Поселили нас четверых и еще двух девушек в доме очень милой пожилой лардэнки Инены. Я оказалась в одной комнате с Натэль, южанкой, но удивительно тихой и приятной особой. Во всяком случае, она не была одержимой любительницей сплетен и нарядов, так что к обеду мы уже болтали как давние подружки.
У нас оказалось много общего. Обе мы любили читать и влезать в авантюрные приключения. А еще приехали сюда с одинаковой целью -- помочь своим семьям выбраться из долгов. Словом, нам было о чем поболтать в беседке под липами, посреди небольшого сада за домом, пока остальные терзали портного капризами, выбирая, какие платья сшить для выхода перед женихами.
-- Сестрёнка, наверное, тоже сейчас платье шьёт... -- мечтательно вздохнула Натэль, глядя на пышную клумбу. -- И тоже капризничает, как эти.
-- Знать бы, кого ради, может и я бы покапризничала, -- улыбнулась я в ответ. -- А так... трудно выбрать что-то особенное для того, с кем вообще не знакома.
-- Разве мы не знакомы?
Дружно вздрогнув от неожиданности, мы с Натэль одновременно повернули головы ко входу в беседку. Лично я даже не удивилась, увидев там Алланира. Правда, сегодня этот зеленоглазый мерзавец выглядел совершенно иначе.
Простую серую дорожную одежду сменили темно-бордовая туника, расшитая серебром, чёрные облегающие кожаные брюки и высокие чёрные же замшевые сапоги. Медные, сияющие на солнце волосы были заплетены в косу, переброшенную на правое плечо и скреплённую серебряным кольцом. А на груди сияло кроваво-алыми рубинами ожерелье из неизвестного мне матово-белого металла.
Поворошив в памяти ценные сведения, подчерпнутые из опуса незадачливого шпиона, я чуть рот не разинула. Такие ожерелья, если верить книге, являлись исключительной прерогативой старших кланов, лардэнских князей, по положению соответствовавших нашим герцогам.
Прикусив губу, чтобы заставить себя сосредоточиться и не отвлекаться на невольное восхищение этим красавцем, я посчитала рубины в ожерелье. Семь. Много. Очень много. Девять камней полагалось самому князю, главе клана. Семь -- его старшему сыну и наследнику. Ох...
Толкнув Натэль локтем в бок, я поднялась со скамейки и присела в глубоком реверансе, склонив голову. Подруга, не раздумывая, последовала моему примеру, заливаясь краской до корней волос. Вряд ли она, как я, поняла, кто перед ней, но уж точно догадалась, что не какой-то слуга.
-- Такая честь, милорд, -- пропела я. -- Чему обязаны?
И не сдержала торжествующей улыбки. Алланир явно озадачился моим вопросом, и теперь пытался срочно измыслить достойный ответ. Безуспешно. Наверное, он надеялся застать меня в одиночестве, присутствие Натэль спутало ему все карты. Оно и к лучшему. Не хотелось мне сейчас никаких продолжений наших постельных разговоров, не вели они ни к чему хорошему.
Будь я понаивней, и не случись ночного визита твари и подслушанного разговора, я бы ещё, может, и поверила во внезапно вспыхнувшую любовь. Но всё было как было, а наивность, приличествующую юной аристократке, тщательно оберегаемой от сурового реального мира, я утратила уже давно, лет в четырнадцать. Когда впервые в жизни влюбилась. Сейчас ту глупость было стыдно даже вспоминать, а тогда казалось, что вся моя жизнь рухнула в одночасье. К счастью, недолго.
Он тоже был красив. Не как Алланир, нет, до этого рыжего и бесстыжего ему было как от отцовского замка до Хрустальных гор ползком, но для человека -- определенно более чем просто хорош. Молодой оруженосец, мечтающий стать рыцарем, сын папиного вассала. Ловко бренчал на лютне и пел про прекрасную и несчастную любовь, временами украдкой смахивая слезинки. Ну как тут было не дрогнуть девичьему сердцу?
Целых две недели мы тайком встречались в дальнем углу парка. Он держал меня за руку и говорил о высоких чувствах. И вроде бы я понимала уже тогда, что все его трепетные монологи были вычитаны в рыцарских романах. Сама же все их прочла. Но само то, что он это читал и говорил мне... словом, к концу второй недели я окончательно и бесповоротно решила, что он -- моя любовь и моя судьба. И да, у меня хватило ума, точнее, глупости, обо всем рассказать отцу.
К папиной чести надо заметить, что он не совершил тогда обычной родительской ошибки, накричав, запретив и посадив меня под замок. После подобного влюбленные как раз и творят традиционные глупости вроде побегов из дома и тайных венчаний. Нет, отец совершенно спокойно выслушал моё пламенное признание. И захохотал. Смеялся он долго и от души. Я стояла перед ним растерянная и не знала, что думать и стоит ли обижаться и оскорбляться.
Отсмеявшись и утерев слёзы, папа спросил меня, как я себе представляю свою будущую семейную жизнь с этим юношей. И я поняла, что, собственно, не представляю её себе никак. Не занимали меня подобные мелочи ни во время нежных свиданий, ни вообще когда-либо. А напрасно.
Отец отправил меня к себе, велев подумать до утра, и перед завтраком прийти к нему снова, с ответом на этот вопрос. Попросив учесть в своих размышлениях тот факт, что на приданое мне рассчитывать не стоит. Не потому, что папа -- тиран, не одобряющий моего выбора, а потому, что он просто не располагает для этого средствами, как бы ни хотел обо мне позаботиться. И не забыть, что в отцовском доме я после свадьбы тоже не останусь.
