До Мельшара Йоль и Най добрались быстро, минут за сорок. Доехали бы ещё быстрее, но по молчаливому согласию на дорогу выезжать не стали, мчались по лесу, благо эштенец без труда отыскивал путь даже в непроходимой, казалось бы, чаще. Но когда лес начал понемногу редеть, когда то тут, то там стали попадаться утыканные пеньками, как праздничный торт свечками, участки, федералы подались к тракту. Придержали коней, дали им немного отдышаться и спокойным шагом выехали на укатанную дорогу, не слишком многолюдную в ранний утренний час.
Мельшар, хоть и был городом достаточно крупным, находился в стороне от торговых путей. Жили здесь в основном ремесленники и... школьники. В Мельшаре располагалась крупнейшая магическая школа-интернат Ликаны со звучным названием "Шипы белой розы". Когда-то, лет пятьсот назад, старейшины Совета страны сочли, что не дело настоящему магу расти среди соблазнов столицы, да и других больших городов, а лучше пребывать в тиши и уединении, поближе, так сказать, к природе. Для новой экспериментальной школы выбрали маленький городок на краю необъятного Бершанского леса.
С той поры Мельшар изменился до неузнаваемости: разросся, обзавёлся высокими крепостными стенами. Вокруг, как грибы после дождя, выросли крестьянские деревеньки, заколосились поля с пшеницей, появились сады и огороды. Город процветал, и лишь одно правило оставалось неизменным - никаких пришлых торговцев и злачных мест. Жители Мельшара и его окрестностей торговали на небольшом рынке, у стен города, торговали между собой, а если возникала нужда в каких-либо товарах, не изготовлявшихся в родном городе, отправляли надёжных людей в столицу. С точным списком, от которого не разрешалось отступать ни на йоту. В результате такой политики школа "Шипы белой розы" росла и благоденствовала. Сюда с удовольствием ехали талантливые учителя, стремящиеся не только учить подрастающее поколение, но и вдали от шумной цивилизации спокойно заниматься наукой. Ну а родители юных магов щедро оплачивали обучение дорогих чад, дабы те росли на свежем воздухе и постигали магическую науку у лучших из лучших, у мудрейших из мудрейших.
Само собой разумеется, часть выпускников оседала в городе, да и многие из тех, кто покидал любимую альма-матер, возвращались сюда, закончив высшие учебные заведения. Некоторые становилась преподавателями или воспитателями, вели факультативные занятия по редким видам магии. Кто-то занимался ремесленничеством, реже - крестьянским трудом. Но встречались среди выпускников и уникальные экземпляры - боевые маги. Их в Мельшаре проживало немало, и все они числились на военной службе, в магическом гарнизоне, который по традиции возглавлял директор "Шипов белой розы".
Нынешний директор, Дайцаруш Бегон, признанный лучшим администратором за всю историю школы, слыл человеком требовательным, решительным и справедливым. Суровой дланью руководил он и своими многочисленными воспитанниками, и их наставниками, и боевыми магами. И всё бы было замечательно, но имелась у господина Дайцаруша одна нехорошая черта - подозрительность. Он на дух не выносил чужаков, если, конечно, при них не было стопки рекомендательных писем от его друзей, а ещё свято верил, что проклятые тиратцы обязательно начнут войну и первым делом обязательно нападут на Мельшар. Впрочем, подозрительность Дайцаруша совершенно не раздражала горожан, наоборот - была залогом их безопасности и процветания. Так что мельшарцы охотно принимали любые нововведения главы магической школы, будь то запрет на перемещения внутри города или указ о строительстве гостиниц только на улице, примыкавшей к привратной площади.
Всё это Йоль и Най прекрасно знали. От Тарго. За годы, проведённые рядом со старым разведчиком-сильфом, выпускники Картрского военного университета досконально изучили историю всех значимых городов Ликаны. И Мельшар был последним местом, в которое им хотелось бы попасть. Однако выбирать не приходилось: Оникса и Гедерику необходимо было найти и доставить в Федерацию. Правда, в свете последних событий, миссия "по спасению подростков", любезно навязанная Тель, стала казаться невыполнимой. Но отступать напарники не собирались. Приказ есть приказ и нужно его выполнять!
Разведчики неторопливо двигались по тракту, всё ближе и ближе подъезжая к южным городским воротам. Ехали молча, стараясь выглядеть невозмутимыми, что давалось непросто - каждый встречный одаривал федералов пристальным взглядом, исполненным недоверия и затаённой опаски. Пару раз Найлин тяжко вздыхал и шумно выпускал воздух сквозь стиснутые зубы, с трудом подавляя желание язвительно прокомментировать ситуацию, и Йоль удовлетворённо кивал головой: гномы отличались весьма вспыльчивым нравом, и он, как никто другой, знал, чего стоило напарнику молчание.
Наконец перед разведчиками во всей красе предстали городские ворота: высокая арка из белого камня с настежь распахнутыми створами из блестящего металла, между ними - лазоревый занавес опознавательного поля. Утоптанная грунтовая дорога постепенно перетекла в булыжную мостовую, воздух наполнился звонким цоканьем копыт. Мельшарцы, бодро ехавшие в город рядом с федералами, сбавили шаг и отстали, так что к воротам Йоль и Най приблизились в гордом одиночестве. Лица стражников, которые заступили им дорогу, лишь с огромной натяжкой можно было назвать приветливыми. Нет, явной агрессии не чувствовалось, но в напряжённых позах, в том, как солдаты, чуть опустив острия в сторону гостей, держали пики, как сжимали рукояти мечей офицеры - во всём читалось: "А не пошли бы вы прочь!"
"И пошли бы, да ещё и с превеликим удовольствием!" - раздражённо подумал Йоль, откидывая капюшон и одаривая старшего офицера холодной улыбкой. Он ничуть не лукавил: если бы эльфийская кровь не кричала, что юный родич с отвратительной кличкой вместо имени находится в Мельшаре, он бы немедля развернул коня и убрался подальше от этого города.
Бравый офицер в тёмно-зелёном мундире, отутюженных брюках и коротких сапогах, начищенных так, что при желании, в них можно смотреться как в зеркало, сделал шаг навстречу всадникам, приложил указательный палец к козырьку чёрной лакированной фуражки и сухо произнёс:
- Доброе утро, господа. Я капитан Легорн. Приветствую вас на пороге нашего славного города. Разрешите узнать: зачем вы прибыли в Мельшар?
- Йолинель Маро и Найлин Батор, к Вашим услугам, - дружелюбно ответствовал Йоль. - Мы здесь проездом, господин офицер. Гостили у моей тётушки в Бершане и теперь возвращаемся домой, в Картр.
- Рад за Вас, господин Маро. Вот только странно, что поехали вы этой дорогой, да ещё и вдвоём. Иноземцы не путешествуют по Бершанскому лесу без провожатых, если только они...
Офицер многозначительно замолчал, переводя взгляд с одного федерала на другого.
- Да-да, мы понимаем. - Найлин стыдливо потупился и со вздохом произнёс: - Но мы не шпионы, господин офицер. Дело в том, что мы поспорили. Я утверждал, что сумею провести нас через Бершанский лес до границы, но увы... - Гном развёл руками. - Кто бы мог подумать, что карты так разительно отличаются от действительности... Теперь я целых десять золотых должен! А ведь верное было дело...
- Да брось, не возьму я твоих денег, - отмахнулся Йоль, но Най с остервенением замотал головой:
- Нет уж! Спор есть спор. Доберёмся до первого банка и рассчитаемся!
- Да ладно тебе.
- Нет уж! Жить с долгами - позор. Как я посмотрю в глаза родичам?!
