Аннотация: В память о моем прапрадеде Петре Кулешове
Яблочный спас.
Петр постепенно приходил в себя. Осенняя прохлада ночи остужала воспаленную голову. Он не помнил, как оказался здесь, на краю глубокого рва. Духота камеры и тягучие бессонные ночи стерли все воспоминания. Он чувствовал только запах. Запах прелых яблок паданок, казалось, овладел всем миром.
- Поймали, как мыша шелудивого. Да на ковер хозяину принесли... В допросной наигрались, а теперь в расход, - громко прошептал стоящий рядом с Петром незнакомый мужчина.
- Не надо было хозяйскую пшеницу жрать! - хрипло ответили ему из темноты.
- А я свое ел! Сам вырастил, сам и съел!
- Теперь своего нет, все общее. Колхозное, - прохрипел тот же голос.
Его арестовали вместе со старшим братом Василием, когда они торговали сеном. Посадили в телегу и повезли. Молча. Видать недавний спор с комсомольцами не прошел даром. Он сидел в телеге, опираясь спиной на мешок с яблоками. Тогда был яблочный спас.
Ногой он наступил на что-то круглое. Яблоко. Петр надавил сильнее и яблоко хрустнуло. Носком сапога он скинул его в ров. "Урожайный год", - подумал он. В затылок уперлось прохладное дуло пистолета.
Глубокие рвы яблоневого сада ровняли всех. Слой за слоем, чуть присыпав землей и одеждой, товарищ маузер укладывал рядом крестьян, мещан, священников, воров и убийц. Через несколько месяцев обладатели комсомольских значков и партийных билетов окажутся на краю того же рва.
***
На Бутовском полигоне до сих пор каждую весну цветут яблони...
В память о моем прапрадеде Петре Кулешове