Клюшина Инесса Владимировна : другие произведения.

Танцуя в огне главы 1-4!!!! и примечания)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.05*8  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь - вечная борьба за место под солнцем, и артистическая среда - не исключение. Танцовщица с огнем Гуля отчаянно стремится к признанию. Но мир артистов шаток, и конкуренция жестока, особенно если главный конкурент - твой давний враг... Планируется роман о жизни по ту сторону кулис, об артистической среде (ибо фаерщики тоже артисты). Интриги, "заваливание" конкурента, раздел территории, борьба за место под солнцем, подлости и большая дружба, любовь и амбициозные мечты, стремление к славе и искренняя привязанность к тому, что ты делаешь. А еще - это роман об огне. Именно о коллективах фаер-шоу и о самом фаер-шоу я буду рассказывать. У романа появилась обложка!!!!
[] Хочу посвятить роман своему любимому коллективу фаерщиков. Ребята, спасибо, что вы у меня есть! Без ваших терпеливых объяснений, ироничных подколов и всех наших с вами выступлений этой книги бы не было.Вы мне очень дороги.
  Глава 1.
  
  Звук от горящих поев, мерно раскручивающихся в руке Гули, немного походил на звук пролетающих мимо гоночных машин. Круг. Еще круг.
  - Гу-уля!
  Едкий запах керосина, уже родной, привычный, черная копоть, поднимающаяся от поев вместе с пламенем, и само пламя...
  - Гу-у-ля-я!
  Всесильное. Убирающее преграды. Дарующее и жизнь, и смерть. Равнодушное ко всему. Вечное.
  - Гу-уля-я! Шалава!!!
  Голос пьяного отца долетал до маленького скверика, где тренировалась Гуля. Неудивительно: сквер находился недалеко от ее дома. Задворки города, частный сектор, почти деревня - но с городскими замашками. Гуля могла бы потренироваться и около дома, на огороде, там был свободный уголок, и не угол - углище. Отец и она ничего не сажали. Но смотреть на бутылки и пьяного отца, сидящего у окна, у Гули уже не было сил.
  Пои догорали. Горели сегодня пять минут. Гуля повертела 'фонтан'. На нем они и погасли.
  Она присела на скамейку, ожидая, когда пои проветрятся. Тогда их можно положить в пакет и со спокойным сердцем идти домой.
  Звонок телефона отвлек ее от созерцания остывающего реквизита.
  - Гуль, плохие новости, - голос Иры, девочки из ее коллектива, был не очень радостным, - в пятницу отбой, мы не выступаем. Прикинь, дядя решил пригласить Антона...
  Гуля сморщилась и закусила губу. Антон. Опять Антон, везде и всюду...
  - А ничего так, что ты с нами выступаешь? Он не хочет, чтобы племянница выступила? Мы же давно договаривались!
  - Блин, Гуль, мне самой стремно... Но дяде наболтали, какие Антон делает фееричные выступления, как он в огне танцует... Дядя хочет на юбилей шоу. Согласись, мы ж не как Антон, шоу такого...
  - Я знаю, что делает Антон, - процедила сквозь зубы Гуля. Чертов придурок. - Ладно, Ир. Запиши на видюху его выступление. Посмотрим...
  - Гуль, не вопрос! Потырим у него, если что интересное будет.
  - Потырим... Пока.
  - Пока.
  Гуля глядела на дисплей телефона, который начинал расплываться перед глазами. А из частного сектора неслись пьяные вопли папашки.
  Опять без денег. Гуля и так два месяца назад снизила стоимость выступления. Демпинговала она, одним словом. Сам его величество Антон через неделю после снижения - о, небеса! Не может быть! - позвонил ей лично и сказал пару ласковых на этот счет: ведь Гуля таким образом могла сбить и его цену по городу.
  Только все бесполезно. Праздничные агентства лишь стали больше себе класть в карман: своих цен они не изменили в прайсах, выпуская Гулин коллектив по той же стоимости, что и был. Правда, заказов стало чуть больше: на Антоне много не заработаешь, у него цены и так немаленькие, а вот Гуля... Но серьезная клиентура предпочитала Антона. Еще бы. Три хорошеньких девчонки, конечно, здорово, но что они рядом с двумя не менее хорошенькими девочками Антона, тремя парнями - и самим Антоном!
  Антон, как истинный хореограф, привнес в фаер-шоу сложные комбинации, акробатические номера, но главное - идею танцевального номера.
  Куда недоучке Гуле до Антона! Тот закончил академию культуры, а у Гули - несколько годков в хореографической школе, несколько любительских коллективов - и огромная любовь к фаеру и беллиденсу. Все. Акробатику и модерн Гуля не танцует. Максимум, что может она и ее девочки - хорошо станцованный номер : латина, диско, беллиденс . С огнем.
  Конечно, самого танца в фаере не так уж и много. Главное - работа с горящими предметами, хореография следует за огнем. Издержки шоу. 'Мы ж не танцуем сто процентные танцы, главное - показать огонь'.
  Но Антон перепрыгнул всех и вся. И предметы-то самые лучшие - у него, и костюмы-то обалденные - у него, и танцы -то продуманные - у него...
  И Гуля прекрасно понимала, почему именно коллектив Антона отправится на помпезный юбилей дяди Иры.
  А два коллектива фаер-шоу на празднике - это, знаете ли, перебор.
  Да и не стала бы Гуля выступать на одной площадке с Антоновским 'Фристайлом'. Не стоит позориться. Но подобном фоне ее коллектив, пусть и с достойными костюмами и приличной техникой, будет выглядеть бедно и несерьезно.
  Гуля прислушалась. Папашка притих и больше не орал всяких мерзостей. Заснул. Окей, можно валить домой из скверика.
  Она сложила пои в пакет и двинулась к дому.
  Два чужих забора (бедные соседи, слушают вопли отца почти ежедневно), и Гуля потихонечку открыла свою калитку.
  Несколько месяцев назад снимала квартиру с подружкой на пару. Одной - дорого, и хотя она зарабатывала сама, а не сидела на чужой шее и не клянчила ни у кого деньги, хотелось побольше потратить на себя. Еда, одежда, обувь, салон красоты - хотя бы иногда?
  Но у подружки появился бойфренд, с которым они до сих пор живут вместе, и Гуле пришлось спешно переезжать обратно к отцу. А какая классная была квартира - в двух шагах от ее работы! Плюхай теперь на автобусике через полгорода, чтобы доехать до торгового центра 'Май'.
  Гуля, заперев калитку, пригибаясь и почти не дыша, совершала короткие перебежки от бака до парника, от парника до пустующей собачьей будки, а оттуда - до входной двери. Черт разберет папашку. Проснется - вдруг придумает еще бросаться бутылками. Первый раз это случилось четыре года назад. Ей было девятнадцать, и с Антоном они работали в одном коллективе - самом старом коллективе фаерщиков в городе.
  Он только закончил академию, мало что смыслил в фаере и пытался подружиться с каждым из коллектива. Посему Гуля сподобилась джентельменского жеста: Антон ее решил проводить до дома.
  Вот здесь и случились летящие бутылки папашки. Но, как говорится, нет худа без добра: больше Гулю Антон не провожал, а вот бутылками, к сожалению, изредка отец так и развлекался. Гуля потом выгребала из земли осколки. Нельзя, чтобы Пушок поранил лапки.
  - Кис-кис, - позвала кота Гуля.
  - Мяу! - донеслось до нее. Пушок прятался от отца под крыльцом. Сейчас он выполз из родной дырки между досками, потерся мордочкой о ногу Гули.
  - Пойдем со мной спать, Пушок, - Гуля подхватила миниатюрного кота на руки (да уж, с отцом не отъешься и не забалуешь), толкнула входную дверь. Отец не считал нужным запираться.
  На цыпочках Гуля пробралась в свою комнату и закрылась на защелку. Спустив кота на пол, глянула на часы.
  Половина первого ночи. Гуля чуть не застонала. Вставать в пять, чтобы к семи быть на работе в 'Мае' - в первую смену.
  Батяня барагозил сегодня дольше, чем обычно.
  Гуля открыла окно. Перегнувшись через подоконник, отправила пакет с поями на улицу, забросив в кусты одичавшей малины. Завтра заберет и положит куда следует.
  Быстро разделась, подхватила Пушка и легла в постель, прижавшись к маленькому шерстяному тельцу.
  Кот, такой же одинокий, как и Гуля, не стал вырываться: свернулся рядом с ней калачиком, радостно заурчал. Пушок не был шибко ласковым, просто на его долю выпадало не так уж много любви. Так что он был благодарным котом.
  
