Колбина Марина Аркадьевна : другие произведения.

Город Мертвяков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всем желающим окунуться в незабываемую атмосферу Мертвого Города! Удивительный, объемный, потрясающий воображение мир магии и приключений, где взамен хорошего и плохого - живая, ироничная, лишенная жалости, часто жестокая действительность.

   "Город Мертвяков"
  
   От жизни к Смерти
  
   Шаг 1. Вечная красота
   Глава 1
  
   Одноклассники загрузили в джипы мангал, складные шезлонги, провизию и все прочее для приятного отдыха. К девяти утра
   расселись по машинам. Сперва ехали по привычному маршруту, но Серж (вел первую машину) сделал решительный поворот направо и
   повел всех по бездорожью между высоких сосен.
   Одноклассникам было весело. Они пели, перекрикивались. Но по мере погружения в лес их голоса становились тише. Подростки
   вглядывались в даль, скрытую зеленым туманом. Солнце рассеивалось, превращаясь в сверкающую белую паутинку. Вокруг было
   невероятно тихо. Воздух, чем дальше, становился все более неподвижным, наполненным ароматом грибов, трав и деревьев.
   Матильда ойкнула. Ей показалось, что за ближайшим деревом, что-то быстро двигалось. То ли зверь, то ли человек.
   Макс взглянул на свой навигатор, потряс его, пощелкал по клавишам... экран остался темным. Он показал навигатор Андриане,
   сидевшей рядом, но она не стала поднимать тревогу. Ей было хорошо в лесу. Она мечтала ехать под теми кронами еще очень и
   очень долго. Хотела остаться там навсегда, хотела не найти пути назад. Поломка навигатора ее обрадовала.
   И вдруг лес кончился. Первый джип вырвался на открытую площадку и чуть не улетел вниз.
   Снова раздались визги, песни. Все вывалили из машин. Пацаны начали устанавливать мангал.
   Дрю вышла последней. Она недовольно посмотрела на ребят, свесивших головы над обрывом и оглянулась назад. Но за гранью
   леса волшебство пропадало...
   На ее плечо легла рука Альхара (Дрю считалась его девушкой). Он развернул ее и сунул в лицо букетик желтых полевых цветов.
   Она недовольно приняла цветы, прошипев, что не любит желтые, и пошла к мангалу.
   Общее веселье не прельщало. Раздражение росло, а еще Альхар полез вниз к ручью и очень долго не возвращался.
   Она подошла к обрыву, сказала ребятам, что спустится к ручью, поищет парня, и полезла вниз, хватаясь за редкие растения и
   корни на крутом склоне.
   Внизу журчал небольшой красивый ручеек, за ним - неширокая песчаная коса, а дальше - лиственный лес. Андриана до этого
   никогда не видела таких древних высоченных дубов, поросших мхом и лишайником. Внизу было хорошо, очень тихо и красиво.
   На берегу Альхара не оказалось. Она перешагнула через ручей, и ей почудилось, что в лесу кто-то есть. Решительно вошла под
   кроны деревьев и буквально побежала по единственной тропинке. Ей казалось, что ветви за чьей-то спиной смыкались прямо
   перед ее носом. А чья могла быть спина? Только Альхара!
   Она бежала все быстрее и быстрее, но все равно отстала. Может, ей следовало остановиться и пойти назад, как только
   перестала видеть перед собой цель, но Андриана решила идти дальше.
   Через несколько минут девушка вышла на пустырь. Красивая цветущая поляна простиралась на многие километры вокруг. Дул
   приятный душистый ветерок, а на самом горизонте была длинная полоска деревянного забора, тянувшегося от края до края
   горизонта. За ним были видны крыши построек. Подошла ближе. Забор был сбит из необработанных серо-коричневых досок. Дрю
   быстро нашла калитку.
   В воздухе был странный запах. Этот запах показался довольно приятным, но незнакомый. Пахло древней сыростью, прелой
   листвой и распаренным овсом без соли.
   Она будто бы услышала чьи-то голоса за калиткой. Подумала, что ее любимый человек встретил какого-то старого друга с
   периферии и решил всех, вернувшись, разыграть. Страх на мгновение отступил, появилась решимость. Она открыла дверцу и вошла
   внутрь.
   Перед ней полу боком в трех минутах ходьбы стоял амбар, рядом с ним будто бы корчился человек, но не разглядеть лица -
   далеко. Сделала несколько шагов вперед. Обернулась посмотреть, плотно ли прикрыла калитку...
   Ее сбило с ног, жар прошел под лопаткой. Она практически потеряла сознание... Последнее, что успела почувствовать - что
   придавившее ее к земле существо с нее сдирает другое. Она подумала, что, вероятно, последнее - ее Альхар, и даже
   улыбнулась, не смотря на усыпляющую сознание боль.
  
   * * *
  
   Андриана сидела в углу длинного деревянного сарая, напротив - сгрудилась толпа женщин разных возрастов. Все женщины
   сторонились ее, как чумной. Почему - оставалось загадкой. Хотя, по мнению самой Андрианы наиболее вероятной причиной
   явилась белая бинтовая повязка, закрывавшая поджившую и уже не кровоточащую рану на спине.
   Она вспоминала, что очнулась в больнице, где доктор сказал, что ее спас Лион. В больнице она пробыла очень долго, и всех
   ее обитателей удивляло, что девушка выжила.
   Хоть она и пробыла за забором так долго, но в больнице не смогла узнать, ни где находится, ни что это за место, ни от чего
   или кого спас ее тот самый Лион, да и вообще спасителя поблагодарить не давали. С ней хорошо обращались, но она и понятия
   не имела, что после того, как выпишут, окажется в месте, подобном тому самому деревянному бараку и что кто-то ее станет
   бояться.
   Она смотрела на сгрудившихся в углу женщин непонимающе. Они не выходили из барака на улицу, не разговаривали меж собой и
   вообще практически не двигались. В их глазах можно было прочесть панический ужас и ничего кроме. Она же, напротив, гуляла в
   огороженном невысокой изгородью дворике барака и даже ходила на родник на маленькое озеро, находившееся сразу за забором.
   Ее никто не держал, не останавливал и ничего не запрещал. Она видела фигурки в черных длинных плащах очень далеко около
   того самого злосчастного деревянного забора, казавшегося бесконечным, а еще было движение на мосту через реку, но мост
   находился очень далеко.
   Вдруг открылась дверь сарая, и человек объявил, что идет Лион.
   Женщины в бараке посинели от страха. А Андриане стало интересно, кто же ее спаситель. До сих пор она представляла его
   сильным, жизнерадостным, красивым мужчиной с черными глазами, который всегда рад пошутить, смел и обаятелен. Это должен был
   быть настоящий принц, настоящий мужчина, намного лучше бросившего ее на произвол судьбы Альхара.
   Но вошел не красивый принц. Вошел один из тех людей в черных балахонах. Он сделал шаг внутрь, и стало ясно, что это не
   человек. Это было нечто, двигающееся завораживающе плавно, в длинном волочащемся по полу черном плаще с капюшоном,
   скрывавшем лицо и шею.
   - Ну что. Кто-нибудь осмелится посмотреть мне в лицо? Или всем так противно, что никто не захочет взглянуть в глаза своей
   судьбе? - у Лиона был сильный, ужасающий и усталый голос, причем вполне человеческий.
   Девушка смотрела на него, не отрываясь. Она понимала, что это не человек, но не знала, почему нужно бояться существо,
   которое спасло ей жизнь. Он представлялся ей тем самым принцем, которого заколдовала злая колдунья. Девушка верила больше
   тому, что Лион защитил ее жизнь, что даже если он - чудовище, то только с добрым сердцем. Она не верила глазам, которые
   предупреждали об опасности, которые показывали насколько люди боятся это существо. Ее мысли в тот момент услужливо
   подсказывали, что если соседки по бараку незаслуженно боятся ее, то они могут также беспричинно бояться и ее спасителя.
   Андриана тянулась к Лиону всем телом, мыслями, как растение тянется к свету. Она верила, что он пришел забрать ее от этих
   странных чумазых женщин, которые даже дышать не могли от страха. Верила без сомнений, страстно, вкладывая в эту веру жизнь,
   заочно посвящая спасенную жизнь чудовищу.
   Он содрал капюшон рукой в кожаной перчатке. А она так и осталась смотреть, не моргая, на Лиона. Он глазел сначала на
   толпу женщин, прильнувших лицом к земле, а потом остановил взгляд на Андриане.
   На нее смотрел череп, покрытый остатками плоти, а единственным живым в его облике были исключительно глаза... Два глазных
   яблока в глазницах, лишенных век, кожи и мышц.
   Ей почему-то не было страшно, только начало тошнить, когда она представила, как это существо выглядит во время разговора.
   Вера в него замерла на невообразимо высокой вершине, но не исчезла. Она находила оправдания всему и, не смотря ни на что,
   даже на то, что смотреть на Лиона было крайне неприятно, чувствовала себя в полной безопасности. Чувство тревоги и инстинкт
   самосохранения погибли в тот самый момент, когда вера в его красоту наткнулась на внешность существа и не погибла.
   Он подошел к ней. Легким движением порвал рубаху на спине, разорвал
   оставшиеся бинты...
   Ее будто парализовало. Зрачки его глаз окаймляла действительно черная радужка.
   Лион снял перчатку и коснулся не окончательно затянувшейся раны.
   Она мгновенно очнулась и попыталась вырваться, а, точнее, уйти под землю, срастись с ней, и оказаться вдали от его
   пальцев. У нее будто высасывали не силы, а саму жизнь, сквозь рану. Андриана думала только о том, что хочет жить, что не
   умрет, что он не может даже желать ее убить, так как спас совсем недавно. Она верила в это отчаянно, всей душой. Все еще
   верила, что это внешне ужасное существо, что этот ходячий мертвец не убийца, что ему незачем ее жизнь...
   Мертвяк отступил. Девушка была жива. Ее била дрожь. Она судорожно всхлипывала и пыталась превратиться в часть доски, что
   лежала под коленями.
   Лион рукой снова в перчатке одним движением поставил всхлипывающий комок на ноги, перебросил ее руку через свое плечо и
   вывел из барака.
   Когда за ними закрылась дверь, женщины еще долго не смели пошевелиться. До этого момента были люди, которые осмеливались
   посмотреть мертвяку прямо в глаза, но никто из них не оставался жить даже после обычного прикосновения Лиона, а если тот
   касался раны, либо сам разрывал чью-то плоть - смерть была ужасной. Сперва взгляд человека становился бессмысленным, после
   чего он прекращал орать и извиваться. Потом его била дрожь, был сильный жар. А к утру приходила смерть. Так было всегда. В
   бараке считали, что Лион и подобные ему забирают душу у всего живого, чего коснутся. А без души тело доживает только до
   утра.
   Андриана не заметила, как долго ее вел Лион, она даже не
   осознавала, что идет. Только помнила, что несколько раз пробовала
   собрать силы и вырваться, но ее рука, лежавшая на плече у монстра не двигалась с места.
   Они, наконец, дошли до какого-то небольшого коттеджика. Лион втащил ее внутрь. Там был камин и мягкие кресла. Он повел
   дальше и уложил на большую кровать, потом быстро вышел. Хлопнула дверь. Она лежала без движения. Ей казалось, что
   собственное дыхание обжигает ноздри.
   Дверь хлопнула во второй раз. Лион принес какую-то склянку с жидкостью, похожей по цвету на кровь, сел рядом, приподнял ей
   голову, разжал зубы и заставил сделать глоток. Жидкость на вкус оказалась совершеннейшей дрянью, но не кровью.
   Девушка снова вышла из оцепенения, появились силы. Когда монстр попробовал заставить сделать еще один глоток, попыталась
   выплюнуть эту дрянь, но большая часть отравы достигла желудка. Было ощущение, будто внутрь напихали наждачной бумаги.
   Вмиг она стала мокрой. Лион прижимал ее к кровати. Девушка истошно орала и пыталась сбросить его с себя.
   Она медленно приходила в себя. Жар начал спадать.
   Он сидел к ней спиной в плотно надвинутом капюшоне.
   - Как ты себя чувствуешь? - его голос был мягок.
   - У меня все болит, - Андриана хотела промолчать, не хотела говорить с ходячим мертвецом, но не смогла.
   - Это хорошо. Ты не умрешь, - констатировал он.
   Монстр хотел поддержать разговор, который никак не клеился. Дрю решила помочь, чтоб отвлечься от выкручивающей мышцы,
   суставы и внутренние органы боли.
   - Мне сказали, что ты меня спас...
   Ей казалось невероятным, что она сохранила способность разговаривать.
   - А мне, что ты умерла, - в его голосе были едва заметные нотки печали.
   Она изо всех сил старалась думать, что перед ней сидит обычный человек. Это оказалось не так сложно. Мертвяк говорил
   голосом, который вполне мог принадлежать обычному мужчине, со спины в плаще тот тоже выглядел, как нормальный человек. Не
   было запаха тления и разложения. В доме было тепло и уютно.
   - Что ты со мной сделал?
   Этот вопрос долго оставался без ответа. А потом он сказал с какой-то горькой усмешкой, будто самому себе. Раздельно, по
   слогам:
   - Я не зна-ю.
   Он встал и, не оборачиваясь, ушел в соседнюю комнату к камину.
   Только тогда девушка поняла, как устала. Это была та усталость, когда уже не можешь думать, нет сил бояться, сильно хочешь
   спать, но сон не приходит очень долго.
   Андриана проснулась оттого, что полуденное солнце било в глаза сквозь щель в темно-коричневых занавесках, от которых
   отдавало стариной. Впрочем, как и от всего в этом доме. В спальне было очень просто и торжественно. Стояла широкая дубовая
   кровать, которая когда-то занавешивалась пологом. От него остались только крепежные кольца. В изголовье на прикроватной
   тумбе стоял светильник, похожий на старинную масляную лампу (от него тянулся провод к электрической розетке). Кроме этого в
   комнате был только шелковистый бежевый палас.
   Лиона не было, и девушка весь день до самого позднего вечера провела, изучая старинную мебель, различные статуэтки и иные
   предметы интерьера. К середине дня она захотела пить, потом к жажде присоединился голод. Во всем коттедже не оказалось ни
   кухни, ни еды. Пришлось вспомнить, что там жил не человек. Это пробудило страх. Отправиться на поиски еды за пределы дома
   она не решилась, как бы голод и жажда ее не мучили. В конце концов, она села в кресло перед потухшим камином и стала ждать
   Лиона. В соседней комнате была библиотека, но на голодный желудок не тянуло читать.
   Наконец, в комнату с камином ворвался свет, хлопнула дверь, и вошел владелец дома.
   Он сразу открыл шкафчик, достал оттуда склянку со вчерашней отравой и поставил на столик перед ней.
   - Ты должна это выпить. Хоть один глоток. Я не хочу принуждать тебя делать это каждый раз силой. И лучше не задавай
   вопросы. Ответы тебе не понравятся. Просто пей.
   Она тоже не хотела, чтобы он принуждал ее силой. По его тону было ясно, что не выпить это ей не удастся. Взяла склянку.
   Рука дрожала. Поставила обратно.
   - Можно стакан?
   Он встал, пошел куда-то через библиотеку. Вернулся с небольшим кубком, вырезанным из кости.
   - Извини, но в доброй миле вокруг нет ничего более похожего на стакан. А приличных кружек и бокалов здесь нет вообще.
   Монстр двигался пугающе плавно, слишком быстро, чрезмерно правильно, а говорил весело, шутя, будто все было нормально,
   естественно.
   Он налил в кубок не больше глотка жидкости из склянки и подал ей. Андриана хотела еще как-то потянуть время, но подумала,
   что смысла нет. Да еще после того, как она это выпьет ей, может быть, наконец, дадут нормально поесть. Выпила залпом. Потом
   долго откашливалась. В желудок не иначе как влили вулканическую лаву. Она поставила кубок и свернулась в комок в пушистом
   мягком кресле. Лежала так долго в гробовом молчании в компании с ходячим мертвецом. Как только эта мысль пришла ей в
   голову, девушка тихонько засмеялась.
   - Что смешного?
   - Лежу в гробовой тишине в компании с мертвецом. Наверное, также можно себя почувствовать в гробу на кладбище, - как не
   странно, с Лионом говорить было просто, даже естественно.
   - Не думаю. Под землей быстро кончается воздух и в земле слишком много разных тварей, которые непрерывно перерабатывают,
   рыхлят, роют землю. Наверняка там душно, холодно и достаточно шумно. И еще... никогда не говори ни кому, похожему на меня,
   что он мертвец. Это считается оскорблением, так как мы не умираем и иногда считаем счастливыми тех, кто покоится с миром.
   - Вы совсем не умираете? - ей просто надо было хоть о чем-то говорить.
   - Нет, не совсем. В принципе, нас можно уничтожить, но никто не уверен, что мы будем мертвы, как те мертвецы. Говорят, что
   у обычных людей душа возрождается или уходит жить в великолепные сады, а наши - просто исчезают.
   - А как вас называть? - в ее голосе все еще не было интонаций.
   - По именам... Некоторые зовут мертвяками, другие - некротерами.
   - А вы хотите есть? - у нее загорелись глаза.
   - Нет. Мы не едим никакой пищи. Иногда мы высасываем чужие жизни, но кровь тоже не пьем. Жизни нужны, чтобы пополнить
   силы, которые люди именуют "магическими". Такие, как ты, тоже не питаются обычной пищей...
   - В смысле, как я?
   До Андрианы начал доходить смысл только что сказанных Лионом слов.
   - Вас называют коронованными, часто королями и королевами.
   - И такие не едят вообще? - тут она разом забыла про больной желудок и спустила ноги на ковер.
   - Они пьют то, что ты считаешь отравой, - он указал на бокал.
   - И все?!!
   Андриана приподнялась, забыв про ноющую боль в желудке.
   - Да.
   Она ждала, что Лион скажет что-то еще, но безрезультатно. Она не спрашивала, а он - молчал.
   - Но у меня желудок от голода сводит!!! - Дрю орала как потерпевшая, -Меня мучают жажда и голод, - сформулировала более
   корректно девушка, не дождавшись ответной реакции мертвяка.
   - Мучила. Сейчас, после настоя ты не должна их ощущать.
   Это было правдой, но она просто начала орать, что хочет пить и есть, и что найдет и то и другое, и что будет есть и пить
   при любых обстоятельствах. Он спокойно сказал, выслушав все ее вопли и причитания:
   - Тогда тебя убьют.
   - Почему? - эмоции истощились, пришло странное отупение.
   - Ты не зря моя королева. Если ты съешь что-то или выпьешь даже каплю росы, то я буду терять силы. Если я потеряю силы,
   мне придется убить ни одного человека. Если это будет постоянно, то мне постоянно придется убивать. Получится, что на
   такого, как я пищи не напасешься. При этом я сам не люблю убивать и очень долго ждал, чтобы хоть один из людей выжил. Ты -
   первая.
   - Но я не смогу так. Понимаешь, я человек! - оказалось, что сил орать все еще предостаточно.
   Он засмеялся.
   - Что смешного? - обиженно и практически безнадежно спросила Дрю.
   - А то, что ты уж точно не человек. Человеку капля настоя сулит мгновенную смерть. И даже не сверхчеловек. Совсем скоро ты
   поймешь, что сама такой же человек, как и я.
   В данный момент понимать и воспринимать его слова она не хотела и не могла, но, может быть, это и к лучшему.
   - Допустим, что сейчас я не голодна и не чувствую жажды, но я их чувствовала с обеда до вечера! Так будет всегда?!
   - Нет. Просто я не хочу, чтобы ты почувствовала, что умерла, но после смерти можешь ходить, думать, говорить. Так будет,
   если я заставлю выпить достаточно много глотков.
   Она зачем-то схватила бутылочку, выдернула пробку. Ей показалось, что он смотрит из-под капюшона как-то очень грустно.
   - Ты не выпьешь сама больше глотка, да и два-три не достаточно.
   Андриана замерла. Лион поманил к себе стекляшку и она вырвалась из ее ладони и оказалась зажата в его пальцах. Она
   выронила пробку. Ей впервые с тех пор, как он коснулся ее раны, стало по-настоящему страшно. У нее внутри все коченело,
   когда она пыталась представить, что он может сделать вот так, одним мановением пальца, а что он мог сделать с ней! Она
   сильно побледнела и слишком долго не шевелилась.
   - Не думал, что Джакоб был прав. Что тебя меньше испугает правда, чем то, что вы называете "фокусами". Для меня это вполне
   естественно. Разжигать камин - тоже.
   Он будто бросил что-то на остывшие угли и там загорелся огонь. В темноте это выглядело очень эффектно.
   Оцепенение спало. Ей стало немного стыдно. Он ей ничего из того, о чем она подумала, еще не пытался сделать и, наверняка,
   ему это было не нужно.
   - Кто такой Джакоб?
   - Это некий субъект, который нас заочно познакомил.
   - Доктор?
   - Называй его как хочешь. Кстати, делать такие фокусы тебя тоже научат.
   - А зачем? Я ... я не хочу!
   - Таков закон в здешних местах. Хочешь, не хочешь - все равно научат. А понадобится это тебе или нет - никого не волнует.
   Пользоваться - тебе решать. В принципе, "фокусами" пользуются все, а вот способностью превращать толпу людей в пыль -
   далеко и глубоко не каждый.
   - А всех королей учат этому?
   - Нет. Только тех, у кого есть мозги.
   - В смысле?
   - У кого есть душа.
   - А есть короли без души и без мозгов? - для нее это казалось еще невероятнее, чем существование Лионоподобных существ.
   - Конечно! Есть вид наказания за употребление пищи, помощь беглецам и нечто подобное, когда король остается королем, но
   перестает что-либо решать. Его тело двигается, но душу высасывает тот, кто его короновал.
   - И ты так можешь?
   - Могу, но не хочу. Хотел бы - просто ничего тебе не рассказывал и через пару дней получил бы такую возможность, почитай,
   даром.
   - Извини, - в смысле пищи он был прав на все сто. Она и после предупреждения думала, как сможет обходиться без еды.
   - Ты тоже, не хотел показаться грубияном. Моя королева, а мы ведь не знакомы. Как тебя зовут? - в его голосе снова
   появилась веселость.
   - Андриана, - она попробовала улыбнуться.
   - Лион Кортескью. Можно называть тебя просто Королева Дриада?
   Она рассмеялась.
   - Как будет угодно сэру Кортескью. Но, если честно, то лучше без слова "королева", а можешь просто Дрю!
   - Дрю слишком просто для королевы, так что не обижайся на Дриаду.
   - Мне нравится, но так, кажется, называют...
   - Как что-то именуют люди нас волновать не должно. А теперь - спать.
   Страх исчез. Она воспринимала все происходящее, как невероятный сон, как приключение во сне. Той ночью она засыпала
   счастливой, забыв про голод и жажду, да и про то, что она не человек. Еще была одна удивительная странность, которую не мог
   не заметить мертвяк, повидавший многих людей, которые становились чьими-то королями и королевами. Дриада не пыталась
   сбежать, практически не боялась его и вполне спокойно с ним разговаривала. Другие тряслись от страха, сбегали даже с
   закрытой дверью. Когда с большинством из них пытались заговорить - падали в обморок. Он сидел в мягком кресле у камина и
   впервые за последнее тысячелетие испытывал настоящую гордость за свою королеву, а, может, оттого, что выбрал ее себе в
   королевы, или оттого, что спас. Хотя спас он не из каких-то доблестных побуждений, а только потому, что один мертвяк,
   намного слабее него, пытался "наесться" жизнью, которая по праву ему не принадлежала. Тот мертвяк не мог иметь
   коронованных. Коронованных вообще могли иметь только королевские мертвяки - самые сильные. И только от рук королевских
   умирали все живые. От рук таких, как тот - не все. Хотя, по праву говоря, во многоступенчатой пирамиде силы, нарушителя и
   спасителя отделяла всего одна ступень. А от рук именно того некротера умирали до нее все. Джакоб скрыл от Лиона, что
   девушка осталась жива, желая продлить ей жизнь. Так как любой некротер, увидевший чью-то кровь, почувствовавший запах жизни
   не мог не захотеть получить в награду за спасение жизни как раз ту самую жизнь. Но вышло все не так, как кто-либо из них
   мог предположить. И Лион был по-своему счастлив, что получилось именно так, а не по-другому. И уже казалось, что иначе не
   могло и быть.
  
   Глава 2
  
   Наутро Дрю вышла на крыльцо. Ей было страшно самой открывать входную дверь. Она долго стояла, держась за ручку, и боялась
   пошевелиться. Ей не запрещали выходить, гулять и не приказывали сидеть в доме. Андриана вспомнила каменевших от ужаса
   женщин в бараке и повернула ручку. Дверь с легким хлопком открылась. Тут девушка поймала себя на мысли: она ждала и
   надеялась, что дверь окажется заперта на ключ снаружи. Если б так случилось, то появилась бы возможность сбежать. А так
   бежать было не от куда и не от кого. Она не чувствовала, что от мертвяка нужно поскорее уносить ноги, и это нарушало
   хрупкое внутреннее равновесие. Ей казалось, что она сошла с ума. А как иначе можно было объяснить тот факт, что бежать от
   монстра ей совершенно не хотелось, а сам монстр не внушал страх? Чувство же, что Лион не может сделать ей ничего плохого,
   теперь походило на запущенный тяжелый непроходящий маразм.
   Андриана огляделась. Коттедж Лиона больше походил на каменную пристройку старинного особняка. Крыльцо было выполнено из
   черного мрамора, а крыша из современного кровельного материала. Напротив были кирпичные сооружения с каменными башенками,
   деревянные добротные домики с резными ставнями, а рядом - землянки и миниатюрные крепости в венецианском стиле. Казалось, в
   этом населенном пункте перепуталось множество эпох. Было непривычно, что по дорогам не ездили машины. Между особняками
   хаотично росли фруктовые деревья и луговая трава. Некоторые окружили свои постройки красивыми садиками с декоративными
   цветами и растениями, вторые предпочли японские сады камней с аккуратненькими фонтанчиками и ручейками, другие создавали
   целые композиции из деревьев, превращенных в животных, людей или зеленые геометрические абстракции.
   Проще говоря, пейзаж был удивительно разношерстный, разительно отличавшийся от мест, где находился тот злосчастный барак.
   В дали за поселком голубели вершины гор. Воздух был непривычно чистый, опьяняющий. Было очень тихо. Казалось, кроме нее
   поблизости не было ни единого живого существа.
   Она пошла по широкой дороге, выложенной гладкими разноцветными камнями, и скоро увидела здание больницы, пугавшее
   совдеповским монументализмом. Это было высокое серое блочное сооружение с каменным обшарпанным крыльцом. Подошла еще ближе.
   На крыльцо вышел тот самый доктор и поприветствовал широкой улыбкой и взмахом узловатой руки. Дрю ответила на его
   приветствие также улыбкой и подошла ближе, хотя хотела развернуться и удрать.
   - Здравствуй! - доктор произнес это так, словно вносил в слово затертый обыденностью первозданный смысл, желал
   здравствовать, - Не думал, что ты так скоро сюда заглянешь.
   Он говорил мягким, добродушным, "молодым" голосом, широко и открыто улыбаясь.
   - Я... решила прогуляться, дорога шла сюда, - Дрю говорила неуверенно, спотыкаясь. Хотелось оправдаться, быстро скомкать
   разговор и уйти.
   - Все дороги в Городе Мертвяков ведут сюда. Заколдованное место, - он подмигнул, - Это странно, что ты гуляешь, а не
   бежишь прочь сломя голову.
   После его слов Андриане стало еще неуютнее. Ей было тоже странно. Она попробовала представить, что сбежала, что вышла на
   дорогу, что увидела мать... Но что-то не сходилось. Все казалось неестественным, нереальным, ненужным. Она хотела увидеть
   маму, отца, хотела попасть домой, встретиться с друзьями, но... это все могло подождать, но... не сейчас. А сейчас хотела
   ходить и разглядывать странный поселок, в котором находилась, общаться с мертвяками и изучать Лиона...
   Стоило подумать о спасителе, как Дрю увидела, что к ним быстрым шагом идет Лион. Скорее, летит. Он передвигался уж слишком
   грациозно. Подойдя, он коротко кивнул Джакобу, спокойно, но крепко схватил девушку за запястье и без лишних слов повел по
   боковой тропе. Лион шел так быстро, что ей приходилось бежать. Она спотыкалась о его плащ и на бегу пыталась расцепить
   сковавший руку захват, а еще сказать, что и так с ним пойдет куда угодно, что не нужно тащить. Но его пальцы больше
   смахивали на стальные клещи, а ее жалкие попытки попросить-объяснить в данный момент его мало интересовали. Взяв огромную
   синюю сумку в больнице, за ними с заметным отставанием шел Джакоб.
   Лион откинул деревянную дверь незнакомого девушке огромного барака, втащил задыхающуюся от длительного бега Дрю и разжал
   руку. Андриана по инерции прошла еще несколько шагов вперед, вытерла пот, заливавший глаза, рукавом шелковой рубашки. В
   бараке собралась целая толпа мертвяков. Все сгрудились вокруг чего-то, лежащего на полу. В помещение было темно и сперва
   Андриане показалось, что это груда тряпья, но... Лион подтолкнул ее к лежащим на полу... человеческим останкам. Полуистлевшая
   плоть была будто выдрана кусками, голые ребра переломаны, некоторые кости смяты, будто бумажные, суставы неестественно
   вывернуты. Ее замутило.
   Лион опустился на колени рядом с останками и зашептал так горько и отчаянно, как не может шептать человек:
   - Эдуард. Я знаю, что ты еще здесь. Собери силы, я очень прошу тебя. Прошу... как друга... возьми то, что я дам.
   Она смотрела на останки и никак не могла понять, что они еще живы, что они прекращают свое существование. Не умирают! Лион
   говорил, что, такие как он, не могут умереть. Ей стало ужасно холодно. Она не могла понять, зачем ее привел Лион...
   Дрю успела поднять взгляд и заметить, что мертвяки обступившие со всех сторон ее, Лиона, Джакоба и умирающего Эдуарда
   потеряли надежду на спасение собрата. Это было даже ужаснее, чем если б один из мертвяков вышел в центр круга и добил
   несчастного.
   И тут Лион поднялся с пола с невообразимой скоростью, бросил ее на колени рядом с собой и тем существом. Андриана смогла
   заметить, что разодранные, изувеченные легкие едва заметно вздрагивают. Она смотрела, как ее мертвяк сдирает с себя кожаную
   перчатку с удивлением и отрешенностью, разглядывая белесые фаланги пальцев, стянутые между собой ободранными сухожилиями.
   Потом он взял ее правую руку, разжал пальцы и разодрал ладонь, глубоко вонзая в ее плоть острые костяшки. Девушка понимала,
   что это должно быть больно, даже, вроде как, чувствовала боль, но рука и боль были чужими. Лион сжал в ее кровоточащей
   ладони пальцы умирающего. Она смотрела на своего мертвяка и ей казалось, что он плачет от злости и отчаяния. Плачет без
   слез. Потому что у него не может быть слез. Шли минуты и ничего не происходило. Ее кровь продолжала капать на дощатый пол.
   Дрю понимала, что уходит драгоценное время, что секунды на счету... Лион прекратил сжимать ладонь своей королевы. Силы
   будто покинули его.
   Мертвяки вокруг молча наблюдали. Они, может быть, и хотели помочь, но уже смирились с утратой. Казалось, они смотрели
   из-под своих капюшонов на нее и Лиона с жалостью, будто Лион был глупым мальчишкой, который не давал доблестному воину уйти
   в иной мир достойно, в почетном молчании.
   Перед ней еще вздымалась грудная клетка. Создавалось впечатление, что это существо похоронили заживо, если оно когда-то
   жило. А Лион все еще хотел, чтоб оно существовало, двигалось, думало, а, может быть, и чувствовало. Лион теперь молчал, но
   не так, как все прочие. Его молчание было таким же отчаянным как слова и действия. Это был беззвучный всепоглощающий вопль.
   Лион умел страдать, он стоял на коленях и не мог понять, почему его друг не мог взять ее силы. Он злился и думал, что тот
   просто брезгует или пытается соблюсти какие-то непонятно кем придуманные принципы, правила приличия, этикета. Последние
   силы покидали изувеченные куски плоти. Вокруг будто пробовали отгадать, какой вздох окажется последним... Лион впервые за
   долгие годы желал убивать. Не людей, а мертвяков. За их спокойствие и отрешенность, за их нежелание помочь или подумать,
   как помочь. Он бы встал и начал убивать, если б только это спасло Эдуарда. Но он сидел, слушая звенящую тишину, нарушаемую
   только биением сердца его королевы, собственными спокойными вдохами и ударами капель драгоценной крови о дощатый пол. Он
   знал, что каждый из толпы некротеров ради одной такой капельки, в которой была заключена ее и его, Лиона, жизни отдал бы
   практически все.
   Андриана словно вышла из комы, она сбросила ослабшую руку Лиона, сдавила в разодранной ладони пальцы существа, которое
   являлось другом ее мертвяка, схватила его за противоположное плечо. Грудная клетка медленно поднималась и опускалась. Она
   смотрела ему в глаза. Глаза казались мертвыми, они смотрели мимо, сквозь нее... Потом взгляд сфокусировался...
   Ей стало так страшно, как не было ни до, ни после. Все тело покрылось гусиной кожицей, легкие свело так, что она не могла
   вдохнуть. А когда смогла, услышала свой крик:
   - Ты хочешь жить?!!!!!!!
   Ладонь разорвали на миг обретшие силу мертвые пальцы. Появилась боль и снова чувство, что из нее выкачивают жизнь. Дрю не
   боялась умереть, она больше боялась присутствовать при том, когда прервется существование мертвяка. Это казалось намного
   страшнее, чем присутствовать при смерти человека, особенно после того, как на нее посмотрели живые и мудрые глаза, после
   того, как она поняла, что в этой куче костей и плоти есть душа, которая может просто исчезнуть. В это мгновение ее не
   интересовало скольких людей оно убьет и с какой жестокостью. Она не слышала как орала, не помнила, как ее руку держал Лион,
   а ее саму еще кто-то. Как потом она лежала на полу, а раны на ладони заживали с каждым прикосновением ее мертвяка. Что
   каждое его касание было хуже предыдущего, а первое хуже всего, что ей когда-либо приходилось чувствовать. Как вокруг
   спасенного Эдуарда суетилась толпа, как за считанные минуты восстанавливалась его плоть, выпрямлялись и заживали кости...
   Проснулась Андриана в мягкой постели. Рядом сидели Лион и Джакоб.
   - Он жив? - хрипло пробормотала девушка.
   - Жив, не жив, но ходит и всех строит точно, - усмехнулся врач.
   На этот раз его слова и улыбка ее не смутили. Она попробовала улыбнуться.
   - Тебе нужно выпить настой. Много, - немного смущенно сказал Лион, а потом добавил, - Нужно было тебе сразу рассказать обо
   всем, что случилось. Извини, я думал, что ты тогда не пойдешь, и он исчезнет, что ты испугаешься... Да и время терять было
   нельзя.
   - Мне было страшно, - Дрю никого не упрекала, она сказала, чтоб сказать, чтобы не слушать оправдания, которые, по ее
   мнению, всегда унижали оправдывавшегося.
   - Я обещаю, что когда-нибудь тебя отблагодарю за Эдуарда, - мертвяк говорил спокойно, его голос как и движения
   завораживали.
   - А ты меня отпустишь?
   Лион долго молчал.
   - Тебя тут никто не держит. Королевы вольны приходить и уходить, - он быстро вышел, повозился в шкафу, а потом вернулся с
   обычным серебристым кольцом, - Только не снимай это никогда, - и аккуратно надел его Андриане на безымянный палец.
   - Только не спеши уходить, ты ведь не совсем человек и не думаю, что вот так просто сможешь вернуться. Как прежде жить не
   получится. Даже потому, что есть их пищу ты уже не сможешь, - добавил Джакоб.
   Лион подал ей полный кубок настоя, только теперь он не казался гадким на вкус. Походил на слишком крепкий чай. Было
   странное ощущение, что если яд перестал казаться гадостью, то она уже мертва. Дрю пила очень мелкими глотками и по телу
   разливалась жизнь, которую совсем недавно пытались отобрать. Дриада думала, что не хочет убегать и не хочет уходить.
   Смотрела на ладонь, на которой не было и следа от ран, на кольцо... Все казалось естественным, правильным, даже мертвяк и
   Джакоб рядом, словно оно так и должно было быть. Намного естественней, чем в компании друзей. Ей казалось, что она после
   случившегося за два последних дня не сможет жить, как жила до сих пор. Теперь ей нужно было научиться магии, о которой
   рассказывал Лион, чтобы защитить себя от прошлого. Будто магия могла его изменить. Именно прошлое стало неправильным. Вся
   жизнь, все отношения создававшие ощущение жизни. Они были скомканные, скрытыми за тоннами ненужного мусора. За забором Дрю
   не знала, чего хочет. Жила по принципу "куда потащит ветер". Ей ничего по-настоящему не нравилось, не приносило
   удовольствия, а главное, не давало ощущения, что она жива! Последнего в Городе Мертвяков было хоть отбавляй.
   - А я могла умереть? - девушка поймала взгляд Лиона.
   - Нет. Сегодня ты не могла умереть. Вчера ты сделала выбор между вечной жизнью после смерти и смертью. Теперь тебя
   невозможно убить. Ты бессмертнее меня. Твоя плоть не истлеет, клетки не прекратят обновляться. Ты будешь вечно красивой и
   молодой... Ты будешь моим единственным и неповторимым Ангелом Смерти.
   Врач постановил, что ей нужно отсыпаться и восстанавливаться, так что следующая неделя состояла из однообразных прогулок
   между чужими жилищами и до больницы, где она навещала Джакоба и познакомилась со спасенным ею Эдуардом, который все время
   рассказывал смешные истории, которые происходили с ним и его другом Лионом. Сил познавать новые тропинки и территории
   действительно не было. Неделя пролетела быстро и беззаботно. И, наконец, пришел вечер, после которого она должна была
   отправиться на обучение. Она долго не могла уснуть, предвкушая нечто загадочное и невероятно интересное. Ее захватила
   необузданная жажда приключений и, казалось, что дальше все будет прекрасно и безоблачно. Что жить в Городе Мертвяков
   интересно и весело, как в сказке, будто в Раю.
  
