Шаг, и на песке остается след от подошвы, через пару минут его занесет, но на эти пару минут он отражает мое прошлое. Все бы ничего, да только песок мешает идти, норовя забиться в туфли и запорошить глаза. Всюду одни только миражи: идущие рядом или навстречу люди, дома сменяющие друг друга, улицы такие похожие и все же такие разные, машины. Но все это не реально все проходит сквозь меня, люди миражи не видят меня, и не столкнутся со мной, они ведь не настоящие. Я настоящий, а они нет.
Скарабей пробежал под ногами. Он настоящий, потому что я могу наступить на него, а раз я могу его раздавить, то и я для него реален. Но у него свои дела нам не о чем говорить.
И я иду дальше. Кто я, сколько уже здесь брожу, и куда идти... не имею малейшего понятия.
Я вижу, как люди миражи едят, но мне здесь нечего есть - в пустыне нет еды и воды тоже нет. Правда мне и не хочется, я не испытываю голода. Наблюдая за миражами окружающими меня, я убеждаюсь, что лишен эмоций, меня это не расстраивает, потому что просто не может расстроить.
Иду по тротуару, смотрю как женщина идет держа за руку маленького мальчика, он ест мороженое, но из-за того что шаги матери шире его коротких шажков, он не может спокойно поесть и лицо его все испачкано. Она замечает, что лицо малыша в мороженом, сердится на него, за его неряшливость, садится на корточки, чтоб достать платок и вытереть липкое личико. Малыш проводит мороженым по лицу матери, чтоб она тоже угостилась, а может, что бы просто дать ей почувствовать себя в неловком положении, как и он сам. Я этого никогда не узнаю, я прохожу мимо, мне надо идти. Куда? Не знаю, просто надо.
Я в парке. Вижу, как клумбы с цветами заносит песком, парк тоже не настоящий, просто мираж. Кругом бегают зыбкие, нереальные дети, в руках у них: сахарная вата, флажки, шарики. Я тру глаза, они слезятся еще больше - ветер снова поднял песок в воздух. Я ухожу из парка, общая метушня хоть и призрачная, но все же утомляет.
Спускаюсь в подземку, откуда в пустыне метро? Почем мне знать, может я в заброшенном городе, где намело песка и некому его убирать, а может, я могу жить в мираже.... Эти вопросы меня волновать не могут, мне это не важно.
Вот, закручивая в вихре песок, подъезжает к перрону электричка, двери открываются, и я вижу внутри людей с безразличными лицами, под ногами пробежал скарабей, ему плевать на все эти миражи, что нас с ним окружают. Я прохожу по вагону, двери закрываются.
- Доктор, как она?- Спрашивает женщина с мешками под глазами, видимо из-за слез или просто от жуткого недосыпания, а может и от всего этого в целом.
- Пока мы не решаемся делать прогнозы, ее состояние очень тяжелое, но давайте будем надеяться на лучшее...говорите с ней, это тоже может помочь, не теряйте надежды, мы делаем все, что в наших силах.- Ответил устало врач, по его голосу слышно, что он не верит в то, что говорит, но клятва Гиппократа не позволяет ему убить надежду в этой женщине.
Сверив показатели с аппаратуры, и поправив капельницу, доктор поспешил уйти, ему не хотелось находиться здесь, в этой палате, где мать сидела возле дочери, что лежала без сознания. Дома его ждет семья, где все благополучно, сын учится, в школе, жена счастлива, любит его. Он придет домой, и они пойдут в кино, все хорошо, ему не нужно нести домой тот ужас, что творится на работе.
Женщина осталась в палате одна, ну, не одна, если принять во внимание девушку что лежит без признаков жизни. С таким же успехом женщина находилась бы в компании шкафа или письменного стола, но она сидела рядом с дочерью, которая хоть и была почти мертва, но навсегда останется ее ребенком, а значит, если кто-то решится при матери сравнить ее дочь с мебелью, дни его жизни могут заметно сократиться до одного.
- Доктор сказал, что ты просто спишь, Лена, если хочешь, поспи еще, я буду рядом, но высыпайся поскорей, я очень жду, когда ты отдохнешь, и мы пойдем домой.- Убирая волосы со лба девушки, приговаривала, еле сдерживая слезы мать.- Ведь ты просто спишь, ты не в коме, не волнуйся детка, мама рядом, я обо всем позабочусь, ты главное выздоравливай поскорей.
Девочка лежала с закрытыми глазами, и только аппараты показывали, что она еще жива, на лице места живого не было, один сплошной синяк. Она не слышала родную мать, она ничего не слышала. В палате было жарко, из окна видно было, как цветет сирень, на улице благодать, но тем, кто находился в этой палате, с выкрашенной зеленым стенами было все равно. Женщина сидела рядом с койкой, держа в своих руках безвольную руку дочери, и тихо плакала. Мимо полуоткрытых дверей проходили люди.
Станция "Чехова", мне все равно где выходить, можно и здесь, все равно скучно смотреть на эти безразлич6ные лица.
