Разговор с оборотнем

  Два вора

  Вот тебе, братец, и деньги на пиво...

  Первая встреча

  Цена победы

  Корни огнецвета

  Право на жизнь

  Я не зверь

  Ошибки прошлого

  

  

  Разговор с оборотнем

  

  Тихо шуршал еловыми лапами глухой, дикий лес. Солнце лениво закатывалось за горизонт.

  От деревьев протянулись длинные ломаные тени.

  Я, неслышно ступая по мягкому лесному мху, медленно приближался к лёжке одинокого оборотня. В правой руке тускло поблёскивал лезвием длинный обоюдоострый кинжал, в левой, тихо шурша верёвками, висела сеть...

  Наводку нашей гильдии на этого зверя дали совсем недавно. Вроде как он напугал до полусмерти жителей деревеньки Рейнграс, что лежит чуть южнее крупного портового города Вальдор. Интересно то, что жители этой деревни отделались лишь легким испугом, и даже старейшина, которого якобы утащил вервольф, спустя сутки вернулся домой.

  Сначала глава нашего отделения хотел послать назойливых крестьян куда-нибудь подальше, однако потом передумал и отправил бригаду следопытов разобраться в том, что же все-таки произошло.

  Группа таки нашла следы пребывания оборотня и даже смогла вычислить место его лёжки. После этого начиналась работа чистильщиков. Ну, думаю, всем и так понятно, что за задача перед ними.

  На момент обнаружения логова этого странного оборотня в нашем отделении гильдии из чистильщиков был свободен только я. Остальные либо на заданиях, либо отлёживаются в лазарете.

  Вот и пришлось мне взяться за это дело. Блин, вот ведь не повезло. Только-только вернулся из рейда, решил было просадить выручку в ближайшей таверне, развлечься, как следует, а тут эти крестьяне со своим "вурдалаком", трижды чума на их головы!

  Хорошо хоть на награду не поскупились. На один золотой можно полгода жить припеваючи, а мне пообещали целых два.

  Вот только пока оборотень не умрет, не видать мне этих денежек как своих ушей...

  Так-с, вот эта поляна, о которой рассказывали разведчики, а чуть севернее должно находиться огромное поваленное дерево, под которым и вырыла свою нору моя цель...

  Теперь надо идти как можно тише. Говорят, что оборотни слышат все, что происходит вокруг них, даже когда спят. А ещё запахи чуют практически также хорошо, как охотничьи собаки.

  Ну да ничего. Мы, гильдийцы, не первый год с такими тварями боремся, тоже кое-чему научились.

  Помнится, пару лет назад один из наших алхимиков создал эликсир, полностью скрывающий человеческие запахи. Глава нашей гильдии буквально озолотил счастливчика, выплатив ему дюжину золотых, так что теперь парень живёт в столице, купаясь в заслуженной роскоши, а все чистильщики и разведчики получили очень хорошее подспорье в виде плащей пропитанных этим чудесным эликсиром...

  Но нет времени на раздумья, быть может, именно сейчас чудовище подкрадывается ко мне сзади.

  Внезапно, где-то позади хруснула ветка. Я обернулся. Тварь стояла у меня за спиной. Её серая, местами ещё не покрывшаяся густой шерстью, морда была перемазана кровью. Из открытой пасти, усеянной множеством бритвенно-острых клыков, свисала тонкая красная нитка слюны. Тело, обтянутое толстой серо-коричневой шкурой, напряжено и готово к прыжку...

  Один шаг в сторону, и зверь пролетел мимо полоснув своими чёрными крючковатыми когтями лишь ни в чём не повинный воздух. Ну вот ты и попался дружок.Быстрым, отточенным движением руки я всадил тяжёлый трёхгранный кинжал под лопатку твари. С запястья левой руки соскользнула, отправившись в полёт сеть... но это было уже лишнее. Вервульф умирал. Кинжал попал ему в область сердца, и, видимо, задел его. Из раны толчками выплёскивалась тёмно-алая кровь. Однако огромная живучесть не позволяла монстру умереть быстро, растягивая мучения на десятки минут.

  Я подошёл ближе, чтобы получше разглядеть своего противника. Вроде обычный вервульф... Всё та же свалявшаяся комками серая шерсть, те же полуруки полулапы. Но что-то в нём выбивалось из привычной картины злого и голодного зверя.

  И тут-то меня по настоящему проняло. У зверя были человеческие глаза...

  Они смотрели на меня и в них явственно читались боль и недоумение.

  Но то, что произошло в следующую секунду, настолько ошарашило меня, что я буквально потерял дар речи. Оборотень заговорил...

  - За что? - еле слышно прохрипел он. - Разве я сделал кому-нибудь плохо...

  - Зачем ты пугал местных жителей? Зачем старосту утащил...

  - Пугал... Нет... Пытался объяснить, что не опасен...

  - Не опасен! - воскликнул я - Да вы, оборотни, опаснее самого отпёртого убийцы. Вы разоряете наши фермы, вырезаете целые деревни...

  - У нас нет выхода... Думаешь очень приятно, когда твои родные кидают в тебя камнями и палками, а соседи пытаются проткнуть кольями, называя демоном. А ещё твои соратники охотятся на нас будто на зверей...

  - Но вы сами стали ими...

  - Нет, такими нас сделали люди... Конечно, внешнюю оболочку нашу изменило проклятие, но рассудок исковеркала ваша ненависть. Вы не понимаете, что с нами произошло, и боитесь этого. Боитесь, что сами можете стать такими...

  - Так и есть. Вы зараза, которую следует уничтожить - возбуждённо воскликнул я.

  - Вот видишь... И ты не исключенье... Это твоя гильдия вбила тебе в голову?..

  - Нет, просто мне приходилось видеть, как выглядят люди после встречи с оборотнем - ответил я.

  - Не лучше... чем оборотень, после встречи с людьми... - сказал он...

  Сказал и умер... Задание было выполнено.

  

  Два вора

  

   - Ну, давай-давай, ещё потопай, и тогда стража нас точно услышит, - шёпотом отчитывал меня напарник.

  - Да они скорее на твой крик сбегутся,- огрызнулся я. - Ты глянь на этих бородатых, они же мертвецки пьяны. Где уж им до нас...

  - Дубина. - сказал напарник. - Они только кажутся пьяными. В гнома сколько не лей, он всё одно - будет трезв, как стёклышко. Вот увидят нас, схватятся за свои топоры, да как пойдут махать...

  - Угу, именно так и будет, если мы продолжим на месте стоять. Всё. Завязывай давай, потопали.

  -Я те дам, "потопали"! - огрызнулся напарник, осторожно крадясь вдоль стены. Я тихо последовал за ним.

  В тесной каморке, расположившейся чуть дальше по коридору, стоял крепкий дубовый стол, за которым сидели несколько гномов-стражей и мирно потягивали яблочный эль из небольших (По меркам подгорного народа, конечно же.) кружек. Рядом с ними уютно расположился огромный пузатый бочонок, с меткой Вольмарка на поблёскивающем в свете факелов, отполированном боку. Ещё в караулке была стойка для оружия, в которой, ярко поблёскивая воронёным металлом, стояло где-то с полдюжины различных топоров и секир.

  Дагор тебя побери, сложное место! Ну что ж, посмотрим, как пройдёт через это испытание Тоддин. Он, как раз подобрался к ярко освещённому дверному проёму и теперь выжидает момента, когда все бородачи, после очередного тоста, вновь уткнутся в свои кружки.

  Ждать пришлось недолго.

  - Давайте, братья, выпьем, - донеслось из каморки, - за крепость наших щитов и здоровье короля Дварина.

  - Хороший тост, Вори. Давай, наливай. Да не скупись ты так, опять на полнапёрстка налил...

  В этот момент мой напарник, бесшумной тенью проскользнул в комнату и спрятался за бочкой.

  Спустя пару секунд он осмотрелся, и, убедившись, что гномы до сих пор опустошают свои кружки, скрылся за дверью на противоположной стороне каморки.

  Так-с, моя очередь.

  В это время из караулки донёсся ещё один возглас: 'Давайте, братья, выпьем за остроту наших секир и отвагу короля Дварина.'

  -Отличный тост, дружище Борри. Давай лей, выпивки не жалей...

  Из-за двери донёсся стук кружек, а затем всё стихло.

  Так, теперь быстро к бочке. Фу-у-х, успел...

  Гномы до сих пор пьют. Лучше и быть не может.

  Осталось только прошмыгнуть в полуприкрытую дверь, не задев при этом стойку с оружием.

  - Эй, Борри! Ты чего это так оплошал? Кто-ж кружку наполняет только наполовину? Надо доверху. Вот смотри... - донёсся возмущённый возглас одного из подгорных жителей.

  'Дагор тебя побери, пьяница несчастный, - подумал я, - приспичило же тебе'.

  Гном тем временем подошёл к бочке и опустил в неё свою 'бездонную' кружку. Внутри у меня всё сжалось в холодный липкий комок. Ну всё, сейчас он заглянет за бочку и тогда точно хана. Зарубят, ей-богу зарубят...

  - Ну вот, теперь совсем другое дело, - довольно проворчал бородач, идя обратно к столу - Учись, Борри. Правильно наливать - это великое искусство!

  - У нас там около трети бочонка осталось. До конца дежурства может не хватить. - возразил один из гномов (вроде бы Вори).

  - Ничего, новый откроем...

  - Ага, а потом капитан опять полвечера браниться будет, что казённую выпивку сверх меры расходуем.

  - Да ладно тебе, Бори. В первый раз что ли? И вообще, что мы тут беседы разводим, да бороды в кружках мочим? Давайте пить лучше.

  Со стороны стола донеслось сосредоточенное сопение трех слегка захмелевших гномов...

  

  ***

  

  - Ну и везунчик же ты! - облегченно выдохнул напарник, - а я уже тебя хоронить собирался.

  - Тоддин, лучше бы ты ногами шевелил так, как языком, - осадил я его. - У этих олухов выпивка к концу подходит. А нам ещё выбираться отсюда...

  -Ладно-ладно, - обиженно прошептал напарник и двинулся дальше по тёмному коридору.

  На самом деле это был один из потайных ходов, ведущий прямиком в сокровищницу гномов. Построен он, судя по всему, для того, чтобы в случае нападения на крепость можно было вывезти все богатства в более безопасное место. До недавнего времени об этом коридоре знали только гномы, а потому не очень утруждали себя, охраняя его. Собственно говоря, вся стража, стерегшая проход, состояла из трёх пьянствующих подгорных жителей.

  Подозрительно просто всё выходит. Не к добру это, ох не к добру.

  Мои опасения подтвердились. Спустя несколько минут коридор упёрся в массивную дубовую дверь, по краям обитую железными скобами.

  - Так-с, а вот и она, - тихо прошептал себе под нос напарник и стал шарить руками по шершавым доскам.

  Я присел около холодной каменной стены и принялся ждать. Прошло пять минут, десять, пятнадцать...

  Тонкая полоска злого жёлтого света резанула мне по глазам.

  - Ну вот, готово, - прошептал напарник и ужом юркнул в комнату.

  Без лишних слов я поспешил последовать за ним и ... замер с отвисшей челюстью.

  Это была она, сокровищница. Огромный зал был буквально завален золотыми слитками, среди которых гроздьями красных ягод горели рубины. То тут, то там у стен стояли сундуки, ломившиеся от богатств. Но всё это великолепие меркло перед ним...

  Огромный красный рубин, получивший среди гномов-простолюдинов название 'Драконий глаз', возвышался на красивой малахитовой подставке над горами золотых слитков, разливая по комнате мягкое красноватое свечение.

  Признаюсь честно - от разгоревшегося внутри азарта у меня буквально затряслись руки. Лишь пара пощёчин смогла привести меня в чувство.

  - Ты что, совсем осоловел?! - со злостью в голосе прошептал Тоддин. - Сначала дело!

  - Да-да, конечно... - рассеяно прошептал я, обводя комнату помутневшим от жадности взглядом.

  - Хватит дурака валять! - рявкнул напарник, намереваясь отвесить мне ещё одну пощёчину.

  Однако этого не потребовалось. Резкий крик подействовал лучше любой оплеухи.

  -Тише ты,- зло зашептал я, стряхивая с себя остатки оцепенения - сейчас вся стража на твои арии сбежится.

  - Ну, наконец-то очухался, - ответил Тоддин - Значит так: тащи мне всё то, что хоть отдаленно напоминает посох. Про эти бирюльки забудь. Они, конечно, красивые, но за палку, которая якобы принадлежит королю гномов, мне обещали, чуть ли не вдвое больше. Всё, работаем.

  Мы принялись лихорадочно шарить по сундукам, доверху набитым драгоценностями. Но сейчас золото и камни были лишь досадной помехой, поэтому я безжалостно отшвыривал их в сторону.

  Через пять минут безуспешных поисков напарник начал нервничать. Он стал беспорядочно метаться по комнате, лихорадочно откидывая крышки всех попавшихся под руку сундуков. Однако все его потуги были тщетны. Посох словно бы в воду канул...

  Ну и ... с ним. Меня лично вон тот красный чудо-камушек привлекает куда больше, нежели какой-то посох. Пойду-ка я взгляну на него поближе...

  Рубин сверкал гладкими, идеально отполированными гранями в свете немногочисленных факелов. По сравнению с ним, малахитовая подставка смотрелась, по меньшей мере, бедновато.

  Доставая одной рукой из-за пазухи мешок, другой я ухватился за камень и потащил его вверх. Рубин вытащился из своего ложа на удивление легко, и в тот же миг подставка заскрипела, и начала... раскрываться?!!

  Ого, чего гномы выдумали. Это ж сколько времени и труда надо, чтоб сотворить такой мудрёный механизм?

  Кстати, а что это за золотая палка закреплена внутри ножки этого странного сооружения? Уж не тот ли самый посох, который напарник ищет?

  -Эй, Тоддин, давай дуй сюда, - тихо позвал я.

  -Иди, прогуляйся к Дагору! - ответил напарник.

  -Прежде, чем зря ругаться, посмотрел бы лучше, что я нашёл!

  -Ну и что ты там раскопал? - проворчал себе под нос Тоддин.

  Однако, в следующее мгновение его рот расползся чуть ли не до ушей.

  - Это он! - лаконично пояснил напарник и, не медля ни секунды, потянулся к посоху, чтобы выдрать его из гнезда. Но, как только его рука коснулась золочёной поверхности трости, верхняя часть подставки отделилась от основания и с жутким грохотом упала на пол. От неожиданности я отскочил в сторону двери и притаился за большим деревянным сундуком.

  Напарник же не обратил внимания на такую мелочь и упорно продолжал вытаскивать золотую трость из остатков подставки.

  Неожиданно в коридоре раздался топот ног, а в следующее мгновение в комнату ввалились три разъяренных гнома и с криком 'Держи вора!' бросились на Тоддина.

  Со страху я чуть было не забыл, как дышать, однако, вовремя взяв себя в руки, юркнул во тьму коридора, уводящего прочь от сокровищницы и разъяренной стражи.

  Я бежал, а в спину мне неслись громкая брань гномов и отчаянные крики Тоддина...

  

  ***

  

  Холодный ветер трепал полы моего старого изорванного плаща, швыряя мне в лицо горсти колючих снежинок. Драгоценный камень приятно тяжелил походный мешок. Вот только почему-то на душе было пусто и противно.

  Я медленно брёл по горной тропе, прочь от гномьих подземелий... Брёл, один...

  

  Вот тебе, братец, и деньги на пиво...

  

  Жуткая ночь хохотала потоками ливня. Вековые сосны скрипели и трещали под порывами холодного колючего ветра.

  По тонкой ленте старого, заросшего бурьяном тракта, медленно брела одинокая фигурка, закутанного в грязный плащ путника.

  Где-то в лесу уныло завыли волки. Путник передёрнул плечами, поплотнее запахнулся в свой, видавший виды плащ, и ускорил шаг.

  Вскоре вдалеке показались привет

  ливые огни старого придорожного трактира. Яркий оранжевый свет, лившийся из окон ветхого здания, вот уже три века кряду манил усталых прохожих. Над толстой дубовой дверью висела, слегка поскрипывая, старая вывеска. Надпись на ней давным-давно стёрлась, однако если хорошенько приглядеться, то всё ещё можно разобрать название: 'Гномья кружка'...

  Тёмная, расплывчатая фигура подошла к небольшому деревянному крыльцу, доски которого слегка поскрипывали под ногами, отворила дверь, и, не снимая с головы капюшона, вошла внутрь...

  

  ***

  

  Мы сидели в трактире и просаживали последние гроши, на тёплое вонючее пиво.

  На улице бушевала ночь: ветер хлестал по добротным ставням холодными струями беснующегося ливня.

  Внезапная вспышка молнии выхватила из непроглядной темноты одинокую фигуру какого-то путника, закутанную в старый промокший плащ.

  -Эй, парни, смотрите, к нам клиенты пожаловали! - воскликнул Дацин, тыча пальцем в узкий квадратик окошечка.

  - Да, будет нам на что сегодня пивка выпить - обрадовано ответил ему Алвин.

  - Вы погодите радоваться, - с лёгким сомнением в голосе возразил им я, - Давайте лучше приглядимся к нему сначала. Ограбить всегда успеем.

  - Да ладно, брось Каделл! Чего ты как баба, ей богу? Нас трое, а он один - сказал Дацин, в очередной раз прикладываясь к своей кружке.

  - Верно говоришь - ответил Алвин - Втроём, да не скрутим?! Не раскисай, нам сегодня ещё гулять и гулять...

  - Ага, а если это одна из тех страхолюдин, что стали нынче рыскать по окрестностям? - возразил я.

  - Ты что, веришь в эти бабьи россказни? - спросил Дацин - да не смеши меня. Почудилось кому-то по пьяни, а ты уже в штаны накласть готов...

  В этот момент заскрипела дверь, и в комнату тихими шагами вошёл ночной гость. Мои приятели прервали начатый разговор практически на полуслове, во все глаза, уставившись на незваного путника...

  Одет он был в какие-то обноски, составляющие некое подобие кожаной брони. Поверх доспеха был накинут ветхий чёрный плащ, в полах которого зияло несколько равных дыр. Голову путника покрывал тёмный капюшон. В правой руке он сжимал, черный, словно смоль посох, верхушка которого была вся изрезана какими-то странными рунами...

  Не снимая с головы капюшона, путник подошёл к барной стойке, за которой мирно дремал усатый трактирщик, и тихим, слегка скрипучим голосом попросил себе пива.

  Заспанный трактирщик встрепенулся, окинул гостя тревожным взглядом, и отправился в погреб.

  Путник тем временем достал какую-то толстую слегка потрёпанную книгу, из своей дорожной сумки, и принялся что-то в ней искать. Спустя несколько минут вернулся трактирщик, с огромной кружкой пива в руке, и с интересом уставился на, углубившегося в чтение, гостя.

  - Чего это там у тебя?- спустя некоторое время заинтересованно спросил он.

  - Да так, один знакомый одолжил - ответил путник, поспешно захлопывая книгу...

  - Ну ладно, не хочешь, не говори, - обиженно буркнул хозяин таверны, и тут же снова поинтересовался - Звать-то тебя как? Куда путь держишь?

  - Алсоном люди кличут - охотно отозвался гость, отхлёбывая из своей кружки.

  - Ну что ж, будем знакомы. Меня звать Венстон. - ответил трактирщик.

  Путник что-то прошепелявил в ответ, и, подхватив свою кружку, двинулся к дальнему столику, где вновь углубился в чтение своей таинственной книги.

  Я украдкой вглядывался в его лицо, и порой мне казалось, что когда он хмурится, под самым потолком зала начинает клубиться тьма. Её тонкие нити выползают изо всех углов, щелей, маленьких выщерблинок в прогнивших досках. Они тянутся к одному общему сгустку концентрированной тьмы, вливаются в него, напитывают его силой...

  - Эй, Каделл, ты чего? - удивлённо спросил меня трактирщик - Ты куда это там уставился?..

  - Да никуда, просто думаю, что пиво у тебя дрянное - нахально ответил я - С него всякая мерзость мерещиться начинает...

  - А кто ж тебя просил столько пить - сварливо проворчал старый трактирщик - такой порцией свалить с ног можно, а ему, видите ли, померещилось что-то...

  - Нееее, ты не прав... - вмешался в разговор Дацин, очень любивший порассуждать на затронутую тему...

  Их беседа Мне порядком надоела, и я решил вернуться к своим наблюдениям, от которых меня столь бесцеремонно оторвал подвыпивший трактирщик.

  Однако когда я снова обратил свой взор в сторону таинственного незнакомца, тот уже убрал свою книгу, и теперь внимательно изучал меня своим колким взглядом.

  В конце концов наши взгляды встретились... И вот тут-то мне стало уже не по себе. Мой взгляд наткнулся на невидимую преграду, которую почему-то не смог преодолеть. Как будто кто-то повесил плотную, но прозрачную ткань, скрывшую кусок комнаты, в котором сидел незнакомец. Нет, визуально всё осталось почти без изменений, разница заключалась лишь в том, что путник теперь вместо книжки держал в руке кружку пива, да и тёмные сгустки, собиравшиеся под потолком, куда-то пропали.

  Ндаа, видимо я действительно перебрал немного.

  Пойди воздухом подышать что ли.

  - Эй, ты куда? - воскликнул трактирщик, удивлённый моей отлучкой.

  - Воздухом подышать, - слегка дрожащим голосом ответил я - голову от пива проветрить.

  - Ааа, ну это дело нужное - с лёгкой усмешкой бросил мне вслед Венстон.

  

  ***

  

  Дождь заканчивался, потоки грязной воды стекали с крыши трактира прямо на двор, превратившийся в жидкое бурое месиво. Лёгкий ветерок слегка трепал мокрые верхушки деревьев, стряхивая с них алмазные гроздья водяных капель.

  Где-то на востоке занималась заря, разливая по небосводу свои первые, самые мягкие лучи утреннего солнца. В воздухе пахло свежестью и прохладой...

  - Красиво, правда?- донёсся чей-то голос из-за спины.

  От неожиданности я чуть было не полетел кубарем с крыльца.

  - Да не дёргайся ты так!- вновь раздался голос за спиной,- Я не кусаюсь.

  -Кто знает, кто знает...- тихо сказал я, оборачиваясь к своему собеседнику - судя по тому, что мне померещилось внутри трактира, ты и чего похуже сотворить можешь.

  - Ааа, так ты видел - полуутвердительно сказал незнакомец - Удивил, удивил, нечего сказать. Ну тогда у меня для тебя есть весьма интересное предложение.

  - Я слушаю...

  - Ты вообще понял, что произошло там, в трактире? - лукаво прищурившись, спросил мой собеседник.

  - Нуу, ты что-то там колдовать начал вроде бы... - неуверенно ответил я...

  - Иш ты, колдовать... - саркастически воскликнул мой собеседник. - я тебя спрашиваю о том, почему никто из постояльцев ничего не заметил.

  - Все заняты своими делами были...- огрызнулся я - И вообще что ты ко мне пристал со своими вопросами-расспросами. Может быть, мне совсем не хочется с тобой общаться.

  - Все свои массски можешь оставить себе - гневно прошипел незнакомец - я вижу все твои мысссли насквозь. Тебя заинтересовало то, о чём я говорю, но ты боишься...

  - Если ты ещё хоть на шаг подойдешь ко мне - воскликнул я, выхватывая кинжал...

  В этот момент его силуэт начал окутываться ореолом первозданной тьмы. Руки его удлинились и истончились, став похожими на выбеленные ветром кости, черты лица преобразились до неузнаваемости, а точнее просто куда-то исчезли. Из-под капюшона на меня смотрела непроглядная чернота...

  Хотя, наверное, это мне всё показалось, потому что в следующее мгновение видение рассеялось, и немного раздражённое лицо незнакомца вновь вернулось на своё законное место.

  Ни говоря не слова, я спрятал свой кинжал в потёртые кожаные ножны, и старательно игнорируя взгляд путника, твёрдым шагом направился обратно в трактир.

  

  ***

  

  Внутри было всё по-прежнему, за исключением того, что пиво, наконец, таки добралось до головы Алвина, так что сейчас мой приятель сладко посапывал, уронив 'своё чело' на старую, запачканную жиром и грязью, деревянную столешницу. Дацин сидел рядом, и со скучающим видом ковырял соломинкой в зубах.

  Присев за стол, я первым делом схватился за кружку, однако, посмотрев на жёлтую пенистую жидкость, плескавшуюся в ней, брезгливо отставил в сторону.

  - Что, не лезет? - грустно усмехнулся Дацин, провожая глазами кружку - вот и у меня та же история. Пил-пил, а тут хлоп, влетела одна шальная мысль ко мне в голову. Зачем... Зачем всё это?

  Пиво это дрянное, таверна, грабежи... Устал я, понимаешь, устал. Надоело так жить.

  -Ну ты брат выдал! - удивлённо сказал я, откинувшись на спинку стула - Чего же ты в таком случае хочешь?

  - Другой жизни, понимаешь... Людям помогать... Мир посмотреть, в конце концов... - печально ответил он.

  - Да ты дружище пьян. Иди-ка проспись или воздухом подыши - авось полегчает.

  - Ну вот, ты меня не понял - чуть не плача в собственную пустую кружку выдавил из себя Дацин.

  Я собирался уже залепить ему пощёчину, но тут мой собеседник поднял голову, лукаво подмигнул мне, и вновь принялся хныкать...

  Дагор меня задери... Он притворялся! Да так искусно, что даже меня одурачил! Что уж говорить о незнакомце, для которого этот спектакль должен выглядеть ещё натуральней...

  В этот момент, путник, расплачивающийся с барменом за выпивку, повернулся, и уставился на меня холодным, как вечные льды Нордфолка, взглядом.

  Я сделал вид, что всеми силами пытаюсь утешить своего собеседника, однако странник лишь слегка качнул головой, как бы отрицая происходящее, не глядя, кинул на стойку пару золотых монет, и направился к выходу из трактира...

  

  ***

  

  Деревья шелестели свежим утренним ветерком. Бодро журчал чистой водой маленький лесной ручеёк, на дне которого резвились и играли серебристые рыбки. Где-то в траве сухо застрекотал одинокий сверчок. Стая больших красногрудых птиц сорвалась с веток, и разлила по всем уголкам старого леса свою утреннюю песнь. Над верхушками сонных деревьев показался ярко оранжевый краешек солнечного диска. Начинался новый день...

  - Значит так, Дацин, сиди в кустах и не высовывайся. Если дело не выгорит, и этот тип решит побороться за свои денежки, выскочишь и оглушишь его дубиной - командовал Алвин - Каделл, идёшь со мной на дорогу. Если 'переговоры' сорвутся, действуй по обстоятельствам.

  - Эй, погоди, а почему это я в кустах?! - возмутился Дацин.

  - Потому что из нас троих ты - самый сильный. - ответил ему Алвин - Если он этот странник трус, он и так выложит всё, что у него есть, если нет, то у нас могут начаться проблемы. А вот тут уже ты выскакиваешь из кустов и все их решаешь одним ударом дубины...

  В ответ Дацин презрительно сплюнул на землю и направился к придорожным кустам, бормоча себе под нос грязные ругательства в адрес 'дагорова пустослова'.

  Проводив его взглядом, Алвин тихонько дёрнул меня за рукав, показывая, что лучше всего будет, если я встану чуть поодаль от него, но на видном месте...

  Ждать пришлось недолго.

  Спустя несколько минут после того как возня и ругань перестали доносится из кустов, из-за поворота вынырнул тёмный силуэт ночного гостя...

  - Что вам нужно, почтенный? - спросил он Алвина, после того как тот весьма недвусмысленным жестом преградил ему путь.

  - Да вот захотели тебе напомнить, что за охрану тоже платить полагается? - презрительно усмехнувшись ответил Алвин.

