Клюшина Инесса Владимировна : другие произведения.

Танцуя в огне 13,14,15

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Аннотация от читателей: Гульмира работает продавщицей в магазине, а в свободное время танцует с огнем, мечтая сделать это делом своей жизни. Антон - талантливый фаерщик, собирающий большинство заказов города. Кто они друг для друга? Ненавистные конкуренты? Бывшие друзья? Или они испытывают друг к другу несколько иные чувства?
  Глава 13.
  
  Гуля с некоторой долей опаски зашла за Антоном в пустой и неосвещенный танцевальный центр. Щелкнул выключатель, раздевалка озарилась светом, только волнение Гули никуда не делось.
  - Сейчас покажу, где что лежит. Я съехал отсюда месяца два назад, но иногда все-таки остаюсь ночевать. По привычке больше. Я ж здесь, считай, пять лет жил...Где работал, тут же и жил..
  Гуля помнила.
  Антон прошел дальше, в танцевальный зал, включил там свет. Обернулся на пороге - высокий, широкоплечий, спросил участливо:
  - Ты так и будешь стоять там? Раздевалочные скамейки не предназначены, чтобы на них спали...
  'Меня бы даже это устроило. Что угодно. Лишь бы была одна и без шума', - подумала Гуля. Постояв в раздевалке, нехотя шагнула в танцевальный зал.
  Антона в нем уже не было, зато была открыта дверь в тренерскую. Гуля подошла к зеркалам, занимавшим одну из стен - обычный интерьер танцевальных залов. Посмотрела на себя. Глаза красные, лицо уставшее и осунувшееся. Косметика, которой она красилась утром, исчезла: Гуля немного поплакала в сквере, а после вытерла лицо влажными салфетками.
  - А! Ну, как всегда! Если женщина подошла к зеркалу, ее камазом не оттащишь! Мои девчонки постоянно смотрятся, когда репетируем. Вроде бы танцуют не первый год, и знают, что красивые, а все равно! Ору на них, воспитываю - без толку, - прозвучал насмешливый голос Антона.
  Сконфузившаяся Гуля отошла от зеркала.
  - Заходи, - широким жестом Антон пригласил ее в тренерскую. Гуля зашла туда и с интересом огляделась: вот где прожил Антон пять лет, его дом...
  Она надеялась увидеть здесь что-нибудь необычное, показывающее характер и пристрастия хозяина, но здесь не было ровным счетом ничего примечательного. Комната была поделена гипсокартонной стеной на две части.
  Там, куда зашла Гуля, стоял большой стол с микроволновкой и электрическим чайником, два шкафчика, еще один маленький столик и несколько стульев - для переодевания инструкторов.
  Антон же открыл деревянную дверь в гипсокартонной стене.
  - Здесь диван, - сказал он и шагнул внутрь. Гуля зайти не осмелилась, заглянула во вторую часть комнаты с порога. Диван, шкаф-купе и компьютерный стол. Окно занавешено тяжелыми шторами.
  Антон отодвинул дверцу шкафа.
  - Гель для душа, полотенца... Душ в раздевалке, если что. Есть одеяло и постельное белье. Чистое почти. Предупреждаю сразу: я здесь один раз ночевал, пользовался. Бери - или не бери, смотри сама.
  - Разберусь, - нетерпеливо перебила Антона Гуля.
  Ей хотелось выйти поскорее отсюда, чтобы не находиться с Антоном один на один в такой тесной комнате.
  И повод появился: мелодичный звонок его сотового.
  Гуля вышла из тренерской: разговоры Антона подслушивать не желала.
  Но дверь она не закрыла, и волей-неволей стала свидетельницей разговора.
  - Вы уже ушли? А почему меня не подождали? - ни капли сожаления. Вдруг голос Антона изменился, став жестким и властным. Гуля даже онемела, стоя в танцевальном зале, - Скажи Дену, чтобы он не трахал сегодня свою новую подружку! Он завтра трюки с огнем делает, мне не надо несчастных случаев от того, что слишком бурно провел ночь! Дай мне его... Ден! Скажи сразу, будешь ты заниматься сексом сегодня или нет? Если да, я поставлю на твое место Илью! Завтра делай с ней что угодно, и не один раз. Сегодня - табу! Хорошо... Покеда...
  Тоша стал другим. Такого резкого и холодного тона, отрывистых фраз, Гуля не слышала от него никогда. Конечно, пять лет назад что-то похожее проскальзывало в его голосе на тренировках, но тогда он был одним из рядовых фаерщиков в Женькином коллективе. Теперь коллектив у него свой. Здесь он начальник, жесткий руководитель.
  Крамольный вопрос закрался в голову: а в постели Антон тоже такой? Принуждающий к подчинению?
  Ее бросило в жар, а потом тысячи остреньких иголочек словно впились в тело. Гуля затрясла головой, размеренно подышала. Отлегло.
  Она специально закашлялась так, что слезы на глазах выступили. Ненормальная... Не сидится тебе дома, бегаешь по ночным клубам, вот и мысли дурацкие лезут в голову!
  Антон вышел из тренерской, неся в руках чайник. И, вопреки всей неоднозначности ситуации, не поддеть его Гуля не могла: так она хотела отвлечься от провокационных мыслей и выяснить, что же за отношения у них в коллективе.
  - Круто! - Гуля сделала большие глаза, - Нет, не могу молчать! Я просто чуть не упала, Антон, нечаянно услышав, что ты лезешь в личную жизнь своих артистов!
  Антон остановился, нахмурился. Несколько секунд он молчал, видимо, вспоминая, что же такого не понравилось в его разговоре Гуле.
  - А-а! Ты про секс? Да, в моем коллективе есть правило: никакого секса перед выступлением, если твоя роль в нем достаточно серьезна и есть сложные моменты. Секс расслабляет мышцы...и в принципе расслабляет. Мне не надо несчастных случаев на площадке. Ты же сама знаешь, Гуля, что это такое, если у тебя дрогнет рука или будет расслабленное не вовремя тело. Остальных ребят я не прошу об этом, но, я знаю, некоторые тоже соблюдают мое правило. Это как-то дисциплинирует тело, что ли... Раньше, когда танцевал в профессиональном коллективе, нам тоже говорили об этом. И правило работало!
  - Ясно, - процедила Гуля, - а если они не послушают тебя?
  - Это уже их проблемы. Я на самом деле не лезу никуда. Не послушали - их ответственность. Мое дело предупредить. Если человек много косячит - я отправляю его во второй и третий состав, которые выступают меньше. Меньше выступлений - меньше денег. Когда речь идет о деньгах, информация доходит до народа на раз-два.
  Все оказалось так просто! И логичная мысль пришла в ей голову: если у Антона много работы и он исполняет сложные трюки, значит...
  - Ой, Антон! Бедняга! Это правило для тебя же тоже действует? Вот кошма-ар!
  Гуля пожалела, что не захватила из дома скотч. После последнего вопроса не мешало бы им рот себе заклеить.
  Антон, так и держа в руках чайник, расхохотался.
  - Какая Гульмира заботливая! - выдохнул он, отсмеявшись, - все у меня в порядке. Чем больше копится, тем дольше фейерверк...
  Гуля почувствовала, что краснеет и улыбается неестественно и по-дурацки.
  - Я ..я сама бы налила, - указала на чайник, силясь всеми силами переменить тему разговора. Антон пожалел ее, не стал заострять внимание на прошлых словах Гули:
  - Отдыхай...Парни из клуба ушли, я никуда не тороплюсь. Давай с тобой чаю попьем, как в старые добрые времена, и - по домам. То есть я домой поеду...
  - Согласна. Только здесь, не там... В зале вы чай пьете? - Гуля после всяких 'фейерверков' и мыслей не по делу отказала себе в возможности вернуться в тренерскую. Слишком близко будут они сидеть, и в Гулины планы не входило невзначай касаться крепкого тела Антона.
  А ей так нужен был сейчас человек, с которым она бы смогла поговорить! Нет, не о папе и дяде Расиме. Просто - поговорить, чтобы не чувствовать своего полнейшего одиночества и брошенности.
  - Конечно! Бери коврики для йоги, вон они, в углу, расстилай! Сейчас все принесу. Есть печенье и пряники...
  Антон вернулся с наполненным водой чайником. Зайдя в тренерскую и включив его, вышел оттуда с несколькими коробками и пакетами.
  - Запасы для парней, - пояснил он заинтересовавшейся Гуле, кладя все на один из ковриков, которые она успела расстелить около стены, - для девчонок держу шоколадки. Осталась одна, остальной запас они почистили. Не могут без сладкого...
  Гуля ждала Антона, сидя на розовом коврике, который постелила с одной стороны от коврика с продуктами. Другую сторону отвела для Антона. Но сидеть на полу получалось в какой-то мере более близко, чем за столом. Гуля отодвинула коврик Антона на приличное расстояние. Вот так - в самый раз.
  Скоро тот принес из тренерской кружки, чай, и, наконец, вскипевший чайник.
