Саввушкина Валерия : другие произведения.

"Modus Vivendi": попытка найти себя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Валерия Саввушкина, студентка, будущая журналистка. Очень глубоко поняла суть романа. Критическая статья о романе Б. М. Клеймана "Modus vivendi" - её школьная курсовая работа. Некоторые факты биографии автора слегка устарели - простительно. Тезис о сумасшествии главного героя романа спорен - но это её взгляд: не согласен, но возражать не буду. И главное: нельзя подменять протагонистов любого художественного текста автором. Либо понимать метафорически высказывание Флобера: "Госпожа Бовари - это я", - понимая, что автор вложил свой жизненный, бытийный, а не автобиографический (!) опыт в текст, либо признаться, что "поиск и расшифровка прототипов" - это, по сути, сбор сплетен, слухов, домыслов. Но в целом - спасибо! Пожелаю Валерии успешного творческого роста и реализации своего - без сомнения - таланта в будущем.
  "Modus vivendi": попытка найти себя
  Критическая статья о романе Б. М. Клеймана "Modus vivendi"
  Борис Маркович Клейман - бесспорно талантливый современный русскоязычный израильский автор. Родился 14 апреля 1957 года в маленьком уральском городе Копейске, находящемся в Челябинской области. Учился в Уральском и Новосибирском университетах, где изучал естественные науки, однако закончил филологический факультет Челябинского пединститута, позже - спецкурс истории еврейского народа в Институте стран Азии и Африки при МГУ. За свою жизнь сменил множество мест работы и освоил разнообразные профессии: преподавал в лицее Љ6 города Миасса, трудился слесарем на заводе, клоуном в цирке, режиссером и оператором в телестудии. Какое-то время работал в Израиле на "русском" девятом канале ТВ, участвовал в археологических раскопках в пустыне Арад (древний Ханаан), преподавал в Новосибирском университете, в университете имени Бен-Гуриона в Байер-Шева, Колледже торговли в Национальном университете Чжэнчжи в Китае. С 1997 года живет в Иерусалиме, состоит в Союзе писателей Израиля.
  В своих произведениях он умело связывает и переплетает временные пласты, совмещает прошлое и настоящее, тем самым добиваясь более глубокого раскрытия характера своих персонажей. Пишет своеобразным языком, ничего не объясняя читателю, а просто постепенно втягивая его в написанную им историю. Автор отличается пристальным вниманием к судьбе еврейского народа, его роли в исторических событиях и России, и Израиля.
  У Клеймана есть свой особый стиль, который представляет собой сплав порой серьезных интеллектуальных изысканий, истории и литературы. Его герои - философы, ищущие себя, осмысляющие свой путь в контексте жизни целых народов. Его книги полны сарказма, иронии и явных отсылок к различным произведениям русской классической литературы. Чтобы понять его порой резкие, местами даже шокирующие тексты, разобраться в мыслях и чувствах его героев, нужно иметь за плечами весомый культурный багаж. Поэтому чтение книг Бориса Клеймана побуждает к саморазвитию, поиску информации, интеллектуальному и культурному обогащению, а это, как мне кажется, очень ценно.
  О первом романе Бориса Клеймана "Modus vivendi" я узнала благодаря моей учительнице русского языка и литературы, которая сочинила про меня стихотворение для выпускного фотоальбома, где звучали слова о "глазах библейской девы", и поинтересовалась, есть ли во мне еврейская кровь, а потом предложила почитать необычный роман своего знакомого, с которым когда-то вместе работала. И я очень ей благодарна и за это стихотворение, и за возможность познакомиться с такой интереснейшей книгой.
  Сначала хотелось прочесть роман только из-за того, что автор - мой земляк, сумевший пробиться в области литературы, даже переехав в другую страну, а также потому, что моя учительница просто не могла порекомендовать мне неинтересную книгу. Но чем больше страниц я читала, тем сильнее меня затягивала история, сочиненная Борисом Марковичем Клейманом. Самым главным было ощущение неподдельности чувств и мыслей главного героя, чувство сопричастности перипетиям его жизни. Может, это случилось благодаря тому, что в нем много от самого автора, а некоторые повороты сюжета автобиографичны?
