Она попыталась постучаться в дверь, но было уже поздно: Когда она выломала дверь огнетушителем, она увидела его, лежащего на вместилище душ, которые были отражены в сияющей материи Вселенной. К этому моменту она была уже без сознания, но все еще могла чувствовать присутствие странных энергий.
Он же лежал на вместилище душ, окруженный потусторонним, медленно размышляя о смысле жизни. Хотя он не понимал ее, ее хаотичности и ее глупого склада ума, он знал, что уже давным-давно поработил ее дух, ее волю, ее разум. Теперь она была лишь марионеткой. Она об этом не знала, и искренне считала свои чувства к нему настоящими. Она верила в посмертие их союза, который переродится, как небесный индийский лотос, орошаемый слезами богов.
Ее сокрушенный дух не давал ему пространства для маневра, он хотел свободы, чтобы жить, а не для того, чтобы стать хозяином рабыни, которая тоже набросит на него намордник.
Ведь он был умен, и прекрасно понимал бренность его тела, которое распадется на тысячи крошечных осколков в один день.
Но было еще кое-что. В мрачной обстановке этой комнаты, обволакиваемой лишь мерцающими фитилями, в душном и затхлом воздухе витали некие зловещие нотки, которые ранили сильнее, чем любое оружие, существовавшее когда-либо. Он, пробывший здесь, рядом с мертвыми напротив, более четырех часов уже привык к этому, но она, она та, которая недавно была еще распустившемся цветком в анналах Его,была ошарашена. Именно из-за этого ее сознание отказалось принимать его,лежащего на кровати со светло-зеленым балдахином.
Она зашла и подошла к нему поближе. Она чувствовала, что мысли путались, а ее душа уже давно была скована. Она начинала прозревать. Он лежал мрачно и бездвижно, а она шла грациозно, как пантера. Ее руки превратились в нефритовые кинжалы, и она вонзила их в его тело. Кровь неспешно потекла из него, как вино, вытекающее из бутылки на праздничном столу. Но здесь пировала лишь она, оглядывая его по-пролетарски выпуклые глазные яблоки, с отпечатками хтоничности и ясности.
Закончив трапезу, ее нефритовые кинжалы исчезли, а сама она опустилась на кровать рядом с ним, медленно освобождаясь от рабских уз.
Она стала свободной, а вы?
Вы осознаны? Вы не спите?
Ее кошмары
Она медленно перебирала четки, сидя в амбаре в лондонском пабе. Ее мысли путались. Прошло уже три дня с того момента, когда небесный лотос завял, обнажив сухую землю, полной страданий и несчастья. Она потеряла в весе, и стала похожей на женщину из газеты "Пенни, предательницы пролетарских яблок". У нее появилась аллергия к нефриту, а ее дух медленно стал загнивать под гнетом действительности.
Ее взгляд,прикованный к потолку, медленно блуждал по закоулкам памяти, создавая видимость ее безумия.
Рядом с ней стоял блондин, одетый в черную шапку, а рядом с ним, одетый в коричневую кофту шатен, держащий собаку породы бульдог на поводке, которая бегала вокруг.
Она понимала, что вскоре смысл найдет ее, она осознает себя и Его, но Он был уже мертв, а она понимала, что ее не скоро посадят, ведь она медленно извивалась на вертелах судьбы, что медленно крошат прошлое в адском холоде мирового забвения.
Она поняла, что ей не надо было извиваться, как темная змея, пожирающая мировое светило, как гадюка, отравившая старика, бредущего по городу в Стокгольме.
Она осознала это. А вы?
Бурая поляна
Она пошла по бурой поляне, стоявшей несколько поодаль от амбара. Она вышла наружу и стала играть с тьмой в салочки. Несколько часов спустя ее тело нашли мертвым, в огненном кольце, которое было начертано серой, и подожжено ипритом.
Она умерла. А вы?