Я проснулся от того, что в большой комнате громко работал телевизор. Родители завтракали и смотрели специальный выпуск утренних новостей. Как сейчас, помню главную тему того дня:
"Сегодня ночью в Москве на улице Гурьянова, был взорван девятиэтажный жилой дом..."
В восемнадцать лет я подходил к подобным известиям с отчужденным безразличием. Где - то там далеко, не со мной, в другом городе.... Почти в другом мире, непонятном и незнакомом, с какими - то другими людьми. Какой же все - таки я молодец: родился и живу вдалеке от больших городов. Вечно у них там что - то происходит: то самолеты падают, то взрывается что - ни будь, то потоп то пожар. Зачем так жить, когда можно жить спокойно - как я? В полном комфорте и гармонии. На дальнем востоке.
Сейчас позавтракаю, соберусь, поеду в порт, и попаду в свою стихию. Там, где море и небо; птицы, и триста миллиардов квадратных километров свободы над головой! Через несколько часов я отойду от причала на небольшом баркасе, и повезу очередных туристов на морскую прогулку в "Бухту Спасения". Мужики будут пить водку, а их жены нарезать салаты и закуски. Позже нарежутся все, и будут петь "Черный ворон" на палубе. Потом будет замечательная рыбалка, а потом мои пассажиры будут фотографироваться с уловом. Все будет как всегда, сценарий известен. В общем, еще один интересный день жизни. Размеренной жизни, на самом краю света.
Что может случиться в море, так недалеко от города, где знакомо все: скалы, бухты, кекуры. А тем более со мной? В конце концов, слава богу, мы не в Москве живем, где взрывают дома. Мы - любим море, просто ходим туда, и получаем от этого радость... и деньги...
Погода была отличная для отдыха и рыбалки. Повезло моим пассажирам: хорошая видимость, приветливое море, довольно тепло - можно даже позагорать. На борту было человек пятнадцать туристов. Видимо, несколько семей, решили отметить какой - то праздник, подальше от городской суеты. Кто - то смотрел в бинокль, кто - то фиксировал семейный отдых и красоту природы на видео. Я стоял за штурвалом и слушал приятный звук дизеля. Прижался под правый берег, чтобы не мельтешить на экваторе, перед большими судами. Иду - никому не мешаю - все как учили! Красота, да и только...
Среди прочих, по палубе бегал мальчик, лет восьми. Я попросил его отца зайти в рубку и настоятельно рекомендовал надеть спасательный жилет на парня. Потом сделал серьезное выражение лица и добавил, для пущей значимости: якобы мы в море, а не в бассейне - всякое может случиться. Вроде как - у нас тут на флоте все серьезно, по - настоящему. Мы переваливались по встречной волне, "валютным ходом" я правил в сторону выхода из Авачинской бухты. Чайки летали над нами, дул легкий ветерок, на мачте развивался государственный флаг. Я ощущал себя минимум вице-президентом планеты земля.
Слева виднелись камни "Три брата": кто видит их в первый раз - впечатляется. Но когда на них смотришь почти каждый день - относишься к этой достопримечательности, как к микроволновой печи на кухне. Есть и есть. Лето закончилось, туристы наслаждались последними теплыми деньками, перед долгой зимой. А меня радовал любой выход "за ворота", на любом плавстредстве, хоть на алюминиевом тазу! Скоро придется законсервировать катер до наступления следующей навигации, придется ждать весны...
-"Восход, 3223, пересек линию Маячный, Безымянный на выход, время настоящее, следую в бухту Саранная, слежу на шестнадцатом канале". - Традиционный доклад рейдовой службе.
Еще сорок минут хода и в полдень мы встали на якорь, на траверсе бухты Спасения, в полу миле от берега. На крышке трюма женщины накрыли шикарный стол - а ля фуршет. Включили музыку. По лицам пассажиров было видно, что они довольны. Я спустился в машинное отделение и заглушил дизель. Отметил точку на карте, чтобы иногда сверяться с показаниями навигации - это позволяет быть уверенным, что судно четко зафиксировалось на месте якорной стоянки, и его никуда не тащит. Потом началась рыбалка, за час поймали две полные парамушки терпуга и несколько хвостов трески. Я был рад, что всем все нравилось.... Недалеко от нас, еще пару судов пришли порыбачить. В общем, обычный выход, которых было очень много за этот сезон. Ничего не штатного на борту у меня никогда не случалось, разве что кто - ни будь, из туристов укачивался. И сегодня: все было тихо и спокойно, оценив обстановку я решил вздремнуть часок.