  Моя учительница рассказала, что Борис Маркович - необычайно умный, эрудированный, невероятно обаятельный человек, несмотря на то что получил когда-то, служа в армии, серьезную травму глаза и вынужден был постоянно носить темные очки. До сих пор его ученики из моего родного города Миасса помнят его потрясающие уроки, на которых они сидели открыв рот, а он предлагал им для осмысления неизвестные им, поразительные факты, открывал необычные точки зрения на многие события мировой культуры и истории. Одной из главных черт его было глубоко ироническое отношение к миру и к самому себе. И это один из характерных признаков его литературного стиля. Недаром роман "Modus vivendi" начинается следующими размышлениями героя: "Свет размылся в мутную мучнистую слизь, и теперь уже стало невозможно отделить утро от вечера. Вот это и есть тоху ва-боху, ухмыльнулся Рассказчик. Может быть, это не земля была пуста и нестройна, а старческая катаракта мучила Создателя? Не ёрничай, оборвал он себя".
  Название романа "Modus vivendi" с латинского переводится как "образ жизни", но поясняется, что речь чаще всего идет о мирном сосуществовании противоположных по своим убеждениям сторон. Это касается взаимоотношений главного героя не только с другими людьми, но и с самим собой. А потому произведение получилось таким непростым и неоднозначным, а от этого чтение его с каждой страницей становится все более захватывающим и увлекательным. Благодаря этому книга затягивает с самых первых страниц и читается на одном дыхании. Я "проглотила" ее менее чем за два дня.
  В своей первой работе Борис Клейман выполнил очень непростую задачу: одновременно описал и связал воедино сразу несколько временных пластов, в результате чего исход древних евреев из Египта соседствует с событиями России XX века: гражданской и Великой Отечественной войнами и брежневской эпохой застоя. И все они - это чувствуется, понимается практически с самого начала романа - сопряжены друг с другом. Как? Этот вопрос постоянно бьется в подсознании при чтении этой неординарной книги.
  Каким же необычным кажется это сочетание, казалось бы, несовместимого: древний Египет времен борьбы Эхнатона с фиванскими жрецами, блуждания партизанских отрядов, сталинские лагеря, фронтовые письма, подвалы КГБ из "счастливого" брежневского Советского Союза! Хоть эти эпохи и разделяют не только десятки, но и тысячи лет и действие происходит в разных географических пределах, но общее между ними все же есть: жизнь простого человека в условиях тоталитарной жестокости и обесценивания человеческой жизни, человека, сохранившего способность думать и испытывать муки совести, человека, не утратившего память и любовь к своей семье, своему народу и своей стране, человека, вынужденного делать трудный нравственный выбор...
  Борис Клейман создал сложное, удивительное переплетение времени и пространства и вовлёк в него своего главного героя - Кирилла Штейнберга, студента филологического факультета Челябинского пединститута.
  Молодой человек очень умён и язвителен, увлекается русским языком, историей и литературой, которые для него являются не просто книжными науками, необходимыми для приобретения профессиональных навыков, - они являются частью его подлинной жизни. А потому мы с удивлением наблюдаем, как история становится реальностью для главного героя и Кириллу приходится взаимодействовать с египетским фараоном. В том времени, в котором живет он, герой пытается построить любовные отношения с уже замужней Наташей; старается разобраться в причинах конфликта членов его семьи, читая фронтовые письма дяди Зейлика, которого родные и близкие много лет ошибочно считают погибшим под Бреслау, а потом находит его и возвращает в семью. Во многом благодаря своей непокорности сталкивается с такой мощной подавляющей структурой, как КГБ. Но по ходу развития сюжета Кирилл оказывается доведён до такого состояния, что в итоге просто сходит с ума. К концу романа герой уже путается сразу в нескольких реальностях, чего никак не может понять и осознать.
  На мой взгляд, этот интереснейший персонаж не заслуживает такой печальной судьбы. Он по-настоящему хорошо разбирался в истории, литературе, русском языке, всегда отстаивал свою точку зрения, находился в вечных поисках правды, справедливости и не боялся говорить то, что думает на самом деле. Даже когда его пытались завербовать для доносов на "подозрительных" товарищей (позиционируя это как профилактическую беседу по поводу неугодных власти анекдотов), он ухитрился выкрутиться из такого щекотливого положения и при этом не стал стукачом и предателем. Хоть он и опасался, что окружающие будут и дальше на него доносить, но все равно имел мужество оставаться самим собой и продолжал говорить то, что думает, а не то, что политкорректно или выгодно.
