Аннотация: Рассказ, как видно из названия, написан под впечатлением произведений Лаймона. Впрочем, есть немножко Джо Хилла, Кинга, даже чуток "Хранителей". Написан в свое время для конкурса "Здесь живет Бабай".
- Пааап, а тебе обязательно уходить?
За окном разадлись раскаты грома, затем сверкнула молния.
- Но ты же не один дома, Макс.
- Ага.
- Вот и все тогда, закрывай. Я быстро.
Он натянул на голову синюю бейсболку с "оленем" и вышел во двор.
- Только действительно быстро, пап! - я следом выбрался на крыльцо.
- Одна нога здесь, другая там.
Отец забрался в зеленую 5-дверную "ниву" с эмблемой лесничества на капоте и дверях, и уже оттуда махнул мне рукой, мол, заходи уже. Я отрицательно покачал головой. В общество брата уж точно спешить не стоило. Щелкнул стартер. Вспыхнули фары, уткнувшись огнями в стену дома. В лучах их света красиво струился дождь. Затем "Нива" взревела мотором и медленно поползла задом со двора. Я уже активно хлюпал носом, когда габариты отцовской машины в последний раз вспыхнули красным - отец тормозил перед выездом на трассу - и исчезли. После этого я закрыл дверь.
- Эй, дятел, будешь в фифу?
Мой старший брат прошлепал мимо меня на кухню.
- Нет.
- А в Теккен?
- Нет.
- Ну и вали тогда в свою комнату, жопа.
- Сам вали!
Он сильно ударил меня кулаком в плечо и выжидательно занес кулак еще раз.
- Ну?
Ненавижу своего брата.
Я молча поднялся по лестнице на второй этаж. Оказавшись наверху, я выдержал паузу, позволив брату вернуться к игре, и проорал:
- ПОШЕЛ ТЫ, ДЕБИЛ! ГОМИК ВОНЮЧИЙ! Шестнадцать лет и до сих пор без бабы!
Джойстик "соньки" сочно щелкнул пластиком о паркетный пол гостиной. Бинго! Я ухватился за перила, приготовившись стартовать в свою комнату при малейшей опасности.
- Эй, гомосеееек? Ты где?
- Молись, сучонок!
Он неожиданно выпрыгнул из-за угла и полетел вверх по лестнице.
- Йахоууу! - я рванул в комнату. Проскользнув в свое убежище, я захлопнул дверь и щелкнул замком. - ГОМИК! ЖАЛКИЙ ГОМИК!
Дверная ручка задергалась вверх-вниз.
- Закрыто, дятел! - я с веселым "ууух" плюхнулся в кровать. - Приходите завтра.
- Тебе пи*да, дружок. - голос Кости был театрально-зловещ. Ох уж эти желваки, ходящие под кожей. Ох уж эти сдвинутые к переносице брови.
Впрочем, я понимал, что за это шапито ответить все равно придется. Брат слишком злопамятен, чтобы спускать мне подобное с рук. Особенно, если перед этим ты напомнил ему об отсутствии внимания со стороны девушек.
Краснее тряпки не найти.
Но я подумаю об этом завтра. Копирайт. Милашка Вивьен Ли.
За дверью звук удаляющихся шагов.
- Увидимся позже, аллигатор. До скорой встречи, крокодил. Уууху!
Костик не отозвался.
Тихо. Хорошо слышно, как дождь барабанит в крышу дома. Металло-черепица издает неприятный, чужой звук. В дождливые ночи это гулкое "тан-тан-тан" отравляет меня бессонницей.
Я протер очки краем футболки, включил настольную лампу и достал из под кровати книгу. Стивен Кинг. "Жребий Иерусалима".
Угу, ужастики приходится прятать. Все из-за того, что мама, которая всегда сопровождает меня в книжные магазины, только морщится от аннотаций на задних обложках и, как следствие, категорически отказывается такие книги покупать.
