Таля завела будильник на пять утра, выключила свет и завернулась в одеяло. С улицы проникал легкий лунный свет, книжные стелажи пыльно серебрились. С пола смотрел одиноким внимательным глазом плюшевый медведь.
Надо сосредоточиться.
Таля вытянула перед собой руки, перевернула их ладонями вверх и не мигая уставилась на линию их соединения. Ладони были похожи на аккуратные серые пятнышки. Напряженные пальцы сводило судорогой. Расплывчатый темный образ запечатлился в памяти.
Таля прикрыла возбужденно блестящие глаза тонкими веками. Задержала дыхание, считая до тридцати и мысленно шевеля перед лицом пальцами. Наконец вдохнула так глубоко, будто собиралась нырять на стометровую глубину. И привычно провалилась в сон.
Главное, не опускать руки!
Все вокруг туманилось и шерстилось, шло бурунами. Таля перевернулась и из темноты приземлилась на мостовую около дома. Мальчик на соседнем тротуаре дружелюбно помахал ей рукой. Едва не обрызгав их грязью, проехал по дороге сосредоточенный велосипедист в полосатых шортах. Вдалеке загудела скорая. Таля собралась было перелезать через забор - ее ждала бабушка с заморскими гостинцами, только привезенными из далеких теплых стран, - как взгляд зацепился за руки. Ободранные, с грязью под ногтями - этот забор явно не был первым в сегодняшнем длинном дне - они размылись перед глазами девочки, и она замерла с задранной ногой, цепляясь за цветные доски.
Ах да. У нее же нет бабушки.
Сон, да не тот.
Таля уставилась на пыльные ладошки, и серая кишка утащила ее куда-то вовнутрь.
Телевизионные помехи разошлись, и Таля вскочила с колен, на которые упала, удерживая равновесие на краю полуразрушенного небоскреба. Шаткая конструкцию опасно скрипела на ветру, что-то грохотало внизу, от кружащихся на уровне нижних этажей облаков взлетали искры и дымные смерчики. Таля поежилась от пронизывающего ветра и обняла себя руками. На желтом платьице остались следы ржавчины.
Таля подняла глаза вверх. По зеркальной небесной глади ходили мутные волны, и что-то большое и сероглазое смотрело вниз. За стеклом не было видно лица, но создавалось ощущение такой кровожадной невидимой ухмылки, что хоть прячься.
Опять не тот?..
Таля неуверенно потерла ладошки.
- Это Граница? Хоть кто-нибудь может мне ответить?
Тонкий голосок прозвучал удивительно громко. По небу пронеслась волна.
- А зачем тебе Граница, глупая ведьма? А зачем пришла опять? - веселым баском загрохотало отовсюду.
Ветром Талю чуть не скинуло с крыши. Высоко задралось желтое платье, одна нога соскользнула с краю.
- Мне б За Грань, можно? Я сегодня все сделала правильно.
Огромные серые глаза за стеклом задумчиво моргнули.
- А руки покажешь мне? А почему пустые? - брезгливо неслись шепотки отовсюду.
- У меня право есть. Я Сновидец. Пусти.
Таля просит отчаянно и ладошками машет. Гудит огромный небоскреб, сыпется пыль. Таля знает наперед, что здание обрушится через пять минут, но она не помнит, умеет ли в этом сне летать. А небо волнуется, пугает черными бурунами, гневается от скуки.
- А и не пущу? А что сделаешь мне, глупая ведьма?
Тале страшно, и она смеется:
- Я разобью твое зеркало, Страж. Уж и не знаю, как, но у меня есть сила против твоей силы.
Глаза величиной с половину неба закрываются на несколько секунд, и затихает ветер. В полной тишине крыша небоскреба начинает рушиться.
- А и пущу, почему нет? - рассуждают разноголосые баски отовсюду. - Пустить - пущу, а уж выбирайся, как обычно, сама.
И хватает Талю за ноги гибкими прозрачными руками, и швыряет ее через всю землю в стекло, и Таля бьется больно-больно и падает на узкий трехногий табурет.
Долго моргает. Мать удивленно интересуется:
- Эй, детка, ты что? Я все-таки пережарила тост?.. Ну прости, пока я тебя дозвалась через эту твою музыку, все уже сгорело.
Таля молча смотрит на кудрявую высоколобую женщину в переднике, которая что-то неуверенно мешает в сковороде. Принюхивается.
- Мам! Духовка! Пирог горит!
На всю кухню дым, запах гари, радостно лает примчавшийся Гарри.
- Ма, я в школу, я потом поем! Покорми Гарри!
И бежит к двери, где сигналит согласившийся подбросить ее Карл, на своем новом драконе.
Ящер какой-то дохлый, да и чешуя потерта... Но надо же порадовать друга, и Таля разрешает каждый раз гордо довезти ее до дверей школы. Все малолетки завидуют, и от напыщенного вида Карла ей постоянно хочется рассмеяться.
Мать заливает водой из графина пышущую пламенем духовку.
- Зонт возьми, там дождь!
- И я тебя люблю, мам!
- Таль! - радостно кричит ей с улицы Карл и лихо, явно рисуясь, запрыгивает на спину недовольному мокрому дракону.
Таля радостно хохочет и кружится на траве, подставляя лицо и ладони - поразительно четкие - дождевым струям. Дождь теплый, мягкий, удивительно вкусный - так бы и стоять, и растворяться в нем без остатка!
Подвесной мост встает на место, Карл подает ей руку, и ящер, извиваясь всем своим мускулистым телом, несет их куда-то в промокшее насквозь темно-синее небо.
Здесь всегда идет дождь. Но сегодняшний Таля ждала дольше обычного.
В этот раз Страж Границы подарил ей сорок лет.
У нее есть еще целая жизнь до того, как прозвонит будильник, и снова придется вставать на работу.