Искра : другие произведения.

Между строчками легенд

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    У них не было ни лиц, ни имён. Их сокрыли за сияньем знамён, их забыли за шуршаньем страниц с именами коронованных лиц. / Посвящается всем тем, о ком всегда забывают. // В части II, "Или смерть" - осторожно, ТРИГГЕР: самубийство. (Но вторую часть можно не читать)
  МЕЖДУ СТРОЧКАМИ ЛЕГЕНД
  
  I. ЖИЗНЬ
  
  - Мы отправим послов, - сказал король, - во все значимые города на их землях.
  Небо за высокими окнами зала было ясно-синим, холодный мраморный пол заливал солнечный свет. Белокаменные стены уходили вверх, к арочным сводам, украшенным узорами позолоты.
  Его величество и королевский советник были при оружии. Король сидел в резном кресле у массивного стола из красного дерева, советник напротив него склонился над картой морского побережья. Несколько пустых золотых подсвечников были сдвинуты с середины стола в сторону.
  - И что же будет передано этим городам, ваше величество? - советник поднял взгляд, не отнимая пальца от линии на карте.
  Король развернул свиток. Перстни сверкнули в солнечном свете.
  - "Люди Аттики," - тут он поднял голову и пояснил, - или любого другого города - "люди и городская власть! Мы идем войной против городов Аргирос и Диайтон. Мы не желаем зла вашему городу и не собираемся претендовать на ваши территории. Признайте нашу силу и не чините препятствий нашему войску, и тогда ни один житель вашего города не пострадает. Но ежели вы пошлете людей на помощь городам Аргирос или Диайтон, которые, объединившись, уже второй год нарушают границы наших земель и подбивают на восстание наших лордов - тогда война будет объявлена и вам."
  - Не все, - отозвался советник, - не все, но многие города подчинятся, я уверен.
  Король кивнул, снова сворачивая свиток.
  - Свечу и сургуч, - бросил он слуге, застывшему у тяжелой дубовой двери.
  
  
  ***
  
  Густая мягкая трава; кусты розмарина отгородили полянку от посыпанной песком дорожки. Несколько старых разросшихся деревьев заслоняют замок, покрывая землю сетью теней. Над королевским парком - безоблачное небо, и Маркус лежит на спине, зажмурившись и ощущая на лице прикосновение солнечных пальцев.
  Воздух ещё недостаточно прогретый после холодной ночи, и Маркус прячет пальцы рук в складках темно-зеленого шерстяного плаща. Плащ перекрутился, бронзовая фибула посверкивает на солнце у самого горла, по рукаву ползет муравей.
  Земля прохладная, но с неё не встать - кажется, всё свое притяжение обратила она сейчас на то, чтобы удержать этого человека. Небо бездонное, земля не имеет края.
  - Жить хорошо, - шепчет Маркус, слепо улыбаясь, а потом улыбается ещё шире, услышав себя.
  "Нет, ну правда," - добавляет он мысленно, а потом прислушивается: кто-то продирается сквозь заросли кустов.
  Маркус открывает глаза, поворачивает голову. Обзор наполовину заслонен травинками и соцветиями клевера.
  Через несколько секунд в поле зрения появляется слуга. Маркус вздыхает.
  
  Слуга замечает его. Останавливается и размышляет мгновение, пока Маркус перекатывается на бок и садится, поправляя плащ.
  - Маркус из рода Бланк? - уточняет слуга, машинально отряхивая с куртки сломанные веточки и листочки, - Вас хочет видеть Король.
  
  ***
  - Ну, скажи, как ты умудрился оказаться здесь в самый неподходящий момент? - Маркус сразу переходит на "ты". Его будущий спутник младше него; он растерянно оглядывается на двери тронного зала и покорно останавливается рядом.
  - Я не знаю. Я не думал, что меня вдруг назначат послом. Это ведь опасно?
  - Опасно.
  - Ну... ничего. Маркус, да? Я Таль.
  - Приятно познакомиться, Таль.
  - У тебя есть опыт в этом... посольском деле? - Таль смотрит на него снизу вверх.
  - Да, кое-какой имеется.
  - Мы отправимся прямо сегодня?
  - Нет, - качает головой Маркус, взвесив всё.- Завтра. Завтра с самого утра.
  Королевский слуга, только что вышедший из зала следом за ними, успевает услышать последнюю фразу и отрицательно качает головой:
  - Король желает, чтобы вы отправились немедленно.
  Таль отвечает на новость упрямой улыбкой:
  - Ну, раньше выедем - раньше вернемся. Смотри веселее, Маркус!
  - Ладно, ладно. Давай сюда свиток. Он будет храниться у меня.
  - Конечно. Без проблем.
  Маркус убирает свиток, - Хорошо. Идем. Пока слуги собирают еду, запряжем лошадей - раз уж Король так желает...
  
  
  ***
  Морем или сушей?
  
  В небе мечутся птицы, мелькают их силуэты за окнами зала. Советники спорят, их голоса звенят в холодном воздухе. "Каким путем - морем или сушей - послать подмогу?" Тепло почти не проникает с улицы сквозь толстые каменные стены.
  Приходит раб с донесением и архонт использует паузу, чтобы отвлечься от спора. Сидеть ему неудобно - твердая каменная скамья, и стена за спиной слишком далеко, чтобы на неё можно было опереться.
  
  - Послы от басилевса, архонт. Вот послание.
  
  Архонт зябко поводит плечами, поправляет на них плащ. Требовательно протягивает руку за свитком.
  Советники на скамьях перед ним наконец-то умолкают, ожидая, пока архонт прочтет послание.
  