- Ты не обязан их оповещать...
- У меня нет секретов от семьи! Пусть уж они узнают о споре от меня, чем от кого-то ещё. Но сначала я расплачусь! В Мельшаре есть гномий банк? - обратился Най к офицеру, который внимательно слушал их перепалку и потихоньку оттаивал.
Приятели-федералы выглядели безопасно: молодые разгильдяи, отправившиеся в путешествие через Бершанский лес, наплевав на опасности, подстерегающие их в первозданной глуши. "Глупцы! Впрочем, не первые и не последние!" - с презрением подумал Легорн и тщательно просканировал сознание гостей. Магами они оказались средненькими, и оба желали одного - отдохнуть и поразвлечься. Вот только слишком уж обычная одежда эльфа смущала. Капитан скользнул подозрительным взглядом по простому, без намёка на отделку луку, и скрепя сердце сообщил:
- Въезд в город - два серебряника.
Задерживать федералов повода не было. А очень хотелось. И не потому, что Легорн как истинный последователь Дайцаруша Бегона терпеть не мог чужаков, просто с самого утра, с того самого момента как жена разбудила его и сказала, что пора отправляться на службу, сердце тоскливо щемило, предчувствуя неприятности. "Ничего, отправлю Раниша за ними присматривать. Глядишь, обойдётся", - успокоил себя капитан и, повинуясь букве закона, согласно которой он не мог прогнать от ворот мирно настроенных путников, принял монеты и отошёл в сторону, позволяя всадникам проехать.
- Всего хорошего, - бросил напоследок Най и вслед за Йолем въехал в лазоревую арку.
На мгновение напарникам почудилось, что они оказались посреди огромного роя бабочек. Кожу щекотали тысячи лёгких, почти невесомых прикосновений, а перед глазами мельтешил разноцветный круговорот ослепительных искр, но один взмах ресниц - и морок исчез. Взгляду открылась широкая чистая улица: гладкая, будто отполированная булыжная мостовая, пешеходные дорожки, с обеих сторон ограждённые бордюром из огненно-красного камня. Добротные двухэтажные дома с красочными вывесками. Подвешенные на толстых чёрных цепях, они чуть покачивались на ветру.
- Смотри, Йоль! Целая улица гостиниц! Обалдеть. На мой взгляд, выглядит это дико и крайне негостеприимно. Так, словно место собаке указывают - коврик у порога выстилают.
- Довольно комфортабельный коврик.
- Согласен. И всё же...
- Мы здесь по делу, Най, и плевать, как к нам относятся! Главное - найти Оникса и Гедерику.
Эльф похлопал эштенца по шее, призывая двигаться быстрее, но конь не успел сделать и шага, как в ясном, безоблачном небе прозвучал раскат грома.
- Что за...
Конец фразы потонул в ещё более громком и яростном раскате. Странный гром потряс Мельшар до самого основания: по стенам домов поползли тонкие, изогнутые как сухие ветки, трещины, с крыш посыпалась черепица. Двери гостиниц распахнулись, и ещё минуту назад пустую улицу наводнил народ. Взволнованный, испуганный, галдящий. Конь Ная пронзительно заржал, бешено вращая глазами, попытался встать на дыбы, и Йоль, действуя на автомате, послал животному успокоительный импульс.
- Спасибо, - пробормотал гном.
Эльф не ответил: полностью сосредоточившись на внутренних ощущениях, он лихорадочно искал Оникса. Но в городе царила паника, эмоции мельшарцев зашкаливали, заполняя собой всё пространство, сбивая с цели, мешая уловить ауру родича.
- Он что, нарочно?! - с какой-то прямо-таки детской обидой воскликнул Йоль и посмотрел на напарника: - Я потерял его.
- Ничего, он мальчишка приметный, найдём.
- Оптимист!
- Йоль! Не узнаю тебя! - Най картинно всплеснул руками и, склонившись к напарнику, зашептал: - Ты всегда казался таким сдержанным. Что на тебя нашло?
- А то ты не понимаешь! Упущу мальчишку - в меня каждый эльф до конца моих дней пальцем тыкать будет!
- Ты преувеличиваешь.
- Его искали пятнадцать лет, и вот он нашёлся. И что же? Я его упустил!
- Да что там Оникс! Помяни моё слово, из-за пропажи девчонки нам больше достанется.
- Может и так.
Сочтя тему закрытой, Йоль выпрямился в седле и обвёл взглядом улицу. Народу только прибавилось. Мельшарцы сбились в кучки и с тревожным воодушевлением обсуждали невиданное событие.
- Боевая магия, боевая... - доносилось со всех сторон.
Федералы были согласны с горожанами: после громового раската, знатно тряхнувшего Мельшар, в воздухе носились отголоски сильнейшего боевого заклинания.
- Знаешь, Йоль, лучше бы нам убраться отсюда подобру-поздорову.
Эльф согласно кивнул, морщась при виде косых, враждебных взглядов, что бросали на них горожане. И вдруг мельшарцы замолчали. Подались к стенам домов, так что вокруг федералов образовалось свободное пространство, и с надеждой уставились в сторону ворот.
- Не повезло, - буркнул гном, разворачивая коня и уже зная, что увидит.
Из портала, закрывающего южный въезд в город, выныривали стражники. Попарно, с короткими интервалами. Их становилось всё больше и больше. Най сбился со счёта на втором десятке. А солдаты прибывали и прибывали, словно мельшарцы решили кинуть на федералов весь свой гарнизон.
- Нужно попробовать договориться. Мы не можем застрять в этом проклятом городишке! - сквозь зубы прошипел Йоль и направил эштенца навстречу капитану Легорну, уверенно шагающему во главе своих бойцов. - В чём дело, господин офицер?
- Это Вы мне скажите, господин Маро. Стоило Вам с приятелем въехать в город - и на тебе! - всплеск боевой магии. Разве так ведут себя дружелюбно настроенные путешественники?
- Но Вы сами маг, господин Легорн, и должны понимать, что мы не причастны к этому колдовству.
- Вполне вероятно, господин Маро. Мы разберёмся. Обязательно разберёмся. - Капитан широко улыбнулся, ибо в душе его пели птицы, и произнёс фразу, которую мечтал произнести, едва увидев чужаков: - Вы задержаны до выяснения обстоятельств!
"Спокойно, Йоль! Не делай глупостей! - мысленно прокричал гном, видя, как бледнеет лицо напарника. - Вспомни, устав гласит..."
"Я помню, Най! Придержи свои нравоучения для кого-нибудь другого!"
Эльф на мгновение прикрыл веки, представил могучие вечноцветущие деревья Храмовой рощи и холодными, как замёршие озёра, глазами посмотрел на офицера:
- Вы понимаете, что подвергаете аресту граждан чужого государства?
- Разве я сказал, что вы арестованы? Задержаны, не более того.
- Я этого так не оставлю, - сердитым, исполненным нетерпимости и высокомерия голосом заявил Йоль, и Най мысленно зааплодировал: его всегда восхищало, как весёлый и общительный напарник в случае необходимости с лёгкостью переходил в "режим первородного", дабы окружающие прочувствовали разницу между эльфами и прочими обитателями Иртана.
Тем временем солдаты взяли пленников в кольцо, направили на них острые пики, и как один уставились на капитана. Однако, прежде чем отдать приказ, Легорн обратился к горожанам:
- Друзья мои! Я понимаю, что колдовская атака потрясла вас до глубины души. Но инцидент исчерпан. Виновники понесут суровое наказание! Расходитесь по домам. Трудитесь на благо Мельшара и помните: наш город под надёжной защитой магического гарнизона господина Дайцаруша. - Закончив короткую речь, капитан повернулся к пленникам: - Будьте любезны спешиться.
