на меня.
  - Ты! - кричит женщина и тычет меня пальцем. - Это ты! Все ты! - она начинает вопить. Я не понимаю, в чем дело. Пока не понимаю.
  - Что? Миссис Стинсон, что случилось?
  - Мерзкая девчонка. Все из-за тебя. Он был повернут на тебе! Слишком много говорил: Нэнси то, Нэнси это. Ты виновата! - она сталкивает меня с порога, и я почти падаю вниз. Ухватившись за колонну, придерживающую крышу, я все же смогла устоять.
  - Что-то с Арчи?! - я пугаюсь не на шутку. - Что с ним? Где он сейчас?! - я перебиваю истерику его матери.
  Она зло смотрит на меня, а затем уходит, но дверь не закрывает. Я прохожу в дом. Повсюду стоят разные фотографии. Я осматриваюсь и вижу ту, что стояла у них в сервизе дома в Лос-Анджелесе. Ее голос доносится из комнаты, что была прямо напротив меня. Она что-то кричит, ругается. Я вхожу в эту комнату. Яркие обои были покрыты белыми бумагами. Приглядевшись, я замечаю, что на них выбит шрифт Брайля - шрифт для слепых. Я смотрю на его мать. Она швыряет из стороны в стороны эти бумаги, будто ища что-то. И она находит.
  В ее руках черный переплетенный кожаный блокнот. На нем буквы белого цвета выложены в надписи: "личное, не заходить!". Она зло смотрит на него и отдает его мне.
  - Он читал книги шрифтом для слепых. Но писал он так, как пишем мы, - ее голос становится более-менее спокойным. - Прости, - она начинает плакать, отдавая мне блокнот. Она садится на кровать Арчи. Что происходит? Я не могу понять. - Сейчас еще кое-что, - она уходит.
  Я осматриваюсь вновь. Над кроватью больше всего наклеено этих бумаг. Я срываю одну из них и складываю её в блокнот. Открыв его, я замечаю корявую надпись: "Собственность Арчибальда Стинсона". Пролиставший до последнего листа почерк становится намного лучше. И последняя надпись гласит: " Я люблю Нэнси. И я приду к ней в парк. Я проведу с ней еще один замечательный день. ". Слезы не накатываются, нет. Я улыбаюсь. Но мою улыбку прекращает миссис Стинсон. Она протягивает мне iPod серебряного цвета, тот, с которым ходит Арчи. Экран разбит. Я непонимающе смотрю на его мать.
  - Ты не знаешь?
  - Что случилось?! - вторю я, откладывая iPod и блокнот.
  - Он шел в парк. Спешил, что есть силы, - она опять начинает плакать. Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Что с Арчи?! Что с МОИМ Арчи?! - Он шел к тебе. И слушал музыку. Я ему говорила, чтобы он не слушал её, когда идет по улице. Я ему говорила..
  - Что дальше? - мои глаза постепенно начинали заполняться слезами. В сердце что-то екнуло. Щелкнуло.
  - Его сбила машина, когда он переходил дорогу, - она еле выговаривает эти слова. Я начинаю плакать. В голове лишь одно: хоть бы он был в больнице, хоть бы он был жив. Она обнимает меня. - Прости. Это воля случая. Ты не виновата.
  - Он жив? - я поворачиваюсь к ней. Её губы тут же поджались. Я поняла правду слишком быстро, чтобы осознать её до самого конца. Я начинаю плакать в голос, не стесняясь этой женщины. Я обнимаю её крепко, будто мы знакомы были сто и один год. Нас объединяла общая беда. Общее горе.
  - Он похоронен на кладбище около того самого парка. Там есть маленькое и аккуратное кладбище. Ему оно подошло.
  - Я.. Сочувствую, - взрываюсь на крик я.
  - Ты любила его? - она поднимает свои глаза и пристально смотрит на меня. Такими бы были глаза Арчи. Серыми. Глубокими, как свинец.
  - Любила, как никого другого.
  - Чертовы Ромео и Джульетта! - она встает с постели, взмывая руки вверх. Затем оборачивается. - Можешь взять тут то, что хочешь. Может, на память. Я нашла его дневник. Не думала, что он его ведет, - указала на блокнот. - И там, начиная с его 18-тилетия.. Каждая страничка о тебе. Я так злилась. Прости! - она меня обнимет. - У нас общее горе, - она уходит из комнаты. - Оставлю тебя одну.
  Я еще раз осматриваюсь. На стене над кроватью висела больше всего его записей шрифтом Брайля. Я сорвала еще несколько из них и положила его в блокнот. Я смотрю на всю его комнату. Его компьютер стоит на столе. Его одежда разбросана по всему полу. Я беру футболку, что висела на стуле. Она пахнет им. Слезы вновь накатывают, не успеваю я и опомниться. Я беру её и складываю. Может, это будет странно, что я из всего взяла футболку, но она была с родным запахом. Запахом сигарет.
  - Знаешь, - заходит его мать и видит мои объятия с футболкой. - Я не знала, что он курил. Я ничего о нем не знала.
  - Он был самым лучшим, - я присаживаюсь на стул и осматриваю его стол. На нем стоят различные фигуры. Шар, куб, параллелепипед, многие другие.
  - Он их трогал, когда я ему объясняла геометрию, - будто прочитав мои мысли, отвечает она.
  - Миссис Стинсон, - я все еще плачу. Я просто не верю тому, что случилось. - Я, пожалуй, пойду. Мой номер есть у Арчи в телефоне... Был. Можете позвонить мне в любой момент, если вам потребуется помощь.
  Это было бесполезно. Крема для лечения сердечных ран нет. Нет лекарств, которые помогут забыть воспоминания.
  Я положила все те вещи в рюкзак, а затем пошла в парк. Включив iPod, я замечаю кое-что. На разбитом экране включена программа "музыка". И песня "The Nobodies". Боже. Эта песня. Мы слушали её в одинаковое время. В ту же секунду. Я включаю её и начинаю свой путь до кладбища, слушая.
  Слеза за слезой, они падают с моих щек на асфальт. Он был так близок ко мне.
  Я вхожу на кладбище. Оно, и правда, маленькое. Я замечаю могилу, у которой земля была вырыта. Я подхожу к ней. На могильной плите была фотография Арчи. Он был изображен без очков. Глаза не были заметны. Я.. Я просто падаю в изголовье. Падаю и плачу.
  