Поднимаясь наверх, вижу в переходе лежащую на холодных плитах пола женщину, ее лицо облизывает косматая собака. На руках, спящей, нет пальцев. Иду дальше. Поднимаюсь по мраморным плитам наверх. Все, то же: люди миражи, миражи домов в которые можно зайти.
Иду по дороге, ни одной машины, странно, но ведь это перекресток, здесь должно быть оживленное движения, возможно, я не прав, хотя это не имеет значение. На углу перекрестка стоит небольшой дом. Красный кирпич, крыша как с поднятыми к небу углами, вроде китайских домов. Дверь, рядом с ней окно-витрина из окна выглядывает старикан. Не удивительно - тоже китаец. На нем бейсболка, синяя летняя рубашка, кажется, великоватая для него, лицо...да ничем не примечательное лицо. Над входом надпись "ЧИСТКА ПОДУШЕК" и серая пыльная подушка на шнурке свисала с карниза.
Я подошел.
- Эй! Ты мне сейчас сюда песка нанесешь!- Замахал на меня руками старик.
- Вы... настоящий, вы не мираж... вы меня видите... - Меня потрясло такое открытие, неужели я могу с кем-то говорить, общаться.
- Я вижу кучу песка и пыли, и вижу, как ты будешь скоро все это за собой убирать!- Он посмотрел на меня в упор.- Хотя я, скорее всего сам все буду убирать, какая с тебя польза ты ведь в пустыне. Ты - ходячая пустыня!
- Что вы имеете в виду!?
-Со стороны это напоминает новогодний сувенир, стеклянный шар с фигуркой посередине тряхнешь его, и поднимется вьюга. Только вместо фигурки внутри, ты, и вокруг тебя постоянно песок, с каждым шагом появляются новые барханы, я прав? Твои глаза красные от пыли, сам ты бледен, не смотря на то, что тебя обжигает солнце.
- Забавно сам я себя со стороны не видел.
- Зато я вижу и мне не нужен такой собеседник, после которого в помещении остается половина Сахары!
Мне очень не хотелось уходить, я ведь только нашел настоящего человека.
- Постойте, не прогоняйте, вы ведь единственный с кем я могу поговорить, вы, настоящий.
Старик засмеялся.
- Настоящий! Это как сказать, может для тебя да, а для кого-то нет, ты никогда не задумывался, может это "ты" не настоящий, а все вокруг, что кажется тебе призрачным, реально.
- Нет, не задумывался, возможно вы и правы, но только это ведь ничто не значит, верно?
- Ты прав ничего не значит для "тебя", так думает каждый.
- Не понял...
- И не поймешь, ты ведь в своей пустыне и не можешь выйти из нее, для тебя она бесконечна, а для меня она заканчивается у моего окна, вот такая между нами разница.
Мне сложно понять старика и я стараюсь поменять тему.
- А что вы здесь делаете?
- Я чищу подушки, от снов... почищу, вытрушу старые сны и отдаю обратно владельцу, хочешь и тебе, подушку почищу?
Я задумался, почему у меня нет подушки, и была ли она у меня, когда либо.
- У меня нет подушки.
- Да я уже сообразил, жаль, значит, ты не видишь снов.
- Наверное, нет, приходит ночь, и я закрываю глаза, а когда светает, открываю. Мне очень холодно ночью, я дрожу - может это значит видеть сны?
- Нет, видеть сны это видеть сны, а ты просто мерзнешь. Холодные ночи в пустыне, да?
- Наверное, мне не с чем сравнивать.
И тут мне захотелось узнать, что же это такое - видеть сон.
- А можно мне посмотреть хоть один сон.
Старик внимательно на меня посмотрел.
- Чужой что ли глянуть хочешь? Не знаю даже, это ведь нарушение приватности...
- Я никому не скажу, правда, да мне и некому говорить, вы единственный с кем я разговариваю.
- Поправка, я единственный кто видит тебя и твою пустыню. И теперь еще единственный кто сегодня будет выметать здесь твой песок... Ладно я дам тебе один, все равно я их сжигаю.
Старик дает мне высохший клиновый лист. Я беру его, но не знаю, как смотреть сны, кручу пытаясь что-то разглядеть.
- Аккуратно, не порви. Все теперь иди у меня теперь неплановая уборка.
Я, все так же держа листок перед глазами, пошел искать, где можно посмотреть сон, мне так было интересно, что я забыл поблагодарить старика. Бессмысленно искать в пустыне, где можно устроиться поудобней, ведь она вся одинакова, бери и располагайся где хочешь, но я решил найти такое место, чтоб и миражи были в нем особенными.
- Я читала эту книгу тебе в детстве, ты помнишь?- Сказала женщина, перелистывая страницу. Она с вчера еще больше постарела. Лицо покрыло еще больше морщин, глаза стали немного тускней.
Женщина некоторое время смотрела на закрытые глаза дочери, словно боясь пропустить момент, когда они откроются, и продолжила читать, искренне веря, что ее слышат. Писк приборов жизнедеятельности нарушал тишину в палате. Мягкий полный любви голос нарушил гармонию палаты и приборов.