"Ох, чует моё сердце: ничем хорошим это не кончится, - ворчливо посетовал гном и спрыгнул на булыжную мостовую. - Одна надежда, что мальчишку и дочь Миганаша тоже арестуют. Хоть в тюрьме встретимся!"
"Не надейся. Теперь, когда горожане успокоились, я отчётливо чувствую их местоположение. И вынужден тебя огорчить - они покинули город".
- Вот же непруха! - Най окинул взглядом злые лица солдат, взял своего жеребца под уздцы и вместе с угрюмым напарником побрёл вдоль улицы, едва слышно бормоча под нос: - С самого начала у меня к этой поездочке душа не лежала. Так и знал, что от неё одни неприятности будут. И точно - мало того, что подопечные сбежали, так ещё в самый дурацкий город Ликаны занесло!
"Умолкни, без тебя тошно!"
Гном замолчал, но легче от этого не стало. Ни ему, ни напарнику.
Процессия медленно продвигалась по улицам. Мельшарцы провожали пленников удовлетворённо-мстительными взглядами и не торопясь расходились по домам. Но и оказавшись в своих жилищах, тотчас показывались в окнах и вновь смотрели на захваченных федералов. Ведь далеко не каждый день в их спокойном и мирном городе случались столь неординарные события. Да что там! Даже старики не могли припомнить случая, когда в Мельшаре буйствовала магия, тем более боевая. Случалось, конечно, что студенты "Шипов" баловались после сдачи экзаменов, и только. А тут боевая магия... Горожане до последнего следили за процессией, а когда солдаты скрывались за поворотом, бросались оценивать ущерб от нападения. Им предстояло подсчитать примерную стоимость ремонта, заверить полученную смету у мастеров из строительного квартала и отправить копии Натишу Бегону, главному старейшине Мельшара и по совместительству брату директора магической школы.
Но если прошениям горожан только предстояло попасть в дом главы Совета, то пленённые федералы оказались там уже час спустя. К этому моменту оба пребывали в ужасном раздражении. Тяжёлое, гнетущее молчание, царившее на улицах города, здорово подействовало на нервы.
Дом мельшарского Совета представлял собой уменьшенную копию бершанского. Те же скупые правильные линии, каменные серые стены и высокие двери с медными кольцами ручек. Стражники у парадного входа, завидев процессию, приосанились, вскинули пики на плечи и грозно уставились на пленников. И опять-таки никакого любопытства во взглядах, словно по их городу эльфы и гномы каждый день разгуливают. Красиво и чётко отсалютовав капитану, они без лишних вопросов растворили массивные двери, а потом сбежали по ступенькам и приняли у пленников лошадей. Передавая повод эштенца, Йоль отчётливо скрипнул зубами, но вслух ничего не сказал. Ругаться не хотелось, в первородном ещё теплилась надежда договориться с властями по-хорошему.
Федералов ввели в просторный квадратный холл, демонстрирующий любовь ликанцев к скромности. Паркетный пол, белёные стены, герб Ликаны, искусно вытканный на одиноком гобелене, и пять одинаковых коричневых дверей во внутренние помещения. Почти сразу одна из дверей приоткрылась. В образовавшуюся щель протиснулся худой долговязый юноша в белой мантии с огромной розой, вышитой на левой стороне груди.
- Здравствуйте, господа, - негромко произнёс он, с настороженным любопытством зыркнул на эльфа и гнома и вперил взгляд в лицо офицера. - Господин Бегон велел передать, чтобы Вы возвращались к городским воротам, капитан. В стенах дома Совета старейшина сам справится с господами федералами.
- Но...
- Всего доброго, господин Легорн. - Юноша повернул голову к пленникам и чуть поклонился, обозначая приветствие. Так, словно те не стояли всё это время рядом с ним, а только сейчас вошли в холл. - Прошу вас следовать за мной, господа.
С этими словами молодой человек вздёрнул острый подбородок и с важным видом прошествовал мимо солдат. Легорн недовольно поджал губы, по его лицу было видно, что сказать он готов много и по большей части нецензурно, но пришлось ограничиться лишь коротким нечленораздельным бурчанием. Слегка выпустив пар, капитан скомандовал:
- За мной!
Гулко печатая шаг, солдаты двинулись на выход. Най и Йоль непонимающе переглянулись.
"И каков наш статус?" - нахмурившись, поинтересовался гном.
"Предлагаю не расслабляться и по-прежнему считать себя под арестом", - отозвался эльф, и, кивнув друг другу, напарники подошли к юноше в белом балахоне, который со сверхневозмутимым видом ожидал их возле дверей.
- Надеюсь, вы осознаёте, что любое колдовство с вашей стороны будет расценено как нападение на верховную власть Мельшара, - проинформировал он и толкнул створы. - Входите!
Йоль и Най машинально сделали несколько шагов вперёд и застыли. Сказать, что они были удивлены - всё равно, что ничего не сказать. Что предполагали увидеть пленники, минуту назад находившиеся под охраной двух десятков солдат? Камеру пыток, мрачную комнату для допросов, темницу, где они будут гнить до суда... В лучшем случае - кабинет главы Совета. А вместо этого глазам предстала светлая уютная гостиная в радостных розово-голубых тонах. Нежно-розовые стены, мягкие белоснежные ковры на полу, бледно-синий мраморный камин, в котором весело потрескивали берёзовые поленья, стеклянный шкаф с парой книг и фарфоровыми безделушками. Неподалёку от камина - овальный стол с кружевной лазоревой скатертью, сервированный на четыре персоны: дорогой фарфор, изысканный хрусталь, серебряные приборы. И множество весьма аппетитных блюд.
- Или сначала вы хотите помыться?
Напарники разом обернулись. Позади них, возле юноши в белом балахоне, стояла высокая миловидная женщина. Нет, не женщина - дама. Высокая причёска, украшенная изящной бриллиантовой диадемой, длинные серьги, подчёркивающие благородную красоту алебастровой шеи, выразительное лицо с тонкими, сродни эльфийским, чертами. Струящееся шёлковое платье из лунной русалочьей ткани соблазнительно облегало стройную фигуру, подчёркивая узкую талию и округлые бёдра.
"Кто она такая?" - растерянно воскликнул Най, и, точно услышав его вопрос, дама представилась:
- Моё имя Халика Бегон, я супруга главы Совета Мельшара.
Голос ликанки журчал как лесной ручеёк, а улыбка заставила сердце гнома биться часто-часто. Он покраснел, ругая себя за слабость, но собрать разбежавшиеся мысли в кучу так и не сумел. Единственное, на что его хватило, это смущенно выдавить:
- Очень приятно, госпожа.
"Слюни подбери! Разве не видишь - её прислали, чтобы сбить нас с толку. Заставить расслабиться, размякнуть, а потом - бамс! И мы трупы!"
"К чему такие сложности, мы и так пленники!"
"Не знаю. Но моя интуиция кричит, что это так".
- Так как насчёт ванны? - не дождавшись ответа, вновь спросила Халика.
Эльф состроил постную мину и смерил ликанку равнодушным взглядом:
- Для начала я бы хотел поговорить с Вашим мужем.
- Сейчас это невозможно, но через часик-другой...
- Что ж, мы подождём. - Йоль подошёл к столу, отодвинул стул и устроился на нём, закинув ногу на ногу. - Най, не стой столбом!