  - И сколько ты хочешь? - удивленно приподняв бровь, спросил странник.

  - Твой кошелёк, и всё, что в нём есть - сказал Алвин. демонстративно поигрывая кинжалом.

  На эту фразу путник ничего не ответил. Он лишь посмотрел в глаза моему другу...

  Дальше началось что-то невообразимое.

  Помню лишь как Алвин начал медленно оседать на омытые дождём камни тракта, а потом моё тело захлестнула волна необоримой слабости. Откуда-то из кустов с диким криком вылетел Дацин и замахнулся своей огромной дубиной...

  Тут моё сознание пронзила вспышка нестерпимо яркого света, следом за которой медленным пологом опустилась спасительная темнота...

  

  ***

  

  Очнулся я уже поздним вечером. Солнце медленно скатывалось за горизонт, окрашивая своими лучами верхушки деревьев в кроваво красный цвет.

  Где-то рядом со стонами и ругательствами вставал с холодных камней Алвин.

  Всё тело болело и ломило от усталости. Голова раскалывалась так, будто ей долго стучали об чугунный горшок. Глаза слезились и болели от нестерпимо яркого солнечного света...

  Превознемогая слабость в теле, я кое как встал, и осмотрелся вокруг.

  Первое, за что зацепился мой слегка стеклянный взгляд было обгорелыми останками человека. Слегка приглядевшись, я без труда распознал в них Дацина...

  Кто-то осторожно тронул меня за плечо. Это был Алвин.

  Он тоже смотрел на обгорелые останки тела нашего бывшего друга...

  - Что это было? - в конце концов выдавил из себя разбойник.

  В ответ я лишь отрицательно мотнул головой, давая ему понять, что сам не в курсе того, что здесь произошло.

  Мы немного постояли молча над трупом поверженного товарища, а потом медленно двинулись в обратный путь.

  Настроение было паршивое. Ведь если разобраться то в случившемся виноват именно я. Подозревал ведь... Видел... Однако предпочёл промолчать.

  Проходя мимо трупа, Алвин неожиданно нагнулся и поднял из пепла какой-то маленький блестящий предмет. Это была новенькая, сверкающая отполированными гранями, медная монетка.

  - Вот тебе, братец, и деньги на пиво... - тихо пробормотал он себе под нос, глядя на красноватый блеск металла, - Кровавые деньги...

  

  Первая встреча.

  

  Стройные северные сосны тихо покачивались по обеим сторонам дороги, периодически роняя со своих, сверкающих бриллиантами, белых шапок комья мягкого, пушистого, но ослепительно холодного снега. Легкий ветерок перебирал горстки снежинок, перегоняя их с места на место своими морозными пальцами. Тишина пушистым одеялом укрыла закованный в вечные льды мир...

  - Капитан, опять дорогу снегом занесло!- прокричал молодой воин, идущий чуть впереди остального отряда.

  Командир - немолодых лет мужчина, ехавший по правую руку от меня, нахмурил седые брови. Вот уже в который раз ему приходится останавливать отряд из-за того, что лошади начинают вязнуть в рыхлом глубоком снегу.

  - Стоять! - заорал он, - Расседлать лошадей!

  В ответ, по рядам солдат пронёсся недовольный ропот. Никому не хотелось идти пешком под пронизывающими порывами ледяного ветра, по колено, увязая в снегу.

  - Командир, давайте привал сделаем, - с надеждой в голосе крикнул парнишка лет двадцати, шедший чуть позади отряда. - У меня уже конь устал!

  - До Нордфолка ещё два дня пути, - хрипло проорал в ответ капитан, - а мы и так уже из-за этих снежных заносов, порядком задержались. Если поторопимся, то, быть может, успеем к празднованию дня 'Зимнего солнца'. Давайте парни, потерпите немного, а я вам уж гарантирую тёплый очаг, доброе пиво в кружке и мелодии лучших бардов северной крепости!

  Недовольный ропот в рядах чуть поутих, и солдаты медленно, нехотя, стали слезать с лошадей.

  - Молодняк ещё совсем, - пожаловался мне капитан - Даже меча толком держать не умеют. Эхх, и чем только думал генерал Велан, когда отправлял их на север?

  - Он считает, что здешние ветра закалят души наши воинов, а звери, что водятся в этих лесах, изгонят страх из их сердец, - ответил я, ища в старом, потрёпанном заплечном мешке свою флягу с вином.

  - Что ж, ему, наверно, виднее, - немного смутился Товдир. - Как-никак, он всё же вырос в этих краях. Хотя, я всё равно считаю, что лучший воин тот, кто на протяжении многих лет изнурял своё тело тренировками, а потом закалил его в пылу сражения...

  - Ну, тут мне придётся с тобой не согласиться. Вспомни: ведь защищать крепость 'Мёртвой вороны' нас тоже отправили сразу после того, как мы узнали с какого конца за меч браться...

  - Тогда было тяжёлое время. Почти все опытные бойцы теснили орков к северной гряде. По правде говоря, нас отправили тогда в глубокий тыл. Кто ж знал, что несколько отрядов этих бестий прорвут линию фронта и устремятся к нам в тыл? - возразил капитан, проверяя крепёжные ремешки у своего мешка с вещами.

  - И никто уж точно не подозревал, что этих орков окажется две тысячи с небольшим против четырёхсот человек гарнизона крепости, - сказал я, пытаясь вытащить толстую дубовую пробку из горлышка своей фляги.

  - Да, осада была страшной, - тихо сказал Товдир. - Порой я спрашиваю себя: 'Каким чудом нам удалось тогда выстоять?', но ответа не вижу...

  - Ну ладно, хватит уже, дружище. Этот кошмар, слава шести богам, позади, а нам сейчас нужно думать о делах нынешних...

  - Твоя правда, заболтался я что-то. Мне молодняк в чувство приводить надо, а у Королевского созерцателя, - тут он подмигнул мне, - я уверен, тоже найдётся интересное и важное дело, не требующее отлагательств...

  - Да иди ты к Дагору в пасть вместе со своими намёками! - расхохотался я, - Дружище, хватит уже, в самом деле, носиться с моим званием, как дурень с писаной торбой. Ну, повысили меня до королевского созерцателя, и что с того? Мы ведь как были друзьями, так и остались, как раньше друг другу спины прикрывали, так и сейчас вместе служим! Надеюсь, так оно будет и впредь. Так что прошу тебя - выбрось из своей головы всю эту ерунду, и больше не вспоминай о ней!

  Выслушав эту тираду, Товдир одобрительно хмыкнул и отправился проверять готовность своих солдат к пешему переходу, а я вплотную занялся изучением содержимого своей фляжки...

  Вино тёплой приятной волной разлилось по моему продрогшему телу, изгоняя из него усталость последних дней и притупляя чувство одиночества, глодавшее мою душу с тех пор, как я получил это проклятое повышение...

   'Королевский созерцатель' - так гордо звучало моё новое звание. Но под красивыми словами скрывалась совершенно иная личина. Мне предстояло исполнять обязанности надзирателя и палача по отношению к командиру отряда в случае, если тот надумает ослушаться королевских приказов. Но самое противное было то, что король, решив проявить свою 'хвалёную' милость, лично приказал приписать меня к отряду Товдира...

  После этого нашей дружбе настал конец. Капитан всё время ходил мрачный и подозрительный, а со мной разговаривать, кроме как по делу, так и вообще перестал. В первые два года службы мне приходилось совсем несладко. Солдаты меня недолюбливали, а Товдир - тем паче...

  Правда, в последние несколько лет всё начало меняться. Капитан, поняв, что я действительно не замышляю ничего плохого ни против него, ни против его отряда, стал постепенно оттаивать. Вместе с тем росло доверие и у солдат.Помню, как-то раз, во время отдыха, они позвали меня прогуляться в таверну. Первые пару мгновений я пребывал в раздумьях о том, как мне поступить. (с одной стороны - по званию не положено, но, с другой - у Дагора в пасти видел я этот чин!), а потом согласился, понимая,что другого такого шанса может и не представится. Поначалу все вели себя сдержанно, но после того, как в мою пьяную голову пришла идея запустить пустой пивной кружкой в толстого трактирщика, все расслабились, и начали общаться со мной по-свойски...

  То, что случилось потом, мне ведомо лишь со слов моих новоиспечённых приятелей. Поутру они рассказали, что после выпитого алкоголя мне вдруг захотелось почесать кулаками. Моим соперником стал солдат по имени Омвур. Вроде как мы не поделили последнюю ливню (примерно 0,45 литра) пива, выставленную напуганным до смерти трактирщиком...

  А потом, в знак примирения, я угостил всех вином, чему солдаты были несказанно рады.

  После этого случая меня приняли в отряд как родного, и больше уже не смотрели на моё высокое звание. Товдир тоже отбросил почти все свои подозрения, и даже извинился за то, что, спустя столько лет нашей дружбы, усомнился во мне.

  Но пару месяцев назад капитану был отдан приказ - взять под своё начало пять десятков молодых воинов, только-только научившихся владеть мечом. Ну и я тоже был вынужден перевестись вместе с ним, так как 'королевских надзирателей' приписывают именно к командирам отрядов.

  Жалко было расставаться с людьми, с которыми я практически уже породнился, но ничего не поделаешь - приказ есть приказ.Правда, некоторых из них Товдиру удалось вернуть под своё крыло, так что без тёплой компании меня не оставили...

   - Эй, Аластон, ты чего это, заснул что ли?- окрик капитана прервал мои неспешные раздумья. - Слезай уже давай.

   - Да, да сейчас, - проворчал я, спрыгивая с коня на холодный, забивающийся под одежду и доспехи снег.

   - О чём задумался-то хоть? - мимоходом поинтересовался Товдир.

   - Да так, о недавних слухах, - сам не знаю зачем соврал я.

   - Это про то, что в 'Гномьей кружке' случилось? - заинтересованно спросил капитан.

   - Да, всё вот думаю, что тёмному колдуну делать в наших краях? Таким, как он, тут не рады, хотя применение магии и не карается законом.

   - Ты что, правда, веришь в эти сказки?! - рассмеялся мой приятель. - Ну уморил, право слово. Раскрой глаза, братишка. Просто три пьяных увальня немного перебрали, поругались, ну а дальше ты сам понимаешь...

   - А ожоги тогда откуда? - возразил я. - Люди из деревеньки 'Хальстед' нашли того бедолагу совсем обгорелым...

   - Этот твой 'бедолага' был разбойником, между прочим,- зло отрубил капитан, - и загубил на своём веку немало жизней, безо всякой на то причины!

  Так что и получил он по заслугам.

   - Ну а что сталось с теми двумя?

   - Ааа, так жители Хальстеда их потом выловили, точнее бандиты сами отдались им в руки, - ответил капитан, поправляя сбрую на своей лошади.

   - И что крестьяне сделали с ними? - спросил я, проверяя, хорошо ли закреплены ремни на седле.

   - Вроде как их потом продали на гномьи рудники, так что теперь, скорее всего они катают тачки с рудой, - усмехнулся капитан.

   - Во всей этой истории мне не нравится только одно, - задумчиво сказал я - С чего бы бандитам вдруг добровольно идти и сдаваться? Чую непросто тут всё, ох как непросто.

   - Да не бери ты в голову, - отмахнулся от меня мой приятель - Не нашего ума это дело. Всё, пора идти, а то за этими разговорами, мы и к концу зимы до Нордфолка не доберёмся.

  

  ***

  

   Солнце кровавыми отблесками рассыпалось по белоснежным шапкам деревьев. Из дальних овражков начали выползать первые неясные тени. День медленно, но верно уступал место сумеркам...

   Где-то в лесной чаще глухо заухал филин. Его крик тяжким эхом раскатился по окраинам застывшего леса...

   Тихо потрескивал хворостом костёр, то и дело плюясь огненными искорками в сторону сумеречного неба.Благодаря ему, тьма, успевшая уже разлиться под кронами деревьев, пока боялась приближаться к поляне, на которой расположился отряд...

   - Эй, Огмир! - ночную тишину разорвал резкий крик капитана, - возьми себе пару бойцов, да идите соберите хворост для костра. Элтан, вы с Лораном и Вингаром на страже. Через пару часов вас сменят Велан, Ашмир и Анувен. Всем остальным - отдыхать! Завтра будет тяжёлый день...

   Когда фигуры трёх воинов скрылись за деревьями, а часовые были расставлены по своим местам, капитан подсел к костру и принялся помешивать остывающую похлёбку.

   - Ещё будешь, или мне всё это одному доедать? - обратился он ко мне.

   - Товдир, если этот неженка есть не хочет, нам отдай. Ты ж знаешь, мы это дело за милу душу... - донеслось от соседнего костра, возле которого ютились несколько воинов.

   - Омвур, тебе что, снова показать, кто тут неженка!- насмешливо произнёс я. - А то мне начинает вспоминаться случай, как один храбрец в таверне решил, что 'королевский созерцатель' умеет только смотреть...

   - Аластон, ты чего? Я же пошутил... - забормотал извинения один из воинов.

   - Ай, да плюнь ты на них! - махнул рукой капитан. - Даже шуток не понимают. Последний ум, видать, уже вымерз!

   - Дык, командир, попробуй пойми его, когда он шутит , а когда нет! - возмутился Омвур. - Тогда, в таверне, вроде тоже всё не всерьёз было, а потом он мне ни с того ни с сего ка-ак по зубам двинул. У меня аж в глазах помутилось...

   - И правильно сделал, - сурово отрезал капитан, - впредь будешь знать, как офицера королевской армии задирать.

  - Да ладно тебе, пошутили уже, и хватит, - попытался сгладить конфликт я.

  - Нет уж, пусть своё место знает! - проворчал Товдир. - В следующий раз умнее будет и с незнакомым человеком в драку не полезет...

  - Слушай, хватит уже нотации читать. Ну подрались мы с ним в таверне и что с того? Он ведь не на боевом посту был, да и я тоже туда отдохнуть пришёл. Поразмялись, выпили и забыли...

   В ответ на это командир начал было толкать какую-то напыщенную речь по поводу полезности уважения старших, однако я махнул рукой, встал и направился к костру, где сидели солдаты. От них хоть последние слухи можно узнать, а для моей службы это всяко полезнее, чем с Товдиром былые деньки вспоминать...

  - Эй ты, гроза таверн, и повелитель сломанных стульев, а ну подвинься! - насмешливо рыкнул я, подходя к костру.

   - Всё что угодно, благородный господин, - отшутился Омвур, подвинувшись так, чтобы я мог сесть. - За вас я готов переломать хоть все стулья, живущие в здешних лесах...

   - И все таверны обгадить! - ввернул своё словцо один из его приятелей.

   - Да уж, Альстер, это ты метко! - отсмеявшись, сказал Омвур.

   - Ладно, друзья, пошутили, и хватит! - сурово отрезал

  я. - А то вы своим гоготом всех окрестных тварей перебудите.

   - Ну потревожим их, и что дальше? - ухмыльнувшись в усы, спросил Альстер. - Да ни один хищник и на тысячу метров не посмеет подойти близко к отряду, числом в шестьдесят человек!

   - Вот тут ты, друг мой, не прав! - возразил ему молодой паренёк, отзывавшийся на кличку Ворон (настоящего его имени никто не знал, а он не особо распространялся на эту тему). - Мне мать в детстве рассказывала, что раньше в этих краях ходило множество изменившихся...

   - Это ты про оборотней? - перебил его Омвур. - Так ведь мы истребили их ещё во времена основания первой гильдии 'Охотников'. Говорят, тогда зверем был почти каждый второй, так что война с ними шла не на жизнь, а на смерть.

  Королевство спасло только то, что эти твари не умели рожать детёнышей...

   - Не дружище, тут ты явно перегнул палку, - возразил Альстер. - Если б оборотнем был каждый второй, королевство давно бы пало. Да там требовалось два десятка вооружённых мужчин, чтобы одного зверя убить! Скорее всего, этих тварей было сотни три-четыре, однако, даже находясь в меньшинстве, они доставляли нам немалые хлопоты...

   - Парни! - возмутился Ворон.- Вы бы дослушали сначала, а потом уже рассуждали. Я ж ведь не об оборотнях вовсе...

   - А о ком же тогда? - спросил Альстер.- Насколько я помню, раньше изменившимися называли именно этих тварей...

   - Да, ты отчасти прав, - согласился Ворон, - хотя в давние времена у тех чудищ было много имён...

   - Ты что, сказками нас пугать собрался? - расхохотался Омвур. - Не смеши меня. Эти бабьи россказни, только для того и нужны, чтобы детей приструнить...

   - Хватит уже ворчать, - сказал, потягиваясь Альстер - Давай лучше историю хорошую послушаем...

   - Ну, тут рассказывать-то почти нечего... - возразил Ворон, помешивая ложкой остатки похлёбки в своей миске, - просто раньше существовало поверье, что человек, умерший от чьей-то руки мог вернуться в мир живых и отомстить обидчику. А ещё рассказывалось о колдунах, способных самостоятельно создавать таких существ и подчинять их своей воле...

   - Звали-то этих чудовищ как? - поинтересовался Омвур.

   - А вот это, уж извини, мне неведомо, - развёл руками Ворон - Я-то думал, что они и изменившиеся - это одно и то же ...

   Костёр тихо потрескивал, медленно обгладывая новую порцию дров. Пламя то и дело выбрасывало в ночное небо огнистые снопы искр. Где-то в лесной чаще вновь заухал потревоженный филин. Заунывный волчий вой, раскатившийся над замёрзшей землёй, стал ему ответом.

  Лошади, до этого смирно стоявшие у края поляны, начали тревожно всхрапывать и озираться по сторонам, а та из них, что расположилась ближе всего к тёмным стволам деревьев, вдруг громко заржала и в мгновение ока оказалась настолько близко к нашему костру, насколько позволяла ей привязь.

  Ворон встал, и, кинув презрительный взгляд на наши злорадные ухмылки, пошёл успокаивать скакунов.

   - Ничего, он молодой, ему полезно, - сказал Омвур, проводив паренька взглядом, - Быть может, и со скотинкой общаться научится.

   - Интересно, почему это лошади так перепугались? Раньше стояли себе, овёс жевали, а тут вдруг встрепенулись и перешли поближе к костру... - задумчиво пробормотал я себе под нос, наблюдая за тем, как язычки пламени медленно охватывают полусырое полено, лежащее прямо посреди костра.

   - Наверняка волка почуяли, вот и решили перебраться поближе к людям, - ответил мой бывший собутыльник, - Кони - создания чуткие и пугливые, да и опасность любую, будь то зверь или человек, они чувствуют получше нашего.

   - Огнеглазые, - вдруг пробормотал Альстер, - Тех тварей звали огнеглазыми...

   - С чего ты взял? - спросил Омвур, удивлённо уставившись на собеседника.

  - Мне дед о них рассказывал, - ответил Альстер,

  подкидывая в костёр очередное полено - Говорил даже, что один раз лично повстречался с одной из этих тварей...

   После этих слов он умолк, устремив свой взор в переплетения пляшущих огненных язычков.

   - Ну нет, приятель! Рассказывай теперь до конца, раз уж начал, - сказал Омвур, устраиваясь поудобнее.

   - За кружечку яблочного эля я, быть может, и поведал вам эту историю, - хитро улыбнулся Альстер, - но, увы, боюсь такой роскоши у нас нынче нету...

   - Вот, держи и помни мою доброту, - сказал я, отстёгивая от пояса фляжку с вином. - Это, конечно не тот напиток, что ты просил, но в холодную погоду он тоже неплохо помогает согреться...

   Отпив пару глотков вина, Альстер передал фляжку Омвуру и начал своё повествование: 'Случилось это, по словам моего деда, лет шестьдесят назад. Он сам, кстати, тогда был ещё несмышлёным юнцом, двенадцати лет от роду. Так вот, несмотря на то, что ум у него в полной мере ещё не проснулся, любопытства ему уже в те годы хватало, впрочем, как и всем мальчишкам в своё время...'.

   - Ты давай по делу излагай! - прервал его Омвур, кинув вопросительный взгляд на возвращающегося к костру Ворона. - А то мы тут так до утра просидеть можем, и ничего путного не услышать...

   В ответ на эту реплику Альстер исподлобья посмотрел на своего приятеля, забрал у него фляжку с вином, и приложился к ней, опустошив чуть ли не наполовину.

  После этого он утёр краешком походного плаща усы, и как ни в чём не бывало, продолжил своё повествование: 'Так вот, как-то раз он решил залезть в развалины какого-то старого замка, что стоит неподалёку от деревеньки 'Вествуд'. Вдруг ржавый кинжал, или расколотый щит найти удастся. Ну, в общем, бродил он тогда по замку где-то пару теней, но всё безрезультатно. Видимо, окрестные мальчишки всё то, что плохо лежало уже вытаскали. Он собирался было уйти себе восвояси, как вдруг его взгляд упал на какой-то блестящий предмет, лежащий средь куч обломков и разного, совершенно не интересного мусора.Это был кинжал. Естественно, у деда в том возрасте не возникло вопроса, что делает ухоженный клинок в том богом забытом месте. Малец там чуть ли не до потолка от счастья прыгал. То, что было потом, дед рассказал как-то смутно и очень отрывисто.

  Он обернулся и увидел его. То самое чудище... Описать он его не смог. Говорил только, что у этого зверя светились глазные впадины. Таким... - тут Альстер немного помедлил, пытаясь подобрать нужное слово, - фиолетово-белым огнём...

   Та тварь гналась за ним вплоть до самого выхода из руин, но, как только попала под лучи солнца, остановилась и, что-то прошипев на древнем наречии, бросилась обратно в спасительную темноту.

   А кинжал дед мне потом передал, когда уже состарился. Да ещё напутствие дал, чтоб берёг я сей клинок как

  зеницу ока...' - закончил свой рассказ Альстер и протянул мне опустевшую фляжку.

   - А кинжал тот, где теперь? - с плохо скрываемым любопытством в голосе поинтересовался Омвур.

   - У меня на поясе, - ответил ему Альстер, чуть отдёргивая полу видавшего виды синего плаща с изображённым на нём гербом королевства.

   - Слушай, Ворон, а к чему ты вообще развёл этот разговор про чудо-юд всяких? - поинтересовался Омвур,

  подкладывая в костёр очередную порцию дров...

  

  - Ну а ты сам посуди: что тёмному колдуну делать близ

  Нордфолка. В самом городе его ждёт, в лучшем случае, виселица. Подумай теперь, куда ему ещё тут можно пойти.

   - Нууу, не знаю. Вообще, кто сказал, что он там действительно был? - презрительно фыркнул Омвур - Скорее всего, дружки по пьяни прирезали его, а потом тело подпалили...

   - Дело твоё, - ответил ему Ворон, пододвигаясь ближе к костру. - Вот только мне кажется, что направлялся этот чародей прямиком к 'Пепельным курганам'...

   После сказанного над костром повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием дров, шипением испаряющейся воды да тревожным всхрапыванием лошадей....

  - Что-то наших лесорубов долго нет,- пробормотал Омвур - Заблудились они там что ли?

   - Да, действительно странно, - ответил Альстер, поплотнее укутываясь подбитый мехом волка плащ. - Уже вполне можно было и хворосту собрать, и к костру вернуться...

   - Думается мне, пора отправляться на поиски, - сказал я, отряхивая снег, со своего плаща. - Ну что, парни, кто со мной?

   Остальные солдаты нехотя поднялись с насиженных мест и, как по команде, уставились на меня...

  Точнее, я так думал. На самом же деле они смотрели

  мне за спину и, судя по их лицам, там происходило нечто, действительно заслуживающее внимания.

   Страх сжал моё сердце в своих ледяных когтях... Я нарочито медленно начал оборачиваться, уже мысленно попрощавшись с жизнью, готовый увидеть это...

   Однако взору моему предстала совершенно иная картина...

  Кровь... Кровь на снегу... И тело, прикрытое синим плащом...

  - Омвур, труби тревогу! - что было мочи закричал я, рывком вытаскивая меч из ножен...

  Заливистый звук боевого рога упругой волной прокатился по сонной поляне. В мгновение ока воцарился хаос. Солдаты, будто ужаленные, выскакивали из-под меховых одеял, облачались в доспехи, обнажали мечи...

  Спустя несколько мгновений все воины уже стояли в плотном пешем строю, прикрывшись щитами и ожидали противника.

  Внезапно из чащи стали выходить какие-то странные существа, по форме своей очень напоминающие людей. Правда, если приглядеться, то становилось понятно, что с нами эти твари имеют лишь отдалённое сходство. Скрежет костей под ржавыми доспехами, резкие очертания скул лица и тёмные глазные впадины с плещущимся в них фиолетово-белым огнём...На поляне уже собралась толпа этих тварей, по числу сопоставимая с нашим отрядом, а из лесной чащи продолжали выходить новые и новые чудовища.

  - Капитан, нам с ними не совладать, - негромко сказал Омвур.

  -Без тебя вижу! - прошипел в ответ Товдир. - Так, парни, держим строй и медленно отходим к лошадям.

  Внезапно твари, до этого просто стоявшие на противоположном краю поляны, пришли в движение. Те из них, что держали в руках полуторные мечи, чуть расступились, образуя несколько зазоров в строю, которые тут же заполнились вражескими лучниками.

  - Поднять щиты! - заорал Товдир.

  Рой чёрных, как сама ночь, стрел взвился над поляной и рухнул на ряды воинов Вестфолка.

  - Держать строй! - крикнул командир, с отчаянием в глазах наблюдая как его воины, один за другим падают на залитый кровью снег.

  - Они пробивают наши доспехи! - крикнул Омвур - Ещё пару таких атак и наш строй рухнет!

  - Стрелы! - заорал кто-то, и чёрный колючий ливень смертельной плетью хлестнул по нашим рядам.

  - Лучники, залп! - крикнул Товдир.

  Вихрь стрел взвился над нашим строем и обрушился на порядки противника.

  Несколько тварей осыпались на снег да так и остались лежать в виде бесформенной груды костей, однако остальные продолжали стоять, как ни в чём не бывало

  - Омвур, Дроган! - крикнул Товдир.- Соберите свои десятки и прикрывайте отход отряда. Остальные бегом к...

  - Стрелы! - заорал Альстер, и чёрный вихрь вновь хлестнул по нашим рядам.

  На этот раз почти все солдаты вовремя прикрылись щитами, но, несмотря на это, наши потери оказались ужасающими - полегла почти треть остававшихся в строю воинов.

  Но это было ещё не самое страшное...

  Под прикрытием стрел в наступление пошла пехота противника, до этого служившая щитом для лучников.

  Ровный строй, бесчувственных костяных мешков, подгоняемых лишь жаждой убийства, приближался к нашему отряду.

  -Дагор вас дери! - заорал командир - По коням! Быстрее!

  До лошадей оставалось всего пару метров, поэтому воины, недолго думая, повернулись к противнику спиной и рванули что было мочи в сторону беснующихся от страха животных.

  Мой Быстроног, в отличие от своих собратьев, стоял смирно, хотя и заметно напрягся. За долгие годы взаимной привязанности умная скотинка успела понять, что покуда хозяин жив, опасаться её нечего.

  Перерубив мечом привязь, я, одним ловким движением взлетел на спину своего скакуна. Тот, почувствовав хозяина на спине, решил было взять с места в карьер, но я попридержал его, чтобы дождаться остальных бойцов.

  Твари, тем временем прекратили своё наступление, сломали строй и встали полукольцом, как бы отгораживая нас от погибших. Мы их больше не интересовали.

  Один за другим, оставшиеся в живых бойцы скрывались под покровом ночи, уносясь прочь от этого злополучного места...

  

  ***

  

  Багряное солнце нехотя поднималось над макушками сонных деревьев, щедро рассыпая свои лучи, по холодным северным снегам.

