Dark Psychedelia

     Кто хочет выиграть пятьдесят миллионов?

     О Боги, о ваш триумф и ваша воля.

     Я играю и помощи жду от вас.

     Спасибо за удачу, за фарт, намёк на правильно сказанное слово.

     Получить приз и аплодисментов шквал.

     Одно из обращений к толпе в Риме от человека, который выходил на площадь в Колизее и читал свои стихи перед боями гладиаторов. А потом в стихотворной же форме выражал свою благодарность, если граждане Рима аплодировали ему.

     Удача – это постоянная готовность использовать шанс.

     Фрэнк Доуби

     Всё началось около ста сорока лет назад, когда умер последний владелец замка Вольфоган в Австрии. Жил он в одиночестве и не оставил после себя наследников. Ещё при его здравии в этом замке появлялись разные личности, которые искали призраков. Он им не отказывал – за деньги, конечно! – и они ночевали в замке от трёх до пяти ночей.

     А там всегда что-то происходило: раздавались звуки шагов в пустых коридорах, слышались странные голоса, крики и ругань в комнатах, где никого не было. И, конечно же, были желающие раскрыть эту тайну, найти источник.

     Легенда гласила, что в 1678 году наследник престола и местный князь влюбился в девушку, привёз её в замок, но она его не любила и попыталась бежать. Князь был вне себя, он считал, что она принадлежит ему, что она – его собственность.

     Он запер её в замке, дарил ей богатые наряды, дорогие украшения, называл принцессой, своей принцессой, но она его отвергала. Она просила отпустить её, говорила про выкуп, но он был непреклонен. Всё закончилось смертью девушки. Как именно она погибла – тёмная история. Но было точно известно, что князь, желая отомстить ей за отказ, замуровал её останки в стене замка. Его желанием было, чтобы она оставалась в его замке – и воля его должна была быть исполнена.

     То место, где, согласно легенде, была замурована девушка, просканировали и ничего не нашли. Но дальнейшие поиски позволили обнаружить останки. Оказалось, что они находились не в стене, а в фундаменте: там была найдена полость, а в ней – кости. По толщине, строению концов костей – детские, по длине – ближе к взрослому человеку. Местный судебный антрополог идентифицировал их, как принадлежащие девушке лет пятнадцати. Она была сильно избита: он указал на переломы костей и трещину в черепе, появившуюся в результате удара по голове. Тот, кто это сделал, явно был психопатом.

     А ещё легенда гласила, что тот князь был невероятно богат, и где-то в подвалах замка были спрятаны сокровища, награбленные его предками в различных военных походах. Однако их так никто и не нашел. Тем не менее, какая-то доля всех богатств находилась в банках Европы, и проценты набежали уже вполне весомые.

     И вот, в середине 19-го века появился конкурс-испытание. Его придумал последний владелец замка, так как содержать такой замок становилось всё сложнее и сложнее. Условия конкурса были просты: пробыть в комнате той девушки шесть ночей до летнего солнцестояния – тогда ты получишь приз.

     Это было заманчиво, мистично и на это клюнули. Нашлось множество желающих получить, казалось бы, дармовую награду. Претенденты утверждали, что все эти истории о призраках – ерунда, они в подобное не верят. Шоу стало популярным, о нём писали в газетах, люди следили за заметками. Однако те, кто участвовал в конкурсе, так и не смогли выполнить поставленное условие. Они, вернее, их безжизненные тела, были найдены потом в окрестностях замка. Повесившимися, утопившимися, сидящими, прислонившись к стволу дерева или забору, а то и просто лежащими в канаве возле дороги. И никаких повреждений. Были свидетельствования бакалейщиков, людей в тавернах и просто прохожих, видевших этих людей перед тем, как они умерли. Все они утверждали, что у этих людей был совершенно жуткий взгляд – пустой, мёртвый… Журналисты писали, что этих людей гнал страх. Страх призраков!

     Были и такие, которые смогли пережить свое участие в этом пари – те, кто отказались сидеть в комнате последнюю ночь. Их находили потом в Европе, в России и даже в Америке. Журналисты пытались поговорить с ними, но они вели себя очень странно, утверждали, что ничего об этом не помнят и всячески избегали разговоров на эту тему.

     Вывод прост: никто так и не смог просидеть шесть ночей в комнате покойной возлюбленной князя и получить приз.

     Но всё это давно кануло в Лету. Началась Первая мировая, потом Вторая…

     В 1938 году Австрию без выстрелов и разрушений оккупировала Германия. Генрих Гиммлер и его солдаты СС заняли замок и устроили там свою резиденцию. Она называлась “Glühwürmchen”, в переводе с немецкого – “Светлячки”. На самом деле это было прикрытием их проекта. Им нравилась мистика, и там обосновался отдел “D” Аненербе. Но немногим более чем через два года, 16 декабря 1941-го, эсэсовцы покинули замок. Просто сняли оцепление и ушли. С тех пор организованной охраны вокруг замка как бы не существовало, но, тем не менее, свободного доступа туда не было. Всех, кто хотел туда попасть, кого влекли легенды и сокровища, встречали люди в штатском, на вид – местная полиция, и очень настойчиво разворачивали. И местные жители предупреждали любопытствующих, что туда не стоит лезть. Однако находились такие, кто, невзирая ни на что, решали, что им нужно попасть в замок любой ценой. Чем заканчивались их отчаянные попытки – неизвестно: все они пропадали. Замок и в период оккупации сохранил за собой дурную славу.

     Ходили слухи, да и оставшиеся после войны документы в архивах показывали это, что в замке пропало много немецких солдат. В семидесятых было найдено видео, как один из эсэсовцев того подразделения рассказывал, что в подвале замка проводились какие-то эксперименты – он не знал какие, поскольку был всего лишь в охране. А ещё – что там было очень опасно. По его рассказу, там кто-то ходил, шумно дышал и угрожал. Один из охранников не выдержал и опустошил всю обойму в дверь помещения, которое охранял. Их люди делали попытки найти затерянные в замке сокровища, золото – и исчезали. Многие пытались ночевать в той таинственной комнате, и никого из них потом не нашли. Говорил о призраках, что кто-то стучится в двери, и ужас заставляет людей бежать оттуда прочь. Но самое главное, что в подвалах монтировалось оборудование, и заключённые были бесплатной рабочей силой и подопытным материалом. Искали нечто, что генерирует страх и призрака, но эти поиски ни к чему не привели.

     В общем, замок, как лабораторию, эсэсовцы точно решили оставить. Они потерпели фиаско. Чтобы никто не узнал ничего о проводимых здесь исследованиях, были расстреляны все заключённые и смотрители замка, как те, кому было слишком многое известно – известно про неведомые силы, что там наблюдались, про секретное оборудование. Что это были за устройства, в донесениях не было сказано ни слова, значились только кодовые названия. Так и было написано: “Четыре “D”, пять “А”. Проверено три “С”, потом – два “S” и одна “В”, объект активен и визуально наблюдаем”.

     К 1944-му в замке осталась лишь команда Аненербе из семи человек. Они просто жили в замке и наблюдали, поставив звукозаписывающую аппаратуру с самыми чувствительными на то время микрофонами. Однако, что им удалось записать – также неизвестно. Первого января 1945-го агенты покинули замок. Потом немцы проиграли войну и больше в замке не появлялись. Как бы там ни было, замок простоял до конца войны, не получив никаких повреждений.

     После войны, спустя более 30 лет, исследователи деятельности Аненербе нашли следы креплений оборудования в комнатах и залах, нашли брошенную документацию на немецком, отдельные части приборов. Эти люди, вначале энтузиасты, а затем и профессиональные археологи, возродили интерес к замку. Они тоже пытались докопаться до истины, но по-своему, так как в немецких архивах про проект “Светлячки” не было ни слова, они искали про него в воспоминаниях. В 1979 году замок полностью перешёл к археологам, и энтузиастам-копателям путь в его подвалы был закрыт.

     А потом два журналиста Френсис Лист и Луи Шранк откопали в архивах его легенду – про замурованную принцессу, про комнату, в которой никто так и не смог пробыть в течение условленного срока, про обещанный приз… И увидели во всём этом золотую жилу. Сначала это планировалось просто для завлечения тех, кто захочет переночевать в этой “обители призраков”. Но потом сначала Шранк, а затем и Лист начали верить в эту легенду. Они менялись, пропадая в замке сутками, ночуя в комнатах и записывая шумы. Идея шоу с большим призом стала для них маниакальной. Они вернули ее, вернули идею этого конкурса-пари. И, как ни странно, огромное количество людей на это клюнуло, их не остановило зловещее прошлое замка Вольфоган, его репутация...

     Некоторые из тех, кто готовил проект возрождения легенды, находили в замке золотые монеты – на полу, в постелях. Они хвастались ими и считали, что это розыгрыш, пока не показали монеты нумизматам. Оказалось, что это были не дешёвые сувениры, а настоящие старинные монеты. И еще обнаружившие монеты говорили, что слышали шёпот… Большинство – во сне, но некоторые даже наяву, когда, например, стояли в ванной и чистили зубы, вдруг слышали раздававшийся из-за двери злобный шепот: “Прочь! Все прочь! Забирайте подачку и – прочь, она моя! Только моя, никто у меня её не отберёт!”

     Но это не останавливало ценителей денег. Шранк и Лист создавали новое мировое шоу, на котором можно было хорошо заработать: на рекламе, на сувенирах, – много на чём. Огромные деньги, полученные за эксплуатацию идеи получения огромного выигрыша.

     Наверное, возникнет вопрос, а откуда деньги, тот приз? Были разные варианты ответов на него, но всё сводилось к тому, что он находился в банках – в старейших банках Австрии и Швейцарии. Часть средств была помещена на счёт в 1695 году в золоте, и из-за инфляции его стоимость росла. На чьё имя был оформлен счёт, какова была сумма, каким образом всё это связалось с шоу и его организаторами – всё было покрыто мраком. Те, кто так или иначе был к этому причастен, отказывались отвечать, ссылаясь на коммерческую тайну. Даже вездесущие журналисты не смогли ничего прояснить. Всё, что им удалось узнать – что существовал некий документ, право наследия, нечто вроде договора наследственной трансмиссии. Какую-либо информацию о том, каким образом на него вышли организаторы шоу, банки наотрез отказывались предоставлять. Тем не менее, наличие значительного денежного приза было заявлено, цифра его с каждым годом росла, и когда она перевалила за 50 миллионов евро, тогда шоу начало восходить на новый уровень. Сколько же в целом было на счету – сложно даже предположить, но на проценты с суммы содержался замок, штат обслуги продолжал ухаживать за ним, получая зарплату из анонимного источника.

     Как попасть на шоу? Нельзя было просто прийти и сказать: “Хочу выиграть 50 миллионов, дайте мне возможность участвовать!” Необходимо было подать заявку, пройти конкурсы, следуя всем правилам, стать победителем, а потом в течение шести суток ночевать в замке, чтобы в летнем солнцестоянии получить причитающуюся сумму. Огромную сумму! Если быть точным, уже пятьдесят три миллиона евро!! И за это стоило побороться, как решил сам для себя Клаус. “Чем чёрт не шутит!” – сказал он себе. Ему очень нужны были деньги, и он рискнул.

     Клаус Арнольд Шипке был рядовым жителем Германии, обычный человек, работал на фирме по изготовлению мебели, получал обычную зарплату, не слишком высокую, но стабильную, плюс были бонусы. И всё было хорошо до тех пор, пока не заболела его мама, и потребовались большие деньги, чтобы оплачивать лечение. Сбережений не хватало, не хватало страховки, во всяких лотереях ему не везло, остался лишь этот путь.

     Казалось бы, что стоит выиграть этот конкурс? Ночевать чуть меньше недели в замке, неужели сложно?! Ну да, было известно, что ещё никто не смог этого сделать. Одних претендентов нашли потом повредившимися рассудком, других – мёртвыми, большинство просто пропали без вести, и в целом бургомистр этих земель хотел закрыть это шоу, и полиция была на его стороне, но тут вращались такие деньги, особенно деньги туристов... Так что, ему пришлось лишь установить новые правила безопасности, более жёсткие, чем были.

     Как и многих, кто решал участвовать в этом проекте, Клауса не очень интересовало, кто и почему до этого сбежал, не выдержав эти ночи, и что с ним стало. Да чёрт с ними! Он – это не они! Чего там они испугались? Замковых призраков? Ха! Они не были так мотивированы, как он. А у него мама болеет, поэтому он целеустремлён и без страха просидит эти несколько ночей. Столько денег, заработанных легальным путём, и никакая налоговая служба не будет приходить к ним домой, слать письма и требовать пояснений, откуда они у него, каков источник дохода. Да, железная мотивация, он уж точно не сбежит, а выиграет эти проклятые пятьдесят три миллиона евро!

     Фаворитом в отборочном конкурсе Клаус не был. Да, чтобы стать участником шоу и получить право претендовать на приз, организаторы использовали отборочный конкурс. Это ещё больше подогревало всеобщий интерес к данному шоу, увеличивало количество следящих за ним по телевидению и в интернете, и повышало рейтинг передачи. Недостатка в желающих не было, поэтому был введён этап “выбора самого достойного”.

     И тут были часто охренительно идиотские конкурсы. Например, конкурс пения псалмов. Он подавался под соусом того, что, мол, это создаст магическую защиту от призраков в замке, от обитающих в нём тёмных сил. И знание молитв, оказывается, тоже было обязательным. Потом была слита информация, что этим шоу интересовалась Церковь и проявляла серьёзное неудовольствие. И чтобы как-то сгладить этот острый угол, ввели данный этап конкурса.

     Ещё были конкурсы, когда нужно было выдавливать оппонента из круга своей силой, фехтовать, бродить в катакомбах в поисках выхода, ориентируясь по меткам, которые еще нужно было разглядеть в слабом свечении ламп в катакомбах и плюс расшифровать...

     Итак, Клаус Шипке был на пятом месте в общем зачёте, когда второй номер начал оскорблять лидера, доказывая, что тот жульничает и использует запрещённые приёмы. Это случилось после катакомб. Претендент номер два, крича и брызжа слюной, доказывал свою правоту:

     – Ты мухлевал там, я видел! Тебе помогли! Кто-то из съёмочной команды!

     В студии раздавались смешки: многие считали, что он просто завидует, однако второй номер был более чем решительно настроен доказывать свою правоту.

     – Я видел, как ты подсвечивал стены ультрафиолетовым фонариком, маленьким брелком, почти незаметным в руке! Типа, никто тебя не видит, а я в это время прятался за углом. Случайно оказался рядом и увидел. Тебе не нужно было расшифровывать все эти дурацкие загадки с указаниями дальнейшего пути в разветвлениях коридоров – ты просто подсвечивал фонариком и сразу видел нанесенные специальной краской синие стрелки. Тебе подсказывали куда идти! Увидел стрелку и – вперёд, туда, куда нужно, а не блуждать, как это делали мы! Ты – мухлёвщик! Тебе подыгрывают! Ну, что скажешь?!

     После этого в студии наступила тишина.

     – Отвали! Я выиграл честно. Всё, что ты говоришь, это чушь и пустые обвинения. Это ты лжёшь!

     – Да неужели?! Наверняка этот фонарик у тебя до сих пор в кармане штанов, на связке ключей. Проверим? А может, мы сейчас все отправимся в лабиринт снова и посветим на стены? Уверен, никто эти метки ещё не стёр. Все вы тут – жулики!

     – Пошёл ты! – не выдержал лидер. – Раз проиграл, то смирись, а не ищи всякие отмазки и не оговаривай тех, кто оказался лучше тебя.

     – Что?! – человек едва не задохнулся от гнева. – Смириться с тем, что какое-то дерьмо пытается меня поиметь?! Да я сам…

     Тут лидер не выдержал и, подскочив ко второму претенденту, ударил его наотмашь в лицо. Тот покачнулся, но устоял и ответил. Завязалась драка. Их обоих дисквалифицировали. Остался Клаус, Рэди Шульц, и ещё один человек по имени Рудольф. Реди был третьим, а Рудольф – четвёртым в списке. Рэди провалился по глупости. Он потом доказывал в интервью, что просто перенервничал, когда вдруг оказался первым: руки дрожали, и потому он случайно нажал не ту клавишу. Затем оставались Рудольф и Клаус. И Клаус выиграл, зная, как устроены крепости в Австрии, почему башни цилиндрические и почему именно так рыли под стенами проходы и комнаты, – он увлекался историей и крепостями, что и дало ему преимущество: в итоге суммарное количество набранных им баллов перевесило баллы Рудольфа на 4 пункта.

     Так он выиграл конкурс. После объявления его победы его пригласили на сцену, где ему хлопали, фотографировали, осыпали конфетти. Со всех сторон звучали поздравления, ведущий жал ему руку, сцена гудела, массовка радовалась, за ним на возвышении танцевали девушки во всём красном.

     Потом была пауза, после которой приглушили свет, зазвучала мрачноватая музыка, а ведущий начал рассказывать о пугающем прошлом этого замка, о том, что пока никому не удалось забрать приз, многие пытались, но так и не смогли. Он нагнетал обстановку, сгущал краски и всячески подчеркивал то, как же это опасно – пройти последнее испытание.

     Толпа гудела, и число посещений на Ютуб-канале росло. Люди смотрели на нового претендента и делали ставки онлайн в букмекерских конторах. Клауса поздравляли все, даже его оппоненты просто без эмоций жали ему руку, тоже поздравляя. Клаус понимал, что он стал центральной фигурой этого шоу, что хочешь-не хочешь, а нужно подчиняться правилам, и терпеливо ждал, когда это закончиться. Он очень устал и хотел отдохнуть. Оказывается, стоять у всех на виду на сцене, постоянно улыбаться, реагировать на происходящее и подыгрывать – очень непросто.

     “Когда уже, наконец, это закончится? – устало крутилась в его голове мысль, когда он стоял в свете софитов, чувствуя, как по спине стекают струйки пота. А вокруг него ходили полуголые девушки, тоже потеющие, он чувствовал запах их пота, когда они шагали мимо по сцене. – Господи, скорее бы! Я скоро просто упаду от усталости”.

     Тем не менее, он продолжал улыбаться и махать руками, слыша своё имя, а когда зал в очередной раз взрывался аплодисментами, он поднимал вверх руки, сжав пальцы в кулаки, и потрясал ими, демонстрируя свою солидарность с залом. Казалось, это будет длиться вечно, однако наступил момент, когда Клаус понял, что сегодняшнее действо завершается и его отпускают.

     Он заспешил в свой номер, но тут за ним потянулись помощники, пытаясь объяснить ему, что нужно будет делать завтра:

     – Послушайте, вот ваше расписание на завтра. Вы встанете утром и…

     – Да идите вы все к чёрту! Я так устал, что не понимаю собственных мыслей, а ваши правила не слышу и вовсе! – рыкнул он, и тогда они от него отстали.

     Поднявшись на свой этаж, он первым делом побежал в туалет, даже не успев дойти до своего номера: приперло сильно. Когда он вышел, его встретил приятный молодой человек невысокого роста, улыбающийся, подтянутый и гибкий.

     – Здравствуйте, меня зовут Генри. Генри Хофманн. Я – ваш персональный помощник, – сказал он и протянул руку для пожатия. Клаус пожал и Генри продолжил:

     – Итак, я здесь потому, что вы победили в отборочном конкурсе, теперь вы – наше главное действующее лицо, претендент на суперприз. Сказать по правде, никто на вас не ставил, но вы победили, наперекор всему. С этой минуты я – ваш агент. Всё, что будет происходить с вами здесь, в замке, должно осуществляться через меня.

     – Почему? У меня есть адвокат, – сказал Клаус.

     – Ну, вас же не на судебное разбирательство пригласили, а участвовать в шоу. Ваш адвокат пускай наблюдает, но не вмешивается, потому что происходящее здесь касается меня, а не адвоката. Фанштейн, верно? И я, возможно, буду потом общаться с вашим адвокатом. Хотя вы можете прямо сейчас отказаться от участия – и всё. Получите 20 тысяч евро, заслуженно заработанные. Вы согласны?

     – Да, – Клаус дёрнул головой: вырвалось же из него это “да”! – То есть, нет. Я хочу приз.

     – Отлично, тогда до завтра. Отдыхайте. Завтра ваша первая ночь.

     Клаус кивнул и зашёл в свой номер. Там он упал на постель и пролежал так целый час. Потом он почувствовал, что ему полегчало, встал, спустился в ресторан и поел. Бесплатно, для него всё было оплачено. Познакомился с двумя прелестными девушками, которые оставили ему визитки, но в номер он их не пригласил. Нельзя. Очень хотелось, но нельзя.

     Следующий день, к счастью, был относительно свободен от журналистов и прочих докучливых моментов, и Клаус решил прогуляться вокруг замка. Он вышел из гостиницы и побрёл по старой дороге, ведущей к замку. Было ранее утро, поэтому, несмотря на то, что знойное лето было в разгаре, воздух был приятен и свеж. Особенно комфортно было под сенью деревьев. Клаус, не спеша, добрался до высушенного рва и стал его обходить. Высокие стены, серые камни, узкие окна, высокие башни. В кладке стен были видны выщерблины – те места, куда попадали ядра: Вольфоган два раза брали штурмом. Клаус встречал людей, которые также осматривали замок, и они его узнавали и приветствовали.

     – Удачи вам, – звучало каждый раз, и он сердечно благодарил.

     Он нашёл окно комнаты, где ему нужно будет ночевать. Высоко. Под самой крышей башни. Как оттуда без какой-либо посторонней помощи сбежало столько людей, было непонятно. Стоя перед стеной, чьё основание заросло травой и кустарниками, а камни – мхом, он смотрел вверх и чесал затылок. На мхе не было следов лестницы. Может это просто для нагнетания страха рассказывают легенды, что люди исчезали? Он посмотрел на окно, потом походил перед стеной, затем обошёл замок со всех сторон, зашёл на внутреннюю территорию, послушал, что говорят гиды, и вернулся обратно в гостиницу. Ничего страшного не было, обычный замок. Он справится с этим, он сможет.

     Вечером в его комнату постучали. Клаус открыл дверь и увидел Генри. Пора.

     – Первая ночь в замке? – спросил Клаус.

     – Да, пошли. Я всё покажу.

     И они пошли. По той же дороге, где днём шёл Клаус. Огромный замок вырастал среди деревьев и кустарника, который рос вдоль дороги. Становилось прохладно, солнце опускалось, и полуденная жара спадала. Вилась мошкара, кусали комары, и Генри звонко хлопнул себя по шее, убивая какую-то летучую и кусачую тварь. Они шли по дороге вдвоём, и не было ни журналистов, ни телекамер.

     – Я думал, что нас тут будут встречать, – сказал Клаус, – брать интервью. Говорили, что будет карета.

     – Карета будет в последний день, так заведено. Тебя встретят в замке, – ответил Генри и продолжил: – Клаус, а ты знаешь историю этого замка? Историю тех, кто пытался выиграть приз.

     – Да.

     – И что, не страшно?

     – Нет. Я смогу.

     – Так многие говорили до тебя и не смогли.

     – Они – это не я, – ответил Клаус тоном, означающим, что разговор на эту тему закончен.

     Они прошли через старые ворота, на которых еще сохранилась средневековая решетка, и попали во внутренний двор, где, как и предупреждал Генри, их встретили журналисты. Не давая интервью, они пошли дальше, минуя старые пушки на лафетах, сложенные перед ними кучки ядер и старый бронзовый памятник человеку на коне.

     – Это кто?

     – Это Лабберт фон Ланге. Человек, который в девятнадцатом веке перестроил и восстановил замок. Перед тем, как СС отняли этот замок у него.

     Затем через старинные, массивные, почерневшие от времени деревянные двери они вошли в сам замок, и тут Генри начал объяснять:

     – Вот, мы вошли через эти двери и начинаем подниматься вверх, на первый уровень замка. Это первый этаж. Кстати, изначально здесь двери не было, этот вход сделали при перестройке в девятнадцатом веке, как раз при Лабберте фон Ланге.

     – Понятно, – ответил Клаус.

     – Так, мы сейчас зайдём в центральный зал. Я проведу тебе экскурсию по замку.

     И они пошли. Залы, комнаты, лестницы, – всё было аутентично. Громадный камин, где стояли кованые рогатины, чтобы можно было на вертеле жарить мясо. Вся стена над камином была чёрной от копоти, но её не смывали, поскольку это добавляло колорита. На стенах висели картины, некоторые были потемневшими от времени, а иные играли свежими красками – значит, были отреставрированы. Повсюду стояли рыцарские доспехи, ещё было много оружия: мечи, щиты, алебарды. Странно: луков или арбалетов не было. Только за стеклом.

     Клаус в детстве был увлечён рыцарями, турнирами, пирами, жизнью в замке. Ему казалось романтикой есть не вилками, а руками, рвать мясо, только что зажаренное вот тут, на огне в этом камине, и есть его, чтобы сок тёк по щекам и сквозь пальцы. Быть частью некоего древнего рода, иметь титулы, богатство, вес в обществе, принимать участие в политической жизни… Этот замок, построенный ранее 1678 года, казалось хранил в своих камнях память про пиры, осады, дуэли, турниры и золото, много золота, которым могли сыпать местные бароны и князья. Клаус чувствовал себя так, будто попал в старую сказку, а Генри помогал ему мечтать, рассказывая об истории замка Вольфоган.