Вы решились пуститься в странствие по закоулкам кошмаров, таящихся за гранью реальности, и эта книга - ваш путеводитель по миру, населенному кромешным ужасом. За поворотом дороги - маленький городок, где дети из чудовищной пуританской секты убивают всех, кто достиг "возраста искушения" - девятнадцати лет... Новый поворот - и вот оно, придорожное кафе, где горстка смельчаков бъется с обретшими разум автомобилями, несущими смерть всему живому... И опять дорога делает поворот - в школу возвращаются мертвые, возвращаются с жаждой убийства, и надо продать душу дьяволу, чтобы дьявола победить...
По-моему, звучит страшно интересно и никак иначе. Но мама говорит, что такие книги сделают из меня маньяка. И даже совместный просмотр "Максимального ускорения" по СТС, который родителям вроде как даже понравился, не смог побороть их предубеждения перед ужастиками в целом, и сборником рассказов "Ночная Смена" в частности. На последний пришлось потратить деньги, выданные на обеды в школе.
Сериалы Пехова и Перумова, которые мне приходилось покупать от безысходности и которые, представься мне такой шанс, я бы променял на романы Кинга, Лавкрафта или Баркера даже не моргнув глазом, пылились на полке. Нет, я их, конечно, читал, но похождения некроманта или авендумовского вора даже в тринадцать лет казались чем-то пустым, надуманным и потому неинтересным.
Я раскрыл книгу.
Закладка - сложенный пополам флаер "Буквоеда" - держала паузу на встрече Дада Роджерса с незнакомцем на свалке.
― Свалка закрыта, мистер.
Человек повернулся к нему. В красном свечении умирающего пламени обозначилось скуластое задумчивое лицо. В белых волосах ― пряди стальной проседи, придающие лицу странную возмужалость, шевелюра откинута назад с высокого воскового лба, как у пианистов‑педиков. Глаза ловили и удерживали красное свечение углей, отчего казались налитыми кровью.
Пианисты-педики. А что, здорово. Косте такое обращение понравится.
За окном опять громыхнуло. Свет лампы, словно испугавшись, мигнул. Затем еще раз.
Снизу раздалась брань Кости. Перепад напряжения в сети рестартнул "соньку", и брат, конечно же, поленился в свое время засэйвиться.
Сейчас по сценарию должны вылететь пробки.
Щелк.
Дом погрузился во мрак.
- Черт.
Я вытащил свой "сонерик" из кармана джинсов. Связи в нашем коттедже нет ― даже одной "палки" не поймаешь. Телефон со мной только из-за часов и встроенного в него плеера. Экран мобильника вспыхнул оранжевым, словно волшебный фиал. Я поднял его над головой, воображая себя Фродо в логове Шелоб.
- О Элберет Гилтониэль!
Не хватает только эльфийского дрына и лориенских крекеров, хи-хи.
Поднявшись с кровати, я по мягкому ворсистому ковру подошел к окну. Дождь и не думал утихать. Струи воды бешено хлестали в окно. Молнии одна за другой змеились на фоне черного неба.
Тан-тан-тан - не умолкала крыша.
Идеальная ночь для... Я провел пальцем по запотевшему стеклу. Болезненный цветок воображения распустил свои лепестки.
Надо сказать, что слово "болезненный" мне очень нравилось. Даже та негативная окраска, которая вкладывалась в это слово при упоминании моих интересов, не могла заставить меня от него отвернуться.
Болезненные интересы. Болезненное воображение. Болезненный цветок, наконец. Придуманная мною метафора запускала за шиворот кучу приятных мурашек. Я еще не мог объяснить почему так происходит, но мы друг другу определенно нравились. Было в ней что-то баркеровское, если хотите.
Идеальная ночь для... Майкла Маерса.
Или Джейсона Вурхиза.
Или героя с картины Эдварда Мунка, чей образ трансформировался в маньяка из "Крика".
А дальше...
Вот молния вспыхивает совсем рядом. Все вокруг тонет в ослепительно-белом. Черными остаются только тени, которые протягивают к тебе уродливые щупальца, совсем как в комиксах Фрэнка Миллера.
И он.