  Усталый дозорный медленно прогуливался по парапету старой крепостной стены, то и дело поглядывая на тонкую ленту тракта, петляющую меж холмов и гранитных выступов.

  - Ведлин, гостей ещё не видать? - спросил его приятель, осторожно поднимаясь по обледенелым каменным ступенькам.

  - Пока нет, - ответил дозорный, помогая приятелю забраться- наверняка опять дороги снегом занесло, вот и опаздывают.

  Вспомни, какая метель была дня три тому назад!

  - Да уж, буран был знатный, это верно. Эх, жаль, на праздник опоздают.

  - Погоди, а это что? - спросил приятеля Велдин, напряжённо всматриваясь в черную точку, только что отделившуюся от чёрной полоски леса, едва различимой на горизонте.

  Спустя полчаса напряжённого ожидания стало понятно, что к крепости приближается отряд, числом в двадцать человек.

  - Ты посмотри!- воскликнул Велдин, - Видишь синие плащи? Это отряд Товдира!

  - Наконец-то со старыми товарищами увидимся. После того, как наш отряд отдали под предводительство Берена, от парней, оставшихся у Товдира не было ни слуху ни духу!

  - Дааа.... Встреча будет знатная! Пошли капитану доложим, а то опять взбучку устроит и на неделю без пива оставит...

  Два друга бежали в сторону казарм, мысленно предвкушая предстоящую встречу. Они не догадывались, что она приготовила для них на самом деле...

  

  Цена победы.

  Сквозь тьму веков

  Лежит наш путь.

  Теперь с него

  Нам не свернуть.

  Пройдут столетья,

  Пройдут года,

  Уж станут пылью

  Древние града.

  

  А мы идём,

  Сквозь тьму веков.

  Такова плата,

  Наш долг таков.

  

  В пылу сражений

  Горит клинок.

  Мятежный лорд

  Королю шлёт упрёк.

  Но враг другой

  Есть у людей,

  И их он ждёт

  Во тьме ночей.

  

  А мы идём,

  Идём вперёд.

  Нас за собой,

  Наш свет ведёт...

  

  (Отрывок из сказания о магах.)

  

  Сонные деревья тихо перешёптывались, осторожно гладя лёгкий утренний ветерок своими ветвями. Маленькие росинки бриллиантами рассыпались по мягкому изумрудно-зелёному мху.

  Где-то в глубине леса бойко застучал дятел. Красногрудая сойка, деловито усевшись на мохнатую еловую ветку, разлила свою бархатную трель. Голодный лис тихо прошуршал по траве своим пушистым рыжим хвостом.

  Начинался новый день...

  По пыльной ленте старого тракта медленно брёл усталый путник. Его видавший виды, посеревший от грязи балахон тихо шелестел своими полами по камням мостовой. Потёртая дубовая палка, служившая путнику посохом, мерно постукивала в такт неторопливым шаркающим шагам.

  Внезапно резкий свист тугой плетью хлестнул по сгустившейся тишине...

  

  ***

  

  'Ну что на этот раз... - устало думал я, наблюдая за тем, как несколько человек неспешно вылезают из придорожных кустов. - Неужто опять на разбойников нарваться угораздило?'

  Их было четверо. Грязные, сутулые, одетые в какие-то обноски - они смотрелись скорее жалко, нежели грозно.

  Двое держали в руках какие-то палки, очевидно считающиеся дубинами, ещё один опёрся на вилы, а четвёртый, по всей видимости - главарь этой шайки, поигрывал небольшим кинжалом.

  Молчание затягивалось. Бандиты стояли, переминались с ноги на ногу, косились на своего вожака, а тот всё мерил меня презрительно-оценивающим взглядом.

  - Приветствую вас, почтенные, - сказал я, глядя прямо в глаза предводителю, - Чем обязан столь высокой чести?

  - Не ёрничай, старик! - небрежно бросил главарь. - Это платная дорога, так что раскошеливайся, а не то... - тут он недвусмысленно покосился на свой кинжал, - прирежем, как шелудивую дворнягу, а труп зверям на съедение оставим.

  - Сколько же ты хочешь, добрый человек?- спросил я, ехидно ухмыльнувшись в бороду.

  - Пять серебряных и ни эльдингом меньше! - рявкнул предводитель. - А если ты сейчас же не заткнёшься, я ещё и твой поганый язык себе заберу!

  - Да перестань ты, Освальд, - обратился к нему один из оборванцев. - Видишь, старик одет не лучше нашего. Где уж ему серебро-то взять?

  - Что скажешь?- обратился ко мне вожак, презрительно сплюнув. - Есть у тебя нужная сумма?

  Я покачал головой, внимательно следя за реакцией Освальда.

  - Нет, говоришь, - продолжил главарь. - Ну хорошо, тогда, в качестве платы мне вполне хватит твоего меча! - тут он указал на старые потёртые ножны, висевшие у меня на поясе.

  - Этот клинок дорог мне, как память о давнем друге, и не тебе решать, кому им владеть! - сварливо возразил я.

  Даже если Освальд и был удивлён ответом, то виду не подал. Он лишь метнул в меня полный презрения взгляд, а затем кивнул своим парням: мол, кончайте с ним.

  Трое оборванцев взяли своё импровизированное оружие наизготовку и двинулись в мою сторону...

  Удар, удар, ещё удар, и один из бандитов шлёпнулся на пыльные камни мостовой. Другой замахнулся дубинкой, однако получил навершием посоха в грудь и упал следом за первым.

  Последний из оборванцев, видимо не поняв, что вообще сейчас произошло, взмахнул своей дубиной, в надежде достать меня, однако сделал это столь неловко, что умудрился схлопотать промеж ног носком моего сапога.

  Главарь стоял неподвижно, удивлённо уставившись на своих, валяющихся в грязи, собратьев. Он явно не ожидал подобного исхода драки.

  Правда, продолжалось это недолго. Справившись с потрясением, бандит отступил на несколько шагов назад и выхватил из-под своего тёмно-зелёного плаща небольшой арбалет. Тонко взвизгнула тетива...

  Короткая черная стрела остановилась буквально в нескольких сантиметрах от моей ладони, немного покачалась в воздухе, как бы раздумывая, что ей делать дальше, а затем тихо звякнула о пыльные камни мостовой.

  Лицо бандита исказила гримаса неподдельного ужаса. Он попятился, лихорадочно пытаясь перезарядить своё оружие, споткнулся и упал, подняв в воздух облако серой пыли.

  - Колдун... - прохрипел срывающимся голосом Освальд. - Пощади...

  - Быть может, ты и останешься жить, - задумчиво протянул я, глядя на барахтающегося в грязи бандита. - Зависит от правдивости твоих ответов.

  - Всё вам расскажу, добрый господин, - затараторил главарь, неуклюже пытаясь подняться с земли, - только не убивайте...

  - Ну тогда поведай мне, как ты дошёл до жизни такой?

  Бандит недоумённо уставился на меня.

  - Ч-ч...то, прям вот так... всё? - спросил он, кое-как оправляясь от шока.

  - Пожалуй, да... И встань ты наконец с земли!

  Освальд вновь вылупился на меня недоумевающим взглядом, однако приказу подчинился.

  - Нууу... Раньше я был бароном. Надел мой состоял из небольшой деревушки, в которой проживало восемь дюжин людей, да пшеничного поля. И всё бы ничего, да вот в один прекрасный день заявился ко мне лорд Вольмарка и сказал: мол если принесёшь мне вассальную клятву, то осыплю золотом, а ежели нет - то вернусь с отрядом бойцов и отправлю тебя и всех твоих людей Дагору в пасть...

  - А разве не король нынче ведает подобными делами?

  - Раньше - быть может, но сейчас лорд объявил ему войну, обвинив в узурпаторстве! Один из его придворных книгочеев нашёл в старых записях упоминания о том, что дома Бортонов и Рендинов имеют общие корни...

  - И это стало причиной междоусобицы?

  - Скорее поводом. Вольрад уже давным-давно пытался женить своего старшего сына на дочери короля, чтобы тем самым обеспечить своим детям престолонаследие, но получал отказ за отказом. Поняв, что таким образом он не добьётся ничего кроме королевской немилости, лорд решил просто-напросто отравить Эльборна и большую часть его ближайших родственников.

  - Ну, судя по тому, что вести о смерти короля ещё не докатились до этих земель - он всё ещё живёт и здравствует...

  - Да, попытка оказалось неудачной. Горе-отравителя поймали и под пытками вызнали, кто стоял за этим покушением. Естественно, Эльборн не мог оставить подобное деяние без ответа. За несколько недель он собрал войско числом в десять тысяч солдат и спешно выступил на Вальдор. Уже на подходах к границам владений Рендинов в его войско влился отряд северян, присланный с одной из застав Сноуфолла. Тем временем лорд, узнав, что король поймал и допросил отравителя, собрал свою армию и двинулся навстречу Эльборну. Столкновение произошло на кровавых полях, и, ко всеобщему удивлению, королевское войско оказалось разбито, а сам правитель с небольшим отрядом вынужден был бежать в столицу. Вольрад, окрылённый победой, прилюдно заявил, что даже боги отвернулись от лжекороля, а затем показал всем своим знаменосцам грамоту, найденную его архивариями.

  - И о чём же в ней говорилось? - спросил я, тревожно косясь на бандитов, начавших приходить в себя.

  - О том, что некогда дома Рендинов и Остонов имели общего предка, который завещал корону роду Вольрада. Эта новость привела правителей всех остальных владений в замешательство и, несомненно, лишний раз пошатнула репутацию нашего, далеко небезупречного правителя...

  - А что было дальше? - поинтересовался я, наблюдая за тем, как один за другим разбойники неуклюже поднимаются с земли, потирая ушибленные места.

  - Затем потомок Рендинов принялся объезжать все мелкие деревушки, находившиеся неподалёку от его владений, и требовать с их обитателей вассальную клятву. Насколько мне известно, в этом ему никто не осмелился отказать...

  - Ну а ты, выходит, сказал ему, что не можешь принести вассальную клятву?

  - Да... И очень дорого поплатился за это. Вольрад в тот же миг развернулся и ушёл, не говоря ни слова, а вечером вернулся с большим отрядом воинов и принялся вырезать жителей деревни. Те, конечно, отбивались как могли, да что сделаешь вилами да топорами против мечей, копий и луков.

  - И ты не предпринял ничего, чтобы защитить доверенных тебе людей? - с удивлением в голосе спросил я.

  - Пытался, да вот не вышло из этого ничего, - ответил Освальд, жестом приказав своим собратьям постоять в сторонке. - Сразу, как только лорд вышел за околицу, я послал гонца на ближайшую королевскую заставу с просьбой о помощи, а крестьянам своим сказал, чтоб бросали всё и уходили в сторону Стоунвальда, да только вот не послушались они меня. Сказали: мол, как мы добро-то своё на разграбление бандиту этому оставим... Я до сих пор помню их крики...

  - А воины, что на заставе были, стало быть, на помощь к вам не подоспели?

  - По правде говоря, я даже не знаю, добрался ли посыльный до них, - задумчиво протянул бандит. - Быть может, его схватили по дороге или заплутал где. В любом случае мы так и не дождались ни его, ни подкрепления...

  Из горящей деревни выбрались немногие. Тех, кто пытался бежать, расстреливали из луков, сопротивляющихся рубили мечами. На площади собрали женщин, детей, стариков и калек, а поутру их головы украсили верхушки многочисленных кольев, вкопанных воинами лорда прямо посреди дымящегося пепелища...

  - И что же случилось потом? - спросил я, роясь в своей дорожной сумке.

  - После того, как мои владения сожгли, а крестьян убили, мне ничего не оставалось делать, как собрать все те пожитки, которые могли уцелеть во время налёта , да идти на поклон к королю в надежде, что он восстановит справедливость, - продолжал Освальд, - Но, как оказалось, у богов были свои планы на этот счёт. Не успел я ступить на порог приёмной залы, как король, даже не выслушав моей просьбы, сказал, что вассалы, неспособные сами защитить доверенные им владения, ему не нужны. Меня буквально вышвырнули с порога, не дав даже рта раскрыть! Хорошо хоть большую часть людей моих к делу пристроили...

  - А с остальными что сталось?

  - Так вот они, стоят перед тобой, - Освальд указал на молчаливую троицу, топтавшуюся неподалёку. - Эти парни решили следовать за мной дальше, несмотря на то, что им предлагали кров, еду и работу...

  -Нда-а, такая преданность дорогого стоит, - ответил я, нащупывая несколько тяжёлых кругляшков на самом дне моего дорожного мешка.

  - Жаль, что их барон, по правде говоря, недостоин подобного отношения, - задумчиво протянул бандит, глядя себе под ноги.

  - Ну, а что же случилось дальше?

  - После того, как король отказал мне в своей протекции, я попытался наняться в городскую стражу, чтобы хоть как-то себя прокормить. Однако, неудача, в последнее время следовавшая за мной по пятам, настигла меня и тут. Капитан, занимавшийся наймом стражи, был пьян в тот день. Он приказал своим людям вывести меня во двор и там как следует проучить, 'дабы этот оборванец впредь не оскорблял подобными просьбами честь доблестных воинов'.

  Так, благодаря всего лишь одной, небрежно брошенной фразе, я лишился фамильного меча, последних остатков чести и надежды на нормальную жизнь...

  - А ребята твои где были, когда тебя избивали?

  - Я решил их оставить в одной из таверн, находившихся неподалёку от казарм стражи. Думал: уж если меня возьмут в ряды стражи, то их уж точно смогут к делу пристроить, а оно вон как вышло...

  - Да уж, потрепала тебя жизнь, - пробормотал я, поправляя свою дорожную сумку. - Ну, а как ты на кривую дорожку-то встал?

  - Да вот, после того, как стражники ушли к себе в казармы, меня подобрал какой-то прохожий. Он помог мне доковылять до таверны, подлечил какими-то травами мои ушибы, покормил, а после заявил: дескать за его помощь я ему прилично задолжал. Пришлось отрабатывать.

  Поначалу это были простые задания, вроде как пройтись мимо рядов ювелирных лавок да рассказать потом где что плохо лежит. Потом мне стали доверять более ответственные поручения и даже чуть-чуть за них приплачивать. Иногда я прикрывал этого незнакомца, который, к слову говоря, так и не раскрыл своего имени, иногда сам воровал всякую мелочёвку. Но в один прекрасный момент всё изменилось...

  Мой 'покровитель' был пойман во время одной из своих вылазок, и я, опасаясь того, что, спасая свою шею, он выдаст меня, бежал из города.

  Ну, а несколько месяцев скитаний по лесам никого не делают ни краше, ни благородней...

  - Это ещё как посмотреть, - возразил ему я, прикидывая: сколько же зим мне довелось бродить по ледяной пустыне, что простирается за серыми хребтами. - Но ты мне так и не поведал, кто ж это тебя надоумил путников грабить?

  - Так это я сам додумался, - ответил Освальд, почёсывая затылок, - мне бабка в детстве историю рассказывала про разбойника. Он тоже вот так стоял на дороге и отбирал деньги богатых купцов...

  - Что же с ним сталось? - спросил я, растянув губы в ехидной ухмылке.

  - Его... убили...- голос главаря нервно дрогнул. - А это имеет значение?

   - В какой-то степени - да, особенно, если ты сумеешь понять мораль той истории...

  - То есть вы хотите сказать, что... - начал было Освальд.

  - Должно мне спешить, а разговор наш затянулся! - грубо оборвал его я. - Ответь мне на последний вопрос. Подумать будет ещё у тебя время.

  - С радостью! - слегка приободрился бандит, окрылённый возможностью избавиться от назойливого и весьма опасного старика.

  - Ничего странного в последнее время наблюдать не приходилось? Может, существа какие по округе рыскали?

  - Да, было дело, - кивнул Освальд, отряхивая свой плащ. - Вчера вечером шастали по тракту какие-то нелюди. Мы с парнями как только увидели их, так сразу в лесу укрылись, даже толком рассмотреть не успели. Помню только, что глаза у них как будто светились, таким... - тут он слегка запнулся, - бледно-фиолетовым светом...

  - Благодарю, - ответил я, - а теперь дай мне свою руку, чтобы я мог оставить тебе кое-что на память о нашем разговоре.

  - З-зачем... - неуверенно промямлил Освальд, отступая на шаг назад.

  - Да не бойся ты, - 'приободрил' его я, - больно не будет. Только не вздумай убегать, а то ведь догоню и посохом накостыляю.

  Бандит стиснул зубы, закрыл глаза и неуверенно достал из-за спины левую руку, вытянув её перед собой.

  Эх, бедолага. Поди думает, что я ему сейчас пальцы отрезать начну. Ну да ничего, глядишь, на пользу пойдёт страх этот...

  Немного помедлив, я взял за запястье протянутую мне руку и вложил в неё золотой кругляш. В тот момент, когда металл коснулся ладони, бандит дёрнулся, вырвавшись из моей хватки, оступился и вновь шлёпнулся на мостовую. В воздух взметнулось облако серой пыли.

  - Ну вот и всё, - сказал я, смерив ошеломлённого Освальда насмешливым взглядом. - Переживать так необязательно было.

  - Но... Почему?.. - удивлённо пробормотал Освальд.

  - Потому, что каждый человек имеет право на второй шанс, - сказал я. Сказал и медленно побрёл прочь. Предстоял тяжёлый день...

  

  ***

  

  Маленький костерок тихо потрескивал, выбрасывая в тёмное ночное небо стайки огненных мошек. Язычки пламени кружились в своём завораживающем хороводе, отпугивая ночную темноту, притаившуюся среди узловатых древесных корней.

  Я сидел, привалившись спиной к старому, поросшему мхом камню, и блаженствовал, давая отдых натруженным ногам. Им, бедолагам, как-никак, пришлось сегодня порядка десяти лиг пройти.

  Тихо шуршал палой листвой прохладный осенний ветерок, громко ухал толстый филин, примостившийся на толстой сосновой ветке.

  Жёлтый краешек луны боязливо выглядывал из-за темных верхушек деревьев. Ночь, осторожно ступая по мягкому лесному мху, неторопливо обходила свои владения...

  Что ж, время позднее, пора бы и на боковую. Путь завтра предстоит неблизкий и только старейшему известно, какие трудности мне могут на нём повстречаться.

   Костерок уже практически догорел, и теперь лишь редкие язычки пламени изредка появлялись над тлеющими углями. Затем исчезли и они, спрятавшись за тёмным одеялом сна...

  

  Очнулся я от того, что кто-то настойчиво тянул на себя мою дорожную сумку, доверху набитую съестными припасами. Это уже переходило всякие границы.

  Одним ловким движением я вскочил с холодной мокрой земли и со всей силы огрел посохом незадачливого воришку. Раздалось тихое поскуливание. Что-то тяжёлое шмякнулось на землю и заскребло по ней, отчаянно пытаясь отползти в сторону.

  

  Ну уж нет, так просто ты от меня не уйдёшь!

  Ещё раз ударив ночного гостя посохом, я подхватил с влажной земли горсть мелких веточек и бросил её на остывшие угли старого костровища.

  Небольшое усилие мысли, и вот крохотные язычки пламени весело заплясали, слегка разогнав сумрак, сгустившийся над поляной...

  Воришкой оказался средних размеров волк. Свалявшаяся комьями серая шерсть почти не прикрывала проступающие под шкурой рёбра. Одна из передних лап была покрыта коркой засохшей крови.

  Внезапно мне стало жалко зверя. Кто знает, сколько времени ему пришлось скитаться по этим лесам, выискивая хоть что-нибудь съестное, бегающее медленнее, чем трехлапый волк...

  Подбросив веток в начинающий угасать костерок, я подошёл к зверю поближе и попробовал осмотреть его лапу. Волк ощерился, зарычал и попытался отползти в сторону, однако в следующее мгновенье зацепился лапой за корень. Грозное рычание тут же сменилось тихим жалобным поскуливанием.

  Ну нет, друг мой, так у нас ничего не выйдет. Давай-ка ты поспишь пару часов, а я тем временем посмотрю, что за беда приключилась с твоей лапой...

  

  ***

  

  Алое зарево нехотя разгоралось над мрачными верхушками вековых сосен. Темнота ночи, ёжась под яркими солнечными лучами, боязливо расползалась по мелким овражкам, видневшимся по обе стороны тракта.

   Сытый и вполне довольный жизнью зверь, на поверку оказавшийся псом, хоть и необычайно похожим на своего серого собрата, теперь бодро бежал следом за мной, ни капельки не стыдясь содеянного.

  Эхх, Дагор задери этого обжору. Стоило на пару мгновений глаза сомкнуть, как он втихую пробрался к заветной сумке, растерзал её и съел все запасы вяленого мяса, оставив мне на завтрак лишь горсть сушёных фруктов да ломоть чёрствого хлеба.

  И нет, чтоб после этого убежать в лес подальше от рассерженного мага, так пёс преспокойно улёгся спать прямо на месте своего злодеяния, за что потом и получил посохом по спине. Повторить мне этот опыт, к сожалению, не удалось - разбуженный зверь оказался довольно прыткий и всё время уворачивался от ударов...

  'За Вестфолк!' - крик, вырвавшийся из множества людских глоток, прокатился над мохнатыми верхушками деревьев.

  Так, это ещё что такое? Неужели королевская армия тоже выслеживает проклятого некроманта? Нет, это исключено. Тёмные твари умеют действовать, не привлекая к себе лишнего внимания, и порой выследить их бывает очень трудно. Но что же тогда там происходит?

  Такие мысли обуревали меня, пока я, забыв про усталость и боль в ногах, продирался сквозь плотный подлесок.

  Колючие ветки молодых елок больно хлестали по лицу, толстые узловатые корни древних, как сам мир, сосен то и дело норовили вцепиться в мои многострадальные сапоги.

  В боку начинало покалывать, а ноги всё чаще и чаше оступались, проваливались в мелкие ямки, умело маскирующиеся под моховым ковром. Глаза заливало потом...

  Внезапно подлесок кончился, и моему взору открылось широкое поле. Наверное, когда-то на нём собирали богатые урожаи, однако сейчас оно было практически полностью вытоптано тяжёлыми, окованными сталью ботинками и щедро полито кровью.

  Многоголосый лязг то и дело скрещивающихся мечей, хруст дробящихся костей, вопли раненых и стоны умирающих - всё это сплелось в жуткий, невыносимый вой.

  Битва кипела вовсю. Силы нежити, превосходившие отряды людей в несколько раз, медленно, но верно теснили их к небольшой деревушке, расположившейся около дальнего края поля...

  Но не скелеты беспокоили меня сейчас, а тот, кто руководил ими. Расположился неподалёку он, на небольшом холме, внимательно наблюдая оттуда за ходом сражения.

  Его охраняли четыре мертвяка, закованные в новые, отливающие синевой, латные доспехи. Издалека могло показаться, что это люди, но светящиеся глаза выдавали в них мерзких порождений мрака, к которым приближаться-то было противно.

  

  Судя по всему, большую часть своих сил колдун сейчас отдавал сражению, иначе бы он давно ощутил моё присутствие. Что ж, мне это только на руку. Быть может, я сумею подобраться к нему незамеченным, и вся схватка ограничится одним-единственным ударом, после чего люди уже сами расправятся с его тёмным наследием.

  - Так-так-так, посмотрите-ка кто тут у нас! - шипящий с присвистом голос раскатился тугой волной по моей голове, аккурат в тот момент, когда я добрался до подножия холма. - Неужто кто-то из 'светлых' решил почтить меня своим присутствием? Не верится, что этот мир столь тесен, или, быть может, тебе просто детишек 'прощать' наскучило?

  Дагор тебя сожри, почуял всё же! Ну да, ничего, и не таких мне одолевать в открытом бою доводилось...

   Не обращая внимания на поганые речи колдуна, я извлёк из ножен клинок, полыхнувший своими серебристыми гранями в лучах солнца, и неторопливо пошёл к вершине холма. Тот, видя мои весьма недобрые намерения, что-то прошипел на западном наречии и указал своей бледной рукой в мою сторону.

   Первое время ничего не происходило, но потом четыре воина, охранявшие колдуна, медленно повернулись ко мне лицом и обнажили мечи.

  Судя по всему, некромант сам драться не захотел, отправив вместо этого своих мёртвых слуг разобраться с надоедливым магом.

  Ну что ж, и на них у меня найдётся управа.

  Всего лишь одно усилие мысли, и четыре массивные фигуры слегка приподнялись над землёй, ещё одно - и осколки костей вперемежку с частями доспехов щедро усыпали вершину холма.

  Колдун буквально на мгновение замешкался, бросив удивлённый взгляд на остатки своих подчинённых. Этого оказалось достаточно для того, чтобы выбросить из головы всё лишнее и сконцентрироваться на его тощей фигуре...

  Мелькнули в воздухе старые, протёртые в нескольких местах ботинки, и чернокнижник, взвизгнув от неожиданности, кубарем покатился к подножию холма.

  'Умер он, что ли? Немудрено, конечно, на такой горке и шею свернуть, но уж больно всё ладно получается. Колдун, подчинивший себе чуть ли ни целую армию нежити, не может защититься от пр Нет, определённо тут что-то нечисто...' - так думал я, медленно спускаясь к растянувшемуся на влажной, холодной земле врагу.

  Чернокнижник и впрямь лежал, не подавая никаких признаков жизни. На его лице не дрогнул ни один мускул даже когда я прошёл мимо него, небрежно пнув обмякшее тело. Лишь водянисто-серые глаза с выражением боли и недоумения уставились в ясное небо...

  Удар был страшным... Пришёлся он вскользь, однако и этого хватило, чтобы меня сбило с ног и протащило несколько метров по земле. Чернокнижник, так искусно притворившийся мёртвым, одним упругим движением вскочил на ноги и достал откуда-то из-под складок своего истрепавшегося балахона небольшой ритуальный кинжал с чёрным, как смоль, лезвием.

  Дагор меня сожри, да это же один из тех кинжалов, которые отродья мрака используют для своих мерзких ритуалов! И этот выродок подзаборной дворняги решил заколоть меня им!

  Не помня себя от гнева, я одним рывком встал с земли и вскинул руки перед собой. Колдун, явно не ожидавший такого поворота событий, отлетел на десяток шагов назад, тихо зашипев, проскрёб руками по земле, да так и остался стоять на четвереньках. Капюшон, до этого прикрывавший бледное, изуродованное шрамами и нагноениями лицо, слетел с его головы, обнажив белёсый череп, туго обтянутый мёртвой кожей...

  Ну что ж, теперь хотя бы понятно, почему он с такой лёгкостью перенёс пинок закованного в сталь башмака, да и шею себе не свернул при падении. Эта тварь уже была дохлой в тот момент, когда я её настиг.

  Чернокнижник хищно оскалился, обнажив ряд подгнивших, но не потерявших былой остроты зубов, издал громкий утробный рык, вскочил на ноги и ринулся в мою сторону.

  Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Сражаться с мёртвым, выжившим из ума зверем, который бежит к тебе, намереваясь полакомиться свежей, ещё тёплой плотью...

  Внезапно, из травы позади него выскочила большая серая тень. Она в два прыжка настигла колдуна и повалила на землю, с явным намерением перегрызть ему горло.

  Поперхнуться шестерым единовременно, это же был тот самый пёс, которого я вчера спас от голодной смерти!

  Дела у зверя шли неважно. Колдун пнул его в пах, схватил уцелевшей рукой за горло и, со сладким причмокиванием, впился зубами в мохнатое брюхо...

  Это оказалось уже выше моих сил. Слишком много крови пролилось сегодня, и остановить это можно было лишь одним способом...