  - И все-таки самый лучший чай был в сквере около твоего дома, когда мы тренировались с пяти вечера, помнишь? Женек заваривал травки собственного сбора... До сих пор вспоминаю... - Антон поставил чайник на линолеум и уселся на коврик по-турецки.
  Гуля еле-еле кивнула, рассматривая мышцы на обнаженных руках Антона. Как здорово, что у них было общее прошлое. Хоть что-то общее.
  Ей было не по себе: столько лет относиться к Антону с завистью и злостью, а теперь запросто распивать чаи у него в танцевальном зале. И он ведь не отказал ей в помощи, в то время как отец и дядя Расим... Тошка - посторонний человек, а они... О чем они там договорились?
  Гуля опустила голову вниз, как делала всегда, чтобы скрыть свои чувства, слишком явно проявляющиеся на лице. Взяла два пакетика, разложила по чашкам. Подхватив чайник, залила их кипятком. Только бы он не сказал лишнего, не начал жалеть ее, от чего у Гули польются слезы ручьем. Длинный нервный день, такой же вечер, почти половина бессонной и шумной ночи, чай рядом с Антоном. Ей надо было бы давно пойти спать, но сонливости не было. Ее сменило внутреннее напряжение: Гуля чувствовала себя натянутой струной, еще миллиметр - и порвется.
  'Я сильная, сильная... Я не могу быть сильной! Не могу, идите вы все лесом!'
  - Гуля? - и этих ноток в голосе Антона, удивительно нежных и ласковых, она тоже ни разу не слышала.
  Здесь уже не выдержала. Шмыгнула носом , подняла голову вверх: если ее запрокинуть посильнее, слезы не польются, а посидев так с минутку, плакать расхочется.
  Смотрела в потолок, смаргивала слезы.
  - Ладно, все нормально. Извини, - вернувшись в нормальное положение, сразу же схватила кружку и сделала большой глоток. Кипяток обжег губы и рот, но Гуле было все равно. Боль, как и запрокинутая голова, помогла остановить слезы.
  Антон больше не говорил ничего, лишь внимательно смотрел на нее своими голубыми глазами.
  Гуля тоже молчала, глядя на противоположную стену.
  - Какой ремонт у тебя здесь хороший. И зеркала, и линолеум... Супер! - она была готова говорить о чем угодно, пусть и немного дрожащим голосом, лишь бы не думать, что сейчас чуть не расплакалась перед Антоном. Из последних сил выдавливая из себя слова, продолжала расхваливать обстановку, - и в раздевалке микроволновка с чайником - класс! Хотя я не представляю, как это, когда ты живешь на работе. За дверью постоянно чужие люди - полно чужих людей!
  - Привыкаешь ко всему, - Антон мудро сделал вид, что ничего не видит, - ко всему... А когда совсем надоедало, я уходил из центра в пять, возвращался к концу занятий...У меня же администратор здесь еще, отмечает присутствующих, собирает деньги, продает абонементы, и танцевальный центр под присмотром. А если стояли мои тренировки, то вообще отлично: шагнул в другую комнату - и уже на работе!
  - Ага, здорово, - Гуля вспомнила о своих изматывающих утренних и вечерних поездках до 'Мая' и обратно. Молодец, что уволилась! Она проживет и без денег дяди Расима отлично! Уж чего-нибудь да найдет. Конечно, надо у него забрать трудовую, но Гуля была готова завести трудовую книжку с нуля, лишь бы больше с этой семейкой не связываться.
  - И квартиру ты, говорят, Антон, купил?
  - Правду говорят. Недавно в ней ремонт закончился, и я переехал. Живу теперь, как человек. Я к этому долго шел. Пять лет, считай... Танцевальный центр приносил доход, плюс огонь. И огонь даже больше иногда. Сложные программы, постоянные тренировки... Чтобы удивить, нужна необычная задумка и идеальное исполнение, сама знаешь. Сначала раскручивал свой коллектив здесь, потом стал немного известен по другим городам. На машинах туда ездили. Несколько раз олигархи за нами даже самолет присылали, представляешь? Московские. Мои все перетряслись, когда летели выступать. Но за всем этим - кровь и пот. Моя, парней, девчонок.
  Гуля, затаив дыхание и позабыв о слезах, слушала Антона. Он говорил спокойно и немного отстраненно, без хвастовства и высокомерия. Просто делая выводы, как шел к славе.
  Гулю этот рассказ очень интересовал.
  - А уж наши постоянные ругачки! Вернее - мои. Я же могу и обидно выразиться, и поругаться, и продлить репетицию намного дольше, чем договаривались. Не каждый это примет. Некоторые ушли. Но оставшиеся - это костяк коллектива. Они теперь профессионалы, на них я всегда могу положиться.
  - Я бы не была такой уверенной... - с сомнением протянула Гуля.
  Антон открыл коробку с печеньем:
  - Угощайся, Гуль. У меня был похожий на твой с Ирой случай. Мальчик с девочкой ушли из моего коллектива, когда сочли, что всему научились, и основали свой. 'Феар дрим', слышала?
  Гуля, потянувшаяся за печеньем, (аппетит к ней чудесным образом вернулся) кивнула.
  - Говорят, неплохие ребята.
  - Еще бы. Мои бывшие ребята! Паренька я планировал ставить вместо себя на некоторых выходах, девчонка послабее, но на площадке из-за внешности неплохо смотрится... И что мне теперь, рыдать горькими слезами или им мстить? Я постоянно усложняю номера, ищу новые идеи. Реквизит подбираю такой, чтобы был зрелищным, хорошие костюмы, горящий задник как декорация, трюки... Что люди уходят и пытаются открыть свое - это нормально. Ты растешь, растут конкуренты. Они нужны в первую очередь, чтобы не останавливаться на достигнутом. Быть впереди намного сложнее, чем догонять...
  С последним утверждение Гуля была полностью согласна.
  - Все говорят мне: какой ты, Антон, удачливый! - дернул плечами Антон, - А моя удача на девяносто процентов состоит из тренировок и необычных идей. И большой плюс - я пришел в фаер с багажом знаний. Капоэйра, хореография, акробатика... Но и там - годы тренировок. Хотя этот багаж мне помог вырваться вперед. Спасибо папе с мамой, записали в детстве в несколько спортивных секций...
  Гуля лопала уже третье печенье, даже не замечая его вкуса.
  - И тебе... что научила фаеру,- сузил глаза Антон, и тут же улыбнулся.
  Гуля махнула рукой, в которой держала печенье:
  - Прямо я тебе так много помогла. Ты сам многому научился.
  - Я старался, - улыбка у Антошки вышла хитрой, и Гуля залюбовалась резкими чертами лица и немного насмешливыми голубыми глазами. - Тем более, я торопился. Женька мне все уши прожужжал, что вы уедите...
  - Кто уедет? Он, Пашка и Юлька? - уточнила Гуля, допивая чай. От ответа она чуть не поперхнулась:
  - И ты тоже с ним. Я все ждал, но ты почему-то не уехала...
  - Я? - Гуля даже рот открыла от удивления, - а почему я должна была уехать?
  - Ты вообще, что ли, не планировала? Да ладно! - недоверчиво посмотрел на Гулю Антон, - Женек постоянно говорил, что ты согласна. Вы же спали с ним, ты была тогда его девушкой. Все объяснимо: куда он, туда и ты...
  А вот это был удар под дых из прошлого. У Гули перехватило дыхание от таких слов. Она же просила Женьку, чтобы все осталось между ними! Конечно, Юлька с Пашкой тоже знали об их отношениях, но они закончились задолго до того, как Антон пришел в коллектив!
  В то лето умерла мама, запил отец. Гуля постоянно плакала .
  Тут появился Женька со своим смешным хвостиком, понимающими все на свете лучистыми карими глазами и мячиками на цепочках.. Заботливый человечек с экзотическими увлечениями: буддизм и вегетарианство. Увлечения его были такими же правильными и милыми, как и он сам. Но жизнь разметала их любовь в клочья: в душе у Женьки, кроме его увлечений, больше ничего не оказалось.
  Для него, чуть ли не молящегося на все новое и экзотическое, за год отношений потерялось чувство новизны, и постель сошла на нет. А потом они договорились, что расстаются, но Гуля останется в коллективе. Расставание получилось суховатым, одобренным обеими сторонами.
  Прошлая связь, правда, ее иногда напрягала: Женька, бывало, вспоминал, что они были слишком близки когда-то, и намекал Гуле о возобновлении отношений. Но Гуля не имела привычки входить в одну реку дважды, давно для себя уяснив, что с этим человеком у нее ничего не сложится. Кроме того, она немного повзрослела и погрубела, сжилась с потерей мамы и пьянкой отца, замкнувшись в себе. И стала упрямой и прямолинейной, когда дело касалось ее жизни, научившись думать о своем будущем самостоятельно. Ветреный, несерьезный и легко увлекающийся всем подряд Женька в него не вписывался.
  - Я не знаю, что там себе напридумывал Женька, но я не думала уезжать отсюда. Я же не могу оставить батю! - Гуля не собиралась оправдываться и говорить Антону про отношения с Женьком. Взволнованная, она отложила печенье, поставила чашку на коврик. Эти слова совсем не соответствовали тому, что Гуля помнила о старом коллективе и Женьке.
