Выбор действительно был богатый. Здание напротив, обезображенное с девятого по первый этаж, зияло пустыми оконными проёмами. Улица была завалена кирпичным мусором, который неизбежно возникает после бомбёжек и артиллерийских обстрелов. Тем не менее, по проезжей части по-прежнему бродили обездоленные люди, таща за собой поклажу, гружёную на ручные коляски.
Мужчины, женщины, дети...
Детей, пожалуй, было больше всего. Предоставленные сами себе они резво обживали развалины, выискивая для игр брошенную домашнюю утварь.
На первом этаже, внешняя стена которого была вскрыта - словно вырезана острым ножом, справляла нужду женщина, скорее всего старуха. Сидя в традиционной для этого мероприятия позе, она смотрела в ту сторону, откуда трепетно ожидала возможного несанкционированного вторжения, и тужилась, тужилась...
- Шугнуть её что ли? - раздумчиво произнёс морпех, глядя на старуху - Ишь раскорячилась!
Дальше угрозы дело не шло в отличие от раздражения.
И потому:
- Стреляй, чего тянешь? - недовольно произнёс морпех.
- Так люди же, не мишени, - попробовал было возразить новобранец.
- Так в том-то и прелесть, что не мишени! Стрелять в нелепые, вырезанные из фанеры фигуры - нет большего унижения для профессионала. Даже, если он пристреливает винтовку.
Новобранец прицелился, но вскоре опустил оружие долу.
- Ну не могу я стрелять в живых людей, - сказал он. - А в женщин - тем более.
- С этого расстояния все люди бесполые. Так что стреляй без жалости и опасений.
- В женщин?!
- В женщин, мужчин, в чёрта лысого, дьявола, папу римского - но стреляй!
Новобранец выстрелил.
- Попал? - спросил морпех.
- Кажется, попал, - ответил новобранец.
- Кажется или попал?
- Попал, - сказал юноша. - Без сомнения - попал.
- Ну, вот и молодец, - сказал наставник. - С почином тебя. Целься в следующего.
- А нету следующего - все разбежались.
- Ну что ж - подождём, - сказал морпех. - Скоро появятся - куда денутся? И за этой женщиной придут. Придут обязательно.
Они сели, повернувшись спиной к стене. Новобранец нервно закурил и слегка дрожащим голосом поинтересовался у морпеха, часто ли тот убивал здешних аборигенов.
- Часто, - ответил наставник. - Были периоды в моей жизни, когда я убивал по несколько человек в день. Считал-пересчитывал этих заморышей, потом сбился со счёта и вести учёт перестал.
- Значит ли это, что охота на живые мишени стоит у тебя на первом месте?
- На первом месте у меня - выпивка, - хмыкнул морпех, - на втором - бабы и только на третьем - охота, или даже на четвёртом, потому как на третье я поставлю всё-таки бабло.
- А может всё наоборот: на первом месте охота, а на втором бабло, без которого не будет ни выпивки, ни женщин?
Морпех внимательно посмотрел на новобранца, сказал: "Может быть", а потом посоветовал глянуть наружу - проверить, не появились ли новые мишени.
- Появились, - сообщил новобранец через некоторое время. - Один выглядывает из-за угла разрушенного здания, второй затаился в комнате, в которой старуха справляла нужду. Ещё пару шагов и он вляпается в её экскременты...
Ну вот, вляпался...
- Не может быть! - вскричал морпех и с любопытством начал наблюдать за мужчиной, попавшим в вонючую передрягу. Раскорячившись и, по-видимому, безбожно матерясь, он пытался очистить о кирпичи испачканную дерьмом обувь.
Морпех и новобранец с удовольствием наблюдали за ним. Наконец, завершив гигиенические потуги, мужчина затаился за каменной колонной.
Первым решил выбраться наружу тот, что прятался за углом. Осторожно, балансируя на кирпичных нагромождениях, приблизился к женщине. Вслед за ним к лежащему ничком трупу подобрался другой мужчина. Первый опустился на колени, второй присел на корточки.
- Стреляй, - сказал морской пехотинец.
- В кого? - поинтересовался новобранец.
- В любого, - ответил морпех. И хмыкнул: - В того, какой тебе по нраву.
Новобранец выстрели в мужчину, стоявшего на коленях, и увидел, как тот, схватившись ладонью за бедро, повалился на бок.
- Попал? - спросил морпех. - "Ага", - ответил новобранец. - Добей его, - скомандовал морпех, и новобранец, уже без тени сомнения, добил раненного.
