Аннотация: Будни Донбасса глазами домашних питомцев.
Васька мчался домой задрав хвост. Куда же ещё можно бежать, когда земля гудит! Нет, и раньше завывало и громыхало, но так ужасно близко - впервые.
Как только ухнуло первый раз, Васька даже со скамейки свалился. Сильва рванула в родное окно и была такова. А как всё замечательно складывалось! Эту ночь они впервые провели на скамейке, правда, с разных её концов. Но раньше Сильва вообще только из окошка его серенады слушала. Так что Васька верил, это только начало, и победа будет за ним. Пусть одноухий Мурзя умоется.
Но как же можно так жестоко будить город в предрассветный час! Ухнуло совсем близко, за чьим-то забором. Васька отлетел на противоположную сторону улицы. Мя-у-у! Битым кирпичом и шифером усеяло тротуар. Внушительный кусок шифера шмякнулся перед самым носом. Нет, Васечка определённо родился в рубашке. Ещё чуть-чуть, и покалечило бы.
Впрочем, радоваться рано. В безопасности Василий почувствует себя только дома, на коленях у бабы Шуры или на плече у деда Матвея. Ой, какое там, дома! Ох, как шарахнуло! В погребе, конечно! В родном погребе. Уж всё лето они в этом погребе спасаются, всей семьёй: баба Шура, дед Матвей, он, Василий, и пёс их непутёвый, Байкал. Это дед Матвей в молодости на Байкале служил, вот и назвал щенка то ли в память об озере, то ли о своей молодости. Вася и подумать не мог, что этот лопоухий щенок превратится в лохматую дворнягу крупней его.
Ну, вот и родной забор. Ой, кто это его так покорёжил? Дед Матвей его только по весне обновил и так им гордился! А калитка-то - на одной петле! Это как же называется? Заходи, кто хочет, на Васечкин двор?!
Вокруг осколки стёкол, битый кирпич, шифер - лапки можно покалечить. А с домом-то что? Мя-у-у! Нету окон, стена обвалилась, крыша съехала прям на крыльцо. Нету больше дома у Васечки! О-хо-хонюшки! А дед Матвей ничком лежит. Чтой-то он улёгся посреди такого безобразия!?
Васька подбежал к деду, потолкался в его небритую щёку: "Вот же я, Василий, пришёл. Вставай, дед, поласкай меня, покорми и дом почини. Где же мы жить-то будем".
Дед Матвей зашевелился и застонал. Васька озадаченно сел на задние лапы. Ноги хозяина оказались завалены кирпичами.
Тут во двор вбежал сосед, за ним соседка с мобильником. Это те, у которых злющий пёс Полкан во дворе. Хорошо хоть без него прибежали. За ними ещё один сосед появился. Тот, у которого курочки живут и старая собака Дуська. Мужчины стали разбирать кирпичи, завалившие ноги деда Матвея. Правую-то сразу освободили. А вот с левой дольше возились.
Соседка в это время всё по мобильнику названивала. Приехала скорая. А потом ещё одна машина. Медики положили деда Матвея на носилки и увезли.
Приехавшие во второй машине и соседи принялись раскидывать кирпичи. А Васечку всё отгоняли. Но кот забрался на крышу, то есть на то, что от неё осталось, и смотрел сверху на всё это беззаконие. И вдруг под кирпичами показался бабы Шурин халат. Потом и сама баба Шура. Но только она почему-то не вставала, не шевелилась. Бабу Шуру тоже положили на носилки. И увезли. В другую сторону.
Да что же это творится! А Васю кто кормить будет? И где же ему теперь жить? О-хо-хонюшки! Кот тупо смотрел на бабы Шурин тапок, валявшийся среди кирпичей, и жалобно мяукал.
Затем Вася уныло обошёл свои владения, принюхиваясь к новым запахам, запахам беды. Он подлез под осевшую крышу и проник в дом. Но там всё было в битых кирпичах и щедро припорошено осыпавшейся штукатуркой.
Василий расчихался, выполз наружу и вдруг наткнулся на Байкала. Мир рухнул, а этот дармоед, видите ли, улёгся и лежит, как ни в чём не бывало! Васька со всей злости надавал Байкалу лапой по носу и отскочил на безопасное расстояние. Пёс, однако, не только не вскочил и не погнался за Васькой, но даже не рыкнул и глаз не открыл.
Почуяв неладное, Васька обнюхал Байкала со всех сторон.
- Байкал! - крикнул Вася, приподняв лопоухое ухо, да так и сел: из уха текла струйка крови.
