В понедельник они встретились на гулкой лестничной площадке и долго стояли друг против друга, не зная, как начать разговор - и надо ли его начинать. Наконец, тот, что был постарше, шагнул вперед, кашлянул и задал первый вопрос:
- Тебе сколько лет, мальчик?
- Шесть.
- А мне восемь. Тебя как зовут?
- Коля Птицын.
- А я Сашка. Я тебя помню. Ты с пятого этажа.
- Я из квартиры тридцать три.
- Твоя мама в школе работает.
- Да.
- Я ее видел. Там - во дворе...
Сашка не выходил на улицу. Маму Коли Птицына он видел с балкона - она бросалась на железную дверь гаража, за которой прятался Сашкин отец. Потом отец вышел с бензопилой и отрезал Колиной маме руку...
- Она моего батяню загрызла, - сказал Сашка и заплакал.
- Я хочу к маме, - сказал Коля.
- Нет, нельзя. - Сашка испугался и сразу перестал плакать. - Нам нельзя вниз. Пойдем, я отведу тебя к нашим...
* * *
Они жили в огромной квартире, занимавшей два верхних этажа шестнадцатиэтажки. Здесь всё принадлежало четырнадцатилетнему Даниле и его десятилетней сестре Марианне. Их родителей, как обычно, не было дома - отец пропал на работе, о которой никто ничего не знал, а мама пять дней тому назад ушла в салон и уже не вернулась. С детьми оставались домработница Зульфия и гувернантка Надин: сейчас одна ворочалась в заколоченном туалете для гостей - она, рыча, бросалась на дверь, когда кто-нибудь из детей проходил по коридору; другая, подвывая, бродила по запертой лоджии и время от времени испытывала прочность бронированных стеклопакетов.
- Это Коля Птицын, - представил Сашка нового приятеля. - Он с пятого этажа. Из квартиры тридцать три. Его мама моего батю загрызла. Она в школе работала.
Двенадцать пар глаз с любопытством смотрели на нового члена общины.
- Что ты умеешь делать? - спросил Данила.
- Заправлять кроватку, - неуверенно сказал смущенный Коля. - Играть на барабане.
- Ты будешь собирать воду, - решила Марианна. - Раньше это делала Света, но теперь она пойдет работать на кухню.
Невысокая рыжая девочка выступила вперед и взяла Колю за руку.
- Я тебе покажу, как собирать воду, - сказала она. - Это несложно, ты справишься. Надо будет выходить на крышу, когда идет дождь, и ставить кастрюли.
- Мой папа крышу тоже купил, - гордо сказал Данила. - У нас там сад.
* * *
Дождь был почти каждый день, и Коля быстро запомнил свои немудреные обязанности. Конечно, таскать полные кастрюли с крыши на кухню было тяжело, но он не жаловался, видя, как работают другие.
Рыжая Света - моет и чистит посуду.
Некрасивая Жанна - готовит завтраки и обеды.
А серьезная и почти уже взрослая Марина ухаживает за тремя малышами, которые едва научились ходить.
Мальчики работали не меньше девчонок. И уж точно их работа была опасней - они проникали в чужие квартиры и собирали там всё ценное - в первую очередь продукты. Ребята часто встречались с хозяевами квартир, и тогда за дело брались пятнадцатилетний Лёва Кашкин по прозвищу "Молчун" и четырнадцатилетний Вовчик "Каратист". Они выступали вперед - Лёва держал в руках ружье Бенелли, а у Вовчика был легкий карабин Сако - с остальным оружием из арсенала отца Данилы дети справиться пока не могли.
"Бах!" - ружейный выстрел сбивал с ног и цель, и стрелка.
"Бух! Бух! Бух!" - карабин делал несколько аккуратных дырок в теле хозяина квартиры, прежде чем одна из пуль наконец-то попадала ему в голову - только так можно было убить зомби.