  Глава 2.
  
  Утренняя Гуля в зеркале не нравилась Гуле. И не утренняя - тоже не особо. Темные волосы, карие глаза, смугловатая кожа - обычная татарочка. Угу. А нос - аккуратной, но русской картошкой.
  Курносенькая она, короче.
  Нечего мамке было выходить замуж за русского. Но теперь что, мамка в земле семь лет как...
  Сказать по-честному, они с отцом дружно жили. И не бухал отец при ней. Так, рюмашечку-другую пропустит за столом по праздникам.
  Это теперь его любит белочка.
  Гуля ничего не может сделать. Кодировала его - так раскодировался, гад. А хрен знает как! И ныла по молодости: 'Па-ап! Не пе-ей!'. Но свои мозги отцу не вставишь, и батяня лихо пропивал свою пенсию по инвалидности. А когда денег не было, тряс с Гули. 'Гу-уль... Гульмира-а... дай денег, ты ж получаешь...!
  Конечно, получаешь. Работаешь продавщицей на дядю Расима, плюс выступления - огонь и так, танцы по мелочи. Плюс она преподает в группе по восточным танцам - два раза в неделю.
  Гуля батрачила по полной, но никому не жаловалась, и денег ни у кого не канючила.
  Ладно, дядя Расим, на которого раньше работала мать, принял Гулю на очень приятных условиях: иногда - неполный рабочий день, два выходных в неделю, трудовая. Зарплата приличная, не слишком большая, но по меркам торгового центра - очень хорошая. Спасибо дяде Расиму.
  Гуля работала у него второй год. То, что ее бывшая квартирка находилась рядом с работой, помогало ей поспать подольше и не тратить деньги на проезд. Красилась и завтракала Гуля часто тоже на работе: она продавала орехи, сухофрукты, чаи с кофе в небольшом закутке на первом этаже торгового центра. Заваривала себе чайку и разоряла запасы дяди Расима, честно все отмеряя, естественно, оплачивая через кассу каждый подобный завтрак. Только объедать Расима не хватало.
  Но теперь приходилось платить за годы жизни в съемной квартире: денег она скопила ничтожно мало, сейчас уже не могла себе позволить квартиру, тем более она мечтала купить квартиру и машину (да-да, именно так!), на которые Гуля пыталась откладывать и по сей день - не признавала кредитов.
  Количество заказов на фаер у нее резко уменьшилось, вообще заказов на танцы стало меньше. Все вокруг возомнили себя артистами и резко бросились танцевать за деньги. Конечно, были знакомые - тамады, свои люди в агентствах, но все равно - мало, не так, как раньше, когда они только начинали, когда их коллектив был единственным фаер-шоу на весь город. Это теперь их стало с десяток, а самый известный, конечно, 'Фристайл'. Гуля на втором месте по известности будет, ее 'Леди фаер' все-таки звучит по городу. Пяток наберется еще коллективов: самоучки, со слабой программой и костюмами. Но и у них есть заказы.
  Сплошная конкуренция. Это нормально, хотя находиться в постоянном распихивании конкурентов локтями Гуле порядком надоело. Девочки правы, или заниматься танцами и фаером, или - торговать. Одно из двух.
  Легко им так размышлять. У них за спинами родители, а у Гули - другое: не она за спиной, а у нее на шее . А заказы не распределяются равномерно: сегодня их густо, завтра - пусто.
  Поэтому она предпочитала иметь, помимо заказов, еще и стабильную работу. Неизвестно, какие сюрпризы может преподнести жизнь.
  Гуля вывалила на блюдечко Пушка 'Вискас' из банки и уселась на кухне с кружкой чая. Есть ей в половине шестого не хотелось. Голова болела, настроение от раннего подъема на работу было прескверное. Из соседней комнаты доносился храп отца.
  Она даже заходить к нему не стала. Не хотелось расстраиваться. Если бы отец хотя бы не пил, все было по-другому. Может, Гуля была бы замужем год уже как, и чванные родители Руслана не отвернулись от нее и не настроили против сына. Но когда они узнали, что Гуля - нечистокровная татарка, а также имеет в приданом русского отца-пьяницу, судьба нечистокровки решилась сразу.
  Не бывать ей замужем за обеспеченным и положительным стопроцентным татарином.
  И плевать! Отца Гуля бы ни за что не бросит, хотя он иногда по пьяни честил ее на чем свет стоит. Как вчера, собственно. Но это же - ее папа.
  Гуля допила чай и подошла к раковине: сполоснуть чашку. Посмотрела в зеркало над раковиной. Синяки под глазами красоты не прибавляли.
  Гуля даже краситься не стала. Зачем малевать опухшее синюшное лицо? Подмажется немного на работе: по утрам в будни в торговом центре народа было мало, хоть фильмы на планшете смотри - без палева. Дядя Расим (он был, конечно, не ее дядя, но Гуле так было привычнее его называть: знала его очень давно) появлялся чаще во второй половине дня.
  Заколов волосы и быстро одевшись (джинсы, майка, толстовка сверху - утренние июньские часы прохладны) и зашнуровав кроссовки, Гуля как можно бережнее прикрыла входную дверь. Пушок выскочил за секунду до того, как Гуля наглухо ее закрыла: торчать дома и нюхать стойкий запах перегара у кота тоже не было желания.
  Десять минут - легкой трусцой до остановки; минут пять - ожидание маршрутки, около часа - езда до работы. Один плюс - без пробок.
  Гуля вытащила наушники, и мир ее души заполнился лирикой Милен Фармер. Под эти песни Гуля так любила крутить пои! Даже сейчас ее руки незаметно выполняли годами закрепленные до автоматизма движения: в полупустом автобусе все или дремали, или пялились в свои дисплеи. На Гулю никто не смотрел.
  В торговый центр " Май" она прибыла вовремя.
  Закрутился-завертелся привычный рабочий день. Гуля беспощадно зевала и смотрела на часы каждые десять минут. Позвонила Ира, а еще - один потенциальный заказчик, узнавал о ценах и программе. Покупателей орехов с чаем было то много, то ни одного.
  К двенадцати часам Гуля под шумок выпила пять чашечек кофе, два раза чуть не уснула прямо на рабочем месте и начала отчаянно желать свободы.
  Прикрыв глаза, она мечтала, как в четыре вечера закончит работу, доедет до дома. В половине шестого ляжет спать хотя бы на часок.
  Нужно обязательно найти квартиру поближе к работе. Пойти к бабке, которую ей давно советует соседка, тетя Камилла, и с отцом что-то сделать. Достал своими орами и ее, и всех соседей...
  - Привет, Гуль!
  Кровь застыла в жилах. Гуля ушам своим не поверила. Приоткрыла один глаз. Антон. Она не забыла, как звучит его голос.
  Спать сразу же расхотелось.
  Почему она сегодня не накрасилась? О-ой....
  - Какими судьбами? Чайку решил прикупить? - почти прошипела вместо приветствия. Сердце стало биться чаще, и Гуля ощутила раздражение и злость - обычные эмоции, которые испытывала, когда видела Антона, слышала об Антоне, читала об Антоне в журнале... В общем, чувствовала всегда, если упоминался Антон.
  На красавца старалась особо не пялиться. Много больно чести придурку.
  Она и так прекрасно помнила, как тот выглядит. Светлые волосы, голубые глаза, прямой нос - зависть Гули. Он похож немного на викинга. Чуть- чуть, не слишком, но что-то скандинавское в лице было. Или славянское, если не считать, что курносость по насмешке судьбы досталась ей. Антон носил повязку на лбу и напульсники - по старой хореографической привычке.
  Высокий, спортивный, тренированный. Посмотришь навскидку - обычный среднестатистический парень, каких тысячи. Но внимательный человек отметил бы развитые бицепсы, волевой подбородок, неторопливые уверенные движения и целеустремленность во взгляде.