Фигура в маске стоит у подъездной дорожки. Его правая рука сжимает громадный нож с пластиковой ручкой. На ботинках грязь. По маске стекают струи воды. Из её прорезей бесстрастные глаза внимательно изучают твое окно. Не шевели занавеской, мальчик. Замри, если хочешь жить.
Я принялся подбирать музыкальное сопровождение. Мистер Сэндман? Джипперс-Крипперс? Или, быть может, заглавная тема из Хеллоуина - монотонная фортепианная мелодия на 5/4? Думаю, что последняя вполне подойдет.
Впрочем, можно и без музыки, да? Только "тан-тан-тан" и шорох дождя. Монстры в реальной жизни убивают молча - под собственное сопение, скрип зубов и всхлипы агонизирующей жертвы.
И даже не носят масок.
Ты все-таки шевельнулся? Тогда он это заметил и сейчас ровной походкой идет к дому. Дверь закрыта на два замка и "цепочку", но человек в маске все равно волшебным образом окажется внутри. Монстры никогда не играют по правилам. Почему? Потому, что они зло. Они смерть, кровь, боль и Бог знает что еще. Об этом тебе будут скрипеть ступени лестницы, щелкать дверная ручка в твоей комнате. Об этом будет вопить твой брат, умирающий на паркете в гостиной.
А дальше...
Я вздохнул.
Всего лишь мечты в дождливую ночь.
Хочу ли я, чтобы Монстр сейчас стоял у моих ворот на самом деле? Этот вопрос я задаю себе каждый раз, закрывая книгу или медиа-плеер на компьютере. Хочу ли я оказаться на месте Марка Петри или Билла Денбро? Готов ли я променять свою жизнь на ночь с Мэнди Лэйн? Или повернуть не туда?
Все мы герои фильмов про войну или про первый полет на луну, я знаю. Но как насчет фильмов ужасов? Хочу ли я оказаться там?
Ответ я знал.
Хочу.
- Хочу. - я пальцем вывел четыре буквы на стекле.
"ХОЧУ".
И мне не нужно отвечать на вопрос "зачем". Зачем ― это другой вопрос. Болезненный цветок об этом меня не спрашивал.
Я поднес экран мобильника к стеклу. Оранжевый свет отражался от стекла и, наверное, с той стороны я был отчетливо виден. Впрочем, пусть приходят. Это будет моя свеча в окне, мой маяк. Только манить он будет не усталых путников и моряков, а монстров и убийц.
Включив фонарь и прислонив мобильник к окну так, чтобы его свет было виден с улицы, я плюхнулся в кровать.
Приходи ночью.
Меня разбудила несмолкающая трель дверного звонка.
За окном была еще глубокая ночь, но дождь уже прекратился. Ночное небо рассекали вытянутые пепельные облака. Машины отца во дворе не было. Мобильник продолжал светить своим фонарем, уткнувшись экраном в стекло.
Я вздрогнул.
На том месте, где я написал "ХОЧУ" теперь красовалась другая надпись. КТО СКАЗАЛ "МЯУ"? Кажется, писали розовым лаком для ногтей. Свет фонаря искрился на крохотных серебристых блестках, сверкающих в линиях букв.
Я достал из шкафа кроссовки и обулся, крепко затянув шнурки и спрятав их хвостики под узел. Затем натянул поверх футболки серый лонгслив с белыми рукавами и "пэкманом" на груди. Достав из под кровати рюкзак, я сцепил пластиковые застежки на груди и плечах. Внутри было все необходимое. Ну, вы понимаете.
Звонок смолк.
Я осторожно отворил день и выглянул в коридор. Пусто. Центральная лампа в люстре слабо мерцает, словно находится в коме ― где-то между жизнью и смертью. Остальные не горят вовсе.
На первом этаже царит густой мрак. Я киваю сам себе. Так и должно быть. Первый этаж уже склеп, могильник, большой гроб с мебелью, телевизором и обязательным монстром, затаившимся за диваном.
Совсем, как у Лавкрафта. Как в "Бугимэне". Или "Ведьме из Блэр".
Туда не стоит спускаться ни при каких раскладах.
