Обе.

А она боялась уснуть. А за стенкою выла мать.
Говорят, что у матери с дочерью мало причин враждовать.
Но вини, не вини себя, но вини, не вини ее,
С каждым годом сильней то эта, а то и другая бьет.

А она боялась вздохнуть. Среди тысяч кровавых ссор
Этим вечером самым горьким стал обычный их разговор.
И, за стенкою комнат двух, как за стенками двух миров,
Обе ждут извинений глупых и обманчиво нежных слов.

А она не желала верить. Не могла ее мать простить.
От груди, от любви распухшей, не могла ее отпустить.
И пока, в городах и весях, чью-то дочь пеленала мать,
Эти двое искали, как в пьесе, сотню новых причин враждовать.