|
|
||
Введение
Захотел я стать поэтом,
Написал я пару строк.
Все назвали это бредом,
Думать было всем не впрок!
***
Я уже отстранился от Бога,
Перешел в мир несбыточных грез.
Для меня самой лучшей погодой
Стало буйство июльских гроз.
Вот бабахнул в небе набат,
Синий коготь рассек темноту,
По окну звонких капель сад
Стекает на асфальтную суету.
Снова гогот смеющейся птицы,
Бьющей огненным клювом в дупло
И хлестающей по испуганным лицам
Своим мокрым, противным крылом.
В небесах где-то хлопнула дверь,
Искры из туч вышибая.
Скулящий, воющий зверь
Ревет, волю свою насаждая.
Снова топот бегущего слышен.
Вот упал он, вот грохот, вот звон.
Струйка крови, скатившаяся свыше,
Озарила сударжный стон.
Кое-где видна уже дорога
С остатками безутешных слез.
Я давно отстранился от Бога,
Перешел в мир несбыточных грез.
Близнецы
Весь в позолоте, стройный,
С искусною огранкой
Стоишь ты гордый и спокойный
С рифленою осанкой.
Кто нас увидит, скажет: "Близнецы".
Но с разницею в том,
В тебе шампанское искрится,
Во мне же жалостливый стон.
***
Ах, сновиденья, сновиденья!
Шуршат, напоминая о себе,
Как сакуры в цветении
Кружат при утренней мольбе.
Глаза открою - сновиденья
В мир жизни городской летят,
И в сказочном цветущем пенье
С домами в облаках парят.
Ах, сновиденье, сновиденье!
В объятьях солнце поглотив,
В лучистом желтом оперении
Танцуешь, мир весь рассмешив.
Ах, сновиденья, сновиденья!
Я не желаю пробуждаться, засыпать,
Неведомо мне ваше сотворение,
Не знаю я, как здесь вас удержать.
***
Всего лишь день цветет судьба
Среди тенистых закоулков жизни,
И в белом оперении голубка
Сбегает, словно лепесточек лишний.
Она, как гость незваный,
К двери приходит наугад,
С улыбкою загадочной и странной
Два шага делает: вперед, назад.
Ее обнять - растерянные чувства,
Не отпускать - не удержать,
Она с тобой - в округе пусто,
Ушла - бежишь скорей искать.
Судьба, судьба - извечный странник.
С ней рядом счастлив гений и глупец.
Она излечит и изранит
Боготворящих ее лиц.
***
Вся жизнь похожа стала
На судорогу ночей,
Накрытых покрывалом
Молитвенных свечей.
Глаза глядят пустынной
Эпохой мертвой вдаль.
Из уст лишь ропот львиный,
Душевных чувств сталь.
Замедленною съемкой,
Панельной красотой,
Животною походкой
Мы бьем свои цветы.
Приходите в гости
В забытой усыпальнице царей
Несчастным обрамленной ожерельем,
Средь смертью дышащих полей,
Воздвиг себе я терем.
Там тишина и нет вандалов,
Грабителей души моей,
Там в первородных я сандалях
Брожу по пеплу злых людей,
Там не смеются надо мной,
По мне и слез не проливают,
Там многие нашли покой,
Там многих звезды расцветают.
Словами не увидеть это.
Слова лишь хруст в ночи.
Из счастья я не делаю секрета,
Когда оно в руках ничьих.
Зачем?
Меня взбесившееся солнце
Ласкать вдруг стало в декабре,
Все тарабанит мне в оконце,
Кричит какой-то бред,
На улице все лезет целоваться,
В объятьях тискает меня,
Мне бы работать - ему играться,
И будит с раннего утра.
Что же наделал я такого?
Чем отличился я пред ним?
Иль мало средь населения городского,
Желающих друзьями быть с душебольным?
Но с ним однажды взглядом повстречавшись,
Я сразу понял, чем оно больно.
