Даже гадкий моросящий дождик принципиально не мог испортить мое настроение. Школьные уроки окончились и меня ждали два выходных дня, которые я безвылазно проведу в своем автоклубе. Пока что я гоняю юношеском классе В-5, ну там дурацкие ограничения по возрасту и прочие судейские предрассудки. Зато наш автоклуб третий год подряд лучший раллийный клуб Европы. И завтра я в очередной раз покажу всем авточайникам что такое вход в поворот с управляемым скольжением колёс. Кстати, я терпеть не могу, когда моё управляемое скольжение разные дилетанты называют заносом. Заносит лузеров вроди Петьки Силаева из 8-Б, а у нормальных гонщиков всегда всё под контролем.
Подходя к дому, я заметил папин электромобиль. Мой отец всегда был перегружен работой и очень редко приезжал домой среди дня. Поэтому вид его лимузина, ранее всегда меня радовавший, теперь как-то напрягал. И моя интуиция, а будет вам известно, что у гонщиков она развита как ни у кого другого, меня не подвела. Не успел я войти в дом, как папа крикнул мне с кухни:
- Витёк, собирайся! Летим к дедушке! Он нас приглашает на юбилей своей фирмы.
- На когда? - переспросил я, в надежде, что это произойдёт посреди учебной недели.
- На сейчас! - бодро ответил папа, - вечером вылет, через пару часов мы там, приземляемся, в смысле прилуняемся, поселяемся, отсыпаемся, в субботу всей Луной празднуем день рождения фирмы твоего дедушки, еще раз отсыпаемся, в воскресенье возвращаемся обратно. Ты даже школу не пропустишь.
Ну, и как вам такое торможение двигателем? Наверное, так же чувствовал себя Наполеон, узнав о результатах битвы под Ватерлоо. Лететь мне не хотелось, а не лететь было нельзя. Особенно учитывая то, что в нашей семье сложилась весьма сложная политическая обстановка.
Со стороны мы выглядели очень дружной и весёлой семьей, но изнутри ее просто разрывала партийная и внутрипартийная борьба. Прежде всего, я с папой образовывал монолитный блок "Настоящие мужчины против матриархата". Со своей же младшей сестрой я состоял в "Коалиции против родительского произвола". И одновременно с этим, я и моя мама были боевыми друзьями в "Едином фронте борьбы со школьными предрассудками". Помимо этого я с мамой и Ленкой входил "Партию противников утренней физзарядки", а с мамой и папой я был активным участником "Движения за тихое звучание музыки". Да и "Лига борьбы с вегетарианством" в составе меня, папы и Ленки тоже не сидела сложа руки.
Сами понимаете, что в такой сложной политической обстановке принятие любого решения становится делом чрезвычайно трудным и крайне ответственным. Особенно учитывая то, что еще существовал фонд "Автоспорт превыше всего", единственным членом которого был я. И если бы не спонсорская поддержка от моего дедушки, то мне крайне трудно было бы вести бои в формате 1 на 3. А это значит, что вопрос лететь или не лететь, можно было считать даже не решенным, а предрешенным.
- Да я в твои годы прыгал бы к потолку от радости, узнав о возможности слетать на Луну, - назидательно сказал папа.
- Так я и прыгал, когда это было в первый раз, - тяжело выдохнул я, - а когда это происходит несколько раз в год, то хочется прыгать подальше от космодрома.
- Я дам тебе порулить до самого космодрома, - папа решил меня взбодрить возможностью поуправлять его лимузином, словно его диван на колёсах шел хоть в какое-то сравнение с моей багги.
- Во времена французской революции особо одаренным заключенным позволялось самим дернуть за спусковой механизм гильотины, - вклинилась в мужской разговор моя младшая сестра Ленка.
- Сам придумала или кто подсказал? - сердито спросил я ее.
- Какая разница? - хихикнула она в ответ и скрылась в своей комнате.
Ленка летела на Луну всего в третий раз, поэтому собирала свое барахло с явно нездоровым энтузиазмом. Со временем этот энтузиазм пройдёт точно так же как и у меня, но сейчас-то мне от этого не легче...