Пренебрежение эльфа ощутимо задело красавицу. Она поджала чувственные коралловые губы, насупила ровный аккуратный носик и глубоко вздохнула. Гном заворожено проследил, как вздымается и опускается высокая грудь ликанки, и пообещал себе, что как только они с Йолем выполнят возложенную на них миссию, сразу же напишет отцу и даст согласие на брак с Микан, дочерью старинного друга семьи. Характер у неё был не сахар, зато бюст не хуже, чем у Халики Бегон. При мыслях о прелестях гномы, щёки залил свекольный румянец, и Най застенчиво улыбнулся.
"Да что ж ты творишь, придурок? Ты ж мне всю картину портишь! Топай к столу и садись!" Грозный голос напарника ворвался в сознание столь неожиданно, что Найлин, не задумываясь, пробормотал вслух:
- Уже иду!
Стушевался и под изумлённым взглядом госпожи Бегон поспешил занять место рядом с Йолем.
"Влюбился что ли?"
"Чур, меня!" - поспешно ответил Най и постарался скопировать вальяжную позу напарника, но вовремя вспомнив о пылающих щеках, отказался от этой затеи. Опустил голову и стал старательно изучать ногти на руках, предоставив эльфу возможность и дальше играть роль первой скрипки.
Тем временем госпожа Бегон и юноша в белом балахоне тоже о чём-то беседовали мысленно. Об этом говорили их быстрые взгляды и воцарившееся в гостиной молчание.
"Ты их слышишь, Най?"
"Нет".
"Значит, оба хорошие маги. Небось, лучшие выпускники "Шипов". Понимаешь, что это значит?"
"Дело пахнет керосином".
"Вот именно".
"Но я так и не пойму: почему нам до сих пор не предъявили обвинений?"
"Должно быть, пытаются выяснить, кто мы такие и не станет ли мстить Федерация, после того как они вздёрнут нас".
"Да ты оптимист, как я погляжу".
"Ситуация располагает".
Федералы замолчали, думая каждый о своём. Найлин погряз в размышлениях о вероятной женитьбе, ибо верить в то, что их действительно вздёрнут, отказывался наотрез. Мысли же Йоля носили не столь радужный характер. До женитьбы ему было далеко, лет сто минимум, а что касается их с Наем ареста, тут эльф и вовсе иллюзий не испытывал. "Вздёрнут как миленьких. Кто мы для них? Двое праздношатающихся парней, прожигателей жизни. Ни уму, ни сердцу. Эх, нужно было другую легенду рассказывать. И имена назвать вымышленные. А теперь, даже если они отправят гонца в Бершан, что им ответят? Да, есть такие. Обычные мальчишки в услужении у старика-сильфа. Короче, ничем не примечательная мелочь. Вот попали, так попали... А всё Тарго с его дурацкой идеей: "По возможности пользуйтесь настоящими именами, особенно в стране, где долго живёте. Попользовались!" Эльф раздражённо фыркнул, посмотрел на ликанцев и наткнулся на внимательный взгляд госпожи Бегон. Красотка тотчас отвернулась, но не слишком поспешно: Йоль успел разглядеть жгучую ярость в глубине ясных светло-зелёных глаз. "А как же презумпция невиновности? Суд, доказательства, алиби, в конце концов?.. И я ещё с ними церемонии развожу!" - возмутился он и с наглой улыбкой спросил:
- Не могли бы Вы сообщить, госпожа Бегон, в каком статусе мы с другом находимся в Вашем доме?
- Я Вас не понимаю.
- Да?! Тогда охотно поясню. Нам хотелось бы знать: пленники мы или гости? По-моему, простой вопрос, не находите?
Халика бросила растерянный взгляд на юношу в белом балахоне, но тот и бровью не повёл. А если и ответил, то мысленно. Йоль пробиться в его сознание так и не смог, хоть и старался. Можно было использовать что-нибудь из арсенала разведчика, но применять заклинания выше среднего уровня или активировать артефакт эльф побоялся. Вместо этого напустил во взгляд побольше презрения и продолжил наступление:
- Мы граждане Федерации. Надеюсь, Вы понимаете, к чему я веду, госпожа. Вы мне симпатичны и я не хотел бы, чтобы у Вас и Вашего мужа были неприятности. А они будут. И очень большие.
- Вам не запугать нас, господин Маро! - внезапно подал голос юноша и шагнул вперёд, заслоняя собой жену старейшины.
- Пугать? Много чести! Слышишь, Най, он решил, что я его пугаю.
- Ну-у... прозвучало действительно не очень.
- Лучше молчи!
- Молчу, молчу.
Гном принялся выковыривать несуществующую грязь из-под ногтя на большом пальце, а Йоль перевёл взгляд на ликанцев. Госпожа Бегон, сжав пальцами предплечье юноши, что-то отчаянно шептала ему на ухо. Заметив, что эльф смотрит на них, Халика разжала пальцы и отступила.
- Пожалуйста, Альреш, разыщи моего мужа и передай ему, что господа федералы нервничают.
- Как прикажете, госпожа.
Юноша церемонно поклонился и покинул комнату, демонстративно распахнув двери пошире. Йоль в ответ на его действие лишь громко хмыкнул:
- Мы не давали повода считать нас врагами.
Халика оглянулась, словно ждала, что муж прямо сейчас вбежит в гостиную, потом взглянула на сервированный стол, открыла рот, видимо, собираясь проявить гостеприимство, но так ничего и не сказала. Зато оживился Най. Поёрзал на стуле, снял шляпу и положил её на колени. С томлением оглядел блюда, салатницы и простонал:
"Вот что мы тут из себя изображаем? И зачем? Нет, чтобы поесть. Я, между прочим, проголодался".
"Что ж, дружок, скушай пирожок. Только если какую отраву проглотишь - не плачь! Помнишь, что устав гласит?"
"Тьфу на тебя!"
"Статья вторая, часть первая: разведчик должен быть терпеливым и с достоинством переносить отсутствие бытовых удобств, а так же..."
"Всё, я сыт! - Гном кинул задумчивый взгляд на ликанку и почесал нос. - Слушай, может, ну его, этого старейшину? Всё равно ничего нового он не скажет. У меня в сапоге активатор полога невидимости. Минут на тридцать хватит. Айда на конюшню!"
"Сиди! Оникс недалеко от Мельшара и пока никуда не едет. Наверное, Геда захотела устроить привал".
"Почему бы не устроить, если виновников нападения на город уже поймали!"
"Скажешь своё "фу" мальчишке при встрече. А пока молчи и жди!"
"Чего?"
"Удобного момента. Нужно уйти по-тихому, не привлекая внимания. Не хватало ещё тащить на хвосте мельшарскую гвардию!"
"Говоришь-то уверено. А план у тебя есть?"
"Будет план. Вот поговорим со старейшиной... Тихо! Кто-то идёт!"
Гном встрепенулся и навострил уши. Правда, слух его был не таким острым, как у напарника, и прошло около минуты, прежде чем он услышал шаги. Услышал одновременно с Халикой. Ликанка с видимым облегчением выдохнула, расправила плечи, и тревога в её взгляде развеялась.
"Вот это вера в мужа!" - насмешливо подумал Йоль и с интересом посмотрел на входящих в комнату мельшарцев. Примерно одного роста, слегка полноватые. Тёмные волосы на висках подёрнуты сединой. На этом сходство между мужчинами заканчивалось. Дайцаруш Бегон, облачённый в золотой балахон с вышитой на груди розой, прямо-таки излучал властность: орлиный взор, нос с весомой горбинкой, резкая нитка губ, выпяченный подбородок. Натиш на его фоне выглядел нервным, точно воришка: бегающие глазки, подёргивающийся кончик носа, лихорадочный румянец. Даже выпяченный как у брата подбородок не спасал положения. "Полностью бесполезный тип!" - припечатал Йоль.
"Но в постели - бог!"