   'АСТО' - слово, которое я прошептал лишь губами, громом кузнечного молота прокатилось по полю, - 'ФЭС' - всё моё тело наполнилось приятным теплом, которое нарастало с каждым мгновением, сжимая душу словно пружину, - 'ТАРЕ' - волна освобождения, захлестнувшая разум, лёгкой судорогой дотронулась до измученных долгим странствием ног, заставив меня слегка пошатнуться.

  В следующее мгновение мир заполнился ровным белым сиянием. Все окружавшие меня звуки стихли, и лишь только тихий тоскливый вой корчащегося в смертельной агонии колдуна проникал сквозь мягкую пелену безмолвия.

  Такого спокойствия и единения с миром мне ещё не доводилось испытывать. Я был светом: мягким, ласкающим, и в то же время твёрдым, словно закаленная в гномьем горне сталь. Моё тело на краткий миг стало самим мирозданием, живым и тёплым, словно кровь, пульсирующая в жилах каждого существа.

  Единственным моим врагом в этот момент был он... Комочек тьмы, страха и смерти, съёжившийся у моих ног, молящий о пощаде, но в тоже время озлобленный на всю живительную силу, которая пропитала весь мир до самого его основания. В окутанном туманом разуме появилось нестерпимое желание убрать эту грязь с такой прекрасной, чистой земли.

  Мгновением позже на чернокнижника обрушились водопады света...

  Пелена, наведённая заклинанием, медленно спадала с моих глаз. Сила, пришедшая вместе с заклинанием, теперь медленно покидала моё тело, оставляя после себя лишь пустоту в душе, дымящуюся одежду, кое-где обуглившуюся кожу, и боль, которая, казалось, вот-вот разорвёт мне голову на куски.

  Сквозь мутную кровавую дымку я увидел, что на том месте, где стоял колдун, был теперь лишь ровный круг выжженной, ещё дымящейся земли, рядом с которым лежал, поджав под себя лапы, раненый, истекающий кровью пёс.

  Ноги мои подкосились, и тело медленно осело на мягкий зелёный ковёр, бережно принявший его в свои ласкающие объятья. Последнее, что я помню, это как чей-то тёплый мокрый язык аккуратно коснулся моей щеки. Потом тёмное мягкое одеяло спокойствия окутало разум, унося меня туда, где нет ни боли, ни страданий, ни даже смерти...

  

  ***

  

  АСТО-ФЕС-ТАРЕ - слова, вымолвленные кем-то на колдовском наречии, тугим ветром раскатились над полем. На несколько мгновений установилась незыблемая тишина, постепенно сменяющаяся глухим нарастающим гулом.

  Яркие лучи чистого белого света вырвались из-за холма, на краткий миг ослепив оборонявшихся из последних сил людей. Раздался злобный тоскливый вой, постепенно переходящий в хриплое, гортанное бульканье, но вскоре стих и он...

  Когда измотанные долгим боем воины открыли глаза, их изумлению не было предела. Мертвяки стояли неподвижно, а огонь в их пустых глазницах медленно угасал, оставляя после себя лишь струйки серовато-белого дымка, который уже облаком витал над застывшим строем нежити. Спустя мгновение рёв нескольких сотен глоток ударом молота разбил сгустившуюся тишину. 'Победа, победа, победа' - орали обезумевшие от счастья люди, которым смерть дала ещё одну, кратковременную отсрочку. Кто-то рыдал, кто-то просто кричал чушь, приходившую ему в голову, но ни один из них так и не услышал тоскливого воя, прощающегося с жизнью зверя...

  

  Корни огнецвета.

  

  - Ну что ты творишь, остолоп этакий! - негодовал мастер, разглядывая зелёную кашицу сквозь тонкое стекло реторты. - Тебе кто разрешил смешивать зверобой и корни золотистого огнецвета? Сколько раз можно повторять - никакой самодеятельности! И ладно бы это был подорожник какой-нибудь, так нет: в твою светлую голову пришла поистине гениальная идея - извести последние запасы огнецвета. Где теперь прикажешь его на ночь глядя искать?

  - Но мастер Эйвур, если позволите, я поутру отправлюсь в приречные курганы и... - попытался возразить ему я, мысленно проклиная пройдоху Альведа, продавшего мне "секрет", на поверку оказавшийся всего лишь досужей выдумкой старого травника.

  - Нет, до рассвета ждать нельзя. Мне нужна эссенция огненного сока уже к середине ночи! У нас тут, если ты ещё не забыл, роженица в соседней комнате лежит. Ей лекарство, главным компонентом которого является как раз этот цветок, принимать нужно строго согласуясь с небесным циклом...

  - Но мастер, ночью на курганах небезопасно. Всякие слухи недобрые по селу ходят...

  - Слухи! - негодующе взревел Эйвур, отвесив мне хорошую затрещину. - Я тебе сейчас такие слухи покажу, что до конца дней своих помнить будешь, каково портить мне ингредиенты! А теперь пшёл отсюда!

  С этими словами мастер травник захлопнул за моей спиной тяжёлую дубовую дверь и, судя по скрипам доносившемся с другой стороны, пытался сейчас закрыть её на старый, кое-где уже покрывшийся толстым слоем ржавчины дверной засов...

  Ярко-оранжевое солнце медленно катилось по темнеющему небосводу, периодически цепляя своим огненным брюхом крыши низеньких бревенчатых домиков. По улице бегало несколько припозднившихся детишек, да на крылечке соседнего дома примостился Адмор - средних лет мужичок, потехи ради вытачивавший из полена фигурку медведя. Он много ещё чего делал от скуки, а по весне, когда у нас в деревне проходил праздник последнего снега, раздаривал всё ребятне, которая была в восторге от его поделок. Эх-х, хороший мужик, жаль, что с женой ему не свезло...

   Я медленно брёл по опустевшей улице, тоскливо поглядывая на редкие лучики оранжевого тёплого света, пробивавшегося из-за неплотно прикрытых ставен некоторых домов.

  Эх-х, и угораздило же меня в подмастерья к травнику попасть. Мало того, что живу впроголодь, тогда как буквально в соседнем дворе крестьяне чуть ли не пирушки каждый день закатывают, так ведь ещё и приходится выполнять разные глупые поручения по одной лишь прихоти старого мастера. Неужели эта баба никак не могла до утра с эссенцией подождать?

  Ну да, ничего, вот создам свой секрет, получу звание мастера травника, и тогда уже мне никто указывать не будет, что смешивать, как и в каких пропорциях.

  Подумав так, я дрожащими от волнения руками достал из кармана своей накидки небольшой кожаный мешочек, повертел его в руках, лишний раз проверяя, достаточно ли надёжно он закрыт, и бережно положил его обратно. Там, внутри небольшой колбы, у меня содержалась заготовка будущего секрета - жидкость, способная с помощью одной лишь капли воспламенить мокрый трухлявый пень. А уж если взять и весь флакон оземь разбить... Тогда, наверное, она сможет даже камень расплавить!

  Жаль только, что не поможет она найти мне эти проклятые корни, Дагор их проглоти...

  Дом Альведа можно было разглядеть издалека. Прочные каменные стены с маленькими прорезями окошечек, новенькая черепичная крыша, выкрашенная каким-то умельцем, толстая дубовая дверь и небольшой медный колокольчик над ней, слегка поблескивающий в лучах заходящего солнца - всё это сильно выделяло его на фоне простых, но добротных крестьянских изб.

  Что уж там говорить, жалование у старшего мастера, пусть и слегка выжившего из ума на старости лет, было немаленьким, раз уж смог такую домину себе позволить...

  - Ну, кого там ещё принесло на ночь глядя?

  - Мастер Альвед, впустите. Это я, Эльмин.

  - А, прости меня, старого дурака, - добродушно рассмеялся травник, открывая дверь. - Туговат я на ухо что-то стал, вот и не признал сразу, кто это в гости ко мне забрёл. Ты как, по делу или просто от Эйвура, наконец, удрал?

  - Да вот, это... - я запнулся, так и не определившись, с чего же стоит начать, - Рецепт ваш...

  - Ты не бойся, - подбодрил меня мастер. - Если есть, что сказать - говори прямо!

  - В общем, он не работает...

  - Хм-м, странно, - задумчиво протянул старик, заложив за спину сморщенные желтоватые руки. - Должно быть, напутал что-то... Секрет-то сейчас при тебе?

  - Да, конечно, - ещё больше смутившись, ответил я, доставая из старой потёртой сумки небольшой кусочек писчей кожи. - Вот.

  Старик одним ловким движением выхватил его, поднёс к глазам и принялся читать, подслеповато сощурившись. Он ещё постоял минут пять, вертя кусочек так и эдак, будто бы это могло хоть как-то поменять смысл написанного...

  - Прости старого дуралея ещё раз, - горько вздохнул мастер, возвращая мне свой 'секрет'. - Видимо, совсем ослаб мой разум под натиском старческой хвори... Это ж надо - перепутать пыльцу серного тысячелистника с листьями оранжевого подкаменника. Сильно ты там успел ингредиенты попортить?

  - Да не то, чтобы очень... - задумчиво протянул я. - Хотя, не найдётся ли у вас корней огнецвета?

  В ответ, старик лишь виновато развёл руками: мол, откуда у меня может быть этот редкий, но не очень-то ценный ингредиент.

  Жаль, конечно... Видать, на роду мне было написано - тащиться в эти проклятые курганы.

  - До свидания, мастер, - упавшим голосом произнёс я, поворачиваясь обратно к двери.

   - И тебе удачно провести вечер - подмигнул старик, поплотнее закутываясь в просторный тёплый домашний халат, доходивший ему чуть ли не до пят.

  Тихо поскрипывая слегка проржавевшими петлями, закрылась тяжёлая дубовая дверь...

  Ленивое солнце уже успело укатиться за крыши неказистых низеньких домиков, и теперь лишь редкие лучи, старательно разливающие по вечернему небосводу свой мягкий оранжевый свет, напоминали о его существовании. Свежий воздух, подгоняемый осенним ветерком, шелестел что-то на своём загадочном наречии. Тишина лёгким прозрачным одеялом укутывала мир, погружая его в приятную дрёму. День медленно, неохотно покидал свой пост, уступая место серым промозглым сумеркам...

  

  'Левой-правой-левой-правой'. - Окрики доносились со дворика небольшой избы, расположившейся неподалёку от низеньких покосившихся деревенских ворот.

  Видать, Бъярн - капитан местной стражи - всё ещё возится с ребятнёй в свободное от службы время. Мальчишки охотно каждый вечер бегают к его избе, деревянными мечами помахать, а он учит их помаленьку всяческим боевым ухваткам. Смену себе готовит.

   -Ау, больно! - раздался чей-то звонкий голосок, заглушив ритмичный перестук деревянного оружия. - Дядя Бъярн, зачем Воли так сильно бьёт?

  - Не скули, Альби. В настоящей схватке враг приложил бы тебя куда крепче, - отозвался грубый мужской бас. - А ты, Воли, впредь рассчитывай силу удара. Только так ты научишься отражать ответные выпады. Ладно, ребятишки, время уже позднее, так что пора вам по домам.

   - Ну, дядя Бъярн, можно ещё немного... - принялся причитать целый хор детских голосов.

  - Так, это приказ, а кто не умеет их исполнять - тех в стражники не берут!

  Впрочем, последнего пояснения уже и не требовалось. Ребятня, лишь только заслышав первые слова старого капитана, с визгом и воплями высыпала из тесного дворика на просторное полотно главной улицы. Следом за ними показался и сам Бъярн - крупный широкоплечий мужик среднего роста, одетый в простую домотканую одежду. По его грубому обветренному лицу бледной змеёй протянулась полоса старого шрама, рассекающая подёрнувшуюся сединой бороду. В своих, поистине огромных ручищах он тащил целую охапку побитых, местами треснувших, но всё ещё пригодных для тренировки деревянных мечей.

  Увидев меня, капитан нахмурил свои кустистые брови и с притворной строгостью в голосе спросил: "Эльмин, тебя-то куда понесло, на ночь глядя?"

  - Да вот, за травами мастер отправил, - ответил я, поправляя лекарскую сумку. - Корень огнецвета ему понадобился.

  - Это ещё что такое? - удивился Бъярн. - Опять эти ваши гильдейские шуточки?

  - Да нет, цветок такой. У него бутон ещё в темноте испускает лёгкое золотистое свечение. По-простому он называется... - тут я слегка замялся, напряжённо пытаясь вспомнить, как именует это растение простой люд, - солнечник.

  - Так ведь он только на курганах местных растёт. Эйвур что, тебя по темникам в могильник отправил? - спросил капитан с неподдельным изумлением в голосе. - Во даёт, изверг!

  - Моей вины в том больше, чем чьей-либо, - ответил я, накидывая на голову капюшон из плотной грубой ткани. - Нечаянно испортил последние запасы этого цветка, а он, как назло, понадобился мастеру для приготовления зелья...

  - До утра подождать у него терпенья не хватило? - поинтересовался Бъярн, аккуратно раскладывая свой драгоценный арсенал на старом, поскрипывающем под тяжестью шагов, крыльцо.

  - Так ведь Эйвур не для себя собрался его делать. Слыхал, небось, как Вельну то хворь прихватила. Вот мастер и пытается её с шести небес вытащить.

  - Да, дела... - задумчиво протянул капитан. - Эх, говорил я тебе: бросай свои склянки да поступай к нам на службу. Платят неплохо, кормёжка отличная, скучать не приходится, ну и , в конце концов, станешь хоть на мужчину похож, - при этих словах он небрежно погладил серую нитку своего шрама.

  - Королевству нужны всякие подданные: и воины, и пахари, и лекари. Будет лучше, если все станут заниматься тем делом, для которого созданы, презрев преграды, лежащие у них на пути.

  - И то верно, - вымолвил Бъярн, почёсывая затылок. - Слушай, может тебе моих ребят в сопровожденье выделить?

   Спасибо, - коротко ответил я, - но вряд ли им это придётся по душе.

  Ответил и нырнул в серую пелену промозглых сумерек...

  

  ***

  

  Тяжёлый диск луны медленно плыл по бескрайним просторам ночного неба, периодически цепляя своим жёлтым брюхом пепельно-чёрные верхушки вековых сосен.

  Песчаная дорожка, залитая бледным призрачным светом, тоненькой серебряной ниточкой рассекала густые заросли молодого подлеска.. Вечерний туман, приютившись в небольших овражках, ткал молочно-белое покрывало.

  Тихо прострекотал свою песню припозднившийся кузнечик. Сорвавшись с густой еловой ветки, глухо заухал голодный филин, предвкушая богатую ночную охоту. Панически прошелестела сухими кожистыми крыльями удирающая летучая мышь.

  Лес жил своей таинственной ночной жизнью, не обращая внимания на чужака, вторгнувшегося в неё...

  Я медленно брёл по шуршащему песку тропы, держа пузырёк с заветным снадобьем наготове - мало ли какому зверю вздумается прогуляться ночью, в поисках свежей добычи. Говорят, что помимо чёрных медведей, силой уступающих разве что каменным троллям, бурых волков, способных в одно мгновение разорвать зазевавшегося путника на части, тут ещё можно и оборотня повстречать.

  Такой зверь если на человека нападёт, то убивать не станет. Покусает и скроется в густом сумраке глухой лесной чащи. После этого несчастному остаётся только удавиться, ну или самому превратиться в коварное, обезумевшее от собственной силы чудище.

  Пока что, хвала шести богам, самым крупным хищником, встретившимся на моём пути, оказался проголодавшийся филин, присмотревший себе на завтрак небольшую летучую мышь...

  Далеко впереди, меж деревьями, появились первые просветы, возвещающие о приближении к древним курганам. Сквозь них робко проникали серебристо-белёсые лучики, создавая причудливую картину игры света и тени на сером лесном покрывале.

  Я непроизвольно ускорил шаг.

  Вход на территорию могильника гарантирует путнику относительную безопасность - большинство зверей старается держаться от них подальше. Видать, слухи, уже который год бродящие по деревне, отчасти правдивы. Любой житель леса, будь то огромный чёрный медведь или маленькая серая мышь, за лигу чует недобрый запах, исходящий из подобных мест. Впрочем, мне это только на пользу - не придётся хоть оборачиваться на каждый случайный шорох.

  Курганы встретили меня вязкой тишиной, прорезаемой лишь заунывным завыванием ветра, мечущегося в лабиринте холмов. Не было слышно ни пения ночных птиц, ни стрекотания насекомых. Даже трава тут шелестела как-то по-особенному тихо, лишь дополняя своим сухим шуршанием толстое покрывало безмолвия, годами ткавшееся над этим странным местом.

  Было в этих холмах что-то странное. Оно, словно древний дух, бродящий по чердаку старого, давно покинутого дома, пугало холодной неизвестностью и в то же время, манило пыльным запахом всеми забытых тайн...

  Я медленно брёл по этому загадочному лабиринту, тщетно пытаясь углядеть слабенький отблеск, неосторожно брошенный тонким золотистым лепестком, случайно выглянувшим из-под мертвенно-серого травяного ковра.

  Рассчитывать на то, что наружу покажется весь венчик, не приходилось. Солнечник, несмотря на своё название, не слишком-то любит своего небесного собрата и поэтому растёт в укромных местах, куда дневной свет ещё не пробил себе дорожку...

  Глухой каменный скрежет тяжким стоном прокатился над серыми верхушками безмолвных курганов. Это ещё что такое, Дагор меня сожри? Неужто кому-то из селян хватило глупости тревожить покой усопших родичей да ещё среди ночи.

   Но нет, такого просто-напросто быть не может. Усыпальницы открываются только во время похорон, да и внутрь селяне не решаются заходить без отряда воинов. Слишком уж молоды ещё предания о мертвецах, бродивших среди живых.

  Может статься и так, что какой-нибудь мародёр рискнул нарушить покой усопших в надежде разжиться фамильным клинком, горстью монет или старинным украшением, некогда принадлежавшим богатой семье. Конечно, в последнее время, воришек, промышляющих такими кражами, сильно поубавилось - всё-же королевский закон достаточно строг, да и недобрая слава подобных мест отпугивает многих искателей лёгкой наживы. Однако, нет-нет - найдётся сорвиголова, позарившийся на сокровища мертвецов.

  Я остановился и задумался, уперев взор в тёмный купол ночного неба, усыпанный мириадами сверкающих в лунном свете алмазов. С одной стороны: мне следует уйти отсюда подобру-поздорову. Ведь если внутрь каменной усыпальницы вошёл человек, то это отнюдь не означает, что обратно из могильного сумрака не выползет нечто такое, от чего даже у закалённых в боях воинов волосы встанут дыбом.

  С другой стороны - за поимку бандита, позарившегося на вещи усопших, полагается ни много ни мало, а пятьдесят серебряных эльдингов. Да на такие деньги я могу не только полностью содержать себя, забыв про скупую руку мастера Эйвура, но и купить редкие ингредиенты, необходимые для дальнейших экспериментов над секретом!

   Ну, уж нет, такой шанс упускать - глупость несусветная. Если грабитель один и находится внутри гробницы, то достаточно просто навалиться всем весом на рычаг, запирающий дверь, а поутру привести сюда толпу селян, которые извлекут бедолагу на белый свет и поступят с ним по всей строгости королевского закона. Если вдруг бандитов окажется двое или даже больше, то просто улизну в деревню и расскажу всё капитану Бъярну, а уж он точно пустит собак по следу мародёров.

  Не медля ни мгновения, я огляделся по сторонам и осторожно двинулся в ту сторону, откуда буквально несколько минут назад донёсся скрежет. Трава тихо шуршала под мягкими сапогами, сшитыми из оленьей шкуры, ветер, нечасто заглядывающий в эти места, шелестел мертвенно-серыми стеблями, услужливо скрывая любые звуки, которые могли бы выдать моё присутствие.

  Однако чем ближе я подходил к тому месту, где располагался отрытый курган, тем сильнее росло в груди тёмное, гнетущее беспокойство. Каждый шаг давался всё тяжелее, на лбу выступила испарина, по спине текли крупные капли липкого холодного пота.

  Страх... Он, будто яд, капля за каплей расползался по моему телу, делая его вялым и непослушным. Но стоило только мне вспомнить о мешочке звонких монет, о секрете и звании мастера травника, как все тревоги, сомнения и страхи, казалось бы, прочно угнездившиеся в моей душе, развеивались, словно утренний туман, потревоженный легким прохладным ветерком...

  Ну, вот, наконец, и курган. Жадной густой темнотой зияет пасть открытого входа. Рядом никого - видать, ночной гость копошится внутри. Остаётся только молиться шестерым, чтоб ему не вздумалось выйти подышать свежим воздухом.

  Так, спокойно. Если вор сидит сейчас у входа, то он вполне может заметить темную фигурку, со всех ног бегущую к запирающему рычагу, и попытаться выскочить наружу. Если же ночной гость, в поисках богатой добычи решил забраться поглубже, то, скорее всего, он всполошится только тогда, когда тяжёлая каменная плита сдвинется с места. Ну что ж, теперь всё зависит от того, насколько бесшумно и быстро я бегаю...

  Грубая каменная кладка неприятно холодила спину, глаза заливал липкий пот, а сердце бешено колотилось, вот-вот норовя выпрыгнуть из груди. И, всё-таки, я успел. Тот, кто копошился в кургане, не заметил серую тень, бесшумно скользнувшую мимо открытой двери древней усыпальницы.

  Осталось только навалиться на ручку рычага, чёрным древком исполинской стрелы, торчащую из каменной плоти...

  

  ***

  

  Небольшая фигурка, с головы до пят укутанная в серый балахон, деловито сопя, возилась с рычагом, тщетно пытаясь хоть на палец сдвинуть его вниз. Она была настолько поглощена своим занятием, что не заметила, как от плотной, казалось бы живой черноты входа, отделился густой комок, смутно напоминающий верхнюю половину человеческого тела, и, слегка покачиваясь, завис над серой, влажной от ранней росы, травой.

  Немного поболтавшись в воздухе, порождение могильного сумрака неспешно поплыло к фигурке ночного гостя, полностью поглощённого своим бессмысленным занятием.

  Внезапно человек, повисший на рычаге, с глухим стуком упал на землю и забился в конвульсиях. На губах у него выступила кровавая пена, сведённые судорогой пальцы скребли по холодной влажной земле, глаза с ужасом наблюдали за плотным комком первозданной тьмы, тянущим свои мерзкие руки-щупальца к его лицу.

  Вдруг тварь начала бледнеть, словно бы истаивая под серебристыми лучами заходящей луны. От неё во все стороны повалили клубы густого пара. Мгновение, и тёмный комок, выползший из недр кургана, исчез, оставив после себя лишь небольшое серое облачко, медленно опускающееся на землю.

  То, что несколько секунд назад было человеком, встало, и, пошатываясь, словно забулдыга, вусмерть упившийся брагой, побрело в сторону людского жилья. В кулаке оно сжимало крохотный бутылёк, внутри которого перекатывалась крупная капля мутной ядовито-оранжевой жидкости.

  А где-то за тёмной полоской леса мирно дремала небольшая деревушка, ничего не подозревая о безмолвной угрозе, огненным маревом нависшей над ней...

  

  ***

  

  Ярко-рыжее солнце медленно поднималось над верхушками тёмных деревьев. Его свет живительными лучами разливался по окрестностям старого могильника. Стрекотали кузнечики, распевали свои утренние песни беззаботные пичужки. Казалось, природа забыла о безмолвном ужасе, творившемся тут буквально полторы тени назад. Вот только над кромкой дальнего леса застыли чёрные столбы дыма...

  

  Право на жизнь.

  

   Бегом, бегом, пошевеливайтесь, Дагор вас сожри! Велдин, чего встал? Тащи эти копья к арсеналу! Агмин - отправляйся на кузню, скажи - нужно всё, что есть. Бордан, бери свой десяток и размести наблюдательный пост на южной дороге. Женщин и детей ведите к ратуше. Юнцам раздайте охотничьи самострелы и распустите по домам. Мужиков всех гоните к воротам. Посмотрим, из какого теста слеплена местная деревенщина. Быстрее, парни: враг может объявиться в любой момент! - надсаживаясь, орал капитан Альрет, наблюдая за суетливой работой своих подчинённых.

   В городке царил хаос: бежали к воротам угрюмые мужики, вытащенные из тёплых постелей тревожными звуками боевого горна; подобрав юбки, торопились укрыться за прочными стенами ратуши перепуганные женщин; всюду сновали солдаты, подметая мостовую своими длинными тёмно-синими плащами...

   -Арбейн, стрелу мне в брюхо, чего встал столбом? - раздался разъярённый крик командира над самым моим ухом. - Беги на склад, скажи этим олухам, чтоб тащили к воротам доски! Давай шевелись, если не хочешь, чтоб люди Вольрада нам всем кишки повыпускали.

   - Так точно! - отчеканил я, с лёгкой издёвкой в голосе, - Ещё пожелания будут?

   - Да иди уже, наёмник, - презрительно сплюнул капитан, устало привалившись к стене небольшой часовенки, возвышавшейся аккурат посреди главной площади...

   Наёмник... Эх, если б это было так. И кто меня дёрнул променять ветер вольных просторов на койку в казарме, пьянящий запах наживы на скупое королевское жалованье, наслаждение схваткой с умелым противником на вялые потасовки в трактире? Спокойной жизни захотелось? Ну вот, Дагор меня сожри, получил - вовек не расхлебаю.

   Капитан тоже тот ещё умник - поставил опытного воина в один ряд с безусыми юнцами, едва научившимися держать меч. Нет, я конечно понимаю, что нельзя только-только поступив на службу получить звание сотника или пятидесятника, но вот дюжину бойцов под моё начало вполне можно было бы и поставить.

   Ну да ладно, сейчас у нас имеется проблема куда как серьёзнее, чем вся местная стража вместе взятая...

   Узкие грязноватые улочки встретили меня вязкой тишиной, изредка нарушаемой лишь отдалёнными выкриками команд да гулким грохотом перекатываемых по мостовой, пустых бочек.

   Краешек луны, лукаво выглядывающий из-за крыш низеньких домиков, заливал округу холодным серебристым светом, придававшим ей пугающе расплывчатые, призрачные очертания. Тени, спрятавшиеся в укромных уголках, казались диковинными созданиями, случайно забрёдшими в наш мир какими-то своими неведомыми тропами...

   Сиротливо поскрипывала проржавевшая насквозь вывеска у входа в какую-то корчму, тихо журчала дождевая вода, пробившая себе дорожку меж тяжёлых гранитных глыб мостовой, да поскуливал перепуганный до полусмерти дворовый пёс...

   Я медленно брёл по пустой тёмной улице, раз за разом прокручивая в своей голове один-единственный вопрос: 'А стоит ли воевать ради того, чтоб род Бронтонов продолжал полировать своими королевскими задницами золотое кресло, по ошибке зовущееся троном?' Чем больше я повторял его, тем сильнее становилось желание перемахнуть через вон ту стену и скрыться в ближайшем лесу. Впрочем, после бойни, что тут вскоре устроит Вольрад, если слухи о нём, конечно, правдивы, никто и не вспомнит о наёмнике, не отслужившем и полдюжины месяцев в городской страже...

   - Эй, Арбейн, шевели ногами, морда наёмничья. Капитан хочет, чтоб мы раздавали оружие в арсенале, а не шлялись не пойми где, - окрик, донёсшийся откуда-то из-за спины, вывел меня из оцепенения. Я помотал головой, отгоняя остатки мыслей, и обернулся.

   Это был Велдин - хлипкий парень с копной грязных чёрных волос на голове. Как его взяли в стражу, наверное, даже шестерым неведомо, однако сейчас он занимал должность помощника капитана - вполне завидное местечко. Формально, по старшинству этот сопляк был вторым после Альрета. Формально...