- Учти Ленусик, сундук со своими сокровищами сама будешь таскать, - как можно более ласково сказал я, проходя мимо ее комнаты.
- Не переживай Витенька, на Луне тяжесть в шесть раз меньше земной, - еще более ласковым голосом ответила сестренка.
- Так! А ну быстро собираться! Через полчаса быть готовыми к отлёту! - громко скомандовал отец, прекрасно понимая, что наши "Ленусик" и "Витенька" обозначают на самом деле.
Через три часа мы уже летели к Луне. Полёт происходил на дедушкином шестиместном "Альбатросе" под управлением его бессменного пилота по имени Пак. На этот раз у Пака было четыре пассажира - я, Ленка, мама и папа. Шестое место пустовало, точнее, должно было пустовать, но его занимал огромный баул моей сестрички.
- Поцему грустись Виктор? - Пак улыбнулся на все свои 32 зуба, - раньсе до Луны три сутки летели, а теперь всего два цаса и ты в объятиях своего дедуски.
- Зато во время полета скафандры можно было снять, - проворчал я, демонстрируя свое неудовольствие тем, что мы прямо с Земли были одеты в громоздкие лунные скафандры.
- Может тебе еще иллюминатор открыть? - ехидно спросила сестричка, оторвавшись от апельсинового печенья, - свежим вакуумом подышать...
- Лена! - строго прикрикнул отец, не отрываясь от чтения газеты.
- А чего? В вакууме ж ничего нет, - не унималась не по делу остроумная сестренка, - он абсолютно безвреден для здоро...
Вдруг на пульте у Пака что-то завизжало и замигало, а сам Пак начал быстро переключать тумблеры на пульте управления и быстро говорить что-то по-корейски. Судя по интонации его голоса, далеко не все высказанные им слова можно было найти в словаре.
- Что случилось, Пак? - спросил папа, наконец-то оторвавшись от газеты.
- Сволоци! Такой огромный метеоритный потока, а они так поздно его обнарузили. Сволоци и бездельники.
- Какой еще метеоритный потока? - спросила мама.
- Ой и больсой. Луна церез пол часа с ним встретисся, а мы не успеваем сделать посадоцный виток. Будем садисся прямо с орбиты прибытия. На безопасный сторона Луны.
- А дедушка на какой стороне Луны?! - с дрожью в голосе спросила Ленка.
- На безопасной, Леноцка, на безопасной. Только вот без посадоцного витка мы не смозем сесть прямо к нему на базу, а сядем в ста километрах дальсе. Возле старого испанского маяка.
- Значит, сядем возле маяка, - сказал мой папа таким спокойным и уверенным голосом, словно он по три раза в день спасается от метеоритных потоков на безопасной стороне Луны.
- А почему? - снова вмешалась в разговор моя мама, - мы уже пролетели без малого полмиллиона километров, что мешает повернуть на какую-то сотню в сторону.
- Вы хотите сами выйти из Альбатроса в ста километрах от васего папы или хотите цтобы вас папа доставал вас из воронки возле базы?
- Я хочу сама выйти из Альбатроса! - заорала Ленка, - Не хочу из воронки!
- Тогда будем садисся возле старого маяка, - развел руками Пак, впервые отровав их от пульта управления, - двигатель и так на пределе работает. Раньсе он просто не смозет погасить насу скорость.
- Подумаешь, каких-то сто километров - сказал мой папа таким тоном, словно он каждый день совершает стокилометровый марафон по Луне, и снова взялся за газету.