Болезнь та - воспоминания о прошлом,
Воспоминания о доброте, о воле.
Я для него, как анальгетик,
Среди душевной боли головной,
Со мною рядом оно летит
На крыльях современности былой.
И взяв его под руку,
Со вздохом грусти, из жалости людской,
Назвал его я другом,
Повел к себе домой.
Зеркало
Я худею от точек жизни повседневной
С ее догматами в кавычках,
С ее монетою разменной
И ярким пламенем на спичках.
В ушах бродяжничают стоны
Помоек жизни приходской,
Где Храм Неоновых Поклонов
Забит реальной пустотой.
В устах лишь воронье кружится,
Ища для жизни падаль иль еду,
Им б злобы, смеха, слез напиться,
Туша горящую, воспламеняя блеклую звезду.
Глаза застывшими нулями
С оценкой добро так глядят,
Что лицевое хрящевое жало
Считаешь благоденствием принять.
И с рук стекают капли сока
Упавшей, выжатой любви,
Которая теперь хрустит так звонко,
Как звон опавшей осенью листвы.
Я стал большим для этого собранья,
Где водопад идей о камни бьется,
Где для меня раздавленная жизнь тараканья
Тюрьмою иль больницей обернется.
Я превратился в реаниматорский скелет,
Дышащий грудью осипшей соловьиной трели.
Вы возразите мне: "Какой все это бред!"
Отвечу я: "Когда последний раз вы в зеркало смотрели!"
Рождение кого-то
Сегодня я послал гонца за славой,
В утробном молоке купаясь,
Где я питаюсь витаминною приправой,
От скуки ожидания пинаюсь.
Мой срок томленья знаю точно,
Лишь только б дверь не заржавела,
Ответа жду по почте срочной,
Чтобы предстать пред зрителем умело.
Эпоха штука не простая,
А я за кожаной стеной.
Мне надо знать, в сносях играя,
Кем буду я - страдалец иль герой.
Вы из меня, как с теста дрожжевого
Слепили пышку со смехом заводным,
Меня вы ждете, как пришествия второго,
И на мою судьбу наложен пестрый грим.
И ждите, ждите дорогие,
И спорьте, спорьте без конца,
Я буду знать все ваши нити,
Недаром я послал гонца.
***
Мне говорят, что стал я думать странно
О смысле жизни современной
И кинулся рвать рьяно
Ее одежду повседневную.
Я стал смеяться где не надо,
И плакал так, где все смеялись,
Средь леса газов городских в бреду
Непониманием мои все чувства вялились.
Я стал кричать вдруг пошлые куплеты,
Но неприличные лишь тем,
Что правдою они согреты
И что забыты населеньем всем.
Я бегать стал за тенью состраданья
И обнаружил, грусть обняв,
Мы превратились в одинокие создания
Из-за того, что любим лишь себя.
Жуя цветочек, сорванный в воспоминаньях,
По просьбе всех моих друзей,
На консультацию в холодных четырех стенах
Иду я в клинику для психбольных.
***
Я - молодой - современной жизни паразит,
Она же - паразит во мне.
И эта догма сотню лет стоит
На покинутом истинной пне.
Закину удочки в небесный океан,
Хотим звезду поймать мы на крючок,
Чтобы светить во весь экран,
На сверхтворенье походить чуток.
Пусть джин и рыбка - это сказки!
Но согласитесь, тоже веселит,
Когда за нежные слова и ласки
Готовы для тебя на все.
Вот чай стоит. Он как года,
Набрался силы, потемнел, закис...
И лишь в конце мы видим весь бардак,
Без штампа жизни открываем чистый лист.
А дальше хохотание без смысла
Над всеми... и над собою тоже.
Хранитель деревянный неказистый
Холопу и звезде заездит крышкою по роже!
Модернизация
Терминал. Бабульки матерятся.
Им говорят: "Учите Интернет".