Насмешливый голос прозвучала в сознании громко и отчётливо. По спине первородного заструился холодный пот. С трудом сохраняя спокойствие, он перевёл взгляд на Халику Бегон и выругался себе под нос: в прекрасных глазах ликанки горело торжество.
- Фу! Как Вам не стыдно, господин Маро. Такие выражения! Знаете, я разочарована. Всегда считала, что эльфы порядочный народ, а тут... - Халика повернулась к мужу и деверю: - Представьте себе, эти двое отлично знают убийцу. Насколько я поняла, они намеревались встретиться с ним. Так что нам повезло: часть шайки всё-таки оказалась в наших руках!
"Что происходит, Йоль?"
- Можешь говорить вслух, Най! Она телепат и слышала каждое слово, что мы произнесли мысленно.
- Телепат? Что за тридцать три несчастья на наши головы?! Так и знал: нужно было дома сидеть!
Найлин придвинулся ближе к напарнику, положил ладонь на рукоять кинжала и с сожалением подумал, что в силу открывшихся обстоятельств верёвочная петля на его шее видится гораздо яснее, чем золотая свадебная цепь.
Глава 2.
Песчинка для сильных мира сего.
Каломуш Перт бодро шагал по дороге, ведущей к Мельшару. Конечно, маг мог бы переместиться прямо в город, но зачем привлекать излишнее внимание к своей персоне? К тому же на ходу ему всегда хорошо думалось. А подумать было необходимо - события развивались стремительно, их участники вели себя, мягко говоря, странно. Взять хотя бы Дигнара, который сломя голову бросился за сбежавшим фантошем, наплевав на последствия. Даже старого друга, чьи советы не игнорировал никогда, не послушал. И у причины неадекватного поведения наследника было имя - Эстениш Шагор, та самая песчинка, что с фанатичным упорством лезет в глаза сильных мира сего, заставляет моргать, жмуриться и... поступать так, как они в жизни не поступили бы. Избавляться от источника неприятностей не было смысла. Поздно. Простоватый развозчик из Бершана со слабейшими магическими способностями обладал редчайшим даром - одним своим присутствием влиять на действительность, искажая и перекраивая её самым замысловатым образом. И делал это совершенно неосознанно. "Такая вот нелепица!"
Привычным жестом Каломуш взлохматил волосы и вдруг резко остановился, словно на невидимую стену налетел. Ульрика! Десятки километров, что разделяли их с женой, сжались до сантиметров, и, словно наяву, Перт увидел бледное, искаженное страданиями лицо и услышал слабый мучительный стон. Маг с силой провел зубами по нижней губе и едва слышно простонал:
- Улечка... Девочка моя... Но почему сейчас, до срока ещё две недели?..
Тщательно продуманный план разваливался как песчаный замок под приливной волной, а эйфория прошедших суток оборачивалась глухим раздражением и досадой. "Я идиот! - Маг вцепился в растрёпанную шевелюру. - С какой стати я решил, что влияние мальчишки обойдёт меня стороной? За каким лядом мне понадобилось изображать искушенного самоуверенного режиссёра, который в любой момент можем мановением руки направить игру актёров в нужное русло?! Кретин!" Маг в бессилье застонал, с тоской глянул на стены Мельшара и, пробормотав: "Да хранят вас всех узы крови", шагнул вперёд, в гостиную своего бершанского дома. Он искренне надеялся, что с помощью гнома и эльфа Оникс сумеет защитить Геду. Нет, не вступить в неравный бой, а скрыться, уйти от преследователей тайными путями разведчиков Федерации.
Тихо ступая, Каломуш подобрался к дверям супружеской спальни и прислушался. Заунывное пение жриц Солнца, призванное утишить боль от схваток, почти не действовало на Ульрику. Женщина жалобно стонала, моля позволить ей встать, но акушерки были непреклонны: по их мнению, ходьба могла навредить ребёнку - роженица должна лежать, а не нарезать круги по комнате.
"Дуры..." - выругался Каломуш, прикидывая каким образом обезвредить бестолковых тёток и успокоить жену. Его пальцы немного подрагивали, грудь сжималась от тревожных мыслей. Что, если проклятые ведьмы специально мучают его жену? Что, если таким образом они провоцируют его вернуться и попасть прямо в их загребущие, жаждущие мести ручки?
- Ничего у вас, дамочки, не выйдет. Не на того напали! - зло прошипел Перт и сосредоточился: то, что он задумал, воистину можно было назвать ювелирной работой - одновременно обездвижить двух сильных магов и при этом ни в коем случае не задеть роженицу.
Глухой сдвоенный удар и чуть испуганный, но всё же больше счастливый возглас-вопрос: "Кало?!", раздавшиеся за дверью, наполнили сердце мага радостью.
- Получилось, - прошептал он и вошёл в спальню.
- Кало!.. - Ульрика протянула руки к супругу. - Я ждала тебя, Кало. А они и говорили, что ты не придёшь, что ты совершил преступление против Ликаны и тебе вынесен смертный приговор.
Маг осуждающе покачал лохматой головой, мол, могли бы и пощадить психику беременной женщины, и подошёл к кровати. Вгляделся в глаза жены, удовлетворённо кивнул и протянул ей руку:
- Ты, кажется, хотела встать, лапушка? Так давай же, походи, легче будет.
Он помог Ульрике подняться, подставил локоть и повёл к окну, к другому, третьему - благо спальня была большой и немного пустоватой: оба супруга любили простор.
- Ты не ответил мне, Каломуш. Чем ты насолил жрицам, что они тебя в государственные преступники определили? - морщась от боли, поинтересовалась будущая мать. - И так не вовремя! Мне рожать надо, а ты в бега ударился. Неужели нельзя было подождать ссориться с желтушницами?
- То есть, ты и мысли не допускаешь, что я на самом деле совершил государственное преступление?
- Конечно, не допускаю! - Возмущение женщины было столь велико, что она даже о боли забыла. Остановилась, выдернула руку из-под локтя мужа, отступила на шаг и топнула ногой. - Я скорее поверю, что главная жрица Солнца - тиратский шпион!
Однако сохранить боевой настрой Ульрике не удалось. Очередная схватка заставила закусить губу и застонать. Шагнув к побледневшей жене, Каломуш положил ладонь на круглый живот и шепнул на ухо:
- Люблю тебя, Улечка. - Он ласково погладил её по распущенным волосам и также тихо продолжил: - Я и впрямь поссорился со жрицами. Геда сбежала, прихватив с собой фантоша, а меня обвинили в пособничестве бывшей ученице. Ну не драться же со вздорными бабами?! Пришлось срочно покинуть Бершан.
Ульрика с подозрением посмотрела на мужа, снова взяла его под руку и потянула к окну.
- Их обвинения беспочвенны? - Облокотившись на подоконник, спросила она и посмотрела прямо в глаза супругу. - Мне нужно знать правду.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, и первым сдался Каломуш. Отвёл взгляд, взъерошил свои многострадальные волосы и с тяжёлым вздохом произнёс:
- Я не хотел, чтобы пятнадцатилетняя девочка стала разменной монетой в политических играх.
- А не поздно ли ты спохватился? - Ульрика с грустью взглянула в окно: весенний сад выглядел точно очнувшийся ото сна ребёнок, взъерошенный, но бесхитростно счастливый, готовый радоваться новому дню, новым приключениям и удивительным открытиям. - Зачем нужно было ждать этой нелепой свадьбы, доводить девчонку до нервного срыва? Разве не проще...
Очередная схватка заставила женщину замолчать и прикусить губу, подавляя стон - Ульрике хотелось быть сильной и терпеливой. Хотелось показать, что, несмотря на все сложности, она сумеет стать хорошей матерью, надёжной опорой мужу - хранительницей очага, к которому так приятно возвращаться из долгих опасных путешествий. Да и просто с заседаний Совета Ликаны...
