Иосиф Виссарионович был, как всегда, вежлив. Таким же вежливым он был в 1937 году. Почему Сталин решил разобраться в этой криминальной истории, причём разобраться по-свойски, станет ясно через пару-тройку абзацев.
- Представьтесь, пожалуйста.
- Клара, - сказала женщина и сделала глазки. Каждая картофелина делает глазки - свойство такое есть у женщин и картошки - любопытное совпадение.
- А фамилия ваша какая?
- Цеткины мы. Дедушка мой, Жан Доминик Витале, участник Французской революции 1789 года. Вот и получается, что мы революционеры со стажем. Те ещё бузотёры, потомственные. Что касается лично меня, то я и есть та женщина, которая ввела в обиход 8 Марта. - "В смысле?" - Я придумала этот праздник.
- Да что вы? - удивился Иосиф Виссарионович. - А я думал, это наша Матвиенко расстаралась.
- А знаете ли вы, что моей лучшей подругой была Лаура Маркс, та, что замужем за Полем Лафаргом? Та, которая вместе с ним кирдык совершила под сраку лет? А теперь её папаша у меня кораллы сп...л!
- И как это произошло?
- Рассказываю: я в оперу собралась. Хотела кораллы нацепить, глядь - а их нету. Думала запропастились куда, все шкатулки перебрала - нету! И вспомнила я, что он ко мне накануне приходил... - И Клара показала пальцем на благообразного мужчину с окладистой бородой.
- Так это, значит, он у вас украл кораллы?
- Он! - ответила Клара. - Однозначно он! Больше некому!
- Враки, - сказал благообразный мужчина с окладистой бородой.
- И ведь не зря, - закричала Клара, - не зря Герберт Уэллс собирался сбрить его бороду. И даже книгу мечтал написать об этой процедуре.
- Тоже мне - брадобрей, - пробурчал Сталин. - С Будберг управиться не мог, а туда же! Железная леди, железная леди... Импотент...
Ввели свидетеля. Увидев его, благообразный мужчина едва не подскочил на стуле.
- И ты Брут! - возмутился он.
- Я не Брут, я - Энгельс, - гордо заявил свидетель.
- Мальчики, не ссорьтесь, - сказал Иосиф Виссарионович. - И что вы скажите по поводу этих обвинений? - обратился он к Энгельсу.
- Устами женщины глаголет истина, - ответил Фридрих. - Я вместе с ней искал оные кораллы во всех её шкатулках и ящиках комода. Перерыли всё, что можно было...
- И?.. и?..
- И ничего - полное отсутствие всякого присутствия.
- Ну, хорошо, а то, что их взял подозреваемый, видели?
- Чего не видел, того не видел, врать не буду, но это без сомнения он.
- Так какой же вы свидетель? - удивился Иосиф Виссарионович.
- Липовый, - улыбнувшись, промолвил обвиняемый и, указав на истицу, громогласно заявил. - А эта женщина - лживая старуха.
- Да что же это за безобразие? - возмутилась Клара. - Меня в вашем присутствии оскорбляют, а вы и в ус не дуете! Не ожидала я от вас такого, Иосиф Виссарионович.
- И что я по-вашему должен сделать?
- Санкции по партийной линии ввести или рестрикции применить, - потребовала Клара.
- Легко сказать - санкции! Санкции у нас партийные съезды вводят - попробуй собери эти посиделки! - фыркнул Иосиф Виссарионович. - Я тринадцать лет съезд собрать не мог. - И вздохнул: - Лучше бы не собирал.
Вернёмся, однако к рассматриваемому нами делу. Задаю тот же самый вопрос: брали вы или не брали принадлежавшее истице ожерелье?
- На хрена мне эти полипы? - сказал благообразный мужчина. - Какой от них толк? Что я прибабахнутый?
- А то нет! - усмехнулся Фридрих. - Хотя, если на благое дело, тогда и украсть можно.
- И какое дело вы считаете благим?
- Освобождение человечества.
- От кого?
