Князева Татьяна Владимировна : другие произведения.

Чудеса в квартире на улице Весны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  ЧУДЕСА В КВАРТИРЕ НА УЛИЦЕ ВЕСНЫ
  
  ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
  
  Аполлон Зябликов
  Семен Зябликов - его отец
  Зинаида Зябликова - его мать
  Карп Сиропович - друг семьи Зябликовых
  Ирма
  Казимир Петрович Волобуев - квартиросъемщик
  Ася
  Соседи
  
  
  ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
  
  К а р т и н а п е р в а я
  
  
  Действие происходит в небольшом курортном городке, расположенном на берегу Черного моря, в квартире ЗЯБЛИКОВЫХ. Квартира обставлена очень богато и со вкусом.
  На сцену выбегает СЕМЕН ЗЯБЛИКОВ, небольшого роста суетливый человек лет пятидесяти.
  
  СЕМЕН. (Бегает по квартире. Кричит.) Зинаида! Зайка моя! Ты где?
  
  Из кухни выходит ЗИНАИДА, симпатичная женщина лет сорока пяти.
  
  ЗИНАИЛА. Ну чего тебе? Что разорался? Я ужин готовлю.
  СЕМЕН. И что же ты готовишь? Неужели опять то самое гнусное блюдо, которое я терпеть не могу?
  ЗИНАИДА. Да, именно то самое гнусное блюдо я и готовлю.
  СЕМЕН. Макароны по-флотски?
  ЗИНАИДА. Да, макароны по-флотски.
  СЕМЕН. Издеваешься?
  ЗИНАИДА. Ну что ты, родной, зачем же мне издеваться над любимым мужем? Я могу приготовить омаров под белым соусом, если ты отпустишь мне на это денег.
  СЕМЕН. Вот я и говорю, что издеваешься, над моим плачевным положением прикалываешься. А если в тюрьму я сяду не сегодня-завтра, что делать-то будешь?
  ЗИНАИДА. Передачки тебе буду носить.
  СЕМЕН. Такая ты бессердечная, да? А я вот, между прочим, сейчас, пока ты свои мерзкие макароны варганила, по телефону беседовал. И знаешь с кем?
  ЗИНАИДА. Ну и с кем же?
  СЕМЕН. С Карпом Сироповичем. И он сейчас придет к нам на ужин.
  ЗИНАИДА. Только этого армяшки сладкоголосого мне сейчас и не хватало.
  СЕМЕН. А я говорю, он придет. Он уже идет. И встретим мы его по-королевски. Давай, Зайка, выбрасывай макароны в унитаз и доставай весь наш НЗ. Накрой стол, как следует.
  ЗИНАИДА. С чего это вдруг?
  СЕМЕН. А с того, что может быть именно он и есть мой спасательный круг. Все ведь дружки мои, сволочи, попрятались в норы, когда на меня органы наехали. А он, Карп Сиропович, наоборот, руку помощи мне протягивает. Предложение у него ко мне какое-то выгодное есть.
  ЗИНАИДА. И что же это за предложение такое?
  СЕМЕН. А вот сейчас придет он и расскажет все. (Раздается звонок.) Вот и он. Давай, Зайка, подсуетись, накрой стол, пока я с ним беседовать буду. (Идет открывать дверь.)
  ЗИНАИДА. (Ворчит.) Подсуетись, подсуетись... (Уходит на кухню.)
  
  В комнату входит КАРП СИРОПОВИЧ, богато одетый пожилой армянин. СЕМЕН идет за ним.
  
  СЕМЕН. Проходите, дорогой мой. Располагайтесь. Сейчас жена стол накроет.
  КАРП СИРОПОВИЧ. (Садится на диван. Внимательно оглядывает комнату.) Ну что, Сеня, в квартире у тебя все без изменений, как я погляжу. А мне говорили, что мебель ты всю продал, что голые стены у тебя только остались.
  СЕМЕН. Да нет, Карп Сиропович. Слухи это все. Разве легко такую красоту от сердца оторвать? Всю жизнь ведь копил, все импортное, все в тон, ковры все персидские, стекло богемское... И вот так взять и продать в чужие руки?! Нет. Рука пока не поднимается. Барахтаюсь еще из последних сил. Может быть и выкарапкаюсь еще с чьей-нибудь помощью... Вот с вашей, Карп Сиропович, например, а?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Может и с моей, Сеня. Все может быть... Сын-то твой дома?
  СЕМЕН. Аполлон? Нет, он еще где-то на пляже болтается. Человек-амфибия прямо какой-то.
  КАРП СИРОПОВИЧ. Это хорошо, что нет его дома. Потому что разговор у нас с тобой, Сенечка, будет взрослый и серьезный.
  СЕМЕН. Я весь внимание, Карп Сиропович.
  КАРП СИРОПОВИЧ. Ну слушай тогда, Сеня, слушай. Не хочешь, значит, имущество свое драгоценное продавать?
  СЕМЕН. Да за полцены ведь сейчас все расхватают, видя мое положение плачевное, Карп Сиропович. Какой смысл?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Смысла нет, Сенечка. А деньги-то нужны, и много, и наличные.
  СЕМЕН. Ох, как нужны, Карп Сиропович. Может займете под проценты, а?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Нет, Семен, не займу я тебе денег, и не проси. Из чего отдавать-то будешь, бывший ты мой директор ресторана? Тебе бы сейчас от тюрьмы отмазаться, а ты еще о процентах каких-то вякаешь. Я деньги только в надежное дело вкладываю, ты же знаешь. Но вот нарисовался тут у меня один человечек, который заинтересован у тебя кое-что купить и готов отвалить за это кое-что нужную тебе сумму.
  СЕМЕН. И что же это такое кое-что у меня есть? Я ведь, кроме квартиры и обстановки, все уже продал, и машину, и золотишко.
  КАРП СИРОПОВИЧ. А этому человечку и не нужно твое барахлишко. Он побогаче тебя будет.
  СЕМЕН. Тогда, что же я могу ему предложить? Что у меня еще осталось? Только я сам, моя жена... Постойте-ка, Карп Сиропович, может быть вы это на мою жену намекаете? На мою Зиночку? На мою Зайку? Кому это она там понадобилась?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Да успокойся ты, хороший мой. Не нужна никому твоя жена, твой Заяц, старовата уже... А зато вот сын твой...
  СЕМЕН. А что мой сын?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Приглянулся он тут кое-кому. И этот человек, а точнее сказать, эта женщина готова отвалить за него любую кругленькую сумму.
  СЕМЕН. Любую?! (Начинает бегать по комнате и размахивать руками.) Любую сумму за моего сына?! А что, разве люди продаются?!
  КАРП СИРОПОВИЧ. Еще как продаются, и ты это не хуже меня знаешь...
  СЕМЕН. (Продолжает бегать по комнате.) Ничего я не знаю! Не ожидал я от вас такого, Карп Сиропович! Я думал, вы мне руку помощи протягиваете, а вы последнее у меня отнять хотите, самое дорогое, что у меня есть, моего сына, мою кровиночку... Ну, Карп Сиропович, ну удружил!..
  КАРП СИРОПОВИЧ. (Встает с дивана и, улучшив момент, хватает Семена за руку.) Ну хватит, Сенечка, ветряную мельницу изображать, размахивать перед моим носом руками своими. Они у тебя длинные, вижу. А толку-то что? На плаву-то не смог удержаться. Погрызли тебя акулы современного бизнеса. А ты еще тут выпендриваешься! Сядь, я сказал. (Силой усаживает его на стул и садится сам.) Сиди вот и слушай. Я все же постарше тебя буду и хочу, чтобы ты меня уважал. А то обижусь и уйду, и не получится у нас разговора. Хочешь в тюрьму, Сеня?
  СЕМЕН. Нет.
  КАРП СИРОПОВИЧ. Ну тогда не кипятись, хороший мой, и слушай, что я тебе скажу. Не зверь же какой лютый положил глаз на твоего юного и красивого сына, а женщина. И женщина эта очаровательна, богата и умна. Муж у нее большой человек, деньгами ее засыпает. Только вот занят он очень, на развлечения у него зачастую времени не хватает, деньги делать тоже не легко, ты же знаешь. Зато ей он дает полную свободу. Вот на курорт на наш одну ее отдыхать отпустил. И она, как это нередко случается на отдыхе, взяла да и влюбилась. А в кого влюбилась, ты, наверное, и сам уже догадался.
  СЕМЕН. В сына моего? И что же она хочет от Аполлона?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Да ничего особенного. Она хочет увезти Аполлончика с собой и облагодетельствовать его, дать ему хорошее образование и вообще все, что он пожелает.
  СЕМЕН. И далеко она его увезти хочет?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Далековато. Но ты, Сенечка, не расстраивайся. Будешь с сыном переписываться, перезваниваться, если захочешь. А на каникулы он сможет приезжать к тебе в гости. Да и скучать-то тебе особенно, по-моему, будет некогда. Будешь в поте лица поднимать свое благосостояние. Начинать-то тебе теперь все с нуля придется. Так что, давай по рукам ударим! (Протягивает ему руку ладонью вверх.) Давай, бей!
  СЕМЕН. Но, Карп Сиропович...
  КАРП СИРОПОВИЧ. Давай лучше без "но". Бей и все! Глазенки-то у тебя горят, как у игрока на скачках. На какую бы кобылку поставить? А вот она кобылка золотая. Прямо на подносе я тебе ее преподношу на серебряном. А ты еще кочевряжишься. Строишь тут из себя... Бей давай по руке, а то надоест мне, чего доброго, уговаривать тебя глупого, и поплетешься ты тюремные харчи хлебать. Бей!
  СЕМЕН. Эх, была не была! (Бьет по руке Карпа Сироповича.) Не знаю, может быть глупость я совершаю страшную, а может быть и наоборот. И вправду, Карп Сиропович, ну что я могу дать своему сыну в теперешнем моем положении? В институт ему надо. А он у меня еще недавно заявил, что хочет поступать в Кораблестроительный, корабли, видите ли, хочет строить. А какой Кораблестроительный я ему могу сейчас устроить, когда сам я плавать разучился? Так что, может быть я вам еще и спасибо скажу, Карп Сиропович.
  КАРП СИРОПОВИЧ. И скажешь, Сенечка, никуда не денешься.
  СЕМЕН. Ладно, пойду жену потороплю с ужином. А вы пока журнальчики полистайте. (Уходит на кухню.)
  КАРП СИРОПОВИЧ. (Ему вслед.) Иди, хороший мой, иди, поторопи своего Зайца, а то из-за дел разных я и не обедал сегодня, как следует. (Устраивается на диване, листает журналы.)
  