- Теперь стреляй в другого, - приказал морпех.
- Не получится, - сказал юноша. - Он спрятался за цветочной вазой.
И действительно, второй мужчина успел укрыться за бетонной чашей, в каких принято сажать хилые городские незабудки.
- Ну что ж, - сказал морпех, - подождём. Нам спешить некуда.
И опять они сели, повернувшись спиной к стене - им действительно было не до спеха.
- А вот скажи, - обратился морпех с вопросом к новобранцу, - что заставило тебя искать приключения на собственную задницу?
- Как и тебя - деньги. Ты же не станешь уверять меня, что какие-то иные причины заставляют нас расставаться с мирной жизнью?
- Ну почему же, - сказал морпех. - Кроме денег есть иные мотивы, побудившие меня участвовать в этой военной компании.
- Интересно услышать - какие?
- Свобода и справедливость, например. Для меня эти понятия не пустой звук.
- Свобода - самое несвободное понятие из всего сонмища явлений знакомых мне, - сказал новобранец. - Свобода - вечно требует уточнений. В чистом виде её не существует. Что касается справедливости... Какой смысл ты вкладываешь в это понятие?
- Справедливость есть истина, закованная в оружейную сталь, - ответил морской пехотинец.
- А, ну-да, ну-да... И как это я раньше не догадался!
- Зря иронизируешь, - сказал морпех. - Я - об этом ты, наверное, тоже допетрил - человек серьёзный, зря слов на ветер не бросаю, хотя...
Он смачно плюнул в глубину зачищенного подчистую бетонного пространства и продолжил свою речь.
- Хотя я, как и ты, по-молодости ни во что не верил. Кроме денег, разумеется....
Но вот появился в моей жизни наставник, Стивен Роджер, и потихоньку-полегоньку начал втемяшивать в мою глупую голову умные мысли, простейшие, быть может, и даже примитивные, примелькавшиеся настолько, что невозможно оценить их потенциальную ценность.
"Если не мы, то нас, - утверждал Стивен. - Да, нас мало, но мы умнее, сильнее и чище и, значит, достойнее. И потому у нас нет другого выхода, как уничтожить иные недееспособные народы, оставив малую толику тех, кто должен будет обслуживать наши интересы".
На расчищенном, как эта комната пространстве, Стивен мечтал построить мир, который мало чем отличался бы от старого, рабовладельческого строя, но был бы завуалирован словесными завесами в виде блестящих афоризмов, лозунгов и постулатов...
Новобранец в этот момент выглянул в проём похожий на амбразуру в средневековом замке, высматривая потенциальные цели...
Долго смотрел, внимательно изучая сложившуюся обстановку...
- Ну и что там? - спросил морпех.
- Да всё по-прежнему, - ответил новобранец, - на улице ни души, а тот, что давеча вляпался в нечистоты, всё ещё прячется за бетонной чашей. Дрожит, наверное, от страха.
- Ждёт, когда стемнеет, - отозвался морпех и, не мешкая, продолжил рассказ о своём прошлом: - И понял я, что единственный способ сохранить нашу хрупкую, но достойнейшую из цивилизаций, есть ликвидация тех, кто нам мешает жить. В противном случае мы будем безжалостно уничтожены.
Боевое крещение я получил в Багдаде...
И так же, как ты, мучился сомнениями: убивать - не убивать, и, если убивать, то кого и как. Наставник мой, этот самый Стивен Роджер, едва ли не силой заставил меня произвести выстрел по первой в моей жизни живой мишени. Легка беда начало - и поехало, и понеслось...
Впрочем, об этом я уже рассказывал, так что не стану повторяться.
По инерции морпех произнёс ещё несколько признательных фраз, а потом умолк, заметив, что новобранец перестал реагировать на его исповедальные речи.
- Эй, парень, ты меня слышишь? - окликнул он напарника. - Джон, ты почему молчишь?
Тронул его за плечо, и тот, отвалившись в сторону, уставился на него мёртвым ликом. Одно глазное яблоко новобранца было пробито насквозь. Выходного отверстия не наблюдалось. Пуля застряла в самой сердцевине большой и круглой головы юноши.
- Фак ю! - прошептал морпех и, оттолкнувшись ногами от стены, начал на спине отползать к лестнице, ведущей на нижние этажи здания. Новобранец смотрел ему вслед одиноким оком, в котором не было ничего кроме тоски по ускользнувшему времени.