- Мя-а-у! Байкалушка! - взвыл Вася и принялся лизать псиное ухо и морду шершавым языком. - Только не умирай! Не оставляй меня одного! Всё прощу! И как ты меня по двору гонял, и как за хвост кусал. Прощаю-у! И мясо у тебя никогда не сворую. Обеща-а-ю-у! Хочешь, назови меня снова наглой рыжей мордой! Только не умирай!
Из уголков глаз Байкала выкатилось по слезинке. Вася обнял Байкала лапами, улёгся рядом с ним и весь день и ночь не отходил от него.
Под утро снова начался обстрел. Мины завывали и ухали то ближе, то дальше. Байкал вздрагивал всем телом. Васька лёг на него, обняв лапами.
Когда стихло, прибежали соседи с едой. Соседка кричала в мобильник:
- Да, дед Матвей, тут они! Покормим, не переживай! Ты, главное, поправляйся!
Сосед оглядел Байкала и присвистнул:
- Контужен!
Пса бережно перенесли в летнюю кухню, положили на пол напротив раскрытой двери и поставили около его носа миску с водой.
- Тут они и под крышей, и в безопасности, будут, - сказал сосед. - Два раза в одну воронку не попадает.
Соседка развернула перед Васькой газетку с рыбьими объедками. Кот почувствовал зверский аппетит.
- Ешь, Вася, - потрепала она его по пушистой шёрстке, - а Байкал отлежится и встанет, не переживай. - Вот, хозяин о вас справляется. А сам только от наркоза отошёл. Одна у него нога теперь, - соседка вздохнула. - Ну, да главное, жив! А бабу Шуру жалко... Ой, Васьк, ну, и глаза у тебя! Словно всё понимаешь!
"Большого о себе мнения вы, люди, однако, - Васька отвернулся, чтобы не смущать взглядом, и продолжил хрустеть рыбьими костями, - а сами до сих пор мышей ловить не научились". Если бы Васька сказал это вслух, то соседка, понятное дело, услышала бы только мяуканье. Но кот был голоден, а рот занят едой, не до беседы.
Днём во двор заглянул Васькин заклятый враг Мурзя. Василий встречал его в дверях летней кухни, выгнув спину.
- Пойду столовую искать. Там еды всегда много. Может, и мне перепадёт.
- Тебя из дома выгнали?
- Нет у меня теперь ни дома, ни семьи, - вздохнул Мурзя. - Как и у тебя. Может, это, вместе пойдём? Вдвоём веселее.
- Сочувствую, Мурзя. Но с тобой не пойду. Был бы один, другое дело. Но у меня Байкал, семья моя.
Мурзя робко приблизился. Вытянув шею, поглядел на Байкала.
- Больной?
- Не больной, а контуженный, - гордо поправил Вася. - Отлежится и встанет. И дед Матвей из больницы вернётся.
- Из больницы? Больница - это хорошо, там столовая. - Мурзя вздохнул и развернулся к дыре в заборе. - Что ж, сосед, не поминай лихом. Я на тебя зла не держу за разорванное ухо. И ты меня прости за прошлое, - бросил он через плечо. - Ведь нам больше нечего делить. Сильва-то уехала.
- Как уехала! - Вася вытаращил глаза. - Куда?
- Куда, куда! Туда, где не бомбят. Посадили в корзинку и увезли вместе с чемоданами.
Эх, нет счастья в жизни у Васи! Всё разрушилось! Всё! Кот словно оглох от горя. А Мурзя что-то говорил, говорил. Про столовую, как там сытно кошкам живётся и как её по запаху найти можно. И что столовая есть при каждой больнице, школе и детском садике. И что в округе бродит стая одичавших собак.
- Разорвут вас, Вася, если найдут. Как Байкал оклемается, советую вам уходить. Так-то Вася. Пошёл я. Прощай.
- Прощай, прощай, Мурзя! Желаю тебе найти свою столовую.
- И тебе того же!
Мурзя уныло опустил хвост и исчез в дыре.
Ночью Васька не сомкнул глаз. Раньше он никогда не слышал, как воют собаки. Но в эту ночь от их воя аж шерсть дыбом вставала.
После утренней бомбёжки они появились. Прошмыгнули во двор тихо и быстро. И вот уже трое у дверей кухни, а за ними ещё несколько собак щёлкают зубами, зло размахивают хвостами.
- Ха, Васька, рыжая морда! - осклабился вожак по кличке Дадон, самый крупный в стае пёс.