   - Вот чего стоят приказы твоего командира! - я смачно харкнул на мостовую и растёр подмёткой сапога то, что получилось. - Не знаю как тебе, парень, а мне совершенно не улыбается перед смертью пялиться на потные, грязные, перекошенные от страха рожи. Хочешь услужить своему обожаемому капитану - так беги, а я, пожалуй, прогуляюсь. Быть может, даже одолжу пару кружек эля у местного трактирщика - думаю, он не сильно расстроится.

   - Невыполнение приказа - это измена, дезертирство! - возмущённо взвизгнул сопляк, неуклюже доставая меч из новеньких чёрных ножен. - Ты или подчинишься, или умрёшь! - его лицо буквально потемнело от злости. Глупой, мальчишеской...

   Я широко улыбнулся и развёл руками: мол, вот он я, атакуй, храбрец. Паренёк ещё несколько мгновений пыжился, пытаясь сдержать распиравшую его изнутри злость, а затем замахнулся мечом и кинулся на меня.

   Тяжёлый отблеск серой стали, просвистевший практически у меня перед носом, латная рукавица, вышибающая из парня дух, сине-золотой плащ, утопленный в дождевых помоях. Схватка закончилась, не успев начаться...

   - Капитан об этом узнает! - возмущённо прохрипел мальчишка, пытаясь подняться.

   - Да уж, пускай узнает, - насмешливо ответил я, глядя на мучения парня, - заодно расскажи ему, где ты умудрился испачкать свой прелестный плащик, который, вне всякого сомнения, тебе очень нужен в бою.

   Сказал и вальяжно пошёл себе дальше, насвистывая под нос одну старую задорную мелодию.

   Постепенно таинственный мрак опустевших городских окраин начал сменяться успокаивающим потрескиванием факелов. Но вместе с ним вернулись и топот множества ног, громкие отрывистые команды, грохот перекатываемых по мостовой бочек и шёпот извлекаемых из ножен мечей. Тут, поближе к стене, вовсю кипела работа. Кто вытаскивал из домов мебель, пытаясь забаррикадировать ею узкие боковые улочки, кто, напротив, шёл к стене, намереваясь до последнего вздоха отстаивать свой родной город, кто пытался спрятать свои, пускай и не нажитые непосильным трудом, богатства. Плотный поток потных, вонючих и трясущихся от страха мужиков подхватил меня и понёс, туда, где сегодня должна была оборваться судьба многих...

   - Эй, Арбейн, чего это ты среди этой черни забыл? - внезапно окрикнул меня странно знакомый голос. Я попытался остановиться и оглядеться, но напирающие сзади люди чуть не втоптали меня в грязь. Тфу, Дагор вас всех сожри, неужто вы и вправду так торопитесь умереть...

   Грязно выругавшись сквозь зубы, я принялся пробиваться к краю улицы, туда, где на небольшом деревянном помосте собралась группа бойцов, разительно отличающихся от всего местного сброда. Они были одеты в толстыё тёмные кольчуги, сплетённые из мелких плоских колец, слегка поблёскивавших в свете немногочисленных факелов. На их чёрных небольших щитах белой краской была намалевана эмблема - мешок с монетами, разрубаемый надвое мечом. Этот герб мог принадлежать лишь одному человеку - тому, под чьим командованием я проходил не один десяток лет. Бротвин Безухий - один из самых известных наёмников в Вестфолке и командир отряда чёрных вестников. Одни лорды предлагали за его голову щедрую плату, другие, напротив, пытались завлечь к себе, предлагая чуть ли не место командира войска. Впрочем, оно и понятно - боец, способный проникнуть во вражеский замок перебить всех часовых на стенах, прирезать его владельца и уйти, не оставив следов, нужен каждому. Про отряд таких вояк говорить не приходится...

   Наконец-то я выбрался из плотного потока людей, спешащих к главным воротам. По пути, правда, пришлось разбить какому-то пареньку кадык, другого бросить под ноги толпе, но это уже мелочи, на которые не стоит даже обращать внимания. Им всё равно сегодня умирать, а часом раньше или часом позже - какая разница?

   - Арбейн, сколько лет, сколько зим! - приветствовал меня Бротвин широченной улыбкой, больше похожей на оскал голодного волка. - И как это тебя угораздило попасть в такую дыру? Неужто совсем порастерял хватку с нашей последней встречи?

   - Рад тебя видеть, дружище, - сказал я, пристально вглядываясь в лицо старого знакомого, - Смотрю, шрамов-то на тебе прибавилось. Всё так же наёмничаешь, как прежде?

   - Да какое уж там! Осел в замке, стал лордом, раздобрел, ребят своих капитанами сделал. А это, - тут он провёл рукой по своей, обросшей жёсткой щетиной щеке, которую рассекали два красных лоснящихся рубца, - трофеи с битвы при Лонграссе. Ох и показали мы тогда надутому выскочке Арнесту, чего стоят его бойцы...

   - А в 'эту дыру' тебя как занесло? - наигранно удивился я, лихорадочно пытаясь сообразить, чего старый командир от меня хочет.

   - Так, всё, хватит ходить вокруг да около! - внезапно отрезал Бротвин. - Я хоть и стал лордом, но разговаривать витиеватыми намёками, судя по всему, не научился, так что скажу прямо - давай ко мне на службу. Тебе, смотрю, тут-то не шибко весело живётся.

   Странно. Насколько я помню, в прошлый раз мы с ним расстались не на лучшей ноте. Возможно, конечно, что ему сейчас просто отчаянно нужны умелые бойцы, чтоб защитить свои земли от посягательств соседей, вот он и поднимает старые связи, но приглашать человека, которого ты выгнал за прямое нарушение приказа... На Бротвина это совсем не похоже.

   - Предложение, конечно, очень щедрое, - уклончиво ответил я, - но, прежде чем его принять, не могу не поинтересоваться - в чём будет заключаться служба и какова оплата?

   - По поводу денег не беспокойся, - сказал Безухий, - их у меня теперь в достатке, да и своих мне обижать ещё не приходилось. Верно я говорю, парни?

   В ответ раздался дружный рёв двух десяток глоток. Какой-то особо ретивый боец даже запрыгнул на бочку и несколько раз стукнул мечом по щиту, выражая тем самым высшую степень одобрения.

   - Насчёт службы, - продолжил Бротвин, когда шум слегка поутих, - ты мне дашь клятву, как подданный лорду, и будешь вместе с другими капитанами защищать мои земли.

   - Вот как, сразу в звании? Видать совсем у тебя дела плохи, раз зазываешь на службу тех, с кем расстался в недобрых отношениях, - ответил я, пытаясь всем своим видом выказать безразличие к тому, о чём идёт речь.

   - Это ты про приказ-то? - задумчиво протянул Безухий. - Помню, но не думаю, что стоит ворошить былые обиды. Боец ты умелый, а для меня это главное. Насчёт дел, скажу так - драться придётся часто и много. Ну как, согласен?

   Что-то темнит лорд Бротвин. Не иначе, как влез в крупную заварушку местных властителей, получил по зубам и теперь пытается заткнуть образовавшиеся бреши всеми, кто под руку подвернётся. Впрочем, на службе у него мне будет всяко веселее, чем в этой вонючей дыре, по ошибке зовущейся городом...

   - По рукам! Только вот эту тряпку цветастую вручу местному капитану и можно трогаться, - ответил я, небрежно оттянув край сине-золотого плаща.

   - Об этом не беспокойся. Ежели шестеро будут к нам благосклонны, то переговорю с ним после боя, - нахмурился лорд, нервно поигрывая кинжалом. - Ну а если Вольрад все-таки возьмёт город - встретимся у южной башни. Там лес подступает к стенам ближе всего, так что скрыться от преследования не составит труда. Ладно, нам пора на площадь, а тебе, наверное, на пост...

   - Тьма или злато! (старый девиз чёрных вестников) Ещё увидимся.

   - Тебе тоже стрел в шкуру поменьше, - откликнулся Бротвин. - Ну что, парни, пойдём слушать невероятно занимательную речь капитана о деньгах, которые, как известно, не пахнут!

  

  ***

  

   ... За этой стеной собрались люди, жаждущие лишь одного - убить вас. Но, после того, как они сделают это, никто не сможет помешать им взять ваших жён и искалечить ваших детей! Пусть даже их будет втрое больше, чем нас, но это наш город, наши стены, и мы должны умереть но не... - надрывался Альстер пытаясь хоть как-то поднять боевой дух собравшихся у ворот. Надо признать, выходило у него это весьма неплохо: по крайней мере, с каждым его выкриком всё сильнее нарастал одобрительный ропот.

   Я сидел, прислонившись спиной к шершавому, холодному зубцу стены, и протирал без того чистый меч, периодически поглядывая за тем, что происходило на площади. В голове, словно стайка мелких назойливых мошек, крутился целый ворох вопросов, от которых становилось немного не по себе: 'Вдруг у противника окажется больше сил, чем докладывали наши разведчики? Сколько ударов тарана выдержат ворота? Что, если Бротвин погибнет или, хуже того - спасая свою шкуру, бросит своих людей и меня на растерзание людям Вольрада?' О последнем я старался не думать.

   - Наёмники, - продолжал тем временем капитан,- я знаю, что такие вещи, как честь и милосердие для вас - пустой звук, но обещаю - если поможете нам в бою, Рокстон перед вами в долгу не останется.

   Вот, кстати, тоже интересный вопрос: 'А заплатят ли мне?' С одной стороны, формально я уже служу Бротвину и являюсь для этого города не более, чем заезжим гостем, но, с другой - кольчуга и меч всё ещё принадлежат Эльборну...

   Мои размышления прервал тяжёлый, заунывный вой боевого рога, тугой волной прокатившийся по опустевшим улочкам города. Вслед за ним пришла тишина. Она была плотная, словно разлитое в воздухе молоко, и в то же время прозрачная, будто прохладная летняя ночь на берегу далёкого Делфошта* (владение, расположенное на самом юге Вестфолка - у сизого пролива. Кстати, Арбейн оттуда родом.)...

   - Все на стены, отразить атаку! - крик Альрета, больше всего в этот момент напоминавший карканье старого, отходящего в иной мир ворона, грубым ржавым клинком рассёк плотный покров тишины, нависший над городом. Послышались команды десятников, спешно уводивших свои отряды на стены, топот сотен ног, лязг доставаемых из ножен мечей.

   Я вскочил на ноги, неловко нацепив на голову шлем, и обратил свой взгляд на то, что происходило по другую сторону стен. Там из-под густого лесного полога выходили тёмные маленькие фигурки воинов врага. Один, второй, третий, десятый, сотый - с каждым мгновением их становилось всё больше. Но там были не только солдаты...

   По дороге, словно чудовища, вылезшие из древних легенд, медленно ползли три огромных тёмных силуэта осадных орудий. Вслед за ними, словно стайка детёнышей, двигались десятки тележек с черными как смоль валунами, лоснящимися под желтоватым светом тусклой луны.

   -Да помогут нам боги, - глухо пробормотал возникший справа Альрет. - Разведка не докладывала, что у них будут требушеты!

   - К Дагору под хвост твою разведку! - отозвался я, поигрывая мечом. - Они притащили с собой пробой-камни. Под их градом стены простоят недолго.

   Тем временем фигурки воинов Вольрада, уже заполонившие весь дальний край поля, медленно двинулись к городским стенам. С первого взгляда их строй казался рассыпным, но если приглядеться повнимательней, то становилось ясно, что войска лорда двигались множеством клинов, в центре каждого из которых располагалась осадная лестница. Чем ближе они подходили, тем отчётливее слышался тяжёлый монотонный гул ударов мечей о щиты. Бом, бом, бом - словно стук огромного кузнечного молота, только во много раз сильнее, он давил на защитников города своей многосотенной безликой массой, готовой вот-вот обрушиться на осаждённый город, захлестнуть стены и уничтожить всё живое, что укрылось за ними.

   Внезапно стена под моими ногами содрогнулась. Грохот осыпающихся камней, треск перекрытий и отчаянные крики раздавленных людей заглушили даже надвигающийся стальной шквал. От надвратной башни остались одни воспоминания...

   Воины врага, увидев это, радостно взревели, и все, в едином порыве, бросились к стенам города.

   'Стрелы наложить!' - отрывистая команда с быстротой сокола пронеслась по нестройным рядам защитников. В ответ донёсся тугой скрип натягиваемых тетив, и сотни острых стальных наконечников, слегка поблёскивающих в свете немногочисленных факелов, уставились в темное ночное небо.

   'Стрелы отпустить!' - чёрный вихрь, издав тонкий протяжный свист, взвился над рядами защитников и тугой волной обрушился на наступавших бойцов. Крики раненых, стоны умирающих, грохот осыпающихся камней - всё это сплелось в жуткий нечеловеческий вой, плотным пологом окутавшим город и его окрестности.

   Несколько десятков тел упали на холодную влажную землю, но это уже никак не могло остановить той лавины воинов, что катилась к подножию стен.

   'Камни готовь!' - надсаживаясь, заорал Альрет.

   Не медля ни мгновения, я схватил увесистый булыжник, протиснулся между зубцами и обрушил его на головы врагов. Звон шлема, хруст сломанной шеи, предсмертный хрип - и тело падает в жидкую, хлюпающую грязь. Вслед за моим полетели другие камни, заставившие наступавших прижаться к стенам и спрятаться за щитами.

   - "За зубцы! Арбалеты!" - резкий, как удар молота, крик застал защитников стены врасплох. Раздался пронзительный свист, и рой коротких черных жал смертельной косой обрушился на обороняющихся. Люди, не успевшие найти укрытия, падали один за другим, устилая парапет своими телами.

   Ну всё, сейчас пойдёт потеха! Пока эти сукины дети не дают нам высунуться, их дружки уже наверняка подтаскивают осадные лестницы. Проклятье, если им удастся подняться, то городу уже точно не выстоять. Что стоит тупой необученный крестьянин с мечом против старого, закалённого в битвах воина...

   - 'Лестницы! Готовьте мечи!' - команда, со скоростью ястреба разлетевшаяся над остатками защитников, подтвердила мои худшие опасения.

   Я, медленно, стараясь не высовываться из-за спасительного укрытия зубца, вытянул клинок из ножен и принялся ждать момента, когда же над парапетом покажется голова не слишком удачливого врага.

   - Катапу... - крик потонул в грохоте осыпающихся камней и треске тяжёлых дубовых досок. Затем, на несколько мгновений над полем боя воцарилась абсолютная тишина, плотным покрывалом укрывшая стену. Казалось, звуки изо всех сил стараются прорваться через эту пелену, но все их попытки сводились лишь к тихому свисту, периодически доносившемуся до моих ушей. Внезапно мир перед моими глазами покачнулся, и медленно, будто бы сам того не желая, стал заваливаться набок. Заболела голова, невыносимо захотелось прикрыть глаза и забыться тяжёлым сном. По щеке потекло что-то тёплое, слегка солоноватое на вкус.

   Дагор меня сожри, только этого не хватало! Давай, Арбейн, поднимайся. Если ты до сих пор не подох, значит ещё можешь побороться за свою жизнь!

   Я свободной рукой ухватился за край зубца, попытался встать, но пошатнулся и снова упал на холодные камни парапета. Проклятье, крепко же меня приложило, раз ноги не держат. Давай, Арбейн давай! Будешь разлёживаться - или враг прирежет, или свои затопчут!

  

   Я слегка приподнял голову, и тут мой затуманенный взор упёрся в латную перчатку, вцепившуюся в край зубца. Взмах меча, тяжёлый свист сероватой стали, лязг, хруст разрубаемой плоти, крик искалеченного бойца...

   Всё случилось прежде, чем я успел понять, что вообще происходит. Привычки воина, оттачиваемые годами, сами подсказали контуженному телу, как нужно действовать. Отрубленная рука так и осталась валяться на парапете.

   Тем временем бой уже кипел по всей стене. Горожане сопротивлялись, как могли, но их осталось слишком мало, чтобы противостоять превосходящим силам врага. То и дело свистели короткие чёрные стрелки арбалетных болтов, добивая и без того немногочисленных защитников. Около штурмовых лестниц вспыхивали одиночные схватки, постепенно перераставшие в кровавую бойню. Тяжёлый гул, порождённый лязгом стали, криками искалеченных бойцов, пением стрел и отрывистыми приказами командиров, словно гигантская волна, перехлестнул стену и начал растекаться по городским окраинам.

   Свободной рукой я ухватился за шершавый край зубца и одним рывком вскочил на ноги. Меня всё ещё слегка покачивало, но туманная пелена уже спала со взора, и земля больше не норовила уйти из-под ног. Так, из этой дыры пора выбираться. Через какое-то время большая часть стены уже будет под контролем врага, и бои перекинутся на жилые кварталы, где у горожан будет ещё меньше шансов отстоять своё право на жизнь.

   До лестницы, ведущей на привратную площадь, шагов сорок, но это расстояние мне предстоит пройти под градом стрел и ударов противника, стараясь не путаться у своих под ногами. Да уж, простенькая задачка. Особенно, если вспомнить камень, совсем недавно оставивший в моём шлеме небольшую вмятину...

   - Ворота, они ломают ворота! - пронзительный крик, сопровождаемый треском тяжёлых дубовых брёвен, прорвался сквозь плотный смог, сотканный из стонов искалеченных бойцов, грохота камней и свиста арбалетных болтов, и затих в отдалении. Среди защитников воцарилась паника. Несколько человек кинулись к спуску на главную площадь, где уже выстраивались отряды городского ополчения, остальные расступились, пытаясь закрыть образовавшиеся бреши, но тут же угодили под стрелы осаждающих.

   Я уже собирался было бросится вслед за ними, но споткнулся о чьё-то распростёртое тело и растянулся на холодных камнях парапета. Это спасло мне жизнь. Сразу три арбалетных болта свистнули над головой, а мгновением позже раздались несколько торжествующих выкриков. Они думали, что убили меня...

   Удивление на лице следующего воина, вскарабкавшегося по осадной лестнице, даже не успело смениться испугом. Удар, хруст ломающегося носа, пронзительный крик - и вот его искалеченное тело падает на головы осаждающих.

   Снова засвистели стрелы. Одна из них угодила мне в наплечник, оставив там небольшую вмятину, две других вонзились в щит, ещё одна чиркнула по самому краю помятого шлема. Я поспешно отскочил за зубец и потёр ушибленное плечо. Нет, так больше продолжаться не может. Рано или поздно одна из них настигнет меня, найдёт уязвимое место в броне, и наёмник по имени Арбейн станет всего лишь жалким воспоминанием.

   Не медля ни мгновения, я, что было мочи, рванул в сторону намеченной цели. Дыхание тут же перехватило, перед глазами поплыли цветные круги, а ноги стали подозрительно заплетаться. Контузия, чтоб её! В висках гулкими ударами кузнечных молотов стучала кровь, противная слабость, словно яд, расползалась по измотанному в бою телу, но и спуск, одним своим видом даровавший мне второе дыхание, неумолимо приближался...

   Пришёл в себя я уже на привратной площади. Ноги подкашивались, руки, судорожно стиснувшие грубую рукоять меча, отказывались повиноваться, глаза заливал едкий пот, но оно того стоило. Жизнь... За неё будет бороться любой человек, оказавшийся даже в самой безвыходной ситуации, а уж для наёмника этот дар ценнее каких бы то ни было благ. Порой, даже собственной чести...

   - Они прорвались! Сомкнуть ряды, сомкнуть ряды! - отчаянный крик, сопровождавшийся оглушающим шквалом торжествующего рёва, оборвал мою короткую передышку. Перехватив поудобнее меч и закинув за спину истыканный стрелами щит, я углубился в городские кварталы...

  

  ***

  

   Алое зарево пожаров кроваво-красными бликами играло на низких тяжёлых тучах. Столбы густого чёрного дыма поднимались над крышами неказистых низеньких домиков. Начинал накрапывать мелкий дождик...

   Всё произошло слишком быстро. Воины Вольрада прорвались сразу в нескольких местах и в мгновение ока очистили стену от остатков обороняющихся. Отряды, защищавшие привратную площадь, тоже продержались недолго. Некоторые бойцы дрогнули при одном лишь виде многосотенной толпы, хлынувшей в опустевший проём. Остальные... Обрубки их тел так и остались валяться на грязных камнях старой мостовой.

   Потом начался пожар. Какой-то особо ретивый приспешник этого проклятого лорда кинул факел на сеновал. Огонь тут же перекинулся на ближайший дом, потом на следующий... Вскоре горели уже все городские окраины. Люди, надеявшиеся пересидеть весь этот ужас за надёжно запертыми засовами, сгорали заживо. Те, кому всё же удавалось вырваться из этого погребального костра, попадали под мечи и стрелы воинов врага. Они не щадили никого.

   Я тихо крался по одному из проулков центрального города, пытаясь найти хоть какое-нибудь мало-мальски надёжное укрытие, которое воины Вольрада обыщут в последнюю очередь. Пересидеть, пока всё не закончится - других идей, как выбраться из этой преисподней, у меня не было. Можно, конечно, присоединиться к уцелевшим горожанам, которые всё ещё удерживали главную площадь, но, боюсь, боги уже отсчитывают последние мгновения их жалких жизней. Сейчас пожары в нижнем городе поутихнут, и враг хлынет к ратуше со всех сторон, по пути вырезая всех, кто решил, что за надёжными каменными стенами и прочными засовами безопаснее, чем среди обороняющихся...

   Внезапно, где-то впереди раздался гулкий топот ног, периодически приглушаемый отрывистыми командами.

   - Савгир, Аверн - таверна, Орност - проулок, остальные - за мной. Покажем этим невеждам, что значит гнев истинного короля! - хриплый, словно карканье старого немощного ворона, выкрик глухим эхом раскатился между домами.

   - Будет сделано! - дружный рёв нескольких десятков глоток стал ему ответом.

   Дагор меня сожри, неужели эти сукины дети уже и сюда добрались! Как же не вовремя...

   В проулке спрятаться было некуда - дома с двух разных улиц плотно прилегали друг к другу своими каменными спинами. Бежать обратно тоже бессмысленно - отряды врага совсем скоро заполонят весь квартал. Разве что...

   Я с трудом втиснулся в крохотный закуток, предназначенный для сбора дождевой воды, и принялся ждать. Одно мгновение, другое, третье, слышится треск вышибаемой двери, вопль ужаса, переходящий в сдавленный хрип, стук окованных сталью ботинок по мокрым камням мостовой. Ближе, ближе, ближе...

   Я аккуратно извлёк небольшой кинжал из старых потёртых ножен, поудобнее перехватил его и замер, прижавшись к холодному брюху стены. Внезапно топот стих...

   'Всё чисто!' - хриплый выкрик гулким эхом прокатился по переулку. Раздались удаляющиеся шаги.

   Ну нет, братец, так просто ты от меня не отделаешься! Уж больно мне сейчас нужна твоя котта*.

   В два прыжка я настиг нерадивого бойца. Взмах кинжала, хруст раздираемой плоти, хриплое бульканье - и вот его бесчувственное тело валяется на грязной мостовой в луже собственной крови. Всё случилось в считанные мгновения.

   Я с трудом перевернул этого здоровяка на спину и принялся стаскивать красную котту с белым орлом на груди. Сейчас она была больше похожа на жалкую тряпку, порванную в нескольких местах и измазанную грязью и кровью, но мне сгодится и такая. Лишь бы бойцы Вольрада в горячке боя принимали за своего.

   Одёжка пришлась мне впору. Конечно, кое-где её растрёпанные лохмотья свисали чуть ли не до колен, а местами наоборот - не могли скрыть под собой блестящие кольца кольчуги, но выбора особо и не было. Неловко расправив плечами натянувшуюся на спине тряпку, я поудобнее перехватил меч и вышел на улицу...

   Получилось! Бегущие мимо бойцы не обращали на меня никакого внимания. Впрочем, оно и понятно - какое кому может быть дело до раненого воина, когда впереди уже маячат главная площадь и ратуша, с большим трудом обороняемые остатками горожан.

   Враг организованными отрядами продвигался вперёд, захватывая квартал за кварталом. Трещали вышибаемые двери, орали от ужаса недобитые крестьяне, пели боевые рога. Вспыхивали и затихали схватки, оставляя после себя груды истерзанных трупов. Звенела сталь.

   Я осторожно, стараясь не путаться под ногами у наступающих, пересёк улицу и скрылся в грязном узком переулке. До южной башни оставалось всего ничего. Бротвина там, конечно, уже не будет, но, если ему удалось выбраться из этой кровавой вакханалии, зовущейся боем, то у одинокого бойца, переодетого в форму Вольрадовских приспешников это и подавно получится...

   Тусклый блеск стали тяжёлой серой молнией просвистел в каком-то пальце от моего лица. Я невольно отпрянул назад, выдернул из ножен кинжал и приготовился к схватке. Из небольшой выемки в стене буквально вывалилась фигура неудачливого бойца, путающаяся в грязном, темно-синем плаще.

   Ну замечательно. Схватки со своими - именно то, чего мне больше всего не хватало в этом проклятом дне.

   Боец, тем временем, кое-как справился с нелепой рваной тряпкой, накинутой на плечи, и собрался, было, снова атаковать, но, внезапно, опустил меч и грязно выругался.

   - Проклятье, Арбейн, ты что делаешь? - достаточно грубый голос взрослого мужика под конец фразы сорвался на тонки мальчишеский визг.

   Ооо, так это наш старый знакомый. Кажется урок, преподанный мной перед боем, ему впрок не пошёл. И как он только умудрился уцелеть в этой кутерьме, выряженный словно на парад?

   -Бегу из города, и тебе советую делать то же самое! - негромко ответил я, поигрывая кинжалом.

   - Альрет собирает людей на главной площади. Он хочет вывести из города женщин и детей. Давай скорее, мы должны присоединиться к нему! - парень, будто бы не расслышав мой ответ, вдохновлённо продолжал нести околесицу.

   - Тело твоего капитана сейчас, скорее всего, уже изрублено на куски, - рявкнул я, - а женщин берут на глазах у их же собственных детей. Хочешь послужить своему обожаемому Альрету - валяй, площадь во-он в той стороне, хочешь жить - ищи себе подходящую одёжку и вали отсюда подобру поздорову.

   - Если мой командир погиб, то значит старший по званию теперь я, - хищно ощерился недоносок,- и Я приказыва...

   Кинжал, погрузившийся в глазницу юнца практически по самую рукоять, оборвал его на полуслове. Его тело медленно, словно бы ещё не осознавая того факта, что оно мертво, завалилось в мокрую грязь мостовой.

   Я молча подошёл к нему, выдернул из раны клинок, небрежно обтёр его о лохмотья некогда синего плаща и взглянул на покойника. На его лице восковой маской застыла гримаса боли, недоумения и какой-то, практически детской обиды. Из пустой глазницы тонкой струйкой стекала кровь...

   Что ж, парень, ты не смог в сложившейся ситуации сделать правильный выбор, а потому потерял своё право на жизнь...

  

  Я не зверь

  

   Краешек солнца лениво выглядывал из-за остроконечных горных пиков, подёрнутых лёгкой голубоватой дымкой, заливая всю округу своим бархатистым светом. Небольшой ручеёк, бежавший меж толстых стеблей луговой травы, искрился в его лучах. Прохладный утренний ветерок тихо шептал о чём-то своём в густой кроне одинокого дерева.

   Шмыгнула куда-то по своим делам толстая полевая мышь. Пичужка, лениво парившая над зелёными луговыми просторами, разлила по округе звонкую трель. Начинался новый день...

   - Именем Вольрада, наследника Эльрода и единственного законного короля Вестфолка, я приказываю сложить оружие и сдаться! - голос глашатая разорвал звенящую утреннюю тишину. - Если подчинитесь, мы гарантируем вам жизнь, право на имя и сохранение большей части земельных владений. В противном случае... - чёрный росчерк толстого арбалетного болта оборвал его на полуслове.

