Аннотация: ...И даже то, что мы называем жизненным опытом, чаще всего есть ничто иное, как коктейль из предрассудков, стереотипов и - гораздо реже - интуиции...
"...в принципе, наши стереотипы и предрассудки всегда и везде влияют на нас, направляют наши поступки, определяют наше мировоззрение. И это при том, что на уровне сознания все мы считаем предубеждения чем-то постыдным и недостойным.
И даже то, что мы называем жизненным опытом, чаще всего есть ничто иное, как коктейль из предрассудков, стереотипов и - гораздо реже - интуиции..."
Алик нажал кнопку "отправить" и потянулся за сигаретой. На этом форуме по психологии и социопсихологии он был гуру, авторитетом с целой обоймой полномочий, но это почетное хобби уже давно не доставляло ему удовольствия. "Сеть мельчает", - с грустью подумал он, шаря в пустой пачке. Алик опустил глаза на часы в нижнем углу монитора. Половина десятого. Как всегда, сигареты закончились именно тогда, когда послать за ними было уже некого. Ладно, он и так собирался домой.
Подойдя к панорамному, во всю стену, окну своего кабинета, Алик взглянул на высотку на другой стороне бульвара. Два красных сигнальных фонаря на крыше здания поочередно вспыхивали и гасли, и Алику иногда казалось, что они тихо беседуют между собой.
Фонарь справа, вспыхнув: "Привет, дорогой. Как ты?",- погас.
Фонарь слева загорается: "Привет. Дела так себе. Как сам?",- гаснет.
Правый загорелся: "Да плохо, достало все. Скучно мне",- и снова погас.
Левый: "А если бы не наша работа...?",- потух.
Правый: "Да эту работу я знаешь где видел?!",- и ждет ответа...
Алик отвел глаза. Нет-нет, он-то свою работу любил. Ему было без малого сорок, и бизнес он выстраивал буквально по кирпичику. Своих сотрудников он считал семьей (вполне возможно, только оттого, что был неженат) и пока не задумывался о том, что будет делать на пенсии.
Попрощавшись с охранником на входе, Алик вышел на улицу. В Москве был душный июльский вечер. Круглосуточный магазин был в этом же здании за углом и Алик неторопливо зашагал в его сторону.
Как всегда, у входа в торговый центр паслась стайка разношерстной местной молодежи, шумно радовавшейся жизни и изобилию пива на прилавках магазинов. А вот чуть в сторонке от них, прислонившись к стене, стояла и курила высокая девушка с длинными рыжими волосами. Её Алик раньше не видел. Для проститутки, работающей в центре города, она была одета слишком просто - недостаточно короткая джинсовая юбка и недостаточно яркая красная футболка с надписью "Love me tender". Алик заметил, что пачку сигарет и зажигалку девушка держит в руках, но тут она поймала его взгляд и Алику пришлось отвести глаза в сторону.
Повернув за угол, Алик увидел, что у входа в магазин стоит милицейская машина. Это были менты из районного ОВД и Алику уже доводилось с ними сталкиваться. Тогда они пытались вымогать деньги у его сотрудников-иностранцев, на что Алик отправил в отделение своего юриста. Начальник отделения, которого Алик, по его мнению, оставил без заслуженного куска хлеба, безуспешно попытался навести на его офис УБЭП. Получив после этого хороших п...лей от руководства, начальник отделения отказался от своих амбиций и запретил всем своим подчиненным трогать Алика.
Довольные жизнью и под завязку загруженные пивом менты как раз выходили из магазина. Заметив это, Алик остановился, на долю секунды задумался, потом развернулся и зашагал обратно.
Подойдя к девушке, которая все так же стояла у стены, Алик вполголоса сказал: "Возьмите меня под руку". Её брови удивленно поползли вверх и Алик добавил: "Быстрей, иначе Вы будете ночевать в местном обезьяннике". Она без лишних слов и не без врожденной грации взяла его под руку, он, теперь уже вместе с ней, снова зашагал к магазину.
Из-за угла показалась машина с ментами. Не останавливаясь, стражи правопорядка медленно проехали мимо, завистливо оглядывая девушку. Алик остановился и повернулся к ней: "Скажите, а что Вы делаете в такое время в центре города и без документов? Никогда не доводилось общаться вот с этими?",- он махнул рукой вслед удаляющейся машине.
