Редчайший случай в истории: король бежал от короны.
Счастье переполняла его.
Душа пела.
За ним гнались подданные, пытаясь вернуть его на престол или, по крайней мере, получить сатисфакцию.
По дороге домой Генрих Валуа навестил тётушку Маргариту и дядюшку Эммануила-Филиппа, герцога Савойского. Радость возвращения толкнула Генриха на очередной безрассудный поступок: он подарил родственникам Пьемонт, Пиньероль, Савиан и Перуз, по существу, все владения Франции по ту сторону Альпийских гор или по эту - смотря, откуда глядеть.
Совершенно ошарашенный дядюшка вознамерился сопроводить бывшего короля Польши до Лиона, желая лично получить патенты на новые владения. В дороге их догнала печальная весть: тётушка померла - от счастья, наверное. Эммануил-Филипп вынужден был вернуться домой.
Королевский совет отказался утвердить решение новоиспечённого монарха, но Екатерина уступила желаниям Анри и, высказав соболезнования герцогу по случаю смерти супруги, поздравила с приобретением.
И чего только не сделаешь ради сына - пол-Франции не жалко. А вот гугенотам - ни пяди!..
Нет, так любить, как в шестнадцатом веке, - щедро, размашисто, взасос - в Европе уже не умеют.
Разучились...
Представители польского сената продолжали преследовать Генриха.
Наконец, в Дижоне король смилостивился и принял их. Выслушав нарекания, Генрих заявил назойливым ляхам: "Как только королева подарит мне наследника, я вернусь в Краков", и слово своё сдержал - брак его оказался бесплодным.
Не дождавшись Генриха, поляки избрали нового короля - валашского воеводу и турецкого данника Стефана Батория.
Генрих, между тем, напялил французский венец.
Во время коронации в Реймсе он семь раз менял костюмы, трижды произнёс клятву, десять раз вставал на колени, дважды ронял корону.
Публика веселилась на славу. Захваченные действом музыканты забыли исполнить гимн "Тебе, Господь". Последний, видать, тоже увлёкся и не заметил упущения.
Екатерина предложила Генриху в жёны шведскую принцессу, знаменитую своей красотой. Генрих скривился - импортные штучки наскучили ему до колик в животе. Он даже не стал спрашивать, каков её возраст. Король решил выбрать француженку, свою, кондовую, бесцветную и легко управляемую Луизу де Водемон из Лотарингского дома. Замечательно, что рекомендовала ему её мадам де Сов.
А пока ему предстояло расстаться со своей давней любовницей госпожой де Шатонёф - он больше не нуждался в её услугах. Генрих встретился с Франсуа де Люксембургом и сказал ему: "Мой кузен, я женюсь на вашей любовнице. В обмен предлагаю вам жениться на моей". Извинившись за то, что перебежал королю дорогу, Люксембург попросил отсрочку. Генрих смилостивился и подарил ему три дня. "Я управлюсь", - пообещал Франсуа, сел на коня и в навсегда покинул двор.
Король любил костюмы из фиолетового сатина.
Через многочисленные разрезы выглядывали разноцветные пуговицы, белые, красные и синие ленты.
Король был ярок и красочен как попугай: он носил серьги и коралловые браслеты.
Дворяне, испытывая дефицит воображения, во всём подражали ему. Маршал Филипп Строззи воткнул в мочку уха крупную жемчужину. Франсуа де Карнавале (имя обязывало) нацепил женское колье.
В глубокой древности Геродот с издёвкой писал о варварах, украшавших себя подобным образом. Представители высшего света семимильными шагами двигались по направлению к цивилизации, и всё-таки до варваров им было далеко: тату и пирсинг ожидали своего часа.
Он умел и любил подшучивать над другими. В отношении себя допускал лишь одну форму юмора - лесть, и потому обратил дворян в лакеев. Они подавали ему блюда за столом. Герцог Гиз, первый дворянин королевства, держал наготове салфетку. Интересно, какой дворянин по счёту подтирал ему задницу?
Этикет волновал короля больше, чем согласие в обществе.
Трудно быть четвёртым или пятым мальчиком в королевской семье, если тебя ослепляет желание стать суверенным владыкой. Естественное течение событий ничего хорошего не сулит, так может быть стоит прибегнуть к неестественным? А способов предостаточно...
Но Франсуа везло. Три старших брата умерли (один - в младенчестве). На пути к короне оставался последний брат - Генрих. И почему он так некстати вернулся домой?!