- "- Есть такое твердое правило,- сказал мне позднее Маленький принц. - Встал поутру, умылся, привел себя в порядок - и сразу же приведи в порядок свою планету." - Дочитав это, женщина оглядела палату.- Так, ну у нас вроде порядок...
Голос женщины задрожал, и она посмотрела на девушку в койке и через минуту продолжила.
- "Непременно надо каждый день выпалывать баобабы, как только"...
Ее голос растворялся за дверями палаты, не доходя до дверей лифта, что закрываясь, увозил на первый этаж лифтершу и медсестру с носилками, которые спустившись, пойдут забирать еще одного пациента, что привезла скорая, проезжавшая аллею рядом с больницей, на одной из лавочек которой, сидевшие женщины отгоняли мальчишек, обрывающих растущую вдоль кусты сирени.
Сколько я не смотрел на листок клена, все равно ни чего не видел, где бы я не становился, куда бы не шел, у меня не получалось ничего разглядеть.
Пока я так ходил в поисках места, где можно посмотреть сон я забрел в здание, где было много маленьких детей. Стены украшали рисунки всяких сказочных существ, стоял гвалт от резвящейся малышни, они бегали и своей метушней, мешали, мне сосредоточится.
Через некоторое время меня утомило беспрерывное созерцание листика, и я огляделся посмотреть, почему здесь стоит такой шум. Вокруг бегали, прыгали и играли дети, я мог ходить среди них сколько угодно они все равно меня не видели, впрочем, и мне до них не было никакого дела, и я уже собрался уходить. Тут мое внимание привлек малыш, что сидел на полу у стенки с раскраской и просто водил по ней пальцем. Всеобщая суета его видимо не касалась, он сидел, не на кого не обращая внимания, все видимо тоже его не замечали. Мне это показалось слегка не обычным, относительно этой обстановки, и я решил подойти и рассмотреть что он делает.
Он водил пальчиком по рисункам деревьев и птиц, а те приобретали самый диковинный окрас.
- Привет, почему ты не играешь с остальными?- Решил я обратиться к малышу.
- Они не хотят со мной играть, они считают меня странным.- Ответил мне малыш, не отрываясь от своего занятия.
- Странным? Почему они считают тебя странным?
Он поднял голову, и его темные, почти черные глаза посмотрели на меня, он тоже меня видел, как и я его, это второй человек который оказался не просто миражом в моей пустыне.
-Потому что мне не интересно играть с ними, мне интересно раскрашивать, но мне не нравится рисовать и раскрашивать карандашами, у меня получается и без них, я хочу, чтоб деревья были синими, а трава фиолетовой, но все мне говорят, что так не бывает и что я должен раскрашивать траву и деревья зеленым цветом...
- Но ведь они правы, ведь насколько я знаю трава зеленая...
- Это для тебя она зеленая, а почему она должна быть зеленой для меня...тебе понравится, если я окрашу твой песок в зеленый.
В один момент, весь песок вокруг меня стал зеленым как трава, но он не было травой, и я почувствовал себя не уютно.
- Как это ты сделал? Как окрасил мой песок по своему желанию?!
- Не важно" как" я окрасил, а важно то, что тебе теперь не уютно в твоем мирке, так как я заставил видеть его своими глазами... Что если мир вокруг вообще не имеет цвета, красок, оттенков, и все люди вообще слепые, может каждый нарисовал себе свой мир со своими оттенками, но каким-то образом все договорились что красный это красный, хоть и видят его по-разному. Что тогда, а? Что, тогда?
Я ничего не мог ответить, я смотрел в его черные глаза и видел только горечь одиночества, на которое его обрекло собственное видение на мир. Сомнительный дар, которым он обладал, был тяжкой ношей, подразумевающей в себе так же непонимание окружающих. Никто не хотел с ним играть или общаться, так как видел в нем лишь чудака, не признающего мир таким, какой он есть. Пока мы общались, за окном листья стали желтые и на какое-то время мне показалось, что сейчас уже осень.
- Я открою тебе секрет.
- Давай.
- Мир на самом деле бесцветен.
Я лишь непонимающе пожал плечами.
- Люди сами придумали цвета, ибо время которое тоже они придумали должно иметь цвета, отличия... ведь сам посуди сейчас за окном не осень, но желтые листья говорят тебе о другом и ты начинаешь чувствовать себя согласно настроению данного цвета, что тебе диктуется... Я ломаю общие устои, по этому меня не признают за своего, и не будут признавать, я останусь для них сумасшедшим.
Я снова посмотрел в окно, чтоб проверить на себе его теорию по поводу осеннего настроя, но вместо желтых листьев ветер раскачивал деревья с черной листвой. Он лишь грустно улыбнулся и его черные глаза, словно впитавшие всю черноту листвы, что он окрасил стали подобны сумеркам перед рассветом.