"Нет, папуля, именно с этими - нет. Хотя тебе-то что?", - сарказм в голосе девушки удивил Алика. Пристально взглянув ей в глаза, Алик решил, что ему уже не хочется сегодня никого воспитывать: "Не стоит благодарности. И идите-ка домой, пока Вас правда не закрыли". Он развернулся и собрался было уже уходить, но девушка, не отпуская его руку, капризно сказала: "Ну нет, папуля... Взялся спасать - спасай уже до конца".
"Я уже стар для таких игр", - с тоской и нарастающей злостью подумал Алик. Он повернулся к девушке, высвободил руку и даже открыл рот, но она снова взяла его за руку, теперь уже двумя руками и совершенно нормальным уже голосом сказала: "Ну извините меня, пожалуйста. Я думала, меня опять тупо пытаются снять. Достали за вечер". Алик смягчился: "Ну, если Вы ещё раз вот так вот улыбнетесь, то вопрос будет закрыт. Так как Вы сюда попали?".
"У моей подруги офис в этом здании, на шестом этаже. Илона Борисовна, аудитор, может, знаете. Я в Москву приехала к ней в гости. Вышла вечером за сигаретами и покурить, а эта старая клюшка закрыла офис и укатила на какую-то встречу, не дождавшись меня. Охранник меня в офис не пускает, а у меня всё - документы, деньги, мобильник - в сумке в офисе и осталось. Вот я с семи вечера и жду Илону, а она...", - девушка бы долго ещё тараторила, но Алик прервал её: "Простите, как Вас зовут?"
- Марина...
- А меня Алик. Очень приятно. Марина, телефон этой Вашей Илоны помните?
- Да, конечно.
- Так позвоните, вот телефон.
Алик пошарил по карманам и понял, что мобильника нет: "Вот черт, а трубка осталась в офисе. Пойдемте, я куплю сигарет, потом поднимемся наверх, оттуда и позвоните". Девушка в замешательстве взглянула на него. "Да не бойтесь Вы... Худшее, что может произойти - я тупо попытаюсь Вас снять", весело сказал Алик. Марина кивнула: "Ну, если Вы ещё раз вот так вот улыбнетесь, то я... я даже не буду сопротивляться". "Ну вот и славно", - рука об руку они зашагали к магазину...
Охранник на входе в бизнес-центр дремал. Они поднялись на последний этаж и вошли в офис. "У Вас тут красиво. А Вы, наверное, начальник?", - Марина вела себя просто. "А это Ваш сын?", - она взяла с его стола фотографию в рамке. "Нет, племянник. Я не женат, если вы об этом", - улыбнулся Алик. "Ну, могли бы и не говорить об этом вот так вот в цвет",- засмеялась Марина: "Но Вы угадали. Отчего-то каждую из нас это интересует в первую очередь". "Я думал, это стереотип", - удивился Алик: "Но это тема для отдельного разговора. Будете звонить подруге?".
"Ах, да", - смутилась Марина: "Можно мне телефон?". Она набрала номер и отошла к окну. До Алика донеслось: "Когда? Через час? Ну, блин, ты даешь! Да знаю я, знаю, что не даешь... Ладно, жду тебя перед офисом...". Марина повернулась к Алику: "Всё, спасибо Вам огромное. Она скоро будет, так что я пойду".
Алик вдруг почувствовал себя одиноким. Уже давным-давно никто не ждал его дома по вечерам: "Я тут подслушал ваш разговор, Марина... Если эта самая Ваша Илона даже и правда приедет через час, за этот час Вас на улице точно заберут. Подождите её тут. Я никуда не спешу".
"Я не хочу вам мешать, Алик",- сказала Марина, даже не посмотрев, однако, в сторону двери: "В крайнем случае, я могу подождать в лобби бизнес-центра. Похоже, что Вас охранник послушает".
"Ладно, не спорьте",- решительно сказал Алик: "Надеюсь, что Вам со мной не будет скучно".