Вскоре, довольно быстро поднялся юго-восточный ветер. Задуло очень хорошо, причем с самого неподходящего направления. Собственно в море, редко что-то происходит с подходящего направления, и в подходящее время. Закон бутерброда - работает всегда. Во сне я ощутил, что амплитуда колебаний судна увеличилась. Я подскочил и вышел на палубу. С каждой минутой зыбь становилась все выше и круче, началась ощутимая килевая качка. Ветер загудел в антеннах, значит его скорость - больше двенадцати метров в секунду, а в порывах и того больше. Небо помрачнело. С южной стороны тянулись черные грозовые облака, закапал дождь. Надо было немедленно убегать отсюда, и я предупредил уже тепленьких от спиртного пассажиров, что надо сваливать как можно быстрее. Мол, сматывайте удочки, господа - товарищи! А сам пошел запускать дизель. Уже в машинном отделении, пока возился с главным, отчетливо понял что "свежеет" очень быстро: надо бы поторопиться. Как назло, дизель не сразу запустился. На все про все, ушло минут десять. "Танец с бубном" оживил дизель. "Чачик" затарахтел, как положено. Возьму якорь и через час, непогода будет мне по боку, в Авачинской губе ветер и волна станут в разы меньше.
-"Пока будем брать якорь, немного покачает" - крикнул я - "поэтому держитесь, это нормальное явление!" Лучший способ создать панику - попросить всех сохранять спокойствие: видно было, что лица пассажиров заметно помрачнели, в глазах появился страх. Судно раскачивалось на волне так, что по палубе летали парамушки с рыбой и остатки стола. Я предложил всем зайти в каюту, но народ отказался. Туристы схватились за леера и перепугано о чем - то переговаривались. Помню, я еще подумал про себя: "вот, люди, чуть подуло, сразу перепугались - крысы сухопутные; видели бы они шторм в проливе Литке, прошлой осенью!". Тем не менее, и мне самому было не комильфо: волна около двух с половиной метров, море стало черным и недружелюбным. На нашем пароходике, лучше в такую погоду быть поближе к порту. К тому же дядя Витя - хозяин катера, что то говорил, про балласт, вроде как он что-то там переложил. А с учетом того, что дядя Витя полжизни провел в местах не столь отдаленных, он мог запросто и ошибиться в расчетах остойчивости. И странное поведение баркаса на зыби, мне тоже не нравилось: как пить дать - косяк с центровкой. Неприятное предчувствие мучило мою попу...
Брашпиль выбирал из воды цепь, судно тянулось по ней к месту, где якорь лежал на грунте. Глубина по эхолоту была небольшая, если не ошибаюсь, метров десять. Обычно, при подъёме Яшки, в момент, когда цепь становиться полностью вертикально, происходит подрыв; судно ничего не держит, и можно смело давать ход, убедившись, что на якоре нет никаких сюрпризов, в виде хребтины или какого ни будь кабеля. На этот раз все было иначе. Брашпиль застопорился, значит - якорь застрял между камней. Я поставил якорное устройство на ленточный стопор, и пошел в рубку - срывать якорь ходом. Это напоминает ситуацию, когда застревает автомобиль. Враскачку: вперед - назад. Даешь задний ход, когда судно на волне опускает нос, резко вперед и получается динамический рывок вверх. В 99% случаев это помогает: иногда срываешь якорь, иногда рвешь цепь и спокойно уходишь, оставив яшку навсегда. Но сегодня все было не так, как бывает в 99% случаев. По логике, можно отдать жвака-галс и оставить якорь на дне, вытравив всю цепь. Но тогда дядя Витя меня, как минимум не поймет. И уж точно, спасибо не скажет. Да и не настолько форс-мажорная обстановка, чтобы предпринимать такие кардинальные меры. Знал бы я тогда, что балласта на борту было вдвое меньше, чем обычно.
Стою за штурвалом, и так и сяк пытаюсь сорвать якорь. Не выходит. На помощь позвал одного из отдыхающих. Специально нашел человека, на которого алкоголь, подействовал в меньшей степени, чем на остальных. Подвел его на бак к брашпилю и объясняю:
-"Я сейчас буду работать реверсом, а ты, "под зыбок"; когда на цепи появляется слабина, выбирай ее шпилем, вот так, чтобы рывком."
Показал, как включать шпиль и побежал за штурвал. Погода тем временем была уже совсем свежая. Нервишки давали о себе знать.
Все делалось как надо: когда волна опускала нос судна вниз, вдоль якорь цепи, слабину брали на шпиль. По всем законам сейчас должен сорваться якорь, еще пару раз штевнет и готово, побежим в укрытие, как будто, так и было.
Последнее что я помню: с правого борта зашла волна метра три, это было большой неожиданностью, хочется заметить! Я схватился покрепче за штурвал и подумал: "Эта точно сорвет"...