- Тот листок, что ты носишь с собой, ты ничего в нем не увидишь...
- Откуда ты знаешь?
Мальчик пробежал мимо нас с игрушечным самолетом в руке, копируя звуки пропеллеров. Но, не заметив мяч, что лежал под ногами споткнулся и упал. Лежа на животе, он словно пару секунд обдумывал, как такое могло с ним случиться, и после, видно сориентировавшись, начал плакать. Не замечая сидящих под стенкой меня, и мальчишку с черными глазами, к плачущему горе авиатору подскочила воспитательница, принявшись его успокаивать.
- Просто знаю, и все.
- А как тебя зовут?- Постарался выйти из неловкой паузы я.
- А какое это имеет значения ведь имена как и цвета придумали люди чтоб обозначить истинную сущность того о чем и сообщать-то всякий раз не стоит.
Он перекрасил пробегавшего мимом делового скарабея в лиловый цвет и продолжил.
- Ты сам-то не знаешь своего имени, чего удивляешься, что я не придаю значения своему?
Я не нашел что ответить и лишь потрепал его по голове. Мне нужно было идти. Почему? Не знаю, просто нужно.
Женщина сидела возле койки, за окном уже было темно, но в палате время как будто остановилось, никаких изменений. Все находилось там же, где и было прошлым вечером, женщина так же сидела рядом с девушкой, которая не реагировала на ее присутствие и спала. Лишь мать, что продолжала читать, свидетельствовала течению времени внутри палаты.
- "- Я поссорился со своим цветком, - признался Маленький принц.
- А, вот оно что...
И оба умолкли.
- А где же люди? - вновь заговорил Маленький принц. - В пустыне все-таки одиноко...
- Среди людей тоже одиноко, заметила змея."
Мать некаторе время смотрит в окно, пытаясь увидеть дальше, чем свое отражение, но ночь настолько темна, что ни чего не разобрать. Дав глазам отдохнуть, она подошла к подоконнику, где стоял графин с водой, и налив себе немного стала медленно пить, глядя задумчиво в окно. После повернувшись, к лежащей без сознания дочери, тихо прошептала, словно боясь собственных слов.
- Не оставляй меня одну в этой пустыне...
Ее перебила зашедшая медсестра.
- Как у нас дела?
Деревья в темноте окрасились в черный цвет, может из-за ночи, а может, и нет.
Тот малыш, с ночью вместо глаз всерьез меня озадачил, я не мог понять, что на меня сильнее произвело впечатление, его способность менять цвета вокруг или его точка зрения, теперь казавшейся мне очевидной истиной которую я до этого не мог знать, хотя ходил рядом все это время.
Пребывая под гнетом раздумий, я не заметил как сел на остановке и стал дожидаться трамвая. Скамейка покрылась толстым слоем песка, который начал сыпаться на землю, с навеса остановки мелкими струйками начал тоже сыпаться осточертевший мне песок, но сейчас он выглядел, забавно падая с навеса, он являл собой яркую карикатуру летнего ливня, так же не признающего условностей. По правде сказать, меня больше бы радовал ливень, чем струи песка, но так как дождя в пустыне не бывает, приходится довольствоваться и тем, что имею.
Подъехал трамвай, открылись двери и я вошел. Я сел на свободное место и наблюдал как пустыня пробирается за мной в вагон. Пассажиры "миражи", не обращали на меня внимания, на минуту мне показалось, что я часть их мира, но это только на минуту, "миражи" женщин и мужчин, ехали по своим делам с отрешенными лицами. Меня никто не замечал. Вагон постепенно заполнялся песком.
Я наблюдал как деревья и дома проносятся мимо, словно я стою на месте, а они меняются, чтоб замереть всякий раз, так как меня бы это устроило и я захотел сойти. Но это самообман я-то на самом деле знаю, что это мой трамвай проезжает мимо них, меняя вид в моем окне. Из раздумий меня вырвал чей-то, плачь.
Посмотрев по сторонам, я увидел женщину в возрасте, она была одета во все черное, и горько рыдала, усердно сморкаясь периодически в белый платок, который держала в трясущихся руках.
Мне стало интересно, чего она плачет, и ее никто даже не пытается успокоить, я стал наблюдать, а женщина продолжала плакать.
- Чего уставился!- Через некоторое время, посмотрев на меня, сурово спросила женщина.
Я очень удивился, ведь я посчитал ее за "мираж", и не ожидал, что она на меня обратит внимания, поэтому я лишь молча, встал и подсел к ней.
- Простите, я не знал что вы настоящая.- Вот и все что я мог ответить.
- Настоящая! Что есть понятие "настоящее"!?- Сделав паузу между рыданиями, и вытирая платком глаза, возмутилась женщина.
- А почему вы плачете, у вас горе?
- Горе, у меня, нет, что ты, я оплакиваю людей.
- А что с ними не так, что вы их оплакиваете?
- Они же все умрут!!!- Снова впадая в истерику, промямлила сквозь слезы женщина.- Они, они, они...