  Сама Гуля, увы, знала его еще лучше, и знала, каково его тело, что называется, в действии. Какие совершает кувырки, прыжки и перевороты. Он много лет занимался до кучи еще и капоэйрой, и довольно успешно, судя по сплетням о его последней программе: Гуля видела ее лишь в промо-ролике на сайте Антона. Но завтра у Иры будет полное видео выступления, которое ' Фристайл' покажет на юбилее ее дяди.
  А Гуля завтра будет сидеть дома и наблюдать за бутылками папашки, а заказ изначально был ее...
  Злость Гули росла и ширилась.
  - Купить кое-что пришел в 'Май'. Как дела? - Антон - сама доброжелательность - сделал вид, что не заметил последней фразы.
  - Да зашибись. Если бы не ты.
  Антон вроде как вздохнул печально, хотя Гулю жест доброй воли не обманул. Она недобро прищурилась.
  - Да, я в курсе, что это был сначала твой заказ. Но я здесь ни при чем, Гуля. Это клиент передумал. Все претензии к нему, - Антон спокойно смотрел Гуле прямо в глаза и не пытался оправдаться. Гуля в глаза смотреть ему не решилась долго, начала перебирать пакетики для чая, сильно заинтересовавшись стопочкой с золотистыми подарочными упаковками.
  'Если бы тебя не было, такого классного, мой клиент не передумал' - мелькнуло в Голове Гули. Говорить эту фразу она не стала: банально и наивно-глупо. И так все ясно, что не в Антоне дело. Он шоу настолько клевое делает, что в фаере по городу у него конкурентов нет и вряд ли будет. А вот у Гули...
  - Да. Ладно, ничего, перебьюсь. Но, надеюсь, больше ты на мои заказы не залезешь.
  - Я не претендую на твое, Гульмирочка. У меня под завязку каждые выходные. Несколько площадок. Уже не знаю, кого посылать по заказам...
  - Да зашибись...
  - Я так счастлив, что тебе нравится.
  - Зашибись, - повторила в который раз Гуля. С каким бы наслаждением она сейчас вцепилась бы Антону в горло! Или лицо ногтями исполосовала, чтобы месяц выступал с расцарапанной рожей и не клеил всех баб подряд гибким и сильным телом! Гуля видела промо-ролик. В нем Антон выступал по пояс обнаженный. Ничего необычного, но... лучше бы оделся.
  ' А как ты отбиваешься от толпы разгоряченных твоим выступлением женщин, Антон? Не боишься, что тебя кто-нибудь пристрелит из мужиков в порыве ревности?'
  Она знала ответ. Огонь заслоняет все. Разграничивает, не дает зайти в отведенный артистам круг. Если ты не пьяный или не под кайфом, конечно . Вот с такими всегда проблемы.
  - Думаю уже расширяться.
  - О-о... Поздравляю, - Гуля как выплюнула это слово. Во всем теле отзывались частые удары сердца. Гуля ощущала, что краснеет от затаенного раздражения.
  - Кастинг, думаю, на девчонок провести в свой коллектив. Как считаешь?
  - Ну да, - Гуля до боли сжала кулаки, и ногти впились в ладони. Урод, издевается еще! Расчетливый урод... Знает, что у нее не так уж много заказов. Пришел похвалиться, ублюдок.
  - Ладно, Гуль, я вообще-то к тебе зашел. И по делу.
  -Вау, - Гуля театрально подняла брови, - ко мне. Антон. Мне начинать кланяться?
  - Лучше - начинать раздеваться. Поклонение - бестолковая штука, знаешь ли, - рассмеялся Антон.
  - Раздеваться - больно жирно для тебя, - отбрила Гуля неплатоническое предложение. Сволочь, одним словом.
  - Хочу предложить тебе одну вещь.
  - О-о! - Гуля аж за сердце схватилась. Вещь предложить. Ну-ну.
  - Я тут задумал новую программу...
  - Ты их печешь, Антон, что ли? Выпекаешь пирожки? - холодно осведомилась Гуля, чувствуя, как зависть разрастается в душе пышным цветом, - у тебя же новой программе лишь год. И три других программы. Тебе зачем пятая?
  - А ты очень осведомлена о моем творчестве, - на губах Антона появилась гаденькая улыбка.
  - Надо же знать о новинках. А ты у нас, Тоша, впереди планеты всей, - Гуля и не заметила, как со злости назвала Антона именем, на которое возложила непререкаемое табу. Тоша - это было пять лет назад, когда они все были вместе, а не по разную сторону баррикад. Тоша - это друзья, товарищи, которые помогают друг другу словом и делом.
  Они с Антоном жесткие конкуренты. И выигрывает, к сожалению, он, задвигая в тень Гулю.
  - Ну, не впереди, но стараемся угнаться. Мне твоя латина тоже нравится, кстати. Костюмчики у вас, Гульмира, откровеннее некуда. Аллах что, спит, когда ты выступаешь? Или одним глазком все-таки подглядывает?
  Гуля только открыла рот, чтобы выразиться чрезвычайно некультурно, но к ее прилавку подошла покупательница. Антон отошел в сторонку.
  Было унизительно. Она, задолго до него занявшаяся фаером, вынуждена продавать гребаную заварку, вместо того, чтобы много выступать, хорошо зарабатывать и не горбатиться у дяди Расима, находясь в бедных сиротках. Долгие годы упорных тренировок - это что, коту под хвост? И все из-за какого-то Антона! Да, его интересы разнообразнее Гулиных, зрелищность его выступлений никто не поставит под сомнение, но Гуля из-за этого что - совсем ноль? Подвиньтесь, Гульмира, идите вы на фиг?
  Из старого коллектива в городе остались сама Гуля и, собственно, Антон. Женя, 'мастер дзен', отбыл в Москву искать нирвану, туда же отправилась семейная чета Пашки и Юльки. И Гуля дольше занимается крутками, чем Антон, пусть он догнал ее за эти годы и, возможно, где-то перегнал: разъезжать по семинарам фаерщиков в разные города Гуля по многим причинам не могла.
  И все же ее мастерство не заслуживает быть задвинутым на периферию.
  - Гуля, зачем тебе эта работа? - спросил Антон, лишь покупательница отошла немного от прилавка.
  - Не нервируй. А-то заваркой обсыплю, - Гулино настроение давно не было настолько плохим. Даже вопли отца не выводили так сильно из себя.
  - Ладно. Ближе к делу, Гуль, - проворковал Антон, чуть опираясь на жестяные банки с чаем.
  - Банки не трожь!
  - Нервная вы, Гульмира, не выспавшаяся... Любовь, правильно? Хорошо, когда любовь кружит головы. Лето, любовь, свидания...Какое фаер-шоу?
  Шипение Гули, похожее на змеиное, только развеселило Антона.
  - Так вот, Гуль. Делаю новую программу. Танговскую, - подмигнул лукаво, - А танго танцуют двое, как известно. Мужчина и женщина...
  - Ты меня решил поучить, какие в мире бывают танцы? - возмутилась Гуля, ощущая, как непонятная, опасная дрожь проходит по телу. Слишком сексуальным голосом все было сказано.
  - Нет. Господи, Гуля, нет... Хочу суперский номер поставить. Танго. С поями. Но есть много нюансов. Главный - мне нужна очень сильная в фаере девочка, самая сильная из девочек в городе. Это ты.
  Гуля от удивления глаза вытаращила. Прыснула тут же:
  - Ай, Антон, ай, насмешил...
  - Я серьезно, - в голосе и взгляде Антона действительно не было ни капли насмешки, - я сейчас о-очень серьезно, Гуля, предлагаю тебе сотрудничество. Этот танец и, возможно, еще пару танцев с моими девочками выучишь. Сольник тебе тоже обещаю, хоть с чем. Можешь солировать в групповиках , разведем на тебя мои номера...
  - Подожди. То есть. Ты. Зовешь меня. К себе в коллектив?
  - Да. Зову.
  Гуля повернула голову и начала разглядывать декоративную пальму и скамейку, на которой сейчас сидели парень и девушка, о чем-то увлеченно беседуя.
  - Почему бы тебе не поднатаскать кого-нибудь из своих, а, Тарзан? У тебя баб много в коллективе. Высокие, длинноногие, и с предметами работают неплохо. В чем дело-то, дружок? Или у тебя их сейчас острый дефицит?