  - Женек тебе говорил, что мы встречаемся? - как можно более безразлично спросила Гуля. Ей не хотелось, чтобы Антон знал подробности ее отношений с парнями, но Антон же не мог это сейчас придумать! Значит, разговор между ним и Женькой действительно был. Когда? Когда угодно! Гуля редко, но опаздывала на тренировки, иногда парни собирались тренироваться без девчонок...
  - Ну да. Постоянно, - пожал плечами Антон, - со стороны, конечно, это было не особенно видать, но, кажется, вы тогда шифровались... Я не узнавал: не имею привычки лезть в чужие отношения...
  Гуля решила поразмыслить о Женьке и его лживых словах позже. Что-то было здесь не так, и Гуля не могла для себя определить, что.
  - Зато легко лезешь в личные отношения своих артистов, - вновь сменила она тему разговора.
  Антон хмыкнул, отправляя в рот печенье:
  - А вот это - для дела. Люди предупреждены и согласны. Кастинг был, кстати, тоже для дела.
  - Кто о чем, а Антон о наболевшем, - усмехнулась Гуля, и Антон - вместе с ней.
  - Да. Я становлюсь большим энтузиастом, если какая-то идея приходит в голову. Но здесь, с танго, немного другое... Ты, наверно, поймешь меня, тем более у тебя отлично выходит... Устал я быть клоуном, развлекающим толпу. Хочется серьёзных идей, глубины номеров. Чтобы трогало сердца, заставляло задуматься. Зачем тогда я учился? В академии говорили преподаватели, что мы должны посредством танца приобщать людей к прекрасному. Наш куратор, преподаватель джаз-модерна, твердил, что с помощью танца, кроме самовыражения, нужно ставить какие-то вопросы, показывать неоднозначные проблемы... Сюжетный танец, сама знаешь. Раскрывать свои эмоции, переживать их, а не только тупо улыбаться и демонстрировать трюки. Я работаю на драйве, Гуля. Да, мне клево, мне супер, клево и моим зрителям... но он ни к чему не ведет. Драйв ради драйва, ради денег... Огонь ради зрелища, максимум по идее -человек приручил огонь и теперь его не боится. А я мечтал, когда учился...затронуть душу...Блин, да, высокопарно, не спорю! Уже кое на что себе заработал - четыре года без передышки! Шоу, шоу... А сейчас могу немного подумать о великом.
  Гуля заметила за собой, что улыбается. Неважно то, что произошло сегодня! Глупости, недоразумения! Главное - она сидит сейчас рядом с Антоном, и он делится с ней сокровенным. Как когда-то давно...
  - Я иногда такое танцую на корпоративах...осторожненько, и после всегда что-нибудь веселое, - сказала она.
  - Да, видел. Ты о восточном танце своем? Класс. Завидовал тебе, сидя в сторонке. Это здорово, когда у тебя искренне получается давать разные эмоции. А я, кажется, со всеми своими трюками разучился...
  Слова поразили Гулю. Как ей может завидовать Антон? Чему? Эмоции - они и в Африке эмоции...
  - Ты? Антон, ты что?
  - Ничего удивительного, - Антон подлил Гуле кипятка в кружку, - издержки производства. Я поставил на зрелище, на огонь... Знаю людей, которые работают с серьезными идеями. Но это должно быть к месту на праздниках, не напрягать зрителей! Ведь не всякий танец просмотрится на корпоративе, где люди хотят легкости и веселья. И зрелища. Но нужно расти не только вверх, но и в глубину. Я эти четыре года деградировал, сам чувствую. Слишком много шоу и огня, и мало танцев с внутренним содержанием. Так нельзя. Я даю много драйва, но это почти единственное, что могу дать зрителям. А снова вытаскивать эмоции из себя, как оказалось, сложно. Мой новый номер танго, например...
  - Я так и знала, Тоша, что ты это мне скажешь! - расхохоталась Гуля, - только не говори, что место твоей партнерши до сих пор вакантное! В жизни не поверю!
  Прищур голубых глаз, мимолетная улыбка, от которой у Гули екнуло сердце. Целеустремленный Антон идет к цели вопреки обстоятельствам...
  - Допустим, не совсем вакантное. Твоя Ира - сильная в техническом плане девочка. Но она, как бы это сказать...принцесса. А я хочу попробовать станцевать с королевой.
  Брови Гули поползли вверх. Вот почему Антон многого добился - он не умел отступать.
  - Тебе сколько раз говорили, что ты упертый, как баран?
  - Тысячи. Ты согласна? Мы разберем этот танец и станцуем его здесь. Не для выступления - для себя. Это будет интересно! Я включил в него новые крутки, которые ты вряд ли знаешь. И еще хочу попробовать пару фишек на взаимодействие, которые я побаиваюсь делать с Ирой. Ты выучишь постановку за пару занятий, там нечего делать! Подожжемся в сквере около твоего дома и пройдем с горящим реквизитом, как делали сто лет назад...
  - Что потом?
  - До этого мы пока не дошли.
  Гуля колебалась, но упоминание о новых крутках и фишках заинтриговало. Она выучит их и сможет вставить в свои танцы, тем самым разнообразив их еще больше! Ей выгодно подобное обучение!
  А еще Тоша очень помог сегодня. Отказать ему невежливо...
  - Л-ладно. Попробуем.
  Глаза Антона будто полыхнули огнем, и радостная улыбка сделала его похожим на мальчишку.
  - Забили! Завтра с утра начнем, пойдет? Я подъеду сюда, и мы начнем разводить номер. Или ты работаешь?
  - Нет. Хорошо, завтра так завтра...
  Настоящую причину, которая заставила ее согласиться на предложение Антона, Гуля предпочла проигнорировать.
  
  Глава 14.
  
  Звонок Гуля услышала не с первого раза. Не открывая глаз, протянула руку к сотовому.
  - Алло, - произнесла сонно.
  - Гуля! Гуля, где ты? - голос отца чуть дрожал от хорошо принятого вчера на грудь.
  - Я в гостях ночевала.
  - Когда ты придешь?
  - Папа! Часа через два. Или три. Это для тебя так важно? Что-то ты меня вчера вечером не очень ждал...
  -Не помню. Ничего не помню...
  - Яс-но, - Гуля недовольно покрутила головой, открывая глаза, - я сказала - скоро буду. Часа через три.
  Положив трубку, посмотрела на часы, и тут же подскочила с дивана. Одиннадцать! Ничего себе поспала!
  Гуля встала, оделась и, убрав подушку с одеялом обратно в шкаф, открыла дверь, ожидая увидеть где-нибудь Антона: он же обещал приехать утром.
  Ни в танцевальном зале, ни в раздевалке, ни в душевой Антона не отказалось. Гуля успокоилась: значит, утро у Антона начиналось поздновато, и Гуля успеет в душ.
  Вчера Антон, услышав, что Гуля согласна репетировать завтра с утра, быстро попрощался и уехал. 'Завтра вечером выступление, надо выспаться', - сказал, будто извиняясь. Гуля пожала плечами: что ж, понимаем. Выступление - это святое.
  После отъезда Антона она закрыла дверь танцевального центра и легла спать. Подушкой и одеялом Тошки пришлось все-таки воспользоваться: без них бы Гуля не заснула.
  Сейчас же, при поиске полотенец, она заметила в шкафу не только гель для душа и сами полотенца, но и мыло, шампунь, бритву, зубную пасту и щетку - все это Антон оставил здесь на случай своего внезапного ночлега. Она позаимствовала у него, кроме геля для душа и полотенца, еще шампунь, и направилась в душевую.
  Пока промывала волосы шампунем с очень резким свежим запахом, пока намыливала тело руками - мочалки она не нашла - соображала, как бы потактичнее отказаться от предложения. Потому что согласиться на подозрительную авантюру в два часа ночи в немного неадекватном состоянии и согласиться на нее с утра, на трезвую и расчетливую голову, - две большие разницы.
  Антон пристал к ней, как репей, с новым номером! Танго - и чтобы непременно с Гулей. С королевой, ну-ну. Как будто сто раз не танцевали вместе на площадке четыре года назад. Обтанцевался с королевой Антон, если уж точно представить ситуацию. Перетанцевал даже.
  Обычно на таких выступлениях - еще неумелых и непродуманных - Гуля находилась в одной части площадки с горящими веерами или веревками, а Антон крутил кометы - огромные пои, похожие в деле на ярчайшие световые шары - в другой ее части. Потом они менялись местами. Взаимодействия у них почти никогда не было, вот это - правда. Женька не парился по поводу композиции номеров и хореографии. Вышли, поработали с огнем, ушли. Поклонились, все похлопали, фаерщики получили деньги.
  Как же отказаться-то, а?
  Гуля выключила воду и тут же услышала музыку. Пока она мылась, приехал Антон.
  Вытершись и просушив полотенцем волосы, принялась одеваться. Хорошо хоть с одеждой в душ зашла, повесила на дверной крючок, прежде чем шагнуть в душевую кабину. Не забыла захватить с собой сумочку: там большая косметичка со всем необходимым.