  По сути, все художественное пространство романа - это иллюзорный мир Кирилла Штейнберга, который совместил у себя в голове несколько реальностей. Это древний Египет с меняющимся по ходу романа фараоном, который является его воображаемым компаньоном: в начале произведения это молодой, легкомысленный, истеричный деспот, а в конце - мудрый старик, думающий прежде всего о своем народе. Это Великая Отечественная война, которую проживает главный герой, читая фронтовые письма своего пропавшего без вести дяди Зейлика. Это настоящее - его студенческая жизнь и любовь к Наташе.
  Большую роль в формировании личности Кирилла сыграл его дед - бывший политический заключенный, заложник сталинского режима. Он не только привил герою любовь к литературе, но и научил его искусству выживать и оставаться человеком в самой безвыходной ситуации. Эти уроки в дальнейшем спасут Кириллу жизнь. "Наступит время, времячко придет - будешь мне благодарен", - говорил дед маленькому Штейнбергу. Так и случилось. Также он научил внука не идеализировать существующую власть. Бывший заключенный не принял коммунистический строй СССР. Пятидесятилетие Октябрьской революции он назвал "полстолетием Вавилонского пленения". Поэтому и счел необходимым преподать Кириллу уроки "самообороны".
  Молодой Штейнберг пытается найти свое место в жизни, разобраться в своем сложном внутреннем мире. Он оказался втянут в конфликты, произошедшие в разных эпохах, но при этом все равно связанные друг с другом, - в них можно разглядеть много общего. Кирилл стал частью каждого из этих удивительных миров.  
  Буйная фантазия Штейнберга является таковой во многом благодаря его неоспоримой любви к книгам, различной литературе. Отсюда присутствие в романе внушительного количества скрытых и явных отсылок и цитат, которые внимательный и вдумчивый читатель должен увидеть, понять и расшифровать, а это по силам не каждому, потому что для этого нужно как минимум свободно ориентироваться в российской истории и литературе. Но это и превращает чтение романа почти в детективное расследование, и особое удовольствие состоит в узнавании, в ощущении сопричастности великому миру русской культуры. И именно это поможет составить хотя бы более-менее точный портрет такого неоднозначного персонажа, как Кирилл Штейнберг. А структура романа строится на соединении нескольких планов: фантазий Кирилла, которые основываются на имеющемся у него материале из области различных гуманитарных наук, - с одной стороны, и жизненных реалий конца семидесятых - начала восьмидесятых в Советском Союзе - с другой.
  Особое место в романе "Modus vivendi" и в жизни Кирилла занимает трогательная история длительной фронтовой переписки солдата со своими родными, благодаря которой мы узнаем судьбу семьи Штейнберг. В основе этих эпизодов лежат реальные факты из жизни семьи самого автора. Борис Клейман сохранил даже имя своего дяди, письма которого так волновали его героя Кирилла. Эти письма писались в окопах, в перерывах между боями на территории России, Украины, стран Восточной Европы, Германии и отправлялись на Урал, в Копейск. Позже, бережно сохраненные сначала братом - отцом Бориса Клеймана, а затем и им самим, были увезены племянником в Израиль и опубликованы в книге "Сохрани мои письма", изданной центром "Холокост". Борис воплотил в жизнь мечту своего дяди, собиравшегося после войны заняться литературным творчеством.
  Судьба дяди Кирилла Зейлика трагична и, на мой взгляд, крайне несправедлива. Я очень привязалась к этому персонажу, справившемуся с множеством трудностей, чудом уцелевшему, - он является моим любимым героем в этом произведении. Именно Зейлику я искренне сочувствую: ему выпало жить в по-настоящему жестокое, страшное время, когда жизнь любого человека могла быть в одночасье перечеркнута либо военными действиями, либо решением советской власти. Он взрослеет и набирается жизненного опыта на глазах читателя, благодаря чему между ним и читающим человеком появляется особая связь. Из юного парнишки, который поехал учиться и попал на фронт, Зейлик превращается в настоящего мужчину, пострадавшего и физически, и морально, вынужденного пройти трудные испытания на войне и сделать тяжелейший выбор, прожив много лет вдали от своей семьи...
  А ведь все его письма начинались со слов: "Здравствуйте, дорогие мама, Ида, Додик". Любовь к семье у Зейлика абсолютна и неизменна, его письма наполнены искренней привязанностью к родным, тревогой за их благополучие и попытками хоть как-то облегчить им жизнь. При любой возможности герой посылает им деньги, старается выхлопотать льготы для них. Зейлик отлично учится в первую очередь для того, чтобы стать успешным военным и устроить достойную жизнь своим близким. Его собственные амбиции всегда отходят на второй план. Больше всего в жизни он хочет вернуться к родным, заботиться о них. Не забывает он и об арестованном отце, хотя многие в те времена на месте Зейлика отреклись бы от него.