     – Мы почти полностью восстановили интерьер замка образца 1874 года. Так что вы, гер Клаус, словно путешествуете по прошлому.

     Они поднялись по лестнице на второй уровень и сейчас шагали по столовой замка, громадному залу для пиршеств, в конце которого на возвышении стояло каменное кресло. Наверное, трон. На столах были разложены приборы тех времён, тарелки и вилки, бокалы и бутылки, словно тут ждали гостей, и казалось, что они и вправду вот-вот войдут, а из кухни понесут яства.

     – Впечатляет, – сказал Клаус.

     – Конечно, впечатляет. Френсис Лист и Луи Шранк хорошо подготовили замок после Лабберта фон Ланге. Это место – где прошлое встречается с настоящим, это ценный туристический объект. Ну и место, где люди хотят выиграть очень заманчивый приз, конечно, – улыбнулся Генри.

     – Чувствуется. В этой столовой для полноты картины не хватает только запахов еды и горящих поленьев. Чтобы посетители могли ясно вообразить себе, что и как кушали средневековые вельможи.

     – И такое есть. Это для тех, кто очень много платит. Около шести вечера этот стол будет накрыт блюдами кухни от одиннадцатого до четырнадцатого веков. Будут фазаны, разнообразные супы, мясо вепрей, сладкие блюда, – всё по рецептам средневековья.

     – И сколько это будет стоить?

     – От пятидесяти тысяч евро на десять персон.

     – Ох ты! И находятся желающие?

     – Бронь на три месяца вперёд.

     Клаус присвистнул, покачал головой и смолк.

     Потом снова были комнаты, наполненные рыцарскими доспехами и оружием, среди которого были уже представлены и первые огнестрельные образцы, комнаты с охотничьими трофеями. Генри объяснял, что такое аркебузы и мушкеты, водил Клауса то туда, то сюда, чтобы показать ему всё. Он вывел его даже на стену, хотя это было уже за пределами туристического маршрута, показал котлы, в которых разогревали смолу, чтобы лить её на головы противников, бойницы для тех, кто стреляет стрелами или дротиками.

     В конце концов, они вышли на третий уровень, в маленькую комнатку: где-то шесть на шесть метров, кровать, камин, который явно давно уже не горел…

     – Пришли, – сказал Генри и открыл незапертую дверь. – Это – ваше последнее испытание.

     – Это какой этаж? – спросил Клаус. – Третий? Почти под крышей?

     – Да, я знаю, что вы днём смотрели на стены. Вы правы, мы высоко. Примерно ещё метра два – и начинается крыши башни. До земли примерно 23 метра. Эта маленькая комнатка – ваше условие нахождения в Вольфогане и возможность претендовать на получение приза. Располагается она над старым рвом, в ней, как видите, есть маленькое оконце со ставнями…– говорил Генри, но Клаус его перебил:

     – То есть, если прыгать, то я непременно разобьюсь? Как другие.

     – Что? Отсюда никто не выпрыгивал. Ну, никого во рву мы не находили, никаких тел. Но если выпрыгнули бы, да, точно бы разбились.

     – Нет, ну, все ваши предыдущие претенденты – они ведь прыгали, испугавшись? Куда же они делись, если не прыгнули из окна? Испарились?

     – Кто вам такое рассказал? СМИ или Интернет? Никто не прыгал. Тут столько аппаратуры и людей, ведущих это шоу. Они следят за каждым шагом, за каждым объектом вокруг замка, в нём самом и в этой комнате тем более. И такое пропустили? Серьёзно? Сейчас двадцать первый век, мир цифровых технологий. Не там кашлянул – тебя засняли. Вы видели видеосъёмку этих самоубийств?

     – Нет. Не знаю, слухи ходят.

     – Слухи. Откуда подобная информация? Из сомнительных ресурсов и таких же сомнительных групп в социальных сетях? Вы же должны понимать, Клаус, что на всём этом, типа самоубийств претендентов, очень неплохо можно зарабатывать. Распространить подобные слухи и – много рекламы на ресурсе при этом. Зарабатывают, как могут. Да, часть правды в этом есть. Кто-то из них убежал, прятался, слезы лил потом, показывал, как камеры барахлили, кричал, что хотели его убить, но он спасся… Где доказательства? Всё потом – просто истерия в “жёлтой прессе”. Где иски к нашему шоу, где эти обиженные претенденты, которые хотят, чтобы им возместили понесенный физический и моральный ущерб? Никого! – Генри сделал паузу, а потом продолжил: – Где трупы под башней? Никого и ничего. Только обвинения в социальных сетях, и всё. Конспирологические теории строят те, кому это выгодно. Они тебе завидуют, Клаус, что ты – раз, и станешь очень богатым человеком.

     – Но эти миллионы никто не выиграл.

     – Это правда, поэтому сейчас немного правила изменились. Скажем так, пошли на уступки. Мы знаем, что по ночам в замке происходят странные… э-э-э… события. Шорохи, стуки, некие видения, вроде как кто-то ходит, кашляет, даже зафиксировано спонтанное движение мебели. Тепловизоры замечали передвижение холодного воздуха. Микрофоны иногда пишут чьё-то бормотание. И что? Ничего особо страшного. Не было понятно, отчего убегали эти претенденты, что были до тебя. Что уж их так испугало? Видимо, чересчур эмоциональными были. Но вы другой, Клаус, – сказал Генри.

     – Конечно другой. Я не боюсь всяких там шорохов во тьме, меня стуком и хлопаньем дверей не испугаешь. И призраками тоже. Я любого призрака за глотку возьму! – храбрился Клаус. – И я более чем мотивирован: мне нужны эти деньги – не просто на понты, они действительно мне нужны!

     – Не сомневаюсь. Вам должна сопутствовать удача, если принять во внимание то, как неожиданно вы выиграли в отборочном конкурсе. Да, об этом замке давно идет дурная слава, он полон легенд и призраков, любовная история, трагедия, которой всё закончилось… Но есть приз, огромный приз. И нужно всего лишь просидеть тут шесть ночей, чтобы утром, в день летнего солнцестояния, получить 53 миллиона. Испугаться и не сделать этого, наверное, было бы глупо.

     – А что я могу сделать, если действительно встречусь с чем-то сверхъестественным?

     – Делайте, что хотите. Только не поджигать и не уничтожать замок. А так – что хотите. Только помните: если вызовете подмогу, ваше испытание закончится. Я думаю, что это правильное слово, – Генри хмыкнул, – это – испытание. На ваши страхи и на вашу реакцию.

     Клаус осматривался. Кровать, шкафчик, стол, зеркало с тумбочкой, на которой располагалось устройство с красными индикаторами. А Генри продолжал говорить и показал как раз на это устройство с двумя рядами индикаторов:

     – Смотрите, Клаус, у вас на столике перед зеркалом есть устройство с красными индикаторами в два ряда. Видите?

     – Да.

     – Они соединены с дверями в замке: входной дверью, дверями на первом этаже и на втором, – именно с теми, что установлены в коридорах, по которым можно прийти в эту комнату. У нас будет дублирующая панель, плюс информация индикаторов движения. Мы проверяем ваши сообщения, которые вы передаёте, следя за своими индикаторами, можем поправлять вас, если вы не правы. Понятно?

     – Да. Это индикаторы движения?

     – Нет, только открытия дверей. В девятнадцатом веке здесь нужно было напряженно прислушиваться к скрипам открываемых дверей, чтобы попытаться понять, что происходит за пределами комнаты, инновации же двадцатого века упростили всё это. Итак, если открыть дверь, произойдет разрыв контакта, и индикатор погаснет, – Генри указал на лист бумаги, лежащий на столе. На нём была нумерация индикаторов: этаж первый: 1–1, 1–2 и так далее до 1–13 и второй: от 2–1 до 2–15. – Тут всё расписано и пронумеровано – какой индикатор к какой двери относится.

     – И если я увижу, что делать? – спросил Клаус. – Хорошо, вот начали мерцать индикаторы – и что дальше?

     – Наблюдаете и не пытаетесь выйти из комнаты. Это главное. Мы увидим индикацию, вы сможете сообщить свои наблюдения нам по рации, а мы по камерам проверим, что там происходит. Так что вы не просто сидите в комнате один на один, а имеете с нами связь, и мы вам помогаем. Но не пытайтесь выйти.

     – Спасибо, – сказал Клаус и тихо добавил. – “Помогаем” – это значит “даём только советы”. Слабо успокаивает, но ладно. Переживём.

     Он ещё раз огляделся. Ничего особенного, только прохладно, сыро и в воздухе стоит запах плесени.

     – Итак, вот оно – то место, где я должен провести все эти ночи до летнего солнцестояния, – сказал он сам для себя.

     – Совершенно верно, – откликнулся Генри. Он подошёл к окну и посмотрел на гаснущий закат и чернеющий вдали лес. – И первая ночь наступает. Минут через двадцать принесут ужин. Да, кстати, в маленькой каморке, вон там, – он указал рукой, – есть биотуалет. Итак, как только я выйду отсюда, испытание начнётся. Задвинете засов, набросите крючок, а всё дальнейшее – это уже ваши собственные действия в борьбе за призовую сумму. И мне подсказывают, – Генри прижал палец к уху, – что чаще претендентам приходится бороться с собой: со своими собственными страхами и прочими “тараканами”, которые есть в голове каждого из нас. Могут быть обрывы телефонной связи, и с рацией не исключены неполадки – тут столько бывает помех, поэтому вы, Клаус, сами по себе, понимаете? – Клаус кивнул, – А ещё близость такой значительной суммы многим мутит сознание, вплоть до того, что начинаются галлюцинации. Так что – в ваших же интересах! – вместо алкоголя – лимонад.

     Он вытащил и передал Клаусу несколько бутылок из рюкзака, а потом и рацию. Чёрную продолговатую рацию с гибкой антенной.

     – Это для связи. Как я только что сказал, не всегда работает, но гораздо надёжней, чем смартфон. Если что случится, можете выйти на связь и спросить. Мы попытаемся помочь, – Генри хлопнул Клауса по плечу, – и подбодрить, но на этом всё.

     – И это всё? Всё, что вы сделаете?

     – Любая бóльшая помощь от нас аннулирует приз. Сами понимаете, таковы правила. Вы на это вызвались, подписали контракт. Всё, что можем мы – это лишь в ряде случаев подсказать, что делать и как себя вести, но не более.

     – Понятно, – вздохнул Клаус.

     – Ну что ж, время, – сказал Генри и показал на свои наручные часы. – Мне пора. Рация есть, связь есть. Пока, удачи.

     И Генри быстро вышел из комнаты. Однако, когда он закрывал за собой дверь, он задержался на секунду, а потом, заглянув снова в комнату, сказал:

     – Клаус, вы задвиньте за мной все засовы. На всякий случай. И ставни плотно закройте. Не забудьте про ставни.

     И он ушёл, а Клаус поступил так, как советовал Генри. Он дождался, когда ему принесут ужин, а потом надёжно запер дверь своей комнаты. Это была старинная массивная дверь, сделанная из дуба или бука, и выглядела она внушительно, ногами такую точно не выбить, и пуля её не пробьет. И ставни тоже. Клаус посмотрел на них. Тоже старые, потемневшие от времени, с бороздками, проеденными древоточцами, но в целом такие же массивные и неприступные. Если их запереть, никто извне не сможет их открыть. Ну, разве что, фомкой, вися на лестнице. Но тут всё под камерами, кто же даст приставить лестницу и открыть ставни, чтобы влезть? Клаус запер и ставни тоже. Не сразу понял, как они закрываются, и пришлось приложить силу, потому что перекосившиеся от времени створки сразу не сходились вместе, но в итоге ему удалось задвинуть все засовы.

     Что ж, наверное, подобные предосторожности – не лишнее. Этот Генри не просто так советовал закрыться на все замки. В социальных сетях ходили разные слухи о замке, один страшнее другого. Кто-то из претендентов умер, кого-то после этого шоу поместили в психбольницу… Тем не менее, шоу не было закрыто, и вот он, Клаус, теперь в нём участвует.

     “Не нужно верить всему, что пишут. Часто ради рекламы и популярности авторы статей сгущают краски. Нужно самому убедиться во всём”, – подумал Клаус, успокаивая себя, потому что чувствовал, что в животе уже образовывалась какая-то пустота, наливавшаяся холодом и тяжестью. Он сел на кровать и начал ждать. Ждал минут сорок. Ничего не происходило. Через какое-то время он понял, что хочет есть. Он распаковал принесенный ему ужин, который так и стоял в бумажных коробках на столе, и поел. Потом проверил туалет: ну, мало ли… а вдруг и там тоже были установлены камеры? Ха! Но нет, всё было нормально.

     Он взял зубочистку и принялся ковыряться в зубах, извлекая застрявшие кусочки мяса, потом прополоскал рот в импровизированной ванной комнате. После Клаус снова сел на кровать и стал смотреть на красные индикаторы, не зная, чем бы ещё занять себя. Пока всё было не так страшно, но всё равно было бы неплохо принять сейчас грамм двести виски для храбрости, однако алкоголь был запрещён.

     Горел плафон на потолке, освещая закупоренную комнату, а Клаус сидел и смотрел на красные светодиоды.

     “Должны появиться призраки. Вряд ли бестелесные откроют хоть одну дверь, но сказали следить”, – думал он.

     Сейчас он был в замке один, и это была первая ночь его испытания. Он посмотрел на часы: прошёл ещё час. Ну что ж, время потихоньку движется…

     – Ничего, – сказал он, подбадривая сам себя, – больше страха на меня нагнали все эти видео и рассказы, мифы и истории. Себе цену набивали. До меня претенденты получали тоже, в принципе, неплохие суммы и “сливались”, и, кстати, на этом их исчезновении хозяева проекта получали в двадцать раз больше денег. Но со мной это не пройдёт.

     Он достал свой смартфон и, выйдя в Интернет, в свою группу, улыбнулся и начал видеочат:

     – Хелло, народ. Это Клаус, мой проект 414glom.net. Да, я сейчас в замке Вольфоган, в той самой комнате, где до меня побывали те, кто тоже хотели получить этот приз, – Клаус встал и начал ходить по комнате. – Представляете, как мне повезло?! Реально повезло, и я выиграл тот идиотский отборочный конкурс. Я вам всем про это писал. И вот, вуаля, я здесь! Давайте осмотрим комнату. Но сначала немного предыстории…

     Дальше был рассказ, как он сюда попал и как оказался в комнате. Показал всю комнату, медленно повернувшись вокруг себя и делая панораму.

     – Оцените! – восторженно комментировал он, с близкого расстояния показывая дверь, ставни, кровать, зеркало, горящие красные индикаторы и описывая это как немыслимое приключение. Вдруг ему показалось, что один из индикаторов мигнул, Клаус замер. Он посмотрел на индикатор, но тот горел прямым красным светом, и Клаус продолжил:

     – Итак, меня отделяет от моей мечты шесть ночей. Тут уже ничего не надо делать, не надо что-то знать, на что-то отвечать – просто шесть ночей.

     Красный индикатор снова мигнул. Клаус улыбнулся и сделал вид, что не заметил.

     – Ничего, друзья, я смогу. Вы меня знаете, как я готов идти до конца, если вижу цель, – продолжал говорить Клаус. – Хотите поближе посмотреть на стены замка?

     Он поднёс смартфон к стенам и показывал их с близкого расстояния.

     – А тут ещё и сыро. Хорошо хоть мышей и тараканов не видно, а то ведь мне придётся здесь спать. Я готов и…

     Его перебил один из пользователей, который смотрел онлайн передачу Клауса. Он спросил:

     – Вы не замечаете? У вас третий нижний огонёк мигает! Уже секунд десять.

     – Да? – Клаус обернулся. Действительно, третий огонёк мигал. – Спасибо. Я прерываю трансляцию, чтобы разобраться. Думаю, что скоро снова войду в онлайн.

     Он взял рацию и связался с техническим отделом.

     – У меня проблема с индикатором 1–4.

     – Да, какая?

     – Он мигает. Что мне делать?

     – Не обращать внимание. Мы передаём вашу проблему в техническую службу.

     – Вы же следите за замком, у вас везде камеры. Что там происходит?

     – Ничего. На камерах ничего не происходит, и дверь закрыта. Так что посмотрим, что скажет техническая служба.

     – Ок, – ответил Клаус и снова перешёл в свой видеоблог, рассказывая о своих ощущениях.

     Ближе к утру его разморило, и он решил лечь спать. А когда проснулся, даже не понял, когда же заснул и сколько спал. Достав смартфон, он увидел, что цифры времени смазаны: определить который сейчас час было невозможно, на прикосновения к экрану телефон не реагировал, и Клаус его выключил вовсе.

     Он встал и прошёлся по комнате, проверяя всё ли в порядке. Ставни окна были закрыты, дверь закрыта. Всё отлично. Клаус снова сел на кровать.

     “Блин, новый ведь почти, а уже сломался!” – с досадой подумал он о телефоне и включил его, надеясь, что перезагрузка позволит восстановить работоспособность, но – увы! – устройство сбоило. Иконки на главном экране перемешались, а на нажатия в попытках их рассортировать реагировали крайне вяло. Часы тоже показывали чушь: “48:67”.

     Клаус попытался почистить телефон от “мусора”, проверить безопасность, установленные программы, но всё работало из рук вон плохо. При нажатии на иконку Фейсбука она отскакивала в другой угол экрана.

     “Вирус подхватил, – подумал Клаус, – и теперь он управляет устройством”.

     Пока он боролся со смартфоном, в дверь комнаты вдруг сильно ударили. У Клауса спёрло дыхание, и он не смог даже поднять к уху смартфон, который держал в руке, чтобы позвонить, не говоря уж о том, чтобы воспользоваться рацией.

     “Что там?” – с ужасом подумал он и встал с кровати.

     Однако сейчас за дверью было тихо. Рация и телефон молчали. Но он же точно слышал звук удара.

     Осторожно, на цыпочках, Клаус подошёл к двери и приложил ухо к замочной скважине. За дверью кто-то тяжело дышал. Судя по всему, какой-то грузный человек, так очень похоже, ещё и с присвистом, дышал Иоганн, сосед Клауса с нижнего этажа.

     – Кто там? – спросил Клаус.

     После этого вопроса дыхание замерло, затем послышались удаляющиеся шаги, и всё смокло.

     Прошло немного времени, и смартфон внезапно ожил, булькнул несколькими сообщениями, а часы показали “нормальные” 6:33 утра. Клаус отошёл от двери и посмотрел на тумбочку с индикаторами. Все индикаторы горели ровно и не мигали.

     “Неужто и вправду показалось?” – подумал он.

     Полчаса спустя с ним связались по рации, поздравили с тем, что он прошёл первую ночь испытания и сообщили, что он может покинуть комнату.

     За дверью его встретил Генри:

     – С добрым утром! Как тебе первая ночь?

     – Нормально, – ответил Клаус.

     – И ты мне, как своему агенту, ничего не хочешь сказать?

     – А зачем? Вы всё видели. Весь замок нашпигован камерами.

     – Что ж, хорошо, тогда пошли. Тебя ждут твои фанаты. Их на удивление много, как по мне. В социальных сетях даже возникло движение в твою поддержку. Наверное, потому, что ты не должен был выиграть, а выиграл.

     – Наверное, – коротко ответил Клаус.

     И потом началось. Сцена, поздравления, крики массовки, журналисты. Звучали вопросы:

     – Скажите, а почему вы решили участвовать в этом шоу? Вы же знаете, что до этого момента никому так и не удалось выиграть. Почему вы решили, что у вас получится?

     – Всё просто: мне нужны деньги.

     – Ну, есть другие возможности. Кредит в банках, спортивный покер или лотерея, – поинтересовалась девушка.

     – Вот вы говорите, кредит в банке. А вы проценты видели? И кто мне даст большие кредиты, если я владею такой маленькой недвижимостью? Спортивный покер? Нужно иметь незаурядные мозги, чтобы хорошо зарабатывать на спортивном покере и уметь просчитывать, какие карты вышли, а какие остались. Так что, это не варианты.

     – Понятно. Ну а лотерея?

     – А что лотерея? Каков процент вероятности, что я смогу выиграть в лотерею, да при том такую сумму? Один к миллиону? Ещё ниже? Всю жизнь покупать билеты? Даже если я выиграю, кто даст мне забрать всю сумму? Лотереи так устроены, что нужно заплатить налог, большой налог, а я не хочу платить деньги непонятно за что, если я выиграл. Здесь же, если я выиграю, я сразу получу все 53 миллиона. Без вычета налогов, без рассрочки выплат, без деления суммы, я просто получу – и всё. Сразу и всё. Это же классно, правда? Что выиграл, то и получил.

     – Конечно, классно, – ответила девушка-журналист. – Тогда пожелаю вам удачи.

     Он закончил своё интервью, тоже пожелал всем удачи, помахал руками и потом отправился в свой номер. Очень хотелось помыться, а потом попытаться поспать хоть пару часов, так как он не спал нормально ночью. Ну да, задремывал под утро, ещё снилось ему что-то страшное, и вечерняя еда лежала в животе камнем, – в общем, чувствовал он себя совершенно разбитым.

     Он всё-таки поднялся к своей комнате в замке и всё осмотрел. Никаких следов пребывания постороннего или попыток взлома двери не было. Он немного успокоился. Теперь ещё бы удалось поспать немного, так вообще было бы намного легче. Ещё пять дней – и сокровище в кармане!

     …

     «Nitinur in vetitum semper, cupimusque negate»

      Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного

      (Овидий, «Любовные элегии»)

     Он спал пару часов, пока его не разбудил звонок жены.

     – Привет, Клаус, – сказала она.

     – Привет, Эльза.

     – Ты не позвонил...

     – Ой, прости, я забыл. Это шоу меня очень выматывает.

     – Мама твоя пыталась тебе дозвониться вчера вечером, но сказала, что был какой-то сбой и постоянно шёл сброс вызова.

     – М-м-м, хорошо, я ей потом позвоню.

     – Почему не сейчас?

     – Потому что она была против моего участия в этом шоу, против получения денег таким образом. Она ведь у меня очень набожная, Эльза.

     – А ты как?

     – Иду к своей мечте. Эльза, если я выиграю, то смогу и оплатить лечение мамы, и нам ещё много денег останется.

     – Я понимаю. Но, судя по тому, что говорят по телевизору, мне кажется, что всё это яркая обложка обмана.

     – Может быть, но контракт подписан. Если не заплатят, будут суды!

     – Тогда держись. Я с тобою, хотя могу поддержать тебя только мыслями.

     – Спасибо, Эльза. Целую и люблю. Через несколько дней мы станем богатыми.

     Вечером его снова пригласили на сцену. Его использовали, как говорится, на полную катушку – пиарили, раскручивали, говорили какой он удивительный человек, раз первую ночь провел без происшествий, предлагали зрителям выдвигать различные теории относительно того, что же будет дальше. В общем, делали всё, чтобы как можно больше людей подключались к просмотру. Навязчивая реклама шоу присутствовала везде, где только можно: Ютуб, Инстаграм, ТикТок. Рекламировались разнообразные гаджеты с эмблемой шоу… А Клаус – хочет он того или не хочет, но подписанный контракт этого требовал – обязан был выходить на сцену, улыбаться и быть готовым отвечать на вопросы.

     – Дамы и господа, встречайте! Это – наш новый претендент, Клаус Адольф Шипке. Он хочет выиграть пятьдесят миллионов. Он не испугался призраков и готов снова переночевать в замке, – громко говорил ведущий. К нему присоединилась женщина и добавила под оглушительные ободряющие крики толпы: “Да, наш новый претендент! Встречайте!”

     И Клаус под шум аплодисментов, свист и крики вышел на сцену.

     Женщина-ведущий подошла к нему и спросила:

     – Господин Клаус, расскажите о своих впечатлениях после первой ночи в замке?

     – Холодно было, – сказал он. – А ещё одиноко. Сидишь в комнате – и всё.

     – А легенды о призраках? Вы их видели? Претенденты, бывшие до вас, рассказывали, что они стучатся в дверь. Вы же знаете эту жуткую историю о том, как князь из ревности замуровал свою возлюбленную в стене этого замка?

     – Не знаю. Призраков не видел точно, но слышал какое-то дыхание за дверью. Хотя, может, просто показалось. Когда находишься в таком напряжении, сами понимаете, может и показаться всякое…

     – И не боитесь вернуться обратно? Готовы провести в замке следующую ночь?

     – Боюсь, – правдиво ответил Клаус. – Но мне очень нужны эти деньги. Так что, я иду до конца.

     И снова звучали аплодисменты, крики “браво!” Было ещё много вопросов о его жизни, даже о его детстве и его заветных мечтах.

     Когда он, наконец, вышел из студии, то встретил Генри. Тот догнал его, схватил за плечо, развернул к себе и спросил:

     – Клаус, скажите мне, что там было с индикацией?

     – Индикатор мигнул несколько раз. Возможно, кто-то открыл дверь, а, может, сквозняк. И что?

     – Как что? Мне ничего не сообщили, я смотрел потом записи. Никакая дверь не шелохнулась. И по индикатору 1–4 в частности.

     – У меня мигнуло, и мои фолловеры мне подсказали. Так что, даже не я увидел, как мигает индикатор, а они.

