Мария Ивановна купила фарфоровую чашку. Лёгкую, как пёрышко. Ручка тоньше куриной дужки.
- Гжель, - сказала она.
- Да неужто? - не поверил Пётр Андреевич. - Дай-ка сюда. - Сказал, словно пропел: - Неужели это гжеля? Это гжеля неужели?
Повертел в руках, оглядел со всех сторон, поднёс к лицу, разве что не понюхал, пальчиком постучал, ноготком царапнул и подвёл итог:
- Похоже на гжель. Во всяком случае, настоящий фарфор - тонкий и звонкий.
- Много ты понимаешь в фарфоре.
- Много - не много, а кое-что кумекаю. На выставках был. Карандашиком тревожил - дзинь, дзинь, дзинь...
Несколько дней чашка стояла на столе в большой комнате, хотя давно уже могла бы перекочевать в сервант, и они, проходя мимо, любовались ею. Пётр Андреевич время от времени брал её в руки и в очередной раз рассматривал со всех сторон, повторяя себе под нос: "Неужели это гжеля? Это гжеля неужели?"
- Петя, осторожней! - восклицала Мария Ивановна всякий раз. - Не фаянс какой-нибудь - фарфор.
- Фарфор, - соглашался с ней Пётр Андреевич. - Смотри, какой тонкий - просвечивает. Почти прозрачный. Сквозь китайский фарфор можно читать иероглифы...
И вот однажды Мария Ивановна услышала громкое восклицание Петра Андреевича: "Чёрт! чёрт!" А потом ещё парочку неприличных слов. Выскочила в большую комнату, увидела в его руках фарфоровую чашку и ахнула:
- Разбил?
- Не то, чтобы очень, - ответствовал Пётр Андреевич. - Ручку отломал, но я её в момент приклею - делов-то!
- Ирод, - сказала она. - Креста на тебе нет. И не предвидится.
Креста на нём действительно не было, неверующий он, безбожник.
Можно было бы, конечно, обидеться, но он отверг этот вариант, как бесперспективный. Дело в том, что у неё влиятельные родственники. Он, когда женился, учитывал это обстоятельство. Один из родичей был депутатом Государственной Думы 3-го созыва. Больше не избирался, но депутатский значок носил по-прежнему - жалел расстаться. С такими родственниками лучше не связываться.
- Подумаешь ручка, - сказал Пётр Андреевич. - Да я тебе шесть таких гжелий куплю. И шесть блюдец. И сахарницу, если на то пошло. С чайником.
Но она уже не слушала его.
- Ты не просто гжелю разбил, - сказала Мария Ивановна. - Ты нашу жизнь разбил. Вдребезги.
В общем, разбежались они. Уже полгода живут врозь. А ведь какая была пара. Любо-дорого посмотреть. Пара гнедых, запряжённых зарёю...
Ну вот и всё, дорогие читатели.
Точка над и.
Мученические дрязги
Умный дом, умный дом - да он у меня давно уже умнее хозяина. Каждый предмет выпендривается, как ему заблагорассудится.
Компьютер перезагружается в самый неподходящий момент, не позволяя сохранить набранный текст, а потом выставляет издевательскую максиму: "Не можешь ср...ть - не мучай Джобса!"
Телевизор, который сам по себе, только рекламу и показывает. В остальное время на экране светится надпись "Сигнала нет" или, словно спасательный круг, плавает смайлик, леденящий душу.
Смартфон ни с того ни с сего морзянкой балуется. В армии и я когда-то морзячил и потому без труда расшифровал его бесконечный трёп с Юстасом, небезызвестным Судоплатовым и белорусскими партизанами. Хотел выбросить, но потом передумал и спрятал в коробку с сапогами, которые уже двадцать лет не ношу, но зачем-то сохраняю.
Лампочки перемигиваются как новогодние гирлянды.
Домофон, вдруг, начинает орать: "Ахтунг! ахтунг! - гости пожаловали. Открыть или послать на...?"
И даже книга на письменном столе, недовольная авторским многословием, издевательски шуршит страницами.