- Зачем я это говорю?! Что проку жалеть о том, чего не изменишь?.. Случилось так, как случилось... - Ульрика продолжала разглядывать деревья, окутанные лёгким флёром едва раскрывшихся почек, не замечая скользящих по щекам слёз. - Что мне делать, Кало?
- Рожать. Что же ещё? - улыбнулся маг, обнимая жену. На душе было муторно, в голове крутились фрагменты какой-то важной, но не желавшей складываться в единое целое картины. - Сейчас я приведу жриц в сознание, они примут роды, а утром я заберу вас и переправлю в надёжное место. Там вы будете в безопасности. Ты веришь мне?
- Я люблю тебя, Кало. Как я могу тебе не верить?
В ответ Каломуш поцеловал жену в висок и повёл к кровати:
- Отдохни, родная моя, ты устала. - Он помог Ульрике улечься в постель, поправил подушку, накрыл тонким одеялом и шепнул: - Поспи немного, скоро тебе понадобятся силы.
Слова, благодаря заключённой в них магии, подействовали мгновенно - роженица задремала, а Каломуш провёл руками по её животу и, убедившись, что с сыном всё в порядке, занялся жрицами...
Возвращаться в Бершан Миганаш Теригорн решил порталом. Удовольствие дорогое, но оправданное: чем меньше народа будет знать о его ночной отлучке, тем лучше. Да и в открытую проехаться по улицам с трупом жрицы - лишние слухи породить. Неизвестно до чего бершанцы договорятся. С три короба напридумывают! Только и останется в отставку подать, а такого прецедента за всё время существования Ликаны не было: старейшина либо умирал на посту, либо переизбирался (тоже редкость большая!), но чтобы добровольно сложить с себя обязанности... Даже думать об этом не хотелось! Только Миганаш всё равно думал. Думал с того самого момента, как золотым пером подписал договор с Тиратом. Мысль о том, что он совершает ошибку, гложила его с упорством и прожорливостью жучка-древоточца. "Всё-таки у меня есть шанс получить звание самого бестолкового старейшины века!" - думал Теригорн, кисло глядя на стены родного города.
Тракт, по которому двигался его небольшой отряд, пока был пустынен, несколько крестьянских телег, катившихся далеко позади, не в счёт. Однако городские ворота уже открыты, а значит, площадь перед ними полна народа. Домохозяйки и домоправительницы, служанки и поварята спешили запастись свежим молоком, только что из-под коровы, зеленью, только что из теплиц, и рыбой, только что выловленной из озера, расположенного в пяти километрах от столицы. И вся эта публика не преминет с энтузиазмом обсудить: откуда в столь ранний час возвращаются старейшина с женой и что за груз везут замыкающие отряд всадники? И заклинание невидимости не спасёт. Обязательно найдётся кто-то не в меру любопытный и достаточно сильный для того, чтобы взглянуть на отряд магическим зрением и обнаружить скорбный груз. Чем ближе подъезжал Миганаш к воротам, тем мрачнее становилось его лицо. "Зачем я, вообще, куда-то понёсся? Нужно было выслушать Каломуша, сделать выводы... и остаться дома! Вот что я в результате имею? Дочь, как он и советовал, я догонять не стал. Но тогда зачем я, собственно, в погоню-то бросился? Чтобы жрицам угодить? Или меня за трупом их сестрицы послали? Может, нужно было оставить покойницу там, где лежала? Люди мои молчать умеют, а от трупа через пару недель одни бы кости остались... Бред! Где гарантии, что среди гвардейцев нет жреческих соглядатаев? Да и магия... Жрицы бы в момент свою сестру нашли! А потом, выяснив, что я её бросил, такой бы скандал закатили, что война с Тиратом мелкой стычкой показалась бы! Значит, я всё правильно сделал. Но как же не хочется объясняться с этими злобными фуриями..."
- Дорогой! - Голос жены отвлёк старейшину от мрачных дум. Он повернул голову и встретился с усталыми тёмно-карими глазами. Морика мягко улыбнулась. - Не кори себя, Миш, ты сделал так, как полагалось любящему отцу и верному сыну своей Родины. Ты пытался вернуть непокорное дитя, но страшная находка не позволила продолжить погоню. И, разрываемый противоречивыми чувствами, ты принял непростое решение: вернуться в столицу, дабы передать Храму безвременно покинувшую его дочь и принять активное участие в поисках виновника её трагической кончины!
Теригорн с сомнением посмотрел на жену. Будь у него возможность, обязательно приложил бы руку к её лбу - проверить, нет ли жара, да и общее психическое состояние внушало опасения.
- Не глупи, Миш, со мной всё в порядке. А вот ты должен взять себя в руки. Через час мы будем дома и на тебя свалится всё разом: и жрицы, и Сетраш с Гронишем, и о тиратском после забывать не стоит. Ты должен быть спокойным и собранным, чтобы дать им понять: ситуация, как бы она не выглядела со стороны, под контролем. А она и на самом деле под контролем! Кто знает, что настоящая Гедерика едет не в Исанту, а в Картр? Только жрицы. Вот им и расскажешь правду, в разумных пределах приправленную патриотизмом.
- А как же люди?
- Люди... - Морика скептически хмыкнула и пожала плечами. - Мы тоже люди, а не спустившиеся с небес боги. У нас есть свои недостатки, свои слабости... Мы тоже можем вести себя не совсем правильно, ошибаться...
- Но мы лицо Ликаны и...
- Вот и попробуй сохранить это самое лицо! - бесцеремонно перебила мужа Морика, и глаза её на миг заполнила тьма. - Сделай вид, что ничего не происходит, а утренние прогулки в сопровождении гвардейцев твоё новое увлечение!
Старейшина послушно кивнул и перевёл взгляд на городские стены. До ворот оставалось метров двадцать. Стражники уже не только заметили отряд, но и узнали его предводителя. Вытянувшись в струну и прижав пики к плечам, они приготовились с почтением встретить главу государства. Неизвестно, что повлияло на Миганаша больше - гневная отповедь жены или одухотворённые лица солдат, но он сумел собраться, выпрямить спину, приподнять подбородок и явить придирчивым взорам облик гордого правителя свободной страны. А громогласное приветствие, прокатившееся по привратной площади, волшебным образом прибавило Теригорну сил и уверенности в себе и своих действиях. Проезжая сквозь толпу, он с отеческой улыбкой взирал на горожан и величественно поднимал руку, выказывая уважение и в то же время успокаивая.
До дома Совета супруги добрались без приключений. Солдат, что везли труп жрицы, Миганаш сразу же отправил в храм Солнца, столичную резиденцию Ордена, а сам, спешившись и передав коня в руки слуг, вступил в холл. Здесь-то его, несмотря на ранний час, и поджидали проблемы. Пока только две - посол Тирата и высокая грузная жрица. Оба визитёра двинулись к старейшине одновременно, но Сканипир почти сразу остановился, почтительно поклонился даме и жестом предложил ей поприветствовать Миганаша первой. Впрочем, та на его светские манеры внимания не обратила: гордо прошествовала мимо и низким густым голосом, гармонично сочетающимся с её фигурой, произнесла:
- Да хранит Вас Солнце, господин Миганаш! Госпожа главная жрица настоятельно просит Вас посетить храм Солнца после утренней трапезы.
- Я принимаю приглашение, - учтиво кивнул старейшина и перевёл взгляд на Сканипира: - А Вас, дорогой посол, прошу разделить со мной завтрак. Вас проводят в голубой столовый зал. Мы с женой присоединимся к Вам через несколько минут.