Франсуа был уродом: маленький рост; оспа, обезобразившее лицо; нос, напоминавший огромный прыщ. Неприязнь к брату усиливало явно выраженное предпочтение, которое отдавала Генриху мамаша. Чувства Франсуа всецело разделяла сестра Маргарита. Внутри королевства они стали теми, к кому неизменно примыкали противники короля. Большая часть памфлетов и пасквилей, направленных против монарха, исходила из ближайшего окружения королевы Наваррской и Франсуа - герцога Анжуйского. Совместными усилиями брат и сестра, преследуя собственные интересы, вредили королю в общественном мнении.
Как часто общественное мнение является орудием уничтожения общественного строя.
Протестанты проникли туда, куда не смела заглянуть католическая церковь - в супружескую постель.
"Два раза в неделю и не более", - требовали лютеране.
"Один раз в месяц!" - настаивали кальвинисты.
Бедные французы! И как они только не вымерли подобно мамонтам и динозаврам - воздержание сродни ледниковому периоду.
Генрих был абсолютно здоров, если не считать проблем с пищеварением, почками, геморроем и подагрой, туберкулёза, абсцессов и фистул, болей в голове, ушах и глазах, ну и конечно, сифилиса. Врачи предупреждали Екатерину: "Вы не дождётесь потомства - у Его Величества отвратительная конституция. Король склонен к излишествам, однако слаб физически. Чтобы совершить одну единственную любовную попытку, ему надобно неделю пребывать в одиночестве - копить силы".
Странно, что они не посоветовали Генриху стать гугенотом.
Молодая королева жаждала произвести наследника. Уже через два месяца она почувствовала недомогание. Врач облегчил её таблетками, - и признаки беременности исчезли. Её Величество выразила неудовольствие, однако было поздно.
Несмотря на предупреждения врачей, Екатерина упрекала сына в том, что он спит обособленно от супруги. Король стал посещать жену чаще, чем позволяли его силы, пил молоко ослицы, сел на диету. Луиза принимала целительные ванны и настойку из неведомых трав - ничего не помогало.
Чтобы определить, кто из супругов стерилен, внебрачная сестра короля Диана, герцогиня Ангулемская, организовала брату свидание с восемнадцатилетней простушкой. Имя красавицы и результаты эксперимента не выяснены до сих пор.
Наконец, король решился на обследование. У него обнаружили недостаток в половом члене. История бережно сохранила описание дефекта: "Пенис короля закручен книзу так, что не может выбросить семя в матку". Врачи подрезали венценосный конец, устранив причуду природы, - увы! - преждевременная эякуляция сводила все труды насмарку. Обычный насморк мог вызвать больший эффект.
Общественное мнение ставило неуспех в вину Генриху (давно подмечено, что общественное мнение - виднейший специалист в области детопроизводства). В желавших помочь Генриху исполнить важный для Франции супружеский долг не было недостатка. Многие, однако, опасались гнева короля.
И всё-таки нашёлся храбрец. Фаворит Генриха г-н Сен-Люк, воспользовавшись отсутствием Его Величества, проник в спальню Её Величества и предстал перед ней во всеоружии.
Реакция на эрекцию заслуживает внимания.
"Это у вас на меня такие виды?!" - воскликнула Луиза и пала в обморок.
К сожалению, пишут историки, королева Луиза отличалась добродетелью и преданностью супругу. Что ж, согласимся с таким объяснением бесплодия королевы, которое умело прячет любые адюльтеры.
Отважный Сен-Люк бежал, едва успев натянуть штаны. Король арестовал его жену и имущество, но позже вернул и то, и другое, после того как Луиза призналась, что Сен-Люк не в её вкусе.
После свадьбы король прибегал к плотским утехам тайно: королева-мать не потерпела бы официальных любовниц у сына - она слишком много страдала от подобного официоза.
Отношения с представительницами женского пола отличались мимолётностью, королю достаточно было уронить платок у ног очередной потаскушки.
Все избранные прелестницы неизменно воспевались придворными поэтами. Плату за услуги и те и другие получали из одного кошелька.
Вскоре честных женщин при дворе не осталось - за исключением королевы-матери и Луизы.