Унитаз с завидной периодичностью смывает что-то невидимое глазу. Умник, время от времени восклицаю я, кто за воду платить будет? Пушкин? Или Лермонтов? Ах, Мандельштам. Этот заплатит - жди. Мало того, он в последнее время (не Мандельштам, разумеется, унитаз) начал брызгать водичкой во время отправления естественных надобностей. Брызгает - словно заигрывает. Благо вода чистая.
Позвонил я в управляющую компанию, вызвал сантехника. Явились двое. Один окончил то ли МГУ, то ли Физтех, то ли МИФИ. Не Перельман, конечно, тем не менее, заявил, что легче теорему Ферма доказать, чем починить иной унитаз, мой в частности. Второй сантехник оказался выпускником МГИМО, изгнанным с дипломатической службы за то, что не ко времени соблазнил дочь посла одной демократической страны. "Дипломатические казусы и сантехнические недоразумения явления одного порядка", - с апломбом заявил бывший дипломат.
Пишут, у нас безработица на нуле. Если такие люди идут в сантехники, нас ждёт великое будущее.
Унитаз они так и не усмирили. Не поддающимся оказалось фаянсовое изделие.
В расстроенных чувствах и дабы отвлечься от грустных мыслей и звуков я не нашёл ничего лучшего как зарабатывать крипту. А что ещё делать в доме, где столько умных собеседников? Наработал вагон и маленькую тележку. И тут ко мне в гости пожаловали налоговики и всё забрали. Я им говорю: слушайте, тележку оставьте. Какой там! И её реквизировали. Предполагаю, что меня сдал кто-то из перечисленных квартирантов.
И потому решил я бежать из умного дома! Ну его в баню!
А кто бы не убежал?
P.s.: А книга, оказывается, искала гроши, спрятанные в межстраничном узилище.
Голосовые нюансы
Без яиц сегодня никуда. А если ты певец, тем более.
Певцы меняют голос с помощью яиц: выпил сырое яичко - баритон, выпил два - бас, съел одно, но крутое яйцо - тенор.
А без яиц только фанера.
Представляете, сколько яиц выпивает хор имени Пятницкого в преддверии концерта? Недавно фура с яйцами для хора имени Александрова опрокинулась. Выступление, разумеется, отменили. Вот трагедия так трагедия!
А помните, в прошлом году яйца исчезли? Ни одного яйца купить было невозможно. Их, оказывается, в Англию отправили. - "А что в Англии яйца кончились?" - Кончились. - "И куда делись?" - Выпили. - "Ну надо же!"
Послужные списки
Двадцать лет он увлекался охотой. Вместе с друзьями побывал во всех российских регионах и даже посетил сопредельное государство, где убил двух кабанов, джейрана и зем-зема. А ещё в его послужном списке значатся: три волка, семь лисиц, с десяток зайцев и бесчисленное количество дичи - птички небесные вечные странницы.
С началом СВО на Украине записался добровольцем в одно из Кадыровских подразделений в качестве снайпера и в течение двух месяцев принимал участвовал в боестолкновениях. Контужен. Имеет правительственную награду.
В послужном списке значатся: двенадцать нациков, два американца, четыре поляка, три француза, с десяток латышских стрелков, два голландца-засранца и один монегаск - и чего дома не сиделось придурку?
Трапезунд
Самвел Трапезундов, прораб. Образованный. Что-то такое кончил. Что именно, точно не скажу, название уж больно заковыристое, так ведь кончил.
Ныне его люди копают траншею от улицы Гаврикова до анфилады Ильича - мир праху вождю мирового пролетариата и непробудного революционного сна.
- Какое отношение ты, армянин, к Трапезунду имеешь? - поинтересовался я у Самвела, с которым знаком коротко.
- Прямое, - ответил Самвел. - Нас в Трабзоне, если хочешь знать, до хрена и больше.
- Господи, да где вас меньше, чем до хрена!
- Таких мест нет на белом свете и не предвидится - мы нация плодовитая.
Чуть позже признался: "Вообще-то, я не чистый армянин, я с примесями". - Ну, если с примесями, тогда мне многое понятно. У меня столько друзей и приятелей с примесями, что целую армию сформировать можно. Но лучше всё-таки поговорим о работе, а не о примесях.