Через сорок минут мы впятером уже стояли на поверхности Луны. На НОЧНОЙ поверхности Луны. Как вам такой финишный спурт? Черное небо соревнуется в черноте с черной поверхностью Луны, с той лишь разницей, что на небе звезд много, но тусклых, а на Луне горит всего несколько габаритных огней, но намного ярче. Во всяком случае, их света достаточно для того, чтобы разглядеть пятеро серебристых силуэтов, уныло прыгающих от "Альбатроса" к базе. Особо колоритно смотрелась Ленка, успевшая повесить себе на пояс геологический молоток, сумку для сбора образцов, фотоаппарат, фонарь, моток веревки и еще пару каких-то безделушек, которые я так и не рассмотрел. Плюс баул в руках. Ну, прямо тебе Злобный Гном вышел темной ночью, чтобы перепрятать свои сокровища. Я шел сразу за ней на расстоянии достаточно безопасном, на случай если один из ее дезодорантов рванет в бауле, но и достаточно близко, чтобы как следует насладиться этим зрелищем. К сожалению в бауле ничего не взрывалось, поэтому я решил действовать по другому:
- Ленуся, а где твой серебряный колокольчик?
- Какой еще колокольчик?!
- Как какой? - заорал я, - да ночью на поверхность Луны выползают лунные скорпионы со смертельным укусом и отогнать их можно только звуком серебряного колокольчика.
- Учи физику, умник! В вакууме звук не распространяется.
- Ну, тогда нам полный крэш, - не сдавался я, - если лунных скорпионов нельзя отогнать звуком серебрянного колокольчика, то тогда их нельзя отогнать ни чем. Ах, только бы они нас не заметили!
- Детишки, - раздался у меня в наушниках голос папы, - не засоряйте эфир своими глупостями.
- Я с этим придурком вообще не разговариваю, - фыркнула Ленка и наши радиопереговоры на время затихли.
Через несколько минут мы подошли к маяку.
- Дядя Пак, а где башня? - удивленно спросила Ленка.
- Какая басня? - переспросил ее Пак.
- На которой большой такой прожектор! Это же маяк?
- Леноцка, это радиомаяк.
Надеюсь, вы оцените ту выдержку и такт, которые я проявил, не вставив в этот диалог ни одного замечания по поводу умственных способностей своей сестрички.
А маяк и в самом деле производил не самое лучшее впечатление. Огромный лежащий на боку цилиндр, засыпанный двухметровым слоем лунного грунта. Возле левого от нас торца цилиндра стояла высоченная мачта с антеннами и яркими габаритными фонарями, которые своим светом словно приглашали нас в гости. Мы не стали себя упрашивать.
- И сколько мы здесь проторчим? - спросила Ленка, как только мы из шлюзовой камеры перешли в более просторный холл маяка и сняли гермошлемы.
- Как только прекратятся метеориты, мы тут же кузнециком перелетим к твоему дедуске.
- Как это кузнечиком? - спросила Ленка, плюхаясь на диван.
- Это так называется полет без выхода на селеноцентрическую орбиту, - решил я втолковать своей сетричке азы космонавтики, - наш "Альбатрос" резво стартанет, но еще до набора первой космической скорости, начнет торможение, чтобы прилуниться в заданном месте.
- А где обитатели этого маяка? - Ленка решила перевести стрелки на другую тему.
- Маяк автоматицеский, - ответил Пак, - а эти помесцения предназнацены для временных ремонтников.
Папа включил огромные экраны на стенах. Но ничего интересного там не было. Четыре экрана показывали панораму вокруг нас, два экрана наполнились какими-то цифрами телеметрии и еще на трех забегали разноцветные графики.
- А чего эта линия так дергается? - Ленка ткнула рукой в один из экранов.
- Это сейсмодатчик, - ответил папа, - у Луны, если можно так выразится, очень звонкая кора, поэтому здешний сейсмодатчик хорошо улавливает все удары метеоритов об обратную сторону Луны...
Вдруг наше временное убежище задрожало и загудело, словно по нему кто-то грохнул огромной дубиной. Все графики на дисплеях запрыгали как шальные, а часть цифр налилась угрожающе красным цветом.
- Ох, и звонкая же кора у Луны, - ехидно сказала Ленка.
- Это не кора, - покачал головой Пак, - это какой-то метеорит ударился о самый край Луны под очень маленьким углом и рекосетировал дальсе. Куда-то недалеко от нас...
- Кузнечиком? - не сбавляя ехидства, спросила Ленка.