   Глава 3
  
   Но на утро оказалось, что обучать ее собрались ориентированию на местности, а не фокусам. Сперва, ей необходимо было
   ознакомиться со всем, что находилось на огромной территории Города.
   Ее провожатым был мертвяк Эдуард. Сначала он показал, где находится его жилище. Это был небольшой кирпичный домик со своим
   садом камней.
   Они быстро вышли к высокой каменной арке, которая служила чем-то вроде прохода между Городом Мертвяков и рядами
   покосившихся бараков, в которых жили люди. По обе стороны от каменной арки на много километров вокруг тянулся косой
   деревянный забор, по периметру которого стояли мертвяки.
   Андриана резко остановилась под каменной аркой. Эдуард прошел пару шагов и обернулся. Только что девушка беззаботно
   вышагивала с живым мертвецом, смеялась, шутила, все вокруг казалось красивым, воздух - свежим, ветер - приятным, а жизнь -
   прекрасной, и тут она будто вспомнила давно забытое, такое далекое... Прошло всего 12 дней с тех пор, как она покинула тот
   злосчастный барак. Она смотрела на бараки, в которых в постоянном страхе жили люди, будто только сейчас поняла, что такие
   бараки и такие люди вообще существуют. Дрю не слышала своего провожатого, просто рассматривала многочисленные деревянные
   постройки и чувствовала чужой страх. Страх был настолько сильным, что воздух за аркой казался плотным, порывы ветра
   продирали насквозь. Дышать было тяжело. Пахло смертью, а само поле походило на огромную бойню... Тут она услышала то, что
   говорил Эдуард:
   - ... Здесь мы выращиваем пищу. И в этом нет ничего сверхъестественного! Люди питаются практически всеми животными,
   которые водятся на Земле, а мы - только людьми!
   - Что?
   Мертвяк немного помолчал, смущенный чем-то и сказал:
   - Ничего. Идем дальше.
   Эдуард рассказывал, что в первом бараке живут мужчины, во втором - женщины, которые оказались там недавно. Он рассказывал,
   что отсюда чаще всего пробуют сбежать, но никому не удается. А еще, они совершенно не хотят жить как нормальные люди, что
   они сидят в грязи и боятся выйти за пределы барака даже больше, чем умереть. Оказалось, что людям нельзя было только лишь
   покидать территорию, окруженную забором, а передвигаться по ней - нет.
   Пройдя немного дальше, вместо бараков показались двухэтажные деревянные дома, стали появляться каменные улицы, затем
   показался мост через небольшую речку, а за мостом был красивый кирпичный поселок, по которому ходили люди. Домики все были
   одинаковые. От них никто не шарахался, но все вокруг опускались на колени, либо просто кланялись. Эти люди работали,
   обеспечивали свое существование. Они выращивали продукты на приусадебных участках, работали на полях, также огороженных тем
   огромным забором. Здесь жили не только по одному, но и целыми семьями. Играли дети. В городке была своя ткацкая фабрика,
   швеи и многое-многое другое. Жизнь в городке была хоть и несколько первобытной, но спокойной.
   У Андрианы этот городок не вызывал никаких хороших чувств. Было в нем что-то ужасное. Это был городок смертников, которые
   рожали детей, у которых была только одна судьба - умереть. В обычном поселке тоже умирали от болезней, под колесами машин,
   от рук соседа, но они не знали, что умрут и тем более КАК. Шанс прожить долго был у тех, кто обладал каким-то
   исключительным навыком, кто был полезен всему поселку. Здесь было не так, как в бараке. Приходил мертвяк и просто сообщал,
   что требуется чья-то жизнь, и совет деревни отправлял одного на смерть. Состав совета постоянно сменялся...
   Одна женщина лет около 30 подбежала к Эдуарду, обняла и прошептала:
   - Я по тебе так соскучилась, Эд. Ни ты, ни Лион давно уже не заглядывали. Я уж подумала идти к вам в поселок...
   - Лилу, у нас с Лионом были неотложные дела, а ты и так здесь как сыр в масле. Познакомься, это наша новая королева Дриада.
   -Чья?
   - Лиона и моя по-совместительству.
   - Лиона? А как это по-совместительству? Шутник ты, Эд, - женщина все еще улыбалась, но глаза начали бегать. Она будто
   сильно расстроилась и не могла поверить тому, что услышала.
   - Лион спас ее от Занселя, а затем короновал. А потом так получилось, что меня немного потрепали, и спаситель надел вторую
   корону на свою королеву. Теперь, если я заведу себе королеву, то она станет второй по счету.
   Андриану поразило услышанное, и она встряла в разговор:
   - Как это вторую корону?
   - Лион деликатно промолчал? Кольцо на твоей правой руке - это знак двойной коронации. Знак, благодаря которому ты сможешь
   управлять двумя королевскими мертвяками, а если снимешь - тебе его выжгут на теле. Коронованных дважды в истории можно
   пересчитать по пальцам одной руки. Чем они отличаются - никто толком не знает. Существует легенда, что они появляются перед
   большой войной, чтоб начать историю мертвяков заново. Могу сказать одно точно, только такие могут создать королевских
   мертвяков невероятной силы, а еще подобных Занселю, которые выжрав чужую жизнь принимают человеческий облик и сохраняют его
   до тех пор, пока не начнут использовать силу.
   - Но ты и Лион никогда не имели королев и королей, я думала, что...
   - Лилу, мы не зарекались их иметь. Просто не стремились к этому. Хочешь, я сделаю тебя своей второй королевой?
   - Нет, - она сказала очень резко, будто выплюнула. Потом уже спокойнее, - И вообще, Лион сказал, что ты меня убьешь, если
   попробуешь это сделать.
   - Может быть, этого никто не знает. Кажется, мы с Дриадой посмотрели здесь все, нам пора возвращаться, а завтра изучать
   уже совершенно другие места.
   Мертвяк оставил Лилу наедине со своими мыслями и повел Андриану обратно. Когда через пол часа они проходили мимо первых
   бараков, девушка спросила:
   - Кто такая Лилу?
   - Наша добрая знакомая. В ней настолько мало сил, что жизнью ее не наешься, а только зря убьешь. Она главный повар в
   поселке, мать четверых пацанов...
   - Как они не боятся рожать!
   - Боятся. Но не боятся за жизнь своих детей, пока сами живы. Таков закон. Здесь все живут по закону, который тебе тоже
   предстоит изучить.
   - Мне не нравятся Ваши законы.
   - Если бы люди начали жить по таким законам с природой, то животные бы перестали вымирать. Тебе пора подумать о людях, как
   о пище твоих королей. И вспомнить хоть на минутку, что ты - не человек. Для нас - ты десерт, который достается, когда сам
   того пожелает.
   Они шли через поселок мертвяков в молчании. Эдуард проводил ее до дома, ставшего теперь ей родным. Этим вечером она
   спокойно приняла кубок от Лиона, выпила до дна и легла на кровать. Потом встала и пошла в баню, где ее уже ждала огромная
   кадка с горячей водой и душистое мыло. Она долго пролежала в воде, но напряжение не ушло. Потом залезла под одеяло и мало
   помалу уснула.
  
   Глава 4
  
   Шаг 2. Вечность Мысли
  
   Подъем на следующее утро был тяжелым. Вставать и куда-то идти совершенно не хотелось, а еще все тело болело после
   вчерашней прогулки. Она чувствовала, что Лион сидит рядом и ждет, когда она поднимется с постели. Наконец, Андриана
   разорвала веки, поморщилась от яркого утреннего света, медленно села и потянулась. Как всегда рядом лежала стопка чистой
   шелковой одежды. Одеться и умыться получилось довольно быстро. Лион открыл входную дверь и пропустил ее вперед. День обещал
   быть хорошим. Без дождя и не слишком жарким.
   Сегодня они отправились по тропе, ведущей к больнице, но в обратном направлении. Скоро последние жилые постройки остались
   далеко позади. Андриана устала просто молча идти, но не хотела начинать разговор.
   Лион замедлил шаг, потом окончательно остановился. Она встала рядом. Перед ними был крутой земляной склон, а далеко внизу
   - огромная плоская площадка, на которой стояли шеренгами, бегали, ходили, куда-то спешили люди и мертвяки. Еще там был
   огромный деревянный сарай, около которого проходил косой забор... А за забором была поляна, за поляной - лес, а над
   вершинами деревьев виднелся утес, за которым горы скрывались в голубоватой дымке.
   Девушка узнала то место, откуда попала в мир мертвяков, узнала утес и поляну.
   - Где мы?
   Она посмотрела на Лиона с некоторым удивлением, так как не думала, что он приведет ее именно туда, где все началось.
   - Это база, где все мы тренируемся защищать свой Город.
   - И я додумалась придти на базу?
   - Здесь ближе всего от дороги. Если ты перелезешь через забор в любом другом месте, то тебе придется либо научиться жить в
   лесу, либо вернуться. Ты просто поймешь, что находишься на высокогорном плато, с которого к дороге ведут крутые обрывы из
   сыпучего сланца.
   - А зачем тогда забор?
   - Как бы это странно не звучало, но только от диких животных.
   - Это шутка?
   - Я не Эдуард и такими вещами шутить не привык.
   - То есть от Вас невозможно сбежать?
   - Если захочешь, то ты можешь уйти в любой момент. Теперь даже знаешь, где выход.
   Она посмотрела на фигурки, двигающиеся по площадке и спросила:
   - А люди тоже защищают город?
   - Люди? Там нет людей. Только мертвяки различных ступеней силы, да их коронованные.
   - А коронованных так много?
   - Не больше двух десятков.
   - А что это за сарай?
   - Там учат "фокусам" и нашим законам.
   - Меня там тоже будут учить. А когда?
   - Через пару недель, не раньше.
   - А что я буду делать эти две недели?
   - Гулять, наблюдать... Познакомишься с кем-нибудь. Можешь почитать книги из моей библиотеки. Я думаю, что за две недели ты
   не успеешь даже обойти все окрестности, а познакомиться со всеми соседями и подавно.
   В принципе, следующая неделя прошла именно так, как и предсказывал Лион. Она гуляла, беседовала с жителями, что-то
   узнавала. Это занимало все ее время, не оставляя сил и места для раздумий.
   Она успела заметить, что Лион каждый день ходил в поселок людей, и даже не сомневалась, что он ходит к Лилу. Она не
   ревновала его к ней и даже считала, что чем больше времени с той женщиной проводит ее мертвяк, тем лучше. Но ее все чаще
   стал волновать вопрос, кто такая Лилу, почему с ней интересно общаться, что она значит для мертвяков. Однажды утром
   Андриана решила с ней познакомиться.
   Вышла из дома позже обычного, пошла по знакомой тропе к каменным воротам, прошла мимо деревянных бараков, пересекла речку.
   Она помнила, что по рассказу Эдуарда эта Лилу работала в местной столовой.
   По обе стороны главной улицы, начинавшейся на мосту, стояли однообразные домики, и признаков столовой не было. Андриана
   свернула с дороги, прошла мимо особнячков. Люди, оказавшиеся поблизости от нее застывали в поклоне, и спрашивать их было
   как-то неудобно. Она долго бродила по поселку, а потом сначала увидела колодец и водокачку с водонапорной башней, затем
   почувствовала запах, от которого сразу заныл желудок.
   Столовой было каменное сооружение в два этажа с красивым каменным крыльцом и диковинными коваными перилами.
   Андриана вошла внутрь и чуть не потеряла сознание от запаха пищи. Пахло свежим хлебом, жареной рыбой и еще чем-то. Длинные
   столы были покрыты белыми скатертями с оранжевыми вышитыми узорами. В помещении тепло и уютно.
   На первом же столе стояла миска с нарезанным хлебом. Дрю не могла отвести от нее взгляд. Она представляла его вкус. Вкус
   деревенского хлеба, который никогда не пробовала! Ей казалось, что она ощущает, как его мякоть наполняет рот, а корочка
   рассыпается с аппетитным хрустом. Ее мучил сверхъестественный голод, от которого сдавливало виски. Она стояла и думала
   только о том, что не хочет лишать сил Лиона, не хочет новых смертей... Чем больше она думала о людях, которые, между
   прочим, могли в любой момент наесться хлебом и не только, тем больше становилось жалко себя, и тем больше она ненавидела
   людей...
   Голод был настолько силен, что за кусок хлеба она не пожалела бы всех людей, которые жили на Земле. Она желала, чтоб им
   было так же плохо, как ей. Ее не останавливала уже жалость к людям, страх смерти ее души - тем более, но она не двигалась с
   места. Ее что-то держало, что-то такое, о чем она даже подумать не могла... Девушка боялась, что терять силы больно, что
   Лиону будет больно. Она убеждала себя, что о чувствах мертвяка вообще думать не следует, но голод начал отступать. Запах
   блюд не исчез и не изменился, но Андриана перестала рисовать аппетитные картины, перестала фантазировать, какое все на
   вкус, как она это ест, как плохо людям, потерявшим близких только из-за того, что она ела.
   Ее перестало трясти, желудок уже не сводило. Она быстро прошествовала мимо лавок, ощущая себя победителем. Открыла
   единственную дверь и сразу увидела Лилу. В помещении она была не одна. Приготовлением пищи занималось человек двадцать,
   если не больше. Лилу смотрела королеве прямо в глаза несколько секунд, а потом пронзительно завизжала, будто в испуге. Но в
   ее взгляде не было и тени страха.
   Андриана вздрогнула.
   Лилу схватила что-то похожее на вилы и бросилась на королеву, а в ее глазах была ненависть.
   Андриана увернулась, потом бросилась бежать к выходу, а вслед ей Лилу кричала:
   - Она хотела жрать! Она за это заплатит!!!
   Дрю бегом донеслась до дома и упала на кровать. Сердце долго не могло успокоиться. Мозг же волновала только одна вещь.
   Кому поверит Лион? Ей или Лилу. И почему-то подсознание отвечало - Лилу.
   Она пролежала так до позднего вечера, ожидая, что придут мертвяки и лишат ее души, хотя она даже не ела. Но никто не
   входил и она уже начала засыпать, когда вошел Лион. Она не видела, кто именно вошел, но минут за пять знала, что скоро он
   будет дома. Андриана ждала, слушая каждой клеточкой своего тела его движения, его дыхание...
   Он подошел к кровати. Девушка даже не пошевелилась. Сел рядом и положил ладонь в перчатке ей на плечо. Она заплакала.
   Истерика продолжалась долго. Его ладонь не сдвинулась с места.
   Дрю резко села, сбросив его руку, и спросила:
   - Ну и что ты со мной сделаешь? Я хотела только познакомиться с ней! А она...
   - Я знаю, что ты не ела, хотя мертвяки мне не сразу поверили. Лилу сказала, что забыла хлеб при входе и что ты не могла не
   попробовать. Я также знаю, что ты хотела его съесть, и думал, что не сдержишься, но люди говорят, что ты вошла прямо на
   кухню и значит прошла мимо еды... даже не просто выбежала из столовой. Это все говорит в твою пользу. Так что я готов
   поверить даже в самую невероятную правду, которую ты мне расскажешь.
   - Я уже сказала, что просто хотела познакомиться с Лилу...
   - Зачем?
   - Я думала, что ты поверишь ей, а не мне, и ждала, что из меня высосут душу...
   - Так зачем все-таки тебе была нужна Лилу?
   - Я хотела понять, почему ты к ней постоянно таскаешься, почему она на особом счету, а она...
   - Она ревнивая дуреха, не захотевшая меня делить с тобой. Она ответит по закону за то, что забыла хлеб на столе. А тебе я
   принес кое-что, что ты должна выпить...
   - Но я...
   - Я знаю, но хочу поверить в то, что ты расхотела есть и больше не захочешь. Пей. Сегодня обойдемся без кубка. После этого
   ты отравишься любой человеческой едой, хотя и не умрешь.
   Он вынул пробку из стеклянной бутыли, наверное, литрового объема и передал ей.
   Дриада быстро сделала большой глоток и хотела вернуть увесистый бутыль обратно, но Лион спокойно произнес:
   - До дна.
   На вкус для нее это не было гадким, очень похоже на то, что он приносил до сих пор, но более жидкое.
   - Это сок растения, из которого варится настой. Сейчас он не утолит, а наоборот усилит голод, но завтра я дам настоя, и
   все вернется на круги своя. Лилу об этом не узнает, а тебе попробую уделять больше внимания. Ты меня извини, конечно, но
   мертвяки очень плохо привыкают к переменам, и я не знаю, как себя вести с тобой.
   - Мне не надо больше времени с тобой, общайся со своей Лилу...
   - Зато мне необходимо.
   Его бархатный голос, его ласковый шепот и его взгляд, продирающий до костей и вышибающий слезы. Дрю тогда даже больше
   вечной жизни боялась слушать, чувствовать его голос, находиться рядом. Боялась всем своим существом так же сильно, как и
   тянулась к нему. Час назад она верила в Лиона, а секундой после его слов - поверила ему. Между верой "в" и доверием была
   бездонная пропасть. Веря в кого-то можно идти только "за", но не "с". Доверяя, нельзя волочиться "за".
   Мертвяк ушел к себе. Послышался треск камина. Она снова лежала. Живот сводило от голода, но думать о еде не хотелось.
   Вообще не хотелось думать. Изнутри будто бы высосали все чувства, мысли и ощущения. Образовался вакуум, пустота, которую
   заполнять пока было нечем.
   Так она пролежала до утра. Следующий день походил на все дни предыдущей недели.
  
   Глава 5
  
   Через сутки после истории с Лилу Андриана прогуливалась по людскому поселку. Ей казалось, что теперь ей кланялись с
   уважением и благодарностью. Некоторые даже приветливо улыбались. Она шла вглубь поселка, чтобы посмотреть, как продвигается
   строительство новых коттеджей. Эдуард зашел к ним еще до ухода Лиона и попросил посмотреть на готовность зданий и кое-что
   передать какому-то белобрысому бригадиру. В глубине души девушка надеялась, что там будет один бригадир-блондин.
   Удалось быстро найти как незаконченные постройки, так и блондина. Блондин оказался маленьким чудаковатым мужчиной, который
   сразу начал весело рассказывать, как идет строительство, кто чем именно занимается. Он замолкал на середине фразы, на его
   лице появлялось очень глупое выражение, потом бормотал себе под нос что-нибудь на тему "я так занят, у меня нет ни минуты
   свободной", а потом бодро продолжал свой рассказ. Андриана пару раз попыталась откланяться, но мужичек начинал убеждать
   сперва себя, а потом и ее, что вот кто точно, так она у него времени не отнимает. Наконец, его позвал кто-то из строителей,
   и ей удалось сбежать от излишне общительного бригадира. При этом она так и не узнала, как его имя.
   Она пошла по направлению к главной улице в очень хорошем настроении. Дрю не особо смотрела по сторонам и разглядывала
   прохожих, но ее внимание отвлек странный тип, который ей не поклонился. Не то, чтобы ей нравилось, когда кланяются или у
   нее были какие-то претензии к нему, просто он отличался от десятков прохожих, которые учтиво кланялись.
   Дриада обернулась, чтобы посмотреть на человека повнимательнее и замерла.
   На нее смотрел Альхар. Молодой человек, поиски которого привели ее в город мертвяков.
   Она подошла ближе и поздоровалась.
   Почему-то ей не приходило в голову, что он может жить в этом поселке. Ей казалось, если он жив, то увидит его на вилле
   одного из королевских мертвяков. А если не увидит, то Альхар мертв. После всего произошедшего Дрю особо и не вспоминала о
   причине, по которой все произошло. Возможная смерть любимого не огорчала, а вызывала приятное спокойствие на душе. Смерть
   казалась лучшей из альтернатив, а сама мысль о том, что он один из селян вызывала ужас. А когда один из возможных вариантов
   кажется кошмарным, чаще всего про этот вариант мы просто забываем, выпускаем из вида.
   Встреча с человеком, которого, как ей казалось, она еще совсем недавно любила больше жизни и ради которого была готова на
   все, не было радостным. И ужасным также не казалось. Он стал призраком недавно ушедшего, но давно забытого прошлого.
   Приятным воспоминанием.
   - Ты изменилась, - Альхар говорил задумчиво, растягивая гласные.
   - Что? - она не сразу поняла, о чем он говорил.
   - Ты стала прямо как все дружки ходячих трупов, - теперь он говорил быстрее, косо ухмыляясь. Раньше Дрю не замечала за ним
   такой ухмылки.
   - В смысле? На мой взгляд, люди не отличаются от королей!
   - Неужели? - он прищурился и снова ухмылялся, - У тебя невероятно красивая бархатистая кожа, слишком здоровый цвет лица,
   неестественно шелковистые волосы, густые ресницы, яркие губы. Я любил тебя не такой.
   - А разве это плохо? Я просто здесь отдыхаю, дышу свежим воздухом...
   - Еще скажи, что ешь исключительно здоровую пищу? Ты пьешь яд, живешь с трупом. Он случайно в гробу не спит? Твои клетки
   обновляются, твое тело не стареет. Оно лишь со временем становится прекрасней, соблазнительней. Губы - ярче, кожа -
   золотистей. Ни один макеяж не в силах превратить самую прекрасную женщину в красавицу, которую можно было бы сравнить с
   обычной королевой мертвяков.
   - Почему ты так груб? Я стала королевой из-за тебя! Я пью яд, потому что мертвее мертвых. Что убивает все живое, дает мне
   силы. Я живу с чудовищем, которое спасло мне жизнь. Я не могу есть и пить, не могу делать то, что захочу. Из моих ран
   мертвяки пьют жизнь. Я чувствую боль, но не умираю. Я вообще не могу умереть, даже если буду об этом мечтать. Говорят,
   такие как я возрождаются из пепла! Чего ты хочешь? Чтобы к тебе подошел мертвяк, разорвал кожу, выдрал кусок жизни и сделал
   своим деликатесом до искончанья Света? А потом жить в постоянном страхе, что из тебя высосут душу и ты будешь просто куском
   бездумной плоти, который выжрут и выкинут на помойку. Я ведь теперь могу сдохнуть только так. У меня действительно нет
   шансов попасть под автобус или схватить сердечный приступ. А здесь все будут кланяться. Поколение за поколением людей. И
   будут завидовать. А кто-то просто ненавидеть. Чего ты добиваешься?
   - Ты можешь уйти отсюда в любой момент, а я до самой смерти буду жить в этом коттедже и ждать, что я окажусь самым
   бесполезным существом во всем поселке или нарушу одно из сотен глупых правил, и меня прибьют. Тут ведь существует только
   одно наказание для людей - это смерть. Вон вчера Лилу прибили из-за какой-то миски с хлебом, а она уж тут была
   барыня-государыня, всеми командовала, у мертвяков ходила в фаворитках. И ничего не спасло!
   У Андрианы все внутри похолодело. Ей Лион сказал, что Лилу просто наказали, но он не говорил, что ее приговорили к смерти.
   Конечно, она не испытывала ни каких даже отдаленно приятных чувств по отношению к этой женщине, но, откровенно говоря,
   смерти ей не желала. А после слов Альхара даже понимала Лилу и теперь знала, откуда шли истоки ее ревности. Если в поселке
   ее недолюбливали, считали несправедливо наделенной властью, то, потеряй она покровителей, оказалась бы первым претендентом
   на роль закуски мертвякам. А она была матерью и, наверняка, больше всего на свете боялась оставить детей сиротами.
   Альхар перешел на крик. Андриана уже давно перестала его слушать. Она просто со всей силы влепила ему пощечину.
   Парень сперва замолчал, а потом пошатнулся и упал.
   Он лежал, выпучив глаза, и не шевелился, потом аккуратно ощупал собственную челюсть.
   Как-то незаметно к ним подбежал человек, взвалил Альхара себе на плечо и повел куда-то.
   Она еще долго стояла, слушая звуки стройки, чьих-то шагов, чей-то тихий шепот, ветер. По небу плыли редкие перистые
   облака, солнце было высоко и где-то там, недоступные взгляду, сияли звезды. Ей захотелось их увидеть именно сейчас. Ей уже
   показалось, что она видит, но...
   На плечо легла рука Лиона.
   - Видимо теперь мне придется ходить в этот поселок к тебе.
   - Зачем?
   - Ты становишься слишком известной личностью в этих местах.
   - А это запрещено?
   - Нет, но от известности не нужно ждать чего-то хорошего.
   - Почему ты не сказал, что Лилу убили из-за меня?
   - Это была ее судьба и ее ошибка. В Японии бы сказали, что это ее карма. Пошли домой.
   Домой они шли молча дальней дорогой. Мертвяк вел ее, чуть приобнимая. Каждый думал о чем-то своем. Им вместе было хорошо.
   Казалось, что быть вместе в тот вечер было тоже кармой.
  
   Глава 6
  
   На утро Андриана сразу отправилась в больницу к Альхару. Перелом челюсти и больше ничего серьезного заявил Джакоб. Она
   немного побыла с больным и собиралась уходить, но у входа ее остановил доктор, с которым уже успела сдружиться.
   - Что-то не так, Джакоб?
   - Все нормально, но в следующий раз, когда решишь кого-то ударить, рассчитывай свои силы. Ты пока не замечаешь, но
   становишься с каждым днем сильнее.
   - Может быть, вы поведаете мне обо всем, что должно со мной произойти...
   - Не злись, мы ж не знали, что ты соберешься кому-то морду бить! Давай я расскажу одну вещь, а ты взамен перестанешь на
   нас, дураков, дуться?
   - Перестань разговаривать со мной, как с ребенком!
   - Ты согласна?
   Доктор говорил так заманчиво, слегка прищуривая один глаз и добродушно улыбаясь, что она просто не могла устоять.
   - Да!
   - Так вот, в тот день, когда ты попала ко мне в больницу, до тебя Лион привел этого парня. Живого и здорового. Получилось,
   что он на время покинул свое место, а подменившего его мертвяка отвлекли. Вошла ты, и на тебя напал Зансель, который не
   заметил, как подошел Лион. Лион принес тебя сюда. Его заменили более благонадежные королевские. И тут началось самое
   интересное. Сразу за тобой подоспели еще трое, а потом и еще пятеро...
   - Где они?!!
   Она схватила Джакоба за плечи. Андриана даже в самом кошмарном сне не могла представить такой поворот событий, что из-за
   Альхара в городе мертвяков оказалась вся компания.
   - Там же, где и все.
   Она стремглав выбежала из больницы, миновала каменную арку, добежала до моста.
   Андриана пришла в деревню людей, начала искать друзей, но собирались они нехотя, а когда наконец собрались, то говорить
   оказалось не о чем.
   На вопрос о том, как ей живется с Лионом, она попробовала ответить жизнерадостно, что друзья не смогли понять. Они
   испугались то ли ее ответа, то ли жизнерадостности, а Дрю совсем растерялась.
   Разговор не клеился.
   Бывшие друзья источали зависть, пробовали зацепить побольнее.
   Помощь оказалась не нужна. Встреча казалась бессмысленной. Внутри стало необычайно пусто. Мир рухнул в одночасье.
   Привычный мир. А на его руинах совершенно незаметно для нее возник мир новый, еще непознанный.
   Она возвращалась к Лиону опустошенная, не имеющая понятия, зачем ей жить, а тем более - жить вечно.
   У Лиона было все, как всегда. И это ее обрадовало. Кресла, кубок, постель и полумрак.
   Может быть, еще долгие годы ничего бы не менялось, может быть долгие годы однообразия когда-нибудь стали казаться
   вечностью, а потом из памяти исчезло прошлое и то, что должно было продолжаться бесконечно утратило начало, превратившись
   во "всегда".
   Если бы одна из бывших подруг не подошла к Андриане, не сказала, что беременна, и не попросила помочь сбежать.
   Дрю восприняла просьбу альтруистически. Девушка ликовала, лелеяла себя надеждой, что живет не зря и еще нужна кому-то.
   Быстро разведала графики смены караула около забора и ворот. Все сопоставила и назначила время и место встречи с беременной.
   Это было на рассвете. Все вокруг казалось серым и холодным. Андриана бодро схватила подругу за запястье и быстро повела по
   выверенному маршруту, но...
   Но Дрю не оставляло ощущение, что ее предали, подставили. Это ощущение усиливалось ежесекундно, и она спросила:
   - Кто-то еще знает о твоем побеге?
   - Нет, только твой Альхар. Мы встретились, когда я выходила из дома, а он возвращался из больницы...
   - Тише!
   Внутри все сразу заледенело. Королева напрягла зрение и слух. Наряд не думал сменяться. Мертвяки затаились и ждали.
   Она рванула с места, увлекая подругу за собой. Они неслись прямо на забор недалеко от калитки. Два мертвяка с двух сторон
   вдоль забора уже рванули в их направлении. Андриана бежала с недоступной человеку скоростью. Подруга практически летела,
   держась за ее руку.
   Дрю встретила забор плечом. В плече что-то взорвалось, но забор разлетелся на щепки. Кольцо, подаренное Лионом, мгновенно
   раскалилось. Палец, а потом и вся рука стали чужими.
   В непрерывном вое ветра послышался свист.
   Андриана резко остановилась, пропуская беременную вперед и отчаянно крича:
   - Беги!!!
   Подруга не стала спорить и припустила по направлению к трассе со всех ног.
   Свист разорвался болью под коленом. Дрю упала. Только через секунду после падения смогла заставить себя обернуться.
   Мертвяки были в паре шагов от нее. Там же был Лион, который сжимал в ладони нечто похожее на арбалет.
   Лион сделал какой-то жест, и ее подруге позволили сбежать. Это грело душу и заставляло сохранять достойное лицо.
   Андриана опустила взгляд на собственную ногу, которая, как и рука, показалась чужой. Сзади из-под колена торчал короткий
   штырь, вокруг которого начала выступать кровь.
   Лион подошел к ней и опустился на корточки около раны. Стянул капюшон и заставил посмотреть ему прямо в глаза. Дрю
   старалась не моргать, смотреть уверенно, даже несколько вызывающе. Он взглянул на кольцо, потом на древко стрелы. Схватился
   за его конец.
   Мертвяк прочел в ее глазах ужас, боль и непомерную гордость за содеянное.
   Он вырвал короткую стрелу одним мощным движением. Взглядом остановил ее руки, тянувшиеся к ране. Вынул бутылочку с
   настоем, откупорил пробку и влил все содержимое в дыру, оставшуюся от штыря, в которой бурлила "живая" кровь, переливаясь
   через края раны.
   Для него эта кровь выглядела аппетитнее свежего шашлыка. Одно касание красной жижи насытило бы его на века, но...
   Это касание лишало той безумной до смеха надежды на жизнь, которую вселила в него древняя легенда. Она гласила, что
   коронованная дважды, не знающая страха и познавшая справедливость может подарить одному из своих королей жизнь, вернув
   навечно их красоту и прекратив ненасытный голод, если в первый раз сама напоит мертвяка кровью из своей ладони.
   По всем законам он должен был лишить ее души, забрав все ее мысли и чувства. Он пришел исполнить предписанное законом...
   Она спасла его друга, изменила его жизнь, не сняла кольцо, не хотела сбежать, отказалась от еды... Для него Дриада стала
   особенной, уникальной, вошла в его жизнь неожиданно, подарила уют его дому, изменила распорядок дня, не менявшийся веками.
   Ее душа, ее эмоции, улыбка были ему дороги. Дороже, чем долг, закон и грядущие тысячелетия беспечного существования. Он не
   желал существовать, ощущая рядом безмозглое существо, глупый резервуар с кровью...
   Его руки спасали ее жизнь, пока он думал, что сказать на Совете.
   Кровь била ключом, не желая останавливаться. Лион перенес ее в дом, опустил на кровать, дождался Джакоба и ушел.
   С ее стороны все выглядело несколько иначе. Ей казалось, что Лион специально причиняет боль, заставляет ее терпеть. Что он
   действует в отместку за побег подруги. И в тоже время в ней проснулся животный страх перед мертвяком. Неуправляемый страх.
   Страх перед существом, которое вонзило стрелу в твою ногу, перед существом, которое пришло тебя убить.
   - Тебе все равно придется лишить ее души, - говорил Стоклин, председатель Совета Некротеров, - Она не останется прежней.
   Былая веселость, непринужденность, которые подкупили тебя, пропадут. Девушка станет бояться тебя больше смерти. Она не
   подарит тебе жизнь и отбирет силу. Ни одному мертвяку не удавалось преодолеть тот страх, который возникает у коронованных в
   моменты, давно включенные в свод законов, дабы не мучить ни одно из существ...
   - Стоклин, я уважаю твое мнение, но как и любой полноправный член Совета прекрасно знаю закон. И в законе сказано, что я
   имею право лишить себя навечно возможности отобрать у нее душу и заменить наказание.
   - Да-а... Мне жалко, что ты убиваешь себя из-за какой-то девчонки. Лион, ты потеряешь силу, пока будешь ждать подарка
   судьбы. Лион, мой мальчик, ты обладаешь невероятной силой и уникальными способностями. И твоя клятва даст ей силы, равные
   твоим. И мы не можем это пустить на самотек. Так ты даешь клятву?
   - Даю.
   - Тогда... Именем Совета, королева Дриада не покинет черты Города до момента окончания обучения, от которого не в праве
   отказаться. Обучение начнется с третьего рассвета от сего часа. Можешь считать это ее наказанием, но я наказываю так не ее,
   а тебя. За то, что ты не бережешь свои силы и не следуешь нашему закону, ища лазейки. Ты все слышал и все понял?
   - Да, Стоклин.
  