Слушай, вам, насколько я понимаю, просто траншею поручили выкопать, а у тебя получилось произведение искусства. Почти что Микеланджело. Классика жанра. Не то, что Сальваторе Дали. Я думал, что только лакцы так копать умеют, а больше никто в мире.
Достаю смартфон. "Позволь снять эту красоту". Делаю несколько снимков.
- Ты ещё с этого ракурса фоткни, - говорит Самвел. - Во! В самый раз. Дай гляну. Классная фотография получилась!
- Это ты чем копал, спрашиваю у него, руками? - "Ну не х... же, отвечает, хотя и им могу. Если цену соответствующую предложат. Он у меня (с любовью и придыханием) к любым перверсиям приучен".
- И кто в твоей бригаде трудится? Армяне?
- Армяне не копают, армяне командуют, - с пафосом отвечает Самвел.
- И всё-таки, для чего предназначена эта траншея? Ты хотя бы из любопытства поинтересовался - прораб всё-таки.
- А то у меня других интересов нет? - возмутился Самвел. - Жизнь, знаешь ли, не из одних траншей состоит.
Вот такая история. Если интересно, я другие расскажу - про то как меня чуть было в космос не отправили, или о том, как едва не женили. Но об этом в другой раз, а пока - отдыхайте.
Хохлушка
Тётю Тосю называют бандеровкой, хотя хохлушкой она не была ни разу. Русская женщина, кондовая. Численность оных уменьшается из-за пагубной любви к инородцам и по прогнозам сведущих людей скоро сойдёт на нет.
Каково это быть хохлушкой? Пить горилку, спивать украинские песни? Носить кастрюльку на голове? Простите, а крышечку куда запсотить?
Как живут в сопредельном государстве, заинтересовалась она, купила билет и отправилась в Киев.
Прошлась по Крещатику.
Туда прошлась...
Сюда... -
и пришла к выводу: нет, это не Елисейские поля. Никакого сравнения. А говорили - Европа це-це-це-це. Врали - так же, как Блумберг, Си-эн-эн и этот... как его?.. Би-би-си.
Ну, а если Киев не по нраву, что говорить про другие города?
Нелегально съездила в Польшу, пособирала клубнику. И опять подумалось: не то - ходить по грибы интересней.
Вернулась в Киев. Пошла в театр. Смотрела и слушала "Аиду" Джузеппе Верди. И снова пришла к неутешительному выводу: вроде бы голосистые, а ни одной собственной оперы в загашнике. Мюзикла паршивого - и того нема (Миклуха не в счёт). Виктюк вроде бы собирался на что-то такое сподобиться, да так и не решился.
Балета порядочного нет. Понты на пуантах, а не балет.
Везде, куда ни глянь, жовто-блакитные прикиды. Становиться хохлушкой ей расхотелось. Тем не менее, купила вышиванку - на всякий случай: а вдруг? У неё было много чего про запас, одних только сумочек с десяток, в каждой лежало по монетке - на посошок.
Монетка и вышиванка в сумке - с ними и вернулась на родину, в Россию.
Куды бедному горожанину податься?
Убежал, значит, я из умного дома в деревню. Там от моей тётушки, почившей в бозе, домик остался. И не был я в нём два года - из-за пандемии, будь она неладна! Все прятались в деревнях, я таился в московской квартире.
И увидел я, что всё пространство вокруг дома заполонили жёлтые цветы. Думал одуванчики, ан нет- тюльпаны! Много тюльпанов - не счесть, крупных, на длинных крепких ножках. Вперемежку с одуванчиками, разумеется. Раньше тюльпаны росли на рабатке, возле крыльца. Штук тридцать или сорок, может пятьдесят, но не более того, нет, не более. А здесь всю мою латифундию заполонили.
И решил я обратиться за разъяснениями к соседке Маше. И поступил разумно. Она объяснила мне причину странной цветочной оккупации.
- Они, они, - сказала Маша. - Растащили по норам. Удержу нет. Распоясались.
Слушал я её и, удивительное дело, грешные мысли лезли в голову. Влюбиться что ли в эту изнывающую от одиночества женщину, думалось мне. Всё какое-то развлечение, пусть деревенское. Песенки под стать мыслям зазвучали в келешке: "Без женщин жить нельзя на свете, нет" и даже "Я кружу напропалую с самой ветреной из женщин".