  Если бы Гуля не уволилась вчера, сегодня она сидела бы в это время на работе и исподтишка наводила красоту. Теперь, повернувшись к зеркалу, Гуля красилась в Антоновском душе.
  Зеркало помогло ей заметить фен: он висел на гвоздике, и его отражение Гуля заметила сразу. Высушив волосы, расчесавшись и заплетя волосы в косичку, наконец осмелилась открыть задвижку душевой и выйти из нее.
  В танцевальном зале играла медленная плавная музыка. Антон стоял в центре зала и делал разминку. Гуля понимающе хмыкнула: вот что значит фанатик. Скрестив руки на груди, замерла в этой позе в дверях, наблюдая, как Антон наклоняется до пола и, слегка согнув колени, очень медленно разгибается. Гуля говорила в таких случаях девочкам (движение распространенное и полезнейшее, она сама использовала его каждую занятие по восточным танцам): 'Поднимаемся позвонок за позвонком'. Что сейчас и делал Антон, не торопясь, поднимая корпус наверх.
  Гуля, расцепив руки, шагнула в зал.
  -Привет, - обратился к ней Антон, заметив ее в зеркале, - как спалось?
  - Замечательно, спасибо, - Гуля готовилась слинять как можно быстрее. Находиться рядом с улыбающимся бодрым Антошкой - это для нее слишком. Она начинала волноваться.
  Вчера Гуле было как-то все равно на его несравненный видок в майке в обтяжечку - слишком много всего случилось. Сегодня же, выспавшись, Гуля постановила: не случилось ничего особенного. Из дома ушла сама, по своему капризу, а ситуация с тетей Лилей и дядей Расимом неприятна, конечно, но не так уж и повлияет на ее жизнь. Все-таки дядя Расим к ней ни разу не пристал, а слова тети Лили ничего не значат, и Гуле они не указ.
  Но как только разобралась со всеми внутренними переживаниями, осталась одна большая проблема: Антон, к которому она уже давно неровно дышит.
  Он включит музыку, и чувственное танго наполнит класс. Что, Гуля не слышала никогда, под какую музыку танцуют танго? Слышала, и не раз.
  Этому фанатику - счастье: он добился наконец от Гули чего-то там, а что самой Гуле? Волнение усиливалось.
  'Линять отсюда надо, линять... Мне переживаний и без Антошки хватает. С отцом непонятки, да и вообще - со всей жизнью. Еще из-за этого придурка я не плакала, и из-за его дурацких танцев! '
  - Антон, я...
  - Гуль, как насчет завтрака? Я от бабушки пирожков с картошкой привез. Конечно, не очень полезный завтрак, но бабуля с утра напекла целую гору. Позвонила мне, я уже у нее позавтракал, и тебе прихватил. Кушай. После начнем в полножки танцевать. Разбираем танец сегодня недолго, мне еще готовиться к выступлению, репетицию провести...
  Гуля остолбенела и сразу не смогла подобрать нужные слова.
  - Пирожки? Да ладно, Антон, не стоило!
  - Иди, ещь! Они в тренерской на столе. Ставь чайник. А я пока разомнусь.
  Гуля ушла в тренерскую, ощущая, что идет она туда через силу.
  На столе лежал какой-то куль с одеждой. Гуля долго не понимала, что это, пока не догадалась развернуть. Антошкина бабушка завернула пакет с пирожками в старую кофту, чтобы не остыли.
  Так же делала и бабушка Гули много лет назад.
  Гуля почувствовала, как в глазах начало щипать. О ней никто не заботился с тех пор, как умерла мама. Считалось, что Гуле шестнадцать, она уже взрослая. Даже добросердечная тетя Камилла ей говорила, и не раз: 'Гуля, запомни: теперь ты отвечаешь за отца, и ты - глава семьи. Заботься о нем!' Гуля заботилась - как умела.
  А для нее никто не пек пирожков...
  ' Антошка мог сам нахомячиться у бабушки, и мне ничего не привезти. Он попросил бабушку...она даже завернула...'.
  Гуля осторожно потерла глаза, помня о туши, которой накрасила ресницы. Если заплачет и тушь потечет, вот будет номер! Ушла кушать пирожки, а вернулась зареванной!
  Тошка просто хороший парень. Добрый, внимательный к людям, привыкший заботиться о своем коллективе. Не фантазируй, Гуля, пожалуйста, что пирожки - это не просто так, а какой-то намек! Намек на то, что Антон относится к тебе по-особому...
  Гуля заварила чай, попробовала пирожки бабушки Антона. Классные!
  Пока завтракала, слушала музыку, доносящуюся из зала, и думала о том, каково ей было четыре года испытывать к Антошке черную зависть. И каково четыре года зависти ни к кому не испытывать, а просто тренироваться, стремиться к чему-то, бороться, может, в чем-то ошибаться, но исправлять свои ошибки...
  'А ведь он не знает, как я к нему отношусь. Думает, у меня характер вредный, и я постоянно злюсь...'
  Такие мысли расстроили Гулю.
  Нужно было раньше вести себя по-другому, чтобы понравиться Антошке! Быть милой, разговорчивой, строить ему глазки, и тогда...
  Гуля чуть не рассмеялась. Несомненно, так пробовали делать многие девочки, и ни у одной не вышло, раз Тошка вновь один.
  Никому не известно, как влюбить в себя этого красавчика-танцора. А уж Гуле - и подавно. Для этого раньше было много времени, но она что сделала? Правильно, его 'профукала'.
  Нечего здесь душу рвать, сделала вывод Гуля. Потренируется она часок, узнает секреты новых круток и пойдет домой с чистой совестью. Бросит завидовать Антону (тем более, после его рассказа завидовать резко расхотелось), начнет набор в свой коллектив, подумает, как можно изменить формат своих представлений, чтобы добиться новизны, а значит - и большего количества заказов. Перед ней сейчас открывались необозримые возможности, которые нужно было реализовать, пусть с трудом, с многочисленными тренировками и рекламными ухищрениями. Разговор с Антоном стал для нее словно глоток свежего воздуха. Все достижимо, было бы только желание, стремление и постоянный систематический труд - непременные условия для поставленной цели!
  Как у Антона...
  - Готова? Или пирожки моей бабушки настолько вкусные, что тренировку придется перенести ввиду наевшегося до отвала исполнителя? - заглянул в тренерскую Антон.
  - Я...сейчас...- Сердце заколотилось у Гули в груди. Антошка вытирал напульсниками лоб ( майка тоже была мокрой - кажется, разминка у него нехилая) и немного насмешливо разглядывал сидящую за столом Гулю. Именно из-за этого взгляда голубых глаз Гуля почувствовала вполне объяснимое беспокойство.
  - Минуточку, чай допью. Надеюсь, мне не надо будет кувыркаться или делать сальто назад, - закончила Гуля с сарказмом, скрывая так свое волнение.
  - Нет, - Антон, как обычно, хитро подмигнул Гуле, - я так над девочками не издеваюсь. На площадке...
  Гуля чуть не поперхнулась чаем от такого ответа, но вида не подала, что Тошкины слова ее смутили.
  - Боюсь спросить, где ты так развлекаешься, - парировала тем же саркастическим тоном. Антошка, протянув многозначительное 'М-м-м', прошел во вторую часть комнаты, позабыв закрыть за собой дверь. Гуля очень захотелось туда заглянуть, но такого она себе не позволила.
  - Все, пошли уже, - Антон вышел из комнаты в другой майке.
  Гуля последовала за ним в танцевальный зал.
  - Тренировочные пои там, - указал Антон на две пары шариков для тенниса, лежащих на полу. В их серединки были вставлены длинные цепочки, один конец которых был закреплен в шарах. Гуля не умела делать такие. Весь запас тренировочных поев в количестве четырех пар у нее остался от старого коллектива: Женька, Пашка и Юля подарили Гуле их на память, а также продали ей весь реквизит, который использовали раньше. Антону же пришлось заказывать реквизит для своего коллектива самому, он же сделал и эти пои.
  - Лады, Антон, включай музон. Я га-атова, - с бравадой начала Гуля.
  Антон будто не заметил ее кривляний.
  - Слушай музыку. Счет по восьмеркам, это не ча-ча-ча или румба, - Антон нажал на пульт и сразу начал считать в такт музыке, - раз, два, три, четыре, паять, шесть, семь, восемь....
  - Поняла, - кивнула Гуля.
  Объясняет, как будто для начинашки. Она и без него про восьмерки прекрасно знала.
  - Слушай теперь.
  Гуля слушала, изобразив на лице задумчивую мину и изо всех сил скрывая, что находиться рядом с Антоном ей очень не по себе.
  Все так, как она и думала - страстная мелодия, где-то на грани. Композиция была из разряда 'сильных', ее нужно было еще 'вытянуть' - то есть станцевать так, чтобы можно было отразить своим телом и лицом все то, что заложено в музыке. Если же этого не сделать, танец будет смотреться негармонично, и музыка 'забьет' танцора. Тогда качественного номера не выйдет, ничего не получится.