   - Вот наш ответ - хрипло выкрикнул барон... Тфу, пропасть, забыл, как его величать то следует. Впрочем, уже и не важно: ещё до полудня этот надутый болван успеет несколько раз пожалеть о том, что сейчас совершил.

   В том, что он потерпит поражение, сомнений не было. Ну ещё бы - вывести пять дюжин крестьян, против четырёх десятков закалённых в боях воинов. Была при нём, конечно, ещё и дюжина наёмников, но общий исход дела это не решало. Крестьяне разбегутся в страхе при виде первой крови, а псы войны... Они слишком дорого ценят свою жизнь, чтоб отдавать её за золото заносчивого правителя. Вот только эмблема на их щитах: мешок денег, разрубаемый надвое клинком, не предвещала ничего хорошего...

  - Смерть выродкам! - хрипло заорал капитан Орстед, обнажая меч.

  Дружный рёв нескольких десятков глоток тугой волной прокатился по полю. Крестьяне дрогнули. Они явно не хотели сражаться, а многие даже не понимали, зачем барон привёл их сюда. Дрогнули, но не побежали... Что ж, тем хуже для них.

  Лязг вынимаемых из ножен мечей, глухой топот ног, заунывный вой боевого рога и тревожный звон колокола - всё это в мгновение ока густым, дымчатым пологом накрыло небольшой луг близ деревеньки Ривсленд. Бой начался...

  Воины нашего отряда в едином порыве качнулся вперёд и, сломав строй, ринулись на врага.

  - Стрелы наложить! - заорал барон, неуклюже крутя тугой ворот арбалета. - Ждать команды!

  Вражеский строй ощетинился доброй дюжиной стрел. Их острые стальные наконечники слегка поблёскивали в мягких лучах утреннего солнца.

  Вот Дагорово отродье! Хочет нас поближе подпустить, чтоб стрелки били наверняка. Ну да ничего, наши бойцы тоже не лыком шиты! Посмотрим, как их хлипкие охотничьи луки справятся с кольчугами из доброй гномьей* стали.

  - Стрелы отпустить! - хриплый выкрик барона потонул в дружном рёве наступающих.

  Рой чёрных росчерков хлестнул по нашим рядам. Один боец упал, другой схватился за плечо, третий пошатнулся, а затем медленно, словно не желая признать собственное поражение, завалился навзничь, но нас это не остановило.

  Вдох, выдох, вдох, выдох. До вражеского строя остаются считанные шаги. Мгновение, тяжёлый блеск стали, густая тёмная кровь, тугой струёй хлещущая из разрубленной шеи, предсмертный хрип, переходящий в невнятное бульканье и вот, первое тело врага уже валяется на сырой, холодной земле. Взмах меча, и за ним следует второй крестьянин, подвернувшийся под горячую руку. Разворот, удар... Но ему суждено было рассечь лишь сгустившийся от криков боли и отчаянья воздух.

   Крестьяне, потеряв дюжины полторы своих, побросали оружие и рванули к деревне, тщетно надеясь пересидеть этот кошмар за прочными дверьми и высокими заборами. Наивные бедолаги. В битве при Рокстоне горожанам не помогла даже каменная стена, что уж говорить о хлипком частоколе, которым было окружено селение.

   - Мечи готовь! - заорал барон, наблюдая за тем, как остатки его 'войска' бегут с поля боя. - Прикрывайте отход!

   Ответа не последовало. Двенадцать человек, плотным кольцом обступившие своего нанимателя, так и остались недвижимы.

   - Ублюдки, я же сказал: 'Прикрывайте отход!' - взбеленился барон, наблюдая за тем, как клещи нашего строя медленно сжимаются вокруг небольшой кучки его воинов. - Дагор вас сожри, за что я...

   Удар, нанесённый одним из наёмников, оборвал его на полуслове. Псы войны не спешили умирать за своего нанимателя...

   - Приветствую вас, досточтимые воины от имени лорда Бротвина! - зычный голос разорвал напряжённую тишину, на несколько мгновений сгустившуюся над полем.

   - И вам доброго здравия, - глухо отозвался капитан, не спеша убирать окровавленный меч в ножны. - Какими ветрами занесло людей лорда, чьё владение располагается на самом юге нашей страны в эти глухие, северные края?

   - К сожалению - служба. - зычно ответил коренастый, седоусый предводитель отряда. - Был тут у нас контракт, на защиту поселения и окрестных угодий от набегов разбойников.

   - Никогда не слышал, чтоб люди, присягнувшие на верность лорду, вели наёмничий образ жизни - насторожился капитан. - Есть у тебя, чем подкрепить свои слова, наёмник?

   - Лорд Бротвин - не совсем обычный правитель, - ухмыльнувшись, ответил воин. - Да, он связал нас клятвой, следуя которой, мы должны прийти к нему в час нужды и обязал платить десятую часть от контракта, но в остальном - мы люди вольные. Понимаю, что словам наёмника трудно поверить, но быть может это тебя убедит? - тут он достал откуда-то из-за пазухи небольшую металлическую пластинку и задумчиво уставился на неё.

   - Эльнор, иди, возьми. Посмотрим, что там написано, - тихо скомандовал капитан.

   Дагор вас всех сожри, не повезло. Из трёх дюжин человек, выбор командира пал именно на меня. И ладно бы держал эту пластинку какой-нибудь проходимец или бандит, но капитан чёрных вестников... Наверное, одним лишь шестерым ведомо, чего от него можно ожидать. Ну ничего, мы ещё повоюем.

   Слегка замешкавшись, я вышел из строя и твёрдым шагом направился в сторону командира наёмников. Меч, обагрённый густой багряной кровью селян так и остался лежать в руке...

   Каждый шаг давался мне с трудом. Воображение рисовало картины - одну красочнее другой. Вот я, тяну руку к пластине, и моё горло охватывает тонкая красная полоска, из которой, спустя мгновение, фонтаном начинает хлестать кровь, обагряя изумрудно-зелёную траву. Ещё живое тело бесчувственным мешком валится на землю и дёргается в предсмертной агонии... В другой раз, я успеваю отразить первый удар, но тут тяжёлый чёрный арбалетный болт, вонзившийся в правый глаз, обрывает все мои жалкие потуги хоть как-то защитить себя...

   - Сынок, ты меч то убери, - насмешливый голос старого пса войны вывел меня из тяжёлого, вязкого оцепенения. - Поверь, если б мне так хотелось тебя убить - ты уже был бы мёртв.

   Не говоря ни слова, я спрятал клинок под черную кожу ножен, небрежным движением выхватил пластинку из рук ухмыляющегося наёмника и нарочито медленно пошёл обратно.

   Самодовольное сучье отродье. Будь нас здесь не четыре десятка, а несколько сотен, говорил бы ты по иному...

   - Так-так-так, посмотрим, что тут у нас, - задумчиво протянул капитан, разглядывая блестящую штуковину. - По-ма-зан-ный ры-царь Арвиль, - неуверенно пробормотал он себе под нос, - Хмм, и герб Бротвина выгравирован. Что ж, это конечно не слишком убедительное подтверждение твоих слов, но и лить из-за подобной чепухи друг другу кровь тоже не следует. Полагаю, ваш отряд оказался здесь не случайно и 'контракт' тут совершенно ни при чём.

  - Это ты верно подметил, - нагло ухмыльнулся седоусый, поигрывая кинжалом, - Мне было велено передать кое что одному из капитанов лорда Вольрада...

  - Короля!

  - Ваш правитель занял Эвенфолл? Его нога уже ступила в 'Белый чертог'? - с лёгкой издёвкой спросил наймит.

   - Пока ещё нет...- стиснув зубы, процедил капитан. - Впрочем, 'вашего' даже лордом назвать нельзя. Очередной безродный выскочка, получивший титул за лизание пяток королю-недомерку.

   - А ты смельчак, как я погляжу, - нахмурился наёмник, - не боишься в один прекрасный день проснуться без глаз или языка? Смелость, конечно, достойное качество, вот только храбрецы долго не живут. Особенно храбрецы - идиоты.

   - В таком случае ты лишишься своей, незатуманенной мыслями, головы! - слегка успокоившись, небрежно бросил Орстед, - Но хватит пустых разговоров. Предлагаю уже закончить это дело и забыть о существовании друг друга.

   - И то верно, - ответил пёс войны, - Мне было велено передать тебе это, - тут он достал небольшой кожаный футляр, лоснящийся под яркими солнечными лучами, небрежно подбросил его, поймал и сунул за пазуху, - Но сначала, верни-ка мне мой медальон.

  - Эльно...

  - Нет, нет, нет, так не пойдёт! - возразил наймит, - Мне велено отдать это тебе лично, а не одному из твоих солдат.

   - Это какая-то хитрость? - насторожился капитан, - если эта грамота столь важна, то почему не послали гонца прямиком к... - тут он слегка замешкался, - властителю Вольраду?

   - Понимаешь, в чём дело: лорд Бротвин сейчас находится в не очень выгодном положении. Властители соседних владений только и ждут повода, чтоб выставить его перед королём в дурном свете. Они были бы очень рады такому подарку.

   - И поэтому задание поручили целому отряду, который куда как проще выследить, нежели одного человек, - усмехнулся Орстед. - глупо как-то получается, не находишь?

  - Увы, нет. Случись что с гонцом - никто не сможет ему помочь, а вместе мы уж как-нибудь выберемся из любой передряги, - ответил наймит, - Позволь угадаю следующий вопрос. Хочешь узнать, почему именно тебе мы решили передать послание? Всё очень просто - в ваших рядах завелась крыса, согласившаяся за дюжину золотых продать собственного командира с потрохами. Да Орстед, о тебе мы знаем всё. Очень честный командир, чуточку заносчив и прямолинеен, стараешься выслужится перед сотником Темвиром. Несколько раз мог украсть чужие деньги или просто присвоить себе чужое жалованье, но не стал этого делать. Теперь тебе ясно, почему мы тут оказались?

  - Но кто...

  - Это неважно, - перебил его командир наймитов - Сейчас нам надо закончить дело.

  - Что ж, пусть будет так, - задумчиво протянул капитан, отстёгивая ножны от пояса. - Меж людьми и без оружия!

  - Как скажешь.

  Пёс войны слегка картинно вынул клинок из ножен и резким движением вогнал лезвие в рыхлую, влажную землю, отстегнул кинжал от пояса, бросил его на траву и вышел на середину, демонстративно разведя руки в стороны. Капитан в ответ на это представление лишь криво ухмыльнулся, передал своё оружие Вельну и вышел к наёмнику.

  - Что страшно? - не удержался от колкости тот, - Твой то боец, небось, штанишки обмочить успел, пока за грамотой ходил.

   - Ещё одно слово, и я голыми руками сломаю тебе шею, - сквозь зубы процедил капитан, протягивая наймиту пластинку. - Давай сюда эту дрянь, собирай своих людей и чтобы к ночи вас уже тут не было.

   - О нет, благородный господин, всеми богами прошу пощадите! - расплылся в довольной улыбке наёмник, - смотри, как бы тебе потом не пришлось повторять эти слова, ведь ты у нас всё-таки чернь. Ах да, Вельн, твоя доля! - тут он швырнул под ноги изумлённому парню под ноги небольшой кожаный мешочек.

  - Во имя шестерых, какого... - пробормотал, Орстед, глядя на побледневшего подчинённого.

  - И не благодари! - хохотнул пёс войны. - Всё парни, собирайте свои пожитки, больше тут делать нечего. Нас ждет Вольмарк!

  Дружный рёв дюжины глоток прокатился по притихшему лугу...

  

  ***

  

  - Этот выродок вшивой подзаборной суки уже очнулся? Отлично! Тащите его сюда, да поживее. Сейчас он пожалеет о том, что шлюха-мать всё-таки родила его на этот свет, - раздражённо бросил капитан, расхаживая взад вперёд. Старые сухие доски общинного дома слегка поскрипывали под его сапогами.

  Сквозь едва прикрытую дверь, слегка поскрипывающую на единственной уцелевшей петле, в комнату тревожными птицами залетали обрывки выкриков и команд, холодными отвратительными змеями вползали стоны и плачи тех, кто потерял сегодня родных на том злополучном лугу. Треск камина никак не мог заглушить их, и это раздражало капитана ещё больше.

  - Эльнор, забери тебя преисподняя, держи мой меч, только на это ты и годишься. Что не только? Это просто замечательно, значит, на дюжину дней я тебе смогу доверить и яму. Быть может нечистоты убедят тебя в том, что страх перед врагом для воина - позор! - сквозь зубы процедил он.

  Что ж, хорошо хоть без плетей обошлось. Видел я паренька, который был наказан подобным образом. Страшное зрелище...

  С глухим стуком открылась дверь, и в комнату буквально ввалился тот, кто был правителем этих земель. Над его правой скулой темно-пурпурной кляксой расплывался огромный синяк. Некогда русые волосы свалялись и скомкались, превратившись в грязный, серый, местами покрытый кровавой коркой ком. В глазах недвижимыми призрачными фигурами застыли отчаяние, страх, ненависть и... боль смирившегося со своей участью человека.

  - Что тебе ещё нужно? - закашлявшись, выдавил из себя он. - Ты уже посрамил меня на поле боя, перебил моих людей, отнял землю и имя... Хочешь забрать ещё и остатки чести?

  - Что мне нужно? - с истеричным смешком спросил капитан. - Что нужно? Ты... сучий... выродок... убил... трёх... моих... людей... - каждое своё слово он сопровождал ударом такой силы, что несчастного барона отшвыривало на добрый локоть.

  - Твои воины... - скорчившись на полу под натиском боли кровавого кашля, прохрипел барон, - убили десятки... отцов... сыновей... пахарей и плотников... Как смеешь ты...

  - Эта жалкая, оборванная деревенщина не стоит и одного доброго бойца, - плюнув тому в сведённое судорожной мукой лицо, сказал Орстед. - Увести. Король Вольрад сам с ним управится. Эй, Леннар, тащи сюда этого продажного ублюдка, сейчас им займёмся.

  Да уж, не в духе сегодня наш капитан. Впрочем, оно и понятно: какой-то вшивый выскочка, на словах - зовущийся рыцарем, а на деле - торгующий своим мечом, будто распутная девка - телом, прилюдно оскорблял и унижал его, а он ничего не мог с этим поделать. Но так обойтись с бароном... Теперь я понимаю, как же мне повезло, что не попал под горячую руку командира.

  Зря подался в армию. Жалование, конечно, платят неплохое, но каждый день рисковать своей шкурой в бою, а потом ещё и от командира взбучки ждать, ежели он не в духе... Эхх, говорил мне когда-то старый приятель податься в вольные мечники. Да, пускай довольствие у них куда как меньше нашего, но им и не приходится сходиться в отчаянной схватке с лучшими воинами короля, штурмовать города, убивать ни в чём не повинных людей, жечь дома, убивать спасающихся от пожара женщин, детей...

  Заунывно проскрипев единственной уцелевшей петлёй, открылась дверь, и в комнату вошёл Вельн. Он трясся словно осиновый лист на холодном, осеннем ветру ветру.

  - Так - так - так, ну и как мне всё это понимать? - спросил Орстед, буравя взглядом парня, - Выходит ты, как портовая девка, поддался на уговоры псов войны за несколько звонких монет? Решил продать своего командира?

  - Капитан, я ведать не ведаю, о чём говорил тот наёмник, да и о деньгах ничего не знаю! - на одном дыхании выпалил парень, - Клевета это всё! Неужто вы верите какому-то проходимцу больше, чем своему солдату?

  - Эх, Вельн-Вельн, а ведь я доверял тебе. Мы, все мы, через столькое вместе прошли: кровавые поля, Холфрид, Хальстед, Рокстон...

  Рокстон... Пропахший палёным мясом, смертью и копотью ад, горящие заживо горожане, изрубленные тела, валяющиеся на влажной от крови мостовой, искажённое безумной гримасой лицо Орстеда, стоящего над изуродованным трупом какой-то крестьянки... Да, мы действительно прошли это вместе...

  

  ***

  

  В иссиня-чёрное ночное небо, озаряемое алыми всполохами пожаров, медленно поднимались клубы густого едкого дыма. Тихо потрескивали жадные язычки пламени, догрызая покрытые серым налётом пепла головёшки - всё, что осталось от неказистого, но добротного деревянного дома. Начинал накрапывать мелкий дождик.

  - Давайте парни - ещё немного и этот занюханный городишко наш! - хриплый выкрик капитана потонул в дружном рёве солдат, - Савгир, Аверн - таверна, Эрнест - проулок, остальные - за мной. Покажем этим невеждам, что значит гнев истинного короля!

  Толпа солдат, словно вода, прорвавшая запруду, ринулась дальше по улице, туда, где за наспех сооружёнными баррикадами мелькали немногочисленные фигурки обороняющихся.

  Каждый шаг давался с трудом: едкий пот заливал глаза, ноги подкашивались, а раненная рука то и дело напоминала о себе пульсирующими приступами боли. Я медленно брёл вперед, не обращая внимания на резкие отрывистые, словно удары кнута, выкрики капитанов, ругань бегущих мимо меня солдат, запах смерти и страха на много миль разлившийся по округе. Брёл туда, где уже вовсю кипела новая схватка...

  Баррикада пала быстро. Поначалу казалось, что горожане смогли остановить бурный поток наших воинов волнами бившийся о хлипкую преграду, но не прошло и нескольких мгновений, как это впечатление рассеялось, словно дым по ветру. Тела защитников втоптали в грязь мостовой и толпа захлёбывающихся в приступе собственной ярости бойцов, хлынула на площадь.

  Под нож пошли все: стражники, до последнего пытавшиеся отстоять город, женщины и дети, которым просто некуда было бежать, старики, смирившиеся со своей участью.

  Последним оплотом бедолаг стал небольшой храм, расположившийся аккурат посреди площади. Он же стал и их последним пристанищем...

  Я смотрел, на творимый нами кошмар, а в голове вертелся один единственный: 'Зачем?'. Зачем Вольрад отдал приказ вырезать всех подчистую? Неужели эти люди виноваты в том, что их правитель принял решение начать кровопролитную войну? Разве они вероломно напали на наших воинов в битве при кровавых полях? Они устроили резню в Керсхольме и Реинграссе?

  'Преподать урок всем, кто ещё остаётся верен этому узурпатору, прячущемуся в Эвенфолле, словно крыса в норе, - так говорил Орстед нам перед боем, - чтоб после, ни одна шваль не смела усомнится в серьёзности намерений истинного короля!' Урок, стоивший бессчётного множества жизней...

  Рассредоточится и обыскать дома. Всех, кого найдёте, - убейте на месте! - хриплый окрик капитана вывел меня из липкого, тяжёлого оцепенения. - Эльнор, Вельн, шевелите ногами. Нам нужно осмотреть ратушу и ещё полдюжины хижин неподалёку. Знаю - вам не по душе всё это, но приказ есть приказ. Да будет тверда ваша рука!

   - Да будут милостивы к нам боги, после всего того, что мы сегодня сотворили, - дрогнувшим голосом ответил Вельн, покосившись на ухмыляющегося командира...

  

  Тишина, разлившаяся по опустевшим комнатам, словно плотный утренний туман, неторопливо плескалась за слегка приоткрытой дверью старой ратуши. Казалось, ни вопли ужаса и отчаяния, ни громкие, отрывистые команды, ни стоны не могли потревожить временную владычицу этого места. Лишь сварливое потрескивание догорающих дров в старом камине отдавалось лёгкой рябью на его зыбкой поверхности.

  - Так, парни, я иду первый. Вы - сразу за мной. Если кого увидите - сначала рубите, потом думайте. Эти сучьи отродья даже детям самострелы раздали, да по домам рассадили, так что не церемоньтесь с ними.

  - Командир, а если пощады попросят, - подал голос, изрядно побледневший Вельн, - может ну их тогда? Зачем нам лишняя кровь на руках?

  - Сынок, да у тебя они уже в ней, родимой, по самый локоть! Чего уж теперь бояться? - усмехнулся Орстед, - К тому же приказы не обсуждаются! Сказано - всех под нож, значит - всех под нож. Ну что, готовы? Тогда вперёд!

  Дверь медленно отворилась, тихо постанывая ржавыми петлями, и капитан окунулся в прохладную темноту пустующих комнат. Мы с Вельном недолго думая последовали за ним.

  Внутри, естественно никого не оказалось. Лишь парочка перевёрнутых стульев, старый, потрескавшийся от времени, дубовый стол, да лестница, ведущая в гутую темноту второго этажа, хоть как-то скрашивали нищенское убранство общинного зала.

   - Так, тут, судя по всему, ловить нам некого, - сказал Орстед, нервно поигрывая кинжалом. - Ладно, парни, идём наверх. Порядок прежний: я - впереди, вы - прикрываете. Эхх, жаль, стены тут каменные. В нижнем то городе всё куда проще было: кинешь факел и все крысы, попрятавшиеся по углам, сами вылезут из своих нор... А если не вылезут, то сгорят заживо! Ну да ладно, и без огня как-нибудь сдюжим.

   Страх... Его я испытывал много раз. В далёком детстве боялся соседского пса, покусавшего меня однажды, в юности - оборотня, который якобы жил в лесу близ моей родной деревеньки, в армии - увечий. Но все это меркло перед ним - ужасом, пришедшим вместе с пониманием того, что капитан наслаждается... Наслаждается видом горящих людей, запахом крови и смерти, предвкушением новых убийств...

   - Эй, вы чего там застряли! - донёсся хриплый окрик капитана откуда-то из глубины второго этажа, - Давайте, шевелите ногами, а то мы так тут до рассвета провозимся!

   Я украдкой глянул на Вельна. Парень нерешительно переминался с ноги на ногу, то и дело косясь на старую, поскрипывающую под лёгкими прикосновениями прохладного осеннего ветерка дверь.

   Сбежать решил. Да уж, я его понимаю - видеть то, что будет творить этот зверь, зовущийся Орстедом, ежели найдёт выживших горожан, совсем не хочется. Вот только, если мы сейчас улизнём отсюда - сами окажемся на месте этих бедолаг...

   Я ободряюще хлопнул парня по плечу, дескать, не раскисай - и не в таких передрягах бывали, поудобнее перехватил щит и начал подниматься по скрипучим ступенькам старой лесницы...

   Второй этаж встретил нас тягучим запахом сырости, потихоньку просачивающимся сквозь широкие щели чердачных досок, стайками пылинок, то и дело норовящими пощекотать в носу, кромешной темнотой и кровожадной капитана.

   - Я уж думал - вы штаны обмочили! - с лёгкой издёвкой в голосе сказал он, - Ну раз нет, тогда давайте за мной. Нам даже не придётся никого искать!

   - Это почему? - недоумённо спросил Вельн, с опаской косясь на капитана, - Темно ведь, как у Дагора под мышкой, да и пылища эта...

   - Потому, что всех, кого надо, я уже нашёл, - хмыкнул Орстед.

   - И уже того? - спросил Вельн дрогнувшим голосом.

   - Ещё не успел, - ответил командир, направляясь куда-то вглубь коридора, - Всё, хватит лясы точить. За мной.

  

   Тяжёлый грохот удара, треск ломающихся досок жалобный скрежет старых петель, и вот, пред нашими глазами предстало грязное, пахнущее плесенью нутро комнаты. Небольшой огонёк свечи, судорожно трепетал, пытаясь побороть внезапно налетевший порыв ветра. Его сил теперь еле хватало на то, чтоб не дать сомкнутся плотным, вязким щупальцам темноты над худощавой фигурой какой-то крестьянки, скорчившейся в дальнем углу.

  Она исподлобья глядела на нас глазами загнанного в угол зверя, прижимая к груди тихо попискивающий от ужала небольшой свёрток...

  - Так-так-так, что я вижу! - хищно оскалился Орстед, поигрывая кинжалом, - Сбежали с площади, спрятались, надеялись отсидется?

  В ответ женщина лишь смерила его презрительно - ненавидящим взглядом.

  - Что смотришь? Думаешь, пощажу тебя и твоего отпрыска? - распалялся тем временем капитан, - Ну уж нет, преисподняя уже давно ждёт вас, как и всех оставшихся жителей этого занюханного городка...

  Она отвернулась. С тихим шёпотом дождя, шуршащего своими каплями по залитой кровью мостовой, смешались сдавленные рыдания.

   Дагор меня сожри, неужто он прикончит беззащитную женщину? Неужто поднимется на неё рука? Но ребёнок долго не проживёт без материнского молока и ухода! Или он и его тоже? А ведь может. Может и сделает. Но этого нельзя допустить. Не могу я перед пятерыми взять такой грех на душу. Но как тогда быть? Уговорить этого ненормального не получится, а вот убить... Собственного командира ради этой женщины и её чада? Того, с кем прошёл бок о бок сквозь многие битвы, кого знал вот уже несколько лет? Эхх, до сего дня считал, что знал... Да Дагор с ним, с командиром - себя подвергнуть опасности ради них? Быть может лучше просто стоять и смотреть, на то, как капитан разделается с ними? Нет, не могу. Боги такого не простят, а совесть, словно Дх'аргская чума, будет глодать меня изнутри до конца дней... Но Орстед хорош, слишком хорош в бою - одному, да ещё с этой проклятой раной, мне его точно не одолеть. Вельн? Парень сейчас в штаны наложит от страха - куда уж ему против капитана.

   Мысли мои лихорадочно метались, словно рой растревоженных ос, а рука медленно тянулась к старой, потёртой рукояти небольшого кинжала. Кажется, сегодня ему предстоит отведать крови.

   - Капитан, а может ну их? - срывающимся голосом спросил Вельн, - Сами подумайте, разве эта крестьянка со своим отпрыском смогут поднять против нас оружие? Смогут реши...

   Он не договорил. Тяжелый, окованный сталью башмак Орстеда ударил парня чуть пониже рёбер, буквально швырнув того на пол.

   - Сынок ты пойми, если мы начнём щадить всех подряд - нас не будут бояться, - презрительно сплюнув, процедил капитан, - А если эти сучьи...

   Вот он мой шанс, ну же! Орстед занят очередной нотацией. Он даже не поймёт что произошло. Надо только... Не могу. А если узнают и схватят? Если выдаст Вельн? Не убивать же его тоже? Ну же! Всего одно движение, а там выкрутимся как-нибудь.

   Рука, медленным, неловким движением извлекла кинжал и перехватила поудобнее, готовясь нанести удар.

   - ... и некогда мне тут сопельки утирать всяким нытикам вроде тебя, - продолжал тем временем командир - Такие, как ты только позорят нашу армию!

   Ну сейчас... Нет, Дагор меня сожри - страшно. Слишком страшно. Если хоть кто-нибудь об этом узнает - меня четвертуют, если убить не получится - всё будет ещё хуже. А боги, они, быть может, простят, со временем забудут всё. Не думать, просто не думать, о том, что сейчас произойдёт...

  -... война затянется, а мы и так слишком долго воюем, тебе не кажется? - спросил Орстед, медленно, смакуя каждый свой шаг, каждый испуганный всхлип жертвы, подбираясь к забившейся в угол женщине - Ничего личного, дорогая. Ничего личного...

   Не думать. Не думать. НЕ ДУМАТЬ!

   Туго набитое брюхо мёртвенно-глухой тишины, на мгновение повисшей в комнате, вспорол отчаянный девичий визг.

   Не думать, не думать, не думать...

  

  ***

  

   - Пожа-а-ар! Пож -а -а -р! Фураж горит! - окрик, ворвавшийся в помещение вместе со взмыленным солдатом вырвал меня из тяжкого плена воспоминаний.

   - Капинан, там это самое... Один из черни... С факелом... Сарай с фуражом... - чуть отдышавшись выдавил из себя он.

   - А что ж вы, сучьи дети, его проморгали? - презрительно сплюнул Орстед, - В петле поболтаться захотелось? Или, быть может, колесовать...

   - Так ведь это самое... ваше благородие....