- Ну, упокойтесь, не надо так...- Пытался я успокоить ее, и вроде у меня получилось.
- Они потеряют или уже потеряли кого-то...и ... и...- Всхлипывая, пыталась она продолжить.- И это НЕВЫНАСИМО!!!
При этих словах плотина, что сдерживала ее слезы, рухнула и, уронив голову мне на плечо, она, заикаясь, орала мне в ухо что-то про неизбежность и скоротечность, а слезы уже промочили мою одежду.
- Постойте, но это ведь уже было у них в прошлом или случится в будущем, сейчас-то все у всех в порядке!- Мне показалось, что этот довод должен был подействовать, но я ошибся.
- У тебя что, сердца нет, если сейчас все хорошо это не значит, что не было или не будет все плохо!!!!
- И как долго вы оплакиваете людей?
- Сколько себя помню.- Чуть- чуть успокаиваясь, ответила "женщина - истерика". - Я всегда езжу в этом трамвае и оплакиваю всех кого вижу.
- А почему в трамвае?
- Здесь удобно, сел и оплакивай, идти никуда не надо люди сами сменяют друг друга.
- Но зачем вам это?!- Я просто не мог понять.
- Да, потому что мне их,... их,... их - Ну вот опять начинается - Мне их жалко!!!!!
Больше я не смог из нее ничего вытянуть и мне стало скучно ехать и мокнуть от того что тебе в грудь уперлись и еще сморкаются туда. Я вышел на первой же попавшейся остановке, оторвав от себя "плаксу-истеричку". Увидев перед собой большое здание, я направился туда, интересно, кто там живет.
Это оказалась больница, куча перебинтованных людей, у некоторых торчали трубки из тела, кто хромал, кто лежал. Глядя на их полные страдания лица, я готов был согласиться с женщиной, что только что плакала в трамвае. Так продолжая бродить по палатам и мрачным коридорам, я зашел в палату, в которой лежала девушка, а рядом с ней сидела женщина с книгой в руках.
- Это была когда-то моя любимая книга.- Сказала тихим голосом, девушка у окна, она смотрела куда-то вдаль. Я не заметил ее сразу.
- Ой, извините, что помешал вам.
- Ничего, я знаю ее наизусть. Вам что-то надо?- Не оборачиваясь, спокойно спросила девушка. Она была одно лицо с той, что лежала.
- По правде говоря, я ищу того, кто бы мог посмотреть сон, я не могу, мне нужно у кого-то поучится, но пока безрезультатно. Может вы, поможете.- С этими словами я протягиваю ей листок.
Она берет листок и вертит в руках, рассматривая со всех сторон.
- Если честно, то я понятия не имею, как им пользоваться, вы уж простите, но я кажется, ничем вам помочь не могу.
- Ничего, мне, по крайней мере, есть чем заняться. А что вы здесь делаете.
- Я слушаю, как мать читает мне мою любимую книжку.
-А, понятно, а чем собираетесь заняться после того как дослушаете.
- Знаете, пока об это не задумывалась, если честно я здесь, потому что не знаю куда идти, и зачем возвращаться обратно.
Она задумчиво посмотрела на мать что читала ее двойнику сказку, которую она уже знала наизусть.
- я не помню, почему мне надо возвращаться в постель, в свое тело... мне жаль женщину, которая читает мне книгу, но я не вижу не одной причины, чтоб вернуться.- Она с тоской смотрела на тех двоих и в голосе ее звучали нотки сомнения.
- А пойдемте со мной, я, кажется, знаю, где нам подскажут, как читать сны...только...
- Только, что?- Она с интересом посмотрела на меня.
- Только, я не помню, кто тот человек и как к нему добраться.- Мне стало стыдно за свою плохую память.
- Вы недавно виделись с ним?- Она попыталась мне помочь вспомнить.
- Я не помню.
- У вас, ну очень плохая память.- Усмехнулась девушка. И улыбка ее была прекрасна.
- Просто когда живешь в пустыне, и каждый день не отличается от другого и вокруг только песок, то запоминать особо нечего, и хорошая память просто не к чему.- Попытался я оправдаться.
- Ну что ж, тогда нам ничего не остается, как пойти и отыскать того кто нам поможет.
- Согласен. Тогда пойдемте...
- Стойте, давайте с вами перейдем на "ты", и если вы не против, я на всякий случай оставлю записку матери.
- А как вы собираетесь ей оставить записку.
- Да, действительно, тут я не подумала, мне ведь не к чему теперь отчитываться перед кем-то.
Мы выскочили из палаты и оставили женщину с лежащей без сознания девушкой одних. Впрочем, они не заметили нашего исчезновения.
- Куда теперь?!- Оказавшись на улице, спросила меня она.
- Точно не уверен, но, по-моему, надо пройти немного там, вдоль миражей домов.
- Миражей, ты действительно думаешь, что все вокруг мираж.- Удивленно смеясь, спросила она.
- Да, а что разве я ошибаюсь?