  Из кухни раздаются крики:
  
  ЗИНАИДА. Ах ты шкура продажная! И не надо мне ничего объяснять! Я все слышала, что вы там с этим армяшкой задумали!
  СЕМЕН. Тише, тише, Зайка моя. Зачем же ты подслушивала? Я бы тебе сам все рассказал в более мягкой форме.
  ЗИНАИДА. Да какая форма! И так все ясно. Продал сына, скотина?! Лучше бы ты в тюрьму сел!
  СЕМЕН. Я-то сяду! Я сяду! А ты как жить будешь? А Аполлону что светит? Подумай, Зайка моя, о будущем сына. И не кричи! Гость же в доме. Лучше давай, подавай ужин.
  ЗИНАИДА. Ужин, значит, вам подавать?! Ну хорошо! (Вбегает в комнату, где сидит Карп Сиропович, со сковородой с макаронами. Семен прибегает за ней.) Вот вам ужин, жрите! (Подбегает к Карпу Сироповичу, бросает сковороду ему на колени.) Жри, подлый сутенер! Чтоб ты подавился!
  СЕМЕН. Зинаида! Ты что?! Что ты наделала? Зачем ты так?.. (Подбегает к Карпу Сироповичу, собирает с его одежды макароны.) Простите, Карпуша Сиропович, простите, дорогой мой! Она просто расстроилась. Такая неожиданная для нее информация...
  ЗИНАИДА. Информация неожиданная! Как ты культурно выражаешься! А по мне, так просто этот грязный сводня, твой Карп Сиропович, зарабатывает на нашем несчастье. Вот и все!
  КАРП СИРОПОВИЧ. ( Встает с дивана, стряхивает с себя макароны.) Ну ладно, Сенечка, ты утихомирь своего разбушевавшегося Зайца, а я пойду, пожалуй. Мне и кушать уже расхотелось...
  ЗИНАИДА. Давай, давай, проваливай!..
  КАРП СИРОПОВИЧ. Проводи меня, Сенечка, проводи меня, хороший мой... (Идет к входной двери.)
  СЕМЕН. Вы уж простите, Карпушечка Сиропович. Ну баба, баба и есть. Что с нее возьмешь? Но она еще одумается. Я с ней потом поговорю. Все будет хорошо. (Уходит вслед за Карпом Сироповичем.)
  
  ЗИНАИДА швыряет ногой сковородку и уходит на кухню. Гаснет свет.
  
  
  К а р т и н а в т о р а я
  
  Действие происходит в той же квартире Зябликовых.
  На сцену выбегает СЕМЕН в выходном костюме, на ходу пытается завязать галстук.
  
  СЕМЕН. (Кричит.) Зиночка! Зайка моя! Иди сюда, пожалуйста! Помоги мне.
  
  Из кухни выходит ЗИНАИДА тоже в красивом вечернем платье.
  
  ЗИНАИДА. Ну чего тебе?
  СЕМЕН. Галстук завяжи, будь другом.
  ЗИНАИДА. Опять двадцать пять! Сколько можно учить тебя галстук завязывать? Бездарь какой-то! (Завязывает ему галстук.)
  СЕМЕН. Ну бездарь, так бездарь. (Поправляет завязанный галстук.) Не получается у меня так ровно и красиво, как у тебя... Спасибо, Заинька. (Хочет поцеловать ее.)
  ЗИНАИДА. (Отмахивается от него.) Да отстань ты, подлиза.
  СЕМЕН. А где Аполлон? Он уже одет?
  ЗИНАИДА. Одет, одет.
  СЕМЕН. Где он? Я хочу посмотреть на него. (Кричит.) Аполлон! Поли, сынок! Ты где? Иди сюда!
  
  Из другой комнаты выходит АПОЛЛОН, стройный, красивый семнадцатилетний юноша в модном дорогом костюме.
  
  АПОЛЛОН. Ну что, папа? Что ты хочешь?
  СЕМЕН. Хочу посмотреть на тебя, как ты выглядишь.
  АПОЛЛОН. Как пугало огородное, вот как я выгляжу в этом костюме, который вы мне навязали.
  ЗИНАИДА. Ну что ты, сынок, где ты видел, чтобы пугало на огороде стояло в новеньком костюме от Пьера Кардена?
  АПОЛЛОН. Но мне в нем неуютно. Я не привык быть таким разнаряженным.
  СЕМЕН. Конечно, ты привык таскать шорты и майки, майки и шорты.
  АПОЛЛОН. Ну и что, я так привык.
  СЕМЕН. И на море целыми днями болтаться, как пират какой-то, тоже привык? Лучше бы со сверстниками своими общался, на дискотеки ходил бы, на тусовки разные.
  АПОЛЛОН. Да не интересно мне на дискотеках. И что плохого в том, что я море люблю? Только на море я чувствую себя по-настоящему свободным и счастливым.
  ЗИНАИДА. Ничего в этом плохого нет, сынок. Но сегодня ты должен побыть дома, сегодня у нас гости, ты же знаешь.
  АПОЛЛОН. Знаю. Та самая тетка, с которой я должен буду уехать к черту на кулички.
  СЕМЕН. Во-первых, не "та самая тетка", а тетя Ирма, наша дальняя родственница, очень хорошая и очень красивая. А во-вторых, ты поедешь с ней не к черту на кулички, а в Среднюю Азию.
  АПОЛЛОН. А для меня это к черту на кулички, потому что там нет моря.
  СЕМЕН. Ничего, в бассейне плавать будешь.
  АПОЛЛОН. Да не нужен мне бассейн!
  ЗИНАИДА. Поли, сыночек, папа прав, тетя Ирма очень хорошая и добрая. А знаешь, какой сюрприз она тебе приготовила?
  АПОЛЛОН. Какой?
  ЗИНАИДА. Мы с папой рассказали ей о том, как сильно ты любишь море. И она, представляешь, чтобы тебе не было грустно вдали от моря, заказала самому лучшему нашему местному художнику картину.
  АПОЛЛОН. Какую картину?
  ЗИНАИДА. Огромную картину во всю стену. А изображено на ней твое любимое море, дикий пляж, на котором ты всегда загораешь, скала, с которой ты любишь нырять, и даже корабль с алыми парусами, который ты мечтаешь построить.
  СЕМЕН. Ну корабль, предположим, это он зря пририсовал. Глупо верить в какие-то там сказки.
  АПОЛЛОН. Почему глупо, папа?
  СЕМЕН. Да потому что перевелись уже все Греи со своими алыми парусами, все Ассоли, ждущие на берегу, одни акулы остались. И, вообще, зря мы с матерью тебе в детстве сказки с картинками покупали, надо было, чтобы ты уже с первого класса теорию бизнеса изучал, тогда человеком бы вырос, а не мечтателем.
  АПОЛЛОН. А что мечтатель не человек?
  ЗИНАИДА. Ну хватит вам спорить! Не обращай, Аполлон, на отца внимание, у него вместо сердца калькулятор.
  АПОЛЛОН. Мама, а где эта картина?
  ЗИНАИДА. А ее тетя Ирма уже отправила туда, где ты теперь будешь жить, в твой новый дом. Вот приедете вы с ней, и ты увидишь эту картину...
  СЕМЕН. Ну хватит, хватит вам болтать! Картина, паруса!.. Времени уже сколько, посмотрите! Они уже на подходе.
  ЗИНАИДА. А у меня уже все готово.
  СЕМЕН. Готово? Это хорошо. Надеюсь, на этот раз обойдется без макарон?
  ЗИНАИДА. Может и обойдется. Хотя, я бы с привеликим удовольствием угостила бы твоего любимого Карпа в сиропе именно макаронами.
  АПОЛЛОН. Мам, а почему ты не любишь Карпа Сироповича? Он же, вроде, ничего. Мне, например, нравится поболтать с ним иногда. Он много знает и меня всему учит.
  ЗИНАИДА. Да?! И курить тебя именно он научил!
  СЕМЕН. Ну и что. Настоящий мужчина рано или поздно должен выкурить сигарету.
  ЗИНАИДА. И первую рюмку он тоже выпил в доме этой рыбешки мелкой.
  СЕМЕН. Опять ты начинаешь, Зайка моя? Карп, между прочим, не мелкая рыбешка, а так средних размеров. И потом, какая разница, где он испил свою первую рюмку. Что, было бы лучше, если бы он попробовал самогону где-нибудь в подворотне вместо настоящего армянского коньяка в доме приличного человека?
  ЗИНАИДА. Приличного? Да не смеши ты меня. Этот твой селедка в сиропе приличный человек?
  СЕМЕН. Ну вот! Опять ты заводишься?! Зайка, ну давай не будем при ребенке перемывать кости Карпу.
  ЗИНАИДА. Какой же он ребенок, если уже пить и курить научился? (Аполлону.) Да ладно, сынок, не обращай на нас внимание.
  АПОЛЛОН. Да я и не обращаю.
  
  Раздается звонок.
  СЕМЕН. Вот! Вот пришли они уже! Давайте, ведите себя, как следует, будьте людьми, я вас умоляю. (Бежит открывать дверь.)
  ЗИНАИДА. Сыночек, ты присмотрись к тете Ирме, она хорошая, она тебе понравится.
  АПОЛЛОН. Ладно, мама.
  
  В комнату входит ИРМА, элегантная, красивая женщина лет сорока. За ней идут КАРП СИРОПОВИЧ и СЕМЕН.
  
  СЕМЕН. Ну вот и гости наши дорогие! Аполлон, познакомься, это тетя Ирма.
  АПОЛЛОН. (Подает Ирме руку.) Очень приятно познакомиться.
  ИРМА. Мне тоже. Я надеюсь, что мы с тобой подружимся, Поли.
  АПОЛЛОН. Возможно.
  ЗИНАИДА. Ну вот и познакомились. Вот и хорошо. А теперь располагайтесь. А я на кухню.
  СЕМЕН. Ирмочка, Карп Сиропович, располагайтесь, пожалуйста, чувствуйте себя, как дома. Сейчас ужинать будем.
  КАРП СИРОПОВИЧ. Я надеюсь, Сенечка, на ужин у вас сегодня не макароны по-флотски?
  СЕМЕН. Нет, Карпушечка Сиропович, что вы, никаких макарон, я вам обещаю. Сегодня у нас фуршет, бутерброды с икорочкой, шампанское, вино марочное и еще кое-какие деликатесики...
  ИРМА. Карп, а ты что так не любишь макароны?
  КАРП СИРОПОВИЧ. Не люблю, Ирмочка, ох, как не люблю, ненавижу прямо, особенно те, которые его Заяц варганит.
  АПОЛЛОН. А мне нравится, как мама макароны готовит.
  КАРП СИРОПОВИЧ. Аполлончик, хороший мой, на вкус на цвет товарища нет. Такая поговорка есть.
  
  Из кухни выходит ЗИНАИДА, везет перед собой тележку с бутербродами и вином.
  
  ЗИНАИДА. Ну как, не скучаете?
  ИРМА. Да нет, Зиночка, мы тут про макароны по-флотски беседуем.
  ЗИНАИДА. А! Это мое коронное блюдо. Тут кое-кто об этом знает. Но сегодня обойдемся без макарон. Сегодня у нас фуршет. Угощайтесь.
  
  Все разбирают бутерброды и бокалы с вином.
  