  Эпилог.
  Я была дома, в Нью-Йорке. Сидела за компьютером. А рядом лежали блокнот и футболка. Отец заходил ко мне несколько раз в час. Каждый час. Он проверял меня. Иногда задавал вопросы или рассказывал то, что случилось у него.
  Я смотрела на фото. На наше одно совместное фото. И, решившись, я открыла его дневник, где лежали три листа из его комнаты. Я раскрываю один из них и провожу по нему. Он продырявил некоторые из точек. Он проделывал это циркулем, наверное. Точки были маленькими. Первая буква была: "Я". Вторая: "Р". Третья: "Ч". Четвертая: "Е". "Ярче". А второе слово было..
  - Солн, - провожу я по листу и проговариваю буквы. - Солнца. Ярче солнца.
  Я открываю второй лист. На нем только "Я".
  На третьем было тоже много написано. Я провожу по листу, закрыв глаза. Так я быстрее пойму, что написано на листе. Первое слово начиналось на "Л". Меня отвлек от изучения отец, который вновь зашел ко мне в комнату. Я поворачиваюсь в его сторону, откладывая лист.
  - Ты как? - спрашивает он меня в, может, сотый раз.
  - Все в порядке, - сдерживаясь, говорю я. Это была, конечно, ложь. Большая и гнусная ложь. Я никогда не буду в порядке.
  - Я вижу, - он обнимает меня. - Что ты делаешь? - обращает внимание на листы и блокнот.
  - Его мама, - я поджимаю губы, чтобы не заплакать. Это почти получилось, потому что слезы остановились и не начали течь по щекам. - Она отдала мне его дневник, который он, оказывается, вел. А сейчас я разбираю то, что он написал шрифтом Брайля.
  Папа слегка вздергивает брови.
  - Шрифт для слепых.
  - Нет, я знаю. Я удивлен, что парень вел дневник, - он смеется. - Сочувствую, - он подходит и целует меня в лоб. - Я пойду в магазин. Тебе купить что-нибудь?
  - Да, черешни.
  Он выходит, а я продолжаю. Я беру в руки тот лист и начинаю водить по нему пальцем. "Люб"..
  - Люблю.. - вновь проговариваю слово. - Люблю Нэнси.
  "Я люблю Нэнси ярче солнца", - фраза целиком звучит так. Я смотрю на эти листы. На них капают слезы. Сколько же можно? Сколько еще я буду плакать?
  Я знаю, что это не пройдет. Это будет продолжаться вечность. Я всегда буду вспоминать его и плакать.
  Следующим был его дневник. Я открываю и начинаю читать с самой первой записи:
  Врач мне говорил записывать все свои мысли. Сказал што надо написать все што будет в моей голове. Только вот там всего все черное. Ничего больше. Я не вижу. Но мама говорит што буду видеть обязательно!
  Я пролистываю дальше. Так много записей. Они все о его посещении врачей. О том, что он переживает, что не такой как все.
  Мне показали, как читать! Я узнал наконец-то! И дали первую книгу - Гарри Поттера. Этот мир такой интересный. А этот волшебник напоминает меня - я тоже хожу в круглых очках. Я мечтаю оказаться вместе с ним и помогать ему в его волшебстве.
  