  Борис Маркович Клейман превосходно передел атмосферу военных лет, используя свойственные тому времени речевые обороты: "...после выпуска потребовать вас в Ташкент или Сталинабад", "как я хотел бы иметь от вас вестей" и т.д. Читая эти письма, я почувствовала не только жестокость и беспросветность военной жизни солдата, но и тяготы и лишения людей, находившихся в тылу: это и голод, и холод, и поистине каторжный труд, ведь большинство мужчин на фронте и весь груз повседневных забот лежал на женских и детских плечах. Нехватка ощущалась во всем, об этом говорит даже такая, казалось бы, незначительная деталь: не было бумаги, и некоторые письма приходилось писать на этикетках от банок или клочках обоев. А фотография считалась бесценным даром, чем-то вроде свидания. Но и без того тяжелое военное время усугубляется страхом перед силовыми структурами. Люди по-прежнему боятся доносов и арестов. А каждое письмо с фронта прочитывается военной цензурой, что было подмечено Кириллом.
  Несмотря на всю мою любовь к Зейлику и сочувствие этому персонажу, его послевоенная жизнь серьезно разочаровывает. Обстоятельства сложились так, что он счел более разумным считаться погибшим, ведь ему было страшно подвергать свою любимую семью опасности со стороны власти, государства. В то время попасть в неприятности самому фактически означало втянуть в это свою семью, и потому Зейлик между двух зол - оказаться оторванным от любимой семьи или принести ей несчастье своим присутствием - выбирает, как ему кажется, наименьшее и принимает такое трудное решение.
  Он болезненно переживает разлуку с родными: скучает по своей маме, которой так часто писал письма, находясь вдали от дома, по сестре Иде, брату Додику и отцу, который был арестован, когда юноша отправлялся учиться. Но у героя в этой ситуации не было возможности ни хоть что-то узнать о том, как сложились их жизни, ни рассказать о своей жизни самому. Зейлик не знает, где находятся его родные. Может, в Одессе, а может, на Южном Урале или ещё где-нибудь. Когда-то он пропустил период взросления брата и сестры, участвуя в их жизни крайне мало (по мере своих возможностей), а это значит, что теперь Зейлик вовсе не может знать, какими они выросли людьми. И без того непростые взаимоотношения в семье Штейнбергов со временем стали еще более сложными и напряжёнными.
  Даже когда культ Сталина был развенчан, Зейлик смалодушничал и не вернулся к родным. Он предпочел, чтобы его считали погибшим, хотя хорошо устроился в жизни, стал успешным директором рыбного магазина, "оброс" связями, женился и стал отцом. Такой поворот событий потрясает и разочаровывает Кирилла, ведь он считал себя похожим на дядю, очень им гордился, трепетно читал письма с фронта, не один год приезжал в Москву на День Победы с его портретом в надежде встретить хоть кого-то, кто мог бы рассказать о дяде. Последняя его попытка оказалась удачной. Он встретил человека, который узнал Зейлика и рассказал студенту правду: его дядя жив. Также за бутылку спиртного незнакомец подсказал Штейнбергу нужный адрес. Так состоялась встреча Зейлика и Кирилла, принесшая студенту лишь разочарование и боль. Это событие сделало его еще более язвительным и нетерпимым. Во время семейного застолья, вопреки предостережениям своего внутреннего голоса, он провоцирует конфликт. Кирилл понимает, что следует замолчать, но ничего не может с собой поделать. Неожиданный для всех приезд Зейлика не вызывает у молодого Штейнберга ни положительных эмоций, ни удивления. Он даже не вышел его встречать. Слишком велико было его разочарование в дяде.
