запустение-конструкция-минуснольсень-безмыслие по-
над
головой.
Ни Всевышний, ни пудгала над головой
не стоят.
Ничего
не стоят.
Солнце
текилы закатн-
0'll'е-
над
головой
высоко.

Куст структуры-конструкции над головой.

Запустение-0'сень-бездн'мыслие по-над головой.

Текильные рани
мои. Безмыслие-0сен'и рани мои
по-над в тумане-
светании.

Сметающий рефлексорой
взмывает [по] на-
д
пут[и]ь'ом.
Рефлексорой.
Взсметающий.

С 0тзыфчивостью микрофона,
волною томной
накрытого,
ответсфствуе'т;:

возбуждённая лампочка.

Лучший способ обрести жену -- искать в измене.
На переходе зыбком из ничто.

В состоянии плачевном снегопада
бабьелетней взвесью мороси искристой
перед вами я, и с этим "вы" плачевным, но взаимным.
Бесконечности узлом -- плачевным
навязчиво, древним.
Неизбывно-безысходным лабиринтом
неразвязываемым;
помятым снегом.
Может, я себе кажусь таким; но что же грезит -- 
антигрезит
тогда?
В таком вот случае плачевном?

В нашей жизни нам недостаёт белка;
гербалайф поправит, если что не так.

Наш итог -- только случай.
То же самое мы.
Или путь наш. И стены,
что присущи пути.
В путинении злостном.
В путинении злом.
И пустом. И забытом,
как иное ничто.

Блестящем и
строгом
ничто.

Расслабленный цвет костяной -- 
расслабленный цвет распростёртый
по-осеннему

безмыслия.


Что я здесь? и что я здесь нашёл?
Как в другую реальность угодил.
Я узнал Л., но тебя -- 
но тебя не властен отпустить.
Небо -- когда ты
пьян безнадёжно, не
в силах её от-
пустить од-
ну.

Правда,
ты хочешь смертного покоя.
Меня не хочешь знать.

Как смерти гладкая коса
потреплет вдруг по волосам.
И "цаца" процедит в твоей
манере, только чуть циничней.
Домашним призраком тряпичным
на краешке присев ли, прислонившись ли.

Я норы кофейно-осенние сквозь атмосферу
угольно-серую вижу, Кублахан-Похуин.

Арбузная осенняя лапша
на асфальтовом виниле тлеет.
Пухнет в трупной женственной манере,
пространство вынашивая до победного.

Невзирая на то, что пространство -- она,
добивается такой небритости, минимальной, при которой
тонковеточный структурализм пространства сойдёт за
меру нужную запустения.

Сердце красноречиво кольнуло
от внезапного "здесь я"; "я есть".
Позвала голоском детским ворона,
нольсень надвое расколов -- на
отрицания скопищный рефлексорой;
подъанестезийные минусы-искры.
Двойные подъанестезийные сумерки-искры
накроют изнутри.

Март мой -- брусничная пена
под языком; жар измены.
Март -- брусничная пена.
Верности жар. Март есть вечность.
Март мой -- брусничная челюсть.
Клацающее ничто.
Март мой -- сладчайшая вечность.
Март мой -- брусничная кость.
Тяжесть опущенных штор.

Что антитень, безответна.
В некоем открытом ничто
костью брусничной полыхаешь.

Вечность -- не то-что-со-временем.
Вечность -- сейчас. Вечность -- ты.

Пустоты недосказанность. Пыльная тяжкая взвесь
депрессивная бабьелетняя. Не хочу тебя любить, будучи частью.
Тебя. Нас. С тобою хочу быть, всем будучи. Будучи всем.
Этой взвесью перьевой,
депрессивной. Взвсем будучи. Тебя любить. Люблю.

По у'глям
блюза
по тебе
ходить.





градус готовности: около ничто.
градус готовности: близок к ничто.
градус готовности = с_выше ништо.


https://www.stihi.ru/2016/10/08/535