Как странно так, когда вдруг ощущаешь,
Что на себя и близких наплевать.
Как странно, что заданье получаешь,
Не думая, как страшно убивать.
Как жаль, в Аляске потеряла сердце,
Сахара слёзы выпила совсем.
На Эвересте равнодушья дверцу
И высоты открыла я ко всем.
Нас было семь...
Осталась только я.
Теперь, стоя
На тех оставшихся осколках бытия,
Я часто забываю про свой век,
Про то, что я всего лишь человек.
Что не имею права большего просить,
Как не имею права смерти гонг пробить,
Который всё же бью
С началом полуночи,
Иль днём, когда в строю 
Мелькну я между прочим.
Вы видите воочью:
Когда моя рука 
Касается холодного клинка,
Она так равнодушна и легка.
А жизнь мерзавца разве высока?
Нет, я не та...
Не так я мыслила когда-то...
И кто же в этом виноватый,
Что изменилась я совсем?
Нас было семь...
Нас посылали в горы.
Я заболела.
Просьбы, уговоры...
Я их послушала, судьба видать велела,
Хоть оставаться страшно не хотела.
Все шесть погибли...
Видела их лица,
Так изуродованы.
Верно - то убийца.
Язык отрезан, и разбиты кости,
От кожи - обожженные лишь горсти.
Я помню ужас в омертвевших их глазах,
Тот неподдельный и нечеловечный страх.
Что их убило?
До сих пор не знаю.
Ответа я на тайну ожидаю,
Который прячут вот уж много лет.
Нескоро ужаса секрет
Поведают в реальный свет.
Секрет боятся, прячут.
А прежде всех - так от меня.
А я? А я... Да что же я...
Умом погибла я в горах
Средь них, в заметах и снегах.
А в жизни я никто - убийца.
Лишь пешка на доске, скрывающая лица...
Но вы забыли: пешка, что минует замки,
Пробиться может незаметно в дамки...