Нарвал хрустких тюльпанов, принёс ей букетик. - С чего это вдруг? - не поняла Маша. - "Что тут непонятного? - сказал я. - Люби меня, как я тебя". - Вообще-то я уже люблю другого, тракториста Васю в частности, - засмеялась она, - но если вы с серьёзными намереньями, тогда иное дело. Я, конечно, подумаю, с подругами посоветуюсь - мои девочки плохого не посоветуют... - И она минут пять рассказывала мне о подругах. А я слушал её, смотрел, как она ставит тюльпаны в воду и думал, да неужто я тракториста не одолею?
Под вечер в тот же день пошёл в магазин и увидел там в стороне от прилавка, у окна, группу местных граждан, пивших пиво и споривших о чём-то на повышенных тонах. - Кто из них тракторист Вася? - спросил шёпотом продавщицу. Она кивком головы указала на одного из сельчан. Ну, что сказать про оного. Рост баскетбольный. Следуя описанию Бориса Корнилова, "мясистая сажень в плечах и лоб миллиметра четыре". Матримониальные планы мгновенно выветрились из головы. Связываться с таким себе дороже. И потом, попробуй определи, что опасней, умный дом или этот мордоворот. Подумал и решил - хер с ним, с этим трактористом - пусть царствует.
А любовь? ну а что любовь? Лёгкое респираторное заболевание. Таблетка аспирина утром, ещё одна вечером, и на следующий день всё пройдёт, словно не было. Так рачительная хозяйка накипь с бульона снимает.
Иноходец
- Сынок, - обращается к узкоглазому работнику "Пятёрочки" абсолютно русская бабка. - Я вчера мандарины брала по 90 рублей, а сегодня они стоят семьдесят. Разве это правильно?
- Правильно, - отвечает иноходец, выкладывая свежую партию цитрусовых на прилавок.
- И что же мне делать? - допытывается старушка.
- Радоваться, что не 100, - отвечает работник.
Круговерть
В самый разгар пандемии состоялась тайная вечеря Путина и Си Цзиньпиня. Сидели на загородной даче, общались при свете камелька. Оба в масках, как и переводчики. Говорили вполголоса, и даже не догадывались, что за развесистым фикусом (каждый лист со слоновье ухо) прятался Зюганов. Как он попал в этот зал не знает даже автор.
Огонь не тушили, бодрствовали до утра. Беседа касалась политических и медицинских последствий после вспышки COVID-19 в Ухани.
И тут неожиданно тема чеснока получила трагическое и стратегического звучание.
- Пока не изобретена вакцины верным средством против ковида является чеснок, - сказал председатель Си. - Три зубчика в день - и ни одна зараза вас не возьмёт. Я чесночный запах на дух не переношу, но куда денешься - надо значит надо. Я собирался было поставить вам чеснок, но, проезжая мимо Даниловского рынка, попросил водителя остановиться. Прошёлся по торговым рядам и понял, что у вас китайского чеснока и без моего распоряжения хватает. А вот вашего, признаться, не увидел.
- Нашего? - удивился Путин.
- "Си", - сказал китаец, что по-французски означает "да". Французского языка председатель не знал, кроме этого слова - имя обязывало. Сказал - и расплылся в улыбке. Так улыбаться, как Си, не может ни один китаец. Потому его и избрали председателем.
- Что ты такое говоришь? - возмутился Путин. - Да у нас своего чеснока завались - выше крыши!
Тут В.В. вызвал помощника и попросил его смотаться на Даниловский рынок и узнать чьим чесноком там торгуют - нашим или китайским. - "На вертолёте?" - спросил помощник. - На нём, и чтоб одна нога там, а вторая здесь.
- Сволочи! - выругался Зюганов (мысленно, разумеется). - Топлива им не жалко, расходуют почём зря! Ну наш-то ладно - Газпром спалил, а этот-то, этот - ведь до мозгов костей коммунист! При таком отношении к ГСМ, как пить дать, развалит государство. Вторая попытка создать коммунистическую империю прахом пойдёт, а третьему разу не бывать!..