   Глава 7
  
   Джакоб перевязал рану и всячески старался успокоить Андриану. Лион пришел, когда уже совсем рассвело и молча сел на край
   кровати.
   Ей стало страшно, хотя причин бояться не было. Она очень точно ощутила, что Лион не человек, и оттого, что он вел себя,
   как нормальный мужчина, ей стало страшно. Этот страх был паническим, как в детстве, когда боялась одна остаться в темной
   комнате.
   Джакоб вышел.
   Она уже понимала, что Лион спас ее во второй раз. Врач объяснил, почему мертвяк оставил ее на его попечение. Андриана
   очень хотела его поблагодарить. Но ей было больно и страшно. Страх будто распылял боль, а боль усиливала страх. Дрю не
   хотела шевелиться, даже дышать.
   Одновременно с этим девушка старалась заново ощутить чувства, которые испытывала во время погони. Хотела понять, могла ли
   раньше так бегать. При этом старалась не думать о предательстве любимого человека, обходить эту мысль стороной.
   Лион сидел рядом, и нужно было что-то сказать, как-то отблагодарить, а не просто лежать, созерцая потолок.
   Она уже заготовила фразу, приготовилась улыбнуться, отогнать страх, немного приподнялась в постели и ...
   Лион обернулся. Сперло дыхание. Заранее заготовленная фраза вылетела из головы, а вместо улыбки на выдохе сдавленно
   прорычала:
   - Уходи... Убирайся! Я не могу с тобой находиться...
   Мертвяк молчал. Она чувствовала на себе его спокойный взгляд.
   Дрю понимала, что продолжает нести какую-то чепуху, но не могла остановиться. Когда поняла, что Лион уходит, то начала
   рыдать, не прекращая выкрикивать проклятья... Только мертвяк не понимал, что все проклятья предназначались не ему, а ей
   самой...
   Она хотела в тот миг больше всего на свете, чтоб он остался, остановил поток проклятий. Она хотела зарыться в его плащ,
   прижаться к нему и так уснуть. Все это казалось каким-то неловким, неуместным, неестественным и невозможным, что она
   предпочла ненавидеть себя за свой страх, за то, что не в силах справиться с собой, что не смогла отблагодарить, что
   причиняет ему боль, что на самом деле мечтает остаться с ним...
   Нелепо и глупо стремиться к тому, чего боишься. Вместо "спасибо" вышел отвратительный и пошлый монолог.
   Дрю прижалась к подушке и попыталась понять, что натворила, как вообще могла наговорить такое и почему мысли так
   разительно отличались от произнесенных слов.
   А еще где-то очень глубоко внутри была обида. Он не понял того, как она ему благодарна и как хочет извиниться за то, что
   не предупредила его о своем намерении помочь подруге...
   Ей не было стыдно за то, что она сделала. Ей было стыдно, что она любила человека, который при первой возможности ее
   предал. А еще потому, что предатель знал о побеге, а Лион - нет.
   Было страшно оттого, что Лион мог воспринять все случившееся, как предательство с ее стороны. Она боялась, что умрет. И
   умрет от страха. Джакоб рассказал ей, что только мертвяк мог заживить ее рану, а она теперь боялась его касания больше
   смерти, даже простого касания. Умирать было не страшно, но грустно. Получить возможность жить вечно и не прожить
   человеческой жизни. Смешно. И обидно. Казалось, касание отберет у нее душу, а если не будет касания, то она уже никогда не
   скажет, что чувствует на самом деле.
   Череду самобичеваний прервало появление Джакоба.
   - Я не хотела.
   Она не пыталась оправдаться.
   - Ты лучше это скажи Лиону.
   - Что мне делать?
   - Позови его. Он обязан придти.
   - И что потом?
   - Извинись, а лучше сразу попроси вылечить ногу. Иначе жить тебе осталось не долго.
   - Нет!
   - Зови.
   - Я не могу... я...
   - Слабачка. Неблагодарная дура!
   - Он монстр!!! Он не человек!
   Андриана снова начала рыдать.
   - Ты не лучше. Я еще больший монстр, чем Лион, а ты не замечаешь этого и не хочешь слышать.
   - Он... он... Почему он ушел?!!
   - Кто-то его очень сильно об этом попросил, если я не ошибаюсь?
   - Я не хотела!
   - Это я уже слышал. Так что пора сменить пластинку, пересилить себя и позвать твоего монстра.
   -Уйди!!!
   - Одного ты уже отправила к черту на рога. Он ушел и ты еще чем-то недовольна! Так что я остаюсь. Не хочу множить Ваше
   недовольство.
   - Где он?
   - Я на него маячок не цеплял.
   - Он в лагере?
   Всхлипывания прекратились.
   - Позови, да спроси, где он шлялся, если действительно интересно.
   - А как? Как позвать?
   - Обыкновенно. Прикажи ему явиться к своей постели.
   Андриана молчала и старалась убедить себя, что Лион придет и скажет, что не сразу, но рана затянется сама собой, что он
   выделит ей отдельный дом, что они станут встречаться крайне редко, но он всегда будет рядом...
   - Лион... Я очень жду, приходи.
   Девушка произнесла это с зажмуренными глазами. Резко разодрала веки, но Лиона не было.
   - Лион, конечно, быстро бегает, но телепортироваться еще не научился.
   Слова Джакоба ее разозлили, а улыбка врача вызвала желание его задушить или хотя бы вышибить пару зубов.
   Лион не торопился появляться.
   Джакоб сидел рядом явно уверенный в том, что мертвяк вот-вот появится.
   Секундный порыв, когда она немедленно захотела увидеть Лиона, сменился сперва страхом, что она не знает о чем говорить,
   как все объяснить, а если придумает, то может снова наговорить совсем другое... Затем ее охватило чувство безразличия.
   Стало все равно придет или не придет мертвяк. И вообще все равно, что с ней будет дальше. Но это чувство сменил отчаянный
   крик души, когда, не желая показаться Джакобу полной дурой, она про себя умоляла мертвяка вернуться...
   И мольбы были услышаны. Как всегда, хлопнула дверь, и на пороге появился Лион. Все мысли, чувства и желания куда-то
   улетучились. Страх придавил к постели. Она почувствовала сильнейшую жажду. Боль в ноге стала будто материальной. Все
   ощущения стали проходить через боль. Стало душно и тяжело дышать. Сердце билось очень медленно, но каждый удар разливался
   болью по всему телу. Захотелось кричать. Орать изо всех сил, но она лежала молча и наблюдала, как мертвяк медленно подходит
   к ее кровати, здоровается с доктором, проводит его до двери и возвращается к ней.
   - Извини.
   Это слово далось ей очень тяжело, высосало остаток сил.
   Лион сел на край кровати. Она чуть не вскрикнула от страха, а потом поняла, что он ощущает и страх и все, что она
   чувствует. От этого стало немного неловко. По телу стекали струйки пота. Начало тошнить.
   - Рана...
   Она захлебнулась воздухом и закашлялась.
   - Попробую залечить очень аккуратно.
   - Я не хочу. Не ... не сейчас... прошу...
   - Ты теряешь слишком много сил, а через два дня начнется твое обучение. Тебе нужны силы.
   - Я не хочу...
   - Это уже не имеет значения. Я обещал, а значит, ты будешь учиться.
   Лион говорил мягко, будто успокаивал, а потом очень спокойно начал разматывать бинт.
   Она не могла убежать, смысла сопротивляться и орать не было. Мгновенно вымокли волосы и прилипли к телу. Пот и слезы
   заливали лицо. Ее трясло от страха.
   Бинт был размотан. Теплая струйка крови вылилась из раны, потекла по икре и крупной каплей скатилась на белую простынь.
   - Попробуй расслабиться и ляг на живот.
   Тон Лиона не изменился. Он по-прежнему говорил очень нежно.
   Лечь на живот - это то же самое, что повернуться спиной и оставить его "наедине" с кровоточащей раной!
   Девушка медленно отвернулась и легла животом на подушку. Ей казалось, что сердце пропускает удары. В висках колотило так,
   будто во дворе ежесекундно взрывали по две гранаты. Она выдохнула и никак не могла вдохнуть. Легкие оцепенели.
   Лион спокойно коснулся голыми пальцами кожи на ее ноге. Она издала стон, закусила край покрывала. В легкие ворвался
   воздух, а в ноге свело мышцы от боли.
   В это мгновение она согласилась бы чувствовать, что высасывают жизнь, взамен ощущения, будто в рану вливают раскаленный
   металл.
   - Оставь, пожалуйста ... больно...
   Она хотела заплакать, закатить истерику, но слез не было, голос пропал. Было какое-то непонятное оцепенение. Попробовала
   перевернуться на спину - получилось.
   Взгляд упал на скрещенные пальцы Лиона, напрочь лишенные кожи. Сухожилия изодраны, ногти отсутствовали. Их заменяли
   заострившиеся от времени куски последних фаланг пальцев.
   - Ты не пил кровь?
   Ответом послужил очень долгий и тяжелый взгляд, который однозначно говорил, что не пил и вообще не пьет никогда, а то, что
   она имела ввиду, также не делал.
   - А почему так больно?
   - Ты меня боишься.
   - А все царапины ты будешь заживлять? - попробовала сказать бодро.
   Лион отвык от длительных бесед и не любил лишних вопросов и необоснованных предположений. Вместо ответа он за какие-то
   сотые доли секунды выхватил из-под плаща обоюдоострый нож. Придержал ее руку так, чтобы удобнее было нанести удар. Девушка
   не успела среагировать и даже просто вырвать руку из его цепких пальцев. Так что через мгновение на руке красовалась
   глубокая резаная рана.
   Андриана не крикнула. Из легких вырвалось сдавленное обиженное бульканье еще до того, как выступила кровь или хотя бы
   успела появиться боль.
   Она сжала здоровой рукой края раны, хотела возмутиться, но боли по-прежнему не было, а края раны, будто разрезанная винтом
   водная гладь, соприкоснувшись, образовывали единое целое, будто раны никогда и не было.
   - Лион, что это значит?
   - Обычные раны для тебя ранами не будут. Но я могу нанести этим же ножом такую рану, которая не заживет даже через тысячу
   лет. Такого рода рана принесет мгновенную и неминуемую смерть обычному человеку. Также есть ритуальное оружие, которое само
   по себе наносит непоправимый урон. И это не только тот болт, который я вынул из твоей ноги. Когда начнется твое обучение,
   тебе обязательно покажут все его виды, хоть и не в первый день, и обучат всем этим пользоваться. Я очень надеюсь, что Эфес
   Адридес тебе в руки не дадут...
   - А Эфес - что такое?
   - Небольшая стеклянная трубка, испещренная красивыми, но исключительно острыми узорами, которая в одно касание позволяет в
   буквальном смысле стереть в порошок миллионный город. Нога болит?
   Зияющая дыра под коленом исчезла, но на ее месте появился не слишком приветливый мясистый шрам. А попытка разогнуть ногу
   закончилась, не успев начаться, почернением в глазах.
   - Немного... Вот гадость то! А она болеть когда-нибудь перестанет?
   - Без моего вмешательства? Нет. Но вторую попытку избавиться от раны реализуем завтра.
   - Снова?
   - Я, конечно, могу оставить все, как есть...
   - Но...
   - Вот из-за "но" мы и совершим вторую попытку. Может статься, она окажется удачнее.
   - Если я перестану бояться?
   Она снова обратила внимание на его скрещенные пальцы, и стало не по себе.
   - Ты и так молодец. Бьешь все мыслимые и немыслимые рекорды по безбоязненности. Но если страха не будет вообще, то будут
   совершенно иные ощущения. Лион выдохнул со вселенской грустью.
   Вечер ознаменовался походом в ванную. Правда, этот поход больше походил на ползанье по стенам до ванны. Ходить, да даже
   двигать ногой, было невозможно, так что прыжки на одной ноге давались с большим трудом. Помощи просить совершенно не
   хотелось.
   Далее все было, как обычно. Ночь не отличалась ни чем от предыдущих, как и наступившее утро.
   Лион ушел раньше, чем она проснулась, а вернулся во время утреннего душа. Она ловко допрыгала до кровати, на краю которой
   ждал мертвяк. Спокойно легла и перевернулась на живот. Андриана старалась улыбаться и ни о чем не думать, вести себя
   свободно и естественно, но Лион чувствовал, как тяжело это ей дается. Ее чувства лихорадило. Самые разнообразные ощущения,
   порой несовместимые, сменяли друг друга ежесекундно.
   - Твой парень чувствует себя королем. Хотя не все люди считают его героем, надо отдать им должное за это.
   Лион просто коснулся здоровой кожи на ее ноге. Она напряглась так, что конечность свело судорогой, рана взорвалась болью.
   Он замолчал и наблюдал, как Дрю вжалась в подушку.
   - Расслабься. Я еще ничего не делал.
   - Убери руку - я расслаблюсь.
   - Гениально! Так дело не пойдет. Расслабься. Ты же прекрасно знаешь, что убивать тебя я не собираюсь. И мучить не хочу.
   Так что быстро собери все свое женское мужество и успокойся.
   Андриана начала напряженно считать собственные вдохи и выдохи, постаралась абстрагироваться от всего, что происходило вне
   нее. Она думала о том, что приняла решение, что хочет быть здоровой, что это необходимо и этого не избежать. А если нельзя
   избежать, то необходимо отнестись к этому проще, как к действительно необходимой, но крайне неприятной процедуре. Это
   помогло расслабиться.
   Лион провел ладонью по ее ноге. Напряжения не было. Остановил пальцы на уродливом шраме и направил в него энергию. Чужую
   энергию для всего живого тонкой струей, которая залечивала рану, восстанавливая ткани, образуя новые сосуды, сшивая мышцы
   буквально на глазах.
   - Остановись.
   Мертвяк не сразу понял смысл сказанных ею слов. Он убрал пальцы.
   Криков и истерики не было. Лион немного отодвинулся, прислонившись спиной к столбику, когда-то державшему карниз с
   паланкином, и одел перчатки.
   Андриана развернулась. Ощупала всю ногу, которая больше не болела. О былой ране напоминал только небольшой шрам. Девушка
   опустила ноги с кровати и встала. Стоять было немного неуютно. Попробовала сделать шаг и чуть не упала. Лион поддержал и
   помог сесть.
   - Был сильно поврежден сустав. Мягкие ткани заживают быстрее. Может, попробуем еще разок?
   - Не сейчас. Что ты делал? Мне... мне было хуже, чем больно. Это было мерзко. Будто сквозь кожу лезло что-то склизкое.
   Лучше так. Я больше не хочу. Я не смогу вот так просто взять и лежать. Лучше буду на одной ноге прыгать... пока. Извини.
   Она говорила без испуга. Твердо решив, что ей и так хорошо. По крайней мере, в тот день было больше, чем достаточно новых
   ощущений.
   - Ложись.
   Мертвяк впервые заговорил жестко, но это не заставило ее даже пошевелиться.
   - Это приказ. Нарушение приказа будет караться по закону.
   Она понятия не имела о тамошних законах, но легла, предположив, что лучше потерпеть проникновение мерзости. Напряжения не
   было. Было обидно, что ею вот так просто можно управлять.
   Его касание и снова тоже ощущение, которое длилось целую вечность.
   - Ты здорова.
   Она даже не заметила, что он убрал пальцы. Ощущение прошло не сразу.
   - Что это было?
   - Моя энергия.
   - А почему так...
   - Пока ты жива, моя энергия будет для тебя чужой.
   - Но я же буду жить вечно?
   - Я всегда думал, что ты будешь существовать вечно.
   - Я могу пойти к Джакобу?
   - Если гора не идет к Магамеду, то Магамед пойдет к горе? Конечно, если это так необходимо. Но не пробуй прохромать за
   пределы забора. До окончания обучения тебе это запрещено.
   - Но ты говорил, что я смогу уйти, когда захочу!
   - Ты не хочешь. А говорил... Нечего было побег организовывать. И знаешь, на мой взгляд, здесь тебе лучше. За забором
   осталась ни кому не нужная неудачница. А главное, что ты сама этого никогда не замечала и замечать не хочешь. У тебя ни
   любви, ни настоящих друзей не было. Любимый предал и теперь кичится, что ты сентиментальная дура. Одна подруга тебя
   использует, другие - презирают. И не думаю, что за забором у тебя остался кто-то, кто сможет понять, как "здорово" жить с
   ходячим трупом или как печально быть "вечно молодой". Так что если у тебя обучение отберет остаток твоей былой
   человечности, то оно уж точно будет куда полезнее и интереснее, чем потратить всю молодость на никчемных парней и фальшивых
   друзей, а потом сидеть и жалеть себя оттого, что в жизни не было ничего настоящего.
   Лион быстро поднялся, развернулся и ушел до позднего вечера. Уже ночью мертвяк зашел к ней в комнату и поставил у кровати
   элегантную старинную трость. Поход к Джакобу был отложен до утра.
   Утром трость ей действительно пригодилась. Она не сомневалась, что все физические недостатки были устранены, но
   обновленный сустав необходимо было разрабатывать. Курс посттравматической реабилитации не входил в компетенцию мертвяка.
   Так что пришлось хромать до Джакоба, опираясь на Лионову трость.
   У Джакоба не удалось спокойно посидеть. Доктор постоянно находил для нее все новые и новые задания. Приходилось прыгать по
   кабинетам, постоянно что-то искать, доставать, приносить. Так прошел весь день. Ближе к вечеру девушке удалось найти
   миловидный предлог, чтоб сбежать домой. Еле дохромала до кровати и рухнула в постель смертельно уставшая. Травмированное
   колено ныло от перенагрузки.
   Лион явился практически сразу после нее, заставил доковылять до бани, вымыться, выпить настой и сообщил, что если она не
   забыла, завтра на рассвете начнется ее обучение. Сил новость не прибавила, и заснуть не давала очень долго.
   Мертвяк смотрел на свою Дриаду и думал, что ему повезло. Эта девушка была необычной, просто исключительной, даже странной.
   Рядом с ней ходил труп в черном балахоне, а она воспринимала его не иначе, как друга и спасителя. Все вокруг воспринимала
   слишком положительно, в розовых рюшах. Плохое попросту не замечала...
   Или до забора ее жизнь была настолько безвкусной, бесцельной, что прогулки вдоль забора, общение с ему подобными, какие-то
   события в его городе казались ей интересными, завораживающими приключениями, что даже собственную боль, девушка переживала,
   как чужую. Будто это были испытания на пути к чему-то новому и невероятно красивому, без которых хорошие приключения
   невозможны. Она чувствовала себя рядом с мертвяками настолько комфортно, будто другого мира не существовало и не существует.
   Он смотрел на нее и не мог понять, как можно было существовать, чтоб даже мысль о побеге не зародилась. Да все
   коронованные сбегали, почуяв запах свободы... Потом в ужасе от самих себя возвращались, но это через много лет, прожив
   человеческую жизнь среди людей. От страха, что их силой вернут в город, ни один не нарушал запрета на пищу. Они вообще не
   ели. А она...
   Надо же так ненавидеть прошлое, чтоб в одну секунду распрощаться с ним навсегда. Глупо и легкомысленно. Но ему это все
   только на руку. Своей исключительностью эта девушка заставила Совет задуматься о справедливости древнейших законов. А ему
   она дает надежду, что легенда когда-нибудь сбудется. Ради такой надежды стоило прожить еще пару тысячелетий.
  
   Глава 8
   Рассвет. Прохлада. Воздух чистый с легким пряным ароматом.
   Восход. Всегда неповторимый. Не зря о нем повествует столько легенд. Не зря поклонялись солнцу. Именно на рассвете легко
   проснуться. Не захочется спать.
   Новый день. И не думается, что он будет таким же, как сотни предыдущих новых дней.
   Лион смотрел на исчезающие звезды и смеялся про себя, что этот день будет действительно не таким, как сотни, нет...
   тысячи, предыдущих.
   Он хотел проглотить этот рассвет. Жадно. Целиком всосать весь небосклон. Зачем? Чтоб не забыть, не перепутать краски
   зарождения этого дня с каким-нибудь более красивым, но менее значимым рассветом.
   За Андрианой захлопнулась дверь. Девушка была недовольна буквально всем. Возмущена даже тем, что именно в тот момент на
   небе не стало видно последней звезды. Во всяком случае, так показалось мертвяку.
   Она тяжело оперлась на трость, проклиная самыми изощренными проклятьями просьбы Джакоба. Лион двигался вперед легко и
   бесшумно, плащ плыл над землей, а она позади еле как ковыляла.
   Это казалось крайне несправедливым. Тысячелетняя груда костей двигалась грациозно, а ее тело, не достигшее
   совершеннолетия, было столь грузным и неловким.
   В это утро ее раздражало абсолютно все.
   Они начали спускаться с плоскогорья. Коронованные уже выстроились в одну длинную шеренгу. Девушка доковыляла до стадиона и
   пристроилась в хвосте шеренги.
   Перед коронованными прохаживался маленький человечек в черном балахоне. Он остановился напротив Андрианы и впился в нее
   своими черными, близко посаженными к переносице глазками. Человечек облизнул облезшие до мяса губы. Кожа на его лице была
   сморщенная серо-желтая, вся в шелушащихся нарывах. Это без сомнения был молодой некротер. Его внешность все еще оставалась
   человеческой, но это казалось еще более мерзким, чем голый череп.
   - Брось палку, - приказал карлик лилейным шепотом.
   Его шепот пробирал до костей. Ее тело отторгало его голос. Что-то вокруг нее будто вздрогнуло и прорвалось в нескольких
   местах.
   Дрю перенесла вес тела на здоровую ногу, переставая опираться на трость, но не выбросила палку.
   Лицо уродливого карлика преобразилось. Глаза засияли вожделеюще. В предвкушение дикого удовольствия, близости к нирване.
   Ей послышалось, что мерзкий мертвяк издал стон удовольствия.
   - Опоздание. Неподчинение приказам, - карлик говорил, от волнения проглатывая отдельные гласные, но без излишней
   расторопности. Сделал глубокий шумный вдох. Губы при этом растянулись в хищной ухмылке, - Это уже двадцать ударов. Посмеешь
   спорить - уже пятьдесят, а попробуешь избежать наказания - сотня.
   - Я не могу...
   - Пятьдесят, - возликовал карлик, - Отбери у нее палку, - ткнул мертвяк в ее соседа по строю.
   Дрю смотрела на своего соседа непонимающими глазами, когда тот вырвал трость и бросил ее на землю. Она перевела взгляд на
   вершину холма, за которым открывался вид на плато, и увидела там Лиона, который даже не смотрел в ее сторону. Снова
   встретилась взглядом с карликом. От его взгляда скрутило живот, и подступила желчь к горлу.
   - Вытяни руки перед собой. Или хочешь в первый же день нашего знакомства получить максимальное наказание?
   Карлика рассмешили собственные слова. Раздался хрип, отдаленно похожий на ржание старой кобылы.
   Дрю бросила быстрый взгляд на замерший строй и вытянула руки перед собой. Белая полупрозрачная кожа, тонкие хрупкие кисти,
   аккуратные нежные пальчики. То, чего у некротера не было никогда, то, что принадлежало тому, кого он ненавидел даже больше,
   чем всех остальных.
   Из-под полы черного балахона появилось что-то вроде плетки, состоящей из нескольких тончайших сверкающих прутьев. Карлик
   любовно провел ладонью по всей их длине. Строй замер, не смея дышать. Мертвяк взмахнул плетью легко, даже красиво, начиная
   маленький концерт. Так, что в воздухе концы нитей закрутились в единую спираль.
   Первый же удар разорвал мышцы. Кожа не была преградой.
   Она закричала, но не опустила рук. Ее мозг судорожно вспоминал, что нужно расслабиться и тогда боль станет терпимой. Потом
   зачем-то стала вспоминать, какой мазохист ей это сказал. Затем посмотрела на свои окровавленные и изрезанные плетью руки и
   решила, что невозможно одновременно держать руки на весу и их расслаблять. Далее в голову полезла еще большая чушь.
   Раны не успевали затянуться до следующего удара и заживали не так охотно, как порез Лиона. Десять-двадцать... Пятьдесят!
   Плеть исчезла в недрах черного балахона, а она все еще стояла с вытянутыми руками и боялась их опустить. Раны не желали
   затягиваться. Дрю поискала взглядом Лиона, но безрезультатно. Вид собственной крови приводил в ужас. Кровью было забрызгано
   все вокруг. Ей даже стало интересно, откуда в ней столько крови.
   - Опусти руки! Дальго, Эгос, Жмиль, идите вместе с ней к Фастесу.
   Карлик смотрел на нее подозрительно. Будто он получил удовольствие, но не до конца. Будто его вырвали из потока сладостных
   ощущений за секунду до нирваны. Его глаза с каждым мгновением наполнялись все большей ненавистью. Ненавистью не к ней
   лично, а ко всему, что могло дать ему чувство власти, ощущение чужой боли. За то, что он не имел права заставлять страдать
   вечно. За то, что его ощущения прекращались, не давая ему насытиться ими окончательно. В его взгляде была мука умирающего
   от голода, чувство которого притупилось, получившего вдруг пищу, вернувшую голод, но не насытившую его.
   Из строя вышли трое мужчин. Один аккуратно подтолкнул ее за плечо. Путь к Фастесу показался очень долгим. Кровотечение
   прекратилось. В голове у Дрю зародился новый вопрос: "Кровь, что ли, кончилась?" Умных мыслей в тот момент не появлялось.
   Думалось вообще тяжело.
   - Эгос, вот скажи мне, почему нам всегда не везет? Если к Фастесу посылают не всех, то нас - обязательно, - удрученно
   возмутился блондин.
   - Жмиль, а ты хочешь бегать? - спросил зеленоглазый брюнет у возмущенного блондина.
   - Нет, но я не шибко люблю ходить в гости к Фастесу.
   - А, по-моему, Фастес - единственное нормальное занятие, - вставил низенький голубоглазый брюнет Дальго.
   - Если ты - книжная моль, то лучше помолчи.
   - Жмиль, зачем же так грубо. Дальго не только много читает, но и превосходно владеет большинством из изучаемых нами видов
   оружия.
   - Отчего-то мне кажется, что теперь мы будем посещать лекции вчетвером, - вставил Дальго.
   На этом их маленькое путешествие завершилось у того самого судьбоносного то ли барака, то ли старого амбара.
   Жмиль деликатно постучал. Из-за двери раздались торопливые шаги. Дверь отварил ухоженный и исключительно элегантный
   мужчина. У него была белая кожа, казавшаяся прозрачной. На нем ярко-синяя шелковая рубашка с иссиня белыми брюками. Рубашка
   была именно того оттенка, что и глаза ее владельца.
   Этот мужчина поражал своей красотой, но нельзя было сказать, что вызывал только приятные ощущения. Фастес был спокоен, но
   не приветлив. Глаза ощупывали мир холодным, цепким взглядом. Его фотографией можно было любоваться часами, а вот иметь с
   ним общие дела не было ни малейшего желания.
   Андриане в тот момент было не до Фастеса и его внешнего вида, хотя память - странная штука, и она запомнила своего
   будущего учителя именно таким. Красивым, холодным, сильным мужчиной в синей рубашке, делавшей его глаза ярче.
   Группа вошла в помещение и проследовала за Фастесом в большую учебную аудиторию с обычной классной доской, узкими партами,
   скамьями. Аудитория поглотила студентов, рассеяв их. Все сели по одному на большом расстоянии друг от друга.
   - В наших рядах пополнение, - он начал как-то наигранно весело и произвел впечатление существа, либо напрочь лишенного
   чувства юмора, либо не умеющего рассказывать веселые истории, - и мне следует представиться. Зеймунд Фастес. Все время
   обучения вы четверо будете прикреплены ко мне. Я буду решать как, когда и чем вам заниматься, что следует изучить и за
   какой срок. Отбирал вас в свои ученики очень долго и тщательно. Мне нужны были существа с исключительными способностями.
   Сильные, живучие и не безмозглые. С вами станут обходиться жестко, а иногда жестоко. От вас будут требовать то, чего вы
   боитесь больше всего. Потом это даст преимущества. Сейчас же вы - люди, некоторым из которых выпала честь поиграть в
   страшные игрушки. Но совсем скоро из вас сделают настоящих защитников Города Мертвяков. Защитников крайне мало, если успели
   заметить. Защитник - это должность, это положение в обществе, это привилегия. Они защищают наш Город не от внешних врагов
   (для этого есть стражники), а от его обитателей. Вы будете следить за порядком, создавать и оберегать законы. Вы станете
   юристами, судьями, которые управляют всем в Городе, даже Советом. И вам придется всегда, все годы своего существования быть
   лучшими, чтоб не сожрали и не уничтожили другие, чтоб не подмяли и не заменили. Вам предстоит полюбить все, чему здесь
   будут учить, и понять все, что здесь происходит. Сперва, вас будут считать неудачниками, которым всегда достается самое
   тяжелое и нудное, а затем поймете, что вас боятся. Но я хочу, чтоб вас не боялись, а уважали и любили. Чтоб вы стали
   символами мудрости и справедливости. Чтоб вы подарили этому Городу мир и спокойствие. И если это случится, если вы будете
   оберегать Город, защищать его, то однажды он спасет вас.
   Все время повествования взгляд Фастеса перепрыгивал от одного ученика к другому, в конце концов, остановившись на ней. В
   пышном монологе возникла жирная пауза.
   - О чем я только что говорил?
   Фастес задал вопрос очень жестко. Он явно не относился к риторическим и предназначался Андриане.
   Во время его монолога Дрю думала только о ранах, которые затягивались слишком медленно, о том, что она хочет домой, хочет
   увидеть Лиона, хочет, чтоб он коснулся ее порезов и убрал их навсегда. Она вспоминала мерзкого карлика, думала, что жертва
   его произвола, жалела себя и упивалась жалостью к себе. Ей было приятно ощущать себя несчастной, обреченной, хотя, как
   любой нормальный человек, Дрю этого не замечала.
   Андриана слушала Фастеса будто издалека, едва улавливая смысл произнесенных слов. Вопрос прозвучал именно тогда, когда
   жалость к себе достигла апогея и желала вырваться наружу в виде то ли стона, то ли придавленного крика. Она попробовала
   ответить на заданный вопрос:
   - О том, что мы вроде супергероев, которые должны пройти огонь и медные трубы, прежде чем в наших руках окажется реальная
   власть.
   - Смело, - Фастес улыбнулся, изучая свою ученицу, которая по школьной привычке привстала во время ответа, - Я хочу
   услышать конец цитаты дословно, - он поманил ее к себе, - Кто-нибудь может это сделать?
   В аудитории воцарилась сырая тишина. Шеи исчезли, плечи прижались к ушам.
   - Никто не может? Очень жаль. В следующий раз за подобное будет ждать сто ударов плетью всех. Сегодня же, - Фастес собрал
   пальцы Дрю в своей левой ладони и приподнял ее руки. Мужчины привстали из-за парт, рассматривая кровоточащее произведение
   искусства карлика. Ее глаза от страха вместе с сердцем, едва не выпрыгивали из тела, - я просто расскажу, как мне следует
   отвечать. Во-первых, перед ответом не отвлекайтесь на посторонние мысли. Я это чувствую. Боль - не повод отвлечься.
   Во-вторых, если Вы сидите и Вам так удобно говорить - отвечайте сидя. Если решили встать, то вставайте. Не нужно полулежать
   на парте. Вам же, мисс Дриада, я советую изучить труд Дэниэля Зельса "Путь", - Никто не заметил, как учитель взял со своего
   стола стакан с прозрачной жидкостью. На слове "путь" он выплеснул его содержимое ей на руки, - Все свободны!
   И только после этих слов она завопила. Не от боли, а от страха и неожиданности. Боль как раз стала терпимой. Только поняла
   она это, когда мужчины уже исчезли из аудитории.
   Фастес хмыкнул, увидев, что страх в глазах сменился удивлением, и отпустил ее руки.
   Андриана удрала из барака с двойственным ощущением. Фастес был красив, но она знала, что он мертвяк. Древний и очень
   сильный некротер. Внешность его обманчива, а каждое слово и действие значило гораздо больше, чем слово и действие. С другой
   стороны, этому мужчине нужно ее доверие. И необходимо было припугнуть "пацанов".
   Солнце еще не достигло зенита, и Андриана для себя решила прочитать "Путь" до рассвета. Фастес сказал про "Путь" с таким
   взглядом, будто в этой книге скрывались ответы на все еще незаданные вопросы, которые она сможет когда-либо придумать.
   Возвращаться в барак не хотелось, даже оборачиваться и смотреть на барак. Она понимала, что сегодня Фастес попробовал
   объяснить правила, по которым с ним будут играть. Показал, что пока нет законов - нет нарушителей...
   Андриана увидела своего мертвяка и похромала к нему быстрее. Практически бегом взобралась по косогору, совершенно забыв
   про все невзгоды того дня. Про ногу, про Фастеса и зельсовский "Путь".
  
   Глава 9
  
   - Лион, и ты просто взял и отвернулся? Не захотел смотреть, отвернулся и пошел ко мне? - веселился Джакоб.
   - Не смог на это смотреть, - процедил Королевский.
   - Вот те раз! Ты мне скажи, только честно, сколько на своем веку избил до неузнаваемости, покалечил, убил, над сколькими
   издевался? - сплюнул доктор, переводя взгляд с Лиона за окно.
   - Я ее не предупредил, - буркнул его друг.
   - И тебе стыдно? У тебя ж стыда отродясь не было! Ты просто напросто жестокий эгоистичный чурбан. И не захотел смотреть не
   потому, что было противно, и уж точно не от проснувшегося впервые за тысячелетие стыда, а оттого, что ей причинял боль не
   ты, а тот, кого ты, Лион, искренне презираешь. До сегодняшнего дня она была только твоей и права подходить к ней, диктовать
   ей, что и как делать, ни кто кроме тебя не имел. Или не использовал эти права. А сегодня все изменилось! Мог ее поддержать
   взглядом, что ли. Или, на худой конец, не уходил. Ждал. А то пришел ко мне и ноешь, ...
   - Я не ною!!!
   - ... что на твою ненаглядную кто-то плетку поднял! Что она не заслужила, что это твоя вина. А вчера радовался, хотел от
   нее дисциплины, холодной решительности. Хотел, чтоб она перестала видеть в тебе неполноценного, уродливого человека, чтоб
   видела сильного и могучего мертвяка, каких Земля еще не носила. Хотел, чтоб она забыла все человеческие чувства. Только
   зачем? Ты ж спишь и видишь, что чувствуешь, как человек! А теперь говоришь мне, что хочешь лишить себя мазохистского
   удовольствия представлять, что она чувствует. Лион, ты как ребенок, толку что тебе больше тысячи лет. Я ж тебе друг? И как
   друг скажу. Дурак ты, слепой дурак, который слишком давно не видел в зеркале собственную рожу. И как друг советую - иди к
   ней. Беги к своему счастью! Ты ж в нее веришь. А вера - великая вещь. Она творит чудеса. И нет разницы, во что верить...
   Джакоб продолжал говорить, при этом своим торсом шаг за шагом выдавливая Лиона из кабинета в коридор, из коридора - на
   улицу. Лион еще смотрел на него, когда доктор захлопнул дверь больницы в миллиметре от его носа.
   Мертвяк едва успел устроиться на холме, как увидел, что заложники Фастеса вырвались на волю, и среди них была его Дриада.
   Девушка сперва сильно отстала от мужчин, вслед за которыми покинула барак, но после догнала и даже обогнала их. Последние
   шаги к нему преодолевались прыжками.
   Дрю замерла в метре от Лиона. Она стояла и улыбалась. Было ощущение, будто ей удалось взобраться не по крутому склону, а
   выбраться из большой отхожей ямы на свежий воздух. А перед ней был тот, который смоет с нее остатки грязи.
   Действительно, были секунды, даже минуты и часы, когда Лион казался ей чем-то удивительным и идеалистическим, когда он
   представлялся героем, чем-то величественным и красивым в своем черном плаще и высоких кожаных перчатках. Он был символом
   мощи. Всепоглощающий, узурпирующий, унижающий.
   Через секунду морок пропал, оставляя терпкий осадок и метр между ним и Андрианой, которая еще мгновение назад больше всего
   на свете желала его обнять, повиснуть на шее, уткнуться лицом в теплый плащ и так долго стоять, жалуясь ему на всех подряд,
   на судьбу, болтая всякую ерунду. Она остановилась слишком близко, чтоб ощутить, как на самом деле далека от него. И разом
   расхотелось плакать. Впервые за все время пребывания в Городе девушка захотела создать впечатление сильной коронованной,
   которая не впадает в истерики по поводу и без повода, а держит эмоции при себе. Но, в тоже время, это ощущение было как
   будто не к месту. Для мертвяков было совершенно одинаковым внутреннее и внешнее проявление чувств. Ощущая это, она
   двигалась по направлению наименьшего сопротивления, то есть делала то, что ей проще. Раньше проще было рыдать во весь
   голос, но что-то изменилось.
   Лион перестал казаться героем. Вспомнилось, что он ушел, не защитил, не помог. Посетили мысли о предательстве, о том, что
   у нее теперь действительно нет ни друзей, ни любви. И мысленно обвинила во всем мертвяка. Даже в том, что ее голову
   посетили такие мысли, а он их не задержал, не перехватил, не убил. А на подходе к дому зародилась совсем мерзкая идея, что
   виноват во всем не Лион, а она сама. Но, как неприемлемо мерзкая и пагубная для "розовых очков" и "цветастых рюш", идея
   была выброшена в мусорный бак. А мозг услужливо подкидывал все новые и новые подтверждения тому, что виноват только ее
   мертвяк.
   В конце концов, все свелось к парадоксу. Лион был виноват, так как не являлся человеком. Ей этот вывод также не
   понравился. Попахивало расизмом, от коего она была всегда далека. Так что Лион был очищен от всех смертных грехов и
   провозглашен невиновным. А что-то совсем глубоко внутри удивлялось, как же так, еще минуту назад существо, казавшееся
   исчадьем ада, в пользу чего нашлось столько вполне убедительных доказательств, оказалось кристально чистым?!
   Они вошли в свой дом. Дрю села в кресло и тут же протянула руки, покрытые длинными белесыми полосками шрамов, мертвяку.
   Этот жест был естественный, даже повседневным. Андриана сделала это, не задумываясь. Он снял перчатки и, нежно касаясь,
   убрал шрамы. Девушка ласково улыбнулась в знак благодарности.
   - Мне нужна книга Дэниэля Зельса "Путь".
   Мертвяк одобрительно качнул головой и потянулся в кресле. Ей показалось, что такого ответа недостаточно.
   - Книга нужна сейчас.
   Снова кивок. Мертвяк стал медленно одевать перчатки.
   - Ты слышал?
   Ответа не последовало. Лион сходил в свою библиотеку и вернулся с огромным старинным фолиантом в кожаном переплете.
   - Не хочешь со мной разговаривать?
   - Не люблю отвечать на глупые вопросы, особенно, если ответ дан или заранее известен.
   - Почему ты ушел?
   - Захотел уйти.
   Повисла пауза, от которой в доме стало неуютно.
   - А тот мертвяк перед строем...
   - Он там будет не всегда. Перед строем поочередно бывают все Королевские, в том числе и я. Практически все мертвяки
   получают удовольствие при виде чьей-то крови. Большинство из них стараются себя контролировать и поэтому не стремятся
   ощутить, увидеть или причинить кому-то боль. Тот мертвяк не из таких. Мэрдок упивается болью, наслаждается видом крови. Он
   из тех, кто считает, что раз ему это приятно, приносит немалое удовольствие, то к этому необходимо стремиться и получать
   при малейшей возможности, которую иногда можно создать искусственно. Такие, как он, ради минуты наслаждения пойдут на все.
   Их стараются ограничить законами.
   - Мне сказали, что я буду создавать законы, - усмехнулась Дрю.
   - Фастес? Он собрался из тебя делать защитника?
   Лион не скрывал своего удивления.
   - Это плохо? - она удивилась реакции Лиона.
   Мертвяк скрестил пальцы, откинулся на спинку кожаного кресла, погружая череп в чехол с длинным пушистым ворсом. Капюшон
   сполз. Взгляд буравил потолок. Молчание затягивалось. Наконец, тишину прервало не слишком уверенное:
   - Наверное.
   - Плохо?!!
   - Да.
   - И ты ничего не сделаешь, не запретишь?
   Она возмущенно вскочила на ноги.
   - Все остальное - еще хуже. Так ты будешь управлять парадом. А по-другому станешь одним из многочисленных солдат.
   - А что тогда плохого?
   - Все защитники, которых я когда-либо знал - мерзейшие подонки.
   - Это... успокаивает.
   Девушка попробовала обдумать услышанное, но в голове никак не желали выстраиваться хоть сколь-нибудь интересные логические
   цепочки. Потеряв надежду все плодотворно обдумать, Андриана пододвинула к себе толстенный фолиант, устроилась в кресле
   поудобнее и перелистнула увесистую обложку. Но на первой странице увидела вместо привычных букв какие-то непонятные
   закорючки. Посмотрела на Лиона, взгляд которого опять блуждал по потолку. Снова взглянула на закорючки, затем на Лиона.
   Пальцы сами потянулись к выдавленным на бумаге старинным знакам.
   Тишину разорвал незнакомый мужской голос:
   - Путь от жизни к смерти.
   Андриана оторвала руку, вскрикнув от испуга. Незнакомый голос исчез.
   Лион целую секунду выбирался из дебрей далеких мыслей, прежде чем сфокусировал на ней взгляд и понял, что случилось.
   - Это был голос Дэниэля Зельса, - спокойно объяснил мертвяк.
   - Кого? - в мозгу от испуга никак не могла собраться простейшая мозаика.
   - Автора книги. Ты ж не человек, которому понадобится сотня лет, чтоб вспомнить древний язык и перевести несчастного
   Зельса. Когда ты касаешься рукописи, то она передает тебе смысл написанного голосом автора. Не думал, что это так тебя
   напугает.
   - Это немного необычно... Волшебство какое-то. Только я ничего не делала, а оно само.
   - Это не волшебство. Это одна из нормальных способностей, которая не использует запасы твоих сил.
   - Ты как-то слишком по-научному говоришь. Скучно, что продолжать не хочется.
   - Книга интересная. Так что читай - мешать не стану.
   Она приложила пальцы к первой строке и зажмурилась. В голове рождались слова, фразы, а из фраз - древние легенды.
  