Время от времени король оттягивался в полный рост. Он устраивал длительные поездки по стране, организуя так называемые "грязные поезда". Пишут: "Король провёл шесть долгих дней в Лимуре с пятнадцатью проститутками. Они делали всё, что только можно вообразить, и это обычное дело при дворе". Или так: "Уже месяц, как король ввёл в кабинет больше ста пятидесяти женщин, замужних и не очень, с которыми один из фаворитов получает удовольствие в присутствии короля".
А ещё набожный король любил посещать женские монастыри. Одна монашенка из Мобюссона "уж очень постаралась, чтобы все узнали, кто обладал ею".
Историки обвиняют Генриха Третьего в пристрастии к гомосексуализму. Единственным свидетелем, однако, называют савойского дипломата де Люсенжа.
Но: один свидетель, пишут историки, не в счёт. Вот если сотня человек назовёт вас педерастом, тогда другое дело, у вас не останется иного выхода, как стать им - хочется вам этого или нет.
Члены Священной Лиги и вездесущие гугеноты подхватили навет и сделали короля отъявленным педиком. Сами педики в это верили мало.
Зато наследник престола являлся бесспорным гомиком - многочисленные источники не оставляют сомнений на этот счёт. Долгое время Франсуа был влюблён в музыканта Аврилли. Связь широко обсуждалась при дворе. Королева-мать пыталась вернуть сына на путь истинный. Она просила мадам де Сов занять ночи молодого Аврилли, мадемуазель д"Атри должна была увлечь герцога. Их этой затеи ничего не вышло - естественные пути им опостылели.
Нидерланды раздирали на части.
Речь о свободе не шла, её придумали писатели девятнадцатого века.
Вопрос стоял жёстче - под кого лечь? Чтобы туша попалась полегче, и чтобы можно было дышать. Нидерланды в те времена включали в себя Голландию, Фландрию, Бургундию, Намют, Брабант, Люксембург, Фрисландию и Бельгию. Страна приносила имперской казне вчетверо больше золота, чем испанские колонии в Новом Свете. Зачем ездить так далеко, если можно взять рядом? Бесспорно, эта часть Европы являлась вожделенной целью сильных мира сего и желавших стать таковыми.
Франсуа Валуа, устав ждать вакансии, сколотил войско для вторжения в Нидерланды. Его намерение очень не понравилось Испании, зато приглянулось Англии, королева которой ненавидела Филиппа и тоже претендовала на мировое господство, и значит на Нидерланды.
Вмешательство Франсуа в англо-испанское соперничество испугало Екатерину, и она отправилась к непутёвому сыну за объяснением.
- У тебя нет никаких шансов занять трон, - заявила она. - Но, если ты женишься на испанской инфанте, дочери Филиппа Второго, моей внучке и твоей племяннице, то получишь вожделенную корону. Зачем воевать, тратить деньги и силы, если тех же результатов можно достичь в постели? Разве хуже фронтальные атаки и фланговые прорывы на супружеском ложе, чем на поле брани?
- Мамаша, - ответил Франсуа, - ваши химерические планы сводят меня с ума. Неужели вы думаете, что Филипп - олух, и что он вместе с вашей внучкой отдаст какому-то дяде Фландрию? Не смешите меня. Уйдите и не мешайте воевать.
Король Генрих боялся ссориться с Филиппом и потому отдал приказ рассеять войско брата. Одновременно губернаторы получили секретное указание, в котором им предписывалось не чинить препятствий герцогу Анжуйскому.
Генрих не был двуличным - он был многолик, и потому стремился прекратить внутреннюю междоусобицу, направив агрессию воюющих на внешнего врага. Способ - старый как мир и вечно молодой, а называется он сублимацией воинского пыла. Следуя ему, Генрих уверял Филиппа в вечной дружбе, обвинял брата в сумасбродстве, гнал к нему толпы посланников с негодующими письмами - и тайно субсидировал его.
Между тем страсти в самой Франции не утишались, Столкновения между католиками и гугенотами множились. Символа средневекового сепаратизма - замка - ещё не коснулся луч Возрождения. Капитаны двухсот крепостей действовали самочинно и никому не желали подчиняться.
Екатерина искала примирения с Генрихом Наваррским, своим шурином. Непонятно, на что она надеялась. Переговоры зашли в тупик. Король Наваррский заявил, что у него "вскочил фурункул на заднице" и прекратил словопрения. Бурбон - что с него возьмёшь.
Правители южных провинций Нидерландов предали герцога Анжуйского и присоединились к испанскому губернатору Александру Фарнези, герцогу Пармскому.
Франсуа был безутешен.