  ИРМА. Поли, скажи, пожалуйста, ты никогда еще не был в Средней Азии?
  АПОЛЛОН. Нет.
  ИРМА. Ну тогда, это путешествие будет для тебя интересным и познавательным. Как говорится, "Восток - дело тонкое".
  СЕМЕН. Эх, Аполлон, я бы на твоем месте от радости до потолка прыгал, путешествие, смена впечатлений, да еще рядом с такой женщиной, как тетя Ирма! А ты сидишь, как в воду опущенный. Моря, видите ли, его любимого там нет.
  ИРМА. Да, моря у нас, к сожалению, нет. Но зато есть "золотой океан".
  АПОЛЛОН. Океан?
  ИРМА. Да, огромный "золотой океан" - пустыня. И, поверь, она не менее красива, чем синее море. Барханы. Саксаулы. Верблюжья колючка. И еще... Весной среди песков можно увидеть дивное зрелище. Пустыня расцветает. Такое впечатление, будто по золотым пескам прошелся художник-авангардист и своей талантливой рукой разбросал на песке причудливый разноцветный орнамент. Синий цвет --васильковое поле, ярко желтый - одуванчики, алый - маки, а еще розовый, красный, фиолетовый, малиновый... Целая цветовая гамма. Это очень красиво, Поли. И как-нибудь весной, если захочешь, я отвезу тебя к "золотому океану", и ты полюбуешься этим великолепным зрелищем.
  АПОЛЛОН. Я хочу это увидеть, тетя Ирма.
  ИРМА. Ну вот и договорились.
  ЗИНАИДА. Ирмочка, вы только берегите его там. Он у нас мальчик впечатлительный и ранимый.
  ИРМА. Не беспокойтесь, Зиночка, я все понимаю.
  СЕМЕН. Да чтобы такая женщина, как Ирмочка, не нашла подход к нашему оболтусу, да быть такого не может! И вообще, пора парню во взрослую жизнь вступать, а не держаться за мамкину юбку. А то избаловали мы его совсем. Я бы, например, за такой женщиной, как наша дорогая Ирмочка, на край света пошел бы. (Смотрит на Зинаиду.) Но у меня уже есть моя Зиночка, моя Зайка любимая, мой друг, моя опора...
  ЗИНАИДА. Ну хватит дифирамбы мне петь фальшивым баритоном, подхалим ты мой несчастный...
  КАРП СИРОПОВИЧ. Господа! А музыка у вас в доме есть?
  СЕМЕН. А как же, Карп Сиропович! Музыки у нас в доме полно, целая фонотека!
  КАРП СИРОПОВИЧ. Ну тогда, включи нам что-нибудь лирическое, Сенечка, включи, хороший мой. И наш дорогой Аполлончик сейчас пригласит на танец тетю Ирму. А я, с твоего, Сенечка, позволения, рискну пригласить на танец твоего Зайца. (Подходит к Зинаиде.) Мадам, ради сегодняшнего вечера давайте мы с вами объявим перемирие и потанцуем.
  
  Звучит музыка. Начинаются танцы. Постепенно гаснет свет.
  
  Конец первого действия.
  
  
  
  ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
  
  К а р т и н а п е р в а я
  
  Действие происходит а квартире, купленной Ирмой для Аполлона. Обстановка в квартире похожа на ту, которая была в квартире Зябликовых.
  За сценой слышен перестук колес. Затем слышно, как к дому подъезжает такси, скрип тормозов, стук дверцами машины. Далее слышны шаги на лестничной клетке. Дверь в квартиру открывается, зажигается свет. На пороге появляются ИРМА и АПОЛЛОН с чемоданами.
  
  ИРМА. (Бросает чемодан, входит в гостиную. Аполлон идет за ней.) Ну вот, это и есть твой новый дом, Поли. Квартира на улице с очень красивым названием, на улице Весны. Я постаралась воссоздать здесь атмосферу твоего родного дома...
  АПОЛЛОН. А я это сразу заметил, тетя Ирма. И мебель почти такая же, как у нас, и ковры... И так же уютно...
  ИРМА. Тебе нравится?
  АПОЛЛОН. Да.
  ИРМА. Я сделала это для того, чтобы вдали от дома тебе не было слишком грустно.
  АПОЛЛОН. Спасибо, тетя Ирма.
  ИРМА. Дорога была нелегкой и долгой, но, знаешь, я даже совсем не устала. Может быть потому что рядом со мной был ты...
  АПОЛЛОН. Я тоже почти не устал, тетя Ирма. С вами было так весело, вы рассказывали мне так много интересного всю дорогу.
  ИРМА. А сколько городов мы с тобой объехали! Прямо целый круиз по России и Средней Азии.
  АПОЛЛОН. Да! Это было что-то!
  ИРМА. А где тебе понравилось больше всего? Осталось какое-нибудь особенно яркое впечатление?
  АПОЛЛОН. Не знаю, тетя Ирма. Все это наше с вами путешествие теперь представляется мне разноцветным калейдоскопом. Все было ярко и празднично. И так, чтобы выделить что-нибудь особенное, даже и не припомню... Хотя нет, вру, вру, тетя Ирма. Знаете, что мне запомнилось больше всего?
  ИРМА. И что же?
  АПОЛЛОН. А помните, как в каком-то небольшом городке я купил газету и прочитал объявление о том, что в город приехал Лунапарк? Помните?
  ИРМА. Помню.
  АПОЛЛОН. И мы с вами взяли такси и поехали туда...
  ИРМА. И ты, в первую очередь, затащил меня на "Американские горки", и я, как девчонка, кричала на весь парк на этих крутых спусках...
  АПОЛЛОН. А потом вы затащили меня в Кегельбан.
  ИРМА. И мы с тобой взяли одну на двоих корзину с шарами и опрокинули ее, шары разбежались по лункам, и нам достался приз. Помнишь какой?
  АПОЛЛОН. Еще бы! Это был самый красивый приз из того, что там было.
  ИРМА. Да, кстати, а где он у нас? По-моему, я не прятала его далеко... (Открывает чемодан, перебирает вещи.) Вот оно! Смотри! Наше маленькое хрустальное сердечко на хрустальной подставочке, наше хрустальное чудо...
  АПОЛЛОН. Какая прелесть!
  ИРМА. А давай поставим его на самое видное место в твоей новой квартире, как талисман твоей новой жизни!
  АПОЛЛОН. Давайте. А куда? Я еще не знаю, где в этой квартире самое видное место.
  ИРМА. А мы его сейчас найдем. (Подходит к серванту.) Вот. Будем считать, что здесь и есть самое видное место. (Ставит сувенир на сервант.) Красиво?
  АПОЛЛОН. Да.
  ИРМА. Ну вот и отлично. А теперь, Поли, давай раздеваться, располагаться... И будем праздновать! (Достает из чемодана бутылку вина, свечи, консервы.) Давай, помогай мне! Ставь все это на стол. (Они наскоро сервируют стол.) А теперь, Поли дорогой, как гостеприимный хозяин, приглашай меня к столу. (Ирма снимает плащ и остается в красивом вечернем платье с глубоким декольте.)
  АПОЛЛОН. (Подает ей руку.) Прошу вас, прекрасная леди. (Подводит ее к столу.)
  ИРМА. Благодарю вас, мой галантный кавалер. (Они садятся за стол. Небольшая пауза.) Поли, ты когда-нибудь раньше ужинал при свечах?
  АПОЛЛОН. Нет.
  ИРМА. Ну тогда мы их сейчас зажжем, и ты увидишь, как это красиво. (Зажигает свечи.) Нравится?
  АПОЛЛОН. Великолепно.
  ИРМА. А теперь, дорогой мой, открой, пожалуйста, шампанское. Я хочу сказать тост. (Аполлон открывает шампанское, разливает в бокалы. Ирма берет свой бокал в руки.) Поли, я хочу выпить за тебя, точнее за нас с тобой, за нашу такую хорошую и теплую дружбу. Ведь мы с тобой уже успели стать хорошими друзьями, правда?
  АПОЛЛОН. Да, тетя Ирма. Мне вы сразу очень понравились, еще во время первой нашей встречи. Мне с вами как-то легко и просто...
  ИРМА. Я рада это слышать. Давай за нашу дружбу до дна. (Пьют шампанское.)
  АПОЛЛОН. Тетя Ирма, а где та картина, которую вы заказали специально для меня, и где изображено море? Я, как только мы вошли в эту квартиру, стал оглядывать стены, но нигде ее не видел.
  ИРМА. Не терпится посмотреть картину? Понимаю. Но всему свое время, мальчик мой. Ты ее увидишь и очень скоро. Она в другой комнате. А пока, наполни бокалы и скажи тост, теперь твоя очередь.
  АПОЛЛОН. (Разливает шампанское.) Тетя Ирма, я, вообще-то, не мастер говорить тосты, я просто хочу сказать, что благодарен вам за путешествие, которое вы для меня устроили, за то, как вы относились ко мне все это время, уделяли мне столько внимания, заботились обо мне, я даже и о доме-то почти не скучал... За вас, тетя Ирма.
  ИРМА. Спасибо, мой дорогой. Мне очень приятно это слышать от тебя. (Пауза. Пьют шампанское, закусывают.) Ну вот, такой у нас с тобой получился замечательный вечер. И, главное, так спонтанно, чемоданы еще не разобраны, а мы уже празднуем! А так и надо, Поли, надо легче смотреть на жизнь. И каждым мгновением жизни надо восхищаться, выпивая его до дна, как изысканный, ни с чем не сравнимый нектар. Пойдем, Поли! (Встает из-за стола, берет с него нераскупоренную бутылку вина и бокал.) Возьмем с собой эту бутылку вина и пойдем.
  АПОЛЛОН. Куда?
  ИРМА. Смотреть твою картину. Бери свой бокал и за мной!
  
  АПОЛЛОН берет со стола свой бокал. ИРМА гасит свечи, берет его за руку и уводит за собой.
  В комнате гаснет свет.
  Действие переносится в спальню, где посередине комнаты расположена двуспальная кровать, а на стене висит большая картина, на которой изображено море, скала и корабль с алыми парусами. ИРМА входит в спальню, зажигает свет возле кровати. АПОЛЛОН входит за ней.
  