Миганаш понимал, что с послом дружественной державы разговаривают несколько иначе и уж точно без повелительных ноток в голосе, но ничего поделать с собой не мог - настоятельная просьба (читай приказ!) явиться в храм Солнца взбесила его до глубины души. Раньше жрицы не позволяли себе столь откровенного хамства, так или иначе, признавая его главным в Ликане. И, самое гадкое, отказаться или проигнорировать приглашение старейшина не мог. За последние годы солнцепоклонницы приобрели огромный вес в обществе и через своих адептов ухитрялись влиять на большинство принимаемых Советом решений. И за примером далеко ходить не надо. Достаточно посмотреть на его коллег: Грониш Зартар истово поклонялся Солнцу - слово главной жрицы было для него божественным откровением и сомнению не подвергалось, у Сетраша Анрана жриц боготворила жена, а двое из четырёх дочерей уже носили жёлтые одежды. "Хорошо, что моя Морика их недолюбливает и никогда не привечает, - думал старейшина, быстрым шагом направляясь в свои апартаменты. - Как только разберусь с Тиратом и Федерацией, сразу примусь за жриц. Больно много на себя берут! С Каломушем посоветуюсь, вот кто желтушниц терпеть не может! Кстати о Перте. Где его нелёгкая носит?" Миганаш посмотрел по сторонам, словно надеялся увидеть секретаря, но, конечно же, не увидел и разочаровано вздохнул - ему пришла мысль, что только жена да Каломуш остались его верными соратниками.
В голубой столовой чета Теригорн появилась минут через тридцать. Помимо тиратского посла за столом сидели Сетраш и Грониш. Окинув супругов одинаково испытывающими взглядами, они вежливо, чуть ли не в унисон, пожелали им доброго утра - хорошего дня и, когда те заняли свои места, продолжили беседу со Сканипиром. Речь шла об особых эльфийских тканях, которые на чёрном рынке Исанты стоили бешеных денег. Теперь у тиратских торговцев появилась возможность открыто покупать пользующийся спросом товар, а у сатрапа - взимать с него неплохую пошлину. Младшие старейшины были не прочь оказать посреднические услуги, сорвав при этом приличный куш, и поэтому беседа текла весьма оживлённо. Теригорны почти не участвовали в обсуждении цен, процентов и каналов доставки, и к концу завтрака у Миганаша сложилось впечатление, что он чужой в этом зале, а люди, сидящие с ним за одним столом, разговаривают на забытом языке одного из канувших в небытиё народов Иртана. Морика, судя по всему, испытывала схожие ощущения и, когда главный старейшина поднялся из-за стола со словами: "Прошу простить меня, господа, дела!", натянуто улыбнулась и вместе с ним покинула голубой зал.
В коридоре, что вёл в жилое крыло, супруги не сговариваясь остановились.
- Удачи тебе, Миш! - проговорила Морика, легко поцеловав мужа в щёку. - Надеюсь, встреча с главной жрицей закончится благополучно и, возвратившись домой, ты наконец-то поспишь хотя бы пару часов.
- Хотелось бы, - вздохнул Миганаш и, вернув жене поцелуй, решительно зашагал к выходу...
- Просыпайтесь, дамочки! Пора на работу, тихий час закончился. Подъём! - Каломуш попеременно хлопал бесчувственных жриц по щекам, вернее, тем местам, где щёки должны были располагаться, поскольку едва сознание покинуло женщин, их жёлтые капюшоны слиплись намертво.
"Какие предусмотрительные, - почти добродушно думал маг, ожидая их "пробуждения". - И, главное, бесконечно последовательные. Вот не покажем ни кусочка кожи и всё тут. По крайней мере, в облике непорочных служительниц Солнца. В других обличьях и догола раздеться можем". Он ухмыльнулся, вспомнив, как ещё в годы учёбы в Академии, отмечая успешную сдачу экзамена, вместе с сокурсниками завалился в элитный публичный дом и узнал в их "приме" Летунику, правую руку главной жрицы. От шока он даже протрезвел и, наверное, именно с того дня его отношение к солнцепоклонницам из нейтрального превратилось в резко отрицательное. Ханжей Каломуш приравнивал к преступникам, достойным большего наказания, нежели воры и убийцы.
Маг бросил тревожный взгляд на мирно спящую Ульрику и с силой потряс прислонённых к краю кровати жриц:
- Да придите же в себя, неженки! Не так сильно я вас и приложил. - Одна из женщин застонала, и Каломуш картинно вытер лоб. - Слава дневному светилу! Всё же решили не помирать раньше срока!
Он поднялся и, накинув на себя заклинание невидимости, прислонился к стене. Вскоре жрицы очнулись. Повернулись друг к другу и мысленно обменялись какими-то фразами. Какими именно Каломуш не услышал, и это ужасно разозлило: две наглых тётки, не стесняясь, болтают в его присутствии, а он ни слова не может разобрать. И не важно, что они его не видят! Всё равно не порядок! Забыв, что не собирался раскрывать своё присутствие, маг бросился штурмовать сознание жриц. Его заметили. Не могли не заметить - обе женщины виртуозно владели приёмами ментальной магии, и, как спустя несколько секунд выяснил Перт, их боевые навыки тоже были весьма неплохи. Мгновенно определив местонахождение врага, жрицы объединили силы, и на него полетела тонкая, но очень прочная сеть. "Живым взять хотят! - отметил маг, переместившись в коридор, подальше от Ульрики. - Только фиг я им дамся! Обойдутся!" Он собрался было перенестись в сад, но тут его тело будто гигантская паутина опутала - магическая сеть добралась до своей жертвы.
- Да что б вас Солнце иссушило! - заорал Перт, поспешно избавляясь от липких нитей и выстраивая защиту. - Убил бы обеих, но кто тогда роды принимать будет?!
Он встряхнулся, как выбравшийся из воды пёс и, грязно выругавшись напоследок, исчез, только его и видели.
- Шустрый какой, - сквозь зубы процедила одна из жриц. - Но ничего, в следующий раз он нас врасплох не застанет.
- Надо сообщить Матери, она должна знать, что Перт вернулся в Бершан. Он один из немногих, кто может помешать нашим планам. Свяжись с её телохранительницами, Терика, пусть удвоят бдительность.
- Хорошо.
Жрица замерла жёлтым изваянием, а её напарница поднялась на ноги и склонилась над спящей роженицей, осторожно сканируя сознание. Не прошло и минуты, а она уже знала, о чём разговаривали Ульрика и Каломуш.
- Нам повезло, что Перт молод и, как следствие, самоуверен, иначе маг его уровня стал бы для Ордена проблемой. Хотя он уже сейчас как прыщ на мягком месте, и чем быстрее мы от него избавимся, тем комфортнее будем себя чувствовать. - Жрица криво улыбнулась и вгляделась в умиротворённое лицо Ульрики. - А ты, детка, не права - обзывать желтушницами тех, от кого напрямую зависит жизнь твоего ребёнка, глупо! Порой даже самые искусные повитухи пасуют перед судьбой...
- Плохие новости, Килиника, - внезапно заговорила Терика. - Сегодня утром Миганаш доставил в Бершан тело Летуники. Наша возлюбленная сестра навеки покинула нас.
- Да найдёт она вечный покой в золотой обители Солнца. - Рука, обтянутая тонкой жёлтой перчаткой, едва заметно дрогнула, а в вопросе, что вылетел сам собой, прозвучал испуг: - Но какой силой обладал маг, убивший Летунику? Она была лучшей из лучших... Для Матери это горькая, невосполнимая утрата, особенно сейчас...