- Кузнециком, - также спокойно ответил Пак.
- А куда исчез наш "Альбатрос"?! - испуганно спросила мама, глядя на один из экранов кругового обзора.
Через пять минут я, папа и Пак мчались к "Альбатросу". Естественно, что мама сопротивлялась моему выходу на поверхность, но на Луне блок "Настоящие мужчины против матриархата" имел весьма неслабую силу.
Еще через пять минут стало ясно, что о "Альбатросе", как о транспортном средстве можно забыть. Метеорит превратил его в кучу металлолома, лежащую в ближайшем кратере. К счастью, если в данной ситуации применимо это слово, метеорит ударил рядом с "Альбатросом" и его просто снесло волной лунного грунта, поэтому топливные баки не взорвались.
Обратная дорога к маяку была для нас на редкость унылой.
- А что это за следы ведут к обратной стороне? - грустно спросил я.
- Обратной стороне цего? - так же грустно переспросил Пак.
- Ну мы зашли с левого торца убежища, а куча следов ведет еще и к правому торцу, - уточнил я свой вопрос.
- Можем пойти посмотреть, - сказал папа тоном, не нарушающим общего уныния, - тем более что заняться нам больше нечем.
С обратной стороны оказался гараж, в котором стоял красавец-вездеход "Меркурий". Не смотря на дурацкое название, это был просто чудный вездеход. Я на таком вдоволь нагонял по Луне в свои прошлые и прилеты. Внешне вездеход выглядел довольно неказисто - просто прямоугольный контейнер с восьмеркой широченных колёс по бокам, но как он бегал по Луне... М-м-м... почти как моя багги по Земле. Я подскочил к вездеходу. Вездеход был подключен к системе жизнеобеспечения маяка и имел полностью заряженные аккумуляторы и заправленные баллоны с кислородом.
- Хоцес покатасся? - спросил меня Пак.
- Хочу! - ответил я, - Причем в одну сторону. На базу к дедушке. Ведь мы всего в ста километрах от него.
- Поцти, - ответил Пак, подойдя поближе к вездеходу, - мы в ста пяти километрах от твоего дедуски. Но, это по прямой, а по дороге будет немнозко больсе.
- У вездехода ресурс хода в двести километров. Аккумуляторы заряжены. Почему бы нам взять и не поехать к дедушке?
- Витя, а ты заметил, что мы уже не на Земле? - насмешливо спросил меня папа.
- Заметил, - не сдавался я, - только, причем тут это?
- А чем мы дышать будем в этой душегубке?
- Так у нее есть запас кислорода на целые сутки.
- На пять человек? - папа не сдавал своих позиций.
- Получится почти на пять часов. К этому времени мы уже будем на дедушкиной базе, - как можно более уверенным голосом ответил я, решив как настоящий автогонщик, стоять на своём до клетчатого флага.
- Ты разгонишь этот тарантас до тридцати километров в час? По лунному бездорожью? - наседал на меня папа так, что даже сквозь стекло гермошлема было явно заметно его неверие в подрастающее поколение.
- Да хоть до сорока! - парировал я папины выпады, - в прошлый раз я лёгко разгонял такой же вездеход до пятидесятии километров в час.
- А если не разгонишь? - строго спросил папа, - что-то не охота умереть от удушья в десяти километрах от конечного пункта от того, что великий драйвер не рассчитал свои силы.
- А умереть от удушья на этой базе тебе будет приятнее, - бросил я последний козырь и тут же прикусил себя за язык, как говорится, испугавшись собственной смелости.
Повисла гнетущая тишина, которую робко нарушил папа:
- Пак, а сколько на базе кислорода?
- Надо пойти посмотреть, - с явной тревогой в голосе ответил Пак.
Выскочив наружу, мы наперегонки помчались к входу на противоположной стороне маяка, даже не подумав о том, что из гаража тоже есть вход внутрь...
Если перевести на человеческий язык показания манометров маяка, то все сведется к тому, что визитеры должны прилетать на маяк со своим кислородом...