Средь старческой толпы один парнишка трется
И думает: "Какой безграмотный, безнравственный народ!"
Голодомор
Вылез червь: "Хочу я кушать,
Дайте нового тельца,
В животе чтоб были суши,
С пузом жирным от винца.
Надоела эта рухлядь
За последние года.
Челюсти уже опухли
И в запасах нищета.
Мы просили Дед Мороза
Дать кормильца к Рождеству.
Ждем теперь на стол сюрприза...
Ладно... Все. Глодать пойду".
Виноград
Живет семьей, красив душой и сладок телом,
И можем божеством назвать его мы смело,
Но стоит на него нажать,
Как пьяницам несет он благодать.
Не ошибись
Обман и правда! Как их различить?
Сестра и брат! По полу - вот и все различья.
Когда-то они были личностью,
Сегодня кто-то их решил соединить.
Посредник
Я поклоняюсь Богу, не попам.
А почему не знаю сам.
Посреднику нельзя ведь доверять,
Посредник может многого не знать!
Да-а-а-а-а
Мое дыхание сковывает воздух
Дарованной свободы людям,
Когда на будничных обеденных столах
Обычным блюдом стал свинячий студень.
И задыхаясь от работы вседовластья,
С грустью ироничной я рыдаю.
Зачем перечеркнули прошлое,
Если в будущем как жить не знаем?!
***
Я стал сегодня мудрее Бога,
Так как нашел срединную дорогу
Между добром и злом.
Я знаю, что многих рассмешил
Своим недетским выраженьем...
Вы встаньте между двух светил
И не бросайте их поступков тени...
И если ощутите ко всему вы радость,
Снаружи пустоту и внутреннюю сладость,
То знайте, вы мудрее Бога!
Жизнь пришла за мной
Холодный цокот каблуков
Несет с собою укротитель
Сквозь теплую мою обитель,
Шурша, как чаша страшных снов.
И здесь лицо, и здесь же маска,
И голос сладостный поет,
Огонь глазами в сердце бьет,
И черепов чернеющих закваска
Стоит для молодых питьем
И изнывающих от жажды,
Желающих идти за каждым каждый,
И пожиравших жизнь живьем.
Холодный цокот каблуков
Несет с собою укротитель...
О Боже! Милосердный! Повелитель!
Не дай забыть мне массу сладких снов!
***
Скажи мне, солнце, что случилось
С тобой в сентябрьские дни,
Еще вчера ты улыбалось мило,
Ну а сейчас лишь лучиком одним
Ты награждаешь всю планету,
Как будто ты жалеешь света,
Или не хочешь нам дарить,
Или пытаешься нам мстить,
Иль хочешь научить
Нас освещать самим дорогу
Не пройденных земель,
И не искать у ближнего подмоги,
Узнать всю мрака боль.
А может этот лучик одинокий
Остаток, пепел иль дымок
Костра, залитого убогим
Миром, как помощь
В воскрешении
В неизвестный срок
Просто присмотрись
На улице с поднятой головой,
Шепча, жужжа, свистя под ноги,
Нечесаной густой махая бородой,
Раскинув руки вдоль дороги,
Гонимый ветром в спину, в грудь,
Рассыпав с проседью кудряшки,
С глазами серыми, как муть,
И с кожей черной, будто пряжки;
На улице с поднятой головой,
Скрепя суставами под звуки
Оркестра жизни городской,
Стоит цветочек одинокий.
Сокровище
С высока, глазами голубыми,
Смотрит небо, улыбаясь мне.
Облака, все в оперении голубином,
Плещутся в веселом солнечном вине.
Отдыхая, словно в кресле,
Наклонивши голову, будто в дремоте,
Тихую березовую песню
Изумруд листвы поет весне.
Одиноко бабочка порхает,
Награждая разноцветьем все,
То стрекоз оркестр заиграет,
То кузнечиков зальется
Затяжной гортанный смех.