  АПОЛЛОН. (Увидев картину.) Это она, та самая картина?
  ИРМА. Да. Тебе нравится?
  АПОЛЛОН. (Восхищенно.) Еще бы! Я и представить не мог, что она так прекрасна. Как живая! Мое море! Так и хочется взобраться на скалу, прыгнуть вниз и поплыть навстречу кораблю.
  ИРМА. А когда доплывешь до корабля, что же будет дальше?
  АПОЛЛОН. Когда доплыву, то поднимусь на палубу и отдам команду: "Полный вперед!"
  ИРМА. И поплывешь к далеким берегам разыскивать прекрасную девушку Ассоль?
  АПОЛЛОН. Да. И мне почему-то верится, что когда-нибудь я ее найду.
  ИРМА. А какой ты ее представляешь? Какие у нее волосы, глаза?
  АПОЛЛОН. У нее волосы длинные, как у русалки, цвета спелой пшеницы и пахнут морской свежестью. А глаза... Они у нее голубые-голубые, как море во время штиля и как у вас, тетя Ирма.
  ИРМА. Как у меня? Тебе нравятся мои глаза?
  АПОЛЛОН. Да. Они у вас очень красивые.
  ИРМА. И голубые, как море?
  АПОЛЛОН. И голубые, как море. Я сразу это заметил...
  ИРМА. Спасибо за комплимент. Ты очень внимателен, Поли. И я очень рада, что тебе понравилась картина. Но давай все же отвлечемся от этой прекрасной картины и продолжим наш вечер. Открой, пожалуйста, вино. Это мое любимое, оно называется "Букет Молдавии".
  АПОЛЛОН. (Открывает вино, разливает его в бокалы.) И за что мы будем пить теперь, тетя Ирма?
  ИРМА. За что? А ни за что. Мы будем пить с тобой на брудершафт. Мне надоело слушать, как ты называешь меня тетей Ирмой и обращаешься ко мне на Вы. Ты знаешь, как пьют на брудершафт?
  АПОЛЛОН. Знаю.
  ИРМА. Ну, так давай выпьем. И до дна. (Пропускает свою руку через руку Аполлона. Они пьют. Пауза.) Ну. Что же ты, робкий мой? Я жду поцелуя. (Аполлон нерешительно целует ее в щеку.) Глупый мой, ну разве так целуют женщину? (Сама требовательно целует его в губы и принимается расстегивать пуговицы на его рубашке.)
  АПОЛЛОН. (Отскакивает от нее.) Нет! Что вы делаете? Зачем вы так? Разве так можно?
  ИРМА. А почему нет? Почему же нельзя женщине целовать мужчину, любить, желать его?..
  АПОЛЛОН. Да потому что это нехорошо! Мы с вами... Это невозможно... Вы же старше меня и замужем, и мы с вами родственники...
  ИРМА. Родственники?! Да я такая же родственница тебе, как еж бегемоту! Понятно?
  АПОЛЛОН. Вы... Вы, наверное, сегодня много выпили, тетя Ирма...
  ИРМА. Нет. Нет, мой дорогой, я не настолько пьяна, чтобы не соображать, что говорить. Я полностью отдаю себе отчет в своих словах. И говорю тебе правду. Ты вынуждаешь меня к тому, чтобы я сделала тебе больно, вынуждаешь своей глупой юношеской непонятливостью и правильностью. (Садится на краешек кровати.) Садись, Аполлон, и слушай, разговор у нас с тобой будет трудный и неприятный. (Аполлон садится на пуфик, стоящий между кроватью и туалетным столиком.) Поли, мой дорогой мечтатель, ты когда-нибудь всерьез вникал в дела отца?
  АПОЛЛОН. Нет, он особенно не посвящал меня в свой бизнес. Но я знаю, что дела у него в последнее время шли плохо...
  ИРМА. Плохо - это мягко сказано. Ему грозила тюрьма. Ты знал об этом?
  АПОЛЛОН. Догадывался.
  ИРМА. Догадывался? Вот как? А почему, после того, как в ваш дом пришел Карп Сиропович, у вас вновь на столе появились деликатесы, ты не догадывался?
  АПОЛЛОН. Я думал, Карп Сиропович одолжил отцу денег... Разве это не так?
  ИРМА. Нет, наивный ты мой, Карп Сиропович и рубля бы не дал твоему проштрафившемуся отцу.
  АПОЛЛОН. Тогда, почему?..
  ИРМА. Ну, давай, догадывайся сам, не заставляй меня быть грубой и циничной. Подумай, почему ты сейчас здесь, со мной, в этой квартире, вдали от дома, почему мы ужинали при свечах и для чего я привела тебя сюда, в спальню? Не только же для того, чтобы показать тебе картину с твоим любимым морем. Подумай и скажи мне ответ. Ты, мой дорогой, еще очень юный, наивный, но не до такой же степени, чтобы совсем не разбираться в жизни...
  АПОЛЛОН. Нет, тетя Ирма, вы правы, я, к сожалению, не так наивен, чтобы не догадаться, что произошло. Я просто не хочу в это верить, не хочу вот так взять и признать то, что отец расплатился за свои ошибки и упущения в бизнесе мной, своим сыном, а мать не воспрепятствовала ему. И Карп Сиропович, которого я считал своим другом, наставником, он...
  ИРМА. Он получил от меня щедрое вознаграждение за свои посреднические услуги. Вот так, мальчик мой, теперь мы можем называть вещи своими именами. И я очень рада этому. Мне надоело говорить с тобой намеками, которые ты не хотел замечать. Надоело. И разве я виновата в том, что полюбила тебя, что мне не достаточно, пусть даже такой замечательной, дружбы с тобой? Я женщина. И хочу тепла и ласки. (Опускается перед ним на колени.) В нашем распоряжении целая ночь. Я постараюсь быть с тобой терпеливой. Я научу тебя, мой маленький дикий зверек, искусству любви. Это не так уж сложно, вот увидишь... (Целует его.)
  
  Гаснет свет.
  
  
  К а р т и н а в т о р а я
  
  Действие происходит в той же квартире. АПОЛЛОН сидит у окна в гостиной и курит. В квартире беспорядок. Раздается звонок. Он тушит сигарету и идет открывать входную дверь. На пороге стоит ИРМА.
  
  ИРМА. Здравствуй, дорогой. (Снимает плащ, вещает его на вешалку.) Мне удалось сегодня ненадолго вырваться из дома, и я сразу же примчалась к тебе.
  АПОЛЛОН. Я рад тебя видеть. Я скучал. Три дня уже ты не приходила и даже не звонила мне.
  Они проходят в гостиную.
  
  ИРМА. Прости меня, Поли, любимый мой. Муж взял работу домой, и я никак не могла отлучиться. (Оглядывает комнату.) А у тебя опять беспорядок. И накурено. Ну разве так можно, мальчик мой?
  АПОЛЛОН. А что мне делать? Когда тебя нет, дом становится пустым и холодным. И мне ничего не остается, как сидеть у окна, ждать тебя и курить.
  ИРМА. А также пить Виски. (Вынимает из-под дивана пустую бутылку.) Ты думал, я не найду? Я знаю все места, где ты их прячешь.
  АПОЛЛОН. Ирмочка, ну я же объясняю, я тоскую без тебя. (Обнимает ее.) Я люблю тебя, ты моя королева...
  ИРМА. (Отстраняется от него.) Ты пьян, Аполлон! Ты стал вести себя вульгарно, развязно. Ты частенько нашептываешь мне на ушко, что любишь меня. А я слушаю этот лживый дурман слов, как приятную, но бездарную музыку. И прощаю твои грубые пьяные выходки и неухоженный вид. У женщин, которые по-настоящему любят, а я люблю тебя, Поли, и ты об этом знаешь, так вот у любящих женщин терпение бывает огромным. Но наступает момент, когда даже этому колосальному терпению приходит конец.
  АПОЛЛОН. У тебя сегодня плохое настроение, любовь моя?
  ИРМА. У меня было хорошее настроение до прихода сюда. И не придуривайся, Аполлон, не делай вид, будто не понимаешь, что происходит.
  АПОЛЛОН. А я действительно не понимаю, что происходит. Я ждал тебя, скучал, а ты нападаешь на меня...
  ИРМА. Аполлон, ну почему ты никак не хочешь найти себе какое-нибудь занятие, увлечься чем-нибудь?..
  АПОЛЛОН. Я увлечен тобой, моя прелесть. И потом, ты сама убедила меня жить в свое удовольствие.
  ИРМА. Но ты же отказался поступать в институт. И теперь уже больше года сидишь в этой квартире и ничего не делаешь.
  АПОЛЛОН. Да, отказался. Потому что я не хочу поступать ни в ИнЯз, ни в НарХоз, куда ты предлагала меня устроить.
  ИРМА. А где я тебе возьму Кораблестроительный? В этом городе нет такого института.
  АПОЛЛОН. А пойти куда-нибудь работать ты мне тоже не разрешаешь.
  ИРМА. Ну зачем тебе работать? Тебе, что, денег не хватает?
  АПОЛЛОН. Хватает, даже слишком. Поэтому и пью.
  ИРМА. Нет, Поли, пьешь ты не поэтому. Причина в другом.
  АПОЛЛОН. В чем же?
  ИРМА. Ты мстишь мне за то, что я привезла тебя сюда, за то, что отняла у тебя мечту...
  АПОЛЛОН. Это неправда, Ирма...
  ИРМА. Не перебивай меня! Я же прекрасно вижу, что ты уже с первого дня делаешь все для того, чтобы унизить меня. Все началось с той лужи воды у кровати, с того спектакля, который ты устроил в нашу первую ночь...
  АПОЛЛОН. Но это не было спектаклем! Я ничего не делал! Я сам не понимаю, что произошло. Послушай, послушай меня внимательно, прошу тебя.
  ИРМА. Ну хорошо, говори, какую еще сказку ты сочинил?
  АПОЛЛОН. Но это не сказка, хотя и вправду похоже на сказку. Той самой ночью, после того, как у нас с тобой все произошло, мне было очень больно и обидно... Ты уснула. А я осторожно спустился с кровати на пол и просидел на полу весь остаток ночи. Лишь под утро я задремал, прямо на полу возле кровати. И мне приснился сон, такой цветной и ясный, как будто все происходило наяву. Я плыл на корабле в открытом море. Я был капитаном этого корабля. Я вез кому-то, кто ждал меня на берегу, огромный белый коралл. И вот я увидел впереди землю. И отдал приказ сменить паруса. Послушные матросы, как проворные обезьянки, засновали по мачтам, они спустили белые паруса и подняли алые. Но вдруг мне стало страшно, я увидел, как яркое и радостное солнце закрыла мощная грозовая туча, море стало серо-черным, мирные волны-барашки превратились в грозных хищников с когтистыми лапами, которыми они хватали бедное судно и нещадно трепали его, а ветер, став злым и холодным, остервенело набрасывался на паруса алого цвета, раздирая их в клочья. На судне началась паника. Я кричал на матросов, пытаясь удержать непослушный штурвал, а белоснежный коралл скользил по мокрой палубе, как по льду, подбираясь все ближе и ближе к краю, еще немного и он мог оказаться за бортом. Я передал штурвал матросу, а сам бросился спасать коралл. Я уже почти добежал до него, как вдруг громадина-волна накрыла белый коралл своей черной лапой и утащила его на дно морское. И я закричал так громко, что ты проснулась и разбудила меня. Помнишь?
  ИРМА. Еще бы мне не помнить этого. От твоего дикого крика я аж подскочила на кровати, зажгла свет и увидела тебя лежащим на полу в луже воды и с какой-то деревяшкой в руке.
  АПОЛЛОН. Это был обломок корабля, ведь он потерпел кораблекрушение.
  ИРМА. Прекрасно! Браво! Ты разыграл тогда великолепный спектакль. Налил на пол воды, раздобыл где-то деревяшку. И хочешь, чтобы я во все это поверила? Зачем? Чего ты добился? Только подхватил тогда воспаление легких и почти целый месяц пролежал в постели.
  АПОЛЛОН. А ты ухаживала за мной терпеливо и ласково, из ложечки поила меня куриным бульоном, рассказывала мне анекдоты...
  ИРМА. Да, ухаживала. И простила тебе эту твою выходку...
  АПОЛЛОН. Но это не выходка, Ирмочка, пойми!
  ИРМА. Я понимаю только одно, что ты не ценишь доброе отношение. Тебе понравилось издеваться надо мной. И ты продолжаешь лить воду на пол, а потом сочинять сказки.
  АПОЛЛОН. Но это не сказки. И я не лью воду. Она появляется сама, неизвестно откуда. И потом, я пробовал ее - она горько-соленая.
  ИРМА. А что трудно посолить воду, а потом вылить ее на пол?
  АПОЛЛОН. Но я не делал этого! Поверь мне!
  ИРМА. Ты хочешь сказать, что в квартире завелся полтергейст?
  АПОЛЛОН. Не знаю, как это называется, но здесь действительно происходят чудеса. Последний раз я видел, как вода тоненькой струйкой стекала с картины.
  ИРМА. С картины?
  АПОЛЛОН. Да.
  ИРМА. Тоненькой струйкой?
  АПОЛЛОН. Да. И прямо на пол.
  ИРМА. На пол? Ну конечно, куда же ей еще течь? Не на потолок же!
  АПОЛЛОН. Ирмочка...
  ИРМА. Ну хватит, Аполлон! Моему терпению пришел конец! Пора принимать меры. Скажи мне, у тебя хватит силы воли, чтобы бросить пить? Или придется прибегнуть к помощи медицины? Сейчас есть много хороших новых методов.
  АПОЛЛОН. Ирма, ты считаешь, что я уже допился? Зачем ты так? Почему ты мне не веришь? Почему ты считаешь, что я это все устраиваю?!
  ИРМА. Ну ладно, успокойся. Пусть так. Предположим, я верю, что не ты льешь воду. Предположим. Но с тем, что ты начал пить, я не могу смириться.
  АПОЛЛОН. Но я же не алкоголик.
  ИРМА. До этого недалеко, родной мой. Я знаю это по своему опыту. Когда-то давно я тоже стояла на краю пьяной бездны.
  АПОЛЛОН. Ты?
  ИРМА. Да, я. Мне тогда было плохо и одиноко. Нелюбимый муж в то время вообще не появлялся дома. А мне врачи поставили диагноз, как приговор, - бесплодие. Ты понимаешь, что это такое?
  АПОЛЛОН. У тебя не может быть детей?
  ИРМА. Да. Мне было очень плохо в тот день, когда я в полном одиночестве откупорила бутылку вина и бокал за бокалом опустошила ее, а потом еще одну, и еще... Мне понравилось это состояние, когда почва под ногами, кажется, теряет свою прочную основу, а предметы вокруг обретают способность увеличиваться в количестве, когда падаешь где попало, набиваешь себе некрасивые, уродливые синяки и не чувствуешь боли, потому что тело как будто сделано из мягкой ваты. Правда, потом, по истечении определенного времени, блаженное ватное состояние переходит в так называемый похмельный синдром. И тогда неловкая, вибрирующая рука опять тянется к изящной бутылочной фигурке. И все повторяется снова. Это очень страшно, Аполлон, поверь мне.
  АПОЛЛОН. Но ты же справилась.
  ИРМА. Да, справилась. Но ты не представляешь, чего мне это стоило... И я очень надеюсь, что ты не дойдешь до критической точки. Я очень на это надеюсь, мой дорогой, мой любимый. (Обнимает его.) Ты у меня сильный, ты преодолеешь это пьяное искушение. Ты сделаешь это. Не ради меня, а ради себя самого...
  АПОЛЛОН. Нет, Ирмочка, любимая моя, я сделаю это именно ради тебя. Потому что я люблю тебя. Я знаю, что ты в это не веришь, но я действительно люблю тебя. Ты единственная женщина в моей жизни.
  ИРМА. Просто у тебя не было других женщин.
  АПОЛЛОН. Но мне никто, кроме тебя, не нужен, как ты не можешь этого понять. Мне хорошо с тобой. А пью я для того, чтобы чувствовать себя более уверенно... Но теперь, когда мы так с тобой поговорили, я понял, как выгляжу в твоих глазах, как я тебе неприятен, когда пьян. Я все понял, Ирма. Прости меня.
  ИРМА. Ты очень, очень хороший, Поли. И ты не представляешь, как я люблю тебя. (Целует его.) И все у нас с тобой будет хорошо.
  АПОЛЛОН. Тогда давай пить чай. В знак нашего с тобой примирения и в честь начала новой жизни.
  ИРМА. А сколько времени, Поли?
  АПОЛЛОН. (Смотрит на часы.) Без четверти восемь.
  ИРМА. Восемь часов. О, нет! Как мы с тобой заболтались. Прости меня, родной мой, но чая сегодня не получится. Муж дома один и без ужина! Это катастрофа! Я ведь к тебе планировала забежать совсем ненадолго. А вот как получилось.
  АПОЛЛОН. Значит, мне опять коротать вечер в одиночестве.
  ИРМА. Любимый мой, ну прости меня... Такое вот стечение обстоятельств. Но еще несколько дней, и он опять уедет в командировку и надолго. И я целыми днями буду с тобой. Хорошо? Ты не сердишься на меня?
  АПОЛЛОН. Нет, Ирмочка, не сержусь. Я все понимаю. Иди домой.
  ИРМА. Я очень, очень люблю тебя! (Целует его.) Ну, я побежала. (Идет к входной двери, снимает с вешалки свой плащ. Кричит.) Аполлон! Ну зачем, зачем ты опять это сделал?! Неужели ты настолько ненавидишь меня, что способен на такое?
  АПОЛЛОН. Что случилось, Ирма? Что плохого я тебе сделал?
  ИРМА. Ты еще смеешь издеваться надо мной? Зачем ьы измочил мой плащ? (Подбегает к Аполлону, швыряет плащ ему в лицо.)
  АПОЛЛОН. (Перебирает в руках плащ. Растерянно.) Что это? Он же насквозь мокрый... (Смотрит на пол под ногами.) Вон целая лужа с него натекла...
  ИРМА. Натекла. Зачем ты это сделал?
  АПОЛЛОН. Но я не делал этого.
  ИРМА. Не делал?! А кто же, тогда, если не ты? Может быть, я сама промочила насквозь свой плащ, чтобы потом простудиться? Мне это надо? Или кто-то посторонний забрался в квартиру, ничего не украл, а только вылил на мой плащ ведро воды? Кто мог проникнуть сюда, когда входная дверь закрыта на два замка, да еще и на цепочку, а на всех окнах чугунные решетки? Кто?
  АПОЛЛОН. Не знаю. Только, я тоже не мог этого сделать, я же с самого твоего прихода все время был рядом с тобой. И зачем, вообще, мне это нужно?
  ИРМА. Зачем? Откуда я знаю зачем? Я пришла сюда в сухом плаще, потому что сегодня был ясный солнечный день, и не было дождя, а ухожу в мокром. Никогда не ожидала от тебя такой подлости. Может быть, ты надеешься, что я останусь здесь и буду весь вечер развлекать тебя? Жди, как же! Я тебе не клоун! В плаще или без него я все равно уйду домой к мужу. Он ждет меня. Он хороший и добрый. Ну и что из того, что я никогда его не любила и не люблю теперь? Зато он любит меня и все мне прощает. И мне с ним спокойно и надежно, не то, что с тобой! Отдай мне мой плащ!
  АПОЛЛОН. Но он слишком мокрый, хоть выжимай. Ты не можешь в нем идти.
  ИРМА. Могу, еще как могу! И ты меня не остановишь! (Выхватывает плащ из рук Аполлона, одевает его и выбегает из квартиры, громко хлопнув дверью.)
  АПОЛЛОН. (Оставшись один, присаживается на корточки возле лужи, оставленной мокрым плащом. Опускает в лужу палец, пробует воду на вкус.) Вода. Она опять горько-соленая...
  