  Бегло пробежав глазами пергамент, старый архонт кривит губы, подавив вздох. Потом перечитывает. Деланно улыбается, поднимая взгляд на советников.
  - Знаете, что пишет нам грозный басилевс? Он великодушно предлагает принять его власть, прислать ему воды и земли и не становиться на дороге. Тогда и только тогда - говорит он - никто не пострадает.
  Несколько человек вскакивают на ноги. За ними поднимаются и остальные. Гневно звенят оружием, горделиво предрекают басилевсу скорую смерть. Послание опоздало - союз уже заключен.
  Архонт молчит, выжидая тишины и кутаясь в плащ. Он жестом отсылает раба, но тот, сделав несколько шагов к двери, возвращается:
  - Что делать с послами?
  Новый взрыв обсуждений. Архонт задумчиво глядит в пустоту, ожидая. "Морем или сушей? Вот главный вопрос."
  Много времени это обсуждение не занимает. Решение расшумевшихся советников единогласно:
  - Наши союзники подали нам хороший пример того, как поступают с врагами.
  "Жители города Аргирос сбросили послов в пропасть; у нас нет пропасти," - архонт удерживает на лице выражение одобрения.
  - Сбросьте в колодец,- любезно кивает он, думая: "Боги, как же холодно! Наверное, сушей. Да, потому что..."
  - Который?
  - Да в любой.
  Раб удаляется. Архонт демонстративно сжигает пергамент в маленькой жаровне и возвращается к спору, грея руки над пламенем:
  - Знамения относительно морского пути однозначно неблагоприятны. Мы будем спорить с богами? Или отправимся берегом?
  Споры не стихают. Птичьи тени скользят по стенам.
  
  
  ***
  Они сидели спиной к спине на каменной скамейке. Маркус старался встречать глаза стражников равнодушным взором, Таль старался на них не смотреть. Маркус раздраженно наблюдал за тем из воинов, что вертел в пальцах его кинжал; Таль пытался сосредоточиться на стихах древнеаттийского поэта и кусочке моря, видневшегося между высокими колоннами. За колоннами был пологий склон, по которому спускалась каменная дорога. Море было покрыто серыми барашками набегающих волн. Стихи не шли на ум.
  Ветер то и дело заносил в зал соленый запах и отдаленный шум прибоя.
  
  
  Время шло, и Таль позвал шепотом:
  - Маркус?
  - ...Да.
  - Ты думаешь, он не соврал?
  - Ты о торговце? - Маркус не оборачивается к спутнику, чувствуя на себе взгляды стражников.
  - Да.
  - Я говорил уже, что я думаю.
  - Думаешь, они хотят поддержать наших врагов?
  Маркус недовольно вздыхает:
  - Скоро узнаем. Думаю, очень скоро.
  
  Стражники тихо переговариваются.
  
  - Почему они зовут короля басилевсом, Маркус?
  - По той же причине, по которой мы зовем их архонта магистратом.
  Таль тихо хмыкает.
  - Справедливо...
  
  В зал возвращается раб в белом хитоне. Маркус думает, что это тот самый, что унес свиток. Он не уверен, но напрягается, готовый подняться на ноги, если понадобится.
  
  - Маркус, как ты думаешь, есть ли преимущества у местной формы пра...
  - Не здесь, Таль. Не сейчас!
  
  ***
  Холодная вода захлестывает с головой. Маркус выныривает, ловит барахтающегося Таля за плечо и толкает к небольшому уступу из камня под стеной. Уступ лишь на несколько сантиметров выше уровня воды и достаточно широкий, чтобы встать на нем.
  "И чтобы сломать себе что-нибудь - я мог задеть его, падая,"- думает Маркус, пока вода стекает с него на камни.
  Он оглядывается, чувствуя, что стены вокруг словно бы сжимаются. Сумрачно. Отвесный камень. И холодная вода плещется у ног, постепенно успокаиваясь.
  А высоко над головой - светло-синий квадрат.
  И там виднеются чьи-то головы.
  Маркус прислоняется спиной к стене и замирает, лихорадочно перебирая в голове доводы. Убедительных нет и быть не может.
  Таль умудряется подскользнуться и снова падает, рассекая руку о камень и почти целиком соскальзывая в воду.
  Лицо его бледно даже в полумраке. Бледный человек погружается в глубину... Маркус мысленно дорисовывает картину и вздрагивает:
  - Эй! - зовет он, протягивая Талю руку. - Мы же умрем здесь от голода!
  - Естественно, - издевательски звучит в ответ эхо.
  - Да я не о том! - сжав зубы откликается Маркус. - Мы испортим вам колодец! Зачем вам трупы тут? Нельзя ли убить нас по-быстрому как-нибудь?
  - Нельзя, - камнем возвращается ответ. - Не беспокойтесь за нас, господа послы!
  Где-то в отдалении стихает смех и наступает тишина, неестественная тишина в полумраке под синевой где-то наверху.
  Таль поднимается, движения его всё ещё порывисты, он едва не ударяется плечами о стену.
  - Эй! - кричит он, зажмурившись. - Вернитесь! Я знаю важную тайну короля!
  Никакого ответа.
  Удивленный взгляд Маркуса Таль не видит.
  - Пожалуйста! - кричит он, выпрямляясь, запрокидывая голову. - Вы же слышите, я знаю! Вы же здесь, ответьте, вам же не сложно! Ну пожалуйста! Люди!
  В голосе его слезы.
  Маркус не выдерживает, шагает к нему и, одной рукой приобняв за плечи, второй одновременно зажимает ему рот.
  - Хватит. Они ушли.
  - Ушли..? - шепчет эхом Таль, когда Маркус его отпускает, и беспомощно опускается на камень. Поднимает голову, и их взгляды встречаются.
  Холодная, тоскливая, тянущая тишина снова наполняет колодец, мешая дышать.
  