     – Но оператор следил за камерами, у него такие же индикаторы, связанные с индикаторами в вашей комнате, и все они горели нормально. 1–4 не мигал. Операторы должны в точности знать, что происходит в замке и в комнате. Это одно из условий шоу. Иначе как зарабатываются эти 53 миллиона евро? – На зрелищности, на рекламе, на всех тех, кто следит за вами.

     – Тогда зачем мне рацию выдали? Если вы и так следите за каждым моим движением?

     – Вы далеко не первый здесь, и у многих, когда за ними следили, отказывали камеры. Шульц Эмра, который был до тебя, только с помощью рации смог с нами связаться и попросить, чтобы его спасли. Вот так его вытащили из комнаты уже на третий день, и он отказался от приза. Ведь если случится что-то серьёзное и неотложное, как вы вызовете помощь? По своему телефону? Он хорошо работает?

     “Он знает, сукин сын, знает, что смартфоны тут не работают, но не сказал мне прямо об этом!” – подумал Клаус.

     – Если очень нужно будет, рация – самоё надёжное средство. Но – вы ведь помните? – что, если вызвать подмогу, тогда всё закончится, и вы потеряете шанс на выигрыш. А операторы, которые следят за происходящим, они нейтральные, смотрят – и всё.

     – То есть, даже если меня будут убивать, они не пришлют никого мне на помощь, пока я сам об этом не попрошу? – спросил Клаус.

     – Их работа – наблюдать, снимать, записывать, и делают они её вовсе не для того, чтобы обеспечить вам безопасность. Они должны лишь чётко и подробно фиксировать происходящее. Это их контракт. Они даже не чихнут, если этим нарушат свои обязательства, иначе их уволят, не заплатив, и наймут других. Потому что, Клаус, это ваши, а не мои и не их 53 миллиона. Так что, из всех проблем вы выбираетесь исключительно самостоятельно.

     – Слушай, я дам тебе процент, пусть подстрахуют.

     – Ну, сначала выиграйте этот приз, – усмехнулся Генри, потом замолчал, задумавшись, а после тихо добавил: – Мой вам совет: дверь хорошенько укрепите мебелью. Подоприте её поленьями, которые сложены у очага, короче, используйте, всё, что можно. Так, на всякий случай. Понятно?

     – Да. Это реально стоит сделать?

     – Ну, если вы не читали воспоминания тех, кто тут был до вас, тогда лучше просто поверьте. Не так легко выиграть эти миллионы...

     – Но…

     Однако Генри уже отвернулся, и дальше разговор не задался. В положенное время Клаус вышел в студию, чтобы снова его окружили свет, шум, фото- и видеокамеры, аплодисменты и прочая мишура.

     – Приветствуем нашего претендента! Он снова хочет покорить свои страхи, проведя ночь в замке, полном зла и призраков. Аплодисменты ему!

     Когда от необходимости постоянно улыбаться через силу у Клауса уже болели все мышцы лица, к нему подошёл молодой человек и представился:

     – Меня зовут Жуль, и сегодня я вас проведу в комнату. Вы готовы?

     – Да, – ответил Клаус и его повели со сцены под звуки оваций.

     Они вышли из студии, которая теперь расположилась уже возле замка – раньше приходилось ещё идти по сельской дороге – и прошли в ворота, а потом через уже знакомые двери в само помещение замка. Операторы сопровождали его до самых дверей. Когда они вошли, Клаус спросил:

     – Почему вы, а не Генри?

     – Я – его заместитель. Генри сейчас не может.

     – Чего вдруг? Я с ним минут сорок назад разговаривал.

     Жуль не ответил и повёл Клауса по знакомым залам и коридорам. Потемневшие от времени портреты, начищенные латы рыцарей, гобелены, мебель, ковры и запах. Запах пыли. А ещё охотничьи трофеи: головы вепрей, медведей, оленей, волков и лисиц. Клаусу показалось, что они за ним следят. Злобно! Оптическая иллюзия, как и с портретами, когда, откуда ни посмотри, кажется, что их взгляд устремлен на тебя. Было как-то не по себе. Клаус понимал, что за ним постоянно следят камеры видеонаблюдения, возможно, из-за этого и присутствует такой психологический дискомфорт, однако он остановился, почувствовав движение воздуха.

     – У вас тут сегодня сильные сквозняки, – сказал он. – Вот здесь, на лестнице. Кстати, это камера?

     – Да, камера, – ответил Жуль и добавил: – А сквозняки, потому что надвигается буря. Будет или не будет гроза – не понятно, но сильный ветер точно будет, так что ставни закройте обязательно. Замок, это не современный дом, тут отовсюду сквозит. Вам же рассказали, почему кровати закрывали балдахинами?

     – А насчёт наблюдения через камеры, мне будут сообщать?

     – Да, уверен в этом, – сказал его провожатый, когда они поднимались по лестнице. – Ну, просто у нас часто помехи.

     – Я заметил, – ответил Клаус.

     – Тогда вы понимаете, что мы можем быстро не ответить.

     – Я это уже слышал, – ответил Клаус.

     Они шли дальше, поднялись по лестнице в башню, и вот – его дверь, Жуль открыл её перед Клаусом. Всё было так же, как и в первый день. Постель заправлена, мусора не было, а ведь когда он ужинал прошлым вечером, наверняка что-то накрошил на пол. Однако было чисто, в его отсутствие в комнате убрались.

     – Если эта информация имеет для вас значение, то постель вам сменили, – ответил Жуль.

     – Ну что ж, можете объявлять: “Дубль два!” – усмехнулся Генри.

     Жуль поморщился, но промолчал.

     – Генри посоветовал мне максимально укрепить дверь. Вы согласны с этим?

     – Как хотите.

     – Ну, как бы вы поступили на моем месте?

     – Я не должен давать вам советы.

     – А за деньги?

     – Я вам и без денег скажу: бросайте всё это. Никто не смог получить приз, а Генри, да, прав. Лучше хорошо укрепите входную дверь.

     Потом Жуль подошёл к зеркалу, посмотрел на светящиеся индикаторы, довольно долго разговаривал с кем-то по рации, стучал по индикаторам пальцем и, когда они мигали, докладывал. Затем он подошёл к Клаусу и, передав ему в руки рацию, добавил:

     – Я всё проверил, индикаторы работают, камеры тоже. Если что, связывайтесь. Но, в конце концов, всё снимают камеры, посмотрим, что вас беспокоит. Удачи!

     – Спасибо, – и Клаус закрыл за ним дверь.

     “Снова ничего не сказали внятного, – подумал он. – Следят, смотрят, рацию дали. Хорошо, посмотрим, как они себя поведут, если снова что-то случится”.

     Клаус посмотрел на горящие ровным светом индикаторы. Что ж, Жуль только что ещё раз проверил их работоспособность. Посмотрим.

     …

     В операторской шоу кипела работа. Люди напряженно смотрели на мониторы и щёлкали клавишами, когда в помещение зашёл тучный бородатый мужчина. Он хлопнул в ладоши, привлекая внимание. Все замолкли и, перестав что-то набирать на клавиатурах, посмотрели на этого человека.

     – Так, господа. У нас вторая ночь. И нам платят за полученный материал. Вы помните предыдущие года? Адресую вопрос тем, кого я узнаю. Тебе, – он указал пальцем, – Рон, – человек кивнул, – тебе, – снова указал пальцем, – Марта.

     Девушка тоже кивнула.

     – Итак, новый претендент и новые ночи, но мы подготовились, серьёзно подготовились. Нашим заказчикам нужен весь фактический материал, нужна сенсация и максимальное количество восторженных зрителей, которые приносят деньги. Отлично! Это значит, мы работаем! Ну а новичкам я скажу: я хочу, чтобы вы фиксировали всё. Абсолютно всё. Даже то, что вам кажется несущественным. Где главный техник?

     Вперёд вышел бородатый мужчина средних лет.

     – Вы, если я правильно помню, из проекта “Призраки прячутся в шкафах”. Ходите по пустым зданиям, ищете движение, ставите камеры и сквозь белый шум слышите голоса. Вы спецы в поиске призраков.

     – Да, я Кристофер Роуд. Да, спецы, да, из проекта “Призраки прячутся в шкафах”.

     – Хорошо, что вы нам приготовили?

     – Всё, как планировалось. Датчики вибрации, датчики давления, – везде: около комнаты претендента, на лестнице и вокруг. Можно точно отследить, когда появляется призрак и измерить его силу, особенно, в тот момент, когда он будет стучать в дверь. Датчики открытия дверей, температурные датчики, датчики движения, установленные по всему замку – все завязаны на наши камеры, всё будем снимать, когда они сработают. Обычными камерами и инфракрасными. А ещё шумовыми. Это наша разработка, ноу-хау инженеров проекта “Призраки прячутся в шкафах”. В память прибора записываются шум ветра, скрип деревьев, пение птиц и прочие звуки, – всё, что создает стандартный звуковой фон данной местности, то, что можно отбросить. А вот если прибор “услышит” что-то инородное, он графически показывает, что он слышит и на что это похоже. Так он нарисует призраков там, где их не видно.

     – Отлично. И поддерживайте постоянный контакт с претендентом по рации. Нужно узнать, как они исчезают из комнаты. Если мы разгадаем, как они выбираются из замка и куда они исчезают, будем упакованы, получим большие деньги. Бонус нам обеспечен. Понятно?

     – Да, босс, – послышался ответ.

     – Отлично. Тогда проверьте на исправность все камеры и датчики. Проведите их диагностику, чтобы сигнал снова не исчез в самое неподходящее время. А то всегда что-то ломается или перегорает в нужный момент.

     Операторы в студии начали проверку камеры и датчиков, смотрели, что они показывают, какие данные передают.

     – У нас мигает индикатор шума номер семнадцать, – сказал один из операторов. – Нужно проверить. Пустая комната. Микрофоны ничего не слышат, но чувствительный микрофон словно взбесился.

     – Где?

     – В охотничьей комнате.

     – Тогда я попрошу человека, – сказал старший оператор. – Он подойдёт и проверит.

     В это время старшему оператору докладывали:

     – Мы проверили все индикаторы и камеры вокруг замка, всё работает хорошо. Сигнал нормальный, мы готовы.

     – Вот и славно, – ответил Теодор. – Поймаем удачу за хвост.

     …

     А тем временем Клаус тщательно запер входную дверь. Он закрыл её на все засовы и даже придвинул мебель, как советовал Генри. А потом открыл ставни и лёг на кровать, чтобы просто полежать, подышать и успокоиться. Из окна дул прохладный и довольно сильный ветер. Был поздний вечер, но, как ни странно, ещё пели птицы. Сверчки завели свою трель. На свет начали слетаться мотыльки.

     “Нужно собраться с мыслями, – думал Клаус. – Надо же, как хорошо: такая приятная прохлада вечером знойного летнего дня. Не кондиционер, а живой, пахнущий лесом, нагретой землёй и полем воздух из окна, которое придётся закрыть и также забаррикадировать, как и входную дверь в комнату”.

     Есть ему совсем не хотелось. Пожалуй, он не будет сегодня заказывать еду сюда, в комнату. Внутри него росла тревога, как тяжёлый шар, который опускался всё ниже, вместе с тем, как садилось солнце.

     “Почему я должен бояться? Почему так нервничает Генри? – думал он. – Никто так и не смог забрать этот приз за столько времени. Неужели это и вправду так опасно и нереально? Генри мне что-то недоговаривает? Финалисты отказывались, сбегали, слухи ходят, даже исчезали. Неужели так страшно было?”

     Он встал с кровати и подошёл к окну. На темнеющем горизонте вспыхивали зарницы, и надвигалась грозовая туча. Грома не было слышно, но порывами налетал сильный холодный ветер и шуршал листвой деревьев, растущих за рвом. Там были люди, наверное, те, кто следил за замком снаружи. Мелькали огни.

     “Допустим, – продолжал думать он, глядя в окно, – сильно страшно стало. Испугались и убежали? Да, поверить в это трудно, а может это игра? Нет, действительно, игра на повышение? Чем больше растёт приз и больше становится тех, кто не смог его получить, тем интересней шоу. А этим, сбежавшим, деньги давали откупные, они сваливали, и всем говорили, что человек просто испугался. Мол, а что вы хотели, это же замок, полный призраков!.. Но что реально могут сделать духи, они же бестелесны?”

     Клаус глубоко вдохнул чистый воздух, словно пытаясь создать запас его в лёгких, прежде чем придётся закрыть окно до утра. Слышал, как каркали вдалеке вороны. С тонким писком мелькали маленькие тёмные силуэты: начали охоту летучие мыши. Тяжелое брюхо грозовой тучи на горизонте все чаще подсвечивалось зарницами, но вместо грома иногда долетало лишь некое подобие бурчания.

     “А ведь стук в дверь можно сымитировать! Опять же для шоу. Призрак чем может стучать? Руками? Ха! Что вообще могут живому человеку сделать призраки?”

     Клаус развернулся, прошёл вглубь комнаты и лёг на кровать.

     Он жил в городе. Шум машин, гудки клаксонов, сирены сработавшей автомобильной сигнализации. Кругом люди. Кто-то громко слушает музыку, кто-то чем-то гремит, кто-то поздно домой пришёл, запах сигаретного дыма, который затягивает в квартиру, если курят на соседних балконах. И ты почти всегда слышишь соседей, особенно ночью, в тишине, даже когда они сливают унитаз. А тут – совсем другой мир, и сейчас это мир уже заснувших птиц, писка летучих мышей и сверчков и такого пьянящего, чистого воздуха.

     Клаус прислушался. В щелях пел сквозняк. “Спасибо, что этот конкурс не зимой. Я бы тут задубел”, – подумал он и сам себе усмехнулся.

     Ветер крепчал, и Клаус поднялся, чтобы закрыть ставни. На горизонте вспыхивали уже не зарницы, а молнии. Гроза приближалась, вдали уже были слышны громовые раскаты.

     “Ну, как вам сейчас среди деревьев, наблюдатели? – подумал он, запирая ставни на замок и зная, что сейчас за замком наблюдают люди из телешоу. – А если я сейчас сбегу, они увидят меня под дождём?”

     Он засмеялся и начал говорить сам себе: “Они сидят тут день и ночь и получают ведь не слишком большую зарплату, а сейчас ещё и будут мокнуть под дождем. Кого же они тут ищут? Призраков? Того, кто вроде как стучит в двери и окна?

     Клаус ещё раз проверил дверь, потом закрытые ставни, и тут ожила рация.

     – Раз, раз, проверяем связь, приём, – послышался голос.

     Клаус ответил:

     – Рация работает, всё хорошо. Я вас слышу.

     – Здравствуйте, Клаус. Есть ли какие-нибудь странности?

     – Какие странности?

     – Ну, движение мебели, стуки? Может, вы слышали чьи-то голоса?

     – Нет, сквозняки и всё.

     – Принято, – ответили на другом конце рации. – Может вам еду принести? Выполним любой ваш заказ.

     – Нет, не хочу, спасибо. Потом, утром позавтракаю.

     – Ясно. Тогда ждём информацию. Если что-то случится, то связывайтесь. Вы подготовились к ночи?

     – Да. Двери и окна закрыл и забаррикадировал.

     – Отлично. Тогда – конец связи.

     В отличие от первой ночи, когда Клаус думал, что всё будет легко и просто, он просто поваляется в постели, покушает и, ведя блог, переживёт эти ночи, сейчас его уверенность улетучивалась. Он подключился к сети и к своему блогу и начал трансляцию:

     – Привет всем! Всё также ваш 414glom.net. Я снова в комнате один. Сразу скажу, я тут серьёзно забаррикадировался. Сейчас покажу, – и Клаус показал, как он укрепил двери и ставни единственного окна. – Мне тут прислали вопросы и пожелания, самые многочисленные пожелания были, чтобы я подробно показал эту комнату. Комнату того, кто хочет получить пятьдесят миллионов! Что же, сейчас начну. Это – моя вторая ночь в замке.

     И он начал водить телефоном, приближать и удалять изображения, описывая комнату.

     – Ну вот, смотрите, как здесь всё выглядит. Я знаю, что есть много информации про эту комнату, но так подробно снимаю её только я.

     Он подошел к кровати, показал ее со всех сторон, пошутил над чересчур жёстким матрасом, потом перешёл к двери. Он очень долго её описывал, какая она мощная, сколько на ней замкóв, показывал, как он ещё укрепил её с помощью подручных средств. При этом один из фолловеров спросил у Клауса: “А вы верите в легенду о призраках хозяина замка и его девушки?”

     – Ну, наверное, уже верю, поэтому так хорошо запираю дверь. Мало ли что, всё-таки я незваный гость в их замке, – он перевёл камеру на своё улыбающееся лицо, показывая, что это просто шутка.

     Потом Клаус показал два ряда индикаторов, которые горели ровным светом.

     – Вот, видите, индикаторы, соединенные с дверями. Если мигнут, значит, кто-то открыл дверь. Призрак, не иначе, потому что из живых в замке только я этой ночью.

     Потом Клаус подошёл к окну и открыл ставни, чтобы продемонстрировать вид из окна всем людям, которые сейчас следили за его трансляцией. Было слышно далекие громовые раскаты и писк летучих мышей.

     – Дует холодным воздухом. Тут щелей, друзья, не насчитаешься, дует откуда угодно, и весь замок такой, не только эта комната. А ещё и гроза надвигается. Так что тут… – через стены послышался глухой удар, словно кто-то сильно хлопнул дверью. – Секундочку, мне нужно проверить.

     Клаус подошёл к двери и прислушался, и снова откуда-то снизу донёсся звук удара дверью. Телефон был с ним, поэтому этот стук услышали его фолловеры. Они тут же начали писать комментарии, а Клаус погасил экран и посмотрел на лампочки. Почти все они мигали. Достав рацию, он связался с операторской телевизионного шоу.

     – Что там у вас происходит?! – выкрикнул он. – У меня тут огоньки все пляшут и слышны удары дверями. В замке есть кто-то? Или это вы устроили?

     – Ждите. Мы разбираемся, – послышался ответ. – Скорее всего, сквозняк что-то закрыл.

     – Хорошо, – Клаус вернулся к своим подписчикам. – Ну, что ж, пора мне идти закрывать ставни. Начинается ночь и мои приключения. Бай, встретимся! – и он отключился.

     …

     А в операторской царило возбуждение. Люди были взволнованы, у многих по лицу от напряжения катились капли пота. Грузный бородатый человек влетел в комнату и сразу накинулся на них с вопросом:

     – Где?! Где сработало? Мне пришли данные, что сработали вибрационные датчики!

     – Вот, смотрите, – сказал один из операторов. – Камера на первом этаже. Это банкетный зал. Видите?

     Он показал видео. Первые десять секунд ничего не было. Потом вибрационные датчики начали сигнализировать светом, а потом на полу начали появляться двигающиеся следы. Камеры имели микрофоны, и было слышно, что кто-то шлёпает босыми ногами по холодному полу. При этом на полу возникали тёмные пятна следов.

     – Так, по датчикам. Мне нужна картинка. Какие датчики сработали и когда, – сказал Теодор Эшель. – Я хочу, чтобы вы…

     – Сэр, смотрите на видео! – крикнул один из операторов. Следы начали становиться гуще, темнее, потом начали вытягиваться, образуя ноги, потом туловище, словно из пола вырастал человек, который куда-то шёл. Сначала он был бледным, словно сотканным из серых нитей, как набросок, нарисованный быстрой рукой художника, но когда вырос, превратился в грузного сутуловатого человека и, открыв дверь, вышел, с силой захлопнув её за собой.

     – Он снова пришёл, – сказал оператор. – Он становится живым, или, скорее… я не знаю… становится не призраком, а будто живым существом.

     – Когда это началось?

     – В двадцать два двадцать, ровно, – ответил оператор.

     – Есть ещё видео?

     – В коридоре. Снова движение, – оператор показал.

     Сейчас этот тёмный человек не был плотным физическим объектом. В некоторых местах он становился прозрачным, телепортировался на пару метров, но, тем не менее, снова открыл дверь, и она за ним сама собой с силой захлопнулась.

     – Ещё данные есть?

     – Нет, мы пытаемся найти.

     И тут камеры на секунду залила чернота, и они вышли из строя. Причём все сразу.

     – Ёп! – сказал кто-то. – Это что, молния ударила из-за надвигающейся грозы?

     – Живо, давайте, проверяйте, мне нужна картинка! – рявкнул Эшель. – Это шоу в прямом эфире, работайте быстрее!

     – Мы работаем и проверяем, но это происходит совершенно неожиданно и необъяснимо.

     – Что такое, операторы и техники?! – неистовствовал бородатый человек – Меня не волнуют причины, мне нужны работающие камеры! Это информационная бомба, а тут такое! Где сопровождение призрака, я спрашиваю? Что с аппаратурой?

     – Мы пытаемся это решить.

     Люди бегали, суетились, что-то набирали на клавиатурах, с кем-то связывались, но потом главный техник сказал горькую правду:

     – Обрыв связи. У нас нет сигнала с камер. Наверное, это действительно молния. Всё, мы слепы.

     – То есть, – бородатый человек навис над ним и чуть ли не шипел от ярости, – у вас ничего нет? Какого чёрта вы тут все сидите?! Вы же сегодня десятки раз перепроверяли камеры, каналы связи, а теперь говорите мне, что у вас ничего нет?

     – Сэр, у нас есть данные датчиков открытия дверей. Судя по всему, что-то движется к нашему претенденту. Эти датчики уцелели, и по ним мы можем утверждать, что некий объект приближается к той комнате.

     – Это князь, – сказал молодой человек, который сидел отдельно в операторской. – Снова и снова. Тот, кто замуровал свою жену. Он и после смерти любит её и фанатично оберегает. Он идёт мстить и, когда подходит к источнику своей ненависти, становится не призраком, а вполне физическим существом. Его питает энергия человека, находящегося в комнате, и ещё злоба, поскольку он считает, что находящийся в комнате – любовник его жены. А вы про это не знали?

     – Что? – бородатый человек повернулся к нему и спросил: – А вы кто такой?

     – Валерий, Валерий Домарк. Вы меня наняли консультантом, сказали, что вам нужен специалист по истории этого замка. Помните? И, здравствуйте, Теодор Эшель, – человек протянул руку, и бородатый пожал её.

     – Плохо помню, – пробормотал он. – Но, да! Вы же мне в кофейне утром рассказывали о призраках в замке, о том, что они могут быть опасны. Утро было тяжёлое, так что простите, не признал.

     – Бывает, но вернёмся к сути проблемы. Хочу вам сказать, что фигура, что я сейчас видел на видео с камеры в коридоре, точно соответствует портрету князя. Его сутулость, его рост, его объёмы тела. Его портрет есть в замке, и мы анализировали изображение, изображенные предметы: кубок, виноградные грозди… Мы даже выяснили сорт этого винограда, и каков размер ягод, поэтому мы достаточно точно знаем рост этого человека, хотя на картине художник польстил ему, нарисовав князя выше ростом, чем он был на самом деле. Однако, есть возможности установить и нивелировать и это.

     – Значит, вы считаете…

     – Я считаю, что всё это шоу чрезвычайно опасно. Не стоит шутить с призраками, тем более, когда те обозлены. Есть мнение, что подходя к источнику ненависти, к вашему претенденту на победу, они становятся осязаемыми, наливаются плотью. Они тогда уже не бестелесные призраки и представляют реальную угрозу. Заметьте, многие участники умерли. Это плохая игра – заставлять людей рисковать жизнью, суля им большие деньги. Соблазн так велик, что люди уже не думают ни о чем, ни о каких последствиях. Ведь ваше шоу никто никогда не выигрывал.

     – Мы никого не заставляем. Они сами приходят и просят, а мы – лишь даём. Кстати, нынешний претендент очень настойчив, он считает, что ему это под силу.

     – Так все говорили.

     – Да, но мы же не можем его выгнать, он выиграл в конкурсе и имеет полное право на участие. Плюс – проплаченная реклама, эфир на центральных каналах, множество зрителей, ставки. Мы честно предупреждаем всех о возможном риске, но наш участник решил идти до конца. Посмотрим, может, этому удастся.

     – Сомневаюсь. Только, прошу вас, никого не посылайте туда сейчас проверять и ремонтировать аппаратуру.

     – Конечно нет, это даже прописано в правилах.

     “И слава Богу, – подумал Валерий Домарк, – возможно, правила писал думающий человек”.

     …

     Клаус вёл блог, когда примерно без двадцати двенадцать в дверь комнаты сильно ударили. Клаус вздрогнул, и в животе тут же образовался ледяной ком ужаса.

     “Сиди тихо, не подходи к двери и ничего не спрашивай”, – сказал он сам себе.

     Вскоре последовал второй удар, потом пропал сигнал приёма, его блог прервался и он остался совсем один. Общаясь со своими зрителями, ощущая их поддержку и присутствие, хоть и виртуальное, он чувствовал себя гораздо увереннее. А вот теперь действительно стало страшно.

     – Что у вас там, что камеры показывают? Кто у двери? – задал он по рации вопрос, но в ответ – тишина.

     “Чёрт меня дёрнул покуситься на эти миллионы! – впервые возникла у него мысль-червячок. – Тоже стану тем, кому не удалось?”

     Клаус сел на кровать, пытаясь сдержать нервную дрожь. Было тихо. Только ветер выл в щелях, и пахло сыростью. Когда он, было, успокоился, то услышал тяжёлые шаги, они двигались от двери вниз. Минут на двадцать наступила тишина, и у Клауса отлегло от сердца.