  - Мне нужен увлеченный человек, Гуля. Как я сам. Мои девочки много лажают, да им особо не нужен фаер, париться они не хотят. Никто в городе из девочек не плюется огнем - только ты одна, и кометы ты одна крутишь, и ... Да много чего. Они не потянут музыку, не потянут мои фишки и хореографию. А ты - сможешь. У тебя и техника, и хореография на нормальном уровне, и харизма. Гуля! Соглашайся, это хорошие деньги. Я своим мало не плачу, никто не обижается.
  Гуля слушала этот бред и удивлялась. Антон рехнулся - предложить ей такое! Она руководитель собственного коллектива! А он ей - иди на подтанцовку! Ну, сольничек будет у тебя, на, подавись! А нормальных денег, которые Гуля зарабатывает в своем коллективе, у Антона ей не увидеть.
  - У меня свой коллектив, Антон. У тебя - свой. Я бросать 'Леди фаер' не собираюсь. И подтанцовывать тебе в жизни не стану.
  - Узнаю гордую Гулю. Знаешь, не ждал ничего другого, но... дай, думаю, подкачу. Мало заказов, снижение цен. Все такое... Может, Гуля стала из-за кризиса менее гордой?
  - Отвали, придурок. Не в гордости дело.
  - М-да? - с издевкой произнес Антон, - а в чем? В деньгах? В работе? Да, Гуля, мы работаем сейчас больше, чем вы. В несколько раз. Все лето у нас забито под завязку, иногда даже будни. Сентябрь, октябрь - уже сейчас заказы есть. Звонят заранее. Приличные заказы, иногда - другие города. За расстояние - доплата. Выйдет столько же, сколько у тебя. И даже, может, побольше - обговорим это дело отдельно.
  - Антон, ты не понял? Я же сказала - нет! - повысила голос Гуля, и тут же осеклась: забылась, девочка. Ты ж на работе, в огромном торговом центре.
  Щеки со лбом горели, все хотелось вдохнуть поглубже. Антон стоял рядом, невозмутимый, как скала.
  - Гуля, я не глухой. Ну нет так нет, никто никого не заставляет. Я пока раздумываю над композицией танца, у тебя есть время. Мой телефон знаешь, позвони, если надумаешь. А нет - я действительно возьму свою девочку и потренирую ее как следует... - Антон ненадолго замечтался, уйдя с головой в свои планы, начал разглядывать расставленные на прилавке жестяные банки с разными сортами чая. Не замечая за собой, медленно провел языком по верхней губе, тут же ее прикусив. Гулю будто удар хватил тепловой - настолько вдруг стало жарко, хотя в центре исправно работали кондиционеры, прохладный воздух даже иногда заставлял надеть кофту. Она знала, что Антон не собирался намекать ни на что подобное, но внезапно слово 'потренирую' у Гули получило новое значение, не очень цензурного плана.
  - Во-во. Потренируй, - пробормотала Гуля пересохшим ртом.
  - Короче, не прощаюсь. Наберешь.. Я тебя даже жильем обеспечить смогу. Но это - к слову.
  Гуля почувствовала, что еще немножко, и она раздуется от злости до невероятных размеров, а потом лопнет, как воздушный шарик. Пока, с трудом дыша, находила слова для убийственного ответа, Антон уже давно ушел вглубь торгового комплекса, а кричать вслед для Гули было равносильно позору. Только на Антона она еще не орала. Не заслужил он смерти ее нервных клеток, пошел он!
  - Спать на коврике в твоем танцевальном центре? Нет уж, спасибо. Обойдусь, - пробормотала Гуля со всем сарказмом.
  Остальные четыре часа Гуля просидела на своем стуле как на иголках. Антон, видимо, вышел из 'Мая' через другой выход: Гуля его так и не увидела, сколько не разглядывала проходящих мимо посетителей.
  Через час она поостыла и смогла трезво рассуждать. Любой разговор может дать ценную информацию, а уж сколько ей наболтали сегодня!
  Первое и самое важное: Антон делает новую программу. Танго. Только от одной тематики у Гули побежали мурашки по коже. Зная Антона и его хореографический размах, Гуля могла легко себе представить и идею танца, и настроение, и даже костюмы. Обязательно - каблуки. Короткое черное платье, а на Антоне, возможно, строгие классические брюки , рубашка... Настроение - хождение по лезвию бритвы. Страсть до чертиков, до остановки сердца, балансирование на краю - и вновь возвращение в рамки приличий.
  Гулю эта программа заинтриговала. Если бы они не были такими злостными конкурентами, то, возможно, Гуля бы согласилась... ну так, прийти и посмотреть, не то, чтобы танцевать...А, может, и танцевать...
  Она провела рукой по лбу, вытирая испарину, выступившую после того, как представила себе танец. Антон же устроит секс в чистом виде! И не просто - секс, а страстный, жаркий, одурманивающий, на виду у всех.
  Гуля не будет танцевать с Антоном! Никогда, пусть даже не надеется! Да, она танцует восток на корпоративах, но это - загадочный, чувственный восток, а в ее исполнении - еще и немного игривый, и танцует Гуля его одна, и этим все сказано! А дуэт с Антоном - это ж ни в какие ворота! Она не выдержит такого накала, обязательно влюбится, будет вешаться на него, как это делают его бабы - Гуля была уверена. Нет, нет. Сто раз нет.
  А он следит за ее программами - вот веселье! Вторая по важности информация. С чего такое неугасающее внимание к Гуле? То позвонит и отругает, что она цены снизила, то пялится на ее видео, где она и ее девочки работают бразилию и латину на высоких каблуках, в расшитых лифчиках и - о, Аллах! - трусиках, прикрытых сверху лишь поясами с густой навеской.
  Гуля спешно перекрестилась, замотала головой, вспомнив, что она вообще-то мусульманка ( солидарность с мамой и ее родней, назло папашке). Бабушка Гулю, правда, в детстве успела еще и покрестить, и ходила в детстве в храм Гуля часто с бабушкой, но все же Гуля решила для себя, что сейчас будет считать себя мусульманкой: все ее знакомые татары были мусульманами. Она особо ни во что не верила. Просто отвечала на вопрос, когда спрашивали, какую религию исповедует.
  Гуле на все различия в вере было плевать. Родители вообще никогда из-за этого не ругались, и иконы бабушки мирно уживались с Кораном.
  Но бабушка умерла, умерла мама. Гуля осталась наедине с ошарашенным отцом. Соседки говорили, он приведет в дом другую женщину, и шестнадцатилетняя Гуля готовилась принять мачеху если не на штыки, то на ножи. Но отец никого не привел. Вместо этого он стал пить.
  А Гуле пришлось выживать самостоятельно.
  И не ее вина, что полуголые девочки на каблуках и с огнем так хорошо смотрятся на выступлениях. Гуля начинала с джинсов и обычной одежды, пока не поняла, что на сцене действуют другие законы. Родные джинсы для нее не подходят.
  Она артистка. Создает иллюзорный мир с помощью огня и своего танца. Мир, в котором счастье, гармония, а еще - красота.
  Зато Антон создавал мир более совершенный , чем Гулин. У него было все: специальное образование, талант, но главное - удивительная работоспособность и желание.
  Хотя Гуля была готова составить ему конкуренцию. Здоровая конкуренция очень важна, правильно?
  Покупатели будто специально ее игнорировали. Выручка была за сегодняшний день у нее мизерная.
  Она повертела головой и вытащила сотовый. Глядеть по сторонам было, конечно, лишним, но дядя Расим мог нагрянуть неожиданно, особенно - во второй половине дня, и за телефоны на рабочем месте он по головке не гладил.
  - Ира, говорить можешь?
  -Да, Гуль.
  - В субботу собираемся на тренировку у меня. Как всегда, в шесть. Видео с Антоном не забудь записать.
  - Эгей, Гуля! Без проблем! Тырим по полной?
  - Посмотрим, что сейчас модно в этом сезоне. Промо-ролик видели, хочется полную версию.
  