Просидев весь вечер в тяжёлых раздумьях, утром я пошла не к отцу, а к возлюбленному. И предложила ему брак и всю последующую обычную жизнь бедного рыцаря. Лично меня она нисколько не пугала, не в богатстве счастье.
Милый не то, чтобы сходу отказался от этого рая в шалаше, нет. Но как-то вдруг стал постоянно очень занят всевозможными поручениями. Свидания наши стали редкими, а потом и вовсе прекратились. И меня посетило осознание того, что целью этого трепетного юноши была не столько я, сколько потенциальное моё приданое. Когда через год он спешно женился на толстой и рябой дочке богатого торговца, мои последние романтические сомнения развеялись, как дым.
Урок этот, быть может, вышел в чём-то слишком жестоким. Но из него я вынесла главное: то, что всегда нужно думать о будущем, собственном и своих близких. Потому что чувства могут оказаться всего лишь игрой, преследующей определённую цель.
И вот теперь здесь мне все отчётливей чудилась ровно та же история. То, что было ночью и под утро, можно было объяснить и не каким-то там расчётом. Спася девушку от опасности и проведя ночь с ней, практически обнаженной, в обнимку, любой нормальный мужчина отреагирует вполне определенно -- захочет продолжения. И в такой момент не только что жениться, звезду с неба пообещает, не моргнув глазом. Вот женится ли потом, вопрос совершенно отдельный.
Но последующие события и нынешняя настойчивость Алланира наводили меня на мысль о том, что где-то тут зарыта даже не собака, а целый медведь, не меньше. Одно дело -- мимолетная вспышка желания, совсем другое -- приходить, искать общества. Любовь? Это даже не смешно, честное слово. Нет, весь вопрос в том, кто или что такое эссаада. И какое отношение это имеет ко мне.
-- Всегда приятно начинать день с общества прекрасных леди, -- с легким поклоном выкрутился Алланир.
Явная двусмысленность этой фразы заставила меня мучительно покраснеть. Вроде бы и не было в ней ничего такого, обычный вежливый комплимент. Но учитывая наше совместное утро, она обретала смысл откровенно непристойный. А уж в сочетании с брошенным на меня при этом взглядом...
-- Простите, -- прошептала Натэль, вновь поспешно приседая в реверансе, -- я совсем забыла выбрать кружева...
Вот когда наблюдательность и проницательность новой знакомой оказались совсем не к месту. Она явно ощутила себя лишней, и воспользовалась первым пришедшим на ум предлогом, чтобы сбежать. Бросив меня с Алланиром наедине.
-- Так лучше, -- усмехнулся мужчина, проводив Натэль взглядом, без приглашения пройдя в беседку и усевшись на скамейку.
-- Сомневаюсь, -- буркнула я, не торопясь садиться.
-- Это печально. Печально, что ты сомневаешься.
-- Мне тоже стоит заняться платьем, милорд.
-- Тебе лучше всего без всякого платья.
Тут мне следовало возмутиться, гневно сверкнуть глазами и в негодовании удалиться. Но интуиция упорно твердила, что сейчас не лучшее время доигрывать роль благородной леди до победного конца. Алланир чего-то от меня хотел, и стоило хоть попытаться узнать, чего именно.
-- А вы сами подумали? -- ответила я вопросом на вопрос.
-- Да, -- в тон мне отозвался мужчина.
-- И уверены в своём решении?
-- Совершенно уверен.
-- Почему?
Простой детский вопрос достиг ровно нужного мне эффекта. Не ответить этот красавец не мог. Но не мог и ответить. И было крайне интересно, что же он сейчас соврёт, чтобы выкрутиться.
-- Ты красивая, разумная девушка. Прекрасный выбор для мужчины, подыскивающего себе достойную супругу.
-- И только?
-- Может быть, я влюбился, -- лукаво подмигнул мне Алланир. -- С первого взгляда. Или с первого поцелуя. И мечтаю получить еще один, чтобы окончательно убедиться.
-- О, -- улыбнулась я. -- Смелая мечта, милорд.
-- Только не говори, что несбыточная.
-- Вовсе нет, -- продолжила улыбаться я, слегка проводя пальцами по его руке. -- Но только с маленьким условием.
-- Каким?
Изумрудные глаза смотрели на меня жадно. В своих мыслях этот наглец явно уже раздел меня. И не только раздел, подозреваю. Да что там подозреваю -- уверена! Впрочем, терять мне было особо нечего, раздевал он меня не только мысленно, что было, то было.
-- Честный ответ на один вопрос. Награда -- один поцелуй.
-- Идёт, -- радостно купился Алланир.
Я не сдержала торжествующей улыбки. Наивный какой, кто бы мог подумать! Даже не сомневаюсь, он был убеждён, что я сейчас спрошу, любит ли он меня. Из девичьего романтизма. Размечтался.
-- Что такое эссаада? -- спросила я.
-- Э...
Точно, я была права. Вопрос поверг Алланира буквально в ступор. Выдавив короткий, невразумительный звук, он резко отвернулся, прямо-таки невероятно заинтересовавшись вдруг нежно-розовыми цветами ползучего растения, оплетающего столбы беседки. Молчание, впрочем, продлилось недолго.
-- Ничего, -- ответил он. -- Впервые слышу о подобном.
-- Я просила честный ответ, -- сухо отозвалась я на лардэнском.
Подозреваю, что произношение у меня было просто ужасным. Трудно научится правильно говорить на языке, никогда в жизни не слышав его звучания. Но сдавленный страдальческий стон у моего собеседника вызвало явно не качество моей речи.
-- Если ты... -- механически продолжил он тоже на лардэнском, но тут же осёкся и вновь перешел на лэйве: -- Если ты знаешь, зачем спрашиваешь?
