Николай Колесников

Плита

Идея возникла в один из месячных дней. Мариэтта лежала в постели, и змейкой вдруг проскользила дикая мысль. "Он будет ждать меня у кораля". Кто он? Будет ли ждать? Увидела фото летчика, сбитого в боях над Смоленском: красавец, блондин... застучало сердечко. Да и была Мариэтта собой хороша.

Городок ее назывался Tombstone, что в переводе значит "Плита". В двадцатом веке был тут снят вестерн. Фабула его, настоянная на настоящем, вот здесь. Из-за полуночных карт произошла потасовка (мальчишка Билл Клэнтон в пух и прах проигрался шерифу Вайяту), и позже герои перешли в плоскость иную - в целлулоидный фильм. Да и то: как посмотришь на экран, вроде все лихо и ловко, а когда поймешь, сколько человек погибло в сраженье Вайята и Билли - сразу увидишь за красивой картиной кровавую жизнь.

Сочетание телесного с потусторонним, думала Мариэтта, невиданный сплав... Почему я вижу полеты, посадки, людей; кажется, я могла бы взмыть на самолете сама - без карт, без штурвала, без знаний. Вознесусь ли я на невиданную высоту - на высоту пяти тысяч метров над своим собственным телом, когда попробую губами его самолетную плоть?

Виктор являлся Мариэтте в трех снах. В первом он был похож на серое облако. Во втором он присел на кровать и стал ее целовать. Вспоминая об этом, Мариэтта смущалась. В третьем он спрашивал, хранит ли она его свернутые полевым треугольником, с запахом клевера письма. Третий сон проистекал посреди золотого пшена, на окраине поля, в амбаре, у которого не было стен. Наконец Мариэтта ощутила: готова.

Ее размышленья о том, нужна ли она будет в загробном мире после того, как умрет, и что там окажется доступным пониманию человека всех времен и народов, а также о том, произойдут ли с ней необратимые изменения после общения с духом - все это привело к мысли, что снять умственное напряжение поможет половой акт: энергичное, короткое действо.

Она пролистала черную книгу. Молодой человек, которого Мариэтта чуралась (на улице он казался на голову ниже ее), оставил у нее том с надписью Magick. Но энохийские языки не вызывали доверья. Что это за птичьи крючки, когда я сама хочу взлетать к нему журавлем? Кто вы, "духи по вызову"? По вызову бывает только сантехник и пицца. Никаких демонических трюков! Мариэтта хотела пиццикато любви.

Он ждал ее у "Кораля". Ни шлема, ни меховых отворотов, ни клока пыльных, с запутавшейся в них шрапнелью, волос... Не краги - кряжистость. Посмертно награжденный медалью, летчик Второй Мировой войны Виктор Т. выглядел как таежный мужик.

Америка любит реинкарнацию прошлых событий. Известна пара, называвшая себя "потомки Южан". Она, разменявшая четыре десятка, и он, разменявший, как жетоны, двух жен. Их свадьба, конфедератский флаг, конфетти. Так и здесь: в Тумбстоуне, которому Голливуд принес славу, время смешалось. Ковбоям и шлюхам платили пять долларов в час. Смоля цигарки, они раздавали туристам листовки: "не опоздайте! занимайте места! перестрелка начинается в пять".

Эзотерическая непринужденность молодости. Вглядываясь в "Виктора Т.", Мариэтта терялась... Однако, даже если бы он открылся ей, что он и есть Виктор, доказать это - Виктор, лже-Виктор - не представлялось возможным. Приблизившись, она робко взяла из его сильной, черной от солнца руки белый памфлет. Крупные морщины, мощная шея в вороте грубой рубашки. Виктору Т. - в том обличье, в котором она его лицезрела - было около шестидесяти лет.

Она представляла, как трогает стариковские складки на коже, как обновляется его дыхание от ее молодых губ. Как развязывает его шейный платок. Как, даже постарев, его тело имеет все то, чем обладает каждый мужчина. Возможно, что Виктор, сам задержавшийся по какой-то причине, попросил старика к ней прийти. Наверно, считается лишь воля и желание совершить акт, а с кем он происходит - неважно.