Вернувшийся помощник подтвердил, что чеснок завезён из Китая.
- А наш куда делся? - растерянно спросил В.В.
- А мы его в Индию продали, - сказал помощник. - Вместе с пшеницей - это, чтобы жучок какой не завёлся. Ради укрепления российско-индийской дружбы расстарались. - "Ну, если ради укрепления, тогда конечно... А я смотрю, как она укрепляется - и глазам своим не верю. Теперь-то понятно почему".
"О-ё-ей! - схватился за голову Зюганов. - Что деется! Что деется! Круговерть, да и только..."
Недоумение
Двухтомник Маршака я купил в букинистическом магазине на Русском базаре, сэкономив гроши на школьных завтраках. Печати на титульных листах в виде оттиска синего эллипса свидетельствовали о том, что книги когда-то принадлежали некому Рабиновичу.
В первом том входили детские стихи о Ваньке-встаньке, даме, сдававшей багаж, почтальоне ("Кто стучится в дверь ко мне"), рассеянном с улицы Бассейной, мастере-ломастере, мистере Твистере... Из троицы великолепных детских поэтов (Маршак, Михалков и Чуковский) Самуил Яковлевич, пожалуй, лучший.
Во втором томе были собраны "взрослые" стихи и блистательные переводы - одни сонеты Шекспира чего стоят! Со школьных лет помню: "Уж если ты разлюбишь, то теперь, когда весь мир со мной в раздоре..."
Так вот, среди "взрослых" произведений особняком помещалась "Вся Европа":
Кличет Гитлер Риббентропа, кличет Геббельса к себе: - Я хочу, чтоб вся Европа поддержала нас в борьбе! - "Нас поддержит вся Европа!" - отвечали два холопа. И пустились вербовать многочисленную рать. Швед из города Берлина, три бельгийца с половиной, да подручный Дорио встать готовы под ружьё. Опереточный испанец с шайкой жуликов и пьяниц - вот фашистский легион всех мастей и всех племён.
Вызвал Гитлер Риббентропа и спросил, нахмурив лоб: - Это что же - вся Европа? - "Вся!" - ответил Риббентроп.
В подростковом возрасте "Вся Европа" приводила меня в восторг. С годами росло недоумение. Впервые стихи были опубликованы в "Известиях" 29 июля 1941. К тому времени автор великолепно понимал, что к нам вторглась не опереточная рать, а объединённый фашистами континент. Зачем понадобилось это шутейное извращение - и Маршаку, и почтенному издательству?
У меня нет ответа на этот вопрос. Жаль, очень жаль.
Дурак думкой богатеет
- Первое, что сделаю, если меня изберут президентом, расстреляю из пушки Ельцин-центр. Я и в программу этот пункт записал. - "Да кто же о таком желании сообщает загодя?" - А мне скрывать нечего. Камня на камне не оставлю. Так же, как Борис Николаевич от пристанища последнего российского императора. - "Вряд ли с такой программой тебя допустят до выборов. Но главное не в этом. Главное в том, что ты возведёшь на месте Ельцин-центра - храм какой? пирамиду Хеопса? Вавилонскую башню? очередной Дворец Советов? центральный парк культуры и отдыха или плавательный бассейн?" - Я об этом не думал. - "А ты подумай". - Подумаю обязательно.
Восемь лет прошло. Думает.
Предсказание
Предсказатель Нгуен Аюдаг Таврический жил в те годы, когда военные носили сабли на боку, а Южный Крест клонился к северу. И предсказал он, что скоро на Земле наступит жесточайшая засуха, Амазонка, Миссисипи и эта... как её Янцзы пересохнут, не говоря уже о других реках и речушках. Люди в массе своей вымрут, а те, что останутся в живых, будут тонкими, как пламя пятикопеечной свечи. Есть будут они одну картофелину в сутки, запивая стаканом затхлой байкальской воды.
Прочитав предсказание, Павел Елистратов с криком: "А не бывать этому!", схватил именную берданку, выследил и убил "Чмо Таврическое" на глазах многочисленных свидетелей. После чего с чувством исполненного долга отправился в тюрьму.