А потом "Тюфяк" Миша и Стёпка "Грузчик" брали труп за ноги и, ругаясь по-взрослому, волочили его к ближайшему окну, чтобы выкинуть наружу.
Да, определенно, Коле нравились его обязанности...
Только Данила и Марианна ничего не делали. Но они были главными - и это была их работа.
* * *
Ночами было очень страшно.
Электричества не было, и не было света.
Каждую ночь дом словно в чернильное море погружался, по дну которого бродили ужасные создания - они издавали жуткие звуки, слышные даже при закрытых окнах, даже под одеялом, даже под подушкой.
Коля сворачивался клубочком и затыкал уши пальцами. Он вспоминал маму и папу, вспоминал колыбельную, которую они ему пели. И сам начинал её напевать, глотая всхлипы и растирая слезы ладонями.
И тогда к нему приходила Марина. Она садилась на краешке кровати, гладила Колю кончиками пальцев и тоже пела - так тихо, что Коля замирал и переставал дышать.
"Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю..."
Он слушал колыбельную и забывался беспокойным сном.
Ему всегда снились ходячие мертвецы - он бродил среди них и искал маму.
"Придет зомби-старичок
И ухватит за бочок.
И потащит под мосток,
Под ракитовый кусток.
Баю-баюшки-бай-бай,
Мама, сынушку встречай..."
Марина тихонько поднималась с кровати и уходила спать, но её голос продолжал звучать в снах Коли - колыбельная песня превращалась в зловещую считалку.
"Баю-бай, баю-бай,
Маме в голову стреляй".
Коля вздрагивал, просыпался и опять начинал плакать.
* * *
Они не знали, почему все взрослые превратились в чудовищ.
Они не знали, почему все дети остались людьми.
Кажется, в новостях рассказывали о чем-то страшном и странном - но дети не смотрят новости.
Мир изменился за три дня - любящие родители стали монстрами, а их чада превратились в легкую добычу.
Вряд ли в мире было много мест, где дети могли бы защитить себя или хотя бы просто выжить.
* * *
В воскресенье ночью случился сильный дождь, и Коле пришлось вставать и идти на крышу. Запертая в туалете домработница Зульфия до полусмерти напугала его, когда он крался по темному коридору, - запертая дверь вдруг задергалась и застучала, и сердце Коли остановилось и словно оторвалось, а потом подскочило и заколотилось, словно дикая птица в тесной клетке; Коля задохнулся, и тут же поймал ладошками едва не вырвавшийся визг - шуметь ночью было нельзя, шуметь ночью было страшно.
Он выбежал под темное небо, не помня себя, но холодный дождь быстро привел его в чувство. Коля, слушая птичье трепыхание своего маленького сердца, перелил воду из наполнившихся кастрюль в ведра и вернул опорожненную посуду под тугие струи. Надо было нести воду вниз, пока кастрюли не наполнились вновь, а он боялся возвращаться в черный коридор и идти мимо красной двери.
Возможно, он так и простоял бы на крыше до самого рассвета, если бы не тень, шевельнувшаяся за бетонным колодцем вентиляции. Черная промокшая фигура медленно поднялась на ноги и, качаясь, двинулась к Коле. Мальчик пока не замечал её, он слушал звон кастрюль и биение сердца - это была почти музыка. Коле вспомнились домашние концерты, когда он сам стучал по "барабанам" - перевернутым детским ведеркам, а улыбающийся папа бренчал на старой гитаре, и мама подыгрывала им обоим - у нее было музыкальное образование, у нее был кларнет...
- Хр-р...
Холодная рука легла мальчику за плечо.
Тяжелое ведро упало, расплескав воду, и покатилось, грохоча, к невидимому сейчас черному обрыву, к многоэтажной пропасти, по дну которой бродили полчища мокрых стенающих зомби.
- Хр-р...
Коля взвизгнул, выгнулся и потерял сознание.