   Глава 10
  
   - Путь. Путь от жизни к смерти. И от смерти к бессмертию, - Андриана цитировала Зельса, стоя напротив Фастеса, старательно
   копируя интонацию автора.
   Это был третий день обучения. На второй ее и еще несколько коронованных отослали на стрельбище. Стрелять в мишени
   необходимо было удлиненными дротиками, на концах которых располагались четыре подкрученных внутрь искусственных
   металлических пера. Это изящное произведение искусства было даже держать неудобно, так что первый час ушел на то, чтоб
   дротик перестал выпрыгивать из ладони и полетел по направлению к мишеням. Мертвяку, выдавшему дротики, надоело наблюдать за
   их мучениями. Он жестом попросил отойти, вложил в ладонь четыре пернатых иглы, а затем резко развернул ладонь вверх так,
   чтоб на ней лежали все дротики, и резко повел руку, закручивая спиралью корпус, в сторону мишеней. Пернатые иглы повисли
   перед мертвяком, бешено вращаясь. Не прошло и секунды, как его пальцы мягким касанием отправили иглы, каждую в свою цель.
   Раздались восторженные аплодисменты, на чем первый урок дартса был завершен. Ученики расходились неохотно, каждый хотел
   повторить подвиг преподавателя. Но приходилось ждать следующего раза. На третий день всю четверку вызвали к Фастесу, что
   после дротиков сильно расстроило, где он ее попросил рассказать про "Путь". Помня его слова о том, что рассказывать нужно
   наизусть, попробовала пересказывать Зельса дословно.
   - У нас не хватит времени слушать бессмертный труд Дэниэля наизусть. Я хотел бы узнать Ваше мнение, почему это путь от
   жизни к смерти и от смерти к бессмертию? - сморщился учитель.
   - Там рассказывается, как появились некротеры.
   По взгляду Фастеса стало ясно, что "эволюция" - не ответ на его вопрос.
   - Так расскажите, как мы появились. Я не думаю, что кроме меня и Вас кто-то еще читал "Путь", - снисходительно процедил
   Зеймунд.
   - Очень давно жила женщина, которая мечтала сохранить свою красоту, получить бессмертие. Она слышала, что секрет
   долголетия кроется в настое Андриотика - сбора редчайших ядовитых трав. Она травила себя этим настоем, потом начала
   питаться только им, но не прекращала стареть. Тогда она услышала, что секрет вечной молодости для женщины в деторождении.
   Она забеременела и потеряла своего первого ребенка. Наверное, от того, что питалась одним лишь ядом. Но на четвертый раз
   ребенок выжил. Родился здоровым и сильным. Он никогда не болел, но был вечно голоден. Его голод не утолял ни Андриотик, ни
   любая другая пища. Он взрослел. И был необычайно красив. Вечный голод превратил его в жестокого, обозленного на всех и
   каждого человека. Началась война, и на ней он понял, что его раны заживают мгновенно. Женщины его любили. Он уходил,
   оставляя своих женщин, бросая своих детей. Постепенно раны перестали заживать, но его существование не прекращалось. Потом
   он нашел способ пополнять силы. Он рвал человеческую плоть и пил кровь, вместе с жизнью. Однажды женщина не умерла. Она
   сбежала. На него объявили охоту. Но ему пришлось на свой страх и риск выкрасть эту женщину. Дело было в том, что когда она
   пила или ела, то мертвяк терял силы и испытывал сильнейший голод, которого до нее даже представить себе не мог. Он
   вспомнил, что его мать питалась Андриотиком, и стал готовить его этой женщине. В конце концов, он отобрал у нее возможность
   мыслить, а своих сыновей собрал, основав первый Город Мертвяков - Некротер. Откуда и стали этих существ именовать
   некротерами. Кстати, его мать прожила очень долго, но умерла, как обычная женщина.
   - Неплохо. Если Вы так внимательно читали, то, наверное, сможете мне сказать, кто такой Джакоб?
   Она молчала, удивленно разглядывая Фастеса.
   - Все ли мертвяки одинаковы? - улыбнулся учитель, будто и не надеялся на ответ.
   - Нет. Каждый из сыновей первого из мертвяков был особенным, - она не понимала, куда клонит Фастес.
   - А все коронованные были равны?
   - Нет, кто-то вообще не мог их иметь, а те, что были... у них были разные судьбы...
   - Они чем-то отличались от мертвяков? - мертвяк явно пытался затолкать ее мысли в нужное русло.
   - Да.
   - Чем? - нетерпеливо прошелестел учитель.
   - Давали свою кровь, не старели, не убивали людей... - начала перечислять Дрю.
   - Чем занималось большинство из них? - немного успокоился Фастес.
   - Они лечили...
   В голове не успела сформироваться "гениальная" мысль, как учитель уже бросил следующий вопрос:
   - А мертвяк может лечить людей, может зашивать раны, спокойно смотреть на кровь и не убивать? - его голос пропитался
   нежностью. У Фастеса был завораживающий магический голос. Он будто бы пел. Ядовито, мягко, страстно, злобно, сладко... Пел.
   - Нет, но...
   - У Джакоба есть мертвяк? - Зеймунд взмахнул пушистым хвостом, расплылся в сытой ухмылке и превратился в мартовского кота.
   Белый тончайший шелк рубашки, лазоревая нитка ручной работы узора ворота, изящные кисти. И очень холодные довольные глаза.
   - Нет. Я не видела. Не знаю.
   В голове уже сложилась мозаика, но Андриана не хотела принять ее результат. Для нее Джакоб был человеком. Обычным
   человеком. Хорошим человеком и прекрасным врачом. А Фастес говорил, что доктор не просто нелюдь, а коронованный, переживший
   своего мертвяка. Зельс рассказывал только про один такой случай, а Фастес намекал, что история Джакоба аналогична.
   Фастес позволил ей сесть за парту. Сосредоточиться на его словах было очень сложно. К ее немалому удивлению, он
   переключился на весьма интересный рассказ о тех самых дротиках. Он рассказывал теоретические основы владения этим видом
   оружия, а в конце занятия объявил, что завтра они вчетвером пойдут практиковаться. Новость вызвала интерес и породила массу
   разговоров и восторженных восклицаний по дороге домой. Слова Фастеса о том, что их ждет самое неприятное и тяжелое, были
   благополучно забыты. Ни кто не мог даже представить, что однажды занятие дартс покажется неприятным. Да им же завтра будет
   завидовать каждый второй, если не первый, житель Города Мертвяков! По-другому и быть не могло.
   Увидев Лиона, девушка мысленно вернулась к Джакобу. В книге говорилось, что такие, как Джакоб, становились изгоями, с ними
   никто не общался, их не пускали в свой дом. Но Джакоб несомненно являлся другом Лиону, да и многие мертвяки нормально к
   нему относились.
   Она пришла домой, но никак не могла успокоиться. Ей и в голову не приходило, что Джакоб мог убить своего мертвяка, не дать
   ему напиться своей крови. Это было не похоже на Джакоба, который ежедневно спасал чью-то жизнь. Он спасал не только людские
   жизни, но и продлевал существование мертвяков.
   Идти к Джакобу, и расспрашивать об этом было неудобно. Это могло означать, что она сомневается в нем, не хочет с ним
   общаться или что-то в этом духе. Лиона расспрашивать о сокровенных тайнах друга было, по меньшей мере, подло. А жить,
   постоянно размышляя о сущности существа, с которым постоянно общается, начинало казаться невозможным.
   К вечеру Андриана все-таки решила пойти к доктору. Шла то замедляя, то ускоряя шаг. Больница показалась как никогда
   далекой. Пять минут ходьбы превратились в целую вечность.
   - Джакоб...
   Она влетела в его кабинет, срывая с петель дубовую дверь.
   - Фастес все рассказал? - устало улыбнулся доктор.
   - Это...
   - Правда. Только не все и не всегда бывает, как в книге. Со мной общаются, некоторые уважают. А почему бы и нет? Потому
   что кто-то когда-то где-то написал, что нельзя, некрасиво, что я - грязное отродье? Может быть, мне повезло, сейчас мало
   кто читает, а кто читает, тот обладает достаточно высоким интеллектом. Дрю, я уничтожил отца Фастеса, которого он любил не
   смотря ни на что. Любовь, знаешь ли, - Взгляд Джакоба остановился на ней, - А ты знаешь, - одобрительно улыбнулся доктор.
   Ее глаза заметались по кабинету от одного воспоминания об Альхаре. Док весело усмехнулся и продолжил, - А на что смотреть
   было? Не хочу наговаривать на Зеймунда... Он совсем не похож на отца, он его полная противоположность. Его отец был
   монстром. Кровожадным, жестоким убийцей, дорвавшимся до власти. В годы его правления появились мертвяки, которым даже запах
   крови стал противен. Это были годы, когда повсюду была смерть... Улицы, дома, трава были залиты кровью. Мертвую плоть
   растаскивали дикие животные. Здесь царил страх и хаос, а я давал этому зверю свою кровь. Тогда мне было стыдно. Он казался
   мне самым настоящим злом. А я помогал ему, давая силы для новых и новых убийств. А однажды я приказал ему никогда больше
   меня не касаться. Он был в ярости. Хватал меня за руки и за плечи. Фастес старший не исполнил приказ своего короля. И
   знаешь, я думаю, что каждый мертвяк, не выполнивший приказ своего короля, погибает. Он касался моей кожи, старался
   причинить мне вред, но это не приносило ему удовольствия, это отнимало силы. Он истлевал на моих глазах. Ужасное зрелище. А
   потом его покинули последние силы. Тогда я думал, что победил монстра. Сейчас? За тысячелетие мое мнение ни капельки не
   изменилось. Я до и после этого читал труд Зельса, я даже застал самого Зельса. Правда, Зельс не застал мой поступок. В
   Городе появились законы. Я стал врачом. Кто-то посчитал меня героем. Фастес младший, вот, возненавидел. И не он один.
   Большинство приняли сторону Фастеса. Лион тогда был еще очень молод. Он воспитывался в красивом Городе, боролся за права
   людей, так что легко встал на мою защиту. Тогда избрали нынешний правящий Совет. Туда включили мертвяков, оказавшихся по
   разные стороны баррикад. Вот и Лиона взяли за выдающиеся способности и аппозиционные взгляды. Так он стал самым молодым
   членом Совета. Я оставался в центре внимания не больше года, а потом был забыт. Вот и сейчас меня помнят друзья, и
   периодически вспоминает Фастес. Я уже и не думаю, что он пытается от меня кого-то отдалить. Он просто считает, что каждый,
   кто общается со мной, обязан знать, что я за существо. Когда рассказываю эту историю, жалею о случившемся. Мне не жалко
   отца Фастеса. Не жалко Фастеса. Себя жалею. Что единственный раз совершил достойный настоящего мужчины поступок, и оказался
   в роли изгоя. Все таки, благодаря Фастесу, на меня смотрят не то чтоб, как на прокаженного, но как на особенного,
   странного. А хочется побыть, как все. Не поверишь, очень хочется. Иногда бросаю здесь все и уезжаю в город к людям. Там
   тоже лечу. Но проходит день, и уже отмечают мои выдающиеся способности. Проходит неделя, и за мной прочно закрепляется
   прозвище "чудак". Проходит год, и все вокруг считают меня оригиналом, нестандартным, необычным человеком. Не все считают
   меня милым и славным, но особенным - все и каждый. Появляется желание заорать во весь голос: "я уже давно не человек!" Но
   люди, услышав мои вопли, запихнут в психушку, и будут говорить, что давно знали, что я душевнобольной. Такой необычный,
   неординарный, выдающийся человек не может быть и оставаться нормальным. Я не ору, а снова и снова возвращаюсь сюда. И снова
   и снова раз за разом рассказываю свою историю. А потом жалею себя и вспоминаю недобрым словом Фастеса. И это продолжается
   уже целое тысячелетие.
   Джакоб замолчал, смотря в какую-то очень далекую точку за окном, куда-то за закат. Закат был удивительно красивый. Яркий,
   окрасивший ряды перистых облаков в малиновый цвет.
   - Моя жизнь, как череда закатов и рассветов. Они всегда повторяются и всегда по-новому. Это приносит покой в мою душу. И
   смирение с кармой.
   - Ты веришь в судьбу? - удивилась Дрю.
   - Нет. Только в карму. Судьбу, которую ты создаешь сам своими поступками. Иначе не интересно.
   Домой Андриана вернулась очень поздно. Было непривычно открыть дверь и увидеть в кресле Лиона. Она прошла и села напротив
   очень медленно, думая, что не хочет его убивать, и что дать ему свою кровь - не преступление. Кубок Андриотика стоял на
   столике. Там же лежала книга Дэниэля Зельса "Путь". Она притягивала взгляд, манила. В этой книге было что-то кроме истории,
   но что именно пока оставалось загадкой. Дрю выпила настой и оторвала взгляд от еще непрочитанных страниц, представила
   завтрашний день. Мысли о дартсе отозвались радостным предвкушением. Глаза закрылись сами собой. Она забылась глубоким сном,
   в котором обнимала Лиона, красивого и веселого. А вокруг были цветы. Море цветов. И дурманящий запах. И так красиво...
  
   Шаг 3. Вечная печаль
  
   Глава 11
  
   Ее вырвало из сна касание холодных пальцев мертвяка. Все тело ломало после ночи, проведенной в кресле в позе неудавшегося
   бублика. Она нехотя наполнила свой желудок, вымылась и переоделась. Движения давались через силу. От этого предстоящие
   упражнения с дротиками перестали вызвать радостное возбуждение.
   В строю оказалась вовремя. Дождалась, когда четверых учеников Фастеса вызовут на Дартс, и медленно поплелась за мужчинами.
   Они были возбуждены. Узнать, что такое смертоносный дартс давали не всем, а вчера стало ясно, что они его будут изучать
   очень серьезно. К их общему удивлению помимо инструктора на стрельбище присутствовал Фастес, одетый в аккуратное белое
   кимоно с синим узором.
   Им раздали дротики, называвшиеся ако, и позволили приступить к практическому занятию - поразить мишень.
   У Дальго практически сразу получилось раскрутить ако, но отправить его в цель не вышло. Его ако пролетел по широкой дуге
   мимо всех мишеней и вошел в землю рядом с Фастесом. Учителя немного перекосило, но он промолчал и не сдвинулся с места.
   Дальго на мгновение спрятал шею в плечи, но через пару мгновений продолжил тренироваться.
   Прошло еще с пол часа прежде чем у Дальго снова получилось раскрутить свой ако. Выстрел не удался.
   Затем ако Андрианы бешено завращался. Она вгляделась в иглу, повисшую в воздухе, посмотрела на мишень и слабо коснулась
   кончика искусственного пера. Ако легко вошел в самый центр мишени.
   Дрю не сразу поверила, что смогла поразить мишень. Сладостное замешательство прервал Фастес. Он подошел и без лишних слов
   вложил в ее ладонь два новых ако. Мгновение спустя они были в воздухе. Еще мгновение и ако один за другим вошли в ту же
   точку, что и первый. Тогда она услышала спокойный шепот Фастеса:
   - Разные мишени.
   В ее ладонь легли три ако, и через секунду ее пальцы выполнили приказ учителя.
   Это казалось таким удивительным. Ако слушались малейшего прикосновения пальцев. Будто слушались не пальцев, а мыслей.
   Ощущения свободы, удовлетворения, победы, безграничного счастья. Каждая жилка внутри ликовала. Она чувствовала, что может
   абсолютно все. Прикажи Фастес лететь - она полетит!
   - Приведите горожанку, - обратился Фастес к инструктору.
   Самодовольная улыбка Андрианы медленно истлела. Только что она могла все... Но теперь... Возможные последствия приказа
   Фастеса пробирались в ее мозг черепашьими шажками. Когда смысл сказанного стал окончательно ясен, перехватило дыхание. Она
   не могла вот так взять и убить незнакомого ей человека.
   Дрю увидела инструктора, волочившего за собой отчаянно сопротивлявшегося человека. Фастес вложил в ее окаменевшую от
   страха ладонь пернатый ако.
   - Убей.
   Бархатный голос приказывал совершить то, на что она не была способна. Ей всегда казалось, что если так случится и в один
   прекрасный день на нее нападут, то от страха причинить маньяку боль она не сможет оказать и малейшего сопротивления.
   Убийство было для нее чем-то исключительно безнравственным, жестоким и грязным. Приказ убить вот так, чтоб не осталось
   возможности оправдать свои действия, привел ее в ужас.
   Тело покрылось гусиной кожей. Мгновенно насквозь промокла одежда, прилипла, сковывая движения. Едва заметные порывы ветра
   щекотали кости. В голову ударила кровь. Каждый удар сердца отзывался оглушительным взрывом. Виски сдавило. Сквозь
   непрерывный гул пробрались слова учителя:
   - Не убьешь? Я раздеру плоть и высосу ее жизнь. Смерть - твой удел и ее доля.
   Легкое касание перьев ее ладони. Последнее перо коснулось кончика пальца и на миг задержалось там, чтоб полететь к своей
   цели со скоростью света...
   Далее все происходило так быстро, что можно было положиться только лишь на инстинкты.
   Ако разорвал воздух, поразил цель...
   Скрюченный человек исчез словно морок, растворившись в воздухе. А инструктор продолжал идти к ним, словно ничего и не было.
   - Я убила?
   Произнесла она одними губами. Руки начали трястись. Морозило. Пульс взлетел до запредельных высот. Звуки доносились будто
   сквозь толщу воды. Дрю судорожно пыталась оттереть трясущиеся руки от несуществующей грязи о мокрую футболку.
   - Нет. Это была всего лишь моя фантазия. Здесь пока есть закон, который не позволяет просто так взять и кого-то убить.
   - Зачем?
   - Ты будешь свидетелем многих убийств, сама станешь убийцей. Это будет не сегодня, но я уже чувствую. У тебя нет права на
   страх перед смертью.
   Последнее слово еще не достигло ее слуха, когда с ладони учителя сорвались четыре ако. Дриада сперва почувствовала, а
   потом увидела летящие в нее иглы. Она со всей силы подалась грудью вперед, пропуская первый ако за спиной, наклонила
   голову, пропуская второй над головой, и разжала пальцы, чтоб поймать третий. Обдало жаром. Но это не заставило ее
   остановиться. Она уже начала разворот, одновременно закручивая ако... Четвертая игла сбита, не успев коснуться цели.
   Андриане собственные движения казались издевательски медленными, грубыми. Тело - неповоротливым. На самом же деле не
   прошло и доли секунды.
   Дротик Дальго пронзил мишень.
   - Вы можете быть свободны,- обратился Фастес к Дриаде, переключая все свое внимание на не менее удачливого ученика.
   Дрю рванула с места к косогору, даже не пробуя обернуться и посмотреть, что Фастес приготовил Дальго. Это ее уже не
   касалось. Она бежала, не замечая, что происходит вокруг... Мимо мертвяков, мимо Лиона, сбивая кого-то с ног на своем
   пути... Домой.
   Дрю ворвалась в комнату с камином, посмотрела на остывшие угли и остановилась.
   Шок мало-помалу проходил. Шум в ушах смолкал, пульс замедлялся. Попробовала взяться за спинку кресла, но рука прошла мимо.
   Вошел Лион, осторожно прикрывая за собой тяжелую дверь.
   - А как меня будут учить разжигать камин?
   Она хотела сказать это спокойно, голосом, лишенным эмоций. Но вышло с надрывом, с горечью.
   - Брось в камин огонь - и он разгорится, брось в него воду - зашипит и погаснет.
   - Это правда?
   В ее голосе появился интерес и недоверие.
   - Попробуй!
   Дриада подошла к камину, опустилась на колени, представила, что держит в руках горстку огненных кристаллов, и сделала
   движение, будто бросает кристаллы в камин. Вымышленные кристаллы взорвались жидким пламенем, облизнувшим остывшие угли.
   Огонь разгорелся. Стало тепло и уютно. Пришло долгожданное ощущение защищенности, хотя шутка Фастеса не была забыта. Все
   еще казалось, что она убила беззащитного человека, о котором совершенно ничего не знала. Это ведь мог быть не мираж, не
   призрак, а настоящий человек. И теперь она знала, что способна убить, способна быть беспощадной. Не убив, она чувствовала
   себя убийцей. Иногда казалось, что лучше б то был не мираж. Можно было бы подойти, рассмотреть жертву, извиниться хотя бы
   перед бездыханным телом, а может быть и перед его родными. А так приходилось оправдываться перед собой, страдать из-за
   того, чего на самом деле не было.
   И даже в эту минуту сохранялась уверенность, что Лион никогда не стал бы заставлять убивать. Рядом с ним было спокойно. Но
   при этом она очень ясно представляла себе, что убивает ради него.
   Она прошла в банное помещение, на ходу срывая с себя мокрую, прилипшую к телу одежду. Встала под душ. Вылила на себя все
   мыло, терла кожу самой жесткой щеткой. Этого было недостаточно. Набрала воду в огромную кадку, разожгла под ней огонь.
   Забралась в воду, ежеминутно погружаясь в нее с головой до тех пор, пока жар не заставил ее буквально выпрыгнуть из воды. В
   бане было душно. По коже непрерывно струился пот. Затем ледяной душ, мягкое душистое полотенце и чистая фланелевая постель.
   Сон пришел неожиданно быстро. Это был тяжелый сон, где был Лион и Фастес, была кровь, смерть и нескончаемая боль.
  
   Глава 12
  
   Наверное, Фастес на самом деле был беспристрастен, либо действительно не держал зла на врача. В любом случае на утро ее и
   Дальго отправили на два месяца в помощь Джакобу. Практически до конца лета.
   Дальго не скрывал своей радости, узнав, что сегодня не будет ни Фастеса, ни дартса. Андриана целиком и полностью
   поддерживала его настроение. Как сказал Дальго:
   - Теперь я могу считать безобидной разве что игру в бильярд.
   - Почему? - спросила Дрю, представляя себе бильярдный стол.
   - Вряд ли мы станем загонять кого-то на стол и забивать шарами!
   Путь от тренировочной базы до больницы был длинным, и всю дорогу Дальго рассказывал об обитателях Города Мертвяков.
   Оказалось, что Дальго не его настоящее имя и даже не имя, данное мертвяком. Жмиля на самом деле звали Эмилем, а Жмилем он
   сделался благодаря акценту своего некротера. Дальго перепрыгивал с темы на тему, рассказывал самые разные небылицы. А одна
   вещь ей показалась весьма оригинальной. Оказалось, что все некртеры по закону носили фамилии мертвяков, чьими сыновьями
   приходились. В историю их записывали именно под этими фамилиями, но на самом деле большинство из них все время
   существования именовали себя по матери. И только Стоклин, глава совета некротеров, мог еще разобраться в родственных связях
   своих соплеменников. Знать об этих связях было необходимо, так как каждая фамилия обладала своими уникальными
   способностями, передававшимися от поколения к поколению. Примерно тоже самое девушка читала в книге.
   Дрю привычно распахнула двери больницы. Дальго наоборот почтительно остановился, прежде чем войти. Андриана буднично
   ворвалась в кабинет Джакоба, прислонилась спиной к обналичнику, похожая на гибкую, красивую и очень опасную кошку. Девушка
   молча наблюдала за доктором, испепеляя взглядом его спину, до тех пор, пока Джакоб не обернулся. Дальго терся у входа, и
   ему понадобилось персональное приглашение, чтобы войти в кабинет.
   В отличие от Андрианы, Дальго вел себя скромно, осторожно изучая расставленные повсюду скляночки, хитроумные приборы,
   коробочки, книги. Дрю чувствовала себя среди всего этого разнообразия как дома. Мгновенно реагировала на любую просьбу
   Джакоба, успевая строить ему глазки. Она то на мгновение прислоняла какую-нибудь бутылочку к губам, то пробовала уронить
   иную в v-образный вырез своей шелковой кофточки. Ее жесты были недвусмысленными, хотя это и выглядело как веселая игра, у
   которой не обязательно должно было быть продолжение. Андриану это забавляло, а Джакоб будто ничего не замечал.
   В таком обществе Дальго чувствовал себя лишним, ненужным, беспомощным. Дриада была первой, кто смог его хоть в чем-то
   превзойти. Вчера это здорово ударило по самолюбию. Сегодня же он больше всего на Свете хотел ее обойти, обыграть, но не
   мог. Несмотря на пошлые игры, она неплохо знала тамошние полки. Им обоим нашли занятие, и вроде как не приходилось сидеть
   на месте, чего-то ждать, но ему все время казалось, что она превосходит его буквально во всем. В ней была такая легкость,
   она играла со склянками так грациозно, что невозможно было оторвать взгляд. До сих пор ему приходилось слышать, что
   королевы не просто сильнее королей, но и обладают невероятным по силе магнетизмом, который лишает королей и ничтожной
   возможности превосходства. До сих пор это казалось пустословной брехней ценителей женской красоты. Ее легкость,
   непринужденность и бестактность выводили Дальго из себя. К середине дня он был согласен непрерывно созерцать Фастеса и
   терпеть его самые изощренные выходки вместо двухмесячной каторги с ней у Джакоба. К концу дня Дальго уверил себя, что эти
   два месяца и есть самая изощренная выходка учителя.
   Джакоб отпустил поздно, когда солнце уже село. Дальго он отправил домой через соседа-мертвяка с какими-то бумагами, а ее
   через поселение людей тоже с бумагами. Ей повезло меньше, так как пришлось идти по темноте в противоположную сторону от
   дома.
   Ночь была красивая, звездная. Ни облачка. Тощая луна и слишком тихо. Ночь поглощала звуки, приглушая ее шаги. Ясное небо
   сильно контрастировало с плотным, влажным воздухом. Луна плохо освещала дорогу, и на обратном пути из поселка Андриана
   споткнулась, слегка вывихнув лодыжку. Пропрыгав еще шагов пять, она решила ощупать ногу, сев в траву около обочины. Если и
   было там что-то серьезное, то со способностью ее тканей к регенерации через минуту прошло.
   В паре шагов от дороги ее было не видно. Со стороны поселка донеслись женские вопли и еще какой-то шорох. Звуки
   приближались. Скоро стали различны силуэты двух мертвяков и девушки. Голос, моливший о пощаде, а потом уже и о быстрой
   смерти, был подозрительно знакомый. Мертвяки вели под руки ее бывшую подругу.
   Андриана дала им пройти мимо и двинулась следом по пояс в траве. Никто из троицы не обратил ни малейшего внимания на нее.
   Так Дрю следовала за ними до обиталища Фастеса. Вокруг барака собралась не одна дюжина мертвяков разных мастей.
   Королевских, кроме Фастеса, который пригласил ее внутрь, не было видно.
   - Тебе не запрещено здесь находиться, но Лион будет очень недоволен. Мне придется позвать его...
   Она пропустила замечание учителя мимо ушей, так как ее внимание уже поглотил ритуал. Там присутствовала необычная,
   жестокая, грязная, кровавая красота. В помещение не было парт и скамей. Была сделана импровизированная сцена: пространство,
   круг, ограниченный со всех сторон огромными глиняными сосудами, из которых до потолка вздымались колонны пламени. От них
   шел жар, который едва можно было терпеть. Треск и шипение костра заполняли помещение, убивая все прочие звуки. В центре
   огромной сцены, скрючившись, лежала старая знакомая Андрианы. Ее не связывали и не пытались удержать.
   Дрю понимала, что сейчас женщина находится к свободе ближе, чем могла себе представить. Чтоб попасть за забор, нужно было
   лишь подняться и выйти через открытую дверь в конце барака. Выйти. Пот скатывался крупным градом и испарялся, не успевая
   коснуться земли. Хотелось пить. А больше всего оказаться на той красивой поляне за забором. Не вернуться обратно и выйти на
   песок, присоединяясь к толпе разномастных мертвяков, а в прохладу. Открытая дверь создавала иллюзию свободы, на самом деле
   впуская кислород, чтоб насытить огненные колонны.
   В центр вошли одновременно несколько мертвяков с разных концов зала, на ходу сбрасывая черные балахоны и оголяя
   полуистлевшие тела, вид которых был ужасен. Ужас внушали даже не сами тела, а их грациозные движения, похожие на танец, и
   голубые огоньки, которые скользили по мышцам, заставляя те сокращаться. Их тени плясали по паркету, подобно уродливым телам.
   Огонь перестал извергаться из чаш непрерывно. Сперва, появились секундные паузы, оставлявшие мертвяков, двигающихся по
   широкой спирали к своей жертве, в синем пламени.
   Это было красиво. В огненном свете внушало ужас и отвращение, в синем свечении - завораживало и порабощало.
   Огонь стал закручиваться в спирали, переливаться из посуды в посуду витиеватыми арками, перебрасываться огненными птицами,
   а потом застыл беседкой из виноградных лоз, впуская Фастеса, которого она впервые увидела в черной накидке, парящей над
   полом. В его руках был короткий кинжал с простой деревянной рукояткой, острие которого отражало бесчисленные огненные
   листья.
   Фастес был прекрасен. Он внушал еще больший ужас, чем танцующие мертвяки. Вместо жара огонь стал источать лютый холод. От
   такой резкой смены погоды перехватило дыхание. А, мгновение спустя, огненные листья превратились в зеленые, освещая
   происходящее изумрудной прохладой. Почему-то этот свет говорил Дриаде о чистоте и безмятежности.
   Наблюдая за всем этим великолепием, никак не хотелось задуматься над смыслом происходящего. Цель убить, уничтожить
   казалась такой же оправданной и случайной, как смерть человека, взорвавшего чудеснейшую петарду, от сердечного приступа.
   Фастес остановился над жертвой, невесть как оказавшейся на ногах. Остальные мертвяки образовали широкий круг, завершив им
   свою спираль. В одной ладони учителя был кинжал, в другой - рука ее бывшей подруги.
   Не совсем понимая, чего она хочет этим добиться, Дриада одним прыжком ворвалась в круг. Она хотела предложить свою кровь,
   будто бы уже протянула руку...
   Она чуть не потеряла сознание от мощнейшего рывка, который выдрал ее из круга. Это был Лион. Он выволок ее из здания и
   продолжал тащить, не замечая, что ломает запястье, выворачивает суставы. Лион был вне себя от ярости. Он мчался долой от
   мест, которые могли лишить его королевы, лишить счастья, лишить надежды на счастье.
   Дриада вправе отдать свою кровь вместо кого-то, но это лишило бы ее права называться королевой, лишило бы всех привилегий
   и вечной жизни, обрекая его на тысячелетия одиночества. Королева должна быть мудра и беспристрастна. Нарушение второго
   лишило бы всего. А он успел. Успел защитить ее, успел сохранить свое счастье. Успел. И больше ему ничего не было нужно.
   Дальше. Быстрее. Домой. Сквозь духоту и непроглядную темноту. Под бескрайним черным бархатом, усыпанным бесчисленными
   бриллиантами звезд. Не замечая ничего. Ничего не слыша.
   Ночь. Бесконечная ночь. Бесконечный бег. И боль. И желание узнать, что дальше. Память о красоте. Возвышенной красоте
   смерти, которая намекала на бесценность чьей-либо жизни. Одной жизни. Единственной жизни, как она узнала позже, дающей
   красоту и подобие жизни нескольким мертвякам, подобным Фастесу, а еще Занселю, который когда-то пытался ее убить. Такие
   мертвяки жили среди людей и ничем от них не отличались до тех пор, пока не начинали пользоваться силой. Связи с внешним
   миром были необходимы, но редкий король или королева соглашались покидать Город Мертвяков. Поэтому существовал обряд
   обретения плоти, который исполнялся крайне редко, и за которым ей пришлось наблюдать. Плоть обретали не Королевские, и
   жертва имела возможность выжить, но это происходило далеко не всегда. Красавчик Фастес был единственным королевским,
   имевшим возможность так легко приобрести человеческий облик.
   Все это ей рассказывал Лион, стоя около разожженного камина к ней спиной, пока ее рука заживала. Он говорил витиевато,
   рассказывая о смерти, как о желанной женщине, о чем-то, к чему нужно стремиться и ради чего стоит жить. Мертвяк не
   рассказывал о старой карге, которая всегда приходит не вовремя, которая ужасна и уродлива... Убийство для него было
   искусством, продлевавшим существование. Не более и не менее. Он говорил, как опытный скотовод с той малой разницей, что сам
   вышел из скота и что скотом были люди.
   На тот момент такие слова уже перестали пугать Андриану. Не внушали ужаса и не побуждали спорить. Они оставались только
   лишь странными. А слушать его философствования после той ужасной красоты, игры с огнем было интересно. Внутри рождалось
   стремление преодолевать препятствия, использовать каждое мгновение своей бесконечной жизни как дефицитный ресурс. Появилось
   желание жить и ощущать жизнь, как вечный праздник, как пир во время чумы. Ощущение близости чужой смерти придавало смысл
   жизни без смерти. А то, как Лион расписывал перерождение, которое, вероятно, ждало ее былую подругу, но не было доступно ни
   ему, ни ей, давало повод позавидовать и помечтать до тех пор, пока мертвяк вдруг не вздохнул, опуская плечи:
   - Только она не умрет.
   - Что?!!
   Только что нахлынувшая печаль исчезла. Растворились мысли о смерти. Прошло желание умереть. Появилась жалость, сожаление и
   ужас.
   - Она не умрет, я это почувствовал еще там, у Фастеса.
   - Почему?
   Вопрос был глупый и ненужный, но Лион не счел его таковым и спокойно ответил:
   - Она увидела тебя, вспомнила, что ты выжила, что живешь припеваючи. В ней проснулась зависть и злоба, что кто-то думает,
   будто она сдохнет, как бездомная псина. Эта женщина слишком сильно желала жить, чтоб так просто умереть, - грустно произнес
   мертвяк, смотря куда-то в черную даль за окном.
   - Ты не мог ошибиться? - в ее голосе была боль.
   Лион отрицательно покачал головой.
   - Я смогу ее увидеть? - Дрю не хотела нарушать его запретов.
   - Да, если пообещаешь не раздавать свою кровь направо и налево, - усмехнулся "перемене погоды" Лион.
   - Не буду. Я б не стала... Я не знала... Честно! - выпалила девушка.
   - Я не против вашей встречи. Если тебе это действительно необходимо, - мягко произнес мертвяк.
   Дрю стало тепло и спокойно, ее тело тянулось к нему. Как тепло тянется к холоду, не раздумывая, что оно превратится в лед.
   Дальше все было как обычно, а на утро с первой зарей Андриана была в больнице. Дальго сумел ее опередить.
  
   Глава 13
   В больнице пришлось не сладко. Привели новых людей, которых следовало осмотреть и зафиксировать в специальном
   регистрационном журнале. Дальго занялся этим с энтузиазмом, а Дрю не хотелось ни помогать в осмотре, ни регистрировать. Для
   нее и то и другое выглядело преступлением против всего человечества и против себя самой. Ей казалось, что ее заставляют
   отбирать счастье, судьбу и человечность. Она вспомнила своих бывших друзей, их взгляды, отношение к ней, и это занятие
   стало еще противней.
   Поток людей закончился. Джакоб поблагодарил и отпустил Дальго, а ее попросил подождать в кабинете. Через открытую дверь
   она успела увидеть Джакоба много раз, но он не входил, заставлял ждать.
   Прошло не меньше двух часов, прежде чем доктор сел напротив Андрианы.
   - Ты когда-нибудь перестанешь жалеть людей?
   Андриана молча продолжила изучать паркет под ногами.
   - Мне придется поговорить об этом с Лионом и Фастесом.
   - Я сделала все, о чем ты просил. И мне казалось, что мое хорошее отношение к людям тебе даже нравилось. И при чем тут
   Фастес? - обиделась девушка.
   - Ты больше боишься Фастеса, чем Лиона? - усмехнулся доктор, -Странно. Насколько я знаю, твой учитель с тобой всегда был
   весьма деликатен, как и всегда. А вот Лион. Это другое дело. Он не ангел с белыми крылышками.
   - Да что они оба могут мне сделать? Да еще такого, что я разом возненавижу всех людей и полюблю убивать? - выкрикнула Дрю,
   вскакивая со стула. Обиженные глаза буравили Джакоба.
   - Я не говорил о ненависти или убийстве, - он жестом приказал опуститься на стул, - Я говорил об адекватном твоему
   положению отношению к людям. Ты ни в коем случае не должна относиться к ним плохо. Большинству оказавшихся здесь такая
   жизнь даже не снилась. Свой дом, здоровое питание, работа, приносящая удовольствие. Я знаю не многих, кто сбежал отсюда, но
   однажды я встретил одну беглянку в обычной городской больнице. Она вспомнила меня и попросила подойти. А потом рассказала,
   что возвращаться оказалось некуда. У нее была квартира, работа, семья. Она прибежала в тот дом и семью, но через пару дней
   все изменилось. Муж бросил, сын оказался наркоманом. Былой рай превратился в сущий кошмар. А потом автомобильная авария
   отобрала у нее ноги. Пошло заражение крови. Она смогла выжить, но эта жизнь была жалкой. Женщина рассказала мне все это,
   находясь при смерти. Ей не было еще и сорока лет. Она сказала, что с того самого дня, как попала домой, мечтала вернуться и
   прожить хотя бы год здесь. Спокойно и неторопливо, не зная ни голода, ни болезней. Это похоже на сказку, но все,
   находящиеся здесь уже приговорены к смерти. И каждый покидает этот мир в свое время.
   - Я так не думаю, - отвернулась королева.
   - Думай, как хочешь, но пока у меня есть на то право, я запрещаю тебе разговаривать с людьми или появляться в их поселке,
   - Джакоб говорил угрожающе спокойно.
   - Ты не можешь... Нет у тебя ни какого права! - снова вскочила со своего места Дрю.
   - Могу. И наказание будет пострашнее выдумок Фастеса. Это я обещаю, - отрезал врач.
   У нее внутри что-то булькнуло и больно ёкнуло:
   - Мне Лион разрешил! - от обиды губки надулись, а глаза выпучились из орбит.
   - Навестить подругу? - усмехнулся узурпатор.
   - Да...
   - Тогда идем вместе, - доктор плавно оторвался от стула, нависая над девушкой.
   - Мне не нужны провожатые! Джакоб, ты сошел с ума!!! Я не хочу! Я хочу сама.
   - Тогда ты сейчас идешь домой и теряешь возможность побеседовать с подружкой. Идет? - Джакоб нехорошо смеялся.
   - Я пойду к ней! Джакоб, ты думаешь, я буду тебе подчиняться? - хмыкнула Дрю, изгибая спинку кошечкой.
   - А почему бы и нет? Чем я хуже Зеймунда или Лиона? - удивился Джакоб Фастес.
   - Я думала, что ты мне друг! - обиженно всхлипнула девушка.
   - И таковым останусь, если ты не нарушишь мой приказ. Идем.
   Доктор вышел из-за стола и бодро двинулся к выходу. Она просидела еще пару секунд, а потом бросилась вдогонку.
   Она не жила в поселке, так что не знала обычной процедуры превращения людей в Королей. Не имела понятия и о том, в каких
   условиях и где содержатся выжившие.
   Джакоб привел ее к длинному деревянному строению с соломенной крышей, у которого был столь запущенный вид, что в пору
   показывать в фильмах ужасов. Она вошла за доктором в небольшой предбанник. Пахло сыростью, под ногами хлюпала какая-то
   жижа, а дерево покрылось плесенью.
   - Лицом к стене, - указал на стену доктор.
   - Джакоб, ты определенно рехнулся!
   Легким движением доктор пригвоздил ее к заплесневевшей стене, заводя правую руку за спину. А потом она почувствовала укол
   и заорала во все горло:
   - Да Лион тебя удавит! - в ужасе взвизгнула Андриана, у которой от страха свело судорогой живот.
   - Я очень осторожно. Сама знаешь. Только, пожалуйста, прекрати брыкаться.
   Нецензурная брань не подействовала. Он не отпустил. Ей показалось, что ту дрянь вводили целую вечность.
   - Скажешь Лиону, что свою дозу андриотика ты получила на неделю вперед.
   - Зачем? - от ужаса, отчаяния и боли, расползавшейся по всему телу от места укола, Дрю рыдала в голос.
   - Я думал, что ты посообразительнее. Что ты чувствуешь после настоя? - спокойный вкрадчивый голос доктора казался не у
   места.
   - Меня сейчас стошнит.
   Джакоб отпустил, и она медленно сползла по стене в грязь.
   - У тебя сводит легкие, падает давление, стягивает вены. Ты этого давно не замечаешь? Но что произойдет еще через
   несколько минут? Наступает некое прозрение, когда твои чувства обостряются до предела. Но самое главное, чего я хочу
   добиться, ты начнешь чувствовать человеческие мысли, будто о них тебе будут орать под ухо.
   - Я знаю, почему она осталась жива! - всхлипнула Дрю, у которой от отравы действительно свело даже легкие, - Я же грязнее
   последней свиньи! - возмутилась она, приходя в себя и поднимаясь с пола.
   - Значит, тебе уже лучше. Идем! - Джакоб Фастес толкнул ее вглубь помещения.
   - Я и Лиону и Зеймунду... Знал бы ты... - она дважды споткнулась: о какую-то тряпку и о невысокий порожек. Порог Дрю
   преодолеть не сумела - влетела мордой в грязь.
   - Я знаю. Идем. Шустрее поднимайся, - хихикнул доктор.
   Самочувствие было не будничное. Такой дозы яда она от Лиона ни разу не получала. Первое, что показалось странным, это
   зрение. Сперва, Дрю даже подумала, что ничего не видит. Свет слепил глаза, хотя где там, в бараке, свет? Сфокусировать
   взгляд удалось не сразу, а после того, как получилось, глаза отозвались головной болью от усталости. Потом в нос ударило
   тошнотворной сыростью. Ощущение грязи на теле, неопрятности стало еще мучительнее. Она резко оторвала пальцы от стены, за
   которую держалась, ощутив склизкость отсыревшей древесины. Захотелось выбежать наружу, броситься в реку с головой, сдирать
   грязь ногтями, промыть легкие от смрада...
   Джакоб подтолкнул Королеву к двери, а затем ввел в небольшое помещение, не отличавшееся чистотой. Радовало только, что
   земляной пол был сухой, чего нельзя было сказать о стенах. Прижимаясь к одной из таких стен, лежала Инга. На вошедших она
   смотрела с вызовом. Ее взгляд спрашивал: "Кто он?"
   - Он не мертвяк. Это доктор, - ответила Дрю вслух.
   - Мне тебе не соврать? - едко выплюнула бывшая подружка, - Ты удивлена, что я тоже осталась жива? Я видела, как ты
   пыталась лишить меня возможности стать такой же, как ты! И вот я жива! Жива! Но лежу в каком-то затхлом сарае, а не
   наслаждаюсь прелестями вечной жизни. За мной не носится труп в черном балахоне, меня не называют Кролевой. Разве это
   справедливо? Чем я хуже? Они надеются, что я сдохну? Нетушки, так просто я не сдамся! Не дождетесь! - ощетинилась маленькое
   грязное злое животное.
   - Успокойся. Я не знала, что ты находишься в таком ужасном месте! - Дрю хотела опуститься на колени, прижать это
   изуродованное существо, подарить ей все свое тепло, нежность... Но она не могла даже толком ориентироваться в пространстве.
   Не могла понять, где верх, где низ. Наверное, такое бывает после лишней рюмки или при передозе наркотика.
   - Ты этого хотела?!! Я знаю! Ты всегда хотела быть лучше других! - кричала подруга.
   Инга приподнялась с пола на локте так, что на лицо упал луч света. Прежде молодое и привлекательное личико было искажено
   гримасой злости, во взгляде читалась ненависть и ни чего кроме ненависти.
   Ее взгляд, выражение лица, слова, а, может быть, и мысли, звучавшие хуже любых слов, заставили Андриану попятиться. Это
   был даже не испуг. Находиться рядом со столь отвратительным созданием было по меньшей мере неприятно. Она выжила за счет
   зависти, злобы, ненависти, выжигая все человеческое, оставляя низменное, животное. Нет, на полу лежало не животное, а
   монстр. И этот монстр мог только убивать. Все нормальные чувства им уже не воспринимались. Все хорошее могло совершаться
   только из самых низменных побуждений, которые были даже ниже тех, за счет которых в ее сосудах все еще бурлила жизнь. Ее
   кровь была ядовитее любого яда...
   Андриана выбежала на свежий воздух и все никак не могла отдышаться. Точнее, выползла, опираясь на Джакоба. Но это,
   собственно, ей было не важно. Дрю пыталась убедить себя, что ту Ингу, которую она знала долгие годы, еще можно вернуть.
   И даже если оставшиеся в живых превращались в такую мерзость, все равно их нельзя было содержать в таких кошмарных
   условиях. Те, кто отправляет самое вкусное блюдо до ужина к тараканам, не только рискуют отравиться, но и представляются не
   лучшей падалью, чем их жрачка.
   Она вернулась домой не сразу, решила обойти бараки, которые до сих пор даже не замечала. Может, потому, что не могла
   предположить, что там могут находиться люди... Или уже не... люди? На закате Дрю столкнулась с Лионом и сразу на него напала:
   - Мне Джакоб вколол слоновую дозу яда! Просто так! Он даже трогать меня права не имеет!
   - Имеет, - спокойно ответил мертвяк, кладя свою ладонь ей на плечо.
   Дрю ответ сильно удивил и встревожил.
   - И что, ты ничего ему не скажешь, не сделаешь? Он же тебя не поставил в известность? Или поставил, а я, как всегда... -
   злилась девушка.
   - Ты чувствовала жажду? - сменил тему Лион.
   - Когда-то, да... - Дрю не понимала, чем ей это может грозить, и хотела уйти от ответа.
   - На днях? - нажал мертвяк.
   - Только когда я стояла рядом с огнем, но это же естественно! Там было жарко. А что такого? - выпучила глаза Андриана.
   - Когда же ты дочитаешь Зельса? - уколол Лион, - Если в тебе сохраняется человеческое... Я не про мораль. Ты можешь
   ощущать жажду. И это очень плохо. Ты можешь стать неполноценным человеком, обреченным на смерть. Это останавливают только
   двумя способами. Первый из них тебе сегодня во всей красе продемонстрировал Джакоб. Так же восстанавливают силы
   Коронованных, истраченные в Поединке Силы. Ты б этот поединок назвала магическим, но это не совсем так. Придет время, и
   покажут, и расскажут лучше меня. Второй способ тебе не понравится. Королевскому дают выпить живой крови. В твоем случае...
   пришлось бы заставить.
   - Не заставишь! И что смешного?!! Прекрати!
   Лион разразился живым, звонким смехом, а потом совсем по-мальчишески схватил ее за талию и закружил в воздухе.
   - Почему мне никогда ничего не объясняют! - возмутилась девушка, оказавшись на твердой поверхности.
   - А знаешь, наверное, от скуки. Хочется увидеть твою реакцию и все такое. Разве это не причина? Тем более что нам
   приходится иметь дело с такими, как твоя Инга. Мертвякам, по большей части, нужны именно такие Королевы, как она. Сильные,
   жестокие и беспринципные. Все ж ищут себе подобных. Если ты думаешь, что они плохие, то глубоко заблуждаешься. Они такие,
   какие есть, какими их сделала жизнь. И это прекрасно. Они не такие, как ты или я, но мы ничего не значим! Они считают, что
   мы плохие, мы думаем наоборот. Люди вообще считают и нас и их равно ужасными. И кому верить? Все правы, только вот смотря
   откуда посмотреть. Дрю, делай всегда то, что считаешь нужным на данный момент и не жалей о том, что случилось вчера. Как
   говорил какой-то молодой мудрец: "Нет прошлого и будущего. Есть бесконечное сейчас." Вот и живи сейчас! Завтра ты уже не
   захочешь того, чего так хочется сегодня. А то, о чем начнешь мечтать завтра, сегодня не подарит удовольствия! Никогда не
   суди ни кого. Думай побольше о себе. И вообще, мертвяк живому не советчик.
   Лион снова подхватил Дриаду и внес в дом на руках, прижимая к себе и перебирая пальцами ее длинные красивые каштановые
   локоны. Она смеялась, обнимая его одной рукой, а второй пытаясь поймать его пальцы в своих волосах. Его движения, его
   легкость... А если закрыть глаза, то...
   Мертвяку не сразу, но удалось уговорить королеву выпить настоя и признать, что на счет месяца без него Джакоб все-таки
   грубо, бестактно, но пошутил. Пить пришлось через силу, так как Дрю чувствовала себя переевшей.
   Вечер быстро закончился. Лиону пришлось уйти, как только стемнело.
   Шелк, ночь. Бесконечная ночь, в которой она не видела ничего, лишь чувствовала запах, вкус, цвет, объем того, чем был
   Лион. И там, в темноте, ей казалось, что она ощущала Красоту.
   Глава 14
  