  Глава 3.
  - Гульмира, ты свободна во вторник?
  - Да, Оль.
  Гуля сидела в скверике на скамейке, ожидая своих девочек, и говорила по телефону со знакомой из праздничного агентства.
  - Нужны два танца. Татарский и восток. Первый выход где-то в семь... семь тридцать максимум. Следующий - восемь.
  - Где?
  - Ресторан 'Марта'.
  - Там классная гримерка для артистов, помню.
  - Ага. Все, берешь ? Кстати, заказчик долго выбирал, но ты ему понравилась.
  - Ну и здорово. Да беру без вопросов.
  - Оплата как обычно. Тогда жду тебя в 'Марте', к семи.
  - А что с фаером? - будто между делом поинтересовалась Гуля. Сольные танцы стоят недорого, много денег на них не заработаешь.
  - С твоим - ничего, Гуль... У нас Антон пока. И еще у 'Фаер дрим' заказики. Они новую восточную программу сделали. По-моему, у тебя слизали кое-что. Я ж знаю, как ты любишь ноги бросать наверх, к место и не к месту, - собеседница Гули весело рассмеялась, - у них вот девочка тоже стала бросать. И фишки твои с прогибами...
  Гуля закусила внутреннюю часть щеки. Слушать о таком было неприятно.
  А Оля продолжала безвозмездно делиться новейшими сплетнями:
  - И назвали программу знаешь как? То ли испытательной, то ли еще какой... Экспериментальной, вот! А поэтому, значит, они как бы берут за нее меньше, она типа в разработке, а уж потом будут брать большие деньги. А народу что нужно? Подешевле, скидки всякие... Поэтому заказов у них прибавилось.
  - По-моему, Антон стоит недешево, но у него всегда куча.
  - У-у, сравнила! Антон - это Антон. Но и к нему подкатывают не очень денежные клиенты. Он, как я знаю, в таких случаях посылает своих запасных людей, но все они работают, в принципе, неплохо. У Антошки нет слабых фаерщиков в коллективе. Спрашивает со своих - мама дорогая! Тренируются стабильно. Мы с ним только вчера об этом говорили.
  - Ясно. Оль, у меня девчонки идут, перезвоню, - у Гули защипало в глазах.
  - Окей, Гуля!
  Девочек еще не было и в помине. Гуля, шмыгнув носом, прилегла на деревянную скамейку, уставившись в летнее голубое небо немигающим взглядом.
  Устала. Устала гнаться за Антоном. Бесполезное, бессмысленное занятие, бесперспективное...
  Когда он только пришел в их коллектив, было заметно, что парень останется надолго. Одно время Женька даже передал бразды правления Антону. Вот тогда начались чуть ли не ежедневные тренировки, солдатская муштра, индивидуальные занятия... Потом Женьке надоел Тошкин каземат - он был человеком чрезвычайно свободолюбивым - и все обязанности вернулись к Гуле. Она же помягче характером, считал Женька совершенно справедливо.
  - Гу-уля, привет! А что у меня есть! - приближающаяся Ира помахивала видеокамерой.
  Гуля резко села.
  - Покажь!
  - Сейчас. Гу-ля-я... Я не могу! Ты сейчас меня поймешь! Юлю ждать не будем?
  - Включай. Если захочет, сама посмотрит.
  - Гуль, это было нечто-о... - не особо эмоциональная Ира была необычайно оживлена, - просто на грани. Сейчас увидишь!
  И включила камеру.
  Темная площадка, большая - есть, где развернуться. Чашки на подставках, фитили в которых залиты керосином, еще не подожжены. Эти чашки всегда расставляются по всему периметру площадки, отделяя импровизированную сцену от зрителей.
  Первым номером был выход Антона. Тот, в штанах и жилетке по типу восточной, вышел 'баловаться с огнем'. Да-да, именно баловаться. Он когда-то объяснял Гуле, что есть в хореографии понятие 'продажа персонажа'. Огонь - тоже персонаж, его надо 'продать', и дорого.
  Антон, играя лицом, то задумчиво, то хитро вертел горящий с одного края шест. Зажег фитили у всех чашек между делом, и получилась некая граница из огня между выступающими и зрителями.
  Зрители не стояли вплотную к чашкам: их предупреждали перед выступлением, чтобы и от горящих чашек они держались подальше.
  Когда Антон зажег все чашки и поджег второй конец шеста, музыка изменилась: медленная часть Антона закончилась, началась быстрая. Антон встал в центре, крутя шест; по бокам встали крутить шесты еще два мальчика.
  К ним вышли три девочки. Три? Откуда третья, было же двое? Гуля будто наяву ощутила неслабый пинок под пятую точку. Девочки танцевали с горящими чашками. В коротких платьях, украшенных светоотражающими элементами, они очень хорошо просматривались. Все, как одна, высокие, стройные, с обалденно длинными ногами. Не чета мелкой Гуле.
  Три красивых пары образовались на площадке. Девушки заходили за парней, и из-за их спин проводили горящие чашки в опасной близости от ребят ; несколько танцевальных комбинаций; перестроение пар на площадке. Вперед, в самый центр вышли Антон и хорошенькая блондинка. Следующие танцевальные комбинации...
  Гуля любовалась четкими и техничными движениями Антона. Никакой суеты и несобранности, все кажется таким обманчиво легким!
  Некоторые перехваты шеста она видела впервые. С шестом работала постоянно - в ее группе горящие шесты не крутила ни одна девочка.
  Антон поднял шест высоко над головой и вытянул другую руку вперед - это будущая поддержка для блондинки. Та легко прогнулась, опираясь на сильную руку руководителя коллектива. После глубокого прогиба девушка, повернувшись к Антону, страстно посмотрела на него, в то время как Антон той же рукой, что выполнял поддержку, легонько дотронулся до ее талии, глядя на блондинку не менее страстно. Огонь, рвущийся из горящих чашек девушки, направленных подальше от Антона, к зрителям, эффектно подсветил этот взгляд. Потом блондинка, резко мотнув головой с уложенными в шишку волосами, шагом от бедра неторопливо прошествовала в центр площадки. Туда же направлялись и две другие девушки: до этого их партнеры также подставили им руки, чтобы они, как и партнерша Антона, красиво прогнулись.
  Но Гуля смотрела только на первую пару. И она бы поклялась, что и все остальные зрители в тот момент смотрели исключительно на нее.
  Отработанные мелкие детали, бьющие через край эмоции... В этом был весь Антон.