* * *
"Придет зомби-старичок
И ухватит за бочок..."
Марина пела свою страшную колыбельную. И Коле не хотелось просыпаться.
"Баю-баюшки-бай-бай,
Мама, сынушку встречай..."
Мама играла на кларнете, а папа бренчал на гитаре. Сейчас они отвернулись от него, и он не видел их лиц. Он позвал их, но они будто не слышали, и тогда Коля шагнул к родителям, почему-то не чувствуя под собой ног. Он увидел, как мама и папа встают, как они неуклюже поворачиваются, и неловко поднимают руки.
"Хр-р..." - сказали они.
По их лицам текла холодная вода - по серой порвавшейся коже, по выпученным белым глазам, по изжеванным губам и ввалившимся носам.
"Баю-бай, баю-бай,
Маме в голову стреляй".
Коля поднял тяжелое ружье Бенелли.
И очнулся - безоружный, маленький, одинокий и слабый. Кто-то склонился над ним, заслоняя от дождя, падающего из мрака. Кто-то протянул к нему руки. И сказал:
- Храни тебя Господь, малыш...
* * *
Старик попросил называть его дядей Борей. Старику было сорок пять лет.
- Я следил за вами из дома напротив. - Он протянул руку в дождь и показал куда-то во тьму. - Следил всё это время. И готовился. А когда всё было готово, я решил пойти к вам - за вами...
Широко открыв рот, маленький Коля мок под дождем и слушал рассказ о том, как старик выбирался из квартиры и пробивался на чердак, как он мастерил хитрую петлю из проволоки и ремня, а потом долго полз по стальному тросу, несущему тонкий кабель, и боялся смотреть вниз, и несколько раз срывался, и резал руки...
Два часа полз дядя Боря с одной крыши на другую.
И потом еще три часа лежал за колодцем вентиляции, не имея сил двинуть ногой или рукой.
- Почему Вы не зомби? - тихо спросил Коля.
- Я не знаю, - ответил старик.
Они спустились в квартиру и вместе прошли мимо красной двери туалета, за которой бесновалась домработница.
- Кто там? - спросил старик.
- Зульфия, - ответил Коля. И, помолчав, добавил:
- Я её никогда не видел
- А кого вы держите на балконе?
- Надин. Скоро её убьют, потому что нам нужен балкон, чтобы смотреть вниз.
- Я слышал выстрелы, - кивнул старик. - Я слышал много выстрелов... Вы уже многих убили?
Коля пожал плечами - он не знал; его дело было носить воду.
- Вы же дети, - сказал старик. - Вы не должны так поступать.
- Моя мама, - спокойно сказал Коля, - загрызла папу Сашки. Он отпилил ей руку, а она всё равно его загрызла. И теперь они оба внизу. Иногда мы их видим - я вижу свою маму. А Сашка - своего папу. Мы все смотрим вниз. Там наш двор. Там все наши соседи...
* * *
Они смотрели вниз каждый день.
У них не было ни компьютеров, ни телевизоров. Игровые приставки не работали, радио молчало, в плейерах сели батарейки. Иногда они читали книги, но чаще просто смотрели во двор - на собравшихся там взрослых. Дети знали здесь почти всех - кого-то называли настоящим именем, кому-то придумывали прозвище. У многих в толпе затерялись отцы и матери, старшие братья, дяди, бабушки, знакомые и знакомые знакомых - увидеть их было удачей. С высоты не было заметно, как сильно изменились эти люди, превратившись в зомби. Поэтому при некоторой фантазии можно было представить, что во дворе просто идет собрание, и скоро оно закончится, и тогда опять всё будет как раньше.
"Смотрите! Смотрите! - кричал Стёпка "Грузчик", свесив ноги с подоконника и опасно наклоняясь вниз. - Мой брательник объявился! Вон идет!"
У Стёпки была большая семья, и она почти вся собралась у подъезда.