   С самого утра Дрю прицепилась к Джакобу:
   - Оставшихся в живых нужно почитать и просто так не раздавать их силы. Пойми, они ж питательнее... что ли...
   - Напиши это Стоклину! В крайнем случае - рассказывай об этом Лиону. Он ведь член Совета, а не просто так, - отмахнулся
   доктор в очередной раз.
   - Если их будут уважать, то это станет со временем почетной обязанностью. Можно дать им привилегии... - не отвязывалась
   она.
   - Может быть, мне приказать тебе сходить на Совет? - огрызнулся врач.
   - Джакоб, ты же знаешь, что все это возможно! - взвилась Дрю.
   - И ты думаешь, что они от этого станут лучше? И начнут хвататься за жизнь из благородных побуждений? - попытался
   приплюснуть ее мечты Джакоб.
   - Нет. Они просто достойны лучшего, чем даже жители поселка. Они сильнее...
   - Не хочешь сменить тему?
   - Я бы все это рассказала Эдуарду. А где он? Я его не видела с тех пор, как он выписался...
   Дрю замолчала, будто поперхнулась воздухом.
   - Что с тобой? - после несколькочасовой болтовни секундная пауза ввела Джакоба в ступор.
   - А кто такой Эдуард? Он же Королевский, иначе у меня не было б второй короны! Но он не как Лион...
   - Он тупее, младше и принадлежит к другой семье. Больше нет тем для разговора? - ужаснулся "новой теме" доктор.
   - Ты не сказал, почему Эд так долго не заходит! - надула губки и прищурила один глаз Дрю.
   - Его нет поблизости, вот и не заходит, - сквозь зубы процедил коронованный.
   - А где ж он может быть? Он не похож на человека и...
   - Он в другом Городе Мертвяков, - отрезал док.
   - А их несколько? - удивилась Андриана, что могла в своей жизни нарваться и на другой Город.
   - Их множество, если пару домов и барак считать Городом. Наш самый большой. Когда-то давно запретили создавать такие
   огромные поселения, как это. Но несколько веков назад местный Совет нарушил правило. Ты "Путь" дочитала?
   - А зачем вводили такое правило? - не смутилась Андриана.
   - Чтоб люди нас не нашли. А может, жалели местное население и были против создания поселков, населенных людьми, внутри
   селений мертвяков. Доподлинно не известно. Я не древнее нашего Города! - Джакоб пытался придумать, куда б и зачем ее
   послать.
   - А Эдуард вернется? - продолжала доканывать доктора Дрю.
   - Да, когда-нибудь, - отмахнулся коронованный.
   - Тогда почему он уехал? - попыталась придумать, за что б обидеться на своего второго Королевского.
   - Его попросили кое-что передать мертвякам из других Городов, - прошипел Джакоб, который рядом с ней не мог не то чтоб
   придумать, куда ее послать, но и составить хоть какую-нибудь мысль.
   - Он бы меня поддержал! И построил...
   - Пожалуйста, замолчи! - взмолился Джакоб, который начинал мечтать, чтоб вернулся Эдик и ее "построил".
   - Какой же ты скучный. А я все-таки попробую что-нибудь сделать, - решительно выдала Дрю.
   - Своей бывшей подруге ты уже ничем не поможешь. Ее короновали, - в отместку за испорченную половину дня как бы невзначай
   проговорил доктор.
   - Кто? - не поверила Андриана.
   - Твой старый знакомец Мэрдок.
   Дрю вдохнула воздух не через то горло и закашлялась. В какое бы ужасное существо не превратилась ее подруга, но изверг
   Мэрдок был еще отвратительнее. Жить рядом с ним Андриана не могла пожелать даже злейшему врагу, а не только Инге.
   - По-моему, он нашел пассию действительно достойную себя. Вышла очень гармоничная пара...
   - Джакоб, заткнись, пожалуйста! - обалдела Дрю.
   - Разве я не прав? Да любой, кроме Мэрдока, ее кровью подавился бы! Там же жизни не осталось и вообще ничего, кроме
   зависти и злобы, - продолжал злить ее Джакоб Фастес.
   - Пусть так, но в том бараке больше никого не будут содержать! - рванулась она к выходу.
   - Ты собралась сразу к главе Совета? - засмеялся Джакоб.
   - Нет, вечером поговорю с Лионом, - остановилась Дрю, уже схватившись за дверную ручку.
   - Тогда не откладывай на завтра, - сменил гнев на милость доктор.
   - А чего вдруг ты озаботился моим разговором? - окрысилась Дриада.
   - Ничего особенного, только завтра днем я, ты и Дальго уезжаем практиковаться в близлежащую деревеньку, - объявил он
   ученикам.
   - Как? Мне ж нельзя покидать пределы Города! - перепугалась Дрю, что ее подбивают нарушить какое-нибудь правило.
   - Только не надо спорить! - скривился Джакоб, - Приказ учителя сильнее распоряжений Совета, - спокойно добавил он.
   - Это не правда! Фастес рассказывал, что распоряжения Совета обязательны к исполнению...
   - Мой приказ - часть приказа Совета. То есть это обязательный этап обучения. И обучение нельзя закончить без преодоления
   данного этапа. Из вышесказанного получается, что я просто обязан вывести тебя за пределы Города. На это Совет не смог
   придумать, что ответить. Лион, конечно, возражать не стал, - сухо разъяснил врач.
   - Так куда мы едем? - встрял заинтригованный Дальго.
   - В деревню, где все меня очень хорошо знают, - учитель одобряюще улыбнулся парню.
   - А там люди часто пропадают? - глаза Дальго заблестели. Дрю скривилась, но тоже с интересом посмотрела на доктора.
   - Было разок. Парнишки решили по моим следам пойти, да и попали прямиком в логово Фастеса. Ничего не смог поделать. Только
   следы уничтожить, чтоб вся деревня здесь не оказалась, - мягко ответил врач.
   Джакоб отпустил и ее и Дальго очень рано. Они вместе направились к домам своих некротеров. Андриана заметила, что Дальго
   выглядел усталым и растерянным, но расспрашивать, что к чему, не стала. Да и спросить бы не успела, так как из-за
   ближайшего строения вразвалочку вышла Инга.
   У нее был вид сытой кобры. Лицо украшала хищная ухмылка. Дрю замедлила шаг, губы пролепетали слова приветствия, от чего
   ухмылка Инги стала еще шире, но тут ее довольно жестко схватил Дальго и протащил мимо улыбающейся змеи. Чем-то Дальго
   напугал змею. Она отпрыгнула с дороги, вся сгорбилась, сжалась и побежала куда-то между оградок.
   - Дальго, отпусти! Зачем ты ее спугнул?!!
   Парень ослабил хватку, но заставил Королеву идти дальше.
   - Я видел таких как она тысячи раз. После коронации мертвяки оставляют их одних до вечера, а там уже приходит Джакоб и
   дает им настой. Они чувствуют себя свободными, осуществившими самую сокровенную мечту. Они выползают под вечер, чтоб
   показать свою исключительность, покрасоваться. Ради такой мерзости не стоит останавливаться...- сквозь зубы выдавил он.
   - Почему ты считаешь их мерзостью?!! Ты же сам один из них! - едва не плакала Дрю.
   - Нет. Четверо попавших к Фастесу разительно отличаются ото всех прочих, - отрезал Дальго, а потом чуть мягче продолжил, -
   В том числе и нестандартностью происхождения. Меня, например, как и тебя, не держали в бараке. Я родился в поселке, там же
   жил. А потом как-то к моей матери подошел мертвяк, пообещал меня не трогать, а сводить к некротерам, показать свой дом. Он
   выполнил свое обещание. Через пару месяцев я переехал к нему. Он давал мне абсолютно все, о чем мальчишка вообще мог
   мечтать. Позволял гонять мяч за оградой, ничего не запрещал. И так вышло, что я попросил мертвяка, чтоб мои родители дожили
   до стольки лет, до скольки захотят, а я отдам ему свою силу. Я не знал точно, умру или нет. Но знал, что если останусь
   жить, то меня коронует мертвяк, который стал для меня вторым отцом. Совет согласился. Мои родители тогда еще ничего не
   знали. Ладонь разрезал и дал напиться жизни из нее обычным мертвякам мой будущий Королевский. Когда ритуал закончился, он
   снял свою перчатку и сжал пальцами края пореза, который еще кровоточил. Я помню, что упал и что больше всего на свете
   боялся отпустить пальцы мертвяка. Я боялся, что не смогу стать его Королем, что не достоин его заботы. Тогда я хотел жить
   для него. Мне показалось, что мой организм сдается, я умираю. И все закончилось. Я лежал у его ног, у меня не было сил. Но
   я был жив. И очень счастлив. Естественно, я сам выпил яд, как только вообще смог пить, не сбегал и до сих пор уважаю своего
   второго отца, - гордо задрав подбородок рассказал ей свою историю парень.
   - Ничего себе! А я считала до сих пор себя самой примерной Королевой. У меня точно не было такого искреннего
   самопожертвования в голове! - от рассказа Дрю пришла в восторг.
   - Было. Правда, я не знаю причины, - проворчал Дальго.
   - Ты в этом так уверен? - удивилась Дрю.
   - Хочешь спросить "почему"? - улыбнулся Коронованный, - Ты не такая мерзость, как твоя Инга.
   - Хорошее объяснение! Я даже начинаю понимать причину, по которой некоторые считают тебя заучкой и невероятным занудой. Ты
   слишком правильный. И все, по-твоему, должны быть столь же правильными, либо ты их отнесешь к мерзости, не достойной твоего
   внимания. Мне кажется, или ты слишком высокомерный? - выдала Дрю, раздумывая над его словами.
   - Не делай хорошее - не судим будешь? Злишься, что я не позволил тебе унижаться перед бывшей подругой? Думаешь, с такой
   улыбочкой она мечтала сказать тебе "извини"? - развеселился Дальго.
   - Ничего я не думаю! И тебе в другую сторону. Можешь не провожать до двери, - процедила сквозь зубы одноклассница.
   - Ты не права, я направляюсь не домой, а к Лиону. Хочу поддержать твою позицию на счет выживших. Если я не ошибаюсь,
   разговор намечался на сегодняшний вечер? - деловито выдал парень на вид лет восемнадцати-двадцати.
   - Разве Фастес отправил тебя к Джакобу учиться подслушивать? - высокомерно задрала носик Дрю, нежно подталкивая Дальго за
   локоть к своему дому.
   - А разве тебе не нужна поддержка общественности? - звонко рассмеялся подельник.
   На этой ноте они вместе вошли в ее дом.
   Андриана не могла поверить, что Дальго, как и она, хочет справедливости по отношению к выжившим. Он ведь только что
   говорил о них, не иначе, как о мерзости!
   В отсутствие Лиона пришлось усадить Дальго в ее любимое кресло, а самой занять место Лиона. Рядом с холодным камином
   сидеть было как-то неуютно. Она быстро кинула воображаемый огонь на сухие поленья, которые в долю секунды охватило
   невоображаемое пламя. Андриана смущенно покраснела. Дальго усмехнулся и стал следить за огненными язычками.
   Смущаться пришлось не долго. Хлопнула входная дверь, оповещая о прибытии мертвяка.
   Разговор был долгий, но интересный. Он походил на поединок двух знатоков истории. Андриана успевала только поддакивать и
   кивать головой. Получалось, что по действовавшим на тот момент правилам, принятым Советом Некротеров, предполагалось
   выбирать жертву и потреблять ее силы до конца, либо превращать в Коронованного, прежде чем появится право на новую жертву.
   Чтобы все изменить, необходимо было согласие не только Совета Некротеров, но и людей, населявших Город Мертвяков. Для
   деревенских наличие привилегированных выживших означало дополнительных иждивенцев. Убедить людей в том, что если сразу из
   деревни их будут отдавать лишь самым слабым некротерам, то у них появится больше шансов выжить, и так будет правильнее, при
   том, что из деревни первоначально придется изымать больше жертв, представлялось серьезной задачей, потребующей и времени и
   сил.
   Подводя итоги беседы, стоит отметить положительный настрой мертвяка и то, что были сделаны намеки, говорившие об одобрении
   такого плана Советом Некротеров. Лион даже сказал, что попытки изменить существующую систему были, но не находили поддержки
   среди людского населения Города.
   В конце концов, Дальго отправился домой с заговорщицким видом, пообещав Лиону заходить к ним почаще.
   - Мне Джакоб рассказал о походе в деревню и попросил одеть тебя по-городскому, - объявил Лион.
   - Но это будет неудобно! - сморщилась Андриана, которой совершенно не хотелось покидать свободных шелковых рубашек и брюк.
   - Легенда требует, - прервал мертвяк, - Я подобрал кое-какие вещи, но не уверен, что они тебе подойдут. Они в комнате.
   Андриана недоверчиво взглянула на свою кровать и обнаружила гору одежды, в которой были и легкие летние платьица, и
   деловые костюмы, и коктейльные варианты, а около кровати возвышалась стена обувных коробок.
   - Ты обокрал магазин? - количество и качество одежды потрясали.
   - Нет, заглянул к Зеймунду Фастесу, который пользуется каждой поездкой в людской город для пополнения своей коллекции. Он
   собирает образцы одежды различных стилей и пополняет ее не один век подряд, - вздохнул Лион.
   - А можно посмотреть? - ей представилась бесконечная галерея, в которой пылились самые невообразимые наряды.
   - Попроси Фастеса, может быть, он и согласится продемонстрировать свою драгоценную коллекцию, нарядив тебя в наряд
   великомученика, дабы все оставалось целым и невредимым.
   - А как тогда ты заполучил все это? - проговорила Дрю, рассматривая прелестный голубенький сарафанчик.
   - Я знаю то, за что он с радостью подарит всю свою коллекцию, - заговорщицким тоном начал Лион, - Мне ж понадобились
   модели этого сезона, которые у него есть возможность приобрести снова.
   Все наряды сидели просто идеально. Либо Фастес, либо Лион в глубине души были потрясающими стилистами. Для похода в
   деревню Дрю выбрала бежевый шелковый сарафан с коричневым орнаментом. К нему подобрала колье из огромных изумрудов
   неправильной формы, такие же серьги и кольцо. Босоножки выбрала также изумрудные на умеренно высоком каблуке. К ним
   прилагалась средних размеров сумочка с изумрудной застежкой.
   - Я подумал, что Фастес обязательно захочет на тебя взглянуть и... - протянул Королевский.
   - Где он?!
   Она смотрела на себя в зеркало и видела в нем городскую модницу. В том же зеркале рядом с ней оказался Фастес, который
   поражал своей сверхъестественной красотой. Впервые на ее памяти его глаза улыбались, делая лицо хозяина еще загадочнее.
   Андриана обернулась.
   - Моя ученица сегодня прекрасна. Но я принес то, что каждую женщину превратит в неземное существо, не только Королеву.
   Фастес элегантным движением руки подал ей флакон духов, источавших аромат цветущих апельсинов. А еще маленькую косметичку.
   - Я думаю, что стоит предусмотреть хотя бы один сменный наряд, хотя два... будет надежнее, - произнес он с энтузиазмом.
   И все началось сначала. Она примеряла, прикидывала, они подбирали босоножки, сумки, украшения. Они смеялись, шутили,
   разводили бурную критику, пока у нее не набралось три простых, но очень элегантных комплекта породистой горожанки.
   - Я буду странновато смотреться в захолустной деревеньке, а в чем поедет Дальго? - поинтересовалась Дрю.
   - Он выбрал светлый брючный костюм и яркую шелковую рубашку, - удовлетворенно протянул Фастес.
   - А я надеялась, что так ухаживают только за мной!
   Она говорила без обиды, с ноткой сарказма и огорчения. Сразу захотелось увидеть Дальго и оценить выбор Фастеса, сделанный
   для другого мужчины, а значит потенциального конкурента. Хотя о какой конкуренции там могла идти речь?
   - Теперь я точно знаю, какое именно платье ей нужно для церемонии.
   Подмигнул учитель ее мертвяку.
   - О какой такой церемонии вы здесь беседуете?
   Проговорила Дрю с напускным высокомерием, которого требовало черное платье с гипюровыми вставками, в котором она все еще
   крутилась перед зеркалом.
   - Церемонии твоей коронации. Она состоится, когда вернется Эдуард, - объяснил Зеймунд.
   - Это обязательно? - Дрю не хотела много народу и пышных церемоний.
   - Это очень красиво. Напоминает ваши свадьбы. Но именуется Встречей Смерти, - Зеймунд говорил страстно, едва не
   захлебываясь.
   - Так печально? - Андриане не шибко хотелось Встречаться со Смертью.
   - В самой церемонии нет ничего печального. Это похоже на маленький спектакль, в котором рассказывается, как Смерть отдала
   тебя Вечной Жизни. В тот день ты должна будешь быть самым красивым существом во Вселенной. И я об этом позабочусь, -
   пообещал Фастес.
   - Почему ее не провели раньше? - подумав, спросила Дрю.
   - Ее проводят только после официального объявления какого-то мертвяка твоим Учителем. И при полном составе твоих
   Королевских. За твоей Встречей будет Встреча Дальго. Эгос с Эмилем пройдут ее позже.
   Так были завершены все приготовления с ее стороны к предстоявшему походу в деревню.
  
   Судьба-карма, карма-судьба, мозаика из многогранных кристалликов...
  
   Глава 15
  
   На следующее утро, оказавшись за пределами Города, на той самой поляне, сбросив босоножки, в которых гордо прошествовала
   до ворот, Андриана играла, как ребенок. Воздух казался свежее, запахи прекраснее, а небо - прозрачнее.
   Джакоб попросил учеников подождать у ворот.
   Девушку испугал шум двигателя. Она ожидала появление людей, но за рулем был доктор.
   Это была не дешевая сельская тачка, а мощный внедорожник. Пришлось обтереть стопы от песка, залезть на высокое сидение и
   обуться.
   Она была несколько разочарована, так как мечтала о прогулке пешком, в крайнем случае, верхом, а не на обычной машине.
   Дальго же выглядел потрясенным. Он медленно обходил машину, держась на достаточно большом расстоянии, и недоверчиво
   разглядывал каждую деталь. Затем залез в ту же дверь, что и Андриана, заставив ее отодвинуться на соседнее кресло. Дверь
   оставалась открытой.
   - Дверь захлопни, - попросила Дрю тихо, будто обращалась к тяжелобольному или слабоумному.
   Дальго вопросительно посмотрел на нее. Пришлось самой тянуться к ручке через него.
   Доктор прекратил искать что-то в бардачке и переключил внимание на заднее сидение.
   - Не обращай внимания на Дальго. Мальчик впервые видит машину, - мягко объяснил Джакоб, подмигивая "мальчику".
   Ее поразили слова доктора не меньше, чем до этого Дальго - вид машины.
   Так началось их маленькое путешествие до деревни. До каменной постройки в лесной глуши. Постройка не имела ни дверей, ни
   крыши. Джакоб спрятал машину между каменных стен, на которых можно было угадать остатки в прошлом белой штукатурки. Путь к
   людям лежал через пролесок по утоптанной извилистой тропинке.
   Дальго стал расспрашивать Джакоба о машине. Дрю разговор показался чрезвычайно скучным. Тем более, что доктор рассказывал
   ученику прописные истины. Ее рюкзак с одеждой и другими мелочами был отдан врачу для транспортировки к месту дислокации.
   Вокруг пели неизвестные ей птички, что-то шевелилось, хрустело, шебаршилось. Цвела мелкими белыми цветами трава у тропинки.
   Это место казалось Раем на Земле. Спокойствие и красота. Сладкий ароматный воздух. Свобода. Безмятежность. Песня ветра и
   шум листвы. От всего этого кружилась голова. Ноги сами стали пританцовывать. Андриана начала петь. Она не произносила слов,
   хотя те звуки были похожи на слова какого-то давно забытого языка существ, умевших разве что петь и плясать. Дрю не
   заметила, как мужчины разом замолчали.
   Прыжок, поворот... еще прыжок. Пальцы сомкнулись на молодой ветке, унося девушку широким полукругом вверх на другую, где
   она сделала элегантный разворот, достойный профессионального гимнаста, изящно подтянулась, не задевая платьем дерева, и
   оказалась верхом на ней, подобно кошке. Было непонятно, поет она или смеется. Красивая, хищная, элегантная. Непонятно, как
   она держится на столь хрупкой ветке. Ее глаза глядели с вызовом на Дальго, приглашая его присоединиться к ее детской
   забаве...
   - Нимфа!
   Со стороны деревни на нее смотрели широко раскрытые глаза ребенка. Она в недоумении приподнялась на ветке, легонько
   обхватив ладонью гладкий ствол. Свет, сочившийся сквозь тысячи промытых ночным дождем листьев, создавал иллюзию, превращая
   ее в сказочное существо. Волосы сливались с листвой, будто листья, ветви и само дерево было ее частью, происходило из нее.
   Ее платье терялось среди ветвей, а украшения источали холодное зеленое сияние. А сама по себе Дриада и так была
   обворожительнее любого человека.
   Мальчик со всех ног бросился к деревне, крича на всю округу:
   - Мама! Я видел нимфу!!! Она там! Мама!!! Нимфа!!!
   Андриана стояла неподвижно, наблюдая за быстро удаляющейся фигуркой мальчишки. Она и предположить не могла, что ее кто-то
   мог увидеть раньше, чем она успеет его заметить. Было странно. Ощущение, будто ее победил какой-то там человеческий
   мальчишка.
   - Спускайся, а то взрослые увидят деваху в легком платье на каблуках в столь интересном месте и положении, поймут, что ни
   одна из их жен не способна на такую дурь, и примут тоже за мифическую нимфу.
   Доктор говорил резко, не скрывая презрения к ее сумасбродному поступку. Дрю гордо соскользнула на землю и возглавила
   процессию.
   В их направлении бежал тот самый мальчик, периодически возвращаясь и тяня за руку маму.
   - Мама! Вон она! Это нимфа!!! Она спустилась и теперь идет к нам. Мам, ты сама говорила, что когда нимфы спускаются на
   землю, то они превращаются в людей!
   Когда между Андрианой и матерью орущего ребенка оставалось расстояние в пару шагов, Королева мягко произнесла:
   - У Вас прелестный ребенок.
   Мать, спотыкаясь о каждое слово:
   - Извините. Пожалуйста, извините... Гарик ужасный фантазер. Иногда просто невозможный!
   - Мне очень приятно было оказаться нимфой хоть в чьих-то глазах. Это был самый исключительный комплимент, из всех, которые
   мне приходилось слышать, - расплылась в обаятельной улыбке Дрю.
   - Спасибо...
   Мать мальчика побледнела от смущения.
   - Я вижу, что Вы пришли с нашим дорогим доктором. Мы будем рады, если сегодня вечером Вы поужинаете с нами, - пригласило
   женщина.
   - Конечно, мы не откажемся поужинать в компании столь галантного кавалера, как ваш сын.
   Женщина придержала протестующего малыша, пропуская процессию из троих Коронованных в деревню.
   Доктора встречали подобострастно, чуть не падая на колени. На них смотрели так, как подобает смотреть на друзей языческого
   Бога. Толпа деревенских проводила в добротный деревянный дом с баней, которую местные жители пообещали тотчас же растопить.
   Путники вошли в просторную прихожую. Дальго сразу направился к двери, за которой виднелась застеленная кровать. Джакоб
   бросил сумки и вошел в соседнюю комнату, оставив Дрю в полном одиночестве. Она обшарила глазами стены прихожей и нашла еще
   две двери. Вошла в ближайшую вместе со своими вещами.
   Перед ней оказалась обычная деревянная кровать-полуторка, застланная бежевым покрывалом, из-под которого выглядывал угол
   одетой подушки. Бросила чемодан у кровати...
   - Девушка, Вы совершенно не глядите по сторонам!
   У стены на видавшем виды диване сидела старуха. Одета она была не по-деревенски, даже стильно, если не сказать кокетливо.
   На голове аккуратно уложенные черные кудри с проседью. Она создавала впечатление очень ухоженной женщины.
   - Вы здесь живете? - Андриана оценивающе взглянула на женщину, которая у нее вызвала беспокойство.
   - Конечно, нет! Я ждала местную нимфу, - хихикнула дама.
   - И чего Вы хотите? - насторожилась Дрю.
   - Нимфа уже стала нимфой. Я хотела это изменить. Но, увы, с судьбой не поспоришь. Бедный маленький мальчик увидел
   безалаберную девчонку на ветке! - вскинула незнакомка руки, запрокидывая глаза.
   - Это преступление? - осторожно поинтересовалась Королева, нащупывая ручку чемодана.
   - Нет. Всего лишь часть предсказания, которому уже за тысячу лет. Ты будишь творить справедливость ценой своего вечного
   счастья... - сварливо прокоцала женщина.
   - Тем более. Значит, это не Ваше дело. К Вашему "вечному счастью" я ни малейшего отношения не имею, - ощетинилась Дриада.
   - Не перебивай старших, - приказала пожилая дама, переходя на глубокий шепот, - Нимфа приведет войну в Город Мертвяков.
   - Я теперечи стала плохой? Из-за какого-то деревенского мальчишки? - задрала свой гордый носик Королева.
   - Никогда не приуменьшай значения ни одного живого существа, будь то даже таракан на твоей кухне. Он наравне с тобой может
   испортить самый шикарный ужин своим появлением. И я не говорила, что война - это плохо. Иногда, как раз наоборот... -
   приветливо улыбнулась незнакомка.
   - Фрэда?!! - в голосе влетевшего в комнату Джакоба была смесь ужаса, потрясения и возмущения.
   - Дриада, это Фрэда, королева Фастеса, - представил старуху доктор, - Зачем ты пришла? - сквозь зубы прошипел он.
   - Джакоб, я старая женщина. Разве нельзя передохнуть денек в райском местечке, где обитают мифические нимфы? - с напускной
   серьезностью поинтересовалась Фрэда.
   - Я тебя знаю! - хотел ей пригрозить доктор.
   - Если скажу, что заглянула предупредить об опасности, ты мне поверишь? - усмехнулась женщина.
   - Предупредила? - шикнул он, - Убирайся!!! - заорал Джакоб.
   Дрю впервые видела доктора в бешенстве.
   - Не буду мешать. Было большим удовольствием познакомиться со сказочной тварью, - Фыркнула дама.
   Фрэда медленно встала и спокойно покинула пределы комнаты. Раздался протяжный скрип входной двери.
   - Она рассказала байку про войну? - обреченно проговорил доктор.
   - Да, - тихонечко пискнула Дрю.
   - Не могу сказать "не верь", - Джакоб сделал круг по комнате.
   - И что прикажешь делать? - прохныкала Андриана.
   - Жить, наслаждаться жизнью! Война если и будет, то не сейчас, а по твоим меркам, так и совсем не скоро. Может, за эти
   годы пробежит перед глазами ни одна человеческая жизнь, сгинет ни одно человеческое поколение. И все эти годы страдать?
   Убиваться? За то, чего может и не быть? Или что случится потому, что должно было случиться? В таких вещах, как война,
   должно быть еще что-то. Того, что тебя увидел мальчишка, и ты показалась ему похожей на дух леса из детской сказки - мало.
   Слишком мало. Одной причины не достаточно. Ничего в мире не происходит по одной единственной причине. Всегда есть череда
   причин, которые иной раз между собой ни как не связаны. Еще не забыла про ужин? - он прекратил наворачивать круги вокруг
   Дриады.
   - Может, не стоит туда идти? - взмолилась девушка.
   - Стоит. Чтоб хотя бы понять, откуда придет война, - подмигнул Джакоб.
   - А что было еще в том предсказании? - вытаскивая голову из плеч начала допрос Королева.
   - "Коронованная дважды" превратится в нимфу и за собой приведет войну. Она родится под знаком справедливости и не сумеет
   уберечь свое счастье, раздаривая его другим. Там еще говорилось, что она начнет новую эру мертвяков, потеряв "вечное
   счастье". В конце все должно быть хорошо, - сухо ответил доктор.
   - А разве в жизни бывает так, что все хорошо, и это хорошо длится бесконечно?
   Джакоб фыркнул, развернулся, хлопнул дверью, оставляя ее наедине с собой.
  
   Глава 16
  
   Ужин прошел гладко, точнее, не ужин, а прием в духе светских без закуски со старым пианино. Пацан любовался нимфой на пару
   со своим отцом, который к утру тоже начал верить, будто духи леса еще живы.
   Сразу после рассвета, не вздремнув и часа, пришлось подняться, собраться и пойти по домам лечить людей.
   - Закрой глаза. Коснись его головы. Он глух. Ты слышишь это? В его теле бурлит жизнь. Но ты чувствуешь как? Неправильно.
   Чувствуешь, как течет энергия? По сложнейшим законам, которые мало кто понимает. Не нужно думать, считать, вычислять.
   Прислушайся к себе, как к идеалу, и пойми, где и что не так. А потом просто направь свою энергию в него так, чтоб на каждом
   участке поток стал непрерывен и правилен...
   Сперва Джакоб комментировал каждое действие и чувство, которые они должны были сделать и ощутить. Потом наблюдал. Затем
   они разделились. Лечить собственной энергией оказалось проще, чем лекарствами. Так пролетал день за днем до самого отъезда:
   обход домов, разбор "полетов", баня, сон.
   Они вошли в пролесок, когда Дрю догнал тот самый мальчишка и спросил:
   - Вы возвращаетесь в лес?
   Дриада молча разглядывала мальчика и будто даже не замечала его вопроса. Он, не выдержав ее долгого взгляда, опустил
   глаза, хотел было бежать, но буркнул себе под нос:
   - Я буду ждать.
   Андриана очень долго наблюдала, как тот бежал, а затем скрылся в родительском доме...
   - Идем. Я надеюсь, что ему не взбредет в голову тебя искать, - доктор дернул девушку за руку.
   - Его родители не отпустят. Да и если он пойдет за нами, то попадет в руки мертвяков, которые не позволят войне случиться.
   Так что не беспокойтесь, я за него отвечаю, - у Дрю все в горле пересохло, каждая клеточка кричала, что она однажды
   встретится с мальчишкой. За пределами Города.
   На обратном пути Джакоб дал порулить Дальго, который до самых ворот никак не мог успокоиться. Пришлось слушать
   восторженные визги до конца поездки.
   В Городе их встретили Эдуард с Лионом. Эдуард, казалось, никуда и не пропадал. Говорил весело, как ни в чем не бывало.
   Королева Фастеса сразу вылетела из головы. Не так давно коронованная знакомая не попадалась на глаза. Оставалась еще неделя
   учебы у Джакоба и всего месяц до обещанной коронации.
   Встреча Смерти оказалась исключительно сложным ритуалом, где каждое движение имело огромное значение. Необходимо было
   выучить каждую позу, даже взгляд получасового немого спектакля. Подготовкой к спектаклю занялся Фастес, отношения с которым
   скоро стали довольно близкими.
   Джакоб, казалось, приступил к жесткой эксплуатации доверенных ему учеников, так что в больнице было некогда вздохнуть.
   Появление Эдуарда и отсутствие свободного времени не позволяли Андриане погрузиться в депрессию с головой. Она не хотела
   думать о причинах плохого настроения, да и, собственно, настроение в такой обстановке не слишком беспокоило.
   За месяц предстояло изучить очень многое. Фастес начал свои занятия с отработки простейших поз. Затем последовали связки
   движений. К концу первой недели начал прорисовываться общий рисунок танца. В один из дней учитель принес красивые веера,
   которые к ужасу Дрю необходимо было включить в постановку.
   Эти занятия были чрезмерно тяжелыми для непривыкшего к физической нагрузке организма, кроме того, они изматывали и
   высасывали эмоционально.
   Так могло продолжаться и дальше, если бы не пришлось от Джакоба вернуться к занятиям на плацу.
   В последний вечер перед тем, как снова оказаться в строю, Фастес попросил остаться после мучительной подготовки к
   представлению.
   - Почему ты тогда выстрелила?
   Вопрос произвел эффект разорвавшейся бомбы времен Второй Мировой. Эмоции, картинки уже забытого эпизода ожили, заполонив
   сознание, не давая сосредоточиться, собраться и ответить хоть что-нибудь. Ситуацию усугубляло отсутствие внутреннего
   анализа тех событий. Для нее было дико подвергать оценке поступки, которые хотя бы часть ее сознания считала неправильными.
   Фастес смотрел спокойно и безжалостно. Сразу вспомнилась их первая встреча, когда учитель показался ей не шибко
   дружелюбным.
   - Не знаю, - огрызнулась она.
   - Из жалости, - ответил за нее Фастес.
   - Что?!!
   - Из жалости. Ты сделала выбор за человека, лишив того самого выбора. Ты выбрала ему немедленную смерть от своей стрелы,
   избавив от возможной, но далеко не обязательной, смерти от моей руки, - Зеймунд говорил очень спокойно.
   Было странно слышать правду о своих чувствах от другого существа. Внутри сразу возникло отрицание, нарвавшееся на
   спокойный взгляд учителя. Его глаза были не просто спокойными и уверенными в правоте своего хозяина. Они были древними,
   мудрыми. Они говорили, что Фастес видел сотни, если не тысячи таких, как она. Его взгляд не унижал, не был презрителен или
   безразличен. Он как бы уравнивал. А то, что он заговорил об этом, стоило расценивать, как знак внимания,
   заинтересованность, в которой не было чего-то плохого и, скорее всего, хорошего тоже.
   - Ты не согласна? - очень мягко подтолкнул учитель.
   Дрю посмотрела на одну из столешниц так, будто на ней было что-то чрезвычайно интересное и ответила:
   - Согласна, - в горле стоял комок.
   - Ты считаешь свое решение правильным?
   - Но Вы же этого хотели, - бросила королева нарочито сухим официальным тоном, внутри все бурлило и желало вырваться
   наружу.
   - Дрю, ты не ответила на мой вопрос, - очень мягко напомнил Фастес.
   - Он бы умер, - поджала она губы.
   - Это не дано знать никому, - он не поучал, не обвинял.
   - Вы... вы все... У вас нет права отнимать жизнь у не таких, как вы! - Она с вызовом посмотрела на Зеймунда, глотая
   слезы.
   - А у тебя, значит, есть? И ты, значит, такая, как они? Ты - человек? - рассмеялся Зеймунд.
   Она молчала, зная, что нельзя говорить, что ощущает себя человеком, что не находит между собой и мертвяками ни малейшего
   сходства. Хотя, стоя перед Фастесом, не по своей воле пришлось задуматься над этим. И начинало казаться, что она
   просто-напросто старается не видеть ничего вокруг, что ее ощущение на самом деле глупый самообман. Только сейчас начало
   приходить в голову, что она уже давно знала, что никогда не сможет вернуться к нормальной человеческой жизни. Может и
   сможет жить среди людей, но та жизнь не сможет быть полноценной. А эта жизнь в Городе Мертвяков также не будет настоящей,
   пока она будет оставаться для самой себя человеком.
   Да какой она человек! Ни один человек не обладает такой грацией, ни один не может быть даже в половину так красив... Нет,
   дело было не в этом. И даже не в способности разжигать камин или двигаться с нечеловеческой скоростью. Она не имела
   возможности умереть. А если вспомнить о бессмертной душе, то ее душа не могла перевоплотиться или стать частью Вселенского
   сознания. У нее не могло быть страха перед неизвестностью, так как ее душа была прочно привязана к телу, хорошо хоть не
   бренному, и нужно было создавать жизнь самой и жить всегда как бы в одном возрасте, в одном состоянии. Быть вечно молодой
   было весьма романтично, но скучно. Отсутствие возможности меняться внешне было не совсем приятным. На самом деле оставаться
   всегда именно такой было страшно. Хотелось постоянно кардинальных перемен, необдуманных смелых поступков, чего-то
   необычного. Становилась понятной тяга Фастеса к красивым вещам. Это был прекрасный способ отдохнуть от внешнего
   однообразия. Но ему должно было быть легче. Он все же менялся, если пользовался силой.
   - Я не человек, - сквозь зубы выдавила Дриада.
   - Тогда не веди себя так, будто ты чем-то лучше нас. И не отбирай у человека право выбора. У них и так оно
   появляется слишком редко, - печально, очень жестко, с ноткой отвращения приказал Зеумунд.
   - Фастес, ты говорил, что нам придется принимать решения, что наши решения могут кого-то уничтожить, а кого-то
   спасти...
   - Утопающих спасают, если сами умеют плавать. В противном случае спасать придется обоих, а это несколько
   проблематичней, - учитель отрешенно смотрел сквозь нее.
   - Фастес, мне нужно идти. Уже поздно, - Дрю хотела сбежать от него побыстрее, куда подальше и забиться в самый
   укромный уголок, спрятавшись с головой под одеяло.
   - Хорошо. Иди. Не опаздывай завтра.
  