Старик (Виктор Т.) вскинул на нее голубые глаза (ресницы были младенчески светлые, зуба одного не хватало, и вот туда-то, в расщелинку между зубами, жарко подумала Мариэтта, я и попробую просунуть язык) и ухмыльнулся. Пахнуло порохом, на соседней улице началась перестрелка. Старик взял ее за руку, и она без раздумий поспешила за ним. Высоковольтная тайна, которую наконец представился случай потрогать.

За оградой к городу ластилось поле. Мы будем валяться среди колосьев, подумала Мариэтта. Но у старика был другой план.

Они дошли до гостиницы. При входе стояла женщина в гороховом платье. Старик был ей знаком. Он заплатил и подбодрил Мариэтту: "вперед".

Ноги у нее подкосились. Она знала, что как только достигнет кровати, то сразу, по своему обыкновению с мужчинами, станет безвольной. Небольшой столик с двумя подстаканниками и крендельки. Постель застелена - любо взглянуть. Старик снял жилет. Спикировав, мечта заземлялась. "Виктор Т., Виктор Т.!", ликовало в груди. Лечь на кровать и раздеться? Завести разговор? Как происходит сношение с духами, Мариэтте еще предстояло узнать.

Старик молча снял с нее мохеровую красную кофту, один за другим расшнуровал ее красные башмаки. Ширинка у него была на пуговицах, и Мариэтта хотела помочь ему расстегнуть брюки, будто поиграть на тромбоне, но старик все пресек. Из серебряной коробочки в нагрудном кармане он достал голубые маленькие шарики и их проглотил, а затем хлебнул воды из стакана. "Потом мы будем с тобой пить чай с крендельками".

Мариэтта готовилась. Сношение требовало серьезных душевных затрат. Будто ее что-то вело, что-то пело в груди. Полностью раздетая "Виктором Т.", она прильнула к нему и сразу же почувствовала его твердый член. Слишком твердый, подумала Мариэтта (для нее все было ново - ей было двадцать). Старик узловатыми пальцами дотронулся до ее груди. Распрямились пружинки сосков. Стал нащупывать, мять. "Чуть ниже", Мариэтта сказала. Старик повернул ее на бок и повторил. Под его толчками она изгибалась. Ей хотелось еще. "Нет", сказал старик, слезая с нее. Мариэтта попробовала притянуть к себе старика, но он сказал: "все".

"Еще?" - Мариэтта спросила.

"Смысл не в этом", - ответил старик.

Мариэтта попыталась притянуть старика к себе, старик потянулся за брюками. Мариэтта дотронулась до его члена. Старик отстранился. "Будем пить чай. Закончится перестрелка, и мы должны будем с тобою расстаться. Мне нужно возвращаться на пост."

"Что общего между перестрелкой и Виктором Т.?" Перед глазами плыло. В низу живота млела радужно страсть.

Старик сказал: "есть связь между вещами, недоступная пониманию человека... Такая же, как связь между твоей любовью с Виктором Т. и сексом со мной. Когда ты следуешь Виктору Т. по его самолетным следам, ваши тела идут параллельно. Иногда ты добираешь кусочки, которые он при жизни, оборванной войной, недовзял (ведь тот, кто недожил, позже может занять у живых!). Иногда ты видишь странные вещи, сигналы - все это от мертвых людей. Но хочу напомнить тебе, что может случиться и так, что судьба заведет тебя очень далеко от Виктора Т."

С этими словами старик аккуратно помочился в стоящий в углу комнаты жестяной таз и вышел.

Свидание состоялось. Виктор Т., молодой, красивый блондин, улыбаясь, с высоты птичьего полета следил, как из комнаты вышел старик, а затем, десять минут погодя, - девушка в красной мохеровой кофте, остановившаяся на минуту у памятной доски, привлекающей в город туристов: "здесь, в прошлом веке, у "ОК кораля", произошла знаменитая перестрелка..." Виктор Т. не стал дочитывать текст до конца. Мир запузырился меж его пальцев, белый лебедь бился о лед. Снова захотелося в Крымское Море... Креветки мои, рыжие крабики любви нашей чешуйчатой, возьмите этот баркас напрокат, в окияны разлуки, безмерным пуком сотворите закат, отправьтесь закудыкино на гору, олимпом отхаркнитесь иже в будущей жатве.