А потом на Париж обрушилась эпидемия. Поговаривали, что заразу завезли из Португалии, а может быть из Италии или - того хуже - из еретической Англии. Болезнь прозвали "коклюшем". Нынешние специалисты считают её разновидностью холеры.
Едва население очухалось, навалилась новая напасть - чума. Болезнь косила людей так, что Валуа могли бы позавидовать: более шестидесяти тысяч умерло в то лето в Париже.
Генрих ввёл моду на маленьких собачек. Знатные дамы стриглись под своих питомцев. Очевидцы писали: "У него уже есть три сотни, но король хочет ещё - из Фландрии". Может быть, эта безудержная страсть и явилась причиной агрессии в Нидерланды, а не религиозные разногласия и территориальные притязания?
Посещая монастыри, король реквизировал пёсиков к неудовольствию монашек, для которых дрессированные малютки значили больше, чем забава.
Иногда любовь короля к животным принимала странные формы. Однажды ему приснилось, как его раздирают на части дикие львы. На следующий день он велел упразднить королевские зверинцы, а львов, медведей, быков и прочую опасную живность приказал расстрелять из аркебузы.
Представители Генеральных штатов Нидерландов, напуганные победами герцога Пармского, предложили Франсуа свои провинции при условии, что его поддержит французский король.
Герцог стал готовить новое вторжение
Матушка тоже не теряла времени зря: она договорилась о встрече Франсуа с королевой Англии. Речь шла о свадьбе. Десять лет назад она уже сватала Франсуа за Елизавету. Когда ей заметили, что он слишком мал, Екатерина возразила: "Да что вы, у него уже начала расти борода". "Маленьким лягушонком" назвала тогда Елизавета французского принца.
Спешно перемахнув Ла-Манш, герцог встретился с королевой
Историки пишут: француз обаял Елизавету. Королева заключила Франсуа в объятия и даже поцеловала - в губы. Потом одарила кольцом, снятым со своей руки (какие маленькие были пальцы у принца или большие - у королевы).
Она так ненавидела Филиппа, что без сожалений отдалась бы лягушонку, пообещай он ей Нидерланды. Франсуа упустил момент. На следующий день Елизавета одумалась и заявила: "Какая жалость, что мы исповедуем разные религии", однако Франсуа в очередной раз её обаял, и молодые (жениху исполнилось двадцать семь, невесте - сорок девять лет) объявили о предстоящей свадьбе. Но тут так испанцы взяли Турне, и охваченные паникой Генеральные Штаты призвали герцога на помощь.
Франсуа собрался уезжать. Елизавета проводила его до Кентербери и со слезами на глазах поклялась, что выйдет за него замуж; на письмах, адресованных ей, просила писать: "моей жене, королеве Англии". Когда корабль герцога растаял в дымке, Елизавета запрыгала, хлопая в ладоши. Её радость объяснима - она вновь обрела свободу.
Пока Франсуа пребывал в Англии, Екатерина-Сваха настойчиво обрабатывала Филиппа, пытаясь вырвать у него обещание выдать свою дочь за герцога Анжуйского. Получалось, что, как ни крути, а в любом случае её сын должен был получить Нидерланды.
Одни историки пишут: "Екатерина штопала мир", другие: "плела сеть заговоров". Никто не понимал королеву. Постаревшая Пенелопа ткала и порола политическую ткань, исходя из собственных интересов.
Генеральные Штаты, признав герцога сувереном, не представили ему ни субсидий, ни власти - дойная корова отказывалась доиться. Взбешённый лягушонок решил силой выдавить фламандское вымя, однако силы испанцев были велики. Они блестяще доказали, что герцог Анжуйский не стратег, а жалкий авантюрист. Удар по самолюбию принца отразился на его здоровье. После поражения в Нидерландах английская королева официально отказалась от свадьбы с ним, нечаянно обнаружив, что стара и неплодна. Франсуа потерял вкус к жизни, захирел и умер, так и не став сувереном.
Через два месяца Филипп выдал свою дочь, внучку Екатерины Медичи, за герцога Савойского, Карла-Эммануэля, который не требовал от испанцев территориальных дотаций, довольствуясь тем, что у него было.
Смерть Франсуа вновь сделала актуальным вопрос о наследнике престола. Король официально заявил, что готов признать таковым Генриха Наваррского при одном "но": он должен был в очередной раз (пятый по счёту) переменить веру.
Ветреность в отношениях с церковью и женщинами - визитная карточка Бурбона.