-- Раз спрашиваю, значит, не знаю, -- подпустив в голос холода, ответила я. -- Это ступень, если просто перевести. Бессмысленно. Это что-то другое, я знаю. Нетрудно догадаться, знаешь ли. Та тварь сказала мне это слово. Дважды. Оно должно что-то значить.
-- Видиимы могут повторять звуки, услышанные от других существ. Чтобы приманивать добычу.
-- Видиимы... -- процедила я, начиная сердиться. -- И вы с Иреасом, как два... есть такая птица на юге, попугай называется, тоже за людьми слова повторяет. Так вот, вы, как два знатных попугая, чего-то это слово твердили с утра пораньше. Когда ссорились за углом.
-- Слышала, да? -- обреченно вздохнул Алланир, опуская голову и сосредоточенно глядя на свои руки.
-- Слышала, -- кивнула я. -- Случайно получилось, честное слово. Знаешь, я уже говорила Иреасу, и повторю тебе: я приехала сюда, чтобы с помощью выгодного брака спасти свою семью от долгов. И не обязательно потчевать меня сказочками про великую любовь с первого взгляда. Просто скажи честно, зачем я нужна тебе, и что получу взамен.
-- И тебя совсем не волнует, какие отношения будут нас связывать?
-- Волнует, конечно, -- в свою очередь вздохнула я. -- Именно поэтому и не хочу начинать их с обмана. Эссаада -- ступень, но ступень к чему?
-- К порогу.
-- Что? -- недоуменно переспросила я.
-- Эссаада -- ступень к порогу, -- ровным голосом повторил Алланир. -- С ее помощью можно до него добраться и получить власть над смертью.
-- Э...
Ни на что более вразумительное меня попросту не хватило. Он что же, полагает, что я пойму это туманное объяснение, смахивающее на какое-то очередное к чему угодно применимое пророчество? Порог, власть над смертью... звучит как бред.
-- Можно и не добраться, -- мрачно продолжил мужчина. -- Многие уже пытались, но неудачно. Не думай, хоть эссаады и редкость, но ты такая не одна. Пойми, мы живём здесь, в горах, на грани между этим и сумеречным миром. И князь Мораэн, Ночной Владыка, всегда близок. Если он вернётся, мы вновь окажемся под его властью, и вновь начнётся война, в которой лардэны будут оружием против людей.
-- Почему? -- прошептала я.
-- Мораэн был Белым Князем, великим князем лардэнов. Много веков назад. Все наши кланы принесли ему клятву верности, но нарушили её, когда из-за гор пришли лорлоты, жестокое племя, владеющее тёмной магией. Хотели отсидеться за стенами своих крепостей, бросив великого и Нимдаэр, нашу древнюю горную столицу. Потому Мораэн, чтобы спасти свои земли, был вынужден заключить сделку с Безымянной, хозяйкой сумеречного мира.
Я нервно перевела дыхание, со всех сил сжав пальцами скамейку. То, что я сейчас слышала, больше всего походило на страшную сказку, но сказкой не было. А было реальной историей целого народа, историей, которой нельзя было гордиться, и которую невозможно было отрицать.
-- Он стал ее рабом, -- без выражения договорил Алланир. -- В уплату за помощь. Только это оказалась не вся цена. Теперь он исполняет её волю, а Безымянная жаждет власти и над этим миром тоже. Всякий раз, как она собирает достаточно сил, Мораэн приходит и требует от нас исполнения клятвы. И рабы идут за рабом. Тот, кто сумеет достичь порога, сумеет освободить Белого Князя и прекратить это.
-- И ты хочешь...
-- Все хотят. Я могу. Знаю, что смогу.
Не удержавшись, я положила свою руку на его, и почувствовала холод и дрожь. Даже пожалела, что вытянула этот рассказ, но я должна была всё узнать. Теперь многое встало на свои места.
-- А в прошлый раз...
-- В прошлый раз Безымянная просчиталась. Мораэн её раб, но и её враг тоже. А его собственные потомки не преступали клятвы. Один из них победил его и поверг обратно в сумеречный мир. Но она учла ошибку, больше его потомков не осталось.
Я вздохнула, сжимая его пальцы своими. Хорошая история о том, почему не стоит преступать клятв и заключать сомнительных сделок. За всякое преступление следует наказание, порой очень страшное.
Хотела правды -- получила. Теперь оставалось расплатиться, как было обещано. Алланир уже не настаивал, но я чувствовала, что ему это нужно. И мне тоже. Отмахнувшись от доводов негодующего разума, я решительно пересела к лардэну на колени, обняла руками за шею и медленно, осторожно прикоснулась губами к губам.
Страсти не было, только медленная, тягучая и сладкая, как свежий мёд, ласка. Осторожные, долгие касания, волны тепла, струящиеся по коже, смешивающееся воедино дыхание. Это было прекрасно, и без лишних слов.
Глава 6
После ужина Эстин непременно захотелось прогуляться и посмотреть город. Остальные её поддержали, даже Натэль. Лично у меня не было совершенно никакого желания никуда идти. Хотелось спокойно полежать и подумать над рассказом Алланира. И над тем, что было после.
Мы ведь почти не знали друг друга. Но быть рядом с ним, обнимать его, целоваться... получалось пугающе естественно, даже необходимо. Но в то же время когда его не было рядом, я ничего особенного не чувствовала. Мне было хорошо с ним, но и без него не хуже. Это заставляло призадуматься.
Собственно, я и призадумалась, покорно следуя за Иненой и остальными девушками. Алланир мне нравился. Это, видимо, было естественно -- он нравился всем. Когда мы вернулись из беседки в дом, хозяйка пригласила его остаться и выпить с нами гинта, местного горячего вина с какими-то травами и пряностями. И там было столько взглядов! И каких!