  Постепенно гаснет свет.
  
  
  К а р т и н а т р е т ь я
  
  Действие происходит в той же квартире. На этот раз в квартире чистота и порядок. АПОЛЛОН ходит взад-вперед по гостиной. Затем подходит к телефону, набирает номер. В телефонной трубке слышны вызывные гудки. На другом конце провода не отвечают. Раздается звонок.
  
  АПОЛЛОН. (Кладет телефонную трубку и бежит к входной двери.) Ирма! (Открывает дверь.) Ирмочка моя! Я знал, я чувствовал, что ты придешь!
  
  В квартиру входит ИРМА.
  
  ИРМА. Здравствуй, Поли.
  АПОЛЛОН. Ирма! Я так волновался. Я постоянно звонил тебе. Но к телефону каждый раз подходил твой муж. А сегодня целый день вызывные гудки.
  ИРМА. Сегодня утром он уехал. А мне не хотелось подходить к телефону, и я его отключила.
  АПОЛЛОН. Я так скучал.
  ИРМА. Знаю. Поэтому и пришла.
  АПОЛЛОН. Поверь мне, я не мочил твой плащ в тот вечер. Я же люблю тебя. Ты веришь мне?
  ИРМА. Почти. Впрочем, это неважно. Я тебя уже простила.
  АПОЛЛОН. Ну, ты тогда не простудилась?
  ИРМА. Нет. Я взяла такси и быстро добралась до дома. Зато вот мой муж...
  АПОЛЛОН. И что муж?
  ИРМА. Он заметил мой вдребезги мокрый плащ и очень удивился. На улице же не было ни дождя, ни снега.
  АПОЛЛОН. И как ты ему это объяснила?
  ИРМА. Да очень просто. Наврала, что меня окатила своей мощной струей поливомоечная машина.
  АПОЛЛОН. И он поверил?
  ИРМА. Да. Или претворился, что поверил. Словом, обошлось без скандала...
  АПОЛЛОН. Ирмочка! Как я рад, что ты снова здесь, со мной. А ты не замечаешь каких-нибудь перемен?
  ИРМА. Замечаю. Ты гладко выбрит. (Проводит рукой по его щеке.) И квартира... (Проходит в гостиную, внимательно осматривает ее.) Квартира в полном порядке. Все чисто, аккуратно...
  АПОЛЛОН. А все потому, что после твоего ухода я ни разу не прикоснулся к спиртному.
  ИРМА. Правда? Поли, родной мой! Ты не представляешь, как я рада это слышать!
  АПОЛЛОН. После того, как ты ушла в тот вечер, громко хлопнув дверью, мне стало невыносимо стыдно. Никогда еще раньше не испытывал я такого жгучего, как будто прожигающего насквозь все внутренности, кожу лица, рук да и всего тела, чувства стыда. Мне захотелось стрелой выскочить из квартиры, побежать за тобой, догнать и молить тебя о прощении. Но во-первых, я был пьян, тело мое было неуклюжим и непослушным, а во-вторых, у меня тогда не хватило бы сил посмотреть в твои чистые небесно-голубые глаза и разглядеть в них горький упрек и прозрачные росинки слез. И я стал прибирать квартиру - мыть полы, стирать, бороться с горой грязной посуды. Работа оказалась для меня спасательным кругом. Я возился до глубокой ночи. А потом брякнулся на краешек кровати и заснул. И мне опять снилось море.
  ИРМА. Опять? У тебя с морем прямо какая-то магическая связь.
  АПОЛЛОН. Да, да, Ирмочка, это действительно так. Я в сотнях километров от моря, а у меня часто бывает такое впечатление, как будто оно здесь, со мной, я могу часами смотреть на картину и не устаю любоваться его необъятными просторами, на картине оно, мое море, как живое.
  ИРМА. Да, я уже не раз пожалела о том, что заказала для тебя эту картину. В ней действительно есть что-то необычное. Иногда мне даже бывает страшновато. Я даже хотела попросить тебя перевесить эту картину куда-нибудь подальше от нашей спальни. Но потом не решилась.
  АПОЛЛОН. Но зачем ее перевешивать? Она же прекрасна!
  ИРМА. Это для тебя она прекрасна. А для меня соперница.
  АПОЛЛОН. Ты ревнуешь меня к картине?
  ИРМА. Да, ревную... Ну что ты на меня так смотришь?
  АПОЛЛОН. А как я на тебя смотрю?
  ИРМА. Как? Как? Внимательно. Оценивающе. Я, что, плохо выгляжу?
  АПОЛЛОН. Нет, что ты. Ты выглядишь замечательно, как всегда. Только немного грустная.
  ИРМА. Грустная? Да нет, тебе показалось. Просто, я немного устала. Сегодня у меня было много дел. Я была у нотариуса.
  АПОЛЛОН. У нотариуса? Зачем?
  ИРМА. Потом, потом, Поли, мы поговорим об этом. Я устала от дел. Я хочу немного отдохнуть. Я хочу порадоваться за тебя. Полюбоваться тобой, самым дорогим человеком в моей жизни. Я люблю тебя. Пойдем, пойдем в нашу спальню.
  АПОЛЛОН. Прямо сейчас?
  ИРМА. Да, прямо сейчас! И пусть на улице еще светит солнце! Не беда. Мы задвинем плотные шторы. И плевать мне на то, что там висит эта картина. Она нам не помеха. Правда же?
  АПОЛЛОН. Правда. Ведь я люблю тебя.
  ИРМА. Ну тогда пойдем, пойдем туда. И говори мне побольше ласковых и горячих слов! Говори, прошу тебя. Сегодня я хочу слушать этот приятный лживый дурман!
  