Две собаки поменьше, Чеснок и Шустря, сунулись в дверь.
С диким криком Васька вылетел им навстречу, растопырив все четыре лапы и выпустив когти:
- Х-х-х-я-а-а-а! Х-х-х-я-а-а-а!
Васька раньше никогда не пробовал и шипеть, и орать одновременно. Но от страха и отчаяния у него это получилось. И как получилось!
Чеснок и Шустря отскочили и спрятались за спину Дадона.
- Х-х-х-я-а-а-а! - Васька прыгнул ещё на полметра вперёд.
- Бешеный, чесслово! - заорал Чеснок.
- Порвёт! - взвизгнул Шустря.
- Один укус - взбесишься и помрёшь, чесслово! - заскулил Чеснок.
- Х-х-х-я-а-а-а! - повторил Васька свой каратистский прыжок прямо у носа Дадона.
Дадон отпрянул и проворчал:
- А ну его!
И вся стая бросилась наутёк.
- Байкалушка! Они ушли! - заорал Васька.
Повернувшись к собаке, он осёкся. Байкал стоял на ногах, слегка покачиваясь.
- Я тебя, Вась, в обиду не дам, - пробормотал он и рухнул на пол.
Васька подлетел к нему и принялся лизать морду. К еде, которую принесли в то утро, Васька не притронулся, оставил Байкалу. А сам потом всю ночь охотился на мышей. И был счастлив. Теперь они с Байкалом могли разговаривать. Они часто вспоминали деда Матвея с бабой Шурой. Самым сладким воспоминанием было, как они после сытного ужина все вместе смотрели телевизор. Васька нежился на коленях у бабы Шуры, а Байкал дремал у ног деда. Вот было счастье! Но они, глупые, этого не понимали, да ещё и дрались меж собой. О-хо-хонюшки!
Через день стряслась новая беда. Соседка принесла еды, больше прежнего, и всё гладила их обоих. Кот сразу заподозрил неладное.
- Уезжаем мы, - всхлипнула соседка. - Дети у нас, им учиться надо, аттестат получать. Да и страшно, ужас. Никак обстрелы не прекращают, окаянные. Полкана мы к родственникам пристроили. А вы уж тут как-нибудь без нас...
Без соседских харчей стало ещё хуже. Как только Байкал окреп и начал прогуливаться по двору, голод погнал их с Васькой искать столовую. Долго ли, коротко ли шли они и, наконец, пришли к большим многоэтажным домам. Многие окна в них были выбиты, балконы обрушены, и даже в стенах чернели дыры.
Байкал принюхался.
- Вкусно пахнет!
Васька тоже почуял запах еды и даже зажмурился. Готовили у подъезда на самодельной печке, сложенной из кирпичей.
Байкал и Васька подошли ближе и сели, не сводя голодных глаз с кастрюли, из которой шёл этот головокружительный запах. Женщина с усталым лицом, готовившая еду, замахнулась на них половником.
- Мама, не гони их! - подбежала девочка с маленьким братиком, державшимся за край её кофты. - Такие симпатяжки! Мы с ними играть будем.
Мать махнула рукой. Благодаря Лене, маленькой заступнице с огромными глазами, Байкал и Васька получили не только еду, но и кров. И новую семью.
Новая семья оказалась очень большой. Это были соседи многоэтажки, которые ютились в подвале. Здесь было много стариков и старушек, даже неходячих. И было много детей. Все хотели потискать котика и погладить собачку. В благодарность за еду и кров Васька стойко терпел их ласки и ловил мышей.
Байкал играл с ребятишками во дворе. Во время обстрелов следил, чтобы вся малышня укрылась в подвале. Замешкавшихся легонько покусывал за пятки, подгоняя к дверям. А ночью он охранял вход в подвал, ему и постелили на лестнице.
Как-то раз дети играли во дворе в футбол. Лена стояла на воротах, а мальчишки, и Байкал вместе с ними, гоняли мяч. Неожиданно начался обстрел. Мины засвистели и заухали где-то совсем рядом. Ребята, подгоняемые Байкалом, дружно бросились в подвал.
- Лёня! Лёня! - закричала Лена, не найдя своего братишку. За игрой она не заметила, куда он ушёл и где его теперь искать. Из дверей подвала его не было видно.
Лена выскочила во двор. Одним прыжком Байкал настиг её, сбил с ног и перегородил дорогу. Когда Лена поднялась, Байкал тихонько зарычал. Она поняла, что пёс не пустит её дальше и вынуждает вернуться.