При виде нового наряда нашего сопровождающего и того почтения, которое выказывала ему Инена, девушки наперебой принялись пытаться обратить на себя его внимание. А лично мне досталась положенная порция всеобщей неприязни, за то, что практически всё внимание Алланира, несмотря на их поистине героические усилия, было обращено на меня. Её я ощущала и теперь, на прогулке.
Итог размышлений покамест выходил следующим: Алланиру нужна была эссаада, но и просто девушка Айли, кажется, не оставляла его совсем уж равнодушным. Мне срочно требовался богатый муж, а Алланир, надо полагать, как раз годился на эту роль. Но оставалась и та часть разговора с Иреасом, о которой я, после рассказа о Ночном Владыке, спросить уже не рискнула -- наследник.
Мы шли по улице. Инена шла впереди, я плелась последней из девушек. Дора, замыкающая нашу небольшую процессию, бдя, чтобы никто не отбился, то и дело сердито ворчала, чтобы я не отставала. Но мне не было дела ни до её возмущения, ни до местных красот, ни до поминутных восхищенных ахов и охов по их поводу. Вот выйду замуж, буду здесь жить -- так насмотрюсь, что надоест еще хуже горькой редьки.
Внезапно резкий рывок за руку вернул меня в реальность. Дора что-то злобно шипела, заставляя меня прижаться спиной к стене дома, подальше от проезжей части улицы. Ошарашенная, я даже не сразу сообразила, чего она от меня хочет, а когда сообразила, сперва исполнила требование, не раздумывая, а уж потом...
Реверанс юной леди предполагал скромно склоненную голову, никаких взглядов по сторонам. Но любопытство пересилило воспитанность, заставив все-таки посмотреть украдкой, кого же нас заставляют приветствовать.
Подкованные копыта лошадей звонко стучали по каменным плитам. Группа всадников ехала по улице в сторону сердца города, высокого белокаменного дворца, шпили башен которого видны были даже отсюда. Впереди всех, на рослом вороном жеребце, в ослепительно белой одежде... ох...
В момент, когда наши взгляды случайно встретились, я забыла, как дышать. Сердце провалилось в пятки и притихло там, даже не пытаясь трепыхаться. Застыв мраморной статуей, я только и могла смотреть на этого всадника: на серебряные цветы, распускающиеся по белому бархату камзола, на почти белые же, но чуть золотящиеся на солнце волосы, свободно струящиеся по плечам, на синеву летнего ночного неба в его глазах под ровными дугами бровей цвета гречишного мёда.
Сама не знаю, как не упала, когда его взгляд наконец-то отпустил меня. Сердце прыгнуло на место и слабо там затрепыхалось, по коже пробежал озноб. Всадники удалялись, а я все стояла, отчаянно цепляясь за стену и понимая, что, если попытаюсь сделать хоть шаг, свалюсь в обморок.
-- Кто это?
Конечно, Эстин... Кто другой мог очнуться первым? Этой заносчивой графиньке всё как с гуся вода, только бы жениха себе получше присмотреть. Спорить могу, прежний её граф давно получил полную отставку, не видать ему приданого из лардэнского золота как собственных ушей.
-- Лорд Рэймон Дариат, наследник великого князя Фесавира, -- с благоговейным придыханием ответила Инена.
Она еще что-то говорила, но я уже не слышала. В голове моей бешеным вихрем крутились только первые четыре слова, постепенно сливаясь в одно, последнее -- наследник. Это был наследник. Не тот ли самый наследник?
И почему он так на меня смотрел?! Отец Небесный, куча народу стояла по обочинам, склонив головы. Нас, человеческих девушек, было шестеро! Шестеро, а он всё равно смотрел на меня! Хотя я одета проще всех и, уж будем честными, не самая красивая. Почему не на Натэль, знойную смугловатую южанку, особенно яркую на фоне поголовно светлых лардэнок и бледной меня? Почему не на разряженную Эстин, в конце концов?!
Растерянность с каждой минутой лишь усиливалась, но паника и оцепенение немного отпустили. Достаточно, чтобы потащиться дальше вслед за остальными, не понимая, правда, о чем они так оживлённо щебечут. Но в полной уверенности, что не понимая этого на своё же счастье.
* * *
-- Инена сказала, что наследник тоже будет среди женихов, -- доверительным шёпотом поведала Натэль, присаживаясь на мою кровать.
Новость эта меня совершенно не удивила. Я и без того не сомневалась, что Иреас говорил именно о нём. С первого мгновения, как увидела. Хотя нет, раньше, когда поняла, кто такой Алланир. Кто может встать на пути у князя? Только великий князь. Просто не подумала сразу.
-- Он такой... такой...
Натэль всплеснула руками, не в силах подобрать подходящие слова, и умоляюще воззрилась на меня. Но я ей в этом была уж точно не помощница, при одном воспоминании о затягивающих синих безднах глаз сердце замирало, и не поймешь, от восторга или от ужаса. Лорд Рэймон Дариат, наследник... Отец Небесный, дай мне сил!
-- Нет, лорд Алланир тоже красивый, но...
Но он живой. У его глаз есть выражение. Он лукавит, улыбается, смеётся. А этот Рэймон -- статуя изо льда. Издали невыразимо прекрасен, но приблизься, дотронься -- и мёртвый холод обожжёт твои ладони. Твоё сердце.
-- Но... Отец Небесный! Вот бы еще раз, хоть одним глазком!
Я посмотрела на Натэль озадаченно. Лично мне хотелось бы никогда больше не видеть этого ледяного демона. Сомневаюсь, правда, что это удастся. Придётся встретиться ещё по меньшей мере однажды. Главное -- чтобы не смотрел...