Я прошел по коридору дальше, к родительской комнате. Зашел внутрь, закрыл за собой дверь с круглым окном-иллюминатором. За спиной смачно, словно наслаждаясь ступившей на них ногой, скрипели ступени лестницы.
Монстр.
Cтраха не было. Наоборот, я был сконцентрирован и предельно спокоен. Если только чуток волнения из-за шпингалета оконной рамы, который упорно не хотел поддаваться моим усилиям. Но это тоже нормально. Так тоже должно быть. Он все равно откроется раньше, чем...
Незнакомец показался в стеклянном полотне двери. На его рыхлом лице густой слой белой пудры и грубо подведенные помадой губы. Коричневое пальто с поднятым воротом, того же цвета потасканный хомбург на голове. Шерстяной серый шарф. В руке охотничий нож с голубым лезвием.
- Мальчик, я тут.
Стекло мигом запотело и его лицо за ним стало напоминать выпотрошенную рыбину, дрейфующую в мутной воде.
- От меня пахнет мокко, который варит твоя мама и дорогими сигаретами твоего отца. "Данхилл Топ", кажется, да?
Дверная медная ручка поднялась вверх и вниз и на мгновенье мне показалось, что дверной замок сейчас податливо щелкнет и впустит моего преследователя внутрь. От одной этой мысли низ живота неожиданно наполнился теплым свинцом, а тело превратилось в набитое ватой чучело. Но дверь не поддалась. Я повис всем весом на ручке шпингалета.
- Кам-он. - прошептал я. Это волшебное слово в ужастиках действует почище бузинной палочки Гарри Поттера и сейчас самое время им воспользоваться.
- Мальчик? Мальчииииик!
У человека в шляпе был гнусавый дребезжащий голос. Ринолалия и, вдобавок, сильная тремоляция. "Барашек" в голосе. Так обычно говорит моя мама, с улыбкой вытаскивая логопедический зонд или обтуратор изо рта очередного малявки. Мне частенько приходилось проводить время у неё в кабинете и я насмотрелся на этих "дефективных" на двадцать лет вперед. Однако, взрослые с такими дефектами речи мне еще не попадались.
Настоящий, классический монстр.
В голове мигом сложился нехитрый паззл, раскрывающий личность этого маньяка ― несчастное детство, издевки в школе, заикание, ноль внимания со стороны женского пола и много, очень много ненависти к окружающим.
Шпингалет наконец поддался, вывалившись из гнезда вместе с хлопьями засохшей белой краски.
- ОТКРОЙ МНЕ ДВЕРЬ, МАЛЕНЬКИЙ ДЕФЕКТИВНЫЙ ГОМИК!!!
Я выбрался из окна на покатый деревянный навес.
Бух! Окно-иллюминатор двери взорвалось тучей стеклянных брызг. В него просунулась рука в белой перчатке и принялась нащупывать дверной замок. Перчатка была строительная, с прорезиненной ладонью. Из тех, что по десять рублей за пару в любом магазине хозтоваров.
- Пока, крокодил. - я спрыгнул с навеса на землю и побежал.
По обе стороны от меня тянется линия коттеджей с темными окнами. В них никто еще не успел заселиться и искать помощи здесь бесполезно. Её там нет по дефолту. И это идеально вписывается в картину всего происходящего. Я не раз проходил через подобное в Иннсмуте, Касл-Роке, Спящем Лагере и на улице Вязов. Я не удивлен.
Так и должно быть.
Я знаю, что мне делать и, особенно, что НЕ делать, чтобы выжить. Мне не страшно, у меня огромный багаж нужных знаний и я подготовлен ― даже шнурки заправлены в кроссовки и не развяжутся в самый неподходящий момент.
Мое воображение не порождает Монстров и не делает их реальными. Просто иногда ваш болезненный цветок оказывается аленьким и сорвав его, вы оказываетесь один на один со своим монстром.
Фильмы ужасов не врут ― шансов на выигрыш в этом противостоянии у вас действительно немного, но ведь не все в этой жизни кончается плохо и не все хорошие люди умирают молодыми. Я прибавил ходу.