"При одном условии",- Марина подняла на Алика зеленые глаза с пляшущей в них хитринкой: "Мы перейдем с Вами на "ты" и Вы найдете для меня в офисе что-нибудь поесть".
"Это можно, я сварю кофе и сделаю Вам пару бутербродов. Вот только нам ведь надо выпить, чтобы перейти на "ты", верно?", - сказал Алик, направляясь в сторону кухни: "Чем Вас угостить? Есть виски, коньяк, водка и мартини".
Они остановила свой выбор на виски с колой ("...что, раз девушка, то обязательно мартини? Разве это не стереотип?"), из сотни дисков выбрала сборник "Наутилус Помпилиус" ("...и почему мужчины думают, что только они понимают Бутусова?") и сказала, что бутерброды с сыром в половине одиннадцатого ночи - это волшебно.
Алик наблюдал за всем этим с улыбкой. Он был раза в полтора старше Марины и уже привык думать, что способен сразу распознать мотив в любом человечком поступке. Но простота и непосредственность Марины ставили его в тупик, и он в конце концов отказался от мысли проанализировать её мысли и намерения и даже слегка расслабился.
Да, она была славной. Она была не просто красивой, умной и совсем не жеманной - она была очаровательной и очень-очень близкой. Она заговорила на любимую тему приезжих - москвичи и "понаехали тут", Алик разговорился о стереотипах на эту тему - сегодня это был его конек - и с удовольствием говорил и говорил, видя в широко распахнутых глазах Марины искренний интерес и иногда - восхищение его персоной. Алику было хорошо, и причиной - впервые за долгое время - было что-то, кроме его работы.
Он узнал, что она преподаватель начальных классов в школе ("...и не надо так смотреть на мою юбку, я все-таки в отпуске!"), что она в Москве ещё неделю, а потом поедет с Илоной на моря ("...хотя по мне, так и в Сочи можно было махнуть...") и что она - уроженка Юга России ("...вот там люди совсем другие, как будто страна другая!".
"Так ведь Юг большой, Марина... Откуда именно?", - Алик приготовил ещё один стакан виски-колы и возвращался в кабинет, когда услышал "город Волгодонск, это в Ростовской области".
Марина с удивлением смотрела на Алика. Улыбка сползла с его лица, и ей впервые стало неуютно, когда она поймала его взгляд. В глазах Алика вдруг появилась злая усталая пустота, такие глаза были у спешащих людей в метро. Он поставил стакан на столик перед диваном, на котором она сидела, затем отошел, что-то взял со своего стола и вернулся, но садиться на диван почему-то уже не стал.
"Это ведь у вас взрывали многоэтажку? В 99-ом году?", - голос Алика звучал ровно и устало. Вопрос застал Марину врасплох: "Да, верно... Я живу в на соседней улице, у меня подруга жила в этом доме. А что не так?". Он молча протянул ей свою визитную карточку, она пробежала её глазами.
"Человек, которого подозревают в организации взрыва, не просто мой однофамилец... Мы земляки и даже немного родственники", - сказал Алик, заставляя себя улыбаться: "Ты прямо как в воду глядела, когда хотела Илону внизу подождать".
"Подозревают?", - Марина вскочила с дивана: "Да ты в курсе вообще, сколько людей там погибло? Его вина доказана судом! Нет, тебе, конечно, хочется думать, что за всем этим стоит государство и ваши тут совсем не при делах, верно?".
Она не сводила с него глаз и видела, как расширились его зрачки при слове "ваши". Медленно, чеканя каждое слово, Алик сказал: "Мне хочется думать, что все те, кто имеет отношение к гибели невинных людей, будут вечно гореть в аду. Все и вечно. Но бесспорны только факты, и я очень надеюсь, что настоящие имена всех "героев" мы узнаем ещё в этой жизни. А пока извини, но стереотипы - первый признак недалекого ума и чисто промытых мозгов".
Марину вспыхнула, но тут запищал лежавший на столе мобильник Алика. Взглянув на дисплей, он протянул телефон ей. Она нажала кнопку и приложила трубку к уху: "Алло? Да, ты подъехала? Погоди минутку...". Оно отошла в угол, где стоял стол Алика, взяла лист бумаги и ручку и начала что-то писать.