-- А лорд Алланир в тебя влюблён, -- сообщила Натэль, умильно улыбаясь.
-- С чего ты это взяла? -- озадачилась я.
-- Ой, -- отмахнулась девушка, -- это же видно! Он приходил сюда только ради тебя, и только на тебя всё время и смотрел.
Я вздохнула. Как у них всё просто, а... Приходит, смотрит, улыбается -- значит, влюблён, и никак иначе. То, что он преследует при этом какие-то свои цели, даже не приходит им в головы. Хотя, если подумать... ну какие цели можно преследовать, обхаживая бесприданницу?
-- Повезло тебе, -- со вздохом продолжила Натэль. -- Согласишься?
Я кивнула. Уже, вроде как, согласилась. Отказывать так точно не собираюсь. Только совсем не обязательно, что от моего согласия что-то будет зависеть в конечном итоге.
-- Жаль, что этот лорд Рэймон на меня и не посмотрит.
-- Почему? -- спросила я, беря опечаленную Натэль за руку.
-- Он же наследник, -- вздохнула она. -- А у меня даже титула никакого нет...
-- Поверь, титул это как раз последнее, чем он станет интересоваться.
-- Думаешь?
-- Уверена.
Вот если в чём я вообще и была уверена, то как раз в этом. Потому как если бы интересовался подобным, поди посватался бы прямиком к принцессе Лариде. Не думаю, что при нынешнем состоянии дел в стране его величество стал бы особенно привередничать. А его дочка с прелестным лошадиным личиком -- и подавно. Потому как женихи-то к ней в очереди особо не выстраивались, кому нужна принцесса полуразорённой страны, граничащей с землями демонов, да еще и некрасивая?
Даже больше -- я сильно подозревала, что и в Ролог-то наш обожаемый король мотался лично именно затем, чтобы о дочке своей поговорить. Ненавязчиво предложить её кандидатуру в жёны холостому лардэнскому наследнику. Но успехов на этом поприще не стяжал. Видимо, уже и здесь оказались наслышаны о неземной красоте её высочества принцессы Лариды, а пуще того -- о её лёгком и добром нраве.
Натэль вздохнула и улыбнулась. Кажется, я подарила ей надежду. И, кажется, напрасную. Только и к лучшему, что напрасную. Было в этом снежном лорде что-то, откровенно меня пугающее. Даже удивительно, что никто другой этого не заметил.
-- Теперь мне совсем и не хочется возвращаться домой, -- прошептала Натэль.
А вот мне сейчас хотелось этого как никогда. Сбежать от вопросов, загадок, жутких легенд в простой, уютный, привычный мирок. Мужа найти, который будет видеть во мне только красивую куклу, чтобы похвастаться перед гостями, да средство производства наследников. Раньше мысли о подобном будущем меня угнетали. Теперь же... ох, правду говорят -- всё познаётся в сравнении.
* * *
Тёпло-оранжевый свет от полыхающих в камине дров затапливал середину комнаты, оставляя её углы темными, бликами играл на гранях стоящего на столе бокала. Казалось, в густом тёмно-бордовом вине проснулось то самое жаркое солнце, напоившее когда-то южный виноград, из которого его сделали.
-- Я был прав? -- спросил гость, скрещивая руки на груди и вытягивая ноги ближе к огню.
Второй бокал с тихим стуком встал рядом с первым. Вино, наполнявшее его до половины, качнулось, алые блики пробежали по безупречно белой скатерти. Изящные пальцы задумчиво-ритмично постучали по деревянному подлокотнику.
-- Да, Иреас, ты был прав, признаю. Доволен?
Черные волосы раздражённо мотнулись, когда мужчина резко повернул голову, чтобы заглянуть в чуть опущенное лицо собеседника. Тот продолжал барабанить пальцами по резному дереву.
-- Это здесь причём? Мне важно не быть правым, важно, чтобы вы поступали правильно.
-- И в чём я ошибся, позволь спросить?
Дрова горели весело, по небольшой комнате разливалось тепло. Но в этот миг, казалось, взвыла метель, мигом выстудив нагретый воздух, сделав его колюче-ледяным. Иреас, не удержавшись, поёжился, но справился с собой и упрямо продолжил:
-- Не следовало разрешать Алланиру ехать. Освиры своего не упускают.
-- Когда нужно, Освиры знают своё место, -- без выражения откликнулся его собеседник, вновь беря бокал в руки и отпивая вина. -- К тому же, Алланир пока ещё не глава клана, и нескоро им станет. Не вижу причин волноваться.
-- А если он попросту соблазнит девчонку?! -- взвился с места Иреас, потеряв терпение. -- Что...
-- Сядь.
Повисла напряжённая пауза. Иреас тяжело рухнул обратно в кресло, опустил голову и застыл, вцепившись в подлокотники пальцами и досадливо прикусив губу. К вину он больше не прикасался.
-- Инена проследит, чтобы мальчишка не зарывался.
-- А если девчонка упрётся?
-- Ты же сам говорил, что она умна.
-- Но повелитель...
-- Не называй меня так! Отец ещё жив!
-- Лорд Рэймон, -- извиняющимся тоном продолжил Иреас, -- а как вы собираетесь её убедить?
-- Доводы найдутся, поверь.
-- Уверены, что запугивать её -- хорошая идея?
-- Я не собираюсь её запугивать.
-- И правильно. Потому что это не сработает, или, хуже того, сработает совсем неожиданным образом. Я видел её, говорил с ней. Да, девчонка не из тех, кто следует своим пустым капризам. Но не из-за слабости характера, скорее наоборот. На время она может и склонить голову, не будучи в силах ничего изменить. Но потом отомстит за всё, спокойно и расчётливо. Уверены, что хотите такого?