  - Ну как? - поинтересовался Антон, выключая музыку.
  - М-да... Ты, я смотрю, легких путей не ищешь. Сложная музыка!
  - Именно, - радостно подхватил слова Гули Антон, - сильная, сложная... Но за счет огня и композиции танца я надеюсь, что ее получится отработать и раскрыть! Здесь надо отрепетировать все - движения поев, хореографию...ноги, тело... вплоть до поворотов головы и взглядов. Хочу этот танец исполнять поближе к зрителям, так что им будет все видно - кто посмотрел, куда посмотрел...
  - Я не смогу за один урок выучить твой танец, Антон. Это нереально, сам понимаешь.
  - Не за один, за несколько - мы же с тобой договаривались! И мне не нужно, чтобы ты слепо выполняла мои движения. Сегодня всего лишь первая репетиция, танец может поменяться. Мне нужно другое, если честно...
  - И что же? - критично произнесла Гуля. Наклонившись, взяла в руки пои, начала крутить, изо всех сил изображая равнодушие.
  - Мне важно состояние. Состояние танго. Это же драма, игра! Игра в соблазнение партнерами друг друга. Выражение самых крайних чувств, быстрая смена эмоций...
  - Э-э-э, нет! Я на такое не подписывалась! Тоша, это не ко мне, иди ты на фиг! - замотала головой Гуля. Внутри что-то дрожало, словно тоненькая струнка, и ужасно хотелось поиграть в игру, предложенную Антоном.
  Игра в страсть, в чувства, в любовь...
  А потом ей со стыдом вспоминать, как напоказ вытащила из души то, на что Антону плевать?
  - Ну, ты загнул, Антон! Воображение у тебя что надо, не спорю!
  - Ты трусишь, что ли, Гуля? - усмехнулся Антон, подходя к ней ближе. Гуля начала быстрее крутить пои, чтобы тот не подошел совсем близко.
  - Нет. В мыслях не было.
  - Тогда перестань мучить пои, остановись.
  Гуля так и сделала.
  - Остановилась. Что дальше?
  - Я давно не видел, чтобы Гуля боялась чего-то. Надо на видео записать. Буду просматривать и удивляться.
  - Пошел ты! Ничего я не боюсь, - Гуля тут же обиделась на слова Антона, хотя прекрасно понимала, к чему он все ведет.
  Но она не была трусливой!
  - Давай хоть попробуем, что ли? Что мы болтаем ни о чем? Может, выучить постановку у тебя не получится, а я - эмоции, эмоции... - издевался Антон.
  Гуля понемногу закипала. Теперь он сомневается в ее памяти и в танцевальных способностях! Ничего не ответив Антону, прошла на центр зала.
  - Начинаем с точки? - обернулась к нему, хмуро воззарившись .
  - Нет, конечно. Когда мы начинали с точки? Кто тебе даст выйти на площадку и встать в нужную позу? Начинаешь выход с технической площадки. Ты поджигаешь от дежурной чашки пои, я - от ближайшей ко мне чашки. С разных сторон выходим. Сначала - я, ты ждешь. Я представляю себя зрителям и ухожу на задний план. Выходишь ты. Показываешь себя зрителям... И, самое важное! Выходишь, имея в виду, что я есть на сцене, показываешь себя не только зрителям, но как бы и мне...
  Антон подхватил с пола пои и показал Гуле несколько движений.
  - Раз, два - шаг, захлест, три, четыре - шаг, захлест. Пять, шесть, семь, восемь - вокруг себя прокрутиться. Раз. Два, три, четыре - повторяешь шаги с захлестами, пять - ронд ногой по полу... (Ронд - круг - прим.)
  Гуля с легкостью повторяла движения за Антоном. Подумаешь, сложные комбинации!
  Но это было только начало.
  За час пришлось Гуле порядком попотеть, зато она освоила несколько новых круток и выучила почти половину Антошкиного танца.
  Она несколько раз протанцевала его почти без подсказок Антона, с крайне серьезным выражением лица: нужно было не забыть очередность движений, правильно их выполнить, успеть сделать все под нужную музыку, а еще - крутить все время пои.
  - Замечательно. А теперь - расслабься, не будь такой зажатой. Работаем с эмоциями. Я танцую с тобой свою партию. Объяснить, какие эмоции, или сама уже догадалась?
  -Э-э-э, - протянула Гуля, едва заглушив нервный смешок. Добрались все-таки! А она обрадовалась, что Антон молчит про ее ничего не выражающее лицо.
  - Если в двух словах - кто кого пересоблазняет. Соблазнение должно быть настолько тонкое...
  - Я не понимаю, Антон, что тебе надо. Вообще не понимаю, - призналась Гуля.
  Она лгала: прекрасно представляла задумку Антона. Просто реализовать ее не хватало духа.
  - Помочь с эмоциональным наполнением танца? - Антон подошел к ней почти вплотную.
  Гуля отступила назад.
  - Не надо.
  - Гуля, да что ты меня все пугаешься! Не съем я тебя, успокойся! Просто проведу такой же прием, который всегда хорошо работает на моих девочках из коллектива. Никто от него не заболел и не пострадал. Глаза закрой.
  - Мечтай, ага, - проворчала Гуля, но все же послушалась. Какая-нибудь театральная практика на раскрытие 'чего-нибудь' - Антон ей раньше рассказывал о таком. Например, что некоторые громко кричат перед выступлением, чтобы снять напряжение, или еще что-нибудь делают в том же духе.
  - Не открывай глаза только, - предупредил Антон, и вдруг Гуля почувствовала его ладонь у себя на щеке. Сердце забилось еще быстрее, и словнос головой накрыло горячей волной: Гуле стало очень жарко, а еще - неудобно стоять рядом с Антоном.
  Но, как попросил Антон, глаза открывать не стала. Это же ее чувства, это она так реагирует на него!
  Это не Тошкины проблемы.
  - Просто представь: Аргентина, Буэнос- Айрес... Портовый город, девятнадцатый век, время 'серебряной лихорадки'. Бар на окраине города, огромное количество мужчин - сильных, красивых авантюристов, приехавших за деньгами и ... - нежный шепот Антона обволакивал Гулю, рассказывая той красивую сказку о далекой стране, - И ты - прекрасная молодая аргентинка, которая знает себе цену. Она купается во внимании мужчин - женщин здесь крайне мало. И выбирает одного....- палец Антона осторожно коснулся губ Гули. Антон неспешно провел им по ее губам, продолжая говорить тихо и завораживающе, - Представь, что это ты, Гуля. Создай свою историю, придумай ее, погрузись в эту, совсем иную для тебя, жизнь! И эмоции пойдут, и будут такими, какими нужно, - Антон приобнял ее, но тут же отстранился.
  - Поняла?
  Голос его немного изменился, но Гуля не придала этому значения. Она, открыв глаза, глядела, пораженная, на Антона.
  - Ан... Антон... Это ты так со всеми своими девочками работаешь? Ну ни хр..на себе...
  - Все для победы, - усмехнулся Антон, садясь на линолеум, - короче, походи с этим, Гуль. Перевари в себе, создай перед глазами картинку... А сейчас мы закончим тренировку - знаю по опыту, у тебя эмоций пока никаких не будет. Ни у кого сразу они не появляются. Сегодня вечерком как, свободна? Я выступлю, и часов в одиннадцать вечера буду уже здесь. Работа будет недалеко отсюда, поэтому рано освобожусь. За день у тебя в голове и танец уложится, и придумаешь что-нибудь...
  ' Я что, идиотка, с тобой ночами танцевать? Идиотка'.
  - В другое время никак, Гуль, - покаянно вздохнул Антон, будто прочитав ее мысли, - у меня с пяти до десяти вечера здесь тренировки, а по утрам и днем то репетиции, то дела... Я свободен только вечерами. Вечер после работы - мое личное время. Трачу его, как хочу. После домой отвезу, или оставайся ночевать здесь - как хочешь. До часу ночи потренируемся максимум. Ты не занята сегодня, не выступаешь?
  - Нет.
  - Согласна?
  'Тебе это так важно?' - хотела спросить Гуля - и не сказала ни слова. Не важно, что танец значит для Антона.
  Это важно для нее. Побыть с ним рядом еще одну ночь, ощутить, каково это, когда за окнами тьма, а в танцевальном зале играет танго.
  Танцевать танго при дневном свете не так захватывающе. Танго требует темноты, хотя бы полумрака в зале. И ночи за окном.
  - Да, - изобразив на лице недовольство пополам со смирением, ответила Гуля, - в одиннадцать вечера я буду здесь. Не опаздывай только, а то я могу заснуть во время репетиции.
  - Не заснешь, - Антон поднялся с пола, - обещаю...
  И Гуля, дрогнув, отвела взгляд. Она поверила.
  
  Глава 15.
  
  Весь день Гуля воображала себя аргентинкой.
  Не получалось.
  Она оставалась просто Гулей, cо своими несчастьями и маленькими радостями, с отцом, который сидел на крылечке и, держа дрожащими руками алюминиевую кружку, прихлебывал из нее крепкий чай. С рыжим Пушком, разлегшимся на дорожке . И со своей никому не нужной влюбленностью в Антона, так хорошо от себя утаиваемой столько лет.
