Зима была снежная и очень холодная. Снег сыпал уже вторую неделю, а ветер сгонял его волнами в огромные дюны. По ночам толстый лед, намертво сковавший реку, время от времени взрывался от мороза оглушительным треском, лопаясь замысловатым узором, просаживался, пропуская в расщелины воду, которая моментально замерзала, вновь соединяя куски льда в единое целое.
По календарю был январь, хотя у медведя был свой календарь, вдобавок ко всему полярная ночь вспыхивала всполохами сияний, и ему было совершенно все равно, какой сейчас месяц. Он, летом наевшись малины, а к зиме набрав достаточное количество жира, мирно спал, посасывая лапу и время от времени, поскуливая от удовольствия. Видно косолапому снились цветные эротические сны. Он был уже не юн, умудрен опытом, достаточно уравновешен, а размеренный распорядок его жизни никто не нарушал лет так двадцать. Теплая берлога, заваленная метровым слоем снега, изолировала его от окружающего мира, и даже резкие, громовые взрывы лопающегося льда на реке, не тревожили его слух.
А у милого юного создания, в образе прекрасной девушки, с явно мальчишеским характером, в это время мечущаяся, между познаниями, реальностью, и еще чем-то душа, пронзительно кричала разрываемая на части от боли не понимания самых дорогих и любимых ею людей.
- Кто я? - В который уже раз задавала она вопрос самой себе. - Почему меня никто не хочет понять? Почему мне нравится любить себя, и нравится, когда меня любят и женщины, и мужчины? Почему мне нравится ласкать мужской член, как что-то прекрасное и самое совершенное, и нравится, когда мужчины ласкают меня, но так противно, когда они засовывают этот самый член в меня? Наверное, я лесбиянка. - думала она. Слезы текли из ее глаз, а душа все кричала и кричала от боли обид и разочарований.
- Господи, как же мне больно. Зачем так жить? Я хочу умереть - кричала душа, отрываясь, порой, от неразумного мозга, и паря над миром. Ее крик был настолько пронзителен, что мирно спящий в берлоге медведь перевернулся на другой бок и прикрыл лапой ухо. Откуда косолапому было знать, что это не простой звук, не шум леса, и не визг бензопил, безжалостно уничтожавших его. Ведь крик души он слышал не ушами, этот крик слышала его чуткая душа. Разбуженный окончательно он взревел от боли резанувшей его пронзительным звуком, и, размахивая лапами, разметал хворост, прикрывавший вход в берлогу. Холод, ворвавшийся снаружи, разбудил его лохматое тело, и грозный рев раскатился по дремлющему лесу.
Окончательно проснувшись от зимней спячки, косолапый выбрался наружу и побрел, проваливаясь в сугробы и неистово матерясь на весь лес. Мысли чередой пробегали в его лохматой башке, они были отнюдь не радостными. Многолетнее однообразие осточертело, все прелести, о которых он когда-то мечтал, приходили только в долгих зимних снах. Выросшие медвежата давно разбрелись по новым территориям, а завести себе молодую медведицу он не решался, боясь стать предметом насмешки для всего леса.
Ход его грустных мыслей опять нарушил пронзительный крик души лесбиянки. Его душа рванулась на крик, готовая оказать помощь. Мозг и душа редко живут в согласии. Душа просто вырвалась, плюнув на доводы разума, и помчалась на встречу мечущейся душе юной красавицы. Встретившись, души нежно обняли друг друга и закружились в неистовом танце счастья и любви. Они готовы были кружиться бесконечно долго, но тела не могут долго существовать лишенные душ, и душам пришлось вернуться. Тысячи километров разделяли тела, тысячи километров и несовместимость образов. Души тянулись друг к другу, но расстояния и тела разлучали их постоянно. Душа медведя так хотела помочь душе девушки, но душа девушки боялась открыть свою тайну. Она не верила в бескорыстность, и преданность грубой медвежьей души. Ей было тепло и спокойно, когда они были рядом, но они были такими разными.
Растревоженный душой разум не давал покоя телу косолапого, наступившая весна уже не радовала его, ярко алые душистые ягоды малины уже не приносили наслаждения, и он яростно ломал кусты, не притрагиваясь к ягодам. Осенью он был раздражителен и невероятно тощ, а с наступлением зимы не забрался на ночевку в берлогу, его мучала бессонница. Кто знает, как закончилась его земная жизнь, быть может, шатуна подстрелили охотники...
Успокоилась ли мечущаяся душа юной красавицы? Её история тоже осталась загадкой...
Сколько лет прожили так медведь и лесбиянка, никто не знает. Их души встречались и расставались, кричали от боли в разлуках, и ликовали при встречах, но, наверное, расставшись со своими земными образами, они встретились где-то там, куда еще не добрался человеческий разум и не разрушил цивилизацией прекрасный мир любви.