-- Она и тебе нравится, -- рассмеялся Рэймон, допивая своё вино.
-- Она меня пугает.
-- Даже так? Тебя?
-- Твари Безымянной уже преследуют её. Другая бы после такого...
-- Вот видишь, -- перебил Рэймон. -- А ты говорил, не следовало отпускать туда Алланира. И кто бы тогда разобрался с видимом? Неужели ты?
Иреас сердито засопел, отворачиваясь.
-- Вы знали, -- проворчал он. -- Как всегда всё предвидели.
-- Не переоценивай меня, -- чуть раздражённо мотнул головой Рэймон. -- Да, предполагал. Догадывался. Но наверняка не знал.
-- И всё же... как вы намерены её уговорить?
-- Это моя забота. Пей, такое вино здесь бывает нечасто.
* * *
Инена дала правильный совет. Серебристый шёлк выглядел на мне потрясающе, легко и нежно струился, и казалось, что я не иду -- плыву. Всегда мечтала научиться так ходить, но никак не удавалось, а теперь получилось само собой.
Как ни странно, я отлично выспалась. Поначалу, слушая ровное дыхание успокоенной моими словами Натэль, я довольно долго вертелась с боку на бок. Из головы не шли мысли о синих глазах снежного демона. Холодных, загадочных, пугающих. Но ещё больше я думала о том, почему такое впечатление он оставил только у меня. В этом чудился подвох.
Ничего вразумительного, конечно же, придумать не удалось, а спросить было не у кого. Поэтому я решила не увлекаться пустыми переживаниями раньше времени, закрыла глаза и принялась считать овец. Раньше мне это никогда не помогало, а теперь вдруг сработало.
-- Но оно слишком длинное! -- капризничала Эстин, крутясь перед зеркалом. -- И я хотела совершенно другие рукава!
-- А я хотела кружево и по подолу тоже! -- вторила ей Лорина.
Присев на диванчик у окна, я наблюдала за их возней, сдерживая насмешливую улыбку. Трудно было поверить, что всего пару дней назад они плакали, молились и тряслись от страха. А всего-то и надо было пригласить портного и увлечь их выбором платьев. Ну еще, пожалуй, продемонстрировать пару потенциальных женихов для вящего эффекта. И вот уже всё, что их волнует -- понравятся ли они тем, кого так боялись.
-- Ещё достаточно времени, -- то и дело всплёскивая руками, заверял портной. -- К завтрашнему дню всё будет сделано в лучшем виде, не извольте беспокоиться.
-- А тебе всё нравится? -- спросила Натэль, присаживаясь рядом.
-- Смотрю, и тебе тоже, -- улыбнулась я в ответ.
-- А, -- отмахнулась девушка, -- тут всё равно не угадаешь. Оденешься просто -- назовут серой мышкой, нарядишься вычурно -- кокеткой посчитают. Вот если бы можно было заранее у кого разузнать...
-- Это мысль! -- оживилась я.
Идея мне на самом деле понравилась. Не то, чтобы я верила, что пресловутый наследник так уж прямо и сменяет эссааду, если та ему в самом деле нужна, на обычную девицу, пусть и очень приглянувшуюся. Но чем нечисть не шутит, покуда Отец Небесный изволит почивать? Вдруг и этот план сработает, жизнь порой такие сюрпризы преподносит -- успевай только удивляться.
-- А у кого мы спросим?
-- У Алланира, конечно.
-- Здорово! -- просияла Натэль, порывисто меня обнимая.
Я подавила вздох, обнимая её в ответ. Вседержитель, неужели она влюбилась? Очень на то похоже. Получается, доброволец у меня есть, осталось ухитриться сосватать её снежному демону. Может, горячие южные страсти и растопят вечный лёд.
Глава 7
Инела, казалось, была целиком и полностью поглощена вознёй с клумбой, но я кожей чувствовала -- наблюдает. И вроде бы не было в этом ничего подозрительного, всё-таки нас поручили её заботам, вот и заботится, как бы чего не вышло. Но чудился и какой-то подвох. Правда, последнее время он чудился мне здесь на каждом шагу.
-- Расскажи мне о лорде Рэймоне, -- попросила я, водя кончиками пальцев по лепесткам незнакомого бело-синего цветка.
Алланир вздохнул:
-- А мы так хорошо гуляли... Обязательно было портить момент?
-- Что такое испорченный момент в сравнении с испорченной жизнью? -- досадливо дёрнула плечом я.
Вроде бы взрослый мужчина, хочет, во всяком случае, таковым выглядеть, а ведёт себя как мальчишка. Момент ему, видите ли, испортили... Вот как раз сейчас, когда на меня, скорее всего, да что там -- наверняка претендует этот жутковатый наследник, самое время думать о моментах, уж конечно!
-- О нём сложно что-то рассказать, -- развел руками Алланир. -- Формально он всё ещё наследник нынешнего великого князя Фесавира, но фактически уже несколько лет является правителем. Его отец слишком болен, чтобы заниматься государственными делами.
-- А лично про него?
-- Лично?
Алланир озадаченно потёр лоб. И у меня зародилось подозрение, что, даже если они и были знакомы, личностью своего повелителя этот рыжий нахал отродясь не интересовался. Обычно те, кто не опускался до перебирания сплетен, вызывали у меня однозначную симпатию, но на этот раз я ощутила только досаду.
-- Лично, да. Пристрастия, привычки, девушки, в конце концов.
Губы лардэна дрогнули в ехидной улыбке:
-- Хочешь сосватать ему кого-то?
-- Вроде того, -- уклончиво ответила я. -- Так что расскажешь?
