У матери Т.Т.Теди шикарные черные волосы. Иногда она связывает их кожаным шнурком и надевает корсет и чулки, иногда нанизывает на пряди бусины, накидывает на плечи цветастый африканский халат. Пробегает пальцами по корешкам квадратных конвертов, в другой руке держит сигарету. Наконец останавливается, выуживает пластинку, но перед тем, как отправить ее в проигрыватель, подносит к лицу и втягивает запах.
- Подойди ко мне, Тедди, - просит, широко распахнув глаза. - Скажи, чем пахнет?
Т.Т.Теди отрывается от комикса. Смотрит на мать с легким раздражением, но все-таки сползает с кресла. Ему сложно устоять перед завораживающим халатом и детским желанием поддаться маленьким материнским странностям.
- Не знаю, - принюхивается он к винилу, стараясь что-то уловить кроме запаха сигарет и духов. - Пластмасса?
Маму Т.Т.Теди зовут Айла. Она сама выбрала себе это имя: Айла Вью.
- Маленький бесчувственный человечек, - говорит Айла, укладывая пластинку в проигрыватель. - Она пахнет хорошей музыкой. Прошлым. Зашибись - вот как она пахнет.
"Summerti-i-i-me" - начинает надрывно и тоскливо тянуть Дженис Джоплин, и Айла просит:
- Иди сюда, малыш, потанцуй со мной.
Т.Т.Теди знает, что его мать тоже пахнет хорошей музыкой. Хорошей музыкой, сигаретами, пудрой и едой из забегаловки. Она любит петь в лопаточку, когда разогревает ему ужин, и запускать пустые коробки из-под пиццы в окно, когда стемнеет. Смотрит тупые вечерние теле-шоу и иногда смеется так, что соседи вызывают полицию. Когда Тедди было пять, она позволила ему выбрать себе имя и пришла в полный восторг, когда тот выдавил: "Т-Т-Теди"
- Ты так пошутила? - возмущался он, отвечая на звонки сервисной службы с просьбой исправить опечатку в персональных данных.
- Нет! Круто же! Прямо как у Б.Б. Кинга или Ситона. Вообще-то я мечтала назвать тебя Айт Раст.
- Хотела бы я быть как Дженис, - говорит Айла, увлекая его в танец. - Ходить босиком, везде таскать с собой цитру и курить травку. Быть другой.
- Ты другая, - говорит Тэдди, морщась (танцуя, она успела трижды отдавить ему ногу). - Знаешь, что про тебя говорят в школе?
- Что я секси?
- Что ты странная.
- Хорошо, - улыбается Айла, в четвертый раз наступив ему на ногу, - люблю быть странной. И все, кого я люблю - тоже странные.
Т.Т.Тэди растягивает губы в болезненной улыбке. Затем все-таки спрашивает:
- Мам, у тебя все в порядке?
- Конечно, - смеется она, - полный по... П... Порядок... Только пыль протереть.
Его друг Роджер говорит, что его мать "с заморочками".
- Видел вчера Айлу. С ней что-то не так.
- С рожей твоей что-то не так.
Они прогуливали уроки, покуривая тайком на крыше.
- Знаешь, что она делала? Воровала мармелад в магазине. Засовывала его прямо в карманы. А потом мило о чем-то разговаривала с кассовым аппаратом.
"Ну и что", - хочет сказать Тэдди. Один раз она "мило разговаривала" с кофейной станцией, и та налила ему порцию капучино бесплатно.
- Как ты это сделала?!
- Просто попросила ее. На "нашем" языке, - подмигнула Айла.
С тех пор у Тэдди развилось что-то вроде паранойи, и он посылал грозные взгляды каждому терминалу и банкомату, мимо которого они проходили: "Даже не смей к ней клеиться, кусок дерьма".
- Разве ее не должны были забрать? - не понимал Роджер. - Мою забрали в начале года, Господи, я напился от счастья и ушел гулять в одном ботинке. Вообще она была неплохой. Особенно после того, как к ней приходил администратор. Они закрывались в комнате на часик, а потом она выходила обновленная и счастливая, и зачем-то дарила мне мяч. Давно у вас был админ?
Тэдди помнит этот день: июнь 14. Прошел почти год.
- Неделю назад.
- Моя спустя неделю начинала скисать. Держалась только на таблетках. Но, блин, она была такой хорошенькой, с маленькими круглыми сиськами. Хочу себе такую же девчонку. Только живую.
- У моей матери классные волосы.
- Волосы? У моей были как у Рональда Макдональда. Следи, чтобы она принимала таблетки, окей? А то они начинают потом стиральный порошок с кукурузными хлопьями путать.