  Обнявшись, они выходят из гостиной. Действие переносится в спальню. ИРМА входит в спальню первой, задвигает шторы на окнах. АПОЛЛОН входит за ней, включает ночник у кровати.
  
  АПОЛЛОН. Ирмочка! Любовь моя. Ты не представляешь, как я о тебе соскучился. (Принимается ласкать ее.)
  ИРМА. Говори, говори еще...
  АПОЛЛОН. Ты у меня самая красивая, самая лучшая... Я люблю твои глаза, голубые, манящие, люблю твою улыбку, всегда такую задорную, твой переливистый смех, твой нежный голос, твои мягкие, шелковистые волосы, аромат твоих духов с нотками жасмина и цитрусовых... Ты всегда такая разная, то ласковая и покорная, как кошечка, то вдруг становишься дикой, необузданной пантерой. Но я люблю тебя всякой, какой бы ты ни была. В тебе есть какая-то чарующая загадка, разгадать которую мне не под силу, но я обожаю ее разгадывать. Я люблю тебя, Ирма.
  ИРМА. Поли, мой родной, мой хороший. Ты никогда еще не говорил мне такого, никогда... И как мне хорошо сейчас от твоих слов. Так хорошо, что даже кажется, будто сердце сейчас не выдержит, выскочит из груди и разорвется на мелкие радостные кусочки, и я умру в твоих объятьях самой счастливой женщиной на свете.
  АПОЛЛОН. Нет, любовь моя, я не хочу, не хочу, чтобы ты умирала...
  ИРМА. Ну тогда обними меня покрепче, обними страстно и нежно... И погаси свет.
  
  АПОЛЛОН гасит свет. В темноте слышен их шепот, шорох одежды. Вдруг раздается громкий, пронзительный крик. Кричит ИРМА.
  
  АПОЛЛОН. (Соскакивает с кровати, включает свет.) Ирма! Ирмочка! Что с тобой?
  ИРМА. (Стоит на коленях на краешке двуспальной кровати.) Что это? Что это такое, Аполлон? (Показывает рукой на какой-то прозрачный комочек возле подушки.)
  АПОЛЛОН. (Рассматривает комочек, берет его в руки.) Медуза?! Настоящая медуза! Не может быть! Откуда? Как она сюда попала?
  ИРМА. Это тебя надо спросить. Опять эти твои выходки...
  АПОЛЛОН. Посмотри, Ирма, она еще живая! Она еще шевелится. Нужно срочно поместить ее в воду! (Убегает с медузой в руках.)
  
  ИРМА спускается с кровати на пол, поправляет одежду, нервно берет с тумбочки сигареты, закуривает и выходит из спальни.
  Действие переносится в гостиную. ИРМА, войдя в гостиную с сигаретой в руке, расставляет на столе чашки, конфеты, сахар, включает электрочайник. В гостиную входит АПОЛЛОН.
  
  ИРМА. (Смяв в пепельнице сигарету.) Ну что? Ты спас медузу?
  АПОЛЛОН. Нет. Я не успел. Я налил для нее воды в тазик. Но она уже погибла.
  ИРМА. Сочувствую. Где ты ее раздобыл-то?
  АПОЛЛОН. Я не знаю, как она сюда попала. Не знаю, Ирмочка, поверь мне. Моря поблизости нет... Это фантастика какая-то... Я сам удивлен не меньше, чем ты. Медузы обычно выбрасываются на берег во время шторма...
  ИРМА. Ну, значит, это штормовое предупреждение мне. Садись пить чай, Аполлон.
  АПОЛЛОН. Пить чай? Но почему? Мы же...
  ИРМА. Садись, я сказала! Чайник уже вскипел.
  АПОЛЛОН. Ну, хорошо, как скажешь... (Садится за стол.)
  ИРМА. (Заваривает чай, разливает его по чашкам и тоже садится за стол напротив Аполлона.) Нам нужно поговорить, Аполлон. Пришло время поставить все точки над "и". Ты согласен?
  АПОЛЛОН. Ну, хорошо. Раз ты считаешь, что надо поговорить, давай поговорим.
  ИРМА. (Выдержав паузу.) Поли, дорогой мой, мне нужно многое тебе сказать. Начну с того, что в последнее время я перечитала много литературы о разных необычных явлениях, о привидениях, о домовых. И возможно, что все эти чудеса, которые происходят в этой квартире на улице Весны, не твоих рук дело. Все это делает...
  АПОЛЛОН. Море?..
  ИРМА. Возможно... Возможно... Ведь именно оно, море, познакомило меня с тобой. Впервые я увидела тебя и полюбила на пляже, играющего, как с лучшими друзьями, с морскими волнами. Я приходила на пляж почти каждый день и тайком любовалась твоей юношеской красотой. А теперь оно, справедливое и властное море, настойчиво дает мне понять, что в моих песочных часах счастья, как милость подаренных мне судьбой, весь песок, до самой последней песчинки, пересыпался сверху вниз, а переворачивать часы и начинать заново вести отсчет времени мне уже не дозволено. Все это так похоже на сказку. Но боль в моем сердце слишком ощутима для сказки, она реальна. Все это время ты не предавал его, своего лучшего друга - море и свою заветную мечту. Когда ты болел воспалением легких, а я сидела у твоей постели, ты в бреду рассказывал о корабле с алыми парусами, о прекрасной незнакомке, которая ждет тебя на далеком берегу. Это ей предназначен огромный белый коралл. А мне медуза...
  АПОЛЛОН. Ирмочка...
  ИРМА. Не надо, Поли, не перебивай меня, я хочу быть откровенной с тобой. Можешь считать, что это моя исповедь. О, как же несправедлив и жесток был этот наш с тобой союз! Я - старая, легкомысленная грешница. И ты - молодой и чистый, как утренняя роса, как великолепный бриллиант, вырванный из недр природы расчетливой, каверзной рукой. Спасибо тебе за все, мой родной. (Подходит к Аполлону, становится перед ним на колени.)
  АПОЛЛОН. Ирма, что ты делаешь? Встань сейчас же...
  ИРМА. Нет. Не поднимай меня, прошу тебя. Или ты думаешь, что не достоин, чтобы перед тобой становились на колени? Ошибаешься. Ты достоин большего. Это для меня слишком большая честь касаться твоих ног и просить у тебя прощение. Я виновата перед тобой. Я эгоистично пользовалась твоей добротой и благородством. Прости меня, если сможешь.
  АПОЛЛОН. (Поднимает ее с колен.) Ирмочка! Родная, любимая моя, ты плачешь?
  ИРМА. Да, Поли, я плачу, потому что мне очень больно, невыносимо больно расставаться с тобой. Но сегодня, Аполлон, мы с тобой расстанемся навсегда. Я так решила.
  АПОЛЛОН. Ирма...
  ИРМА. Нет, не нужно больше фальши. Она у нас и так переливалась через край...
  АПОЛЛОН. Но мои чувства к тебе не фальшь. И те слова, которые я тебе сегодня говорил, были искренними, они шли от сердца. Я люблю тебя.
  ИРМА. Я тоже люблю тебя, Поли. Никого и никогда я так сильно не любила. Но мы не должны больше испытывать судьбу, мы не должны больше быть вместе. Сегодня по дороге к тебе я заходила к нотариусу, я уже говорила тебе об этом. И вот, что я тебе сейчас покажу. (Идет в коридор, где она оставила свои вещи, и возвращается в гостиную с папкой в руках.) Вот, дорогой мой. Что-то подсказывало мне, что именно сегодня я должна была оформить эти документы. Возьми. (Подает ему папку.)
  АПОЛЛОН. Что это, Ирма? (Берет папку в руки.) Что это за бумаги?
  ИРМА. Документы на эту квартиру. Я оформила ее на твое имя.
  АПОЛЛОН. Но...
  ИРМА. Никаких "но". Это лишь маленькая толика того, что я должна была для тебя сделать. И вот еще что, на твой банковский счет я положила приличную сумму денег. Если в дальнейшем не захочешь нигде учиться, то можешь вложить их во что-нибудь, открыть свое дело. И, пожалуйста, не спорь со мной, я не хочу, чтобы мы поругались на прощание.
  АПОЛЛОН. А я не хочу с тобой прощаться.
  ИРМА. Не надо, Поли, прошу тебя, а то я опять расплачусь. Прощай. (Идет к входной двери.)
  АПОЛЛОН. Ирма! Постой, погоди минуточку. Не уходи. (Ирма останавливается.) Постой секундочку. (Он бросает папку с документами на диван, подбегает к серванту, берет с него какой-то предмет, подбегает к Ирме, пряча этот предмет за спиной.) Я не хочу, чтобы ты вот так уходила. Отгадай, в какой руке?
  ИРМА. В правой.
  АПОЛЛОН. Правильно! Молодец! (Вытягивает правую руку вперед.) Ты помнишь, что это?
  ИРМА. Тот самый сувенир - хрустальное сердечко, которое мы с тобой выиграли в Лунапарке?! Какое оно красивое!
  АПОЛЛОН. Возьми его на память.
  ИРМА. (Берет сувенир в руки, рассматривает его.) Спасибо, Поли. Спасибо тебе. Да, я возьму это хрустальное сердечко на память, возьму, как маленькую частичку твоего огромного хрустального сердца. Прощай. (Нежно целует его в щеку и быстрым шагом выходит из квартиры.)
  АПОЛЛОН. (Ей вслед.) Прощай.
  
  Гаснет свет.
  
  Конец второго действия.
  