Сквозь траву, как сквозь преграды,
Извиваясь и журча,
Вдоль илистой, землянистой, неуклюжей, неказистой,
Жизнью дышащей ограды,
Словно кошечка мурча,
Ручеек походкой быстрой
Протекает сквозь поля.
А лисичка, представляя,
Будто дочь огня она,
Рыжим хвостиком виляет,
И шагает так игриво, горделиво,
И изящно, и лукаво,
Будто мисс страна она.
И зарывшись, будто в тряпки,
Толь согреться, толь замерзнуть,
Гриб из под листвы украдкой
Лоб свой приоткрыл чуть-чуть.
Земляничка с багряцой
И в зеленой шляпе
От смущения лицо
Прячет в листик к папе.
-------------------------------------------------------------------
И схватив в охапку это -
Все прекрасное, что в мире осталось,
Спрятал в сердце, в душе где-то,
Чтоб и другим поколениям досталось.
***
Ноябрь. Пустая погода.
И нет сарафанных радостных дней.
Деревья разделись.
По ним не узнать
Какая же нынче зеленая мода.
Разделись, и стали старей.
Ноябрь. Пустая погода.
Лишь слякоть морщин промокшей земли.
Птиц гоготанье.
Что там впереди?
И стоит ли ждать чего-то иного...
Спектакль окончен, и будни зажглись.
Ноябрь. Пустая погода.
Безжизненно жгучий и мокрый снежок.
Печной огонек.
В тепле вся квартира.
И за окном, как будто при родах,
Кричит пустой ветерок.
Неполная радость
Пожелтевшая от времени душа,
С дерева как будто бы листок,
Оторвалась ночью и ушла
Под луной гулять в лесок.
Сколько молодых ее друзей
Там живет, знает лишь она,
И насколько там ей веселей,
Видно мне из темного окна.
Хорошо, что может веселиться
Она в этот лунный вечерок,
Хорошо, что может до сих пор искриться
Половинный огонек.
***
Первый снег ложиться так опрятно,
Застилая земляной матрас
Простыней хозяйки аккуратной,
Спрятав черной рясы лязг.
Словно облако, спускаясь по ступенькам,
Грудью дышащие звезды,
Холодков бросающие тени,
Рассыпают белокудренные розы.
Розы таят и ложатся,
Словно борются с теплом.
Рать зимы быстрей кусаться
Хочет ветреным шипом.
***
Весною пахнет солнце,
Весной душа поет,
С зеленых листьев льется
Деревьев первый мед.
И нет уж красок белых,
Прощальных марта слез,
Цвета весны все стелют
Гуашью ярких грез.
Поет другие песни
Весна средь бела дня -
Прекрасного предвестник,
Снотворное для сна.
***
Обнять хочу ятучи,
Поздравить с Рождеством
Под колокольный звучный
Веселый перезвон.
Целую их я в щеки,
Пытаюсь закружить
В веселом танце, строки
Благословенья лить.
Но тучи, схмурив брови,
Навьюченный верблюд,
Без радостного слова
Снежинками плюют.
А я смеюсь над ними,
Чем злю еще сильней,
Слуга их с рыком львиным
Морозит до костей.
И ветер, и пургу
Все напустили тучи,
А заглушить не могут
Праздник мелодичный.
Махнув на все рукою,
Что с дурака возьмешь,
Пустился в пляс со мною
Сугробов белых вождь.
***
Уже иссохли листья,
В сединах все луга,
Борозд морщенных лица,
И в дремоте река.
Ссутулились деревья,
Бьет надзиратель воем
Печальные напевы
Бегущей птичьей стаи.
Еще как исключенье
Пред долгим, долгим сном
Скованный смущением
Услышать можно гром.
Спешат все или замерли,
Да, трудно распознать.
И в белом блеске знамени
Все ждут команды: "Спать!"