Вернув Лену в подвал, Байкал бросился во двор и вскоре отыскал Лёню. Напуганный малыш пытался спрятаться под кустом от обстрела. Пёс облизал его слезы и даже волосики своим мягким языком и подтолкнул носом, чтобы тот встал. Лёня перестал плакать, схватился за ошейник, и они вместе прибежали в подвал.
Обитатели подвала встречали Байкала как героя. Ему жали лапу, трепали за холку и гладили спинку. Васька даже заревновал. Пытаясь напомнить о себе, любимом, тёрся об ноги так, что ему, в конце концов, отдавили лапу. Байкал прямо светился от радости. Ему удалось доказать, что он не дармоед, кормили его не зря.
Прошло несколько недель. Однажды Лена гордо сказала:
- Завтра я в школу пойду! В первый класс!
Её мама хлюпнула носом и украдкой смахнула слезу. Не так она представляла себе первое сентября своей дочурки.
Утром первого сентября Лена с бантиками, принаряженная, отправилась в школу. Мама и Лёня вели её за руки. Байкал и Васька трусили сзади.
Когда подошли к школе, там было уже много детей и родителей. Вдруг засвистело, загрохотало, и в школьном дворе разорвалось несколько снарядов. Байкал забился в угол между стеной и крыльцом, к нему прижался испуганный Васька. А мимо них бежало множество ног, оглушали крики, плач и стоны. В опустевшем школьном дворе на асфальте остались лежать раненые дети. Подле них рыдали мамы и бабушки.
Васька окаменел от страха, а Байкала била крупная дрожь. Вытаращив испуганные глаза, Байкал что-то неразборчиво бормотал. Васька испугался, уже за друга, не тронулся ли он. Наконец, кот разобрал его слова:
- Никак не пойму, никак не пойму, - бубнил Байкал.
- Чего ты не поймёшь? - навострил Васька уши.
- Никак не пойму, как люди, такие умные, могли устроить такую несправедливую жизнь! Как? Не пойму!
- Я тоже не пойму, Байкалушка. Одна беда вокруг. О-хо-хонюшки!
Тут примчалась скорая.
- Это та, что деда Матвея увозила! - подпрыгнул Васька. - Значит, она и детей повезёт в больницу! Значит, они живы!
- В больницу? - пёс перестал дрожать и посмотрел на кота. - К деду Матвею? Так бежим за ней!
- Бежим! К деду Матвею! - просиял Васька.
Пока медики загружали раненых, Байкал, ничего не сказав Ваське, вдруг сорвался с места и исчез из виду. Он обежал весь двор и разыскал Лену. Ни её, ни маму с братиком не задело. Мама крепко прижимала к себе испуганных детей. Лёня громко плакал. Байкал бросился к ним, виляя хвостом, и принялся их облизывать. Малыш перестал плакать и даже улыбнулся, уворачиваясь от собачьего языка. Лена обняла Байкала за шею, но пёс, лизнув её на прощание в нос, вырвался и, хлопая ушами, бросился к машине скорой помощи.
Дверцы скорой грохнули, заурчал мотор. Васька сильно перенервничал, когда пёс исчез. И теперь, взъерошенный, с испуганными глазами, готов был, по своему обыкновению, надавать ему лапой по носу, да было некогда. Машина стала потихоньку выруливать из школьного двора. Байкал и Васька бросились за ней вдогонку.
Но не так-то просто было поспеть за машиной, и вскоре она исчезла из виду. Однако Байкал держал след, а Васька нёсся позади, стараясь не отставать. И наконец, они оказались перед большим светлым зданием. Машина скорой помощи, от которой друзья отстали, как раз выруливала из его двора.
Сказать, что Байкал и Васька страшно устали, ничего не сказать. На самом деле они просто обессилели. Теперь, поняв, что они у цели, животные просто упали наземь там, куда доплелись их усталые лапы, то есть посреди больничного скверика. Растянувшись на солнышке, они уснули.
Проснувшись через некоторое время, Васька увидел, что в больничном скверике прогуливались больные. Байкал суетливо бегал между ними, обнюхивая ноги и следы, но деда Матвея не учуял.
- Что ты ищешь среди ходячих, у него же теперь нет ноги, - фыркнул Васька. - Надо проникнуть внутрь.
Но внутрь их не пустили. Сердитая тётка в тапках замахнулась на них шваброй. Пёс сел у больничных дверей и принялся обнюхивать всех входящих и выходящих.