  Танец девушек с веерами и парней с шестами сменился выходом одного парня, крутящего длинный горящий меч. Второй меч подали Антону, который так и не ушел с площадки. Следующий номер - битва на мечах. Антон и его противник прыгали, зависая в воздухе, схлестывались вновь и вновь горящими мечами. Финальная точка танца - победа Антона.
  Позже были девушки с горящими веерами, синхронно отработавшие номер под зажигательную музыку. Гуля даже языком цокнула: настолько хороши были красотки. Да, Антон никого не жалеет, гоняет по полной. Отсюда и результаты.
  Девочки и Гуля тоже тренировались, но из-за дружеских отношений Гуля не смогла поставить себя с ними так, как это делал Антон со своими ребятами.
  Пропускаешь тренировки - уходи. Не улучшается техника - уходи или работай во втором составе. Таковы были правила Антона. Гуля слышала много сплетен, но сегодня воочию убедилась, что все сплетни - чистейшая правда.
  В конце номера одна девушка, ждавшая 'своей' музыки и не тушившая веера (остальные девочки давно отдали горящие предметы технику, который загасил их), пошла 'пугать' зрителей: подошла близко - близко к горящим чашкам, разделяющим мир фаерщиков и гостей, смотрящих выступление. Соблазнительно улыбаясь, покрутилась сама и покрутила веера, чуть-чуть вышла за пределы очерченного чашками круга. Совсем немного. Девушка прекрасно осознавала, что она делает и как надо работать с веерами, чтобы не случилось какого-нибудь неприятного инцидента с огнем в опасной близости от зрителей. Сама Гуля выходила примерно на такое же расстояние.
  На заднем плане в это время натягивали гигантскую веревку, пропитанную керосином, как подозревала Гуля. Ее будут поджигать.
  Гуля сама скакала через горящую скакалку, но такую огромную видела впервые. Как в детской игре, ее держали два человека. Когда она загорелась, девушка ушла от зрителей в 'рабочую зону' - место, где находилась тушилка и техник. Он забрал веера и положил на специальную ткань, пропитанную водой.
  Но туда Гуля долго не глядела. У нее самой такой же техник, и так же стоят огнетушители - на всякий случай. А вот огромная горящая веревка занимала ее чрезвычайно.
  В промо-ролике было кое-что, но промо - это всего лишь реклама. 'Заманушечка' для зрителя. Самые эффектные моменты. Но последнего номера там было всего ничего, хотя даже этого Гуле хватило, чтобы понять, что она - бестолковая неумеха.
  Заиграл новый трек - оглушающие, будоражащие кровь барабаны. Музыка звучала очень громко, дабы заглушить выкрики из толпы.
  Горящую веревку мерно раскачивали два парня. Раскачивали пока внизу, не поднимая высоко. На площадку вышел Антон. Первые несколько секунд его выхода были смазаны дрожанием руки оператора. А у Гули задрожали все поджилки: камера бесстрастно запечатлела обнаженный, мокрый от пота торс Антона, и его горящие невыносимым драйвом глаза - прямо как у фанатика. На последний номер жилетку он снял.
  Антон улыбнулся зрителям и сделал несколько движений из капоэйры, один кувырок. Неуловимый сигнал парням, и полыхающая веревка взметнулась вверх.
  Ему удалось соединить акробатику капоэйры и огонь.
  Веревка неспешно поднималась и опускалась, пока Антон выделывал невообразимые вещи. Тренируйся Гуля лет десять, вряд ли бы у нее получилось подобное.
  Он прыгал через веревку не так уж долго, но для Гули, неподвижно стоящей и смотрящей на небольшой экранчик камеры, эти мгновения показались вечностью.
  И замирало сердце каждый раз, когда поднималась и опускалась чертова горящая веревка...
  В финале Антон сделал кувырок вперед, лишь на секунду опередив летящую вниз веревку.
  Гуля выдохнула. Как и все зрители. Последние такты музыки заглушил шквал аплодисментов и криков.
  Конечно.
  Понятно.
  Гуля не заметила, как губы себе искусала. А еще смотреть на обалденный торс Антона с рельефными мышцами! Не перекачанными, как у парней из качалки, а такими...рабочими, настоящими. Сильное тело Антона, да еще частично обнаженное, приковывало к себе внимание, а точеные и неприхотливые движения завораживали. Она даже через видео почувствовала драйв и бешеную энергетику Антона.
  Даже начинашкой он был таким, и сексуальность просто брызжила из каждого его движения. Молоденькая Гуля все глаза себе испортила, думала, что вконец окосеет, пытаясь незаметно подглядеть за Антоном. Оголенные торсы - тогда, четыре года назад, это был хит всех вечеринок. Теперь Антон изменил моду: его парни надевали жилетки, рубашки - в зависимости от заказываемой программы. Но иногда он выступал по старинке, например, в этой, где надо было показать нечто на грани. Как программа, которую она сейчас посмотрела, называлась? 'В огне'?
  - Гуля, вживую... это что-то. Антон супер. И не зазвездился ни капли. Мы даже немного поговорили после.
  - О чем? - стараясь казаться равнодушной, спросила Гуля.
  - Да обо всем. Сказал, много потратил нервов на эту программу, но она того стоит. Тебе, кстати, привет передавал...
  - А-а, - еще равнодушнее протянула Гуля.
  - Ну и все. Они торопились: у них еще было выступление. Второе.
  - Ясно.
  - Забыла! Антон похвалился: квартиру купил. Двухкомнатную. Представляешь? Это все на огне заработал.
  - Он же жил в своем танцевальном центре?
  - Ну да. Теперь у него и танцевальный центр, и квартира. Круто, да?
  Круто. А у Гули только пьяный папашка и немного сбережений, накопленных за все годы фаера. На машину хватит, и то - смотря какую, на квартиру - однозначно нет.
  - А дяде понравилось?
  - Конечно! Он вообще с Антоном мало не расцеловался, а бабы с юбилея чуть Антошку не порвали на британский флаг, только бы с ним сфоткаться...
  'Жаль, что не порвали', - подумала про себя кровожадная Гуля.
  Ее бы жизнь стала от этого неизмеримо легче. Так нехорошо думать, ведь Антон тоже человек, но... если бы у них была настоящая конкуренция! Но на деле конкуренции нет! Антон вне конкуренции.
  Гуля на капоэйру не решится, а если решится - это будет всего лишь жалкая пародия.
  Пора привносить в свою программу что-то новое. Но что?
  - Где там Юлька? - проворчала Гуля, вытаскивая телефон, чтобы позвонить потерявшейся Юле, - Ир, пока звоню, бери пои... Начинай тренироваться...
  