  Чертовы врачи! Они испоганили мне все детство, заставляя мою мать носиться со мной, делать какие-то операции. Если я рожден таким, значит, так мне предназначено. И зачем что-то менять? Я испытываю дискомфорт. Да, не буду отрицать. Но они все прекрасно знают, что это не исправить.
  
  Мое восемнадцатилетие прошло отлично. Мой друг пришел, подарил интересную книгу. Родители подарили новейший телефон, который диктует мне все, что я хотел. Хм, будто еще один друг появился. Мы сидели с другом и беседовали о том, о сем. И он учил меня рисовать. Это довольно забавно, но я ничего не смог нарисовать. Потому что.. Я не вижу того, что можно нарисовать. Я могу нарисовать только то, что стоит передо мной - черный цвет, что вечно заполонил мои глаза.
  
  Сегодня я познакомился с девушкой. Она проводила меня до дома. Ее зовут Нэнси Грин. Она рисовала в парке. Я случайно ткнул ее своей тростью. Было стыдно. У нее чудный голос. От нее пахло приятными духами. И она проводила меня, когда мама налетела на нее и стала кричать. Иногда я не понимаю ее. Она всегда так резка с другими людьми. А Нэнси просто чудо. У нее задорный смех. И я помог ей нести ее принадлежности для рисования. Жаль, что не смог ее проводить до дома.
  
  Она такая забавная! Весело рассказывает мне всякие интересные истории. Ее голос меня просто завораживает. И сегодня мы впервые обнялись. Мне кажется, что мне она нравится. Я не знаю, что это за чувство. И, может, я его и испытываю? Симпатию?
  
  Я прочитал книгу, подаренную моим другом-Майком. Это просто безумная книга! Заводной апельсин - это нечто! Хотя апельсины я не люблю.
  
  Нэнс-Нэнс-Нэнс-Нэнс. Она не выходит из моей головы. Никааааааааааааааааааак. Она была сегодня у меня.. Мы поцеловались.
  Мы курили, пили шампанское и веселились. Между нами даже произошло немного большее. Ответственный шаг. Я признался ей в любви.
  
  Мать.. Боже мой, ненавижу! Ненавижу ее! Она преграждает любой путь встречи с Нэнси. Она решила меня увезти отсюда. НЕНАВИЖУ!!!
  
  Я ее встретил и назначил встречу. Я увижу ее. Как же я ее люблю. Я люблю Нэнси. И я приду к ней в парк. Я проведу с ней еще один замечательный день.
  
  Это была последняя запись. Я, просмотрев весь дневник, откладываю его в сторону.
  
  
  
  Арчи любил меня. А я любила его. Любила его ярче, чем светит солнце.
  
  
  
  
   Конец.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"