- Конечно, ошибаешься, все вокруг реально это может мы, не реальны!!!!- Моя не уверенность еще больше рассмешила ее.
- Но я чувствую твою руку.
- Значит все еще проще, мы все реальны!!!
Мы шли по городу, который я все время, что себя помню, я считал, миражем. Пустыня что меня окружала, немного уменьшилась или мне просто показалась.
Мы ходили и обсуждали все что видели, все, что попадалось нам по пути. Так мы шли, и набрели на подвесную дорогу, никогда раньше не был на подвесной дороге.
- Давай прокатимся, может тот, кого мы ищем, на другом конце!
Я не мог ей отказать, да и причин не нашлось. Мы запрыгнули в вагончик. Там уже сидел парень, в твидовом костюме, вид у него был очень напряженный и он держался руками за борт вагончика с таким видом, что если он его отпустит то всему, что есть на свете и что само является светом, придет конец.
- Добрый день.- Поздоровалась она с человеком в костюме.
Он только кивнул в ответ и снова испуганно уставился в стенку кабинки, мы набирали высоту.
- Вы можете видеть сны, у нас один такой есть, но мы, кажется, не умеем. - Она посмотрела в мою сторону и продолжила.- Вот мы и подумали, может вы, нам поможете.
- Нет, я не умею видеть сны, я никогда их и не видел, и вряд ли помогу вам, чем ни будь.- Нервно ответил он.
- Может вы, тогда знаете, того, кто может, и мы пойдем к нему?- Вступил я в разговор, как можно дружелюбней, что бы, не нервировать его.
- Нет, не знаю. - Видимо мои старания были напрасны.
- А что, вы здесь делаете? - Спросила моя спутница.
- Боюсь.
-Чего, боитесь?- Продолжала спрашивать она.
- Боюсь разбиться.
Я посмотрел вниз, под нами простиралась зеленое поле из изумрудных верхушек деревьев, наша кабинка плыла над ними, слегка касаясь веток, словно лодочка по зеленым волнам. Хотелось выскочить и побежать по холмам из листьев. Торжественно печальный закат освещал нам путь, мы плыли прямо к солнцу, что за волшебное ощущение. Никогда такого не видел.
- Так почему бы вам просто не сойти?- Удивилась девушка.
- Мне страшно покидать кабинку.- Ответил тот, по щенячьи посмотрев ей в глаза.
- Но почему?
- Потому что я не знаю, что по другую сторону борта кабинки и это тоже меня пугает.
- Но ведь вы не узнаете, не побывав там и не поборов свой страх.- Не выдержав, вступил я в диалог.
- И это меня тоже пугает.
-Что?- Спросили мы оба.
- Того что я никогда не узнаю, так как боюсь сойти, потому что мне неизвестно, что там с наружи, и по этому мне страшно, что я здесь и когда ни будь, могу разбиться, так и не узнав что же там с наружи.- Ответил парень в твидовом костюме и снова уставился в стенку кабинки.
Мы как раз подъезжали к месту, где можно выйти и, не согласовывая в слух, решили не делать повторный круг, ибо разговор был более чем исчерпан.
- Забавный молодой человек. - Сказала она, пожав плечами.
Я кивком дал понять, что абсолютно с ней согласен. Мы шли некоторое время, молча, глядя, как тень ночи поглощает улицы, борясь за каждый клочок с фонарными столбами и яркими витринами. Город готовился ко сну. Чуждая нам жажда покоя, заставляла "людей-миражей" быстрее суетится, чтоб закончить дела и вернуться по своим домам. Зайдя в парк мы увидели старика который тащил на своей спине большой мешок, заглядывая под лавочки и внимательно оглядываясь по сторонам.
- Вечер добрый молодые люди, не поздно ли для прогулок по парку?- Приветствовал нас Старик.
- И вам добрый вечер.- Ответили мы, поприветствовав его и подойдя ближе.
- Чем могу быть вам полезен?- Поинтересовался он, продолжая шарить вокруг и заглядывать под скамейки.
- Вы случайно не умеете видеть сны, у нас тут один есть, и мы очень хотим посмотреть его.- Спросил я.
- Случайно не умею, видеть сны, удел живых.- Внимательно посмотрев на нас, ответил Старик.
- Но мы ведь не мертвы.- Сказала неуверенно моя спутница, и потом, повернувшись ко мне так же не уверено спросила.- Верно, мы ведь не мертвы.
- Но вы и не живы, вы такие же как и я, вы другие.- Подытожил Старик и снова пошел, глядя по сторонам, будто что-то выискивая в кромешной тьме парка, куда не доставали лучи фонарей.- Пожалуйста, не отвлекайте меня, я должен успеть, все собрать до восхода солнца.
Мы, с моей новоиспеченной подругой молча, переглянулись. И пошли следом, нас разбирало любопытство.
- Что успеть собрать, и почему до рассвета, и чем таким вы занимаетесь?- Наперебой спрашивали мы, стараясь не особо не путаться у старика под ногами.