Таблетки давно закончились. Пустыми пузырьками с наклейками "upd.апрель 12", "upd.январь 8" были забиты прикроватный столик и тумбочка в спальне Айлы. В шкафу среди платьев в глубине стоял свернутый кокон пледа и если отогнуть уголок, то можно было разглядеть стеклянный глаз администратора, удивленно округленный, как будто он не успел спросить: "Какого черта?". Последней таблеткой, судя по дате, был июнь 14 - в тот день у Тэдди был день рождения и Айлу должны были забрать, но ни в июле 15, ни в августе никто не приходил, и Тэдди радовался такой отсрочке, убеждая себя в том, что она просто "особенная".
Мать Роджера была настоящей "идеальной матерью". Такие стояли в витринах, наряженные в розовые жакеты, с биркой "Гарантия безупречного детства". Мать Роджера умела готовить пироги и всегда желала доброго утра соседям. Норман Роквелл сделал бы ее своей музой. Ее лицо печатали на упаковке хлопьев.
Мамочка Тедди выходила голой из душа, обтекая водой на коврик, закуривала и садилась перед телевизором, внимательно залипнув на "Луча Либрэ".
Так он застал ее в четверг вечером. Правда одетую (леопардовые лосины, розовый топ). Пахло ацетоном и брокколи. Она красила ногти. Она пыталась. На фоне Jefferson Airplane желали доброго утра Вьетнаму.
- Мам, у меня есть для тебя подарок.
- Уау, Тэдди, это что, настоящий косячок? Где ты его взял?
Ее маленькие пальцы на ногах, вымазанные красным лаком, напоминали леденцы.
- У Роджера.
- Хороший мальчик. Видела его недавно в магазине, он воровал мармелад. Есть в нем что-то рок-н-ролльное. Харизма. Он все еще сбегает из дома?
- Нет.
- Как быстро заканчивается "Идеальное детство"...
Они утонули в спинке дивана. Вьетнам сменился Белым кроликом и Айла подняла брови: "очень кстати". Она выпустила струйку дыма и тихо рассмеялась.
- Рада, что у тебя есть такие друзья. Знаешь, что твой отец говорил? Если можешь достать в городе травку - никогда не пропадешь.
- Это тот, у которого руки сгорели или который смывал взрывчатку в унитазы? - уточнил Тэдди.
- Оба.
Это чушь, точно также, как и то, что Айле смешно, потому что это не травка, а чай.
- Ах, никому об этом не рассказывай, милый. Это отличный подарочек, но меня же перестанут считать идеальной!
- Ты идеальная.
- Правда?
Она начинает смеяться и кашлять. Улыбка оседает в гримасу непонимания, но кашель все не проходит. Из горла вырывается сиплое рычание, из носа течет какая-то черная копоть. Тэдди думает, ну все, жопа, вентиляционные фильтры засорились. Он смотрит, как Айла в леопардовых лосинах тарахтит, вращаясь и выплевывая выплевывая жижу, в глазах электрический ужас. Диван безвозвратно изгажен.
- Мам? Мам?!
Тэдди бежит в ванную и берет фен. Засовывает дудку Айле в рот, включает на полную мощность и держит до тех пор, пока из ее носа не вытекает четырнадцатилетний запас смол, а волосы не встают дыбом, как у Энштейна.
Когда Айла выплевывает фен и отвешивает ему затрещину, он плачет и обещает больше никогда не связываться с травкой.
На следующий день Тэдди выкидывает из дома все сигареты.
Ему на каждом углу кричали, что: "Выведенные из строя "идеальные матери" могут стать причиной замыканий, пожаров и бытовых травм", но он продолжал упорно изображать послушного сыночка, потому что не знал, что делать, и страдал от своей беспомощности (Роджер бы сказал, что он сцыкло). Но главная причина крылась в его фанатичной вере в чудо: Айла была самой необычной и красивой женщиной, нельзя было просто так вытащить ее из душа и сдать в службу утилизации. Хотя однажды он пытался дозвониться до сервиса (ночью, под одеялом), и когда бесформенный голос на обратном конце трубки задал вопрос, то Тэдди, долго мычал, соображая, что он им скажет: "Простите, моя мамочка про-сро-чи-лась? Ее периодически глючит? Из нее иногда что-то капает?" Он нажал на сброс, потому что понял, что это не так: Айла не какая-нибудь чокнутая и не сломанный холодильник, она знает наизусть репертуар всех членов The Hollywood Vampires и может языком подзаряжать мобильники. А какие у нее ножки? А бедрами можно раздавить кирпич в крошку. Все представления о девчонках у него связаны с этими бедрами, обтянутыми черными кожаными штанами, на которых солнце оставляло мягкий приглушенный блик, как на бочках аквариумных моллинезий.