  Ну, Антошка, ну, сволочуга, качала головой Гуля, поливая кусты роз, любимые мамой. После ее смерти умерли и ее розовые кусты. Гуля на их месте посадила другие.
  Прием из разряда отпетого соблазнителя. С каждой своей девочкой он обнимается, и личико трогает. Пусть не врет Гуле! Может, и говорит что-то подобное, но не прикасается к своим девчонкам - Гуля бы поспорила на что угодно.
  У нее самой не было проблем с парнями: ее коллектив изначально задумывался как чисто женский ( техник Марат - не в счет, хотя поначалу Гуля хлебнула лиха от его ревнивой жены) , но по опыту других коллективов знала, что в них романы случаются редко, а если случаются, то только с одной девушкой. И нонсенс, чтобы руководитель флиртовал с каждой девушкой из своего коллектива. Это же прямой путь к развалу! Где ты потом девушек других наберешь за короткое время? Нужно, чтобы они все постановки выучили, чтобы были ответственными! Терять влившихся в коллектив людей не выгодно ни самому коллективу, ни руководителю. Тяжело заработанную славу очень легко испортить гневными отзывами, а 'сарафанное радио' страшнее всего. Твой коллектив покажется кому-то слабым и неорганизованным - значит, пригласят в следующий раз другой, и заказа у тебя не будет. Все просто.
  И, несмотря на определенные договоренности между артистами и некоторыми ведущими, они в любой момент могут аннулироваться. Так что лучше избегать влюбленностей в тебя твоих работников, текучки кадров и разборок между артистами.
  Кроме того, Гуля внимательно собирала сплетни про коллектив Антона. Ей рассказывали, как девочки влюблялись в Антошку, и никогда - как Антошка влюблялся в своих девочек.
  Так что...
  Так что Тоша темнит. Все-таки сманить к себе ее хочет, потому и изображает заинтересованность, выделяет из всех прочих. Как сманить сильного исполнителя противоположного пола в свой коллектив, если не получилось договориться? Именно так. Не битьем, так катаньем.
  Или... Гуля запуталась в рассуждениях.
  А целоваться с ней было зачем? Да так, что все хлопали?
  Вот именно. Чтобы все хлопали. Антошка же крутой мужик! Надо попонтоваться перед своими! И не кого-то там поцеловать, а конкурентку из другого фаер-шоу!
  Обнимашки ночью устраивал он по старой памяти, наверное. Хочет быстрого результата от Гули, чтобы она эмоциональной была, вот и вошел в роль! Сейчас же Женька нет рядом, почему бы не приобнять хорошенькую Гулю?
  Уж чего-чего, а страсти у Антона хоть отбавляй. Он сильно рискует, исполняя свои трюки, и разрядка ему нужна соответствующая, да и темперамент у Тошки, наверное, дает о себе знать сейчас. Как и раньше.
  Бешеный выброс адреналина на выступлениях у некоторых парней, как знала Гуля, обычно заканчивался постелью: страстными объятиями, гортанными вскриками, скомканными простынями. Во время совместной работы в старом коллективе, Гуля не раз, изображая на лице полнейшее равнодушие, боролась с едва скрываемой дрожью в теле, когда после выступления сидели все вместе - отмечая ли удачное представление, или просто так, чтобы пообщаться - и она ловила на себе жадный Тошкин взгляд с какой-то паволокой: смеси из расслабления от проделанной работы - и возбуждения. Что-то похожее она замечала после выступлений и у Женька, и у Пашки, но только глаза Антона смущали ее неимоверно.
  А на следующий день, на тренировке, было все по-прежнему. Антошка приходил после огненного шоу в себя ( либо ему приходить в себя активно помогали девочки, частенько звонившие ему во время вечерних посиделок после выступлений). Дружеская улыбка для Гули - и дружеский словесный 'пинок', если она где-то косячила.
  Гуля вконец запуталась. Проще к Антону подойти и спросить, что ему нужно. Если ответит, гад.
  Антон придет на репетицию после выступления, и страсти в нем будет столько, что хватит для танго... Для ста танцев в стиле танго! Зато Гуле опять придется делать вид равнодушный и немного снисходительный, из разряда: 'Не знаю, что я здесь делаю, меня очень-очень попросили'. Страсть Антона оправдана, а если ее покажет Гуля...
  Она не умеет врать и, если танцует с какой-то эмоцией, именно ее переживает в эту минуту.
  Нельзя же по-другому! Попробуй изобразить то, чего у тебя нет в душе! Фальшь чувствуется сразу. Ни тебе, ни твоему танцу зрители просто не поверят.
  Не аргентинка она! Не работает Тошкина практика! А свои искреннюю страсть Гуля в жизни Тошке не продемонстрирует. Зачем? Чтобы Антон ее пожалел, посочувствовал Гулиной безответной любви к нему, такому красавчику - и это в лучшем случае?
  Да пошел он! Гуле уже одного раза с Русланом хватило! Другие девчонки унижались, бегая за парнями, но Гуля бегать за ними и даже ходить не будет! Гордость какую-то надо иметь?
  Она заявит при встрече:
  ' Антон, короче, говори, что хочешь, но я не аргентинка, танго мне не нравится, это не мой танец, ничего не получается у меня. Оставим эту бредовую затею. Попробуем с тобой сложные взаимодействия, потому что они и мне интересны, как фаерщице, и я пойду домой'.
  Уверив себя, что так она и скажет, Гуля успокоилась. Отошла от роз, поднялась на крыльцо.
  - Расим приезжал, Гуля, - отец наконец отошел от вчерашнего, и мутные глаза немного прояснились, - все спрашивал о тебе. Я сказал, что у тебя все хорошо. А потом мы с ним поругались, кажется...
  - Поругались? Почему? - Гуля остановилась на крыльце.
  - Я не помню... Помню, я кричал на него, но из-за чего...
  - Папа! Ну сколько можно! Видишь, ты уже с людьми ругаешься сам не знаешь от чего! Давай, я тебя полечу, и ты пить не будешь? Аиша мне дала...
  - Я не пьяница!!! - заорал отец так, что Гуля спешно ретировалась с крыльца, а Пушок, подскочив и выгнув рыжую спину, убежал в кусты.
  Переговоры с отцом вышли безрезультатными.
  И Гуля вновь захотелось оказаться где-нибудь подальше от своего дома.
  С отцом пререкаться не стала. Просто ушла на кухню, гремела там посудой, готовя ужин. Вечером она отсюда уйдет, и пусть отец делает что хочет, раз так на нее орет. Переночует вторую ночь у Тошки в танцевальном центре. Антону не жалко, он ее пустит.
  Встречи с ним - единственное светлое пятно в жизни Гули сегодня, пусть и у Антошки и другая жизнь, и не любит он ее, и прочее... Но кто же отказывается от светлых пятен?
  
  Он был опять таким, каким Гуля помнила его. С грацией сытой и довольной жизнью большой кошки - леопарда или тигра. Но настолько сильное притяжение и бешеную, сметающую все на своем пути энергетику Гуля чувствовала от него впервые. Паренек, держащийся в рамках отношений старого коллектива, четко регламентировавших ему быть скромнее и сдержаннее, вырос. Теперь он знал цену своему телу, движениям и взглядам, теперь он был професссионалом своего дела, почти звездой.
  Гуля стояла около входа в танцевальный центр и оторопело смотрела, как Антон, издали приветственно махнув рукой, теперь, улыбаясь широко и немного нахально, подходит к ней.
  Он только что выступил, совершая трюки на грани, искупавшись в аплодисментах и восторженных женских криках. Флер выступления он нес с собой, и Гуля его явственно ощущала, в это же время подмечая ленивую сексуальность каждого движения.
  Тело Гули болезненно заныло, отзываясь на этот невидимый посыл.
  - Привет, - Антон на несколько секунд коснулся ее локтя теплой ладонью. Легкое, ни к чему не обязывающее прикосновение, заставившее Гулю слегка покраснеть, - долго меня ждала? Мы чуть задержались с выступлением....
  - Двадцать минут, Антон. Но я пережила это, - ворчливо отозвалась Гуля и отвернулась.
  - Умничка, - пробормотал Антон, открывая дверь танцевального центра.
  От одежды Антона резко пахло керосином. Родной и привычный для Гули запах. Но ей нужно было на что-то поругаться, чтобы скрыть свою растерянность и небольшой шок, поэтому она демонстративно сморщила нос:
  - Керосин. Фу! Антон, ты решил весь свой танцевальный центр этим запахом испортить?
  - Вообще не понял, что ты морщишься. Как будто в первый раз нюхаешь. Я в этой одежде замачивал реквизит, ничего необычного, - Антон открыл дверь и распахнул ее перед Гулей. - Заходи.
  Антон быстрым шагом пересек темный танцевальный зал и зашел в тренерскую.
  Сердце Гули продолжало бешено стучать, будто адреналин из крови Антона передался в ее кровь. Но это было всего лишь ее непрекращающееся волнение.