     “Пронесло, – подумал он. – Дверь заперта, никого нет”.

     Но потом шаги возникли снова. Кто-то поднимался по лестнице. Всё ближе и ближе, всё явственнее, слышнее, тяжелее… Когда они затихли, Клаус точно знал, что кто-то стоит за дверью. Он осторожно и неслышно подошёл к ней и услышал тяжёлое дыхание старого человека, который только что с усилием поднялся по лестнице. Стало холодно. И возник запах. Странный. Так пахнет на болоте и ещё свежевыпотрошенной рыбой. Отталкивающий запах. Клаус приблизил ухо к двери, и тогда возник хриплый голос. Выговор был странный, говорящий искажал некоторые звуки и слова, но Клаус его понимал.

     – Она у тебя?

     – Кто?

     – Моя жена! – и послышался удар в дверь. Страшный удар, дверь подпрыгнула, даже пыль с неё полетела. – Отвечай! Она пришла заняться любовью с тобой, потому что я слишком стар для неё?!

     – Тут никого нет, кроме меня, – ответил Клаус. – Он старался, говорит твёрдо, но голос его несколько раз срывался.

     – Врёшь!!! Все вы врёте. Каждый раз я ловлю её здесь, я её чую, её духи. Она там, с тобой, моя красавица жена. Вы все её любовники, вы её фавориты, а не я! – и снова сокрушительные удары в дверь, один за другим. – Конечно, вы молодые, полные жизни, а не я – старый, сгорбленный, хромой урод. Лжецы и лицемеры, хотите наследника?! Я вам покажу наследника! Войду и разорву!

     Клаус отпрянул от двери, споткнулся и шлепнулся задом на пол. Дверь гудела и подпрыгивала, засовы звякали в такт ударов. С трудом поднявшись на подкашивающиеся ноги, дрожащими руками он снова взял рацию и попытался связаться с наблюдателями. Ему ответили:

     – Клаус, вас плохо слышно, много помех, что у вас происходит?

     – Он хочет пробиться в мою комнату! – взвизгнул Клаус.

     – Кто?

     – Я не знаю, но он ломает дверь!

     – Что он хочет?

     – Свою жену!

     А потом связь прервалась. А в дверь по-прежнему били, крича:

     – Открой, открой сейчас же!!! Я знаю, что она там, что она с тобой, нашла себе нового молодого любовника. Я всё равно доберусь до тебя!!! Войду и придушу!!!

     – Тут никого нет, – истерически закричал в ответ Клаус, – тут кроме меня никого нет, нет здесь твоей жены! Если ты князь, то вы все давно умерли!

     – Умерли? Не смеши меня. Я жив и полон сил. Это ты скоро умрешь, когда я сломаю эту дверь!

     Дверь ходила ходуном, и Клаус инстинктивно подпёр её своим телом. Из щелей между дверью и стенами сочился холод, а этот, который был за дверью, сыпал проклятиями на малопонятном языке. Клаусу иногда удавалось разобрать отдельные слова: “найду”, “убью”, “ненавижу”, “захотел моё сокровище”...

     Когда удары, наконец, смолкли, и тяжело сопящий человек ушёл, Клаус весь в поту, измождённый, подполз к окну и вдруг услышал тихий стук. Кто-то очень тихо постучал в ставни и спросил:

     – Ты ещё живой, человек?

     И следом из окна донесся запах свежескошенной травы, сильный, рисующий в воображении картину солнечного дня и зелёного, цветущего луга.

     – Да, пока живой. Ты кто? – спросил Клаус.

     – Я та, кто хочет тебе помочь.

     – Чем?

     – Открой ставни и ты узнаешь, – запах трав был таким сильным, что Клаусу показалось на секунду, что он очутился посреди скошенного поля.

     – Нет. Я сам разберусь!

     И тогда голос исчез, медленно унеся с собой луговые ароматы. Всё это почти добило Клауса, он дополз до кровати и лёг на неё просто вымотанный.

     Когда утром пришли люди из шоу, постучали и представились, и Клаус открыл им, они ахнули.

     – У вас седины стало больше на голове, и лицо совершенно изможденное, – сказал один из них. – Вы в порядке?

     – Нет. Я вымотан и хочу в гостиничный номер, принять душ и отдохнуть.

     – Да, но наш босс хочет услышать, что у вас произошло тут. У нас камеры выключились. Вас ждут на шоу.

     – Пускай идёт на хрен! – ответил Клаус. – Он и его шоу. Хочу в номер. Принять душ и поспать. И потом еды. Я голоден, но сейчас есть не смогу, так как на взводе. Я ведь могу заказать что угодно?

     – Конечно, – ответил работник шоу, – это статья в вашем контракте.

     – Отлично. А теперь мне нужно в мой номер, отдохнуть и прийти в себя.

     …

     – Увы, наш герой отдыхает и пока не может дать нам интервью, – сказал ведущий шоу. – Тогда давайте посмотрим, в чём мистика замка и существуют ли призраки? Этот замок полон тайн. Он полнится историями тех, кто хотели разбогатеть, выиграть приз, но не смогли. Они все испугались, разбежались, подписав отказ от участия в шоу в последний, решающий день… э-э-э, вернее, ночь. Они получили всего по пятьсот тысяч, а ведь могли бы получить пятьдесят три миллиона. Да, да, дамы и господа, повторяю: пятьдесят три миллиона евро. Однако наш герой не из таких, он намерен идти до конца, намерен преодолеть свой страх, а там есть, чего бояться и, думаю, наш претендент расскажет нам об этом, когда сможет выступить перед нами.

     Человек сделал паузу, подождал, пока стихнут аплодисменты, и показал рукой на большой экран за своей спиной.

     – Нам предоставили эксклюзивные кадры с камер наблюдения, на которых виден призрак. Наверное, тот самый, который пугает претендентов. Посмотрим на него?

     А потом на экране появился коридор, по которому двигался тёмный сутулый силуэт. Именно силуэт человека, а не размытая тень.

     – Итак, вероятно, это – призрак князя, того самого, что заподозрил свою молодую жену в измене и похоронил, возможно заживо, в стене замка, – ведущий прохаживался по сцене, продолжая говорить. – Думаю, многие скажут, что это видео нужно проверить на достоверность, отдать независимым экспертам в сфере обработки видео. Согласен. Кстати, мне тут подсказывают, – он чуть склонил голову, коснувшись пальцем уха, где был микрофон, – что это уже было сделано, и заключение о подлинности этих кадров имеется. Наша история накаляется. Из года в год на наше шоу приходят смельчаки, заявляющие, что их не так-то просто испугать, и они не боятся призраков. Однако после ночки-другой в нашем замке они выглядят уже не такими уверенными. Понятно, участие в нашем шоу подразумевает бессонные ночи, это выматывает, поэтому наш герой, наш претендент на награду, сейчас отдыхает и не пожелал выйти к нам. Тем не менее, не отсутствие сна заставляет людей отказываться от дальнейшего участия в испытании. Мне подсказывают, что претендент таки входил в контакт с призраком. Что же, с нетерпением ждем его рассказа. Так или иначе, а шоу продолжается. Спасибо всем, а сейчас я передаю слово своему коллеге.

     – Спасибо. Я – Жуль О’Толь. Давайте посмотрим, что сказал эксперт по видео. Он проанализировал переданное нам видео на предмет фальсификации. Очень много появляется подобных подделок в Сети. И каждый автор бьёт себя в грудь, что его видео – оригинальное.

     – Да, – добавил ведущий шоу. – И зарабатывают на этом неплохие деньги, пока их обман не раскрывают.

     – Итак, видео эксперта, смотрим.

     Появилась картинка и немолодой человек с усиками начал говорить:

     – Я, Жерар Жан Фурье, являюсь независимым экспертом по видеоданными. Могу сказать, что видео точно аутентичное. Я проверил его по метаданным, по пикселям, чтобы узнать, не было ли вмешательства, по цветовой гамме, нет ли артефактов.

     – Расскажете как? – спросил Жуль О’Толь.

     – Я беру такую же камеру и снимаю похожее видео и смотрю, как она это делает. Какие метаданные записывает, как матрица отображает цветовую гамму или здесь световую гамму. У меня есть видео с данной камеры, сделанное за три дня до начала ночевок нашего претендента в замке. В общем, есть данные камер со всего замка. Поэтому зная, какая матрица, как она снимает, я анализирую видео, нет ли вмешательств, потому что остаются следы. Здесь их нет. Метаданные правильно записаны, как пишет камера, а не в конце, если бы кто-то пытался редактировать видео. Помнить места, где камера пишет эти данные – слишком сложно. Я даю заключение, что следов вмешательства в видео нет, нет правки редакторами. Я не увидел несоответствия пикселей цвета. Я считаю, что это видео реальное.

     – Спасибо, – продолжил Жуль О’Толь, – а сейчас заслушаем мнение экспертов эзотериков и медиумов. Будет интересно узнать, что они скажут, глядя на это видео. После небольшой рекламы…

     Клаус помылся и теперь чистым лежал на кровати и смотрел трансляцию того, что сейчас происходило на сцене. Жуль О’Толь, обсуждал с приглашенными специалистами по паранормальным явлениям видео, запечатлевшее призрака. Они качали головами, делали какие-то выводы и предположения, сравнивали с “подобными случаями из их практики”. Это разозлило Клауса. Для них это было просто видео, кино. Им бы ещё для полноты картины по стакану попкорна на колени поставить! А каково было ему, когда он сидел в той клятой комнате и держал дверь, которую пытался выломать хрен-знает-кто, воняющий рыбой и тухлой водой?! Их бы туда, хоть на часок!..

     “Итак, вам, суки, нужен рейтинг, – начал думать Клаус. – Вам нужны призраки и вы их увидели. Отлично, а как же я? Я кто для вас, подопытный кролик, что ли? А может, вы сами это все устраиваете?! Что я видел и что слышал этой ночью? Удары в дверь, голос со странным акцентом… Ну, к этому уже, наверное, попривыкли, о подобном рассказывали участники вашего шоу. Значит, нужно добавлять что-то новенькое. Ставни! Запах травы, такой яркий… Впрыскивали с баллона? Вот не помню, что читал о таком в воспоминаниях тех, кто до меня хотели получить приз. Вы издеваетесь? Я выиграл конкурс и хочу… Нет, получу, – Клаус потёр нос, – а может и не получу, – у Клауса появились чёрные мысли. – Конечно не получу, никто ещё не получил приз, эти миллионы, а нас всех просто используют. А вот хрен завтра зайду туда! Вам нужно шоу, а я – главное действующее лицо, я тут правлю бал! Пускай меня попросят или так смотивируют, чтобы я зашёл. Иначе – хрен!”

     С такими мыслями он лежал в постели. Что ж, он вытребовал для себя день и вечер отдыха, он ведь честно заслужил этот бонус. Никто не звонил, не беспокоил и не стучал в двери. Главное, чтобы голосование набрало нужный результат, и оно набрало. Его шансы на успех в получении приза вместо недавнего пятьдесят одного процента уже оценивались в почти семьдесят девять процентов.

     “Вот так, и пёс с вами! Хочу отдохнуть и всё!” – думал Клаус, когда ему всё-таки позвонили. Звонил ведущий шоу.

     – Привет, Клаус. Ну, сначала я вас поздравляю, что вы так хорошо держитесь. Я знаю, что вам тяжело, что вам страшно, но за вас болеет весь наш канал и все люди, которые следят за вами, а это почти шесть миллионов. Мы держим за вас кулаки, чтобы вы выиграли. Поверьте, мы искренне хотим, чтобы кто-то в конце концов сорвал куш.

     – А если призрак сломает дверь? – спросил Клаус.

     – Уверяю, это невозможно, – ответил ведущий шоу. – Мы знаем, что подходя к этой комнатке, он обретает что-то вроде плоти, физическую форму. Но это всего лишь полтергейст, он может создавать много шума, может кинуть в вас что-то, но никогда не было… плохих последствий. Никогда там не находили мертвые тела, даже крови никогда не было. Так что спите, отдыхайте. Спокойного дня, хороших снов. В 20–30 мы вас ждём на шоу. Не забудьте поставить будильник в телефоне.

     Когда связь отключилась, Клаус призадумался.

     “Полтергейст, говорите?! Я читал о полтергейстах, они не пахнут. А этот за дверью пах рыбой, а за ставнями – свежескошенной травой”.

     Клаус понимал, что не всё так просто, но 53 миллиона ждали его, они его манили, и он обязан был терпеть необходимость ежевечерних выходов на шоу, где нужно было резиново улыбаться и отвечать на вопросы, хотя внутри его теперь появился страх.

     Он проснулся в семь вечера, поел и решил, что теперь сможет выйти на сцену. Но сначала он долго сидел в туалете, читая новости на смартфоне. Кроме конфликтов, новостей с биржи, убийств, изнасилований, были ещё другие, более интересные ему сейчас сообщения. В разделе культуры много внимания было уделено шоу, проходящему сейчас в замке Вольфоган. Это шоу было популярным и нужно было читать, что о нём пишут, хотя бы для того, чтобы представлять, о чём его могут спросить: это обсуждалось на форумах и в социальных сетях, какие подковырки будут в вопросах. Ему нужно было поле для манёвра, знать, что отвечать, когда выйдет на сцену. Но когда он читал все эти статьи и комментарии, внутри у него всё холодело от тревоги. Ходили слухи, что были случаи, когда призраки разрывали претендентов. Либо то, что претенденты сходили с ума, что некоторые и сейчас находятся в сумасшедших домах, их прячут, чтобы избежать закрытия шоу.

     “Нужно потерпеть до летнего солнцестояния! Нужно вытерпеть! Но никаких наркотиков или стимуляторов”.

     А ему сыпались в Вайбер и Ватсап предложения. Мол, для тебя скидка, прими и можешь тусить: ночью бодрствуешь, ум ясный и никакие призраки не страшны.

     Он их банил, но они меняли номера и снова сыпали рекламой, даже звонили, не обижаясь на угрозы и оскорбления. Просто тупо предлагали свой товар, и он снова их банил, а потом просто отключал телефон. Сильно его доставали эти рекламщики, причём не только наркотиков, но и участия в продвижении товаров и всякой хрени, которая ему нафиг не была нужна.

     “Сначала нужно выиграть, а потом можно будет отсыпаться сколько угодно, тусить с друзьями, арендовать… ха! купить яхту!… Нет, я тут не ради тусовок и яхт, а ради решения своих проблем”, – подумал он.

     Он встал с унитаза, помылся, почистил зубы, надел принесённую ему одежду, постиранную и поглаженную, и подумал, настраивая себя: “Это они не смогли, но я-то смогу! Многие искали пиратские сокровища, но кто-то же их нашёл. Я, можно так сказать, ищу подобные сокровища, которые никто до меня не смог найти!”

     Он оценивающе оглядел своё отражение в зеркале, пригладил причёску и вышел из комнаты гостиницы. С такими мыслями он пришёл на шоу и вышел на сцену.

     И опять его встречали крики, овации и ведущий говорил:

     – Вот он, наш претендент. Человек, который прошёл кастинг, прошёл наши конкурсы, и который бросил вызов нашему замку и обитающему в нём призраку. Снова ещё один храбрец.

     Клаус стоял и просто улыбался, а ведущий продолжал:

     – Итак, что значат для вас 53 миллиона евро? Это ведь колоссальная сумма. Имея такие деньги, можно решить все свои проблемы и начать новую жизнь. Что скажете?

     – Моя главная проблема, – ответил Клаус, – это болезнь моей мамы. Моей зарплаты не хватит, и больших сбережений нет, а ждать пожертвований неравнодушных людей слишком долго.

     – Да, нередкая мотивация для решающих рискнуть. Потратить деньги на лечение, – ведущий ходил по сцене и продолжал разглагольствовать.

      – Насколько я знаю, цена операции для вашей мамы около двухсот тысяч евро. Клаус, не стесняйтесь, говорите. Но ведь есть альтернатива. Если вы откажетесь от дальнейшего участия, то, как финалист нашего отборочного конкурса, получите бонус от шоу в 500 тысяч евро. Это тоже большие деньги.

     – Хочу деньги, – ответил Клаус

     – Пятьсот тысяч?

     – Нет, главный приз.

     – Но ведь вы можете и не выиграть его, а пятьсот тысяч – это большие деньги. Этого хватит и вам, и маме. Господин Клаус, вам выдадут эту сумму на руки сразу, если только вы примете это решение.

     – У меня есть и другие планы.

     – Что ж, отлично, значит, вы выбираете продолжить ночевать в замке и дальше.

     Ведущий улыбнулся и продолжил:

     – Скажу честно, не испугаться призрака и выбрать продолжение участия – это серьезный шаг. Я понимаю, сумма огромна и заманчива, но условие её получения… У меня холод по спине от одной мысли. Уверен, я бы не рискнул, не хватило бы духу. Тем более, всем нам известно, что ещё никому не удавалось пройти это испытание до конца, а уж наверняка это пытались сделать люди, которые были куда храбрее вашего покорного слуги, – ведущий улыбнулся. – Что ж, если не секрет, на что можно потратить такую сумму? Какие планы? Покупки гаджетов, квартир или машин? Добрая тусовка с друзьями на острове? А, может, хотите поиграть на бирже? Ради чего идёте на подобный риск?

     – Я хочу просто получить свой приз, а потом сам разберусь, как его потратить, – сказал, раздражаясь, Клаус. – Это моё дело. Я – ваш финалист и я сам могу выбирать форму своего участия в вашем шоу. Так вот, повторяю, я выбираю главный приз.

     – Что ж, понимаю вас и прекращаю свои расспросы. Поаплодируем этому человеку! – сказал ведущий, и зал взорвался овациями. – Он решил идти до конца. Посмотрим, удастся ли это ему. Ещё четыре ночи у него, три ночи нужно продержаться, чтобы доказать свою способность добраться до финала.

     На этом и закончилось его сегодняшнее “испытание публикой”. Впереди было возвращение в комнату в замке.

     Всё те же коридоры, комнаты, средневековое убранство, сквозняки и специфический запах. Смесь запахов холодного влажного камня, древесины, старых ковров, гобеленов и стягов, шкур и голов животных на стенах. Было бы ещё более характерно, если бы сюда примешивался и чад от горящих факелов и свечей, но, конечно сейчас помещения замка освещались электрическими светильниками, лишь имитирующими своими формами старинные источники света.

     – Сегодня холодно, да, Генри? Сегодня снова вы меня сопровождаете?

     – Конечно я. Я же ваш куратор.

     – Но вчера вас не было.

     – Да, я выпил. Знаете почему, Клаус?

     – Почему?

     – Потому что мне всё это не нравится. Я не на это подписывался.

     – Я подписался на свой приз.

     – В том-то и дело. Я проверил. Точно за всю историю шоу никто его не выиграл. Я дела просмотрел. Сильные люди, устойчивые, целеустремлённые и все они проиграли. Мой совет: возьмите откупные, и пёс с этим.

     – Нет, хочу всё, – ответил Клаус и Генри замолчал.

     Они шли дальше. Вокруг было много картин. С потемневших полотен на него смотрели люди, которые уже давно были мертвы. Наверное, прежние владельцы замка, их женщины, может быть, даже любовницы, – Клаусу было всё равно, кто они, и он шёл дальше.

     – Я хочу ещё раз пройтись по всему замку, – сказал Клаус, обращаясь к Генри. – Устроите?

     – Ваше желание – закон, – ответил тот.

     Ему никто не мешал, не торопил, Генри просто молча шагал вслед за ним. Клаус ходил по столовой, по спальням, по всем помещениям, которые во всех деталях воссоздали реставраторы. По комнатам и кабинетам, по оружейной комнате, которую превратили в открытую площадку. Он осмотрел огнестрельное оружие. Пищали, аркебузы… Там, вроде, использовался “жемчужный порох”, в начале 16 века.

     – Они стреляют?

     – Да, – ответил Генри. – Многие точно стреляют, их используют в реконструкции битв.

     Ещё мушкеты, много холодного оружия, латы.

     Но вскоре Генри сообщили по рации, что уже пора, и начали тушить свет, а Клаус зашагал в комнату, которую уже хорошо знал вдоль и поперек, и там его ждал хороший ужин.

     – Всё, пока, – сказал Клаус и пожал руку Генри. – Спасибо за экскурсию.

     – Я ведь почти ничего не рассказывал.

     – Не важно. Главное атмосферу и запахи замка я прочувствовал. Запахи много чего могут рассказать.

     – Да, насчёт запахов, – спохватился Генри. – Представляете, сегодня утром читал статью про запах смерти.

     – Это когда труп воняет? – поинтересовался Клаус.

     – Нет-нет, именно запах смерти, а не запах разложения. Там что-то про гексанал, так пахнет свежескошенная трава, индол и, – Генри задумался, – и триметиламин. В общем, когда человек только недавно умер. Насчёт свежескошенной травы... До вас претенденты про это сообщали. Было такое?

     – Нет. Запах плесени был, но этого запаха не было. Что точно было – так это страшенные сквозняки, – усмехнулся Клаус. Он решил не говорить, что на самом деле он чувствовал этот яркий сочный запах свежескошенной травы… и слышал женский голос, манивший его открыть ставни и куда-то уйти… Если сейчас он расскажет об этом Генри, то вскоре все таблоиды будут знать. Обойдутся!

     – Пока! Увидимся утром, – сказал Клаус, и Генри поднял руку, прощаясь.

     – Бай, – ответил он и ушёл.

     Наступала третья ночь. Клаус тщательно запер дверь и ставни, потом поел и сел на кровать. После ужина на душе немного полегчало, и он подумал о том, что нужно бы снова вести видеоблог, но Интернета не было. Вернее он был, но урывками. Тогда Клаус решил снять всё, что ему доведётся пережить, поэтому он закрепил смартфон на зеркале и включил запись видео. Завершив приготовления, он посмотрел на время, было без трёх минут одиннадцать.

     “Скоро начнётся”, – подумал он и начал ждать тех, кто должен был прийти. И они пришли.

     Сначала Клаус ничего не слышал, сидя в полной тишине. Он ужасно нервничал. Потом посмотрел на зеркало, где был установлен прибор с двумя рядами индикаторов. Лампочки начали мигать, многие одновременно, как будто призрак открывал сразу несколько дверей.

     Этот призрак князя точно ходил по всему замку, словно проверяя, всё ли в порядке. Что-то двигалось, иногда что-то падало и рассыпалось стеклянными осколками. Клаус смотрел на зеркало. Индикаторы мигали, то в верхнем ряду, то потом в нижнем. По рации ему ничего не сообщали, но Клаус точно знал, что это сейчас бродит по этажам.

     А потом он или оно поднялось к нему. Сидя на кровати, Клаус долго слушал его тяжёлое дыхание за дверью. Он сопел и тяжело с надрывом дышал, но явно прислушивался к происходящему за дверью, а потом раздался удар. Дверь дрогнула, и сверху посыпалась пыль. Клаус увидел, что его смартфон, который записывал все на видео, от удара упал экраном вверх, а камерой вниз! Его бы поднять, но Клаусу было не до того.

     – Открывай, сволочь! – снова удар.

     Клаус подошёл к двери, из-за которой раздавалось хриплое дыхание.

     – Я слышу её запах. Запах её духов. Она – здесь, прячется у тебя. Она моя! – и потом сплошные удары.

     – Вы о чём?! – выкрикнул Клаус, а дверь ходила ходуном от ударов. – Кто прячется?

     – Моя жена! Что, решил на ней жениться, уже переспал? Решил положить свою лапу на наследство? Я – единственный владелец замка! Слышишь, ты, ублюдок, она моя, и замок мой!! А тебе я всё между ног оторву, как только войду в комнату! – и снова на дверь посыпались удары.

     Клаус даже не понимал, как начать диалог.

     – Слушай, чел! – наконец выдавил он. – Сейчас двадцатый век. Я ни на что твоё не претендую! Я один тут, в комнате. Ты что, совсем ничего не понимаешь?! Тут шоу и я…

     – В замке множество комнат, но ты почему-то именно здесь, в её комнате, вы заперлись, и ты смеешь утверждать, что не спишь с моей женой!

     – Я здесь только из-за приза! – крикнул Клаус.

     – Да, и она – твой приз, – голос за дверью шипел от ярости и ненависти, – ты её совратил, навёл на гнусные мысли, спасти тебя от моего гнева. Понятно, ведь я стар, а она молода. Я ж вроде как сдохну скоро, а ты будешь с ней жить в моём замке… Но я её спрятал!!! А ты, ты... Ты, что, её достал?

     “Что?” – подумал Клаус и потом сказал вслух:

     – Кого я достал?

     А призрак за дверью продолжал:

     – Да, она хочет быть с мужчиной, она ведь молодая, красивая, чистая, без болезней… Но она моя, ты её не возьмёшь! Я доберусь до тебя и вырву моё сокровище из твоих рук!!!

     – Да нет её здесь! Я здесь один! – заорал Клаус, но тот, кто ломился через дверь, его не слушал.

     – Я чувствую её запах!

     Этот человек, вернее, призрак, снова начал бить в дверь, и она подрыгивала от ударов. Но разве призраки могут стучать в двери? И не просто стучать, а вот так выбивать её?! Они же бестелесные. Но этот полтергейст бился так неистово, что от ударов начали трескаться элементы двери…

     Кровь стучала в ушах, мысли метались. Генри посоветовал ему завалить дверь всем, чем только можно, и он это сделал, но дверь-то и сама настолько массивная и закрывается наглухо, и, тем не менее, она поддаётся… Такое впечатление, что это не призрак, даже не человек бьёт в неё, а бульдозер! Неужели эта дверь и её замки в конце концов будут разбиты?! Клаус растерялся.