-- А ничего, -- не скрывая досады, выдохнул в ответ Алланир. -- Мы с ним не друзья, знаешь ли, да и вообще сомневаюсь, что друзья у него есть. Из дворца он нос высовывает только по делам, нигде не задерживается, никого не навещает. А девушки... вот не слышал, чтобы он на кого-то хоть глядел. Уж поверь, если бы глянул, мигом бы все узнали. Тут ведь как? Больше, чем сосватать свою дочку великому, каждый клан хочет только чтобы это не удалось другому клану. Потому следят неусыпно, вцепятся в самый крохотный намёк. Так что либо он мастер скрытности, либо скрывать ему нечего.
Я растерла в пальцах жирную жёлтую пыльцу, вдохнула приторно-сладкий запах. Знакомый, кажется, именно с этих цветов был собран мёд, поданный к завтраку. Вот, значит, как. Все кланы пытаются возвыситься, обскакав остальных. А не затем ли и...
-- Вам поэтому понадобились человеческие девушки? -- не удержалась я от искушения проверить вспыхнувшую догадку. -- Потому что кланы не стремятся родниться друг с другом?
-- Молодец, -- усмехнулся Алланир. --Только не совсем так, но направление мысли правильное. Иные кланы и не против породниться друг с другом, но остальным такие союзы не нравятся, начинается грызня, новые союзы, снова грызня... Раньше, когда были малые кланы, такого не случалось, но после войны... Мы слишком многих потеряли. Вот и придумали решение: человечки. Никакой здешней родни, никаких союзов, мир и покой.
-- Гениально, -- фыркнула я. -- А заодно и отношения с соседями можно наладить, да?
-- И это тоже, -- не стал отпираться лардэн.
-- И всё-таки, вернёмся к нашему барану. Наследнику, то есть.
-- Иреас, я уверен, уже донёс ему о тебе, -- мрачно проворчал Алланир. -- И уж тем более не сомневаюсь, что ты его заинтересуешь.
-- А можно...
-- Можно, милая, допустить даже совершенно невероятный расклад, что этот... этот...
-- Чурбан? -- ехидно подсказала я.
-- Да, что этот бесчувственный чурбан внезапно воспылает страстью к какой-нибудь из прибывших на смотрины красоток. Но лично я бы на такое не надеялся. Скорее небо упадёт на землю, честное слово.
-- Ох, не зарекайся, -- улыбнулась я, хотя на самом деле не чувствовала ровно никакого веселья. -- Любовь очень зла.
-- Не тот случай, -- покачал головой Алланир. -- Тут безнадёжно.
-- Безнадёжна только смерть, -- повторила я любимое высказывание отца. -- А пока жив, можно надеяться.
-- Хорошо сказано. Давай убежим?
-- Чего?
На самом деле я прекрасно поняла, чего, просто от изумления не сумела придержать язык. И ведь не сказать, чтобы не ожидала. Логично было предполагать, что уже дважды сделанное предложение будет повторено и в третий раз. Только теперь, когда я достаточно точно представляла своё положение, оно выглядело более заманчивым.
Инена громко клацнула ножницами. Неожиданный резкий звук заставил меня вздрогнуть. Рука дернулась, срывая цветок со стебля. Я застыла, тупо глядя на нежные лепестки в своей ладони. Вседержитель, ну какой же дурак... а мне только начала нравиться мысль о побеге с ним...
И почему я была уверена, что хозяйка подслушивала наш разговор? Мы, вроде бы, стояли достаточно далеко и беседовали достаточно тихо. Вроде бы. Но не просто же так она столько времени торчала на одном месте...
-- Это самый простой способ, -- безмятежно продолжил Алланир, не обратив внимания на моё замешательство. -- И Рэймон ничего не сможет сделать, он никогда не признается, что заранее знал, кто ты, и что-то планировал.
-- Почему?
-- Эссаада свободна в выборе.
Я задумчиво почесала нос. Свободна, да. Ты всегда свободна в выборе, только вот выбирать обычно приходится между неприемлемым и неприятным, нетрудно догадаться, что именно.
-- А ты признаешься?
-- А я глупый, несдержанный мальчишка, -- криво усмехнулся Алланир. -- Что с меня взять?
-- Мы не сможем убежать, -- прошептала я, слушая мерные щелчки хозяйкиных ножниц, заглушившие для меня все остальные звуки мира. -- И теперь уже не сможем, и никогда раньше не могли. Ты прав, Иреас давно все донёс. Неужели думаешь, за мной не присматривают?
-- Ты можешь ему отказать.
-- Ты правда в это веришь?
Я присела, положив цветок на землю, выпрямилась и медленно провела пальцами по щеке Алланира, обвела контур губ, погладила подбородок. Изумрудные глаза смотрели на меня напряжённо, ожидали чего-то... чего? О, я знала ответ на этот вопрос.
И пускай Инена бдит. Может, оно и к лучшему -- пусть знает о моих намерениях и пусть рассказывает о них кому она там рассказывает. Сейчас мне просто нравилось быть рядом с Алланиром. И менять его на ледяную статую, пусть и красавца, пусть хоть десять раз великого князя... нет уж.
-- Это был твой ответ?
Я кивнула. Удастся убежать или нет, стоило во всяком случае попробовать. Хуже не будет всё равно. Домой меня так точно не вернут. И совершенно неважно, от кого отец получит оговорённую сумму, лишь бы получил.
-- Сегодня ночью.