Старик остановился у стоявшей рядом лавочки и жестом пригласил нас присесть, мы, приняли приглашения и вскоре он уже сидел с нами и рассказывал: почему он ходит по парку ночью и почему должен успеть до рассвета.
-Я собираю идеи, мечты и мысли, людей в ящик, который у меня в мешке. Предположим, сидит человек на скамейке и мечтает о девушке- которая ему очень нравиться, видит, как они гуляют вместе, как ложатся спать вдвоем, как он ее спасает, или как знакомит со своей семьей или друзьями, а потом встает и уходит по своим делам, а мечта осталась, здесь на этой скамейке, и ее ветром сдуло чуть дальше, ну скажем под вон тот фонарный столб, и она осталась лежать там до самого утра, потому что вы не дали мне ее убрать из- за своих вопросов "что, да как".
- Простите, мы не хотели.- Поспешила извиниться моя подруга.
- Ничего, я же сказал, предположим, а это значит, что возможно это и не произойдет. Так не перебивайте, пожалуйста, у меня, правда, очень мало времени. Так вот, и девушка, ну та, которая ему нравиться, будет проходить на следующий день мимо, а мечтают все и вот одна мечта упала на другую и еще одна не убранная, пристала к тем двум и они скомкались, перемешав все образы между собой. А поверьте, мечтают все о разном, и по разному и теперь представьте, что за каламбур находит эта девушка. И видит себя спасенную и одновременно брошенную, обнаженную, и проданную, купленную со скидкой, пошитой, заново отстроенной и с красивой женщиной в обнимку с бокалом мороженного и верным щенком, плюс ко всему летящей в космос, и побеждающей динозавра садовыми ножницами что, наконец, ей подарят на юбилей.
- Да, глупая картинка вырисовывается.- Согласился я.
- Вот и я о том же, представьте если в этих образах будет фигурировать образ того молодого человека что мечтал он ней вчера на этом месте. Она будет считать его не нормальным, и при встрече не захочет с ним общаться и люди что должны были образовать пару, так и не сойдутся. Вот почему я навожу порядок на улицах города, чтоб никто не мог случайно прочесть мысли другого. А сейчас извините, но мне действительно надо спешить.
Мы попрощались с ним, и он ушел, ковыляя из стороны в сторону по парку оставив нас сидеть на скамейке, одних. Мы решили здесь подождать рассвет, коротая время в разговорах.
Я рассказал ей, что уже давно брожу по городу призраку, который стоит посреди пустыни, как смотрю на миражи людей и машин, и как встретил в трамвае женщину, оплакивающую всех люде ехавших ее маршрутом и про малыша, что раскрашивает мир по своему, и что ему не нужны краски, чтоб раскрашивать. Она спрашивала меня, как я очутился в пустыне, но я не помнил и не смог ей ответить.
- Что же такое произошло в твоей жизни что ты либо не хочешь помнить, либо не можешь, что выжгло в тебе все воспоминания?- Спрашивала она скорее себя, чем меня. Но я не ответил ей.
Потом она жаловалась мне что не знает что ей делать и куда идти, после того как она очнулась в палате возле себя самой и матерью она почти ничего не помнит. Я сказал ей, что она может остаться со мной, она сказала, что это было бы просто здорово. Грустно ведь быть одному и не иметь возможность поговорить вот так, сидя на лавочке и смотря на звезды. Так мы и просидели всю ночь: любуясь звездным небом, и слушая, как растет трава.
Когда солнце взошло, мы пьяные от свежести утра гуляли по траве, сбивая с листьев жемчужины росы, и слушали нарастающий хор птиц, что пели оду радости наступившему новому дню.
В палату сквозь грязные оконные стекла ворвался утренний луч солнца, и деликатно коснувшись руки женщины, разбудил ее своим мягким еще не набравшим силу дневного зноя, теплом. Женщина слегка вздрогнув проснулась, и подняв голову посмотрела на дочь, подошла и поцеловав в лоб нежно пожелала доброго утра.
- Вот уже третий день она не приходит в себя, я бы порекомендовал вам готовиться к худшему, обычно после четырех - пяти дней они не возвращаются.- Тихим голосом сказал врач женщине.
В его кабинете работал кондиционер, но даже при всей прохладе, что была в комнате, на его лице выступала испарина. Видимо он еще не привык сообщать дурные прогнозы своим пациентам и их родным.
- То есть как это "порекомендовал" это не стиральная машинка сломалась, и вы мне рекомендуете готовиться к покупке новой! Это моя дочь, лежит сейчас в коме, а вы предлагаете уже сейчас начать приготовления к ...- Комок в горле не дает ей закончить, ее начинают душить слезы.
- Послушайте, я ничего такого вам не говорю, я лишь пытаюсь вас подготовить к худшему, я как и вы искренне хочу ошибаться но статистика утверждает обратное, мы все будем надеяться на чудо...пожалуйста не плачьте, успокойтесь, но когда у вас иссякнет возможность финансово поддерживать ее вегетативное состояние, мы будем вынуждены отключить систему искусственного жизнеобеспечения.