  
  - Ага, - говорит Маркус жестоко. - Может быть, они и не забут про нас на достаточно долгое время, но лучше бы забыли,- звуки голоса быстро гаснут здесь. - Или ты хочешь, чтобы нам на головы сыпалось всякое дерьмо? Или их голоса доставляют тебе удовольствие?
  Таль соскальзывает рукой по стене.
  Хочет сказать что-то, но, поймав холодный взгляд Маркуса, сцепляет челюсти и умолкает, опуская взгляд на руку, где кровь из пореза расплывается в сбегающих вниз каплях воды.
  
  ***
  
  Маркус остался стоять, прислонившись спиной к каменной стене и тупо глядя на мертвенно-спокойную водную гладь.
  - Маркус, - прошептал Таль, словно бы боясь нарушать эту убийственную тишину. - Я... Ты прыгнул сам? Почему ты прыгнул?
  Маркус молчит, потом чуть пожимает плечами. Таль и не ждет ответа. Собравшись с силами, он продолжает:
  - Я... могу сказать это сейчас, пока ещё... не поверил в то, что произошло. Мне очень стыдно, но я не могу умереть достойно, по-моему, не смогу.
  Маркус коротко выдохнул, не глядя на него.
  - Дорогой Таль,- сказал он резко и холодно.- Если ты думаешь, что я встречаюсь со смертью регулярно, что у меня есть хоть какой-то опыт в том, как достойно встречают смерть... Что я чем-то могу тебе в этом помочь... Уверяю тебя, ты ошибаешься.
  Он помолчал несколько секунд, а потом добавил:
  - Я умираю в первый... и, безусловно, тот самый раз, так что не обращай на меня внимания, будь любезен.
  
  
  - Да нет... - Таль качнул головой, словно отгоняя навязчивую мысль. - Это ерунда, Маркус.
  Маркус глядел на него молча.
  - Нас достанут, - заверил его Таль. - Это просто глупо. Им нет смысла убивать нас, ведь мы им нужны. Ты как-то подозрительно рано падаешь духом, Маркус, - он даже улыбнулся.
  - А может, - сказал он, обводя взглядом стены и словно отказываясь признавать их наличие, - мы и сами выберемся. Уверен, это возможно.
  Маркус огляделся, недоверчиво приподнимая брови, словно ожидая увидеть нечто незамеченное им ранее, но видимое для Таля: лестницу, например.
  - С другой стороны - ну сколько человек может без еды... месяц где-то? За месяц Король вполне может найти людей, которые вытащат нас отсюда. А вот когда окажемся дома, я попрошу... ну, не знаю, отстранить меня от двора, но и должность посла забрать... Что-нибудь придумаем.
  По лицу Маркуса медленно расплывалась неприятная улыбка.
  Таль поймал наконец его взгляд и его радость несколько поумеркла.
  - Почему ты так смотришь? - вопросил он с вызовом.
  - А как мне смотреть? - достаточно спокойно уточнил Маркус.
  - Так и собираешься сидеть сложа руки? Сдаться и тихо ждать смерть? - в голосе Таля проскользнули нотки раздражения.
  - Так. Таль, ты, пожалуйста, спокойнее. Можешь ждать смерти громко, если тебе так угодно, только при чем тут я?
  - Ну, может быть, при том, что не будь тебя, мы бы тут не оказались?
  Маркус снова умолк, глядя чуть в сторону, мимо Таля, с лицом, выражавшим отстраненность и презрение.
  - Не смей так смотреть! - потребовал Таль отчаянно. - Скажешь, ты тут ни при чем? Я ведь говорил, что нам имеет смысл придумать что-то другое, а не соваться сюда с письмом! Нас ведь предупреждали!
  Маркус намеревался было что-то ответить, но потом качнул головой, окончательно закрываясь. Лицо его стало бесстрастным.
  - Но теперь мы умрем...- Таль запнулся на мгновение, а потом всё-таки заставил себя солгать, - умрем... из-за тебя.
  Маркус не отреагировал. Не шевельнулся. И когда Таль через несколько длинных минут позвал тихо: "Маркус?", он вежливо откликнулся: "Да?"
  - Придумай что-нибудь... Ты же придумаешь, правда? Можешь сказать неправду, но только скажи, что - "да"! - Таль поднял на него взгляд, полный мольбы. - И скажи, что прощаешь меня.
  - Я на тебя не обижен, Таль. Но лгать не собираюсь.
  Он продолжал смотреть перед собой, стоя у стены.
  - Пожалуйста, Маркус! - почти с отчаянием отозвался Таль. - Не делай так, не оставляй меня одного, ладно? Пожалуйста!
  - Ладно, ладно, - Маркус поворачивается к Талю, вздыхает, потом садится, так же как и тот, подтянув колени к груди. - Спокойно. Я тут. И что тебе это даёт?
  - Что мы будем делать? Придумай что-нибудь, Маркус!
  Поглядев на него с жалостью, Маркус снова оглядывается. И так и не прерывает молчания, не найдя ничего сказать.
  
  
  ***
  Слухи бегут быстро. Через сутки о них упомянули на землях Короля. Упомянули не один раз.
  - Отец, вы слышали об этом? Наших послов в Аттике - их бросили в колодец. Живьём. Вслед за теми, из Аргироса.
  - Ну, уверен, Его Величество найдет, как ответить! У этих аттийцев же тоже должны быть послы... А куда сбросить у нас найдётся.
  
  В то же время в двадцати шагах от колодца беседовали трое: советник Киракс, сосед его Аристас и раб, приставленный к колодцу, чтобы не допускать любопытных и сообщить, когда послы изволят наконец умереть.
  - Была бы осень, уровень воды повыше, они бы утонули, и всё. А так - до сих пор там сидят, - Киракс досадливо морщится. - Если их ещё и начнут подкармливать, это вообще превратится в цирк.
  - Если их начнут подкармливать, мы просто скинем им чего-нибудь ядовитого, - предлагает раб.
  - Этот выход для нас всегда открыт. Как и достать их и добить.
  - Или достать и отослать к басилевсу, - несмело предлагает Аристас, проговариваясь о своих мыслях.
  - Э-э, нет, - хмыкает Киракс. - Это ещё смешнее, чем ручные послы басилевса в колодце.
  Аристас не видит в смерти ничего смешного, и, конечно, молчит.
  