Зомби поднимали головы, эхо отражалось от стен соседних домов, и казалось, что это родители отвечают Стёпке.
Вот ради таких моментов дети и проводили у окон почти всё свободное время.
Каждый день они смотрели вниз и видели всё, что делают взрослые...
* * *
- Почему Вы не зомби? - спросил утром Данила у старика, сидящего за столом. Тот молча пожал плечами, отхлебнул горячий бульон из фарфоровой чашки и положил в рот два сухарика с чесночным вкусом.
На кухне собрались все - это была большая кухня. Ребята с тревогой и надеждой смотрели на взрослого, который каким-то непостижимым образом оказался здесь - среди них.
- Вы должны уйти, - сказал Данила.
- Почему? - удивился старик, бережливо смахивая крошки в ладонь и отправляя их в рот.
- Вы превратитесь в зомби и наброситесь на нас.
- Не собираюсь я ни в кого превращаться. Я хочу вам помочь.
Данила хмурился, догадываясь, что этот дядя Боря скоро начнет всем здесь заправлять.
- Уходите!
Старик подвинул к себе кухонный нож и улыбнулся:
- Нет, дети, я уже не уйду.
* * *
Опасения Данилы оправдались - с приходом дяди Бори жизнь в квартире стала меняться. Он был странный человек - не похожий на тех, кто сейчас бродил во дворе. Он много шутил и смеялся, играл на гитаре и пел непонятные песни. Он заставлял ребят читать и запрещал подходить к окнам.
- Там нет ничего хорошего, - говорил он. - Там только мерзость, ужас и смерть.
Дядя Боря обещал, что однажды они все выйдут из этой квартиры и отправятся в безопасное тихое место, где можно будет навсегда забыть о страхе. Некоторые ребята верили этим рассказам. Но остальные пока больше прислушивались к Даниле.
- Не нужно никуда уходить, - говорил мальчик своим товарищам в четверг. - Это наш дом и наш двор. А там внизу - посмотрите! - там же наши родители.
Старшие ребята - все, кому уже исполнилось двенадцать, - стояли на балконе, курили и смотрели вниз. Там внизу лежало тело Надин, похожее на раздавленного таракана.
- Если мы ничего не сделаем, то старик нас убьет, - едва слышно говорил им Данила. - Все взрослые превращаются в зомби. Скоро придет его очередь, и тогда он сожрет нас... Мы должны от него избавиться!
* * *
В ночь со вторника на среду Коля Птицын проснулся от непонятного шума. Ему хотелось пить, и он выбрался из своей кровати, чтобы пойти на кухню, где с недавних пор обосновался дядя Боря, и где на столе всегда стоял графин с кипяченой водой.
Коля крался на цыпочках мимо закрытых комнат, где отдыхали другие ребята.
Но вот опять впереди что-то стукнуло, и Коля замер, таращась в темноту. Ему показалось, что там мелькнул неясный свет - но единственный работающий фонарик был только у Данилы, а спичками и зажигалками могли пользоваться только старшие ребята.
Так кто же там шумит? И не накажут ли его за хождение ночью?
Коля постоял, ожидая, не повторится ли шум. Потом все же решился и, прижимаясь к стенке, двинулся дальше - к кухне. Он оставался в тени, и поэтому его так никто и не заметил. А вот он видел всё.
- Что случилось? Кто вы, ребята? Что происходит? - спрашивал дядя Боря, пытаясь заслониться ладонью от колючего света фонаря.
Ему не отвечали. Пять человек стояли полукругом. Он не мог их рассмотреть.
- Вы что, пришли меня убить? Но вы же дети! - недоверчиво улыбающийся дядя Боря начал подниматься со своей постели, похожей на большое птичье гнездо. И тогда грянул первый выстрел, опрокинувший и цель, и стрелка.