   Глава 17
  
   Утро было непривычно холодное. Первое такое. По-настоящему осеннее. Воздух стал прозрачным. Дул легкий ветерок. Но в
   гардеробе не прибавилось теплых вещей.
   Стоять в летней футболке и хлопковых брюках на плацу было не очень уютно. Хотелось поскорее убраться оттуда в теплый класс
   Фастеса. Встретиться с остальными его учениками не удалось, так как те отправились на обучение к Джакобу. Подошел и встал
   рядом Дальго.
   Приказ идти сразу к Фастесу никого не удивил. Ученики молча добежали до теплого класса и вместе сели за ближайший от
   учителя стол. Фастес выглядел неестественно напряженным. Он был одет в синее шелковое кимоно с огромным золотым драконом и
   широкие штаны.
   Учитель тяжело опустился на соседнюю от них лавку и сказал:
   - Требуют, чтобы вы немедленно приступили к работе с силой.
   Он нервно выдохнул.
   - А это плохо? - не могла не сдержать Дрю наивный вопрос.
   - Практика, конечно никогда не была лишней... Но не знание законов не освобождает от ответственности, - раздраженно
   выплюнул Зеймунд.
   - При чем здесь...
   - При том, Дальго, что с вашей силой вы вдвоем можете наворотить такого, что мы будем разгребать не одну тысячу лет.
   Да еще с вашими ценностными ориентирами! - сжал кулаки учитель.
   Намек на свою чрезмерную любовь к людям Дрю поняла, но вот что имел в виду Фастес на счет Дальго? Особой любви к
   человечеству за ним не водилось. А, может, и в ней он нашел что-то кроме человеколюбия?
   - Но мы же не начнем с изучения оружия массового поражения? - удивился Дальго.
   - Умение владеть своей силой не подразделяется на разделы. Сила едина. Она есть во всех и во всем. В земле, камне, у
   растений, животных, людей... Ее потоками пронизан воздух, она объединяет планеты и Вселенные. По законам этой силы
   существуем мы. Джакоб должен был показать вам, как на примере такой открытой системы, как человек, восстановить эти законы,
   как их почувствовать и понять. Сила дает неограниченные возможности тому, кто ее чувствует. Когда вы лечили, то
   использовали свой потенциал, но это не единственный источник. Мало кому доступно из Королей пользоваться иными из них, но
   это ограничение, к сожалению, именно на вас не распространяется.
   Фастес вынул из кармана три булыжника средних размеров. Один оставил себе, а два раздал.
   - Один из альтернативных источников силы - чужая энергия. Это может быть энергия чего и кого угодно. Только если вы
   ее возьмете себе - предмет разрушится, превратится в прах или в ничто. Возьмите камни в руку и давайте пробовать, -
   обреченно выдохнул мучитель.
   Легко сказать! Энергию человека было легко представить и легко почувствовать, а булыжник был булыжником. Может, в нем и
   была энергия, благодаря которой он оставался твердым, но представить, на что она может быть похожа, чтоб взять, было
   сложно. Для того чтоб сделать это, необходима была либо не дюжая фантазия, либо какое-то совершенно иное мышление.
   К концу часа, в течение которого Фастес терпеливо наблюдал за неумелыми попытками, Дрю показалось, что она потратила
   больше сил, чем могла бы выжить из этого камня. Видимо, она так думала не одна, потому что учитель скоро отпустил, попросив
   потренироваться дома. Уходя, ученики прекрасно понимали, что если не придумают до завтрашнего утра как выжить из камня силы
   - придется не сладко, но все равно обрадовались полученной свободе.
   Учитель дотронулся до камня, и тот растаял на глазах. Это было весьма показательно и заставляло задуматься, что
   невозможное возможно, а сделать невозможное - легко.
   Дома Дрю застала Лиона, который как обычно сидел в кресле и что-то читал.
   - Сегодня не твое дежурство? - приветливо спросила она, потянувшись к нему всем своим существом.
   - Да, не мое.
   Лион отложил книжку и изучающе посмотрел на девушку. Его взгляд был спокойный, холодный, пробирающий до костей. Стало
   неуютно. Она уже решила идти к себе, Когда мертвяк остановил жестом:
   - Присядь, - мягко попросил Королевский.
   - Что-то случилось? - заглянула Дрю в его глаза.
   - Нет. Не совсем. Мне Фастес говорил, что ты очень хорошо двигаешься... быстро, то есть, - его взгляд стал
   внимательным.
   - Не быстрее Фастеса, - пожала она плечами.
   - Фастес двигается быстро только за счет собственных сил. Скорость - не его талант. Он за нее платит красотой, так
   что танцующего Фастеса увидишь не каждый день. Двигаться как Коронованный могу только я... бесплатно.
   Лион замолчал. Формулировка "танцующий" показалась идеально подходящей для быстрых и элегантных движений учителя.
   - И что с того, что я... умею? - заинтересовалась Дриада.
   - Я хочу, чтобы для тебя такие движения стали естественными, а человеческие...
   - Что с "человеческими"? - она спросила слишком резко и отвела взгляд. Когда кто-то говорил о чем-то человеческом,
   то мечтал от этого ее избавить.
   - "Человеческие" должны для тебя стать чужими, - с нажимом ответил Лион.
   - Мне запрещается двигаться как человек? - с вызовом задрала нос Дрю.
   - Нет. Ты и потом будешь двигаться медленно.
   Чувствовалось, что Лион что-то недоговаривает. Его "медленно" звучало так, будто бы дальше должны были идти слова "но не
   как человек".
   - Тогда зачем весь этот разговор? - бесилась Королева.
   - Мне нужна твоя помощь, - мягко начал мертвяк.
   - Помощь? И чем я могу тебе помочь? - встала в позу Андриана.
   - Мне нужен партнер на тренировках, - проговорил он почти нежно.
   - На тренировках? - окинула его оценивающим взглядом Дриада.
   Лион невероятно быстро поднялся. Дрю отскочила в сторону:
   - Что за тренировки?!! Пока не ответишь - я никуда не пойду! - в ужасе завопила девушка.
   - Идем, это приказ, - его слова звучали игриво, но от слова "приказ" ее сердце упало в пятки, хотелось заорать "нет"
   и не двигаться с места. Приказ нельзя было оспорить, нельзя было сделать что-то поперек, и нельзя было не пойти. Хотя, на
   самом деле, противостоять было бессмысленно. Так что пришлось сжать зубы и выйти из дома с Лионом.
   Далеко идти не пришлось. Он привел на площадку размером с футбольное поле прямо за домом. Под ногами Лиона трава даже не
   пригибалась, она пружинила. А вот Дрю идея прогулки по бескрайним зеленым просторам сразу после дождя не очень понравилась.
   Ноги проваливались в холодную мокрую жижу. Кеды через пару шагов промокли насквозь. Именно там двигаться быстро было
   нереально!
   - Попробуй! - прозвучало в голове. От неожиданности девушка погрязла обеими ногами, из горла вырвалось сдавленное
   рычание.
   Со смачным хлюпаньем удалось вырвать одну ногу, оставляя ботинок в земляной каше. Лезть босяком дальше желания не
   возникало... Но это был приказ!!! Еще шаг и вторая нога осталась босяком.
   Идти быстро, так быстро, чтоб не проваливаться, бежать... нет, двигаться быстро. Вот бы кто-нибудь напугал или показал
   пример... Пример?
   Лион шел непринужденной походкой, скользя по траве плавно и бесшумно прямо перед ней.
   Дрю затрясло от злости. Она с силой вырвала из земляного плена одну ногу, еще быстрее вторую, не успевая погрязнуть по
   колено. И вот уже бежала, высоко поднимая ноги. А Лион грубо смеялся, стоя в конце поля. Скользить по траве не получалось.
   Стало жарко. От непосильной работы жгло ноги и пресс, лицо заливал пот. Это было совершенно не то, не та легкость, которую
   она ощущала во время боя с Фастесом. Она даже не сомневалась, что со стороны это выглядело смешно. При этом она не
   сомневалась и в том, что человек так скакать не сможет.
   Это было глупо. А выглядело еще глупее. Сдавленный рык перешел в жалобный свист. И тогда, через пот, заливавший глаза, она
   увидела его совсем близко. Всего в нескольких шагах. Перчатки валялись на мокрой траве, изувеченные пальцы расстегнули
   защелку плаща. Едва заметное движение и черный плащ бесформенной грудой рухнул в траву.
   Ее ноги не переставали работать. Она даже не заметила, что теперь пятилась назад. Дрю жила с мертвяком, который дома даже
   капюшон не снимал, чтобы ее не пугать. Да и в Городе не было такого некротера, который бы ходил без плаща.
   - Нравится? - снова прозвучало прямо в голове.
   Даже ненормальному человеку, каким она себя считала, не мог понравиться вид полусгнивших кишок. Это не было
   неожиданностью, так как Дрю уже видела нечто подобное. Лион внушал страх не кишками и голыми ребрами, а ярким
   несоответствием бренного тела с гордой осанкой. Он был похож одновременно на самого опасного хищника (которым и был на
   самом деле) и самого искусного танцора. Он внушал столько же страха, сколько и удивительного первобытного восторга.
   Он начал двигаться неуловимо быстро, потрясающе красиво. Дрю едва успела уклониться от непонятно откуда взявшегося комка
   грязи и слишком поздно поняла, что тот комочек был обманным маневром, чтоб через секунду накрыть ее земляной волной,
   перемешанной с травой. Это был сильный промах. Смех Лиона теперь был не грубым, а мелодичным. Он будто отомстил за ее
   секундный страх, за недоверие к этому ужасному существу, за то, что она забыла, что именно это существо и есть ее
   единственный, неповторимый Король, ее Лион.
   Прилетевший в мертвяка кусок дерна заставил его споткнуться. Пришла ее очередь огласить поле хрустальным смехом.
   Так началась игра, танец трех танцоров: мертвяка, его Королевы и грязи.
   Уже казалось, что она никогда не могла провалиться в вязкую жижу под ногами. Она двигалась легко и непринужденно. Ее
   ступни едва касались кусков вырванного дерна. Ее прыжки, противоречащие всем известным законам физики, жалкие попытки
   напасть, не всегда удачные - увернуться. Все это доставляло удовольствие. Будто бы человек, не знавший, что умеет ходить,
   вдруг побежал... В мышцах бурлила жизнь, по телу разливалось счастье... Запахи стали сильнее, глаза видели четче, каким-то
   десятым чувством Дриада улавливала его движения...
   А потом он ударил. Все смешалось. Она не поняла, как и чем, не поняла почему и за что. Ее лицо вытянулось, глаза обиженно
   моргнули. Через мгновение ее тело проскользило добрый десяток метров, оставляя широкую черную полосу в зеленом море еще не
   тронутой их игрой травы.
   Она только успела подняться на одном локте, когда Лион навис над ней. Его новый удар оставил глубокую яму там, где меньше
   секунды назад находилась ее печень.
   Дрю уворачивалась в немом отчаяние. Старалась дать сдачи, а из ее глаз катились слезы. Как мог он, ее Лион, ее
   единственный на свете защитник и Король, как мог он ее ударить? И биться вот так омывая грязью? Как она, такая маленькая и
   хрупкая, могла противостоять этому мощному хищнику, этой машине для убийства?!
   Вдруг все закончилось. Она еще двигалась, а его силуэт поплыл перед глазами. Прошла секунда, прежде чем она смогла понять,
   что он остановился. Прошла еще минута, прежде чем все чувства пришли в норму.
   Теперь перед ней стоял не хищник. В его позе не было ни малейшей угрозы, ни намека на опасность. Он был спокоен и даже
   счастлив.
   Дрю подошла к нему и не удержалась - начала разглядывать. Сердце забилось с бешеной скоростью. Стало интересно, какой он
   на ощупь. Его пальцы обхватили ее запястье, от чего обожгло кожу. Но это было уже не важно. Не важно было и то, что
   произошло всего минуту назад. Она неуверенно улыбнулась и с опаской заглянула ему в глаза. Отсутствие век и кожи вокруг
   снова заставили ее тело вздрогнуть, а сердце - чуть не выпрыгнуть из груди. Девушка ощущала, как волнами дрожь
   распространяется по телу. Собственно, дрожь и страх ее бы не удивили, если бы они происходили от близости к монстру, от его
   обжигающих прикосновений. Но их причиной было любопытство. Их вызвала казавшаяся еще недавно тошнотворной идея дотронуться
   до него. А сейчас Лион очень медленно приближал ее ладонь к своему обезображенному торсу. От волнения к горлу подкатил
   комок. Стало трудно дышать. Его рука остановилась. Дрю непонимающе, почти обиженно посмотрела в его глаза, надавив на
   ладонь, не пускавшую ее ближе. Неожиданно он не оказал никакого сопротивления. Рука провалилась, равновесие было потеряно.
   Появился ужасный, парализующий страх со всего размаху попасть рукой в чужие кишки. Лион издал глухой смешок. Андриана
   думала уже возненавидеть его за то, что тот не отошел и не дал просто упасть в грязь, но...
   Рука коснулась... тела. Пальцы судорожно ощупывали невидимую кожу, покрытую редкими волосинками. Теперь она водила по его
   телу обеими ладонями, счищая грязь. Пальцы горели от прикосновений. Пальцы ощущали мощный торс... Глаза видели ужас, а
   пальцы ощупывали былую красоту. Как она хотела никогда не видеть! Дрю с силой сомкнула веки и прислонилась к нему всем
   телом... Грудь, плечи, шея, скулы... веки... Она резко отстранилась от него. Легким не хватало воздуха. Сердце выпрыгивало
   из груди. Веки все еще были закрыты. Он коснулся ее век тыльной стороной ладони. Его кожа щипала лицо, но ладонь все еще
   оставалась настоящей. Дрю открыла глаза. Его рука все еще была рядом с ее лицом, но она была ужасна! Из горла вырвался
   какой-то подозрительный всхлип. Она хотела что-то сказать, как-то оправдаться и оправдать его поступки, но в горле
   неожиданно пересохло, а на глаза снова навернулись слезы. Ее распирало от растущей злобы, как от развивающейся в
   геометрической прогрессии раковой опухоли. Девушка резко отвернулась и направилась домой, к камину, где на столике рядом со
   старинными фолиантами лежал простой серый камень.
   Андриана не думала, что мертвяка мог заинтересовать ее булыжник. Одним элегантным движением Лион вырвал камень из ее
   ладони и сел напротив.
   - Мне из-за тебя влетит от Фстеса.
   - А ты не думала, что из-за испорченных кресел тебе может влететь от меня? Немедленно в душ. А камень.... Пол часа
   подождет. И я вместе с ним.
   На счет душа Лион был прав. На счет кресла - не совсем. Все можно было отмыть, отстирать и отчистить.
   Когда Дрю вернулась, в комнате ничего не изменилось. Лион сидел в том же положении с камнем в кулаке. Только вот с кресла
   исчез мохнатый чехол.
   - Оденься, пожалуйста, - попросила Дрю.
   Мертвяк даже не пошевелился.
   - Тебе противно? - усмехнулся он.
   - Нет.
   - А в чем проблема?
   Лион специально говорил словами, какие она привыкла слышать. Но из его уст это звучало странно, искусственно, грубо.
   - Ни в чем. Мне неприятно постоянно видеть ложь, - сквозь зубы выдавила она.
   - Ты думаешь, что твои пальцы ощущали правду? Как странно... Я для себя давно решил, что и мое отражение в зеркале и
   мои ощущения могут достаточно мирно сосуществовать, - задумчиво протянул мертвяк.
   - А так у всех? - не могла не поинтересоваться девушка.
   - У всех Королевских. Все прочие... разрушаются полностью. Хочешь спросить что-то еще? - Лион говорил очень
   спокойно, без эмоций.
   - Нет. Лучше верни камень, - протянула она к нему руку.
   - Кстати о камне. Взять его силу так же просто, как и разжечь камин. Разжигая камин, ты представляешь, будто
   бросаешь на угли огонь, а с камнем... Нужно представить, что ты его вбираешь в себя. На самом деле это естественнее, чем
   разжигать пламя. Ты создана вбирать, разрушать и убивать...
   - Это не правда! - вскочила Дрю.
   - Не хочешь верить - не верь. Ты можешь не убивать и не разрушать. Почему бы и нет? Но это не значит, что ты не
   потенциальный хищник, не потенциальный убийца. Мы же усовершенствованные люди. А человек - самый распространенный и опасный
   хищник на планете. Мы не столь распространенный вид, но единственный хищный, охотящийся только на человека.
   - Я не охочусь! - продолжила возмущаться Андриана.
   - Ты, подобно мне, можешь питаться их жизнями, только тебе не надо делать это столь примитивным способом: через
   кровь несчастных. Ты можешь встать перед толпой и забрать все их жизненные силы. Тогда люди, оказавшиеся поблизости,
   вероятнее всего, сбегут, так как увидят, как их собраться на ходу рассыпаются в прах. И не говори мне, что обладатель такой
   вот способности - самое безобидное и не опасное существо в мире. Даже если существо не собирается пользоваться этой
   способностью. Возьми камень, может получиться всосать в себя хотя бы его энергию.
   Лион бросил булыжник Дрю на колени. Она взяла его, закрыла глаза и попыталась представить, что булыжник - неотъемлемая ее
   часть. Камень по прежнему был в ладони. Потом вспомнилось ласкающее движение пальцев Фастеса, после которого его булыжник
   исчез... Он не ласкал, он брал, вбирал, всасывал! Первая попытка не удалась. Надо было сосредоточиться, представить, что
   действительно вбираешь предмет в себя. Еще попытка...
   Пальцы сомкнулись в кулак. Камень исчез, но девушка от этого чуть не взвыла. Глаза широко распахнулись. Рот открылся от
   удивления. Немного придя в себя, она промямлила:
   - Я больше не стану...
   - Не думаю, что такое решение приведет Фастеса в восторг, - усмехнулся Королевский.
   - Мне плевать! Это мерзко!!!
   Лион оказался рядом, прижал свою Королеву к себе. Это было уже не страшно. Намного естественнее, чем вбирать энергию камня.
   Она обняла его, поплотнее прижалась, не замечая жжения, и так сидела еще очень-очень долго.
   - Это даже хуже, чем когда ты лечишь, - она вспомнила свои ощущения, когда Лион касался краев ее ран.
   - Правда? - удивился Лион.
   - Да. Намного. Там ты в меня вливаешь всякую дрянь и заставляешь ее принять, а с камнем... я делаю это сама. А еще
   голова кружится и такое ощущение, что в носу все сосуды полопались и вот-вот из него польется кровь в три ручья.
   - Это в первый раз. Завтра будет легче.
   Она вздрогнула, вспомнив, что завтра придется сделать то же самое.
   - Не бойся. Ты привыкнешь... ко всему.
   Ощущать его странную холодную и одновременно будто бы обжигающую током кожу было приятно. Его грудь медленно поднималась и
   опускалась... Неужели ему до сих пор нужен был кислород или его грудная клетка двигалась просто так, по инерции, а ее
   работа уже давно ничего не значила? Она хотела спросить у него, но не успела. Заснула. А во сне видела не уродливого
   монстра. А самого красивого мужчину... Красивые лица сменяли одно другое, пока Лион аккуратно не встряхнул ее за плечо,
   объявив о начале нового дня.
  
   От частей к целому. От невозможного к возможному.
  
   Глава 18
  
   Дрю с утра была не в духе. Дальго также всем своим видом показывал, что сегодня тепло кабинета Фастеса его не обрадует.
   На плацу было холоднее, чем вчера. Дул промозглый осенний ветерок. Построением командовал новый садист, который долго не
   отпускал и не начинал распределение, стараясь спровоцировать кого-нибудь на грубость. Но новичков в то утро не было, так
   что все обошлось без эксцессов.
   Дриада не очень хотела появляться на глазах у Фастеса не только из-за камня, но еще потому, что пропустила очередную
   вечернюю встречу с учителем. Так что к деревянному строению они шли очень медленно. Дальго то и дело поглядывал на спутницу.
   - Ты двигаешься прямо как Лион. Раньше не замечал, - он попытался завязать разговор.
   - А как это? Как Лион? И почему не как кто-нибудь другой? - она посмотрела на себя, изучила ноги-руки и не отметила ничего
   особенного.
   - Ты что вообще по сторонам не смотришь? - хмыкнул пацан.
   - Фастес двигается также красиво, да и большинство мертвяков будто плывут над землей...
   - Ты точно по сторонам не смотришь! Да Фастес по сравнению с твоим - козел на льду, а мой - по сравнению с Фастесом, -
   рассмеялся Дальго.
   - Так чем моя походка лучше, чем у нашего учителя? - поинтересовалась Дрю.
   - Она завораживает, каждое твое движение притягивает взгляд... Это делает тебя особенной. Не зря же в деревне говорят, что
   Лион - самое красивое существо на планете! - вскинул руки к небу одноклассник.
   - Он - самое красивое существо? - удивилась девушка.
   - А ты так не думаешь? - подмигнул Дальго.
   Она замолчала. После вчерашнего, может быть, и думала. А разве она когда-нибудь считала его уродом? Скорее всего, нет.
   Но чтоб о нем так думала вся деревня? То есть обычные люди? Это было... забавно.
   В молчание они вошли в кабинет Фастеса, который сразу спросил:
   - Как успехи?
   - Камень растворился, - недовольно проворчал Дальго.
   Дрю изобразила кривую улыбку и пожала плечами, подтверждая слова сомученика. Говорить еще что-то на эту тему не очень-то
   хотелось.
   - Правильно понимаю, что принцип понятен обоим? - Фастес окинул учеников пронизывающим насквозь взглядом.
   Ученики удрученно молчали.
   - Тогда сегодня пробуем на крысах, - мягко объявил он.
   Дальго только выпучил глаза, а у Дрю вырвалось:
   - Они же живые!
   - Мисс Дрю, еще одно проявление глупого милосердия и Вы будете наказаны по всем правилам. Вы хорошо себя чувствуете? -
   прищурился Зеймунд.
   - Да, - она немного удивилась такому вопросу.
   - Тогда возьмите клетки с крысами. Я буду наблюдать. Постарайтесь оставить клетки целыми, - кивнул учитель в сторону
   мечущихся за решетками крыс.
   - То есть нам не нужно взять крысу в ладонь? - удивился Дальго.
   - Вы вполне способны действовать на расстоянии, - изобразил недоумение Фастес, устраиваясь на скамье поудобнее.
   Андриана сидела перед клеткой, рассеянно разглядывая крысу и обдумывая, что с ней случится, если она не сможет взять
   энергию сразу и до конца.
   - Я попрошу Лиона разбавить андриотик чуть сильнее, - в голосе Фастеса была реальная угроза, но...
   - В смысле, "разбавить"? - выпучила глаза Андриана.
   - Дрю, я ведь просил прочитать всю книгу Зельса, - скривился учитель.
   - И что в ней? - обиделась Андриана, которая и так тратила не меньше часа в день на "прочтение".
   - А это ты мне расскажешь завтра вечером. Но уверяю, что лучше сразу сдаться Совету, чем разбавить андриотик еще сильнее
   так скоро. Может быть, стоит пожертвовать одной крысой ради собственного благополучия? Я хочу увидеть в действии вас обоих,
   - Фастес угрожал так, будто в его ладони был один из ее потрясающих шелковых вееров, скрывавших за тканью сверкающие
   платиновые лезвия.
   Дрю опустила взгляд, но не предприняла попыток лишить жизни крысу.
   - Я жду.
   К горлу подполз комок. Дрю понимала, как взять силы, и даже смирилась с вероятными страданиями крысы, но еще слишком
   хорошо помнила ощущения, когда в тело вливается чужая энергия.
   Паузу нельзя было затягивать.
   Девушка положила руку рядом с клеткой, зажмурила глаза и представила, что энергия, циркулирующая внутри несчастного
   животного, переливается в нее по тоненькой ниточке. Ниточка внезапно оборвалась. Дрю открыла глаза и увидела на дне клетки
   горстку пепла. Встретилась взглядом с Фастесом.
   - Ужасно. Тебе потребовалось четыре секунды на такую грязную работу! Могла б поторопиться хотя бы из гуманных соображений.
   Даже энергию до конца не выбрала! А потратила не многим меньше, чем взяла.
   Его взгляд перешел на Дальго.
   - Ты стал таким же гуманным и жалостливым, как твой мертвяк?
   Дальго ничего не ответил. Коснулся клетки и, морщась то ли от усилия, то ли от ощущения крысиной энергии, добился, чтоб
   исчезла клетка вместе со всем содержимым. На все про все ушло не больше секунды, но на парте остался прах.
   - Я же просил, чтоб клетка осталась целой! Ты совершенно не разделяешь энергии разного рода!
   В кабинете воцарилось напряженное молчание.
   - Дальго, увидимся завтра.
   Дрю осталась с Фастесом наедине.
   - Будет логично провести трехчасовую тренировку после вчерашнего прогула прямо сейчас? - он окинул ее уничтожающим
   взглядом.
   - Наверное, - девушка вся сжалась.
   - Сними обувь, - приказал учитель.
   Андриана разулась. Фастес вынул из стола тонкую цепочку, взял ее правую ступню, грубо задавливая ее центр своим пальцем.
   От боли девушка вцепилась зубами в его руку. Учитель не отпустил. Быстрым движением туго обвил стопу цепочкой, закрепляя ее
   касанием, от которого сплавился металл.
   - Придется ближе к выступлению перетягивать, иначе не только стоять не сможешь, но и лежать, - с этими словами он повторил
   экзекуцию на левой стопе.
   Взглядом он приказывал подняться.
   Из глаз градом катились слезы. От попытки пошевелить стопой - стопу свело.
   Учитель ждал.
   - Мне больно, - взмолилась Андриана, которая не могла представить, чтоб Фастес мог оставить ее с такой болью после
   тренировок.
   - Вставай! - приказал Фастес.
   Дрю хотела ответить ему бурной тирадой, одним многоэтажным словом высказать все, что о нем думала.
   Она сжала зубы и аккуратно встала. Тонкие цепи мгновенно натянулись и врезались в стопу, держа ту в непривычном положении.
   Тренировка походила на трехчасовую пытку. Приходилось заново учиться ходить.
   А после - ночь, ветер, холод и ледяная земля, едва остужавшая орущие от боли стопы.
   Дрю пришла домой и сразу упала в пушистое кресло, придвинув толстенный фолиант до сих пор лежавший на столике. Девушка
   боялась не дочитать, не успеть найти нужное место в книге и быть наказанной. Она боялась, что цепи натянут еще туже.
   Андриана читала, когда в кресло напротив опустился мертвяк.
   - О чем читаешь? - сухо спросил Лион.
   - Я не пойду с тобой скакать. Мне это до завтрашнего вечера нужно дослушать! И, вообще, я больше ходить не хочу, -
   попробовала выбить жалость из мертвяка Дрю.
   - Ты специально разозлила Фастеса? - не обратил внимания на ее жалобу Королевский.
   - Ты же знаешь, что нет! - в отчаяние взвизгнула девушка.
   - Он сказал, что ты боишься брать чужую энергию, - Лион едва не изничтожил взглядом.
   - Мне это неприятно. Мне своей вполне достаточно! - возмутилась она.
   - Не ставь меня в неловкое положение. По некоторым причинам я обязан буду выполнить любую просьбу твоего учителя. И лучше
   б эта просьба касалась только его и меня.
   С этими словами он ушел в библиотеку.
   В книге рассказывались истории Королевских семей, обозначались основные законы и традиции.
   Каждая семья происходила от человека, превращенного в мертвяка при помощи андриотика. Только это превращение было насильно
   во всех случаях кроме первого. Так помимо семьи Некрен (основателя) появились семьи Зельс, Мандерс, Локтус и многие-многие
   другие.
   Дальше в книге детально описывались истории перечисленных семей и, казалось бы, читать дальше смысла не было, но
   разбавление андриотика еще ни где не упоминалось.
   Дрю на несколько раз перечитала особенности различных семей. Книга была написана тяжелым для восприятия современного
   человека языком, так что она не сразу уловила в витиеватых формулировках слово "подвижность". Что автор хотел сказать этим
   словом? О неусидчивости? Неугомонности? Или о скорости и особенных движениях? А, может, обо всем сразу.
   "Подвижность" упоминалась в характеристике семьи Зельс.
   Она открыла соответствующую главу.
   Оказалось, что главной жизненной целью в этой семье было приобрести человеческий облик, который им могли даровать только
   их Короли. Но цель нельзя было реализовать при помощи насилия. Невозможно было заставить Короля дать им человеческую
   внешность. Да и сам Коронованный при всем желании мог одарить этим своего мертвяка, мог вернуть человеческий облик, только
   если искренне этого хотел.
   Время близилось к утру, а она все еще не нашла ни одного упоминания о разбавлении андриотика.
   На стол опустился бокал.
   Впервые за последние недели девушка смотрела на него с опаской. Она подумала, что выпила бы все, что угодно, из рук Лиона,
   так что особо мешкать не стала и проглотила настой.
   - Пора идти, - объявил мертвяк.
   Дрю хотела спросить "куда", но поняла, что за окном появились первые лучи солнца. Умылась, переоделась и поплелась к месту
   построения.
   Ее с Дальго опять отправили к Фастесу. Дверь сарая оказалась заперта. Они ждали, наблюдая за холодными красками осеннего
   рассвета. Воздух с каждым днем становился все холоднее и прозрачней. Деревья, чьи верхушки были видны над забором, стали
   темнее, на них появились буро-красные листья.
   Замок щелкнул и в дверном проеме появился учитель, объявивший, что сегодня снова будут крысы.
   Истребляя несчастных животных, Дрю думала только о том, как мог быть связан Лион с семьей Зельс. Если он и принадлежал к
   этой семье, то по какой причине не называл себя Лион Зельс?
   - Уже лучше, - оценил Фастес ее успехи.
   От деревянного барака до дома Дрю решила пройтись дальней дорогой, чтоб привести мысли в порядок и привыкнуть к цепям.
   Теперь стопы начинали гореть не только снаружи, но и изнутри. Быстро приняла душ и продолжила читать, неторопливо пробегая
   пальцем по строчкам в поисках слова "андриотик". Наконец в голове прозвучало "андриотик смешивают с кровью мертвяка"...
   Она отдернула палец. Желудок подкатил к горлу, не давая нормально дышать. Ни о чем подобном она даже помыслить не могла!
   Пить его кровь!!! Дрю не сомневалась, что Лион добавлял именно свою кровь в настой. Девушка сжалась, схватилась за горло и
   услышала стук захлопнувшейся за ее некротером двери. Один взгляд на Лиона, и мутить стало еще сильнее, язык стал кислым, в
   носу защипало. Он грациозно опустился в свое кресло. Дриада попыталась вспомнить про крыс, про поездку с Джакобом в
   деревню, она вспоминала сегодняшний рассвет, все, что не было связано с кровью. Помогло. Дыхание понемногу
   восстанавливалось. Через минуту она смогла задать вопрос:
   - Зачем?
   - В книге лучше написано.
   Мертвяк видел, что она не намерена читать, и неохотно продолжил:
   - Это делает тебя... более питательной.
   - Что? - девушка охрипла от страха.
   - Ты же понимаешь, для чего на самом деле Коронуют мертвяки? - усмехнулся Лион.
   Она молчала. В принципе ей было известно, что мертвяки быстрее восстанавливают свои силы за счет Коронованных, что, по
   сути, для него она - деликатес. Дрю даже "поила" другого Королевского. Но это было как-то спонтанно, естественно. Понять,
   что сидящее напротив тебя существо хочет твою кровь, да еще и делает для себя ее более питательной, было сложно. По меньшей
   мере, это было мерзко. Но еще более противно осознавать, что она уже некоторое время сама пила его кровь.
   - Как долго? - у нее буквально отвисла челюсть.
   - Чуть больше недели, - пожал плечами некротер.
   - Что будет дальше? - девушка было в ужасе.
   - Ты станешь сильнее, перестанешь испытывать неприятные ощущения при заборе энергии. Тебе перейдут некоторые способности,
   присущие только мертвякам, но недоступные Коронованным.
   Он замолчал.
   - Лион, ты голоден? - от этого вопроса поползли мурашки.
   - Да. Мне предлагают взять чью-нибудь жизнь. И я соглашусь...
   - Не надо!
   Дрю вскочила на ноги, перегнулась через стол и обеими руками обхватила ладонь мертвяка. Она смотрела ему в глаза,
   беззвучно умоляя забрать ее силы. У него была Коронованная, а он все равно убивал. Это было неправильно!
   - Нет! Фастес был прав. Я разбавлю андриотик сильнее, - Лион выдернул свою ладонь из ее рук без видимого усилия. Он
   говорил жестко и смотрел так, будто видел свою Королеву впервые. Будто хотел разглядеть в ней хоть что-то королевское, но
   не видел.
   Она выбежала на улицу. Хотела навестить Джакоба, но передумала. Ее переживания были глупыми, даже странные для
   Коронованной. Люди - пища, а она - машина для убийства. Это было так просто сказать и также сложно - принять. Ноги привели
   к логову Фастеса. Она не хотела заходить внутрь, не пробовала стучать, но ее мнение мало кого интересовало. Дверь открылась.
   - Лучше бы я ничего не знала! - налетела она на него, как на предателя родины.
   - Что именно ты узнала. Помнится, я просил рассказать мне все в подробностях, - спокойно отреагировал Зеймунд на ее
   страстные объятия.
   - Лион выполнит твою просьбу! - взвизгнула она, бочком опускаясь на скамью и хватая горящие стопы с мыслью, что пробежка
   "удалась".
   - С этого момента поподробнее, - присел на соседнюю скамью учитель.
   - Я предложила ему свою силу вместо жизни кого-то из деревни, - обреченно вздохнула она.
   - И это, на твой взгляд, правильно? - поинтересовался Фастес.
   - Нет, - сглотнула она.
   - Неужели? - Зеймунд вздернул бровь и улыбнулся, обнажая красивые, идеально ровные зубы.
   - Я ж для Лиона не вкусная, - всхлипнула девушка.
   - Вкусная?! - Фастес весело рассмеялся, - Извини, но чья-то жизнь или сила весьма питательны, но даже через сотни лет
   никто из мертвяков не может свыкнуться с отвратительными ощущениями, возникающими при поглощении чужой жизни. Андриотик в
   той форме, который предлагает тебе Лион делает вашу силу единой. Так следует поступать абсолютно всем мертвякам, но мы
   боимся делиться с Коронованными своей силой и приобретать их способности. Почему тебе противно? Разве ты не хочешь сделать
   ему приятно? И дать шанс получить от тебя способность вернуть и сохранить человеческий облик? Разве ради такой цели не
   стоит выбросить из головы брезгливость и спокойно пить его кровь! Если не знаешь, то ты от этого можешь отказаться. Совет с
   готовностью запретит Лиону разбавлять настой. Но ты сама получишь немало выгод. Конечно, не горячий обед и деградацию до
   уровня гомо сапиенс, но чрезвычайно приятные мелочи. Вы станете одним целым. Хотя сомневаюсь, что подобная перспектива
   сейчас тебя обрадует.
   - Вы все просто извращаете реальность! - возмутилась Дрю.
   - Мы стараемся мыслить позитивно. За сотни лет практики это начинает неплохо получаться, - усмехнулся учитель.
   Дрю улыбнулась.
   - Думаю, стоит начать тренировку. До представления остается совсем мало времени. А ты ходишь-то еле-еле!
  
   Глава 19.
  