  
  ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
  
  К а р т и н а п е р в а я
  
  Действие происходит на улице Весны перед домом, где находится квартира Аполлона. Прошло двенадцать лет. АПОЛЛОН, повзрослевший, возмужавший, в плаще и шляпе подходит к подъезду. Из подъезда выходит ИРМА. Она тоже изменилась, у нее новая прическа.
  ИРМА. (Увидев Аполлона.) Поли?! Вот так сюрприз!
  АПОЛЛОН. Ирма? Что ты тут делаешь?
  ИРМА. Да вот, случайно или неслучайно оказалась сегодня на улице Весны и не удержалась. Проходила мимо твоего дома и решила заскочить по старой памяти.
  АПОЛЛОН. Но я больше не живу в этой квартире. Я сдаю ее в аренду.
  ИРМА. А я знаю. Мне твой квартирант сказал. А где же ты живешь?
  АПОЛЛОН. Уже три года я живу у одного очень хорошего человека, он мастер по куклам. Мы с ним вместе открыли мастерскую и делаем кукол для местного театра.
  ИРМА. Я слышала об этом. Слышала, что Аполлон Зябликов стал известным театральным художником. Я даже была на твоей персональной выставке, но подойти к тебе не решилась. Значит, ты все же нашел свое призвание?
  АПОЛЛОН. Да я и не подозревал, что умею рисовать. Это все случай. Шел я как-то мимо кукольного театра и увидел старика-узбека, расположившегося у фонтана с разными забавными куклятами. Тут набежали детишки и расхватали у него всех кукол, продавал-то он их буквально за гроши, а детям радость. Я подошел к старику, разговорился с ним и напросился к нему в ученики. Бедный Баходир Азизович! Ну и намучился же он со мной, пока я наконец-то вылепил из папье-маше что-то похожее на куклу. А теперь он гордится мной, как своим лучшим учеником.
  ИРМА. Еще бы. Я видела твои работы на выставке. Это потрясающе! Я очень рада за тебя.
  АПОЛЛОН. Ирма, а знаешь, как-то пару лет назад была великолепная весна, и я вспомнил твой рассказ о "золотом океане". И я тут же собрался и поехал к золотым пескам. И поразился, как ты была права.
  ИРМА. Ты видел, как расцветает пустыня?
  АПОЛЛОН. Да, видел. И это было великолепно! Какое богатство красок!
  ИРМА. Вот видишь, я не обманывала тебя. Жаль только, что не я показала тебе эту красоту, как обещала когда-то... Ну да ладно.
  АПОЛЛОН. А ты изменилась, Ирма.
  ИРМА. Постарела?
  АПОЛЛОН. Нет, напротив, ты стала еще красивее.
  ИРМА. Спасибо за комплимент. Сколько мы с тобой не виделись?
  АПОЛЛОН. Лет двенадцать.
  ИРМА. Да, где-то около этого. А ты все такой же. Все тот же добрый и чистый свет в твоих прекрасных глазах. Скажи, ты до сих пор один?
  АПОЛЛОН. Да.
  ИРМА. И все надеешься найти ту единственную и неповторимую, что ждет тебя на далеком берегу?
  АПОЛЛОН. Не знаю. Корабль-то мне так и не удалось построить... Правда, в последнее время у меня какое-то странное чувство, такое волнующее, как будто в моей жизни произойдет что-то необычное. Мне снова стало сниться море. А недавно я шел по местному "Бродвею" и наткнулся на цыганку с попугаем. И этот попугай по имени Боря вытащил для меня бумажку с интересным предсказанием...
  ИРМА. И что же он тебе нагадал?
  АПОЛЛОН. Он нагадал мне, что меня ждет большое счастье, которое само постучится в мою дверь.
  ИРМА. Ну что ж, Поли. Я очень хочу, чтобы ты, наконец, был счастлив. И надеюсь, что тебе повезет, и ты встретишь свою Ассоль, мой дорогой мечтатель. И она будет прекрасна, юна и чиста, а волосы у нее будут цвета спелой пшеницы. Ну ладно, мне пора.
  АПОЛЛОН. Ирма, а ты? Как ты? У тебя все в порядке?
  ИРМА. У меня все замечательно, Поли. Недавно мы с мужем вернулись с Канарских островов. Видишь, у меня еще остался морской загар.
  АПОЛЛОН. Вижу. Ты прекрасно выглядишь.
  ИРМА. Еще раз спасибо за комплимент. А теперь иди. Твой квартирант грозного вида уже, наверное, заждался тебя. Ты же к нему идешь?
  АПОЛЛОН. Да. Сегодня утром он позвонил мне и попросил прийти. Ну ладно, пока, Ирма.
  ИРМА. Пока, Поли. Счастливо тебе. (Разворачивается и уходит вдоль по улице.)
  
  АПОЛЛОН заходит в подъезд.
  
  
  К а р т и н а в т о р а я
  
  Действие происходит в квартире Аполлона. Стук в дверь. К входной двери подходит ВОЛОБУЕВ, некрасивый, неуклюжий мощного телосложения шестидесятилетний мужчина. Он открывает дверь и впускает в квартиру АПОЛЛОНА.
  
  ВОЛОБУЕВ. Ну, наконец-то, Аполлон Семенович! Я уже заждался вас.
  АПОЛЛОН. А что, звонок не работает?
  ВОЛОБУЕВ. Да, на днях испортился, я еще не успел его починить. Кстати, к вам тут приходили - женщина, очень красивая и экстравагантная, про вас расспрашивала.
  АПОЛЛОН. Я знаю. Я встретил ее возле дома.
  ВОЛОБУЕВ. А! Вот поэтому и задержались. А я тут мечусь по квартире из угла в угол. Придете вы, не придете? Вопрос-то жизни и смерти!
  АПОЛЛОН. Да что у вас случилось? По телефону вы говорили так сбивчиво, что я почти ничего не понял.
  ВОЛОБУЕВ. Да разве по телефону все объяснишь? Поэтому я и попросил вас прийти сюда. Да вы проходите в комнату, садитесь. Разговор-то серьезный.
  АПОЛЛОН. (Вместе с Волобуевым проходит в гостиную, садится на диван.) Ну, что у вас произошло?
  ВОЛОБУЕВ. Простите меня, Аполлон Семенович, простите великодушно за то, что побеспокоил вас, оторвал от дел. Это все из-за этой маленькой дряни, для которой, собственно, я и снял у вас квартиру. Понимаете, эта стерва... Эта стерва, она засветилась!
  АПОЛЛОН. Что же плохого сделала ваша крестная дочь?
  ВОЛОБУЕВ. Какая крестная дочь?
  АПОЛЛОН. Как какая? Вы же говорили мне, что снимаете квартиру для своей крестной дочери.
  ВОЛОБУЕВ. Ну да, все правильно, все правильно. Я действительно назвался ее крестным отцом. А вы, Аполлон Семенович, человек тактичный, деликатный. Я, вообще, поражаюсь вам. За все эти годы, что я снимаю у вас квартиру, вы вели себя прямо идеально! Я поражаюсь вам! Вы не ходили, как это делают другие хозяева, не проверяли, что делается в квартире, игнорировали сигналы соседей, а я знаю, что они неоднократно звонили вам и жаловались на Аську, что она мол устраивает в квартире пьянки, гулянки, дебоши, но вы ни разу не пришли сделать выговор, прочитать нотацию. Вы, вообще, мне сразу очень понравились, Аполлон Семенович, вы такой спокойный, интеллигентный...
  АПОЛЛОН. Не нужно нахваливать меня, Казимир Петрович. Давайте ближе к делу. Кем вам приходится эта девушка Ася, если она вам не крестная дочь?
  ВОЛОБУЕВ. А вы не догадываетесь?
  АПОЛЛОН. Мои догадки - это мое дело. Я хочу услышать от вас ответ на поставленный мной вопрос.
  ВОЛОБУЕВ. Хорошо, пожалуйста, я буду с вами откровенен. Отвечаю - она моя любовница. Да, вот так вот. Грешен, сознаюсь. Но не надо только сразу, сходу меня осуждать, мол шестидесятилетний старый развратник нашел себе девчонку. Можно, я вам все объясню, Аполлон Семенович?
  АПОЛЛОН. Объясняйте.
  ВОЛОБУЕВ. Спасибо. (Достает из кармана мятый носовой платок, вытирает пот со лба.) Моя история такова. Я женат с двадцати лет. Жена у меня биолог с ученой степенью, умница, каких мало. А я шалопай, работяга. Мы с ней один институт окончили. Только, она посвятила себя науке, а мне все эти симпозиумы, конференции быстро надоели. И я стал зарабатывать деньги вот этими руками. (Демонстрирует Аполлону свои грубые, мозолистые ручищи.) Я научился строить дома. Теперь у меня уже своя строительная фирма. Жена моя не знала, что такое нужда. Сорок лет, что мы с ней прожили, - стаж, согласитесь, солидный. И это о многом говорит. Я люблю ее и бросать не собираюсь. Она прекрасный человек, надежный друг. У нас с ней полное взаимопонимание во всем, кроме одного, того самого, что для мужчины не всегда имеет второстепенное значение. К величайшему моему сожалению, в любви моя жена по своему темпераменту напоминает мне холодную равнодушную рыбку из ее любимого аквариума. И поэтому я вынужден искать что-то на стороне. И это что-то обязательно преподносит мне какие-нибудь сюрпризы. Одна у меня была, как раз до Аси, как кукла разнаряженная она у меня ходила, ребенка ее в лучшую школу города устроил, а она ничего не оценила, неблагодарная. Теперь грязь месит в какой-то глухой деревушке на нечерноземье. И Аська эта! Сколько уже ее наглых выходок я ей простил. А она все не унимается. Пришло время принимать жесткие меры. Поэтому я и позвал вас, Аполлон Семенович, мне нужна ваша помощь.
  АПОЛЛОН. И чем же я могу вам помочь, Казимир Петрович?
  ВОЛОБУЕВ. Отвечаю, нужно вышвырнуть ее из вашей квартиры. Одному мне не справиться. А с вами... Послушайте меня внимательно, я уже все продумал, все просчитал. Сейчас ее нет дома, она на учебе, а когда придет, мы сделаем следующее: я представлю ей вас, как хозяина квартиры, вы ведь все это время только со мной имели дело, а ее даже и не видели, и она вас не видела, словом, вы с ней не знакомы. Ну так вот, я представлю вас друг другу. И вы ей скажете: "Ася, мне надоели постоянные жалобы соседей на тебя. Что это за бардак ты здесь устроила?! Собирай свои вещи и уходи. Квартиру я продаю". И вы начинаете с важным видом ходить по комнатам, рассматривая, в каком состоянии квартира. В это время придут соседи, с ними я уже договорился, начнут кричать, жаловаться, что им надоели постоянные скандалы, которые она устраивает, что она бьет посуду, окна в квартире. Кстати, она действительно недавно разбила окно в спальне, но я потом вставлю новое стекло, не беспокойтесь, Аполлон Семенович. Вот, значит, соседи будут орать, я буду перед вами извиняться, а вы будете сердиться и выгонять эту наглую девчонку. Вот такой спектакль мы все вместе разыграем и припрем ее к стенке.
  АПОЛЛОН. А вы хороший режиссер-постановщик. Только, боюсь, что у вас ничего не получится.
  ВОЛОБУЕВ. Но почему?! План же идеальный! Ей ничего не останется, как собрать свои шмотки и убраться из квартиры. А я, вы не беспокойтесь, я буду продолжать выплачивать вам арендную плату, как это было все эти годы. Пусть даже в квартире какое-то время никто не будет жить, я не отказываюсь ее у вас снимать и платить деньги. А потом найду кого-нибудь и поселю здесь. Ну, какая вам, в принципе, разница, кто здесь будет жить - Ася или какая-нибудь другая девушка? Я же не собираюсь устраивать в вашей квартире бардель. Я порядочный человек. Просто, вот так у меня в жизни не все гладко. Но вы же можете понять меня, как мужчина мужчину?
  АПОЛЛОН. Понять могу. Но вот помочь - едва ли.
  ВОЛОБУЕВ. Ну вот. Не понимаете вы меня все-таки до конца, Аполлон Семенович. Ну ладно, я расскажу вам больше, и, может быть, вы посочувствуете мне.
  АПОЛЛОН. Рассказывайте, если хотите.
  ВОЛОБУЕВ. Ну, так вот. Как бы вам помягче это все объяснить? Ну, словом, эта Ася - такая дрянь. Ничего человеческого. Знаете, где я ее нашел? В глуши беспросветной. Маленький поселочек за городом. Родители, отец с матерью, нищие, да и к выпивке не равнодушны. А она красивая пятнадцатилетняя девчонка. Ничего хорошего ей там не светило, никакого будущего. Она школу-то сейчас только заканчивает, в двадцать лет. Ну я и пожалел девчонку, родителям ее деньгами помог. Ну, словом, договорились мы с ними по-хорошему. И я привез Асю в город.
  АПОЛЛОН. Ну и в какую сумму, если не секрет, обошлась вам эта покупка?
  ВОЛОБКЕВ. Какая покупка?
  АПОЛЛОН. Сколько вы заплатили за Асю ее родителям?
  ВОЛОБУЕВ. Несколько сотен баксов... Ах, вы какой хитрец, Аполлон Семенович, все ведь понимаете, интеллигент вы этакий! Ну, купил я ее, купил. Все правильно. А какая девчонка сама, добровольно, в свои пятнадцать лет пойдет за таким?.. Но, зато, как я к ней относился! В школу определил, шмотки разные покупал, учил ее хорошим манерам. Ну, чем не жизнь? И что от нее требовалось взамен? Да ничего особенного. Так, сущий пустяк. Только, чтобы она была мне верна. Я просил ее об этом жестко и однозначно. Я не хотел ее ни с кем делить. Хотя бы даже из гигиенических соображений.
  АПОЛЛОН. Но она вас не послушала.
  ВОЛОБУЕВ. Да, совершенно верно, не послушала, дрянь такая! Засветилась! И не один раз. Сначала с одним наркоманом. Но я с ним быстро разобрался, поговорил по-мужски, и он от нее отстал. Потом были другие подонки. Я прощал. Терпел. Даже как-то раз цепочку ей золотую на шею повесил. Думал, может это ее остановит. Не тут-то было! Она как с цепи сорвалась. Начала скандалы мне закатывать, кричать, что я всю жизнь ей поломал. А недавно, и это уже был предел, она заявила, что я обязан купить ей квартиру. Я послал ее... куда подальше. Тогда она что придумала, представляете, Аполлон Семенович?
  АПОЛЛОН. И что же?
  ВОЛОБУЕВ. Она решила меня шантажировать. Вчера вечером звонит мне домой по телефону, пьяная вдрезину, и заявляет, что расскажет обо всем моей жене, и что перебьет все в квартире, если я попытаюсь ее отсюда вышвырнуть. Ну, представляете? Вот поэтому я и молю вас о помощи. Вы же хозяин квартиры. Вас она должна послушаться. А если я с ней буду один разбираться, то это может плохо кончиться. Однажды уже она так меня довела, что я был готов ее ударить. А, представьте, если я своей трудовой ручищей заеду по ее маленькому личику, то у ней же голова сразу отвалится. А меня потом судить будут.
  АПОЛЛОН. Вы не сможете ее ударить.
  ВОЛОБУЕВ. Еще как смогу, если доведет, еще как смогу!
  АПОЛЛОН. Не сможете.
  ВОЛОБУЕВ. Почему? Кто мне помешает?
  АПОЛЛОН. Не знаю... Может быть... Кстати, как у вас насчет воды?
  ВОЛОБУЕВ. Насчет чего?
  АПОЛЛОН. Насчет воды.
  ВОЛОБУЕВ. А причем здесь вода, Аполлон Семенович? Напор в кранах вроде хороший, и горячая вода есть, и холодная, Аська вроде не жаловалась...
  АПОЛЛОН. Я не это имею ввиду, я спрашиваю вас, не замечали ли вы в квартире что-то необычное, например, лужу воды где-нибудь на полу?
  ВОЛОБУЕВ. Где-нибудь на полу?.. Да, да... И не только на полу. А вы, Аполлон Семенович, откуда это знаете? Аська вам рассказывала?
  АПОЛЛОН. Нет.
  ВОЛОБУЕВ. А, ну да, правильно, вы же с ней даже не знакомы. Странно, откуда вы это знаете... Это же все ее проделки! Взяла манеру лить воду, где попало. Как-то раз, задремал я в постели, просыпаюсь, смотрю, вся простынь подо мной мокрая, да что там простынь, весь матрац. Целое ведро она что ли на постель вылила? Главное, что интересно, кровать-то двуспальная, так ее половина сухая, а подо мной целый океан, акул только не хватает. А в другой раз, поругались мы с ней, собрался я уходить, обулся, стою в коридоре, на пороге, дверь входную открываю, вдруг чувствую, что такое, под ногами на полу огромная лужа. И когда она успела налить воду? Вроде ни в кухню, ни в ванную не заходила. А впрочем, она такая шустрая, за ней не уследишь. Это у нее такой способ борьбы со мной - воду лить. Читать только недавно научилась, как полагается, и теперь у нее появилась любимая книга - "Алые Паруса" Грина. Она мне как-то говорила, что похожа чем-то на Ассоль, что еще в детстве мечтала о сказочном принце. Но вместо принца ей достался я, Квазимода, как она меня обзывает. И теперь она льет воду. Может быть хочет, чтобы по этой луже у порога к ней приплыл корабль с алыми парусами? Сказочница... (Стук в дверь.) А вот, кажется, и она. Аполлон Семенович, я вас умоляю, давайте разыграем спектакль и покончим со всем этим. Сейчас я ее впущу, а вслед за ней, через некоторое время, соседи вломятся. Вам и стараться-то особенно не придется. Напугаем ее хорошенечко, и ей ничего не останется, как уйти. И пусть пойдет, помыкается, тогда, может, оценит по-настоящему то, что имела, а не оценит, так и плевать, пусть идет, куда хочет, а ей тогда будет одна дорога - на панель, больше она ничего делать не умеет. (Снова стук в дверь.) Ну, я открываю дверь! Открываю! Не подведите, Аполлон Семенович, хорошо?..
  