* * *
Едва дождавшись, когда заснёт Натэль, я переоделась в самое своё простое платье, а на ноги обула сапоги. Под юбкой никто и не увидит, а случись чего, убегать в них не в пример удобнее, чем в атласных туфельках. Посидела на кровати, походила по комнате из угла в угол, подумала, не прихватить ли с собой сумку, но решила, что не стоит. Направимся мы наверняка в какой-нибудь храм, где жрецы не слишком придирчиво интересуются личностями молодых. Едва ли это будет очень уж далёкое и долгое путешествие.
Вновь присев, я попыталась понять, правильно ли всё-таки поступаю. Влюблена я точно не была, любовь сомнений не ведает, а я сомневалась. Но кое в чём уверена была: замуж за наследника мне не хотелось. Так почему бы не сменять его на другого, куда более мне симпатичного? Впрочем, ведь именно это я и собиралась сделать.
Одна штука во всём этом меня даже радовала -- то, что не будет пышной свадьбы со всеми её непременными ритуалами и обязательной толпой гостей. Никогда мне не хотелось на потеху куче незнакомцев топать к алтарю, стоять там, выслушивая помпезно-нудные разглагольствования жреца, потом ещё целоваться у всех на глазах... фу, жуть! А уж дальнейшее празднование, обязательно скатывающееся в банальную попойку, снова поцелуи под одобрительный пьяный хор, и в финале самое страшное -- проводы на супружеское ложе.
Если верить всё тому же плохому шпиону, ставшему хорошим исследователем лардэнской культуры, здешние обычаи в этой части от наших отличались до обидного мало. Точнее, никак не отличались. Только простыню утром на башне вместо флага не вывешивали, но после всего остального эта дикость, наверное, уже никого особо не задевала. Во всяком случае, если бы меня вместо служанки раздела толпа гогочущих пьяных скотов, последующая судьба моего постельного белья уж точно волновала бы меня меньше всего на свете.
Так что... так что обойдутся, вот. Это как раз и будет моя идеальная свадьба: только мы двое, да польстившийся на деньги жрец. А после хоть трава не расти. Всё равно ничего уже нельзя будет исправить, придётся смириться со свершившимся фактом.
Правда, была в этой ситуации и одна загвоздка, упорно не дающая мне покоя. Всё бы хорошо, но ведь я не была просто возлюбленной, с которой хотят жить долго и счастливо до самой смерти. Скорее всего, возлюбленной-то я и вовсе не была, смысл себе врать? Я была эссаадой, ступенью к могуществу. И совсем не представляла, что меня в этом качестве ожидает. А спросить... может, и стоило, но если правда неприятна, разве же мне её расскажут?
С другой стороны, участь этой самой эссаады была именно тем, чего мне было не избежать ни в каком случае, с Алланиром ли, или с любым другим. Разве что попробовать совсем убежать отсюда, но как? Человеку, тем более молодой девушке, никак не проехать незамеченной через страну лардэнов. Поймают и вернут. Нет, самое время смириться.
Или отказать всем? Расплакаться, запроситься домой? Тоже наверняка безнадёжная затея, интуиция прямо-таки вопила, что найдутся способы убедить меня в конечном итоге согласиться на какой-нибудь брак. И отцовские долги, и еще страшно представить, что.
Размышления мои прервал тихий стук в окно. Торопливо вскочив, я еще раз осмотрела себя и побежала открывать, молясь Вседержителю, чтобы рама не стукнула от ветра и не разбудила Натэль. Успела только руку протянуть к задвижке и рухнула в непроницаемую, душную темноту.
Просыпалась я медленно и с трудом. Глаза открываться не желали, словно после недельной бессонницы. Больше всего на свете хотелось поплотнее закутаться в уютное мягкое одеяло и спать дальше, но умом я понимала, что это неправильно, проснуться всё-таки нужно.
Крошечный светильник в изголовье огромной кровати едва разгонял темноту, позволяя увидеть затянутые тканью стены, дверь из тёмного дерева, массивный шкаф напротив, стол в углу и наглухо занавешенное окно. В этой комнате я была одна. Кто-то принёс меня сюда, не раздевая положил на постель и заботливо укрыл одеялом. Знать бы, кто и зачем. И где я вообще оказалась.
Сползя на пол и убедившись, что стоять всё же могу, и даже ходить, если медленно и осторожно, я дотащилась до двери и толкнула её. Безрезультатно. Меня заперли. Вот и убежала... Немного постояв перед дверью, сражаясь с сонливой ленью, я рассудила, что теперь стоит выглянуть в окно. Быть может, удастся хотя бы приблизительно понять, где я оказалась.
Отодвинув тяжёлую, плотную ткань я прижалась лбом к прохладному стеклу, не сдержав стона. Аратгена простиралась передо мной как на ладони -- крыши домов, улицы, площади, городская стена и даже холмистая равнина, надвое рассечённая лентой реки, названия которой я не знала. Лишь одно здание в городе было достаточно высоким для такого вида -- княжеский дворец. И почему меня это не слишком удивило?
Вернувшись на кровать, я села, обхватила себя руками за плечи и принялась ждать, сама не зная, чего. Появления похитителей, очевидно. Не бросят же меня здесь одну на веки вечные, рано или поздно объявятся.
Ждать пришлось недолго. Щёлкнул открывающийся замок, дверь скрипнула тихо, почти неслышно, и на пороге появился Иреас. Снова не удивившись, я сердито мотнула головой, отворачиваясь.
-- Это было неразумно, леди, -- счёл нужным сообщить мужчина.
-- Стоило попытаться, -- огрызнулась я, до боли стискивая собственные предплечья. -- Что вы со мной сделаете теперь?
-- Ничего. Просто побудете здесь до вечера. До аукциона.
-- А какой тогда смысл?! Я же...
-- Думаю, все глупые и необдуманные шаги уже были сделаны, -- совершенно спокойным голосом ответил Иреас. -- И теперь все примут правильные для себя решения.