  примечания к 3 главе
  
  как говорится, лучше один раз увидеть Laughing Laughing Laughing . очень хорошая девочка с горящими веерами
  
  http://www.youtube.com/watch?v=hUDYcuIokDM
  
  горящие шесты (небольшая обучалочка, но зато он горящий и сразу все видно)))) Wink а мож что и сразу поймете в объяснениях и мужа дома попугаете Wink Wink Wink(шутка. дома такое лучше не делать. и на улице - оч аккуратно, после многочисленных тренировок БЕЗ огня. это я на всякий пожарный :lolSmile
  
  http://www.youtube.com/watch?v=d78xGR4l9E8
  
  а на первой страничке я выложила фотку с "плевком". там на переднем плане на фото попала одна "заградительная" чашка)))
  
  дальше, по жаргону. "Антон стоит дорого" значит выступление Антона стоят дорого.
  беру заказ - работаю, выступаю, танцую...
  если еще что-то не ясно - спрашивайте)))я постаралась вроде бы все объяснить в тексте
  
  Глава 4.
  
  Гуля стояла около калитки.
  Сумка - на земле, чехол с костюмами - переброшен через руку. К ней медленно подъезжала машина Марата.
  Сам Марат - техник из ее коллектива. Замачивает в керосине и тушит реквизит, доставляет коллектив на место работы - в кафе, загородную турбазу или загородный ресторан, после выступления - развозит по домам, получая определенную сумму с каждого заказа. Как и ее девочки.
  Но сегодня Марат приехал лично за ней: он отвезет и заберет ее из 'Марты'. Тратиться на такси Гуля не хотела: Марат подешевле обойдется. А ему - небольшая приятная подработка.
  Серебристая десятка остановилась около Гули. Открыв заднюю дверь, она положила чехол с костюмами, аккуратно расправив его.
  Села на переднее сидение.
  - Привет.
  Марат щелкнул языком.
  - Ты такая накрашенная, Гульмира, когда танцевать едешь. Когда у тебя фаер, столько на себя не изводишь...
  Гуля похлопала накладными ресницами.
  - Марат, огонь - это огонь. Уже шоу. А в танце шоу создаю только я, без спецэффектов...
  По дороге Марат рассказывал Гуле о годовалой дочке. Гуля кивала и параллельно перебирала в памяти все то, что взяла с собой.
  Костюмы. Музыка. Народные туфли для татарского, начищенные до блеска. Украшения для востока - браслеты на руки, сережки. Лак для волос и еще один, с блестками, для тела. Сланцы, чтобы дойти до зала, когда она танцует восток: беллиденс танцевала босиком. Вода, потому что иные жадятся даже на минералку, а просить не в привычке у Гули. Заколки, булавки, резинки...
  Очень хотелось спать - сегодня опять была первая смена. Неожиданно прибыл дядя Расим, начал ревизию.
  Ну как, ревизию. Даже если и Расим находил какие-то несостыковки в кассе, Гуля зарабатывала лишь сокрушенное покачивание головой, и только. Он не штрафовал ее давно: уже год как. И все спрашивал с сочувствием, почему у Гули пролегли синие-синие тени под глазами. И сегодня тоже спросил об этом.
  'Гуля, может, тебе закончить выступать? Ты же совсем зеленая ходишь'.
  Ему не понять. В этом вся Гулина жизнь.
  -Приехали, Гульмир. Когда тебя забирать?
  - Я позвоню, когда мне точно скажут, когда у меня второй выход.
  - Нет вопросов, - Марат помог Гуле забрать все вещи из машины. Посмотрел на кафе с сомнением:
  - Проводить до гримерки?
  - Да здесь недалеко. Дотащу все сама, - Гуля повесила на плечо большую сумку, прихватила костюмы. Зашла в кафе с черного хода - не у всех кафе имеется черный ход, но у этого - есть. Полезная вещь, между прочим. Гуля очень не любила толкаться между гостями, ловить на себе заинтересованные взгляды.
  Она прошла по узкому коридору и завернула в небольшую комнату. В ней уже переодевалась одна девочка. Гуля приветливо кивнула ей: Катя на корпоративах играла на электронной скрипке. Или электрической - Гуля в этом не особо разбиралась. Но пересекались они частенько.
  - Отвыступала?
  - Да, Гуль. Отстрелялась уже. А ты что сегодня танцуешь?
  - Восток и татарский. Как гости, нормальные?
  -Ничего, пойдет, - Катя застегнула джинсы, - не очень веселая публика, но и нескучная. Хлопают, нормально принимают... В общем, все зашибись. Пойди к тамаде и отдай флешку.
  - А тамада кто? - очень важный вопрос.
  - Димка все ведет. Димка Рябов. Хороший...
  - Знаю его, - согласилась Гуля. Он действительно был хороший ведущий, никогда не делал гадостей типа выключения музыки не вовремя или не предупреждения о выходе.
  - Еще будут пузырики, приедут попозже. Больше артистов нет, - сообщила Катя.
  Шоу гигантских мыльных пузырей Гуля никогда не видела, хотя постоянно сталкивалась с ними на корпоративах и банкетах. Но они выступали или до нее, когда она приезжала с огнем, или после, когда Гуля танцевала свои постановки. Обычное дело для артистов. Пересекаешься со многими, но посмотреть выступления редко получается. Для кого-то - отдых и развлечение, для кого-то - работа.
  Гуля сходила в зал, стараясь пройти как можно незаметнее. Была 'курительная' пауза, так что в зале почти никого не было: многие гости решили подышать воздухом.
  Димку заметила издалека - в клетчатом экстравагантном пиджачке и при бабочке. Поговорила с ним о выходах, отдала ди-джею флешку и вернулась в гримерку. Катя все еще собиралась.
  Гуля вытащила из чехла татарский костюм и начала переодеваться.
  - Классные костюмы у тебя, Гуль, - отметила Катя.
  - У тебя не хуже, - заметила Гуля, не прекращая переодевания.
  - Да что - у меня. Вот у тебя - все разные. То цыганский, то индийский, восточные - вообще глаз выколешь.
  - Приходится, - Гуля пожала плечами.
  - Да уж, в нашей работе так - чем красивее и богаче, тем круче...
  -Угу, - Гуля натягивала татарское платьице с оборочками. Штанишки она уже надела. Оставались жилетка и тюбетеечка с вуалью (ее нужно закреплять заколками), да застегнуть народные туфли, да еще куча мелочей, необходимых перед выступлением: проверить макияж, подкраситься, привести в порядок волосы. Гуля прическу сделала еще дома, но залачить волосы нужно обязательно. Впрочем, пользоваться лаком для волос следует аккуратно: дальше - восток, и склеенные пряди в этом танце будут смотреться вульгарно.
  Гуля немного размялась перед выступлением: танцевать но 'холодное' тело нельзя: мало ли, какую связку потянешь. Или мышцу.
  Ведущий Димка позвонил ей минут через пятнадцать.
  - Гуль, пятиминутная готовность. Можешь подходить потихоньку к залу. Я посажу всех гостей, один конкурс, а потом - ты. Нормуль?
  - Да.
  Гуля накинула поверх костюма черный балахончик в пол на липучках: удобнейшее приспособление, чтобы не 'палить' костюм раньше времени. Около входа, лишь ее объявит ведущий, она снимет накидку.
  Гуля подошла ко входу, когда Дима заканчивал конкурс и раздавал подарки участникам. Он повернулся к двери, чтобы проверить, пришла ли Гуля, и та, чуть приоткрыв дверь, кивнула ему.
  - Подарки на сегодня не заканчиваются! Встречайте - неподражаемая Лейла!
  Лейла - ее сценическое имя. Она перебрала их кучу: Амира, Багира, Джамила, даже Шахерезадой была. Остановилась на Лейле.
  Потому что одно дело - тамада объявит: 'Выступает Лейла', а другое: ' Выступает Гуля'. Даже Гульмира - не звучит. Требуется звонкое, броское, звенящее имя, навевающее подходящие образы...
  Заиграла веселенькая татарская музыка. Гуля подхватила краешек платочка и открыла дверь, нацепив на лицо выражение великого счастья и лучезарную улыбку.
  Гуля не первый раз здесь выступала, так что не бегала смотреть площадку заранее. Одного взгляда хватило: столы стоят буквой 'П' - их обычное расположение в этом заведении, если намечается банкет.
  Номер Гуля отработала на автомате: танцевала его уже третий год. Знай себе улыбайся, ставь ножку на пяточку, моталочки и ковырялочки, прыжки и остальная народная лексика.
  Кидала быстрые взгляды в зал: ничего, хорошо принимают, и юбиляр, улыбаясь, смотрит. Дотанцевала до конца, поклонилась. Раздались аплодисменты: не овации, но приличные. Ладно, нормально. Гуля с достоинством ушла переодеваться.
  Минут через пять в гримерку забежал Дима.
  - Гуль, минут через двадцать будешь готова?
  - Да.
  Не спеша сняла татарский костюм, повесила на плечики. Глотнула водички и вытащила восточный костюм.
  Надела юбку, на юбку сверху, на кнопки, специально пришитые для этой цели, посадила пояс, и только потом - лиф.
  В гримерке было небольшое зеркало, и Гуля - в который раз! - залюбовалась костюмом.
  Лиф и пояс сверкали всеми оттенками страз. Черные, красные, зеленые, розовые, голубые, фиолетовые, желтые, белые... В противовес им, юбка с большим количеством воланов была сшита из телесного гипюра. Такого же цвета быт трикотаж, который пошел на подкладку - Гуля не любила слишком откровенные костюмы, и гипюр нещадно просвечивает. Но высокий разрез на левой ножке ей нравился: такова сегодняшняя мода, и Гуле есть что показать.
  Лиф и пояс сияли даже от неяркого света, отбрасывая невообразимое количество бликов.