- Сиди здесь, а я пошёл на разведку, - задрав нос, отчеканил Васька. Он никак не мог простить Байкалу, что тот один убежал прощаться с Леной. - Должен же быть чёрный ход.
- Пошли вместе, - с готовностью вскочил Байкал.
- А вдруг деда Матвея выпишут, и он уйдёт, пока мы будем ходить?
Пёс нетерпеливо перебрал лапами, но остался у входа. А кот скрылся за углом.
Васька прошёл вдоль стены, завернул за другой угол и действительно увидал ещё одну дверь. Он бросился к ней со всех лап, как вдруг путь ему преградил Мурзя.
- Привет, Мурзя! Ты так и не нашёл свою столовую? - радостно приветствовал его Васька.
- Почему же не нашёл! Очень даже нашёл. Но тебя не пущу, - Мурзя принял боевую стойку, выгнув спину и угрожающе набычившись. - Уходи Вася, подобру-поздорову. Ищи другую столовую. Ты здесь лишний.
Васька принюхался. Действительно, воздух здесь был такой вкусный, что его голодный желудок жалобно заурчал. Но это не помешало коту, наконец, заметить, что помимо Мурзи здесь было множество котов, черных, бурых, рыжих и пятнистых, больших и маленьких, драных и ухоженных. И все они с воинственным видом медленно подтягивались к нему с Мурзей, не спуская злобных глаз с Васечки. Ещё мгновение, и Васька будет окружён! Не теряя ни секунды, кот задал стрекоча, поджав скрюченный хвост. А враги настигали.
Завернув за угол, он чуть не столкнулся с Байкалом. И Байкал был страшен. Надо ли говорить, что преследователи брызнули в разные стороны от одного его вида. Ему даже гавкнуть не пришлось. Васька так радовался спасению, а пёс так радовался за кота, что они на радостях долго облизывали друг друга.
Вдруг Васька заметил подоконник первого этажа, причём совсем невысоко.
- Я опять на разведку, - сказал он и без труда запрыгнул на подоконник.
- Пусть сначала заметит! А если заметит, то догонит! - высокомерно ответил Васька. - Жди меня здесь, - наказал он Байкалу и, вильнув хвостом, исчез.
Прошло много времени. Байкал не находил себе места. То ляжет, то сядет. А Васьки всё не было и не было. Начало смеркаться, стало одиноко и тоскливо, урчало в голодном животе.
И вдруг, вдруг раздался знакомый и такой родной голос деда Матвея:
- Байкал! Байкал!
Пёс вскочил во весь рост, опёрся передними лапами на кирпичную стену. Дед Матвей, высунувшись из окна, дотянулся до его головы и гладил, трепал его шерсть. В его глазах сияла радость, и блестели слёзы. А Васька на подоконнике тёрся о дедову щёку то одним боком, то другим, пытаясь напомнить и о себе, любимом.
Слух о питомцах деда Матвея, разыскавших его за несколько километров от дома, облетел всю больницу. Их даже стали пускать в чистый белый вестибюль на ночёвку. И сердитая тётка со шваброй не прогоняла их а, напротив, ещё и подкармливала. Надо сказать, подкармливали их всей больницей, каждый норовил сунуть им какой-нибудь лакомый кусочек. Даже те, кого некому было навещать, оставляли им что-нибудь от своего обеда. Мурзе с его бандой такого и не снилось.
Прошло несколько дней, деда Матвея выписали, и за ним на красивой машине приехал сын Владимир. Он собирался забрать отца к себе, туда, где нет обстрелов. Но когда Владимир узнал, что отец хочет взять и своих питомцев, нахмурился.
- Куда я их возьму! У нас всего лишь двухкомнатная квартира. Ты что, батя!
- Ну, так и я не поеду, - тихо проворчал дед Матвей и, повернувшись, застучал костылями по разбитому асфальту в сторону своего дома. Байкал и Васька потрусили рядом.
Владимир рассердился ещё больше. Он сел в машину и без труда нагнал отца.
- Садитесь все, - распахнул он дверцу. - Что с вами поделаешь. В тесноте да не в обиде.
Глядя, как животные запрыгнули вслед за хозяином и прильнули к нему, Владимир улыбнулся, сердитая морщинка на переносице разгладилась.
- А по весне твой дом восстановим, - весело сказал сын. - Ваш дом, - поправился он и нажал на газ.
![Байкал и Васька [Людмила Колесова]](/img/k/kolesowa_l_t/0-baykaldocx/00-coverbw-400.jpg)