  Надо сказать, что, в отличие от фронтовых писем и военной биографии, послевоенная история литературного персонажа Зейлика и неожиданная встреча через много лет со своим племянником - это плод писательского воображения Бориса Клеймана, попытка проникнуть в семейную тайну. Дело в том, что в семье Клейманов существовала легенда, согласно которой дядя Зейлик не погиб, о чем свидетельствовали его боевые друзья и соседи по госпитальным палатам, но в результате тяжелого ранения и контузии остался инвалидом, неспособным передвигаться самостоятельно. Неразбериха военного времени якобы дала ему возможность скрыться под чужой фамилией и кочевать из госпиталя в госпиталь, в то время как семья считала его погибшим. Но эта история так и осталась легендой. Встретиться с чудом уцелевшим дядей смог не писатель, а его литературный персонаж, передавший те мучительные переживания и размышления, через которые прошел, очевидно, сам Борис Клейман.
  Другая значимая сюжетная линия посвящена любовным отношениям между Кириллом и Наташей. Они начали встречаться незадолго до свадьбы Наташи с поляком. Их роман длился год, пока шла бумажная волокита, связанная с оформлением документов для выезда женщины за границу. "...пока оформляли в ОВИРе заграничный паспорт, вызов, выездную визу... Вы знаете, сколько длится эта канитель?.. Мы думали, вообще не выпустят", - вот что говорит сестра Люся следователю, ведущему уголовное дело об убийстве Наташи.
  Связь двух героев кажется изначально обреченной, несостоятельной. Кирилл - обычный студент филологического факультета пединститута в Челябинске, Наташа - уже замужняя женщина, которая собирается уехать (и в итоге уезжает) в Польшу к своему мужу, обещая Штейнбергу развестись. Сначала кажется, что люди наконец обрели настоящую любовь и готовы преодолеть любые преграды, что печать в паспорте и предстоящий отъезд - это временно и решаемо. Их отношения полны романтики и трепета, не оставляет пронзительное чувство вымечтанной и выпрошенной у Бога любви, выше которой нет ничего. Они проводят много времени вместе, мы видим их в комнате Кирилла в студенческом общежитии. Однако на протяжении всего романа не покидает ощущение, что герой любит Наташу куда больше, чем она его. В итоге женщина, как мне кажется, испугалась сложностей, которые ей сулила жизнь с Кириллом и в материальном, и в психологическом плане. Эта любовь была слишком трудной и обременительной, слишком непредсказуемой, слишком всепоглощающий - всего слишком, а это не каждый способен выдержать. В итоге героиня предпочитает комфорт заграничной жизни искренней любви простого студента. И это подтверждается, когда Наташа возвращается из Польши не одна, как обещала, а с мужем. Но этого мало: Кирилл узнает о ее приезде случайно. И этот фальшь, неискренность возлюбленной наносит ему смертельный удар, от которого он уже не может оправиться. Его мир рушится.
  В тот момент создается впечатление, что, может, ничего и не было на самом деле, а всему виной разбушевавшаяся фантазия Кирилла, которая нарисовала у него в голове образ того, как его возлюбленная выбирает мебель со своим мужем. Может, он был слишком потрясен отъездом Наташи и не смог справиться с этим? Может, вся эта трагическая развязка - только плод его воображения, ревности, одиночества, разочарования в окружающих его людях? Ведь для Штейнберга было изначально понятно, что Наташа - это навсегда, что только с ней он хотел бы иметь детей, создать семью. А история с дядей Зейликом говорит нам о том, что, несмотря на противоречивость натуры Кирилла, семья для него - чрезвычайно важное понятие. Но вместо создания семейной идиллии любимая женщина просто оставила его и уехала в Польшу, за границу. В то время это считалось невероятной удачей, от которой Наташа просто не смогла отказаться.
  Безусловно, один из самых загадочных моментов в романе - это расследование убийства этой самой Наташи, которое не приводит ни к каким результатам. О том, кто и зачем это сделал, до самого конца произведения не говорится, хотя не покидает мысль, что это мог от отчаяния, в приступе помутнения совершить сам Кирилл. Клейман оставляет финал своего произведения открытым. Нам становится абсолютно ясно только одно: Кирилл Штейнберг в итоге теряет рассудок, способность адекватно мыслить и вести себя. Такое состояние полюбившегося персонажа просто невыносимо. Символичным является потеря Кириллом фараона-компаньона, успевшего стать ему настоящим другом. Главный герой пытается найти его, но безуспешно. Может, Штейнберг действительно потерял себя?..
  Вообще чем дальше читаешь роман, тем больше крепнет ощущение, что не только собеседник-фараон, но и другие персонажи и события - это лишь проекции души самого главного героя. Кажется, что мы вместе с ним мечемся в замкнутом пространстве подсознания, анализируя его поступки, мысли, желания, мотивы. В этом смысле литературный предшественник Кирилла Штейнберга, как мне кажется, - Родион Раскольников. И почему-то вспоминается его фраза, точно определяющая душевное состояние героя Достоевского после убийства процентщицы: "Я не старушонку убил... я себя убил".