  ***
  
  - Хочется есть, - говорит наконец Таль. Он принципиально молчал об этом с ночи, но теперь проговаривается, задумавшись.
  Ему очень холодно, словно наверху уже наступила зима.
  - Я только что понял, - словно бы застеснявшись прозвучавшей фразы, спешит он добавить, - что смерть от голода здесь... да и вообще - это ведь очень неприятно и довольно долго, да? Нам имеет смысл умереть раньше. Пока у нас ещё достаточно сил, чтобы это сделать. Так или иначе.
  Маркус тяжело вздыхает и поднимается на ноги, чтобы размять мышцы. Делает пару шагов вдоль стены, потом возвращается на прежнее место.
  - Ну и почему ты молчишь? - с досадой спрашивает Таль.
  - Я надеялся, что эта мысль не придет тебе в голову. Тут очень тесно... - Маркус умолкает. Он думает о то, что эта мысль, прозвучав, вынудит действовать, и тем превратит и без того малоприятное место в филиал ада.
  - Сменим тему, - требует он, садясь, прислоняясь плечом к плечу Таля, и кутаясь в плащ. - О чем ты хотел поговорить? Постой-ка... Снег? Ты упоминал про снег. Говори, у меня появился интерес.
  Он ждет ответа, а сам старается отогнать воспоминание ночи. Полной темноты, в которой он так и не смог уснуть, и наверстывал уже утром, когда стало воможным различать очертания стен. Тепло плеча и странный, бессмысленный и очень медленный обмен фразами, которыми они отгоняли страх. Утром страх переселился в глубину, но продолжал глядеть оттуда, не мигая.
  "Невозможно бояться все время, - подумал Маркус, - но я могу и забыть об этом вскорости."
  
  ***
  
  Откуда-то из-под неба доносится легкий перезвон струн лиры. Маркус поднимает брови, Таль изумленно глядит вверх, они переглядываются.
  - Музыка? _Здесь_?
  Несколькими минутами раньше луна скрылась за бортиком колодца, погрузив их в темень. Но лица разглядеть ещё возможно.
  - Праздник? - предполагает ошарашенно Маркус.
  - Ночью? - недоверчиво уточняет Таль.
  Звуки лиры исчезают, растворяются в ночи. Очевидно, неизвестный музыкант просто прошел мимо.
  Они ждут в молчании.
  Слова не идет на ум. Таль снова прислоняется к стене, прикрывает глаза.
  - Примерно полтора года назад, - говорит он наконец. - Это было у меня дома - поздней осенью, праздник. Я не спал всю ночь и вышел на крышу замка перед рассветом. Лес был укрыт дымкой и звезды медленно гасли. Было очень-очень тихо. Мне показалось, что мир опустел или вымер. А потом я услышал что-то невероятно прекрасное. Неизвестно откуда. Я слушал, не пытаясь найти источник. Но потом случайно заметил. Это... просто кто-то из артистов сидел под стеной и играл. Для себя.
  Маркус кивает. Голос Таля чуть меняется, но Маркус делает вид, что не заметил этого.
  
  ***
  
  То, что происходило в голове Таля даже ему самому было неведомо. Маркус наблюдал за ним с тревогой, сидя на уступе. Таль ходил по уступу, по всей его длине - несколько шагов, разворот. Иногда присаживался, с несчастным видом прикасался к ноге, зачерпывал воды и умывал лицо, но тут же снова поднимался. Метался от края до края, словно не веря, что тут нет выхода.
  - Что с ногой? - осторожно спросил Маркус.
  Таль повернулся к нему, но глаза его словно бы не видели лица Маркуса.
  - Я пытался кого-то ударить,- пробормотал он. - До того, как... упал.
  Маркус потер виски. Отчего-то в них поселилась слабая пока, но надоедливая боль. Он ощущал и резь в горле, а к ощущениям в желудке вовсе старался не прислушиваться, но последний час он был спокоен.
  Да, сумрачно, тесно, грязно... Да, смерть. Но время ещё есть, и много, и нужно держать себя в руках.
  Он чувствовал, что это спокойствие может расколоться от любой мелочи, и теперь со все растущим раздражением и усталостью ждал: будет ли это Таль?
  Он медлил, не желая переступить болезненную невозвратную грань и спровоцировать Таля на что-то, что разрушит равновесие в нем самом, но, когда Таль так и остался стоять, с усилием царапая камень ногтями правой руки, Маркус не выдержал:
  - Что с тобой происходит?
  Таль прижался спиной к стене, пытаясь удержать в себе то, что рвалось наружу, то, что можно было разглядеть в его глазах.
  Он смотрел мимо Маркуса, не узнавая в нем _того самого_ Маркуса, словно бы это был кто-то чужой.
  - Что со мной происходит... - прошептал он тихо сам для себя, замкнутый в своем одиночестве, - Это должно прекратиться. Это не имеет смысла. Я мертв. Осталось совсем немного...
  "Что за ерунда, Таль?"- хотел спросить Маркус, но поймал его взгляд. Узнал в нем мотылька, тонущего в раскаленном воске, и не смог заговорить.
  Таль тем временем словно бы нашел лазейку. Он глядел на Маркуса, и взгляд его чуть прояснился.
  - Ты ведь убьешь меня, Маркус?
  Тому понадобилось секунд пять, чтобы найти слово:
  - Нет.
  - Это в тебе говорит осторожность. Но я знаю, о чем прошу, и прошу серьезно.
  - Однако нет.
  Маркус отдавал себе отчет в том, что слова не помогут. Он помнил истории о подобной "помощи" друзьям, но он не хотел смиряться с тем, что однажды ему придется попытаться.
  - Нет? - уточняет Таль с таким видом, словно это угроза.
  - Нет.
  - Логично, - говорит Таль. - Чистота твоих рук ценнее для тебя чем моя просьба. Но я хочу умереть сейчас, по собственному выбору. В здравом уме. Не сломленным. Не безумным.
  Маркус встает на ноги и отступает в самый угол, туда, где каменный уступ упирается в стену.
  - Прекрати! - требует он. - Ты сейчас совершенно не в здравом уме, Таль! Приди в себя!
  Таль смотрит на него откуда-то издалека.
  Потом переводит взгляд на воду.
  Маркус прослеживает его взгляд.
  