Король не учёл одного: в блуде с бабами и Богом потенциальный наследник всегда был прагматиком. Генрих Наваррский медлил с ответом. Его резоны заключались в следующем: король - молод, где гарантии, что королева не родит сына? Очередной Сен-Люк с удовольствием сделает всё, чтобы осчастливить Францию. Кроме того, перемена веры отвратит от него верных соратников и останется он гол как сокол, ощипанный для супа.
Генрих отлично знал, когда возвратиться в блудливое лоно католической церкви.
Католический лагерь, узнав о намерениях короля, пришёл в движение. Распространился слух, что король вместе с Генрихом Наваррским готовит протестантский переворот. В мгновение ока была образована Священная Лига, которая с убийственной скоростью наполнилась головорезами. В кратчайшие сроки армия Парижа вобрала в себя 30 тысяч ортодоксальных католиков. Королю припомнили всё: и миньонов, и переодевание в женские одежды, и амуры с монашками - последнее народ расценивал как оскорбление церкви.
Над протестантами нависла угроза католического террора.
Рим и Мадрид рады были бы видеть во Франции инквизицию во всём её блеске, но даже они не предполагали, что Лига превзойдёт в лютости любые инквизиционные ожидания. Возглавил движение Генрих Гиз, Меченный, представитель могущественной семьи, контролирующей Нормандию, Пикардию, Бретань, Бургундию, Берри, Орлеан и Лион.
Филипп не смог упустить возможности заплатить Валуа их же монетой и не отомстить за Нидерланды. Гизы подписали с Филиппом договор о взаимопомощи, согласно которому король испанский предоставил лигистам 1 миллион экю. С конца 1581 года Меченный был занесён в списки тайных испанских фондов.
Лига угрожала королю нашествием. Семь тысяч рейтеров и ландскнехтов и восемь тысяч католиков-швейцарцев встали под её знамёна.
И король сдался: в июле 1587 года он отменил все эдикты, изданные ранее в пользу протестантов. Те, кто отказывался перейти в католичество, обрекались на изгнание.
Не остался в стороне и вездесущий папа римский: он опубликовал буллу, в которой лишал права на престол Генриха Наваррского. Булла была расклеена по всему Риму, украшали её подписи 25 кардиналов.
В ответ гугеноты объявили папу антихристом. Екатерина Английская предоставила Генриху Наваррскому 150 тысяч флоринов. Беарнец собрал армию, в состав которой вошли рейтеры, ландскнехты, швейцарцы и французские пехотинцы - всего 30 тысяч голов.
Как нельзя кстати пришло важное известие из Англии: там 18 февраля 1587 года была казнена знатная католичка, бывшая королева Франции и Шотландии Мария Стюарт. Добавим: двоюродная сестра Меченного. Обвинялась Мария в целом ворохе преступлений, главными являлись убийство мужа и злоумышления на королеву Англии. Обвинения были заведомо ложными, никакой другой суд, кроме английского, не смог бы вынести ей смертный приговор.
В серебряном ларце, выкраденном у Марии, хранились двенадцать порнографических сонетов и восемь писем, компрометирующих подозреваемую. Между тем, письма, сохранившиеся до наших дней, являются копиями. Оригиналы так никогда и не нашлись. Копии не содержит ни дат, ни подписи, лишены либо приемлемого начала, либо логического конца. Тем не менее, комиссия из двадцати лордов, а потом и парламент вынесли Марии Стюарт обвинительный приговор.
Елизавета бестрепетной рукой утвердила его.
Генрих Третий предпринял попытку смягчить участь свояченицы, но получил в ответ оскорбительное послание: "Не суйся в чужие дела, если не хочешь, чтобы мятеж, как бешеный конь, вышиб тебя из седла"...
В просторном сводчатом зале был установлен эшафот, обтянутый чёрным сукном. Присутствовали зрители - лучшие представители английского народа. В последний раз Марию попытались уговорить отступиться от идолопоклонничества. "Не тратьте лишних слов, - ответила гордая женщина. - Я родилась, выросла и умру верной католической церкви". А мы добавим: в отличие от Генриха Наваррского и Елизаветы Английской.
Палач оказался неловким: только с третьего удара голова Марии скатилась на помост, и очевидцы долго спорили: что лучше - английский топор или французский меч. Никто, однако, не решился изведать истину на собственной шее.
Елизавета Английская облачилась в траур.