Больше всего Тэдди нравилось, как Айла выбирает пластинки. Была между ее кожей и винилом какая-то невидимая космическая связь. Когда она брала их в руки и проводила пальчиком по грани "Темной Стороны Луны", мозг его становился нежным и на все готовым, словно кто-то гладит его собственного "дружка" в штанишках.
- Эти линии - тонкие дорожки чужих мыслей. Круг - символ вселенной, замкнутой системы. В нем все повторяется, и я могу слушать музыку бесконечно. Подумать только, все кого я люблю, умирают так рано. Вот, хотя бы твой отец, - вздыхает Айла, утрамбовывая окурок в пепельницу. - Он был королем ящериц и знал абсолютно все. Говорят, он умер в ванной комнате на Ботрейи, якобы от сердечного приступа, но на самом деле он просто вернулся на свою комету. Я часто слушаю его за... З... Пи... Пи...
Глаза ее стекленеют. Изо рта звучит голос оператора: "Connection to server lost. Trying to reconnect". Сообщение повторяется несколько раз, достаточно для того, чтобы Тедди сбегал наверх за бейсбольной битой и нацелился ею на затылок Айлы. Сейчас он досчитает до пяти и покончит с этим.
- ...записи, и для меня он тоже заключен в этот маленький черный круг, - отмирает Айла. Ее игрушечный взгляд вновь обретает осмысленность. - Это черная дыра, Тэдди. Но я не понимаю, почему ее все так боятся. Смерть, это еще не конец. Ты хочешь поиграть в бейсбол?
Тэдди уже не знает, чего он хочет. Может быть стирального порошка вместо хлопьев?
Он выходит во двор и сшибает битой соседского газонного гнома.
- Все в порядке! - кричит Айла из окна соседке, застывшей на лужайке. - Мальчишки...
Его желание исполнилось спустя неделю.
Измордованный, с бурой засохшей кровью под носом, без двух пуговиц на пиджаке и с рубашкой наружу, Тэдди смотрит, как Айла на кухне в белом кружевном фартучке пытается готовить.
- Мам...
Надо бы сказать что-нибудь. Типа: где у нас бинт, наверное, это надо чем-то обработать, пожалей меня, пожалуйста.
- Тэдди-шмэдди, вот ты где! - светится она от радости, на щеке засох плевок томатной пасты. - Я готовлю болоньезе, представляешь?!
Она усаживает его за стол, игнорируя повреждения человеческого интерфейса, и подает салфетку. Расставляет тарелки и кладет с одной стороны два ножа, с другой пульт от телевизора и пилочку для ногтей.
Готовка ей идет, как и связанные в узел волосы, фартук, и домашний небрежный вид. Глаза светятся, но она ничего не замечает вокруг, как будто вколола себе обезболивающие 220V.
- Спасибо, мам, я сам, - предусмотрительно Тэдди отбирает тарелку и вываливает на нее ужин.
- Ну что?! - спрашивает она с нетерпением. - Это рецепт то кухской адни, я алакси итэ спателли для тефгетти весь день!
На тарелке спутанные пучки разноцветных проводов плавают в мясном соусе.
- Да, - говорит Тэдди, перемешивая блюдо пультом от телевизора. - Выглядит обалденно.
Утром 15 июня Т. Т. Теди спустился на кухню, насыпал себе хлопьев и первый раз сам сварил кофе. Он позавтракал в полной тишине. Кофе вышел дрянным, но он остался доволен горькой густой жижей и выпил ее с легкой улыбкой человека, которому никто не запрещает пить гадость. Он даже немного загордился собой, когда впервые аккуратно сложил посуду в раковину и залил ее моющим средством.
В спальне Айла лежала между кроватью и журнальным столиком. На ней была ночная рубашка и трусики. В руках зажаты деньги на ланч. В ее застывших глазах плавало солнце. Они как будто говорили: "И повеселись там как следует". Он склонился и поцеловал ее лоб, немного подумал и уткнулся в волосы, втянув запах. Невольно улыбнулся. Да, они действительно пахли хорошей музыкой. Прошлым. Зашибись - вот как они пахли.
- Я люблю тебя, Айла Вью.
Погода была отличной. На улице Тэдди уселся прямо на газон, скинув обувь и подставив голову солнцу. Он никогда так не делал, и не знал, что трава по утрам бывает прохладной и влажной. Из припаркованного на обочине вольво по радио передавали результаты воскресной викторины.
Тэдди достал телефон и набрал номер сервисной службы.
- Здравствуйте, я хочу исправить опечатку в данных учетной записи.
- Пожалуйста, введите новые персональные данные.
В открывшейся форме он стер "Т.Т.Теди" в графе имени и ввел "Айт Раст". Вздрогнул, потому что по радио вдруг заиграла "Summertime", но на этот раз это не Дженис, а Б.Б.Ситон.
Все было как всегда, но уже иначе.