     “Что делать, как быть? Бежать?” – подумал он и сам себе ответил: “Куда? Прорваться через дверь или прыгнуть в окно? Нет, через дверь – никак. Там – это, да и куда вообще бежать дальше?!”

     Пытаясь в панике что-то решить, Клаус отступал от двери и наконец вплотную приблизился к окну и услышал тихий стук и женский шёпот:

     – Эй, человек, ты меня слышишь? – снова сильный запах свежескошенной травы. – Ты слышишь меня?

     – Ты кто? – спросил Клаус, не в силах отвести взгляда от двери, которая ходила ходуном от сыпавшихся на неё ударов, а за ней раздавались проклятия:

     – Убью, если доберусь! Решил присвоить себе моё сокровище, забрать мою женщину, мою жемчужину, мой бриллиант! Разорву!!!

     А сквозь запертые ставни лился ласковый нежный шёпот, который говорил, что нужно поверить и спастись.

     – Я – твоё спасение. Открой ставни, и я заберу тебя от этого ужаса, потому что он пробьётся через дверь и тогда он убьёт тебя. Он сможет войти, он становится сильнее с каждой ночью, и в последнюю ночь он просто сломает эту дверь, влетит в комнату и разорвёт тебя на куски. А я могу помочь. Просто открой ставни. Я хочу спасти тебя от него! Я тебя спасу, пронимаешь? Покажу тебе новый мир!..

     Этот голос… Мягкий, женский, такой пронзительный… Он чуть ли не плакал, и Клаус едва не распахнул ставни, но потом, в последний момент, одёрнул себя: “А вдруг это ловушка? Ведь она появляется и так сладко зовёт именно тогда, когда ломают дверь в его комнату. Они в сговоре? Специально так поступают? Ха, типа, плохой и хороший призрак?! Реально эта, за ставнями, желает помочь или хочет заманить? Спастись, говорит? Как?! Открыть ставни и прыгнуть? Он же ходил и смотрел, где расположено окно этой спальни: это же уровень пятого или шестого этажа современной типичной постройки. Сигануть с такой высоты в осушенный ров? Ну да, хорошее “спасение” – шею себе свернуть! Ну уж нет, он на это всё не поведётся!”

     Клаус снова начал баррикадировать вход, оглядывая комнату в поисках того, что ещё можно было бы привалить к двери. Тем более что тот, кто ломился внутрь, взял паузу и теперь лишь тихо что-то бормотал, Клаус различал лишь отдельные слова.

     “Помню… она приходила… зачем этот здесь?.. украсть?...”

     А потом, как по заказу, после паузы, снова удары в дверь с новой силой и исступлённые крики:

     – Ты хочешь украсть её у меня её, ты хочешь ей завладеть! Не допущу, не дозволю, разорву!!

     Дверь тряслась, летела пыль, на двери и в проёме возникли новые трещины. Клаус в отчаянии попытался хоть немного нивелировать удары, подперев дверь собственным телом.

     А призрак за дверями продолжал злобно кричать:

     – Открой, я посмотрю!!! Я всё равно доберусь! Она ведь там! Где ты, любовь моя?! Я знаю, что ты здесь! Они тебя прячут?! Я знаю, что ты прячешься от меня. Ты думаешь, что тебя защищает от меня соглашение! С ангелами? Почему ты боишься меня? Ты ему помогаешь, как и другим, но ведь он такой же, какими были все до него – всего лишь презренный, немощный искатель сокровищ. Куда ты от меня убежала? Найду! Куда ты её спрятал?

     – Я никого не прятал, я здесь один, я просто сижу в этой комнате – и всё!

     – Ты лжёшь! Я чувствую, что она там. А ты запер дверь и не даёшь мне войти и поговорить с ней – значит, ты её прячешь!

     Ещё несколько неимоверно сильных ударов – и потом вдруг всё затихло. Призрак исчез. Вот просто исчез. Перестал стучать в дверь, и снова вокруг стало тихо.

     Зато сердце Клауса стучало, как пулемёт, лицо залил пот, он не чувствовал рук и ног и тяжело дышал, в ушах звенело, поэтому он не сразу услышал этот снова раздавшийся тихий стук в закрытые ставни.

     – Эй, человек? Ты ещё здесь, живой?

     – Что? – пробормотал Клаус.

     – Слышу, значит, живой. Тебе страшно?

     – Конечно, страшно! Чёрт! И ты ещё тут со своим стуком, думаешь, ты не пугаешь?

     – Бояться тебе нужно того, кто ломился в дверь. Это был князь, владелец замка. Он и после смерти как был, так и остался ужасным человеком. Наверное, при жизни заключил договор, а сейчас призраком следит за его исполнением. Поэтому это не туман и не бестелесная фигура, а осязаемый призрак, так что знай, он обязательно сломает эту дверь, потому что он с каждым разом становится сильнее.

     – А ты? Ведь ты тоже стучишь? – спросил Клаус.

     Его чуть попускало, но было холодно, и он дрожал: от холода, от усталости, от пережитого нервного перенапряжения.

     – Всегда должен существовать противовес. Я – противовес князю, спасаю тех, кто попадает сюда, желая выиграть приз, деньги. Эти деньги – как сыр в мышеловке. Ты – мышь, а этот замок – твоя мышеловка. У тебя есть несколько вариантов. Бежать отсюда, получив небольшие деньги, или послушать меня. Ты, конечно, можешь ещё надеяться на то, что сможешь получить свои миллионы, но, запомни, в этом замке ты – жертва. Никто ещё не выигрывал. Так что, либо тебя съест призрак, который ломился в двери, либо я тебе помогу, – шептал женский голос за ставнями. – Я так понимаю, просто взять малые деньги ты не согласен?

     – Я думаю…

     – Молчи! – голос вскипел за ставнями, а потом через короткую паузу вновь стал тихим и просящим. – Если он прорвётся, а это обязательно произойдет, от ужаса ты сойдёшь с ума. Он утащит тебя в свой подвал и там растерзает. Эти любители старины, археологи… не читал, что они нашли там, в подвалах замка? Я могу спасти тебя. Если решишься пойти до конца, и будет очень страшно и некуда бежать, я тебя спасу, тебе нужно лишь открыть ставни. И только я могу это сделать. Не те люди, которые создали это шоу, не группа поддержки, – все они хотят лишь денег, поэтому будут ждать, иначе нарушат… – голос замолк на секунду, – контракт, кажется, так это называется. А я хочу иного: я хочу тебя спасти. Я хочу, чтобы он не получил тебя! Если я тебя спасу, для него это будет ещё одним ударом. Ты это понимаешь?

     – Да, – ответил Клаус. – Я знаю, что я здесь совсем один и неоткуда ждать помощи. Но кто ты и как добралась до этого этажа, до окна?

     – А ты открой ставни, и я тебе покажу другой, светлый мир. И узнаешь, кто я.

     – Хорошо, я буду иметь в виду, – сказал Клаус и отошел от окна.

     Он подумал о том, что в комнате нет ни капли выпивки, а она бы сейчас очень пригодилась. Не шутка – пережить такое! Вся его одежда была мокрой от пота. Сквозняки и так-то его донимали, а уж в мокрой одежде они чувствовались особенно остро. Руки и ноги ещё тряслись, но, слава богу, сердце билось уже в нормальном ритме. Да уж, нелегко, нелегко даются эти 53 миллиона – это тебе не 200 евро выиграть! Сможет ли он дойти до конца? Что будет, если этот князь всё же сломает дверь? Этот голос… Он говорил так сладко, манил, уверял в возможности спасения… Клаус едва не поддался на уговоры. Если жуткий разъярённый призрак ворвётся в комнату, куда бежать? Правильно, единственный возможный вариант – в окно. Да, он же уже думал об этом, но внутренний голос его остановил. А вдруг это ловушка? Вдруг эти двое заодно, и реальная опасность поджидает там, за окном, когда он, обезумев от страха, откроет створки ставен?..

     – Блин, – он отёр пот и пригладил волосы, мокрые настолько, словно он только что принял душ. – Нет, ну а вдруг... или… Окно, то, что таилось за ним, – это выход из положения или гибель? Как же быть?.. Ладно! Сейчас главное – то, что он только что продержался очередную ночь, он снова вышел победителем!

     Чего это стоило ему, Клаус ощущал в полной мере, а как обстояли дела с дверью – главным и, откровенно говоря, единственным рубежом его обороны? Клаус подошёл к двери и очень долго изучал её: выдержит или не выдержит она сильные удары впредь. Было видно, что дверь серьёзно пострадала. Петли и замки сместились, появились трещины. Трещины пошли и по дверному проёму, отвалились куски облицовки... Разве призрак так может?

     Клаус сел на кровать, его по-прежнему трясло, и мороз шёл по коже. Чем больше он старался успокоиться, тем сильнее дрожали его руки.

     “А что будет дальше? Отказаться?”

     В раздумьях Клаус потёр лицо. Нет, он не может пойти и сказать: “Я выхожу из игры!” Но тогда единственное решение – это держать оборону и дальше или попытаться спастись за ставнями.

     – Это бред! – сказал он сам себе. – Там высота просто охиренная! Я открою, выйду и разобьюсь на потеху зрителям. Разве это решение? Но что тогда? Отказаться от участия, взять только пару сотен тысяч? А 53 миллиона? Такой шанс выпадает раз в жизни.

     Он сидел и размышлял, унимая дрожь в руках. Потом подошёл к столу и выпил не меньше литра воды. Организм выходил из стресса, и он очень захотел пить.

     “Стоп, но многие, вроде как, исчезли, трупов под окнами найдено не было… Значит, это всё же часть шоу, а не призраки? Вот только они не получили свои призы, иначе сумма бы аннулировалась”, – пытался успокаивать себя Клаус, и ему полегчало. Дрожь в руках унялась. Одежда была ещё влажной, но озноб прошёл. Он посмотрел на себя в зеркало, ещё раз пригладил рукой волосы и взглянул на горящие ровным красным светом индикаторы. Ещё одна ночь, ещё один шаг на его пути к победе!

     Вскоре в комнату начали проникать приглушенные закрытыми ставнями звуки птичьего щебета. Не странный женский голос, а пение птиц – один из тех привычных и милых сердцу звуков, которые заставляют отступать все воспоминания о ночных кошмарах и делают их какими-то далекими и нереальными. Клаус посидел ещё какое-то время, закрыв глаза, а потом поднялся и, уже без боязни подойдя к окну, распахнул ставни. В комнату ворвался свежий воздух утра и мягкий свет встающего солнца. Клаус вдохнул полной грудью, посмотрел на позолоченные солнцем вершины деревьев и, не без труда открыв покорёженную дверь, спустился вниз. Внизу его снова ждал незнакомый человек, не Генри. Когда Клаус подошёл, он поздоровался и спросил: “Почему так долго?”

     И Клаус зло ответил: “Не твоё дело, всё равно не поймёшь, не ты же ночуешь в этом треклятом замке!”

     Человек усмехнулся и пожал плечами: “Ладно, пусть так. Вижу, знакомство не заладилось, но, тем не менее, я должен вас сопроводить”.

     Они вышли из замка, миновали мост, потом дошли до импровизированной сцены. Клаус видел, сколько было подогнано техники: софиты, генераторы, техника для монтажа видеосигнала и создания картинки, машины с трансформаторами, машины для сопровождения, везущие инструмент и оснастку, машины с костюмами для ведущих и персонала статистики. И много автофургонов, домов на колёсах, где ночевал персонал. Цены на проживание в здешней гостинице были немалые. Значит, в этих фургонах наверняка ночевали и ведущие, возможно, и Генри тоже. Кругом сновали озабоченные люди, хотя порой по пути попадались группы людей, которые просто стояли, курили и тихо переговаривались.

     Клаус вышел на сцену и его встретили овациями. До этого он считал свою обязанность ежедневных выходов к зрителям тяжким бременем, но тут вдруг, неожиданно для самого себя, почувствовал некое удовольствие от этого действа. Это было куда приятней того, что ему приходилось переживать в комнате. И, сказать по правде, разве он не заслужил эти овации и приветственные крики? В какой-то мере он действительно был героем. Им восхищались, его хвалили за храбрость, дарили ему цветы… Когда он спускался со сцены под вспышками фотокамер, у него было ощущение, будто он принял некий наркотик.

     Он зашёл в гостиницу, нормально помылся, позавтракал и снова вернулся на площадку, уже готовый улыбаться, отвечать на вопросы, шутки и тоже шутить в ответ. Его ждали Генри и съёмочная группа.

     – Ну что, готов? – Генри был трезв и подтянут. Он вывел Клауса за руку на сцену, к камере, где его перехватил улыбающийся ведущий.

     – Итак, снова с нами наш любимый финалист, наш претендент, которому осталось провести в замке три ночи. Можете рассказать нам что-то интересное, вы видели призраков?

     – Не знаю, были ли это призраки… Знаете, в любом случае, когда ты один ночью в старом замке, о котором ходит столько слухов, от которых мороз по коже, даже скрип двери от сквозняка способен напугать до обморока. А в этом замке сквозняки – ну прямо-таки неотъемлемая часть интерьера. Так что, сами понимаете, двери и ставни скрипят очень часто, – Клаус улыбнулся, а в толпе зрителей раздались одобрительные смешки и аплодисменты. – Я хочу сказать, что ночь в подобных условиях – это огромное нервное напряжение, даже если над тобой не кружат завывающие призраки. Если я начну сейчас пересказывать то, что мне приходится переживать, я снова оживлю в своей памяти все воспоминания, а я так хотел бы отдохнуть от всего этого, пока у меня есть время до вечера.

     – Ну, господин Клаус, думаю, не стоит разочаровывать наших зрителей. В конце концов, призовая сумма, за которую вы сейчас ведёте борьбу, достигла столь впечатляющей цифры, в том числе и благодаря высокому рейтингу нашего шоу. Не будем же понижать его. К тому же, существует теория о том, что, если проговорить вслух свои страхи и мысли о них, а тем более обсудить их с другими, то они начинают казаться не такими уж значительными, теряют свой, скажем так, устрашающий эффект. Давайте же попробуем проверить это утверждение. Итак, расскажите же нам о том, что же вы видели и слышали, мы очень ждём вашего рассказа.

     И Клаусу волей-неволей пришлось рассказать о событиях прошедшей ночи, о том, как ему было страшно, рассказать о призраке – по крайней мере о том, что сдавалось таковым, ведь он же не видел того или то, что стояло за дверью. Ведущий подбадривал его, иногда задавая наводящие и уточняющие вопросы. Рассказывая, Клаус мысленно сравнивал себя с участником шоу типа “Битва экстрасенсов” или – что ещё хуже – с любителем поисков снежного человека или ещё какой загадочной твари, когда группа мужиков бегает по ночному лесу, возбуждённо переговариваясь и крича о том, что вот-вот они его настигнут. Поэтому про шёпот из окна он счёл нужным вообще умолчать. Он понимал, что многие не верят в правдивость его рассказа, в вопросах, адресованных ему из зала, частенько проскальзывал скептицизм; однако были и такие, кто верили и искренне сочувствовали ему. Тем не менее, он был убежден, что определяющим фактором зрительского интереса к этому шоу были не его рассказы, а ставки: выиграет он главный приз или нет. Наверное, точнее было бы сказать, позволят ему выиграть или нет. А если нет? Что тогда? Снова армия конспирологов будет писать в своих блогах, что участника специально спрятали, чтобы рассказывать все эти басни про похищение призраками, подогревая ажиотаж и увеличивая суммы ставок? И какова будет его судьба на самом деле?..

     Вопреки словам ведущего, легче ему от рассказов о прошлой ночи не стало, наоборот, он снова почувствовал в теле слабость и неприятную дрожь. А ведущий продолжал сыпать уже поднадоевшими стандартными вопросами о том, каков настрой Клауса, не ослабло ли его столь завидное и решительное желание дойти до финала. Наконец Клаус сказал, что благодарен за оказанное ему внимание, но он очень устал, буквально валится с ног и хочет спать.

     – Ну что ж, – ведущий изобразил сочувствующую улыбку, – думаю, нам следует оставить нашего претендента в покое. Он устал и очень хочет спать. Он устал, но не сдаётся. Что скажете? Я смотрю голосование онлайн. Итак, 68 процентов. Бинго! Мы отправляем нашего претендента отдыхать. После он прошептал, склонившись к уху Клауса: “Всё, иди, камеры выключены. Иди, отдыхай”.

     Клаус, помахав на прощание зрителям, спустился со сцены, дошёл до своего номера в гостинице, попил воды и отправился спать. Ему было неинтересно смотреть, что там показывают о нём по телевизору. Спать, сейчас главное – спать и набираться сил.

     …

     В полдень Теодора Эшеля, когда он шагал в свой пункт, где он собирал информацию и откуда командовал всем шоу, догнала помощница и сказала:

     – Простите, Теодор. С вами хочет поговорить Лук ван Виссер. Он из археологической группы.

     – Анна, я знаю кто он. Скажи, что мне некогда, нужно готовиться к следующей ночи, – Эшель не горел желанием разговаривать с этим человеком.

     – Он сказал, что это очень важно и срочно, а иначе он напишет жалобу, и у нас будут проблемы.

     – Чёрт, ну хорошо, – сердито буркнул Теодор. – Пусть зайдёт, когда я буду на месте.

     А ходить ему пришлось долго. Нужно было всё проверить, раздать распоряжения, на ходу глядя в свои записи и внося правки. А ещё постоянно подбегали помощники с различными вопросами, требующими быстрых ответов. К тому же пришлось решать проблему с оборудованием, выведенным из строя из-за недавней грозы, и разбираться из-за чьего разгильдяйства это произошло, кто вообще так халтурно ставил навес.

     Наконец он добрался-таки до входа в свой мобильный кабинет, отмахнулся от всех и вошёл внутрь. Вскоре в дверь постучали. Теодор знал, что охрана не пропустит никого “левого”, поэтому просто сказал: “Войдите”.

     Вошёл невысокий лысый человек в очках в роговой оправе. Он явно чувствовал себя здесь не совсем уютно, оглядывался назад, когда входил: сразу видно – чужой на площадке.

     – Меня зовут Лук ван Висер. Я – ведущий археолог Лейденского музея. Вы, наверное, раньше уже разговаривали с Людвигом Шепом, профессором Берлинского музея? Наверняка он упоминал обо мне, но лично я встречаюсь с вами первые.

     – Угу, – сказал Теодор. – Что вы хотите? У меня мало времени.

     – Уточнить некоторые нюансы. Как вы знаете, этот замок находится под защитой ЮНЕСКО, так?

     – Да, так.

     – Значит, вы должны согласовывать с нами работы, которые проводите в подвале и в тех же катакомбах.

     – Понятно. Вы хотите сказать, что установка нашего оборудования в подвалах, принесёт вам и…

     – Да! – перебил Теодора визитёр. – Была договорённость, что при установке оборудования должны присутствовать наши люди, чтобы не повредить раскопы. Вы же решили действовать иначе и нам не сообщили.

     – Мы вам сообщили! Но вы там что-то ночью копали в грозу!

     – Мы, господин Теодор, вчера заканчивали спасать раскопки возле замка, захоронения. Там много артефактов и место возможного захоронения князя. Того самого, из-за которого над замком тяготеет проклятие, в призрак которого вы верите, которого вы хотите поймать и поговорить с ним.

     – А вы нет, Лук ван...? – Эшель замолк. – Вот у вас уж точно есть вопросы к призракам, какие вы хотели бы им задать и получить ответы, которые сами найти не в состоянии вот уже два года. Что ж, за определённую сумму вы будете в онлайн эфире. Спросите напрямую нашего участника, а тот спросит у призрака. Что скажете? Два года впустую, так, может, призрак поможет вам?

     – Спасибо, конечно, но сейчас я говорю о другом, – человек потёр свою лысину. – Мы консервировали раскопки, пошёл дождь, мы занялись спасением того, что нам удалось найти. А вы?! Вы использовали этот момент, чтобы дать команду ставить ваше оборудование в подвале, не дождавшись при этом нас!

     – Вы на том своём объекте едва справились. Нам что, следовало ждать, когда вы закончите и мокрые прибежите к нам? У нас, знаете ли, каждая минута стоит денег.

     – Может и так, но, как бы то ни было, соглашение, что в подвалах установку оборудования контролируем мы, никто не отменял. Ваши люди не обучены тонкостям исследовательской работы и могут просто затоптать артефакты. Наши маркеры – так уж точно. Они не смотрят, куда ступают, поломают всё.

     – Да, – Теодор замолчал и дважды чихнул. Потом вытер нос и сказал: – Лук ван Висер, я прекрасно знаю, чем вы тут занимаетесь. Ваши находки пыточных устройств этого замка 16 века впечатляют. Уже год “Нэшнл Джеогрефик” крутит сюжеты, посвящённые вашей работе: гравиметрия, сканирование лазером, использование георадара... Вы нашли очень много всего из сороковых, потом начали исследовать все оставшиеся следы пребывания тут нацистов. Вы хотите узнать, что они тут делали, что изучали, так как фактического материала очень мало. На этих древних стенах сохранилось множество надписей, в том числе и те, что оставили эсэсовцы. Они в большинстве своём почти не видны, затёрты, соскоблены, но технология GigaPan позволила вам всё сфотографировать, проанализировать и сделать выводы. Кстати, напомню, что вам не только институт всё это оплачивает, но и мы.

     – Да, но ваша организация не сильно участвовала в поисках Сашелии ван дер Берг и её группы, а ведь мы просили вас о помощи.

     – Мы не занимаемся археологией, – ответил Теодор Эшель. – Наш владелец согласился, чтобы вы тут работали, но он не давал указания, чтобы мы вам помогали.

     – Хорошо. Но ведь, откровенно говоря, он вас не потребуется никаких особых физических усилий, – человек замолчал и машинальным движением погладил свою лысину.

     – Вы всё ещё надеетесь её найти в этих пещерах? Хотите, чтобы наш претендент спросил у призраков: “Подскажите, где эти люди, где пропавшая группа”. Да?

     – Да.

     – Ну так они вас пошлют! Потому что призраки живут своей потусторонней жизнью, где в приоритете их эмоции, их память. Им абсолютно неинтересны ни ваши, ни чьи бы то ни было ещё проблемы. Уже потрачено столько денег, вы задействовали стольких известных людей, они спонсировали поиски, которые ни к чему не привели. Да многие даже даром соглашались вам помогать и… ничего. На что надеетесь?

     – На вашего человека. Который просто сможет спросить. Мы далеко продвинулись, ведь мы нашли её фотоаппарат. На последних кадрах – изображения звездообразного отверстия, сделанные с пяти различных ракурсов. И ещё следы её группы…

     – Да, да: расчёстку, запонку, упавшую у кого из её группы, клок материи, разбитые очки... Вы исследуете лабиринт очень долго, почти два года и ничего действительно существенного не нашли.

     – Да, пока не нашли, потому что этот замок построен на основании, строении девятого века, а то в свою очередь – на плоском каменном основании, которое мы можем датировать шестью тысячами лет назад. Старше Рима! И ещё катакомбы, эти пещеры вырубил непонятно кто и как. Они словно расплавлены, члены Аненербе описывали это в своих дневниках, и часть этих записей уцелела и дошла до нас. Эти ходы идеальны, они выдержали испытание временем, почти не разрушились. Да, есть в некоторых местах проломы, осыпания грунта, но ведь им же почти шесть тысяч лет! Там сотни, может, тысячи метров тоннелей, куча коридоров и ответвлений, но мы нашли это звездообразное отверстие, – лысый человек улыбнулся. – Мы точно сравнили его со снимками с фотоаппарата. Это точно оно, нет никаких сомнений. Даже выщерблина справа от отверстия совпадает. Но дальше – тоже сотни тоннелей, бесконечный лабиринт, и куда она пошла с группой – непонятно. На последней фотографии всё заполняет и засвечивает яркий свет, а стены кругом одинаковые. Поэтому мы её не нашли, но ищем, и будем искать, а вы мешаете! Из археологического открытия вы сделали шоу и сейчас копаетесь внизу, возможно, разламывая наши артефакты. Ваши люди могут сломать подсказки, топая и перенося ваши камеры, ступая, не глядя, куда придётся. Понимаете, всё поломать?!

     – Ладно, понятно. Простите, ван Висер, я сейчас распоряжусь, чтобы ваши люди там присутствовали, – Эшель достал телефон и куда-то позвонил. Говорил громко, отрывисто, приказным тоном. После он посмотрел на археолога и добавил:

     – Всё. Проблема решена. Я остановил установку аппаратуры в подвалах, и мы ждём ваших специалистов.

     – Спасибо, большое, – поблагодарил ван Висер и добавил: – Мы бы хотели, как ведущие археологи, быть в курсе всех ваших решений, господин Эшель.