   После тренировки Дрю села на пол, обхватила руками ноги и не желала сдвигаться с места. Ей лучше было проскакать до самого
   утра на окровавленных стопах с Фастесом, чем вернуться домой.
   - Зайди к Дальго. Скажи, что завтра у вас будет выходной. Мне необходимо уехать на пару дней. Послезавтра позанимаетесь с
   Лионом, - опустился рядом Зеймунд.
   - С моим...- девушка громко сглотнула. После недавнего разговора ей возвращаться домой-то не хотелось, а перспективка
   позаниматься с взбешенным мертвяком радовала еще меньше.
   - Ему есть, что показать. Искренне советую с ним помириться, - аккуратно подтолкнул он ее к неизбежному.
   С этими словами Дрю соскреблась с пола и пошла будить Дальго, с которым проболтала ни о чем до самого рассвета. Их беседа
   могла продолжаться до бесконечности, если бы на горизонте не появился Лион.
   Она резко замолчала, теряя нить разговора. Хотела отвернуться, не обращать внимания на приближающегося мертвяка, но не
   могла.
   - Что-то случилось? - испугался Дальго, переходя на шепот.
   Дрю рада была ответить, но резко перехватило дыхание, будто Лион затянул на шее невидимую веревку. Она схватилась за горло.
   Дальго переводил удивленный взгляд с Королевы на мертвяка и обратно.
   Лион аккуратно взял Дрю за плечо и увел, не обращая внимания на выражение лица ее собеседника.
   Когда они отошли на пару десятков шагов, стало легче дышать.
   - Зачем эти фокусы? Я и так с тобой бы пошла! Куда мне, собственно, деваться? - хрипло возмутилась Королева.
   - Про особенности твоего напитка никто не должен знать. Даже Джакоб, - обозначил Лион.
   - Фастес знает! - продолжила она возмущаться.
   - И Эдуард знает, - дополнил мертвяк.
   - Куда ты меня ведешь?! - Дрю попыталась вырваться из его объятий.
   - Домой, - не выпустил Лион.
   - Зачем? - злобно всхлипнула Андриана.
   - Пора принимать "лекарство", - Лион издал звук, похожий на смешок.
   Она не нашлась, что ответить. Лишь вздрогнула от его слов.
   Дома мертвяк приказал сесть в кресло, поставил перед ней пустой бокал, достал бутылочку андриотика, плеснул всего пару
   глотков...
   Дрю начала подниматься, но было уже поздно. Блеснуло острое лезвие, разрывая невидимую плоть некротера. Ее тело стало
   ватным, взгляд прилип к его ране, кровь из которой вырывалась толчками. Перед глазами забегали черные точки, к горлу
   подкатила тошнота. Наконец, удалось развернуться, но он не дал сделать даже шаг. Взял за плечи и усадил обратно в кресло.
   Она издала слабый всхлип и посмотрела на его кисть. На ней не было и следа от пореза.
   - Ты зеленей лужайки, - без тени беспокойства произнес Королевский.
   Она удивленно посмотрела на него.
   - А ты ожидал, что я буду улыбаться и получать удовольствие от всей этой мерзости? Я смирилась, что буду пить все, что ты
   захочешь! Любой яд, чью угодно кровь... Но наблюдать за процессом... приготовления блюда, которое...
   Дрю зашипела вместо того, чтоб сказать еще что-то.
   - Неужели смотреть на раненого монстра может быть мерзко или просто неприятно? - изобразил удивление Лион.
   - Ты не монстр! - неожиданно для самой себя выкрикнула девушка.
   - А кто я? Убийца? Неполноценный человек? Заколдованный принц? Меня нельзя превратить обратно в человека! Я родился тем,
   кого ты видишь перед собой. Да, я выглядел когда-то как человек, даже был ребенком. Но я не был ребенком овцы, я никогда не
   был человеком! - прошипел некротер.
   Они оба молчали.
   - Пей! - приказал мертвяк.
   Андриана отвернулась.
   - Хочешь пожаловаться Стоклину? Или желаешь, чтоб я относился к тебе, как к человеку? - злобствовал Лион.
   Она резко обернулась и посмотрела мертвяку прямо в глаза.
   - Хочешь, - подытожил он, - Ты хоть понимаешь, что ты не нормальный человек, что к тебе всегда будут относиться люди либо
   как к ненормальной, либо как к совершенно другой? Ты им чужая. Ты можешь попробовать улучшить условия их существования,
   можешь любить, как домашнюю скотину, но не можешь вести себя, как скотина!
   - Ты считаешь меня скотиной? - промямлила Дрю.
   - Я? Нет. А ты себя - да, - удивился мертвяк.
   - Значит, мне должно быть приятно наблюдать, как кто-то истекает кровью? А потом - приятно пить эту самую кровь? И это -
   нормально?!! Почему мне обязательно нужно выбрать, кто монстр: мертвяк или человек? А если я считаю, что среди тех и других
   есть монстры? Я действительно хочу быть человеком, хочу, чтоб со мной обращались по-человечески! Хочу, в конце концов,
   осенью ходить в пальто и шарфе, даже если теоретически от холода не сдохну... И что с того, что я действительно считаю тебя
   заколдованным, в конец испорченным человеком? Разве это что-нибудь меняет? Если я вдруг превращусь в настоящую Королеву...
   гордую, непреступную, бесчеловечную, если мне станет приятно пить твою кровь, что изменится? Или я должна расценивать это,
   как бесценный подарок, дающий безграничные возможности?!! Так представь, что мне лично ничего не нужно, никаких
   способностей. Я хочу жить нормальной вполне человеческой жизнью! Гулять, работать, думать, обустраивать свой дом. Что в
   этом плохого? - она едва не рыдала.
   - Пей, - Лион по-прежнему говорил очень жестко.
   Андриана схватила бокал и проглотила содержимое залпом. Неожиданно ее скрутило. Бокал выпал из руки, расплескивая остатки
   содержимого. Дрю забыла, что такое боль. Боль была чисто человеческим чувством. Это ощущение превращалось во множество
   других. Ощущение удара, разрыва, холодного лезвия. Эти ощущения были более рациональны, ими легче было управлять. Но когда
   языка коснулся новый яд, восстало все человеческое, будто собралось со всех концов. Ей казалось, что она умирает.
   Андриана не заметила, как упала с кресла, как хваталась пальцами за ковер, подтягивая себя из последних сил к двери. Она
   не помнила, как боролась с Лионом, не замечая боли.
   Дрю боролась за жизнь, но то, что она так долго хотела сохранить, умирало, растворялось, исчезало.
   Она бежала, шла, ползла к Джакобу. В тот момент казалось, что только доктор мог ей помочь, мог спасти. Но путь к спасению
   был отрезан. Силы таяли. А Джакоб все еще был очень далеко.
   Теряя сознание, она все еще тянулась к нему, а с губ слетело едва слышное "Джакоб".
   Утро началось с нового бокала. Как только Дрю открыла глаза, он бережно усадил ее в кровати на свои колени, обхватил рукой
   и влил жидкость.
   Королева и не думала сопротивляться. Она смутно помнила вчерашний разговор и совершенно не понимала, от чего так ослабла.
   Напиток показался отвратительным на вкус, сразу начало мутить, но девушка списала все на слабость. Перед глазами плыло.
   Королева была благодарна, что ее снова опустили в мягкую постель. Коснувшись подушки, она провалилась в очень тревожный
   сон. Проснулась только к обеду.
   Понемногу память восстанавливалась, но все, что случилось после первого глотка, превратилось в огромную черную яму. Голова
   больше не болела. Она чувствовала, что Лион где-то рядом и спросила:
   - Я изменилась, да?
   Ответа не последовало. Девушка приподнялась в кровати, посмотрела через плечо. Мертвяк был около камина. Он сидел
   неподвижно, закутавшись в плащ и низко напустив капюшон.
   Дрю встала и, слегка пошатываясь, дошла до своего кресла. Под ногами был новый ковер.
   - Я не помню, что случилось. Почему ты опять в капюшоне и со мной не разговариваешь?
   Лион очень медленно коснулся серого капюшона и застыл в таком положении на пару секунд. Капюшон падал, казалось, целую
   вечность.
   Она смотрела на блестящие черные пряди, концы которых прятались в плаще, на белую полупрозрачную кожу, длинный прямой нос.
   Слишком тонкие нежно-розовые губы были изогнуты в едва заметной улыбке. И все тот же жесткий взгляд огромных черных глаз.
   Он не был похож на фотомодель с глянцевой обложки. Наоборот, в его внешности было что-то отталкивающее. Но в то же время
   нельзя было сказать, что он не красив. У него была красота каменного изваяния, не живая, очень холодная.
   - Я дала тебе кровь?
   Его губы растянулись в мечтательной усмешке:
   - Нет.
   - Но...
   - Ты хочешь видеть меня человеком. Сейчас ты смотришь на меня глазами мертвяка, - ласково проговорил он.
   - Что? Я... эээ... не хочу, - пробормотала Дрю.
   - Если б не хотела, видела б таким, как раньше, - улыбнулся мертвяк.
   - В смысле, я хочу видеть своими глазами, как...
   - Человек?
   Он засмеялся и возвел взгляд к небу.
   Дрю пересела на подлокотник кресла Лиона, хотела коснуться его лица, но вдруг остановилась.
   - Чего ты ждешь? Я, вроде, не сопротивляюсь! Трогай. Мне будет даже приятно.
   Перчатка мертвяка легла ей на плечо. Его глаза сверкали как никогда раньше. Лион смотрел на нее с неподдельным интересом.
   Она осторожно коснулась кончиками пальцев его щеки. Тут же отдернула руку. Мертвяк подыграл ей. Потянулся щекой за
   удаляющимися пальцами. Его глаза по-прежнему следили за ней очень внимательно.
   - Страшно?
   - Кожа холодная, - Дрю сама не поняла, почему отдернула руку.
   - Так было и раньше. Ты разве не помнишь?
   Дрю опустила глаза. Она помнила, но надеялась почувствовать сейчас тепло.
   Лион осторожно взял ее руку и поцеловал пальцы.
   Это было странно. В первые секунды она хотела вырвать свою ладонь, но передумала. Его кожа была не настолько холодной, как
   показалось.
   Он отпустил ее руку, отвернулся и засмеялся, прикрывая лицо ладонями.
   И тут ей показалось, что его кожа стала прозрачной... По ее телу прошла дрожь. Перед ней снова был мертвяк. Это длилось
   всего мгновение, но заставило ее вернуться в свое кресло и через плечо начать разглядывать входную дверь.
   - Что-то еще изменилось? - спросила она дверь.
   - Разумнее спросить "Что осталось по-прежнему?"
   Мертвяк усмехнулся и вновь стал серьезным:
   - Я красив? Как на твой вкус?
   - Честно? Не очень, - девушка попробовала сравнить его с эталоном мужской красоты.
   - Значит, на принца не похож? - обнажил красивые зубы мертвяк.
   - Нет, - пожала плечами Дрю.
   - Это к лучшему. Кони меня боятся. Да и белых коней не существует в природе, - хихикнул Королевский.
   - Правда? - удивилась Андриана.
   - Про коней? Чистая. А для меня ты всегда была невероятно красива, - мечтательно признался он.
   - А людей я буду видеть по-прежнему? - придумала, чего испугаться, Дриада.
   - Я б ответил, если б знал, какими люди видят людей. Смотрю на тебя, а сам жду не дождусь посмотреться в зеркало, -
   потянулся он в пушистом кресле.
   - В зеркало? А ты раньше в него не смотрел? Или я что-то снова пропустила? - насторожилась Дрю.
   - Вероятно, не услышала. Тебе передаются все мои способности, а мне - абсолютно все твои. Мы оба теперь можем видеть как
   бы два мира. Изменилась не ты одна. Только я не думаю, что стоит говорить о наших новых способностях кому-то еще. Захочешь
   обсудить это не со мной - иди к своему второму мертвяку или к учителю. Только не надо в это вмешивать Джакоба. Он тебе все
   кишки промоет, что ты первым делом не побежала к Стоклину, - скривился Лион.
   - Ты не урод, - вздохнула Дрю, снова рассматривая своего мертвяка.
   - Что? - удивился некротер.
   - Я думала, тебя это волнует...
   - Разве меня может еще что-то волновать? - ей показалось, что Лион удивился вполне искренне.
   - Ты ж спрашивал, - промямлила она.
   Он замолчал и перевел взгляд на огонь. Лион больше не хотел разговаривать. Прошлым вечером он сильно устал, потерял
   слишком много сил. Слишком...
   Этим вечером Дрю будет пить его кровь, а он - очередную человеческую жизнь. И почему нельзя сделать так, чтоб о
   сегодняшнем ритуале его Королева не узнала никогда? Если кто-нибудь не скажет ей об этом сегодня, то завтра сама все
   почувствует и поймет.
   Мертвяку не хотелось портить Дрю настроение. Хотя бы потому, что сегодня она подарила ему новые ощущения. Лиону начинало
   казаться, что желание остаться человеком вопреки всему - не преступление. Он же всегда хотел на мгновение превратиться в
   обычного смертного, хотя не был им никогда.
   У человека было единственное преимущество перед ним - смертность. А вместе с ней - ощущение времени. У человека было то,
   что заставляло действовать.
   Лион все время старался успеть сделать что-то, пока жив какой-то конкретный человек. Последним таким человечком была Лилу.
   Такие как она делали его жизнь осмысленной, динамичной, создавали события, не давали сойти с ума, превратиться в
   безмозглого садиста.
   Дрю пока жила, как человек, будто у нее очень мало времени, пока она торопилась... Но скоро, а по меркам Лиона - совсем
   скоро, Дриада должна была начать жить, как все ему подобные - по инерции. Ее великодушие растворится в бесконечности, уйдет
   веселость, угаснет огонь...
   Он оторвался от своих невеселых мыслей. Дрю сидела напротив, читая все тот же древний фолиант.
   - Сообщи деревенским, что мне нужна пища.
   Он выдержал ее долгий взгляд. Она не произнесла ни слова.
   Мертвяк вышел из дома за ней. Необходимо было сообщить о своем решении Стоклину. Разрешение хоть и было получено, но раз
   церемонии было не избежать, то самому готовить ее не хотелось.
   Когда Лион снова вернулся домой, то не сразу понял, что Дрю пришла раньше и теперь лежала на кровати, едва дыша.
   Он подошел к кровати, перебирая возможные причины такого поведения.
   Дрю была слаба, но не на столько, чтоб упасть чуть живой после прогулки до деревни.
   - Что случилось? - потребовал ответа мертвяк.
   Девушка всхлипнула и прошептала:
   - Альхар.
   - Что опять этот... Что он сделал?
   Лион рычал, срываясь на свист.
   - Нет, он... Его...
   Дрю резко села и посмотрела заплаканными глазами на Лиона. Он сразу все понял. Ярость превратилась в страстное желание
   уничтожить. Из горла вырвался стон предвкушения. Никогда за все свое долгое существование он не хотел убить, не хотел
   выжрать всю энергию без остатка, не хотел превратить живое даже не в пепел, в ничто!
   - От твоего Альхара и горстки пепла не останется. Я обещаю.
   Лион быстро зашагал к двери, провожаемый истеричным воплем:
   - Нееееет!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
  
   Глава 20
  
   Крича "нет", Андриана была в кое-чем права. Лион это хорошо понимал.
   Мертвяки не могли превращать людей в пепел, не могли выпить силы до конца. Они всегда оставляли шанс выжить, даже если
   того не хотели.
   Превратить Альхара в пепел, значило закричать о своих новых способностях на весь мир некротеров. Лиона и так считали самым
   сильным из Королевских, хотя это было не совсем так. В поединке, скорее всего, он проиграл бы многим. Его больше боялись
   как члена Совета.
   Дрю прекратила рыдать, как только за мертвяком захлопнулась дверь. К Джакобу идти было нельзя. Фастеса рядом не было, а
   Эдуарда и днем с огнем не сыщешь. Она упала в свое кресло и открыла книгу Зельса. Как бы глупо не выглядело искать совет в
   книге среди непонятных символов, но помощи больше ждать было неоткуда.
   Андриана открыла книгу в том месте, где были подробно описаны все обряды. Ее пальцы лихорадочно бегали по строкам, ища
   нужные слова. Нужные? Она не понимала, что именно искала.
   Всего час назад пришла в деревню, сказала, что необходимо выбрать жертву. Человек неожиданно радостно принял это известие
   и сразу сказал, что нет надобности обсуждать, кто станет жертвой в этот раз.
   - Им будет Альхар, - увидев непонимание в глазах Королевы, пожилой мужчина добавил, - Тот самый, следом за которым пришли
   Вы, Королева Андриана, - он почтительно коснулся своего сердца.
   - Почему? - только и сумела выдавить девушка.
   - Наверное, Вам не успели сообщить, но прошлым вечером этот самый Альхар избил женщину, с которой жил и которая ждала от
   него ребенка. Женщина осталась жива, но, скорее всего, больше не сможет иметь детей.
   Ее "нет", посланное Лиону, скорее походило на крик души. После услышанного Дрю начала понимать, что за Город необходимо
   благодарить судьбу. Судьба спасла ее от монстра и подарила Лиона!
   Дрю нашла то, что искала. Обряд, на котором однажды была. Она прочла:
   - Высшей благодарностью некротеру от его Короля считается выполнение Коронованным обряда в части "высвобождения крови".
   Андриана остановила палец, скользивший по строке.
   Мысли и чувства, разрывавшие до сих пор ее на части, вдруг образовали цельный комок. Она только сейчас заметила, что слезы
   все еще продолжали течь по лицу, а пальцы дрожали.
   Дрю встряхнула руки. Дрожь прекратилась.
   Что получалось. До знакомства с Лионом она была непроходимой неудачницей. Друзья и выеденного яйца не стоили, а "первая
   любовь" переплюнула по "морали" даже былых "друзей". Неожиданно свалившаяся власть и положение безвозвратно изменила не
   только ее жизнь и отношение окружающих, но и саму Андриану.
   Сейчас ей некого было спасать. Альхара если и нужно было спасать, то раньше и от самого себя.
   Почему же Дрю все еще не желала ему смерти? Это походило не на жалость, а на изощренный мазохизм. Она хотела оставить себе
   кусок прошлого, держаться за него до последнего, даже если он утягивает в бездну. Впервые за все время пребывания среди
   некротеров, девушка начинала это понимать. Но отказываться от этой сладкой муки было намного больнее, чем ее терпеть.
   Стоило ли считать Лиона своим спасением? Стоило ли отказываться от прошлого и идти за ним, идти всегда с ним?
   Ей было с ним хорошо. Теперь она могла видеть перед собой не принца и не монстра. Она чувствовала его постоянно, физически
   ощущала его ярость и еще что-то. Его эмоции будто захлебывались, замирали от... Неуверенности?
   Она сильно сомневалась, что Лион способен хоть на секундную жалость к Альхару. Но именно эта мерзость свела ее и Лиона.
   Без Альхара в ее жизни никогда бы не появился Город Мертвяков. Город монстров, куда ее привела за одним из них любовь.
   Парадокс, но придя за счастьем, она его нашла. Совершенно другое, не хорошее, не идеальное, не безоблачное и не прекрасное,
   а свое единственное счастье. Свое место под солнцем.
   Дрю пробовала представить себя в который раз среди старых знакомых, рядом с родителями, старалась вообразить, что ей
   хорошо, комфортно. Но не могла. Не могло быть уюта без камина и мягких кресел. Не было интересно без жестоких игр. Не было
   хорошо без... Лиона.
   Она решительно встала, захлопывая книгу, взяла наполненный разбавленным настоем бокал с каминной полки, осушила одним
   быстрым глотком, поставила обратно. Открыла шкаф, где хранились вещи, полученные от Фастеса. Вынула сарафан из белого
   шелка. Бросила на кровать. Потом душ с облепиховым маслом. Длинные каштановые волосы изогнулись тяжелыми мокрыми локонами.
   Время пришло. Обряд должен был начаться с минуты на минуту. Не хватило времени высушить волосы или найти способ обуться.
   Белая ткань подчеркнула Королевскую красоту.
   Дрю открыла дверь и вышла навстречу ледяному ветру. Она ступала босяком по холодной земле и не замечала ничего вокруг.
   От нее будто бы исходило сияние, которое нельзя было не заметить, но которое не в силах был увидеть ни один смертный или
   бессмертный.
   Она вошла в битком набитое некротерами помещение. Чуть не опоздала. Вошла в огненный круг, не похожий на тот, что видела в
   прошлый раз. Лион создал для Альхара жуткую клетку, которую охраняли жители Преисподней.
   Лион склонился над Альхаром с ритуальным ножом, когда произошло то, чего он боялся больше всего. В кольцо, в древний
   ритуал ворвалась его Королева. Ослепительно белая. Невероятно красивая. Фантастически грациозная.
   Приговоренный поднял голову. Его сковала злость и ненависть. Она должна была принадлежать ему, Альхару. Вся ее красота,
   вся ее жизнь, ее любовь без остатка! А Дрю даже не смотрела на него. Ее взгляд был намертво прикован к несомненно ужасному
   монстру, к легендарному благородному Лиону!
   Дальше все произошло настолько быстро, что собравшиеся не сразу разобрались, что случилось.
   Дрю выхватила нож, как и ожидала публика, а потом... Она взяла руку Альхара и полоснула ножом его ладонь. Альхар
   попробовал вырваться, но он был всего лишь человеком, всего лишь жертвой, не достойной внимания Королей овцой. Дриада
   вложила пальцы Лиона в окровавленную ладонь.
   Публика удивленно выдохнула.
   Вся ярость и ненависть к этому несчастному смертному куда-то пропали, стали лишними, ненужными. Как можно было ненавидеть
   собственную пищу? И что им было до овцы, которую выгнали из стада, отдавая на съедение волкам?
   Не было пепла, не было ничего невероятного или необычного кроме того, что Дрю не дала открыться их тайне. Жертве не
   суждено было раствориться, как и выжить.
   Ритуал был завершен. Лион еще стоял, когда белоснежная фигурка выскользнула из барака. Он все еще не мог пошевелиться,
   когда Дрю, не дождавшись мертвяка, заснула в белоснежном платье.
  
   Глава 21
  
   - Нам пора, - с этих слов начался новый день.
   Андриана не сразу вспомнила, что сегодня она с Дальго должны были заниматься с Лионом. На плац Дрю с мертвяком ступили вместе. Не обращая внимания на некротера, руководившего построением, Лион взял Дальго за плечо и подтолкнул к бараку Фастеса. По всему строю прокатился нервный смешок. Наверняка, за такую выходку придется кому-нибудь заплатить. Но уж точно не члену Совета.
   Они вместе вошли в просторное помещение, где сегодня не было ни стульев, ни парт.
   - Думаю, Фастес не стал рассказывать, чем именно мы будем заниматься. Дальго, ты как думаешь? - приветливо спросил зам учителя.
   - Я? Ну... драться, наверное, - предположил парень.
   - Ты практически угадал. Сегодня мы будем изучать различные виды оружия. С завтрашнего дня, когда приедет Фастес, вместе с Эгосом и Эмилем начнем заниматься с Эфесом. Помимо всего остального.
   - Нам дадут Эфес Адридес? Это невероятно! - восторженно воскликнул Дальго.
   - Если ты так рвешься взять его в руку, то будешь первым, кто это сделает.
   Лион посмотрел на Дальго так, что тот вдохнул не в то горло и закашлялся.
   Тренировка была очень напряженной и продолжалась до самой ночи.
   Сперва изучали приемы рукопашного боя. После первого перелета через спину мертвяка, от второго захвата Дрю спасалась бегством. Через час она чувствовала себя смертельно уставшей. Через два поняла, что мертвые не умирают, и продолжила драться.
   Но приемы ближнего боя закончились. Лион достал ритуальное оружие. Уже знакомые ако, странный на вид арбалет, различные кинжалы, короткие мечи. Ритуальное оружие было выполнено из какого-то очень легкого и чрезвычайно прочного металла. Когда Лион взял в руку один из мечей, то лезвие украсил бордовый узор.
   Поупражнялись с ако, даже устроили небольшую битву. А вот со всем прочим ограничились отработкой нескольких базовых приемов.
   В общем, ни на что другое времени не хватило. В конец вымотанные ученики поплелись домой по кромешной темноте.
   Дрю показалось, что голова ее только успела коснуться подушки, а Лион снова заставлял идти на плац. Они догнали Дальго и направились прямиком к Фастесу. Через несколько минут подоспели Эгос с Эмилем.
   Занятия с холодным оружием продолжились. Наибольших успехов добился Дальго, ему на пятки наступал Жмиль.
   Знакомство с Эфесом было отложено на неопределенный срок.
   Тренировки проходили каждый день от восхода до заката солнца. После них Дрю оставалась с Фастесом танцевать. А в ее руке оказывалось самое прекрасное оружие - веер.
   Неделя превратилась в бесконечный день. Но бесконечный день прервался неожиданным отъездом Лиона и Фастеса.
   Как часто бывает в выходной день, просыпаешься по привычке слишком рано, а потом слоняешься по дому, не зная, чем заняться.
   Так ноги вывели Андриану к дому Дальго. Он был рад ее увидеть.
   - Как дела? - улыбнулась ему Дрю.
   - А как могут быть дела у мужчины, которому улыбается нимфа? - парень жестом пригласил ее в дом.
   - Наверное, прекрасно? - улыбнулась она, проходя в дом.
   - Лучше, чем прекрасно! Чувствую себя отдохнувшим и помолодевшим! Ты что-то хотела?
   Дрю чуть не сказала "нет, ничего!", но остановилась.
   - Я? Помнишь, ты сказал Лиону, что мы будем драться? Почему ты так подумал?
   - Почему?! Да так. Лион - местная легенда. Он - воин. Когда-то очень давно он убил своего отца. Даже не так. Лион спасал жизнь своей матери. Его родителями были Захарио Зельс и Амрэд Кортескью. Это сами по себе невероятные личности. Старый Совет решил, что "сильных" слишком много и устроил турнир. Королевские на нем бились вместе с Коронованными насмерть. Было два тура. В первом сражались мертвяки с мертвяками, а их Коронованные с Коронованными. Кому с кем сражаться решал жребий. Во втором туре - сражались победители пар с одинаковыми номерами: победитель пары мертвяков с победителем пары коронованных. По чистой случайности Захарио, Лион и Амрэд получили одинаковые номера. Но Захарио не верил в победу Амрэд и ненавидел своего человеколюбивого отпрыска. Лион, напротив, верил в победу матери. До той битвы Лиона Зельса считали маменькиным сынком, не способным принимать самостоятельные решения, а его красивые танцы с оружием принимали за баловство. Амрэд проиграла, Захарио пал от руки сына. Все прочие дети Амрэд и Захарио погибли. А Лион в память о матери стал называть себя Кортескью. Тогда танцы с оружием приняли всерьез. Вот я и подумал, что Фастес попросил Лиона показать нам что-нибудь из своего арсенала.
   - А я и не знала...
   Андриана немного обиделась, что ее мертвяк ей ничего о себе не рассказывал.
   - Ты не спрашивала! Никогда и ничего про своего некротера.
   - Наверное, я не хочу ничего знать.
   Дальго не пытался скрыть своего удивления.
   - А знаешь, может ты и права. Лион не во всех легендах благородный рыцарь. Его и справедливым-то не назовешь!
   Дальго замолчал, нарвавшись на взгляд девушки. Еще через минуту они разошлись по домам.
   Просидев около камина четверть часа, Дрю решительно поднялась, взяла в библиотеке со стены один из клинков и отправилась на лужайку за домом. Тренировка - идеальный способ убить время и избавиться от ненужных мыслей.
   Идеального способа хватило ненадолго. Накопившаяся за неделю усталость давала о себе знать.
   Душ, мягкое полотенце, кровать. И снова в голову лезет что попало!
   Снова библиотека. Дрю взяла первую попавшуюся книгу, начала "читать". Монотонный голос книги отвлек внимание лишь на несколько минут. Пришлось вернуть ее на место.
   Хлопнула входная дверь.
   Андриана так обрадовалась, что бросилась на шею вошедшему мертвяку.
   - Эд, я так соскучилась! Где ты был?
   - А куда ты запропала? Я-то из Города месяц ни ногой, а ты не заходишь!
   Дрю отошла на шаг от Эдуарда и сказала довольно жестко:
   - Извини. Мне было некогда.
   Мертвяк притянул ее к себе и шепнул на ушко:
   - Что с тобой? Где моя милая, ласковая Дрю?
   Он попробовал заглянуть ей в глаза, но Андриана выкрутилась из его объятий, отвернулась и закрыла глаза.
   - И как я выгляжу?
   Она молчала и не открывала глаз.
   Мертвяк отпустил. Заходил взад-вперед по коридору.
   Дрю на ощупь прошла к креслу Лиона и села, закрыв глаза ладонями. Она услышала, что Эдуард занял ее место.
   Напряжение, возникшее в каминной, ощущалось всем телом.
   Дрю убрала руки на подлокотники. Резко выдохнула и взглянула на своего второго Короля...
   Перед ней сидел не бледный черноволосый аристократ. Это был настоящий Король. Не принц. Для принца он был староват. На вид ему было лет тридцать-сорок. Точнее не скажешь. Глубокий старческий взгляд мешал определить возраст.
   У него были мужественные скулы, выразительные ямочки на загорелых щеках. Его лицо было необычайно живое, динамичное. Нос немного крупноват. Но это с лихвой компенсировали миндалевидные глаза густо-голубого цвета.
   Ей улыбнулись слегка полноватые губы, обнажая идеально ровные белоснежные зубы.
   - Не разочарована?
   Девушка ответила не сразу.
   - Лион моложе.
   - Внешность, однако, обманчива... Лет на пятьсот. Значит, я не в твоем вкусе? - прищурился блондин.
   - Не обижайся. Ты очень красив. По-королевски...
   - Но тебя больше впечатляет худой бледный вампир? - с нажимом спросил Эдуард.
   Она была обескуражена его словами.
   - Нет, мне...
   - Он рядом с тобой - безродный кабель! - выплюнул Эд.
   - Он же твой друг!
   Вдруг мертвяк засмеялся, а потом подмигнул.
   - Лион действительно больше походит на некротера, чем я. Женщин не понять! То им нужен обворожительный Король, а как дело доходит до серьезных отношений - подавай мрачное чучело. Ладно, было б у него хотя бы чувство юмора! Не такое извращенное, как есть. Что в нем такого? Жестокость? Или стихийные порывы человеколюбия? А может, присущая ему детскость? Я давно смирился с его мертвой красотой...
   Эдуард уловил едва заметный шепот. С ее губ слетело одно единственное слово, подобное эху:
   - Мертвой...
   - Что? - не понял о чем она мертвяк.
   - Он мертвый, а ты - живой.
   Дрю смотрела в глаза мертвяку, будто эта фраза значила намного больше, чем могла значить.
   - Мы одинаково мертвые.
   Эд отвернулся. Дрю постаралась сменить тему:
   - Фастес - самый красивый. Только не пойму, почему он выбрал Фрэду в Королевы?
   - Если б родилась на пару сотен лет раньше, увидела б самый захватывающий роман в истории! Роман между Королевским мертвяком и знахаркой из соседней деревеньки. Роман со смертью - не иначе! Зеймунд не становился старше, а его любовь старела-дряхлела. Ей было уже за сорок, когда она сообщила Фастесу, что беременна. Обычно, дети от мертвяков рождались мертвыми или их матери погибали задолго до родов. Но произошло чудо. На свет появился молодой мертвяк. Ему было далеко до Королевского, так что до самого разложения жил с людьми. Погиб совсем недавно на одном из караулов. Этот ребенок был только началом. Совсем скоро Фрэда подарила Зеймунду замечательных близнецов, родившихся и умерших людьми. А еще через год, когда возлюбленной твоего учителя стукнуло пятьдесят, родила Королевского. Роды были очень тяжелые. Она же была вполне обычной женщиной хорошо разбиравшейся в травах. Наутро Фастес ее Короновал. Но за ту ночь Фрэда постарела на пару людских десятилетий. Так что старухе всего полсотни по-человечески. Последний сын Фастеса живет среди людей, изредка меняя имя и место жительства. Здесь я его давненько не видел. Зато Фастес к нему часто ездит, - рассказал Эдуард, смакуя каждое слово.
   - А вот ты, Лион, да и все остальные некротеры... Вы как добираетесь до остальных мертвяков? Вы ж не просто прячете лица под капюшонами? - поинтересовалась Дрю.
   - Ну ты и спросила! Сама не пробовала догадаться? - рассмеялся Эд.
   - Нет, - смутилась девушка.
   - Все элементарно! Некротеры ездят в паре с кем-то из Коронованных, либо с другим "красивым" мертвяком. Ездим мы на машинах, поездом или самолетом. "Красивый" со всеми необходимыми бумагами на гроб. Якобы кто-то решил перезахоронить своего родственника. Ни одна проверка не разочаруется, отбросив крышку! - веселился Эдуард.
   - Да уж... А если закопать мертвяка, что будет? - пришел в голову следующий вопрос.
   - Раскопается. Даже самая хилая нежить на это способна. Вопрос времени, - пожал плечами Эд, прекращая угорать.
   - Ты будешь на Коронации? - она знала ответ, но хотела подробностей.
   - Не поверишь, но я буду принимать в ней активное участие. Я и Лион оба участвуем в танце, - в его голосе зазвучали нотки грусти.
   - И после этого у тебя может быть вторая Королева? - спросила Дрю с надеждой.
   - В том-то и беда, что вторая. Я - второй. Она - вторая. Все первые места разобраны. Я снова на вторых ролях, - разозлился мертвяк.
   - Может, ты голоден? - Андриана не знала, как его успокоить.
   - Нет, спасибо. Того раза мне хватит на пару лет свихнутой магической активности. То есть я буду сыт лет тридцать, если не тридцать пять. Зато Лион голоден. Альхара ему на один зуб хватит. Чем сильнее мертвяк, тем чаще ему нужна пища. Тебя ему хватит лет на десять, если не меньше. Это ж Лион Великий! Мертвяк, который даже не думает экономить энергию. Фокусник, который ни разу не пытался разжечь огонь зажигалкой, - выдавил сквозь зубы Эдуард.
   - Он не тратит на это силы, - Королева постаралась оправдать своего первого мертвяка.
   - Он так говорил? - с вызовом уточнил Эд.
   Дрю не ответила.
   - Он... возможно, это правда. Не исключено. А, возможно, он не считает те крохи силы за силу, - пробурчал некротер.
   - Эдуард, ты сегодня какой-то не такой...
   Она приподнялась и хотела взять его ладони в свои руки, хотела согреть своим теплом.
   - Извини. Мне пора.
   Кучерявый блондин поднялся. Огонь окрасил густые локоны медью, разлился румянцем на загорелом лице...
   Видение исчезло.
   А ночью вернулось другое. Холодное, как статуя. И, как статуя, вечно прекрасное.
   Фастес с Лионом будто озверели. Тренировки походили на каторжные работы. Так пролетела еще одна неделя.
   До коронации оставалось трое суток, когда Дрю привычно встала в строй, только вот Лион не отошел в сторону, не потащил ее к Фастесу, а встал перед Коронованными.
   Строй замер. Перестал дышать. Превратился в ледяную стену.
   - Дрю, Дальго, Эгос, Эмиль - не заставляйте Зеймунда ждать, - произнес он мягко.
   Четыре фигурки отделились от строя и направились в сторону барака.
   За их спинами, словно раскат грома, прозвучал короткий приказ:
   - На колени!
   Лион не кричал, не тратил сил на жесты.
   Секунду строй колебался.
   Дрю обернулась.
   Кончик плети обвил шею ближайшего Коронованного. Лион потянул плеть на себя. Коронованный упал на землю, в отчаянии пытаясь сорвать с шеи обжигающую петлю. Строй рухнул, подчиняясь.
   - Идем, - потянул Андриану Дальго.
   - Почему? - она не могла понять, зачем Лион вел себя перед строем таким образом.
   - Скажи спасибо, что он не приказал им всем отрубить себе головы! - хмыкнул Жмиль.
   - Почему они подчиняются? - все внутри девушки вздыбилось и запротестовало.
   - Он - Совет. Он всего лишь напоминает, где их место, а где - его, - фыркнул Эгос.
   - Он...
   Дальго впихнул Дрю в класс. Фастес закрыл за ними дверь.
   Андриана знала, что с плети и коленопреклонничества представление только началось. Она знала, что много лет Коронованные не видели столько крови, не испытывали такого ужаса, какой творил ее Лион.
   - Дрю, если ты сейчас же не настроишься на работу, то будешь первой из компании, кто возьмет в руку Эфес, - пригрозил Зеймунд, когда ее копье очертило не ровный круг вокруг корпуса, поражая мишень в самое яблочко.
   - Фастес, извини, но это почетное место уже обещано Дальго, - усмехнулась Дрю, довольно выдергивая тонкое древко, окованное серебром. Кованые листочки переходили в увесистую плоскую иглу.
   - В таком случае, вы оба станете первыми. Эфесом займемся в первый день после коронации Дриады. То есть на следующем занятии. Завтра по обычаю для всех будет выходной.
   Лион так и не пришел на тренировку. Фастес разозлился и не отпускал дольше обычного.
   Наконец, Дрю осталась наедине с Зеймундом.
   - Послушай, сегодня мы не станем повторять то, что ты и так знаешь. Я хотел сказать, на церемонии будет много огней, музыка и оба мертвяка. Представление проводится не здесь, а на верхней площадке, откуда ты каждое утро спускаешься к строю. Все будет великолепно и бесподобно...
   - Что-то еще?
   - Нет. Иди. Отдыхай, - Фастес взмахнул рукой, отпуская ученицу.
   Мгновение Дрю не решалась уйти. Зеймунд был какой-то скукоженый, зажатый. Чувствовалась, что он очень хотел сказать что-то еще, но не знал, как это лучше сделать.
   Она сделала шаг... другой... и побежала к дому.
   Лион ждал ее.
   - Я не мог по-другому, - мертвяк смотрел на нее спокойно, умиротворяюще.
   - Не оправдывайся, - она села на подлокотник его кресла, обвила Лиона своими теплыми руками, прижалась щекой к его капюшону, - Давай завтра пойдем к ручью. Это недалеко. В паре километров от Города. Нам же никто не запретит? - она смотрела ему прямо в глаза.
   - Пойдем, - он нежно взял ее на руки и отнес в кровать, - А сейчас - спи!
   - Я всегда смогу спать? - спросила Дрю, стягивая с себя насквозь промокшую грязную футболку.
   - Пока захочешь на это тратить время.
   Мертвяк ушел, позволяя спокойно принять душ и приготовиться ко сну.
  