  Роман Б.М. Клеймана заставляет о многом задуматься. В конце книги становится сложно понять, что стало причиной тягостного душевного состояния главного героя: отъезд Наташи или то, он действительно ее убил? А может, Наташа так же нереальна, как собеседник-фараон, и, убив ее, он себя убил? Что реально, а что является очередной странной фантазией Штейнберга, который к тому моменту уже начал сходить с ума? Кирилл попадает в тюрьму по подозрению в убийстве. Кто убит? Студент действительно не знает, кто жертва, или это его сознание отказывается воспринимать случившееся? Множество этих вопросов не дают покоя читателю и приоткрывают занавес той реальности, которая вовсе не обязательно связана с нашим физическим существованием, о которой писал еще Булгаков в своем знаменитом романе: "Разве для того, чтобы считать себя живым, нужно непременно сидеть в подвале?"
  В тюрьме Кириллу пригодились не только уроки деда, но и поддержка любимой литературы. Он сумел противостоять следователю, которого характеризовал так: "Культ кончился - служители остались, сказал один хороший писатель". Штейнберг, по всем признакам мягкотелый, "вшивый" интеллигент, в заключении раскрывается совершенно с неожиданной стороны: вынужденно калечит трех сокамерников, один из которых умирает. Он оправдывает себя тем, что "по-звериному защищался". Раньше было сложно представить, что студент-филолог способен на подобное. Лезвием, которое герой по давнему наставлению дедушки хранил у себя в обуви, он лишает жизни и серьезно травмирует своих сокамерников. И самое странное во всем этом то, что самого Кирилла это происшествие никак не потрясает, кажется, что он переступил какую-то черту, за которой уже ничего не может его удивить и заставить ужаснуться. Штейнберг внешне спокойно воспринимает содеянное, не понимая (или делая вид, что он не понимает?), какие серьезные последствия это может за собой повлечь. Начинает казаться, что герою уже все равно, что с ним будет: смерть это, долгое заключение или свобода? Уже без разницы. Состояние персонажа становится крайне нестабильным, его поступки и раньше поражали своей категоричностью и непредсказуемостью, а теперь уже кажется, что он вообще вышел на какую-то автономную орбиту...
  Первый роман Бориса Клеймана "Modus vivendi" получил похвальный комментарий от Игоря Губермана: "Этот роман закручен и связан с удивительным мастерством - читать его все время интересно. Я очень рад, что у нас появился новый талантливый прозаик". Борис Клейман получал от критики как негативные, так и положительные отзывы, а это говорит о том, что его произведение действительно задевает за живое, не оставляет нас, читателей, равнодушными. Невозможно ничего не почувствовать, прочитав историю о сложной и трагичной судьбе его героев, в неподдельность чувств и мыслей которых веришь.
  Для меня роман оказался не только интересным литературным произведением, но и историческим экскурсом. Я открыла для себя многое и о древнем Египте, и о непростой судьбе еврейского народа, и о гражданской войне в постреволюционной России, и о Великой Отечественной войне, и о жизни советских людей в конце семидесятых - начале восьмидесятых годов. Читая роман "Modus vivendi", я с головой погрузилась в историю, придуманную и явно выстраданную Борисом Клейманом. Я испытала множество по-настоящему глубоких эмоций и чувств - это и заинтересованность, и сочувствие, и жалость, и грусть, и гордость. Сам автор определил жанр своего произведения как "синтетический роман". О том, что здесь сопряжены разные временные и пространственные пласты, история, литература и русская и еврейская культура, я уже упоминала. Местами ощущается некая кинематографичность стиля (недаром Клейман работал на телевидении), а также любовь автора к живописи и театру, в которых он неплохо разбирался. Мне показалось очень необычным отсутствие деления романа на главы, но потом понимаешь: это тоже своеобразный прием, когда не знаешь, в каком мире окажешься на следующей странице. Также отсутствие каких-либо знаков препинания на заключительных страницах произведения сбивает с толку. Ранее я никогда не сталкивалась с подобными приемами. Но это делает роман Клеймана неординарным и запоминающимся. Мне кажется, невозможно найти хоть одно произведение, похожее на "Modus vivendi".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"