- Мы узнаем имя убийцы и отомстим! Тайные советницы Матери уже подняли Летунику и приступили к допросу.
- И на Солнце имеются пятна. Пусть грязная сила некромантии поможет найти убийцу, - пробормотала Килиника и положила ладонь на лоб Ульрики. - А тебе, детка, пора просыпаться, твой муженёк, видно сбрендил, поручив свою любовь тем, кого разозлил до белого каления...
Комната Каломуша в доме Совета не отличалась от комнат других сотрудников - простая, безыскусная, функциональная. Став учителем Геды, он часто оставался здесь ночевать, иногда готовился к занятиям в Академии, иногда встречался с хорошенькими служаночками. Впрочем, без памяти влюбившись в симпатичную первокурсницу Ульрику, а спустя полгода женившись на ней, он почти перестал пользоваться этой комнатой, предпочитая ночевать под боком у молодой жены. Но поскольку после окончания Академии он стал секретарём Совета, комната по-прежнему числилась за ним.
За время службы на благо родной страны необходимости посетить своё временное жилище у него не возникло, а сейчас, когда из разряда уважаемых секретарей он перешел в разряд государственных преступников, такая надобность появилась - Каломушу было необходимо увидеться с Миганашем. Зачем? Он и сам не знал, но интуиция прямо-таки вопила: "Поговори со старейшиной, поговори со старейшиной!" Маг обвёл глазами полузабытые стены, девственно чистый стол, аккуратно заправленную кровать, равнодушно пожал плечами и подкрался к двери. Осторожно приоткрыв её, Перт выглянул в коридор и поначалу глазам не поверил - по красно-коричневой ковровой дорожке, стараясь наступать только на красные полосы, не спеша продвигался Патриш Лестар, мальчишка, прислуживающей лично Миганашу. "Похоже, мне везёт", - обрадовался маг и, когда подросток поравнялся с дверью, быстро втащил его внутрь. От неожиданности Пат даже пикнуть не успел, а узнав Каломуша, и вовсе разулыбался. Молодого секретаря Совета в доме любили и ни капельки не опасались.
- Здравствуйте!
Пат с восторгом смотрел на лучшего из выпускников Академии, втайне мечтая стать таким же успешным и уважаемым магом, также жениться по большой любви и сделать такую же сногсшибательную карьеру. Правда, мечты его по большей части были иллюзорными: сын конюха и белошвейки, маг среднего уровня, чистый бытовик, он мог рассчитывать разве что на место эконома в каком-нибудь богатом доме.
- Привет, Пат! - Каломуш потрепал подростка по волосам. - Не подскажешь, чем занимается сейчас старейшина? Где я могу найти его?
- В храме Солнца. Он отправился туда сразу после завтрака.
Мага пробрала мерзкая, липкая дрожь, а сердце сжалось от дурного предчувствия.
- Он взял с собой охрану? Сколько он отсутствует?
- Зачем ему охрана? Всего-то и надо площадь пересечь. А отсутствует... э... где-то с час, может, чуть больше.
- Час... или чуть больше... - пробормотал Каломуш, встрепенулся и схватил Пата за плечо, точно тот собрался сбежать. - А леди Морика?
- Отдыхает в своих покоях. Горничная Калерита жаловалась, что её госпожа уехала вчера вечером и вернулась утром. И, вместо того чтобы лечь спать, потащилась на завтрак с тиратским послом. Принесла его нелёгкая ни свет ни заря!
- Понятно... - протянул Каломуш, буравя стену над головой Пата угрюмым взглядом и продолжая машинально сжимать его плечо.
Цельная картинка мира в очередной раз рассыпалась, и теперь маг видел перед собой кучу бесполезных цветных осколков. "Как же так получилось?.." Но тут в его мысли вклинился жалобный всхлип. Задумавшись, Перт не заметил, что до боли сжал плечо подростка, рискуя сломать ему ключицу.
- Что ж ты молчал-то?! - Каломуш ослабил хватку и наложил заживляющее заклятье. - Тоже мне страдалец нашёлся! Или я такой страшный?
- Не-е, я Вашу сосредоточенность нарушить побоялся, - пролепетал подросток, вытирая слёзы пальцами. - Думал, Вы сейчас колдовать начнёте...
- Ладно, кончай сырость разводить. Лучше скажи: помочь мне можешь?
- Конечно, господин Перт! Только скажите, что сделать надо. Я мигом!
Каломуш на мгновение задумался, словно на что-то решаясь, а потом подошёл к столу, достал из ящика лист бумаги, самопишущее перо и начертал несколько слов.
- Вот. - Он вчетверо сложил листок и сунул его в ладонь Патриша. - Передай это леди Морике. Лично в руки. Лично. Понял?
- Конечно, - серьёзно кивнул подросток. - Я передам. Лично в руки.
Польщённый доверием обожаемого мага, он с достоинством поклонился и, гордо вздёрнув подбородок, выскочил из комнаты. В течение нескольких секунд Каломуш бездумно пялился на дверь, затем уселся на стул, поставил локти на столешницу и, пристроив подбородок на сцепленные в замок ладони, принялся вспоминать свою работу в Совете. И только сейчас в его голове начала выстраиваться цепочка событий прошлого, которая и привела к переменам сегодняшнего дня. "Получается, что всё это время я смотрел на мир сквозь розовые очки. Почему я не вмешался раньше? Что со мной случилось? Устал от интриг? Разочаровался в жизни? Чушь! С какой стороны не смотри, я ещё молод. Или я настолько погряз в любви к Ульрике, что ухитрился проворонить всё что можно и что нельзя? Позор! Не просечь, что в стране готовиться государственный переворот. Ни в какие рамки не вписывается! А сам Миганаш или Морика? Прекрасные маги, опытные и умные лидеры. Неужели они ничего не чувствовали? Неужели их интуиция молчала? Не верю! А Тель?! В Храмовой роще не было мэтрессы осмотрительней и мудрей! Почему никто ничего не заметил? - Каломуш глухо застонал и, запустив пальцы в волосы, сильно дёрнул себя за густые вихры. - Проклятые жрицы! Мерзкие двуличные твари! Мы недооценили их! И теперь расплачиваемся. Сначала Гедерика, потом Миганаш, следом Морика... Я идиот! Я не должен был оставлять Ульрику в их власти! Стоп! Не паникуй! Какими бы сволочами они не были, убить мать и дитя не посмеют! Скорее использовать попытаются. Но я всё равно идиот!"
Маг уронил голову на стол и замер, понимая, что предаваться самобичеванию бессмысленно и опасно, особенно теперь, когда дорога каждая секунда.
- Начну с Миганаша. Вдруг его ещё можно спасти?
Каломуш вскочил, и в ту же секунду комната опустела.
Беседка во внутреннем дворике столичного храма Солнца напомнила Миганашу огромную птичью клетку, где каждый прутик был оплетён колючими ветвями вечнозелёных роз. Привезённые из Федерации, эти магические растения никогда не сбрасывали листву, а один раз в год, весной, радовали глаза нежными кремовыми цветами. Старейшине доводилось видеть это удивительное растение только на картине, но краски не передавали и десятой доли его необыкновенной, чарующей красоты: гибкие колючие ветви были сплошь покрыты свежими, изящными бутонами, готовыми распуститься в любую минуту.
- Думаю, Вам удастся насладиться их красотой, господин Теригорн, - прозвучал рядом звонкий голос. Девочка лет четырнадцати присела в реверансе и жестом пригласила старейшину пройти в беседку. - Главная жрица просит простить её за небольшое опоздание и в качестве извинения предлагает Вам насладиться цветочным чаем и сладостями, только что доставленными из Картра.