   - Захлопни пасть и смотри за этим сыном шлюхи! Быть может, спасёшь свою шкуру, - рявкнул командир, - Все остальные - за мной.

  

   Чёрный столб густого жирного дыма медленно поднимался над деревней, растворяясь в безоблачной синеве. Гудело жаркое пламя, то тут, то там рыжими языками прорывавшееся меж старых рассохшихся досок. Тихо потрескивали алые угольки.

   - Шевелитесь, быстрее! - надрывался староста деревни, глядя на вереницу мужиков передававших вёдра, - Дагор вас сожри, шевелитесь! Чем скотину кормить будем?

   - Да заткнись ты уже, старый хрен, - огрызнулся кто-то из крестьян, - толку, с твоих причита...

   - Молчать, сучье семя, - окрик одного из солдат оборвал его на полуслове, - таскайте воду, пока мы вас всех тут, к Дагору, не поубивали!

  - Так энто, милсдарь, - запричитал староста, указывая крючковатым пальцем на валяющегося в грязи молодого парня, - он поджёг, его и режьте...

  - Умолкни, старый, - перебил его воин, - кого надо, того к праотцам и отправим, пусть даже это будешь ты!

  - Но ведь до...

  Кровь, фонтаном брызнувшая из распоротого горла, оборвала его на полуслове.

  - Вот он твой договор, - презрительно обронил Орстед, наблюдая за тем, как тело старосты медленно заваливается в дорожную пыль. - Десятник, докладывай!

  - Ваше превосходительство, вот этот сучий ублюдок, поджёг сарай с фуражом. Ну, мы, значится, связали его и подготовили к допросу.

  - Я вижу, как вы его 'подготовили' - сквозь зубы процедил капитан, - Но поскольку, со своей задачей он справился мне на это уже плевать. Разве что... Эй Энмир, Вертан, поднимите-ка суку с земли.

   Солдаты подбежали к парню, схватили его под локти, несколько раз двинули по рёбрам, для острастки и подтащили к взбешённому командиру. Тот достал кинжал, придирчиво осмотрел лицо пленника, а затем...

  Раздался душераздирающий крик. Кровь, вперемешку с ошмётками глаза окропила серую дорожную пыль.

   Меня передёрнуло. Завтрак настойчиво попросился наружу. Нет, я конечно видел, как капитан пытает пленников, ведь очень любил это делать перед всем строем, но так и не смог свыкнуться с тем, что можно вот взять и выколоть глаз человеку, или отрезать палец... В бою - это одно дело: там или ты или тебя, но вот так...

   - Командир! - окрик Савгира, щедро сдобренный отчаянными бабьими воплями, оторвал Орстеда от любимого развлечения, - Беда случилась... Там дети, ну, в сарае то! Спасать надо.

   Капитан смерил взглядом сначала солдата, затем толпу крестьян, постепенно стекающуюся на площадь, и выдал: 'Это не наше дело. Сами справятся.'

   Нет, только не снова... Надо было прирезать его ещё тогда, в Рокстоне. А теперь боги будут мучить меня этим выбором снова и снова, пока я наконец не... Не могу. Если на глазах у всего отряда - не избежать мне пыток. Не думай Эльнор, просто не думай. Один раз ты смог это перенести, сможешь и второй...

  - То есть как это, не наше?

  - Савгир, не дури. У этих выродков есть папаша, вот пусть и лезет в пекло!

  Глухо затрещала просевшая кровля. Жадные языки рыжего пламени взвились над крышей старого сарая слегка разогнав жирный чёрный дым, густыми клубами вырывавшийся из разверзшейся дыры.

  Не думать, не думать, не думать...

  - Их отца мы зарезали сегодня утром. Командир, неправильно это!

  - Тебе показать, что такое 'правильно'? - недобро прищурившись, спросил Орстед, - Вот оно, твоё 'правильно'! - тут со всего маху вогнал кинжал в уцелевшую глазницу парня. Ещё одно тело шлёпнулось на пыльные камни мостовой.

  Не думать...

  - Командир, если мы...

  - Да заткнись ты уже. Надо будет - полезут в огонь сами, а не полезут - новых нарожают.

  -Но...

  - У тебя язык лишний? - вкрадчиво спросил капитан. - А что, немой солдат...

  Меч капитана, который я до сих пор сжимал в руках, с глухим лязгом ударился оземь. Шаг, ещё один, срываюсь на бег. В спину летят проклятья Орстеда. Толпа крестьян, сгрудившаяся возле горящего здания, трусливо съёживается, подаваясь в стороны. Пронзительный скрежет засова, грохот небольшой дверцы, клубы густого едкого дыма, вязким комом вставшие в горле.

  Дагор меня сожри, так и задохнутся недолго.

  Порвать котту, плюнуть на лоскут, и вперёд, пока тут всё к сучьей матери не обрушилось!

  Глаза заливает пот, ноги не слушаются, раскалённый воздух, будто расплавленный свинец, обжигает глотку, языки пламени так и норовят укусить за щиколотки.

  Куда же забрались эти отродья?

  Перешагиваю через упавшую балку, пытаюсь осмотреться по сторонам. Лишь тлеющие кучи овса, да догорающая утварь.

  Треск, грохот, ворох искр - просели остатки крыши. Быстрее, пока огонь тут меня не похоронил.

  Справа куча тряпья. Только бы это... Сучье семя, неужто сдохли! Ладно, потом разберёмся, а сейчас надо вытащить их отсюда. Та-ак а ну ка... Дагор, рука! А-р-хх... Ублюдский Рокстон!

  Кое-как взвалив на плечи тела детей, плетусь к выходу. Дым застилает глаза, голова готова вот-вот расколоться, словно переспелая дыня, пот, струями стекающий по спине жжёт и морозит одновременно, но впереди уже маячит расплывчатый силуэт раскрытой двери. Только бы не упасть...

  Рывок, ещё рывок. Всё как в тумане. Не останавливаться. Раскалённый воздух сгущается, обволакивает руки и ноги, кипящим маслом плещется в груди. Ещё шаг. Треск, грохот, искры, огонь со всех сторон - рухнула балка. Осталось совсем немного. Дойду, теперь точно дойду!

  Тяжёлая дымная пелена неохотно расступилась, выпустив меня из своих жарких объятий. Обожжённое лицо обдул прохладный осенний ветерок. Из глаз покатились слёзы. Я это сделал...

  Подбежали растерянные крестьяне. Двое аккуратно сняли с ноющих плеч тела сорванцов, остальные начали тормошить меня, пытаясь привести в чувство. Они даже принесли ушат холодной воды, хотели окатить, но внезапно брызнули в разные стороны, словно ошпаренные кипятком зайцы.

  Передо мной стоял он - капитан, доведённый до крайней степени бешенства.

  - Эльнор, ты нарушил мой прямой приказ и за это приговариваешь...

  - Ублюдок, заткнись и слушай, - перебил его я, изо всех сил стараясь не зайтись в приступе жгучего кашля, - В отличие от тебя... я не зверь... беспрекословно выполняющий приказы вожака стаи. Я не зверь!

  Раздался лязг вынимаемой из ножен стали...

  

  

  Ошибки прошлого

  

  Тусклое зимнее солнце тонуло в густых чёрных кронах спящих деревьев. Первые снежинки кружились в незамысловатом танце лёгкого, но обжигающе-холодного ветерка, тихо опускаясь на серое полотно старого тракта. Тяжёлый туман ледяного безмолвия, чувствуя скорую кончину дня, выпустил свои тугие тёмные щупальца из придорожных овражков. Ночь, словно вечный дозорный, в очередной раз начинала обход своих владений...

  - Да потерпи ты хоть немного, - сказал я поскуливающему то ли от страха, то ли от холода псу. - Сегодня уже до Рокстона доберёмся. Думаю, там для нас найдутся и место у очага и миска похлёбки.

  Зверь смерил меня долгим укоризненным взглядом, мол, тебя, старый, быть может обогреют и накормят, а меня то уж точно оставят прозябать на морозе, и хорошо, ежели от дверей не погонят камнями да палками. Смерил и понуро поджав хвост потрусил себе дальше...

  За два дня нам не встретилось ни одной живой души. Ни купцов, спешащих провести последние караваны до наступления холодов, ни конных разъездов, охраняющих тракт от разбойников, ни одиноких путников, бредущих по одним им ведомым делам. Лишь изредка стая воронов-падальщиков, вечных спутников войны, кружила над трактом в поисках свежей поживы.

  Война... Она прошла тут совсем недавно, своей тяжёлой, кровавой поступью буквально опустошив этот край. Обнищавшие крестьяне, разорённые селения, загубленный урожай, банды дезертиров и разбойников - всё это тяжким грузом легло на его плечи.

  А армия Вольрада двигалась на восток. Она, словно снежная лавина, сметала все преграды на своём пути, неумолимо приближаясь к Эвенфоллу. Королевские войска, наголову разбитые при Кровавых полях, так и не смогли собраться вновь. Они разрозненными группками засели за прочными стенами городов-крепостей и лишь старались подороже отдать свои жизни. Страна медленно тонула в пучине гражданской войны...

  За те, два месяца, что я пролежал без сознания, опекаемый жителями деревни, войска "кровавого лорда" успели захватить и её. Убили барона и старосту, сожгли припасы, обложили крестьян непосильным налогом. Еда, деньги, фураж - всё шло на фронт, а люди тихо умирали от голода.

  Встать на ноги я смог, только лишь когда землю уже сковали первые морозы. Отправиться в путь - и того позже. В Реинвуде дел у меня не осталось. Селение готовилось к зиме, самой трудной и голодной, из выпавших на долю за последние годы. Зиме, которую не все смогут пережить...

  Тихо падали густые снежные хлопья укрывая серое полотно старого тракта своим холодным, но мягким одеялом. Две цепочки тёмных, мокрых следов медленно растворялись в густой, словно молоко, белой мгле, неотвратимо наползавшей на мир.

  Внезапный порыв ветра хлестнул по лицу горстью мягких снежинок, холодной змеёй заполз под поношенный балахон, обжигая старые раны. Да, уж, дорогой ценой мне досталась та победа. Заклинание, словно гниющий болотный упырь, выпило, да что там выпило - вырвало, всё, что только могло и рассеялось, оставив на память о себе лишь боль, рубцы, да горстку пепла, в которую превратилось порождение мрака.Магия тоже ушла. Сейчас я не мог сотворить даже крохотную искру, чтобы разжечь костёр и обогреть себя. Просто не было сил... Дагор меня сожри, вот уж не думал, что прожив и повидав столько, в один прекрасный день превращусь в дряхлого, слегка сбрендившего старика. И всё из-за этого сучьего выродка, будь он неладен! Остаётся только надеяться, что со временем силы вернуться, иначе дни мои сочтены.

  Ветер усиливался. Вековые сосны скрипели под его яростными порывами, укоризненно качая своими, поседевшими от снега кронами. Идти становилось всё тяжелее.

  Завыл и завертелся на месте пёс, будто почуял что-то неладное, с глухим надрывным треском упала старая ель, перегородив узкое полотно тракта, тревожно закаркал согнанный с насиженой ветки ворон.

  Странное совпадение. Будто сама судьба говорит мне, что не стоит идти дальше. Правда и выбор у меня небогатый: повернуть назад и загнуться с голоду (еда кончилась ещё вчера, а живности в этих лесах нынче почти не встретишь) или двигать вперёд и надеяться на удачу.

  Стайка колючих снежинок, подгоняемая рукавом свирепого ветра, сорвала с головы капюшон. Поднявшаяся пурга ледяным шквалом обрушилась на меня, чуть не сбив с ног. Холод, невидимыми щупальцами заполз под одежду и принялся терзать своими небольшими, но невероятно острыми зубами старые, затянувшиеся, но не зажившие рубцы.

  Шаг, ещё шаг. Надо найти укрытие, а то так и околеть недолго. Главное не останавливаться. Дагор, пальцы аж сводит от холода. И что мне мешало попросить у крестьян нормальную одёжку, вместо этих лохмотьев. Не подумал. Привык, что магией могу обогреть себя, а теперь замерзаю тут, словно безродная дворняга под забором. Шаг, ещё один. Снега уже по щиколотку. Если так пойдёт и дальше, то до города я не доберусь. Шаг, ещё один...

  Внезапно ветер стих, метель улеглась, а сквозь чёрные тяжёлые тучи, мягким жемчужным блеском проглянули мириады крохотных звёзд. Деревья, мгновенье назад недовольно ворчавшие, скрипевшие и ворочавшиеся, седыми грозными исполинами застыли по бокам старого тракта. Тишина, мягкая и спокойная, окутала своими ласковыми объятьями, истерзанную войной землю.

  Ох, чует моё сердце не к добру всё это. Слишком уж похоже на чью-то магию. Но, убереги нас от этого шестеро, неужели кто-то в этом мире способен на такое? Некроманты? Нет, это не могут быть они. Эти проклятые порождения мрака только и делают, что возятся со своими отвратительными марионетками, не уделяя даже толики внимания истинному, чистому колдовству. Серые? Тоже нет. После того, как они, поправ все свои заветы, вмешались в первую войну с мёртвыми, обрушив вечный холод на земли, что лежат севернее Анредальского хребта, их более никто не видел. Скорее всего, сами боги устремили свои гневные взоры на этих несчастных, в своём слепом и наивном неведении решивших изменить судьбу этого мира к лучшему. Но тогда кто? Боюсь, что ответ на этот вопрос сейчас я смогу найти лишь среди обугленных руин и разрушенных башен Рокстона.

  Лес потихоньку редел. Он уже не прикрывал своими кронами белёсое полотно дороги, позволяя робким лунным лучикам играть серебристыми отблесками на мягком, но поразительно холодном снежном покрывале. Последние деревья уступили место бугристым пашням, и моему взору наконец-то открылся город...

  Два огромных пролома рваными ранами зияли в потрёпанной стене. Одна из надвратных башен обрушилась. На уцелевшей болталась старая красная тряпка, некогда бывшая знаменем кровавого лорда. И ни души. Нет часовых на стенах, не горят факела, не перекликаются солдаты. Лишь чёрный зёв ворот разверзся бездонной жадной пастью.

  Странно, очень странно. Неужели Вольрад не разместил тут гарнизон? Он явно не настолько глуп, чтоб оставлять тылы без прикрытия. Выходит с бойцами, сторожившими разорённый город, что-то случилось. Но что? Неужели кто-то напал на них и убил? Сейчас, когда кровавый лорд находится в зените своего могущества и может в считанные дни стереть в порошок любого местного барона, сдуру решившего показать зубы? Нет, такого точно не могло произойти. Быть может какой-нибудь диверсионный отряд из числа королевских войск, пересёк линию фронта и принялся за своё кровавое дело. Маловероятно. Для того, чтоб уничтожить небольшой гарнизон, закрепившийся в городе, нужно несколько сотен человек. И это-то на землях кровавого лорда.

  Тревожный вой пса разлился по обледеневшим полям. Зверь поджал хвост, попятился назад, опасливо косясь на арку ворот, снова завыл. Затем развернулся, бросился назад и застыл, будто каменное изваяние. Только тонкая струйка слюны, капающая с обезображенной грозным оскалом морды, да блеск испуганных глаз, позволяли отличить его от чучела, стоящего в доме какого-нибудь дворянина.

  Я поудобнее перехватил посох. Врагов пока не было видно, но пёс чуял их... или видел, своим внутренним взором. И, судя по его поведению, отступать нам уже было некуда.

  Прошло мгновение, другое, третье... Я начал медленно замерзать. Пальцы, мёртвой хваткой сомкнувшиеся на гладком, отполированном древке посоха, уже не слушались меня с былой охотой, ноги онемели, холодный воздух жёг изнутри. Дагор меня сожри, а ведь пока шёл всё было нормально. Нет, мороз, конечно, ощущался, но отнюдь не столь сильно. Надо побыстрее отыскать надёжное укрытие и развести огонь, а то так и околеть то недолго. Я легонько пнул всё ещё пялящегося в пустоту пса и шагнул под тёмный свод надвратной арки.

  Город встретил меня чёрными скелетами обугленных развалин, слегка присыпанных первым снегом, мёртвыми взглядами уцелевших домов и тишиной. Она, казалось, стала полноправной хозяйкой этого места, и лишь ледяной ветер, голодным волком воющий в пустых переулках, остался ей неподвластен. Но жил тут ещё один спутник смерти, облюбовавший эти руины...

  Страх. Ужас умирающих защитников крепости. Он был повсюду. Голодными змеями выползал из небольших трещин в стене, чёрными лужами скапливался в ямках и выбоинах, вязким туманом висел в сгустившемся воздухе. Сквозь его смог отчётливо проступали растерзанные тела, кровь, расплескавшаяся по грязной мостовой, изуродованные гримасой злобы и азарта лица солдат.

  Вот один из нападавших, тот, что первый ворвался в рухнувшие ворота, буквально влетает в строй защитников. Успевает убить одного и сам падает, сражённый чьей-то ловкой рукой. Раздаётся взвизг спущенных арбалетов и смерть, обрушившаяся роем чёрных росчерков на ряды обороняющихся, собирает обильную жатву, мстя за погибшего бойца. На площади уже кипит бой. Солдаты кровавого лорда шутя отбрасывают защитников в тесные, боковые проулки. Внезапно, небольшая группа бойцов, облачённых в синие котты, прорывается сквозь ряды наступающих и бежит прямо ко мне. Они из последних сил отбиваются от наседающих на них воинов Вольрада, но стрелы, то и дело летящие откуда-то из-за моей спины делают своё кровавое дело, опрокидывая солдат наземь. Дюжина, восемь, пять, три... Достаю меч. Ох и не поздоровится же этим наглецам сейчас. Ещё один падает, пронзённый толстым арбалетным болтом, другой бросает оружие и бухается на колени, прося о пощаде. Тщетно. Кровь, брызнувшая из перерезанного горла, льётся на мостовую. Последний орёт что-то нечленораздельное, замахивается мечом и падает, получив стрелу в грудь. Плюясь кровавой слюной, он ползёт вперёд, хватает меня за штанину и тянет вниз. Замахиваюсь посохом... Стоп, посохом?

  Туман видения тут же рассеялся, оставив после себя слабость, боль в голове да мерзкий металлический привкус во рту. Кругом вновь были лишь развалины домов, снег и холод. Будто ничего и не случилось. Вот только... кто-то по-прежнему тянул меня за штанину!

  Дагор тебя сожри, глупое животное. Напугал старика, да так, что тот чуть не околел со страху. Но ты прав - этот город буквально пропитан запахом крови, войны, насилия. Он мёртв, вот только... Не знаю... Такое странное чувство, будто тени, отголоски былой жизни всё ещё витают над обугленными руинами. Но выбора нет. На таком холоде ночевать - верная гибель, а тут, быть может, и удастся найти более-менее уцелевший дом, растопить очаг да дотянуть хотя бы до рассвета.

  Верхний город пожары не тронули. Оно, впрочем, и неудивительно - тут жили богатые люди, строившие дома из камня. Огонь, в считанные часы сожравший хижины бедных крестьян, обломал зубы о броню этих гигантов. Но ни прочные стены, ни стальные засовы не остановили бойцов кровавого лорда...

  Луна лениво плыла по небу, заливая узкую улочку своим мертвенно бледным светом. Тоскливо завывал ветер, оплакивая судьбу людей, нашедших тут своё последнее пристанище. Тихо поскрипывала чудом уцелевшая ставня.

  Солдат гарнизона нигде не было видно, их тел - тоже. Тот, кто на них напал, видимо, 'прибрал за собой'. Впрочем, они могли и сами покинуть свои посты - дезертирство во время войны явление не столь уж редкое. Другое дело, что бойцы ещё трижды подумают, прежде чем покидать свой пост. Кому захочется потерять язык и отправиться вкалывать на...

  -Помогите! По-мо-гите! - крик ржавым лезвием вспорол тонкое покрывало тишины, колючим вихрем прокатившись по пустым улочкам. - Впустите! Они же нас убьют! - раздались глухие удары в дверь, сопровождаемые каким-то странным шипением.

  Дагор, как близко то. Если уши меня не подводят, то 'это' происходит тут, прямо за углом. Но кто может шастать по мёртвому городу в столь поздний час, да ещё и орать человеческим голосом. Ох, надеюсь не те самые...

  Меч, прошелестев свою прощальную песнь старым потёртым ножнам, лёг в руку, посох, уступив ему место, перекочевал в другую. На всякий случай, шикнув на пса, мол, только попробуй тут скулёж развести, я заглянул за угол.

  Глубокие серые рытвины на измождённых телах, бледная, почти белая кожа, длинные тонкие руки, заканчивающиеся пятью крючковатыми костяными наростами, пасти, усеянные кривыми, но острыми клыками, тёмные глазные впадины, внутри которых плещется фиолетово-белый огонь.

  Пожиратели плоти... Хитрые, быстрые и очень жестокие твари. Кусают человека, парализуя его своим ядом, а потом жрут. Живьём. В последний раз мне довелось встречаться с ними шесть дюжин зим назад. Вот только тогда я ещё был магом.

  Их было двое. Когда-то женщины, судя по копнам грязных волос, свисающих аж до бёдер, вот только сейчас это не имело никакого значения. Что бабы, что мужики - все они становились отвратительно одинаковыми, обретая новое обличье... И очень, очень опасными.

  Бом, бом, бом, бом - тяжёлая дубовая дверь трактира вздрагивала под их мощными ударами. Вздрагивала, но слабину не давала. Однако и твари не спешили отступать. Они с тупым, непрошибаемым упорством ломились внутрь, пытаясь добраться до вожделенного, сладкого мяса того, кто спрятался там.

  Так, сейчас бы убраться отсюда подобру-поздорову. С двумя сразу могу и не справится. Вот только, кто знает, сколько таких уродов разгуливает по этому проклятому городу. Безопаснее было бы переждать внутри. Раз дверь до сих пор цела, значит туда им не ворваться. Но пустят ли меня, после того как я расправлюсь с пожирателями или тот, кто прячется в трактире подумает, что к нему пытается пробраться ещё одна тварь, убившая своих собратьев? А вдруг от страха он уже потерял остатки разума? Рискованно, очень рискованно. Хотя, есть ли у меня выбор? Поверну назад - скорее всего не доберусь до леса живым. Впрочем, полог деревьев тоже не спасёт ни от тварей, которые, почуяв запах чужака, бросятся в погоню, ни от холода. Спрячусь в каком-нибудь из заброшенных домов, в надежде дождаться рассвета - рано или поздно отыщут. Нюх у них получше собачьего будет. Ну ладно, придётся посмотреть, из чего слеплены эти ублюдки. Так теперь тихо.

  Бесшумной тенью выскользнув из-за угла, я медленно, очень медленно начал подбираться к пожирателям. Нанести бы хоть один удар, до того, как они меня заметят. Тише, тише. Стоп. Забеспокоились. Вскинули свои отвратительные морды. Дагор!

  Пронзительный крик, вырвавшийся из двух клыкастых, истекающих зелёным ядом пастей вихрем прокатился по переулку. Твари, как по команде развернулись и, недолго думая, кинулись в мою сторону. Охота началась.

  Мгновение, второе, третье. Один из пожирателей прыгает. Взмах кривых, но невероятно острых серых когтей, тусклый блеск стали, ярко алая кровь, окропившая снег. Искалеченная тварь с визгом и воем уносится в темноту. А-х-р-р! Руку пронзает вспышка острой, нестерпимой боли. Меч, падает на мостовую. Удар. Урод, получивший посохом по хребту, отскакивает, рыча от негодования, но тут же снова прыгает, сбивая меня с ног. Шероховатые, истоптанные сотнями ног камни, выбившие остатки воздуха из груди, противная ноющая боль, неторопливо растекающаяся по всему телу, кривые подгнившие клыки твари, с остервенением грызущие древко посоха.

  Дагор, не думал, что закончу вот так. Сейчас, еще немного и яд парализует меня. Тогда-то твари не составит труда, добраться до горла и со сладким причмокиванием его разорвать. Сучье семя, я уже чувствую как...

  Хватка ослабла. Визжащая тварь кубарем скатилась с меня, пытаясь стряхнуть пса, вцепившегося ей в холку. Она колотила лапами по земле стараясь вырваться, но зверь держал крепко. Раздался душераздирающий, полный боли о отчаянья вой. Кровь вновь окропила истерзанное схваткой, тонкое снежное полотно. Урод, каким-то чудом извернувшись, оставил клок своей шкуры в зубах у пса и подвывая пополз прочь. Всё было кончено.

  Я лежал, тщетно пытаясь пошевелится. Руки, ноги, всё моё тело сковал холод. Вязким оцепенением он подкрался со спины, тяжёлым ледяным гигантом навалился на грудь и принялся душить.

  Боги... Я уже не могу понять, яд это гложет меня изнутри или смерть склонилась над раненым стариком. Нет, так подыхать нельзя. Нужно хотя бы попробовать и доковылять до этой сучьей двери. На худой конец - доползти. Ну же, давай!

  Небо, усыпанное мириадами звёзд, слегка затуманилось, покачнулось и резко ушло куда-то в сторону. Удар, противная ноющая боль в носу, кровь на истерзанном сапогами и лапами снегу. Получилось! Похоже яд начинает отпускать, так теперь ещё чуть-чуть. Ухх...

  Голова болела, мир перед глазами плыл, из разбитого носа тонкой струйкой стекала кровь, но оно того стоило. На больных, подкашивающихся, пронзённых сотней невидимых игл ногах, я стоял, тяжело опираясь на посох.

  Шаг - острая боль холодным клинком пронзила спину, другой - улица слегка накренилась, будто собираясь завалиться набок, третий - холодные камни стены подпёрли ноющее плечо. Начало положено. Теперь аккуратно...

  - Эй, есть там кто? - хриплый крик, вырвавшийся из обожженной холодным воздухом глотки, разбился о толстые дубовые доски. - Откройте!

  Тишина. Только ветер хлопает покосившейся ставней.

  - Шип вам в подпругу, я знаю, что внутри есть живые! Открывайте, тварей тут нет! Скрип половиц, едва различимый шёпот и вновь со мной осталась лишь вьюга, тоскливо завывающая в старых печных трубах.

  - Да чтоб вас Дагор сожрал, неужели оставите гостя подыхать на пороге своего дома?

  Пёс тихо заскулил и прижался к ноге, глядя в бездонную пасть тёмного переулка. Похоже раненые твари и не думали уходить далеко.

  - Живой? - глухой бас, просочившись сквозь едва видимые щелочки двери, разорвал воющую тишину ночи.

  - А стал бы мёртвый с тобой говорить? - попытался съязвить я.

  - Кто знает, на какие выдумки гораздо это сучье семя. Ладно 'путник', коль говоришь ты правду, то стой смирно. Дёрнешься - получишь стрелу в живот.

  - Хорошо! - сказал я, на всякий случай перехватив посох второй рукой.

   Дверь тихо застонала старыми петлями и медленно начала открываться. Тонкая полоска жёлтого, нестерпимо яркого, но столь желанного света, словно долго томившийся взаперти дикий зверь, вырвалась на волю и растворилась где-то там, в жадной темноте переулка.

   Внезапно пёс сорвался с места и серой бесшумной тенью юркнул в проём. Женский визг, свист стрелы, отборная ругань и грохот опрокинутой мебели - всё это причудливо сплелось, перемешалось и выплеснулось наружу густыми клубами полупрозрачного тёплого пара.

  - Чего встал, как вкопанный? Заходи быстрее, пока твари вновь не нагрянули! - буркнул трактирщик, смерив меня недовольным взглядом. - Ох, чтоб меня Дагор сожрал! Эника, тащи вино из погреба, да холстину, что почище. Живее давай, а то гость тут сейчас кровью весь пол мне зальёт!