В тридцать седьмом году его амнистировали - тюремные помещения понадобились для истинных врагов народа, и герой гражданской войны вышел на свободу. С чистой совестью, разумеется.
Принципы, они такие
Возвращаясь к визиту Председателя КНР в Россию.
Выяснились некоторые подробности разговора Си Цзиньпиня с президентом Путиным. Американцы, признался председатель, уговаривали его отказаться от чесночной сделки с русскими. Говорили, что готовы купить китайский чеснок по двойной цене, но он им не поддался. Не надёжные они партнёры...
- Сволочи, - сказал Путин.
- Люциферы, - согласился Си и хитро улыбнулся - одними глазами. - Несколько лет назад решили мы приобрести у них самолёты F-35. Мы не против, заявили они, если вы расплатитесь алмазами. Но у нас нет алмазов, сказал я. Это ваши проблемы, ответили янки, иная форма расчёта нас не устроит. Я подумал-подумал - и дал согласие. Мы скоренько провели геологические изыскания, нашли кимберлитовую трубку, разработали её и уже через полгода добыли два вагона алмазов.
- Лихо! - восхитился Путин.
- И что же ты думаешь, Волёдя, - сказал председатель Си, - янки заявили, что самолёты будут поставлены через пять лет. Мы так быстро как вы, сказали они, работать не умеем. Ну не суки, а? Торгаши х..вы!
- Хорошие алмазы? - заинтересовался Путин.
- Великолепные. Прозрачные, как слеза ребёнка. Нашего ребёнка, китайского. Весом от десяти карат и выше.
- Обожаю алмазы! - воскликнул В.В. - Давай я у тебя куплю. Все сразу. Оптом. Золотом расплачусь. Есть у меня в загашнике неучтёнка высочайшей пробы - четыре девятки. Соглашайся, а?
- Не получится, - сказал Си. - Мы их обратно закопали. В ту же самую кимберлитовую трубку.
- Да зачем же? - удивился Путин.
- Из принципу, - сказал председатель Си. - Мне моя партийная совесть не позволила поступить иначе.
- Понятно, - сказал В.В. - И мы, помнится, погорячились в своё время - персидскую княжну в Волге утопили, тоже из принципу. Красивая деваха была. Ныне перед иранцами не удобно. Они молчат пока, но ведь вспомнят! Обязательно вспомнят. И что я им отвечу? Стыдобище.
Как-то так
Иван, побывав в плену, вернулся на родину. О том, как над ним издевались, никому не сказывает, даже жене, которая, впрочем, всё познала воочию.
Через полгода после возвращения они усыновили мальчика, через год взяли на воспитание девочку.
Иван вернулся на судоремонтный завод, где пользуется, выражаясь казённым языком, заслуженным уважением.
Жена жалеет его во всех смыслах этого слова и гуляет от него осторожно, можно сказать, вкрадчиво, как могут только любящие женщины.
А по ночам, когда домочадцы засыпают, он выходит на балкон, жадно курит и украдкой плачет, взвизгивая, как побитая собачонка.
Кровля
Изношенную крышу можно покрыть рубероидом, шифером, оцинкованным железом, медью, черепицей. И матом. Это самое дешёвое покрытие. Пользуется популярностью.
Рецепт
Нгуен Аюдаг Таврический в своей жизни много чего рекомендовал, в том числе салат "Московское долголетие":
чёрная икра - 2 ст. л, красная икра - 3 ст. л, вяленая мурена - 100 г*, крабовое мясо натуральное (желательно первая фаланга) - 200 г. Мурену и крабовое мясо порезать мелкими кусочками и смешать с икрой. Заправить оливковым маслом. Добавить 1 ст. л морской воды и 1 ч. л лимонного сока. Соль и перец - по вкусу.
Готовить такой салат следует раз в неделю. Рацион продлевает жизнь на полгода. Если повезёт, на год - не всё в руках наших, кое-что в Божеских.
*Примечание: В магазине "Азбука вкуса" кусочек сушёной мурены (20 г) стоит 3 тыс. рублей.
Забудьте
В истории с Пригожиным много непонятного, а самое главное - отсутствует женщина, и, значит, вся она, эта история, фейковая. Перекреститесь и забудьте.