  ВОЛОБУЕВ идет к входной двери, впускает в квартиру АСЮ, красивую, стройную девушку с длинными волосами цвета спелой пшеницы.
  
  АСЯ. (Вместе с Волобуевым проходит в гостиную.) Что случилось? Почему ты так долго не открывал?
  ВОЛОБУЕВ. А вот это ты сейчас узнаешь. (Подводит ее к Аполлону.) Знакомься, это хозяин квартиры, Аполлон Семенович Зябликов.
  АПОЛЛОН. (Встает с дивана навстречу Аси, смотрит на нее с восхищением.) Здравствуй, Ася. Скажи, тебе нравится картина, которая висит в спальне?
  АСЯ. Картина, на которой море? Да, я обожаю ее. Я никогда не была на море, не знаю, что это такое. Но на картине оно прекрасно. Только, эта картина уже не висит на стене.
  АПОЛЛОН. А где же она?
  АСЯ. Казимир спрятал ее под кровать, он ее ненавидит.
  ВОЛОБУЕВ. Аполлон Семенович, ну причем тут эта картина? Вы переходите к делу. Вас же страшно возмущает то, что эта девчонка здесь вытворяет, жалобы соседей... Ну, продолжайте!
  АПОЛЛОН. Ася, а та вода, которая иногда появляется в квартире, она соленая на вкус?
  АСЯ. Да, горько-соленая. Но я не лью эту воду, я не знаю, как это получается...
  АПОЛЛОН. Я знаю, что это не ты.
  ВОЛОБУЕВ. Как это не она? А кто же тогда?
  АПОЛЛОН. Не ваше дело.
  ВОЛОБУЕВ. Как это не мое? Аполлон Семенович, вас что-то не в ту сторону занесло. Вы же, до ее прихода, ходили по квартире, сердились... Вы же сказали, что решили продать эту квартиру и что не потерпите больше бардак, который она здесь устраивает...Аполлон Семенович, дорогой, ну, смелее, скажите же ей все ваши претензии, выразите свое недовольство...
  АПОЛЛОН. Ася, скажи мне, пожалуйста, твои волосы, ты их красишь или они у тебя от природы такого цвета?
  АСЯ. От природы.
  ВОЛОБУЕВ. Да не красит она никакие волосы! Я, вообще, не разрешаю ей пользоваться косметикой. Аполлон Семенович, да что же вы творите-то?
  АПОЛЛОН. (Радостно.) Цвет спелой пшеницы! У тебя волосы цвета спелой пшеницы, Ася! А глаза голубые, как море во время штиля! Это прямо чудо какое-то! И ты постучала в мою дверь! Попугай! Попугай Боря. Значит, он не обманул меня!
  ВОЛОБУЕВ. Какой попугай? Аполлон Семенович, куда вас занесло? Зачем вы приплели какого-то попугая?.. (Стук в дверь.) Слышите? Стучат! Я пойду открою. Аполлон Семенович, я открываю дверь. Понимаете вы это? А за дверью может быть кто угодно... Даже разъяренные соседи...
  
  ВОЛОБУЕВ идет открывать дверь. АПОЛЛОН и АСЯ продолжают стоять посередине комнаты напротив друг друга. ВОЛОБУЕВ открывает дверь. В квартиру входят СОСЕДИ. Волобуев проводит их в гостиную.
  СОСЕДИ в один голос начинают жаловаться Аполлону на Асю, кричат, ВОЛОБУЕВ поддакивает им.
  
  АПОЛЛОН. (Обнимает Асю, гладит ее волосы.) Не бойся, девочка, представь, что это море штормит. А хочешь, я покажу тебе настоящее море?
  АСЯ. Хочу.
  АПОЛЛОН. Ну, тогда, я возьму два билета на поезд, и мы с тобой уедем в маленький городок у самого синего моря, где я родился и вырос.
  ВОЛОБУЕВ. Куда это вы поедете? Что это вы болтаете, Аполлон Семенович?.. (Вдруг смотрит на свои туфли.) Что это такое творится опять? Кто измочил мне туфли? Я же только что стоял в сухих туфлях, а сейчас в них вода хлюпает... Аська, это опять твои проделки?..
  
  Внезапно в квартире поднимается сильный ветер, который чуть ли не сбивает с ног всех присутствующих, кроме Аполлона и Аси.
  
  ПЕРВЫЙ СОСЕД. (Кричит.) Закройте окна! Ураган же! С ног прямо сбивает!
  ВТОРОЙ СОСЕД. (Бегает по квартире.) Да закрыты у них все окна и двери! А на улице никакого ветра нет, даже листья на деревьях не колышатся! Что происходит?..
  ВОЛОБУЕВ. В спальне надо посмотреть! Может оттуда дует? (Бежит к двери, ведущей в спальню, заглядывает в нее и возвращается обратно.) Там нет ветра, там вода! Опять вода! Полная спальня воды. И она оттуда не вытекает. Я открыл дверь, а она не вытекает, стоит, как в аквариуме, и рыбы там плавают... Но там же нет стекла, почему вода не вытекает?..
  СОСЕДКА. Я говорила, я давно говорила, что квартира эта непростая, что чудеса в ней творятся. Спасаться надо, пока не поздно!
  
  СОСЕДИ испуганно кричат и один за другим выбегают из квартиры.
  
  ВОЛОБУЕВ. (Им вслед.) Куда же вы? А я? Как же я? Вы же обещали помочь!.. (Смотрит на Аполлона, который обнимает Асю.) Аполлон Семенович, а вы что творите? И почему на вас не дует ветер?.. (Налетает сильный порыв ветра и вышвыривает Волобуева из квартиры.) А-а-а... (За ним громко захлопывается дверь.)
  
  В квартире остаются только АПОЛЛОН и АСЯ. Ветер прекращается.
  
  АСЯ. Как тихо стало.
  АПОЛЛОН. Это кончился шторм, чудесный шторм в квартире на улице Весны!
  
  АПОЛЛОН и АСЯ, взявшись за руки, выходят из квартиры, погасив свет.
  
  З А Н А В Е С
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"