  
  - Ты безумен, - цедит он, поймав Таля за плечи прежде, чем тот успевает прыгнуть.
  - Не переживай, - заявляет Таль, глядя на него сверху вниз. - Я умею плавать. Поэтому это не лучший вариант. Я оставлю его на случай, если ты действительно откажешься. Но я тебя знаю, ты не станешь смотреть на то, как мне плохо.
  Маркус отпускает его, смеривая ледяным взглядом. Потом снова садится на пол, тускнея.
  Таль устраивается рядом, привалившись к нему плечом.
  - Давай. Я не буду сопротивляться.
  Маркус молча качает головой.
  - Тебе не кажется, - вкрадчиво интересуется Таль, - что это моё дело и мой выбор - когда умереть?
  - Да мне плевать, - бросает Маркус. - Только на меня не рассчитывай.
  - Но это моё дело, верно?
  - ...Да, - признает Маркус.
  - Ну так вот. Я прошу тебя. Помоги мне.
  Маркус поднимает голову и смотрит на него - сначала оценивающе, а потом тоскливо, и снова отворачивается.
  - Я не могу убить тебя. Я не могу тебя ударить даже.
  - Начни с малого. Просто толкни - вот моё плечо, толкай. Переступишь порог, и дальше будет легче.
  - Я не хочу переступать этот порог.
  - У тебя нет выбора. Я не даю тебе выбора, Маркус. Как ты видишь, я думаю только о себе.
  Эта фраза, кажется, не удивляет Маркуса, и Таль не сразу замечает, что Маркус застыл. Таль не замечает этого вовсе. Голос Маркуса становится любезно-доброжелательным:
  - Да, я заметил. И что же ты предлагаешь?
  Таль думает, что победил. Он чуть отстраняется и начинает перебирать варианты.
  - У тебя нет ничего острого?
  - Нет, конечно. Хотя, постой... Игла от застежки плаща подойдет?
  Таль косится на неё:
  - Ну, почему бы и нет.
  - Действительно, почему бы и нет. Можно воткнуть в глаз или перерезать... перецарапать?.. горло...
  Таль чуть морщится:
  - Ирония здесь неуместна.
  - А где ты заметил тут иронию? Я говорю абсолютно серьезно, - Маркус кивает Талю, - продолжай. Ещё варианты?
  Таль медлит, прежде чем продолжить.
  - Ну... Задушить или сломать, хм, шею - на это ты вряд ли решишься... Так же как и воспользоваться застежкой, пока я буду сидеть и смотреть на тебя, - он наблюдает за реакцией Маркуса и победно заканчивает:
  - А значит, самый лучший вариант - это вырубить меня ударом по голове, а затем уже убить. Как угодно: можно и просто сбросить в воду.
  Маркус прячет руки под плащ, глядя на него, а потом снова достает их и разминает пальцы, разворачиваясь к Талю лицом.
  - Отлично. Надеюсь, ты готов?
  - Готов, - Таль не медлит ни мгновения. Глаза его блестят, и он их закрывает, ожидая удара.
  Маркус бледнеет.
  - Вставай, - приказывает он, и силой поднимает Таля на ноги. Тот не сопротивляется, только смотрит непонимающе.
  - Становись вот здесь, - велит Маркус. - Мне так будет удобнее.
  Таль послушно становится на указанное место. Смотрит в лицо Маркуса и уточняет совершенно спокойно:
  - Мне отвернуться?
  Маркус не выдерживает. Взгляд его меняется, он несколько мгновений смотрит на свои руки, а потом разворачивается и коротко ударяет одной из них по каменной стене. Сдерживает крик, разбив руку в кровь, еле-слышно шипит сквозь зубы и ударяет второй рукой.
  Останавливается на мгновение, смотрит на кровь, на стену, а потом, прикусив губу, бьет ещё раз.
  На четвертом ударе Таль пытается поймать его руку, но Маркус, заметив движение, отшатывается в сторону. После пятого Таль, наконец, выходит из ступора и кричит:
  - Всё, всё! Хватит, Марк! Прошу тебя, прекрати!
  - Почему это? - спрашивает Маркус, оборачиваясь, но не опуская рук, которые начинают дрожать от боли. - Разве это не мой выбор?
  - Маркус, пожалуйста, забудь, ладно? - умоляет Таль.
  
  
  Руки онемели от холода, но Маркус продолжает сидеть, опустив их в воду, и стараясь не думать. Таль тоже молчит, глядя на него, слегка оцепенев. Потом, когда спокойствие возвращается к нему, ложится на спину. Краешек неба над головой темнеет, день на исходе.
  
  
  - Может, дождь наполнит колодец, и мы утонем? Слушай, а может, ты меня утопишь, Маркус? - говорит Таль уже наполовину во сне.
  - Я тебя точно утоплю, если не заткнешься, - отзывается Маркус.
  - Правда?
  - Нет.
  И Таль засыпает, отчасти разочарованный, а отчасти успокоенный этим обещанием.
  