   Глава 22
  
   Дрю встала рано, предвидя долгожданный отдых. Она никогда не занималась хозяйственными делами, но в то утро решила нарушить традицию.
   Она мыла, стирала, убирала, протирала до самого рассвета, пока не вернулся Лион. Королевский принес с собой запах прелой листвы.
   - Дождь кончился. Собирайся! Кто-то хотел провести день на природе, если я не ошибся?
   Мертвяк говорил весело. Она выпила настой, переоделась и вышла за ним на улицу.
   Погода стояла мерзкая. Ни один нормальный человек не вышел бы за порог добровольно. Под ногами - ледяная грязь и огромные холодные лужи, в небе - тяжелые тучи, а воздух по-осеннему прозрачный. Но Лион с Андрианой не были людьми и замечали лишь свежий ветерок и густо зеленую лужайку с горчичной проседью увядших травинок, привычный холод и сырость.
   Они вышли из Города, пересекли широкую поляну и вошли под буро-золотые кроны. Они двигались легко, быстро и непринужденно, танцующей походкой, огибая коряги и выпученные корни. Истинные Зельсы.
   Скоро нашелся ручей. Поднялись к роднику и только там устроили первый привал.
   - Денек не для шашлыка, - вздохнула Дрю.
   - Это плохо?
   Андриана задумалась, а потом промурлыкала какой-то веселый мотивчик и ответила:
   - Наверное, нет. Знаешь, несколько дней хотела спросить, а крови-то у тебя хватит для настоя? - она посмотрела на мертвяка с интересом, закусывая нижнюю губу.
   Мертвяк в свою очередь посмотрел на нее как на умалишенную.
   - Что? - подтолкнула девушка его к ответу.
   - Иногда кажется, есть люди, которым бесполезно читать.
   Дрю надула губки, а потом растянула их в своей самой милой улыбке. Лион изобразил отвращение от приторности ее гримасы и продолжил:
   - Зансель ни разу не упомянул в своей книге, с чьей кровью некротер должен мешать андриотик. Он лишь отметил, что это должна быть "живая" кровь. Но кровь становится "живой" лишь тогда, когда она наполнена чьей-то жизнью, когда в ней собраны жизненные силы кого-то. А это происходит, когда кто-то забирает жизнь вместе с кровью. То есть большинство Зельсов приносили в жертву человека и поили Коронованных их кровью. Но были и такие, которые помнили, что кровь некротера всегда "живая". Если тебе интересно, то она восстанавливается так же, как и твоя. И это не кровь тех несчастных, кого я убил ради силы. У моей крови есть группа и резус-фактор, только вот делать ее переливание - бессмысленно. В ней помимо прочего есть то, что убьет любое живое существо. Яд, против которого противоядием выступает желание жить здесь и сейчас, а не на Небесах или в какой-то призрачной следующей жизни. Он также не упоминал, что поить такой отравой я должен буду тебя всегда. Ей поят до получения желаемого эффекта. Эффект получен.
   Лион замолчал. Он наблюдал за водой, бьющейся небольшим фонтанчиком из-под земли.
   - И что?
   Дрю ждала продолжения.
   - Моей крови хватило бы, чтоб тебя поить бесконечно! Только зачем? - отозвался на ее взгляд некротер.
   - И, правда, зачем? - пробормотала девушка, стараясь понять, зачем ей новые возможности.
   Приятно, но без них было все по-другому, нормальнее. Все было так, как должно было быть. Без них Лион мог бесконечно оставаться заколдованным принцем. А с ними... Все стало одновременно проще и сложнее. Отпала необходимость придумывать все новые и новые оправдания, какие-то понятные человеческому разуму образы. Они стали равными существами, одинаковыми. И эти существа были просто существами, но не людьми. Все тоже и также, но примитивнее или наоборот высокоразвитее. По сути, мертвяки занимались сельским хозяйством. В части животноводства - выращивали людей, в части растениеводства - травы для андриотика. Только для выращивания трав пользовались услугами скотины. Не так это и мерзко, если забыть, что кто-то из них в прошлом был этой самой скотиной...
   - Нас отпустили так просто...
   Лион напрягся, на мраморном лбу задергалась жилка.
   - Что-то не так? - испугалась Дрю.
   Лион долго молчал. Он не хотел уйти от ответа, только не знал, как сказать, как объяснить.
   - В Городе сейчас неспокойно, - осторожно ответил мертвяк.
   - Как? На нас напали?! - Дрю соскочила с валуна и приготовилась бежать.
   - Сядь. Ты читала, как появляются новые династии некротеров? - нежно улыбнулся Лион.
   - Да, мельком, - смутилась девушка, вспоминая, что первым мертвяком в каждом роду был человек. На ум больше ничего не приходило.
   - Есть понятие "некротерион". Оно переводится, как начало новой формы жизни, уход от бесконечности жизни к бесконечной жизни. А понимается нами, как обряд.
   Андриана слушала Лиона очень внимательно. Желудок начинало выкручивать, хотя в уме она все еще повторяла: "Я ничего не понимаю". Иногда мы так поступаем, когда не хотим понимать то, что знаем. Нам нужны слова, объяснение, оправдание, детали...
   - Первой в роду всегда выступает женщина. Как правило, все ее дети, внуки и правнуки будут мужчинами. Бывают исключения, но этих исключений очень не любят. Женщины-некротеры - это что-то вроде настоящих ведьм. Они не истлевают для человеческого взгляда, живут в городах и фокусничают. Можешь считать это мужским предрассудком. Лично я не был близко знаком ни с одной. Но это совершенно иная тема. Некротерионом также именуется продолжение любого Королевского рода мертвяков. Мертвяк может иметь детей, как нормальный мужчина, но в силу изменений, происходящих с ним, это не может продолжаться вечно. Первые двадцать-тридцать лет его жизни после совершеннолетия. Не дольше. И не раньше. Мертвяки взрослеют поздно. А их "человеческая" жизнь заканчивается раньше, чем его сверстник-человек начнет стареть. В мое время люди старели быстрее, и мне казалось, что молодость бесконечна... Это уже не важно. Суть в том, что молодые нектореры редко используют возможность продолжить свой род в силу многочисленных причин. А еще из-за одной легенды... Но обо всем этом расскажу как-нибудь в другой раз, - Лион ненадолго замолчал, - В Городе двадцать лет назад родилась девочка. Ее никто не замечал до тех пор, пока она не решила умереть от несчастной любви. Она пошла в сад, где выращивают травы для андриотика, и наелась листьев растений. Джакоб ее выходил. Но попытки самоубийства продолжились. И совсем скоро ее стали постоянно использовать, как резервуар с элитной кровью для мертвяков средней силы. Мертвяки не только не убивали ее, но и кровь этой девушки давала им намного больше сил, чем чья-либо другая. Девушку зовут Ольга. Может, слышала, в деревне говорят: "Ты ж не Оля, чтоб сбегать, и тебе за это ничего не будет"?
   Дрю смотрела на Лиона во все глаза. Они молчали. Тучи над головами расползлись. Выглянуло солнышко и заиграло в родничке.
   - Помню, - запоздало проговорила Коронованная.
   Мертвяк очнулся и посмотрел на клочок серо-голубого неба.
   - Пойдем гулять? Покажу тебе мое любимое дерево, если оно еще не сгнило. Давненько я там не был! - мертвяк говорил так, будто ничего не происходило, будто...
   - Все так, как должно было быть? - взгляд Андрианы на мгновение стал тяжелым, но через секунду ее лицо раскрасила искренняя улыбка. Она поднялась и пошла следом за Лионом по мокрой листве едва заметной тропинкой.
   - А что с ней будет сегодня? - тон не вызвал у мертвяка опасений.
   - Мы уже близко... Вот и мое дерево! Мокровастенько, но это не беда. Залезай!!! - одним движением некротер посадил на дерево Королеву и сам забрался на соседнюю ветку, - Сегодня? Сегодня ее начнут поить андриотиком. Прекратят использовать как бочку с живой кровью. Сегодня не самое страшное. Самое страшное, когда ей перестанет хватать обычной еды. Но это произойдет не скоро, даже по моим меркам. Ближайшие пол сотни лет она будет изводить Город побегами, разного рода показными выступлениями и прочей ерундой... - Лион говорил с горечью, которую нельзя было не почувствовать.
   - Тебе это не нравится? - удивилась девушка.
   - Все нормально, - мертвяк отвел взгляд в сторону.
   - Если "все нормально" то, что не так? - горечь в голосе Лиона не позволяла наслаждаться природой.
   - Хочешь понять? С Олей это противоречит моей философии, моему пониманию мира. Вот ты хотела жить, не хотела умирать и живешь. Это правильно. А она хотела умереть, но не умерла. Ее буквально вытянули с того Света. Она пытается сбежать, покончить с жизнью, но жива. Она выбрала смерть, то есть возможность пожить другой жизнью... в иной форме. Или вообще прекращение существования. Выбор "ничего" - тоже выбор. И его нужно уважать. А Стоклин уважает только стремление к жизни! И делает выбор за Ольгу, превращая то, что она ненавидит, в вечную каторгу. Он заставит ее жить, даже радоваться жизни! Любить жизнь. Болью, страхом, интересом выжигая все, что заставило ее принять решение сдохнуть. Ласково, нежно, ведя ее по грани смерти, не позволяя упасть, оставляя лишь слабую надежду сбежать...
   В его голосе было слепое отчаяние. Такое, которое не помешало бы ему заставить Ольгу пить настой.
   - Лион, я просто выжила, я ничего не выбирала! Особенно в тот день в бараке. И раньше - около класса Фастеса... Я просто не могла поверить, что могу умереть от руки Лиона! От руки мифического спасителя... Я хотела...
   - Жить...
   - Но почему тогда твоя Ольга выжила? Ты ж говорил, чтоб выжить, необходимо хотеть жить! Может, она хочет жить, но боится, или хочет по-другому...
   - Есть маленькое "но" во всей истории. Когда-то давно людей специально кормили ядом, чтоб усилить свойства их крови. Для повышения жизненности, так сказать. Но прекратили ввиду высокой смертности. Тот яд был намного безобиднее травок андриотика, - мертвяк отвернулся, изучая бордово-красный лист.
   - Хочешь сказать, что жизнь - не всегда заслуга человека? Посмотри на это с другой стороны. Она же выжила после отравления из-за несчастной любви? Если б совсем не хотела жить, ни какой бы Джакоб не помог! - Дрю, как могла, старалась примирить Лиона с неизбежным.
   - Слышал бы тебя сейчас наш доктор! - проскрипел Лион.
   - Будто я совсем не права? - надулась Андриана.
   - Скажем так. Я б предложил человеку стать некротером. Объяснил все прелести такой формы жизни, упуская всяческие ужастики. Согласится - без проблем. Сделаем из него долгожителя. Не захочет - его право! Живи, как живешь. Проявишь желание - станешь мертвяком, - размечтался Королевский.
   - Я б раньше сдохла, чем проявила желание, - высказала свою точку зрения Дрю.
   - Это ты так сейчас думаешь. Ни разу не пожив в нашей деревеньке, - вздохнул Лион.
   - Чужое мнение нужно уважать. А мнение Стоклина - тем более. Как-никак ты ж у меня политик, - попробовала пошутить Андриана.
   Разговор замялся, а потом перетек в другое русло. Нельзя сказать, что они не вспоминали о творящемся в Городе, старались не говорить об Ольге, а гулять и наслаждаться природой. Они бегали, играли в пятнашки, лазили по деревьям, собирали сухой хворост, а когда начало темнеть, пели у костра.
   Необходимо было возвращаться, когда некротерион затронули еще раз:
   - Как к ней будут относиться? - спросила Дрю.
   - Стоклин прислушался к твоему мнению, надо сказать. Он попросил дока выделить жилплощадь. Джакоб больше в больнице живет, а его дом пустует. Не хоромы, конечно, но очень мило. Дом будут охранять, с ней постоянно кто-то будет находиться, но, в принципе, лучший вариант я б предложить не смог, - вздохнул Лион.
   - Я смогу с ней увидеться? - поинтересовалась Андриана.
   - Это как Джакоб решит. Его компетенция, - пробурчал некротер.
   - А ты не против? - Дрю коснулась его кожи.
   Лион затушил костер.
   - Против, но мешать не стану. И Джакобу скажу, что "за", если спросит.
   - Зачем? - удивилась девушка.
   - Чтоб док тебе не мешал. Пошли! А то Фастес нас заживо слопает! Ты с ним поосторожнее. Он с Эфесом чувствует себя слишком раскованно. Не забывай, что послезавтра не ты будешь ему показывать концерт, а он - нам всем. Я не любитель работать на публику с такими игрушечками, - усмехнулся мертвяк.
   - Он нам будет что-то показывать? - попробовала представить себе концерт учителя Андриана.
   - Ну, нужно же вам знать, что делать со стеклянной трубкой!
   На этом шутки кончились. Расхотелось говорить. Каждый вспоминал свою роль в Коронации. Недалеко от ворот они налетели на возмущенного Зеймунда. Пришлось выслушать во всех подробностях, кем они являются на самом деле. Не увидев должной реакции, Зеймунд махнул рукой. Лион с Эдуардом, который присоединился к ним у ворот, попали в распоряжение Стоклина, а Дрю пошла получать последние инструкции к своему учителю.
   До церемонии оставалось всего несколько часов.
  
   Глава 23
  
   Дрю непременно хотелось испортить себе настроение перед Встречей Смерти.
   Зеймунд Фастес не признавался, какие роли будут исполнять мертвяки, но убедительно просил делать абсолютно все выученные движения, чтобы ни случилось. Такое положение дел раздражало.
   Она решила разузнать про Ольгу:
   - Зачем тебе новая династия? - спросила Дрю с напором.
   - Почему ты думаешь, что она мне нужна? - усмехнулся Зеймунд.
   - У Стоклина не хватит смелости. И он не в восторге от перенаселенности Города Королевскими. Он старой закалки. Ты, Зеймунд, нет, - пропела девушка.
   - Я не один такой прогрессивный, - включился в ее игру учитель.
   - Ты и Лион. Только двое в Совете. Могли бы еще прислушаться к мнению Джакоба, но он... Нет. Кандидатура отпадает. Лион взбешен. Остаешься ты, - усмехнулась она.
   - Женская у тебя логика! Не зря я иной раз к ней прислушиваюсь... Фрэда права...
   - Фрэда? - сразу всплыла в памяти высокомерная пожилая дама, - в чем?
   - Со временем ты станешь нашей жемчужиной. Жестокой, умной и прекрасной. Интересно, какое из перечисленных качеств приведет сюда войну? - приподнял бровь Фастес.
   - Опять ты про войну! Уходишь от ответа? - Дрю отвернулась от учителя и через мгновение ощутила на шее его прикосновение. Ладонь Фастеса скользнула по шее к ключице, его пальцы запутались в ее волосах.
   - Ты уже прекрасна, - произнес он мягко и убрал руку.
   Ее била крупная дрожь. Фастес был сильнее и опаснее, чем казалось. Дрю понимала, что не сможет его победить, не сможет оказать должного сопротивления... У нее не было ни единого шанса убежать.
   - Разве это что-то меняет? - она снова смотрела в глаза учителю.
   Тот улыбнулся и вернулся к некротериону:
   - Каждая семья обладает каким-то особым качеством. В нашем городе до сегодняшнего дня было двенадцать семей. Фастесы не меняют внешность, Зельсы обладают грацией и скоростью, но это далеко не все. Другие не тратят сил на фокусы или видят будущее. Кто-то чрезмерно силен физически, а кто-то проникает в мир Эфеса без усилий, просто так. Есть те, что читают мысли, и те, кто останавливает биение чужого сердца едва заметным движением ладони. Прирожденные убийцы и мучители. Монстры, оттачивающие свои таланты отнюдь не на пользу общества. Каждая семья уникальна и по-своему опасна. И если б выбор в пользу родоначальника делался спонтанно, не было бы уникальности. Зачем она, кроме интереса? Для спокойствия и равновесия. Сильные в одном стремятся побороть слабого. Но не сильного в том, в чем сами слабы.
   - И что же в Ольге такого? - встала в позу Дрю.
   - Стремление к свободе. Абсолютной. Такой, какой не может существовать. Растущая ловкость, гибкость. Филигранная точность движений. Семья борцов. Стоит задуматься в преддверии войны, - подмигнул Фастес.
   - Война-война... Не надоело? Голос, витающий в облаках... Самому не противно? Как хоть выявил "свойство"? - закончила Королева с интересом.
   - Ты тоже хороша. Говорим, между прочим, о живой девушке! - одобряюще улыбнулся собеседник.
   - Живой? Надолго ли? - скривилась Дрю.
   - Хочешь историю? Танец не забудешь? - улюлюкал Зеймунд.
   Дриада промычала отрицательно.
   - Так и быть, - заключил Фастес и играючи опустился на длинную скамью, облокотившись о стол. Он был в изумительном шелковом кимоно глубокого синего цвета. Его пронизывающий холодный взгляд и мягкая полуулыбка сочетались омерзительно, создавая образ самого обаятельного злодея на Земле, - Вчера рано утром увидел как ловко Ольга перемахнула через забор. Впрочем, она также ловко налетела на меня. Побег был сорван, не успев начаться. Я не занимаюсь ночными дежурствами, но слышал о ней. Некротеры рассказывали, что есть в поселке некая Ольга, маленькая сухонькая не шибко красивенькая, которая чуть ли не каждую неделю норовит сбежать. Рассказывали о ней, как о совершенно ненормальной. За каждый побег ее отдавали в прямом смысле на растерзание некоролевским. Но что-то меня в ней при личной встрече зацепило. Я предложил пройтись до моего жилища, взамен предложив сказать караулу, что она со мной. Ольга согласилась. Она меня побаивалась, но перспективка "пойти по рукам" ее не обрадовала. Я привел ее не сюда, а в свой особняк. Если не знаешь - это трехэтажное каменное здание недалеко от твоего дома. Мы вошли. Я зажег свечи, - он усмехнулся, - Создал, так сказать, интимную обстановку. Предложил сесть за маленький коктейльный столик в зимнем саду на закрытой веранде. Решил пожалеть. Повысить статус ее крови. Сделать элитным сосудом для Королевских. Выбить для нее домик с красивым видом, поухаживать, превратить уродливого чертенка в красотку. Попросил дать мне ее нежную ручку. Я не ожидал, что она могла так перепугаться! Периодически совершая попытки суицида, Ольга боялась умереть от моей руки. Она шарахнулась в сторону, а я легко поймал ее изрытую шрамами мокрую ладошку. Но ничего не делал. Не люблю разборки с Советом. Не спросил, не дали письменного разрешения... Впрочем, Оля умоляла дать сутки в деревне, а мне бы эти сутки не помешали для получения всех необходимых бумаг. Я великодушно отпустил, приказав вернуться сегодня утром на рассвете. Она убежала невероятно счастливая. Ты б ее видела! Какой там суицид! Она бежала ЖИТЬ... Я хотел уже пойти к Стоклину за разрешением, как ко мне заглянул Лион. Рассказал ему про Ольгу. А он давай вздыхать, какая она прекрасная, но несчастная. И тут меня осенило! Необходимо было просить разрешение на другое, на некротерион! Сложнее, но, смотря как преподнести трусливому главе консервативного Совета. Подумал, зачем ему "необходима" Ольга, пошел, все обговорил. Она пришла с утра. Тряслась, закрыла один глаз, но протянула мне ладонь, а я ей мензурку с андриотиком. Вот был концерт так концерт! Она все время молчала. Подойдет-отойдет от столика. Сядет. Молчит. А на лице то желание удавиться отравой, то страх превратиться в ненавистное ей существо. То к двери подбежит. Подержится за ручку. И опять к столу. Все это действо заняло около полутора часов. Но я смиренно ждал, стараясь не шевелиться. Все-таки Ольга выпила, - учитель смолк.
   - Изверг ты, Фастес, самый натуральный. Еще более извращенный и жестокий, чем Лион! - с отвращением выплюнула Дрю.
   - Ну не надо так! Я не пихал ей в рот отраву, как бы сделал это Лион. Или я в чем-то не прав? - нахохлился учитель.
   - Да лучше б запихал ложку в горло, попутно переломав с десяток костей, чем заставлять ее веки вечные мучиться в сомнениях, а могла ли она уйти, отказаться или умереть! Как мне надоело жить среди извращенцев! И что меня ждет через пару часов?! Я не рассчитываю, что нечто приятное, - отвернулась от него девушка.
   - Тебя ждет Встреча Смерти. Вот и все, - улыбнулся Фастес, принимая строго вертикальное положение.
   - Сегодня я б с ней встретилась особо охотно, если б смогла... Чтоб мне вас всех больше никогда и нигде не видеть! - удрученно отмахнулась Андриана.
   - Может быть, я сейчас тебя разочарую, но в руках с Эфесом ты сможешь не только увидеться с мертвыми, но также пополниться силой за их счет, узнать будущее, даже поуправлять живыми массами. Эфес дает практически все преимущества всех семей мертвяков! Либо ставит его обладателя над всеми. Поэтому Стоклина с его потомством стоит уважать. Они переходят из мира в мир по мановению души. Запомни. И начни, наконец, интересоваться хоть чем-нибудь вокруг себя!
   - Знаешь, эгоизм выглядит рядом с кретинизмом и садизмом просто замечательно! - зло вздохнула на его замечание Андриана.
   - Быстро в душ и ко мне. Пора собираться, - проворчал Зеймунд.
   Она приплыла из душа, обмотанная полотенцем и злая:
   - Ты не мог оставить мне одежду?
   - Неплохо выглядишь. Злая ты особенно красива. На твоем теле будет легкая прозрачная ткань и красивый рисунок, - Фастес жадно впился взглядом в оголенное плечо. Дрю казалось, что он очень остро ощущал аромат ее кожи. Она сглотнула и очень осторожно поинтересовалась:
   - А рисовать будет кто?
   - Я, конечно! - Зеймунд взял кисточку и сделал шаг в направлении девушки. Она отпрыгнула. Фастес засмеялся, - Ты, конечно, красива, но ссориться с Лионом из-за девки?
   Дрю фыркнула и стала к нему спиной. Фастес содрал полотенце и коснулся тела кистью. Она вздрогнула. Дыхание участилось. Зеймнд длинным тягучим движением нарисовал линию от шеи до поясницы. Вторую - симметрично позвоночнику. Он выводил замысловатые рисунки то щекотя, то лаская кончиком кисти. Краска высыхала, слегка стягивая кожу. Ее сердцебиение участилось до предела. Он касался ног, живота, спины и груди, нанося белоснежные узоры...
   Затем ткань, скрепленная блестящими металлическими кольцами, обтекла все тело. Волосы Зеймунд собрал в тугой жгут, обвил металлическими бусинками и пронзил сотнями булавок с наконечниками в виде прозрачных полусфер. Заплетенные каштановые волосы опускались чуть ниже поясницы. Легкие касания лица кистью, и перед Фастесом появилась бессмертная богиня красоты. Древнегреческая красавица. Холодная, неприступная и невозможно прекрасная.
   - Пора, - это слово прозвучало, как приговор.
   Внутри все взбунтовалось. Фастес потянул за руку, заставляя идти рядом с собой. И вдруг весь "бунт" наткнулся на непреступную стену. Казалось, что время остановилось. Сердце замерло. Ветер исчез. Учитель впихнул в негнущиеся от страха и волнения пальцы тяжелые платиновые веера.
   За дверями их встретила ночь. Черное небо, усыпанное тысячей Звезд, будто отодвинули, вытеснили миллиарды огней, освещавших земляную площадку. На косогоре не было ни одного свободного места. Там стояли мертвяки, их Короли и Королевы. В одной толпе с ними виднелись лица деревенских жителей.
   Она поискала глазами своих Королевских. С каждым ее шагом свет приглушали.
   Так и не найдя мертвяков, она шагнула на овальную площадку в кромешной темноте.
   Ей показалось, что в это мгновение "включили" запахи и ветер. Пахло увядающей листвой и прохладой. Воздух не был черным монолитом, напротив, он был хрустально прозрачен. Еще мгновение и образовавшийся стадион прорезали столбы слабого цвета, откуда не возьмись донеслись первые музыкальные аккорды.
   Ее тело напряглось, готовое парой мощных движений переместиться в центр. По лицу скользнул шелк, закрывая глаза черной повязкой.
   На одну секунду она поддалась панике. Ее плеча коснулись прохладные пальцы Фастеса. Она тихо одними губами прошептала:
   - Не смотря ни на что.
   И бросилась в центр. Тело работало автоматически, открывая веера, отражавшие свет. Ее танец походил на полет белого мотылька от одного источника света к другому. Ее тело казалось прозрачным. Создавалось впечатление, что перед толпой танцует не женщина из плоти и крови, а приведение, дух.
   Она не слышала ничего кроме музыки. Ее кожа ощущала ветер, а босые ноги - мягкую влажную землю.
   Андриана подбросила веера один раз, сделала поворот, перехватила их в воздухе, подбросила их еще раз. Они должны были упасть, но кто-то неслышный и невидимый перехватил их.
   На поле появился еще один игрок.
   Теперь их руки переплетались, тела соприкасались.
   Ее чувства были на пределе. Она хотела, чтоб рядом был Лион, но редкие касания подсказывали, что на поле кроме нее танцует Эдуард.
   - Эд, - вырвалось после очередного соприкосновения.
   Повязка растворилась. Она видела перед собой, рядом с собой, ощущала спиной Эдуарда. Его человеческий красивый облик. Загорелая кожа прекрасного монстра излучала красноватое сияние, исчезавшее в лучах слабого белесого света.
   Ее танец закончился в его объятьях. Его кожа обжигала ее. У нее в груди росло беспокойство. Где Лион?
   Голубые глаза Эдуарда метнулись куда-то в сторону. Она проследила за его взглядом и прижалась плотнее к мертвяку.
   По воли случая, по капризу судьбы сегодня Лион был для нее монстром, некротером, мертвяком! Ужасным и сильным. Его тело, а точнее, что от него осталось, в темноте излучало белое сияние, между ошметками плоти бегали мириады синих и золотых огоньков. В круге света он представал в своем самом тошнотворном и омерзительном виде. Изъеденные веками кости, почерневшая плоть, приобретшие неестественный цвет, разорванные внутренности, выкатывающиеся из орбит глаза. На всем этом были лишь белые бриджи с низкой талией.
   Ее начало мутить. Она вроде бы уже ко всему привыкла, старалась не замечать, но на поле ей пришлось наблюдать, изучать, рассматривать.
   Эдуард с трудом отцепил Дрю от себя, оставляя ее в центре невероятного танца Лиона.
   Она даже не заметила, как Эдуард закрепил на ее запястьях тяжелые браслеты, усыпанные бриллиантами, а на шее - колье, красотой которое превосходило украшения всех людских королей. Подарки дарителя второй короны сочетали в себе пафосную дороговизну и скромность. Их создатель обладал превосходным вкусом, сохранившим актуальность на многие века.
   Лион приближался. Она уже ощущала прохладу его кожи. Дрю хотела видеть в нем черноволосого аристократа, как несколько часов назад. Но не могла.
   Он обнял ее. Было безумством ощущать его гладкую кожу, а видеть полусгнившую плоть. Она хотела заорать в отчаяние. Дрю зажмурила глаза, но не помогло. Ее приглашал на вальс труп!
   Он танцевал превосходно. Мягко и плавно. Тягучие движения перетекали из одного в другое. Из ее глаз покатились слезы. Ее сковали безысходность, отчаяние и страх.
   Она инстинктивно пыталась стряхнуть тяжелые позвякивающие браслеты. Лион кружил ее в танце, успевая вдевать увесистые серьги, пристраивать сверкающую диадему.
   Они остановились. Стадион чего-то ждал.
   Дрю посмотрела в белые шары и спросила, сама не понимая, зачем:
   - Лев, ты голоден?
   Внутри у девушки все сжалось. Едва слушающиеся пальцы вложили его ладонь в ее. Ее слуха достигло мягкое, полушутливое:
   - Ты боишься.
   Голос Лиона ласкал, завораживал...
   Она прижалась к нему всем телом, чтоб ощутить его безупречную белоснежную кожу. Грудью, лицом. Обвила его плечи руками. Ощупала шею, пальцы нащупали подбородок и узкие губы, растянутые в нежной ухмылке.
   Его пальцы обвивали ее, играли бриллиантовыми браслетами, а после сомкнулись на шее. Повинуясь секундному страстному порыву, жадно вглядываясь в изъеденные кости, Дрю приподнялась на цыпочки и коснулась его холодных губ своими. Он ответил. Девушка все еще видела монстра, она все еще ненавидела каждый клочок его гнилой плоти, когда тысячи жителей Города наблюдали тот жадный, невероятный поцелуй.
   Дрю ненавидела себя за него, ей было также приятно, как и противно, но она не могла остановиться. Это была какая-то особая экстремальная страсть, когда в ушах звенит от переизбытка адреналина, а ощущения стократно усиливаются.
   Безумство кончилось. Она дрожала всем телом, прижимаясь ухом к торсу мертвяка.
   - Я не голоден, - едва слышно произнес Лион.
   - Я не боюсь, - отозвалась эхом Андриана.
   В воздух взметнулось пламя, образовывая сверкающий узорчатый купол. На плечах она ощутила ладони Эдуарда. Они втроем сделали несколько шагов вперед, где собрались все члены действующего Совета.
   Высокий худощавый мужчина, чье морщинистое лицо окаймляли платиновые пряди, поднялся и торжественно произнес, рисуя что-то пальцем в воздухе:
   - Адриана Зельс-Стоклин, Вы принимаете от Льва и Эдуарда короны, оставляя право за последним иметь Первую королеву? - мужчина говорил сухо и деловито, а перед ним возник переливающийся двухслойный знак из синего пламени.
   Она хотела переспросить. Что значило "Стоклин"? Неужели Эдуард был сыном главы совета, неужели этот смешливый мертвяк, подобно отцу, превосходил любого другого? Не Лион, а Эдуард был сильнее! Что же тогда так искорежило Эдда, если она едва смогла его спасти? Неужели есть то, что может угрожать Стоклинам?! Она кусала губы оттого, что Фастес был прав на счет нее. Ей действительно давно пора было начать интересоваться окружающими. Стоклин... А что, если и его способности, хотя бы их малая часть перешли ей?..
   Думать было некогда. Публика ждала ответа.
   Ответ мог быть только один, но толпе это было не важно. Они ждали, затаив дыхание.
   - Да, - она сказала так, чтоб это слово услышал каждый.
   И в то же мгновение синий знак разорвало на части, скрепленные меж собой едва заметными тончайшими нитями. Знак вобрал их троих, а потом сжался. Ей показалось на одно долгое мгновение, что ее пырнули в живот ножом. Дрю сжалась и упала на колени. Мертвяки опустились по обе стороны от нее.
   Стоклин старший сделал пальцами манящее движение. Вот вокруг все сияло, а вот вырубили рубильник, отключив бесчисленные огни вместе со звездами. Из живота будто бы вырвали кишки.
   Только очнувшись утром в своей кровати и приподняв домашнюю футболку она увидела результат проведенной экзикуции. От низа живота к пупку и от пупка к лучевому сплетению шли витиеватые белесые узоры, не похожие на шрамы. Скорее, это была горящая синим пламенем от каждого прикосновения, татуировка, выполненная белилами.
   Узоры пробудили в памяти картинку из давным-давно попавшей на глаза листовки. На ней изображались энергетические потоки в теле человека. Хотя между листовкой и узором на самом деле было очень мало общего.
  
   Часть 2
  
   От Смерти к Бессмертию
  

Зачем отдыхать вечно, если можно просто умереть?

Зачем существовать вечно, если вечно стремишься отдохнуть?

Зачем жить вечно, если не понимаешь, что есть "жить"?

   Глава 2-1
  
   Андриана попробовала подняться. В животе что-то вздрогнуло и зашевелилось. Маленький шарик. Текучий, пластичный. Он завращался одномоментно в нескольких направлениях, будто состоял из бесконечного множества слоев. Шарик забрал на себя часть ее внимания, заинтересовывая, завораживая.
   Она подняла глаза. Комната будто изменилась, стала ярче, контрастнее. Стал различим запах древесины, а на языке - вкус древности, пыли и травы. Опустила веки и увидела глубокий белый цвет.
   Тело ощущалось чужим, совершенно другим, иначе.
   Вошел Лион. Легкий, подвижный, прекрасный своей мертвой красотой.
   - Эдуардо - Стоклин?
   Горло и язык обожгли слова и девушка закашлялась. Мгновенно сдавило легкие...
   Лион осторожно коснулся ее грудины. Внутрь ворвалось обволакивающее тепло, усыпляющее, мягкое. И опустился рядом с кроватью на колени, впутывая свои пальцы в ее длинные тяжелые локоны.
   - Наблюдай и спи. Тело должно привыкнуть к изменениям.
   В ее глазах оставался все тот же вопрос.
   - Пока Стоклин - Глава Совета, Эд не может войти в его состав... Я знаю, что ты хочешь узнать, но ВСЕГО не знает никто, а если и знает, то не понимает.
   - Почему вы не используете свои фамилии?
   Она снова закашлялась. Мертвяк снял напряжение и чуть строже сказал:
   - Спи.
   Поднялся и вышел.
   Прошло несколько часов в полудреме.
   Вторая попытка подняться. Удачная. Только ощущение, будто двигаться необходимо совершенно иначе. Шарик как бы мешал.
   В доме никого не оказалось. Настоя в шкафчике - тоже. Пришлось обойтись душем и пойти гулять.
   Моросящий дождь и яркая радуга через весь горизонт. Город будто вымер.
   Видеть дока или еще кого знакомого не хотелось. Она наблюдала за тем, как идет, как двигается, что на это отвечает шарик. Ноги привели в людской поселок.
   Она стояла, а в мокрой траве подле нее на коленях, вдавив ладони в дерн, а лбом уперевшись в ладошки стояла маленькая девочка.
   - Испачкаешься! - взглянув на белую юбчонку, воскликнула Дрю, не понимая, почему ее взволновало отношение к ней именно этого ребенка.
   Девочка испуганно подняла на Дрю глаза, не понимая, что должна сделать. Встать подле Королевы одного из влиятельнейших некротеров?
   - Чего ты боишься? - с искренним непониманием спросила Андриана.
   - Смерти, - после длительной паузы ответила девочка первое пришедшее на ум.
   - Почему ты боишься смерти?
   - Я? - испуганно простонала девочка, заворожено глядя на неподвижно-кошачий взгляд своей собеседницы.
   - Ты боишься попасть в Ад? - подсказала Дриада.
   - Д-да, - неуверенно промямлила она, не отрываясь от гипнотического взгляда.
   - А разве этот Город - не Ад? - в интонации был ответ: "НИКОГДА!".
   - Что? - прошептала малышка, пробуя оглядеть мир, в коем, как казалось, знала каждый камень.
   - Что такое Ад? Чего такого ты боишься, чего нет здесь и может быть там? - Дрю опустилась рядом с девочкой на колени, стараясь двигаться плавне обычного и говорить мягче, дабы не спугнуть ребенка.
   Девчушка вздрогнула, но почувствовав, что опасности нет, а эта странная дама действительно хочет услышать ее ответ, придвинулась ближе к "кошке".
   - Там всем страшно и больно.
   - А почему страшно? - продолжила допрос Дрю.
   - Там страшные, злые твари, причиняющие другим боль, - прищурилась не совсем уверенная в правдивости своей догадки девочка.
   - А себе? - не унималась Андриана.
   - Зачем?! - удивилась малышка.
   - Ты сказала, что в Аду больно ВСЕМ, - напомнила Королева.
   - А-а...
   - Значит, кому-то там не больно? - улыбнулась "кошка".
   - Наверно, - пожала плечами девочка.
   - То есть больно не всем?
   - Да, - хихикнула ответчица.
   - А страшно также не всем?
   - Ну, да. Не страшно тем, кого боятся!
   - А я - ужасная тварь, если меня боятся? Страшная и ужасная? - Дрю дружелюбно подмигнула.
   - Вы? - девочка задумалась, взглядом впитывая каждую черту, каждое движение Дриады. Она разглядывала то, но что ранее боялась даже искоса взглянуть, - Самое странное существо, самое прекрасное! - в сердцах воскликнула насытившаяся наблюдением девочка.
   - Значит, боятся не только ужасных, но и прекрасных? Или не таких, как сами? - в словах дамы скользнула едва заметная грусть.
   - Боятся тех, кто причиняет боль, - насупившись, возразил ребенок.
   - Я причинила тебе боль? - устало усмехнулась Дрю и посмотрела в даль.
   - Нет. Но я Вас уже не боюсь! - уверенно сказала девочка, поднимаясь с травы и рассеянно отряхивая гольфы.
   - Потому что не знала, какая Вы красивая.
   Дрю улыбнулась, чувствуя, что слова ребенка не лесть, а небольшая истина этой маленькой девочки, и чуть строже сказала:
   - А может получиться, что, рассмотрев ужасных существ в Аду, они также покажутся тебе прекрасными?
   - А Вы пробовали на них смотреть? - заинтересовалась малышка.
   - Пробовала, - улыбнулась "кошка", моргнув первый раз за разговор.
   - И что?
   - Они прекраснее и мудрее меня. А как поняла это - мир перевернулся.
   - Почему? - малютка округлила глаза, не в силах поверить, чем вызвала хрустально-мягкий смех Дриады.
   - Потому что Ад стал для меня Раем.
   - А так может быть? - неуверенно спросила девочка.
   - Конечно! Раз так случилось со мной.
   - А почему тогда все боятся Ада?
   - А почему боялась его ты?
   - Потому что не знала...
   Андриана не дала договорить.
   - Вот и они боятся, потому что не знают. Самое страшное - неизвестность, то, на что даже взглянуть боимся, а не то, что есть и нами изучено.
   - И что, значит, незачем бояться смерти?
   - Смертные боятся смерти, хотя не могут от нее уйти, а бессмертные иногда ищут ее, потому что не в силах найти и боятся предстоящей вечности, а точнее того, что ее предстоит чем-то занимать. Пока есть страх, боятся неизбежного, чтоб оказаться прорицателями в момент, когда сбудется самое страшное. Хотя... есть ли смысл бояться того, чего нет шанса избежать?
   Вопрос на мгновение повис в воздухе.
   - А ты боишься?
   Дрю усмехнулась и ответила как можно серьезней:
   - Хочу бояться, чтоб убить время, но, когда понимаешь, зачем и чего именно боишься - страх быстро надоедает и приступаешь к чему-нибудь полезному. Видишь, я страшная, а тоже нахожу, чего мне бояться.
   - А к чему ты приступаешь, например?
   - Вот сейчас показываю тебе, что я не страшная, - абсолютно серьезно ответила Дриада.
   Ребенок засмеялся.
   - А хочешь больше никогда не бояться Мертвяков? - осторожно спросила Дрю.
   Девочка удивилась. Возникла длинная пауза. Во взгляде ребенка была смесь мольбы, отчаяния, интереса и запрет целой системы.
   Кошачье спокойствие. Глубина взгляда, потрясающая, доселе страшная, самая страшная и запретная красота, окутанная тайной.
   - Идем! - позвала Дрю.
   Она поднялась и шагнула прочь. Странная женщина уходила, а девочка не трогалась с места. Ей казалось, что уйдя, невозможно будет вернуться.
   Девчушка огляделась. Неподалеку на нее ошарашено пялились подруги, а в дверях хижины застыла перепуганная мать.
   Бессмертная уходила, растворяясь в дожде за мостом.
   Шанс непонятно на что, но шанс, может быть, единственный, на то, чего у нее никогда не сможет появиться потом.
   Она вскочила с воплем:
   - Подождите!!!
   И побежала к застывшей тени в дымке дождя так, будто за ней гналась орда самых истинно-Адских существ, мечтавших мучить ее вечно.
  
   Глава 2-2
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"