Обычно различают два метода рассуждения, которые применяются для получения новых знаний - дедукция и индукция. При этом дедуктивное рассуждение следует от общих принципов, аксиом или гипотез к частным следствиям посредством правил логики, а индуктивное умозаключение следует от частных примеров и наблюдений посредством интуиции, догадок и гипотез к их обобщениям и теориям. В научном исследовании используются оба способа рассуждений: дедукция - при решении прикладных задач, индукция - при разработке общих теорий. Индукцию можно применять как ко временным рядам, так и к пространственным распределениям (неизменность законов физики во времени и пространстве - важная, но недоказанная гипотеза!). Английский скептик Дэвид Юм выступил с критикой индуктивного метода рассуждений. Его аргументы вполне очевидны: поскольку нет никакой логической необходимости в справедливости любого обобщения, то знания, полученные индуктивным путем недостоверны и должны рассматриваться как удобные или полезные привычки. Например, из того факта, что каждый день до сих пор начинался с восхода Солнца над горизонтом, логически никак не следует, что оно взойдет над горизонтом и завтра. Но нам удобно так считать, хотя это знание нельзя считать достоверным, в противоположность знаниям дедуктивного типа, которые были получены с логической необходимостью. Например, если "Все люди смертны" и "Сократ - человек," то знание о том, что "Сократ смертен" будет достоверным. Проблема, однако, заключается в том, что достоверность знаний, полученных путем дедукции, ничуть не больше, чем достоверность индуктивных знаний. Иллюзия достоверности возникает лишь от смешения достоверности дедукции как метода и результата дедукции. Дедукция гарантирует лишь то, что если посылки верны, то она приведет к правильным заключениям. Но посылки дедукции (принципы, аксиомы, постулаты) не являются достоверным знанием хотя бы потому, что они получаются путем индукции, хотя и пропущенной через опыт и наблюдения. Дедукция, например, не исключает, что из ложных посылок можно получить правильные заключения - такие ситуации наблюдались в истории науки неоднократно. Более того, в некотором смысле, вся наука - это искусство делать правильные заключения из (частично) ложных посылок, поскольку абсолютно правильных посылок не знает никто и не исключено, что их просто не существует в природе. В чистом виде релятивизм дедукции мы наблюдаем в математике, которая демонстрирует нам релятивизм аксиоматик и соответствующий релятивизм их конкретных моделей, свойства которых выводятся чисто дедуктивно. В физике ситуация намного сложнее ввиду менее формального и более символичного (нечеткого) языка, который часто подразумевает множество скрытых аксиом, нечетко определенных понятий и логическую незамкнутость в целом. Следует отметить, что в реальной практике естественных наук процесс получения новых знаний не сводится к простой схеме: опыт-индукция-дедукция-опыт. В процессе построения теории исследователь использует множество более тонких способов рассуждений, не вписывающих в "дедукцию-индукцию". Примером может служить метод абдукции, который впервые выделил английский логик Ч.Пирс. Рассмотрим опытный факт падения тел на поверхность Земли. Наблюдение за падением камней в ущелье приводит нас к индуктивному заключению о том, что ВСЕ тела вблизи поверхности Земли, предоставленные сами себе, падают вниз по некоторому закону. Дедуктивный вывод будет заключаться, например, в расчете закона движения тел с учетом закона всемирного тяготения и законов сопротивления среды. Абдукция лежит где-то на этапе между наблюдением и индукцией и заключается в догадке о том, что если предположить, что камни силовым образом притягиваются к центру Земли, то факт падения тел становится в принципе объяснимым. Таким образом, абдукция по результату и некоторым исходным посылкам вводит промежуточную правдоподобную гипотезу. Пирс считал абдукцию единственным средством получения нового знания. На самом деле, в реальной практике исследования работают самые неожиданные способы рассуждений: соображения симметрии, простоты, размерности, геометричности или алгебраичности и т.д., выводящие методологию далеко за рамки чистой логики. Но многообразие методов научной работы никак не снимает проблему достоверности научного знания. Один из главных вопросов можно было бы кратко сформулировать так: являются ли опытные основания науки а) ее главным критерием достоверности; б) критерием достоверности вообще? Положительный ответ на а) разумеется влечет и положительный ответ на б), следовательно отрицательный ответ на б) влечет отрицательный ответ на а). И это - наше достоверное знание!