***
Я уже заскучал по зиме,
По холодным ее поцелуям,
О коротком солнечном дне,
Заунывным вьюженным струнам.
По ее облакам белоснежным,
Ушедших от неба в поля,
Где запахнет вдруг блеском и свежестью
Покрытого снегом стола.
По ее посиделкам ночным,
По ее дневным развлеченьям,
По веселой песне в печи,
По морозным трескучим моленьям.
Современность
В окно смотреть в ночную пору,
Где лишь бурчанье фонарей,
Теней безмолвствующих горы,
Бегущий и промозглый соловей,
Где тополь в полупьяном состоянии,
Качаясь на одной ноге,
Как будто ненароком иль нечайно,
Листву увядшую стряхнул с руки,
Где небо, нацепив колье
С большим бриллиантом посредине,
Накрывшись облако, во сне
Вдруг предалось воспоминаньям,
Замужней женщине не надо,
Ведь ждет ее постель,
Там одиночество, а может быть отрада...
Узнать мужчинам не дано теперь!
Про...
Моя душа и в страхе, и в веселье
Несет тебе из хризантем венок,
В ее глазах увидишь умиленье,
Ну, а в словах услышишь ты упрек.
Тебя понять не мог я в жизни этой,
Поэтому гуляя в небесах,
Я полон весь божественного света,
А с языка срывается лишь страх.
Ты для меня осталась загадкой,
Но знаешь, если б разгадал,
То жизнь престала быть бы сладкой,
А я б в раю от скуки умирал.
Подарок
На темно-синем подносе
С ярким цветением звезд,
Где свет луны - девические косы,
Стекает с неба, будто слезы,
Где облако - рука
Вся в переливах, будто перстень,
Поглаживает нежно небеса,
Несу тебе свое я сердце.
***
Моей жене
Целовать тебя на людях
Не стесняюсь никогда,
Пусть другие меня судят,
Но во мне горит звезда,
Та, которую зажгла ты,
Та, которая всегда
Вырывается из ласок
И летит к тебе в уста.
Ты прекрасна в переводе,
Нежностью меня пьянишь...
Ах, Елена! Ах, свобода!
К черту волю,
Целовать бы лишь!
Снегурочка
В руках не комкая нервно
Платочек именной,
Навек тебе быть стервой
Прописано судьбой.
Пусть на щеках замерших
Застыли бриллианты,
Ты позабудь о прошлом,
Девические банты.
Твой холод еще греет
Замерших до конца,
В твоих глазах не видно
Мне твоего лица.
Иди по миру нежно,
Снежок ведь то ж красив,
Заледеневших грешных
Собою осчастливь.
Соблазн
Прижав к стене тебя,
Как непослушную девчонку,
Губами груди теребя,
Снимаю твою ажурную пеленку.
Ты, как вулкан,
Взрывна и не послушна,
И весь твой нежный божий стан
Вкушаю я, как спелую черешню.
Глаза! В глаза тебе смотреть...
Где ярость и покорность, гнев и наслажденье,
Глаза твои я вспомню через сотню лет,
Когда под мрамором усну я безмятежно.
Кричи и вырывайся
Из плена пламенящей неги,
Ии милая не кайся,
Что предпочла ты демона, не Бога.
И оросив тебя своей святой водой,
Я посвящаю в нежное создание,
Испортив твой девический покрой,
Толкнул на путь блаженства и страданья.
Жизнь творца
Из чувств моих сыплются слезы желанья...
Бровями, сведенными в кучу,
Отвергнут я вами.
Я глажу вас своей любовью...
А вы, в ответ, с закрытыми газами
Улыбкою злословите.
И вот уже курю я нервно...
А вы, раскрыв замочек нежно,
Отложить до завтра
Просите небрежно.
Что мне делать? Ломаю я столбы...
И погружаюсь в равносильное занятье.
Пришло и вдохновенье...
Как хорошо, что не уснул у вас в объятьях!
|