Вопрос ехать или не ехать решился сразу и бесповоротно. Возникла лишь дискуссия о том, надо ли обо всём сообщать дедушке или же сделаем ему приятный сюрприз. Дискуссия получилась крайне короткой и в зародыше была прекращена Паком, употребившим магическую фразу "...обязаны долозыть главному диспецеру". Доложить, значит доложить. Только как?! Оказалось, что мы "немнозко" на обратной стороне Луны. Совсем немножко. Сущий пустячок. Ровно на столько, чтобы потерять возможность связаться через Землю. К счастью Пак нашел в Аварийном запасе старую рацию, через которую мы, давая друг другу советы один ценнее другого, начали связываться с диспетчером. Сперва шла игра строго в одни ворота, так как все каналы связи были перегружены из-за метеоритной атаки, но через четверть часа над нами появился спутник связи со свободным каналом и расторопным оператором, который быстренько соединил нас с самим дедушкой. Не тратя время на раздумья, дедушка дал совершенно четкие и однозначные указания:
- Пак командир экипажа. Витька главный водитель. Включить все радиомаяки. Первую рацию на двадцатый канал. Вторую рацию на семьдесят третий канал. С главной дороги не сворачивать. На встречу вам выйдет аварийная команда. Всё. Целую. Жду. Как поняли?
- Вас поняли, - ответил Пак, - церез полцаса выезаем.
Вездеход "Меркурий" был без преувеличения вершиной технической мысли. Простой, надёжный, послушный и предсказуемый в управлении. Вот только жаль, что земная бюрократия добралась и до Луны. В результате чего все "Меркурии" сняли с эксплуатации. Как постановили не в меру умные и заботливые чиновники, с нынешнего года по Луне нельзя разъезжать на однообъемниках. Ваш вездеход обязательно должен иметь шлюзовую камеру или иметь несколько отсеков, один из которых использовался бы как шлюзовая камера. Зачем и кому это надо? Ума не приложу. Формально в чиновничьих рассуждениях есть смысл. Ну, допустим у моего "Меркурия" что-то случилось с колесом и мне надо выйти наружу, чтобы его починить. Само собой, что все остальные пассажиры тоже должны одеть скафандры на время разгерметизации салона. В двухобъемном вездеходе пассажиры просто перешли бы в другой отсек. Может так и удобней, только всё это глупости. Уж если ты на Луне, то значит ты на Луне. И не надо тебе наворотов ради сомнительного комфорта. Хотя, с другой стороны, может поэтому "Меркурий" и остался в гараже радиомаяка. Не зря же народная мудрость говорит, что нет худа без добра.
Наши сборы были крайне недолгими и мы выехали не через полчаса, как говорил Пак, а максимум минут через десять. С первых же минут я понял, что чиновники, запретившие однообъемники, не так уж и не правы. Когда каждые пять секунд твоя сестричка напоминает, что ты "не дрова везёшь", то уже через минуту хочется затолкать ее в самый дальний отсек из всех дальних отсеков. Я даже был готов имитировать разгерметизацию салона, чтобы все, а особенно несносная Ленка, одели гермошлемы. Но после изобретения радио подобные приемы уже не помогают. Пришлось терпеть.
От радиомаяка к базе вела довольно приличная, по лунным стандартам, дорога. Когда-то бульдозером сняли верхний слой мягкой пыли и обнажили довольно твердый слежавшийся реголит. Но рельеф дороги остался, как говорится, "природным". Время от времени попадались и скальные породы, на которых наш "Меркурий" подпрыгивал особенно высоко, стимулируя Ленку на очередные потоки красноречия по поводу моего вождения. А между прочим, вести автомобиль по Луне намного сложнее, чем по Земле. Да-да! И пусть вас не вводит в заблуждение маленькая гравитация. Хотя вес и уменьшился в шесть раз, но масса, а значит и инерция, остались прежним. В результате имеем в шесть раз худшее сцепление при тех же шишках и ссадинах в случае лобового столкновения. Со стороны это выглядит даже красиво - вездеход эффектно, а главное высоко, взмывает над холмом, неестественно долго парит над дорогой и не менее эффектно снова прилуняется на дорогу выбив из нее струи пылищи. Главное при этом находиться вне вездехода, потому что, находясь внутри, вы уже не сможете испытывать удовольствие от всей этой красоты. Как говорит наш учитель физики - "законы сохранения, они и на Луне законы сохранения". И с какой энергией вы подпрыгните на одном камне, то точно с такой же энергией приземлитесь на другой. В шесть раз меньшая гравитация лишь растянет предвкушение будущего пинка в два с половиной раза по времени. Но болеть будет точно так же как и на Земле. Можете сами проверить.