- Да мало ли от кого! Главное - освободить, а там видно будет.
- Для освобождения человечества никаких кораллов не хватит, - сказал Иосиф Виссарионович. - Уж я-то знаю. Наосвобождался.
- Вот именно, - согласился с ним обвиняемый. - Да и что такое кораллы по сравнению с бриллиантами? Мусор.
- Нет, вы посмотрите на него! - взвизгнула Клара. - Ну так и верни, если мусор.
- Угомонись, - сказал Карл, - не брал я твои кораллы
- А бриллианты взял бы? - спросил Иосиф Виссарионович.
- Вопрос, конечно, интересный...
- Ну а вы, - обратился Иосиф Виссарионович к Цеткин, - взяли бы? На поддержку всемирного коммунистического движения?
- А на какой ляд мне ныне коммунистическое движение, если мне жрать нечего? На одной картошке сижу, маслица не имею. Мне б кусочек - фунта на три. - "На пять". - Можно и на пять - я не привередливая. Вы не смотрите на меня так, будто я убогая - пока был жив мой муж, мы были в полном ажуре. Муж у меня экспроприатором работал. Выгодная, надо сказать, работёнка. Взять и отнять! Дать и опять отнять, но уже побольше.
- Ладно, - вдруг сказал подозреваемый, - так и быть, расскажу вам правду, всю, какая есть, словечка не утаю. Не крал я эти кораллы. На полу нашёл.
- На каком полу?
- У неё в квартире.
- И вы не считаете это воровством?
- Не считаю. Вот если б я взял с будуарного столика или выудил из какой-нибудь шкатулки, тогда другое дело...
- С какого столика?
- Будуарного.
- Твою мать! - недовольно промолвил Иосиф Виссарионович. - Вроде бы продвинутые товарищи, а всё какими-то буржуазными терминами изъясняетесь! И слово-то какое вычурное выискали - бу-ду-ар!
- А взял я их, потому что это кораллы принадлежали моей дочери Лауре.
- И откуда у неё это украшение?
- Свидетель этот липовый подарил.
- Час от часу не легче! - воскликнул Иосиф Виссарионович. - С какой стати или по какому случаю?
- По тому, по какому мужчины дарят женщинам драгоценности. Объяснить или сами догадаетесь? Я морду ему хотел набить, да вот не осмелился, соавтор всё-таки - манифест коммунистического интернационала вместе написали, а это вам не сказки братьев Гримм или "Россия во мгле" Герберта Уэллса!
- А Лафарг знал об этой связи?
- Думаю, догадывался.
- Ложь, пиздёшь и провокация, - сказал Фридрих. - Я ей кораллы не дарил. И вообще, между нами ничего не было. Лаура меня оклеветала. Женские фантазии - особый жанр, не поддающийся определению. Псевдонародное творчество. Или телефонное, если обозначить современный способ женского трёпа.
- Правды на всех не напасёшься, - согласился с ним Иосиф Виссарионович. - Кто-то сочиняет фэнтези, кто-то, извиняюсь, фейки... Ну, хорошо, с вами, свидетель, всё понятно, и даже более, чем понятно, яснее некуда. - И тотчас обратился к Кларе Цеткин: - А вот скажите мне, основоположница праздника 8 Марта, как эти кораллы попали к вам?
- Лаура подарила.
- И дарственная есть?
- Какая может быть дарственная между подругами? Подарила и всё.
- Врёт она, - сказал обвиняемый. - Эти кораллы она у моей дочери стырила. Помню, прибежала ко мне Лаура на Бейкер-стрит...
- На Бейкер-стрит?
- На Бейкер-стрит.
- А что вы делали на этой самой Бейкер-стрит?
- Как говорит мой френд Кропоткин по поводу и без: "А хрен его знает", но то, что я был в этот момент на Бейкер-стрит, не вызывает сомнений.
- Знакомая улочка, - задумчиво произнёс Иосиф Виссарионович. - Где-то я о ней слышал.