С её лёгкой руки публичная казнь венценосных особ стала обыденным делом, но как же далеко отстали французы от англичан - на целых двести лет. С гаком...
А война между тем косила европейцев.
После знаменитой битвы в Монконтуре, швейцарцы, сражавшиеся на стороне католиков, добивали оставшихся в живых протестантов. Побеждённые кричали, что они "истые паписты", и потрясали чётками; победители не обращали на этот религиозный атрибут никакого внимания.
Девятнадцать тысяч раненых было вырезано в этот день...
Приближался фатальный 1588 год. Предсказатели и астрологи публиковали ранее неизвестные пророчества, как правило, в стихотворной форме и на латинском языке. Зачитывались произведениями Реджиомонтануса. Согласно его теории о цикличности истории не оставалось сомнений на счёт того, чего следует ожидать в грядущем году.
Выхода не было, приходилось следовать предсказаниям.
Весной королевская семья проведала о заговоре. Лигисты собирались поднять мятеж, приурочив его к памятному дню, вернее, ночи св. Варфоломея. Следуя апробированной методе, мятежники планировали уничтожить короля и всех его фаворитов.
Король укрепил Лувр и ввёл в Париж четыре тысячи швейцарцев. Меченному под угрозой смерти запретили появляться в столице. Проигнорировав запрет, герцог Гиз в праздничный день 9 мая въехал в стольный град тайно, но так, чтобы все знали о его появлении. По пути следования в Лувр толпы парижан вопили: "Да здравствует Гиз! Да здравствует защитник церкви!"
Историки пишут: Франция была влюблена в него и сходила по нему с ума. Французы превратились в иудеев, они верили в него, как если б он был мессия.
Взбешённый король потребовал объяснений. Меченный ответил, что собирается разорвать паутину лжи и обвинений, сплетённую вокруг него злопыхателями. Король сделал вид, что поверил ему. Во время обеда Гиз подал ему салфетку.
А между тем события развивались стремительно. 12 мая вспыхнуло восстание. "Днём баррикад" назовут его историки.
Восставшие блокировали Лувр. В городе вспыхнула перестрелка. Горожане несли деньги и драгоценности в иностранные посольства.
Король спешно покинул Париж. Бежал, бросая ему проклятья.
В России любят гонимых. Королю французскому улюлюкали вслед. Как далеко ему было до Ивана Грозного: русский царь, покинув столицу, выиграл сражение. Генрих Валуа в аналогичной ситуации потерпел сокрушительное поражение.
Генрих Гиз стал полновластным хозяином Парижа. Лигисты захватили Бастилию, но не стали грабить и разрушать её, отсрочив это знаменательное событие на двести лет.
Сделать последний шаг к короне Меченный не решился. Более того, он прибыл к королю со словами верности, и король пожаловал ему титул генералиссимуса.
Были срочно созваны Генеральные Штаты, на заседаниях которых короля вынудили сделать ряд унизительных уступок. Самолюбие короля было оскорблено до крайности. 23 декабря Меченный по приглашению короля прибыл во дворец, где ему приготовили тёплый приём. Королевские гвардейцы набросились на него. Первый же удар пришёлся в горло, остальные - носили декоративный характер. Король выбежал из кабинета, подскочил к трупу и стал пинать его ногами, плевать в лицо, а потом оросил генералиссимуса едкой мочой из венценосного члена, о котором мы уже писали в нашем повествовании.
Арестованный брат Меченного кардинал Гиз был казнён на следующий день. Тела обоих изрубили алебардами, а потом сожгли.
Весть о гибели Гизов поразила Париж. Примирение короля с подданными стало невозможным.
Через две недели умерла Екатерина. Ей сделали аутопсию, зафиксировав пышный букет заболеваний - на случай обвинений в отравлении.
В апреле 1589 года два непримиримых врага, два Генриха, бывший король и король будущий свиделись и примирились; 5 мая союзная армия осадила Париж.
Первого августа ортодоксальный католик Клеман ударом кинжала. разделался с королём.
И время побежало дальше - уже без Генриха Валуа.
Говорят, он был бы замечательным королём, если б попал в нужный век. Вот только где его взять - нужный?
В 1793 году революционная сволочь извлекла останки всех захороненных королей и, надругавшись, бросила в яму. Некто Брюлей, служащий Сен-Дени, оставил себе на память прелестную ножку Екатерины. Впрочем, ей ли принадлежит эта мозговая косточка установить уже невозможно.