  ***
  
  Море перехлестнулось через горизонт, застлало небо серо-синим и потоками низвергается обратно на землю. Мир погружен в полумрак и стук капель по сухой ещё земле, булыжникам, мраморным ступеням, крышам и водостокам. Аристас стоит под крышей у стены ливня, и мелкие брызги иногда относятся ветром в его сторону.
  Шум дождя всё усиливается, ветер гонит рябь по залитым водой ступеням.
  Аристас смотрит сквозь падающую стену капель, но там все серо и не видно просветов.
  
  
  Аристас поворачивается в сторону склона. Колодца не разглядеть, а он, кутаясь в плащ, словно бы видит его каменные стены изнутри и ощущает, как скатываются капли по волосам и лицу, по стенам, падают в воду, и от них не спрятаться, потому что крыши нет.
  
  
  Он не может перестать думать об этом, а ещё о том, что раб ушел под крышу ещё с первыми каплями, и что дождь не закончится до самой ночи, а скорее всего, будет лить всю ночь. Размышляет о глубине колодца, о веревках, а потом обрывает себя - осознав, что у него внезапно не осталось оправданий, и одновременно понимая также, что на деле никогда и ничего не сделает.
  И он спешит уйти, почти сбегает, чтобы занять себя и не вспоминать об этом.
  
  ***
  Воздух был прозрачно-синий; небо где-то наверху быстро темнело. Билось о камни море, над берегом на склоне резкий порывистый ветер шумел, пригибая траву, но внизу - в полумраке колодца - лишь иногда слышался его гул, а так было спокойно и тихо.
  
  
  - Пахнет дождем, - сказал Таль.
  - Я не чувствую.
  Маркус сидел, опустив голову на руки, перекрещенные на согнутых коленях, притянутых к груди. Он не шевелился; его то и дело бросало в жар. Разбитые о камень руки пекло огнем.
  
  
  - Я мог бы быть уже мертв, Маркус.
  Таль сидел на коленях недалеко от него, запрокинув голову и глядя вверх.
  - Да, конечно, нам сейчас не слишком хорошо, - продолжал он, не дождавшись никакой реакции. - Но сравни: я мог бы уже не существовать. Я мог быть убит несколько дней назад, а я дышу, и вижу там небо, и вообще... живу.
  Маркус шевельнулся, обращая к нему безразличный взгляд. Голова отзывалась болью на малейшее движение.
  
  
  Таль повернул к нему голову и зажмурился на несколько мгновений, пережидая собственную боль.
  - Понимаешь? - спросил он.
  Маркус не ответил. Ничего этого он не ощущал. Тени сгущались, воздух был душным и не охлаждал раскалывающийся от жара лоб. А из темноты воды проглядывало холодящее видение того, что будет. Маркус знал, кто умрет первым, а кто останется здесь один на один со смертью.
  Хотелось потеряться в темноте без мыслей, во сне, каким бы тяжелым он не был, потеряться, забыть обо всем и никогда сюда не вернуться.
  
  
  - Там наверху, должно быть, здорово, - пробормотал Таль, воодушевленно поднимая лицо к прямоугольнику неба. - Представь, Маркус. Небо, ветер, земля - теплая, и пространство - во все стороны.
  Маркус против воли представил это.
  Стены колодца сжались ещё сильнее, дыхание перехватило. Скривившись от горя, Маркус закрыл глаза, снова застывая.
  
  
  Первая капля упала на камень, связав его с небом несколькими секундами полета. Потом ещё несколько капель.
  Таль благоговейно потянулся к одной из них рукой.
  
  
  ***
  
  
  То, что он стоял в темноте в грязи у колодца, с веревками в руках - казалось сном. Сном настолько недостоверным, что можно было бы, постаравшись, взять сюжет в свои руки и начать им управлять. Но сном это не было, и, пока Аристас пересекал пустую площадку и стоял у каменного бортика колодца, руки его дрожали от холода - и страха: что его окликнут, что рядом сейчас окажется стража, и рука стражника опустится на его плечо... что за ним наблюдают. Неловкими пальцами он связал концы веревок и привязал один из них к деревянному столбу, предназначенному для колодезной веревки. Развязывать мокрый узел потом было бы невозможной задачей, и он понял, что не будет и пытаться.
  Вокруг было тихо. Со стороны рощи слышался треск цикад, пока негромкий, а здесь, где-то рядом, как показалось Аристасу, кто-то сказал что-то настолько тихо, что слов было не разобрать, и кто-то ещё ему ответил.
  Не давая себе возможности задуматься, почти на ощупь во мраке Аристас нашел край колодца и сбросил вниз весь остаток веревки.
  
  ***
  
  Ночь соединяет небо с землей. Дорога, что чернеет за кустами и должна прорезать лес насквозь - никуда не ведет. Земля же, пронизанная корнями, усыпанная шишками и ветками, неровная, то спускающаяся в овраг, то расстилающаяся полянами, окутанная теменью - бесконечна. Лес пронизан тишиной насквозь, от травы до шелеста листьев высоко над ней, роняющих последние капли; за ветвями - бездонное небо, черное, безоблачное, льющее слабый свет.
  Для человека, который сидит в двадцати шагах от дороги на сырой ещё земле, прислоняясь спиной к древесному стволу, ночь - это давно прекратившийся дождь, молчание, которое словно бы было здесь всегда, холод, который пронизывает тонкий шерстяной плащ, и болезненно-четкое ощущение того, что он жив.
  Мир очерчен для него теплом глиняной чашки в руках, твердостью земли, шероховатостью коры за спиной, а всё, что за этой границей - пространство ночи, до краев наполненное тишиной. Маркус видит поляну, деревья вокруг, его тянет подняться на ноги и шагнуть в это ясное, залитое лунным светом и одновременно темнотой отсутствие тропинок, чтобы стать ещё более живым, но сейчас его устраивает просто сидеть, не шевелясь. Потому что рядом, завернувшись в свой плащ, спит Таль, касаясь плечом, и тепло его кожи, и боль в руках Маркуса, и прикосновение темноты к лицу молчаливо свидетельствуют об одном и том же. О том, что он в это мгновение жив.
  