Но старик остался жив. Он хрипел, царапал стену и пытался встать. Кажется, он что-то говорил, но вместо слов из его рта вырывалась густая и яркая кровь. В боку дяди Бори хлюпала большая дыра. Перебитая рука болталась на каких-то тонких веревочках, словно оторвавшаяся конечность игрушечного робота-трансформера.
Четыре раза хлопнула винтовка - четвертая пуля попала старику в глаз.
- Дядя Боря превратился в зомби, - объявил Данила, выключая фонарь. - Нам пришлось его застрелить.
Коля пятился, пятился и пятился, закрывая рот руками, боясь, что крик правды сейчас вырвется, и тогда он сам увидит два черных глаза, направленных на него - глаз Бенелли и глаз Сако.
Он наткнулся на заспанную Марину, выходящую из девчачьей комнаты.
- Что случилось? - спросила она.
Он не ответил, только прижался к ней, дрожа.
Пятнадцатилетний Лёва Кашкин, проходя мимо них, ущипнул Марину за грудь. От него пахло порохом и еще чем-то незнакомым.
- Идите спать, дети, - сказал он ломающимся голосом. - А к тебе, Маринка, я загляну завтра вечером...
* * *
Остаток ночи прошел спокойно.
И даже утром еще ничего не произошло - в комнате, где отдыхали ночные герои, было очень тихо, и никто не решался их потревожить. Только в обед обеспокоенная отсутствием брата Марианна отправила Свету проведать закрывшуюся компанию.
Коля как раз нес воду с крыши, когда Света открыла дверь - и завизжала.
Почему-то Коля сразу понял, что произошло. Он бросил ведро - и через минуту это спасло ему жизнь - нагоняющий его зомби поскользнулся в луже и упал.
Но это случилось позже.
А пока Коля просто стоял и смотрел, как из комнаты выбираются жуткие фигуры: у одной за спиной болталось ружье Бенелли, другая волочила за собой винтовку Сакко, третья все еще держала в руке фонарь - но выронила его, потянувшись к Свете.
Коля бросился вперед, схватил перепуганную девочку за руку и потащил в сторону. Наверное, зомби настиг бы их, но тут в его объятья угодил всезнайка Вадик, выскочивший из бильярдной. Мальчик закричал, а зомби крепко обнял его и повалился на пол...
Их было пятеро - те самые подростки, что ночью пришли на кухню, где спал дядя Боря. Тогда они были людьми. Теперь они стали монстрами.
Коля подтолкнул Свету к выходу на крышу и увидел Марину.
Пятнадцатилетний Лёва Кашкин, превратившийся в зомби, тоже увидел её...
Если бы не лужа на его пути, из той квартиры никто не ушел бы.
* * *
Они стояли на краю пропасти: девочка-подросток и два ребенка.
- Дядя Боря говорил, что из города можно убежать, - сказал Коля.
- Да, я помню, - отозвалась Марина. - Он рассказывал, что в гараже его дома стоит большой фургон, в котором есть еда, вода и бензин. Ключ уже в замке зажигания.
- А ты умеешь водить машину? - спросила Света.
- Немного, - кивнула Марина. - Папа учил меня...
Крики в квартире стихли. Закрытая дверь дернулась несколько раз, щеколда отлетела, и на крышу выбрался первый зомби. Он был весь перемазан кровью, но дети узнали его - это был Стёпка "Грузчик".
- Они убили дядю Борю, - сказал Коля. - Он не был зомби. Он до конца оставался человеком. Я всё видел.
- Идем, - сказала Марина.
Она крепко взялась за стальной трос, по которому вился тонкий провод, закинула на него ногу и повисла над краем пропасти, на дне которой ворочалась гниющая толпа.
- Держись крепко, - сказала Света, помогая Коле забраться в петлю, сделанную дядей Борей из ремня и проволоки. Она подтолкнула зажмурившегося мальчика и, обернувшись на ковыляющего к ним зомби, тоже взялась за провисающий трос.
Им предстоял длинный и трудный путь...