- Я найду деньги... она проснется... давайте еще подождем.- Всхлипывая, пыталась уговорить врача женщина.
Глаза болели, и щипал от слез, когда она возвращалась в палату к дочери. Остановившись у двери она еще раз протерла глаза и поправила волосы сбившиеся на голове, только после того как привела себя в порядок она зашла в палату. Даже находясь без сознания дочь не должна беспокоиться: мама рядом, мама с тобой.
Мы молча шли по городу призраку и жар солнца в моей пустыне становился все сильнее, я привык, но моей спутнице видимо было тяжелее адоптироваться. Она уже без особого энтузиазма искала со мной того кто подскажет нам как смотреть сны. Ее следы на песке отпечатывались рядом с моими, и их так же заносило, как и мои. Вдруг она остановилась, и вытянув руки ладонями в верх замерла на месте.
Начался дождь, она задрала голову и открыла лицо падающим с неба каплям. Прикрыв глаза, она стояла и улыбалась, подставляя лицо и тело ласкающим каплям с неба. Я просто стоял и смотрел на нее любуясь ее незатейливой красотой, и то, как по детски она радовалась дождю. Мне кажется, когда-то это со мной уже происходило, я вот так точно стоял и любовался, но скорее всего это было не со мной, ведь я, сколько себя помню всегда сам бродил по своей пустыне.
- Крупные капли так переливаются в лучах солнца, что мне кажется, с неба сыплются бриллианты!- Повернувшись ко мне, восторженно прокричала она.- Почему бы тебе не попробовать вот так просто постоять под дождем?
- Я не могу, в пустыне не идет дождь.
- Чушь, это всего на всего условность!- С этими словами она подошла ко мне почти вплотную и глядя в глаза добавила.- Ты просто впусти в свой мир дождь, ведь это так прекрасно, ну же, попробуй!!!
Ее рука такая нежная и хрупкая, коснулась моей сначала робко словно нечаянно но от ее прикосновения меня ударило током, молния казалось, прошла сквозь мое тело и мои пальцы зажив своей жизнью, нежно обхватили ее нежную кисть, и я понял что никогда и не за что не соглашусь отпустить ее. И тут первая капля упала мне на щеку, обжигая свежестью. От одной только капли я пришел в такой восторг, что слезы сами полились из моих глаз, через мгновение уже не одна, а целый миллион капель, да что там миллион, миллиард капель обрушились на меня, и я купался в ласках неба вместе с той, которая стояла, подняв руки к небу. Мы прыгали, кричали, смеялись, топча мокрый песок моей пустыни, оставляя на нем следы подошв которые больше не заметало ветром.
Дождь, шел там, где ему идти по определению не свойственно. Смеясь и прыгая в восторге, я заметил, как в моей памяти промелькнул чей-то образ, образ который ассоциировался с таким давно забытым, а может и вовсе неизведанным чувством как счастье.
Ливень закончился, и мы присели в скверике на лавочку, чтоб перевести дух. Сквозь кроны деревьев пробивался солнечный свет, который будто можно было схватить и сделать себе трость лучащуюся светом, чтоб гулять ночью и дразнить луну. Листья, будто высеченные из хризолита играли всеми оттенками зеленого после очищающего дождя.
- Не могу поверить, что ты ни разу не гулял под дождем.- Возмутилась она, разминая в руке, только что сорванный листок.
- Я же говорю, в пустыне не бывает дождя.
- А что же тогда произошло сейчас?
- Откуда мне знать, так получилось.
- Значит иногда в пустыне идет дождь.
- Значит иногда идет.
Мы так были увлечены впечатлениями от произошедшего, что не заметили, как на соседнюю скамейку присел молодой человек. Одет он был в синие джинсы и красную в клетку рубаху, на голове его красовалась соломенная шляпа, а на плече у него висела гитара.
- Приветствую!- Весело поздоровался он.
- Здравствуйте!- Ответила бодро моя спутница.
- Добрый день.- Ответил я.- Вы нас видите?
- Конечно, вижу, я ведь поэт, я должен все замечать, чтоб иметь больше образов и быть готовым к созданию шедевра, который перевернет этот мир с ног на голову.
- Здорово, а что это будет?- Поинтересовалась она.
- Откуда мне знать, но это случится со дня на день, я это чувствую, а раз я чувствую, значит, так тому и быть.- Бодро ответил парень с гитарой.
- То есть вы еще понятия не имеете, что это будет за шедевр, который все перевернет и изменит, да?- Уточнила она.
- Главное чувствовать это. Поверь, я, чувствую.
- Это, наверное, будет песня. Решился я предположить, глядя на гитару.
- Ну, почем мне знать! Может и песня.
- А давайте вы нам сыграете, что ни будь, и мы может, станем свидетелями рождения вашего шедевра.- Предложила девушка.
- С радостью, но не могу.- Бодро заявил молодой человек.
- Но почему, не стесняйтесь, мы не будем смеяться.- Я постарался подбодрить будущую звезду.