На какое - то время я потерял сознание. Пришел в себя от холода и безумного грохота. Вокруг была черная масленая вода. Сверкали вспышки: коротила электропроводка. Я не сразу понял, что судно перевернулось, а я зажат в рубке на глубине. Что - либо разглядеть было трудно: в глаза попали масло и солярка, а вместе с ними, все, что было жидкого в машинном отделении. Всплыли доски, канистры, документация, спасательные жилеты, одеяла, подушки. Помню отдельные картинки: лоция Берингова моря плавала прямо перед лицом, банка Нескафе, теплая куртка, и еще много чего. Трудно было сориентироваться, где верх, а где низ. Я не понимал: мы лежим на боку, или вверх тормашками, тонем, или наплаву. Вода очень хорошо проводит звук, грохот дизеля почти оглушал. Осознание ситуации произошло не сразу, когда я понял что плаваю у паел, проще говоря - потолок стал полом и наоборот.
Вода заливалась в рубку через боковую дверь, и это хорошо с одной стороны: она разбавляла масло и прочую дрянь, можно было хоть что- то разглядеть. В самом низу рубки, который сейчас стал верхом, воды не было - можно было глотнуть воздуха. Я протёр глаза и отдышался. Что было с людьми на палубе, я не знал. Несколько пугал тот факт, что я не умею плавать. В голове пронеслась мысль - хорошо, что парня одели в жилет, может быть спасётся.
Надо было выбираться из рубки, но обе боковые двери, не открывались - их что-то заклинило на палубе. На корме, есть еще один выход на палубу, но я не мог вспомнить, открывал ли я замок снаружи сегодня. Обычно на стоянке в порту дверь заперта; а в походе ее открывали при необходимости. Вроде бы открывал сегодня, пронеслась мысль. Надо отключить ход: если выберусь наружу, сразу выкинет под вращающийся винт. Я нырнул, нащупал ручку редуктора и перевел ее в центральное положение. По звуку стало понятно: вал больше не крутиться. Я стал перебираться к задней двери, загребая баночки, тряпки, доски и прочие плавающие вещи. Между тем появилось ощущение, что судно все - таки, не идет ко дну, на это факт указывала качка.
Главное, если начнут спасать, чтобы не резали днище судна, подумал я. Рядом были суда и вполне могли уже добежать до нас. Дело в том, что баркас если и был на плаву, то только из-за воздушной подушки. Если разрежут дно, мы с пароходиком очень быстро пойдем ко дну...
С огромным трудом я открыл дверь, слава богу - была не заперта! В салон хлынула вода. Сжимая в руке спасательный жилет, я "выпорхнул" наружу. Правда, это было глупо с моей стороны, надо было сгруппироваться перед выходом. Но я в суматохе не успел об этом подумать: когда жилет потащил меня вверх, я со всей силы ударился о палубу головой и от испуга и паники наглотался воды. До поверхности было где- то полметра, но я до сих пор не понимал, где верх.
С минуту, наверное, я бултыхался под палубой, пока не ухватился за фальшборт. Судно действительно находилось на плаву. Волной меня постоянно било о борт, это сопровождалось очень неприятными ощущениями. Через какое- то время я вылез на днище своего парохода, и оказался прямо рядом с гребным винтом. Похвалил себя мысленно, за то, что выключил ход перед тем, как стал выбираться. Зрение пропало вообще, только какие - то точки: видел часть железной обшивки днища.
В этот же момент меня кто - то схватил и потащил подальше от края.
- "Эй, ты живой, рыбак тире охотник?" прозвучал чей - то голос - " Ну, экстремалы, бля!"
- " Все живы?" - спросил я, и видимо отрубился.
Открыв глаза, я увидел людей, которые смотрели на меня. Я лежал на палубе какого- то пароходика. Рядом со мной сидели мои пассажиры, укутанные в одеяла. Они пили что - то горячие из кружек и смотрели на меня. Не знаю было ли у них желание убить меня, но попыток этого сделать никто не предпринял.
-" Это у вас всегда так, или только для нас устроил представление?" - сказал мужик, которого я просил "выбрать слабину"...
Сразу после переворота, к нам подскочил проходивший не далеко гидрографический катер. Мало того спасли всех нас, так еще и прицепили на буксир мой перевернутый баркас. Всю дорогу к городу на нем работал дизель.
Позже я понял, как все было: якорь крепко сидел в камнях, и цепь была натянута настолько, что когда та, большая волна, подняла судно, нос остался на длине цепи, и нас перевернуло через борт. О таких случаях я больше не слышал.
Пароходик мой отремонтировали, снова добавили балласта и он "жив" до сих пор.
Я засыпал дома, под громко работающий в большой комнате телевизор:
-"Сегодня в акватории Авачинского залива потерпело бедствие прогулочное судно, в районе Бухты спасения гидрографическим судном, было обнаружено перевернутое плавсредство. Спасательная операция прошла успешно. По предварительным данным пострадавших нет. В настоящий момент экипаж и пассажиры находятся в порту Петропавловска, подробности в наших ближайших выпусках, к другим новостям..."
Долго меня еще дразнили: "Вон, Овер киль пошел".
...И все - таки, хорошо, что не в Москве живем, там дома взрывают............................................................