     – Да, конечно, но и вам бы я советовал за всем следить и оперативнее на всё реагировать, а не потом прибегать с просьбами. И снова напоминаю вам о том, кто вносит основную часть денег в ваш фонд, на ваши исследования, поиски, раскопки. Особенно по окончании шоу, на которое вы только что так сетовали. А этот чёртов замок, Ван Висер, вы знаете, какие средства мы вкладываем в его содержание? В прошлом году западная крыша начала разрушаться и протекать, подмокали и гнили подпирающие балки. А ведь её нельзя просто взять и перекрыть современной черепицей. Нет. Есть закон о сохранении памятников культурного наследия. Нужно сохранить аутентичность. Три месяца рабочие поштучно снимали черепицу с крыши, маркировали её, каждый столбец и ряд. Очищали, реставрировали, а потом в том же порядке клали обратно. И, напомню, без вашего вмешательства и финансовой помощи, за наш счёт! От вас была лишь благодарность на официальной странице в Интернете.

     – Мы изучаем историю замка, и то, почему этот призрак стал таким физическим. Мы ищем подсказки и роемся в архивах. в тех же архивах Аненербе, а ваши люди могут навредить, господин Теодор.

     – Я дал команду, чтобы никто не входил, пока ваши люди не приедут, – сказал Теодор Эшель. – Но у нас мало времени. Сейчас не важно, как и где пропала ваша группа. Сейчас время шоу и зарабатывания денег, так что пусть ваши люди поспешат. Я тоже хочу понять откуда этот призрак появляется, почему наделён такой физической силой и почему от него даже исходит запах, словно он живое существо. Возможно, он черпает энергию из катакомб. Установите аппаратуру своими силами, справитесь?

     – Я думаю, мы справимся, – ответил ван Висер.

     …

     Его разбудил будильник смартфона: 20-00, как он и планировал. Говорят, в прошлую ночь ливень накрыл две области вокруг замка. Их затопило сильным ливнем, по улицам небольших городов, расположенных там, тек поток коричневой жижи, сдвигавший машины и подтапливающий дома, а над замком прошёл хоть и сильный, но кратковременный дождь, и земля впитала воду без остатка. Будто какая-то сила охраняла этот замок от катаклизмов. Ну, это не важно. Пора, пора снова пытаться заработать 53 миллиона евро.

     Клаус поднялся и заварил себе кофе. Три ночи – и он получит призовые деньги и станет богатым. Очень богатым! Сможет раздать все долги и осуществить свою мечту. Да, его мечта. Маленький остров в Тихом или Атлантическом океане, где он сможет наслаждаться жизнью. А чем не мечта? Потом его можно обустроить и принимать туристов. На такие острова могут заглянуть и сильные мира сего или те же звёзды кинематографа. А что, они же постоянно ищут местечки, где можно отдохнуть, не находясь под постоянным прицелом камер настырных папарацци!

     Но сейчас это – только мечты. А пока он пил кофе, потом посидел в туалете, и именно там, как ни странно, к нему пришёл страх. Он вспомнил прошлую ночь, и пришёл страх.

     “Все эти призраки… Как же мне не сорваться, а просто продержаться оставшиеся ночи?”

     Он сидел и читал на смартфоне, что известно о замке. Князь. Много было ссылок про него: форумы, обсуждения в социальных сетях… Что он всегда появляется и всегда к летнему солнцестоянию, что этот призрак – и не призрак вовсе, а, типа, демон. Но все были единогласны во мнении, что он чрезвычайно опасен. Намекали на замок, что, мол, он как в резонансе с ним, и тот даёт ему силы. И с каждым новым днём летнего солнцестояния этот, который бьёт в дверь, становится всё сильнее и сильнее...

     Что же будет, если он её сломает? Куда тогда прятаться? В комнате нет других дверей. В окно? Где за ставнями шепчет девушка, которая вроде как хочет его спасти? Претенденты до него исчезали… Куда они в действительности делись? Теодор Эшель молчит. Генри Хофманн, его персональный помощник, тоже не сильно разговорчив.

     Этот призрак, что он вообще может ему сделать? Он же призрак! Хотя, от его ударов прыгает дверь... Значит, не простой призрак. Полтергейст? Клаус не помнил, чтобы полтергейст убивал кого-то из живых. А что за ставнями? Тот призрак кто? А, может, и нет вообще никаких призраков? Может, всё подстава? Ведь и так может быть, шоу ведь... Типа, он испугается, “сломается”, получит какие-то отступные в обмен на обещание исчезнуть, а после сумма выигрыша вырастет, и в следующий год ещё больше людей будет желать выиграть приз, а трансляции станут дороже…

     “Фиг вам! Я заберу главный приз!” – дал себе установку Клаус, глядя в зеркало после того, как почистил зубы. Он же не пьёт, не курит, не принимает наркотиков, а в трезвом уме всегда можно найти верное решение.

     Выдавив прыщик, он добавил: “Я, именно я сорву куш, я выдержу, я – тот человек, который сможет! Ведь кто-то рано или поздно должен забрать этот приз?!”

     Он в последний раз взглянул на своё отражение, поправил одежду и вышел.

     И снова полный зал, аплодирующие зрители, ведущий, объявляющий: “Встречайте нашего претендента на победу!”…

     Он опять улыбался, отвечал на вопросы, нажимал на кнопки, своим нажатием выключая барабан розыгрыша призов: бесплатные экскурсии по замку, бесплатная дегустация средневековых блюд, ночь в замке на других этажах, в просторных спальнях, участие в рыцарском турнире, стрельба из лука, арбалета, старинного огнестрельного оружия, – мало ли что ещё придумают хозяева замка. Эти развлечения предлагались желающим на протяжении всего сезона, но, конечно, за деньги, а сейчас Клаус вращал барабан, чтобы найти счастливчиков, кто получит это бесплатно.

     Это было частью шоу. Он своей рукой разыгрывал призы, улыбался, сообщал выигрышные номера, поздравлял обладателей призов. Претендентов было великое множество, а выигрыш выпадал единицам. Ну, шоу – есть шоу...

     А потом четвертая ночь в комнате. Он так волновался, что, когда шёл по ступеням, у него ноги подкашивались. Сейчас его вновь вёл Генри. Он всю дорогу не произнёс ни слова, лишь у самой двери в комнату сказал:

     – Вам известно, что сегодня весь день камеры в замке выключаются?

     – Нет.

     – Хотя, да, откуда вы можешь об этом знать. Я думаю, что сегодня будет ночь тишины. В эту ночь дверь подпирать не нужно. Такое уже случалось несколько раз. Я читал, что в последний раз подобное произошло в 1964 году.

     – А тогда в замке были камеры?

     – Нет, но есть ещё ряд признаков: над замком сегодня не летают летучие мыши, и птиц вообще не слышно. Не знаю, может я и ошибаюсь, но всё указывает на то, что будет ночь тишины. Как затишье перед бурей, – невесело усмехнулся Генри.

     – А что делать?

     – Ничего. Сидите, лежите, можете даже уснуть. Всё равно.

     Так и произошло. Всё началось как прежде, мигание индикаторов, шаги в пустом замке и потом удар в дверь. Клаус напрягся. Он подошёл к двери и прислушался. Тяжёлое дыхание, снова стук и голос:

     – Ты там? Я чувствую твой запах. Ты воняешь духами.

     – Я? Это не духи, а туалетная вода.

     – Плевать! Что она тебе нашептала? Звала с собой? Я знаю, что она приходила, чувствую её. Моё сокровище! Так что она хотела? Хотела спасти тебя? Говорила, что я плохой, а она – хорошая?

     – Ничего она не говорила.

     – Ты вспотел, потому что врёшь, и я чувствую это: запах твой изменился. Да, наверное, убеждала, что я плохой, а она хорошая. Моё сокровище! Она такая же, как я. Хищник! Она манит, предлагает помощь. А кто спасся? Эй, ты, там, назови хоть кого-то.

     – Отто Шварц.

     – Да?! И почему уже год о нём ни слова? В социальных сетях он молчит, а ведь до этого был таким активным.

     – Ха, откуда же ты, если ты и впрямь тот князь, знаешь про социальные сети?

     – Я чувствую души, я слышу их мысли. Когда человек мёртв, у него открываются огромные перспективы, невероятные возможности, которых нельзя было иметь, находясь в физическом теле. Оно тормозит это, не даёт раскрыться, разве только в медитации. Оно защищает, как броня, от проникновения, но и не даёт прикоснуться к другому, тому, что находится за границей смерти. Экстрасенсы лишь сделали один шаг, крошечный шажок в этом направлении, но они до конца не понимают всех возможностей, так как знают, что для этого нужно умереть. А они не хотят умирать. Поэтому только мёртвые могут понять, что здесь на самом деле происходит. А ты меня разговорил, молодец, поэтому тебе плюха! Бум! Посиди в тишине и подумай.

     Абсолютная, зловещая, давящая тишина... Ни единого звука из тех, что он до этого постоянно слышал в замке: вой ветра сквозь щели окна, стуки, шорохи, скрипы… Даже сверчки смолкли. Эта тишина обволакивала как кисель, тягучая, липкая. Клаус подумал, что он оглох, но его шаги были слышны, он хлопнул руками – и услышал хлопок. Топнул ногой – тоже слышно. Но кроме звуков, издаваемых им самим, не было слышно ничего.

     Индикаторы горели ровным светом. Никто не открывал и не закрывал двери и тем более не стучался в них. Клаус лёг на кровать и даже смог задремать. Телефон был рядом. Последний раз он взглянул на экран в 01:05, а потом провалился в сон и открыл глаза уже в 4:07. Он прислушался. Всё та же тишина. Этот звуковой вакуум действовал на нервы так, что уснуть Клаус уже не смог. А потом вдруг – раз, будто кто-то повернул переключатель, и звуки вернулись. И скрипы возникли, и потрескивание, и щелчки, – всё, как и раньше.

     Потом был отдых днём, хотя до этого его зачем-то осмотрели врачи, задавали вопросы, постукивали, ощупывали, взяли на анализ кровь и слюну. А после эксперты-психологи обсуждали его личностные качества, неся иногда откровенную чушь. Однако Клаус молчал. Он улыбался, кивал, но когда к нему обращались, показывал своим видом, что не хочет говорить. И за него говорили эксперты. Ночь тишины они просто игнорировали. Лишь раз кто-то вскользь упомянул это, назвав странным атмосферным явлением. Но ведь микрофоны работали, они записали эту ночь тишины – зафиксировали полное отсутствие каких-либо звуков, кроме тех, которые издавал сам Клаус в попытках убедиться, что он не оглох. Они ни разу не упомянули о прошлом замка, о том, наблюдалось ли подобное ранее.

     А вот он всё обдумал. Прошлой ночью, в той тишине, от которой звенело в ушах, он точно всё обдумал, была куча времени. Внутренне Клаус готовился к новой ночи, к тому, чтобы не обращать внимания на шум извне. Дверь укрепили по его просьбе, она должна была выдержать, так что нужно попытаться отрешиться от всего и не реагировать на эти крики за дверью и голос за ставнями окна.

      Вокруг уже вставала в аплодисментах студия, и ведущий похлопал его по плечу и добавил: – Это вам аплодируют. Впереди ваша пятая ночь. Готовы?

     – Да, – ответил Клаус и тут же появился Генри. Он тоже поднимал руки, улыбался, кланялся и хлопал в ладоши. Как всегда аккуратный, подтянутый, он подошел к Клаусу, взял его за плечо и сказал:

     – Ну, пошли.

     И Клаус пошёл за ним под аплодисменты.

     Снова ему предстояло провести ночь в замке. Предпоследнюю ночь. Ещё одна ночь – и начнётся летнее солнцестояние, а он получит свой приз. С такими мыслями Клаус молча шагал за Генри. Тот тоже был сосредоточен и напряжен.

     – Есть что сказать мне? – нарушил молчание Клаус через какое-то время.

     – А что я могу сказать? – пожал плечами Генри.

     Когда они уже поднимались по ступенькам к знакомой комнате, Клаус спросил:

     – Вы его видели? Призрака этого замка. Вы сами, Генри, видели этого призрака? Вы ведь давно здесь, по идее, должны был видеть его, если он реально существует?

     – Я не должен это обсуждать. Я – сопровождающий, я ваш агент и всё, – ответил Генри.

     – Да, но как агент, вы же должны мне помогать. Насчёт двери – было такое?

     – Я говорю лишь то, что я имею право говорить по контракту, всё остальное может мне стоить работы.

     – Понятно, – Клаус вдруг остановился и тихо произнёс: – Я вот сейчас тебя столкну с этой лестницы, и мне за это ничего не будет!

     – Ну почему же? – усмехнулся Генри. – Приедет полиция и...

     – … и шоу будет закрыто. Отвечай, сукин сын! Призрак настоящий?

     Генри взглянул на него, глубоко вздохнул и, понизив голос, продолжил:

     – Да, настоящий. Он всегда из пола выходит на первом этаже, из подвала. Потом идёт наверх, к этой комнате и там стучит. Двери на своём пути открывает, потому и лампочки на пульте начинают гаснуть. Мы это давно знаем, но не можем войти с этим призраком в контакт. Он одержим своей женщиной.

     – Конечно, она же, вроде как, со мной связалась.

     – Но вы не хотите нам помогать.

     – Как? Как помогать? Общаться с той, кто стучал в мои ставни? Кстати, кто это? Это женщина? У неё голос женский.

     – Что?

     – Что значит “что?”

     – Это значит, вы о ком? Мы видели лишь призрака, который поднимался к этой комнате. Снаружи камеры ничего не видели.

     – Значит, вы ничего не знаете о втором? С женским голосом. Это же наверняка и есть девушка князя.

     – Это та самая?

     – Ну, наверное.

     – Послушайте, попытайтесь узнать, как её зовут и откуда она.

     – Ну уж нет, это будет нашей тайной. Я узнаю, но вам не скажу.

     Но Генри уже не отставал и продолжал спрашивать:

     – Это очень важно, Клаус. На самом деле было несколько упоминаний о втором голосе от других претендентов, но они тоже отказывались отвечать. Кто она, точно возлюбленная князя?

     – Вам никто не сказал, вот и я не буду, – подытожил Клаус и закрыл за собою дверь перед носом Генри.

     “Тоже мне, любитель мифологии замка. Запахло деньгами? Всё под контролем шоу? Я ведь претендент на выигрыш, значит должен радостно всё сообщать? Фиг вам! Я и сам могу играть в свои игры”.

     Вскоре ему принесли ужин. Осторожно постучались в дверь и передали ему в бумажных пакетах всё то, что он заказывал.

     Он поел, вымыл руки, подошёл к зеркалу и посмотрел на огоньки. Они горели ровным красным светом.

     “Не стоит обращать на них внимание. Они мигают совершенно хаотично, как будто призрак молниеносно перемещается с первого этажа на второй. Бесполезная безделушка”, – подумал он.

     Потом Клаус подошёл к ставням, посмотрел на заходящее солнце, на лес и тянущийся под окнами ров, на проносящихся с громким писком мимо башни стрижей, прислушался к доносящимся снизу голосам людей, а затем закрыл ставни, сел возле окна и стал ждать.

     – Всем, привет! Итак, я сижу возле окна и жду стука в ставни, – он включил телефон и снова стал вести блог. – Уже вечер, это моя предпоследняя ночь. Я в раздумье: что мне делать?

     Его подписчики в один голос утверждали, что главный враг – тот, кто за дверью, и нужно максимально укрепить именно эту позицию. Так он и поступил. Он встал и начал заваливать дверь в комнату мебелью: придвинул кровать, подпёр стульями – притащил всё, что смог, всё это показывая на видео.

     – Вот так я баррикадируюсь, ребята и девчонки. Спасаюсь от призрака. Если придёт призрак, он теперь уж точно не сможет выбить дверь, и я… – тут сигнал исчез, и телефон сообщил об этом значком на экране.

     – Увы, буду снимать на видео, – сказал Клаус на камеру.– Потом выложу в Сеть.

     И он, включив видеосъёмку, продолжил свои действия по укреплению двери. Когда часы на экране показали 22–37, в закрытые ставни тихо постучали.

     Он с телефоном в руке подошёл к окну, за которым завывал ветер, и спросил:

     – Эй, это вы?

     И тут телефон выскользнул у него из рук, упал и выключился. Клаус его поднял.

     “Ах, чтоб тебя, как некстати!” – подумал он и попытался его включить. Нажимал на кнопку включения, пробовал различные комбинации клавиш, но экран смартфона был мёртв, хотя от падения визуально телефон не пострадал.

     “Давай, давай, – шептал Клаус, – у меня же подписчики, они мне деньги за видео присылают. Ну, что там у тебя произошло? Экран не треснул, почему не включаешься?”

     И тогда снова послышался робкий стук в ставни. Клаус замер, держа мёртвый телефон в руках.

     “Ну вот, – зло процедил он сквозь зубы, – пришла невеста нашего князя, а я снова ничего не могу заснять. Как всегда!”

     Она постучала ещё раз, и после Клаус услышал:

     – Беги, человек, просто – беги. Открой дверь комнаты и беги из замка, пока он не пришёл. Он становится всё сильнее, злее и беспощаднее. Не хочешь спастись так, открой окно мне, впусти меня. Иначе он же тебя убьёт, разорвёт!

     – Но тут ни разу не находили останков, не было никого убитого-разорванного, – попытался парировать Клаус. – Я читал отчёты.

     – Там всё враньё, ради денег, дурачок. Беги, ну! Сейчас ещё можно бежать и спастись, получить свои откупные деньги. Неужели тебе действительно нужно так много денег?!

     – Да, мне нужно всё, весь приз, и я останусь, – сказал Клаус. – Хватит, не тревожь меня и не отвлекай, я сам разберусь с ним. Я прошел уже большую часть пути к своему призу и уже не сверну, я готов выдержать оставшиеся две ночи. Понятно?

     Ответа не последовало, голос за ставнями исчез, доносилось лишь приглушённое пение птиц.

     “Это явно постановка. Точно постановка, так в шоу делают, чтобы испугать претендентов, заставить их сомневаться, спасовать, – говорил сам себе Клаус. – Да, может, и тот, за дверью, такая же подстава”.

     Когда замигали огни на пульте, он приготовился.

     Призрак пришёл. Без предупреждения, без дыхания за дверью и шагов. Он сразу ударил. Сильно и громко и дверь от удара подпрыгнула и посыпалась пыль.

     – Снова ты там, с моей женой? Ты с ней?

     – Нет.

     – Открой, я проверю. Я хочу сам убедиться, что её здесь нет. Где она, здесь, у тебя или нет? Открой же эту долбаную дверь или я её сломаю! Я чувствую запах её духов, они такие яркие, такие воздушные. Я чувствую запах её тела, и я слышал её голос, она там, с тобой! Моя принцесса, моё солнышко, мой нежный розовый бутон. И она с тобой!!! – он заорал так сильно и так громко, что у Клауса заложило уши. – Если я сломаю дверь, я тебя на куски порву! Ты, ублюдок, как ты посмел покуситься на мою женщину?! В моем замке! Затащил её в свою постель и резвишься там с нею?! Что ты ей наговорил, чем искусил её? Не позволю!!! – снова серия ударов и крики. – Открой, я проверю. Просто открой деверь и я поверю.

     – Зачем? Я один. Понимаешь, я тут один, в этой комнате никого больше нет. Если она и где-то здесь, этот твой бутон или-кто-она-там-ещё, значит, это она шепчет что-то за окном, но она не в этой комнате! – прокричал в ответ Клаус.

     И снова дверь затряслась от мощных ударов. Она подпрыгивала, его баррикада подпрыгивала, в воздухе висела пыль…

      – Открой дверь! Открой! Если ты этого не сделаешь, я разломаю дверь и войду, и тогда единственный твой способ спастись – прыгать из окна вниз, в высохший ров. Но пока я даю тебе шанс, мы можем договориться. Если договоримся, будет тебе приз и твои 53 миллиона. Ну, я жду три минуты!

     Наступила тишина. Никто больше не ломился в двери, никто не стучал в ставни окон. Клаус молчал и думал. Ему очень нужны были эти миллионы, но он не верил никому из них: ни тому, кто ломился в двери, ни тому, кто стучал в окна. Он чувствовал, что все они были враждебны. И он просто сказал тому, кто был за дверью:

     – Моя комната – моя крепость.

     – Что ж, тогда держись!

     И началось. Удары в дверь возобновились с новой силой. Скоро от них начали расшатываться петли, дверь вышла из своего паза и начала клонится вместе с рамой, всё как-то держалось лишь благодаря созданным Клаусом баррикадам. Клаус изо всех сил пытался вернуть дверь на место. Его засыпáло пылью и песком, ломило плечо, которое принимало на себя часть силы ударов, но он сопротивлялся. Потом, на его счастье, возникла пауза в несколько минут, во время которой он смог воспользоваться инструментами, оставленными в комнате по его просьбе. Молоток, гвозди, стамеска, шуруповёрт и шурупы и в отдельном кульке доски, нарезанные сантиметров по тридцать. Клаус лихорадочно укреплял дверь, вбивая гвозди и вкручивая шурупы, и пытался снова убеждать своего противника:

     – Слушай, я никого не хочу. Пойми, я здесь за призом и всё. Мне не нужна твоя женщина, я клянусь тебе. Ёпта, да она умерла несколько сот лет назад! На кой она мне?! Очнись! Давай просто поговорим.

     Но ответа не последовало, только дверь снова затряслась под градом ударов, от которых её элементы трещали, лопались, и осколки падали на пол. Всё, что оставалось Клаусу, это лишь подпирать собой дверь и думать о том, что если бы он с такой силой бился в неё, то уже давно бы рухнул без сознания с многочисленными переломами.

     Вскоре он увидел, что около замкá двери образовалась дыра. Он не смог сдержаться и заглянул в это отверстие...

     Он увидел лицо… Или это был череп с остатками плоти и волос? Нет, это не мумия, черты лица хорошо сохранились, но вместо глаз были тёмные пятна, как глазницы черепа, поэтому он и подумал про череп. Рот, нос – всё было на месте. И ещё руки: это нечто держалось одной рукой за стену возле дыры. Пальцы жёлтые, как восковые – точно не пальцы живого человека. И запах внутренностей речной рыбы…

     – Ха, вот и я, что скажешь?

     – Уйди! – только и смог простонать Клаус.

     Он отпрянул от двери и дрожащими руками взял рацию. Удивительно, но, несмотря на сильные помехи, он таки смог выйти на связь.

     – Где вы? Что вы видите? Вы видите, что тут у меня происходит?

     – Ничего, – ответил спокойный женский голос. – Мы не видим ничего. Всё снова вышло из строя. Камеры, все наши датчики.

     – Но у меня какая-то хрень дверь ломает, и она вот-вот рухнет. Может, кого-то пришлёте на помощь?

     Женский голос без всяких эмоций ответил:

     – Вы сами заявили о намерении продолжать своё участие в шоу. Напоминаю, что, исходя из условий контракта, если мы вышлем помощь, вы потеряете всё. Хотите сохранить своё право претендовать на приз – тогда никакого вмешательства извне, кроме связи, конечно. Что скажете?

     – Я… Я, просто считаю…

     – Ваше мнение тут не играет роли, – теперь разговор перехватил мужской голос, – правила сформулированы предельно чётко. Если вы просите помощь, она будет предоставлена, но тогда вы выбываете из участия в шоу без какой-либо компенсации. Таковы условия. Вы понимаете?

     – Но он же почти выбил дверь?! Вы это видите?

     – Я сказала, что, к сожалению, нет, – снова на связи был женский голос. – Камеры не работают. Итак, каково ваше решение: вы выбываете из игры или остаётесь?

     – Где Генри?

     – Зачем он вам? Он повторит то, что вы только что услышали.

     Клаус выключил рацию, отшвырнул её подальше, трясясь от гнева и ужаса, и без сил опустился на пол. О попытке бегства через дверь сейчас не могло быть и речи, когда там стояло такое. Страх, жуткий страх овладел Клаусом. Не в силах подняться на свои дрожащие ноги он пополз к дальней стене и сжался там в комок. А сквозь отверстие возле двери на него кто-то смотрел.

     – Я тебя увидел! – послышался насмешливый голос. – Теперь я знаю, как ты выглядишь! Так что ты уже нигде не спрячешься, я тебя найду. Ты мой!

     И тут из-за закрытого окна до Клауса снова донесся женский голос:

     – Я тебя предупреждала. Он почти выбил дверь и знает кто ты, как ты выглядишь. Нужно было бежать, когда я тебе говорила, а сейчас уже поздно, он разломает дверь и убьёт тебя.

     – И что мне делать?

     – Просто открой ставни, я тебя обниму, я тебя спасу. Не ты первый. Просто открой ставни.

     – Нет! Это неправильно!!! – Клаус отпрянул от ставней и увидел, что призрак снова ломает дверь. Ужас заставил его броситься к двери и подпереть её своим телом. Удары, кажется, стали ещё сильнее, доски двери хрустели, а из-за двери нёсся злобный крик:

     – Ты, идиот! Неужели ты думаешь, что сможешь меня остановить? Никто до тебя не смог и ты не сможешь! Вы, кто посмели покуситься на принадлежащее мне, вы все обречены! Дорогая, ты слышишь меня, ты там, в комнате? Что этот ублюдок пообещал тебе, сколько он дал тебе золота? У-у-у! Я буду запихивать эти монеты ему в глотку по одной, пока он не сдохнет, подавившись своими деньгами! Я убью твоего любовника, слышишь! Я войду и убью его!!!