  
  II. ИЛИ СМЕРТЬ
  
  Море перехлестнулось через горизонт, застлало небо серо-синим и потоками низвергается обратно на землю. Мир погружен в полумрак и стук капель по сухой ещё земле, булыжникам, мраморным ступеням, крышам и водостокам. Аристас стоит под крышей у стены ливня, и мелкие брызги иногда относятся ветром в его сторону.
  Шум дождя всё усиливается, ветер гонит рябь по залитым водой ступеням.
  Аристас смотрит сквозь падающую стену капель, но там все серо и не видно просветов.
  
  Аристас поворачивается в сторону склона. Колодца не разглядеть, а он, кутаясь в плащ, словно бы видит его каменные стены изнутри и ощущает, как скатываются капли по волосам и лицу, по стенам, падают в воду, и от них не спрятаться, потому что крыши нет.
  
  Он не может перестать думать об этом, а ещё о том, что раб ушел под крышу ещё с первыми каплями, и что дождь не закончится до самой ночи, а скорее всего, будет лить всю ночь. Размышляет о глубине колодца, о веревках, а потом обрывает себя - осознав, что у него внезапно не осталось оправданий, и одновременно понимая также, что на деле никогда и ничего не сделает.
  И он спешит уйти, почти сбегает, чтобы занять себя и не вспоминать об этом.
  
  ***
  
  - Мне больно.
  Какое время суток, Маркус не помнил - понятно только, что не ночь, потому что всё вокруг было видно. Небо неопределенно-серое, воспоминания теряются в мерзкой дымке, и сказать, что было пару часов назад, не сосредоточившись, он не мог. А сосредоточиться не получалось: Таль плакал, свернувшись в комок и сжимая пальцами виски.
  - Мне больно. Больно. Больно. Больно, Маркус!
  Тот пододвинулся, протянул руку, коснулся лба Таля. Кожа его была обжижигающе горячей, Маркус почувствовал дурноту, словно бы прикоснулся к чужой боли.
  Таль дернулся, отстраняясь.
  - Не прикасайся ко мне, пожалуйста, - лихорадочно пробормотал он, с усилием открывая глаза и выискивая лицо Маркуса. - Меня тошнит... Тошнит.
  Его глаза снова закрылись - у него не хватало сил держать их открытыми,- потом он снова поднял веки, и застыл, уставившись на противоположную стену, тошнотворно-серую. Поверхностное его дыхание сливалось с жалобным стоном, которого сам он не замечал, и одно нарушало тишину здесь внизу.
  Маркус на мгновение прижал ладонь к собственной голове. Его бросало то в жар, то в холод, но с состоянием Таля его состояние было не сравнить.
  В голове немного прояснилось. От прикосновения к чужому, горячему лбу ладонь словно бы жгло до сих пор, и Маркус почти без всяких эмоций сообщил себе: умирает. Таль вот-вот умрет. Возможно, не сегодня, возможно, завтра, или дотянет до послезавтра, но лучше ему не станет. Хуже станет. Становится прямо сейчас.
  
  Застежка поддалась только с четвертой попытки. Пальцы не слушались.
  - Таль? - позвал он.
  Таль молча слушал, еле-заметно покачиваясь, и ему было всё равно.
  - Таль.
  Маркус на какое-то время задумался. Сомнений у него не было, но нужно было выбрать... способ.
  Талю за это время на несколько секунд полегчало, и он использовал это время, чтобы посмотреть на Маркуса и чуть поменять положение.
  - Прости, что мне плохо, Маркус... - он попытался извиняющеся улыбнуться, но в этот момент боль вернулась.
  - Ничего страшного.
  - Помоги мне, - Таль прикусил губу, обвиняя себя в слабости. - Плохо... Маркус, Маркус, почему они не убили нас? Я не хочу, не хочу здесь оставаться... Я... не могу больше.
  Он впился зубами в свою ладонь и снова зарыдал от бессилия.
  Маркус протянул руку:
  - Дай руку, Таль.
  - Зачем? - Таль не хотел шевелиться.
  
  Мгновение - Маркус глубоко вдыхает, собираясь с силами. Ещё мгновение - он ловит руку Таля, окунает её в ледяную воду, а потом - Таль не успевает ничего понять, холод сковал запястье - пронзает кожу иглой, добираясь до вены, и вниз, вдоль неё.
  - Ай! - Таль ещё ничего не понимает. Он пытается отнять руку. - Больно!
  Ещё мгновение - Маркус одной рукой удерживает руку Таля, а второй продолжает путь за грань Необратимости.
  - Что ты делаешь, Маркус?..
  И в этот момент он понимает.
  
  Маркус отнимает от раны иглу. Таль смотрит на него расширенными глазами.
  На несколько секунд повисает тишина. Маркус чувствует, как дрожат его руки.
  Молчание, от которого Маркус холодеет. Слишком длинное.
  Потом Таль громко выдыхает. Стараясь не смотреть на кровь, которая, не задерживаясь, сбегает по коже целеустремленным ручейком, протягивает Маркусу вторую руку и зажмуривается, не желая этого видеть.
  
  Маркус не заставляет его ждать.
  