  -Я сейчас помоюсь, а ты репетируй пока. Аргентинка, - хмыкнул Антон, пробегая мимо Гули с чистой одеждой и гелем для душа в руках. Остановился в раздевалке, обернулся к ней:
  - Включи свет и танцуй! Под счет, без музыки повторяй! Пять минут!
  Хлопнула дверь душевой, и Гуля, вздрогнув, очнулась и сумела выдохнуть. Тоша развил бурную деятельность, называется.
  Гуля неуверенно взяла в руки тренировочные пои, лежащие в углу, походила по залу, разглядывая окна, занавешенные жалюзи, линолеум и неаккуратно исполняя крутки. Почти неконтролируемое тело предательски горело. А к волнению Гули добавилось жесточайшее смущение.
  Она еще никогда не оставалась с Антоном один на один после выступления. А если учесть, что прошло четыре года, и она уже не восемнадцатилетняя наивная девочка, да и Тошка стал старше...
  'На что ты подписалась, Гуля? Вали отсюда, пока не поздно'.
  Гуля не сделала ни шага к входной двери.
  Антон появился в рекордно короткие сроки.
  -Дверь, точно, - вспомнил он и вновь выбежал в раздевалку. Щелчок замка заставил Гулю вздрогнуть.
  Обратной дороги не будет. И станцевать танго с Тошей все же придется.
  Гуля, дабы доказать, что она не аргентинка, не стала брать одежду для тренировок, решив позаниматься в любимом разноцветном платье до колена. Она не планировала долго что-то учить, да и ни в одной из придуманных Антоном комбинаций пока не было высоких махов ногами. Можно потренироваться и в сарафане. Гуля осознала, какую ошибку совершила, когда Антон, внимательно оглядев Гулин наряд, удивленно заметил:
  - Ты так будешь репетировать? А-а... Класс! Это даже более аутентично!
  - Я думаю, мы сегодня ненадолго, - все же высказалась Гуля, - знаешь, Тоша, твой прием с аргентинкой не прошел...
  - Фигня вопрос. Попробуем другой , - Антона ничуть не смутили Гулины слова. Он подходил к ней, и Гуля смотрела на следы воды на майке: Антон натянул ее на мокрое тело. В горле у нее тут же пересохло. Майка облепила сильные мышцы груди и немного - мышцы рук. Гуля перевела взгляд на джинсы, также со следами воды, и на босые ноги Антона. С трудом сглотнув, прикусила нижнюю губу.
  Сама виновата.
  - Ну что, начинаем? - Антон держал пульт от музыкального центра.
  Гуля посмотрела на крепкие загорелые руки Антона со светлыми волосками. Она их видела тысячу раз, зачем опять пялится?
  - Да, - произнесла как можно тверже и бесстрастней, - немного репетируем, а потом, если можно, я еще одну ночку здесь переночую. Пожалуйста.
  Мимолетный, но цепкий взгляд Антона.
  - Как скажешь. Я включаю музыку...
  И вновь зазвучало танго.
  - Этот отрывок пропускаешь, он мой... А сейчас пойдет твое. Пять, шесть, семь, восемь. Пошла!
  Гуля исполнила все комбинации, которые выучила. Пару раз сбилась с ритма, забыла одно движение. Но Антон, выключив музыку, удовлетворенно кивнул:
  - Нормально. Половина танца есть. Сейчас попробуем серединку. Гуля, помнишь, мы как-то придумывали фишку: подходили друг к другу вплотную и, касаясь друг друга, заводили пои за спину партнера и крутили их там?
  - Конечно, - пожала плечами Гуля, - я так обычно с Женьком делала.
  - А мне Женек не давал такого делать с тобой, - вскользь заметил Антон, повергая Гулю в еще большее смущение и трепет, - Так вот, нужно делать то же самое. Только добавить вальсовый шаг. Одновременно мы вертим пои за спиной у партнера и, касаясь друг друга, идем... Назовем это....что-то типа вальсового квадрата, но не совсем. Вот так. Ты прижимаешься ко мне....Шаг вперед. Шаг в сторону. Шаг назад. Шаг в сторону. Договоримся: наступаешь правой ногой, отступаешь левой? Самое легкое, что может быть. Пробуем?
  - Да-а, - нерешительно ответила Гуля. Прикасаться к телу Антона, пусть и через майку... Для Гули это слишком.
  - Как выступление, кстати? Все хотела спросить, - Гуля изо всех сил оттягивала момент взаимодействия.
  - О-о! Супер! - Антон с наслаждением потянулся, и Гуля, покраснев, отвела взгляд, - мои даже не накосячили ни разу, девчонки вообще всех порвали. Зрители клевые... Мы тренируемся или болтаем? Поболтать можно попозже. Подходи ко мне, забрасывай пои за спину...
  - Я...сейчас пойму вальсовый шаг, а потом...- Гулино тело горело от желания прикоснуться к Антону. Поздний вечер ли за окном, музыка, которая разбередила душу, опасная близость Антона, или же все эти три условия зажгли в теле Гули яркое пламя желания, такого сильного, какое она никогда не ощущала прежде. Она боялась прикоснуться к нему, боялась, что не сумеет сдержаться. Прижмется щекой к майке, или же, немного склонившись, проведет губами по обнаженной коже его руки...
  -Гуля! Прижмись ко мне и все поймешь! Не будь врединой! - Антон без предупреждения притянул ее к себе, и Гуля врезалась в его стальное тело. Коротко вскрикнув, глубоко вздохнула.
  - Я бы и сама прижалась, не надо меня дергать, - глухо прозвучал ее голос.
  - Ну да. Через миллион лет. Пойдем. Шаг назад. Шаг в сторону. Шаг вперед.... в сторону.
  Соски, ставшие набухшими, неприятно терлись о ткань лифчика, а тело пульсировало от близости Антошкиного тела. Гуля еле-еле вертела пои за спиной Антона, ощущая сквозь свой сарафан и майку Антона тепло его тела и движения развитых мышц.
  Антон был почти на голову выше Гули, и взгляда глаза в глаза она легко избежала. Напротив Гулиных глаз была майка Антона, и ничего больше. Зато она явственно ощущала кое-что другое, большое и твердое, иногда задевающее низ ее живота.
  - Может...э-э.-... что-нибудь другое поделаем? Просто мне...э-э-э... - Гуля остановилась и попыталась высвободиться от этих объятий. Остановился и Тошка, придержал ее тело руками, не давая отодвинуться .
  - Можешь забить на это. Я сегодня получил свою дозу адреналина, и не так давно. Еще не прошло, понимаешь? А еще красивая девушка прижимается ко мне, это уж ни в какие ворота для тела.... Или это тебя настолько сильно беспокоит, что работать не можешь? Я вот могу.
  - Нет. Мне все равно, - процедила Гуля, чувствуя, как кружится голова. Хотелось прижаться сильнее к Антону, потереться об его тело...
  Гуля все-таки отступила назад, перестав обнимать Антона - эти объятия были необходимы для того, чтобы за его спиной вертеть пои. Антон тоже перестал вертеть тренировочные пои за ее спиной, убрал свои руки, немного отошел от Гули, взяв в руки пульт.
  - Смотри: сейчас соединяем первую часть и ту, которую репетировали только что. Гуля, и, пожалуйста, в полную ногу. С осанкой, с нормальными крутками, с соответствующими эмоциями. Ты же слышишь музыку? В ней все есть.
  - Я все сделаю, Антон, но эмоции - как получатся. Я... Я же сказала, что твоя аргентинская фигня не действует! - Гуля обрадовалась возможности покритиковать Антона как никогда прежде. Внизу живота неприятно тянуло, и хотелось немного попрыгать, чтобы не чувствовать так явственно возбуждение и от него отвлечься.
  - Гуля, нет! Тогда это уже будет не танго! Можно выучить любую сложную технику и комбинации движений, но только эмоции делают танец танцем! Давай так: ты не аргентинка. Ты - это ты, Гуля. Твои эмоции, твоя любовь, твоя страсть. Представь на моем месте парня, которого ты любишь, без которого ты не можешь жить. Если нет сейчас, наверное, что-то было раньше! Какие-то отношения...Вспомни их! Вспомни, что переживала в то время! Самое начало отношений, когда вы еще не перешли к постоянной постели, а только-только добирались до нее! - вдохновенно говорил Антон, и голубые глаза его словно полыхали изнутри бледно-голубым огнем, - передай свои чувства! Томление, ожидание, трепет, уверенность, что ты самая-самая для своего любимого, и нет никого, кто бы затмил тебя! И начинай танцевать...
  Гуля, оглушенная, замерла там, где стояла, уставившись невидящими глазами на Антона.
  - Сейчас, Антон, - произнесла безжизненным голосом, - я сейчас... вспомню.
  Антон терпеливо ждал; он больше ничего не говорил, ожидая конца внутренней работы Гули с эмоциями.
  А Гуля не знала, как ей быть. Ни в одних ее отношениях - ни с Женькой, ни с Русланом - не было ничего подобного. Никогда не было.