Он стоял у окна, борясь со странной, по-детски удушливой обидой, и смотрел на уже совсем опустевшие улицы, когда она подошла и протянула ему телефон: "Большое спасибо, что не дал меня в обиду ментам, и огромное спасибо за гостеприимство. Буду рада, если у нас ещё будет возможность пообщаться".
Слова прозвучали сухо, даже с какой-то издевкой (или ему так показалось?), но он сложил губы в дежурную улыбку: "Да, конечно. Я... я позвоню". Она оглянулась вокруг, взяла со стола его пачку сигарет и написала на ней телефонный номер, затем протянула ему на прощание руку и вышла из кабинета.
Услышав, как хлопнула входная дверь, Алик машинально сел на диван и задумался. С чего, собственно говоря, он так разозлился? И, спрашивается, на кого и за что он так обиделся? Разве это первый раз, когда его имя или происхождение сразу становились причиной неприязни, а то и неприкрытой ненависти у людей, которые его совсем не знали, и, по-хорошему, и знать не хотели? Нет, такое происходило постоянно, и он думал, что уже привык к этому.
Но она - она ведь была другой... Она была просто обязана быть другой, особенной, не такой, как все, она не должна, не могла оказаться человеком с одной извилиной! За последние два часа он уже привык к этой мысли и сейчас, наверное, просто чувствовал себя обманутым. "Я сам себя обманул", - произнес он вслух, потом схватил со стола сигаретную пачку с написанным на ней телефонным номером и изо всех сил швырнул её в открытое окно.
Тут же поняв, что он опять остался без сигарет, Алик решил, что и в этом виновата Марина, и разозлился ещё больше. "Посмотрю, что там мне ответили на форуме, а потом точно домой", - решил он и сел за свой стол, чтобы включить компьютер.
На столе лежал лист бумаги, наполовину исписанный крупным четким почерком.
"Алик,
Прежде всего, извини за несдержанность, я не была готова к обсуждению этой темы.
У нас уже вряд ли будет время на такой разговор, так что мне проще написать. Знаешь, меня с самого детства дразнили рыжей, и я помню, что в какой-то момент начала чувствовать себя в первую очередь рыжей, а уже потом, что называется, женщиной, человеком и гражданином. Уже потом я вычитала где-то, что из всех составляющих человеческой личности на первый план всегда выходит та, на которую общество давит сильнее всего.
Мы ведь ещё не заговорили на эту тему, а ты уже был уверен, что я лично тебя в чем-то обвиняю и за что-то осуждаю. Ты готовился защищаться. Почему? По-моему, считать всех вокруг мыслящими предвзято - самая большая предвзятость на свете.
Думаю, многим людям вокруг тебя все равно, кто ты и откуда - если только ты сам не делаешь на этом акцент. Да и зачем тебе каждый раз переубеждать кого-то, доказывать, что "рыжие тоже люди"? Учитывая обстоятельства нашего с тобой знакомства, могу предположить, что многие люди после общения с тобой и так наверняка пересматривают свои взгляды.
Ещё раз спасибо за все.
Марина"
Алик перечитал записку и понял, что он снова улыбается - счастливо и смущенно, сам себе. Улыбка на секунду погасла, когда Алик вспомнил о выброшенной в окно сигаретной пачке с телефонным номером. Но затем он достал из кармана мобильник, проверил последний набранный номер и глаза его засияли от радости.
Он подошел к окну и в который уже раз за вечер посмотрел на сигнальные огни на высотке напротив. Они загорались, гасли и, казалось, снова вели беседу.
Фонарь справа: "Дорогой, здравствуй! Как настроение?".
Фонарь слева: "Привет, друг! Настроение замечательное! Как сам?".
Правый: "Да все отлично! Ты только посмотри, какой отсюда вид!".
Левый: "Знаешь, люблю я этот город...".
Правый: "Да... Жизнь прекрасна и удивительна", - и так далее, вспышка за вспышкой, слово за словом, улыбка за улыбкой...
"И почему эти фонари каждый раз как будто мысли мои читают?", - подумал Алик. Его улыбка стала шире. Он закрыл глаза, выдохнул и нажал кнопку "вызов".