     А из-за ставней звучал укоряющий женский голос:

     – Вот все вы такие – не верите мне, думаете, что можете выиграть. Но ведь этот приз – просто наживка! Это он так сделал, чтобы вас привлечь и поглотить. Конечно, столько денег, кто же не соблазнится?! А я прошла боль одиночества, боль безысходности, запертая в четырёх стенах, и я нашла путь к просветлению, чтобы спасти от него и всех вас. Я воспарила, но я вернулась. Я хочу помочь, спасти. Но вы мне не верите… Он войдёт! Он же сейчас войдёт и убьёт тебя! – уже почти плакала за ставнями девушка. – Ты ведь не плохой человек, у тебя есть родные, а ты сейчас погибнешь. Ну, открой, я тебя спасу, покажу другой мир. Чего ты боишься?

     – А вдруг ты с ним заодно? – крикнул Клаус в сторону окна. – Никто живым ведь отсюда не вышел.

     – Нет, но я их спасла от гибели, переправила в другое место – и они счастливы. Они помогают своим родным, но не деньгами – они советуют и направляют их, когда перед теми стоит сложный выбор, они заботятся. Ведь это гораздо важнее денег. Я прошу, поверь мне и открой ставни. Ты не выиграешь приз, потому что это невозможно! Если он войдёт – а он войдёт! – то тогда всё. Он чёрный, он злобный дух, который зациклился на своей ненависти и ничего больше не видит. С ним нельзя договориться, он не поймёт твои оправдания, ты ведь уже это понял по его ответам?

     Клаус слушал её, из последних сил пытаясь удержать дверь. Спина болела от ударов и от вонзающихся в тело обломков дерева. Он был на грани потери сознания от боли и страха… Но вдруг среди всего этого кошмара раздался звук будильника на внезапно заработавшем телефоне. Шесть часов утра. И всё стихло.

     Клаус сполз на пол и заплакал. Его трясло, одежда была мокрой от пота – хоть выжимай, лицо дёргалось, в голове ещё гудели голоса призраков, руки тряслись. Когда за ним пришли, чтобы отвести в номер гостиницы, он был настолько измождён и обессилен, что сопровождающему пришлось буквально вести его под руки. Клаус чувствовал себя, как выжатый лимон, он даже забыл свой смартфон в этой проклятой комнате, его потом передали ему в номер. Клаус даже не стал заглядывать в него, проверяя присланные сообщения, как он это делал всегда, а просто швырнул телефон на тумбочку. Какие подписчики, какие вопросы и видео, какой онлайн, какие лайки и репосты? После всего пережитого этой ночью его уже всё это не интересовало. Правда, стоило проверить звонила ли мама… Но нет, сейчас даже на это у него не было сил. Раз не звонили ему, значит, мама жива, и слава богу. А если она сама звонила или написала ему – то он потом обязательно отпишется или перезвонит. Не сейчас, не сейчас…

     Вскоре после того, как Клаус попал в номер, ему предложили снова выступить перед аудиторией, разогреть её перед финалом. Рассказать о том, что с ним произошло, поведать что-то особенное. Он отказался и закрыл дверь.

     – Уважаемый гер Клаус, но наши зрители ждут вас, – говорил человек, стоявший за дверью. – Меня прислали сюда, чтобы убедить вас выступить. Вас ждут на сцене.

     – Иди на хуй!

     – Простите, но так нельзя. У вас контракт, время зарезервировано. Наши зрители ждут, наши подписчики ждут и онлайн зрители – все ждут вашего рассказа.

     – Знаете, я не имею права получить вашу помощь, когда борюсь всю ночь с этим долбаным призраком, но вы рассчитываете на мою помощь, чтобы веселить ваших зрителей. Ну так вот – хрена с два! Сами выступайте, а я устал. Обращайтесь к администрации проекта.

     – Господин Клаус, но ведь вы здесь звезда, эфир с вашим участием смотрят миллионы. Неужели вы не хотите…

     – Нет, я ничего не хочу, оставьте меня в покое!!! – заорал Клаус в запертую дверь, и от него отстали. Но только на время, потом все равно стучали и звонили на телефон, но он не обращал на всё это внимание. Он лежал на кровати, обессиленно закрыв глаза, иногда проваливаясь в какую-то нездоровую, тревожную дрёму. Когда он приходил в себя, он обдумывал задевшую его фразу призрака за окном: “Ты не выиграешь приз, потому что это невозможно!”.

     “Неужели и впрямь нет никакого шанса? Но почему? Да, никому ещё не удавалось выиграть, но ведь и в лотерее так: миллионы ничего не выигрывают, а один – раз! – и получает счастливый билет. Да, призрак реально существует, он стучит, грозит и ломает дверь. Но ведь он, Клаус, продержался пять ночей, а более чем тридцать процентов до него – нет. Должна, ну должна быть возможность выжить и в последнюю ночь. Надо понять как. Любые лабиринты, любые ловушки и любые головоломки люди распутывают. Нужно найти способ. Лотерея. Никому не удавалось, а одному удастся. А вдруг этим счастливчиком окажется он?..

     “Да, это буду я! – сказал Клаус сам себе. – Я пережил тут уже слишком много и не могу отступить!”

     …

     В три часа дня он поднялся, попил воды, потом кофе, поел морепродуктов, которые заказал себе в номер. Это был последний день и последняя ночь перед летним солнцестоянием. Решающая ночь.

     Он позвонил матери, отцу, потом жене, поцеловал её в телефон, потом вышел на связь со своими фолловерами. У него было чувство, что он прощается со всеми. Но все его подбадривали, говорили, что верят в него, что нужно просто придать позитива своим мыслям и чувствам.

     Через какое-то время в дверь постучали и, открыв её, он увидел Генри.

     – Можно? – спросил он.

     Клаус отступил, тот вошёл и сел на кровать.

      – Знаете, я пришёл сюда не просто так, – сказал он. – Понимаете, никто ещё не выигрывал этот чёртов приз, вы это уже слышали. И все наши камеры всегда дохнут, едва доходит до событий около этой двери. Помочь мы не сможем, есть правила, если вы согласились – а вы ведь согласились! – на последнюю ночь. Наш босс, Теодор Эшель нас подгоняет. Ему нужно, чтобы вы были в эту последнюю ночь в комнате. Я принёс бумагу.

     – Что это?

     – Это – документ, который даёт нам право не обращать внимания на иски ваших родственников, если что-то с вами случится. Этот документ отрицает, что мы что-то подстроили, что-то сделали… в общем, что с вами что-то произошло по нашей вине. Последняя ночь – самая решающая, поэтому наша компания, наше шоу, заключает дополнительный договор с претендентом, что в случае получения тобой телесных повреждений и даже смерти мы не несём финансовой ответственности. Без его ратификации вы не будете допущены к последней ночи.

     – А если я откажусь?

     – Будете отстранёны от участия. Раньше ещё с вас бы потребовали компенсацию за потраченное время и деньги, но сейчас – вы просто выходите из игры, не получив ничего. Подпишете – будешь ночевать последнюю ночь, нет – значит, нет. Это наша страховка от жадных родственников, которые, ничего не получив от вас при жизни, захотят неплохо заработать на вашей смерти. Вы хотите остаться в шоу?

     – Думаю, да, – ответил Клаус.

     – Но никто ещё не выигрывал! Почему вы думаете, что вы сможете?

     – Смогу, я подготовился.

     – Тогда нужна ваша подпись, но сначала почитайте, и то, что написано мелким шрифтом, тоже.

     Клаус, не раздумывая, взял предложенную ручку и подписал документ.

     – Я готов. Мне нужны эти деньги здесь и сейчас, и отнюдь не на развлечения!

     – Ну что ж, – вздохнул Генри, – если готовы, пошли, шоу собирается. Последняя ночь и – приз ваш. Жду за дверью.

     Когда Клаус вышел, он увидел, что на дороге, ведущей к замку, их с Генри ждала карета девятнадцатого века, запряжённая четырьмя белыми конями. Но, как только они двинулись по направлению к ней, их перехватил какой-то человек, лысый, застенчивый, в очках в роговой оправе, он вышел из-за кустов, за которыми скрывался.

     – Здравствуйте, Клаус Шипке. Меня зовут Лук ван Висер. Я – ведущий археолог Лейденского музея. Можете мне уделить пять минут времени?

     – Нет, я спешу.

     – На шоу? – усмехнулся Лук. – И вам даже не интересно, почему человек с таким званием, как у меня, вынужден прятаться в кустах, выпрыгивая оттуда, как разбойник, чтобы поговорить с вами?

     – Я…

     Клаус посмотрел на Генри, но тот отошёл на пять шагов вперёд и не мешал. Значит, точно это было не просто так.

     – Хорошо, что вы хотите от меня?

     – Спросить, вы точно хотите поставить всё, что есть у вас, ради этого мистического выигрыша?

     – Да. Дальше что?

     – Что? – Лук ван Висер погладил нос и ответил. – А что вы знаете о самом замке и его обитателях? О том же князе?

     – Знаю, что он был одержим и похоронил свою возлюбленную заживо.

     – И всё?

     – А что, есть расширенная версия?

     – Тогда я вкратце вам расскажу про этот замок, – лысый человек кивнул Генри, и тот отошёл ещё на пару шагов дальше и закурил.

     – Князь Вольфганг дер Кроннер и его возлюбленная Эльза не просто прежние жители этого замка, а некая легенда, которую мы исследуем, пытаясь понять, что было на самом деле, а что – просто фантазия.

     – Успешно?

     – Ещё как. Кстати, вы не заметили, что их имена стараются не упоминать на шоу? Может это просто поверье, а может... Так вот. Начнём сначала. С того, что этот замок – это не просто старинное здание, атмосфера и облик которого эксплуатируется устроителями непонятного шоу. Это – очень непростое место. Замок этот построен на основании строения девятого века, церкви, хотя радиоуглеродный и оптический анализ кладки в его подвалах показал что, по крайней мере, часть старой церкви относится даже к третьему веку. Она, скорее всего, перестраивалась во времена римлян, и они точно считали это место источником силы: мы нашли римские амулеты и медальоны защиты от тёмных сил. Но всё это стоит на ещё более древнем сооружении. Судя по всему, это было нечто вроде круглой платформы, окруженной камнями, и ей почти пять тысяч лет. Там сотни лет проводили свои ритуалы друиды, мы нашли в ямах сожжённые кости людей – в уцелевших ямах в подвале, так как всё не раз перестраивалось, и при возведении новых стен многое было безвозвратно утеряно.

     – И что? Что с этого?

     – Я объясню. В каменном и потом в бронзовом веке существовали так называемые точки силы, некие места, где друиды и жрецы столетьями общались с духами. И это место было таким вот местом силы и капищем. Князь, без сомнения, знал об этом, он занимался раскопками, экспериментировал, он был сумасшедшим, может и одержимым, но он точно знал, чего он хочет. Так как информации тогда было мало, только мифы, он считал, что это место общения с духами усопших. Это мы можем прочитать в отрывочных записях, уцелевших в архивах. Он установил в подвалах пыточные машины, остовы которых мы нашли, истязал и убивал там людей, чтобы узнать, как быть сильным при жизни и после смерти.

     – Понятно, – пробормотал Клаус.

     Генри курил и поглядывал на них, а из-за деревьев, в той стороне, где располагался замок, звучала музыка и сияли светом прожекторы.

     – Да, он много людей там погубил. А ещё мы нашли остатки машин проекта “Светлячок” Аненербе. Но то – отдельная страница истории замка. Так вот, этот князь знал, на каком месте был построен его замок, он искал ответы, спрашивал, когда его пленники умирали, что они видят после смерти? А потом появилась Эльза. И князь влюбился. Он хотел вести отношения с ней адекватно, учтиво, он окружил её заботой и роскошью. Но Эльза была не дура и поняла, куда попала. Она видела смертельно напуганную прислугу, и, я так думаю, слышала сдавленные крики из подвалов. И, понятное дело, она захотела вырваться, попыталась сбежать. И после этого князю совсем снесло голову, гер Клаус. Грядёт летнее солнцестояние…

     Тут зазвучала мелодия вызова, ван Висер раздраженно нажал на кнопку сброса и спросил в лоб: “Гер Клаус, вы верите, что князь не смог прорваться в комнату?”

     – Он ломал дверь.

     – Это показуха, что дверь может выдержать этого призрака. Это уже не призрак. На самом деле ему было нужно, чтобы вы в себя поверили, поверили в то, что сможете стать тем, кто заберёт этот приз. Но этого не случится! Понимаете, это просто невозможно! Убедительно прошу вас, откажитесь от участия в шоу.

     – Я не откажусь.

     Вдали слышался хор голосов, скандирующих имя Клауса.

     – Клаус, повторяю, это не просто древний замок, это место средоточия неизведанной силы. Начав копать под платформой, мы нашли громадные тоннели, которые привели нас в замешательство. Они были выполнены из расплавленного камня. Примерно полтора метра в ширину и три метра в высоту, арочного типа, они уходили вниз и разветвлялись в целый лабиринт. Исходя из данных оптического датирования, они были созданы примерно восемь тысяч лет назад. Стены совершенно необычны: такое впечатление, что камень каким-то образом стал вдруг мягким, и его выровняли, как бетон. Глубже мы нашли такие же тоннели, но им уже от десяти до двенадцати тысяч лет. Представляете, гер Клаус!

     – Да, впечатляет.

     – Так вот, примерно два года назад в этих тоннелях у нас пропала экспедиция. Ушла и исчезла. Мы уже два года их ищем, среди них была моя коллега – Сашелия ван ден Берг, но всё, что нам удалось найти – это несколько вещей, принадлежавших членам группы. И вот почему я вас сейчас перехватил. Я бы не стал так поступать, но она мне позвонила.

     – Кто? Призрак Сашелии?

     – Я не знаю… Голос был какой-то странный, но это точно был её голос: её манера говорить, её речевые обороты. Она сказала, что нельзя нам туда лезть. Послушайте, неужели вы правда надеетесь справиться с подобным?.. Слышали про Аненербе, проект “Светлячки”?

     – Да.

     – И чем закончилось?

     – Они ушли и всё бросили.

     – А почему?

     – Да откуда я знаю? – вскипел Клаус.

     – Вот именно. Если вы знаете, что такое Аненербе и кто такой Гиммлер, то знаете, что он был тот ещё оккультист. Он создал и проводил много обрядов в ренессансном замке к северо-востоку от Бюрена, это земля Северный Рейн, около Падеборна. Там он создал святилища и искал объекты оккультизма и источники магической силы по всей Земле. Даже организовывал экспедиции в Тибет. Знаете, немецкая научно-исследовательская экспедиция в Тибет под руководством Эрнста Шефера, с мая 1938 по август 1939? И он, конечно же, не мог пройти мимо замка Вольфоган. Документы уцелели, не все, но уцелели, из-за случая. Только из-за того, что в архив попала американская бомба и перекрытия обрушились. Сжечь их уже не было времени, разбирать завалы и искать, чтобы уничтожить – тем более. Это сделало Управление стратегических служб, сейчас это ЦРУ – они нашли их, они их откопали. В замке они тоже много копали, много чего искали, но безрезультатно, технологии тогда были примитивными. Но брошенное оборудование СС они забрали, и до сих пор не дают возможность нам его изучить. А там, я так думаю, есть что изучать, так как немцы далеко продвинулись вперёд. Так вот, мы начали изучать те записи. Мне помог мой друг из Испании. Как туда попала часть документов: карты, сообщения, докладные записки, – не понятно. Скорее всего, их через Испанию хотели перевести куда-то дальше, но не сложилось.

     – И что?

     – Они начали составлять карты лабиринта этих пещер, которые не выложены кирпичами или камнем, а словно оплавлены. Их агенты писали отчёты, где говорилось про странные вещи. Есть места в тоннелях, где нет эхо. В подобных пещерах, если крикнуть, долго слышится эхо, а тут – ничего. Топнул – слышен лишь звук удара ботинка об пол и всё. Гнетущая тишина.

     “Как в четвёртую ночь”, – подумал Клаус.

     – Есть места, – продолжал рассказчик, – где в тоннелях слышен ритмичный гул. Наш коллега говорил, похоже на то, словно сердце бьётся, и земля ритмично дрожит. Так вот, они всё наносили на карты, работали цепочкой людей, а не только обвязываясь шнуром. Ставили камеры и маркеры, связанные между собою. Они нанесли на карты множество аномалий, например, странные отверстия в стенах: квадратные, звездообразные. Они проходят наискосок, словно чем-то выстрелили, пробили тоннель сверху вниз, и на этом всё закончилось: ни обломков, ничего, просто отверстия. И им примерно от десяти до пятнадцати тысяч лет. А ещё места, где в тоннеле виднеется яркий свет. Там, кстати, сильнее слышен гул неведомых машин. Один из тех исследователей, Юрий Хайтаер, он тоже пропал в группе Сашелии ван дер Берг, писал в отчётах, что в тех тоннелях они наблюдали туман, словно подсвеченный изнутри. И сквозь тот туман были видны некие фигуры и слышны голоса. И ещё там был чистый и свежий воздух.

     – Да, необычно, – сказал Клаус.

     – Мы всё проанализировали и пришли к выводу, что это не может быть фантазией. Особенно после того, как нашли заметки и видео с камеры про участки тоннелей. А потом мы тоже нашли такие тоннели. В них воздух такой тягучий, дышать можно, но с напрягом. В одном коридоре.., – учёный замолк и почесал за ухом, – я должен сказать вам, что температура в пещерах от плюс одиннадцати, до плюс тринадцати. Так вот, мы обнаружили аномальные участки, на которых с одной стороны тоннеля стены покрыты льдом и там минус двадцать, а через пару шагов – горячие стены и воздух до плюс сорока. А между ними… Мы назвали это термическим галоклином.

     – Что?

     – Галоклин. Этот термин обозначает подводную видимую границу между солёной и пресной водой. Видимая граница невидимых сред. Так мы его и назвали. Тягучий воздух. То есть, не просто воздух, а как… как воздушный кисель. Если попытаться пересечь эту границу, то тебя словно что-то удерживает. И Сашелия решила проверить все эти обнаруженные точки, одну за другой и – пропала. А теперь вот вдруг тут, в замке, такой странный праздник… Вы здесь ради… ради чего?

     – Ради денег. Меня интересует обещанный выигрыш.

     – И в вас нет страха?

     – Желание выше моего страха. Если бы я так боялся, я бы здесь не остался.

     – Клаус, князь занимался магией и весьма преуспел в этом. Это – одна из основных причин интереса Аненербе к этому месту. Замок – место силы, и дни летнего и зимнего солнцестояния – это наивысшие точки этой силы. Как погиб проект “Светлячок” Аненербе, как исчезли другие претенденты, – они исчезли в это утро. Вот почему летнее солнцестояние – конец этого фарса с деньгами? Князь обретает наивысшую силу к этому дню и требование переночевать в замке, в комнате, шесть дней – это подготовка. Понятно?

     – Мне всё равно.

     – Гер Клаус, почему вы упрямо отрицаете то, что совершенно очевидно? – ван Висер явно разозлился и попытался взять за плечи Клауса, но тот отпрянул. – Сашелия позвонила и рассказала, почему нельзя получить приз. Я не конспиролог, и никогда к ним не относился, я верю в науку и доказательства, в то, что могу пощупать и изучить, но Сашелия… Она позвонила и сказала, и я не могу ей не верить... Она сказала, что вы все – просто наживка. Этот князь питается людьми, блин! Понимаете, он нашёл то, что мы пытаемся понять, Аненербе пыталось понять. Эльза, он пошёл за ней, но при этом он хотел остаться и управлять замком, усидеть на двух стульях, так сказать – и это ему удалось! Все его опыты по изучению смерти, медитации, мессы, пытки крепостных таки дали результат. Грань между призраками и живыми людьми стала тонкой, поэтому ближе к вам он начинает быть осязаемым. Поэтому на первом этаже он просто призрак, а около вашей комнаты – физическое существо. Он готовится, он подпитывается, и в последний день он точно разнесёт двери и войдёт. На это всё и рассчитано. Чтобы вы остались и верили в выигрыш, остались в комнате до этого дня.

     – Всё, хватит, время вышло, – Генри показал Луку на часы. – Нам надо идти. Судя по всему, вы его не переубедили.

     – Я старался.

     – Не вы один, – усмехнулся Генри.

     – Клаус, подумайте над тем, что я сказал, – ещё раз повторил ван Висер. – Никто ещё не смог стать миллионером.

     – Много лет никто и в Марианскую впадину не мог спуститься, на Эверест взойти, а потом нашлись-таки те, кто это сделал. Так и здесь. Я знаю, я могу и хочу.

     Тут снова вмешался Генри и показал ему на наручные часы, постучав по ним пальцем. Пора было закругляться и идти.

     – Я вас понимаю, – Клаус обратился к Луку ван Висеру, – но я подписал контракт. И вдруг всё-таки найдётся человек, способный противостоять призраку? А вдруг, это именно я? Может быть, я стану первым выигравшим в этом шоу, стану первым покорившим этот “Эверест”?

     – Увы, вы меня не поняли. Этот приз нельзя выиграть. Никому не одолеть эту древнюю силу. Нельзя, ну нельзя идти в комнату в эту ночь!

     – Знаете, у меня больна мать, и мне необходимы деньги на её лечение. Кто мне их даст? Ваше археологическое сообщество? Нет. Никто мне их не даст. Значит, я сам буду бороться за этот приз. Он мне нужен, жизненно нужен, в буквальном смысле. Я должен выстоять и справиться с вашим призраком и всеми его силами, и я это сделаю. Думаю, разговор окончен.

     – Тогда всё ясно, – лысый человек в очках вздохнул и отошёл. – Удачи вам тогда. Честно, я хотел вас предупредить и убедить отказаться. Но видно, мне не суждено.

     – Спасибо и до свидания.

     И Клаус вместе с Генри направились к карете, которая повезла их в сторону яркого света, прожекторов, расчерчивающих небо, и шума голосов.

     …

     Заключительная часть шоу началась! Вечером в десять часов на поле перед замком выстроились люди в белых одеждах и начали петь под аккомпанемент скрипок, труб, тромбонов, контрабасов и саксофонов. Они меняли тембр, что-то говорили, что-то вроде джазового скэта, но при этом голоса утопали в хорале. Видно было, что тут присутствуют не только участники шоу, но и множество религиозных сект, пришедших накануне дня летнего солнцестояния к древнему замку Вольфоган, чтобы воздать молитвы своим богам и встретить восход Солнца. Над полем кружил дрон, видео с него транслировали на большой экран, и с высоты было хорошо видно, что поющие создали своими телами огромный крест. Другая группа одетых в белое людей бегала по кругу в деревянных масках, взмахивая букетами из полевых цветов, колосьев и веточек фруктовых деревьев. Наверное, это был какой-то дохристианский обряд, типа украинского Ивана Купала, явно это не вписывалось в каноны христианской религии. Но это было красиво, экзотично и захватывающе, поэтому даже те, кто был далек от всех этих верований и обрядов, с удовольствием бродили тут же, наблюдая и снимая все на телефоны и видеокамеры. Горели костры, в котлах варились супы, жарилось на решетках мясо, было много пива и вина. И, конечно же, повсюду сновали журналисты, они снимали и брали интервью.

     И вот карета торжественно въехала на ярко освещенную площадь перед замком. Клаус вышел из неё, кивками, поклонами и взмахами рук приветствуя зрителей. Потом наступил момент его интервью. Его последнего интервью на сцене перед заключительной ночью. И снова были вопросы: “Вы готовы идти до конца? Правда ли всё то, что пишут про замок и призраков? Вы действительно думаете, что вам под силу выиграть приз, который ещё никто не выигрывал за столько лет существования шоу? Неужели вы не боитесь?”

     Да, Клаус боялся. Очень боялся. Он даже не смог позавтракать утром – еда просто застревала у него в горле. Однако ему очень были нужны эти деньги. Поэтому он аккуратно отвечал на все подобные вопросы, стараясь избегать эмоций и обходясь размытыми, стандартными фразами.

     После он пошёл уже знакомой дорогой по замку: комнаты, переходы, залы. Только теперь всё убранство замка, которое его раньше интересовало и восхищало, теперь воспринималось им как нечто чуждое и жуткое, ему казалось, что латы были живыми и поворачивали головы ему вслед. Но Клаус успокаивал себя тем, что это просто страх, сидящий в нём, результат сильного нервного напряжения.

     Они шли втроём. Клаус, его сопровождающий и оператор, который снимал их передвижение по замку.

     – Вы помните, – говорил ему Генри, – что теперь не будет вам поддержки? Даже если запросите помощь, её не будет, это правило последней ночи. Я просил вас внимательно прочитать весь текст договора.

     – Да, да, меня предупреждали.

     – Да, гер Клаус, вас предупреждали, и не один раз, и не только об этом… – Генри Хофманн был не весел, хотя на камеры улыбался и сыпал пожеланиями Клаусу выиграть приз. – Посему, что бы ни случилось, вы – один, вы сами по себе, это правило получения приза, понимаете?

     – Послушайте, Генри, я же не дурак. Хватит десяток раз повторять то, что я уже давно знаю.

     – Может, всё же передумаете?

     – Нет. Назад пути нет, мосты сожжены.

     – Ну, значит, так тому и быть, – со вздохом тихо произнёс Генри.

     Они шли по коридорам и залам, и Клаус видел множество камер. Они были повсюду.

     – Даже если меня будут убивать, не придёте?

     – Нет. Для этого и подписывается дополнительная часть соглашения.

     – Ладно, разберусь, – неоднозначно ответил Клаус. – Подписал, значит подписал. Разберусь.