  'Йолдызым минем, соеклем минем!' (Моя звездочка, моя любимая - татар.).
  Мама ночами шила первый Гулин восточный костюм, чтобы дочка выступила на Новый год в своей группе по восточному танцу, а Гуля расшивала лиф и пояс бисером и пайетками. Отец ворчал, что они обе не спят, хотя на костюм посматривал. Все думал попасть на праздник в их группе, но с работы его не отпустили. И дядя Расим не отпустил маму: она торговала в его небольшом магазинчике, и в предновогодний вечер была очень нужна.
  Мать переживала тогда: она купила очень мало страз, больше на костюме было бисера и пайеток. А вдруг дочкин костюм будет смотреться бедно на фоне чужих, более расшитых, костюмов?
  Стразы были для их семьи слишком дороги, а копеечные пайетки и бисер Гуля легко могла себе позволить.
  Теперь у Гули много восточных костюмов - один шикарнее другого. Стразы, стразы, на некоторых - ничего, кроме страз, густо усыпавших лиф и пояс, как, например, на этом.
  Но разве в стразах и дорогих костюмах дело?
  Ни их, ни ее танцев мама так и не увидела...
  Гуля не стала больше размышлять на эту тему. Распустила волосы, расчесалась, подправила макияж, побрызгала на тело лак с блестками.
  Обычно заказчики просили танец с предметом. Гуля танцевала беллиденс с саблей, вуалью и тростью. Но этот заказчик захотел обычный танец, без всякой атрибутики.
  Браслеты со стразами на руки, в уши - ярко блестящие сережки. Гуля теперь сверкала как новогодняя елка.
  Небольшие завершающие штрихи, и Гуля полностью готова. Начала разминаться: если перед татарским танцем достаточно размять только ноги и немного корпус, то перед беллиденсом нужно растянуть все. Гуля прогнулась и даже на шпагат, насколько ей позволил костюм, потянулась. Бросала она ножку в высоченный батман где-то в конце танца. Не могла она без бросков ногой ну никак. Нравились они ей. В татарский вставить махи ногами нельзя - не положено. Народный танец, строгий в своих законах.
  А вот беллиденс дает больше возможностей в плане хореографии. Хочешь, заимствуй движения из латины, хочешь - гнись долго-долго или те же батманы кидай. В разумных пределах, конечно, и в зависимости от музыки. В любом деле главное - не переборщить.
  Звонок ведущего отвлек Гулю от разглядывания себя в зеркале.
  - Гуль, готова? Выйти раньше сможешь?
  - Да. Свет!!! - в последнюю минуту успела выдохнуть Гуля.
  - Выключу. Бегом.
  Подхватив юбку, Гуля босиком выбежала из гримерки, даже не накинув черный балахон.
  Нормальный рабочий форс-мажор.
  - Дамы и господа... Очаровательная Лейла! - Гуля в это время переводила дыхание, стоя за дверью.
  Заиграл проигрыш. В зале приглушили свет, и Гуля шагнула в зал, задумчиво опустив голову.
  Пронзительная и трогательная песня Ваэля Кфури была одной из любимейших Гулиных песен. В ней звучала щемящая тоска, и интонации голоса певца потрясали Гулю всякий раз, когда она танцевала. Одна из тех песен, которые она слушала много раз подряд, и песня все равно не приелась.
  Это был звездный час Гули. Но не в том смысле, что становилась знаменитой.
  Именно сейчас, с помощью песни, костюма и танца, она могла на несколько минут забыть о всех своих проблемах, планах, амбициях и бедах. Обо всем. И стать такой, какой хотела всегда быть.
  Настоящей.
  Гуля проживала сейчас чужую жизнь выдуманного образа, который танцевала - прекрасной восточной танцовщицы. И в это же время Гуля была собой.
  Она радовалась и грустила вместе с певцом, и у нее также замирало сердце, а тело вибрировало, как и его голос, в пустом, холодном мире, пытаясь рассказать о своем горе.
  Грустные постановки не ценятся на банкетах, где люди едят, выпивают и развлекаются. Гуля танцевала с милой улыбкой. Не такой бьющей в глаза, как в татарском танце, а легкой и приглушенной, как и свет в зале. Грусть таилась в глазах и движениях.
  Мягкие, расслабленные удары бедер. Плавные переводы рук. Резкие замирания. Тряски, волны. Грустный взгляд из-под ресниц, смутная улыбка...
  Гуле, по большому счету, было все равно, кто и как на нее смотрит. И вообще - есть ли кто-то в зале. Ей было просто хорошо.
  Нечастый случай, когда то, что ты делаешь из года в год, не оставляет равнодушным.
  Музыка сменилась зажигательной таблой (играют только барабаны). Вот здесь Гуля вдоволь наулыбалась и настроила всем глазки: без таблы в ее случае нельзя, у зрителя должно оставаться ощущение праздника.
  Гуля сделала кучу прогибов, успела упасть в пол на коленку и махнуть ножкой почти до носа.
  Близился конец танца, и ей оставалось протанцевать четыре восьмерки - не больше. Гуля, в который раз выбрав 'жертву' из зрителей (имениннику предназначалась пара-тройка взглядов, гостям - по разу), посмотрела в правый угол, чтобы просто улыбнуться и подмигнуть кому-нибудь из зрителей.
  Из угла, расслабленно сидя на стуле, на нее глядел атомными голубыми глазами Антон.
  Гуля почувствовала, как от неожиданности сковало оцепенением все тело.
  Но она выступала не первый год и умела справляться с волнением.
  Закружилась немного не с такт, но это было уже неважно: близилась финальная точка, и повороты как нельзя лучше подходили к финалу.
  Гуля сделала больше поворотов, чем у нее получалось обычно, но от неожиданности и шока они у нее вышли чисто, ее даже не 'замотало' на поворотах.
  За что, в том числе, получила крики 'Браво!' и бурные аплодисменты от зрителей.
  Она широко оскалила зубы - улыбнуться, как она улыбалась обычно, не получалось. Внутри чувства изумления и шока менялись на злость и негодование.
  А этот что здесь делает в уголке?
  Глазами окинула зал: Антон. как и все гости, хлопал Гуле. И улыбался, скотина, он улыбался - да твою мать! - уж очень загадочно.
  'Ага-ага, загадочно, как же', - чуть не материлась Гуля, бредя в гримерку. Сказала бы она, какое у урода лицо было на самом деле...
  Хорошо, что Гуля заметила Антона лишь в конце танца. Иначе запорола бы номер - однозначно.
  Ну, не совсем бы запорола, конечно, но вдохновенного танца, от которого хорошо было самой Гуле, сто процентов бы не получилось.
  Перед Антоном Гуля выступать стеснялась.
  Наверно, потому, что он - настоящий дипломированный хореограф. Потому, что он разложит танец Гули по полочкам, и окажется, что все, что недоучка Гуля танцует - неправильно и неверно, и строить танец надо по-другому, и движения делать иначе.
  И еще по многим причинам. Он танцует намного лучше Гули. А восток - так вообще отдельная тема, для истинных хореографов этот танец - нечто находящееся вне хореографии, где-то между стриптизом и любительским самовыражением...
  Гуля было почти физически плохо, будто бы ее раздели прилюдно и содрали кожу. Обнажать чувства среди незнакомых людей - одно дело. Она их видит первый раз. И ее ничего с ними не связывает, так что может как угодно показывать через танец душу. Но раскрывать сердце перед Антоном, да еще в полуобнаженном виде, вживую...
  Гуле захотелось оказаться дома, в своей теплой кровати, и обнять Пушка. И чтобы батяня мирно спал, а не доказывал Гуле свои теоремы. Или был трезвым, осторожно постучал к ней в дверь: 'Гуль, не спишь? Ты поела?'
  Иногда у него просыпались отцовские чувства, хотя Гуля сто раз считалась самостоятельной и взрослой.
  Она спохватилась, что забыла позвонить Марату. Придется сидеть в гримерке дольше, чем нужно.
  А Гуле так хотелось уйти отсюда, и уже никакие деньги за танцы были не нужны...
  Сразу же, как зашла в гримерку, позвонила Марату и начала переодеваться: сняла лиф и пояс, аккуратно уложила их в специальный мягкий пакет. Со стразами обращаются очень трепетно, берегут от царапин и сколов, а у Гули на основе костюма (на поясе и лифе) их полно. Надев обычный лифчик и майку, Гуля через верх стянула с себя юбку. Бриджи и кроссовки - вот она и одета.
  Послышался стук, и в следующую секунду дверь в гримерку открылась.
  - Я так и рассчитывал, что за пять минут ты переоденешься. Ну, здравствуй, Гуль, - как ни в чем не бывало, с одной только Гуле слышимой 'подковыкой', поприветствовал ее Антон.
  
  
  примечания к 4 главе
  
  Лучше один раз Увидеть
  
  татарский танец. видео солистки из образцово-показательного коллектива, Моя Гуля танцует попроще, но под эту же музыку. Чтобы у вас образ сложился полный))
  
  http://www.youtube.com/watch?v=5j8kPqZieuQ
  
  
  а вот это - музыка беллиденса Гули.
  Первая - обычный трек, под который танцует героиня.
  http://www.youtube.com/watch?v=KoQ-TeJBZFg
  
  
  А второе видео - (та же песня) небольшое видео с концерта самого певца. Посмотрите, не пожалеете, как он поет. Тама все тааак переживают, чуть не плачуть!!! и усе подпевають!! жгуть, короча Laughing Laughing настоящие арабские эмоции!!
  http://www.youtube.com/watch?v=U3dxY5CcURk
  
  восток искать я поленилась)) наверно, его видели все, в лучших- худших вариациях)))
Оценка: 8.05*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"