  Сорок дней со смерти мамы. В тот день отец напился, как обычно, родственники растравили душу воспоминаниями, и Гуле казалось, что она - одна из самых одиноких девочек на земле. Она сидела, расстроенная, около палатки Женьки в парке. Юлька и Пашка только что ушли в магазин, а Женька остался в маленьком палаточном лагере вместе с Гулей.
  - Ну, моя девочка, не переживай. У тебя же есть я...- прошептал он присев рядом и привлекая Гулю к себе, и та покорно подставила губы для поцелуя...
  А вот Руслан: 'Мамы сегодня нет, поехали ко мне, Гуля! Посмотрим фильм...' Она знала, что не фильм они будут смотреть у него дома, но боялась потерять красивого парня, который так нравился ей, если ответит отказом...
  Не было чувств, описанных Антоном, у нее раньше. Ей нечего танцевать. Если только...
  Если только показать, что испытывает она к Антону.
  Именно сейчас она находится в такой ситуации, которую описал Антон. Испытывает трепет и желание. Желание соблазнить Антона и сделаться для него самой-самой. Неповторимой, единственной, любимой...
  - Вспомнила, - сказал Антон утвердительно, - Я увидел. У тебя даже лицо изменилось, меня чуть не потрясло всего и к стенке не откинуло. Круто! Не отпускай эмоцию! Я включаю музыку!
  И заиграла музыка танго, вовлекая Гулю в свой мир, не давая опомниться, начать сомневаться в себе и анализировать свои поступки.
  Гуля глубоко вздохнула, смотря на начавшего исполнять комбинации Антона. Это казалось легкотней, детской забавой, но это только казалось на первый взгляд. Партия Антона была намного сложнее Гулиной.
  Собственное танго она будет творить здесь и сейчас.
  И она вступила в свою музыку, свободно повторяя выученные движения. Но эти движения были немного не похожи на то, что Гуля выучила ранее. Они теперь были наполнены эмоциями Гули, а значит, получили новые оттенки и акценты в исполнении. Расслабленная походка с зазывным покачиванием бедер, игра плеч, встряхивание волосами, изящные повороты головы...
  Гуля воображала сперва, что на них смотрят зрители, потому косилась немного на зеркало, представляя, что они стоят там, и не забывая посылать на зеркало улыбки. Но это было лишь в самом начале, пока она не посмотрела в глаза Антона, поравнявшегося с ней, и не утонула в них. Гуля забыла тут же и о зеркале, и о фантомных зрителях. Из динамиков лилась музыка танго, и больше ничего не осталось в этот момент для Гули: ни своего коллектива, ни проблем, ни воспоминаний - ничего, кроме него.
  На лице Антона была настоящая страсть, и его эмоции были сильнее Гулиных. Она не знала, как это поняла, но Антон перетанцовывал ее.
  Он всегда был сильнее нее, и даже сейчас, в эмоциях! Это чуть укололо Гулину гордость, но не смогло заглушить желания, которое заставляло дышать лишь поверхностно, вдыхая воздух быстро часто, и почти падая от переполняющих ее чувств, которые нужно было сдерживать. Танец на грани, быстрая смена эмоций, разные оттенки чувств...
  Они приблизились друг к другу как раз перед вальсовой комбинацией. Вдруг что -то дрогнуло в лице Антона, и он прервал танец. Притянул ее к себе, и Гуле показалось, что воздух вокруг воспламенился.
  - Гуля, покажи мне страсть! Этого мало! - глаза Антона, находящиеся так близко, буравили ее. Такие живые, такие дерзкие, затянутые пеленой не до конца растраченного драйва. Они лишали Гулю рассудка, не давали мыслить, погружали во что-то манящее и запретное, но такое опасное для нее.
  Гуля с трудом сглотнула, не имея возможности отвести взгляд. Собрав последние остатки хладнокровия, прошипела зло:
  - Я тебе откуда ее возьму? Все, что есть, как ты просил...
  - Я помогу. Хочешь? -Антон протянул к ней руку. Его пальцы легли на плечо Гули, медленно, осторожно спустили с плеча лямки лифчика и сарафана. Гуля стояла, не двигаясь.
  Антон шагнул ближе, обнял одной рукой. Другой же, чуть надавив на затылок, запрокинул ее голову. Гуля не смогла бы шевельнуться, даже если бы и захотела. Она , словно загипнотизированная, не отрывала взгляд от лица Антона. Видела, как темнеют от переполняющих чувств его глаза, как играют желваки на скулах, а его лицо становится жаждущим и напряженным.
  - Хочешь? - прошептал Антон одними губами, почти беззвучно.
  Он погладил ладонью щеку Гули, а рука, лежащая на талии, опустилась ниже, сжав ягодицы. Антон сильнее прижал ее к своему телу, и Гуля задохнулась: желание было настолько нестерпимым, что она, не раздумывая, скинула бы с себя одежду прямо здесь.
  Музыка продолжала играть - никто ее не удосужился выключить. Волнующая томительная мелодия танго приближалась к кульминации. Она, как и близость Антона, гипнотизировала Гулю, заставляя ее разум отключиться.
  - Да, - так же беззвучно произнесла она.
  Все тело ныло от пронзительного, разгорающегося с каждой секундой все больше и больше желания. И на финальных аккордах мелодии Гуля сама потянулась к Антону, чуть прикасаясь губами к губам.
  Поцелуй Антона, жадный и дурманящий, лишил Гулю памяти.
  Он сжал Гулю в объятиях, прижимая плотнее к себе.
  Поцелуй все длился, став из невыразимо сладкого сминающим и неуправляемым. Антон, вжимая ее в себя, с силой надавил на поясницу Гули, заставляя почувствовать свою эрекцию.
  Гуля, вскрикнув, вцепилась в майку Антона.
  Его рука поползла вниз, задирая подол Гулиного сарафана, бесстыдно поглаживая ее обнаженные живот и бедра, задевая пальцами ткань ее трусиков. Снять с себя майку, откинув ее в сторону, стащить сарафан с Гули для него не составило никакого труда. Гуля со стоном прижалась к безволосой, немного загорелой груди Антона, сжала пальцами выпуклые мышцы на его груди.
  - Тихо-тихо, Гуленька, подожди немного! - шепот Антона с ласковой усмешкой только подхлестнул Гулю. Она, потершись щекой об обнаженную кожу Антона, ощутила, как спиралью внизу живота раскручивается желание.
  Гуля не заметила, как оказалась на полу. Щелкнула застежка, и лифчик отброшен Антоном в сторону. Он прижался губами к чувствительной точке на шее, там, где билась венка, и накрыл рукой правую грудь. Пальцы Антона сжали ее, в то время как рот накрыл ее второй сосок.
  - Тоша... -выдохнула Гуля, чувствуя, что не может больше сдерживаться, - пожалуйста...
  Рука Антона скользнули по животу, легла на ткань трусиков. Отодвинув их в сторону, Антон начал медленно водить кончиком пальца вокруг маленького бугорка. Гуля застонала, изгибаясь, когда его пальцы скользнули внутрь нее. Эти пальцы дразнили Гулю, одновременно усугубляя напряжение и сводя с ума.
  - Ты такая влажная. Такая горячая... Гуля...
  Снова массирующее поглаживание, заставившее Гулю раздвинуть ноги и, постанывая, закусить губу.
  Антон двигал пальцами внутрь и наружу, каждый раз надавливая куда-то, что заставляло Гулю снова и снова вскрикивать и изгибаться. А потом вновь начал целовать Гулю в губы горячо и страстно, пока его рука творила что-то невероятное с Гулиным телом.
  Такого она еще никогда не испытывала.
  Мышцы внутри сжимались, и Гуля дрожала от возбуждения.
  Антон, немного, отстранившись , легонько поцеловал Гулю в нос. Гуля, не открывая глаз, чуть не заплакала от разочарования, и замотала головой.
  Потом она услышала шорох одежды и шелест фольги, и сама стянула с бедер мешающие стринги.
  - Только не говори, что передумала, - Антон навис над ней, быстро целуя шею и грудь.
  - Нет... - и Гуля выгнулась ему навстречу.
  Антон резко и быстро вошел в нее, полностью заполнив собой. Гуля вскрикнула, изогнувшись, когда удары начали сотрясать ее тело. Она слышала свои стоны, когда поднимала бедра, чтобы лучше почувствовать его, и выгибалась снова и снова. Антон, опираясь на одну руку, просунул вторую под ягодицы Гули, поднимая и опуская ее в одном ритме со своими толчками, а иногда не давая Гуле раскачиваться вместе с ним, отчего возбуждение Гули становилось еще острее. Внизу живота стало нестерпимо горячо, жар распространился по всему телу, в то время как он продолжал двигаться в ней с нарастающей силой и скоростью. Несколько самых жестких заключительных толчков, и хриплые крики Антона смешались с Гулиными всхлипами.
  Антон оперся на руки, переводя дыхание. После он лег на пол, прижимая к себе Гулю.
  - Не лежи так. Простудишься, - Антон, перевернув Гулю набок, прижал ее к себе, поцеловав в висок. И Гуля молча прильнула к нему, уткнувшись в сильную, блестящую от пота грудь.
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"