  Едва только он успевает закончить, как Таль необдуманно пытается вырвать у него свою руку в бессмысленной попытке унять боль, пронзающую голову. Он дергается, надрывно кашляет, склонившись над краем уступа, а потом внезапно замечает новую боль - в руках. Хочет вскочить на ноги, но Маркус останавливает его и насильно удерживает на месте. Несколько секунд борьбы, пока Таль пытается прижать раненные запястья к себе, а Маркус ему мешает, и снова неподвижность.
  - Тебе больно? - тихо, но спокойно спрашивает Маркус через минуту. Таль всё ещё сидит, никуда не глядя, и Маркус изучает его лицо, а руками слегка придерживает кисти Таля рядом с собой, стараясь не вдумываться, зачем.
  - Не слишком, - отвечает Таль после небольшой задержки.- Только голова. - Ещё через несколько секунд он добавляет другим голосом. - Кружится...
  
  Он как-то расслабленно прислоняется к стене, оглядывает мир необычно ясным взглядом.
  - Хочешь лечь?
  Короткий отрицательный жест головой.
  
  Маркус всматривается в его лицо. Лицо бледнее, чем было, и, кажется, черты чуть заострились. Маркус чувствовает, как на холодном полу через штанину к его ноге просачивается чужая теплая кровь, но остается неподвижным.
  - Что будет теперь, Маркус? - как-то жалобно спрашивает Таль. Ему хочется на что-то опереться.
  - Теперь ты умрешь. Ничего нового, ничего другого _здесь_ уже не будет. Ты умрешь, и... И всё это закончится.
  - Это так? Ты... клянешься?
  - Клянусь.
  Маркус понимает Таля. Ему и самому было бы страшно, что это не так. Что отсюда не вырваться.
  
  - Немножко больно, - говорит Таль. - Спасибо, Маркус. Немножко больно и холодно и... тяжело думать.
  - Спи, - говорит ему Маркус.
  Таль закрывает глаза. Он приваливается к плечу Маркуса. Руки его немеют и ему кажется, словно из него через них вытягивают что-то очень важное, что-то, без чего он - не совсем он. Это болезненное чувство, но его можно терпеть, и погружаться в полусон сейчас такое облегчение... Боль в голове умолкла, плечи обнимает темнота и покой. В то, что это невозвратный конец, и свобода - верится с трудом, но на дне сознания шевелится что-то, похожее на усталое и испуганное ликование; дышать с каждым вздохом всё тяжелее, словно бы не хватает то ли воздуха, то ли места. Таль засыпает, чувствуя под боком тепло кожи Маркуса.
  
  И Маркус остается один.
  
  Он встает, покачиваясь, прижимается спиной к стене. Смотрит на то, что окружает его. Таля уже больше минуты тут нет, только что-то, истекающее кровью, слева, куда он старается не смотреть.
  
  Тошнотворно грязная вода без дна, или со дном, у которого обитает всё самое страшное, грязный, скользкий, холодный камень, и воздух, который полон запахами, и самый сильный - свежий запах крови, крови теперь мертвой - душит его, не давая вдохнуть.
  Маркус не издает ни звука - позвать некого.
  
  Он смотрит вверх. Края колодца недостижимо высоко. Собственно, у колодца их нет - это просто обман зрения.
  
  Он вжимается в стену, покуда смерть подкрадывается со всех сторон. Невыносимость того, что нужно будет ещё какое-то бесконечное время - два-три дня! - быть живым, быть здесь, когда он не может находиться здесь и минуту. Каждая секунда сжимает его сердце паникой.
  
  Маркус закрывает глаза, пытаясь найти опору в себе - смысл, который даст силы терпеть, но внутри пусто.
  Не вместе со смертью Таля, но одновременно с ней смысл исчез.
  Оставаться живым, быть живым вопреки - больше не важно. Не сдаваться смерти теперь - глупость, а не доблесть. Здесь и сейчас выбор только в качестве смерти.
  
  Он открывает глаза. Раскрытая застежка лежит на камне в двух шагах от него.
  Он опускается на колени. Подбирает её холодной рукой. Сосредоточенно и отстраненно смывает с иглы чужую кровь, примеряется и заставляет себя не закрывать глаз, чтобы не сбиться с верной линии, синеющей сквозь его кожу.
  
  ***
  
  Аристас смотрит, как рабы достают двух мёртвых послов из колодца. Смотрит издалека - желая уйти, и при этом заставляя себя остаться. "Видишь, чему ты и вы все позволили свершиться? Два живых ничего тебе не сделавших человека - теперь мертвы навсегда."
  Но представляя их смерть, он видит совсем не то.
  
  Не слышит, как зазвенела по камню застежка, когда Маркус уронил её, или отбросил, на секунду перестав себя контролировать. Зазвенела, а потом соскользнула с края и нырнула в глубину.
  Единственный живой звук, потому что Маркус даже дышать старался беззвучно.
  В видевшем это Маркусе всколыхнулся ужас: "а что, если сделанного будет недостаточно?"
  И он теперь никак не сможет завершить попытку.
  
  Внезапно оказалось, что лишиться даже такой возможности уйти из жизни по своему выбору в тысячу раз хуже, чем было до этого.
  А терпеть, зная, что можешь уйти, на самом деле вполне выносимо, по сравнению с тем, как...
  
  Он закрыл глаза руками, с усилием выдыхая. Тяжелый узел страха в груди заставлял голову кружиться. Маркус стиснул зубы. Говорить вслух в этом месте было выше его сил, и он проговорил про себя, стараясь продержаться ещё какое-то время - первое утверждение, что пришло ему в голову: "мне... не... стра...шно. Мне. не. страшно." Раскаленная боль в руке заставила его дернуть пальцами, от этого стало ещё больнее, но отвлекло. Он попытался сконцентриваться на боли, несколько раз сжав и разжав кулак.
  
  Это было слишком больно, и он оставил руку в покое, не шевелясь, вглядываясь в темноту под веками. Всеми своими силами цепляясь за смерть.
  Не зная, что
  
   В королевском парке ветер гнул ветки, пробегал по густой траве. В море недалеко от берега мелькал, то появляясь, то исчезая из виду, маленький парусник.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"