  До стула трактирщик меня чуть ли не доволок. Ноги почти не слушались, тело после трёпки, устроенной ему ядом, нещадно ныло, взор застилал калейдоскоп из цветных бликов и пятен, сквозь который проглядывали лишь общие очертания комнаты.

  - Вот сюда, на стол ставь! Да побыстрее ты, - торопил девку трактирщик, - Тащи ушат с водой, промывать будем! Твари хорошо ему руку порвали, как бы отнимать не пришлось. Глотнёшь? - обратился он ко мне, пододвигая поближе бутылку с вином.

  - Нет, - с трудом выдавил я из себя.

  - Ну... Дело твоё, - буркнул мужик, ощупывая края раны.

   В следующее мгновение руку пронзила острая, обжигающая боль. Она в мгновение ока вскарабкалась по предплечью, холодным угрём проползла по шее, добралась до головы и накрыла угасающее сознание спасительным одеялом сумрака...

  

  ***

  

   Тук-тук, тук-тук - покачивалась на холодном ветру одинокая ставня, тихо постукивая по толстой каменной шкуре трактира. Внутри было пусто. Тьма, незримыми клубками скопившаяся в углах, хищно тянула свои полупрозрачные щупальца, пытаясь опутать ими всю залу, и лишь тонкий лучик серебристого лунного света, с трудом пробивавшийся сквозь узкий квадрат окошечка, не давал ей осуществить коварный замысел.

   Хозяина не было, хозяйки тоже. Даже пёс куда-то запропастился. Дверь нараспашку... Рука не...Что?

   Рана, вместе с пропитавшейся кровью холстиной исчезла. Одежда была цела. Даже усталость, навеянная долгой дорогой, ушла, не оставив следов.

   Я встал, и, не в силах сдержать своё бушующее, словно лесной пожар, любопытство, направился к выходу...

   Снег растаял. Вместо него, по чешуйчатому брюху мостовой текли грязные ручейки. Свежий, прохладный ветерок тихо напевал свою, одному ему понятную песенку, неспешно прогуливаясь по безлюдному переулку.

  Дагор, что за дела тут творятся. Неужели, всё, что я пережил сегодня, было лишь причудой старого больного воображения. Но холод, ветер, те твари, трактирщик, рана... Нет, всё это не могло мне просто привидеться!

  - Шевелитесь ленивые свиньи, бегом, бегом! Город сам себя не отстоит! - далёкое эхо команд тихим шёпотом прокатилось над городом.

  На всякий случай, вынув клинок из ножен, который, кстати говоря, не так давно оставил лежать на этой самой мостовой, я медленно двинулся в сторону улочки, ведущей на главную площадь.

  - Да чтоб вас Дагор сожрал, трусы. Оставьте своё добро, на суде шестерых оно не поможет! Давайте на стену, живее! - надрывался тем временем невидимый оратор. - Если хоть один дрогнет - лично выпущу ему кишки. А потом Вольрадцы изнасилуют ваших жён, просто потому, что некому было их защищать!

  Внезапно город вновь погрузился в крепкие объятья тишины. Она была настолько густой, что казалось, будто кто-то разлил в воздухе банку засахарившегося мёда, но в то же время легкой, словно утренняя дымка на берегах далёкого Делфошта. Лишь тихое поскрипывание старого флюгера периодически нарушало её.

  Я остановился, закрыл глаза и попытался обратиться к своему внутреннему взору. Мгновения - лишь они тянулись в тёмной пустоте безмолвия. Ни образа, ни всполоха, ни намёка. Лишь вязкая, сосущая боль в груди. Что же я потерял...

  Нет ничего более страшного и унизительного для мага, чем лишиться своего дара. Даже калекам, жертвам войны этого не понять. У них сеча отобрала часть тела, тут же будто кто-то вырвал клок самой души. Ты вспоминаешь, что мог когда-то, пытаешься повторить это вновь, надеясь, в этот раз точно всё пройдёт как надо, но получаешь лишь разочарование и боль. Пробуешь снова, и снова и снова, думая: 'Сейчас всё изменится! Нет, нет, нет, прошу! Сейчас всё будет иначе!', а потом понимаешь, что это безумие. И смиряешься... Смиряешься с тем, что больше никогда не сможешь чувствовать и творить колдовство, с тем, что все к тебе станут относится не со страхом и почтением, а как к полоумному старикану, потерявшему последние остатки разума, с тем, что умрёшь...

  - Быстрее, шевелись. Эти ублюдки совсем скоро будут у наших стен. Эй, Фарн, бери свою сотню и дуй к южным воротам. Арлен, Вирнер, разместите своих людей западной и восточной башнях. Остальные на привратную, живее, - гул голосов, топот ног, мельканье десятков факелов и бряцанье оружия - всё это во мгновение ока окружило меня, подхватило и повлекло за собой. Улицы широкие улицы сменялись узкими проулками, каменные дома - деревянными, а толпа безликих серых силуэтов всё неслась и неслась вперёд. К воротам...

   Посреди площади возвышался старый, местами прогнивший и обветшалый, но всё ещё внушительный деревянный помост. На нём стояла фигура, такая-же туманная и расплывчатая, как те, что неслись сюда сломя голову.

  - ... собрались люди, жаждущие лишь одного - одного - убить вас. Но, после того, как они сделают это, никто не сможет помешать им взять ваших жён и искалечить ваших детей! Пусть даже их будет втрое больше, чем нас, но это наш город, наши стены, и мы должны умереть, но не сдать их! - толпа разразилась одобрительным рёвом.

   - Наёмники, я знаю, что такие вещи, как честь и милосердие для вас - пустой звук, но обещаю - если поможете нам в бою, Рокстон перед вами в долгу не останется. В случае победы каждый из вас получит по двадцать серебряников! - продолжала надрываться фигура.

   Тяжёлый, заунывный звук боевого рога прокатился над беснующейся толпой. На мгновенье наступила тишина и было слышно как вдалеке, там за стеной, нарастает волна какого-то тревожного, зловещего гула.

   Миг и всё закончилось. Мостовую сотрясли сотни ног, раздались отрывистые команды, и поток безликих серых теней хлынул на гребень стены. Я хотел было воспротивиться, но ноги сами понесли меня вслед за ними.

   Давка, толкотня и ругань на подъёмной лестнице быстро сошли на нет. Солдаты, ещё вчера бывшие крестьянами, ремесленниками, чиновниками заняли свои места и неотрывно смотрели вдаль. Туда, где из-под мягкого лесного полога начало выползать оно... Войско кровавого лорда...

   Множество тёмных фигурок, среди которых как ни в чём не бывало, расхаживали безликие серые силуэты, во мгновение ока заполонило дальний край поля и медленно двинулось к городским стенам. Бом, бом, бом - удары мечей о щиты тяжелыми волнами накатывались на боевой дух защитников, подтачивая его, словно волна многовековую скалу.

   Внезапно стена под ногами содрогнулась. Раздался грохот камней, периодически сменяющийся резким, отвратительным скрежетом. Осела одна из надвратных башен.

   Воины врага радостно взревели и ринулись к стенам. Свистнули стрелы, и в их рядах противника упало несколько серых фигурок, но наступление это не остановило. В дело пошли камни, но наступающие оказались тоже не лыком шиты. Свист, лязг, стоны - арбалеты запели свою смертоносную песнь. Гулко ударились лестницы о край парапета и спустя несколько мгновений наверху уже показались первые серые фигурки.

   Защитники набросились на них, но чёрные жала коротких толстых болтов били без промаха. Первые наступающие пали, обагрив серые камни парапета своей кровью, но вслед за ними на гребень стены вскарабкались новые враги.

  - Ворота, он ломают воро... - внезапно крик оборвался, и город вновь погрузился в тишину. Пропали горожане, исчезли солдаты Вольрада. Ничто больше не напоминало о битве, бушевавшей тут несколько мгновений назад. Ничто, кроме выбитых ворот и небольшого клубка тьмы, нерешительно покачивающегося над ними.

   'Что это? Откуда взялось? Магия? Но как? Неужели за всей этой междоусобицей стоить кто-то обладающий столь редким даром? Или он оказался здесь случайно?' - весь этот ворох вопросов обрушился, на моё слегка помутнённое сознание, но тут же схлынул, оставив после себя лишь звенящую пустоту.

   Клубок тем временем нерешительно покачался в воздухе, как бы раздумывая, что ему делать дальше и медленно, очень медленно поплыл по главной улице вглубь города. Ноги, которые уже давно перестали слушаться, понесли меня вслед за ним.

   Мы двигались по центральной улице к главной площади. Необычный гост не спешил. Он, то останавливался, будто бы озираясь по сторонам, то сворачивал в какие-то переулки. А ещё рос... Со всех сторон к нему стягивались тонкие тёмные струйки какой-то мерзкой, чужеродной для нашего мира энергии. Чёрными змеями они выползали из пустых окон, стелились по земле, и с каким-то странным присвистом вливались в его пульсирующее тело.

   Вдруг улица исчезла... Подёрнулась серой дымкой и растворилась в ней. Остался только я и клубок. Он нерешительно покачивался в каком-то шаге от меня. Казалось - протяни руку, развей это странное существо и наваждению конец. Вот только чутьё подсказывало мне, что не стоит его трогать - обжечься можно.

  Видение вновь начало меняться. Клубок лопнул, окутав всё тьмой. Послышались голоса.

   - Сынок, ты пойми, если мы начнём жалеть каждого встречного-поперечного, то вся эта кровавая вакханалия затянется, а мы и так слишком долго воюем, тебе не кажется? - произнёс хриплый голос, - Ничего личного, дорогая. Ничего личного.

   Раздался отчаянный визг загнанной в угол женщины. Миг, и он оборвался, сменившись вязким, отвратительным бульканьем. Заплакал ребёнок. Ещё мгновение, и он замолчал тоже. Навсегда.

   Чёрный, ненасытный провал вдруг озарился вспышкой нестерпимого, яркого света. Он рос, ширился, постепенно поглощая тьму, окутавшую всё вокруг. Сквозь него дымчатым призраком вновь начала проступать старая мостовая, дома, каменными исполинами нависшие над ней, старая, умытая дождём вывеска, перед входом в небольшой трактирчик и оно...

   Низенькое, горбатое, закутанное в обрывки каких-то выцветших лохмотьев, существо. Его лицо скрывал капюшон, а на руках оно держало... изуродованное тело ребёнка.

   - Помоги... - прошелестело оно, и вытянуло вперёд своё дитя.

  Я в ужасе отпрянул назад, оступился, упал на мостовую и пополз. Так страшно мне не было ещё никогда. Сотни боёв, тысячи схваток, десятки тысяч отвратительных порождений некромантов - все они, меркли перед этой маленькой, сутулящейся горбуньей с мёртвым уродцем на когтистых руках.

   - Помоги мне... - вновь попросило существо, вытянув перед собой небольшой окровавленный свёрток. - Вдохни... в него... жизнь...

   Я встал и побежал прочь. Дыхание перехватывало, ноги, будто ватой набили, по спине стекали струйки холодного пота, а где-то там, за спиной тихо шелестело проклятое 'помоги'.

   Шаг, другой, третий, главное не оступиться. Быстрее, Дагорова дверь, как невовремя тебя заело. Давай же. Есть. Так засов. Сука, сука истраханная, где этот сраный засов. Дагор тебя сожри, давай уже ставься!

   - Помоги мне! - прошелестело прямо за дверью, - Не бросай меня тут... - тяжёлый удар обрушился на толстые дубовые доски.

   Я выхватил меч и приготовился к схватке. Отступать некуда, но Дагор меня сожри, когда это сюда войдёт, оно не увидит, забившегося в угол и обмочившегося от страха старика!

   - Возьми моё дитя! - продолжало выть существо, сотрясая дверь ударами своих когтистых лап. - Помогите, по-мо-ги-те! Впустите нас, они же нас убьют! - вдруг не своим голосом завизжало оно. А доски всё продолжали гулко отзываться на его удары, постепенно поддаваясь: бом, бом, бом, бом...

  

  ***

  

   Бом-бом-бом - стук с трудом прорывался сквозь вязкую пелену невыносимой головной боли. Ужасно хотелось пить, во рту пересохло, искалеченная рука противно ныла, а перед глазами всё ещё стоял образ уродливого, сгорбившегося под гнётом смерти существа, держащего на руках окровавленный комок растерзанной плоти.

   - Бом-бом-бом - стук повторился.

  Дагор меня сожри, надо что-то делать. Не ровен час сюда ворвётся эта тварь и тогда всем нам будет очень худо. Стоп, нам?

  Я открыл глаза, кое-как приподнялся на локтях и осмотрелся. Низкий деревянный потолок, по которому игриво мечутся друг за другом блики масляных лампадок, толстые каменные стены, дверь, надёжно запертая на засов.

  - Ну что, очнулся? - раздался над ухом глухой бас.

  - За дверью... - сквозь пересохшие губы просочился лишь слабый стон, - Оно... Убьёт...

  - Эника! - заорал трактирщик, - Тащи сюда вино и простынь. Нужно сменить повязку, да и гостю нашему горло промочить не помешает, а то у него ум за разум заходит! Ты полежи пока, - сказал он, брезгливо осматривая набухшую от крови тряпку, - Дагор, да тут штопать надо, не иначе. Эхх, жаль лекарь из меня так себе, но лучше тут всё равно не сыщешь. Эника! Давай ещё настойку белены сюда, да иголку с ниткой. Сука, лишь бы гнить не начала. Да лежи, мать твою спокойно, ещё мне тут не хватало, чтоб ты дёргаться начал, пока я с рукой вожусь.

  Мягким, но настойчивым толчком трактирщик уложил меня обратно, на шершавые, грубые доски, и принялся разматывать повязку, насквозь пропитавшуюся спёкшейся кровью. Руку пронзила острая боль, во мгновение ока разлившаяся по всему остальному телу. Я стиснул зубы, едва удерживая предательский стон.

  - Эника, Дагор тебя сожри. Ты что там уснула? Хочешь, чтоб этот вот от боли подох? Давай, мать твою, шевелись быстрее, глупая девка, - заорал на всю залу трактирщик, - А ты друг, ори, если припрёт - тварям всё равно сюда не вломиться.

  - Сейчас, сейчас - пролепетал тонкий девичий голосок, - Уже бегу дядя Ранлед!

  - Белену сюда живо! Да быстрее ты, шевели ногами! Так, отлично. Рот открой на минуту, - обратился ко мне седовласый великан, - Да не кривись ты так, не буду я в тебя вино заливать!

  По горлу потекла терпкая горькая жидкость, сознание подёрнулось туманной дымкой и медленно провалилось в тихую, мягкую темноту...

  

  ***

  

  - Ей друг, вставай. На дворе уже утро! - деловитый бас вырвал меня из крепких объятий сна, - Как себя чувствуешь? Ходить можешь?

  Я с трудом разлепил веки и уставился на говорившего. Слегка одутловатое, чуть тронутое морщинами лицо, седая борода, усталый взгляд глубоко посаженных глаз, щека, разделённая надвое тонкой бледной змейкой старого шрама...

  - Ну, чего уставился? - вновь спросил он, - Говори уже: живой али нет?

  - Бывало и хуже... - прохрипел я, пытаясь перевернуться на живот.

  Получалось это плохо. Рука по-прежнему ныла, а при любом неловком движении маленькие, но острые зубки нестерпимой боли начинали терзать её с новой силой, голова раскалывалась, а ноги, словно ватой набили.

  - Не похоже на то, - ухмыльнулся трактирщик, - Ну что ж, дай-ка я помогу тебе встать!

  Крепкие, жилистые руки подхватили меня и в один миг поставили на ноги. Те попробовали было предательски подкоситься, но мой спаситель очень кстати лишил их этой возможности. Увидев, что я вот-вот упаду, трактирщик схватил меня, и почти что доволок до ближайшего стула. Сидеть, правда, тоже получалось с трудом: перед глазами всё плыло, а тело то и дело норовило завалиться куда-то вправо.

  - Эника! - заорал хозяин - Похлёбку сюда, да эля покрепче! Это ещё и с голодухи его так везёт! Ты сколько не ел? - уже тише сказал он, уставившись на меня.

  - Два дня... Может три... - выдавил я сквозь пересохшие губы, - Не помню уже сколько...

   - Тогда на жратву сразу не набрасывайся! А то не ровен час, скрутит живот и заблюёшь мне тут весь пол! Если почувствуешь, что всё совсем плохо - говори. Так и быть, дотащу тебя до двери. - пробасил трактирщик, - Эль покрепче или разбавить?

  - Вода есть... - прохрипел я, с трудом удерживаясь на стуле.

  - Эко ты, милсдарь загнул. Воду ему, значит подавай. Брезгуешь с хозяином выпить? - нехорошо прищурился здоровяк, - Или угощенье моё тебе не по душе?

  - Сейчас эль... только хуже сделает... Голова и без него болит.

  - Об этом я не подумал, - чуть виновато пробасил... Ранлед, кажется, - Ладно, будет тебе вода!Эника! Чего медлишь? Воды гостю, а мне доброго пива, живо!

  - Сейчас, сейчас, всё сделаю, - пролепетала суетящаяся девушка и скрылась где-то в тёмных недрах чулана.

  Несколько минут мы сидели молча. Трактирщик изучал меня своим цепким взглядом, пытаясь высмотреть что-то ведомое ему одному, а я просто старался не свалиться с добротного, но такого неудобного стула.

  Дагор, как же основательно меня отделали твари. Ещё этот их яд, да и зубы... Надеюсь трактирщик - лекарь хороший, иначе рана вскоре загноится и с рукой можно будет попрощаться... В том случае, конечно, если твари не занесли мне в кровь какую-нибудь свою заразу. Сучье семя, давно я в такие передряги не попадал.

  Молчание затягивалось. Казалось, оно медленно, словно утренний туман, разливается по комнате, пропитывает тут каждый камень, каждую доску, просачивается сквозь щели ставен наружу и растворяется в чистом, морозном утреннем воздухе.

  - Эника, Дагор меня сожри, где тебя носит? - глухой бас во мгновение ока порвал тонкое покрывало тишины, разметав её обрывки по пыльным углам старой залы. - Давай шевелись, пока мы тут от голода и жажды не умерли!

  - Сейчас-сейчас, - испуганно пролепетала девушка, выскакивая из чулана, - Там просто крысы...

  - Так давила бы этих отродий! Чего с ними церемонится? - недовольно пробурчал трактирщик.

  Девушка лишь виновато опустила глаза, поставила поднос на стол и молча удалилась.

  - Вот трусиха! - пожаловался хозяин, - Крыс боится! Эхх, хорошо хоть сообразительная попалась и молчаливая. Невеста сыну моему будет, что надо!

  - А с чего ты взял, что она за него замуж пойдёт? - удивлённо вскинул бровь я, оторвавшись от кружки с водой, - Вдруг не захочет?

  - Как это, она ж считай моя, так же вон, как эта табуретка, - кивнул трактирщик на один из стульев, - Я её у барона одного выкупил. Втридорога, между прочим!

  - Ну, так она ж теперь тоже 'вольная', как и ты сам. А значит, может и отказаться.

  - Вольная, да не совсем! Ты что, не слыхал последнего королевского указа? - удивился трактирщик, - Да и куда она подастся то? За душой ни гроша. Вокруг одни развалины, лес, зима, да эти... - тут он опасливо покосился на дверь, - ог-не-гла-зые во! Тьфу, слово то какое заумное.

  - А сын то твой где? - спросил я, принимаясь за горячую мясную похлёбку, - Пока я его не видел?

  - Так, ты мне сейчас зубы заговариваешь! - возмутился хозяин, - Мы ещё толком не знаем друг друга, а уже с расспросами лезешь! Не забудь, что это я вчера тебя с порога не погнал, и ты тут гость!

  - Раз уж речь пошла об этом, то кое-кому не мешало бы помнить и уважать законы гостеприимства, - устало огрызнулся я.

  Трактирщик побагровел, впился в меня своими небольшими, чуть заплывшими, глазками, и даже чуть привстал из-за стола. Того и гляди пойдёт кулаками махать.

  - Успокойся друг. Твой дом - твои правила, - сказал я, отодвигая миску в сторону.

  - Так-то лучше, - недовольно буркнул хозяин, усаживаясь обратно. - Как тебя звать то?

  - Да Олвудом люди кличут.

  - Меня Ранлед звать. Ну, за знакомство? - не дожидаясь ответа на свой вопрос, он в несколько глотков осушил свою кружку и со всей силы саданул ей по столу,- Ты кем вообще будешь то? Чем занимаешься? К нам как попал?

  - Знахарствую. - ответил я, и, увидев удивлённо вскинутую бровь трактирщика, тут же пояснил, - Хожу меж деревнями да городами и помогаю людям избавляться от хворей. Не бесплатно, само собой.

  - И дорого оно, это твоё 'знахарство' стоит? - скрестив руки на груди, поинтересовался трактирщик.

  - Когда как. Смотря, что у человека стряслось. Если зуб заболтать, то это пара медяков. Ежели опухло что и болит, то нужна уже травяная припарка - несколько серебряников. Бывает, и дороже что попадается.

  - Ты, небось, и зелья варить умеешь? - в голосе Ранледа промелькнули недоверчивые нотки.

  К чему он клонит, не понимаю? Неужто я где-то допустил ошибку, и моя ложь раскрыта? Но как? Странствующие травники - не такая уж и редкость, так что...

  - Ну? - сбил меня с мысли трактирщик, - Мы тут до вечера сидеть молча будем?

  - Немного умею. До уровня мастеров гильдии мне далеко, конечно, но учусь помаленьку.

  - Мастеров гильдии значит? - нахмурил брови Ранлед, - Ну-ну. Может ещё чего интересного нам о травниках расскажешь? Мы с Эникой с удовольствием бы о них послушали.

  Сучье семя, да что ж меня выдало? И почему он сразу на чистую воду не вывел? Непрост, ой непрост этот трактирщик. Зачем только поначалу из себя стоил - непонятно.

  - Что, думаешь где прокололся? - хитро прищурился Ранлед, - Да много где.

  - Ну так...

  - Сначала расскажи, кто ты такой, и что забыл в Рокстоне, - ударил кулаком по столу трактирщик. - А будешь, сука, лгать - выставлю в этих обносках на мороз. Посмотрим, сколько ты там протянешь.

  - Воин я... бывший. Участвовал в битве у трёх клыков, в обороне 'Мёртвой вороны' и осаде Хельмворта. Иду вот, предложить Вольраду свои услуги. В бою, правда, от меня уже толку мало, но вот молодёжь обучить владению мечом очень даже смогу.

  - Вольраду... - задумчиво протянул Ранлед, - а ведь из-за этой надменной свиньи мы и торчим сейчас посреди развалин. Это он сжёг город, он, сука, перебил наших бойцов, он вырезал всех и каждого, кто не успел или не смог сбежать...

  - Тише, друг, тише. Это война, тут по-другому не бывает. Либо ты, либо тебя - слегка осадил распалившегося трактирщика я, - Да и не только Вольрад в этом виноват. Если верить слухам, то он давал городу шанс сдаться и перейти под его покровительство, но местный магистрат ответил ему отказом. Вы знали, чем рискуете.

  - Ага, как же. Многие предлагали сдать город, но их причислили к дезертирам и паникёрам. Хорошо хоть вешать не начали - не до того было. Дагор меня сожри, а ведь им говорили. Сколько людей погибло...

  - Это игры высоких лордов. Для них вы лишь пешки, которыми можно пожертвовать для достижения цели, и не более того, - сказал я, пытаясь пошевелить покалеченной рукой, - Да, пускай вы 'вольники', формально и освободились от их власти над собой, вот только разницы никакой. Ну да хватит об этом. Войны были, есть и будут, как бы нам ни хотелось это изменить. И вообще, я удовлетворил твоё любопытство?

  - Ну, будем считать, что да. Не дошло до меня только одно: зачем ты лгать то пытался? - нахмурился трактирщик, - Как будто в том, что ты когда-то был воином, есть что-то зазорное.

  - Да все эти сукины дети - ублюдки редкостные, - пробурчал трактирщик, прикладываясь к своей кружке, - Но хватит о них.

  - Это уж точно. Лучше расскажи мне, как ты догадался, что я не травник.

  - Руки, - ответил Ранлед, - Вся соль в них.

  - Не понял... - задумчиво протянул я.

  - У травников они всегда жёлтые и все в ожогах. И пальцы тонкие, уж не знаю почему. По твоей руке видно, что она куда более привычна к мечу, нежели к эликсирам, склянкам и травам.

   - Эвон оно как... - задумчиво протянул я, - ну тут и впрямь прокол вышел. Не подумал.

  - Или меня за дурака посчитал, - хитро прищурился трактирщик, - Тут уж как посмотреть.

  - Смотри как тебе угодно, - устало огрызнулся я, - вот в таком состоянии мне, конечно, есть дело до того, кого ты там из себя пытаешься изобразить.

  - Возможно есть, возможно нет, - ответил Ранлед, - но, как бы там ни было, нам сегодня придётся прогуляться, и желательно сделать это до темноты.

  - Куда и зачем?

  - Да так, покажу тебе местные достопримечательности, и посмотрим место, где ты в город попал. Вдруг там можно будет выйти.

  - Что значит 'выйти'? - недоумённо спросил я.

  - А как ты думаешь, почему среди этих проклятых развалин кроме меня и Эники, нет больше ни одной живой души? Ни крестьян Вольрада, которые бы восстанавливали разрушенные стены и дома, ни гарнизона, ни даже службы гонцов. Мы заперты здесь наедине с этими сучьими тварями, - разошёлся Ранлед. - Они лезут к нам каждую ночь. Каждую, сука, ночь и орут 'впусти нас, мы же тут умрём!' Прямо, как тогда...

  - Когда 'тогда'?

  - Во время резни, которую устроил этот сучий потрох, называющий себя кровавым лордом, - рявкнул трактирщик, - тогда две какие-то девки ломились ко мне в дверь, пока мы с Эникой в подпол лезли.

  - И почему, ты их не пустил?

  - Побоялся. Не захотел рисковать своей жизнью ради двух чужих. Теперь вот понимаю, что зря. Эти твари... Они напоминают, - чуть ни не всхлипывая выдавил из себя трактирщик, - И вот, когда они ломятся внутрь, орут, будто бы ещё живы, тогда мне становится по настоящему страшно, - он замолчал, в очередной раз прикладываясь к своей кружке.

   - Страх... Когда ты оказываешься лицом к лицу с дюжиной этих мёртвых ублюдков, когда они рвут тебя на части, жрут, харкаясь в тебя твоей же собственной кровью, а ты ничего не можешь поделать, потому, что парализован их ядом, только тогда начинаешь понимать, что такое страх... - сквозь зубы процедил я, - А если ты хочешь, чтоб мы отсюда выбрались, то прекращай пить. Мне, нужна будет помощь - сам я ходить, боюсь не смогу.

  - Да, ты прав, - встрепенулся Ранлед, - Раскис что-то я. Просто ты первый живой человек, который заглянул к нам с той самой ночи, если не считать солдат Вольрада, патрулировавших и обыскивавших город. Вот меня и разобрало.

  - Ладно, забудем об этом. Расскажи лучше, почему вы не смогли из города выйти? Что помешало?

  - Не знаю, как это объяснить на самом деле. Идёшь ты себе спокойно и, вдруг, будто натыкаешься на невидимую стену. Она на ощупь вроде податливая, но когда лезешь в неё, то голова начинает болеть так, будто вот-вот лопнет, как переспелая тыква под ударом кузнечного молота. Отходишь чуть назад - отпускает. Я пытался прорваться, но спустя несколько шагов понял что всё, ещё один, и, сука, упаду в обморок и сдохну, поскольку такую боль долго терпеть невозможно. Но ты вон как-то прошёл, и, быть может, сможешь нас отсюда вывести.