     Наконец они добрались до комнаты. Дверь была отреставрирована и хорошо укреплена. Все образовавшиеся дыры были закрыты досками, был сделан дополнительный каркас, и всё было хорошо обито планками, а за основной дверью закрепили ещё одну дополнительную дверь, снабженную надёжными деревянными упорами. Всё, как хотел Клаус, это было его требование, и это было разрешено по условиям контракта.

     Когда Клаус и Генри подошли к дверям, рабочие как раз заканчивали работы и быстренько ретировались, чтобы не попасть на камеру.

     – Ну что ж, гер Клаус, – сказал Генри, похлопывая свежие доски, – мы сделали всё, о чём вы просили.

     – А оружие?

     – Простите, но оружие здесь запрещено. Этот замок – культурное наследие, а не поле боя. Так что, никакой стрельбы, никаких взрывов. Тем более, что ваш противник – это, мягко говоря, не человек. Вы надеялись поразить пулями призрака?

     – Просто мне было бы спокойней.

     – Знаете, в шестидесятых были случаи, когда претенденты проносили оружие. Но ничего не помогло: они стреляли в пустоту, даже гранаты бросали. Однако урон был нанесен исключительно замку. Очень многое пришлось потом заделывать и восстанавливать, а всё это требует немалых вложений, очень немалых. Так что, оружие строго запрещено, тем паче, что оно вам не поможет, – Генри почесал нос и осмотрел комнату. – Так, вижу. Еда на столе, ваш заказ, всё, как вы хотели, гер Клаус. Ну что же, мне нужно идти, наступает ночь,

      а это – ваш выход, сольный, так сказать. Мы должны попрощаться. Удачи вам!

     Они пожали друг другу руки, Клаус закрыл дверь на все засовы, потом снова стал сдвигать мебель к двери в качестве баррикады.

     – Вот так! – сказал он сам себе и вышел в онлайн.

     Его видео с нетерпением ждали: количество тех, кто смотрел его канал, варьировалось от 12 до 15 тысяч, и Клаус начал трансляцию. Он первым делом выложил видео с каретой – как его забирают из отеля, как он едет в карете, как его встречают на площади и осыпают лепестками. Посыпались комментарии и “лайки” – многие хотели бы прокатиться в старинной карете. А потом он продемонстрировал своим зрителям отреставрированную дверь и сказал, что сейчас занят сооружением баррикады. И шли цепочки улыбок, синих “лайков” и комментарии. Число смотревших его онлайн перевалило за двадцать тысяч. Так Клаус чувствовал, что он не один, и было чуть менее страшно.

     …

     Тем временем Генри Хофманн шёл в операторскую, однако охрана преградила ему путь. Он попытался прорваться, начал скандалить и даже заехал по лицу одному из охранников, но потом его скрутили.

     – Пустите, сволочи! – кричал он и вырывался. – Я информационный агент нашего претендента. У меня есть пропуск!

     Но дежурный сказал в ответ:

     – Ему здесь не место. Отведите его за внешнюю границу и проследите, чтобы он тут больше не появился.

     – Хорошо, давайте, только дайте мне связаться с начальством. У меня телефон сдох, свяжите меня с начальством, чёрт возьми, я человек, который связан с этим проектом!

     – Ага, тут многие такое говорят, полно у нас тут сейчас таких, типа, причастных. Давайте, вышвыривайте его отсюда!

     – Стойте! – послышался властный голос. Это был Теодор Эшель. – Отпустите его. Он со мной.

     Генри отпустили, и он повёл его за собой.

     – Напился?

     – Выпил пятьдесят, для храбрости, и что? Разве это повод, чтобы охране так себя вести? Меня не узнали, даже мой пропуск не попросили, просто схватили и хотели выволочь прочь. Это нормально? Или мой пропуск уже не действителен?

     – Я разберусь. Тут сейчас все на нервах – вокруг замка снуют десятки, если не сотни последователей культа призрака, этого долбаного князя, рвутся в замок, это же последняя ночь. Мы вынуждены были срочно нанимать дополнительных людей для охраны. Они ловят этих сумасшедших и отправляют их за пределы территории, а эти снова рвутся. В общем, некоторых приходится спроваживать в полицейский участок.

     Они вошли в кабинет, и Теодор предложил Генри воды. Тот налил себе полный стакан, залпом выпил и посмотрел в окно, за которым мелькали всполохи света от продолжающего шоу.

     – Итак, Генри, что тебя так беспокоит? Ты весь взволнован и покрылся потом.

     – Всё это! Ты знаешь, что никто оттуда не выбрался. А я за этого человека отвечаю, я его агент.

     – Да, знаю.

     – Ну так вот: я уже пятый раз занимаюсь тем, что веду людей на смерть. Да, спасибо, деньги, которые я за это получаю, не дают мне послать это всё к чертям, но я уже не могу спокойно спать по ночам. Вот сейчас у нас в той проклятой комнате очередной обреченный. Для чего он тебе, Теодор? Ты пошёл на это ради денег? Зачем? Мало тебе “профита”, мало денег, ещё хочется?

     – Этот проект существует за счёт пожертвований, просмотров в Интернете и, конечно же, рекламы. Чем больше зрителей, тем больше рекламы и больше денег. Каково, как ты думаешь, содержать этот проект, этот замок, оборудование, каналы спутников, телевидение? Это же не бесплатно! Один ремонт этого замка во что обходится! А вот это шоу и позволяет всё компенсировать.

     – А как же жизнь претендента? Теодор, слушай, нас ведь всё равно рано или поздно закроют. Я знаю, сюда уже приходили важные люди, расспрашивали, и охрана вооруженная с ними была…

     – Закроют, соглашусь. Но сейчас они не могут ничего закрыть, это же финал эпопеи. К тому же, заметь, этот Клаус тут не пленник, он – доброволец. Он обо всем проинформирован, он в курсе всех возможных опасностей и последствий, но он, не смотря на всё это, согласился продолжать своё участие, продолжать бороться за свой приз. Так что, никакого насилия тут нет. А нам сейчас нужны просмотры и зрители. Нас почти три миллиона смотрят онлайн. И вдруг получится узнать, куда они исчезают, люди из той комнаты. Это будет сенсация. О нас везде напишут. Огромное количество денег, опять же учёные-археологи встанут в очередь, а не только этот Лук ван Висер. Они будут предлагать свои условия, и мы сможем выбирать, чтобы они этот замок изучили. А твой подопечный… Им мы должны пожертвовать, как и всегда. Он верит, что он выиграет свои миллионы. Ну, а я не верю, так что в следующем году приз станет ещё больше. Так и будет.

     – Ты злой человек… Теодор, у тебя нет ни капли сострадания.

     – Зачем оно мне? Я – как патологоанатом: он просто режет тело, не загружая себя размышлениями о том, кем и каким человеком был объект его исследования при жизни. Я – бизнесмен, Генри, я получаю деньги от проведения этого шоу. Я не жесток, я – нейтрален. Я как арбитр на футбольном поле. Есть игрок и он хочет выиграть. Прекрасно, не вопрос, мы предоставляем возможность участия в игре. Есть опасность, и он о ней знает. Решил продолжать – отлично, это его решение.

     – Но он же не выживет! Неужели мы ничем не можем помочь? Это существо точно вломится в его комнату. И что мы имеем после? Пустую комнату и – никого. Что дальше, гер Теодор?

     – И что я должен сделать, остановить шоу? За свой счёт? Нет уж, увольте. Повторяю: он подписал контракт и приложение к нему. Всё теперь зависит от него.

     – Значит он сам по себе?

     – Да, он сам по себе. Он так сам решил. Его выбор жажды денег.

     …

     Закончив трансляцию своего видеоблога, показав своим зрителям все приготовления к предстоящим событиям, рассказав о своих ощущениях, Клаус почувствовал, что чуть успокоился и может поесть.

     После ужина его немного разморило и, чтобы собраться, он снова возобновил трансляцию и вёл её до тех пор, пока не замигали красные огоньки на пульте. Тогда Клаус поднёс к ним камеру своего смартфона и сказал:

     – Друзья, мой час настал. Он идёт, смотрите.

     Многие из тех, кто следил за его трансляцией, уверяли его, что он справится, другие настаивали на том, что нужно бежать и чёрт с ними, с этими деньгами, это проклятое место. Были и такие, кто писал, что все эти дела с призраком и проклятием – просто фейк.

     Не прекращая съёмку, Клаус подошёл к двери. За ней раздавались тяжёлые шаги.

     – Вы это слышите? – он перевёл камеру на себя и снова спросил: “Вы это слышите?”.

     За дверью слышалось тяжёлое, натужное дыхание нездорового человека. И ещё запах, что просачивался через дверь. Запах плесени и сырости. Раздался удар кулаком в дверь. Клаус подошёл к столику, который специально поставил в центр комнаты, и установил на нём смартфон так, чтобы его зрители видели дверь и всю баррикаду перед ней. После он снова приблизился к двери.

     – Эй, ты там? – спросил он.

     В ответ – тишина. Клаусу вдруг стало так страшно, что он больше не решился ничего произносить. Но, собственно, это уже было не важно, потому что существо с такой силой ударило в дверь, что та задрожала. Огоньки панели взбесились и мерцали, как светомузыка. Следующий оглушительный удар заставил дверь подпрыгнуть, а телефон на столике упал плашмя, экраном вниз.

     – Ты всё ещё здесь, сволочь? – послышался вопрос.

     Клаус молчал.

     – Как тебе моя жена? Хороша? Молодая, красивая, ты хочешь от неё наследника, хочешь получить титул и замок? Да, и деньги тоже хочешь! Не получится, это всё моё! Всё моё!!! А тебя я разорву, как только пройду эту чёртову дверь!

     И он снова начал бить в дверь. Несмотря на то, что её восстановили и укрепили, она трещала под его ударами. Клаус налегал на дверь всем своим весом, пытался удержать возле неё сооружённую им баррикаду, но это мало помогало: призрак обрёл немыслимую силу. От очередного удара Клауса даже опрокинуло, он упал на спину, но поднялся и снова принялся удерживать дверь. Надо, надо продержаться, ведь желанная сумма так близко! Однако ситуация не вселяла больших надежд. Очередной сокрушительный удар снова заставил Клауса рухнуть на пол. Он подполз к противоположной стене, под окно, собираясь с мыслями и пытаясь совладать с бушующей в нём паникой.

     И тут из-за ставен снова раздался знакомый шёпот:

     – Беги! Беги ко мне! Спасайся!! Ты должен понимать, что эти деньги, приз – проклятые. Их никто не выиграл, да и не может выиграть, это лишь наживка. Он питается такими, как ты, он питается, чтобы его не забыли. Он так и при жизни делал, играл людьми, заманивал голодных едой и мучал в подвалах ради удовольствия. Он вытягивал им ноги, отрезал руки, вспарывал животы, он смотрел, как они умирали и хотел понять, что они видят. Он знал про тоннели и про свет, считал этот свет входом в потусторонний мир, который он хотел изучить. Он хотел, чтобы люди, находясь на границе между жизнью и смертью, рассказывали ему, что видели, путешествуя по этим тоннелям душами. Считал, что чем сильнее их боль, тем дальше они пройдут в тоннели… А я их пыталась спасти. При жизни не смогла, после смерти могу. И тебя тоже.

     – Я ещё живой, – сказал Клаус.

     – Пока да, но ненадолго. Последняя ночь перед летним солнцестоянием. Максимальная сила.

     Дверь уже вовсю скрипела, трещала и готова была вот-вот рухнуть. Баррикада ещё кое-как удерживала её, но было видно, что это не изменит ситуацию. Клаус сидел под створками окна и понимал, что он-таки идиот: поверил в то, что можно выиграть, что он сможет. Нифига он не сможет...

     – Он идёт. Это всё было сделано для него, всё это шоу, эти деньги – это его затея! Деньги приманивают дураков. У него никогда не было недостатка в таких вот глупцах, мечтающих внезапно разбогатеть, и с каждым годом он всё сильнее. Спасти себя, открой ставни. Я тебя обниму.

     – Да ты такая же, как он! Хочешь, чтобы открыл ставни и поверил! Тоже заманиваешь!

     Потом он взял рацию и сквозь шум попытался связаться.

     – Что это!? – кричал и показывал на дверь Клаус.

     Дверь треснула, и сквозь неё пытался пролезть человек. Он взмахивал руками, цеплялся за стены, пытаясь протиснуться сквозь пролом в двери. И запах в комнате стал каким-то особенно тяжёлым, как запах вскрытой могилы...

     – Это лезет ко мне в комнату! Отвечайте, это ведь всё ваши идиотские спецэффекты? – кричал Клаус, держа рацию трясущейся рукой.

     В ответ – только шумовые помехи, и Клаус отшвырнул рацию. Пытаться восстанавливать баррикаду не было смысла: этот тёмный человек наполовину влез в его комнату. Клаус отступил к окну.

     “Чем можно обороняться? В этой клятой комнате ни оружия, ни мечей, ничего. Даже палки нормальной нет. Оторвать бра от стенки и им отбиваться?” – в панике думал он.

     И снова голос за спиной:

     – Он почти вошёл! Ещё минута – и он ворвётся в комнату. Он уже разорвал многих.

     – Он призрак! Он – мёртв! Бестелесная душа!

     – Больше нет! Он сейчас налитый энергией, которая помогла ему обрести физическую форму. В этом и есть весь фокус пяти предыдущих ночёвок в замке, древнего ритуала, возникшего ещё до Иисуса Христа, языческого ритуала силы. Он питается страхами тех, кто здесь находится, и становится сильнее, он становится перед последней ночью практически живым. Он по-настоящему может убить тебя!

     Краем глаза Клаус увидел, что существо преодолело дверь и сползло по остаткам баррикады вниз. Потом оно встало. Клаус повернул голову, думая, что увидит сейчас некий ужас, но перед ним стоял рыцарь в начищенных до блеска доспехах. Его голову украшал шлем с плюмажем из ярких перьев. Забрало было поднято, и Клаус видел лицо, неестественно розовое, будто покрытое полупрозрачным пластиком, ухоженные усы, бороду и глаза, странные, будто тёмные щёлки. На рыцаре была ещё кольчуга, она виднелась из-под шлема и на шее, где заканчивались доспехи. Поверх лат была надета туника, и на её белом фоне был изображён герб замка. Рыцарь стоял в ореоле света, его доспехи будто светились изнутри. Он поднял руку, приглашая Клауса:

     – Идём со мною. Это мой замок, и я буду сопровождать тебя. Ты увидишь честь рыцарства, турниры, пиршества. Ты будешь сидеть за столом возле меня, как равный, будешь есть всякие яства, от пуза, и менестрели будут петь тебе хвалебные оды. Туда, – он показал рукой за собой, и там уже не было обломков двери и навала мебели, а тянулся серый коридор, в конце которого виднелся свет и слышались голоса, пение, звон бокалов и хохот.

     Там лилось вино, было много еды и радости. И полная свобода. Уверенность, что можно делать что угодно: развлекаться с женщинами, нажраться до поросячьего визга, до рвоты, гулять по полной, – и никто не снимет это и не выложит в Ютуб…

      – Ну же, идём, возьми мою руку.

     В этот момент за закрытыми створками окна взмолился женский голос. Он плакал и кричал:

     – Нет, нет, не верь, это всё враньё! Там ничего нет, кроме холода и страха! Он использует то, что прочёл в твоей душе, твои мечты, картинки в твоей голове. Ты ведь всегда думал, что замки – это благородные рыцари в доспехах, турниры. В его времена не было рыцарей, там были не мечи, а шпаги… Он просто показывает тебе марево, то, во что ты веришь. Он тебя заманивает в ловушку, играет с тобою.

     – Но он так красив, – только и смог ответить Клаус.

     – Дурак! Он призрак! Очнись! Он лишь хочет, чтобы ты взял его за руку. А после этого он станет тем, кто он есть – хищником, а ты – жертвой. Он сожрёт тебя! Поверь мне, пожалуйста! Открой створки и сам убедись. Встаёт солнце, и оно может высветить его настоящую натуру. Возьмёшь за его руку – пропадёшь.

     – Что она там говорит? – рыцарь в светящихся доспехах снова показал назад, где лился свет и слышались радостные голоса и песни. – Я приглашаю тебя в наш тронный зал, в котором идёт пир, там мои люди, мои рыцари, там разнообразные яства, вино и радость, там красивые женщины, есть и такие, что впервые почувствуют силу мужчины. Ты, понимаешь, о чём я? Ты выберешь себе любых. А что тебе эта предлагает, спрыгнуть вниз? Так что ты выбираешь: пировать с нами или спрыгнуть вниз?

     Рыцарь снова протянул ему руку.

     – Давай, ты же мужчина, присоединяйся к нашему пиршеству.

     Клаус было подался вперёд, но потом отпрянул – “Какой пир, откуда? Этого не может быть”.

     А рыцарь уже шагал к Клаусу. Он улыбался, и от него словно веяло спокойствием, романтикой…

     – Он идёт! – взвизгнул женский голос. – Сейчас или никогда! Клаус! Открой ставни и ты увидишь, кто это на самом деле. Клаус, вспомни про свою маму!

     Последние слова вывели Клауса из ступора, и он, быстро развернувшись, открыл ставни. Ударил яркий свет, и в его лучах этот рыцарь стал полупрозрачным. Ещё можно было рассмотреть герб, латы, кольчугу, даже лицо, на котором глаза теперь были не тёмными щёлками, а яркими пятнами света, но лучи солнца проявили внутри этого образа высохшее, мумифицированное существо, которое плелось к Клаусу. Свет из окна его тормозил, но оно пыталось добраться до своей цели.

     – Дай руку, рыцарь!

     Существо снова протянуло руку Клаусу, но тот попятился назад.

     – Победила, зараза! – прошипела мумия и остановилась. – Открыл створки для тебя.

     – Что скажешь, муженёк? Чья магия сильнее? – торжествуя, произнёс женский голос

     Мумифицированное существо окончательно потеряло свою привлекательную ауру, а потом и само начало будто растворяться в окутавших его солнечных лучах. Оно ещё шло вперёд, но медленно, становясь всё прозрачнее. Наконец, уже практически невидимой рукой оно дотронулось до Клауса и прошептало:

     – Ты думаешь, что спасся, идиот? Нет, ты погиб для жизни. Тут нет выхода живым.

     И призрак окончательно исчез, а из света, льющегося в комнату сквозь окно, возникла рука девушки. И выглядела она такой живой, без всякого впечатления, что её покрыли пластиком, как было с лицом того рыцаря. Кожа её была чиста и нежна, как у ребёнка. Она взяла Клауса за руку:

     – Пойдём, я покажу тебе новый мир, мир, где я живу.

     И он тоже сжал её руку и пошёл за ней в поток света, из которого возникали удивительные и фантастические миры, невероятные строения, люди и немыслимые картины.

     – Пошли со мной. Твоё путешествие начинается.

     P.S. После сказанного

     Пришедшим утром работникам шоу открылась следующая картина: дверь в комнату была проломлена, возле нее громоздился навал различных вещей, а в комнате никого не было. Окно было распахнуто, перед ним на полу было какое-то тёмное пятно странной формы – оно напоминало силуэт лежащего человека. И комнату наполняла смесь запахов: в запах рыбьих внутренностей вплетался сильный запах свежескошенной травы. Причём последний был таким интенсивным, что один из вошедших сказал, что он будто стоит на лугу во время сенокоса. Потом они нашли смартфон, но он лежал камерой вниз, поэтому записал только звуки, но не видео. Примерно двадцать минут грохота, треска, шуршания, выкриков, каких-то угроз. Однако голоса звучали невнятно, как из-под воды, лишь в конце записи был ясно слышен вроде бы женский голос, произнесший: “Пошли за мной”.

     Расследование исчезновения Клауса Шипке ничего не дало. Приехала полиция, бургомистр снова начал настаивать закрыть это дурацкое шоу и оставить Вольфоган в покое. Однако фанаты шоу были не согласны, полиция начала разгонять лагерь, произошло столкновение. Был применён слезоточивый газ и светошумовые гранаты, потом в ход пошли дубинки. Теодор Эшель, как нынешний руководитель проекта, был взят под стражу. Он сдался без всякого сопротивления, сказав: “Я ни в чём не виновен. Я просто нанятое лицо”.

     Спустя какое-то время, труп Клауса Шипке был выловлен в пруду в трёхстах километрах от замка Вольфоган. На берегу была найдена его машина. Полиция продолжила расследование и начала отрабатывать маршрут попадания тела Клауса из замка в пруд. Было найдено видео, снятое камерой на перекрестке, на котором точно была его машина, и он был за рулём, а это означало, что после окончания шоу и своего исчезновения из замка он был жив. Поиск видео с камер продолжился, была обнаружена ещё одна запись с участием Клауса, как он ел в придорожной закусочной вечером дня летнего солнцестояния, в двадцати километрах от замка, как раз в то время, когда все в замке и вокруг него “стояли на ушах” в попытках его разыскать. Выпрыгнуть из окна он не мог, высоко, поломал бы ноги. Значит, спустился, может, на верёвке, возможно, у него были сообщники. На видео он был в полном порядке: зашел в закусочную сам, сделал заказ, поел и ушёл. Значит, из окна он не прыгал.

     Осмотр стены под окном, местности возле окна и рва ничего не дал. Не было обнаружено никаких следов, ни верёвок, – ничего. Разве что поисковые собаки вели себя странно: они были возбуждены, скулили и бегали кругами.

     Всё это снова вызвало шквал эмоций и различных версий произошедшего среди журналистов, блогеров и простых обывателей. Сколько было предположено сценариев побега и его причин. Почему он сбежал? Он же был в шаге от заветного приза. Основной версией была цель создания провокации, вызова, мистической ауры. Может быть именно таким образом ему предложили заработать призовые миллионы, чтобы удерживать интерес к шоу на должном уровне?

     Полиция опросила официантку, которая обслуживала Клауса в том кафе на видео. Она подтвердила, что видела этого человека, он был один, был жив и здоров, заказал яичницу с копчёными колбасками и кофе. Но вот что особенно запомнилось ей – это выражение его глаз. Человек говорил с ней, улыбался, даже шутил, но при этом его глаза были абсолютно пустыми, неподвижными, словно бы мёртвыми. Словно не человек был перед нею, а робот.

     При исследовании тела Клауса, не было обнаружено никаких серьёзных повреждений, следов ядов или токсинов, – ничего, что могло бы привести к смерти. Были ушибы, но патологоанатомы установили, что они были получены ещё при жизни от ударов о твёрдые предметы и от падений. Ничего фатального. Ничего, за что можно было зацепиться. В общем, как и до этого со всеми теми, кто решал остаться, чтобы выиграть эти миллионы, и также был найден мёртвым уже после побега из замка.

     В итоге всё-таки было принято решение о закрытии шоу. Организаторы сопротивлялись, утверждая, что кончина претендента не была следствием его участия в шоу. Человек просто испугался, убежал, а его смерть вскоре после этого – просто результат какого-то несчастного случая. Однако это не повлияло на окончательное решение о судьбе проекта. Полиция закрыла замок, и он опустел.

     Клауса Шипке похоронили на кладбище в городке, где он родился. На церемонии прощания присутствовал всего десяток человек, включая священника. Таков был финал попытки получить невиданный выигрыш.

     Послесловие номер два

     Двадцать четвёртого августа ProSieben Austria, ORF1 и ORF2 показали интервью одного из помощников федерального канцлера, по поводу событий в замке Вольфоган. Он сообщил, что власти Австрии и федеративных земель Верхняя Австрия, Нижняя Австрия и Штирия, граничивших с замком, пришли к единому мнению, что замок Вольфоган должен быть закрыт для посещений и тем более для проведения шоу как минимум на год, а лучше и на более длительный срок. Более того, замок исключался из списка достопримечательностей, открытых для посещения. Власти Австрии посчитали, что скандал с этим шоу выше, чем деньги от наплыва туристов. Они заявили, что все работы по реставрации и уходу за данным объектом теперь будут финансироваться из федеральных источников. Кроме того, в выступлении было сказано, что кроме тех, кто поддерживал это шоу, было много тех, кто был его противником. И последних из года в год становилось всё больше и больше, и они готовы были делать пожертвования, лишь бы больше в замке не проводилось подобное шоу, которое, по их мнению, оскверняет историю Австрии. За закрытие проекта были и археологи, тем более, что около замка с помощью геодезистов они нашли остатки лагеря, где Аненербе использовали заключённых в исследовании тоннелей. В общем, выступающий подытожил, что больше шоу в замке проводиться не будет никогда. Через какое-то время замок, возможно, будет открыт как музей, и – ничего более.

     – Скажите, а что вы знаете про таинственную женщину, которая говорила с претендентами сквозь закрытые ставни комнаты? – спросил ведущий у помощника федерального канцлера. – О её существовании свидетельствуют рассказы немногих оставшихся в живых участников шоу, пусть и совсем немногочисленные, об этом спорят конспирологи и исследователи замка, альтернативные исследователи, не верящие в обычные ответы властей. Та же последняя запись со смартфона Клауса Шипке тоже подтверждает существование ещё одного объекта во всей этой истории. Вы же наверняка что-то знаете про это? Не поделитесь с нами?

     – Увы, мне ничего об этом не известно, – просто ответил он.

     Закончено 15.07.2020.

     Ремастеринг 30.08.2020.

     Copyright by Kizikov Igor.