Но медлить было нельзя и я выжимал из нашего вездехода всё, что только можно. А иногда, с молчаливого согласия Пака, и то, чего нельзя было выжимать. Где-то через час мы перевалили через очередную горную гряду и прямо перед нами засиял огромный серп Земли. Ну, может и не столь огромный, но настолько впечатляющий, что даже Ленка перестала давать ценные советы по управлению вездеходом, а заорала - "Земля!!!". Так, наверное, увидев Америку, кричал Христофор Колумб, только на две октавы ниже и на децибел двадцать тише.
Дальше поездка пошла веселей и значительно тише, видимо вид Земли действовал на Ленку умиротворяюще. Через пол часа наша рация зажужжала, поймав сигнал от аварийной команды, едущей нам на встречу. А еще через пять минут мы заметили встречные огни их вездехода. Всю протокольную, как говорится, часть мероприятия взял на себя Пак, долго и терпеливо отвечая на их вопросы и усердно отказываясь от их чрезмерной помощи. Ну а предложение взять нас на буксир было с их стороны просто неприкрытым хамством. Это они то, на своей черепахе, будут тянуть мой красавец "Меркурий"? Переговоры высоких сторон окончились тем, что мы в прежнем режиме помчимся на Базу, а они поедут за нами и уж в самом крайнем случае нас подберут. Ну, это если я окажусь совсем уж лузером, то есть никогда.
Встречала нас вся База во главе с дедушкой. Минут двадцать База содрогалась от визгов, восторгов, слёз умиления и прочих телячьих нежностей. Некоторые, с позволения сказать знатоки, даже сравнивали меня с легендарным Шумахером. Только не подумайте, что я хвастаюсь! Тем более, что тут хвастаться особо и нечем. Шумахер ведь гонял на своей допотопной Формуле по гладкому асфальту, а я хоть и начинающий, но всё-таки раллист. К тому же Шумахеру было проще - у него за спиной не сидела младшая сестра и не давала ценных советов по вождению. Впрочем, наш тренер где-то вычитал, что один из братьев Шумахера тоже был автогонщиком и на виражах не особо церемонился со своим титулованым родственником. Видать у автогонщиков никогда не было понимания и уважения со стороны ближайших родственников. А вот на остальных лунных колонистов мой стиль вождения произвел буквально неизгладимое впечатление. Ну а то, что я доехал без аварии и приключений вообще повергло многих в шок. Хотя всё что для этого требовалось, так это просто следить за дорогой и не лихачить там, где этого нельзя.
После бурной встречи мы тихонько поужинали и уставшие, как Геракл после очередного подвига, завалились спать. А прямо со следующего утра начались официальные торжества, единственным хорошим воспоминанием от которых у меня осталось плавание в бассейне, над которым висел огромный экран с бегущими облаками.
Из-за метеоритного потока мы проторчали на Луне лишних три дня. Зато, за это время я пропустил целых четыре директорских контрольных. По совершенно уважительной, кстати, причине. Ну а с другой то стороны - должны же мы получать хоть какую-то компенсацию за перенесенные страдания?!
![Here in the light side of Michael Whelan, you'll see his daughter Alexa playing in a makeshift sandbox on the moon. Michael cleverly captures the wonder and innocence of childhood in this very personal painting. http://www.lunartraders.com/catalog/ltn00034.html?dp=mid [Michael Whelan]](/img/k/koldun_w/luna/vmwww44.jpg)