- Прибежала и закричала (до сих пор этот крик у меня в ушах стоит): "Спёрла! спёрла!" Я спрашиваю у неё: "Кто спёр?" - Клара, - отвечает. - "Что спёрла?" - Кораллы. - " А ты уверена, что это она?" - Уверена! На сто процентов уверена - кто ещё, кроме лучшей подруги может отчебучить подобное?
- Не правда! - закричала Клара. - Она мне сама дала. Взяла на хер - и подарила!
- Мы решили не поднимать шум по этому поводу, хотя и находились на Бейкер-стрит, будь он неладен, - продолжил рассказ обвиняемый, не обращая внимания на словесные экзерсисы матерщинницы. - А несколько лет спустя, когда Лауры уже не было в живых, я зашёл к этой паршивке в гости и увидел знакомое ожерелье, лежащее на полу. Былые страсти вспомнились мне, я взял эту драгоценную память о дочери и положил в карман. И кто бы на моём месте поступил иначе?
Что касается этих двух прохвостов, то одна, как я слышал, давно уже вмурована в вашу стену плача, если таковой считать кремлёвскую ограду, а прах второго развеян над мировым океаном.
- Мир праху их, - сказал Иосиф Виссарионович и приказал увести всех троих. А потом подозвал человека, сидевшего в углу зала.
- Лаврентий, поди-ка сюда.
Маленький человечек, находившийся как бы в засаде, - только оправа пенсне поблескивала время от времени - приблизился на зов.
Лаврентий Палыч...
Торты у Палыча, кстати, высший сорт. Лучше чем у Фенимора Купера, вот только Фенимор давно уже не печёт, уступив эту честь Майн Риду. Рид, однако, не тянет. Надо честно признаться, хреновый из него получился кулинар, да и писатель он унылый и такой же безголовый, как его главный герой.
- Неприятная история, - сказал Иосиф Виссарионович. - Одно мне непонятно: у кого эти кораллы украл Фридрих, но я разберусь в этой междоусобице до дней последних донца. Нет, хороший поэт всё-таки Маяковский. Лучший поэт советской эпохи.
- Прекрасный! - воскликнул Лаврентий, - Особенно это. - И он с воодушевление прочёл: - "Пули, погуще! По оробелым! В гущу бегущим грянь, парабеллум!" А? а?
- Глаз да глаз нужен за этими хануриками, - сказал Иосиф Виссарионович. - Глаз да глаз. Совсем заврались. Ох и надоели мне эти основоположники марксизма хуже горькой редьки! Отдохнуть хочу. Посади-ка ты их на недельку в тигулёвку.
- Понял, - сказал Берия. - Посажу.
- И ещё, - сказал Иосиф Виссарионович и передал Берии кораллы. - Отдай их в Гохран.
- Это барахло в Гохран? - удивился Берия.
- Отдай, отдай, - настойчиво повторил Сталин. - Теперь каждый школьник будет бубнить, как поговорку: "А Карл у Клары украл кораллы". Так что, сам понимаешь, первостепенная улика.
- А вот интересно, они персонажи подлинные или самозванцы? - спросил Лаврентий.
- Да кто же знает! По сегодняшним временам одних от других не отличишь. Даже стараться не стоит. Хотя... Я самолично у всех паспорта проверил и буквально оторопел: надо же какие люди подобрались одновременно в одном и том же месте - поразительно!
Не мешало бы их по линии МВД проверить.
- Проверю обязательно, - сказал Лаврентий. - А могут они быть пришельцами из потустороннего мира?
- На пришельцев они не похожи, хотя и сами мы непонятно кто - разве не так? Это с одной стороны, а с другой - я тут недавно фильм посмотрел, "Год как жизнь" называется. Представляешь, в роли Фридриха Энгельса снялся Андрей Миронов, а в роли Карла Маркса - Юрий Кваша.
- Миронов в роли Энгельса? А Кваша в образе Маркса?!
- Ну, - сказал Иосиф Виссарионович. - И кто посмеет утверждать, увидев этот фильм, что история с кораллами вымышлена?